Прощай, Нью-Йорк?

Глава 35

— Прости меня, — целуя мои руки, выдыхает Брайан. — Иногда со мной происходит что-то очень, очень неправильное… очень ужасное. Эта тьма внутри меня… — качает головой он, но в темноте я вижу лишь его силуэт. — Эта тьма, она… она берет надо мной верх. Я не знаю, откуда она приходит, не знаю, почему она заставляет меня выплёскивать всю злость на тебя, но это она… это тьма побуждает меня делать безумные вещи. И, Клэри… прости меня.

Я вновь чувствую прикосновение его губ на своей коже, я чувствую его горячее и тяжёлое дыхание и… я чувствую отвращение.

— Прости, но я не знаю, как её остановить, я не знаю, как… всё исправить, — говорит Брайан и как же я счастлива, что в темноте я не вижу его лица, как и он моего.

— Я в душ, — говорю я и, выбравшись из-под Брайана, иду в уборную.

После того как закончился салют на Таймс-сквер мы с Брайаном отвезли его родителей на Лонг-Айленд, где Брайан купил им дом, а затем вернулись в отель.

Мы оба немного выпили ещё до салюта, а потом и после… но я всё же выпила больше него, подозревая о продолжении нашего вечера.

Нравится ли мне спать с Брайаном… заниматься с ним сексом? Я не могу уйти от него и уж тем более не могу избегать его в постели иначе… он просто перестанет спрашивать самого себя, хочу ли я этого и просто… будет делать со мной всё, что ему захочется, но уже через силу.

Хоть Брайан большинство времени абсолютно нормальный человек и даже не тиран, но каждый раз, когда он целует меня, касается меня, я вижу не того человека, которому однажды призналась в любви, я вижу монстра и перед моими глазами мелькают моменты, когда он избивал меня.

И спать с ним это мерзко, это… отвратительно, это… словно я запираю саму себя в комнате собственных страхов. Это не передать словами, но, когда я выпью всё это кажется уже не таким мерзким. Когда я пьяна мне куда легче со всем смириться или вообще представить на месте Брайана кого-то другого. Поэтому этим вечером я изрядно выпила шампанского, и всё прошло… совсем неплохо.

Брайан очень часто извиняется передо мной в такие моменты. Он просто видит моё тело, все мои синяки и прекрасно понимает, что это он мне их оставил, поэтому и извиняется, я к этому уже привыкла и… не обращаю на это внимание, не придаю этому значение.

Я принимаю душ и, как только моя голова касается подушки, я тут же засыпаю. Раньше мне очень часто снились кошмары, они могли сниться мне даже когда у меня всё было хорошо, но в те далёкие времена я… была не одна. Сначала Джессика вытаскивала меня из кошмаров, а потом Джек. Я помню, как он просыпался среди ночи вместе со мной и пытался успокоить меня и… это помогало, хотя с Джеком мне кошмары практически никогда не снились.

Когда я переехала в Сиэтл, на нервной почве ни одна ночь не проходила спокойно, я плохо спала, и мне приходилось пить таблетки, чтобы крепко спать и не видеть снов. Но потом жизнь стала налаживаться, всё медленно, но верно становилось лучше и лучше. Мне казалось моя жизнь приходит в норму и… кошмары… они отступали, они мне практически не снились, и я была спокойна.

Но… после того как Брайан стал меня избивать… унижать… издеваться надо мной… после того, как он изменился, после того, как он стал тем кем сейчас является, кошмары вновь ко мне вернулись. Но Брайан не Джек и он не просыпается посреди ночи, чтобы успокоить меня, он не волнуется за меня, он просто просит меня быть тише.

И в эту ночь я проснулась от собственного крика, и пока Брайан не проснулся, я как можно скорее вышла в главную комнату.

Я не помню свой сон, я помню лишь чувства, которые испытывала и, которые заставили меня проснуться. Это… одиночество. Я чётко помню поедающее меня изнутри одиночество. Словно вокруг меня сотни людей, а я всё равно одна.

