Кто хоронит мертвецов

Глава 42

Капитан Хью Уайет в одиночестве метал дротики в общем зале «Пастушьего приюта», бросая их один за другим в потрепанную доску, висевшую на изъеденной щербинами стене. Казалось, он почти не прицеливался и даже не смотрел и всё же каждый раз уверенно попадал в «яблочко».

— Вы молодец, — сказал Себастьян, подходя и прислоняясь к ближайшей стене.

— В последнее время я только и делал, что упражнялся. Здесь больше нечем заняться.

— Когда вы возвращаетесь в свой полк?

Уайет запустил еще один дротик.

— По словам врачей, не так скоро, как я надеялся.

— А что это за полк?

— Двадцатый гусарский.

— Двадцатый гусарский полк раньше дислоцировался на Ямайке?

Уайет озадаченно посмотрел на него.

— Да, мы там были. А что?

— Вы когда-нибудь встречались там с доктором Стерлингом?

— Насколько я помню, нет. А он бывал на Ямайке?

— Так уж случилось, что да.

Капитан послал в цель свой последний дротик.

— Вы выглядите так, словно оделись для бала.

— Так и есть.

Уайет хмыкнул и пошел собирать свои плотно воткнутые дротики. Он больше не носил перевязи, но Себастьян заметил, что его правая рука напряженно прижата к боку.

— Вы сказали, что не знаете Синклера Олифанта. И все же он, кажется, знает вас.

Уайет удивленно оглянулся.

— Что?

— Именно полковник поведал мне, что вы находились на Ямайке, вероятно, чтобы отвести подозрения от себя и переключить их на вас.

— Это сработало?

Когда Себастьян не ответил, капитан тихо невесело рассмеялся и сказал:

— Полагаю, тот факт, что вы здесь, говорит сам за себя. — Он вернулся к линии броска, затем остановился, взвешивая первый дротик. — Зачем мне убивать какого-то старого доктора? Скажите мне.

— Даже не знаю. Но, с другой стороны, я не могу понять, зачем кому-то вообще его убивать, если только не потому, что доктор знал нечто важное о человеке, который прикончил Стэнли Престона.

Уайет метнул дротик и практически вообще не попал в доску.

— Вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Роуэн Туп?

— Нет. А что? Он тоже мертв?

Себастьян кивнул.

— Его нашли сегодня утром в Виндзоре.

— Кто-то отрезал ему голову?

— На самом деле нет; он утонул.

— Вы думаете, что это сделал я?

— Вы, случайно, не знаете, что могло привести Стэнли Престона в прошлое воскресенье на Бакет-Лейн?

— Куда?

— Бакет-Лейн. Рядом с Фиш-Стрит-Хилл, недалеко от Лондонского моста.

— Нет. Только не говорите мне, что там тоже кто-то умер.

— Насколько мне известно, нет.

Уайет быстро метнул оставшиеся дротики в мишень, один за другим. На этот раз их разбросало по всей круглой деревянной доске в хаотичном порядке.

— В прошлое воскресенье на музыкальном вечере у леди Фанингхэм вы с Энн Престон поссорились. Вот почему вы ушли так рано, не так ли? Собственно говоря, и сама мисс Престон уехала вскоре после вас.

— Ну и что?

— Почему вы поссорились?

— Разве это имеет значение?

— Это вы мне скажите. Имеет?

Капитан дернул плечом и ничего не ответил.

Себастьян изучал сердитое, напряженное лицо молодого человека.

— Синклер Олифант рассказал мне кое-что еще. Он говорит, что шесть лет назад вы с мисс Престон пытались сбежать. Только её отец и брат догнали вас и привезли её обратно.

Себастьян увидел, как кровь отхлынула от лица капитана.

— Откуда, черт возьми, он это знает?

— Стэнли Престон сделался врагом Олифанта, а Олифант из тех людей, которые считают своим долгом знать самые опасные секреты своих противников. Так это правда?

Уайет с трудом сглотнул.

— Да. Послушайте, я не горжусь тем, что мы натворили, но… мы оба были очень молоды и отчаянны… мы не понимали всей серьезности своего поступка.

— Это, конечно, во многом объясняет враждебность Престона к вам.

Капитан сжал челюсти и ничего не сказал.

