Диктатор

Наемники, нанятые Министерством, не собирались принимать во внимание нюансы местного политического устройства и придерживались идей абсолютного равенства: одинаково беспощадно карали и тех, кто кричал о старых порядках, и тех, кто кричал о порядках новых. Усугублялись потери бунтарей с обеих сторон еще и тем, что равнодушных среди наемников не было. Слишком много мозолей за последние века отдавила магическая и маггловская Британия. А тут такой шанс! Это же так прекрасно: лить ненавистную тебе кровь, прикрываясь приказами носителей этой самой крови!

Естественно, против настолько результативных действий выступили все три стороны конфликта. Доходило до того, что появление наемников на время прекращало битву английских магов между собой совершенно неожиданным образом: объединением обеих противоборствующих сторон против общего "континентального" врага. А прибывающие позже авроры в первую очередь начинали атаковать, абсолютно случайно конечно же, именно наемников, а не своих соотечественников.

Очевидно, что от такого отношения ряды наемников по тем или иным причинам быстро таяли. Когда-то очередь должна была дойти и до молодого мага, носившего тогда звучное прозвище-позывной "Клинок". И однажды она дошла. Его отряд угодил в мастерски подготовленную ловушку. Приверженцы древних традиций быстро спеленали наемников, допросили их и, как положено гостеприимным хозяевам, приготовили все, чтобы согреть замерзающих гостей. И позорно сгореть бы иностранцам, как и многим другим до них магам-наемникам на обыкновенных, маггловских кострах, особенно любимых инквизицией, если бы не заступничество одного англичанина.

Взамен принесенных клятв больше не воевать, а также некоего выкупа в форме звонкой монеты и артефактов, англичане отпустили всех пленников, которые быстро аппарировали от греха подальше по своим континентальным домам. Отпустили всех, кроме молодого командира, Клинка. Тот по условиям клятвы остался отслужить за своих подчиненных.

Начавшаяся на груде так и не вспыхнувших дров дружба между англичанином и его несостоявшейся жертвой только окрепла за пару лет сражений. Вместе они участвовали во множестве схваток и вышли из них победителями, оставив позади немало трупов и кровников. В итоге в какой-то момент времени случилось так, что их взаимные долги жизни пересеклись настолько плотно, что друзья, ко всему прочему бывшие еще и в каком-то роде тезками, решили побрататься.

К сожалению, сторона, за которую они сражались, проиграла. Самозваный Лорд Света взял под контроль Аврорат. Самозваный Лорд Тьмы был заманен в ловушку и убит. Его маги, лишившись сковывающей в единое целое воли своего господина, превратились в обычную испуганную толпу, так и не родившую из своего чрева нового, хотя бы временного лидера. На последователей поверженного лорда, как на диких, бешеных зверей, началась беспощадная охота. Рядовых казнили на месте, более влиятельных после формального суда бросали в страшную магическую тюрьму. Гордый англичанин отказался от эмиграции и от помощи своего названого брата, за что заплатил своей свободой, принеся несколько неприятных магических обетов. Клинок же вернулся на родину и вскоре стал благовоспитанным лордом и любящим отцом наследника. Впрочем, в мире магии иной раз даже смерть не может разделить друзей, что уж говорить о такой незначительной вещи, как обычное расстояние? Очень часто братья встречались в Европе, потому что в Англию Клинку въезд был запрещен навечно. Иногда эти встречи бывали в поместье у Клинка, иногда, чтобы отдохнуть от жены, они проходили во Франции, иногда в Америке. Мало. Очень мало их было, этих встреч…

Наконец сквозное зеркало слегка засветилось. Лорд взял зеркало в руки и взглянул в него, но, как и положено, не увидел своего отражения. Из фальшивых глубин артефакта на него взглянуло усталое лицо названого брата.

— Здравствуй, — первым заговорил бывший Клинок.

— Угу.

В только-только начавшемся разговоре уже повисла тяжелая пауза. Молчание длилось и длилось, пока ответивший на вызов маг хрипло не произнес:

— Ты очень плохо выглядишь.

— Сплю мало, много приходится работать, — ответило изображение в зеркале. — Ты же понимаешь…

— Да. Я понимаю. И не понимаю. Почему ты не принял мою помощь?

— Мы об этом говорили уже много раз.

И опять в разговоре повисла пауза. В конце концов Клинок набрался сил, вздохнул и произнес тяжелые слова:

— Прости меня, брат. Я не могу ничего сделать человеку, который, помимо всего прочего, заработал долг жизни моего сына. Дважды заработал. Я не могу…

— И не думай об этом! — яростно закричал его собеседник из сквозного зеркала.

— Дослушай меня! Я не могу посадить под замок или как-то подставить парня. Чтобы его задержать у нас… Но если я не сделаю этого, то он убьет моего брата. А если сделаю, то нарушу магическую клятву и оставлю своего сына без отца и без друга. Я не знаю, что мне делать, брат. Скажи! Что я могу сделать? — сумбурно проговорил Клинок.

— Ничего. Ты же знал, что рано или поздно этим все закончится. И это еще счастье, если закончится именно так, а не… иначе!

— Прости меня. Прости…

— Надеюсь, дети не повторят наших ошибок! Подстрахуй его, если что…

— Конечно! Хоть так я смогу искупить свою вину! Прости…

— Мне не за что прощать тебя, старый друг! И нет на тебе никакой вины! Живи! Спасибо тебе за все. И прощай, брат…

— Прощай, брат. Прости меня…

Связное зеркало покрылось сетью трещин, показывая, что артефакт на той стороне был уничтожен. Мужчина крепко сжал кулаки и с силой уперся ими в столешницу, отчего та протестующе захрустела.

— ПОЧЕМУ? — заорал Клинок. — Почему все должно закончиться вот так? Проклятая Богом Магия! Почему я обязан безропотно ждать, когда мой брат умрет? Почему за всю жизнь племянника-в-магии я не мог даже познакомиться с ним? Почему я не имел права сказать ему правду? Обеты и проклятья! Будь сам проклят их изобретатель! Будь проклята Магия за то, что их поддерживает!

Внезапно дверь распахнулась, и в кабинет вбежал наследник лорда.

— Папа, папа! Погляди! У меня наконец-то получилось! Вербейра Сангвинум! — и из палочки Гильермо Риккардо де Лусеро-и-Кармона вылетела короткая и тонкая, но такая узнаваемая по показательным выступлениям гостя кровяная плеть.

4. Часть четвертая

Пролог

Литтл-Хэнглтон, расположенный на севере Англии, действительно соответствовал своему названию. Небольшая деревушка не имела ни одной достопримечательности, кроме старинного особняка семьи богатеев Реддлов. Хотя последние десятилетия, после смерти своих хозяев, и этот единственный пристойный в деревне для благородного человека особняк стоял заброшенным, потому что дальние родственники не спешили ехать в глушь, чтобы пользоваться нежданным наследством, за которое еще нужно было заплатить серьезные налоги. Это пренебрежение весьма безжалостно отразилось на внешнем виде и внутреннем убранстве дома. Вряд ли новые хозяева обрадовались бы такой "старине": грудам пыли и грязи, лежащей на полусгнивших деревяшках, и обрывкам тряпья. Впрочем, кое-какие наследники, даже можно сказать, прямые, прямее некуда, сейчас этим домом пользовались.

— Барти, ты фс-се понял?

— Я не разочарую вас, мой Лорд!

— Ах. Я знаю, Барти. Я знаю… Ты фс-се с-сделал правильно с чемпионатом. Мы громко заявили о себе. Пора бы всем ос-с-стальным начать вс-с-споминать о том, кому они принадлес-с-сшат.

— Да, мой Лорд.

— Артефакт с-сарясжен. Он посзволит тебе вести с-с-себя так, что даже прис-сш-стальный взгляд не отличит тебя от Моуди. По с-с-сути в своем поведении ты и будешь этим беш-ш-шенным аврором, потому что артефакт подменит доступную для легилименцс-с-сии внешнюю часть твоей личс-с-сности и твоей памяти. Конечно, от этого можно с-с-сойти с ума, ты ведь не боис-с-сшься пострадать ради своего Лорда?

— Я готов, мой Лорд!

— Я и не с-сомневался… Жаль, что таких артефактов больше уже не делают... И жалкая маггловская жизнь слуги-недобитка Реддлов пос-с-сшла нам на пользу. Учти, что хотя я и вынул очень многое из памяти Моуди, защита артефакта не абс-с-солютна. Моуди с-с-силен и хитер. С-сжшаль, что нам придется оставить его в с-сживых… пока. С-с-сделаешь все, как я с-с-сказал. Даже ес-с-сли тебя рас-с-скроют, я сзапрещаю тебе умирать, пока не выполнисш-ш-шь мой прикасз. Мальчишка должен попасть ко мне живым и только живым! Не с-с-смей убить его! Не смей пос-сзволить ему погибнуть! ТЫ ПОНЯЛ МЕНЯ?

— Да, милорд!

— Мальчиш-ш-шка… Милорд… Хм. Кс-с-стати, Барти. В Хогвартсе тебе вс-с-стретится еще один очень любопытный мальчиш-ш-ка. Молодой Крэбб с-с-сумел ос-с-становить мой взгляд на с-с-себе. Мне он любопытен тем, что не с-с-совс-с-сем понятен. Он очень не хочет получить метку, но при этом обещает с-с-сделать горас-с-сдо больше, чем те, у кого она есть. Приглядис-с-сь к нему. Если почувс-с-ствуешь измену — убей его. Я верю твоему чутс-с-сью. Ес-с-сли же нет… Старый блис-с-сжний круг меня с-с-сильно расзочаровал! Очень рас-с-сзочаровал! С-с-смертельно...

— Позвольте милорд, я убью их всех сам!

— Они пока еще нус-сжны мне. Не вс-с-се, Барти, не вс-с-се, но очень многие. На вакантные места нужно пос-с-ставить тех, кто хочет и, главное, действительно с-с-сможет принес-с-сти пользу нашему делу. Поэтому, ис-с-спытай Крэбба, который отс-с-счетливо метит в мои с-с-советники.

— Да как он посмел?! Сопляк, а уже в ближний круг?! — завелся названный Барти.

— С-с-сопляк. Но с-с-сильно ли ты отличался по возрас-с-сту от него, когда прис-с-сягнул мне?

