Прощай, Нью-Йорк?

Глава 61

Несколько часов подряд укачивать Жозефин на руках после долгой и утомляющей её вечеринки оказалось не самым простым занятием. Она долго плакала, я думаю, от усталости, но потом всё же, наконец, заснула. Жози хоть и лёгкая, но держать её на руках два часа было не просто, и когда я положила её в кроватку, мне показалось, что я не чувствую рук. Джеке хотел мне помочь, он едва ли не силой пытался забрать у меня дочь, но я хотела сделать это сама. Я чувствовала себя не очень уверенно, когда держала Жози на руках, я боялась сделать что-то не так, боялась уронить её, но уже после получаса укачивания малышки я обрела уверенность в руках, я полностью ощутила вес дочери и перестала бояться. Я перестала бояться держать её на руках, но меня тут же атаковал другой страх.

Я несколько минут стояла у кровати наблюдая как Жозефин спит, наблюдала за её забавной мимикой и я боялась отойти от неё, боялась оставить её в комнате одну, хотя, если бы она вдруг проснулась, я бы прекрасно всё услышала из спальни по радио няне.

И я… вроде бы села на диван у кроватки лишь на минутку, но очнулась я только в пятом часу утра на руках Джека, он нёс меня в спальню.

Видимо, эта вечеринка и всё происходящее до неё вымотали не только Жози и Джека, но и меня саму раз я уснула сама того не заметив.

Но мой сон в постели длился недолго, где-то через час меня разбудил плач Жози исходящий от стоящей на тумбе Джека радио няни.

— Не вставай, я схожу, — вдруг говорит Джек, когда я поднимаю голову с его груди, а затем чувствую, как он целует меня в висок.

Глаза закрываются сами собой, и я вновь проваливаюсь в сон, но снова ненадолго, но на этот раз меня будит не плачь Жозефин, а тихий, отдалённый голос Джека.

— Ты ведь умница, да? — спрашивает Джек, и я не сразу понимаю, что его голос исходит из радио няни. — И ты не будешь больше капризничать, верно?

Солнце уже поднимается над городом и его лучи проникают в спальню через не зашторенные окна и вид отсюда… он великолепен.

Я всё ещё хочу спать, но я поднимаюсь с кровати и понимаю, что по прежнему нахожусь в халате, в котором укладывала Жозефин спать. Затянув развязавшийся пояс, я закручиваю волосы в низкую шишку и выхожу из спальни, направляясь к детской, которая находится в совсем другом коридоре.

И я заглядываю в приоткрытую дверь комнаты Жозефин и пару секунд наблюдаю за держащим на руках малышку Джеком. Он стоит ко мне спиной, что-то тихо говорит склонив голову, и я замечаю, что у него в руках бутылочка. Видимо, она проголодалась.

— С днём рождения, — говорю я осторожно обнимая Джека из-за спины.

— Привет, — шепчет мне он, повернув голову.

— Привет, — тепло улыбнувшись отвечаю я и обхожу его.

Джек кормит Жози из бутылочки, его руки заняты, и я пользуюсь моментом и обняв его за шею, тяну к себе, чтобы поцеловать.

— Я хочу тебя обнять.

— Но ты не можешь, — с улыбкой отстраняюсь от Джека я, и опускаю взгляд на засыпающую дочь.

— Как ты? — спрашивает у меня он, и я вновь смотрю на него.

— Хорошо, — киваю я смотря на Джека и держа ладони поверх его держащих Жозефин рук.

— Мне нужно уехать в офис, — опускает он Жози в кроватку.

— Сейчас? — шепчу я вспоминая, что сейчас только шесть часов утра.

— Да, — подходит ко мне он, — я не занимался компанией почти месяц и теперь там полный завал, и у меня есть один крупный проект, который нужно закончить до нового года, — обнимает меня за талию Джек.

— Но сегодня твой день рождения.

— У меня каждый год день рождения, — с усмешкой кивает он, приподнимая брови.

— О, да, удивительно, не правда ли? — с сарказмом произношу я, и перевожу взгляд на Жозефин. — Думаю, нам лучше выйти.

Джек кивает мне, и мы выходим в коридор.

— Так что никаких сюрприз вечеринок, ладно? — спрашивает он.

— Джессика будет расстроена, — поджимаю губы я, но на самом деле никто и не планировал устраивать вечеринку, сейчас не самое лучшее время для шумихи. — Я что-нибудь тебе приготовлю, — говорю я коснувшись руки Джека, когда его телефон вдруг зазвонил.

