Кровь и сталь (Трон Цезарей, №2)

Глава 44

Африка

Карфаген,

Девять дней после мартовских ид, 238 г. н.э.

«Бей острием, а не лезвием клинка».

Гордиан приподнялся на рогах седла. Он уже произнёс те же слова остальным рекрутам и разные речи – каждому отряду регулярных войск.

«Удар, какой бы сильной он ни был, редко убивает. Часто он отбивается от жизненно важных органов, если не щитом или шлемом, то конечностью или костью. Хромой или однорукий всё ещё опасен. Но укол всего в два дюйма всегда смертелен. При нанесении удара правая рука и бок остаются открытыми. Когда вы наносите удар, ваше тело остаётся закрытым щитом, и ваш противник будет ранен прежде, чем осознает это. Удар в лицо — и стоящий напротив вас человек дрогнет, и тогда он будет открыт для смертельного удара».

Новобранцы стояли неподвижной массой. Всё это они уже слышали раньше. Последние четыре дня младшие офицеры и солдаты, прикомандированные из регулярных частей, обучали их здесь, на равнине перед городом. Конечно, времени на марши, манёвры или рытьё окопов, не говоря уже о плавании и других продвинутых навыках, рекомендованных всеми тактическими наставлениями, не было. Но им выдали импровизированное снаряжение, и базовая подготовка с оружием была неустанной. Они жаловались, узнав, что им придётся работать в жару после полудня, как рабам или солдатам на наказании. Инструкторы это пресекли: неужели они…

хотят принести себя в жертву, как жертвенные животные, или научиться выживать?

«Когда вы вернётесь домой сегодня вечером, посмотрите на своих престарелых родителей, жён и детей. Вы сражаетесь за них. Если вы будете сражаться мужественно, если вы мужчины, вы вернётесь к ним завтра ночью. Если вы позволите страху лишить вас мужества, если вы отвернётесь, то будете сражены. Не питайте иллюзий: бегство небезопасно. Если вы побежите, вы погибнете, Карфаген падет, а мавританские варвары, следующие за Капелианом, изнасилуют и поработят ваших близких».

Неподходящая нота для завершения.

Но если вы будете твёрдо стоять, не сдаваться, победа будет за вами. Наши враги не хотят сражаться. Их вынуждает на поле боя жестокий слуга чудовищного тирана. Их сердца не лежат на поле боя. У некоторых из них здесь семьи. Когда они увидят вашу решимость, вашу численность, ваши стройные, молчаливые ряды, они, возможно, вообще не будут сражаться.

А теперь закончим.

«Если они и будут сражаться, то вяло, по принуждению. Им не за что рисковать жизнью. У вас же, напротив, есть всё. Вы сражаетесь за дома и семьи, за свободу. Справедливость на нашей стороне. Боги на нашей стороне. Мы победим!»

Новобранцы ликовали.

Прежде чем уехать, Гордиан осмотрел всю обстановку, опасаясь, что он мог что-то упустить из виду и что-то такое, что могло бы разрушить все его планы.

Разведчики были вне поля зрения, примерно в десяти милях отсюда, наблюдая за холмами, через которые должен был пройти Капелиан. Аналогично, остальная кавалерия была скрыта расстоянием и небольшим изгибом равнины. Лишь облако пыли отмечало место, где двести конных гвардейцев обучали трёхсот всадников-новобранцев держаться вместе во время атаки.

Завтра, чтобы хитрость Гордиана сработала, им придется атаковать как единое целое.

Остальная часть армии находилась поблизости, расставленная в местах, которые ей предстояло занять на следующий день. Линия была обращена на запад, пересекая Маппальскую дорогу.

Левая сторона упиралась в виллу Секста, позади неё располагались акведук, гробницы и городские стены, а чуть правее – рыбные пруды. Гарнизон виллы занимал недавно сформированный 1-й Гордианский легион Пия Фиделиса.

Сабиниан утверждал, что эти четыреста ветеранов и стационарариев

Лучше было бы использовать его для укрепления части строя в открытом поле. Но Гордиан его переубедил. Было жизненно важно обеспечить максимальную безопасность флангов армии.