— Нет. Но я всегда был искренне верен и истово предан вам, милорд!

— Я с-сзнаю. Вот ты и провериш-шь преданность Крэбба-младш-ш-шего. Для начала ты с-с-сделаешь вот что…

Глава 1. Спокойное начало четвертого года попаданcтва

Несмотря на мои тревожные ожидания, четвертый учебный год начался гораздо спокойнее, чем все остальные вместе взятые. Не было беготни по магазинам, ибо еще зимой все было куплено с запасом. Исключения составили кое-какие мелочи, которые я закупил минут за двадцать. Смешно, но эти мелочи мне встали втридорога, так как я практически всю оставшуюся наличность на всякий случай перед вояжем "на юга" перевел из галеонов в фунты. Фунты мне так и не особо пригодились, зато теперь я был вынужден обратно переводить их в галеоны, потеряв на этом две тысячи процентов! Две тысячи! Мордредов обменный курс жадных гоблинов! В итоге получились сущие слезы. Похоже, придется мне опять жить на пять-десять галеонов в полугодие, как собирался жить на них Винсент до моего попадания. Очень и очень неприятно. А если я захочу девушку пригласить? Их вон через пару месяцев целый цветник из Шармбатона и, чем Мерлин не шутит, Дурмстранга приедет.

Совершенно неожиданно для себя, не встретил в мэноре Крэбба. Честно скажу: ожидал, что меня будут караулить прямо при входе и сразу же потащат в подвал круциатить, и заранее приготовил аптечку и кинжал, но… Похоже, после фееричного возвращения Вальпургиевых Рыцарей к активности после стольких лет забвения в определенном месте у моего номинального папаши заиграла молодость, и он отправился по поручениям Волди во все тяжкие. Ну и ладно. Мне же лучше.

Итак. Это первый год, когда я нормально добираюсь до Хогвартса. Даже как-то неожиданно. Можно почувствовать себя дурным приключенцем вроде Поттера. Нормально — имеется в виду "как положено": вместе со своим факультетом на поезде. Оказывается, в прошлом году мне, учитывая наличие на дороге дементоров, очень сильно повезло с попутчиками. В смысле, что в моем вагоне они вообще были. Пять-шесть раз в году, во время "школьной миграции", билеты на Хогвартс-Экспресс очень редко продают взрослым. В патриархальном магическом мире, где населяющие его маги к тому же живут ощутимо дольше магглов, обычно день-два ничего не значит. А для тех, кому значат, всегда наготове есть каминная сеть, аппарация, портключи и метлы. Ну, или на крайняк — Ночной Рыцарь.

Наш класс занял в общем вагоне два соседствующих через проход "купе", чтобы удобнее было переговариваться. Поездка началась под ворчание девчонок, крепко стиснутых со всех сторон одноклассниками. Чем вызвано их недовольство, я не понимаю. Да, мы вдесятером заняли восемь сидячих мест. Мест, внимание, рассчитанных на взрослых в теплой одежде. Да, получилось плотновато, но и гигантов среди нас нет. И все же, это что, повод жаловаться на то, что места в вагонах все время не хватает? Они не ездили в пригородной электричке в пятницу вечером в разгар дачного сезона! И не пытались зайти утром в вагон метро! Что в "собаку" "нормально" помещается до трехсот — трехсот пятидесяти тел, что в метро в один вагон в час пик набивается иногда и больше двухсот шестидесяти душ… а тут вдесятером на восемь мест сели. Не говоря уже о том, что далеко не все едут в этом самом Хогвартс-Экспрессе. Ведь глупо же тем, кто живет в Шотландии, сначала переться в Лондон, а потом трястись обратно. Да тут в одном вагоне можно весь Хогвартс увезти! Одно слово — зажравшиеся буржуи!

Но и в таком плотном контакте можно было найти свой шарм. Он позволил нам, парням, заметить, а девочкам, соответственно, показать во время пересаживаний с места на место, как, однако, подросли и заметно округлились в положенных местах наши одноклассницы. Хотя по мне им еще до гордого звания "девушка" года два-три как минимум.

Повзрослели не только они одни. Сам-то обычно не очень замечаешь изменений, происходящих с собой, а вот окружающие… Если к прошлому первому сентября я поразил своих приятелей, скинув пуд жира и приобретя великолепный загар, то в этом году я выделялся осанкой и пластикой движений, лишенной подростковой угловатости и неуклюжести. Да и те редкие жиринки, что не дотопило солнце Сахары, безжалостно были выжаты Антоннитой де Лусеро-и-Кармона. И рост мой стал заметно выше среднего. Вон, Эрни я почти на голову обогнал, хотя Джасти почти такой же, как и я, здоровая жлобина, вымахал.

Можно сказать, я стал мачо, хоть куда… если не смотреть на некрасивое лицо и тонкие реденькие волосы непонятного цвета. Кстати, все время забываю с ними что-нибудь сделать: либо срезать нахрен вообще под ноль, либо зелья какого выпить для роста. Не может быть, чтобы у магов ничего такого не было. Снейпа, что ли, попытать? Не, ну его нафиг, гада.

Судя по тому, как пока еще неуклюже, но однозначно определяемо пытались со мной кокетничать одноклассницы, изменения во мне окружающими меня девчонкам были оценены по достоинству. Даже некоторые старшеклассницы бросали заинтересованные взгляды.

Большинство разговоров ожидаемо крутилось вокруг завершившегося финала Чемпионата Мира по квиддичу. Естественно, что обсуждали и случившееся после: яростное, подобно восставшим из могил инферналам, нападение на мирных магов сотен Упивающихся Смертью. Учитывая, что рассказывали непосредственно присутствовавшие на чемпионате Эрни, Съюз и Хопкинс, вырисовывалась следующая картина. Упивающихся было около двух тысяч человек (сразу же мысленно делим это число на десять), которые безжалостно атаковали отдыхающих и веселящихся магов. Так как лагерь был изначально разбит на десять секторов, а наши отдыхали естественно в Британском, то, что было в других, сказать не могли. Но предполагали, что, скорее всего, те пострадали еще больше, так как оттуда бежало совсем мало людей. После того, как лагерь был разгромлен, кто-то запустил метку.

Любопытно. Для получения достоверной картины надо будет расспросить при случае Крэбба, как оно все было на самом деле. Но, на мой взгляд, произошло следующее: тридцать-пятьдесят магов в плащах упивающихся шли по Британскому сектору от центра к краям, наглядно визуализируя пример процесса с положительной обратной связью. То есть чем больше пугалось магов, чем больше их бежало прочь от центра, тем больше они пугали следующих, и так далее до самых окраин. В итоге плащеносцы, гоня перед собой волну паники, прошли весь лагерь, весело и задорно зажигая палатки по ходу своего движения. Ой, беда-беда…

При этом, внимание, даже в самых разнузданно-паникующих газетных статьях не было ни одного сообщения о погибших, а только о пострадавших. И то, скорее всего, не от прямых действий нападавших, а от поднявшейся паники. Толпа сама себя в панике затоптала, короче. И это при том, как вежливо и предупредительно вели себя Вальпургиевы рыцари в бою. Ни одного разрезанного, сожженного, зааваженного… Чтобы после долгого перерыва любители пустить кровушку удержались в законных рамках? Да вы смеетесь!

Честно скажу, после всего услышанного не верю я, что это были Упивающиеся. По мне, так все это устроил один-единственный Барти, посылая "знак" старым "друзьям" от хозяина. А что? Нанять полсотни ленивых хулиганов на континенте, имея под рукой открытый кошелек рода Краучей, проблем никаких не составит. "Нет, что вы, никакой мокрухи — просто жесткое веселье, напугать это стадо будет так смешно! Согласен? Тогда лови монетки, плащик и маску…". Именно этим обосновано отсутствие трупов и вообще нетронутые гостевые сектора. Было бы иначе, иностранные камрады взяли бы Фаджа и Дамблдора за яйки и плотненько так стиснули в кулаке, ласково спрашивая: "Где блюдо с головами нападавших? Или нам найти их самим?"

В это предположение отлично укладываются и другие факты. Иначе как объяснить, что первая встреча Волдеморта со своими самыми преданными рабами состоялась так не рано? Видимо, была причина, раз он не хотел появляться на глаза своим слугам. Боялся, что добьют на месте? Не хотел уронить авторитет, выглядя, как жертва позднего аборта? Или что-то еще? Но уж точно помню из канона, что первый сбор Упивающихся был в конце Турнира. Поттер, если что, потом это сможет подтвердить.

Больше ничего особо интересного в детских разговорах в поезде не промелькнуло. И вообще, поездка прошла на редкость спокойно, портя мне мою статистику путешествия по железным дорогам магического мира. Первый раз — пришлось бежать, второй — нападение дементоров, третий — ехал после обильных круциатусов, четвертый — вообще после пророчества, как на казнь, домой… Конечно, и сейчас можно было бы сказать, что впереди трепка от Крэбба, но раньше рождественских каникул я ее не получу, так что можно спокойно заниматься своими делами. Но, на всякий случай, к неприятному стечению обстоятельств я был готов и держал обе волшебные палочки и клинок под руками.

Кстати, насчет Чистого клинка. Я долго размышлял над тем, что мне с ним делать. В смысле, где спрятать. С одной стороны, собственноручно тащить в Хогвартс такой компромат на себя любимого очень и очень недальновидно. Я даже Лусеро не показывал артефакт, уж на что они "добрые католики". Зато клинок практически всегда, если хранить в Выручай-комнате, будет под рукой. С другой стороны, если спрятать оружие в мэноре (если его там не подрежут домовые эльфы), то оно гарантированно пролежит столько, сколько нужно… Беда в том, что пролежать клинок может до самой моей смерти и после, если Крэбб захочет меня изгнать или убить. Прецедент с хорошо пролежавшим отваром из мандрагоры на втором курсе у меня уже есть. Так что в Хогвартс в этот год я ехал во всеоружии: две палочки и кинжал магоубийцы, но совсем без денег.

