Прощай, Нью-Йорк?

Глава 49

Мне нравится сидеть в большом уютном кресле в нашей гостиной у камина и делать зарисовки новой одежды для моей компании, когда за окном уже темнеет и становится не так шумно. Хоть сейчас и июнь, но я укрыта пледом, а рядом стоит кружка с горячим кофе с молоком, который как ни странно напоминает мне об Адаме. Да, сейчас самый разгар лета, но в душе у меня осень и не в плохом смысле этого слова. Нет, у меня нет депрессии, просто я люблю осень, люблю этот уют, эту прохладу, эту атмосферу и именно осенью я больше всего продуктивна и вдохновлена на что-то новое. И может быть, мне было бы достаточно осени лишь в моей душе, но я хочу чувствовать её и вокруг себя, поэтому я просто включила в комнате кондиционер и теперь мне ничуть не жарко даже под тёплым пледом.

Резкий толчок и всё моё тело мгновенно покрывается мурашками, и на секунду я сковываюсь от страха. Карандаш в моей руке замер в сантиметре над бумагой на моих коленях, а к горлу вдруг подкатил ком страха и ужаса, из-за которого я боюсь даже пошевелиться.

Мне требуется несколько секунд и ещё один толчок изнутри, чтобы не только понять что происходит, но и чтобы отойти от шока, чтобы снять с себя оцепенение.

— Брайан! — хочу закричать я, но мой голос словно сорван и мне приходится прокашляться, и я стараюсь лишний раз не шевелиться. — Брайан! Иди сюда! Скорее! — крича на весь дом, зову его я.

Брайан на втором этаже в своём кабинете и сейчас я слышу, как он быстро спускается вниз по лестнице, а внутри меня всё ещё бушует остаток страха, но в тоже время мною одолевает воодушевление.

— Что-то случилось? — с волнением в голосе спрашивает он, забегая в гостиную. — Тебе плохо?

— Нет, — думаю, с лёгким испугом, но всё же улыбаюсь я, протягивая к Брайану руку, и подойдя ко мне с вопросительным выражением лица, он опускается перед креслом на колени.

Взяв Брайана за руку, я опускаю его ладонь на свой живот и жду буквально секунду, как вновь чувствую толчок изнутри, и на моём лице мгновенно появляется широкая и всё ещё не верящая в происходящее улыбка.

— Чувствуешь? — улыбаюсь я, переведя взгляд со своего живота на Брайана, который словно заворожённый смотрит на свою ладонь на моём животе. — Это наша дочь, — с потрясением в голосе шепчу я и чувствую, как нос вдруг начинает щипать от нежелательных слёз.

— Это… невероятно, — едва слышно шепчет Брайан, переводя свой взгляд на меня, а я вновь чувствую толчок, но он уже куда сильнее всех предыдущих.

— Она сильная! — от окутавшего меня счастья смеюсь я, и на лице Брайана тоже, наконец, появляется улыбка.

В этот уютный летний вечер я впервые почувствовала, как пинается моя дочь и сначала я напугалась и не сразу поняла, что вообще происходит, но затем страх отступил, и на его место пришло невероятное чувство счастья. Я увижу её уже совсем скоро…

— Слушай, Клэр, — вдруг говорит Брайан, всё ещё держа свою тёплую ладонь на моём животе. — Мне нужно уехать в Вашингтон на пару дней по работе. Я не хочу оставлять тебя сейчас одну, но боюсь, у меня нет выбора.

Улыбка спала с лица Брайана, как и с моего. Не знаю… я не то чтобы не хочу оставаться одна, я просто боюсь, что что-то может вдруг случиться.

— Ничего, — качаю головой я. — Езжай, конечно, всё будет хорошо и если что, то у меня есть Джессика, — улыбаюсь я.

Брайан кивает, улыбаясь мне, поджимая губы, и вновь переводит взгляд на мой живот, на котором лежит его рука, хотя малышка уже успокоилась.

— Не шали, договорились? — спрашивает Брайан поглаживая мой живот и смотря на него и в тёмной комнате, где горит лишь высокий торшер и камин, голубые глаза Брайана словно становятся карими.

