Прощай, Нью-Йорк?

Глава 53

Тихий шум телевизора, по которому всё ещё идёт фильм, который мы с Джеком смотрели, но внезапно уснули, я слышу гуляющий за окнами ветер, стук частых капель дождя, ветер, и ещё я слышу треск догорающих бревён в камине, от которого исходит больше света, чем тепла. Но мне не холодно, мы с Джеком сидим на стоящем напротив телевизора диване, я перекинула ноги через его колени и уснула лёжа на его плече. Мы укрыты пледом, но больше мне тепло, конечно же, не от него, а от Джека, который обнимает меня и за плечи и за колени.

Открывая глаза, я жду пару секунд, пока сфокусируется моё зрение и вдруг ловлю себя на том, что отчетливо слышу спокойное и умеренное сердцебиение Джека. Похоже, я съехала с его плеча на его грудь.

Приподнимая голову, я убеждаюсь в том, что Джек спит и нехотя, но как можно более аккуратно и бесшумно отстраняюсь от него и поднимаюсь с дивана. Мне нужно в туалет и на обратном пути я захожу на кухню, чтобы выпить стакан воды и когда я выхожу… не знаю, но что-то всё же влечёт меня в тот кабинет!

Я вновь натыкаюсь на открытую дверь в кабинет Джека, и меня не останавливает тот факт, что мне туда просто не следует заходить, что это не мой кабинет и я просто не имею права туда лезть, но я не знаю… я всё же иду туда, и включив настольную лампу, опускаюсь на пол напротив рабочего стола Джека.

Я знаю, зачем зашла сюда, это простое любопытство, но это любопытство не связано с Молли или даже со мной или с кем-то ещё. Когда я была в этом доме в последний раз, когда я думала, что уже никогда сюда не вернусь, когда я писала Джеку письмо в этом кабинете, я наткнулась на оружие в его столе. И моё любопытство связано с ним, я хочу проверить, хочу узнать, держит ли он его здесь по сей день. И открывая ящик, в котором я в прошлый раз его видела, я вижу всё тут же картину: на дне ящика лежит пистолет, и я вдруг чувствую странное разочарование внутри.

Зачем он здесь? Зачем Джек держит в доме оружие? Снова… Надеюсь, он не держит здесь деньги, за которыми в дом могут вломиться грабители.

Задвинув ящик, я поднимаюсь с холодного пола и, выключив настольную лампу, возвращаюсь в гостиную, где Джек всё также сидит на диване с плотно закрытыми глазами, он всё также спит. И я возвращаюсь к нему, я вновь забираюсь на диван и, перекинув ноги через его колени, опускаюсь ему на грудь и укрывшись пледом, вновь закрываю глаза, стараясь не обращать внимания на возникшее внутри меня беспокойство.

— Всё хорошо? — шёпотом спрашивает Джек, опуская руку на мою спину и притягивая меня немного ближе к себе.

— Да, — также тихо отвечаю я, не открывая глаз. — Теперь да.

Оправляя чёрное платье футляр ниже колена и с отсутствием рукавов, я замираю на месте, не сводя взгляда со своего отражения в зеркале.

На меня смотрит ужасно худая девушка с истощенным лицом нездорового цвета, щёки сильно впали, из-за чего и глаза и губы визуально смотрятся больше, но это явно перебор, ещё немного и это действительно станет пугающе. Я собрала волосы в низкую шишку, нанесла немного туши на ресницы и постаралась замаскировать тёмные круги под глазами, которые всё не проходят. И, кажется, зря я выбрала чёрный цвет, в нём я кажусь ещё более бледной и тощей.

Отведя взгляд, я на секунду прикрываю глаза, качая головой. В кого я превратилась? Как я довела себя до такого состояния? Как я это допустила? Я готова разреветься от того какой измученной я стала, но я знаю, что слезами и жалостью здесь уж точно не поможешь, мне наоборот нужно взять себя в руки, а не расклеиваться ещё больше. Поэтому я делаю глубокий вдох и открыв глаза, обуваю чёрные туфли с длинным носом и на довольно высоком каблуке. Я скучала по туфлям, скучала по каблукам, потому что практически всю беременность не носила их и сейчас я чувствую себя хоть и немного, но всё же увереннее.

