Заметки вашего современника. Том 1. 1953-1970

Книжка 11 Октябрь — декабрь 1958 г.

Верх портновского искусства. Сначала берётся отрез материи и на нём пришиваются все пуговицы. А потом уже всё режется и сшивается, но так, что всё приходится впору! Во!

Луна, как довесок сыра, когда стыдливо просишь продавщицу завернуть тебе 100 грамм.

Пирамида Хеопса. Составлена из 2 300 000 известковых глыб. Каждая весом около 2,5 тонн. Высота пирамиды 146 метров. Чёрт знает что такое! Надо это увидеть!

Пирамиду Хеопса увидел три года спустя. — Прим. 1962 года.

Комары самки и самцы испускают звуки разной высоты (у самцов — более высокие). Сами самцы своих звуков не слышат. Отсюда — один шаг до звуковых приманок. Французы уже научились приманивать саранчу. У насекомых может быть орган слуха с барабанной перепонкой, но может быть и совсем другой, так называемый орган Джонсона: кисточка, имеющая в основании нервы. Кисточка качается и передаёт возбуждение. У блохи орган слуха служит одновременно и органом осязания. Птица гвачаро, как и летучие мыши, использует звуковую локацию. Слабый ультразвук ускоряет рост крыс, но сильный уменьшает их плодовитость. Выражение «нем, как рыба» — совершенно неверно. Рыбы издают огромное количество различных звуков.

Эфиопский попугай сигнализирует об опасности обезьянам. Сорока «предупреждает» весь лес о том, что появился охотник. Вороны и сойки научились подражать голосам маленьких птичек, подманивают их, нападают и сжирают. У ворон разный язык: французские вороны не понимают американских ворон, но даже изолированный воронёнок потом всё равно безо всякого обучения понимает язык родителей. То же у макак и павианов. У людей слово абстрагировано, мы можем говорить о жаре, когда нам холодно. У животных звук — ответ на раздражение и только. Американский учёный Еркс насчитал у обезьян 36 разных звуков, но назвать это речью можно только в кавычках.

Газета «Нью-Йорк тайме» писала 16 июня 1958 года, что министерство обороны США разрешило ВМФ[46] приступить к перестройке трёх судов для океанографических исследований, что позволит США «сделать первый после войны большой шаг к тому, чтобы сравняться с Советским Союзом в его успехах в области океанографии… Члены научного консультативного комитета при президенте Эйзенхауэре серьёзно обеспокоены нехваткой океанографических судов». Газета указывает, что океанографические исследования США до сих пор вели только две перестроенные плавучие базы гидроавиации, несколько перестроенных буксирных судов и частных яхт, действующих под руководством частных научно-исследовательских учреждений, тогда как в Советском Союзе ведут сейчас исследования около 12 больших, хорошо оснащённых исследовательских судов.

Обозреватель газеты 9 августа пишет: «Подводная лодка для запуска управляемых снарядов, маневрирующая в Арктике, открывает новую стратегическую границу. Вся обширная береговая линия Советского Союза в Арктике, которая тянется буквально вдоль половины земного шара, потенциально открыта для нападения».

«Основное военное преимущество американских подводных лодок — носителей ракет, получивших возможность скрываться под ледяной шапкой, заключается в их способности обстреливать большую часть России». (Журнал «Юнайтед Стейтс ньюс оф Уорлд рипорт».)

Поход американской подводной лодки «Наутилус» под полюсом в ноябре 1958 года (по данным журнала «Лайф») проходил на протяжении 800 миль (45 % её пути) над теми участками океанского дна, которые никогда не были картографированы.

В «КП» напечатали «Балладу о комиссаре» некоего Александра Николаева, в которой были такие строчки: «Его пытали. Как его пытали! Но он молчал. И утром, на заре, его бандиты мучить перестали, сожгли, как Галилея, на костре». Мы мгновенно соорудили афишку: «Комсомольский пост «КП» с глубоким прискорбием извещает о трагической гибели великого итальянского учёного Галилео Галилея, сожженного отделом литературы в ночь на 23 октября. Костёр разводили: Кулемин, Ёлкин. Дрова подбрасывали: Ошеверов, Ивановская. За костром присматривали: Лордкипанидзе, Игонина, Антонова».