Брайан уезжает в Вашингтон на три дня на какую-то конференцию, поэтому я вдоволь наслаждаюсь свободой и распоряжаюсь домом в гордом одиночестве. Но с каждым днём мне становится всё тяжелее. Спина жутко устаёт и начинает болеть, я довольно часто посещаю врача, потому что мне необходимо набирать вес, который последние годы был у меня слишком маленький, но я хорошо ем, а вес стоит и в данный момент для меня это проблема.

Я всё меньше работаю, чтобы оградить себя от нервных ситуаций, которые во всей моей компании происходят просто постоянно, а сейчас мне это абсолютно не нужно. Нет, компания работает, продажи идут, реклама постоянно снимается и идёт активное продвижение моей компании в Нью-Йорке, я строю два бутика и один из них на Верхнем Ист-Сайде на пятой авеню. Но я практически полностью отошла от дел, оставив на своём месте проверенного человека, которому я полностью и всецело доверяю. Сейчас моё место в компании занимает Розмари, она руководит всей компанией, и я ничуть не волнуюсь, что вся работа там идёт без меня, потому что Розмари я доверяю даже больше чем самой себе. И тем более она обо всём мне рассказывает, когда мы с ней созваниваемся едва ли не каждый вечер.

А пока я сижу дома и думаю насчёт дизайна детской комнаты и занимаюсь покупкой вещей для ребёнка, и мне пришла идея следующей своей коллекции. Я хочу попробовать себя в одежде для беременных, потому что за эти несколько месяцев хождения с животом, я могу носить практически одни только платья, потому что найти какие-то действительно подходящие для меня и по вкусу и по размеру штаны или джинсы крайне сложно и, между прочим, неудобно. И я хочу создать что-то красивое, я хочу, чтобы у беременных женщин не было проблем с одеждой, и даже ходя с большим животом, они могли носить что-то модное, красивое, но в тоже время и удобное. И это должно быть доступно, просто и комфортно.

Но всё это пока лишь мысли в моей голове и слабые зарисовки в блокноте, всерьез об это я ещё не думала и никому из своей команды не говорила даже Розмари.

В отсутствие Брайана в городе я чувствовала себя хорошо, и никаких казусов не случалось, но это лишь в физическом плане, потому что в душе я чувствовала не ладное.

Да, Брайан действительно уезжал на конференцию, но он там явно не только работал, потому что когда он вернулся, практически все его вещи пахли женскими духами и на одной из его рубашек был след от помады.

Я помню, что говорила насчёт измен, если они будут, я говорила, что мне на них плевать и даже ничего не писала насчёт них в нашем брачном договоре и так оно и есть. Мне плевать, я не чувствую ревности потому что не люблю Брайана, но это… неприятно, потому что… всё было хорошо, даже очень хорошо. Брайан был заботлив по отношению ко мне, он был внимательным и хорошим мужем и должна признаться, что в моей голове промелькали мысли, что такими темпами мы вполне можем стать настоящей семьёй, семьёй без разборок, непонимания и уж точно измен. Но видимо я ошиблась и мне стоит спуститься с небес на землю и понять, что Брайан стал таким только из-за ребёнка, но даже этого мне вполне достаточно.

А мой живот тем временем становится всё больше и больше, в больнице говорят, что всё идёт хорошо и никаких проблем не наблюдается, но чем больше проходит времени, и чем ближе я становлюсь ко дню родов, тем сильнее я нервничаю и переживаю. Я искренне боюсь, что что-то может пойти не так, что в какой-то момент всё может пойти крахом и я действительно боюсь этого, боюсь, что снова могу потерять ребёнка, но только в этот раз всё будет иначе. Тогда я была на совсем маленьком сроке, а сейчас я уже на седьмом месяце, и если с ребёнком хоть что-то случится, я этого точно не переживу.

— Ты не забыла про благотворительный вечер? — заглядывает в мой кабинет Брайан и вид у него напряжённый.

— Этот благотворительный вечер устраиваешь ты, как я могла забыть? — не понимая его глупого вопроса, отвечаю я, переводя взгляд с журнала в моих руках на Брайана.

— Я просто нервничаю, — говорит он и идёт дальше по коридору, а я вновь обращаю внимание на текст в журнале в моих руках. — Ты уже выбрала в чём пойдёшь? — вновь заглядывает в мой кабинет он. Нужно было закрыть дверь.

