Лучезапястносуставнический переулок. Что-то подобное характерно для Москвы.
Лектор Крылов хороший, но весь какой-то официальный, говорит не просто, а красиво: «определим кинематическую связь…», «попробуем установить зависимость…», «ввиду вышеизложенного…» Хочется, чтобы он запутался, а он всё воркует и воркует.
Стоял всю ночь, но подписался на Джека Лондона. Измучен, но счастлив!
29.9.54
Известный — это тот, кто думает, что он знаменитый. Знаменитый — это тот, который думает, что он великий. Великий — это тот, кто вообще об этом не думает.
Был на матче «Динамо» — «Арсенал». 5:0! Расчудесная игра! Давно такого блеска футбольного не видел и не ожидал увидеть.
На чёрных, вздыбленных в темноте трибунах то тут, то там, во многих местах сразу вспыхивают и гаснут десятки огоньков: болельщики курят, волнуются, гадают…
Какой-то спортивный босс из Англии перед началом матча обратился к болельщикам: «Леди и джентльмены…» Он льстил мне, ибо я сидел в куче безбилетной шпаны, и мы всё время боялись, что мильтоны вышибут нас с трибун.
Если хочешь показаться умным, подойди к спорящим и помолчи.
Будет время, когда в каждой школе будет планетарий, кинозал, теплица.
На тротуаре, разграфлённом для игры в «классы», в крови лежала девочка.
Для людей очень богатых и очень бедных путешествие — пустяк. А для всех других — событие!
Написать сказку или пьесу-сказку, в которой главными действующими лицами были бы буквы и цифры.
Коммунизм уничтожит тяжкий труд, болезни, голод, нищету. Человек будет управлять стихиями, заказывать себе погоду, растопит вечные льды, улетит на новые планеты, но и тогда, когда все будут счастливы, ведь будет неразделённая любовь… А значит, счастья не может гарантировать никакой строй.
Сегодня опять слушал Бермана. Блестящий пианист! Ещё заставит Москву говорить о себе. Москва, она ведь молчит, молчит, ты уже из сил выбиваешься, а она всё молчит. Потом ка…ак заговорит!..
Школа-студия МХАТ. Спор о будущем театра. Игорёк Кваша[11] кипятится:
— Представляешь, на Алтае, в Кулундинской степи люди жаловались артистам МХАТа, что ничего не видят! Те говорят: но вам же кино привозят… А им в ответ: кино не то… И это говорят люди, которые, наверное, впервые видели настоящий спектакль!
«Вы себя вести не умеете! Вы ведите себя, ведите!..»
Чудецкий вернулся из Севастополя. По этому поводу у него на Карманицком большой загул. Когда водка кончилась, поехали покупать в «Метрополь». Чуда ходил в ресторан в пижамных штанах апельсинового цвета. Вернулся с двумя бутылками. Поехали обратно в Карманицкий. А тут улицу Горького перекрыли: репетиция военного парада. Таксист, естественно, остановился, ждём, но выпить страсть охота. Тогда Чуда схватил бутылку, откупорил и побежал к регулировщику с флажками. Регулировщик и опомниться не успел, как Чуда прямо ему в пасть опрокинул бутылку. Он флажки держит и сделать ничего не может, а Чуда орёт: «Перекрывай!» Тот, наверное с перепугу, остановил движение боевой техники, и мы проехали.
Миша Горюнов, Сашка Косолапов[12], Кваша и я тому свидетели. Кваша хочет летом пойти «гулять по Руси» пешком. Вот бы пойти! Так хочется!
Стоит только представить себе, сколько в Москве кошек или дверных ручек, и просто дурно становится.
Консервы называются «Рольмопс», а это просто селёдка. Берут с опаской.
Студенту перед экзаменами приснилось, что он — греческая буква «лямбда» и его хотят «подвести под радикал».
Самовар, перемазанный солнечными бликами.
Тебе — 50 лет. Ты прекрасно чувствуешь себя, тебя считают цветущим мужчиной, и ты веришь этому. И ты не хочешь думать, что ты уже старый. А ты уже старый!!
Тёмно-синий купол неба, подпалённый у краёв огнями города.
Темно, тесно и жарко, как в кулаке.
«Автор хотел выразить в симфонии то-то и сказать это, средства для этого он употребил такие-то…» Ерунда всё это. Если бы о музыке можно было всё рассказать, она и музыкой не была бы.
Это был нехороший человек. Он специально опаздывал в театр, чтобы получить удовольствие согнать со своего места незаконно пробравшегося туда студента.
Спекулянтка в комиссионном магазине с тревожными глазами и вздрагивающими ноздрями лани, всегда готовая к прыжку и бегству.
