Прощай, Нью-Йорк?

Глава 44

— Он уезжает, Клэр, — всхлипывает Джессика, сидя на лавке в Центральном парке, опустив голову и поникший взгляд. — Я говорила с ним буквально десять минут назад, — поднимает на меня полные слёз глаза Джессика, её губы дрожат, как и её голос, — я умоляла его подождать, всё взвесить, всё обдумать, но он сказал… сказал, что ждать больше нечего и что сейчас он должен позаботиться о своей семье.

— Джесс, — с сожалением выдыхаю я, касаясь плеча подруги. — Всё обойдётся, Джек уедет, переведёт дух и в скором времени вернётся в Нью-Йорк, я уверена, — пытаюсь приободрить её я, но… я сама едва верю в свои слова.

Я прекрасно знаю, что для Джека значит семья и её защита, я знаю, как ему сейчас нелегко, как он сейчас переживает, волнуется и винит во всём лишь себя. На это повлиял и тот ужас, что испытала вся его семья, когда Джек был ещё ребёнком и то, что случилось со мной… на меня дважды напали, когда я была уже беременна и, если в первый раз всё обошлось, то во второй…

И поэтому я знаю, Джек сделает всё, чтобы защитить и сына и жену, Джек сделает всё и… я уверена, если он решит, что уехав из страны, он лучше всего защитит свою семью, Джеку уедет, уедет и даже не обернётся назад.

— Через пару часов Джек пересечёт границу, приземлиться в Англии и… он не вернётся…

— Он сам сказал тебе, что больше не вернётся в Нью-Йорк? — настороженно и с толикой паники в голосе с замиранием сердца спрашиваю я.

— Джек… сказал, что вернётся, но когда и… навсегда ли, — едва разборчиво бормочет Джессика, вновь утыкаясь в платок.

Я не думала, что Джессика будет так расстроена, так разбита и подавлена от того, что Джек уезжает. Насколько мне известно до того как я вернулась в город они не особо общались, а сейчас Джессика ведёт себя так словно из страны уезжает её родной брат, с которым она невероятно близка.

— Джессика, успокойся…

— Нет, Клэр, ты не понимаешь! — обиженно смотрит на меня подруга и вдруг притихает, задерживая на мне внимательный взгляд. — Ты знаешь, что случилось? Знаешь? — Я качаю головой, чувствуя, как на порядок ускорилось моё сердцебиение. — Было уже поздно, Молли была дома одна, Кристофер был у родителей Джека. Молли мне рассказала, что услышала, как раздался телефонный звонок, доносящийся из кабинета Джека и когда она туда вошла, то сзади на неё напали. Молли знала лишь то, что это был какой-то незнакомый ей мужчина, он приставил нож к её горлу и вывел её в гостиную. Он угрожал ей, её сыну, Джеку… — не сдерживает слёз Джессика, а я думаю лишь о том какая Молли молодец, она придумала отличную историю. — Он говорил ей, предупреждал её, чтобы Джек больше и близко не подходил к тебе, и вернувшись домой, Джек, должно быть, услышал эти разговоры и… он застал их. И тот кретин, что напал на Молли, сказал ему держаться от тебя, Кларисса, подальше и просто… ушёл.

Между нами повисает тишина. Джессика не сводит с меня пристального взгляда, в котором отчётливо читается злость на меня и обида.

— Это же Брайан послал его, верно? — напрямую спрашивает Джессика.

— Это не моя вина, — выдыхаю я, стараясь не выдать свою ложь, ведь Брайан здесь вовсе не причём.

Всё это «нападение» подстроила сама Молли, ведь я попросила её сделать это. Сделать это, чтобы Джек, наконец, всё понял и осознал, чтобы он, наконец, перестал играть с огнём делая вид, что это пустяк и Молли согласилась. Она согласилась слишком быстро, потому что вся эта ситуация ей только на руку. Они втроем уедут, и я уже навсегда исчезну из их жизни, из жизни Джека и Молли, и им больше ничего не будет мешать. Как она и хотела.

