Кто хоронит мертвецов

Глава 53

Было уже далеко за полдень, когда Себастьян добрался до Фиш-стрит-Хилл. Толпа поредела, крики продавцов на Биллингсгейтском рынке почти стихли.

Оставив коляску с Томом, он срезал путь через зловонный переулок к Бакет-Лейн. Небо становилось все темнее и тяжелее от затягивавших его туч, свет сделался тонким, белым и каким-то плоским, переулок опустел, если не считать кучки оборванных детей, игравших обломками кирпича в какую-то непонятную игру.

Себастьян подошел к одному из них, изящно сложенному кареглазому мальчику лет десяти-двенадцати, и протянул ему монету.

— Я ищу Джубу. Шиллинг, если приведешь меня к ней.

Парень уставился на Себастьяна жестким, бесстрастным взглядом. Затем попытался схватить монету.

— А-а, — протянул Себастьян, убирая шиллинг подальше. — Ты получишь его, но не раньше, чем приведешь меня к Джубе.

Выражение лица мальчика не изменилось. Затем его взгляд упал на кого-то позади Себастьяна.

— Это вы, не так ли? — произнес знакомый голос.

Себастьян обернулся и увидел женщину по имени Джуба, которая стояла посреди проулка, уперев кулаки в узкие бедра, запрокинув голову и глядя на него с подозрением и враждебностью, за которыми он тем не менее распознал легкое любопытство.

— Да, — сказал Себастьян.

— Кто вы такой? На самом деле.

— Лорд Девлин. Я хочу знать, зачем Стэнли Престон приходил к вам в прошлое воскресенье.

— Он приходил не ко мне.

— Тогда к кому же?

Она покачала головой.

— Сначала вы хотите, чтобы я поверила, будто вы идиот, а теперь притворяетесь каким-то великим лордом?

— Я и есть лорд. Не совсем великий, но тем не менее, несомненно, лорд.

Женщина презрительно фыркнула.

— И по какому поводу вы на этот раз интересуетесь Престоном? Милорд.

— Я пытаюсь выяснить, кто его убил и почему.

Себастьян увидел внезапную вспышку страха в этих бирюзовых глазах.

— Я его не убивала, — хрипло сказала она. — У меня не было причин его убивать.

— Я знаю.

— Какая вам разница, кто убил этого Престона и почему?

— У меня есть моральные возражения против того, чтобы людям сходило с рук хладнокровное убийство.

— Ну конечно, — сказала она, скривив губы. — Богатого человека убивают, и все от Флит-стрит[53] до Боу-стрит хотят найти виновника. Но пусть кто-нибудь воткнет нож в спину старой торговке рыбой — никто и пальцем не пошевелит.

Себастьян покачал головой.

— Я ничего не понимаю.

— Пошли. Я покажу.

Не дожидаясь ответа, Джуба повернулась и шагнула к ближайшей обшарпанной двери, словно ей было абсолютно безразлично, пойдет он за ней или нет.

Они очутились в узком облезлом коридоре, пропитанным запахом рыбы, который исходил от мокрой кучи корзин и корзинок, сложенных рядом со входом. Джуба толкнула первую дверь налево, открыв маленькую и скудно обставленную, но чистую комнату с выскобленным столом на козлах, грубыми скамьями и двумя тюфяками, разложенными возле холодного очага. На одном из тюфяков лежало тело старой женщины с бледным восковым лицом.

На вид ей было лет шестьдесят или больше, её кожа цвета кофе с молоком сморщилась и обвисла от старости, волосы стали седыми и редкими. Но когда-то она, должно быть, была красива, потому что изящная, царственная осанка, которая передалась и дочери, всё ещё была отчетливо видна, несмотря на разрушительные последствия возраста и наступившей смерти.

Себастьян перевел взгляд с мёртвой женщины на Джубу.

— Когда ее убили?

— Прошлой ночью. За ней могут прийти в любой момент, чтобы зашить её в саван.

— Расскажите мне, что случилось.

— Нечего тут рассказывать. Она пошла за водой, но так и не вернулась. Банджо стал её искать и нашел не далее, чем в пяти футах от насоса. Она испустила последний вздох в его объятиях.

— Банджо?

— Мой мальчик. — Она мотнула головой в сторону улицы. — Это с ним вы только что разговаривали.

Себастьян всмотрелся в красивое напряженное лицо мулатки и прочел на нем сильнейшую смесь горя, потрясения и ярости.

— Расскажите мне, зачем Стэнли Престон приходил сюда неделю назад в воскресенье.

Она посмотрела на него.

— С чего бы это?

— Потому что тот, кто убил вашу мать, убил также Стэнли Престона и по меньшей мере ещё двоих мужчин. И потому, что если он почувствует угрозу, то может на этом не остановиться; решит, что ему нужно устранить вас и вашего сына.

У основания её длинной изящной шеи бешено забилась синяя жилка. Но опыт целой жизни, полной подозрений и обид, заставил Джубу промолчать.

— Расскажите мне, — мягко попросил Себастьян.

Джуба подошла к холодному очагу, где на грубой полке стояло несколько сколотых чашек и тарелок.

— Я позабочусь, чтобы с вами ничего не случилось.

Она резко рассмеялась.

— Почему я должна вам верить?

— А у вас есть выбор?

Джуба смотрела на него, нервно комкая фартук, её необычные глаза расширились от страха и недоверия.

— Расскажите, — повторил он.