И это одиночество… оно смешивалось с диким страхом, словно… я что-то теряла и… я уже чувствовала что-то подобное…

Одиночество в толпе я чувствую едва ли не постоянно, но чувство утраты… чувства такой сильной потери…

Боже… нет…

Я поняла, это одиночество с чувством какой-то утраты, потери… это то, что я чувствовала четыре года назад, когда потеряла ребёнка и всю свою жизнь вместе с ним. Именно это я испытывала, если не брать во внимание то, что я была разбита, подавлена, пуста, я была… едва ли не убита внутри.

Я выпиваю стакан воды и возвращаюсь в постель.

Наверное, из-за всего что я узнала, увидела, из-за того, что я вернулась в этот город на меня нахлынули воспоминания, нахлынула та боль, которую я здесь испытала и этот сон просто… результат моего возвращения. Тело помнит, как и разум.

— Всё хорошо? — спрашивает Брайан, застёгивая пуговицы своей голубой рубашки. — Родители были очень рады увидеть тебя. Иногда мне кажется, что они любят тебя намного больше, чем меня, — после того, как я уверенно кивнула ему, смеётся Брайан.

— Ну, это не исключено, — улыбаюсь я, пытаясь самостоятельно застегнуть своё красное платье.

— Давай я, — заметив, что у меня ничего не выходит, подходя ко мне, говорит Брайан.

Я поднимаю волосы и чувствую, как Брайан касается моей спины, как ткань платья плотно прилегает к телу, а затем я чувствую горячие губы на своей шее, которая тут же покрывается мурашками.

Руки Брайана, повторяя изгибы моего тела, скользят от моей спины до моей талии, а затем он поворачивает меня к себе.

— До вечера, — шепчет он, довольно нежно целует меня в губы.

Брайан может быть нормальным, он может быть хорошим человеком и хорошим мужчиной и, если бы он всегда был таким, я была бы неимоверно счастлива, что уехала тогда из Нью-Йорка и встретила его. Но… его демоны… темнота внутри него… его зависимость от власти, которая свела его с ума… всё это испортило его, испортило Брайана, повернуло всё в другую сторону и всё… перечеркнуло.

— Пока, — также тихо отвечаю ему я.

Он улыбается мне, и робко поцеловав меня в лоб, отпускает меня. Я провожаю Брайана взглядом и, когда он уже готовый уходить оборачивается на меня у самого порога, я машу ему рукой.

Он уходит, а внутри всё так… пусто и неоднозначно. Как я могу быть нормальной с этим человеком? То он неимоверно зол и буквально сносит всё со своего пути, чтобы добраться до меня, то он милый, ласковый и любящий мужчина. У Брайана проблемы и уже давно и проблемы у него с головой. Но если я скажу ему об этом, он, наверное, убьёт меня.

Подойдя к зеркалу, я оттягиваю прилегающее к моему телу не яркое красное платье из плотной ткани, с рукавами в три четверти, классическим неглубоким вырезом декольте и длинной мне чуть выше колена. Обуваю черные туфли лодочки, поправляю легко накрученные волосы и на секунду задерживаю на себе взгляд.

В голову снова и снова лезут мысли на счёт того, а… что если бы я… не уехала тогда, что если бы… в тот вечер я пошла бы домой одна, что если бы я… закончила работу в ателье на день раньше, что если бы Джек ответил на мой звонок? Что бы тогда сейчас со мной было? Что бы сейчас тогда было бы с нами?

Эти мысли они… всегда в моей голове, если она, конечно, не занята чем-то другим. Эти мысли мучают меня на протяжении уже нескольких лет, они не дают мне покоя, они не дают мне жить настоящим, и я знаю почему. Потому что тогда я была счастлива, потому что тогда я… любила, была любимой, я просто жила и… у меня всегда был выбор. Нежели сейчас.

Покачав головой, словно это поможет мне избавиться от этих мыслей и раздумий, я отворачиваюсь от зеркала и ищу взглядом свою сумку.