— Ты готова? — спрашивает у меня стоящий в дверях Джек. На нём тёмно-серый костюм, напряжение на лице, возможно, даже волнение и… словно вина.

— Да, — киваю я, до конца надевая туфли, и затем подхожу к нему, но Джек не отходит от дверей, не проходит в коридор, он просто стоит на месте и, если честно, немного пугает меня. — Джек? — спрашиваю я, смотря на него, когда он касается ладонью моей щеки. — Что-то случилось? Жозефин…

— Нет, с ней всё хорошо, не переживай, — перебивает меня Джек поняв, что паника нагрянула меня слишком быстро. — Просто… — качает головой он с измученным и вновь виноватым выражением лица, словно ему жаль и это действительно пугает меня, Джек заставляет меня нервничать, и я чувствую, как ускоряется моё сердцебиение, и как учащается дыхание, — Я скучаю по девушке, которой ты была.

Я хмурюсь пару секунд, не понимая о чём, но потом… потом до меня, кажется, доходит. Так дело напрямую во мне?

— Значит такая, — отхожу на шаг назад я и ладонь Джека, которая ещё секунду назад касалась моей щеки, теперь повисает в воздухе, — я тебе не нравлюсь, — усмехаюсь я, но эта наигранная усмешка ни как не скрывает обиды и разочарования в моём голосе.

— Нет, Клэр, — словно смеясь надо мной, выдыхает Джек, вновь подходя ко мне. — Мне просто больно на тебя смотреть. Иногда мне страшно даже прикасаться к тебе, потому что кажется, что ты вот-вот растворишься, рассыплешься, — берёт мою холодную ладонь в свою он. — И меня гложет то, что я не знаю, как помочь тебе поправиться и вновь стать прежней Клэр, если это вообще возможно, — с бездонным сожалением во взгляде качает головой Джек.

Я молча смотрю на него, понимая, что он прав, но я не злюсь, не обижаюсь. Я бы и сама хотела знать, как и кто бы мог мне помочь, но думаю, я должна справиться с этим сама и самое лучшее лекарство для меня это время, а Джек может помочь мне лишь тем, что будет рядом со мной. Этого от него мне будет вполне достаточно.

— И какой была эта девушка? — пытаясь улыбнуться и разрядить обстановку, подаюсь вперёд я. — Какой была та Клэр, по которой ты скучаешь?

В моём голосе нет и капли презрения, обиды или издевательства, это чистый интерес и энтузиазм, но на секунду Джек всё же сомневается в серьёзности моего вопроса и не сразу решается хоть что-то сказать. Сначала он внимательно смотрит мне в глаза, а потом кивает мне, готовясь к ответу. И я чувствую лёгкое волнение внутри, это странно — спрашивать о прошлой себе.

— Та девушка, она была… очень сильной, независимой, — вскидывает брови Джек, и моя улыбка становится куда шире, — она всегда была искренней, честной, до мурашек красивой, способной на что угодно, она была целеустремлённой и готовой ко всему ради родных, она была смелой, отчаянной и трудолюбивой, она всегда знала чего хотела и всегда упорно шла ко всем своим целям, и ни один мужчина, ни одна женщина не могли отнять у неё этого, — говорит Джек с лёгкой улыбкой, но с всё ещё тускнеющим взглядом. А у меня от этих слов на душе становится только теплее и сердце словно расцветает. Так вот какой Джек Фостер меня тогда видел. Наверное, это лучшее на что я могла рассчитывать. — Нет, знаешь, — вдруг говорит Джек, подняв на меня взгляд, и улыбка покидает моё лицо. — Она не была такой, она всё ещё такой остаётся. Она всё ещё сильная, всё ещё смелая, просто… ей нужно время, чтобы прийти в себя, чтобы отдохнуть и оправиться.

Я задерживаю на нём взгляд, Джек пытается меня подбодрить, поднять мне настроение, внушить мне уверенность, я знаю, что он делает всё для того, что я чувствовала себе хорошо, чтобы я могла расслабиться, позабыть о прошлом и вновь вернуть себе саму же себя. И я безмерно благодарна ему за это!

— Кажется, она классная, — смеюсь я. — И я точно хочу снова с ней встретиться.