От виллы на север тянулась плотная фаланга тяжёлой пехоты. Слева располагались три тысячи новобранцев. Центр состоял из двух тысяч регулярных войск: 1-й когорты Флавии Афрорум, когорты 3-го легиона Августа, преторианцев и 13-й городской когорты. Правое крыло занимали остальные три тысячи новобранцев, вооружённых для рукопашного боя, а на краю этого крыла стояла 15-я когорта Эмесенорум. Последняя прибыла из Аммадары только этим утром. Они, должно быть, устали, но, надеюсь, к следующему утру меньше, чем люди Капелиана. Правое крыло занимало почётную позицию, самое уязвимое место в линии фронта. Из всей армии 15-я когорта участвовала в бою последней. Не в генеральном сражении, но прошлой осенью её использовали, чтобы преследовать бандитов в горах.

Перед строем войск Гордиан приказал вырыть широкую полосу ям. На дне каждой находился заостренный кол. За ним располагались еще две тысячи новобранцев, вооруженных луками и пращами. После начала битвы, выпустив свои снаряды, они должны были отойти через ямы и тяжеловооруженных солдат. В открытом строю, зная, где находятся ловушки, при удаче большинство должно было преодолеть ямы. Им предстояло отступить через регулярные войска в центре. Новобранцы в главной линии боя еще не были достаточно опытны, чтобы разомкнуть свои ряды и пропустить других. Вместо того, чтобы снова сомкнуться, они, скорее всего, были сметены общим натиском в тыл, к иллюзорной безопасности города.

Гордиан снова взглянул на открытое пространство справа от своей линии, на стены и строения рыбоводных прудов за ними. На следующий день всё будет зависеть от того, что там произойдёт. Наконец, он удовлетворился тем, что сделал всё, что мог. Свет начал меркнуть, и, во главе своего штаба, он повернул коня к дому.

Новобранцы были полны энтузиазма. Только те, кто не стоял вплотную к оружию, приветствовали начало битвы. Их рвение было недолгим. Они были африканцами, и жаркий климат разжижал их кровь, отучая их видеть её пролитой. Природа всех африканцев склонна к трусости. И они были горожанами. Каждый военный знал, что из селян получаются лучшие солдаты. В отличие от безвольного городского плебса, их воспитывали…

под открытым небом, в жизни, полной тяжелого труда, перенося непогоду, не заботясь об удобствах, не зная бань, не ведая роскоши, простодушные, довольствующиеся малым, их члены закалились, чтобы выдерживать любой труд, рытье окопов, ношение тяжестей; терпеливая выносливость была в их душах.

Однако он набрал людей подходящего возраста – не безбородых подростков, не сгорбленных стариков, а подходящего телосложения, с крепкими конечностями, почти каждый ростом около шести футов. Они были тщательно отобраны из числа представителей более престижных профессий. Никаких кондитеров или сутенеров: до недавнего времени это были каменщики, тележники, мясники и охотники, за исключением, конечно, примерно четырёхсот гладиаторов, распределённых вдоль переднего ряда.

Каков бы ни был у последних недостаток добродетелей, прививаемых свободой, он должен был компенсироваться их боевым мастерством. В общем, если бы новобранцы выдержали первое столкновение, они бы выиграли достаточно времени, чтобы засада Гордиана позволила выиграть битву.

У могилы Серена Саммоника он остановил коня, чтобы выразить ему свое почтение.

Памятник его старому наставнику не был достроен. Белый мрамор ещё не был обработан, ниша ещё не была занята его статуей. Гордиан надеялся дожить до завершения строительства. Сейчас не время размышлять о смерти.

Он двинулся дальше. Мы не пойдём в дом. смерти, пока нет, пока нет наступает наш день.

Отец ждал его во дворце. Они обедали в зале, называемом Дельфикс. Гости были не слишком многочисленны, если не считать двух императоров, а лишь высокопоставленных офицеров: Сабиниана, Маврикия, префекта претория Вокулы, четырёх командиров когорт и двух молодых трибунов Педия и Геминия. Трибуны заслужили свои места, хотя число девять было счастливым для обеда.