Первый день Нового года и я проведу его в ателье за подписью разных бумажек и вся моя команда сегодня тоже работает. У нас нет выходных и каникул, как у всех нормальных людей, потому что у нас нет на это времени, его и так в обрез, а показ должен состояться!

Идут дни… и ничего не происходит, я работаю, как и вся моя команда, Брайан готовится к принятию новой должности и также как и я всю последнюю неделю не знает что такое отдых.

Адам молчит, Джек молчит, от Джессики тишина, порой становится страшно, что обо мне все вдруг забыли, что все вдруг забыли о моей проблеме, о Брайане, о том, что я рассказала о нём. Но я не связываюсь с ним сама, я… не боюсь, просто не хочу лишний раз рисковать и… просто жду.

— Софи, ты договорилась со съёмочной группой? — выйдя из своего кабинета, спрашиваю у девушки я и, подняв взгляд, тут же замираю на месте. — Молли?

— Мисс Олдридж! — слишком удивлённо поворачивается ко мне Софи, словно она забыла, что я тоже здесь работаю. — Да, я договорилась со съемочной группой, но ещё не все модели дали ответ, — торопливо вернувшись к своему столу и перебирая на нём какие-то бумаги, говорит секретарша.

— Кларисса, я хотела с тобой поговорить, — наконец, обращается ко мне Молли, и я вдруг замечаю бегающего по ателье Кристофера.

— Мисс Олдридж, миссис Фостер…

— Я сама, — перебиваю секретаршу я и, оставив на её столе бумаги, которые я ей несла, я возвращаюсь в кабинет и приглашаю Молли. — Лучше возьми сына с собой, детям находится здесь небезопасно.

Я всё ещё нахожусь в замешательстве и не понимаю, зачем жена Джека могла прийти ко мне. Но Молли кивает мне и, поправив свои хорошо уложенные рыжие волосы, зовёт сына и они вместе заходят в кабинет и Молли закрывает за собой дверь, а я вдруг вспоминаю, как Джек говорил, чтобы я не приближалась к его ребёнку.

А может… весь наш последний разговор был лишь для того, чтобы выудить из меня информацию? Иначе, почему уже больше недели он никаким образом не даёт мне о себе знать?

— Сынок, ты помнишь Клариссу? — спрашивает у Кристофера Молли, когда они садятся на диван.

— Да, — уверенно кивает мальчик, а я не могу избавиться от улыбки, которая приносит мне колющую боль.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — спрашиваю у Молли я. — Может, чай, кофе…

— А есть что-нибудь покрепче? — вдруг спрашивает она, и я понимаю, что наш разговор будет не из лёгких.

— У меня есть только красное вино, — киваю ей я и достаю из ящика бутылку, которая простояла здесь в лучшем случае всего четыре года.

— Мама, а когда мы пойдём домой? — устало спрашивает у Молли Кристофер.

— Уже скоро, — улыбается сыну девушка, когда я подаю ей бокал.

— Софи, — открыв дверь, зову секретаршу я, — займи чем-нибудь мальчика, пока мы говорим, — прошу её я, и, получив от Молли кивок, зову Кристофера и он, ничуть не боясь, выходит к Софи.

Я открываю бутылку, наливаю нам с Молли по бокалу и сажусь рядом с ней на диван. Мы недолго молчим, она задумчиво смотрит на свой бокал, а я пытаюсь понять, зачем она пришла.

— О чём ты хотела со мной поговорить, Молли? — решительно спрашиваю у неё я.

— Зачем ты солгала мне, Кларисса? — подняв на меня взгляд, вдруг спрашивает она, но я лишь с непониманием смотрю на неё. — Ты сказала, что мне не о чем волноваться, ты сказала, что не собираешься разрушать нашу с Джеком семью, ты сказала, что вы уже никогда не будете вместе, что ты ему уже не нужна, — говорит Молли, не сводя с меня взгляд полный боли. — И зачем ты солгала мне? Могла бы просто сказать, что вернулась, чтобы забрать его у меня, — поджимает губы девушка и едва ли не залпом выпивает всё содержимое своего бокала.