И Молли справилась даже лучше, чем я думала.

— Знаю, — пытается смягчиться Джессика. — Просто… я не хочу терять ещё одного своего друга, — вновь всхлипывает она.

— О чём ты говоришь? Всё твои друзья… они здесь.

— Правда? — едва ли не усмехается Джессика. — Ты уехала и хоть ты и вернулась, но ты уже совсем другая, Клэр. Адам… он бы не вернулся в город, если бы не вернулась ты. И, чёрт возьми, даже Диана бросила меня! А Джек… хоть последние пару лет мы и были не в лучших отношениях… но он всегда был рядом, он всегда был мне как старший брат, — со слезами на глазах улыбается Джессика, и я сама едва сдерживаю эмоции. — И теперь, Клэр, уезжает и он. Но я не хочу терять ещё и Джека…

— Ты его не потеряешь, — обнимаю Джессику я. — Джек… он же не сможет просто взять и уехать, он не сможет бросить тебя, он так не поступит.

— Но ты же так поступила, — говорит подруга, и на мгновение я перестаю дышать.

— Но Джек лучше меня, он так не поступит, — разбитым голосом говорю я в окружившей нас тишине.

Это правда… по крайней мере, я на это надеюсь.

Мы ещё немного говорим с Джессикой на тему отъезда Джека, я пытаюсь её успокоить, а потом мы решаем отвлечься и просто погулять по любимому парку, побродить по любимым местам.

Я подавлена отъездом Джека, но я понимаю, что всё это к лучшему, я понимаю, что хотела именно этого — оградить его самого и всю его семью от любой возможной опасности. В каком-то смысле я хотела оградить Джека от него самого, от его желания мне помочь, я хотела оградить его от себя, и у меня это получилось… у нас с Молли это получилось. И теперь эта тайна уйдёт с нами в могилы, потому что если Джек узнает, что всё это «нападение» было постановочным, и что саму лишь идею подала я… Джек сойдёт с ума, он просто убьёт меня или же просто возненавидит до глубины души.

— Так это твоих рук дело? — спрашивает у меня Брайан, когда я возвращаюсь домой и уже переодеваюсь.

Обернувшись, я задерживаю взгляд на облокотившегося о дверной косяк Брайана, на его смеющимися глазами и довольной ухмылке.

— Отчасти «да», — без особых эмоций отвечаю я и выхожу в коридор. — Не спрашивай меня, я просто облегчила тебе жизнь.

— Я рад, что мы стали так хорошо друг друга понимать, — говорит Брайан, следуя за мной на кухню.

Он явно рад, что я лично позаботилась о том, чтобы Джек Фостер исчез из нашей с ним жизни.

Весь день мы проводим вдвоём, но к вечеру под предлогом «у меня много работы» я закрываюсь в своём кабинете и сидя за рабочим столом стеклянным взглядом смотрю в пустоту.

Настольная лампа тускло освещает кабинет, в котором больше нет света, шторы плотно закрыты, а в немного приоткрытое окно дует слабый ветер, а тишину заполняют звуки машин и разговоры людей, доносящиеся с улицы.

Я не собираюсь грустить, плакать, жалеть себя и всё в этом духе. Нет. Я сама это сделала, сама позволила Джеку уехать, поэтому горевать здесь просто глупо. Но я не могу делать вид, что мне якобы всё равно.

Я уже приняла решение быть с Брайаном и никуда не пытаться сбежать, я приняла решение… я хочу попробовать построить с Брайаном то, что когда-то хотела построить с Джеком. Я хочу попробовать простить его, полюбить его, я хочу попробовать всё наладить и… построить с ним по-настоящему счастливую семью.

Но… даже приняв это нелёгкое для меня решение, даже отпустив Джека, я не могу запретить себе думать о нём, о нас, о нашем прошлом, о наших шансах, которые мы упустили, о наших мечтах… Прошлое лезет мне в голову каждый раз, когда я даже просто случайно слышу его имя, натыкаюсь на какую-нибудь старую вещь или же просто думаю о своём будущем, в котором я знаю, Джека уже не будет.