Ночь, улица, фонарь, аптека… Хотя нет, это из совсем другой песни. Кареты. Врата. Большой Зал. Пир… Все, включая распределение, прошло как обычно, пока слово не взял директор Дамблдор. Бедные-бедные квиддичисты! Как они горевали о том, что в этом году нет и не будет школьных игр. И даже новость, что в этом году в Хогвартсе будет проводиться турнир Трех Волшебников лишь чуть-чуть развеяла их печаль. Впрочем, по вполне понятным причинам, пафосное объявление о Турнире не заставило мое сердце биться чаще или хотя бы отвлечься от важного дела. Я аккуратно, стараясь хоть как-то спрятать свой интерес, крутил головой по сторонам, пытаясь охватить как можно больше детских лиц. И читал на них именно то, что и ожидал увидеть. Отсутствие удивления.

Вся Магическая Британия — если и не одна большая деревня, то поселок городского типа уж точно. Если собрать всех магов в одном месте, то их еле-еле хватит, чтобы населить один небольшой городок. А если брать современный сильно урбанизированный восточный мегаполис, то, чтобы всех вместить, хватит и пары улиц. Утаить в таком тесном сообществе какую-то новость можно только в том случае, если рты всем в обязательном порядке заткнуть непреложным обетом. Иначе будет как вот сейчас вот.

Боунс, Диггори, МакМиллан и еще несколько старше-младшекурсников у нас, приблизительно четверть Гриффиндора, треть Рейвенкло и практически весь Слизерин удивлены не были совершенно. Нет, они хлопали вместе со всеми, выражали положенный восторг криками, свистом и улюлюканьем, но делали это без огонька, который можно было заметить в глазах детей, действительно узнавших все именно сейчас, а не много раньше.

Кстати, оба компаньона Поттера были в числе тех, кто притворялся. Все-таки, актерская игра — не ключевой навык Грейнджер ну просто совершено. Тот же Уизли-младший даст в этом ей сто очков форы. Маска дуболома сидит на нем так плотно и органично, что я даже слегка поверил в то, что он действительно не был предупрежден заранее. Если бы не конец второго курса…

Тем временем Дамблдор с шутками и прибаутками — не обманете меня, директор, я видел, каким вы можете быть, — вещал о том, что в связи с соображениями безопасности подрастающего поколения, участвовать в этом турнире не дадут совсем уж молодым ученикам. "Старше семнадцати лет" отсекало сразу чуть меньше трех четвертей всех студентов. Но при этом за победу в турнире дадут тысячу галеонов, что, конечно же, очень сильно утешило не подпадающих под возрастной ценз.

Хотя испытания там будут те еще. Драконы, русалки, лабиринт… Кстати, вот что любопытно. Все свои победы Поттер одержал таким образом, что, как именно он это сделал, никто толком и не видел. В книге же вроде бы все было несколько по-другому. Что же, посмотрим, как будут развиваться события. Если по фильму, то надо будет пару шпилек отпустить в сторону гриффиндорца и стоящего за ним директора. Хотя вот пока точно не поймешь, по какому канону идут события, книжному или тому, что показано в фильме, лучше не рыпаться. Да ну и ладно.

Внезапно потолок замка потемнел, заклубился тучами, их озарили яркие зарницы, и на нас упали первые капельки дождя. Яркая молния сорвалась в небеса с волшебной палочки низкорослой перекошенной фигуры, появившейся в главных вратах Большого Зала.

"С возвращением в Хогвартс, Барти Крауч-младший. Приветствую Вестника Темного Лорда!" — ерничая, с фальшивым пафосом, подумал я.

Интерлюдия 1

Небольшой домик на спокойной окраине Лондона чисто по-еврейски снаружи не бросался в глаза, хотя люди в нем жили достаточно зажиточные. Однако сейчас хозяев, иммигрантов из Германии во втором поколении, очень уважаемые люди попросили дать немного спокойно пообщаться другим весьма уважаемым людям, а чтобы прогулка не оказалась слишком скучной, хозяева получили подарочную карту на небольшую сумму в ближайший крупный магазин.

Тем временем разговор в комнате подходил к своему финалу.

— Натан, — говорил один очень пожилой и благообразный арамейский маг другому, совсем молодому и совсем не похожему на аида. — Я буду вам очень честным. Это очень важное задание, несмотря на то, что кажется оно весьма легкомысленным. Из всех только вы сейчас учитесь в этом вашем английском шуле…

— Я вас понял. Вот только, несмотря на то, что за вас просили весьма уважаемые в общине люди…

— Я спокоен за будущее нашего народа. Когда такие йидишер коп продолжают дело своих…

— Просьба, не словами.

— Хорошо, фрайнт, таки сколько вы хотите?

— Процент.

— Вы делаете мне смешно!

— Но я, как вы сказали, один там буду. Так что и цену назначать мне…

— Видишь ли, процент может заключаться и в одной-двух авадах… Или отрубленной руке или ноге… Тем более, на следующий год поступит одна мейдлах…

— Но вы же торопитесь, не так ли?

— Да. Но процент это слишком много.

— Хм… Ваше предложение?

— Я думаю, вас устроит очень круглая сумма в тысячу галеонов…

— Две тысячи. И тысячу вперед!

— Это не обсуждается. Сначала имя, потом — деньги.

— Но найду я его, или нет, но моей репутации будет нанесен определенный урон…

— Что вам до нее?

— С ней жить мне, а не вам, — вполне резонно пояснил Натан.

— Пятьсот галеонов. И тысяча после.

Собеседник старика подумал и согласно кивнул.

— Хорошо. Договорились. Еще раз тогда повторите приметы, кого вы ищите.

— Нам очень интересен один из старшекурсников вашей школы. Кто он, мы не знаем. Единственно, что о нем известно — это то, что у него есть очень эффектная татуировка дракона. Ее вид представлен вот в этих вот воспоминаниях, — на столе появился небольшой флакончик с серебристым содержимым.

— Нужно ли мне знать еще что-нибудь? Какие-то дополнительные особые приметы? Хотя бы факультет?

— Я всего лишь посредник. Мне больше ничего не сообщили.

Глава 2. Немного о Турнире Трех Волшебников и мисс Грейнджер

Праздничное чаепитие в гостиной факультета Хаффлпафф прошло согласно недавно родившейся, но уже вполне себе устоявшейся традиции. Второкурсники угощали первокурсников, остальные сидели маленькими группками, отдыхая после пира и обсуждая будущий турнир. Если бы не позднее время, часть учеников, для которой турнир — неожиданность, уже бы осаждала мадам Пинс по поводу старинных хроник, чтобы среди кучи старинной графомании найти редкие зерна истины. Скорее всего, завтра, прямо с утра, первые этим делом займутся "орлята", потом подтянутся наши, слизеринцы напишут домой, ну а Гриффиндор… Там есть Гермиона Грейнджер.

Да и мне любопытно почитать не то, что известно из куцего канона, а серьезные оригинальные источники. Под серьезными я понимаю, естественно, не выхолощенную Библиотеку Хогвартса, а настоящую, доступ в которую мне открыт Ровеной.

После веселых пятничных занятий гербологией, где мы с упоением доили бубонтюберов, собирая их гной, в моем расписании стояли спокойные нумерология и древние руны. Каток образовательной системы заставил меня обратить самое пристальное внимание на свою успеваемость по основным предметам, так что летом я был вынужден заниматься с полной самоотдачей. Это принесло определенные плоды: после проверки летних сочинений я получил достаточно высокие оценки и, соответственно, не огреб новых отработок.

Пользуясь тем, что про эти самые отработки, шлейф которых после прошлого года задевал даже мой следующий курс, мне пока никто не напомнил, я сразу же после обеда отправился в Выручай-комнату. Копать про этот самый турнир.

Сидя вечером в кресле Выручай-комнаты, я систематизировал полученную информацию, заполняя лакуны в известной мне из прошлой жизни истории мира. Нельзя сказать, что канон грубо обманывал, но недоговаривал столько, столько… что при формальном совпадении внешних признаков реальная картина получалась совершенно отличная от пряничного толкования книги и фильма.

Итак. Берем официальную версию Магической Британии и начинаем ее дополнять теми вырезанными кусками, которые там по политическим причинам отсутствуют.

"Турнир Трёх Волшебников (получивший это название после объединения всех магов под единым Статутом секретности) был основан (оформлен в текущем формате с подачи Отдела Спорта при Международной конфедерации магов) примерно семьсот лет (Триста лет назад. До этого, как впрочем, и после, то есть до сих пор, турнир проводился несколько в другом формате, больше напоминающем юниорские соревнования по дуэлингу), как товарищеское соревнование между тремя крупнейшими европейскими школами волшебства — Хогвартсом, Шармбатоном и Дурмстрангом (Тут вообще истина искажена настолько, что я подозреваю, этот кусок текста получился путем вырезания произвольных слов из настоящего каким-нибудь магическим генератором случайных чисел. Со школами магии вообще довольно непростая ситуация. Всего их, насколько я помню из канона, было одиннадцать по всему миру. Но одиннадцать — это, внимание, самых древних, знаменитых и признанных всеми остальными. А так, как я смог выяснить из просмотренных документов, школ было в среднем по одной на каждое государство. Однако, как я прочитал в одном достаточно любопытном свитке, сама процедура признания школы — такая морока, что тот же славянский-русский-советский-российский Китеж признавался и опять лишался признания несколько раз за свою историю. А считавшийся по канону за русский Колдотворец вообще оказался согласно описанию узнаваемо польским! Впрочем, Китеж даже в самые политически худшие годы совершенно не страдал от отсутствия внимания со стороны западных магов. На моей первой Родине совместно со всеми восточно-европейскими, южными и восточными школами была своя древняя программа соревнований, список которой был поразительно похож на ГТО с магическим уклоном. Хотя, если учесть причинно-следственные связи, это скорее писатели ГТО где-то раскопали старинный список дисциплин, выкинули из них фехтование и магический практикум, добавили чисто маггловские дисциплины и — алга! За такое откровенное неуважение старейшей и сильнейшей магической школы англичане "восточных варваров" откровенно презирали и выливали на страницах летописей на своих обидчиков море грязи. Но не нужно думать, что британцы за что-то ненавидели отдельно Китеж и страну, как бы она в исторический период ни называлась, в которой он территориально располагался. Британцы были честными магами весьма широких взглядов: судя по летописям — не любили и презирали вообще всех.)

