Прощай, Нью-Йорк?

Глава 57

У нас есть лишь несколько секунд, перед тем как нас замечают папарацци, и эти секунды словно воспроизводятся в замедленном действии. Необыкновенно чистое голубое небо над Нью-Йорком, дуновение лёгкого прохладного ветра в мгновение раздувающего мои волосы, идущий впереди Джек, тепло его руки, крепко сжимающей мою ладонь, замирание моего сердца… и не страх в нём, не волнение, а что-то… словно предвкушающее.

Но эти замедленные секунды заканчиваются, и я замечаю, как на нас начинают оборачиваться репортёры, стоящие на пару ступенек ниже и уже в следующее мгновение они подходят к нам, вновь направляя на нас свои камеры, снова задавая вопросы, но уже совсем другие и их голоса куда громче.

Наша с Джеком охрана ограждает от нас репортёров, чтобы мы могли относительно спокойно спуститься с многочисленных ступенек здания верховного суда и скорее уехать отсюда. Мы с Джеком молчим, не говорим ни слова, но мы не можем не слышать удивлённые голоса папарацци, они и не думали, что мы можем выйти из зала суда вместе и вдобавок, держась за руки.

Мы явно всех удивили, наверное, даже самих себя за такую смелость или может глупость. И теперь нас спрашивают, вместе ли мы, спрашивают про Брайана, про Молли, про нас, про то, как давно мы вместе, про то, что будет дальше. Но никто из нас не отвечает на эти вопросы и мы, наконец, спускаемся вниз.

Джек открывает для меня дверь, садится рядом со мной на заднее сиденье автомобиля, и мы двигаемся с места.

— Всё хорошо? — спрашивает у меня он, сняв свои очки.

— Да, — выдыхаю я, снимая свои. — Куда мы сейчас едем? В больницу? — В моей голове миллион мыслей обо всём, что сейчас происходит в моей жизни, о Джеке, о Брайане, о Нью-Йорке, о прошлом и о будущем, но больше всего мыслей в моей голове о моей дочери, которая всё ещё находится вдали от меня.

— Нет, — отведя взгляд, от чего-то не может сдержать улыбку Джек. — Не спрашивай куда, Клэр, сейчас ты и сама всё увидишь, — вновь смотрит на меня он, и я замечаю, как горят глаза Джека.

— Не пугай меня, пожалуйста, — едва ли не умоляющим голосом прошу его я, понимая, что всё ещё не готова к сюрпризам, лучше, если я буду знать, к чему готовиться.

— Это сюрприз, он хороший… я надеюсь, — мнётся Джек. — Я… знал, что не время тебя тревожить, но и сам принять все решения не мог, поэтому мне помогала Джессика, и даже Адам приложил к этому руку, так что думаю, тебе точно понравится, но если вдруг нет, то это не проблема, мы всё сможем переделать.

— Да о чём же ты говоришь? — не сдерживаю напряжённой улыбки я, чувствуя, как начинает быстрее биться сердце.

— Ещё 10 минут и мы на месте, — вновь улыбается Джек, а я продолжаю смотреть на него с широко раскрытыми глазами, кажется, я напугана.

— Мы едем на Верхний Ист-Сайд? — строю предположение я.

— Почти, — слегка удивившись, приподнимает брови Джек.

Я просто подсчитала до куда мы можем ехать 10 минут от того места, где сейчас находимся.

Я перевожу взгляд в окно на проносящиеся мимо улицы Нью-Йорка, и я вновь, в какой уже раз, ловлю себя на одной неприятной мысли, которая всё ещё гложет меня.

— Джек, — поворачиваюсь на него я, понимая, что для того, чтобы избавиться от чувства вины мне просто необходимо поговорить с ним, мне нужно услышать от него то, что я сама проговариваю себе в своих же мыслях.

Как только Джек переводит на меня взгляд, он думает, что я вновь хочу спросить его о том, куда мы едем, но ему хватает секунды, чтобы понять, что я чем-то взволнованна и что я хочу задать ему совсем другой вопрос. И я делаю тяжёлый вздох, не сводя с него внимательного взгляда.

— Джек, ты действительно готов принять Жозефин? — наконец спрашиваю у него я.

— Клэр, — устало вздыхает он, но я тут же его перебиваю.

