Наука удовольствия: почему мы любим то, что любим

Метарепрезентация

Держать нечто в голове, рассуждать об этом, эмоционально реагировать, зная, что это нечто — ненастоящее, требует особого умения. Его наличие свидетельствует о способности оперировать метарепрезентациями — представлениями о представлениях.

Чтобы понять, о чем идет речь, рассмотрим простую мысль:

Зонт в шкафу.

Подобные утверждения (высказывания) объясняют человеческие действия. Если идет дождь и вы не хотите промокнуть, то вы можете взять из шкафа зонт, потому что уверены: зонт в шкафу. Нечто в вашей голове соответствует приведенному предложению. Другие животные могут делать подобное. Например, крысы могут оперировать утверждениями вроде:

Еда за углом.

Теперь смотрите: Мэри говорит, что не желает промокнуть и хочет взять зонт, поэтому она идет к шкафу. Вы видите это, и у вас возникает мысль:

Мэри думает, что зонт в шкафу.

Эта мысль особого рода, потому что вы можете держать ее в голове, даже будучи уверенным, что вложенное предложение неверно: вполне можно считать, что Мэри думает, будто зонт в шкафу, и при этом знать, что зонта в шкафу нет (на самом деле он в гостиной).

Способность размышлять о чьем-либо ложном представлении важна. Она дает возможность учить: этот навык предполагает, что вы держите в голове, что другой знает меньше вас. Эта способность позволяет лгать и обманывать: когда я говорю, что не получил ваше письмо (а на самом деле — получил), я пытаюсь вложить вам в голову представление, не соответствующее истине. Детям трудно рассуждать о ложных представлениях, хотя недавно было показано: если формулировать задачу достаточно просто, то даже годовалые дети могут с ней справиться.

Метарепрезентация — это центральный феномен воображаемого удовольствия. Мы смотрим пьесу и знаем, что Иокаста — мать Эдипа, но история эта хороша для нас постольку, поскольку мы знаем и о том, что Иокаста и Эдип этого не знают. Лайза Заншайн, литературовед и специалист по когнитивистике, упоминает о серии “Друзей”, в котором Фиби узнает, что у Моники и Чандлера роман, и решает шутки ради флиртовать с Чандлером. Моника выясняет, что Фиби знает о романе, так что она говорит Чандлеру — в порядке мести, — чтобы он ответил на приставания Фиби, так что той пришлось бы с позором отступить. Но Фиби понимает, что задумала Моника. Она говорит друзьям: “Они думали, что могут с нами шутки шутить. Они пытаются с нами шутки шутить? Они не знают, что мы знаем, что они знают, что мы знаем!”

Откуда берется способность к метарепрезентациям? На этот счет есть две правдоподобных и непротиворечивых версии. Первую иллюстрируют приведенные выше примеры. Поступки других людей обуславливает не то, каков мир на самом деле, а то, каков он по их мнению. Поэтому осмысление их поведения требует размышлений об известных вам фактах, не являющихся истиной. Метарепрезентации, таким образом, могут развиться в контексте понимания психики других.

Вторая версия гласит, что способность воображать нереальное позволяет нам строить планы на будущее, оценивать миры, которых не существует и которые могут никогда не появиться. Как выразился Энтони Д. Наттолл: “Думаю, самое умное, что Карл Поппер когда-либо сказал — это его замечание о том, что наши гипотезы ‘гибнут вместо нас’. Человеческая раса нашла способ если не остановить, то замедлить, притормозить дарвиновское колесо смерти. Мы посылаем в бой гипотезы. Мы пускаем эту армию гипотез в расход и смотрим, как они гибнут”.

Чтобы увидеть этот механизм в действии, представьте, что вы планируете отпуск. Возможно, вы хотите поехать на остров Ко-Самет в Таиланде. Вы размышляете об этом и делаете умозаключения, основываясь на своем знании об этом месте. Вы знаете, например, что окажетесь недалеко от пляжа. Прекрасное место для отдыха! А потом вы сравниваете эту перспективу с радостями недели в Лондоне, где вы сможете прогуляться по прекрасным музеям. Эти заключения отделены друг от друга и от реальности:

Если я поеду на Ко-Самет, я смогу отправиться на пляж.

Если я поеду в Лондон, я смогу посетить отличные музеи.

Эти умозаключения вы делаете, невзирая на наличие уверенности, что вложенные предложения верны. В настоящий момент нет уверенности ни в том, что

я смогу отправиться на пляж,

ни в том, что

я смогу посетить отличные музеи.

Это может показаться очевидным, однако способность создавать эти отдельные миры позволяет нам строить планы так, как не способно ни одно другое существо: мы можем сравнивать альтернативные варианты будущего. Зачастую все происходит быстро и на подсознательном уровне, как, например, когда вы решаете не пить второй мартини, потому что вечером еще придется работать:

Если я выпью второй мартини, я опьянею.

Но этот процесс может быть более осознанным: вспомните из главы 3, как Чарльз Дарвин оценивал плюсы и минусы женитьбы на Эмме Веджвуд.

Обе эти теории происхождения метарепрезентаций соответствуют адаптационному подходу. Но как только эта система включается, силу воображения можно использовать для целей, не имеющих адаптивной пользы — для грез, походов в кино и чтения.

Метарепрезентация — ключевой элемент символической игры (pretendplay). Психолог Алан Лесли провел изящное исследование, в котором двухлетние дети изображали, будто наливают воду в чашку, а затем переворачивают ее на плюшевого медведя. Ученый убедился в том, что дети знают: медведь на самом деле сухой. Но они знают и то, что в воображаемом мире медведь промок и его нужно вытереть, потому что в этой игре чашка полная.

Дети также знают, что в воображаемом мире (как и в реальности), если вы опрокинете на человека чашку, он промокнет. Когда моя трехлетняя племянница указывает на меня пальцем и говорит: “Бах!”, я падаю на землю и высовываю язык: мертвый и в то же время — она это прекрасно знает — живой.