Великая Пустошь

7.4

Часовых на ночь, на всякий случай, выставили. Седат вызвался дежурить первым, пообещав разбудить Добера, который должен был разбудить Агея. Однако, когда Агея разбудил Вилен, парень увидел, что уже небо сереет, и все уже встали, занявшись приготовлением завтрака.

Коляныч с Агеем сходили вместе отлить, и товарищ рассказал, что проснулся в четыре утра и увидел, что Добер спит. Седат же не спал. Коляныч не стал будить бугая и после побудки устраивать скандал, тоже не стал.

- Надоел мне этот дурень, - говорил бывший раб. - Но, и без него тоже, нельзя. Не можем мы пока позволить себе роскошь, даже от такого дебила избавиться. Наоборот, нужно всё новых людей привлекать.

- Где же их взять-то? - хмыкнул Агей.

- В том-то и дело! - досадливо поморщился товарищ. - Я часто Носа вспоминаю. Как бы он, пригодился нам! Да и Лысый... Колпак там... И те ребята, с Белой Хвори, Виктор и Фома, тоже ничего были, вроде... Но, где они сейчас?..

После завтрака продолжили путь. Как обычно, Добер держался так, словно ночью ничего особенного и не произошло. На ходу он спросил старика:

- Там, это... Я так понимаю, мы уже скоро к дороге выйдем?

- Не то, чтобы скоро, - медленно ответил старик, глядя как его мальчишка бегает вокруг, нечленораздельно угукая. - Я говорил вам вчера, что полдня шёл и не дошёл. По моим прикидкам, я, может быть, километров десять до неё не дошёл. Сейчас мы немного медленнее идём и не прямо к дороге, а по касательной, так что, я думаю, до обеда мы точно не дойдём. Хорошо бы к вечеру дойти, чтобы перейти её в темноте.

Коляныч рассказал, как они пересекали Срединное шоссе и спросил, что Седат думает об идее - идти по дороге ночью?

- Идея хорошая, - задумчиво кивнул он. - По здешнему шоссе ведь и днём мало ездят, а уж ночью...

- Мы уже ходили ночью по дороге! - перебил его Добер, и рассказал про события после ухода из Хибара.

- Всякое бывает, - пожал плечами старый джигит, когда выслушал его. - Просто не повезло вам. Так совпало, что вы шли на подъём и не услышали звук мотора. Бывает, что машина ревёт, а из-за складок местности, её даже близко не слышно. Но на больших шоссе таких крутых подъёмов не бывает. К тому же... Не на всех машинах, но на многих, которые ко мне приезжали, были установлены "невидимые фары". Это такая заслонка с щелью, которая ставится перед фарой. Через неё проходит узкий луч и освещает дорогу перед машиной. Издалека видно пятно света, но откуда светит, не видать. Это я к тому говорю, что если такая машина нам вдруг попадётся ночью, то достаточно отойти на обочину и там присесть - они нас не заметят.

Началось обсуждение, на котором пришли к выводу, что стоит попробовать идти по шоссе ночью. За разговорами время летело быстро, а позади оставались всё новые километры...

Местность немного менялась. Тут уже почти не встречался песок, и почва давно потеряла оранжевый оттенок. Стали встречаться деревья. К полудню даже встретилась небольшая рощица из довольно толстых и высоких деревьев, в которой устроили большой привал и пообедали.

К шоссе вышли, когда часы Коляныча показывали половину четвёртого дня. Поднявшись на вершину невысокого холма и присев там, путники по очереди смотрели в монокуляр на виднеющуюся в двухстах метрах перед ними серую ленту, которая тянулась поперёк их курса. Их взору открывался участок длиной больше километра и на всей его длине - ни следа движения. За дорогой видны холмы и перед ними ровное пространство.

- Ну, вот, - усмехнулся старик, когда все они, насмотревшись на дорогу, отползли назад и присели на противоположной от шоссе стороне холма. - Первый этап мы завершили - вышли к шоссе. Второй этап, дойти до границы Пустоши. Третий - перейти границу и покинуть владения Сегрегора. Потом ещё куча этапов, но пока, давайте сосредоточимся на этих, первоочередных.

