Смерть - лучший учитель

Глава 40

— Во Тьму за Стеной? За краем света, ведь так? — я встрепенулась и прищурившись посмотрела на своего учителя. Он обернулся и поднял бровь, выражая целую гамму чувств и мыслей. — Значит, я стала чем-то вроде их жертвы, платы за материализацию. Такие заклинания произносят в обмен на тела и души поверженных врагов, если мне не изменяет память. Но донести добычу до дома они не смогли. Почему?

Натаниэль чуть наклонил голову, отчего серебристые волосы закрыли лицо.

— Возможно, к тому моменту ты уже очнулась и оказывала сопротивление. И тебе удалось вырваться.

— Возможно, — без энтузиазма согласилась я. Но все же, мне казалось, что с этой ситуацией все не так просто и легко. Кто-то явно жаждал со мной расправиться, ощущать себя случайной жертвой не позволяло чувство гордости.

— В любом случае, сделать мы ничего не могли, — продолжил Натаниэль. Мои вопросы и конструктивный спор позволили ему немного отстраниться от трагичности описываемой ситуации. Он уже гораздо спокойнее продолжил:

— Оставалось только ждать. От меня, как от декана и преподавателя, не было никакого прока, Актавиан заменял меня почти на всех предметах, пока я силился собраться. К середине года я уже мог провести до трех уроков за раз, хотя Фредерик и опасался, что подобное душевное состояние может спровоцировать мою личную тьму. Отчасти, он прав. Я держу Проклятье под контролем лишь силой воли, стоит только мне потерять самообладание и выдержку… Но каким-то чудом мне удалось балансировать на грани, возможно потому, что тела твоего так и не нашли. Это давало надежду. А потом ты приехала в Академию. Я почувствовал твое приближение еще находясь в Южной башне.

Натаниэль встал с ковра и сел рядом со мной, порывисто обняв.

— Мы действительно не знали, как тебя вылечить… Но с того момента, как я увидел тебя живой, дал себе клятву — больше никогда не выпускать тебя из виду. На самом деле… — он немного помолчал, неотрывно глядя на меня, словно подбирая слова. — Я следовал за тобой с окончания учебного года.

Некоторое время смысл этой фразы не доходил до меня. Натаниэль встал и подошел к своей дорожной сумке, лежавшей на низком деревянном столике у самого окна. Он достал оттуда какой-то сверток и протянул мне. Форма Звездного Легиона.

Я вдруг отчетливо вспомнила себя в ночном лесу, в кресле, среди темноты и одиночества, как я прощалась со своей прежней жизнью. Как упали мой кулон и форма на обочину, в густую, колючую траву. И мое воображение дорисовало в чаще белоснежную фигуру, неотрывно следовавшую за мной. Я воочию увидела, как Натаниэль бережно подбирает и прячет в дорожную сумку мое прошлое.

В горле запершило, пришлось налить еще один бокал вина. Но алкоголь не брал, я находилось в отвратительно трезвом состоянии. И не могла понять, что я чувствую острее — злость или любовь?

— Я видел, как ты зачитывалась в библиотеке. Фредерик часто высказывал опасения, что недуг вместе с твоей силой — страшная смесь. Но я верил, что ты отложишь в сторону те книги, где говорилось о черных ритуалах и недостойных архимага путях. Время шло, вопреки моим надеждам ты осталась в числе боевых магов, проявив и силу духа, и выдержку. Тогда, почти под самый конец года, я нашел в книгах кое-что. Не бери в голову и не терзайся — эти фолианты были из числа древнейших свитков, большая часть — на мертвых языках. Ты не смогла бы их даже найти, не говоря уже о прочтении.

