Наука удовольствия: почему мы любим то, что любим

Предисловие

Во всяком удовольствии есть что-то животное. Когда я возвращаюсь с пробежки со своей собакой, я плюхаюсь на диван, она — на коврик. Я выпиваю стакан холодной воды, она лакает из миски, и мы оба становимся гораздо счастливее.

Эта книга — о более загадочных удовольствиях. Некоторым девочкам-подросткам нравится резать себя бритвой. Некоторые мужчины расстаются с изрядными деньгами, чтобы их отшлепала проститутка. Средний американец проводит более четырех часов в день перед телевизором. Многих мужчин чрезвычайно возбуждает мысль о сексе с девственницей. Абстрактное искусство может продаваться за миллионы долларов. Маленькие дети любят играть с воображаемыми друзьями, и их можно успокоить, показав знакомую игрушку. Водители притормаживают, чтобы хорошенько рассмотреть место ужасной аварии. Зрители покупают билеты на фильмы, вызывающие у них слезы.

Некоторые из удовольствий, о которых пойдет речь в книге, свойственны лишь людям: изобразительное искусство, музыка, художественная литература, мазохизм, религия. Другие, например еда и секс, привлекают не только людей, но вы увидите, что удовольствие, которое люди извлекают из этих занятий, существенно отличается от того удовольствия, что получают от них другие существа.

Основной мой аргумент: удовольствие — вещь непростая. То, каким мир предстает перед нашими органами чувств — это не главное. Скорее, удовольствие, которое мы получаем от чего-либо, — это производная от того, что мы думаем об этой вещи. Это верно и для интеллектуальных удовольствий, таких как наслаждение от созерцания картин и чтения, и для удовольствий, которые кажутся проще, — от удовлетворения голода и сексуального желания. В картине важно, кто ее написал; в рассказе — правда это или вымысел; если речь идет о бифштексе, то для нас важно, из мяса какого животного он приготовлен; в сексе на нас серьезно влияют наши представления о том, каков на самом деле наш партнер.

Эта теория удовольствия являет собой развитие одной из самых интересных идей в когнитивистике: люди естественным образом исходят из того, что все вещи в мире — и другие люди тоже — имеют незримую сущность, делающую их такими, какие они есть. Психологи-экспериментаторы доказывают, что такая эссенциалистская перспектива определяет наше понимание физического и социального мира, а исследователи возрастной и кросс-культурной психологии предполагают, что это инстинктивная и универсальная установка. Мы по природе эссенциалисты.

В главе 1 я описываю теорию эссенциализма в целом и утверждаю, что она помогает объяснить загадку наших обычных удовольствий. Следующие шесть глав посвящены отдельным видам этих удовольствий. В главах 2 и 3 речь идет о еде и сексе. Глава 4 касается нашей привязанности к некоторым предметам обихода, в том числе к сувенирам, связанным со знаменитостями, и вещам, присутствие которых нас успокаивает (security blankets). Глава $ — об искусстве и зрелищах. Главы 6 и 7 — об удовольствии, которое приносит воображение. Любую из этих глав можно прочитать отдельно, не заглядывая в другие. В последней главе говорится об общих следствиях этой теории, и заканчивается она соображениями о том, почему нас увлекают наука и религия.

Замысел этой книги в том, чтобы понять природу удовольствия, рассмотрев и то, как оно развивается в ходе жизни отдельного человека, и его эволюционные истоки. Изучение происхождения чего-либо — это всегда возможность узнать что-то новое. Если вспомнить знаменитую фразу Д’Арси Томпсона, то “все таково, какое есть, потому что оно таким стало”. Но все же само упоминание эволюции в контексте психологии многих и тревожит, и уводит по ложному следу, так что некоторые пояснения были бы полезны.

Прежде всего, “эволюционный” не значит “адаптационный”. Многие существенные элементы человеческой психологии — следствие адаптации: они существуют благодаря преимуществам, которые они давали нашим предкам в плане воспроизводства, и я обсуждаю некоторые из этих элементов. Другие аспекты нашего мышления — побочные продукты. Это, если использовать термин, предложенный эволюционными биологами Стивеном Дж. Гулдом и Ричардом Левонтином, “пазухи сводов” (spandrels)*. Так может обстоять дело и с удовольствиями. Например, многие с наслаждением смотрят порнографию, однако

* В архитектуре термин обозначает пространство между двумя арками или между аркой и многоугольным покрытием. Гулд и Левонтин назвали так характеристики организма, ставшие побочным эффектом других характеристик и не подверженные эволюционному отбору. — Здесь и далее — примечания переводчика.

не приобретают никаких репродуктивных преимуществ, связанных с тем, что днями и ночами разглядывают фото и видео с привлекательными голыми людьми. Притягательность порнографии — это случайность, побочный продукт интереса к настоящим голым людям. Точно так же вопрос о глубине удовольствия, мне кажется, в большой степени вопрос о случайности. Эссенциализм развился у нас как способ придать миру смысл, но теперь, когда у нас есть эта черта, она подталкивает наши желания в тех направлениях, которые не имеют никакого отношения к выживанию и воспроизводству.

Кроме того, сформировавшийся эволюционным путем не значит “глупый” или “простой”. Я недавно выступил с докладом об удовольствиях, связанных с литературой, на филологическом факультете, и один из слушателей после заявил мне, что был удивлен моим подходом. По его словам, это было не так ужасно, как он ожидал. Он думал, что я представлю упрощенную, редукционистскую биологическую версию, так что его порадовал мой рассказ о сильном интересе, который люди питают к психическим состояниям авторов, а также о сложном и богатом наборе интуиций, обусловливающих наш интерес к художественной литературе.