Немного посовещавшись, решили идти дальше по шоссе. Разумеется, когда стемнеет. Позади, к востоку от холма, на склоне которого сидели путники, виднелись несколько деревьев. Добравшись до них и коротко перекусив, легли спать в тенёчке, с тем, чтобы набраться сил до ночи. Агей даже не стал интересоваться, когда его дежурство и будут ли выставлять часовых, а уснул, как только улёгся на травку в тени.

Когда его разбудили, то небо уже потемнело, и только далеко на западе догорал закат. Собравшись, выступили в путь и уже скоро дошли до пустынного шоссе. Оно выглядело примерно также, как и Восточное шоссе - две широкие, светло-серые, полосы, тянущиеся в бесконечность. Каждая из них шириной около десятка метров, разделённых небольшим пространством пятиметровой ширины.

Выйдя на дорогу, Седат присел на корточки и приложил ладони к бетонному покрытию.

- Да, парни, - сказал старик. - Давненько я на дороге не бывал. Как-то не ценил, а вот, как здесь, отшельником, пожил, то сразу ценить старые времена начал...

Коляныч в это время достал из кармана компас и, в полумраке, поднеся его к глазам, сказав, что дорога не идёт строго на север, а серьёзно отклоняется к северо-востоку.

- Так и есть, - кивнул Седат, поднимаясь на ноги и беря мальчишку за руку. - Все три шоссе, на севере, загибаются к востоку. И на юге тоже такое есть. Там они к юго-востоку загибаются.

Не мешкая, путники двинулись на север.

- Спокойно, парни, - говорил старик. - Бояться нечего. Если позади или впереди машина появится, то мы её или услышим, или увидим свет её фар. Тогда достаточно с дороги уйти и, всего-то, метров двадцать пробежать в сторону и залечь! На скорости, они нас в жизни не заметят! Даже на пустом месте не заметят.

Первый час пути прошёл спокойно. На небе высыпали звёзды и при этом, казалось, что сама дорога слабо светится в темноте, так что ориентироваться было очень просто. Спать тоже не хотелось из-за нервного возбуждения, от того, что идти приходится новым способом, по такой крупной и известной дороге.

Очень быстро Агей оценил пользу от передвижения по шоссе. Под ногами всё время твёрдая поверхность, ноги не вязнут в песчаной почве и, как показалось парню, идя по такой поверхности почти и не устаёшь...

Поначалу шли молча, держась края дороги, чтобы в случае чего, резко рвануть в сторону. Агей постоянно выискивал в темноте тёмные кляксы кустов, за которыми можно было укрыться.

Однако, время шло, а ничего не случалось. Изредка налетает тёплый ветерок. Вокруг тишина, нарушаемая тихим звуком их собственных шагов, а над головой великолепное звёздное небо. Прошло каких-то полчаса после начала пути по шоссе, как путники расслабились и пустились в тихие разговоры.

- А в старые времена, по большим шоссе, ночью не ездили? - спросил старика Коляныч.

- Ездили, но очень редко. Поскольку легко в засаду угодить было. Это дело не хитрое. У машины либо колёса пробивают, либо с дороги сбивают. А когда она остановится, забрасывали её горящими бомбами. Осторожно, разумеется, чтобы саму машину не спалить. Достаточно несколько бомб. Они пылают, как костры и в их свете те, кто в машине, ни хрена вокруг не видят, а сами, как на ладони. Да... Вот, вспомнился один случай...

Это было, года за два до начала Большой войны. Устроили мы лагерь на Восточном шоссе, на севере Пустоши. Стояли мы в стороне от трассы, но наблюдателей выставили, чтобы они за дорогой следили. И вот один из наблюдателей, Гион его звали, прибежал и рассказал, что видел странное. На север промчалась машина на огромной скорости. С "невидимыми фарами", которые только дорогу освещали. Говорит, летела быстро, что твоя пуля!

Гион парень серьёзный был, ему поверили, конечно, но что это за гонщик такой, никто не понял. Никому дела до этого не было, но Гион конкретно возбудился! Втемяшилось ему в голову, что это какой-то летун с юга на север, как внезапники.

- А внезапники, это кто? - немедленно поинтересовался Добер.

- Это караваны такие. Они... В общем, через Пустошь, с юга на север и наоборот, насквозь, часто конвои ходили. Они большие были, охранялись, но и добыча в них большая была. И всегда про них информация заранее поступала. У серьёзных кланов были свои осведомители, которые заранее узнавали про вышедшие конвои и по рации сообщали про них. Были даже такие ребятки, у которых можно было купить информацию про идущие скоро караваны. Некоторые даже сообщали, сколько машин, какая охрана и что везут. Стоила такая информация, конечно, немало.