Толя Ёлкин пробовал уязвить пиита, но тот сказал: «Галилей, Джордано Бруно… Какая разница?!..»

«… Личность характеризуется не только тем, что она делает, но и тем, как она это делает».

Фридрих Энгельс

Толщина нашей эмалированной посуды 6–7 мм, а китайской — 3 мм. Если план идёт за тонну продукции, то сразу понятно, что делать баки и тазы выгоднее, чем маленькие мисочки и кастрюльки. Почему я это понимаю, а в Госплане не понимают?

В Голубом зале грандиозный «капустник» под названием «Это начиналось так…» История газеты с доисторических времён до наших дней. Сочинял сам. Помогал немного Юрка Зерчанинов. Успех небывалый! Аджубей плакал от смеха. Среди исполнителей: Оля Кучкина, Таня Агафонова, Володя Орлов, Толя Гладилин, Илья Гричер и др.

Подводная лодка «Северянка» в Баренцевом море.

НАЧАЛЬНИКУ ОТДЕЛА ГОСПЛАНА СССР — МИНИСТРУ СССР тов. ИШКОВУ А. А. Редакция газеты «Комсомольская правда» просит Вас разрешить корреспонденту отдела науки и техники тов. ГОЛОВАНОВУ Я. К. выйти в плавание на подводной лодке, переоборудованной для научной работы. Цель поездки — подготовить литературный и иллюстративный материал для газеты. Допуск тов. Голованова Я. К. будет Вам выслан дополнительно.

ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР (А. АДЖУБЕЙ)

Первая в моей жизни журналистская командировка в Полярный на подводную лодку «Северянка». Поехала из Москвы целая бригада: Костя Распевин («Труд»), Володя Панарин (Радио), Виктор Дмитриевич Дмитриев и Марк Степанович Редькин (ТАСС). И моя задача всех обштопать! И тут выясняется, что «Правда» прислала своего спецкора Тимура Гайдара. А в лодке для журналистов всего пять мест. Я жутко разволновался. Да и как не разволноваться, если, во-первых — это «Правда», во-вторых — это легендарный Тимур Гайдар, а в-третьих, он — военный моряк в звании капитана 2 ранга. Очень боялся, что меня оставят на берегу, почти всю ночь не спал.

Журналисты на «Северянке»: В. Дмитриев, С. Хоменко, В. Панарин и я.

Встреча с командующим подводными силами Северного флота адмиралом Александром Евстафьевичем Орлом. Был им обласкан. Ведь я представляю «Комсомольскую правду», а комсомол — шеф флота. Поначалу беседа была довольно формальная. В конце адмирал спрашивает:

— Какие вопросы будут, товарищи?

— Товарищ адмирал, — спрашиваю я. — А что это у вас за телефон такой висит?

На стене адмиральского кабинета висит телефон — весь металлический и очень похожий на телефон-автомат, но внизу трубки у микрофона из чёрной мягкой резины сделан эдакий намордник, который при разговоре должен закрывать всю пасть.

Адмирал вышел из-за стола, подошел ко мне, обнял меня за плечи и говорит без улыбки:

— Ох, сынок, не дай Бог, если он зазвонит…

Тревога в связи с приездом Гайдара не оставляла меня. Попросил Орла дать мне возможность позвонить в Москву Аджубею по ВЧ. Орёл долго кряхтел, потом говорит:

— Ладно, позвони… Только в той комнате, где стоит ВЧ, ты особо не озирайся…

Я не понял, но согласился. Офицер отвёл меня в эту комнату, я позвонил Алексею Ивановичу, нажаловался ему на «Правду», он меня успокаивал. Ну, во время разговора я, конечно, начал «озираться». (Если бы Орёл ничего не сказал, я бы и не озирался.) Это была довольно большая зала, посередине которой стоял огромный стол, представляющий карту Северного полушария. Маленькие, с палец, кораблики были разбросаны по всей карте, а офицеры, стоящие вокруг, время от времени передвигали их с помощью длинных палок с дощечками на конце. Вся картина напоминала группу игроков, расхаживающих вокруг бильярда с киями в руках.