Обрадовать профессора английского языка было приятно, но вместе с тем неловко: я-то считал, что действительно представляю упрощенную, редукционистскую биологическую версию. Его замечание заставило меня понять, что я обосновываю два аргумента, которые обычно не сочетаются: во-первых, что повседневные удовольствия — вещь глубокая и трансцендентная, и во-вторых, что повседневные удовольствия отражают эволюционировавшую человеческую природу. Может показаться, что одно противоречит другому. Если удовольствие — глубокое, можете рассудить вы, оно должно иметь культурное происхождение, должно развиваться за время жизни. Если же удовольствие эволюционировало, оно должно быть простым. Мы, должно быть, запрограммированы реагировать определенным образом на определенные стимулы. Речь идет о реакции, непосредственно связанной с восприятием, реакции поверхностной — то есть глупой.

Я понимаю, что утверждения о том, что удовольствие глубоко укоренено в наших интуициях, что это нечто сложное, эволюционировавшее, универсальное и во многом врожденное, — могут прозвучать необычно. Но я надеюсь убедить вас, что так и есть. Я также собираюсь доказать, что удовольствие важно. В современной науке о сознании немало пробелов. Психолог Пол Розин отмечает, что если вы полистаете учебник по психологии, то мало что (а то и вовсе ничего) найдете там о спорте, изобразительном искусстве, музыке, театре, литературе, игре и религии. А ведь это важнейшие вещи, делающие нас людьми, и мы не поймем их, пока не поймем природу удовольствия.

Каждому найдется что сказать об удовольствии, и многие идеи этой книги родились в ходе моих бесед с родственниками, друзьями, студентами, коллегами, а также незнакомцами в самолете. Я хотел бы особо отметить влияние ученых, которые серьезно разрабатывали эту тему: Денниса Л. Даттона, Сьюзан Гелман, Тамар Гендлер, Брюса Худа, Джеффри Ф. Миллера, Стивена Пинкера и особенно Пола Розина. У меня есть разногласия со всеми ими, но большая часть этой книги — ответ на их идеи, и я рад, что у меня есть возможность указать, насколько я в долгу перед ними.

Я очень благодарен моему агенту Катинке Мэтсон. С самого начала она помогла мне понять, что я хочу сказать в этой книге, а затем немало поддерживала меня, когда я нуждался в совете или испытывал приступ паники. Я также благодарен своему редактору из издательства “Нортон” Анджеле фон дер Липпе за ее веру в этот проект, мудрые советы и превосходные комментарии к первому варианту рукописи. Я также благодарен Кэрол Роуз за ее точное и искусное редактирование.

Нет лучшего сообщества ученых, чем факультет психологии Йельского университета, и я благодарю коллег, а особенно своих аспирантов и младших научных сотрудников за поддержку и терпение. Марша Джонсон, которая была деканом факультета в это время, заслуживает массу благодарностей за то, что взращивает благотворную интеллектуальную среду.

В этой книге описаны эксперименты, которые я проводил совместно с другими учеными, в том числе с Мелиссой Аллен, Мишель Кастанеда, Гилом Дизендруком, Кэтрин Доннелли, Луизой Иган, Сьюзан Гелман, Джошуа Гудстейном, Кайли Хэмлин, Брюсом Худом, Иззатом Джаруди, Уте Леонарде, Лори Марксон, Джорджем Ньюманом, Лори Сантос, Дэвидом Собелом, Диной Сколник Вайсберг и Карен Уинн. Спасибо им всем.

Я благодарен всем, кто любезно давал мне советы, отвечал на вопросы или читал части книги. Среди них: У Ген Ан, Мазарин Банаджи, Бенни Бейт-Халлами, Уолтер Билдербэк, Келли Браунелл, Эмма Бюхтел, Сьюзан Кэри, Эмма Коэн, Лиза де Брюн, Рэйчел Денисон, Деннис Даттон, Рэй Фэр, Дебора Фрид, Сьюзан Гелман, Дэниел Гилберт, Джонатан Гилмор, Питер Грэй, Мелани Грин, Лили Гильот, Колин Джагер, Фрэнк Кейл, Марсель Кинсбурн, Кэтрин Кинцлер, Дэниел Левин, Дэниел Левитин, Райан Маккей, Джеффри Ф. Миллер, Кристина Олсон, Картик Панчана-тан, Дэвид Писарро, Мюррей Райзер, Лори Сантос, Салли

Сэйтел, Майкл Шульц, Марк Шескин, Марджори Тейлор, Эллен Уиннер, Чарльз Высоцки и Лайза Заншайн. Я благодарю участников моего семинара по когнитивистике удовольствия за семестр, прошедший в дискуссиях и дебатах. И я особенно благодарен тем смельчакам, что предоставили обширные комментарии по первому варианту рукописи: это Брюс Худ, Грегори Мерфи, Пол Розин, Эрика Стерн, Анджела фон дер Липпе и Дина Сколник-Вайсберг. Я уверен, что еще пожалею, что не воспользовался всеми их советами.

Моя семья — в Коннектикуте, Массачусетсе, Онтарио и Саскачеване — постоянно поддерживала меня. Мои сыновья, Макс и Закари, уже слишком большие, чтобы давать мне интересные данные по возрастной психологии. Однако плюс в том, что они стали умными, вдумчивыми и забавными собеседниками, и я многое вынес из наших разговоров. И больше всего я в долгу, как водится, перед моей коллегой, компаньоном и женой Карен Уинн. Я благодарен ей за идеи, советы, поддержку и, главное — за удовольствие.