— Я просто чувствую себя виноватой из-за того, что обременяю тебя, из-за того, что ты хочешь быть со мной, но я теперь не одна, а с ребёнком от другого мужчины. И пожалуйста, Джек, — беру его за руку я, и он смотрит на меня так, словно я его самый злейший враг, что меня настораживает, застаёт врасплох и даже пугает, но не отталкивает. — Если ты не готов принять меня с ребёнком от другого мужчины или если ты просто этого не хочешь, но боишься меня обидеть, то, пожалуйста, скажи мне это сейчас. Скажи это, Джек, клянусь, я не обижусь, я не отвернусь от тебя, я тебя пойму. Но мне важно, чтобы ты был со мной честен, чтобы ты меня не обманывал даже тогда, когда обман может сделать всё вокруг лучше.

В салоне повисает мгновенная тишина. Я всё ещё держу Джека за руку, а он всё также пристально смотрит на меня, смотрит, не отрывая взгляда и я едва ли не буквально вижу, как работает его мозг, как крутятся шестерёнки, Джек размышляет и его грудь неспокойно поднимается верх и вновь опускается.

Я волнуюсь, я люблю его, я хочу быть с ним, хочу семью с ним, но… он тоже должен хотеть этого и понимать, что принимая меня, он принимает и мою дочь от другого. И если Джек не может с этим смириться, то тогда лучше всё решить здесь и сейчас, а не через пару дней, месяцев или лет.

— Сколько ещё раз ты будешь заводить один и тот же разговор, Клэр? — довольно тихо спрашивает Джек, всё также смотря на меня. — Мой ответ не изменится ни сегодня, ни завтра, ни через десять лет, — сухо говорит он. — Но я уже устал от вопроса «а действительно ли я готов принять тебя с ребенком от другого?» меня от него уже тошнит.

— Я не хочу допустить ошибку…

— Клэри, дорогая, — ухмыляется Джек, подавшись вперёд, — я прекрасно помню сколько ошибок мы с тобой допускали в нашем прошлом, но поверь мне, сейчас это не ошибка. Я понимаю твой страх, Клэр, но я не Брайан, я никогда не поступлю с тобой так, как поступил он, и после всего, что у нас было, я думал, ты это знаешь.

— Я знаю, — киваю я. — Но как мне избавиться от чувства вины внутри? — У тебя есть сын, Джек, и тут появляюсь я с младенцем на руках и ты… я боюсь, что где-то в глубине своей души ты будешь её ненавидеть, что ты будешь…

— Клэр, она твоя дочь, — перебивает меня Джек, сильнее сжав мою ладонь, — а я люблю тебя, а значит, люблю и её. И я хочу, чтобы она называла меня папой, я хочу этого, я хочу семью с тобой, в которой будет Жозефин и Кристофер и наши с тобой общие дети.

Я словно завороженная внимательно смотрю на Джека также внимательно его слушая, впитывая его слова словно губка и тая от них словно зефир над костром. Я не свожу с Джека взгляда и на моём лице появляется улыбка, а затем улыбается и Джек, убирая прядь моих волос мне за ухо.

— Именно это ты и хотела услышать, — даже не спрашивает, а утверждает он. — Я хочу, чтобы Жозефин звала меня не Джеком, не дядей Джеком, — смеётся он, — а папой. Она будет знать своего биологического отца, но… — хмурясь, качает головой он, — не думаю, что узнав о нём правду, она захочет считать его своим отцом.

Ещё секунда и я подаюсь вперёд, чтобы обнять Джека за шею и тут же чувствую его руки обнимающие меня за талию.

— Ты прав, — шепчу у его уха я, — именно это мне и нужно было услышать.

— Никогда не сомневайся в моей искренности к тебе и к Жозефин, ясно? — отстраняет меня от себя Джек, чтобы посмотреть мне в глаза. — И больше никогда не задавай этот дурацкий вопрос, никогда больше не заводи этот разговор, я не хочу об этом слышать, меня это оскорбляет.

— Я поняла, — с намёком на улыбку киваю я.

Джек внимательно смотрит мне в глаза, всё ещё держа руки на моей талии, и он бросает мимолётный взгляд за мою спину, а затем снова смотрит на меня, едва сдерживаю просящуюся на лицо улыбку.

— Мы приехали, — шепчет он, и я тут же оборачиваюсь.

— Ты приглашаешь меня в Русскую чайную? — в замешательстве спрашиваю я, замечая за окном этот легендарный ресторан, и едва ли не смеюсь.

— Нет, — улыбается Джек. — В другую сторону, Клэр.

Я в непонимании смотрю в противоположное окно, и сердце вдруг замирает. Это лишь мои внутренние догадки и, возможно, я ошибаюсь.