Каждую школу представлял выбранный чемпион, и эти три чемпиона состязались в трёх магических заданиях. Школы постановили проводить Турнир каждые пять лет (Британский Хогвартс участвовал в этом турнире в среднем раз в пять лет, а так турнир-то вполне себе ежегодный), и было общепризнано (принято решение главой Международной Конфедерации Магов считать так), что это наилучший путь налаживания дружеских связей между колдовской молодёжью разных национальностей (а также способ обновить кровь и шпионить). Турнир проводился до тех пор, пока число жертв на этих соревнованиях не возросло настолько (дуэли до этого и после этого на соревнованиях иногда и смертью оканчивались, и ничего, никто не запрещает их по сей день, так что…), что международные соревнования пришлось прекратить (В Британии. Из-за грубого нарушения правил и убийства обоих остальных участников в пользу чемпиона Британии, Хогвартс был надолго исключен из Маго-олимпийской таблицы. Но да, не соврали ни слова. Британия в турнире не участвовала). Изначально не было никаких ограничений для участников, кроме того, что участвовать могли лишь студенты вышеперечисленных школ (Не вышеперечисленных, а просто трех определенных, отобранных из всех остальных с помощью предварительных соревнований, аттестаций учебных заведений, средних оценок студентов и т.д. Иначе турнир проще было бы назвать Турнир школ Дурмштранг-Хогвартс-Шармбатон)".

Поразительно, что же такого сделал Дамблдор, на какие кнопки нажал, чтобы его школу вернули в список возможных участников? Судя по тому, что на открытии Турнира события, по сути, мирового масштаба (как оно проходит, вспомним финал Чемпионата Мира по квиддичу двухнедельной давности, а уж если оно происходит так, как описывается в каноне: после столетий перерыва, то и вообще!), отсутствовали какие-либо официальные лица кроме обязательных директоров школ-участников, похоже, этот турнир был просто бойкотирован остальными странами. А почему бы нет? Вон, как некоторые страны в мире магглов бойкотировали некоторые международные соревнования, так и здесь, у магов то же самое. Политика, так ее раз так. Не все хотят якшаться с нарушителями и обманщиками.

Кстати, что характерно, и сейчас Дамблдор продолжает печальную традицию, показывая Британию во всей сомнительной красе, проводя турнир совершенно безобразно. Второй чемпион от Хогвартса будет выглядеть, как будто на чемпионате мира по футболу команда хозяев стадиона будет вдвое больше по числу игроков, чем положено. Станут ли играть с такой? Что скажут о стране, тренере, людях…

И, внимание, директор переживает все случившееся совершенно спокойно. Короткое отстранение с постов не в счет. Ощущение, что в своих действиях он руководствуется поговоркой: "Ссы в глаза — все божья роса…". Любопытно, как Дамблдор вообще в каноне дал себя грохнуть? Что-то там с этим нечисто. И вообще, чем дальше, тем мне становится все боязней конфликтовать с Игроком такой мощи. Бедный, бедный Поттер. Кому ты продал душу, чтобы соскочить с крючка? И каким таким чудом выжили те, кто был рядом с тобой?

От размышлений о Потере я совершенно незаметно перескочил на мистера Хороший Аппетит и мисс Лохматую-и-Зубастую. Честное слово, скорее бы Малфой ей зубы испоганил, смотреть иногда страшно на такие резцы.

Итак. Кто же такая мисс Гермиона Грейнджер? Мисс Гермиона Грейнджер у нас одаренная, магглорожденная волшебница. Гермиона очень правильная девочка. Но еще она и очень начитанная девочка. Без друзей социальную тягу к получению и обмену информацией частично могут купировать только книги. Так что изначально, скорее всего, из-за того, что у нее не было друзей, Гермиона стала начитанной, а не наоборот. Конечно, потом процесс пошел по нарастающей и зациклился, но, на мой взгляд, именно в такой последовательности все и было. Идем дальше. Чтобы в таком возрасте читать одни только книжки по матану, нужно быть абсолютно двинутой на науке, а такие стопроцентно, без шансов, попадают на Рейвенкло. Но Грейнджер оказывается на Гриффиндоре. А это однозначно указывает на то, что не знания для нее важны, а совсем другое. Быть всегда и во всем правой, поучать и наставлять, приказывать… это совсем не то, что привечает Ровена. Конечно, можно предположить, что тут шляпа потрафила директору, сделав вид, что поддалась на уговоры, но… Кто вообще такая эта Гермиона Грейнджер, чтобы ради нее разорялся сам Дамблдор? С самого начала, имею в виду. Подобрать напарницу и, быть может, будущую любовницу-жену можно и по ходу дела. Вон их сколько есть и сколько еще будет, на все готовых: от дружбы до постели ради будущей смены фамилии на "Поттер" и доступа к деньгам в банке. В принципе, так и вышло в каноне с младшенькой Уизли.

Так. Еще один маленький штришок к психологическому портрету Гермионы. Она до отвращения правильная и слушается взрослых. Это очень яркий штрих, он еще сыграет свою роль в дальнейших событиях.

Что-то я сбился с мысли. Итак, умненькая начитанная девочка оказывается… на факультете храбрецов? Нет, умненькая магглорожденная девочка оказывается в полной жопе! Здесь ее знания не значат ничего, а прочитанные учебники и успехи в магии не компенсируют сословного неравенства. Друзей нет, подруг нет, померла — никто бы и не заметил. Только порадовались бы за тролля, который угробил мерзкую и никому не нужную заучку-грязнокровку. Это, так сказать, стартовые условия.

А вот дальше… Дальше прямых доказательств у меня нет, но, трактуя события канона, можно сделать весьма достоверные предположения.

После случая с троллем к Гермионе приходит великое, не по возрасту, прозрение. (Кстати о возрасте. Не стоит еще забывать и о том, что Герми заметно старше своих друзей. Год разницы в возрасте этак лет до шестнадцати-восемнадцати — это огромная разница, да и девочки взрослеют обычно раньше мальчиков, такая уж природа, никуда не деться от этого. То есть если Поттер на первом курсе — одиннадцатилетний, то приведенный к этой же шкале возраст Грейнджер можно считать за все тринадцать, а то и четырнадцать). Прозрение же Грейнджер состоит в том, что в магическом мире она никто и звать никак. Даже чисто по-женски шансов у нее мало: тот же Малфой, быть может, возьмет в подстилки, но никогда не женится на грязнокровке. Что делать в таких случаях одинокой девочке? Рецепт описан в тысячах книг, читать которые Герми всегда была мастер: нужен покровитель. А кто может стать лучшим покровителем, чем уже старый, но еще политически мощный Альбус и тэ-дэ-и-тэ-пэ Дамблдор? Никто!

Деталей разговора, если он был, естественно, не знает никто, кроме них двоих. Что на что менялось, какую службу должна была нести Грейнджер, и что в ответ обеспечивает девушке Дамблдор, неизвестно. Однако легко заметить, что с тех пор правильная девочка Гермиона вконец оторвалась. Считаем только самые крупные моменты, за которые она не понесла ни-ка-ко-го, или только чисто символическое, наказания. Она полезла в запрещенный коридор, перед этим совершенно спокойно парализовав пытающегося остановить ее Невилла. Она обнесла преподавателя. Снейпа. Самого Снейпа — воплощенный кошмар и ужас всего Хогвартса вообще, а так же Гриффиндора и одного шрамоголового очкарика персонально. Чудесно, не правда ли? Она варила и сварила не рекомендованное к применению зелье. На третьем курсе она получает… это просто пиздец, какой силы и опасности артефакт ей дают в руки. Вот часто ли восьмикласснице дают порулить атомной электростанцией, а? А ведь Маховик времени еще более разрушителен при неправильном использовании, чем случившийся "упс" с реактором. Строгий учет использования и хранения всех Маховиков времени ведет Отдел Тайн, а они глупостями не занимаются. И такой предмет попадает в руки недоучке для того, чтобы девочка могла… больше учиться? Красиво, правда? Я тоже так хочу!

Ага. Посещать не влезшие в ее расписание, внимание, Маггловедение и Нумерологию. То есть чисто академические дисциплины, которые магглорожденному с полной начальной и кусочком средней школы "поднять" весьма легко в свободное от основной учебы времени. Могу сказать с полной уверенностью, как тянущий ту же лямку: разобраться в них, имея нормальное образование, достаточно нетрудно. Ну не бред ли? Бред, но что случилось, то случилось, кстати, и здесь точно так же, строго по канону. А что это означает? Это означает, что так было кому-то нужно. Но все равно, маховик первому попавшемуся заучке в руки не дадут: вон, целый факультет таких в соседней с Гриффиндором башне, а хоть кому-нибудь за всю историю дали? Нет. И дальше. Как лихо правильная девочка крушит запоры на темнице осужденного беглого преступника?! Как будто другой человек!

Кто-то, быть может, скажет, что так внезапно и сильно измениться нельзя, и я с ними соглашусь. Грейнджер… и не изменилась вовсе. Она осталась все той же, просто место эфемерного и расплывчатого понятия "взрослые" заняло или ей принудительно заняли одно всем известное сложно составное имя-фамилия.

А вот дальше умненькая Гермиона, похоже, решила соскочить, и тем самым часть доверия Дамблдора потеряла. Шашни с иностранцем в худших традициях СССР ей не простил никто. Крам умотал к себе в Болгарию, а Грейнджер… Грейнджер, конечно, простили, но теперь былого доверия к ней уже не стало. И уж точно ей не светил Поттер в мужья, к чему все шло с первого курса, если судить по первым книгам. Тем более, если внимательно посчитать, знание какого числа весьма специфических, в том числе защитных и атакующих заклинаний, показывает не увлекающаяся боевкой девочка, то можно предположить, что с некоторых пор ее целенаправленно готовили, как телохранителя и агента влияния на Поттера. Слишком много и чересчур неожиданно в тему оказывается знаний у нее в голове. Причем прикладных знаний. Кстати! Какая удачная идея! И как я сам раньше не догадался! "Где ты была Грейнджер? — В библиотеке… — Мордредова заучка!" И никто не пойдет проверять, а точно ли она именно там? В конце концов, всегда можно на секунду зайти за книгами и уйти по делам, сказав случайному контролеру, что разминулись на секунду… Это ничуть не хуже, а во многом лучше моих "на отработках". Просто хитрюга, если сама догадалась, а не подсказали.

