Великая Пустошь

7.14

"- Мало я тут унижался, перед этим старым уродом?" - зло думал Агей, сплёвывая крошки и песчинки, приставшие к зубам.

Он рассеянно взглянул в сторону старика и вдруг увидел за его спиной, в кустах, Седата. Встретившись с ним взглядом. Агей вздрогнул, а тот начал жестикулировать.

Он показал пальцем на парня, а затем сжал руку в кулак и поднял большой палец.

"- Это он, что? Показывает, что доволен мной?" - не совсем понял Агей.

Затем товарищ ткнул пальцем в копошащегося старика, потом в Агея и показал двумя пальцами идущего человека, махнув рукой в сторону севера.

"- Это чего?.. Хочет, чтобы я с Трерием пошёл к ним на ферму?"

Седат показал пальцем на себя самого и опять показал двумя пальцами идущего человека, опять махнув рукой в северную сторону.

"- Он тоже пойдёт туда?"

Между тем, старый джигит показал растопыренные пальцы, махнул рукой в северную сторону, показал пальцем на себя и изобразил несколько ударов кулаками.

"- Там, он собирается напасть на них?"

Потом он ткнул пальцем в Агея, поставил левую ладонь вертикально и ударил в неё правым кулаком, показав в сторону старика.

"- А это, что? Чтобы я ударил им в спину?" - подумал парень, сразу вспомнив разговор с джигитом перед этой вылазкой.

"- И как я это сделаю?"

Старый джигит сделал успокаивающий знак ладонью, мол, всё нормально. Показал большой палец, потом приложил указательный палец к губам, после чего скрылся за кустом, пропав из вида.

"- Ну, здорово..." - с неудовольствием подумал Агей, который уже настроился на то, чтобы в самое ближайшее время накостылять старику-фермеру по шее, ибо сильно хотелось отблагодарить его за щедрую кормёжку недоеденным сухарём, поднятым с земли...

Старик вдруг визгливо выругался и с силой пнул тюк, который собирал, отчего тот улетел в кусты. Резко развернувшись, Трерий визгливо выкрикнул:

- Какого хрена, я вообще, тут, ради них, жопу рву!!!

Сделав несколько шагов к куче хвороста для костра, старик снова ударил ногой, разбросав кучу веток.

Агей не успел удивиться, как дед подобрал свою винтовку и подскочил к парню:

- А ну, вставай! - крикнул он, поднимая одной рукой парня с земли.

Парень так легко взлетел в воздух, что едва не вскрикнул, удивившись силе старика. Стало очень стыдно за недавние мысли о драке с ним. Этот старый фермер оказался весьма сильным, и открытая драка с ним стала бы непростым делом даже для Седата...

- Идём! - выкрикнул Трерий.

Не беря ни одного тюка, оставив на полянке лопатку, несколько котелков для воды и другое барахло, старик потащил парня между деревьев. Выйдя из рощицы, старик быстрым шагом направился на север. Агей едва поспевал за ним...

Этот резкий уход, бросание вещей, изменение планов и прочее, выбили парня из колеи. Вместе со стариком они быстрым шагом отмахали почти километр, прежде чем Агей, наконец, не пришёл в себя, и не вспомнил про Седата. Наверняка старый джигит не бросил Амина, так что, при такой скорости, товарищи могли и не поспеть за ними. Следовало помочь им. И, немедленно!

- Дедушка!!! - взмолился Агей. - Дайте отдохнуть! Устал я, не могу идти!

Трерий остановился, с неудовольствием посмотрев на парня.

- Ладно, - пожевав губами, сказал он. - Отдыхай.

Агей, со связанными за спиной руками, немедленно бросился на землю, улёгся на бок, вытянув и правда, немного уставшие ноги...

Через минуту старик сказал недовольно:

- Ну, что? Отдохнул?

- Дедушка! Дайте ещё минуту! Умираю!

- Ладно, отдыхай, - бросил ему старик.

Он отвернулся от лежащего парня и начал оглядывать окрестности.

Немного погодя, Агей, решив не испытывать терпение старика, поднялся на ноги и продолжил путь.

- Дедушка, не так быстро, - плаксивым голосом просил парень. - Я не успеваю. У меня ножки болят...

Старик ругнулся, но скорость немного сбавил.

Далее они шли, делая привалы почти каждые километр-полтора. Во время отдыха, Агей с трудом удерживался, чтобы не обернуться и не оглядеть окрестности в поисках Седата. Однако рисковать было нельзя, и парень мужественно держался, не вертя головой попусту...

