Рассвет после ночи

И СНОВА МАЙ

Рано утром в доме Ставридисов раздался телефонный звонок. Никос снял трубку и услышал знакомые слова песни-веснянки, которую в детстве пели на острове Идра:

Пела Елена. Никос узнал бы ее голос из многих тысяч, да и только Елена могла вместо приветствий спеть по телефону начало старой веснянки.

— Я очень рад, Елена прекрасная! — сказал Никос. — Сразу два вопроса: как Джордж и когда ждать тебя в Афинах?

Елена звонила с побережья, от рыбаков, которые стараниями «красного мэра» Костаса Мавридакиса приютили больного приятеля-археолога; приехавшего Имеете с гречанкой. Джордж и Елена были давно знакомы людям на побережье, и, когда мэр сказал, что пострадавшему от хунты англичанину необходимо Южное солнце, горячий песок и лазурное море, рыбаки пригласили его к себе на все лето. Но минуло лето, как минули осень, зима и весна, а гость не возвращался в свой Лондон, найдя себе полезное занятие даже в таком состоянии. Как-то по просьбе англичанина старый друг мэр повез его на развалины античной крепости, где их встретил еще один знакомый — археолог Георгис Эмбрикос, который предложил знаменитому эллинисту «тряхнуть стариной» — стать ученым консультантом на известных ему раскопках.

Так этот человек, страдавший тяжелым недугом, остался на побережье.

Первое лето на рыбацком побережье Елена провела вместе с Джорджем, но, когда он включился в работу и в крепости было кому ухаживать за больным, она изредка уезжала в Афины на репетиции героической оратории» Работа над ролью русской мадонны очень ее заинтересовала и увлекла. Елена с нетерпением ждала премьеры самого крупного музыкального произведения Никоса Ставридиса.

— Джордж весь ушел в свою работу, кажется, забывает о своей болезни, и я, конечно, рада этому, даже, как ты слышал, пою по телефону, — ответила Елена. — Никос, май — мой любимый месяц!

— Ты напомнила мне веснянкой детство и вселила уверенность, что русская мадонна готова показать себя во всем блеске.

— Когда я должна приехать, Никос?

— Сейчас спешу на репетицию хора на стадионе.

— На стадионе? — удивилась Елена.

— Да, решено наш музыкальный спектакль показать на стадионе. Это должно быть грандиозно, Елена прекрасная! — с воодушевлением произнес Никос. — Мы готовимся к большому событию. Приедешь — все здесь узнаешь. Дня через два-три можно тебя ждать?

— Ты меня так заинтриговал, что приеду… завтра, — пообещала Елена.

— Браво, мадонна! — похвалил Никос.

По дороге на стадион Никос думал о предстоящем событии, к которому готовились греческие коммунисты. В середине мая должен состояться съезд партии. В работе ни одного из партийных съездов Никосу Ставридису не довелось участвовать по той причине, что все предыдущие проходили нелегально.

И вот после 30-летнего периода подполья и преследований съезд КПГ открыто состоится в Афинах, и в числе делегатов будет активный деятель компартии Ставридис. Мысль об этом утраивала силы Никоса, спешащего на стадион в пригороде Афин, где его ждала репетиция с большим хором и оркестром. Работа над задуманной ораторией оказалась трудной и долгой, намеченные сроки откладывались и откладывались из-за большой загруженности Никоса партийными, общественными и депутатскими делами.

Певцы, музыканты, поэты, художники — большой коллектив участников будущего грандиозного спектакля трудился азартно, с воодушевлением. Все с волнением ждали премьеры.

Елена приехала, как и обещала, на следующий день, причем не только с готовой ролью, но и с готовым нарядом для своей героини. Оказалось, она написала знакомой московской актрисе, которая была на гастролях с театром в Афинах, о своей «русской роли» и затруднениях с выбором женского наряда. Елена просила дать совет, каким должен быть наряд русской женщины, а в ответ получила посылку с готовым платьем, шалями и косынками, обувью. В посылке была маленькая записка: «Нашей греческой подруге с пожеланием успеха».

— Вот почему, Никос, я не только короткую веснянку, а всю партию мадонны была готова спеть по телефону! — говорила Елена, показывая в доме Ставридисов подарок из Москвы.

— Московиты всегда есть московиты, — по старому греческому обычаю назвал Никос русских. — Хранят верность своим друзьям. Об этом поется в старой народной песне. Бабушка часто пела на Идре:

Еще один телефонный звонок, которому очень обрадовался Никос, был от Юрия Котикова. «Приехал освещать ваш съезд», — коротко сообщил журналист и поинтересовался, готова ли оратория. Никос пригласил советского друга на репетицию, просил высказать свою точку зрения, без стеснений говорить о возможных неточностях в греческой интерпретации образов и характеров сибиряков. Вместе обсудили, кого из старых друзей пригласить на спектакль. Первым был назван, конечно, Шерлок Джекобс. Сразу же позвонили ему. «Приеду!» — быстро согласился англичанин.

— У оратории уже есть окончательное название? — поинтересовался Котиков.

— «Русская мадонна», — ответил Никос.

