Рассвет после ночи

О ЧЕМ РАССКАЖЕТ «МОНОМАХИАС»

«Когда-то на мономахиас чуть ли не каждый день нанизывались важные события», — думал Никос, перелистывая свой старый дневник. Вспомнил, что мономахиасом назвал дневник товарищ Седой, когда увидел, как его молодой друг записывает самое интересное в боевой жизни партизанского отряда, словно нанизывает события на рапиру. Никос давно не брал в руки дневник — не хватало времени. Правда, о самых важных событиях все же были сделаны короткие записи, однако они не были похожи на подробную хронику, как в годы антинацистского Сопротивления и гражданской войны. А жаль! Сколько разных событий произошло в Греции после окончания второй мировой войны! Нанизать их на мономахиас — получилась бы толстенная книга, летопись греческой трагедии, пропущенная через сердце. Вот Юрий Котиков аккуратно ведет свои записи — со дня первого приезда в Грецию, опять работая собственным корреспондентом московской газеты в Афинах. Дневник, известно, дело личное, но часто он содержит бесценные описания самых интересных и важных событий общественной и личной жизни. Советский журналист говорит, что надеется свои записи переплавить в повесть-хронику. Сам Никос тоже подумывает о такой книге, но времени для этого по-прежнему не хватает.

Никос перелистывал страницы довольно пухлого и тяжелого дневника, и перед ним возникали знакомые лица, вновь воссоздавались подлинные эпизоды жизни, события… Самые первые страницы — «нанизанного на мономахиас» — посвящены партизанскому ансамблю певцов и музыкантов. Какой это был ансамбль! Ничего подобного не было в Греции, да и будет ли еще когда-нибудь! В ансамбле было много профессиональных греческих певцов, музыкантов и танцоров, но знаменит он был тем, что в его составе были партизаны многих национальностей — воины Советской Армии. Почти все они бежали из гитлеровских концлагерей, тюрем, из железнодорожных эшелонов и примыкали к участникам Сопротивления, воевали в партизанских отрядах и боевых частях ЭЛАС. Одним из первых оказался среди греков сержант Василий Иванов — Вася, которого все любили за его общительный, добрый и веселый нрав. Вася храбро сражался. В ансамбле он был гармонистом, Никос записал в дневнике историю появления в отряде русской гармошки, как Вася называл свой инструмент. Дело в том, что русской гармони нигде не могли найти. Перепробовали разные аккордеоны, даже баяны, но Вася говорил, что все это не то: гармошку ни с какой другой музыкой не сравнить. В общем, искали долго, но так и не нашли «Васькину музыку». Гармошка объявилась сама. К отряду присоединилась небольшая группа болгарских партизан, которые чудом спаслись от фашистских карателей и переправились через границу. Среди них был русский эмигрант, донской казак, который, покидая свой дом в Болгарии, взял лишь ружье да гармонь. Вася был счастлив, он играл мастерски, послушать его приходили даже греки из соседних городов и сел. А еще были в ансамбле украинцы с невесть откуда взявшимися бандурами и свирелями, армяне с национальной дудкой — зурной, грузины с чонгури, молдаване со свистульками, похожими на губную гармошку. И еще был в ансамбле тар, на котором играл усатый великан азербайджанец.

Этот инструмент Никос опять увидел ныне на борту советского теплохода «Азербайджан». Это событие и заставило вытащить из ящика письменного стола старый «мономахиас».