И я не знаю, что мне делать, не знаю, как выкинуть его из головы, как… вновь забыть его. И единственное, что мне остаётся так это время. Время это единственное, что я точно знаю, поможет мне. Ведь однажды я уже забывала Джека… не совсем, но… всё внутри меня болело не так сильно, воспоминания постепенно тускнели, стирались, исчезали…

Единственное, что меня сейчас пугает так это то, что ждать мне придётся долго, думаю, очень долго. Должно пройти много времени, много лет, чтобы я забыла Джека, забыла нас. Если, конечно, на помощь к времени не придёт счастливое настоящее. Счастливая настоящая жизнь с Брайаном, например, счастливая семья, полноценная семья с ребёнком и может тогда мне будет легче позабыть обо всём, попрощаться со всем прошлым и обратиться только к настоящему и лучшему будущему.

Но я могу лишь ждать, только лишь ждать и… пытаться простить Брайана, пытаться всё наладить и… пытаться быть счастливой.

Финальная подготовка к свадьбе… Боже, мне до последнего не верится, что я выхожу замуж за сенатора штата Нью-Йорк Брайана Хилла. Но я… да, выхожу за него.

Я не видела зала, в котором мы будем праздновать и не увижу его до самого торжества. Я вообще практически ничего о нашей с Брайаном свадьбе не знаю, и меня это ничуть не смущает. Я даже не знаю, сколько точно гостей у нас будет, и кто вообще приглашён! Я не занималась подготовкой и совершенно об этом не жалею.

Я знаю лишь то, что сама церемония пройдёт в, пожалуй, самой известной церкви Нью-Йорка, в Церкви Троицы, которая расположена в самом центре делового района, — на перекрестке Уолл-стрит и Бродвея.

Сейчас Брайан больше времени пропадает на свадебной подготовке, нежели на работе, а мне остаётся лишь выбрать себе причёску и макияж, чем я сейчас и занимаюсь.

Джессика, конечно же, согласилась быть моей единственной подружкой невесты, шафером Брайана будет его друг с Сиэтла, с которым я, конечно же, знакома.

Я не волнуюсь, не переживаю, ничего подобного я не чувствую, мне вполне спокойно. Не знаю, что бы это могло значить, но какая разница? Может быть то, что я совсем не волнуюсь по поводу завтрашней свадьбы — хороший знак?

На мой мобильник приходит сообщение, и я отвлекаюсь от просмотра разных вариантов причёсок на свадьбу и беру телефон в руки.

Это от Адама. Мы давно не общались и честно сказать, я думала, что он уже уехал в Чикаго.

Переводя взгляд с мобильника в окно, за которым день уже медленно перетекает в вечер и думаю, что прогуляться с Адамом — хорошая идея.

Едва я успеваю нажать «отправить» как в дверь раздаётся звонок. Неужели это Адам?

С большими сомнениями отворяя входную дверь, я не слишком-то и удивляюсь.

— И давно ты здесь стоишь? — усмехаюсь я, смотря на стоящего напротив меня Адама.

— Нет, — с привычной улыбкой протягивает он. — Впустишь? Или мне ждать тебя на улице?

— Проходи! — улыбаюсь я, чувствуя, как в момент моё настроение на порядок стало лучше. — Дай мне пару минут.

— Неплохо, неплохо, — проходя внутрь и осматривая дом, задумчиво проговаривает Адам. — А у этого засранца есть вкус.

Я решаю не заострять внимание на словах Адама, и скорее сменив спортивные штаны на чёрные джинсы, возвращаюсь вниз и беру своё пальто.

— У тебя есть какой-то план или мы просто будем гулять по городу, цепляя за собой зевак с телефонами? — спрашиваю я, выходя на улицу.

— Не грузись, Клэри, я просто хочу прогуляться с тобой, — натянуто улыбается мне Адам, пряча руки в карманах своего чёрного распахнутого пальто.

Он, наверное, что-то задумал или я просто стала параноиком.

