Наука удовольствия: почему мы любим то, что любим

Глава i Сущность удовольствия

Герман Геринг — предполагаемый преемник Гитлера — ожидал казни за преступления против человечества, когда ему передали ошеломляющее известие. В тот момент, по словам очевидца, Геринг выглядел так, “будто впервые понял, что в мире есть зло”.

“Зло” сотворил голландский художник и коллекционер произведений искусства Хан ван Меегерен. Во время Второй мировой войны Геринг передал Меегерену сто тридцать семь полотен общей стоимостью (по нынешнему курсу) десять миллионов долларов в обмен на “Христа и судей” (“Христа и грешницу”) Яна Вермеера. Геринг, как и его шеф, был одержим коллекционированием и уже ограбил большую часть Европы. Но это свое приобретение он, страстный поклонник Вермеера, ставил превыше всего.

После войны союзники обнаружили “Христа и судей” и выяснили, у кого Геринг ее получил. Ван Меегерен был арестован и обвинен в продаже шедевра нацистам. Это была измена, караемая смертью.

Проведя шесть недель в тюрьме, ван Меегерен сознался — но в другом преступлении. По его словам, он продал Герингу подделку. Это был не Вермеер: ван Меегерен написал картину сам. Он рассказал, что был автором и других работ, приписываемых Вермееру, — в том числе “Христа в Эммаусе”, одной из самых известных голландских картин.

Сначала ему никто не верил. Ван Меегерена попросили воспроизвести еще одного Вермеера. И за шесть недель художник, окруженный репортерами, фотографами и съемочными группами телевидения, накачанный алкоголем и морфием (только так он мог работать), — сделал это. Один голландский таблоид сформулировал его задачу следующим образом: “ПИШЕТ, ЧТОБЫ ОСТАТЬСЯ В ЖИВЫХ”. В результате получилось похожая на Вермеера вещь, которую ван Меегерен назвал “Молодой Христос проповедует в храме”. Картина явно превосходила доставшуюся Герингу. Ван Меегерена признали виновным в мошенничестве и приговорили к году тюрьмы. Он умер до начала отбывания наказания и стал считаться чем-то вроде народного героя — человеком, который обвел нацистов вокруг пальца.

Мы еще вернемся к ван Меегерену, а сейчас подумайте о бедном Геринге: как он должен был себя почувствовать, узнав, что вожделенная картина — подделка? Геринг был необычным во многих отношениях человеком: почти до смешного зацикленным на себе и до ужаса равнодушным к страданию других. Один из тех, кто с ним беседовал, охарактеризовал его как добродушного психопата. Но в его шоке не было ничего странного. Вы почувствовали бы себя так же. Прежде всего вы испытали бы унижение — потому что вас одурачили. Но даже если бы это было не жульничество, а ошибка, подобное открытие лишило бы вас изрядной доли удовольствия. Когда вы покупаете картину, которую, как считается, написал Вермеер, радость от покупки отчасти основана на представлении о том, кто ее написал. Если это представление окажется ложным, удовольствие испарится. (И наоборот — такое случалось, — если вы обнаружите, что картина, которую вы считали копией или имитацией, в действительности оригинал, вы получите больше удовольствия, а стоимость картины вырастет.)

Сказанное относится не только к произведениям искусства. Удовольствие, которое мы получаем от разного рода повседневных мелочей, связано с нашими представлениями об их истории. Подумайте о следующих вещах:

• рулетка, принадлежавшая Жаклин Кеннеди (продана на аукционе за 48875 долларов),

• туфли, брошенные в 2008 году в Джорджа Буша-младшего иракским журналистом (саудовский миллионер заплатил за них, как сообщается, десять миллионов долларов),

• мяч, брошенный бейсболистом Марком Макгуайром в ходе семидесятого хоум-рана* (куплен за три миллиона долларов канадским предпринимателем Тоддом Макфар-лейном, которому принадлежит одна из лучших коллекций знаменитых бейсбольных мячей),

• автограф Нила Армстронга,

• лоскутки свадебного платья принцессы Дианы,

• первая обувь вашего ребенка,

• ваше обручальное кольцо,

• плюшевый мишка.

* Удар, при котором мяч пролетает через все поле, не касаясь земли, и уходит за его границу.

Ценность этих предметов заметно превышает их полезность. Не каждый из нас — коллекционер. Но каждый, кого я знаю, владеет хотя бы одним предметом, который воспринимается как особый благодаря его истории. Это может быть связь с людьми, которыми человек восхищается или которые важны для него, либо же связь со значимыми событиями. История предмета неочевидна, и в большинстве случаев невозможно проверить, чем именно он отличается от другого, выглядящего так же. Но все же оригиналы приносят нам удовольствие, тогда как дубликаты оставляют равнодушными. О таких загадках и пойдет речь в этой книге.