Смерть - лучший учитель

Глава 14

Натаниэль коснулся пальцами синего цветка и снова улыбнулся.

— История довольно короткая и простая, но в очевидном часто кроется великая мудрость, — мой учитель сел в свое излюбленное кресло и стал задумчиво разглядывать руки.

— Жил-был на свете маг, затворник и нелюдим. Он сидел в своей башне, изучал тайные искусства. О нем ходило множество слухов и сплетен, но все знали, что такого сильного волшебника больше не сыскать на всем свете. И пришла как-то к нему в башню маленькая девочка лет пяти. Она заблудилась в лесу и совершенно случайно вышла на большую поляну удивительных синих цветов, посреди которых стояла башня. Она долго бродила по лестницам и коридорам, разглядывала книги и все ей очень понравилось.

Маг не стал сердиться на ребенка за его любопытство и ласково поговорил с девочкой. Та, как и все дети, завалила его вопросами. Особенно ей понравилась синяя поляна. И тогда волшебник сознался, что он специально превращает все цветы в синие и голубые.

«Когда я вижу поля красных маков, мне кажется, будто по земле разлита алая кровь», — ответил он. «Желтые напоминают мне желчь и ненависть, а белые — снег, отчего становится холодно на душе. А синие цветы, словно миллион осколков небес, упавших на землю. И когда бескрайняя степь покрыта синими цветами, кажется, будто бы неба стало в два раза больше».

Девочке понравился этот волшебник, и она выучила дорогу от своего дома к его башне. Она стала приходить в гости, приносить пирожки и яблоки, стащенные на кухне, а маг учил беспокойную девчушку магии, читал ей разные истории и рассказывал о мире.

Девочка росла, превращаясь в прекрасную, самую красивую девушку на всю округу. Женихи протоптали тропинку к ее дому, а родители уже подумывали выдать ее замуж за сына барона. Но сама девушка была другого мнения. Однажды, когда брак казался делом решенным, она ушла гулять и не вернулась из леса, оставшись в башне мага. Местные поискали-поискали да и объявили, что ее съели волки. На волшебника никто и не подумал, ведь он жил в башне не одну сотню лет и на местных девушек внимания не обращал. Эти двое были счастливы вместе, среди синих цветов и магии.

Натаниэль прервал рассказ, налил себе в хрустальный кубок вина и сделал маленький глоток.

— Но однажды пришла война, страшная и беспощадная. Враг уже захватил половину государства и шел вглубь его территории, сжигая все на своем пути. Маг не смог остаться в стороне и тоже пошел на войну, пытаясь помочь своей стране всеми силами.

Девушка пошла с ним, как он ни уговаривал ее остаться. Слишком уж неугомонной и упорной была эта юная ведьма. Они успешно помогли оттеснить врага. Но вот настал момент решающей битвы у подножия высоких гор. И к сожалению, защитники проигрывали ее. Тогда маг ринулся к горам, вложив в заклинание все свои силы, и обрушил огромные каменные хребты на вражескую армию.

Все войско нападавших вместе с королем погибло, а защитники победили. Но так вышло, что и сам маг оказался под завалами. Девушка была безутешна и верила, что он спасся, ведь тела так и не нашли. Со временем на месте обвала образовалось плато, и на нем всегда, по сей день, растут только синие цветы. А девушка спустя годы поисков уехала странствовать по свету, по-прежнему храня в своем сердце безумную надежду. И говорят, там, где она проходила, все цветы становились синими, словно небеса упали на землю миллионами осколков.

Я задумчиво молчала, ярко представив себе всю эту историю. Стало очень грустно и больно лишь от одной мысли, что можно потерять любимого человека. Я подошла к Натаниэлю и крепко обняла его.

— Если ты будешь умирать, я клянусь, что спасу тебя любой ценой! — шепнула я, сжав его плечи еще сильнее, словно боясь потерять. Натаниэль погладил меня по голове, затем ласково провел рукой по спине и тоже прижал к себе.

В дверь постучали, и этот резкий звук заставил меня отпустить плечи Натаниэля и отступить на шаг. Я шмыгнула носом и направилась к двери. На пороге стоял Фредерик, оглядевший мою грустную физиономию и нахмурившийся.

— Мне кажется, или Диора забыла о том, что сегодняшняя ночь посвящена магии воды, раз уж идет дождь?

Фредерик зашел в кабинет и глянул на задумавшегося Натаниэля. Тот оторвался от своих мыслей и поднял глаза на декана.

— Она сдавала хвост по флористике, кстати, вполне успешно, — учитель кивнул на корзинку с цветами. — К тому же я отвлек ее легендой.