Старик и парень шли, всё время видя перед собой след, который оставила машина шерифа, смявшая на своём пути низкую траву. Местность же не сильно изменилась. Вытянутые холмы почти пропали, став значительно ниже. По пути встречались открытые пространства и небольшие рощицы. Иногда их путь пересекали совсем невысокие холмы...

Прошло около часа. Тучи на небе разошлись и снова светило яркое солнце. Настроение старика сильно переменилось. Если вначале пути он зло поглядывал на парня и изредка ругался сквозь зубы, то сейчас он вдруг резко подобрел. Расспросил Агея о родителях и начал рассказывать о своей семье.

Парень узнал, что у него было шестеро детей, из которых до взрослых лет дожили четверо, а жена умерла вскоре после рождения дочери Мелиссы. Его сын Сквилл, нынешний глава их семьи; здоровяк Олаф, щуплый Санир и дочь Мелисса. Когда шериф Грук женился на Мелиссе, то он заманил их сюда, на границу, соблазнив дешевизной местной земли, которую раздавали в аренду чуть ли не задаром. Дела пошли хорошо, но несколько лет назад Марта, жена Сквилла, умерла при родах вместе с ребёнком, оставив на него двоих дочерей. А год назад, точно также, при родах, умерла и дочка Мелисса - жена шерифа Грука.

После этого всё пошло наперекосяк. Цены на урожай сильно упали, и началась у них "чёрная полоса". Работать приходилось больше, а заработки были мизерные. Пришлось залезть в долги ростовщикам и, в конечном итоге, дело дошло до того, что, не видя иного выхода, их семья решила всё бросить и спастись от долговой тюрьмы в Ковчеге...

Рассказывая это, старик уже без всякой злости смотрел на парня. Он даже развязал ему руки и, рассказывая про свою жизнь, по-отечески похлопывал по плечу...

Агей делал вид, что ловит каждое слово, но на самом деле, слушал старика вполуха. Его обуревали весьма интересные мысли. Видя расположение и смену настроения Трерия, парень тоже остыл, выбросил из головы мысли о мести за грязный сухарь, и начал думать, нельзя ли использовать благостный настрой старика в своих целях?

Появилась очень заманчивая идея - открыться старику. Объяснить ему, что он, Агей, не дурачок, а рассказать, как всё обстоит на самом деле. Подозвать Седата и, втроём, серьёзно обсудить ситуацию и сообща придумать, как уберечь родных старика от неизбежных опасностей.

Агей готов был отдать фермерам весь клад в Белой Хвори, за исключением, конечно, доли Седата. Всё это за то, чтобы фермеры не выдали их пиратам, помогли им укрыться и добыть клад Белой Хвори. Парень знал, что Коляныч не будет против таких условий. Ведь, если эти ребята окажутся порядочными людьми, то тогда можно взять их в долю Большого Клада.

"- А там, пока они будут заниматься этими кладами, я бы сблизился с красоткой Альной, - восторженно думал Агей. - А затем, когда морской клад будет наш, я женюсь на своей принцессе! А там и Владлена с Севером можно выкупить из рабства. Я поделюсь с ними золотом, и они тоже свои семьи заведут. Построим себе дома на берегу океана, чтобы мы все рядом жили: Я, Север, Владлен и Коляныч. И тогда у нас всех, просто райская жизнь начнётся..."

В голову полезли такие приятные мысли, что хотелось плакать от радости. Однако, сразу же проявились сложности:

- Во-первых, шериф Грук. Ему обещаны сто тысяч, плюс Альна. Вряд ли он так просто откажется от такого соблазнительного куша. Как решить с ним проблему, Агей пока не знал.

- Во-вторых, сами фермеры. Парень знал, что Коляныч умнее его, и у него более подвешенный язык. Однако, несмотря на это, бывший раб за несколько дней плена не смог перетащить фермеров на свою сторону никакими посулами. Если фермеры не поверили ему, то вряд ли поверят и доверятся им сейчас. И всё это из-за неадекватности этих чёртовых фермеров!

Агей поморщился и подумал:

"- Правильно старик Трерий говорит. Идиоты они, эти его родственнички. Настоящие идиоты! Ведь можно же всё сделать без лишней суеты и рисков. Целых два клада их ждут не дождутся, а они доверились шерифу, который, при желании, легко их надурит..."

Поразмыслив немного, парень подумал, что и старик Трерий представляет проблему. У него сейчас хорошее настроение, но кто знает, что у него в голове, на самом деле, делается?