— One57? — уже без смешка спрашиваю я, переводя на Джека вопросительный взгляд. — Ты снял здесь номер?

— Идём, — отстраняется от меня Джек и, не отпуская моей руки, он выходит из машины, а следом за ним выхожу и я.

Шум живой улицы тут же окутывает нас, здесь куча машин, довольно большая проходимость людей и высотки вокруг, мы с Джеком словно заточены в клетки из небоскрёбов совсем недалеко от Верхнего Ист-Сайда. И небоскрёб One57 высотой больше 300 метров, это потрясающее здание, его фасады выполнены в виде перемежающихся полос из тёмного и светлого стекла, словно морские волны, на которых переливается солнечный свет. Я знаю, что это жилой дом, но часть его занимает отель.

Но мы недолго стоим на шумной улице, уже в следующую секунду Джек тянет меня за собой прямиком в высотку.

— Джек, зачем мы туда идём? — обеспокоенно спрашиваю его я, потому что прекрасно знаю, что в подобное здание попасть просто невозможно, если ты не знаешь кого-то из его жильцов, а заходим мы именно с входа для проживающих в этом доме, а не в отеле.

Но Джек мне не отвечает, и как только мы попадаем внутрь высотки, то уличный шум моментально стихает, здесь потрясающая звукоизоляция. Интерьер выполнен в спокойных умиротворенных мягких тонах, все очень лаконично и вместе с тем стильно. В отделке много камня и металла. На стене экраны, которые работают как живые абстрактные картины. Много черного и темно-коричневого, но мрачности или недостатка света не ощущается. Наоборот, зайдя сюда с шумной 57-й улицы, мы с Джеком попали в спокойное и тихое место, где почти ничто не напоминает о суете за окном.

— Мистер Фостер, мисс Олдридж, — приветствует нас консьерж, и я едва ли не теряю дар речи. Чёрт, что происходит?

— Добрый день, — кивает ему в ответ Джек и проводит меня дальше по лобби к лифту.

— Джек…

— Подожди ещё минуту, Клэр, — с довольной физиономией перебивает меня он.

Здесь совсем пусто, словно здесь лишь мы с Джеком, консьержем и охранниками, но это ведь жилой дом и где же тогда все его жители?

Лифт приезжает довольно быстро, и он также пуст.

Зайдя в лифт, Джек нажимает на последний 75 этаж и… кажется, мои догадки оправдывают себя.

Полная тишина в лифте, крепко сжимающая мою руку тёплая ладонь Джека и заполняющее пространство волнение.

— Джек…

Я не успеваю сказать то, что хотела, потому что лифт вдруг останавливается, сопровождая свою остановку классическим звуком и створки лифта разъезжаются в стороны.

Я была уверена, что сейчас увижу перед собой коридор, вдоль которого расположены квартиры, как и во всех жилых высотках, но здесь… здесь, похоже, всё по-другому.

Когда лифт останавливается, мы с Джеком попадаем не в коридор, а сразу в квартиру и я теряю дар речи, не знаю, что сказать и как вообще на это реагировать, потому что прямо перед нами с перил лестницы свисает надпись «Добро пожаловать домой».

Пару секунд полного оцепенения и я, наконец, поворачиваюсь на Джека, который не сводит с меня пристального выжидающего моей реакции взгляда.

— Джек… это… что? — вырывается у меня нервный смешок.

— Это наш дом, — с лёгким волнением на лице выдыхает он и, не отпуская моей руки, Джек выходит из лифта, ведя меня за собой.

— Ты шутишь? — вновь нервно усмехаюсь я, чувствуя, как от чего-то бешено колотится сердце, а ноги становятся словно ватными.

— Нет, — улыбаясь, поджимает губы он, и мы выходим из зоны коридора в огромную гостиную, с панорамных окон которой открывается просто невероятный вид на Центральный парк.

— Господи, Джек, — едва слышно шепчу я не в силах скрыть восхищения.

Я видела фотографии с видом на Центральный парк с высоты птичьего полёта, эти фотографии… они прекрасны, эти виды прекрасны, но когда ты видишь подобную красоту сам вживую… это потрясает, это уносит землю из под твоих ног.

— Это потрясающе, — всё ещё шепчу я и с трудом перевожу взгляд на довольного своей работой Джека, который продолжает внимательно следить за моей реакцией.

Но я смотрю на Джека лишь секунду, потому мой взгляд переносится на квартиру, в которой мы находимся, на лоджию, на которую я хочу выйти, чтобы стать к этим видам ещё ближе.