Впервые за этот месяц я взяла в руки ноутбук и наконец включила свой рабочий телефон с готовностью принимать бесконечные звонки и получать ещё более бесконечные сообщения. Джек ушёл уже пару часов назад, Жози я перенесла в гостиную, где и расположила своё рабочее место. Я связалась с Розмари и она попыталась ввести меня в курс дела, также я, кажется, впервые за месяц связалась с Софи, которая слишком долго высказывала мне все свои переживания обо мне, но я вовремя прервала её. Я не хочу знать что обо мне пишут в журналах, газетах и соц. сетях. Я не хочу знать мнение людей, которые ничего не понимают, которые делают выводы только от известных им фактов, которые могут быть ложными. Я не хочу погружаться в эту грязь, поэтому я прервала Софи как только она сказал слова «все говорят».

Я узнала у Розмари как идут дела внутри компании, как ведут себя работники, всё ли хорошо и продолжает ли компания работать без моего участия. Оказалось, что да, по крайней мере, на словах.

Всё что произошло… всё, что происходит подействовало на моё имя, на мою компанию, как самая громкая и, наверное, лучшая реклама в моей жизни. Я узнала, что есть умники, которые всерьёз считают, что вся эта ситуация со мной и Брайаном — просто рекламный ход, что всё это ради пиара. Меня это и злит и смешит одновременно, но это просто мнение, к которому больше чем пара сотен человек не прислушается.

Сна Жозефин хватило только на два часа моей спокойной работы, она проснулась. На самом деле я уже успела заметить, что она очень спокойная, она совсем не капризная, ну, или мне просто так кажется.

Отвечать на рабочие звонки, переписываться и попутно следить за ребёнком не так уж и сложно, особенно, когда ребёнок ещё не может ни ходить, ни ползать. Очень удобно. Но иногда я всё же отвлекаюсь от работы, отвлекаюсь на вид за окном, на Центральный парк, на весь Манхэттен. Хорошо, что я не боюсь высоты, иначе мы бы не смогли здесь жить и видеть эту захватывающую дух красоту.

В чувство меня приводит неожиданный звонок, который оповещает меня о том, что к нам пожаловали гости, но это очень странно, я никого не жду и Джек ни о чём меня не предупреждал.

Проверив, что с Жозефин всё в порядке, я поднимаюсь с ковра, на котором сидела и направляюсь к лифту, который не откроется, пока я не нажму специальную кнопку.

Джек бы предупредил меня если бы к нам должен был кто-то заглянуть, а значит, этот гость явно незваный. Но Джек показал мне как пользоваться лифтом, как посмотреть кто там не открывая его, что я сейчас и делаю.

Тёмный экран в момент загорается и я буквально теряю дар речи. Это Молли и она с Кристофером, и она явно чем-то недовольна. Какого чёрта она здесь делает?

Минутный ступор и я наконец нажимаю на кнопку, и двери лифта разъезжаются в стороны.

Передо мной стоит озлобленная Молли, она меня ненавидит и мне хватило секунды, чтобы понять это по её взгляду. За её руку держится Кристофер, он словно смущён и не совсем понимает куда его привели, он растерян, а меня начинает гложить чувство вины. «Я разрушила семью этого ребёнка» — звучат в моей голове эти мысли, но я стараюсь их не слышать, я ничего не разрушала.

А позади них стоит охранник, охранник которого нанял Джек, но теперь мне не кажется это бредом сумасшедшего, это лишь необходимая мера, с которой я полностью согласна. Бак — один из охранников дежуривших в лифте, и да, он просто несколько часов подряд катается в лифте следя за тем, кто к нам жалует и не пропуская незнакомцев, которых не звали.

Поэтому я и удивилась, когда услышала звонок, меня не предупредил о чьём-то приходе ни Джек никто либо из охраны, хотя они обязаны докладывать мне если кто-то вдруг приходит, но видимо Бак знает Молли, знает Кристфоера, и он посчитал необязательным докладывать мне о их приходе, они Джеку далеко не чужие люди.

— Молли, — переступив через черту удивления говорю я, не сводя взгляды с ненавидящей меня рыжеволосой девушки. — Привет, Кристофер, — мягко улыбаюсь я, переводя взгляд на малыша.