В силе и прочности давней дружбы греков с русскими Никос убеждался не раз: и когда вместе с советскими воинами сражался в годы Сопротивления, и когда его коллеги в Москве организовали Комитет солидарности с узниками островов смерти, и когда встретился в Салониках с семьей погибшего Васи… Но особо он почувствовал всю мощь дружбы на партийном съезде. Когда в афинском спортивном зале «Милон» появилась советская делегация, Никосу казалось, кто они принесли с собой особую атмосферу великой страны. Кто знает, думал Никос, может быть, среди гостей из Москвы потомок тех русских, кто поспешил по призыву созданной в Одессе еще в 1814 году греками патриотической организации «Фелики Этерия» на помощь Элладе? А может быть, кто-нибудь из них участвовал в освобождении Европы, Балкан от гитлеровской оккупации?

Никос из-за своего высокого роста сел на задние ряды, его соседями были Костас Мавридакис и поэт, недавно вернувшийся из поездки по Советскому Союзу, в частности по Сибири. До открытия съезда Никос с огромным интересом расспрашивал поэта о сибиряках, о далеком и незнакомом крае, поинтересовался, не бывал ли тот случайно в селе, где живет героиня его оратории — русская мадонна.

— Мадонну не видел, но видел столько добрых и мужественных людей, что одной поэмой не ограничусь, — восторженно говорил поэт. — Богатыри с искренней душой. Вот где сила и удаль, оправданный риск и заслуженный успех людей труда, истинных хозяев своей жизни! По масштабам и дерзновению все, что делается в Сибири, не имеет себе равных в мире!

Поэт рассказывал бы еще и еще о своих впечатлениях, но президиум уже занял свои места, и началась работа съезда. Председательствующий представлял зарубежные делегации. Когда прозвучало имя руководителя советской делегации, Никос увидел крепкого, плотного мужчину, который показался ему очень похожим на товарища Седого. Да и стояли они рядом — глава советской делегации и товарищ Седой, оба улыбались, приветствовали собравшихся в ответ на бурное рукоплескание зала. Вскоре после отчетного доклада на трибуну поднялся глава советской делегации, который передал собравшимся горячий братский привет и пожелания успехов от коммунистов и всех трудящихся страны Ленина, подчеркнул, что последовательное сочетание патриотизма и интернационализма, истинная марксистско-ленинская принципиальность позволили коммунистам Греции с честью пройти через трудные испытания и стать влиятельной национальной силой.

Будто какая-то неведомая сила подняла Никоса. В большом зале все встали и долго приветствовали коммунистов первого в мире пролетарского государства, благодаря за высокую оценку заслуг греческих товарищей. Легендарный Гомер говорил, что какое слово ты скажешь, такое в ответ и услышишь. Никос уже знал много русских слов после школы в Обществе греко-советской дружбы, и сейчас он с волнением громко повторял: «Спасибо, товарищ!», «Да здравствуют наши советские друзья!»

«Вот так высоко оценена борьба нашей партий», — с гордостью думал Никос.

Апофеозом работы съезда стал митинг на стадионе «Пананион». Солидарность — это слово чаще других звучало на этом празднике дружбы, братства и единства.

Над стадионом грянул «Интернационал». Это была прелюдия героической оратории, которая началась с показа истории становления новой России — от огненного Октября до великих сибирских строек.

Люди в серых шинелях и с красными бантами на груди штурмовали оплот царской власти на берегах далекой северной реки, и на решительный бой вел вчерашних рабочих и крестьян «красный солдат».

В этой роли — своего друга Василия Кузьмича Иванова — выступал сам Никос Ставридис. Храбрый и веселый Вася бил врагов новой России на фронтах гражданской войны, первым сел на трактор в созданном им сибирском колхозе, затем ушел на фронт под слова песни, звучащие призывом, — «Вставай, страна огромная!». И провожала его, благословила на подвиг ради жизни на земле верная жена, мать детей солдата.

Судьба закинула советского воина в страну древних богов, в Грецию, в ряды участников антифашистского Сопротивления. Воевали под «Интернационал» греки, русские, англичане, болгары, французы, поляки. Падали, сраженные вражескими пулями, воины-интернационалисты. Отдал свою жизнь за свободу греческой земли и Вася.

Греки помнят подвиги советских героев. На братской могиле цветут знаменитые салоникские розы. Как-то появились цветы и из далекой Сибири. Привезли их жена, дети, внуки, друзья Василия Кузьмича Иванова.

Жена героя — русская красавица, названная мадонной, спела песню о том, что дольше своих лет живет тот, кто добру посвятил свои годы, кто отдал жизнь свою за счастье других людей. Высокая и статная женщина в необычном наряде пела партию русской мадонны.

Елена не ведала, что в каменном лабиринте античной крепости приник к транзистору человек, которого знаменитая певица спасла, вернула к жизни и любимой работе… А на стадионе, слушая ораторию Никоса, плакал его брат — известный байронист, большой друг греков. Юрий Котиков по обыкновению не мог позволить себе, как сам говорил, «эмоции» и разрывался между фотоаппаратом, блокнотом и кинокамерой. На сцену словно переселилось сибирское село с удалыми и печальными песнями. Греки узнавали в ролях сибиряков Лулу, Костаса, Мирто, оглядывались на Хтонию, которая скромно сидела среди зрителей и не скрывала своих счастливых слез…

Но самой большой похвалой для автора, певцов и музыкантов были искренние слова благодарности советских друзей Никоса Ставридиса.