"- Вот устроим сейчас, с Седатом, с ним откровенный разговор, а он возьмёт и откажется! И что тогда? Убивать его? Ну, допустим, а дальше что?.."

Парень подумал, что лучше уж не лезть на рожон, а смиренно идти к ним, чтобы, добравшись до фермы и оказавшись среди врагов - "ударить им в спину".

"- Но, кто знает, как они себя поведут, когда мы придём к ним на ферму? - думал Агей. - Может, они меня, прямо с порога, отправят в чулан к пленникам, и попробуй тогда, ударь им в спину, сидя связанным вместе с Колянычем и парнями..."

От таких мыслей начала болеть голова, и парень решил действовать, как предписал ему Седат, а там видно будет...

Часа через два пути, миновав очередную рощицу, Агей увидел вдали, прямо по курсу, двухэтажный дом.

- Смотрите, дедушка! - глупо воскликнул парень. - Дом!

- Пришли уже, - хмыкнул старик.

Агей удивился. Не ясно, это их дом или это уже начинаются жилые места и их ферма дальше? Но как тут поговоришь серьёзно, когда играешь роль дурачка?

Они шагали вперёд и вскоре подошли к примитивной деревянной изгороди, состоящей из двух досок, прибитых к врытым в землю столбикам. Эта изгородь, высотой до пояса, преграждала путь и тянулась в обе стороны. Справа голая земля и, метрах в ста небольшой вытянутый холм заросший деревьями. Изгородь уходила туда, словно и не думая кончаться.

В левой же стороне, виднелась рощица и в каких-то полтораста метрах забор кончался. Судя по всему, там уже был обрыв каньона.

Перед забором тянулась канава глубиной в полметра. За забором бугристая земля, похожая на заброшенную пашню, и за ней, метрах в ста, стоял довольно большой двухэтажный дом из белых досок. Справа от дома, параллельно забору, тянулся ряд зелёных деревьев, уходящий к горизонту. С левой же стороны дома - за ним дальше, видна часть сарая, а на самом краю каньона стоит деревянная беседка.

- Дедушка, давайте отдохнём! - привычно взмолился Агей, когда они достигли заборчика.

- Уже пришли, - как-то страдальчески улыбнулся старик. - Вот мой дом!

- Дедушка, подождите минутку, сил нет!

- Ну, давай передохнём, - покладисто согласился Трерий.

Ситуация немного удивила парня. Получается, думал он, мы уже давно вышли из Пустоши в жилые места. Но где была граница Пустоши? Парень думал, что там будут какие-то знаки, типа пограничных столбов, про которые он читал в книгах.

- Дедушка, - решился Агей задать вопрос. - А вот это вот, всё... Мы ведь уже вышли из Пустоши, да?

Старик широко улыбнулся и показал рукой вниз:

- Видишь канаву? Это и есть граница!

- Граница Пустоши? - опешил Агей.

- Ага! Сейчас мы стоим с тобой на земле Сегрегора, а вот здесь, за оградой, уже территория округа Южный Виар.

- А кто копал эту канаву? - сам не зная зачем, спросил парень.

- Мы и копали! Тут раньше только столбики стояли, они обозначали границу земель чигуров. Это ведь раньше их территория была, а затем Сегрегор её заграбастал. Когда мы здесь обосновались, то комиссии приезжали. И представители Сегрегора и администрации округа. Потом, когда мы канаву вырыли, они снова приезжали, смотрели, правильно ли...

Старик усмехнулся.

- Забор тоже мы делали, вот этими самыми руками! Вон, видишь?

Трерий указал на беседку.

- Она прямо над обрывом в каньон, куда ты чуть не упал. Я эту беседку один, считай, строил. Им, ведь, всё некогда! Я один работал, по вечерам... Игрушка, а не беседка! С неё вид, знаешь какой, открывается? Закачаешься!

Только сейчас до парня дошло, что он, вместе с товарищами, пересёк всю Великую Пустошь, от края до края. От Восточного канала до Западного Каньона. И сейчас он стоит в её самой северо-западной точке.

- А тут, это?.. - спросил Агей, придав лицу дурацкий вид. - Пограничники-то ходят?

- Чего им здесь делать-то? Кого ловить? Тут только, вон, бывает бродяги шастают, которые в Пустошь, к Ковчегу бегут. Да... Не ожидал я, что на старости лет, тоже в Ковчег побегу, как бродяга...

Старик помолчал немного, а затем сказал:

- Вот такие дела, парень... Идём!

Они перелезли через ограду и двинулись по бугристой земле, направляясь к правой стороне дома. Подойдя ближе, Агей увидел, что дом окружает открытая деревянная веранда, и на этой стороне в него входа нет.