— Где Джек? — бесцеремонно проходит Молли в гостиную. — Он игнорирует мои звонки, — останавливается она осматривая квартиру.

— Его нет, Джек на работе, — отвечаю я, скрещиваю руки на груди и краем глаза замечаю как створки лифта вновь объединяются. — Ты пришла, чтобы накричать на Джека?

— Не только, — поджимает губы она оглядывая меня с ног до головы и это до жути неприятно. — Красивое кольцо, — вдруг говорит она, и это на мгновение выбивает меня из колеи. — У меня рейс в Милан через час, а Кристофер со мной полететь не может, поэтому я приехала, чтобы оставить его вам.

Кристофер смотрит на меня испуганными и словно разочарованными глазами, он хотел увидеть отца.

— Есть что выпить? — вдруг спрашивает Молли, направляясь в сторону кухни. — Милый домик.

— Чай, кофе? Может, сок? — не понимая какого чёрта я собираюсь обслуживать бывшую жену своего без пяти минут мужа и, наверное, если бы Кристофера здесь не было, я бы уже давно послала Молли куда подальше.

— А есть что покрепче? — с надеждой в голосе спрашивает она, садясь за высокие выстроенные в ряд тумбы служащие также столом.

— Нет, — отвечаю ей я. — Кристофер, хочешь сок?

Мальчик лишь молча кивает мне, и когда я наливаю Кристоферу сок, Жозефин начинает плакать.

— Твоя дочь? — спрашивает у меня Молли, и от чего-то мне становится не по себе.

— Да, — подав стакан с соком Кристоферу, я иду в гостиную.

У Жози просто выпала пустышка и поправив её я хочу вернуться к Молли, но замечаю, что следом за мной пошёл Кристофер.

— Это Жози, — улыбаюсь ему я, когда мальчик опускается на ковёр, на котором и стоит специальное кресло дочери.

— Наверное, Джек жутко бесится из-за того что она так похожа на Брайана, — говорит Молли позади меня, но я не злюсь на неё, она меня просто раздражает.

— А ты, наверное, жутко злишься из-за того что твой сын так сильно похож на Джека и совсем не похож на тебя, — поднимаюсь с ковра я, вновь направляясь на кухню.

— Ну, да, если бы у Кристофера были рыжие волосы, ты бы бесилась куда сильнее, — говорит она, идя позади. — А ведь я тогда тебе поверила…

Я с вопросом на неё оборачиваюсь, о чём она?

— Ох, Молли, не волнуйся! Я не собираюсь разрушать вашу семью! Мы с Джеком уже никогда не будем вместе, я ему не нужна! — вдруг наигранным раздражающим меня голосом произносит Молли. — Твои слова, припоминаешь?

Она так зла на меня… она меня ненавидит всем своим сердцем и душой.

— Я так думала, Джек всем своим видом показывал, что ненавидит меня, — вдруг смягчаюсь я, пытаясь поставить себя на её место.

Я бы тоже злилась если бы мой муж ушёл от меня и своего ребёнка к своей бывшей. Боже, как бы я злилась…

— Да, а ты вся такая бедная и несчастная вернулась в Нью-Йорк с мужем тираном, — снова начинает она. — Брайан бьёт меня, издевается надо мной, Джек, любимый, спаси меня! А Джек, как истинный рыцарь в доспехах помчался спасать любимую, бросив свою настоящую семью. — Молли стихает, в её глазах такая дикая обида… ей больно, неприятно, но… она сама во всём виновата. — Джек полный кретин…

— О, Молли! — перебиваю её я. — Я тебя умоляю, перестань! Ты сама всё это сделала! Только не говори, что твоя беременность это чистой воды случайность! Ты попыталась быть с Джеком, но у тебя не получилось, просто забудь и смирись с этим, — едва ли не кричу я. — Ты знаешь, что он никогда не оставит Кристофера, он очень сильно его любит, но это никаким образом не относится к тебе.

Девушка ещё некоторое время смотрит на меня испепеляющим взглядом, а после чего разворачивается, направляясь к выходу.

— Кристофер, малыш, — зовёт к себе сына она, и Кристофер, моментально поднимается с ковра и подбегает к матери. — Я вернусь через пару дней, а пока ты побудешь с папой, хорошо? Ты же хотел его увидеть, ты ведь так соскучился по нему! — присев, говорит сыну Молли и в конце переводит на меня презрительный взгляд, и снова это чувство вины внутри меня. — А пока папы нет, Кларисса будет с тобой, ты ведь помнишь её, она папина подруга, — словно пытается подобрать слова Молли. — Ну, всё, — обнимает она сына, и… Молли очень его любит. — Пока, сынок.