Сегодня мы едем на Манхеттен, на встречу с моим адвокатом, у него для нас новости насчёт ответа Брайана и насчёт суда. Я не волнуюсь, не переживаю, я просто… устала и хочу, чтобы всё это уже, наконец, закончилось и просто забылось.

В этот раз Джек сам за рулём, в этот раз мы без водителя, без охраны и лишних людей. Несмотря на то, что когда я находилась в больнице моя выписка была под секретом, о ней всё равно узнали папарацци, потому что в больнице меня видели многие и кто-то всё же проболтался, но на этот раз наша встреча с адвокатом уж точно находится под секретом и кроме команды Дэвида, его самого и нас с Джеком о ней никто не знает и поэтому мы сегодня одни. Никто не знает где мы будем, никто нас не поджидает и защищать нас не от кого.

— Это нормально, что сейчас я думаю о том, что в Нью-Йорке проходит неделя моды, а я её пропускаю? — смотря на проносящиеся мимо улицы Нью-Йорка, по которым расхаживают особенно одетые девушки, спрашиваю я и оборачиваюсь на Джека.

— Для тебя да, — улыбаясь поджимая губы и смотря на дорогу, отвечает Джек и бросает на меня взгляд.

А я ведь абсолютна серьёзна! Уже сентябрь, сейчас проходит неделя моды в Нью-Йорке, а потом она будет проходить в Милане, и я точно пропущу и её. И я не могу поверить, но меня это жутко расстраивает! Я уже привыкла участвовать в этих мероприятиях каждый божий год, я была на каждой неделе и в каждой стране, которая её проводила и во многих я сама презентовала свои новые коллекции.

— Так странно, да? — вновь спрашиваю я, не сводя задумчивого взгляда с окна. — Мне всё ещё непривычно быть рядом с тобой, находиться рядом с тобой наедине, ехать в одной машине, засыпать в одной постели, держать за руку и не испытывать страха, мне непривычно не бояться… мне кажется, что всё это просто мой сон, который скоро закончится и я проснусь вновь оказавшись в той ужасной реальности.

— Не думай об этом, — берёт меня за руку Джек и я перевожу на него взгляд. — Ты к нему больше не вернёшься, и Брайан даже пальцем тебя больше не тронет.

— Я знаю, — сжимаю его ладонь я и мягко улыбаюсь, чувствуя, как сердце словно сжимается от странной тоски.

Я с Джеком, но… я всё ещё сомневаюсь, всё ещё не верю, что всё закончилось, что теперь мы вместе и что мы можем не скрывать этого как друг от друга, так и от всех других. Я смотрю на Джека, который внимательно следит за дорогой, я держу его за руку и боюсь, что вновь наступит день, когда мне придётся потерять его. И я не хочу думать об этом, я не хочу представлять этот день, но эти картинки сами собой возникают в моей голове, сопровождаясь отвратительными, словно забирающими у меня силы эмоциями. Где-то в груди, где-то у солнечного сплетения у меня всё сжимается, затрудняя дыхание, это неприятно и вновь обратив внимание в окно, я радуюсь тому, что мы уже подъезжаем.

— Клэр, — паркуется у здания Эмпайр-Стейт-Билдинг, Джек, — мы не говорили об этом, но… ты же знаешь, что не обязана идти в суд и видеться с Брайаном и давать показания против него? Если ты этого не хочешь, ты можешь отказаться, потому что для того, чтобы осудить его у нас есть свидетели, которые сами всё видели и которые готовы всё рассказать. Ты там не обязательна.

Джек хочет защитить меня? Или просто оградить от Брайана, от лишней встречи с ним? Но я думаю, на этот счёт бояться уже нечего, всё уже решено.

— Но я хочу там быть, — довольно спокойно говорю я. — Я хочу увидеть Брайана и просто посмотреть ему в глаза и… всё.

Я ничуть не солгала, так оно и есть.

— Это твоё право, — кивает Джек, явно ожидая от меня другого ответа, и натянуто улыбнувшись мне поджав губы, он выходит из машины.

— Спасибо, — благодарю его я, когда открыв дверь, я тут же вижу, а затем и принимаю протянутую Джеком руку.

Нас никто не замечает и это простая свобода от внимания дарует мне состояние невероятной лёгкости и свободы. Я держу Джека за руку весь наш путь до дверей высотки и только после нескольких минут осмеливаюсь не скрывать своего взгляда и свободно смотреть по сторонам, не боясь, что нас узнают.