Все симптомы указывали на энергетическую природу болезни. Сама травма была получена во время магического взрыва. Транс, который восстанавливал работу тела — небольшой парадокс. Одно дело, если ты продолжаешь в нем находиться сразу после получение ранения, но возвращать чувствительность ногам по прошествии полугода и более — почти невозможно. Именно тогда меня посетила догадка, что твоя болезнь магического происхождения и транс перебарывает ее на время. Чем чаще и больше ты колдовала, тем лучше становилось. Отчасти благодаря твоему упорству удалось вернуть чувствительность рукам. Но дальше дело не шло… А раз недуг не физический, то и рассчитывать на регенерацию лидорианской крови не приходилось. Я стал искать, в книгах, в беседах с другими преподавателями. И нашел. На эту мысль меня натолкнул Актавиан, когда речь зашла о драконах. Они — порождение магии, живая энергия, бессмертная и неуязвимая. К тому же твой Арчидоз так и не объявлялся, что наталкивало на подозрения. Незадолго до окончания года я направился на Огненные Пустоши. Там и встретил Арчи, который силился уговорить Древних помочь тебе с исцелением. Они согласились, но с одним условием — ты покажешь свою силу. Они отчасти разочаровались в тебе, когда ты проиграла битву в Крелонтене и дала себя унести созданиям тьмы. Мне наказали не вмешиваться, но я все же следовал за тобой все это время…

Повисла тишина, глубокая и повсеместная. Не свистел ветер в оконных щелях, затихли пьяные крики и песни, замолчал мир в темный и уставший предрассветный час. Голые деревья во дворе не могли шуметь листвой. Я слышала свое медленное дыхание и легкий, едва уловимый шорох пламени на догорающих поленьях.

Почти год Натаниэль следовал за мной — с поздней весны по середину зимы он шел по пятам, приглядывал и защищал, пусть и без возможности раскрыть себя. Сколько трупов лежало по придорожным канавам? Скольких жалких ублюдков недосчиталось графство? Пожалуй, если спросить напрямую, я даже получу честный ответ. Но хотелось ли мне этого знания?

Я мельком, почти боковым зрением, оглядела лицо любимого. Он казался спокойным и даже умиротворенным, смотрел на красные угли в каменном жерле камина и неспешно смаковал вино из простого железного кубка. Немного растрепанные в суете сегодняшнего дня волосы — несколько прядей выбились из плетения. Глаза кажутся более темными в скупом освещении. И весь облик… несовершенный, словно он застрял где-то между чудовищным вампиром и Высшим эльфом, отчего соединял черты и того, и другого.

Фредерик был прав, нехотя признала я. Мое исчезновение оказало на него негативное влияние, подкосив в чем-то самом главном. Жаль, что так быстро не удалось стереть эти переживания из его памяти и с лица. И было что-то еще, терзающее до сих пор Натаниэля изнутри.

Но все это могло подождать. Пусть пока темные тайны останутся под покровом. И подождет дальнейший рассказ о моих странствиях под новым ракурсом — я уже уловила основную информацию, а детали можно отложить на потом, обсудить во время застолья или в часы бессонницы.

Я отставила в сторону кубок с вином и потянулась навстречу Натаниэлю, нежно прильнула и обняла за плечи. Легким движением убрала прядь со лба и стала целовать прохладную и совершенно нечеловеческую кожу. Она казалась… другой. Более нежной с одной стороны, и в то же время куда прочнее человеческой. Как отшлифованная каменная статуя, холодная, нежная и сильная, в которую кто-то великий вдохнул жизнь и душу.

Натаниэль некоторое время лишь смотрел в пламя, все еще находясь во власти своих мыслей, но уже очень скоро я увидела в его глазах отсветы огня, безумные искры зажглись и разгорелись. Через минуту от его апатии не осталось и следа.

Я не знала, можно ли перегружать мое многострадальное тело, но переживать по этому поводу не собиралась.

Мы выдвинулись в путь на пятый день, когда появление в Академии уже нельзя было откладывать. Никто не подумал меня выгонять или отчислять, и я не знала — радует меня это или печалит. С одной стороны, я охотно возвращаюсь под ее прохладные своды. С другой… учеба стала меня тяготить. Если бы мне удавалось, как на первых курсах учиться, ни на что не отвлекаясь, возможно, все было бы иначе. Но вот уже второй год, как со мной происходит что-то фантастичное, и все эти невероятные события оставляют лишь одно полугодие, за которое я должна нагнать программу и сдать все экзамены.