Ну а дальше никаких особых роялей из кустов не вылезало, и в результате девочке приходилось всего добиваться самой. Это "всего" приняло форму некрасивого, глупого и гниловатого шестого сына бедного многодетного семейства. А уж какая там у них была страсть! Достаточно вспомнить слова Трелони: "Сердце ваше не способно на любовь, а душа сухая, как страницы учебников, к которым вы привязаны навсегда…".

Хм. Кстати, а зачем профессор так прессанула Грейнджер? Была ли это ее сермяжная правда или заказ Дамблдора? Судя по тому, что в то время у них с Дамблдором было полное понимание… Хм.

Я сложил книги на стойку по умолчанию отсутствующей здесь библиотекарши и отправился в гостиную факультета. Размышления, начавшиеся как простая разминка ума, внезапно переросли в нечто большее. Теперь мне срочно понадобился омут памяти — проверить одно свое предположение.

По счастью, думосбор оказался никем не занят. А то, бывало, как повадятся молодые пары зависать в нем, подолгу вдвоем рассматривая свой первый поцелуй, что драконом не оттащишь! Я, как это было положено, тщательно зафиксировал у себя в памяти то, что хотел увидеть, и стал медленно вытягивать нить воспоминания. Фокус не такой уж и сложный, тем более для начинающего окклюмента. Гораздо сложнее умение не скопировать, а переместить без остатка воспоминание из головы в хранящий их специальный сосуд или омут памяти. Тут нужно быть уже гораздо более опытным оклюментом, так как такое действие сродни смеси обливиэйта и легилименции. Я пока не умею, но обучиться мне все равно придется. Волдеморт не будет меня допрашивать только в Хогвартсе. И его уж точно не остановят возможные проблемы с моим здоровьем!

Итак. Вот оно. Я окунулся головой в омут и стал внимательно смотреть получившееся 3D-кино с полным эффектом присутствия. Да. Вынужден согласиться, магглам до этого пока еще очень далеко:

"…легкая и приятная цель, — слегка надменно вещал невысокий толстенький мальчишка. — Или, может быть, на бедной маленькой магглорожденной девочке, за которую абсолютно некому заступиться? Точно! Ведь ее учебу так просто превратить в…"

Я остановил просмотр, переместился и вгляделся в выражение лица Грейнджер. Вот оно. Этот взгляд… Это взгляд не забитой магглорожденной. Нет, это был взгляд, говорящий: "Ха! Как же ты ошибаешься! Есть! Есть тот, кто может меня поддержать и защитить! Как же приятно чувствовать у себя за спиной поддержку и помощь!"

Итак, все ясно. Гермиона — абсолютно точно действенный агент Дамблдора. "Ну и что?" А то, что теперь ее лучше обходить за пол-Хогвартса. И все ее идеи и поступки, в том числе самые идиотские, вроде домоэльфийского профсоюза, придется рассматривать через призму "А зачем это Дамблдору?". Но самое главное не это. Вспоминая канон, именно Грейнджер собрала Армию Дамблдора, поставив в итоге свадебного генерала-Поттера перед свершившимся фактом. А раз так, то намерение защитить моих товарищей по факультету от попадания в это редкостное дерьмо превращается в проблему невиданной сложности.

А я их действительно собираюсь защитить. Всех. И Седрика в том числе. Привык я к ним душой. Как к младшим братьям или к племянникам. Зря я, что ли, шел на поклон к Волдеморту? Пора начать превращать примерные прикидки в хорошо проработанные планы.

И все равно, я не понимаю. Ну вот нафига ей или ему это говно, то есть, ГАВНЭ?

Глава 3. Первый правильный профессор ЗОТИ

Первые суббота и воскресенье нового учебного года были мной проведены в достаточно напряженных двойных и тройных отработках у Филча. Впереди — Турнир, на завхоза упала и чуть ли не насмерть придавила гора работы, так что тут не до того, чтобы крутить носом от халявной рабсилы. Плюс ко всему, Филч, как и большинство людей, очень быстро привык к хорошему и, не получив в этот раз ежегодный "послеканикулярный" пузырь, на меня слегка обиделся, что не могло не сказаться на его ко мне отношении. Вот и делай людям добро после этого, мда…

Для меня совершенно неожиданно после долгого рабочего уикенда на благо школы внезапно наступил понедельник. Все же усиленно поработав, подсознательно хочется отдохнуть, а тут раз — и новая неделя. Да еще какая! Ведь пятого сентября вторым уроком у нас была первая в этом году лекция ЗОТИ. Ага. С профессором Моуди-Краучем-младшим.

Предыдущий нашему урок был у потока Слизерин-Гриффиндор, на котором, естественно, присутствовал и Поттер, Мальчик-угробивший-предмет-поклонения Барти-младшего. Из-за этого профессор Моуди выглядел слегка взвинчено. То есть, поясняю, гораздо более взвинчено, чем обычно. От полноты чувств он хромал еще сильнее, движения приобрели еще большую дерганность, а глаз в металлической глазнице вращался совершенно бешено. И урок поэтому начался сразу с места в карьер:

— Меня зовут Аластор Моуди. Когда они думают, что я их не слышу, меня называют Шизоглаз. Но я все вижу и слышу. Я слышу и вижу даже то, что вы съели за завтраком и сейчас усиленно перевариваете! Итак, тема нашего сегодняшнего занятия — Непростительные проклятья. Кто знает, почему их так называют?

В классе поднялось несколько рук. Глупо было бы ожидать, что второй по чистокровности и первый по академической разумности факультет, я имею в виду Рейвенкло, с которым у нас была сдвоенная пара, не знает, что это такое. Да и среди наших не подняли руки только Мун, Джонс, Янг и Хопкинс с Финч-Флетчли. И то непонятно, то ли не были в курсе, то ли были, но не хотели светить неположенными знаниями.

— Ты! Вот ты, — палочка Моуди указала на Эрни МакМиллана. — Почему они называются Непростительными?

— Потому, — встав с места, Эрни МакМиллан начал давать развернутый ответ, — что согласно принятому в тысяча семьсот седьмом году Первым Министром Магии Британии Уликом Гампом закону, использование любого из этих трех заклинаний против мага на территории Магической Британии, запротоколированное по поданному иску и подтвержденное следственными действиями использование, карается безусловным пожизненным заключением в тюрьму Азкабан. Однако из этого закона есть исключение, рассмотренное и принятое полным составом Верховного Суда Визенгамот по ходатайству начальника Департамента по магическому законодательству Бартемиуса Крауча Первого в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году. Согласно нему авроры при исполнении имеют разрешение на…

Профессора Моуди передернуло, и он грубо перебил своего ученика:

— Сядь, сынок! Слишком много слов! Ты, парень, собираешься стать во взрослой жизни судьей или адвокатом? Я ненавижу адвокатов! Слишком многие пожиратели открутились от Азкабана по вине таких вот крючкотворов, как ты! Ты! — профессор указал на рейвенкловца Энтони Гольдштейна. — Назови любое Непростительное!

— Проклятие подвластия.

— Империус! Отличный выбор, мистер Гольдштейн! Инсендио! — профессор кинул поджигающее заклинание в стопку каких-то рефератов на своем столе, после чего вытащил за хвост из своего кармана маленького пищащего белого мышонка, взятого, видимо, из комплекта лабораторных материалов МакГонагалл. — Правда, милый, да? — обратился он к классу, показывая его всем желающим. Потом направил на зверька палочку и четко произнес:

— Империо! А теперь, беги! Беги! Беги!..

И мышонок побежал. То он, повинуясь указанному палочкой направлению, дернулся было в сторону наших девочек, но те только равнодушно повели плечами, не выказав никакого испуга (сколько они таких натрансфигурировали на уроках МакГонагалл во всякую мелкую ерунду — не перечесть). Парень с Рейвенкло, к которым побежал мышь после, брезгливо выдал пытавшемуся залезть в рукав мантии грызуну смачный щелбан, отчего последний свалился с парты на пол.

— Беги, беги в огонь! — и, повинуясь безусловному к исполнению приказу, мышонок забежал в горящие бумаги. В кабинете резко запахло паленой шерстью и горелым мясом. Многие девочки отвернулись. Даже для весьма толстокожего и не толерантного магического мира такая неприкрытая и откровенная, а самое главное, бессмысленная жестокость профессора была перебором.

— Фините! Акваменти! — проговорил профессор, и огонь погас, оставив после себя тихо пищащий, полуобугленный кусочек плоти. Глядя на набухающие в глазах девочек слезы, профессор радостно произнес.

— О да, вы, наверное, думаете, что ему очень больно? Разве это боль?! Кто мне назовет следующее Непростительное? Никто? Тогда — смотрите. Проклятье Боли! Круцио!

Писк мышонка резко усилился. Подержав Круцио совсем недолго, Моуди недовольно скривился и прекратил пытку.

— Знайте, обычно Пожиратели, которыми я лично заселил половину камер Азкабана, очень любят это проклятье и держат его гораздо дольше. Так. Кто следующий? Кто назовет последнее и самое Непростительное?

— Авада! — не вставая с места, в оглушительной тишине произнес я.

— Правильно, мистер Крэбб. Это проклятье Смерти! Авада Кедавра!

Короткий зеленый отрезок на мгновение связал кончик волшебной палочки учителя и подыхающего грызуна. Слабый писк затих.

— Только один человек выжил после него. Кто он — вы все отлично знаете, но он учится не в вашем классе! Теперь ты, Крэбб! Я помню тебя! Ты все еще не в Азкабане, сынок? Странно. Я думал, тебя уже посадили…

Мне после этих слов стало немного не по себе. А Барти ли это? А может быть, передо мной настоящий Моуди? Все же я уже много чего поменял в каноне, пусть и по мелочам, так, быть может, количество перешло в качество? Черт! Как проверить-то?

— Давай! Покажи, на что ты способен! Ну же!

— Что?

— Заклинания, что ты выучил. ЗОТИ! Дуэлинг!

— С кем?

— Со мной!

— Простите, профессор Моуди, но мне и прошлого раза хватило. И повторять свой печальный опыт, нападая на преподавателя и получая за это отработки, я не собираюсь.

— Как хочешь… Как хочешь… Но отработку ты у меня все же получаешь, — и, видя невысказанный вопрос в глазах студентов, пояснил. — За то, что не выполняешь указания профессора на уроке!