— О чём ты говоришь? — качаю головой я, чувствуя вдруг подступающее ко мне волнение. Что-то не так… — Джек что-то говорил тебе? Где он?

— Джек… — смотря куда-то вперёд с усмешкой, выдыхает девушка. — Ты, Кларисса, не отвечаешь на мой вопрос…

— Потому что я не понимаю, с чего ты взяла, что я солгала тебе и собираюсь разрушать вашу с Джеком семью!

— Потому что Джек… — начинает Молли, но почему-то резко замолкает.

— Он это тебе сказал? — неуверенно спрашиваю я. — Джек сказал тебе, что уйдёт от тебя ко мне?

От чего-то мне неприятно это спрашивать, мне от этого не по себе, потому что я и вправду не хочу разрушать семью, я не хочу оставлять Молли одну с сыном, отнимать у Кристофера отца и разрушать его право на счастливую, полную и в каком-то смысле идеальную семью.

— Нет, Джек сказал мне, что нам с Кристофером нужно уехать на время в Англию, — поднимает на меня взгляд Молли. — Он сказала это… в Новогоднюю ночь, в момент, когда я поцеловала его, держа в руках бокал с шампанским.

— Он просто хочет вас защитить, — пустым от поражения голосом говорю я. — Послушай, — поставив всё ещё полный бокал вина на пол, решительно говорю я, — у меня проблемы, Молли, большие проблемы и Джек… он просто помогает мне, но он должен быть уверен, что помогая мне, он не подставляет опасности свою семью.

Я не буду говорить ей, что случилось, почему Джек во всё это лезет и какие именно у меня возникли проблемы, но я думаю, она имеет право знать хотя бы часть правды, пусть и самую малую, пусть даже самую незначительную.

— Какие у тебя могут быть проблемы, с которым тебе может помочь мой муж, если твой жених сенатор? — не скрывая своего удивления и недоверия ко мне, спрашивает Молли.

— Поверь, если всё разрешится и закончится хорошо, то ты сама обо всём узнаешь, ни мне, ни Джеку даже не придётся тебе рассказывать.

Молли внимательно всматривается в моё лицо, наверное, она пытается понять, вру ли я или может, что именно имею в виду, но она мне не верит, она просто не хочет мне верить.

— Нет, Клэр, — после недолго молчания, уверенно говорит она. — Я верю, что у тебя проблемы, я верю, что Джек помогает тебе, что именно потому что он хочет защитить свою семью он и попросил меня и Кристофера уехать к его родственника в Англию. Но… Джек… — устало усмехается она, — я бы могла спросить у тебя, почему он помогает тебе и ты бы ответила, потому что у вас есть большое прошлое, и вы не чужие друг для друга люди и это бы звучало вполне нормально ведь так оно и есть, но Джек помогает тебе не потому что вы старые друзья, а потому что он любит тебя, потому что он хочет защитить тебя и вернуть тебя, Кларисса, — кивает Молли. — Ты думаешь, я такая дура и не вижу этого? Ты думаешь, что за все эти почти четыре года нашей с ним семейной жизни я не поняла, что он не любит меня, а лишь едва терпит? Джек ненавидит меня, Кларисса, я не слепая, я это вижу, я это чувствую и я это понимаю. Так же как и понимаю то, что он и тебя ненавидит, но Джек ненавидит тебя также сильно, как и любит тебя. — Её слова эхом отдаются в моей голове, а боль в её глазах заставляет подумать, что её чувства к Джеку всегда были реальны. — И ты даже не представляешь как это больно — любить человека, который даже смотреть на тебя не может без чувства ненависти. Каждый день я видела его спокойное лицо и кричащие глаза, в которых отражалась ненависть ко мне, в которых отражалась боль от твоей потери…

— Но ты сама виновата, — не сводя с Молли мёртвого взгляда, перебиваю её я. — Ты просто воспользовалась моментом. Я уехала, Джек был… разбит и ты… не стала терять шанса, переспала с ним и забеременела, делая ставку на то, что Джек не кретин и не заставит тебя делать аборт. Ты надеялась на то, что в худшем случае он не женится на тебе, но будет заботиться о ребёнке, переводит вам деньги и постоянно вас навещать. Ну, а в лучшем случае ты надеялась на то, что Джек женится на тебе.