В том мире, где находится школа, царило лето. Яркое солнце нещадно жарило старые камни Академии, заставляло траву сохнуть, а несчастных учеников — мокнуть от пота.

Мы не стали обговаривать с Натаниэлем все. Многое осталось между строк, давая огромный простор фантазии. Он лишь сказал, что на пятом курсе ученикам, идущим на максимальную специальность, принято отрабатывать практику в других мирах по несколько месяцев. Кто-то служил королям придворным магом, кого-то отправляли в помощники полководцам. Мое путешествие от драконов к зимней битве засчитали как успешную практику. Вопрос моего отсутствия больше не поднимался.

Сразу по приезду меня вернули на пост командира Звездных, но и это меня не обрадовало. За прошлый год, пока я была предоставлена самой себе и своим делам, я почувствовала вкус свободы и желание жить самой, никем не руководя и ни за кого не отвечая.

Я медленно въехала на Арчи под арку. Мой скакун неритмично цокал бутафорскими копытами и иногда изгибал лапы под неправильными углами. Лошади дракону всегда плохо давались. Подчас он забывал, какую лапу надо ставить первой, меняя нормальный шаг на какую-то цирковую иноходь. Натаниэль на подаренном графом жеребце ехал следом, прищурившись глядел на полуденное солнце и о чем-то думал.

Перед отъездом мы проводили в последний путь старика Корелана, чье тело сожгли под звездным небом на высоком холме. Я много думала о нем и его туманной жизни. Он когда-то учился в Академии, затем странствовал и жил. А после имел несчастье сойтись с Императором. И с ним же в войне умереть. Это не укладывалось в голове. Мне всегда казалось, что ученики Академии должны сделать что-то по-настоящему великое и знаменательное. Тем более, Архимаги. Выходит, он учился и прожил жизнь, чтобы умереть в битве, которая по многим меркам едва дотягивает до средней. Второсортное графство, мелкая крепость, жалкий гарнизон…

Мы ехали в тишине и думали каждый о своем, а марево летнего полдня дрожало над камнями едва заметной вуалью горячего воздуха. За стенами слышались звуки ударов и лязг стали с тренировочной площадки. Свист тетивы и далекие, приглушенные крики магов с Арены, что пытались в запале боя читать заклинания. Первокурсники во внутреннем дворе едва не свернули себе шеи, силясь нас рассмотреть, что-то шептали друг другу и неуверенно толкались.

Я спешилась посреди двора и посмотрела в желтые глаза своего скакуна. Тот ответил мне невинным взглядом и протянул морду, чтобы ткнуться на прощание.

— А с тобой мы еще поговорим по душам, слышишь? — стараясь придать голосу металлические нотки, произнесла я. — Из тебя такая же милая овечка, как из меня благонравная принцесса. Ты мне еще выложишь всю правду и прольешь свет на кое-какие загадки, понял?

Арчидоз залихватски фыркнул, как самая настоящая лошадь, скосил на меня глаз и пафосным аллюром поскакал к выходу и скрылся за аркой. Топот копыт постепенно затихал, как и поднятые с мостовой облачка пыли.

Может же, скотина, нормально двигаться, когда захочет!

— Я думаю, лидорианское воспитание плохо отразилось на нем, — заметил Натаниэль, давясь смехом и силясь придать своему лицу спокойное выражение. Он делал вид, что занят седельными сумками и упряжью своего коня.

Я метнула в своего жениха недовольный взгляд и осталась стоять посреди двора. Думаю, у этого несносного создания нет намерения затягивать всю эту клоунаду слишком долго? Вскоре я услышала приближающийся стук копыт, и в арке снова появился Арчидоз, который прилагал поистине героические усилия, чтобы казаться обычным скакуном и не выдать своих эмоций гримасой.

— Так спешил сбежать, что забыл обо всем на свете?