— Да, — устало выдыхаю я, положив журнал на стол. — Почему ты так нервничаешь? Всё пройдёт хорошо. Что может случиться на благотворительном вечере?

— Ты права, — кивает он. — Какого цвета твоё платье?

— Бежевое, — отвечаю я, и Брайан, вновь мне кивнув, наконец, уходит.

Конец лета, конец августа и власти Нью-Йорка, в число которых входит и Брайан устраивают благотворительный ужин, на который приглашены едва ли не все известные и просто богатые жители Нью-Йорка, которые могут пожертвовать из своего кармана кругленькую сумму для детей оставшихся без родителей и для всех детских городских учреждений, которым необходима помощь.

Я обязательно иду с Брайаном так, как я его жена и то, что я беременна благотворительному вечеру только на руку, ведь он посвящён детям.

Этот благотворительный вечер состоится уже завтра, а сейчас я пытаюсь отвлечься от мысли, что мне придётся встретиться, скорее всего, со многими людьми из моего прошлого. Я думаю, на вечере будут родители Джека и это самое напряжённое для меня. Не знаю, скорее всего, я зря волнуюсь по этому поводу, потому что с чего нам вообще говорить или даже подходить к друг другу?

Мы с Брайаном пойдём вместе, Джессика пойдёт с Сэмом, родителями и даже с малышкой Изабеллой, которая стала уже совсем большой. Так как родители Джессики также идут на вечер, то малышку оставить не с кем, а Джессика не хочет оставлять её с няней.

В каком-то смысле я понимаю, почему Брайан переживает по поводу вечера, он один из главных его организаторов и это его первый благотворительный массовый приём в качестве сенатора штата и для него просто необходимо, чтобы всё прошло хорошо, без всяких казусов и недоразумений, ведь на приёме будут одни из самых главных и влиятельных лиц этого города и ему просто нельзя упасть в грязь лицом.

Я сама сделала себе причёску и макияж, не люблю, когда мне делают это профессионалы, и я даже не знаю почему, мне просто некомфортно, мне всегда кажется, что я лучше знаю, как мне больше пойдёт.

Я выбрала довольно бюджетное платье, которое я купила в интернет магазине, название которого я уже и не помню. На мне длинное платье в пол, многослойная, но не пышная шифоновая юбка которого бежевого цвета, а верх платье абсолютно весь усыпан блестящими камушками, которые просто изумительно переливаются на свету. Отсутствие выреза декольте, длинные рукава и блестящие балетки под длинной юбкой. Мои волосы закручены в кудри и собраны в низкую шишку, а несколько завитых прядей моей длинной чёлки специально выбиваются из шишки. Я сделала себе совсем лёгкий макияж, нежный и довольно светлый, ничего яркого и выделяющегося. Это моё настроение, сегодня вечером оно нежное.

Благодаря тому, что верх платья ушит камнями, он тем самым утяжелён и не поднимается из-за моего животе, а благодаря лёгкой юбке и совсем лёгкой резинке на поясе, мой большой живот скрывается под немного приподнятой юбкой и при определенном ракурсе даже и не скажешь, что я беременна.

— Ты готова? — заходит в мою гардеробную Брайан, поправляя свой галстук.

— Да, — подхожу к нему я и, развязав галстук, вновь его завязываю, но уже правильно.

— Ты приятно пахнешь, — тихо говорит он. — И выглядишь ты просто шикарно, — опускает свои руки на мой живот Брайан. — Сколько стоит это платье?

— 200 долларов, — заканчиваю с его галстуком я и поднимаю на него взгляд.

— Ты шутишь? — весьма удивляется он.

— Нет, — качаю головой я и усмехаюсь. Да, теперь я редко покупаю, что-то дешевле 500 долларов, но и такое случается. — Мы идём?

Брайан кивает и, застёгивая пиджак своего тёмно-синего костюма, проходит вперёд, и мы выходим на улицу.

Вечер пройдёт в одном из лучших ресторанов Нью-Йорка, который находится на Пятой авеню. Порой мне кажется, что весь мой мир заключён в этом районе на Манхэттене, что весь он вертёться вокруг Верхнего Ист-Сайда и, наверное, так оно и есть.