В доме Ставридисов появился маленький Никос. Вскоре после памятного митинга на стадионе «Пананион» сыграли свадьбу Лулу и Алексиса. Сына-первенца назвали в честь деда Никосом. Посаженым отцом и матерью на свадьбе были Шерлок Джекобс и Елена Киприанис. Отгуляли свадьбу на большой старой яхте, которую раздобыл «красный мэр» Костас Мавридакис, одновременно совершив и морское путешествие от Пирея до Салоник с остановками у рыбаков, археологов, старых боевых друзей по годам Сопротивления… Вышло, что на свадьбе побывали сотни гостей. Во главе праздника был один из братьев из «Русского села», который угощал всех знаменитыми кавказскими блюдами, произносил длинные речи, играл на своем чонгури и пел прекрасные грузинские песни. Ставридисы пригласили на свадьбу всех друзей, самым почетным гостем был Самандос-старший. Старый грек недавно пережил трагедию похоронил Самандоса-младшего. Его сын стал жертвой коварного «паука», как назывались террористические группы, действовавшие исподтишка против активистов прогрессивных организаций. Самандос-младший женился на сестре погибшей Риты — Мелине, которая помогала мужу вести дела в кофейне. У них вскоре родилась девочка, которую назвали Ритой. Самандос-младший очень подружился с Алексисом, особенно когда тот находился в больнице после автокатастрофы. Алексис как-то доверительно сказал Самандосу, что занят очень важной работой, которая в случае успеха будет иметь большое значение в разоблачении грубого вмешательства ЦРУ в дела страны, тайных связей американских агентов с военной полицией и лично с диктатором Йоаннидисом. И еще он сказал, что «нащупал продолжение этих связей кое с кем из нынешних греческих политических деятелей». Самандос вызвался помогать в этом нужном деле — выполнять поручения Алексиса. Вскоре после выхода из больницы Алексис уехал за границу, и лишь немногие, в числе которых был и Самандос-младший, знали, что в Испанию, откуда всеми этими греческими бандитскими «пауками» и неофашистскими организациями руководила резидентура ЦРУ. В афинском аэропорту «Эллиникон» возвратившегося Алексиса встретил Самандос-младший. А через несколько дней его машина взорвалась по дороге из Пирея в Афины — кто-то заложил бомбу с часовым механизмом. Ставридисы и Алексис получили конверты, в которых были листочки с изображением паука. Еще одной неожиданностью, о которой стоило записать в дневник, стало участие отца Алексиса — ушедшего в отставку с поста министра из-за распрей в своей партий — в работе, начатой сыном. Да, такая вот метаморфоза. Бывший министр начал помогать сыну в розыске разоблачительных документов, он передал материалы, которыми располагали тайная полиция и контрразведка относительно вмешательства в дела современной Греции ЦРУ, Пентагона и НАТО, одна из целей которых была — вновь запрячь страну в колесницу агрессивного Североатлантического блока.

Гостей радостно встречали рыбаки во главе с «красным мэром». Все отправились на остров, который раньше был собственностью главаря хунты. С этого острова хорошо был виден пацакиевский. Ясон Пацакис отсиживал свой срок в Коридаллосе, а одряхлевший глава клана пребывал на «фамильном острове» в одиночестве, окончательно покинутый старыми американскими друзьями.

Ни папашины миллионы, ни нажим американцев, ни провокации агентов ЦРУ не могли высвободить из-под стражи полицейскую ищейку. Но даже из своего заточения обезвреженная ищейка огрызалась: многие террористические акции в Греции проходили не без тайного участия Пацакиса-младшего, который ухитрялся поддерживать связь с внешним миром.

Пацакиевский остров казался вымершим, там никак не отреагировали, когда мимо прошла яхта с веселой свадьбой. Да, даже награбленные миллионы не приносили счастья и спокойствия врагам новой Греции.

В античной крепости во главе встречавших — интернационального отряда археологов стоял, Правда, ещё опираясь на костыли, Джордж Джекобс. Когда свадебный кортеж подъезжал к развалинам крепости, то, к удивлению всех гостей, среди встречавших началась потасовка, археологи разделились на два лагеря… Несколько человек кинулись к Джорджу, но тот мастерски отражал нападение… Оправившись от шока, гости кинулись на помощь англичанину, но тот внезапно весело рассмеялся, а за ним и все археологи.

— Ну, как, дорогой певец и будущий дедушка, напомнила эта инсценировка некоторые события нашей молодости? — лукаво спросил «боксер».

— От таких инсценировок недалеко до инфаркта, — ответила за Никоса Елена, но подошла и нежно поцеловала Джорджа.

— Всякое вытворял мой брат, но такое не видел даже сам Шерлок Холмс, — рассмеялся мистер Джекобс.

— Кто-то сказал, что женщины — первые воспитательницы рода человеческого, — произнес Никос. — Елена доказала, что женщины могут сделать больше.

— Мой главный тренер! — похвалил ее Джордж.

В Салониках участников свадьбы тоже ждал сюрприз — песня, специально написанная в честь молодоженов.

Может быть, думал Никос, о свадьбе можно было написать в дневнике всего лишь в нескольких словах. Но, во-первых, за этим семейным торжеством стояли события большого общественного значения, во-вторых, это был повод лишний раз, пусть мысленно, побывать в местах, где находился в годы Сопротивления, встретиться с давними друзьями. Поэтому запись получилась длинной, с многими подробностями. Сегодня же Никос хотел записать историю, которая произошла в Пирее в день рождения маленького Никоса.

Утром первым позвонил и поздравил Юрий Котиков. Он сказал, что сегодня прибывает новый советский теплоход, совершающий круиз по Средиземноморью. «Мне надо там обязательно побывать, — сказал журналист. — А потом мы с женой обязательно приедем к вам. Спасибо за приглашение». Ставридисы решили отметить пятилетие Никоса скромно, в кругу самых близких родственников и друзей. Но вскоре опять позвонил Юрий и сказал, что капитан теплохода был бы очень рад видеть на борту Никоса Ставридиса и его близких, разумеется, и виновника сегодняшнего торжества. Больше того, было послано официальное приглашение ознакомиться с судном, посетить концерт и дружеский обед. Так Ставридисы попали на «Азербайджан», где сразу же оказались в центре внимания совершающих круиз советских и иностранных туристов.