Но были также караваны мелкие, из нескольких грузовиков, без машин охраны. Они появлялись внезапно, и о них информации ни у кого не было. Отчаянные водители, которые на быстрых грузовиках или тягачах, гнали через всю Пустошь. Риск для них огромный, но, в то же время, особо их никто не ждал и пока там возбудишься, пока машины заправишь, заведёшь, они уже за горизонт уедут. Но, насколько я помню, они всё-равно попадались и их останавливали, и грабили. Водителей тех, правильные джигиты, уважали, не трогали и отпускали, даже если те отстреливались во время погони.

Вот мы и подумали, что это какой-то отчаянный внезапник на сверхскоростной машине. И Гион уверял, что это не просто так, проскользнул на север, а непременно назад поедет, в самое ближайшее время. Вот, втемяшилось ему это, прямо-таки, в башку. Ну, Гион тогда в фаворе был и мы посовещались и босс разрешил, поэтому устроили засаду. И, что вы думаете? На следующую ночь пусто было, но мы решили продолжить наблюадение и в следующую ночь, он появился!

Мы уже готовы были. Наблюдатели выставлены и они, по рации, предупредили нас. Мы положили шипы и так остановили его. Водила хорош был. Как ему шины пробило, он вырулил и всего пару раз кувыркнулся. Ну, а дальше просто - закидали горящими огнями, чтобы ослепить-испугать, потом подбежали и вытащили его. Он даже не пострадал, хорошо, что привязан был ремнями и всего один внутри!

И вот, что мы от него узнали. Этот водила оказался совсем ещё зелёным! Ему шестнадцать лет было! Конечно, из богатых, мудачок. Он с дружками пари держал, что сможет через всю Пустошь, насквозь, ночью пролететь. И ему это удалось бы, если бы не наш Гион. Хотя... Это дело ведь на севере Пустоши было, а основная движуха в центре и на юге всегда была. Может, там тоже такие, хитрожопые отыскались бы, которые его приметили и тоже ждали. Всё могло быть.

- А север Пустоши, значит, всегда безопаснее был? - спросил Вилен.

- Ну, как безопаснее?.. Пустошь никогда безопасной не была. Это вам, вот, повезло, что вы, вон, сколько прошли и вас никто толком не поимел. Хотя... Сейчас, и правда, вся Пустошь безопаснее стала. Но мне трудно сказать был ли раньше север безопаснее. Народу на севере Пустоши всегда меньше жило. Здесь вот, чигуры жили. Восточнее - нефтяники. Вокруг них безопаснее, конечно, но восточнее них Белая Хворь, а ещё восточнее - места, где мало народу жило, но там мутантов хватало. Да и любой клан с юга мог налететь...

- А с этим, который парень-водитель, с ним, что вы сделали? - спросил Коляныч.

- Да ничего особенного. Таких дерзких джигиты уважают. К тому же, его папаша-богач хороший выкуп за него заплатил. А почему, нет? Денег у них полно! Эта машина, на которой он ехал, она бешеных денег стоила. Настоящий шедевр! До ста пятидесяти километров легко разгонялась. Этот парень сказал, что он меньше ста двадцати и не гнал. Представляете, какие скорости! У нас машины тоже могли, до ста и даже выше разогнаться, если дорога хорошая, но не на постоянку же. Если целый час так гнать, то двигатель легко спалить. А тут он целую ночь гнал!

Мы хотели себе машину оставить, но его папаша хорошие деньги платил. И часть выкупа запчастями для машин отдал, а нам тогда край как нужны были запчасти.

- И чего с этим парнем дальше было? - спросил Вилен.

- Кто его знает? На твоём месте, я бы за него не переживал, - старик рассмеялся. - Явно у него судьба куда лучше моей сложилась. Уверен, что в лагерях у Сегрегора ему точно не довелось сиживать...

Через некоторое время Агей обратил внимание на то, в каком хорошем состоянии дорога, словно её чистят.

