Кто хоронит мертвецов

Глава 34

Костермонгер прислонился к бортику ослиной повозки, доверху нагруженной свежей рыбой, еще блестящей и мокрой, только что с рынка, и заявил:

— Чего вы не понимаете, так это что не кажный, кто торгует по улицам, сам будет из костеров.

— Неужели? — округлила глаза Геро, заинтригованная стремлением костермонгеров выделиться из массы уличных торговцев.

— Конечно нет! — нахмурился ее собеседник. То был крупный мужчина по имени Мик Макдугал с мускулистыми руками, красным обветренным лицом и темными волосами под плоским картузом. — Вон голландки, что кружевца плетут, или еврейские ветошники, или продавцы гороховой похлебки да хлеба с маслом, или ложкари, что из дерева режут, — никто из них по-настоящему не костер.

— Так что же отличает «настоящих» костермонгеров?

— Настоящие завсегда продают свежехонький товар, который с утреца закупают на рынках. Фрукты всякие, овощи, рыбу. Иной за прилавком на улице стоит, а другие обходы делают: с лотком, с тележкой или вон с ослиной повозкой. Но ни один костер не станет вам втюхивать ни тесьму, ни шмотки, ни деревянную утварь. Да ни в жисть.

Мик Макдугал презрительно сморщил нос.

— Сколько миль составляет ваш ежедневный обход?

— Ну, обычно-то миль девять или десять.

— И такой длинный путь вы проделываете каждый день?

— Не-а. Иной раз летом мы с Лиз отваливаем из города миль на двадцать пять.

— С Лиз?

Костермонгер с ласковой улыбкой погладил по боку свою длинноухую помощницу.

— Моя Лиз.

Ослица вздернула губу над длинными зубами и громко взревела.

— Вы живете здесь неподалеку? — спросила Геро.

— Да нет же, мы живем возле Фиш-стрит-хилл, мледи. Там селятся почитай все, кто рыбой занимается, потому как до рынка Биллингсгейт рукой подать.

— У вас есть дети?

— Трое: два мальчика и девчурка. Было пятеро, но две малютки померли от лихорадки перед Рождеством.

— Простите.

Мик Макдугал дернул плечом и тяжело сглотнул.

Геро продолжила опрос:

— Вы полагаете, что ваши дети, когда вырастут, тоже станут костермонгерами?

Он провел мясистой ладонью по щетинистому лицу.

— Знамо дело! Мы их уже отправляем продавать орехи, апельсины да кресс-салат. Улицы их быстро научат всему, чего нужно знать. Они у меня хваткие, как терьеры. Понимают паршивцы, что коль не потопаешь, так и не полопаешь, а без выручки ко мне лучше не подходить.

Геро окаменела лицом, стараясь не выдать своей невольной реакции.

— Сколько им лет?

— Дочке восемь, а парнишкам пять и семь.

— Ваша жена тоже торгует?

— Да. Она работает на Флит-стрит. Сейчас продает цветы, какие нараспускались. В июне перейдет на горох с фасолью, а в июле на вишни да клубнику.

Геро вспомнила рассказ Мэтти Робинсон с Сент-Мартин-лейн и испытала искушение спросить, сочетался ли Мик Макдугал законным браком со своей «женой». Но задала другой вопрос:

— Ваш отец тоже был костермонгером?

— Ну да. И его папаша тоже. Если посмотреть, так большая часть настоящих костеров уже родились при деле. Кого мне жаль, так это мастеровых да поденщиков, которые как потеряют работу, так лезут торговать на улицах. Небось думают, что это проще простого, а вот нифига. Им здесь ловить нечего.

— Почему?

— Так у них никакого подходца нету, сами понимаете. Такие идут на улицу со страхом в… — Мик Макдугал хлопнул себя ладонью по груди. — Не умеют ни сторговать товар, ни запродать за хорошую цену. Жалкие мудилы… простите, ваша милость, я хотел сказать, бедняги, они теряют все подчистую. — Он печально покачал головой. — Дундук без толку кладет зубы на полку. Для них жить по-нашенски — все равно что голодать.

Ослица переступила и мотнула головой, звякнув упряжью.

— Мне пора двигать дальше, мледи. Лиз вон застоялась.

— Спасибо, что уделили мне время, — сказала Геро, вручая костермонгеру заработанные шиллинги.

Монеты исчезли в глубоком кармане его куртки.

— Вы взаправду собираетесь про костеров книжку писать?

— Да.

— Зачем?

— Потому что никто никогда не писал.

Мик Макдугал смолчал и просто покачал головой, словно ответ был выше его понимания.