Мы приезжаем одни из первых, и пока Брайан отправляется к своим коллегам, я обхожу весь уже подготовленный к вечеру зал и направляюсь в уборную, чтобы привести в порядок причёску. Хоть мы и ехали на машине, но пока я дошла от неё до ресторана, неспокойный ветер успел всё испортить.

Проведя в уборной около десяти минут и, наконец, выйдя оттуда, я тут же погружаюсь в потрясающую атмосферу живой музыки, живого голоса просто невероятно талантливой девушки, прибывающих гостей, красивых платьев, тёплых улыбок и взглядов.

У меня хорошее настроение, всё волнение, что ещё вчера сидело внутри меня вдруг испарилось и теперь я готова провести этот вечер в окружении влиятельных и готовых пожертвовать деньги в благотворительность людей.

— Боже, Барбара! — не сдерживая эмоций, не сдерживая удивления и широкой улыбки на лице, восклицаю я, когда замечаю в небольшой компании слишком хорошо знакомое мне лицо.

— Кларисса! — замечает меня она и, сказав что-то рядом стоящим с ней девушкам, отходит от них ко мне. — Как же я рада тебя видеть! — с широкой улыбкой на лице обнимает меня девушка. — Я кстати слышала о беременности! Я так рада за тебя! — обнимает мой живот она.

Барбара ничуть не изменилась, может, стала только красивее и ещё более жизнерадостной. Её формы по-прежнему шикарные, цвет волос по-прежнему русый, а губы всё такие же пухлые.

— Спасибо! — искренне улыбаюсь я, потому что действительно рада её видеть. — Я отсылала тебе приглашение на свадьбу, но…

— Меня, к сожалению, не было в стране, — строит гримасу она. — Я сейчас активно работаю в компании родителей, и я была в Китае по работе. Но я получила приглашения и мне, правда, жаль, что я не смогла прийти. Думаю, ваша свадьба была шикарной.

— Да, жаль, что тебя не было, — протягиваю я, смотря на девушку. — Ты здесь с родителями?

— Да, — кивает она. — Кстати, кто у вас будет? — пожимая плечами, широко улыбается Барбара.

— Девочка, — также не сдерживаю улыбки я, и когда Барбару зовут, то вновь крепко обнимаю её.

— Мы ещё увидимся! У меня к тебе целая куча вопросов! — касается моей руки она и уходит.

А я боялась встретиться здесь с нежелательными людьми… всё идёт просто замечательно. Весь этот зал излучает свет, уют, приятный шум разговоров… странная атмосфера, наверное, это особенность благотворительных вечеров, они в каком-то смысле искренние. Я надеюсь.

— Вот ты где! — вдруг говорит за моей спиной Джессика, и я моментально на неё оборачиваюсь. — Вау… — осматривает меня подруга. — Классное платье. Это от кого?

— От какого-то интернет магазина, — смеюсь я и перевожу взгляд с подруги на её дочь в её руках. — Привет, Изи! — улыбаюсь малышке я и пожимаю её крошечную ручку.

Джессика сегодня в длинном прямом синем платье с потрясающим вырезом декольте и с длинными рукавами, а прямые светлые волосы делают девушку визуально ещё стройнее и выше. А на малышке Изабелле милое розовое платье с пышной юбкой похожей на пачку, а светлые волосы девочки уже торчат во все стороны.

— Клэри! — недовольно протягивает Джессика. — Я же просила не называть её так!

— Ой, да перестань! — смеюсь я, как и малышка Изи. — Ей же нравится.

Джессика лишь хмуро смотрит на меня и качает головой, словно разговаривает с маленьким ребёнком.

— Слушай, Клэр, — вдруг стерев с лица всё недовольство, всерьёз начинает подруга и меня это в момент напрягает. — Мне буквально пару минут назад позвонил Адам и сказал, что Джек приехал в Нью-Йорк на пару дней к родителям и сегодня он будет здесь.

Джессика смотрит на меня, ожидая моей реакции, а вокруг меня всё словно затихло и лишь её слова эхом отдаются в моей голове. Я не готова увидеть Джека. Ещё нет. Но думаю, у меня нет выбора.