— Ты меня прости, но… я не приду на свадьбу, Клэри, — вдруг говорит Адам и в сердце словно что-то щёлкнуло. — Не потому что я не хочу тебя видеть, а потому что я не хочу видеть того, кто причинил тебе столько боли и… я не хочу смотреть на то, как ты выходишь за этого человека замуж. Прости.

Адам смотрит то вперёд, то переводит взгляд вниз, он избегает моего взгляда. Эти слова ему дались нелегко, но я рада, что он сказал правду, хоть мне грустно от того, что я не увижу его завтра в толпе гостей.

— Ничего, — слабо улыбнувшись, касаюсь его плеча я.

— Не верю, что ты это делаешь, — всё ещё не смотря на меня, усмехается Адам.

— Я тоже, — смотрю на улицы Нью-Йорка я.

— Так не должно быть…

— Хватит, — перебиваю я Адама, решительно повернувшись к нему. — Если ты хотел встретиться со мной только для того, чтобы отговорить от свадьбы, то не стоило тратить своё время.

Адам задерживает на мне внимательный взгляд, в котором медленно словно гаснут огоньки.

— Не только поэтому, — поникшим голосом говорит он. — Но я тебя понял и… больше не буду затрагивать эту тему.

— Спасибо, — с раздражением говорю я, ускоряя шаг и проходя вперёд.

— Клэр, я завтра возвращаюсь в Чикаго и я не хочу прощаться с тобой на такой ноте, — останавливает меня за руку Адам. — Ты вернулась и я не хочу терять тебя как подругу снова, поэтому прости меня, и давай забудем об этом разговоре.

Я сдержанно киваю Адаму, внимательно смотря на него, и мы продолжаем нашу прогулку, хотя наш разговор всё равно идёт уже не так свободно.

— Наверняка Брайан сейчас развлекается, как может, — усмехается друг, — а почему ты не устроила девичник?

— Ну, во первых: сейчас Брайан не «отрывается как может» а встречается с организаторами свадьбы и во вторых: неужели мне на вечеринку приглашать лишь одну Джессику? Ведь других настолько близких подруг у меня нет.

— А как же я? — с толикой обиды в голосе спрашивает Адам, и у меня вырывается смешок.

— Ну, конечно! Как я могла забыть? — подыгрываю ему я. — Прости, моя дорогая!

Я смеюсь, не сдерживая широкой улыбки, и я понимаю, что Адаму удалось не просто рассмешить меня, но и развеять между нами всё напряжение.

— Может, сходим в Центральный парк? Или может, отправимся к пристани? — воодушевлённая идеей посмотреть на закат над речной водой, спрашиваю я.

Но, кажется, Адаму эта идея не очень нравится, потому что он задумывается и явно не над моим предложением.

— Знаешь, это неплохая идея, но у меня немного другие планы, — словно боясь сказать что-то лишнее, протягивает Адам, переводя на меня неуверенный взгляд.

— Что ты задумал? — ту же отставив в сторону смех и улыбку, всерьёз напугано спрашиваю я, остановившись посреди улицы. — Если это хоть как-то связано с Джеком…

— Да нет же, женщина, успокойся, мои планы никак не связаны с Джеком, — немного раздражённо рявкает Адам, и мне становится на порядок легче, но всё ещё не по себе. — Но… — вновь неуверенно и с лёгкой опаской протягивает он, — нам нужно поехать в Бруклин.

— В Бруклин? — хмурюсь я, совершенно сбившись с толку. — Зачем?

— Просто поедем, и ты сама всё поймёшь, — поворачивает меня к дороге Адам и к нам тут же подъезжает такси.

Меня всё это, мягко говоря, настораживает, но я не донимаю Адама вопросами, потому что уверена, что он всё равно мне ничего не скажет. Не знаю, что он задумал, но мне это не нравится, я волнуюсь, что это всё же как-то связано с Джеком и у меня даже возникает мысль, что его отъезд из страны был липовым, был обманом, в который я поверила и сейчас Адам привезёт меня к Джеку, а потом…

— Боже… — выдыхаю я, прерывая свои собственные мысли, когда колорит давно забытых мною бруклинских домов сменяется дорогой, которую я точно никогда не забуду.