Высокие потолки, светлые стены и тёмный пол, огромная гостиная выглядит так, будто здесь уже давно живут, так всё уютно. Большой бежевый диван и пара кресел у небольшого стеклянного столика, на котором стоят цветы, и лежит пара журналов, всё это обращено к окнам и лоджии, на которых также имеются светлые шторы, которые сейчас собраны, а на стене висит телевизор. Разбавляющие светлый интерьер более приглушённые детали декора, большая картина известного художника прошлых столетий, имя которого от шока я просто забыла, вазы, наполненные свежими цветами и это всё, что на данный момент бросается мне в глаза… и ещё лестница. Вантовая словно закручивающаяся лестница из светлого дерева ведущая наверх и отсюда, с первого этажа этой квартиры видно малую часть второго этажа.

— Нравится? — с ноткой напряжённости в голосе спрашивает у меня Джек в тишине этой комнаты. И клянусь, на секунду я и вовсе забыла, что он здесь.

— Джек, что это такое? — всё ещё не осознавая происходящего, спрашиваю я.

— Джессика и Адам помогали мне с обустройством, я хотел сразу въехать сюда с тобой и Жози, но я хотел, чтобы для тебя это был сюрприз, поэтому если тебе что-то не нравится…

— Боже, Джек, мне всё нравится! — перебиваю его я. — Просто это так… неожиданно!

— Ты же не думала, что мы будем жить на Лонг-Айленд, или может в моей старой квартире? — подходит ко мне он. — Идём, я покажу тебе наш дом.

Джек уверенно идёт вперёд, ведя меня за руку прямо за собой, и мы направляемся к лестнице, ведущей на второй этаж, а всё внутри меня будоражится от происходящего.

— Внизу только гостиная, обеденная зона и кухня, но думаю, я покажу тебе это в последнюю очередь, — говорит Джек, пока мы поднимаемся на второй этаж.

Перед нами несколько коридоров, в которых по несколько дверей и Джек сразу же ведёт меня в один из них. Здесь всё деревянное и это придаёт уюта, шарма, старины… мне нравится.

— Это наша спальня, — открывает Джек самую последнюю дверь в одном и коридоров.

Мягкие бежевые и коричневые тона тут же окружают меня, а внимание моментально привлекает большая высокая кровать с высоким балдахином, по бокам стоят тумбочки со светильниками, у подножья мягкий пуф, ковёр, бежевые собранные по бокам шторы на больших окнах… ещё одна лоджия, деревянный рабочий стол и много дверей.

— Там твоя гардеробная и твой кабинет — указывает Джек на одну из дверей, а там мой, а здесь ванная.

Я не спеша прохожу в комнату проводя кончиками пальцев по рядом стоящей тумбе из красного дерева, и напротив кровати, у противоположной стены останавливаю свой взгляд на комоде сделанном из того же материала как и всё в этой комнате, но меня заинтересовало совсем не это дерево, а фотография стоящая на комоде.

Я уже замечала то, что в этой квартире чувствуется уют, словно мы с Джеком живём здесь уже продолжительное время и по всему дому я натыкаюсь на подобные мелочи как, например, книга, лежащая на этом самом комоде, как будто Джек читал её перед сном прошлым вечером. И эта рамка с фотографией рядом… на фото мы с Джеком, мы танцуем на свадьбе Джессики… я помню этот момент, я прекрасно помню его. Мы с ним танцуем, и Джек что-то говорит, немного наклонившись ко мне, я держу руку на его плече, задумчиво смотря вниз, и улыбка только-только начала показываться на моём лице. И что бросается в глаза так это кольцо на безымянном пальце моей левой руки. Несколько минут назад Джек сделал мне предложение, а чуть раньше мы узнали, что станем родителями… я помню.

— Ты в порядке? — слышу я настороженный голос Джека позади себя и через пару секунд чувствую его руки на своей талии, и моя кожа тут же покрывается мурашками, словно от холода. — Тебе не нравится?

— Боже, о чём ты только говоришь? — хмурясь, тут же оборачиваюсь на него я, касаясь ладонями его лица. — Ну, конечно же, мне здесь нравится! Квартира просто потрясающая, у меня слов нет!

— Но… — внимательно смотрит на меня Джек, и я задерживаю на нём взгляд.