— Не надо играть, — строго сказал гном. — В старом органе живут летучие мыши. Не надо будить их. Пусть спят…
Папа купил по блату телевизор «Рембранд». У нашего дворника давно телевизор. Теперь у нас тоже телевизор.
Название для обувной фабрики: «Сороконожка».
Облупившийся нос в креме был похож на молодой картофель в сметане. Его хотелось съесть.
Любимая моя бабушка Анна Павловна Козлова.
Бабушка называет телевизор ревизором. Бабушка родилась в 1878 году, но дожила до телевизора.
У Мишки Горюнова — 37,4°. Пришли его навестить. Уходя, сказали:
— Ты, старик, не расстраивайся, не бери в голову, но, если честно, от тебя уже трупом пахнет…
Студенческие общежития в Лефортово. Мужской корпус напротив женского. У всех ребят — бинокли.
Честный заяц. Не бахвалится попусту. Знает, что он — трус. И это угнетает его.
Диссертация: «Экспериментальная остеобластокластома у крыс».
(Было в «Вечерней Москве»)
Название для детской книжки загадок: «Почему у гуся ноги зябнут».
— Папа, детей из чего делают?
— Из теста…
— А кожу после натягивают?..
(Подслушал в троллейбусе)
Шуба из норки в меховом магазине в Столешниковом переулке стоит 20 004 рубля. 20 тысяч — понимаю. Но откуда взялись эти четыре рубля?
Лекция по военному делу. Полковник: «…Но нельзя сказать, что противник тоже дурак…»
Табличка в школе: «Ходите парами!»
Волга. Большой деревянный дом с колоннами, серый от старости. В щелях крыльца — мох. За домом — небольшой густой сад. В доме 60 лет назад жил знаменитый русский художник. Теперь тут музей. Светлая мастерская с недописанным холстом на мольберте. Гостиная с дорогой мебелью. Кузнецовский сервиз в сети почти невидимых серых трещинок. Фотография Льва Толстого с неразборчивой дарственной надписью. Китайская пепельница с драконом. В доме живёт внук художника. Он директор музея. Вся жизнь его тут… О деде своём знает он всё, каждый день его жизни, все его картины, все его рисунки. А больше ничего он не знает и не умеет. И с каждым днём он всё чаще и чаще думает о том, что вот жизнь, в сущности, прошла, а он только и делал, что сторожил этот дом, да рассказывал редким случайным посетителям то, о чём они поленились прочесть в книгах. Ранним утром его будит гудок кирпичного завода на той стороне Волги, он лежит и думает, но уже не о деде, а о себе, и ему жалко себя и тоскливо…
— В инженера, который приехал на комбинат по распределению, влюбилось восемь девушек. А он, подлец, через четыре месяца выписал себе жену из Москвы…
(Подслушал в метро)
Сладкий крепкий чай с малиной. Мягкая чистая постель. Ночник. Книга. Очень я устал…
Читал «Крокодил». Подвергался ЛЕНЧеванию[13].
«Ты звени, моя пила электрическая, нынче сила в лес пришла механическая…»
(Пели по радио)
Умер папа…
Листья железного венка мелко позванивали на поворотах автобуса…
В крематории исполняли «Грёзы» Шумана. Я хочу, чтобы, когда я умру, их тоже исполняли…
15.12.54
Архангельское. В деревянных конурах прячутся от снега каменные львы. Гуляют генералы.
Старухи разговаривают: «…Она вместе с Аней работает… У них дочка, взрослая уже… За евреем… Машина своя…»
Юноша с девушкой первый раз идут к нему домой.
— А лифт опять сломался, — говорит он, зная, что лифт уже третий год стоит.
Требовательно, как кот в марте, мяукнул аккордеон.
Символ одиночества: лампочка в подъезде.
Популярность, прожившая 10 лет, уже может претендовать на то, чтобы её называли известностью.
В Школе-студии никто из ребят не обидится, если назовёшь его дураком, неучем, отсталым, безграмотным. Но если назовёшь бездарным!..
Шёл и наблюдал: снег не падает на землю и не ложится. Снег садится на землю.
Какой-то невероятный ребёнок: в 1-м классе прочёл учебник астрономии, знает про зенит, про надир и про разные другие чудеса!
Никому не рассказывай о своих горестях: друзей это опечалит, врагов — развеселит…
Предсказывать будущую славу музыканту, поэту или художнику — дело абсолютно безопасное, равно как и безответственное и, тем ни менее, имеющее шансы на успех. Если он не станет знаменит и его забудут, то забудут и твоё предсказание. Но если станет, ты можешь кричать: «А я что говорил!» — и тыкать в физиономии друзьям пожелтевшие страницы. И отблеск чужой славы осветит твоё чело. Сегодня я прочёл рассказ Нагибина «Сын». Летом я прочёл его рассказ «Четунов, сын Четунова». Очень хорошо! Нагибин очень талантлив! Вы ещё услышите о Нагибине! Вы ещё позавидуете Нагибину!
