Кровь и сталь (Трон Цезарей, №2)

Глава 40

Рим

Субура,

Шесть дней после мартовских ид, 238 г. н.э.

После ухода клиента Кенис сел на тонкий матрас на узкой, жёсткой каменной платформе. Он был свиньёй, небритым и немытым. Запах его, застоявшегося пота и коз, витал в крошечной кабинке. Она посмотрела на единственную картину, вделанную в потрескавшуюся штукатурку стены. Мужчина и женщина занимались любовью на высокой кровати. На ней были большие круглые подушки, похожие на валики, разноцветный каркас, свисающие гирлянды. На столе стоял кувшин вина, а рядом стояла замысловатая лампа. Женщина сидела на нём. Они смотрели друг на друга с нежностью и нежностью.

Кенида не винила мать. Она помнила их разговор на следующее утро после того, как её впервые отправили к мужчине. Пока был жив отец, у них было всего в достатке. Он был хорошим работником, пользовался большим уважением в их округе у Магнезийских ворот. Когда он умер, мать продала его наковальню, клещи и молот. Этого им хватило на семь месяцев. После этого жизнь стала жалкой. Мать едва обеспечивала их, ткая и прядя нитки для утка и основы. Работая целыми днями, мать обеспечивала её достаточным количеством еды. На роскошь не оставалось места. Мать кормила её и ждала исполнения её надежд. Она была красива, и теперь, став женщиной, ей будет легко и содержать мать, и покупать себе красивые наряды. Она будет богата, у неё будут пурпурные платья и служанки.

Она плакала. Мать велела ей взять себя в руки и возблагодарить Грации за красоту. Одеваться привлекательно, выглядеть опрятно, улыбаться, никогда не обманывать гостей, не болтать лишнего, не пить слишком много, соблюдать чистоту, следить за фигурой, быть приветливой и живой в постели, не быть угрюмой или неряшливой – всё это хорошие советы. Не было ни пурпурных платьев, ни служанок, но следующий год не был слишком плохим. Некоторые мужчины были молодыми и привлекательными, некоторые почти мальчиками, едва старше её самой. Деньги были хорошими; иногда она получала подарки. Половину монет она отдала матери, большую часть оставшихся копила. Когда мать умерла, ей удалось отложить ещё. Затем местный сутенер попытался заставить её работать на него. Тогда она и покинула Эфес. На корабле в Рим она перестала быть Родопой. Сначала она хотела назвать себя Маргаритой, но передумала. Жемчужина была красива, но её можно было растворить в вине. Ей хотелось чего-то более жёсткого. Каэнис больше подходил той женщине, которой она хотела стать: Стерве.

В баре было тихо, но ей следовало спуститься. Хотя Аскилт был рачительным трактирщиком, он не любил, чтобы его девушки бездельничали. Кенида умылась над щербатой чашей, скорее из соображений гигиены. Она не слишком беспокоилась о беременности. Она была осторожна. Каждое утро она пила смесь из ивы, железной ржавчины и железного шлака, разбавленных водой, и носила амулет в виде проколотого боба, завёрнутого в мулью шкуру. Она надела шлею, короткую тунику, пару сандалий – и больше ничего. В комнате всё ещё пахло козлятиной.

Она взяла немного дешёвых духов, купленных ею, и брызнула ими на испачканный матрас. Перед уходом она задула обе лампы. Аскилт постоянно жаловался на расточительность своего заведения.

В баре было всего три посетителя. Двое извозчиков сидели в углу, пили и тихо разговаривали, не обращая внимания ни на что другое. Второй был постоянным посетителем Мусарии. Она сидела у него на коленях и шептала ему на ухо. Эта девчонка была дурой. У этого человека никогда не было денег. В прошлом месяце Мусария продала два ожерелья, подаренные ей другим посетителем. Они были ионическими, весом в два дарика каждое. Большую часть денег она отдала этому постоянному посетителю. Было очевидно, что он никогда не увезёт её и не женится на ней.

За стойкой к ней сзади подошел Аскилт, положил руки ей на бедра и притянул ее к своей промежности.

«Когда Мусария с ним разберётся, она сможет немного понаблюдать за баром. Пора тебе напомнить мне об удовольствиях, которые получают мои клиенты».

Кенис ничего не сказала, даже когда он запустил руки ей под тунику.

Бывали хозяева и похуже, и, как сказал один из ее клиентов, никто не жалеет об одной оливке из банки.