Никогда не думала, что буду так радоваться тому, что спокойно могу держать за руку любимого человека и не скрывать этого. Но это так. В настоящий момент я чувствую себя не только свободной, но и абсолютно счастливой. И погода сегодня просто чудесная, как я люблю: не солнечно, не жарко, но тепло, лёгкий ветер гуляет по улицам, а над головами сгустились тучи. Может, такую погоду любят и не многие, но я просто обожаю.

Зайдя в здание, мы с Джеком сразу же направляемся к лифту, Джек, конечно же, знает куда нам идти, в отличии от меня, поэтому в какой-то момент я ощущаю себя абсолютно беспомощной, потому что следую за ним по пятам и если я вдруг потеряю Джека из виду, то скорее всего тут же потеряюсь в этом огромном здании полном людей, которые периодически здороваются с Джеком.

В лифте мы едем ещё с десятком человек и выходим на 50-том этаже, на котором, на моё огромное удивление, намного тише, чем в холле этого здания, и здесь куда меньше людей, здесь нет подавляющего шума, словно куда-то опаздывающих людей и той динамики, что есть внизу. Здесь всё размеренно и спокойно, мужчины и женщины в классических костюмах размеренно идут по коридорам, направляясь в тот или иной кабинет, иногда раздаются телефонные звонки у секретарш и слышен постоянный офисный шум вроде жужжания компьютера, работающего принтера, клавиатуры и тихой болтовни.

— Мисс Олдридж, сэр, мистер Стивен уже ждёт вас, проходите, — моментально поднявшись со своего места, говорит нам секретарша, мило улыбаясь, как только мы сворачиваем за угол.

— Спасибо, — кивает ей Джек и, отпустив мою руку, открывает дверь кабинета, на котором висит табличка «Дэвид Стивенс» и Джек пропускает меня вперёд.

— Кларисса, Джек, — поднимается из-за стола Дэвид, и тут же выходи из-за него. — Я ждал вас немного раньше, — протягивает он Джеку руку, которую он тут же пожимает.

— Пробка, — как ни в чём не бывало, кивает Джек, виновато поджав губы.

Ну, да, почти… мы опоздали, потому что говорили вместо того, чтобы выходить из дома.

— Присаживайтесь, сейчас мы будем долго говорить, — с усталой усмешкой вновь садится на своё рабочее место Дэвид, и мы с Джеком садимся напротив него. — Брайан, конечно же, ответил на иск, точнее оспорил его и вы, Кларисса, получили официальное приглашение в суд, который, внимание, состоится уже через неделю, так как ответ на согласие участия в суде я отослал ещё вчера.

— Через неделю? Так скоро? — довольно удивлённо спрашивает Джек то, что я и сама хотела бы спросить. Я думала, до суда у нас будет ещё где-то месяц, может, чуть меньше, но точно не неделя!

— Да, я и сам был удивлён, когда увидел назначенную дату, но если подумать, то это вполне логично, — отвечает Дэвид. — Мистер Хилл хорошо постарался, чтобы организовать заседание именно в такие ранние сроки, и я уверен, что он, а точнее его адвокаты сделали это только для того, чтобы сократить наше время для подготовки, но они, кажется, забыли, что забрали время не только у нас, но и у себя самих. Но не переживайте, для нас это совершенно не важно, в этом суде обвиняемые не мы и защищаться нам не нужно, хотя это, конечно, ещё спорно, но это уже не ваши проблемы, а только мои.

Дэвид напряжён, видно, что эта новость о дате суда его подкосила, но он довольно уверен в своих словах и я в нём не сомневаюсь, думаю, он справится.

— Также уже известен судья, и хочу вас обрадовать, нам повезло, — смотрит на какие-то документы он. — Может, команда вашего мужа и могла ускорить сроки суда, но на выбор судьи они повлиять так и не смогли. Судья попался хороший, неподкупный, мужчина, чью дочь уже почти десять лет назад убил её собственный муж. Думаю, понятно, как он относится к историям, где в семье муж избивает жену, — кивает Дэвид и меня всю передёргивает, это был словно нервный тик, который я не могла контролировать. — Так, что… с нашей историей победа уже у нас в кармане.

Краем глаза я замечаю, как Джек поворачивается на меня, и я перевожу на него взгляд.