Медленно, запинаясь, она начала говорить. И, слушая ее, Себастьян понял, что совершенно неверно оценил мотивы Найтли, что тайны, за которые этот человек убивал, были гораздо опаснее, чем можно себе представить.

— Я хочу, чтобы вы с мальчиком уехали отсюда, пошли со мной, чтобы я мог защитить вас, пока все это не закончится.

— Нет.

— Неужели вы не понимаете?

— А вы как думаете? — Она быстро шагнула к нему, взмахнув рукой, её черты застыли от гнева, порожденного жизнью, полной унижений и оскорблений. — Что я дура или такая же идиотка, как ваш Сайлас Нельсон? Нет. Я не собираюсь вручать наши жизни в ваши руки. Это наш дом. Здесь мы среди людей, которые нас знают. Людей, которым мы доверяем. Уличные торговцы всегда сами о себе заботятся. Вы получили то, за чем пришли. А теперь убирайтесь отсюда.

Он достал из кармана визитную карточку и протянул ей.

— Если вы передумаете или кто-нибудь станет вам угрожать, приходите ко мне. Дом сорок один по Брук-стрит.

Она не сделала ни малейшей попытки принять карточку, и Себастьяна вдруг осенило, что Джуба, вероятно, не сможет прочесть её, даже если возьмёт. Геро говорила, что менее одного из десяти городских уличных торговцев знали грамоту.

Он положил карточку на стол и сказал:

— Мне очень жаль вашу мать.

Но Джуба только посмотрела на него в ответ, ее лицо было пустым от горя, а глаза — холодными от обиды.

Потом Себастьян остановился у моста Блэкфрайерс, где коротко переговорил с владельцем любимой кофейни Дугласа Стерлинга. А затем поехал на Парк-Лейн, где сперва увидел стоявшую у городского дома сверкающую карету своей тети Генриетты, а затем и саму вдовствующую герцогиню, которая как раз надевала пару элегантных лайковых перчаток в парадном вестибюле.

— У меня сейчас нет времени с тобой разговаривать, Девлин, — сказала она, не отрываясь от занятия. — Я еду к Салли Джерси.

— Это не займет много времени. Я хочу знать, что вы можете рассказать мне о рождении сэра Галена Найтли.

— Найтли? — Леди Генриетта подняла голову. — Святые небеса! Неужели и его убили?

— Нет.

Она уставилась на Себастьяна, и её голубые Сен-Сировские глаза расширились от внезапного понимания. Затем леди взглянула на своего невозмутимого дворецкого и велела:

— Джон, скажите кучеру, что я буду через минуту.

И провела Себастьяна в маленькую гостиную.

— Все так плохо, да? — спросил тот.

— Ну, это, конечно, не та история, которую я хотела бы рассказывать перед слугами. Отцом сэра Галена был Бомон Найтли, старший сын старого баронета, сэра Максвелла Найтли, и самый распутный молодой человек, когда-либо вступавший в клуб Адского огня, что, боюсь, действительно о чем-то да говорит. Азартные игры, выпивка, женщины, дуэли — все как обычно, только гораздо, гораздо хуже. Если хотя бы половина слухов о его поведении правда, то он, должно быть, обошелся своему отцу в целое состояние. В конце концов старый сэр Максвелл отправил отпрыска к своему дяде по материнской линии, который владел плантациями в Вест-Индии.

— На Ямайке?

— Да. Большинство людей думали, сэр Максвелл надеялся, что желтая лихорадка унесет негодяя и наследовать сможет младший брат.

— Только вот не повезло?

— Во всяком случае, недостаточно быстро. Молодой человек не пробыл на острове и месяца, как соблазнил дочь местного плантатора. Насколько я понимаю, отец девочки уже собирался пристрелить бездельника, но она объявила, что ждет ребенка. Итак, Бо Найтли оставили в живых при условии, что он сделает из глупой девчонки приличную женщину.

— Не хотел бы я иметь такого зятя, — заметил Себастьян.

Генриетта пожала плечами.

— Возможно, отец девочки решил застрелить негодяя после рождения ребенка. Но в конце концов необходимости в том не возникло. И Бо Найтли, и его новобрачная умерли от лихорадки меньше, чем через год.

— Что случилось с ребенком?

— Он тоже заболел лихорадкой, но, очевидно, выжил. В конце концов его привезли в Англию, где воспитанием занялся дед. Пусть мальчик и был зачат случайно, но все же он оставался наследником старого сэра Максвелла.

Может быть, подумал Себастьян. А может, и нет.

— Расскажите мне о его дяде по материнской линии.

— Китче Макгилле? Боже мой, зачем тебе о нем знать?

— Любопытства ради.

— Что ж, слушай. Разумеется, он был младшим сыном. Семья отправила его на Ямайку после того, как он голыми руками чуть не убил какого-то констебля. В конце концов Китч там неплохо устроился. Но он умер двадцать или тридцать лет назад. У него никогда не было собственных детей — по крайней мере таких, которых он мог бы признать. Его жена оказалась бесплодна, и именно поэтому он сделал сэра Галена своим наследником.

— Он когда-нибудь возвращался в Англию?

Генриетта нахмурилась.

— Только один раз, если я правильно помню. Думаю, именно он привез ребенка и его няню обратно к сэру Максвеллу после смерти Бо Найтли. — Она впилась в Себастьяна тяжелым взглядом. — А теперь ни слова больше от меня не добьешься, пока не расскажешь, что все это значит.

Но Себастьян просто звонко поцеловал её в напудренную и нарумяненную щеку и сказал:

— Спасибо, тетушка. Приятного вам визита к леди Джерси.