Быть Джоном Ленноном

21. «Я восхищался Стю. Я полагался на то, что он всегда скажет мне правду… и я верил ему»

Все эти месяцы Джон и Стюарт постоянно писали друг другу. Джон после отказа Decca не верил никому и ничему, да и в себя не верил, а Стюарт рассказывал о своих странных головных болях. Потом, посреди февраля 1962 года, Стю на несколько дней приехал в Ливерпуль. Его мать выздоравливала после операции, и он хотел ее повидать. Но сам он выглядел не очень хорошо.

В то время Beatles почти каждый день играли в двух местах, так что Леннон и Сатклифф почти не пообщались — просто не было времени посидеть и поговорить по душам. Пару раз повидавшись с группой в клубе «Кэверн», Стюарт вернулся в Германию. Они решили, что встретятся через несколько недель, когда Beatles снова на очередной сезон приедут в Гамбург, а там и время найдется. Джон с нетерпением этого ждал.

О третьем визите Beatles в Гамбург договаривался Брайан, а это значило, что на этот раз они полетят на самолете. И верно, полетели — 10 апреля, через Амстердам. Но только трое — Джон, Пол и Пит: Джордж подцепил краснуху и все еще болел. Он прилетел на следующий день, с Брайаном. Троица, поспевшая раньше, в тот день проснулась поздно и встречала их в аэропорту. И там же они встретили Астрид и Клауса Формана, чего совершенно не ожидали.

— Привет, а где Стю? — первое, что спросил Леннон, и только потом увидел выражение лица Астрид.

— Стю умер, Джон.

На мгновение трое битлов онемели. Как такое возможно? Джон разрыдался, его трясло от шока и горя. Астрид и Клаус удивлялись: разве Брайан ему не сказал? Клаус ведь звонил ему вчера. Но в те дни вести шли гораздо медленнее — похоже, информация просто не дошла до троицы на их пути в Германию.

Джон знал, что Стюарту нездоровится. Крепким здоровьем тот никогда не отличался, у него часто болел живот, и временами Сатклифф думал, что у него хронический аппендицит. Затем начались головные боли. Врачи в Гамбурге сперва решили, что он переутомился, рисуя по ночам, или сказалось нервное напряжение. Стюарт на время ушел из колледжа. Обследования не выявили ничего необычного. Позже Астрид расскажет о том, как Стюарту с каждым днем становилось все хуже. Пронзительная боль в голове изменила его характер, ему стало казаться, будто Астрид встречается с другим, чего и близко не было.

Тем вечером у него начались судороги. Вызвали скорую, но было уже слишком поздно. Он потерял сознание и умер по пути в больницу. Ему было двадцать два. Астрид и Стюарт жили вместе и в том году планировали свадьбу. Теперь она стала «незамужней вдовой».

На мгновение утратив самообладание в аэропорту, Джон быстро справился со слезами. Он зарекся не проявлять печаль на людях. Но когда прилетели Брайан, Джордж и мама Стюарта, Милли Сатклифф, за которой утром заехал их импресарио, Леннон не знал, как смотреть ей в глаза. Она обвинила его в том, что это он увлек Стюарта музыкой и отвез его в этот чертов Гамбург, — и теперь она приехала, чтобы забрать тело сына домой.

В отличие от дружбы с Полом, основанной на творчестве, соперничестве и исправлении взаимных ошибок, Джона и Стюарта связывали не амбиции. Соперниками они не были никогда. В беседах с глазу на глаз они признавались друг другу в тревогах: оба боялись, что недостаточно хороши в своем деле, и подбадривали друг друга, когда возникали сомнения. Стюарт был впечатлен оригинальным мышлением Джона, а Джон восхищался художественным талантом Стюарта, его умом и честностью. «Я восхищался Стю, — поделится он однажды. — Я полагался на то, что он всегда скажет мне правду… Он прямо говорил, хорошо ли у меня получается, и я ему верил».

Горевал не только Джон. Плакал и Джордж, когда ему рассказали о смерти Стюарта. Плакал Пит, вспоминая, каким больным выглядел Стю, когда несколько недель назад приехал в Ливерпуль. В юности никто не готов к внезапной смерти друга.

Но 36 часов спустя Beatles вернулись на сцену. Они были профессионалами — и скрыли за музыкой боль утраты. «Решай сама, чего хочешь: умереть или жить дальше», — сказал Джон, придя к Астрид. То же самое он сказал бы и себе. Леннон скорбел, он был взбешен, смерть забрала его лучшего друга — но как только пришел в себя, вернул свою «броню», за которой когда-то укрылся, решив, что за нее не прорвутся никакие чувства, — или, по крайней мере, что он не покажет их. Астрид спросила, не возьмет ли он на память что-нибудь из вещей, и он выбрал шарф в бело-синюю полоску, в котором Стю ходил в колледже, — лишь тогда его каменная маска на мгновение соскользнула. Он настоял на том, чтобы Астрид как-нибудь пришла послушать Beatles в «Стар Клаб», и в тот вечер исполнил «Love Me Tender» — песню, которую всегда пел Стюарт, когда был одним из битлов.