Кристофер машет Молли ручкой и возвращается в гостиную, он не очень-то и растрогался для своего возраста.

— Я вернусь послезавтра, — подходит к лифту она, и мне приходиться нагнать её, чтобы открыть для неё лифт.

— Зачем ты летишь в Милан? Неделя моды уже прошла.

— Еду искать нового папочку для сына — усмехается Молли. — Это по работе. Надеюсь, Кристофер не пострадает от общения с тобой…

— Хватит! — обрываю её я. — Твой ребёнок…

— Оу, только не говори, что любишь его! — с иронией говорит Молли, взглянув на меня смеющимися глазами. — Если бы его не было всё было бы намного проще для тебя и Джека.

— Возможно, но он часть Джека, он его сын, а если я люблю одного, то значит люблю и другого, — абсолютно спокойно отвечаю я.

— Ты изменилась, — заходит Молли в лифт, и в первые за всю сегодняшнюю встречу я не вижу в её взгляде чего-то мерзкого. — Словно стала поправляться. Джек хорошо на тебя влияет, поздравь его от меня, — говорит она, и створки лифта закрываются.

Постояв ещё секунду, я возвращаюсь в гостиную и застаю сидящего на ковре у кресла Жози Кристофера. Он с интересом разглядывает её, что-то ей рассказывает и она, словно всё понимая, внимательно смотрит на него. Эта картина вызывает на моём лице улыбку. Я надеюсь, они поладят.

Я не звонила Джеку, не стала говорить ему, что Молли приезжали и оставила нам Кристофера. Я планировала приготовить романтический ужин для нас двоих, а Жози, возможно, оставить родителям Джека, но я не хочу отправлять к ним ещё и Кристофера, который так сильно хотел увидеть отца, а на деле увидит лишь бабушку с дедушкой. Поэтому я оставила детей дома, и два ребёнка — это намного сложнее чем один. Пришлось забыть про работу и повозиться с ними.

Кристофер не сразу пошёл на контакт со мной, он сначала стеснялся, а потом и вовсе стал говорить, что теперь Джек любит не его, а Жозефин, что он больше не его семья… меня эти слова от четырёхлетнего мальчика глубоко ранили, и я попыталась объяснить Крису, что это не так, что Джек очень сильно любит его, что он всегда будет его отцом и что он никогда его не бросит. А после Кристофер впервые обнял меня. И я удивлена, что он… что Молли ничего плохо про меня сыну не говорила.

Время с этими двумя проходило просто молниеносно, но когда Жози засыпала я всё же возвращалась к мысли о романтическом ужине для Джека, и Кристофер даже помогла мне готовить. Это было забавно и весело, я давала ему поручение, и он беспрекословно его выполнял, попутно рассказывая мне всякие небылицы.

Мне хорошо здесь, мне нравится возиться с детьми, готовить ужин для любимого мужчины, которого я жду дома, но я больше чем уверена, что этой рутины мне хватит лишь на несколько дней от силы. Я скучаю по работе, по суете рабочих будней, скучаю по своему коллективу, даже по соперникам и разборкам с поставщиками. Я словно отдохнула, пришла в себя, вновь себя обрела, и я полна новых идей, я готова вновь придумывать что-то новое и покорять этот мир. И я знаю, что Джек уже ищет няню, и я, кажется, понимаю, что мне будет не так уж и просто работать, зная, что Жози не рядом со мной.

— Он правда придёт? — снова спрашивает у меня Кристофер, едва ли не засыпая на диване в комнате Жози, которую я укачиваю на руках.

— Конечно же он придёт, просто папа немного задерживается, — шепчу я, ходя из стороны в сторону с дочерью на руках, которая уже заснула.

— Хочешь я тебе кое что покажу? — опускаю я Жози в кроватку, и подхожу к поднимающемуся с дивана Кристоферу, и протягиваю ему руку, после того как он мне кивает.

— А что? — заинтересованно спрашивает мальчик с уже сонными глазами, ведь время переваливает за десять.