После осмотра судна туристы и экипаж собрались в большом зале на концерт-экспромт: в нем мог принять участие каждый — выходи ла сцену и показывай свой «коронный» номер. Первыми выступили члены азербайджанской группы — оркестр народных инструментов. Никос сразу узнал тар в руках молодого музыканта, напомнившего ему воина-азербайджанца из их партизанского отряда. Никос закрыл глаза, и сразу вспомнился тот усатый великан по имени Мамед, который погиб в тот же день, когда был смертельно ранен Вася. Молодой музыкант играл какую-то грустную, берущую за душу мелодию, а красивая женщина пела низким, грудным голосом. Когда песня кончилась, музыкант обратился к гостям:

— Эту песню, которую на нашей родине называют мугамом, мы с женой посвящаем известному и в Советском Азербайджане греческому певцу и композитору Никосу Ставридису. Мы знаем, что товарищ Ставридис в годы антигитлеровского Сопротивления воевал в партизанском отряде, где было много советских воинов. Может быть, среди них были и наши земляки. В знак нашей дружбы и уважения к знаменитому греческому гостю позвольте преподнести наш скромный подарок, который так же популярен и любим в нашей республике, как бузуки в Греции.

Певица высоко подняла тар, а затем протянула его греческому гостю.

— А этот сувенир маленькому юбиляру, — сказал музыкант и потряс бубном с колокольчиками.

Два Никоса — дед и внук в большом смущении стояли с подарками в руках, а люди в зале долго аплодировали. Никос поблагодарил за памятные подарки, сказал, что действительно, среди партизан был уроженец Азербайджана, который превосходно играл на таре и всех приглашал на свою родину, которая очень похожа на Грецию — такие же горы и море. Еще он сказал, что обязательно напишет музыку о братьях по оружию и их наследниках, которые хотят жить в мире. Никос сел за рояль и кивнул внуку. Мальчик кашлянул, потом звонким голосом весело начал петь:

Никос сказал, что теперь споет мама юбиляра, которая сама в таком же возрасте любила петь о старом деде и горластом Петьке. Но Лулу встретили не только как мать маленького певца, но и как известную «гречанку в красном», о которой часто писали советские и иностранные газеты. Рядом с певицей стоял Алексис. Когда аплодисменты стихли, он сказал, что турне греческой группы во времена хунты было похоже на настоящий бой. Но и сейчас — в мирное время греки не забывают о новых угрозах и опасностях. Вот об этом песня Никоса Ставридиса, которую сегодня в первый раз исполнит Лулу. Она начала петь без аккомпанемента, но потом зазвучала музыка, мощно нарастая…

Зал напряженно слушал. Потом Никос воспользовался паузой, заиграл сиртаки. Танец огня и любви, мечты и победы. Вихревой, стремительный сиртаки! Лулу, Алексис, Хтония, Костас, Мирто, Котиков, взявшись за плечи, пустились в пляс… К грекам присоединились советские моряки, туристы из Болгарии, Румынии, Польши, Франции, Бельгии, Финляндии… Никоса за роялем заменили Костас и Мирто. Высокий, плечистый, заметно хромающий грек стремительно включился в сиртаки.

Никос вырвался из «огненного кольца», когда увидел в дверях Елену, потянул ее к танцующим, взял за плечи… Юрий Котиков что-то сказал одному моряку, и вскоре по судовому радио объявили:

— Вместе со всеми танцует сиртаки легендарная гречанка в черном, известная во всем мире Елена Киприанис! Экипаж советского теплохода «Азербайджан» горячо приветствует на своем борту знаменитую греческую певицу!

Потом они стояли на сцене — «гречанки в черном и красном» — в обычных летних платьях и смотрели с улыбкой на этих людей, подаривших им праздник песни, музыки, танца… Они пели песни Никоса Ставридиса — грека, сейчас немного уставшего, но безмерно счастливого, жизнь которого в творчестве и борьбе начиналась именно на этом побережье.

Поздно вечером люди на теплоходе тепло и сердечно прощались с греческими гостями. Над портовым Пиреем горела россыпь звёзд. А на темном горизонте черными пятнами медленно двигались корабли с погашенными огнями.

— И такие гости тоже бывают, — медленно произнес Никос, вглядываясь в далекую темноту. — Американские…

Уже сидя в автомашине, Ставридисы услышали по радио, что у берегов Греции начинаются маневры флота США, но без участия греческих кораблей…

Ну как такие впечатления одного мирного дня не записать в дневник? В доме все спали, а Никос долго писал. Он невольно улыбнулся, когда подумал, что «нанизывает» увиденное и услышанное в родном Пирее на старую «рапиру» — «мономахиас». Для тех, кто завтра заменит борцов за демократическую Элладу.