— Я в порядке, — киваю я, отвечая на его немой вопрос.

— Хорошо, теперь перейдём к обвинениям, с которым на вас может пойти ваш муж и о которых вы сами мне рассказали, Кларисса, — говорит Дэвид, вновь привлекая к себе внимание. — То, что вы рассказали про банк, покер, наркотики, — смотрит в документы он. — Всё это… не действительно, — словно пытаясь подобрать более простые и понятные для меня слова, говорит Дэвид и поднимает на меня взгляд. — Во-первых: то, что вы проникали в банк под чужим именем не имеет силы, потому что нет такой девушки как Элизы, которая училась в Колумбийском университете, в тех годах она не числилась, мы её не нашли, и связаться с ней, мы не смогли её найти, как и не смогли добыть видео с камер наблюдения, где она или хотя бы вы, Кларисса, заходите в тот банк. Эти архивы уже уничтожены и доказать без видео и без человека, без свидетелей ничего нельзя, так что можете об этом просто забыть как и обо всём остальном. Для подобных обвинений нужны доказательства в виде свидетелей или видеосъёмки, а прошёл уже не один год и всё, что может и было снято, уже уничтожено, если, конечно, Брайан не хранил материалы у себя все эти годы, в чём я очень сомневаюсь.

— Так значит… я чиста? — не веря собственным ушам, спрашиваю я.

— Именно, — кивает Дэвид.

— А что насчёт меня? — спрашивает Джек, и я слышу напряжение в его голосе.

Я свободна от нападок Брайана, но свободен ли от них Джек? Ведь история, связанная с Фрэнком может повлиять не только на Джека, но и на меня.

— Это дело ещё проверяется, нам нужно время, чтобы всё проверить и в тоже время не дать повода проверять что-то людям Брайана.

Мы ещё долго говорили о предстоящем суде и вышли из кабинета Дэвида только через пару часов, которые дались мне очень тяжело, а из-за того, что суд будет уже так скоро мне придётся едва ли не каждый день говорить с ним, чтобы правильно отвечать на суде, потому что, как сказал Дэвид, меня будут пытаться вывести на провокацию.

Волнуюсь ли я, или может, боюсь? На удивление нет, я совершенно спокойна, особенно теперь, когда я узнала, что у Брайана на меня ничего нет, у него нет на меня того, что он мог бы подкрепить доказательствами на суде. И что насчёт Фрэнка и всей этой истории… я почему-то думаю, что и этого Брайан доказать не сможет, поэтому… я не волнуюсь, я уверена, что мы выиграем.

— Устала? — спрашивает у меня Джек, когда мы уже выходим из здания Эмпайр-Стейт-Билдинг, и он обнимает меня за плечи.

— Голова раскалывается от всего того, что мне следует запомнить для суда, — всё же устало отвечаю я.

— Понимаю, — смотрит вперёд Джек. — Поедем домой или…

— Заедем в больницу, если ещё не поздно? — с надеждой в голосе спрашиваю я. — А то я, кажется, начинаю забывать, что у меня вообще есть дочь, — усмехаюсь я.

— Да, думаю, нам позволят на неё посмотреть, — кивает Джек и открывает для меня дверь автомобиля, к которому мы только что подошли.

Тучи над Нью-Йорком сгустились ещё больше, уже темнеет и, кажется, намечается дождь.

— Замёрзла?

— Нет, — отвечаю я, но Джек всё равно включает печь и заодно радио, и автомобильный салон тут же наполняется размеренной, не быстрой и негромкой музыкой неизвестного мне исполнителя.

— Джек, — зову его я, боясь задать вопрос, но всё же желая узнать на него ответ.

— Да, — бросает на меня он украдкой взгляд.

— Зачем ты хранишь в доме оружие? — затаив дыхание и замерев на месте, спрашиваю я, смотря на Джека, который смотрит лишь вперёд на дорогу, но даже так я замечаю, как он моментально напрягается и сильнее сжимает руль.

— Ты копалась в моём столе? — с явным недовольством и холодом в голосе спрашивает он, продолжая смотреть только вперёд.

— Я не специально, я искала ручку, и это было полгода назад, — абсолютно спокойно отвечаю я, не отрывая от Джека пристального взгляда.