— Идём, — улыбнувшись шепчу ему я, и мы выходим из комнаты направляясь в другую. — Папа всегда будет любить тебя больше всех на свете, Кристофер, — говорю ему я держа его за руку и подходя к комнате, которая предназначена специально для него. — И ты всегда можешь приходить к нам и оставаться у нас столько сколько ты только захочешь.

Я открываю дверь комнаты Кристофера и включаю свет.

— Это твоя комната, — говорю ему я, и пропускаю мальчика вперёд.

— Круто, — протягивает он, проходя в типичную мальчиковую комнату. — А я думал, мне придётся жить в девчачьей розовой комнате, — морщится и смеётся он.

— Папа позаботился о том, чтобы ты жил не в девчачьей комнате, — улыбаюсь я, наблюдая как Кристофер забирается на кровать и тут же находит пульт от висящего на стене телевизора. — Да! — протягивает он и смеётся злобным голосом, когда включает телевизор и попадает на какой-то мультик. — Клэр, а есть конфеты? — смотрит на меня он. — Я не скажу папе, что ты мне их давала, — пытается подмигнуть мне он, и я смеюсь.

— Сейчас принесу, — сдержанно киваю я, и получаю в ответ очень широкую и очень натянутую улыбку.

Они с Джеком похожи даже больше, чем я думала.

Спустившись вниз на кухню за леденцами, я возвращаюсь на второй этаж и захожу в комнату Кристофера, но он… уже спит. Малыш не выдержал и свалился от усталости.

Убрав конфеты на комод, я подхожу к кровати, чтобы раздеть Кристофера и не разбудить его, и похоже, я неплохо умотала мальчика за день, потому что он не просыпается, и накрыв его одеялом, и выключив свет, я закрываю дверь.

День выдался тяжёлым, но чудесным, я много чего сделала и даже приготовила ужин для Джека не без помощи Кристофера, конечно. Сам Джек предупредил меня, что задержится на работе и что я могу его не ждать, но когда я его слушала?

Поэтому сейчас я вновь спускаюсь на первый этаж, на мне чёрное обтягивающее платье ниже колена и с тонкими бретельками, волосы я собрала в низкий пучок на скорую руку, из макияжа практически ничего, я едва успела надеть платье пока Жози и Крис были отвлечены странной, но забавной рекламой. Но я успела расставить свечи по всему первому этажу, выдвинуть небольшой круглый стол из обеденной зоны в зону на пересечении гостиной и кухни. Ужин подан, свечи в процессе зажигания, огни любимого города добавляют света, а дети спят. И едва я успеваю зажечь последнюю свечу, как слышу, что створки лифта разъезжаются в стороны. Мне даже не пришлось ждать.

Убрав зажигалку, я быстрыми и мелкими шагами направляюсь в сторону лифта и сбавляю ритм, когда выхожу в зону видимости Джека.

Он замер оглядываясь вокруг, зажжённые свечи здесь повсюду, и этот жёлтый свет словно особенный.

— Привет, — выдыхает Джек, остановив на мне свой удивлённый взгляд, он действительно не ожидал ничего подобного.

— У меня для тебя сюрприз, — держа руки за спиной говорю я не без улыбки, и убирая падающую на лицо прядь волос за ухо, я подхожу к Джеку, наступая босыми ногами на тёплый пол, и беру его за руку и тут же слышу, как падает его портфель.

— Ещё один? — тихо смеётся Джек, притянув меня к себе, и его прерывистое дыхание щекочет мне кожу. — Я соскучился.

— Я тоже, — обнимаю его за шею я, приподнявшись на носочки. — Но, — откланяюсь от поцелуя я, наблюдая за тем, как Джек устало улыбнувшись опускает голову. — Я должна тебе кое что показать.

Я расцепляю тёплые ладони Джека за моей спиной, и взяв его за руку, веду за собой на второй этаж.

— Я думал, сюрприз где-то здесь, — говорит он, идя следом за мной.

— Почти, но тот сюрприз намного лучше.

Поднявшись на второй этаж, я сворачиваю в коридор детских комнат, так я его называю.

— Что ты…

— Чш… — оборачиваюсь на него я, поднеся указательный палец к носу, и Джек моментально затыкается.

Остановившись у комнаты Кристофера, я осторожно открываю дверь, и свет исходящий из коридора достаточно освещает тёмную комнату, чтобы всё увидеть.