— Я просто… оглядываюсь назад и… я вспоминаю, в какой квартире жила, когда ещё училась, когда ещё не знала тебя… она была меньше чем эта ванная комната, — смеюсь я, и Джек расслабляется. — И может, это звучит странно, но мне почему-то всё ещё не верится, что теперь я спокойно могу позволить себе жить в таком потрясающем доме с двумя этажами и с видом на Центральный парк. Я почему-то чувствую себя здесь чужой, хотя знаю, что могу себе это позволить и это… странно.

— Твоя квартира была ужасна, — говорит Джек и у меня вырывается смешок, а от задумчивого взгляда не остаётся и следа.

— Ну, спасибо, — смеюсь я, сцепляя руки в замок у Джека за шеей. — Мне здесь очень нравится, я рада, что мы будем жить здесь, но всё это очень неожиданно, поэтому дай мне немного времени, чтобы привыкнуть.

— На этот счёт можешь не переживать, — с наигранной задумчивостью, но без наигранного взгляда говорит он, — на это у нас с тобой есть целая жизнь, — уже без игры в голосе договаривает Джек и переводит краткий взгляд на мои губы, а затем он нежно целует меня.

Так невероятно приятно знать, что он рядом, что он здесь со мной, что мне больше нечего бояться, что всё хорошо и что теперь всегда так и будет.

— Давай я покажу тебе другие комнаты, — шепчет Джек.

— А это обязательно? — не сдержав улыбку, спрашиваю я, не желая от него отстраняться, и уже в следующую секунду Джек берёт меня за руку и ведёт за собой.

Мы выходим из комнаты и идём по коридору и заходим уже в другой, пока Джек, наконец, не останавливается.

— Готова? — почему-то спрашивает у меня он, от чего мне становится не по себе.

— Ты меня пугаешь…

— В этом доме семь спален, но я пропущу гостевые комнаты, поэтому… — Джек открывает дверь, и я тут же понимаю, почему он спросил, готова ли я.

Это детская… и здесь очень много розового цвета, но всё в балансе, от него не тошнит, комната не перегружена и я, похоже, догадываюсь, кто занимался дизайном.

— Джессика, кажется, помешалась на розовом… но… в общем… это комната Жози, — с явным волнением в голосе говорит Джек и хоть я и смотрю на детскую комнату, но я всё же чувствую, как пристально Джек смотрит на меня.

Комната небольшая, но я бы и не сказала, что маленькая, белый и розовый цвет доминирует над другими нежными цветами и над яркими акцентами.

Моё сердце замирает, когда мой взгляд падает на белую колыбель, и только потом я замечаю среди весящих на стенах в маленьких рамках картинки с изображениями героев из мультиков наши с Джеком фотографии с абсолютно разных моментов нашего с ним времени.

— Очень красиво и… мило, — улыбаюсь я. — Джессика постаралась на славу.

— Идём, — от чего-то торопит меня Джек и ведет к соседней двери. — Я думаю, Кристофер будет хоть изредка у нас оставаться, — с немного сменившимся, даже поникшим голосом говорит Джек, открывая дверь, и я сильнее сжимаю его ладонь. — Эта комната для него.

— Неужели к этому дизайну приложил руку Адам? — искренне удивляюсь я, когда попадаю в типичную мужскую комнату в синих, серых цветах и тёмных тонах.

— Мы вместе… — начинает Джек, а затем замечает мой смеющийся над ним взгляд. — Перестань, Кристоферу понравится, — с ноткой обиды говорит он. — Здесь целая куча коллекционных машин и разных игр…

— Джек, комната прелестная, Крису точно понравится, и он будет проводить здесь много времени, — пытаюсь приободрить его я. — Но думаю, ему нужно время, что свыкнуться с мыслью, что теперь его папа живёт не с ним и его мамой, а с другой женщиной.

— Он в порядке, — отмахивается Джек и после нескольких секунд поникшей тишины, Джек продолжает вести меня по коридору.

— Ты же сказал, что не будешь показывать мне гостевые комнаты, так куда мы идём теперь? — не понимаю я, но Джек мне не отвечает, а его довольная улыбка не даёт мне покоя.

— Я знаю, что ещё слишком рано, что… глупо делать это сейчас, но… — останавливается у одной из дверей Джек и, остановив на мне взгляд, он вдруг замолкает, а затем просто открывает дверь.

И комната пуста, а я перевожу на Джека вопросительный взгляд.