Всё утряслось, зря я волновался: всех взяли. Зычный глас старпома Бориса Андреевича Волкова: «По местам стоять, со швартовых сниматься!» Я и не заметил, как лодка отошла от причала: лёгкий шумок воды за бортом — и всё. Идём почти точно на север. В походе мы были примерно один день, но хватило бы и часа. Самое большое впечатление произвели на меня внутренности самой лодки. Щиты с россыпями сигнальных лампочек напоминают макеты домов со светящимися окнами. Чёрные циферблаты манометров. Красные маховики управления системой гидравлики и аварийного продувания. Голубые штурвалы рулей (вертикального и двух горизонтальных: носового и кормового). Зелёные, оранжевые, белые, голубые трубопроводы.

Что же касается того, чтобы приспособить боевую подводную лодку для нужд рыболовства, мне кажется, это просто пропагандистский трюк: демонстрация очередной «перековки мечей на орала». С определением величины рыбных косяков, глубины, но которой они залегают, направления их движения давно справляются надводные суда, оснащенные разными эхолотами и фишлупами. Подводная лодка тут не нужна. Если она плывёт под водой, не включая огней, она через свои иллюминаторы ни черта не видит и должна опять-таки включать эхолоты. Если она зажигает под водой свои мощные светильники, косяки разбегаются. Глушить инициативу ВНИРО мне не хочется, но думаю, всё это показуха…

Я тогда угадал: столь прагматически, в качестве помощников рыбаков, подводные лодки, насколько я зною, никогда и нигде больше не применялись. — Прим. 2000 года.

Наверху очень сильный шторм. Когда мы всплыли, бортовая качка доходила чуть ли не до 45 градусов. Костя Распевин, вконец укачанный, лежал на полке третьего яруса. Так его перебросило на второй через проход. Оказалось, что я практически не укачиваюсь, качка меня просто усыпляет и чуток дурманит голову.

Первую нашу цельнометаллическую подводную лодку построил на границе XVIII и XIX века Карл Андреевич Шильдер. Он же изобрёл перископ.

Первый наш исследовательский корабль «Персей» погиб 10 июля 1943 года в результате трёхкратного налёта немецких самолётов и затонул в губе Ейна Мотовского залива Баренцева моря. В первое плавание переделанная из «щуки» «Северянка» вышла в ночь с 14 на 15 декабря и ночевала как раз там, где погиб «Персей». На «Северянке» — флаг «Персея»: на синем фоне — семь звёзд созвездия Персея и надпись: ВНИРО.

Я задумал три репортажа с «Северянки» и принялся писать их ещё по дороге в Москву. Пока я копошился, Гайдар в «Правде» уже опубликовался. Но куда больше Тимура поразил всех Виталий Тёмин — фотокор «Известий». Он прилетел в Полярный, когда мы все оттуда уже улетели, купил ёлку, выпросил у морских авиаторов вертолёт и полетел искать «Северянку» в море. Нашёл! По трапу спустился на подводную лодку, залез внутрь, поставил ёлку в кают-компании, усадил вокруг моряков, сфотографировал их, вылез наружу, по проволочному трапу снова поднялся в вертолёт, прилетел в Мурманск, оттуда в Москву, и напечатал в «Известиях» снимок: «Новый год на «Северянке»»!

О Тёмине вообще ходят легенды. Рассказывают, например, что когда ему мешали сфотографировать подписание Акта о безоговорочной капитуляции Японии на американском крейсере «Миссури» в 1945 году, он сумел залезть внутрь пушки главного калибра этого крейсера и оттуда всё-таки сфотографировал всю эту церемонию.