— Хорошо, спасибо, что сказала, — неуверенно киваю я, пытаясь улыбнуться и стряхнуть с себя напряжение. — Теперь я буду хотя бы не так удивлена, когда увижу его, — нервно улыбаюсь я, обнимая свой живот и чувствуя, как в момент на сердце стало тяжело.

— Боже, Изи! — вдруг вскрикивает подруга, когда девочка тянет её за длинные светлые волосы, и я вдруг усмехаюсь.

— Вот видишь, даже тебе нравится, это сокращение её имени! — улыбаюсь я, хотя всё ещё чувствую, как волнуюсь.

Интересно, Брайан знает, что Джек будет сегодня на вечере?

— Джесс, тебя твоя мама зовёт, — подходит к нам Сэм. — Привет, Клэр, как дела? — переводит на меня взгляд он.

— Будет ли уместно, если я скажу «пока не родила»? — спрашиваю я и прыскаю со смеху, как и Сэм, а Джессика лишь закатывает глаза.

Они отходят, а улыбка вновь спадает с моего лица, потому что мысли о том, что сегодня я увижу Джека меня, мягко говоря, пугают, заставляют меня волноваться, заставляют меня нервничать и быть неспокойной.

Почти три месяца прошло с моего дня рождения и с того письма, которое он мне писал… и я не знаю, будет сложно увидеть друг друга.

Музыка вдруг стихает и я, как и все присутствующие, слышу, как проверяют микрофон, и оборачиваюсь на небольшую возвышенность вроде сцены, на которой расположились музыканты, и где стоит микрофон на высокой подставке, от которой только что отошла певица, и к которой подходит Брайан.

— Добрый вечер, дамы и господа, — абсолютно спокойно, без толики волнения говорит Брайан, с улыбкой осматривая большой зал. — Штат Нью-Йорк рад видеть вас всех, и надеется, что мы соберём хорошую сумму для проектов помощи детям, оставшимся без родителей.

По залу проходят тихие аплодисменты, и вновь звучит музыка.

— Всё хорошо? — спускается ко мне Брайан, обнимая меня за талию. — Выглядишь напряжённо.

— Ты выпил? — перевожу тему я, но этот вопрос волнует меня гораздо больше, чем тот, что задал мне он. — Ты с ума сошёл? Я чувствую, как от тебя несёт!

Теперь понятно, почему Брайан был так спокоен на сцене. Боже, а мы провели здесь всего полчаса!

— Я выпил совсем немного, и я в порядке, ясно? — довольно грубо говорит он. — Пообщайся с людьми, но говори не о своей компании, Кларисса, а он благотворительном фонде.

Брайан отходит от меня, и я ещё несколько секунд смотрю ему в след. Да, пока он в норме, пока он может ровно ходить и стоять, может внятно говорить и только лишь запах алкоголя выдаёт его. Но я прекрасно знаю, какой Брайан бывает, когда он напьется. Раньше я боялась этого как огня, но сейчас я беременна и не знаю, как он теперь будет вести себя со мной. Но проверять мне как-то не хочется.

— Кларисса! — зовёт меня знакомый мне голос и, натянув улыбку, я оборачиваюсь назад. — Изабелла звонила мне, сказала, что приехать, к сожалению, не сможет.

— Розмари, — обнимаю женщину я. — Я рада, что вы здесь, а насчёт Изабеллы я так и думала. Она слишком занята.

— Но она сказала, что всё же внесёт сумму в фонд, — улыбается мне женщина.

После того, как я познакомила её с Изабеллой Роше, которая помогла мне с моим самым первым самостоятельным показом, они стали хорошо общаться и помогать друг другу. Да, Розмари уже давно отошла от работы, но она очень многое знает о сфере моды, о работе в этой индустрии и теперь, когда она передала все свои знания мне, она передает уже немного другие, но тоже безумно важные знания Изабелле.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Розмари, положив ладонь на мой живот.

Знаете, иногда это начинает раздражать. Каждый, кому не лень подойти ко мне трогает мой живот и чаще всего даже не спрашивают моего разрешения. И ладно, что это Розмари, но так делают очень многие даже малознакомые мне люди.