- Конечно, чистят, - откликнулся Седат. - Это раньше, при чигурах, никто ей не занимался. Вот я сейчас рассказывал про гонщика, ему повезло, что песчаных заносов не встретилось. Хотя... То, Восточное шоссе, всегда в хорошем состоянии было. Там появлялись заносы, после песчаных бурь. С одной стороны, это было удобно для нападения на караваны, которые замедлялись, когда их пересекали. Но, с другой стороны, если самим надо было быстро ехать, это замедляло движение.

Тогда кланы договаривались и присылали рабов, которые убирали заносы. Но вот здесь, южнее Западной гряды, где тогда никто и не ездил толком, полно заносов было. Это потом, при Сегрегоре, расчистили. Из лагерей, в которых я сидел, постоянно народ на расчистки гоняли.

- И ты расчищал? - поинтересовался Добер.

- Я нет. Джигитам нельзя работать.

- Их тогда "огрызками" зовут?

- "Огрызок" - это джигит, которого унизили, а он не отплатил за это. А работа, как таковая - не такой большой грех. Работа по принуждению - грех.

Коляныч, между тем, поинтересовался, в курсе ли старик, как выглядит пропускной пункт на дороге.

- Я их видел неоднократно, - ответил Седат. - Когда меня освободили первый раз, я по делам был в Пустоши и на север несколько раз ездил, по Срединному шоссе. И на Восточном шоссе тоже бывал. Эти пропускные пункты там одинаковые - стоят несколько домиков и по ночам там ярко свет горит. Я думаю, и здесь они так выглядят, так что, мы их издалека увидим.

За разговорами время проходило быстро и вскоре звёзды на небе потускнели, а затем совсем пропали и небо на востоке начало светлеть. Ночь кончалась.

- Неплохо мы идём, - сказал Седат, когда путники свернули с дороги в левую сторону и двинулись на запад, к виднеющимся там холмам, кое-где покрытым деревьями. - Видите, здесь прямо на глазах местность меняется. Вон, уже деревьев сколько! Точно вам говорю, на следующую ночь мы уже вполне можем до границы дойти.

В километре от дороги тянулась цепочка холмов, высотой в несколько десятков метров, с пологими склонами, поросшими деревцами. Когда добрались до них и перешли на другую сторону, то увидели на другой стороне, ещё одну такую же вереницу холмов, ещё гуще поросшую растительностью.

Перейдя и её, обнаружили ещё одну, такую же, долину. На другой её стороне, на холмах рос настоящий густой лес, в котором выделялись вполне себе высокие деревья. В этой, третьей, цепочке холмов выделялся холм, высотой под полусотню метров, который высился над остальными и был виден ещё с шоссе. Почему-то его склоны были пустынны и там деревья не росли.

По предложению старика направились в лес, на другой стороне долины, к северу от высокого холма. Войдя в лес, Агей удивился. Некоторые деревья были весьма широки, даже два человека с трудом смогли бы обхватить их. В Пустоши им таких деревьев не встречались. Товарищи тоже обратили на внимание на растительность.

- Я видел густые леса, - говорил старик, когда они устроили лагерь на слоне. - Они на севере и в Южных Землях тоже. Тут, у нас, конечно, не лес, но по меркам Пустоши, это настоящая лесная чаща. По сути, мы уже на границе Северных земель. Здесь ещё владения Сегрегора, но я надеюсь, следующей ночью мы уже перейдём границу.

Эти вести всех обрадовали. Стали укладываться спать, но вдруг Коляныч предложил подняться на высокий холм рядом, дабы осмотреться.

- С него видно этот самый Западный Каньон? - спросил старика бывший раб.

- Думаю, что да. Возможно, он уже на другой стороне нашего холма.

Агей хотя и устал и сильно хотел спать, но решил тоже пройтись. Добер сказал, что ему наплевать на каньон, и он хочет спать, но видя, что все кроме него направляются в южном направлении, бугай тоже пошёл следом. В лагере остался один спящий мальчишка.

Седат повёл парней по лесу, к западу. Перевалив поросшую деревьями вершину их холма, парни спустились ниже и начали подниматься по западной стороне высокого холма, дабы их не было видно со стороны шоссе. Преодолев только половину склона, остановились, оглядываясь.

Вокруг уже посветлело. Оглядываясь по сторонам, все сразу увидели каньон. До него было меньше километра, и выглядел он как огромный овраг, тянущийся с севера на юг. Хорошо было видно, что противоположный его склон - отвесный и скалистый.