— Ты права, — отведя взгляд, ухмыляется Молли. — Я воспользовалась моментом, но лишь потому что я любила Джека, я хотела его заполучить и моя главная преграда — ты, вдруг сама собой исчезла. И да, я делала ставку на то, что он сделает мне предложение и если не сразу, то со временем он полюбит меня, но… Джек не хотел этого ребёнка, он со всей серьезностью просил меня сделать аборт, Кларисса, он предлагал мне деньги, много денег и хоть я далеко не бедная, то даже те деньги, которые мне тогда предлагал Джек за аборт, были для меня просто огромны.

Джессика говорила мне, что Молли не хотела делать аборт, но я не думала, что Джек так настойчиво просил её его сделать.

Я помню, как Джек был рад узнать, что у нас будет ребёнок, он действительно искренне хотел стать папой. И я знаю, что он был также разбит, как и я, когда я… когда мы потеряли нашего ребёнка. И мне с трудом верится, что именно так он отреагировал на своего же ребёнка, но от другой женщины.

— Но ты не продалась, — говорю я, пытаясь уложить всё это в своей голове.

— Но не потому что у меня такие высокие моральные принципы, — приподнимая брови, вдруг говорит она. — Не потому что я уже тогда полюбила этого ребёнка, а потому что я надеялась на то, что Джек всё же сломается и… не бросить меня одну. Это был бы громкий скандал и его родители это понимали лучше, чем он.

— Ну и что из этого вышло? — не выдерживая, раздражаюсь я. — Ты разве счастлива?

Молли молча смотрит на меня несколько секунд, её взгляд гаснет и улыбка сходит с её лица.

— Джек не полюбил меня, как я надеялась, здесь даже время не помогло, — усмехается она. — Но я безумно сильно полюбила Кристофера, и Джек его сильно любит… — тихо говорит она. — И я не хочу его терять, Кларисса, — смотрит на меня она. — Я ненавижу тебя за то, что он любит тебя и я не понимаю почему он всё равно любит тебя даже после того как ты бросила его…

— Ты ничего не знаешь, — встаю я.

— Да ты ничего для него не сделала в отличии от меня. Я…

— Ничего? — смеюсь я. — Ты понятия не имеешь, о чём ты говоришь! Ты ничего не знаешь обо мне, о нас с Джеком и ты никогда не узнаешь ни меня, ни Джека, ни нашу с ним историю, — наклонившись к ней, чётко выговариваю каждое слово я. — И я, правда, не понимаю, зачем ты пришла. Неужели, чтобы узнать, зачем я солгала тебе, когда сказала, что не собираюсь разрушать вашу с Джеком семью? А ты не думала, что у вас нет никакой семьи? Лишь её иллюзия и разрушать мне просто нечего? — Меня всё это откровенно бесит, меня бесит Молли, её слова, её наивность, её… нелогичность и её нездоровая увлечённость Джеком — человеком, который её открыто ненавидит. — Ты вроде не дура и понимаешь, что Джек ненавидит тебя, и я не понимаю, зачем ты хочешь удержать человека, который даже смотреть на тебя не хочет!

— Потому что я заполучила его, Клэр! Заполучила его тяжким трудом и просто так отдавать его тебе я не собираюсь! — встаёт она.

— Но ты здесь ничего не решаешь, — смеюсь я. — Джек не приз, он не вещь, он всё равно уйдёт от тебя, он ушёл бы от тебя даже если бы я не вернулась, но я здесь и поэтому он уйдёт от тебя намного раньше.

Молли неприятно это слышать, но зато мне приятно это говорить, мне приятно понимать, что она для него действительно ничего не значит и мы все это понимаем.

— Ты мне не нравишься… никогда не нравилась, — сощуривается она.

— Ну, это взаимно, — скрещиваю руки на груди я, и на секунду мне кажется, что мы с Молли сейчас подерёмся.