— Хорошо, — киваю я. — Врачи говорят, что со мной и с ребёнком всё в порядке, поэтому я… почти не нервничаю, — усмехаюсь я и случайно фокусирую взгляд не на Розмари, а на людей позади неё.

Я вижу Брайана в компании своих коллег и ещё парочки мужчин, которых я совершенно не знаю. Они стоят возле столиков с выпивкой, о чём-то говорят, смеются, хлопают друг друга по спине и, конечно же, пьют.

У Розмари звонит мобильник и она, извинившись передо мной, отходит от меня, чтобы ответить на звонок, но честно говоря, я уже давно её не слушала.

Отвернувшись от Брайана, чтобы не видеть его я, как и просил мой муж, общаюсь с гостями, расспрашиваю их о фонде, о их целях, акцентирую их внимание на моей беременности и прощаясь, отхожу к следующему человеку.

Это утомительно: натянуто улыбаться, быть приветливой и говорить о деньгах, когда твой муж напивается буквально за твоей спиной. Интересно, Брайан уже достаточно выпил, чтобы забыть, что он сенатор штата Нью-Йорк и что на этом благотворительном вечере собрались самые важные люди этого города?

Проходит около двух часов, на глаза Брайану я больше не попадалась, я бродила по залу, вступала в разговоры, была милой и общительной, но теперь я намерена посидеть где-нибудь в укромном месте и просто насладиться живой музыкой.

И как ни странно, я ни разу не увидела Джека, это… действительно странно, наверное, он просто решил не идти, когда узнал, что я буду здесь. И это правильное решение.

Я уже была близка к уютному месту рядом со сценой, как мне на глаза вновь попадается Брайан… едва стоящий на ногах Брайан.

В голове тут же возникает мысль как можно скорее подойти к нему и скрыть его от лишних глаз в ближайшей комнате, чтобы его просто никто не увидел в таком состоянии.

И может, это просто случайность или я всё же действительно почувствовала на себе взгляд, но когда я вдруг сама того не осознавая поворачиваю голову, я встречаюсь взглядом с Джеком. И странно, но на моём лице появляется улыбка, и Джек кивнув, также улыбается мне, медленно опуская взгляд на мой живот.

Его улыбка слегка мрачнеет, как и я моя, когда я замечаю направляющуюся к нему Молли с сыном.

Я не почувствовала чего-то странного, когда посмотрела на Джека, я не почувствовала эйфории от счастья или же грусть, я просто… улыбнулась, потому что была рада увидеть его, что весьма удивило меня, ведь я думала, что почувствую совсем другое.

Но Джек отводит от меня взгляд, обращая всё своё внимание на свою семью, и я также перевожу взгляд на Брайана, которого мне стоит усмирить и спрятать от лишних глаз.

У нас с Джеком уже абсолютно разные жизни, разные семьи, разное будущее. Но хорошо, что мы можем вот так просто посмотреть друг на друга и улыбнуться. Думаю, это действительно хорошо, после того, что у нас было.

— Что ты творишь? — ворчу на Брайана я, взяв его под локоть. — Сколько ты выпил? Ты хоть понимаешь, что творишь?

— Я в порядке, — тяжело вздыхает он и, освободившись от моей руки, делает шаг вперёд.

— Сейчас же уйди из зала, пока никто не понял, что ты пьян в стельку! — со злостью в голосе говорю я. — Ты хоть помнишь, что ты сенатор этого штата и что тебе следует держать себя в руках, а не напиваться, как последний алкаш! Может тебе ещё и проститутку вызвать или ты ещё не отошёл от тех дамочек в Вашингтоне, с которыми ты развлекался в перерывах между конференциями? — выпаливаю я, подаваясь вперёд.

Мой голос полон ненависти, злости, он пропитан недовольством и усталостью, но эти мысли едва успевают пронестись в моей голове, потому что, как только я заканчиваю говорить, Брайан ударяет меня по лицу.

Эта пощёчина, от которой я делаю несколько шагов назад, едва ли не падая на пол… этот удар оглушает меня и теперь лишь звук шлепка звенит в моей голове. Он был таким громким, что кажется, его слышали все… или не кажется.

Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что произошло и чтобы понять, что происходит сейчас.

Моя щека сильно горит и, проложив к ней свою холодную ладонь, я чувствую лёгкое облегчение. В горле стоит ком, и я чувствую за спиной стол, за который держусь второй рукой и с которого, кажется, упало несколько бокалов с красным вином, когда я столкнулась с ним. Всё моё тело покрывается мурашками, и я не понимаю, мне холодно или просто страшно или может эта вновь паническая атака.

Звон в моих ушах не прекращается, я вижу ошарашенного Брайана, к которому в момент подходит Джек и прижимает его к стене, что-то яростно ему говоря. Я чувству, что подле меня стоит Джессика, она держит меня за руки, я вижу её светлые волосы, а затем и её лицо, она, кажется, спрашивает, как я себя чувствую, она обеспокоена и слишком взволнована.

Звон в моих ушах, наконец, проходит, и теперь я слышу, что музыка в зале стихла, я слышу вздохи удивления в зале, слышу яростно орущего на Брайана Джека и слышу всё спрашивающую меня, как я себя чувствую Джессику.

— Кларисса! — вдруг подбегает ко мне Розмари.

— Если ты ещё хоть к ней пальцем притронешься, — слышу я голос Джек и, кажется, только сейчас отхожу от самого настоящего шока.

Брайан ударил меня! Он ударил меня на глазах всего Нью-Йорка…

— Джек, не трогай его, — освободив свои ладони от рук Джессики и полностью игнорируя её, подхожу к Джеку я, потому что они вот-вот подерутся, а Брайан этого явно не стоит.

— Джек, оставь его в покое, — касаюсь его плеча я.

— Да, лучше послушай мою жену, иначе тебе конец, — усмехается Брайан, каким-то образом перехватывая руки Джека, и кто-то из них отталкивает меня.

Я не знаю… локоть Брайана или локоть Джека попадает мне прямо по животу, и я моментально отхожу к столу, схватившись за живот.

Меня сковывает резкая боль, от которой к глазам тут же подкатывают слёзы, из меня словно выходит весь воздух и мне становится нечем дышать, мне больно сделать вдох, к горлу подкатывает ком, от которого меня начинает тошнить и помимо ломающей меня изнутри боли меня окутывает ещё и сильнейший страх. Страх за ребёнка.

— Клэр, тебе больно? — спрашивает у меня подошедшая ко мне Джессика, и краем уха я слышу, что Джека и Брайана уже разнимает кто-то из гостей, а я тем временем не могу даже выпрямиться, не могу отпустить свой живот от не отпускающей и словно режущей меня изнутри боли.

— Да, — едва слышно говорю я, схватив подругу за руку, и тут же слышу, как она кричит о том, чтобы кто-нибудь срочно вызвал скорую и у меня вырывается раздирающий крик.

— Клэр, — слышу я голос Джека и, чувствуя мгновенную слабость, опускаюсь на пол, хотя Джессика и пыталась меня удержать. — Тише-тише, всё будет хорошо, ясно? — наклоняется ко мне он. — Скорая уже едет.

На секунду боль становится уже не такой сильной, но стоит мне отпустить взгляд вниз, как я вижу, что юбка моего бежевого платья становится алой и режущая боль резко возвращается, но уже с новой силой.

— Боже, нет! — жмурюсь я, чувствуя, как по щекам скатываются слёзы, как сердце сжимается не только от боли, но ещё и от страха. — Я рожаю! — как мне кажется, выкрикиваю я, но мой голос словно сел и больше похож на шёпот. — Но ещё слишком рано, нет, ещё слишком рано!

Паника в моём голосе, периодически крики от боли и горячие слёзы, скатывающиеся по моим щекам. Возле меня много людей, много суеты, внутри меня боль и страх и пожирающая меня слабость, которая отбирает и так покидающие меня силы. И я вижу рядом с собой Джека, его напуганное лицо, я чувствую, как слабею, как начинаю терять сознание… и последнее, что я помню так это то, как он поднимает меня на руки и то, как в своей голове я молю спасти ребёнка, а не меня, если придётся сделать такой выбор. Но, к сожалению, я не могу это сказать, я могу об этом лишь подумать.