Смотрел фильм «Фанфан-тюльпан». Смешно. Но с драками перебор.
— Любовь и песня неразлучны! — выкрикнул в зал конферансье Эдди Рознера[14], и в этот миг со страшной силой забили в барабан.
Патефонная хвоя.
Нагибин. «Ночной гость». 4+.
Выставка 1954 года в Третьяковке. Первое место и Большую золотую медаль я бы присудил «Сумеркам» Грицая. Хороши работы Куприянова. Жанр — дёшев. Не плох, а именно дёшев. На Кузнецком Мосту — филиал: графика, скульптура. Хороша Наташа у Шмаринова («Война и мир») и «Сифилис» Пророкова. Климашин стал технарём первоклассным, выделывает чудеса! В Доме художника — Бразилия. Ренина Кац. Слабо. В сравнении со Стейнлейном — очень слабо. В Академии художеств — Мухина. Работы для площадей много интереснее её портретов. Понравился мне 1-й вариант памятника челюскинцам, памятник Свердлову, интересен памятник Дзержинскому, но ставить такой нельзя: это не человеку памятник, а мечу карающему. Памятники Ленину и героям-лётчикам плохи. Очень хороша посуда!
Ходил в Музей имени Пушкина на свидание с моей красавицей Салли Сидденс. Глядел на любимцев своих: Коро, Ренуара. Огромное удовольствие! Коро ставлю вслед Левитану сразу.
Кстати, в «Литгазете» — рецензия на выставку в Третьяковке под рубрикой «Глазами писателя». Писателя такого (баба) я не читал. Так там ни слова ни о Грицае, ни о Куприянове, ни о Неясове. Ладно, хоть Дейнеке всыпала за «Электростанцию».
Говорили о подводных лодках. Все рассуждали о подводных лодках. Я решительно ничего не знал о подводных лодках, но мне ужасно хотелось тоже что-нибудь сказать. Это состояние похоже на то, когда очень хочется писать. Но что сказать? Я ничего не знаю об этих лодках! А все продолжают говорить о лодках. Ну надо же что-то сказать! Я крепился, сколько мог, но не выдержал и встрял:
— А вот у моего товарища был мотоцикл…
И хотя я не сообщил ровно ничего интересного, и разговор опять пошёл о подводных лодках, но как-то полегчало…
Старичок-профессор боится показаться скучным в гостях, и всё время говорит гадости.
Когда в 1941 году старого еврея — парикмахера в Доме литераторов — призвали в армию, он сказал историческую фразу, которая облетела весь мир, и, кажется, есть у Хемингуэя. Он сказал:
— В этой войне главное — не пушки и не танки. В этой войне главное — выжить…
18-летнюю дочку одну провожают в Ленинград. Хорошо, волнения родителей понятны. Но кто объяснит мне, зачем её билет завернули в бумажку?
С Юрием Викторовичем Чудецким. Мы стали друзьями на всю жизнь.
С одной стороны, параграф 67 Дисциплинарного устава гласит: «Всякое дисциплинарное взыскание должно быть наложено до истечения пяти суток с того дня, как начальнику стало известно о совершённом проступке». Но, с другой стороны, параграф 68 объясняет: «Наложение взыскания на виновного, находящегося в нетрезвом состоянии, откладывается до его вытрезвления».
Если поразмыслить, тут есть лазейка…
В пьесах, да и в кино гораздо чаще смертельно ранят, чем сразу убивают. Делается это для того, чтобы дать герою возможность сказать несколько красивых и псевдозначительных фраз, которые никогда не говорят перед смертью обыкновенные люди.
Хорошая фамилия для академика: Габардин.
Подчас для рассказа трудно придумать название. Тогда надо взять какой-нибудь журнал с ответами на кроссворд. Обнаруживаются чудесные названия: Антракт, Банан, Капитан, Фарфор, Сарафан (можно сделать «Фарфоровый сарафан»), Мастодонт, Доблесть (можно сделать «Доблесть мастодонта»).
Бабушка Анна Павловна:
— Вот почему Юра — мальчик, как мальчик… В фуфаечке… А ты у нас больно горячий!..
Лекция по технике безопасности: «Перила есть инженерно-техническое сооружение, делающее падение человека сверхпроблематичным». Ну не сволочи ли?! Учёные херовы…
Наслаждение искусством связано у меня с осознанием своего ничтожества. Очевидно, я очень завистлив.