— И какой же? — с сомнением спросил Фредерик, похлопывая боевым жезлом по бедру, отчего полы его жилета качались в такт движениям.

— Я думаю, это очевидно — о Синих Цветах.

В выражении лица моего декана произошла удивительная перемена, какой я еще не видела — сомнения сменились легкой приятной улыбкой, нахмуренный лоб разгладился, а в глазах появилась легкая грусть.

— Ну, что ж, пожалуй, это можно считать необходимыми знаниями, — примирительно произнес он, затем глянул на мои цветы и выгнул бровь. — Чего нельзя сказать о самой флористике. Так и быть, сегодня будешь стоять на башне лишь час.

С этими словами мой декан вышел из кабинета, и я, удивленно глянув на Натаниэля, последовала за ним.

На самом верхнем шпиле башни хватало места лишь для одной ноги. Поэтому я стояла под проливным дождем, раскинув руки в стороны балансируя на одной ноге. Одежда промокла, вокруг — темная и мокрая мгла, не видно даже соседних башен. Потоки воды лились со всех сторон, подхватываемые ветром. Близилась осень, поэтому дождь не был ни теплым, ни ласковым.

Я слегка покачивалась, стараясь поддержать равновесие, но мысли мои были очень далеко. Может быть, где-то на равнинах синих цветов, а может, и дальше. Мое сознание скользило само в темную даль, а я лишь следила за его полетом. В первый раз я не чувствовала страха перед высотой, перед бушующей стихией. Подчинить ее себе мне так и не удалось, но примириться с ней — пожалуй.

Я так и стояла, чувствуя как вода ледяными потоками стекает по моему телу, а вокруг падают миллионы капель, кружась и срываясь вниз, к невидимой в темноте земле. Дождь зачаровывал в своей постоянности и эклектичности, в безумном ночном танце. Мир вокруг попросту исчез. Остались лишь я, падающая вода и темнота.

В тот момент, я совершенно забыла, как в прошлые разы поскальзывалась на шпиле, срывалась вниз, проламывая черепицу самой башни. Как болело все тело, а особенно — сломанные ребра.

Я легко подпрыгнула, сменив ногу, и ни на секунду не потеряла равновесие. Налетел ветер, бросив мне в лицо сотни капель, но я лишь заставила его основной поток разделиться на два и облететь меня по сторонам, а не сбросить мою балансирующую фигуру вниз.

Я простояла так почти три часа, а когда удивленный Фредерик пошел меня искать, то обнаружил, что я стою с закрытыми глазами, застыв без движения, словно странная статуя на шпиле или недвижный флюгер. Он так и не смог перекричать грозу, поэтому ему пришлось высунуться из окна, махнуть рукой и прекратить дождь.

Я, конечно же, слышала и видела его, но не посчитала нужным реагировать, пока действовали такие хорошие поводы игнорировать декана. Неожиданная тишина резко вернула меня к действительности, словно разбудив после долгого сна. Все вокруг покачнулось, а затекшее тело совершенно не слушалось. Я качнулась один раз, другой, замахав руками, но все же потеряла равновесие и стала крениться вбок.

Внизу виднелась черепица башни, мокрая и скользкая. И слишком уж твердая. На какую-то секунду мне показалось, что я устою на узком шпиле.

Но все-таки я сорвалась, полетела вниз, коротко вскрикнув. А самое плохое, что я летела не в сторону черепицы, а мимо, в темную пустоту. В зияющий провал между высокими зданиями. Непроглядная тьма безлунной ночи, свистящий в ушах воздух, пронесшаяся мимо черепица крыши башни, ряд окон — все происходило удивительно медленно. Я даже успела подумать, что полет на большой высоте без посоха — это уже третья ступень воздуха, и я так и не научусь это делать.

Когда до мощеных плит оставалось всего несколько метров, я почувствовала, как что-то очень сильно ударило меня по ребрам. Оказалось, что меня перехватил декан Фредерик. Я ощутила еще несколько болезненных толчков, когда учитель со мной в одной руке и посохом в другой гасил энергию падения.

Меня попытались поставить на ноги, но те подкосились. Декан не без труда, но что удивительно — совершенно молча, отнес меня в лазарет, где и оставил, загадочно кивнув на прощание.

Я проснулась на утро в освещенном ярким солнцем зале, где на койках кроме меня лежал всего один ученик. День был в разгаре, занятия — тоже. Почему меня никто не разбудил? Не заставил идти на тренировку? Что опять, черт возьми, не так?