Мои друзья недовольно заворчали, но парой жестов я смог унять их. Согласно хаффлпаффским понятиям дружбы искать правды для меня они устали еще в прошлом году, так что ничего нового в данной ситуации не было. Тем временем Моуди оставил меня в покое и повернулся к доске.

— Запишите следующую тему нашего сегодняшнего урока…

Сама вечерняя отработка с Моуди оказалась подозрительно похожа на тренировку с Флитвиком. Просто, как только я зашел в класс, прямо с порога в меня полетел Ступефай и Диффиндо. Невербальные, кстати.

— Постоянная бдительность! — повторял Моуди, гоняя меня по классу. Вскоре все парты оказались поломанными и перестали меня защищать, так что некоторые невербальные режущие стали меня доставать, превращая мантию в рванину, а кожу — в покрытую синяками и глубокими ссадинами мечту экзекутора. Моуди — гад! Шкура заживет, а мантия некислых денег стоит, и Репаро ее не починишь!

— Атакуй! Атакуй меня! НУ! КРУ… р-р-р! Стимулус Максима!

— Протего! Диффиндо! Диффиндо! Вербейра Сангвинум!

Плеть крови разбилась о выставленный невербально Протего. Надо отметить, что даже невербальные режущие проклятья Моуди легко проходили мой Протего, а мои вербальные палочковые об его простейший щит бессильно разбивались.

Несмотря на всю похожесть, была и некоторая ощутимая разница между отработками с профессором ЗОТИ и с профессором Чар. Флитвик был сосредоточен на себе, то есть учился, продумывал тактику противодействия и тестировал против Плети Крови различные защитные связки, в то время как Моуди, наоборот, пытался понять именно мой уровень. Это было заметно еще и по тому, что он атаковал меня все время одними и теми же простейшими заклинаниями, изучаемыми на первом-втором курсе, но при этом метал их с такой скоростью и с такой хитростью, что я иногда не мог увернуться и соответственно получал либо очередную царапину, либо боевой импульс. Надо ли говорить, что наколдуй он что-то из арсенала Аврората или древних родовых, своеобразная дуэль-избиение закончилась бы в один миг.

Но даже с полудетскими заклинаниями Моуди был поражающе воображение силен. Особенно я впечатлился, когда профессор ЗОТИ, находясь прямо передо мной, лицом к лицу, кинул в меня Диффиндо и попал мне в… спину! Заклинание хитрым образом отрикошетило от защитного артефакта, стоящего в углу зала и попало в меня! Восхитительно… было бы, если бы не по мне! Больно же!

Спустя десять минут такой непрерывной беготни я выдохся и упал на пол, попав под очередной Ступефай. Совершенно не жалея, чертов профессор продолжал засыпать меня проклятиями, пока я окончательно не потерял сознание.

— Ренервейт! Ренервейт! А! Очнулся! Ну как? Нравится тебе? Когда тебя схватят Пожиратели, они не будут так добры и милосердны! И это будут не Ступефаи и Диффиндо, а Круциатусы и Авады! Что скажешь? — Моуди склонился надо мной и усмехнулся во всю свою уродливую харю.

Итак, важная развилка. Первый вариант. Вариант каноничного течения сюжета. Это фальшивый Моуди, то есть передо мной сидит Барти Крауч-младший. Если я сейчас наброшусь на него с угрозами возвращения Сами-Знаете-Кого, то очень сильно польщу ему, подлизнув Темному Лорду. Но если сейчас имеет место быть изменение канона, и это настоящий Моуди, то меня ждет серьезная трепка и в будущем клеймо матерого пожирателя в глазах всех: как непосредственно Ордена Феникса, так и лояльных ему отдельных магов и сообществ.

А впрочем, я же уже дразнил Моуди на первом курсе? Так что получается, что никакой развилки здесь нет. Самое смешное, что вполне вероятны абсолютно идентичные реакции, как в случае настоящего Аластора, так и в случае Барти.

— Вы все еще не купили себе дополнительные протезы? А ведь Он скоро вернется…

Показалось ли мне, что живой глаз Моуди фанатично сверкнул? Или все же не было такого…

— Да как ты смеешь! Кру… Стимулус Максима!

От первых трех пыточных заклинаний я, извиваясь и прыгая по полу как червяк или, скорее, как карась на раскаленной сковородке, увернулся, но догнавшее меня Инкарцеро позволило последующему десятку Стимулус Максима попасть в цель. Выместив злобу, профессор указал мне на дверь и проговорил:

— Фините! Свободен!

Кое-как поднявшись с пола, я похромал в Больничное Крыло. Там заохавшая мадам Помфри, немного повозившись, привела меня в полный порядок. Мантия за полтора галеона пошла на тряпки. Если Барти — это Барти, я с него обязательно вытребую потом эти деньги! Я сейчас не настолько богат, чтобы бросаться галеонами направо и налево!

Сражение с полноценным боевым магом, хотя какое это для него сражение, так, разминка, напомнило мне о том, что нужно озаботиться семейными проблемами. Конечно, хотелось бы надеяться, что у меня есть время до следующего лета, или хотя бы до Рождественских каникул, но… В реальности же Крэбб может меня дернуть из Хогвартса в любой момент. Хоть вот прямо сейчас! А у меня еще ничего не готово. Нет. Никакого отдыха!

Я, не доходя до входа-бочки в факультетскую гостиную, развернулся и поплелся наверх, в Выручай-комнату. Нужно было срочно подобрать что-то под волшебную палочку и освященный церковью кинжал.

"Техника убийства от древних времен до наших дней". Каким путем в Библиотеку Основателей, то есть, в Хогвартс, попал английский перевод с итальянского испанской книги о клинковом бое, я не знаю. Однако этому своеобразному подарку, появившемуся в ответ на запрос: "пособие, какое-то максимально действенное для овладения техникой работы боевым ножом", был очень доволен. "Итак. Что у нас есть?" — я по оглавлению нашел главу про короткие клинки, открыл фолиант где-то посередине, пролистнул главы про кремниевые и костяные ножи и начал читать.

Голова. Не пытайтесь убить кого-либо ударом ножа в голову, если вы не мастер. Череп очень прочный, и нож, скорее всего, просто соскользнёт. Искушенные фехтовальщики используют удар в глаз — в этом месте кость очень тонкая и без труда разрушается. Зато если вам нужно ошеломить и запугать противника, то лучший способ — режущий удар по лицу. Такие удары не столько опасны, сколь очень болезненны и вызывают сильные кровотечения. Враг буквально ослепнет от страха, боли и потоков крови, льющихся ему на глаза.

Помню, помню. Даже испытывал такое. Риккардо уж точно мастер. И удар у него поставлен.

Некоторые профессиональные убийцы используют удар в слуховой проход. Но бить надо очень сильно, точно и строго перпендикулярно к черепу, что под силу далеко не каждому. Лезвие клинка должно быть весьма прочным и не тонким. Идеально подходит стилет. Ещё один удар, который прерогатива только мастеров во владении белым оружием: удар в точку, где череп сзади соединяется с шеей. Визуально это место выглядит, как небольшая впадинка, но точно попасть в неё очень непросто. При таком ударе смерть наступает моментально от остановки дыхания и сердца. Наемные убийцы используют для этого маленькое крепкое шило, которое легко спрятать и которое не вызывает серьезных вопросов у стражи, если подобрать соответствующий антураж.

Что-то это становится все больше и больше похоже на методичку киллера, а не мастера ножевого боя.

Шея. Шея — самое уязвимое место! Не бывает не смертельных глубоких ранений в шею. Любое, даже незначительное повреждение в этой области, практически всегда оканчивается летальным исходом! Шея достаточно легко может быть поражена даже неопытным в игре с клинком человеком. Для этого нужно подобраться сзади, схватить цель за волосы и резко дёрнуть назад и вниз, чтобы задрался вверх подбородок. Одновременно с этим другой рукой с зажатым в ней ножом наносится длинный и глубокий разрез, охватывающий шею спереди от левого к правому уху между нижней челюстью и кадыком. Повреждение сонной артерии и яремной вены приводят к смерти через несколько секунд. Остановить кровотечение невозможно, но будьте внимательны со своей жертвой последние мгновения ее жизни. Другой метод состоит в точном хлёстком ударе в боковую поверхность шеи.

При поражении цели в шею следует учитывать, что даже простой шелковый шарф, не говоря о кольчужном, может отлично защитить цель от режущих ударов клинка. Поэтому если цель имеет какую-либо защиту, то следует использовать либо другой тип удара, либо другую область. К примеру, правильно нанесенный колющий удар чуть ниже кадыка во впадину вызывает моментальную остановку сердца. Для такого удара лучше использовать кинжал или стилет с узким и не очень длинным лезвием. Удар, который под силу только мастерам, наносится сверху, нож держится обратным хватом. После проникновения клинок поворачивается вокруг своей оси и выдергивается чуть вбок с потягом.

Область груди. Область груди — сугубо профессиональная для нанесения ударов. При дилетантском ударе в грудь нож просто соскальзывает по рёбрам, причиняя минимальные наружные повреждения и привлекая к неудачливому исполнителю внимание цели. Чтобы поразить сердце, надо бить слегка снизу, под углом к рёбрам. Тут навык надобен. Лезвие ножа должно быть очень прочным и тонким. Гораздо легче поразить сердце, если ударить под самое нижнее ребро снизу вверх, что очень удобно делать в не очень плотной толпе. Требуется пробить только мышцы живота и желудок, что намного легче, чем пробивать рёбра! Очень важное замечание. Даже при прямом проникающем ранении сердца, иногда цель сохраняет способность активно действовать в течение нескольких минут.

Живот. Ранения в живот всегда крайне неприятны и зачастую — смертельны. Ко всему прочему, живот из-за его площади и уязвимости легко поразить даже неопытному исполнителю. Если ранение глубокое, то повреждается брюшная артерия и противник умирает за несколько минут. Если менее глубокое, то возникает болевой шок и смерть через несколько дней от загнивания плоти.

Однако жертва далеко не всегда глупа и безрассудно храбра. Поэтому живот, в некоторых языках являющийся синонимом слова жизнь, защищают одним из первых. Даже плотная шелковая рубаха или стеганый кожаный жилет может спасти от режущего удара, что же тогда говорить о корацине, бригантине или кольчуге?