Вошли двое приятелей Аскилта, и он присоединился к ним за столом.

Подав им вино и воду, она вернулась за стойку и вымыла несколько чашек.

Она хотела бы выйти замуж. Конечно, закон гласил, что проститутка не может выйти замуж за свободнорождённого гражданина. Но это правило часто игнорировалось, и ничто не мешало ей выйти замуж за вольноотпущенника. Если бы у неё был муж и ей больше не пришлось бы торговать своим телом, позор исчез бы. Она смогла бы составить завещание, получить наследство и пользоваться правами любой другой женщины. Но, в отличие от Мусарии, она не была настолько глупа, чтобы думать, что посетители приходят в бар Аскилта в поисках жены.

У неё были сбережения. Она постоянно боялась кражи. Мешочки с монетами и дешёвыми драгоценностями были спрятаны в разных местах её комнаты в многоквартирном доме: два – под половицами, один – за неплотно прилегающим кирпичом. И всё же все соседи знали, что она почти каждый вечер проводит в баре, и какой-нибудь настойчивый вор обязательно их найдёт. Она попросила резчика по всему коридору быть начеку, чтобы не пробраться внутрь.

Иногда она пускала его к себе в постель бесплатно, чтобы сохранить его благосклонность.

Хотя как он остановит воров — это уже другой вопрос. Когда на неё напали на улице, от него было мало толку.

Как бы то ни было, денег у неё было недостаточно. Когда у неё будет больше, она покинет Рим. Это будет проще, чем вырваться из Эфеса. Если ей удастся раздобыть ещё, она отправится на один из тех волшебных островов, к которым заходил корабль по пути сюда: Закинф или Коркиру. Она скажет, что её родители умерли, у неё нет семьи, а теперь и муж умер. Многие мужчины женятся на привлекательной молодой вдове с деньгами. Выйдя замуж, она сможет снова стать Родопой.

В бар вошёл мужчина, которого она едва узнала. Она спросила, не хочет ли он выпить, и он ответил, что, возможно, позже.

Вернувшись в кабинку, она зажгла лампы и заперла дверь. К счастью, он не был из тех, кто хотел разговаривать. Она сняла с себя тунику и шлею и взяла его член в рот. Правда ли, что порядочная жена никогда не сделает такого? Когда он был готов, она встала на четвереньки.

узкую койку и позволила ему взять её сзади. Разве это тоже не то, чего хорошая жена не допустит?

Лежа лицом вниз на матрасе, пока мужчина входил в нее, она размышляла, как бы ей раздобыть необходимые деньги.

Она знала кое-что о сенаторе Галликане, постыдный секрет, который выставил бы на посмешище его претензии на философию и старомодную добродетель, опозорил бы его в глазах всего мира. Это должно было бы очень дорого стоить его политическим врагам. Но даже если бы она узнала, кто они, как она смогла бы получить к ним доступ? Проститутка не могла бы прийти в особняки вельмож и потребовать впустить её. Если бы они подслушали, почему бы они ей поверили?

Но теперь судьба дала ей два других способа раздобыть необходимые монеты.

Неожиданно в тот же день к ней домой пришёл Кастраций. Молодой мальчишка с ножами был очень самоуверен, утверждал, что его освободил из тюрьмы сам сенатор Менофил и отправил на какое-то очень важное секретное задание на Север. Но он был не дурак. Где-то в Апеннинах он ускользнул от сопровождавшего его солдата и вернулся в Рим. Он снял новое жильё, но Субура была занята, и власти были слишком заняты войной, чтобы искать его.

Кенис не поверила ни единому слову этой истории, но знала, что он беглый заключённый, и за его голову назначена награда. Она была бы ещё выше, если бы она дала показания против него в убийстве на улице сандалийщиков.

А потом был этот резак. Не в силах заснуть, однажды утром перед рассветом она последовала за ним. Он был настолько близорук, что это показалось ей детской игрой. И теперь она знала, куда он направился. Позже, глядя, как они уходят, она поняла, кто они. Кто ещё встречался тайно в темноте? И один из них был настолько неосторожен, что оставил один из своих знаков. Власти вознаградят любого, кто укажет им на ячейку христиан-атеистов.

Учитывая то, что было спрятано, возможно, ей достаточно было донести только на одного из них.

Мужчина закончил и ушёл. В кабинке пахло дешёвыми духами и козлятиной.

OceanofPDF.com