Конь горестно, извиняюще заржал и, понурив голову, встал передо мной. Я тихо разразилась одним из витиеватых портовых ругательств и стала снимать седельные сумки — забирать свои вещи. Арчи покаянно вздыхал и нервно косил желтым глазом. Это помогло ему вовремя увернуться от хорошего пинка на прощание.

— Вот закончится год, я тебе устрою Последнюю битву, гадость черномордая! — крикнула я вслед удаляющемуся недоконю, что скакал во весь опор. Натаниэль смеялся в голос, уткнувшись лицом в спальный мешок на седле его скакуна, а я проводила взглядом взмах крыльев в полуденном небе и вернулась к своим сумкам. — Я более чем уверена — он слишком многое не посчитал нужным мне рассказать! Его роль во всей этой истории еще нужно уточнить!

— Простите, вы разговаривали с конем? — со смехом спросил подошедший Актавиан. Он поприветствовал Натаниэля и тепло улыбнулся мне. Яркий солнечный свет блестел на его аккуратной лысине, а в голубых глазах плескалось веселье и плохо скрываемое облегчение.

— Боюсь, что вы пропустили встречу с черным драконом, — ответил Натаниэль, уже немного успокоившись. — Арчидоз часто меняет облик, подстраиваясь под требования мира к ездовым животным.

— И пользуется этим, как оправданием, чтобы не отвечать на неудобные вопросы, подлец! — все еще злясь, добавила я. Затем взвалила сумки на плечо и пошла к своим комнатам.

Актавиан вскинул брови и уже через секунду набросился на Натаниэля, требуя рассказать ему все, что с нами произошло. И желательно — немедленно, не сходя с места. Я же малодушно ретировалась.

Пожалуй, если бы мне не попалась Элька, я бы и не знала, где теперь мне следует жить и хранить свои вещи. Подруга увидела меня с дальнего конца коридора, нетерпеливо оттолкнула тех, кто мешал ей подойти ближе, и кинулась меня обнимать. Она так крепко сжала меня своими тонкими ручонками, что я стала опасаться за свои внутренности. Лишь услышав от меня невнятное и придушенное кряканье, Элька чуть умерила пыл и отодвинулась в сторону.

— Ты в трансе? Нет? А-а-а!!! В Ватмаар мою душу! Это потрясающая новость! Ты снова можешь перебирать своими тощими окорочками! — пожалуй, лишь эльфийское воспитание мешало ей кричать в голос на всю Академию. — Ах ты зараза, дай обниму, падлюка белобрысая!

— Сама такая, — выдохнула я. Затем невнятно простонала: — Покажи нашу комнату, изверг ушастый!

Подруга повела меня в башню учеников, в нашу старую и привычную комнатку на самом верху. Правда на этот раз тут стояло три кровати и три сундука.

— С нами теперь живет Клоя, она не очень общается с другими, поэтому кучкуется тут. И да, отметки ей это позволяют. Полгода Актавиан замещал Натаниэля, в целом неплохо, но нет того шика и размаха, присущего дяде! Строение личности, психологию и социологию пока не проходили, в основном свет, тьма и прочие радости. У нас в этом году основной упор на энергии и защиту. Что странно! Мы столько раз уже успели повоевать, что защиту стоило рассказать на первых курсах.

— Может, естественный отбор — если дожил до четвертого курса, то молодец? — заметила я, отчасти разделяя недоумение Эльки. Мне и самой не помешали бы подробные знания о видах магической защиты.

— На самом деле, чему будут учить тебя — понятия не имею! Ты сдала все ступени стихий, сражения и боевую магию, — Элька лукаво улыбнулась, совершенно по-человечески: — Но знаю, деканат точно придумает, как тебя припахать!

Мы еще немного поговорили, я в двух словах рассказала о финале истории своей болезни, пока мы шли в столовую на обед. Вокруг сновали ученики и степенно шли преподаватели. К сожалению, Лантия мне так и не попалась, а я очень ждала нашей встречи. Она еще получит за свое презрение!