Я родилась в Бруклине, я жила здесь семнадцать лет и только потом переехала на Манхэттен из-за учёбы. В этом городе я громче всего смеялась, а потом убивалась от горя.

Я бездумно смотрю в автомобильное окно на медленно проносящуюся мимо пустошь, деревья… а потом мы останавливаемся у вывески «Кладбище Грин-Вуд».

— Зачем ты… — со злостью во всём теле, но уже со слезами на глазах спрашиваю я Адама, который сидит впереди.

А ведь он делает это не первый раз. Однажды Адам уже привозил меня на кладбище к моим родителям, но это было… наверное, пять лет назад. И тогда… в тот достаточно тяжёлый для меня момент мне было это нужно, тогда Адам помог мне, но сейчас… я не была здесь с тех пор, как Адам привозил меня сюда пять лет назад. И я, наверное, просто сойду с ума.

— Пойдём, — выходя из машины, говорит мне Адам и я, не спеша, но всё же следую его словам. — Не злись, завтра ты выходишь замуж, и думаю, ты должна навестить родителей.

Я молча смотрю на расплывшейся перед моими глазами силуэт Адама и без лишних слов обхожу его проходя на территорию кладбища.

Я зла, я до ужаса зла на Адама, но почему именно, я не знаю. Наверное, я зла даже не на него, а на себя, потому что я должна была сама, без чьей-либо помощи приехать сюда.

Умиротворение вдруг сменило секундную боль, мне не страшно, наоборот очень спокойно и проходя по дорожке, направляясь к знакомым плитам я не чувствую… напряжения или опять таки ноющей боли в сердце, я не чувствую даже тоски, хотя, конечно же, до безумия скучаю по родителям.

Я молча опускаюсь на колени перед двумя плитами с именами моих родителей и опять таки молча сижу около десяти минут. Мне нечего сказать, а точнее я просто не хочу говорить, я просто хочу помолчать и в мыслях попросить прощения за всё, что я сделала не так, за все свои ошибки, за все свои неправильные поступки.

Возможно, Адам подумал о том, что навестив родителей, поразмыслив в тишине, я… приму другое решение и отменю свадьбу, сбегу уеду, осмелюсь на изменения, но нет. Этому уже не бывать и ничто не изменит моего решения. Поэтому побыв на кладбище совсем недолго, я мысленно прощаюсь с родителями, провожу рукой по плитам и ухожу.

Слёзы в глазах, но пустота в сердце… наверное, боль от потери родителей со временем встала на второй план, уступив уже совсем другой печали.

— Заедем за кофе? — открывая дверь такси, спрашиваю Адама я, застыв на месте.

— Да, — уверенно кивает он, и я сажусь в машину.

Адам… он больше чем просто мой хороший знакомый, он даже больше чем мой хороший друг, он… стал мне семьёй за довольно недолгий срок нашего тесного общения.

Он много для меня сделал в своё время. Он поддерживал меня, когда я была в ссоре с Джеком и думала, что у нас с ним всё кончено, он заботился обо мне, когда я болела, когда лежала в больнице, он выкрадывал меня оттуда, гулял со мной, проводил со мной время, привозил на кладбище к родителям, он познакомил меня с таким напитком как кофе и Адам он… просто делал меня счастливой в моменты, когда я напрочь забывала о счастье.

И, наверное, где-то в глубине своей души я жалею, что когда-то не дала нам второго шанса, а точнее испортила наш первый шанс. Наверное, где-то в глубине своей души я жалею, что не осталась с ним, я жалею, что не смогла влюбиться в него так сильно, чтобы забыть Джека, я жалею, что не смогла полюбить Адама так, как я полюбила Джека. И, наверное, я действительно жалею, что познакомилась с Джеком раньше, чем познакомилась с Адамом. Потому что… я уверена, если бы я сначала встретила Адама и влюбилась в него… у нас бы всё получилось и сейчас моя жизнь была бы совершенно другой, она была бы… счастливой, у меня бы не было таких проблем и… такого ужасного прошлого.