— Энн Престон уже совершеннолетняя. Однако большинство женщин неохотно выходят замуж без благословения отца. — Особенно когда речь идет о возможном наследстве, подумал Себастьян. — Как вы считаете, вышла бы она за вас, если бы её отец по-прежнему не давал своего согласия?

— Стэнли Престон никогда бы не передумал, поверьте мне.

— Так она все равно вышла бы за вас замуж?

Уайет повернулся к нему лицом, его руки сжались в кулаки.

— Вы думаете, я бы так с ней поступил? Женился без его благословения? Престон никогда бы её не простил. Он поклялся, что бросит дочь без гроша в кармане и никогда больше с ней не заговорит. И все же вы думаете, что я все равно женился бы на Энн? Оторвал её от комфортной жизни, чтобы заставить тащиться за полковым барабаном и жить в бедности? Боже мой, за кого вы меня принимаете?

— Шесть лет назад вы были готовы с ней сбежать.

— Мне было восемнадцать! Я же сказал, что не горжусь тем поступком. Но теперь я лучше знаю жизнь.

— Она не осталась бы совсем без гроша, — заметил Себастьян. — Всё равно получила бы часть наследства своей матери.

— Доля её матери даже меньше моего годового жалованья. Достаточно, чтобы купить несколько повышений по службе и, возможно, облегчить самые худшие тяготы армейского быта. Но без её наследства от Престона я никогда не смог бы дать ей ничего похожего на ту жизнь, которую она всегда знала.

— Неужели это так важно?

— Вы же знаете, что да. Я видел, что бедность может сделать с женщиной, воспитанной в роскоши. Мой дед никогда не был так богат, как Престон, но моя мать всё же росла в окружении слуг, с экипажем и собственным пони, а лето проводила на море. Имея пятерых дочерей и наследника по мужской линии, мой дед не мог дать ей большого приданого, но мама была достаточно красива, чтобы, как надеялся старик, в любом случае привлечь поклонников. Так и вышло; самой удачной партией из них был человек, получавший десять тысяч фунтов в год.

— Она отказала им всем, чтобы выйти замуж за вашего отца?

Уайет кивнул.

— Отец едва ли имел двести фунтов в год. — Он хрипло хохотнул. — Когда-то она носила бальные платья, которые стоили почти столько же.

— Они были счастливы?

— Да, они были счастливы друг с другом. Но её жизнь была… трудной. Иногда мама плакала, когда не знала, что я её слышу. Она постоянно беспокоилась о том, где найти деньги, чтобы починить крышу дома священника, или оплатить мои школьные расходы, или обеспечить трех моих сестёр. Все это беспокойство и страх… В конце концов, они её убили. Вот тогда-то я и понял, каким эгоистом был, когда просил Энн выйти за меня замуж, ожидая, что она будет вести другую жизнь — вроде той, что убила мою мать.

— Вы хотите сказать, что когда женщина стоит перед выбором между любовью и богатством, она должна выбрать богатство?

— Нет. Но…

— Вы думаете, ваша мать была бы счастливее, выйдя замуж за человека с десятью тысячами фунтов в год, но которого она бы не любила?

— Нет. Но…

— А если бы ваш отец сделал выбор за нее, была бы она счастлива?

Уайет гневно посмотрел на него.

— Будьте вы прокляты. Кто вы такой — сын графа, наследник огромного состояния, — чтобы судить меня? Что вы знаете о выборе, который вынуждены делать все остальные?

— Больше, чем вы думаете, — ответил Себастьян.

Он уже отворачивался, когда кулак Уайета врезался ему в лицо.

— Ты позволил ему ударить себя? — спросила Геро, прижимая наполненную льдом скрученную салфетку к стремительно наливающемуся синяку.

— Не совсем, — поморщился Себастьян. — Но я его спровоцировал. Мне показалось неправильным отвечать ему тем же.

— И все закончилось синяком под глазом.

— Не впервой.

Она издала горлом какой-то нечленораздельный звук и отошла, чтобы намочить ткань в ведерке со льдом, которое принёс Калхоун.

— Если бы Уайет был хитёр, он попытался бы убедить тебя, что Престон дал согласие на свадьбу. Вместо этого капитан настаивает, что Престон никогда бы не благословил их брак, а затем подробно объясняет, почему человек чести не женился бы на Энн без её наследства. Как будто он решил завязать петлю на собственной шее и повеситься.