— Молли приходила, сказала, что ты игнорируешь её звонки, — поясняю я, когда Джек заглядывает в комнату и увидев спящего сына явно удивляется. — Она улетела в Милан на пару дней, скоро вернётся, — шепчу я. — Он так ждал тебя, так хотел тебя увидеть, но всё же уснул. Он скучает по тебе, Джек, ему тебя не хватает.

Я смотрю на Джека и вижу, что он чувствует вину, он понимает, что должен проводить больше времени с сыном, но и работать ему тоже нужно. И я понимаю как это невыносимо разрываться на такие важные для тебя вещи, знаю как это тяжело, и даже совесть давит. Вскоре Джек закрывает дверь, чтобы не разбудить мальчика.

— Возьму на завтра выходной, свожу его в парк, — кивая выдыхает он, оперевшись спиной о стену и притянув меня ближе к себе. — Молли…

— Всё в порядке, она, конечно, поязвила, но оказалось, что я была к этому готова, — обнимаю его за плечи я.

— Жози…

— Совсем недавно уложила её, — вновь не даю ему закончить я, и улыбаюсь. — Идём.

Я беру Джека за руку и тяну его за собой, чтобы вновь спуститься вниз, но он вдруг подхватывает меня на руки, когда мы уже подходим к лестнице и от неожиданности у меня едва ли не выпрыгивает из груди сердце.

— Боже, Джек! — стараюсь я говорить не слишком громко, и он отпускает меня, когда мы спускаемся вниз. — Я подумала, раз ты не хочешь никаких вечеринок, то может быть ты не будешь против небольшого ужина со мной? — подойдя к уже готовому к нашему ужину столику говорю я, смотря на Джека.

— Спасибо, Клэр, — подходит ко мне он, вновь заключая меня в объятия, и в полумраке его и так тёмные глаза вовсе кажутся чёрными.

— С днем рождения, — мягко улыбаюсь я касаясь его волос, и внутри меня такое умиротворение и в тоже время такой бунт.

Сложно описывать такие чувства. Мне с ним очень хорошо, очень комфортно, с ним я настоящая, с ним я такая, какой хочу быть.

— Спасибо, — вновь повторяет Джек и целует меня, он целует меня настырно и даже требовательно, и, отчасти, мне этого не хватало, я, кажется, устала от нежности и робости, от осторожности. Долгое время Джек боялся причинить мне боль и сейчас он словно отпустил этот страх.

— Ты разве не голоден? Давай хотя бы попробуем… — пытаюсь не смеяться я, прерывая поцелуй, когда руки Джека опускаются на мои бедра.

— Голоден, очень, — идёт на меня Джек, и мне приходится шагать назад пока я не упираюсь о кухонную тумбу. — Но я не о еде. — Джек поднимает меня, и в следующую секунду я уже сажусь на эту самую тумбу, о которую упиралась, и поцелуям нет конца. — Ты ведь устал, я вижу, — вновь останавливаю Джека я.

— Устал, — хмуриться он и вновь целует меня. — А тебе я вижу нравится меня доставать, — смеётся он, когда я вновь отстраняюсь.

— Нужно потушить свечи, — улыбаюсь я, сдерживая смех и поправляя съехавшую с плеча лямку.

— О, не волнуйся здесь хорошая пожарная система безопасности, — кивает Джек со сбившимся дыханием, и на секунду мне кажется, что он утихомирился, но мне лишь кажется и лишь на секунду.

— Я же не шучу про свечи! — уже в следующее мгновение смеюсь и действительно кричу я, когда Джек вновь поднимает меня, но он берёт меня уже не на руки, он несёт меня на плече, держа руку на моей заднице. — Джек Фостер, сейчас же опусти меня на землю!

— Тише, Клэри, ты разбудишь детей, — смеётся Джек, совершенно меня не слушая, и он поднимается на второй этаж, а мне действительно приходиться заткнуться. Но ненадолго.

— Знаете, сэр, уже почти двенадцать и ваш день рождения подходит к концу, поэтому, — я не успеваю договорить предложение важным тоном и вообще договорить его, потому что Джек вновь целует меня как только за ним закрывается дверь нашей спальни, а мои ноги касаются пола.

И мне сложно выдерживать его напор, поэтому я вновь шагаю назад пока меня не останавливает стена.

Приглушённый свет исходящий от одной лишь прикроватной лампы, приоткрытая лоджия и проникающий в комнату прохладный воздух, кажется, только накаляет обстановку и с каждой секундой становится лишь жарче. Ни капли алкоголя, полночь и смех, прерывистое дыхание и невнятные фразы брошенные в пустоту.