Джек молчит какое-то время, а затем поворачивается на меня, смотря так пристально, что по спине пробегают мурашки.

— Как будто ты не понимаешь, Клэр, — вновь отворачивается от меня Джек, и я вижу, как у него напрягаются скулы. — Ты как никто другой должна осознавать, зачем он мне.

Я ничего не говорю Джеку в ответ. Я не хочу думать о том ужасе, что нам обоим пришлось пережить, когда в его квартиру проникли грабители или… как их ещё назвать. Столько времени прошло, а все те события я всё ещё помню в самых мелких деталях, и в нас по прежнему живёт страх, что это может повториться. Джек этого боится, боится настолько, что держит в доме оружие.

Мы довольно быстро подъезжаем к больнице и в абсолютном молчании, но всё же вместе заходим внутрь. Не знаю, что бы я делала без Джека, ведь за всё это время, что я без Брайана я ничего сама не решаю, не узнаю, я практически вообще ничего не знаю, не понимаю, потому что со всеми делами, со всеми вопросами и проблемами разбирается Джек. Даже сейчас, он разговаривает с медсестрой, просит её пропустить нас проведать Жозефин, а я стою рядом и словно боюсь сказать хоть слово. Я бы пропала без него.

— Ну, хорошо, — нехотя протягивает стоящая напротив нас медсестра. — Но у вас есть только десять минут, — пристально смотрит на Джека она и затем уходит.

— Слышала? — спрашивает у меня он и подталкивает меня к коридору, по которому нам необходимо пройти, чтобы добраться до детской реанимации. — Ты хочешь, чтобы я избавился от него? — после долгих секунд полного молчания, не смотря на меня, спрашивает у меня Джек, имея в виду оружие. — Просто, Клэр, это… гарантия того, что я хоть как-то смогу, если, конечно, потребуется, защитить или защититься. В прошлый раз это помогло…

— В прошлый раз? — не сдерживаю усмешки я. — Ты думаешь, это повторится?

— Ничего нельзя знать наверняка, — задерживает на мне взгляд Джек, и мы останавливаемся, потому что уже пришли.

— Я не хочу, чтобы ты избавлялся от пистолета или оставлял его, мне всё равно, он твой, это твоё дело, я просто хотела узнать, зачем он тебе, — говорю Джеку я и разворачиваюсь, чтобы подойти к стеклу, за которым всё ещё лежит моя малышка.

Сердце ноет от этой картины, оно болит о того, что я не могу даже прикоснуться к своей дочери, но к счастью это ненадолго, скоро я смогу взять её на руки, обнять, рассмотреть, как следует и забрать домой.

Ещё секунда и я чувствую, как Джек накидывает мне на плечи свой пиджак, а через мгновение он обнимает меня за талию, становясь рядом и недолго думая, я опускаю голову его на плечо, не сводя взгляда со спящей дочери за стеклом.

По крайней мере мы все в безопасности, я с Джеком и я знаю, даже если мы вдруг поссоримся, он не бросит меня одну, не оставит без защиты, Жозефин находится под постоянной охраной и она в порядке. Да, нам с Джеком ещё через многое предстоит пройти вместе и не только через что-то личное, нам придётся вытерпеть уйму негодования и неодобрения общества, но думаю, это малейшая из наших будущих проблем.

— Думаю, наши десять минут прошли, — совсем тихо говорит Джек, напоминая мне о времени.

Как бы я хотела быть сейчас в доме на Лонг-Айленд, сидеть рядом с Джеком напротив камина, держать малышку Жози на руках и смеяться от всяких глупостей. Но, к сожалению, сейчас нам нужно уйти.

— Заедем по дороге в магазин? — разворачиваюсь к Джеку я. — Кажется, я хочу торт.

Джек не сдерживает смеха и, обняв меня за плечи, прижимает к себе, пока мы идём к выходу.

— Не смейся, кажется, у меня упал сахар в крови и именно из-за этого я такая вялая!

— Для тебя я готов взять целых два торта, чтоб уж наверняка! — важным тоном подыгрывает мне Джек. — Будешь есть его большой ложкой?

— Ну, разумеется! — отвечаю я и тут же смеюсь.

Мы выходим из больницы, и да, я была права, на улице начался дождь, прохладный сентябрьский дождь этим прохладным сентябрьским вечером.