Я вздохнула и немного успокоилась. Если бы что-то было действительно плохо — у моей кровати уже сидел бы Натаниэль, медленно и ласково распиная мою душу. Я немного привстала на койке и огляделась. На другой постели сидел парень, что-то жевал и увлеченно читал книжку. В какой-то момент он даже пронес вилку мимо рта, уронив еду на поднос. Это заставило его отвлечься от чтения и скорчить уморительную гримасу, собирая разбегающиеся бобы. Паренек увидел меня и помахал рукой, улыбнувшись во все тридцать два белоснежных зуба.

Он казался мне знакомым, но откуда — я понять не могла. Какой-то он слишком маленький, в академию таких не брали.

— Привет, — паренек снова помахал рукой и опять-таки чересчур счастливо улыбнулся. — Не узнала? Спасибо, что ты и твои друзья меня тогда спасли.

Я открыла от удивления рот. Тот самый несчастный ребенок из руин! Я совсем забыла и о нем, и о той экспедиции, разрываясь между магией воды, убийственными зельями и чертовыми кустами. Я встала с постели, не почувствовав ни боли, ни усталости, и подошла ближе.

Ребенок, хоть был небольшого роста, все же не показался мне не таким уж маленьким, как в первую встречу. За этот месяц его откормили и почти полностью вылечили. Голова паренька была обрита наголо, отчего стали видны шрамы.

— Шинмер, — представился он и протянул руку. Я назвала свое имя и пожала его лапу.

— Скажи, а тебе сколько лет? — спросила я с сомнением. Тогда, в руинах, он показался мне восьмилетним. А вот теперь я уже и не знала, что думать.

— Мне пятнадцать, — смутившись, произнес он, потирая свой лысый затылок. — Я просто маленького роста и мало ел последние годы. Так что не особо вырос.

Я удивленно хмыкнула.

— Ничего, в Академии откормят, не переживай!

Паренек рассмеялся. Мы еще некоторое время поговорили. Он рассказал о том, как его поймали в городе, где он подрабатывал в кузне, и обвинили в кровных связях с лиохами. И бросили в темницу, в пыточные камеры, пытаясь выудить всю информацию. А беда была в том, что мать Шина действительно оказалась прямым потомком непокорного народа, спасенным в раннем детстве и спрятанным в городе. Шин это знал, поэтому сильно испугался, попав в подземелья. Не за себя, конечно, а за мать. А палачи словно почувствовав его страх, стали выпытывать, кто он и откуда.

— Ко мне даже сам правитель приходил, — помрачнел паренек. — Тогда я и узнал о пророчестве. Мне даже смешно стало, честно! Меня убьют, как мифического Избранного, а на самом деле я просто не выдавал свою мать! И это — единственная информация, что я утаивал. А потом…

— Диора! — раздался у двери голос Фредерика. Я вздрогнула от неожиданности и глянула на своего декана, но тот не казался разозленным, скорее задумчивым. Он требовательно взмахнул рукой.

— Пошли.

Я как была, босиком и в белой хламиде, так и поплелась за учителем по холодному камню, махнув Шину на прощание рукой. Паренек улыбнулся в ответ и продолжил читать книгу. Мы прошлись по гулким коридорам, свернули в сторону жилых комнат. Мимо пробегали ученики с поручениями, степенно шествовали учителя и их помощники.

— Господин профессор, прошу прощения за свое падение, я не хотела доставить вам неудобств, — выдавила я. Обычно, извиняться не входило в мои привычки, но уж очень благодушный Фредерик меня нервировал. Может, и вправду решил запереть меня в подземелья?

— Все в порядке, это моя вина, — задумчиво ответил декан. — Нельзя так резко выдергивать человека из магического транса, тем более неосознанного.

Я даже рот открыла от удивления. Фредерик берет вину на себя? Что за чудеса в стенах Академии! И снова упоминание этого «магического транса», о котором я даже не слышала. Учитель вошел в общую комнату, где собирались Звездные. Честно сказать, нам принадлежала едва ли не половина башни. Но кто бы только знал, как нас гоняли, шпыняли и нагружали, заставляя отрабатывать данные нам блага! Те ученики, что спали в общих комнатах, получали куда реже нас, Звездных.

— Легион, сегодня внеплановые занятия у профессора Натаниэля, поэтому тренировки не будет, — проговорил декан, оглядев Эльку, Атраса и других магов. — И да, у вас будет новичок. Этериан нас покидает в конце года, поэтому будет готовиться к экзаменам, а не биться на Арене.

То, что Этериан заканчивает шестой курс и уходит на год раньше, сдав почти все нормативы досрочно, не было новостью. Этот парень — шикарный маг земли, и, если честно, я на него сильно рассчитывала при подготовке к экзаменам на ступень. Я надеялась, что смогу поймать его на каникулах и взять пару уроков земли, так как совершенно не представляла себе, что это за магия и с чем ее едят. Но видимо, придется забыть о дополнительных занятиях.