Наука удовольствия: почему мы любим то, что любим

Умнее, чем на первый взгляд

В следующих главах я буду говорить о том, что удовольствие, которое мы получаем от многих вещей и занятий, отчасти основано на том, какой мы видим их суть. Наш эссенциализм — не просто хладнокровный способ найти смысл реальности. Он определяет наши страсти, аппетиты и желания.

Психология эссенциализма изучает представления о сущностях. Есть эссенциализм категорий и эссенциализм жизненной силы, есть физические сущности природных объектов вроде животных и растений и психологические сущности созданных человеком вещей — орудий труда и произведений искусства. Мой подход — распространение эссенциализма на удовольствия — будет, соответственно, весьма широким. В какие-то моменты я буду связывать удовольствие с сущностями разных категорий — в частности, при обсуждении секса, где категории “мужской”, “женский” и “девственный” оказываются чрезвычайно актуальными. В каких-то случаях сущность скорее напоминает незримую жизненную силу, как с определенными потребительскими продуктами — так они приобретают свою ценность. В других случаях мы сосредоточимся на роли предполагаемого внутреннего строения — например, это касается нашей склонности к бутилированной воде. Иногда речь пойдет о человеческой истории, как в случае с восприятием картин и рассказов. Закончится же книга обсуждением более общего интуитивного представления о том, что существует некая глубинная реальность, выходящая за пределы повседневного опыта. Это представление может лежать в основе тех удовольствий, которые мы получаем от религиозной практики и научных исследований.

Это, конечно, весьма сложный взгляд на удовольствия. Но пусть: люди — сложные создания. Мы часто упускаем из виду эту сложность. Определенные факты нашей психологии кажутся столь непосредственными и очевидными, что трудно поверить, будто они вообще нуждаются в объяснении. В 1890 году Уильям Джемс писал:

Только у метафизика могут возникнуть такие вопросы: почему мы улыбаемся, а не хмуримся, когда довольны? Почему мы не можем говорить с толпой так же, как наедине с другом? Почему эта девушка сводит нас с ума? Обычный человек может сказать лишь: “Конечно, мы улыбаемся, конечно, наше сердце трепещет при виде толпы, конечно, мы любим эту девушку”.

Джемс объясняет, почему эти чувства случайны:

Львица создана быть любимой львом, медведица — медведем. Курице-наседке должна показаться невероятной сама мысль о том, что где-то в мире существует создание, не считающее гнездо полное яиц в высшей степени восхитительным, драгоценным и заслуживающим того, чтобы высиживать его целую вечность.

Что касается удовольствия, есть искушение приписать нашу реакцию на ту или иную вещь свойствам самой этой вещи. Конечно, при виде девушки у нас отнимается язык — ведь она чертовски красива. Как она может не сводить нас с ума? Конечно, нас восхищает крошечный ребенок — он такой прелестный.

Глубина удовольствия скрыта от нас. Люди настаивают что удовольствие, которое они получают от вина, объясняется его вкусом и запахом, или что музыка приятна из-за ее звучания, или что фильм стоит посмотреть из-за него самого. И, конечно, это правда... но лишь отчасти. Во всех этих случаях на удовольствие влияют более сложные факторы, включающие то, что человек думает об истинной сути того, от чего он (она) получает удовольствие.