— Ты сказала, что у тебя большие проблемы, Кларисса, — делает шаг ко мне она. — И я тебя поздравляю, Олдридж, теперь у тебя ещё одна большая проблема… — я.

Я едва сдерживаю смех. Если бы она только знала, с какими проблемами я сталкиваюсь, то она бы сама засмеялась от своих слов. Но улыбка всё же появляется на моём лице и поражённая моим равнодушием, Молли вскидывает брови, что-то бубнит себе под нос и, наконец, уходит.

Молли, конечно, может стать для меня проблемой, но только если она полная тварь. Она может узнать у Джека, какие именно у меня возникли проблемы и чем он может мне помочь и, если он всё ей расскажет, если Молли узнает о Брайане, обо всём, что вообще происходит в моей жизни, то она действительно может стать для меня проблемой. Но я всё же надеюсь, что она не такая стерва, как я думаю, я всё же надеюсь, что если она и узнает о Брайане, то не станет рассказывать ему о нас с Джеком, я надеюсь, что она… не станет меня убивать.

Но кто знает? Может, Молли настолько сильно помешана на Джеке, что готова сделать всё, даже самую мерзкую подлость.

Я растерянно сажусь на диван, чувствуя, как быстро бьётся моё сердце. Как же я хочу, чтобы всё это уже, наконец, закончилось!

Я хочу просто… узнать исход уже сейчас, я просто хочу знать, чем всё это закончится, я просто хочу понять… если мне смысл ждать помощи, ждать счастливого конца, счастливой жизни или все мои надежды напрасны и мне стоит покончить со всем этим уже сейчас?

— Клэри? — вдруг слышу я знакомый голос, от которого вздрагиваю и, подняв взгляд, замечаю у двери Адама.

— Что ты здесь делаешь? — шепчу на него я.

— Здесь только твоя секретарша, все уже ушли… ты знаешь сколько время? — пропуская мой вопрос мимо ушей, говорит он и я растерянно перевожу взгляд на часы.

Уже почти девять…

— Ты зачем пришёл, я же просила тебя…

— Знаю, но… — как то настороженно говорит Адам и, пройдя в кабинет и закрыв за собой дверь, садится рядом со мной.

— Что случилось? — напугано спрашиваю я, потому что Адам слишком серьёзен.

— Клэр…

— На Брайана ничего не нашли, верно? — тут же перебиваю его я, понимаю, что если права, то это конец.

— Этот… ублюдок, хорошо поработал, он кристально чист, но… — разочарованно, но с каким-то страхом, с какой-то неуверенностью говорит он. — У меня есть идея, благодаря которой всё это может закончиться.

— Что за идея? — не особо заинтересованно спрашиваю я, потому что все идеи, которые только приходили мне в голову на протяжении двух лет я уже давно испробовала.

— Я пойму, если ты откажешься и назовёшь меня идиотом, придурком, ненормальным…

— Адам, — едва ли не смеясь, перебиваю его я. — Ты меня пугаешь… неужели ты хочешь инсценировать мою смерть?

— Нет! — поднимает руки он, но вновь становится неуверенным. — Ты никогда не снимала побои, официально не обращалась в полицию и в больницу из-за этой проблемы… и ты никому не говорила, что Брайан бьёт тебя и это твоя самая большая ошибка, Кларисса, — кажется, начинает издалека Адам. — Ты же сама юрист, Клэр, ты должна понимать, что если дело дойдёт до суда, то… тебя будут спрашивать, почему ты не рассказывала обо всём лучшей подруге…

— Потому что у меня не было лучшей подруги! — перебиваю его я, не понимая, к чему он клонит. — Можно ближе к делу? Что у тебя за идея?

Адам замолкает и внимательно смотрит мне в глаза. Он волнуется, он не уверен и ему, кажется, даже страшно и его страх передается и мне.

— Клэр, — берёт меня за руку он, — прости меня.

— Адам… — выдыхаю я, — пожалуйста, не пугай меня и просто скажи как есть!