В животе находятся несколько особых областей, поражение которых весьма эффективно для быстрого устранения цели.

Печень. Печень прячется в правом подреберье. Через нее проходят крупные кровеносные сосуды, что делает ранение её практически стопроцентно летальным. Удар следует наносить снизу-спереди под правое нижнее ребро с направлением вверх, затем провернуть нож в ране. После такого жертва уже не способна к активным действиям. Наблюдается массивное кровотечение. Кровь идёт изо рта. Неминуемая смерть наступает в среднем в течение пяти минут.

Солнечное сплетение. Удар в эту область абсолютно летален, но для этого нужно достаточно точное попадание. Травмируются крупные аорты и нервный узел. Смерть наступает практически мгновенно от паралича дыхания и остановки сердца, либо, в худшем случае для нападающего, через одну-две минуты от массивного внутреннего кровотечения.

Пах. Как продолжение живота — паховая область, особенно мужская, очень хороший вариант для нанесения серьезных ранений. У мужчин сопровождаются ошеломляющей болью. Однако, правильно попасть в пах достаточно сложно, и кровотечение можно остановить.

Конечности. Ранения в руки не смертельны. Ранения в ноги также редко бывают смертельными, если не повреждена бедерная артерия. Однако для поражения клинком она не очень удобная цель, и смерть наступает от кровопотери, то есть далеко не сразу…

Помимо рассказа книга комплектовалась подробными иллюстрациями, магическими, то есть движущимися. На них просто и безыскусно происходила такая кровавая расчлененка, что создатели современных моей первой жизни даже самых откровенных компьютерных игр и фильмов могли спокойно идти посыпать голову пеплом.

Почитав книгу еще некоторое время, я в разочаровании отложил фолиант в сторону. Кто бы сомневался в том, что чтобы достичь мастерства нужно потратить очень много времени? Вот и в этой книге большинство приемов и зон атаки имело пометку "для опытного", "только мастер", "не следует пробовать новичку". Конечно, кое-какие интересные моменты я "намотал на ус", но все равно придется придумывать что-то лично под себя. Эх! Кто бы помог бы… Пойти к Моуди, что ли, с таким предложением? Так он меня, если настоящий, сразу по этапу: "камин-суд-Азкабан" отправит…

Для себя я так сформулировал техническое задание на связку приемов: "Максимально просто, максимально легко научиться, максимально эффективно". Таким образом, под секвестр попали всякие сложные пируэты, хитрые атакующие и защитные заклинания, финты и ложные ошибки, заманивающие противника атаковать. У меня будет только один-единственный шанс (и это в самом лучшем случае) на атаку, и его я должен использовать на все сто.

В итоге я разработал для себя следующую связку приемов, которую и тренировал постоянно в Выручай-комнате в свободное от учебы и отработок время. Плевать на факультет, на приближающийся турнир, на улыбающегося сквозь очки-половинки Дамблдора и даже на Моуди-Крауч-он-или-нет. Уж к Рождественским-то каникулам Крэбб меня точно потянет на правеж, так что я должен быть готовым… к любому развитию событий.

Итак. Палочка в левой руке. Правая рука свободна и предназначена под клинок. По сути, я скопировал стойку Флитвика, с которым тренировался в прошлом году. Тактика предполагаемого боя, в случае, если все же придется его затевать, планировалась простейшая.

Под любым предлогом как можно ближе подойти к Крэббу. Пользуясь эффектом неожиданности рвануть вперед. Сблокировать, насколько это получится (Моуди мои щиты пробивает на раз, вряд ли другой Упивающийся из Ближнего Круга окажется слабее), магический удар, если он последует, с помощью заклинания Протего волшебной палочкой, взятой в левую руку. Ну не был я амбидекстером, так что даже простейшее Протего, которое у меня и так получалось с некоторыми сложностями, пришлось, по сути, тренировать заново. Хочу-хочу-хочу научиться беспалочковой магии! Так. Это потом. Дальше. Сделать сколько нужно шагов вперед, чтобы подойти в упор. Отвести правую руку противника с волшебной палочкой своей левой рукой в сторону. Правой рукой в это время выхватить из ножен скрытого ношения (их еще нужно придумать и сделать) кинжал и нанести удар в солнечное сплетение. Провернуть. Резко уйти за спину противника, спасаясь от возможной контратаки.

Надеюсь, все же мои приготовления мне не потребуются… Отцеубийство, даже без клейма предателя крови, это, мягко говоря, очень нехорошо.

Глава 4. "Something wicked this way comes"

Честно скажу, что все это время, живя новой, второй жизнью, я подспудно и неосознанно ожидал чуда. Чуда, что хотя бы в магическом мире все не так через жопу! Но… Увы. Глядя на то, как британские маги готовятся к приему иностранной делегации, я понял, что существуют некие над-законы природы, которые едины для всех и каждого континуумов. Сколько же всяческих дел и косяков всплывает в последний момент! Сколько хлама и мусора, которым даже Выручай-комната брезгует, совершенно неожиданно оказывается распихано по углам! Даже домовые эльфы падают от усталости! Осознание полнейшей безысходности, а со своим вип-пакетом отработок я мог "от первого лица" наблюдать всю подноготную процесса, привело к тому, что последние иллюзии рассыпались с тихим хрустом хрустального бокала, попавшего под паровой пресс.

Я, Филч, эльфы, получившие отработки неудачники и прочие причастные и непричастные пахали, как ударники социалистического соревнования в последние дни перед досрочным октябрьским окончанием пятилетки. Оказывается, далеко не все можно сделать щелчком тонких эльфийских пальцев, приходится приложить и свою магию, а иногда и абсолютно по-маггловски, просто руки.

Из ада подготовительных работ я вышел подобно средневековому голему: тупой фигурой из глины, глаза которой абсолютно ничего не выражают из-за силикатного наполнения головы. Буквально вчера, то есть в середине октября, за две недели до появления иностранных делегаций внезапно до всех дошло, что оставить жить приезжих в своих транспортных средствах — это верх негостеприимства. Так что преподаватели и все неудачно для себя попавшие под горячую руку студенты в срочном порядке начали расконсервацию и подготовку жилых помещений в двух башнях, расположенных над живущими в подземельях факультетами. А работы там было столько-о-о-о… На этом фоне даже вызов к Дамболдору — радость, тем более, ни в чем таком новом я за последнее время не замазался.

Или не совсем радость. Потому что в кабинете у дымолетного камина меня встретил мой "отец". Попал я явно к концу беседы, так как после обмена репликами:

— Не волнуйтесь, директор Дамблдор. Он вернется в Хогвартс. Могу дать непреложный обет или поклясться своей магией.

— Что вы. Не нужно… Вашего слова вполне достаточно, — Крэбб просто указал мне на камин.

Делать было нечего. Я легонько пожал плечами и со словами "Крэбб-мэнор" бросил в директорский камин щепотку дымолетного порошка. Выйдя из камина в мэноре, ну не могу я никак назвать это место своим домом, я первым делом привел себя в полную боевую готовность. Судя по всему, Крэбб вытащил меня из Хогвартса не пирожками с повидлом побаловаться, так что в приближающейся весьма вероятной схватке не на жизнь, а на смерть, мне понадобятся все имеющиеся у меня козыри.

Для начала, я аккуратно снял мантию и кинул ее в ближайшее кресло. С одной стороны, конечно, мантия пусть и слабый, но все же хоть какой-то защитный артефакт (именно поэтому она обязательна для ношения на уроках в Хогвартсе и, к сожалению, совсем не чинится магией), но с другой — ее покрой настолько убогий, что быстро и резко двигаться в этом убожестве просто невозможно. У того же Снейпа, кстати, как рассказывал Драко, мантия далеко не стандартная. Именно поэтому движения зельевара настолько… эффектны.

Вторым действием я заменил волшебную палочку. Любимую, купленную заграницей (удачно, что сегодня она оказалась со мной, редкий случай), я переложил из заспинной кобуры скрытого ношения в штатную наручную, а слабую, одобренную Министерством Магии, — убрал на место сильной. В принципе, здесь, в мэноре, в моей комнате лежали еще две запасные, на всякий случай, так что безоружным, даже потеряв обе имеющиеся с собой, я не останусь.

Для сокрытия дополнительной кобуры моя одежда вполне себе подходила: под мантией у меня была надета белая рубашка и брюки. В отличие от большинства остальных чистокровных я носил не рекомендуемые традицией подтяжки, а вполне современный ремень, так что теперь я мог со спокойной душой выпустить рубаху и прикрыть ею кобуру с запасной волшебной палочкой. Как бы я выглядел с незаправленной рубашкой, носи я брейсерсы, а не ремень, мне было страшно подумать, ибо даже мое практически атрофированное желание "помодничать" вставало на дыбы от одной только мысли о таком позоре. "А если впереди какой-то прием чистокровной аристократии, а я как гопник из подворотни перед гостями предстану? Да и не мальчик уже, чтобы выглядеть как подросток, дешево понтующийся антиродительским бунтом!". Впрочем, вид я и так приобрел абсолютно расхристанный и небоевой, что являлось на случай потенциального боя дополнительным плюсом. Буду считать это маскировкой вроде костюма Гилли. Этакий социально-урбанизированный вариант.

Какая чушь только не лезет в голову от волнения…

И самое главное, я расстегнул пуговку у себя в правом кармане брюк. Теперь вытащить врученный мне церковниками кинжал-магоубийцу я мог быстро и неожиданно для противника. Да-да-да. Я все же нашел удачное место для хранений холодняка. Задача, кстати, оказалась не такой уж тривиальной, а на возможные решения накладывался сразу целый пакет разнообразных ограничений. Для начала, клинок должен быть у меня с собой постоянно на случай резкой внезапной потребности в нем (Выручай-комната, мэнор, сундук в факультетской спальне таким образом отпадают. Ведь все могло произойти абсолютно внезапно, как, кстати, сегодня и вышло). Потом, нож требовалось уложить так, чтобы его можно было быстро и легко вытащить. Место хранения должно быть незаметным и не стесняющим моего движения. Носить клинок нужно было так, чтобы я даже в самом неудачном варианте не мог на него сам напороться. И еще множество всяких других, более мелких условий. Короче, я не один день над этим всем думал, почитал заказанную в Библиотеке основателей литературу по теме и в итоге все же придумал. Бедренные ножны оказались тем самым решением, что мне было надо. Единственные неудобства — это: пришлось брюки носить мешковатые, на размер больше чем нужно, чтобы пошире были в бедрах, и в душ утром и вечером ходить после всех. Зато никто даже подумать не мог, что помимо палочки я таскаю с собой еще и весьма серьезный и опасный в первую очередь для магов боевой артефакт. Главное — самому не порезаться, иначе мадам Помфри, а потом и Дамблдор не преминут задать мне много неприятных вопросов, где это я умудрился в Хогвартсе напороться на хладное железо, которого маги избегают, как драконьей чумы.