Но ничего уже не вернуть, не изменить и… моё сердце уже навсегда отдано другому, он навсегда отдано Джеку. И, к сожалению, я с этим уже ничего не могу поделать.

— Спасибо, — тихо выдыхаю я, облокачиваясь на плечо Адама, который на обратном пути решил сесть со мной на заднем сидении.

Это всё, что я говорю за всю нашу поездку назад на Манхэттен, всю остальную дорогу я молчу, а Адам обнимает меня, не позволяя мне упасть в пропасть боли, слёз и сожалений.

Да, я жалею, что влюбилась в Джека, жалею, что встретила первым именно его, а не Адама.

Тишина и умиротворение продолжаются и в кафе, в котором мы с Адамом пьём горячий кофе с молоком и не важно, что здесь довольно шумно, потому что это не дорогой ресторан, а простое дешёвое кафе на въезде в город, но между нами или даже внутри нас тихо. И эта тишина не напряжённая, не приносящая нам неудобства, она просто… такая тихая, умиротворённая и на удивление простая. Тишина, в которой нам не нужно бояться, тишина, которую не нужно заполнять пустыми разговорами.

— Всё будет хорошо, — вдруг накрывает мою ладонь своей Адам и, подняв на него взгляд, я сначала теряюсь, а потом, увидев в нём уверенность, расслабляюсь и с благодарной едва уловимой улыбкой киваю ему.

Мы долго сидим в этом шумном кафе, выпивая по несколько чашек кофе, обсуждая наши с Адамом свитера, официанток, холодную погоду, окружающих нас людей, но не нас самих, не наше прошлое, не наше настоящее, не будущее. Мы не говорим о нас, не о нём, не о обо мне, не о моей беременности, не о завтрашней свадьбе, не о Брайане, не о Джеке. Мы не волнуемся об этих вещах, о которых, на самом деле, волноваться бы следовало, но… не сейчас, не сегодня, не в этот вечер.

Завтра у меня большой день, день, который должен разделить мою жизнь на «до» и «после» хотя моя жизнь делилась на такие понятия уже не один раз.

Но я по-прежнему не волнуюсь, потому что знаю, что иначе просто нельзя.

Адам провожает меня до дома, и я не боюсь, что Брайан вдруг разозлится или может, увидит нас. Он знает, что Адам для меня просто друг и раз я всё-таки вернулась домой в этот поздний вечер, наша свадьба всё же состоится.

— Удачи тебе завтра, принцесса, — говорит мне Адам без привычной мне ухмылки и довольного лица, когда обнимает меня у дверей моего дома. — Уверен, ты будешь выглядеть просто… невероятно, — отстраняясь от меня, говорит он, натягивая на лицо тусклую улыбку, а у меня в глазах стоят слёзы.

— Жаль, тебя там не будет, — пытаясь взять себя в руки, всхлипываю я и усмехаюсь своей ранимости.

— Я уже купил билет…

— Знаю, — перебиваю его я. — Но я надеюсь, это не последняя наша встреча.

— Разумеется, не последняя! — уверенно и с усмешкой говорит Адам и у меня вырывается смешок.

— Тогда буду с нетерпением ждать тебя в Нью-Йорке, — говорю я с жуткой тоской в сердце. — Мне будет тебя не хватать.

— И мне тебя, Клэри, — с потухшим взглядом и с такой же потухшей улыбкой говорит Адам, и я вновь подаюсь вперёд, чтобы обнять его, но лишь на секунду, а потом, отстранившись, скорее поднимаюсь к двери.

Я не хотела оборачиваться на него, но не смогла не взглянуть на Адама, перед тем как он уйдёт.

— Пока, Адам, — уже открыв дверь, оборачиваюсь я.

— Пока, Клэр, — говорит он, и напоследок улыбнувшись, я прячусь за дверьми своего дома.