Церемония прощания состоялась в приходской церкви Хайтона неподалеку от Ливерпуля. Beatles все еще были в Гамбурге, поэтому они не присутствовали. Синтия пошла. Вскрытие показало, что Стюарт умер от кровоизлияния в мозг, приведшего к кровотечению в правом мозговом желудочке. Причина была неизвестна, но отметили странную небольшую вмятину на черепе. Позже Полина, сестра Стю, предположила, что вмятина, возможно, осталась после удара в голову, который брату в 1961 году нанесла банда тедди-боев после концерта Beatles в Лэтем-холле. Эта ли травма вызвала кровоизлияние, или она ни при чем — этого мы уже никогда не узнаем.

Мы знаем лишь то, что Джон в Гамбурге в прямом смысле убивался. На сцене он то притворялся уборщиком, то ходил, надев на шею стульчак из туалета, то нес какую-то дребедень, когда амфетамины и пиво искажали его разум, то совершал жестокие поступки, часто его тошнило, он то и дело цеплял девушек — так, перепихнуться на раз. Легендарная вседозволенность шестидесятых рано проникла в квартал красных фонарей на Репербане, и, хотя в письмах Леннон по-прежнему умолял Синтию «дождись меня, детка», сам он даже не пытался быть ей верным — совсем наоборот. Вел ли он себя так просто потому, что мог? Он и сам, наверное, не знал.

Синтия все еще жила в Мендипсе. Счастья ей это не приносило. Однажды Мими нашла любовное письмо от Джона, прочла его и пришла в ярость. «Это… это порнография!» — бушевала она, ворвавшись к девушке в комнату. Несомненно, Джон прекрасно понимал, какой эффект вызовут его строки.

Синтия напрочь разругалась с Мими. Они и так никогда не ладили. Вскоре после этого девушка переехала к своей тете, а затем сняла комнату в одном доме с Дот, подругой Пола.

Имя Джордж Мартин битлы впервые услышали в марте 1962 года, когда Брайан вернулся из Лондона — вроде как с очень хорошими новостями. Встречи с резчиком дисков и музыкальными издателями привели его в кабинет Мартина в Parlophone Records, которая, как и музыкальные лейблы, была дочерней компанией EMI. Студия Parlophone, нашедшая свою нишу в шотландских джигах Джимми Шэнда, легких оркестровых произведениях и комедийных пластинках, в записи которых участвовали команда сатириков из шоу «Beyond The Fringe»[29] и Питер Селлерс, была неким странным, почти экспериментальным уголком звукозаписывающего бизнеса, и исключением там был разве что спокойный мягкий голос Мэтта Монро. Некоторые рок-музыканты, возможно, оскорбились бы, скажи им кто, что компания Parlophone проявила к ним интерес, — но Beatles не обиделись. «Ладно, Брайан, не пройдем Parlophone — на худой конец постучишься в Embassy», — посмеивался Джон. Embassy Records была бюджетным лейблом сети универмагов Woolworths.

Ни Beatles, ни Брайан не знали, что Джордж Мартин, тридцатишестилетний глава студии Parlophone, искал певца или группу, способных принести ему на блюдечке молодежный рынок. Все остальные лейблы EMI–Columbia, Capitol Records, HMV, MGM — выпускали пластинки рок-звезд, которые регулярно попадали в первую десятку хит-парадов, и Мартина раздражало, что Норри Парамор из Columbia уже четыре года почивал на лаврах благодаря контракту с Клиффом Ричардом, чьи песни неуклонно занимали в Британии верхнюю строчку хит-парада. В поиске подходящих молодых звезд Мартину, вероятно, не слишком помогало его классическое музыкальное образование — он не был рок-фанатом, ему даже Элвис Пресли не нравился. «Рок-н-ролл был мне чужд», — позже признавался он.

Хорош рок или плох, но Мартин знал, что ему нужно любой ценой найти кого-то. Поэтому, когда в его кабинете появился очень вежливый Брайан Эпстайн из Ливерпуля с демозаписью Пола, исполнившего «Like Dreamers Do», и глава издательской группы компании EMI, Ardmore & Beechwood, пожелал издать одну из песен Леннона и Маккартни, меньшее, что он мог сделать, — это прослушать ребят. Извилистая колея судьбы нескольких человек уже готовилась стать ровной дорогой.

Впрочем, для спешки не было повода, и Джордж Мартин не спешил. Затем, к концу мая, когда Beatles заканчивали гамбургский сезон, они получили телеграмму из Ливерпуля, от Брайана: «ПОЗДРАВЛЯЮ ПАРНИ ТЧК EMI ПРОСИТ СЕССИЮ ЗАПИСИ ТЧК ПОЖАЛУЙСТА ОТРЕПЕТИРУЙТЕ НОВЫЙ МАТЕРИАЛ ТЧК».

Beatles были в отчаянии, когда их отвергла Decca. Но своим отказом Дик Роу невольно оказал им огромную услугу: он сохранил их для человека, гораздо более подходящего, чтобы явить их миру, — Джорджа Мартина. Beatles знали все о рок-н-ролле. Мартин не знал о нем почти ничего. Но он многое знал обо всей остальной музыке. Они научат его, и он научит их. Их союз будет идеален.