— В какой-то степени смешно, что у нас с тобой есть дети от… других браков, но…

— Джек, ты выделил комнату для нашего ребёнка? — довольно тихо спрашиваю я, и всё внутри сжимается в тугой узел. — Джек…

— Я знаю, что… пройдёт не один год, прежде чем мы вообще сможем подумать об этом всерьёз, но — взяв меня за руки, улыбается он, — наши с тобой дети это лишь вопрос времени, а это, — переводит он взгляд на пустующую комнату, — просто забронированное для них место. На будущее так сказать, — улыбается Джек.

— Ты сумасшедший, — на полном серьезе говорю я.

— Я знаю, — притягивает меня к себе он.

— Если честно, я думала, что не смогу иметь детей после… — вдруг говорю я, и улыбка моментально пропадает с лица Джека, а его взгляд становится словно напуганным. — Но я забеременела Жози, но и эта беременность… прошла не гладко, я родила её раньше срока… — качаю головой я, а перед глазами уже стоит пелена слёз.

Сейчас я произношу вслух то, что боялась произносить даже в своих мыслях.

— А если я не смогу…

— Клэр, всё хорошо, — обнимает меня Джек. — Успокойся и не нужно себя накручивать, слышишь? Всё в порядке, ты в порядке и…

— А если нет? — отстраняюсь от него я, чувствуя, как дрожат собственные ладони. — А если я больше не смогу родить?

Джек долго смотрит мне в глаза таким взглядом, словно я только что его оскорбила и в этом взгляде также таится боль, он знает, что я могу быть права, и его это пугает, пугает также сильно, как и меня.

— Я хочу ребёнка, Клэр, — наконец говорит он, потому что от этой напряженной тишины я начала слышать звон в ушах. — Я люблю Кристофера, люблю Жозефин, но я хочу, чтобы у меня и у женщины, которую я люблю был общий ребёнок, но если это невозможно… я это переживу. Дети это безусловно счастье, особенно если они от любимого человека, но дети не вся жизнь, Кларисса, они не её смысл, они привилегия, которая, к сожалению, дана не всем.

Мне вдруг становится холодно, и мурашки покрывают всё моё тело, Джек пронзительно смотрит на меня, всё ещё держа меня за руки, а я не знаю, что и сказать.

— Я люблю тебя, Кларисса и всё, что мне нужно — это те же чувства в ответ.

В квартире вдруг раздаётся звон, словно к нам кто-то пришёл и это сбивает меня с толку.

— Откроешь? — пытаясь сбросить с себя напряжение, спрашивает у меня Джек, но улыбки у него не выходит.

— Я? — севшим голосом спрашиваю я и тут же прокашливаюсь.

— Да! — кивает он.

Несколько секунд я пытаюсь понять, куда мне идти и что вообще делать, но прежде чем уйти я останавливаю саму себя и, приподнявшись на носочки, я тяну Джека к себе за поцелуем и я словно освобождаюсь, когда чувствую его ответ, когда чувствую его прикосновения.

— Прости меня, прости за это, — с сожалением шепчу я, не отстраняясь от него ни на дюйм. — Нужно открыть дверь, — отсыпаю на шаг я, и прохожу вдоль коридора к лестнице, оставляя Джека позади.

И кто же это может быть? Вариантов у меня не много, это или Джессика или Адам… больше предположений у меня и нет.

Сердце стучит слишком быстро, я пытаюсь не упасть, пока спускаюсь с лестницы и пытаюсь вспомнить, где здесь входная дверь, а потом вспоминаю, что входной дверью здесь служит лифт.

Руки всё ещё дрожат от разговора с Джеком, в голове всё ещё сотня мыслей и сейчас я хочу, чтобы он был со мной, потому что мне от чего-то страшно одной встречать неизвестно кого. Но… здесь есть какой-то подвох. Не думаю, что Джек так просто отпустил меня встречать незваных гостей… он знает, кто к нам пришёл.

Сначала мне не совсем понятно как открыть… лифт, но я всё же нахожу кнопку, благодаря которой я позволяю войти в нашу квартиру гостям и когда я вижу, кто это, я буквально теряю дар речи, и у меня вырывается лишь вздох.

— Кларисса! — с радостной и волнительной улыбкой кивает мне миссис Майя Фостер, держа в руках торт.

— С новосельем, — проговаривает рядом стоящий с ней муж, а в моём горле словно застрял ком.

— Мам, пап, проходите, — слышу я приближающийся к нам голос Джека и понимаю, что мне стоит прийти в себя.

— Да, — едва выговариваю я, пытаясь выйти из ступора. — Думаю, нам есть, что обсудить.