Я чувствую с каким страхом бьётся моё сердце, но даже предположить не могу, что такого ужасного может предложить мне Адам.

— Ты должна спровоцировать его, — наконец, говорит он, и теперь я понимаю в чём дело, теперь я понимаю, почему Адам не хотел, а главное боялся говорить мне о своей идее. — Но Брайан должен не просто слегка ударить тебя по лицу, — тяжело вздыхает он. Я вижу как Адаму не просто, как ему тяжело всё это говорить, а я думаю о том, что его план действительно может сработать ведь теперь я не одна. — Брайан должен… сильно ударить тебя, Клэр, а затем я позабочусь о том, чтобы ты обратилась в полицию и в больницу, я позабочусь о том, чтобы тебя официально приняли и оформили и обо всём узнает пресса и ему уже не удастся улизнуть.

В глазах Адама столько тревоги… столько страха и неуверенности, он боится и волнуется даже больше чем я, а его ладонь в моей руке немного дрожит.

— Я пойму, если эта идея покажется тебе бредовой…

— Нет, — легко улыбнувшись, перебиваю его я. — Это не плохая идея, это хорошая идея, хорошая возможность. И я думаю, что сейчас… когда я не одна, когда мне помогают мои друзья, всё может получиться, — пытаюсь улыбнуться я, но от одной мысли, что мне вновь придётся испытать на себе ярость и злость Брайана, всё моё тело покрывается мурашками. Но я справлюсь, мне не впервой.

— Прости…

— Не извиняйся! Всё хорошо, всё нормально. Лучше стерпеть это один последний раз, чем ещё неизвестно сколько.

Адам кивает мне и всё не отводит от меня взгляда, а я думаю о том, что такого мне нужно сделать, чтобы Брайан накануне вступления в должность сенатора, сильно ударил меня и даже избил. Сейчас он очень осторожен со мной, потому что мы постоянно на людях и мне нужно сильно взбесить его, чтобы он сорвался.

— Джек знает? — опустив взгляд, тихо спрашиваю я.

— Да, — вдруг выдыхает Адам. — И он против, Джек говорит, что можно найти другой выход…

— Но его нет, — заканчиваю за Адама я, и он нехотя мне кивает.

— Поймать Брайана с поличным… — качает головой он, — это лучший вариант.

— Да, — киваю я и Адам, наконец, отпускает мою руку. — Я скажу тебе, как… буду готова.

— Хорошо, Клэр, — встаёт он, и отчего-то неуверенно подавшись вперёд, крепко обнимает меня.

В нос тут же ударяет знакомый запах, а тёплые и крепкие объятия внушают мне безопасность и мне так не хочется, чтобы они заканчивались!

— Держись, принцесса, — шепчет мне Адам, возвращая меня из мыслей в реальность.

— Адам, — отстраняюсь от него я, — я же просила тебя не приходить.

— Я не боюсь твоего Брайана, Клэр, и если бы ты мне позволила я бы уже давно набил ему морду, — ухмыляется Адам. — И когда всё это закончится, я всё равно ударю этого ублюдка. Клянусь, он испытает всё, что испытала ты.

Порой мне кажется, что я всё ещё небезразлична Адаму, а порой мне кажется, что он защищает меня как сестру. Мне сложно понять его чувства ко мне, но в своих чувствах к Адаму я уже давно разобралась. Я люблю его как друга, как хорошего человека, но не больше и он это знает.

— В отличии от наших с тобой друзей, Клэр, мне нечего терять, — говорит Адам и его взгляд тускнеет. Ему жаль, что у него нет человека, за которого он мог бы волноваться. — Ладно, Клэри, — идёт к двери он, — до скорого.

Я пытаюсь улыбнуться ему и, когда Адам закрывает за собой дверь, улыбка тут же спадает с моего лица, уступая место раздумьям.

Боже… никогда не думала, что мне придётся думать о том, как вывести из себя Брайана и как спровоцировать его на драку. Но, кажется, у меня уже есть подходящая идея и мне остаётся надеяться лишь на то, чтобы эта идея не закончилась моей случайной смертью.