К востоку от дома, открытое место, метров пятнадцать, а далее стоял ряд молодых, но уже высоких деревьев, который тянулся на восток, вдоль границы, уходя к горизонту. За деревьями, в их тени, протянулась дорожная колея, уходящая на восток. Парень подумал, что она, скорее всего, выходит прямо на Западное шоссе.

Обойдя дом, Агей увидел, что эта дорожная колея проходила мимо дома к сараям, которые стояли сбоку, ближе к обрыву. Там высилось два больших амбара и несколько мелких хозяйственных построек.

Перед самим же домом расположилась площадка, на которой стоял, врытый в землю, вытянутый деревянный стол, с обеих сторон которого стояли, также врытые в землю, скамейки.

К северу от дома, метрах в семидесяти, с востока на запад тянулась лесополоса из молодых деревьев. В её разрыв уходила дорога, и Агей увидел там, дальше, зелёное поле и, вдалеке за ним, зелёные деревья.

Это всё, что успел заметить парень, когда они подошли к дому. Старик уверенно ступил на веранду и направился к белой входной двери, по краям которой находились узкие окна, закрытые изнутри горизонтальными жалюзи. Как только Трерий ступил на веранду, входная белая дверь открылась, и Агей увидел стоящего в проёме щуплого мужичка, Санира.

- Проходи, папа, - сказал он, посторонившись, с интересом глядя на Агея.

Войдя в дом, парень увидел просторную комнату, гостиную, которая раскинулась во всю ширину дома. Интересно было то, что здесь царил полумрак. Жалюзи у окон были опущены, а в комнате светили несколько масляных ламп.

Стараясь не вертеть головой, Агей незаметно огляделся. В большой гостиной пустовато. Посредине стоит низкий столик, рядом с которым несколько широких кресел и стульев. На столике стоят несколько бутылок и стеклянные стаканы.

На другой стороне комнаты - окна, закрытые жалюзи. Слева, посредине стены, расположился большой камин, а справа и слева от него дверные проёмы с закрытыми дверями.

С правой же стороны комнаты, в ближнем углу - открытая дверь, за которой парень увидел столы с тарелками, явно там кухня. Левее двери расположилась лестница, ведущая вдоль стены, на второй этаж. В дальнем правом углу - ещё одна закрытая дверь. Под лестницей также дверь...

Сразу же, парень увидел и рассмотрел мужчин, которые здесь находились. Их встретил Санир, щуплый мужчина лет тридцати, с простым лицом, лысоватая голова которого была покрыта редкими рыжеватыми волосами.

Второй - крепкий и высокий мужчина, лет тридцати пяти, с густыми бакенбардами на лице - другой сын старика - Олаф. Агей хорошо помнил, как ловко тот поймал их Добера.

Третий мужчина в комнате, брат жены Санира, Антон - мужчина лет тридцати, среднего роста и довольно крепкий на вид.

Все они одеты в брюки и жилетки поверх разноцветных рубашек. Все держат в руках ружья и настороженно глядят на Агея.

Парень сразу же стал думать, как им показать себя безобидным идиотиком. Но надо сделать это невзначай, не наигранно...

- Хорошо, что ты пришёл, папа, - сказал здоровяк Олаф. - Кто это с тобой?

- Это мой новый друг, - сказал старик, напряжённо обводя взглядом присутствующих. - Недавно, вот, познакомились...

Агей понял, что пришло время действовать. Он уже начал поднимать руку, чтобы поднять указательный палец и сказать: "Я не дурачок!"

Как вдруг, на лестнице, ведущей на второй этаж, послышались шаги.

- Дедушка! - воскликнул девичий голос, и вниз по лестнице сбежала Альна. За ней, по ступенькам быстро спускалась её сестра Элька.

Увидев свою принцессу, парень застыл с открытым ртом. Девчонки подбежали к старику и обняли его, словно не виделись целую вечность, хотя расстались считанные часы назад. Альна, обнимая старика, смотрела на парня, и тот стоял, словно в ступоре. В его голове мелькали разные мысли. И восторг от девушки, которая сейчас казалась ему просто неземной красавицей и страх от того, что случится, когда в дверь этого дома постучит решительно настроенный Седат...

А случится это уже очень скоро, и тогда, может произойти всё, что угодно!

Глядя на мужчин с ружьями, Агей вспомнил о своей миссии, "ударить им в спину".

"- Попробуй тут, ударь им в спину", - досадливо подумал он, с сомнением глядя на крепкую фигуру Олафа.