Первая симфония Чайковского. Самая моя любимая. Не знаю музыки столь русской и столь лиричной. Особенно 2-я и 4-я части. Вся наша природа там.
«Вечер отдыха» в МВТУ. Первенствует блядь с драгоценными каменьями в ушах.
Разница между мужчиной и женщиной. Оба видят в пустыне сундук. Первая мысль мужчины: «Как он здесь очутился?» Первая мысль женщины: «Что в сундуке?»
Когда мы пришли к Воробьёву, на письменном столе среди разных бумаг стояла баночка горчицы, а рядом с ней — полбуханки чёрного хлеба. Ни у кого не возникли даже тени сомнения, что, заслышав нас, он успел спрятать котлету в стол.
Детство? Это вафли в зоопарке…
Флиртующийся вирус.
…А жизнь рождает новые, современные пословицы: «Не плюй в калошу: пригодится самому садиться», «Слово не воробей: поймают — вылетишь».
Первая симфония Шостаковича мне понравилась. Потом Маргарита Лонг играла фортепьянный концерт Равеля. Равель — отъявленный импрессионист. 2-я часть концерта впечатляет, и весьма! Любопытно. Мы отвыкли от такой музыки. Впрочем, чтобы отвыкнуть, надо привыкнуть…
Сказка. Злой волшебник наказал жителей города тем, что все мужчины стали на одно лицо и все женщины стали на одно лицо. Идя по улицам, люди видели себя, как в зеркале. Юноши не могли найти любимых девушек, мужья — жён, дети — родителей. Искали по костюмам, но это очень трудно. Воров невозможно было поймать… Много ещё чего можно накрутить…
Когда в небо взвились ракеты и грянули пушки салюта, над Кремлём поднялись тучи мятущихся и неистово орущих галок. Они были уверены, что люди всё это затеяли только для того, чтобы перепугать их до смерти.
Вот ещё одна чудесная штука, из-за которой стоит жить: запах тёплого хлеба!
«Я всю жизнь прожила с ним и ни разу не слышала, чтобы он матом ругался…» Так любят говорить вдовы. А он ругался…
В ресторане «Москва» слушал цыган. Гадко. Ни веселья, ни грусти. Гадко.
«Влюбишься, будешь счастливо жить…»
(Подслушал в кафе)
Смотрел «Клопа» Маяковского. Больно кусается. Хоть бы наших драматургов искусал.
Однажды ночью он проснулся от приглушённого шума, возни, а потом короткого высокого крика: привезли новую партию раненых. Потом всё стихло, но сон не шёл. Виктор лежал в душной темноте палаты и думал о своей беде. Он вспоминал всех безногих, которых видел, вспоминал свои чувства при виде этих людей, свою жалость и сострадание, которые — только теперь он понял это! — были невыносимо мучительны для них. Потом вдруг показалось, что всё это неправда, что ноги целы, он почувствовал, что может шевелить пальцами! Виктор стал ощупывать тонкое колючее одеяло там, где должны были быть ноги…
Танцзал в ЦПКиО. Сечь! Сечь всех без разбора! Чтобы визжали, чтобы ревели, размазывая по мордам сопли и румяна. Сечь!
Весь в галунах. Как швейцар. Или как швейцарский генерал.
Ужас: я чихнул в лифте, и лифт остановился!
Выпускники Школы-студии МХАТа. В третьем ряду слева — Галя Волчек, в первом ряду на полу полусидит Игорь Кваша и полулежит Саша Косолапов.
Во время войны поэту Михаилу Светлову довелось как-то быть на приёме у командующего фронтом. Сначала Светлов немного робел: он ходил в капитанах всего-навсего. Выпили. Потом ещё выпили. Через час он похлопывал командующего по плечу и шептал ему на ухо:
— Пупсик, я тебя научу воевать…
Светлова отправили в Кишинёв готовить «Антологию молдавской поэзии». Он напереводил кучу стихов и пропил кучу денег. Средства его иссякли. Тогда он пришел в молдавский Союз писателей и сказал:
— Ну, вот что, ребята… Если завтра денег не будет, начинаю переводить обратно с русского на молдавский…
Светлову принадлежит афоризм о коктейль-холле: выпивающий хватается за соломинку.
Актёры — прелесть! Мишка Горюнов попросил меня отлить ему в МВТУ мотор, который он поставит на лодку и поплывёт в Николаев. Почему именно в Николаев, я забыл спросить.
Очень многое можно сказать о человеке, посмотрев, как он моется.
«В добрый час» Розова ребята выбрали для дипломного спектакля на 4-м курсе. Олег[15] ставит. Очень мне понравились Игорёк, Сашка[16] и Галка[17].