— Ненавижу галстуки, — едва ли не психую я, когда я уже, кажется, целую минуту не могу снять его с Джека.

— А я платья, — выдыхает он, и я сначала слышу, как он рвёт его на мне, а затем прекрасно это чувствую, и моё дизайнерское сердце разрывается вместе с этим платьем.

— Нет, — с болью в голосе протягиваю я, и Джек, кажется, на целую секунду опешил подумав, что причинил мне реальную физическую боль. — Это было платье Yves Saint Laurent! — Джек усмехается, продолжая рвать его на мне, и этот рвущийся звук убивает меня.

— У тебя таких целая комната, — смеётся он.

— Оно было в единственном экземпляре! — продолжаю ныть я, но на самом деле мне плевать. — Джек? — не понимаю в чём дело я, когда он вдруг замер.

Платье упало с меня, и Джек замер взглядом на моём шраме.

— Перестань, — поднимаю его голову я, чтобы взглянуть Джеку в глаза полные вины. — Перестань обращать на это внимание.

— Как я могу? — обнимает меня он, касаясь большим пальцем шрама.

— Мне не больно, — смотрю Джеку в глаза я. — Ясно? Не больно, теперь нет.

Это сложно: прощать. Прощать других, прощать незнакомцев наступивших тебе на ногу в метро, прощать заклятых врагов, прощать друзей, прощать любимых и родных, не важно за что, это всё равно тяжело. Тяжело по настоящему, полностью простить и отпустить. Но ещё тяжелее простить самого себя, это практически невозможно ведь вина всегда будет жить внутри и преследовать тебя. Но нужно постараться простить себя за все неудачи, за все ошибки, за все пропущенные звонки, не сказанные «пока» и «я люблю тебя», прощать за лишний бокал вина, за лишнее слово, за глупый поступок, за каждую глупую мелочь и роковую ошибку. Уверяю, вы себя не простите, но вы можете попытаться ведь даже простая попытка может всё изменить, и в первую очередь, она может изменить вас.

— Прости меня, — выдыхает Джек, смотря мне в глаза и продолжая обнимать меня и держать руку на моём шраме. И его касания обжигают мою оголённую кожу, а сам он начинает расплываться перед моими глазами из-за пелены слёз.

Джек просит у меня прощения далеко не в первый раз, но почему-то сейчас я принимаю его вину, словно только сейчас я услышала эти извинения сердцем, а не головой. И сейчас я всем сердцем прощаю его, я абсолютно точно, абсолютно искренне прощаю его, пропуская это прощение через кровоточащее сердце, душу и всю себя. Словно я проникаюсь словами, моментом, мыслями, это словно электрический заряд проходящий через всё моё тело, через все мои мысли. Но я не могу сказать ни слова, я лишь киваю стараясь контролировать эмоции, быстро бьющееся сердце и дрожащие ладони, которыми я его обнимаю, и я лишь киваю, притягивая Джека ближе к себе, и он крепко меня обнимает. Так крепко, что становится тяжело дышать, но я не хочу, чтобы он обнимал меня слабее, не хочу… только не он.

Мы прошли вместе слишком много, мы прошли с ним через лучшие эмоции и самые худшие моменты, один из которых нас обоих просто сломал, но мы всё же здесь. Вместе. И мы больше не сломаны, вместе мы счастливы и это больше, чем просто любовь, это больше, намного больше. И думаю, мы простили друг друга, по-настоящему простили за ошибки, за упущенное время.

И да, простить кого-то, даже если этот «кто-то» самый близкий тебе человек, тяжело, но это легче, чем простить самого себя, и не знаю… даже если Джек простил меня, смогу ли я сама когда-нибудь это сделать. Смогу ли я когда-нибудь простить себя за ошибки, которые совершала, смогу ли я когда-нибудь простить себя за то судьбоносное решение, которое изменило не только мою жизнь?

Ведь мы люди и нам свойственно ошибаться, ошибки дают нам опыт, и вина не такое уж и плохое чувство. Мы учимся на своих ошибках и выносим из них уроки, и я многому научилась на своих, я многое узнала, в многом убедилась, многое потеряла, но и многое обрела.

И я не знаю простил ли себя Джек, но я точно знаю, что никогда не смогу простить себя, но… я определённо постараюсь.