— Я знаю, и это, по иронии судьбы, заставляет меня думать, что капитан, вероятно, не убивал Стэнли Престона. — Себастьян подошел к зеркалу умывальника, чтобы взглянуть на свое разукрашенное лицо. — Хотел бы я сказать, что чувствую то же самое по отношению к мисс Энн Престон.

Геро обернулась к мужу, и холодная салфетка обвисла в ее ослабевшей руке.

— Ты же не серьезно.

— О, я не имею в виду, что она лично убила Престона и Стерлинга и отрезала им головы. Но она будет не первой женщиной, которая наняла кого-то, кто сделает за неё грязную работу. Кого-нибудь вроде, скажем, Диггори Флинна.

— Неужели она может быть такой дьявольски жестокой? Убить собственного отца?

Себастьян пожал плечами.

— Отцеубийство, матереубийство, братоубийство — все это кажется таким противоестественным, что сама мысль об этом вызывает у нас отвращение. И все же подобные преступления случаются достаточно часто, чтобы мы даже придумали для них специальные слова. Энн Престон желала капитана Хью Уайета, но знала, что он никогда не женится на ней без её наследства. Не потому, что Уайет жадный охотник за приданым, а потому что он видел, как страдала от бедности его мать, и слишком благороден, чтобы поступить так с женщиной, которую любит.

— Итак, Энн убрала Стэнли Престона и теперь может выйти замуж за своего капитана и получить наследство? Ты это предполагаешь? Его благородные сомнения развеяны, а ей никогда не придется беспокоиться о том, чтобы стирать свою одежду в грязном ручье в каком-нибудь богом забытом уголке мира? Да, это имеет смысл, если мисс Престон настолько эгоистична и бессердечна. Но это не дает ей повода убивать Дугласа Стерлинга.

— Если мы не знаем причины, это ещё не значит, что её не существует.

Геро отложила в сторону салфетку.

— Зачем приказывать убийце отрубать головы своим жертвам?

— Возможно, это было его собственное извращение. Или, возможно, Энн думала, что более ужасное убийство поможет отвести от нее подозрения.

— Не может же она быть такой…подлой.

— И я так думаю. Но мне и прежде доводилось ошибаться в людях. — Он взял наполненную льдом салфетку и осторожно прижал её к лицу. — Беда в том, что это все по-прежнему не объясняет столь необычный визит Стэнли Престона на Бакет-Лейн всего за несколько часов до того, как его убили.

— Это может быть совершенно ни с чем не связано.

— Вполне возможно, — согласился Себастьян, вспомнив смуглую женщину с длинной шеей и странными бирюзовыми глазами. — Но я в этом сомневаюсь. А если связано, то человек, к кому Престон ходил в тот день, вполне может быть в опасности, хотя он, вероятно, этого ещё не знает.

Геро присела на корточки рядом с черным котом, свернувшимся калачиком перед камином в гардеробной.

— Один из уличных торговцев, с которым я беседовала, живет неподалеку от Фиш-Стрит-Хилл, — сказала она, гладя кота по спине. — Я могу попросить его заняться этим делом. Кажется, они все друг друга знают. — Геро почесала кота за ушами. — А Роуэн Туп? Как он, по-твоему, вписывается во все это?

— Я думаю, что он воровал королевские реликвии из склепа и продавал их Престону. Они договорились встретиться на Кровавом мосту, но к тому времени, как Туп прибыл, Престона уже убили. Туп, вероятно, был настолько потрясен увиденным, что убежал, уронив при этом обруч от гроба Карла I. Трудно сказать, видел ли он или знал что-то, что помогло бы опознать убийцу. Но тот, очевидно, рассудил именно так. И убрал его тоже.

Геро не сводила глаз с кота.

— Или Туп мог быть настолько потрясен последними событиями, что просто поскользнулся в грязи, когда выгуливал собаку, и упал в Темзу без чьей-либо помощи.

— Согласен. — Себастьян отложил в сторону тающий лед и потянулся за чистой салфеткой, чтобы вытереть лицо. — Я надеюсь, что у Гибсона будет ответ, когда я увижу его завтра.

«Если только он не заблудился в опиумном тумане», — подумал про себя Себастьян.