Слуги внесли первые блюда: улитки, откормленные на муке из полбы с виноградным сиропом, анчоусы, обжаренные со щупальцами актинии, рыбный соус, тёплый хлеб и салат из рукколы с перцем. Гордиан был рад, что не было ничего предосудительного: ни чечевицы, ни салата, ни фасоли, ни даже яиц, ничего, что имело бы отношение к мёртвым. В напряжённые времена суеверные могли видеть предзнаменования в чём угодно. При переправе через Евфрат легионы Красса получили чечевицу и соль – символы траура.

Они двинулись в Карры, ожидая смерти.

Вино лилось рекой – цекубанское и фалернское – и разговор был оживлённым, даже пылким. Гордиан заметил, что его отец редко вмешивался в разговор.

Ближе к концу основного блюда он перешел на свой диван.

«Отец, тебя всё ещё беспокоит это чудо?» — тихо сказал он, хотя опасность быть услышанным другими, теперь уже разбушевавшимися гостями, была невелика. «Учитывая количество животных, которых приносит в жертву император, рано или поздно одно из них родит во время церемонии. Это естественно и ничего не значит».

Отец нежно коснулся его руки. «Прорицатели истолковали это так: хотя я умру, мой сын станет императором. И они предсказали, что, подобно новорождённому животному, ты будешь кротким и невинным, подверженным предательству».

Из уважения к чувствам отца Гордиан не стал упоминать, что к моменту явления чуда он уже был провозглашён императором, и что его характер, как зрелого человека, был хорошо известен. Он старался разрядить обстановку: «По крайней мере, отец, завтра нам не грозит смерть от утопления».

Отец сжал ему руку. «Не все люди разделяют твоё эпикурейство. Я верю, что боги существуют, что они заботятся о человечестве и посылают нам знаки будущего, как бы трудно их правильно понять. В Карфагене много астрологов. Я позвал другого, учёного человека. Он показал, как созвездия при твоём рождении доказывают, что ты будешь и сыном, и отцом императора. У тебя нет детей, значит, ты доживёшь до завтрашнего дня. Не желая пережить тебя, я успокаиваю себя. А теперь я устал и пойду в свои покои, оставив вас, молодых, на десерт».

Стояла тёплая весенняя ночь. Шторы были раздвинуты, а окна распахнуты настежь, чтобы впустить ветерок. Некоторое время спустя, ближе к полуночи, Гордиан увидел вдали мерцающие огни. Он встал и подошёл, чтобы лучше рассмотреть.

Костры на холмах. Пришёл Капелианус.

Подойдя ближе к окну, он услышал слабую музыку, крики и вопли с невидимой улицы, похожие на вакхическую толпу.

Сабиниан был рядом с ним. «Отряд гуляк, их путь, похоже, лежит через город к Маппальской дороге».

«Хороший знак».

'Возможно.'

— Давай, Сабиниан, давай выпьем.

«Уже поздно. Я пойду спать. Тебе нужно отдохнуть».

«Чепуха, давайте утопим соображение».

«Брат, завтра наступит тот самый день».

«И я надеюсь на это, ожидаю победы».

Сабиниан взял его за руку. «Если же всё сложится иначе, помни, у меня для тебя готово быстроходное судно с полным экипажем, стоящее у мола внешней гавани».

«Поприветствуйте их паролем «Безопасность». Он выглядел так, будто хотел что-то сказать, но промолчал.

« Салус », — повторил Гордиан.

Они обнялись, поцеловались, и Сабиниан ушел.

Гордиан повернулся к оставшимся офицерам, которые теперь сидели и спокойно наблюдали.

«Братья, давайте зажжем ночь факелами. Наполните свои кубки, давайте поднимем тост завтра. Не позволяйте мне умереть без борьбы, бесславно, но сделать что-то Главное, что люди, которые придут, должны знаю об этом .

OceanofPDF.com