Моя нерасторопность разозлила Аджубея. Он сел читать все мои три куска, и окончательно рассвирепел. Не знаю уж почему, но его возмутил самый первый абзац, где я писал, что человек, впервые попавший на подводную лодку, ощущает себя тараканом, забравшимся в будильник. Он читал этот абзац на планёрке и громко негодовал (благо меня там не было), а потом приказал из трёх кусков моих сочинений сделать один и поставить в номер. Я очень расстроился и не понимал, почему его, собственно, так возмутил мой «таракан». Михвас зашёл к Главному, когда тот немного поостыл, и «отбил» ещё один кусок, которые и напечатали за неделю до Нового года.

Насчёт «таракана» — вопрос дискуссионный, но в остальном, кок я теперь понимаю, Аджубей был абсолютно прав: «выстреливать» надо было одним куском и раньше всех!

Запись беседы с подполковником медицинской службы Вазгеном Саркисовичем Карапетяном.

(Публикуется с сокращениями)

В октябре — декабре 1941 года наш отдельный стрелковый батальон 178 оперативных войск НКВД был переброшен из Ленкорани в горный район Дагестана. Мы находились примерно в 30 км от Буйнакска. Местность горная, горы до 1,5 км и более. Холодно, глубокий снег.

Однажды представители НКВД попросили меня кок военврача осмотреть пойманного в горах человека. Требовалось установить, не является ли этот странный человек замаскированным диверсантом. Он был пойман сотрудниками НКВД, местные жители в этом не участвовали.

Мы вошли в сарай вместе с 2–3 сотрудниками НКВД. На вопрос, почему я должен осматривать человека в холодном сарае, а не в комнате, мне сказали, что в тёплом помещении он не может находиться: сильно потеет. Человек, которого я увидел, как сейчас стоит перед моими глазами. Мужчина, голый, босой, все его формы были человеческими. На груди, спине и на плечах тело было покрыто пушистыми тёмно-коричневыми (все местные жители — черноволосые) волосами. Эта шерсть длиной 2–3 см напоминала медвежью. Ниже груди — более тонкая и нежная. Ладони и подошвы ног — без волос. На голове волосы длинные, до плеч, очень жёсткие на ощупь, закрывают лицо и глаза. Бороды и усов не было. Человек стоял совершенно прямо, опустив руки. Рост — порядка 180 см. Весь очень крупный, широкоплечий, мускулистый, значительно крупнее местных жителей.

Каких-либо обезьяньих черт в лице я не заметил. Цвет лица — необычайно тёмный, всё лицо покрыто лёгкими волосами. Очень густые брови. Глубоко сидящие глаза, тёмные, зрачки расширены. Взгляд — ничего не говорящий, пустой, чисто животный взгляд, да и в общем он производил впечатление животного: смотрел в одну точку, редко моргая и не проявляя никакой агрессивности.

Как выяснилось, за время пребывания в плену человек этот не принимал никакой пищи и питья, ничего не просил, вообще не говорил. При мне снова ему давали воду и хлеб, протянули руку — никакой реакции не последовало. Когда я дёргал его за волосы, он только чаще моргал. Когда его толкали, делал несколько шагов и снова останавливался, издавая при этом слабые мычащие звуки. Мне запомнился обильный педикулёз на груди, шее и на лице. Целые цепочки вшей находились у него на бровях и вокруг рта. Вши эти не могут быть отнесены ни к одному из трёх видов вшей, встречающихся на человеке. Они были ближе к платяным вшам, но необычайно крупного размера.

Должен сказать, что никакой мысли о природе этого существа тогда у меня не возникало. Я был приглашён для ответа на вопрос: нет ли здесь маскировки? Я сказал, что это не замаскированный человек, но какой-то дикий. Затем я вернулся в свою часть и никогда больше не получал каких-либо сведений о судьбе этого существа.

20 ноября 1958 г.

Записал проф. Б. Поршнев

Резолюция на записке:

«т. Голованову. На редколлегию. А. Аджубей.»