Около десяти минут прошло с момента моего появления в мэноре, как своим присутствием меня почтил Логан Ричард Крэбб. Он спокойно отряхнулся волшебной палочкой от сажи, поднял голову и уперся в меня своим яростным взглядом. Глядя на его искаженное злобой лицо, я понял, что никаким праздником или аристократическим походом в гости тут дело не пахнет. А пахнет серьезными, как бы даже не смертельными, проблемами.

— Что? — немного испуганно спросил я и сделал пару шажков назад. И мне было ни капли не стыдно за свою робость. Крэбб выглядел очень… внушительно.

— Пойдем, — прошипел он сквозь зубы и мотнул головой в сторону двери в подземелья.

— А зачем?

— Ты еще имеешь наглость спорить со мной, щенок? Забыл, кто я, а кто ты? Круцио!

Волна боли швырнула меня на пол комнаты. Впрочем, сегодня Крэбб, видимо, был настолько зол, что даже пытать меня не стал слишком долго! Ой-ё-ёй, мне это что-то очень сильно уже не нравится.

— Встал! И пошел! Сам! Думаешь, я тебя нести буду?!

По пути вниз я отхватил еще два коротких, но злых круциатуса. Первый за неуклюжесть, когда споткнулся на лестнице и пролетел вниз полпролета, а второй, когда увидел, куда именно мы идем и, по мнению Крэбба, попытался сбежать. Причем по моим впечатлениям, каждое следующее проклятье было сильнее предыдущего, то есть глава семьи не остывал, а совсем наоборот, с каждой минутой все больше и больше зверел. Надо ли говорить о том, что я, не являясь даже в малой мере флагеллантом или мазохистом, тоже отнюдь не пылал преданной сыновьей любовью к Логану. А учитывая всколыхнувшиеся воспоминания о прошлых зимних каникулах, мои чувства можно скорее описать словами бешенство и лютая ненависть. Вот только здесь лишь один маг мог себе позволить вымещать свою злость, а другой обязан был держать себя в руках и терпеливо сносить отцовский гнев. Чертово патриархальное общество, застрявшее в средних веках!

Двери в вечно закрытый главой семьи ритуальный зал открылись передо мной, и я вступил в святая святых любого древнего рода — Алтарный Зал. Я на автомате порылся в памяти Винсента и увидел, что в тот единственный раз, когда он тут был, здесь все выглядело совсем не так, как сейчас. Тогда не было этих горящих факелов по периметру большого подземного зала, не было сложной магической фигуры, начертанной светящимися линиями на полу, стенах, потолке и даже висящих в воздухе. И, самое главное, не лежал на грубо обработанной каменной плите очень зловещего вида черный обсидиановый нож.

— Слушай меня внимательно, Винсент Логан Крэбб. Я много думал над твоим поведением. За последнее время ты абсолютно отбился от рук. Ты трижды проводил школьные каникулы незнамо где, причем последние, нарушив мой прямой и недвусмысленный приказ. Мой, главы рода, приказ!

— Я дал свое слово…

— Ты вместо завещанного семьей факультета Слизерина перешел на позорный Хаффлпафф!

— Но…

— Ты скрывал от меня важнейшую информацию…

— А ты не спрашивал!

— …о скором возвращении нашего господина. Ты не сдал в казну рода, как это положено традициями, свой заработок.

— Это мои личные деньги. Я их заработал…

— И даже сейчас ты абсолютно не понимаешь, что говоришь и что уже наделал. В связи со всем вышеперечисленным, а также учитывая многие другие твои прегрешения, я, как глава рода Крэбб, вынужден вынести тебе суровый, но справедливый приговор. А именно, исторгнуть паршивую овцу, тебя, Винсент Логан Крэбб, прочь из славного рода Крэбб! Здесь и сейчас! Мне не нужен такой сын и наследник!

— Ты не посмеешь…

— Еще как посмею! И учти, как только ты станешь обычным магом, я принесу тебя здесь, на родовом алтаре, в жертву! Слишком многое ты будешь знать о чужом, теперь уже только моем, роде лишнего! Достойный конец для такого, как ты!

— Нет! — я выхватил волшебную палочку и направил ее на Крэбба. — Ступ…

— Экспеллиармус, щенок, — и моя волшебная палочка была силой заклинания вырвана из моих рук и перенесена в ладонь Крэбба. — Смотри! Тебе она больше не понадобится! — с этими словами Крэбб взялся руками за концы своего трофея — моей любимой волшебной палочки за полторы тысячи галеонов, чуть попружинил ею, легонько сгибая и разгибая ее, а потом… одним резким движением сломал пополам. Мерзко ухмыльнулся и произнес: — Сквибы все равно не используют волшебные палочки. Тем более, мертвые сквибы.

— Ты! Ты! ТЫ!!! — в ужасе и ярости заорал я. "Моя прелесть!"

— Я. Я! Я!!! Ты ничего не можешь мне сделать! Ну же, — Крэбб приглащающе широко развел руки в стороны. — Попробуй. Ты никто! И даже не посмеешь мне сделать что-нибудь! Вот смотри, я сейчас изгоню тебя из рода, потом возьму вот этот вот нож для жертвоприношений и прямо тут, на родовом алтаре, вырежу сердце получившемуся недоноску! Круцио!

То ли я уже попривык к круциатусу, то ли Крэбб был доволен сломанной моей палочкой и подсознательно слегка подостыл, по принципу — сделал гадость, сердцу радость, но в этот раз меня болью едва зацепило, а не накрыло с головой, как волной девятого вала. Приятного, конечно же, все равно было мало, но скрипя зубами вполне терпимо. Тем временем Крэбб внимательно посмотрел на меня, немного молча подумал, бросил в меня какое-то неизвестное мне заклинание, вербальная форма которого звучала приблизительно как "Фурорет", и продолжал издеваться надо мной.

— А может быть, после того, как я тебя изгоню, будет лучше отдать тебя Малфоям? Или просто разделать тушку на ингредиенты и продать в Лютом, а? Круцио! Индинатио! Круцио!

Слушая оскорбления и получая пыточные проклятия, я постепенно приходил в пограничное психическое состояние, а говоря по-простому, в крайнее бешенство. Безумие. Амок. Они все ближе и ближе подступали ко мне. Каждое новое проклятье Крэбба, казалось, подтачивает цепи где-то глубоко-глубоко у меня в душе, на которых внутри каждого человека пристегнут загнанный и прикованный, но так до конца и не побежденный, безжалостный кровожадный зверь. Вокруг постепенно исчезло все, кроме насмехающегося надо мной Крэбба. Впрочем, его слова вроде: "Хотя кому такой мусор нужен? Даже десятка кнатов за тебя не выручишь! Или же…" — звучали с каждой секундой все тише и тише, зато все отчетливее слышался тоненький, набирающий с каждым новым проклятьем и оскорблением голосок, нашептывающий такие приятные сейчас слова: "Разорви его! Вцепись в горло! Убей! Ты же готов к этому! Убей! Враг! Убить! УБЕЙ! "

Мутная, сквозь застилающую глаза красную пелену фигура Логана Крэбба в очередной раз кинула в меня пыточное, и сдерживающие Зверя в моей душе цепи с коротким слышным лишь мне звоном разлетелись в клочья.

— Ты выбрал! — прорычал я голосом, в котором уже практически ничего не осталось человеческого, и рванулся вперед. Я еще успел увидеть усмешку на лице Крэбба: "Как же, с голой пяткой на волшебную палочку", — но большего он сделать уже не успел.

На одном из шагов я выставил левое плечо далеко вперед, таким образом прикрыв свою правую сторону и дополнительно ослабив натяжения ткани брюк. Дальше все уже происходило без участия моего разума, а согласно отработанным в Выручай-комнате сотни раз связкам.

Выхваченный Чистый Клинок с силой моего разбега-рывка жадно впивается в живот Логана. Кребб вопит, ревет и отшатывается от меня, но я не даю ему ни секунды, чтобы произнести какое-нибудь заклинание. Я толкаю его плечом в сторону алтаря, как ближайшего упора, вырываю нож из раны, при этом крутанув кистью и, соответственно, широко развалив рану, и еще раз вонзаю, на этот раз в грудь. Кинжал соскальзывает по ребрам и вместо сердца входит куда-то в легкое. Колдун хрипит, плюет на меня кровью и пытается оттолкнуть, но я еще раз толкаю его, выдираю нож и бью главу рода клинком в горло. Меня обрызгивает кровью с ног до головы. Крэбб отшатывается и падает спиной на родовой алтарь.

Я с яростной и мстительной ухмылкой кричу ему в лицо: "КТО! КОГО! ЕЩЕ! ПРИНЕСЕТ! В ЖЕРТВУ!" — и с силой вонзаю клинок еще раз. И еще! И еще! И еще много раз!!! Кровь течет на меня, на алтарь, на нож в руках, на нож на алтаре.

Наконец даже судорожные движения Логана Ричарда Крэбба стали совсем слабыми. Я с торжеством вцепился в его волосы, дернул голову, поднял ее и взглянул прямо в лицо своего "отца". С наслаждением пристально вгляделся в его глаза, желая увидеть страх, злобу и ненависть, но увидел там только… Невероятной силы любовь и… счастье?

— Живи, — прохрипел Логан Крэбб, ласково улыбнулся мне, нежно провел окровавленной рукой по моей щеке и… умер.

— Ну и что это было вообще? — хрипло спросил я в пустоту, глядя на труп и появившиеся на алтаре предметы.

Глава 5. Пишите письма, или Исповедь Логана Ричарда Крэбба

Меня как будто окатило ледяной водой. Куда-то без остатка ушли бешенство и злоба, прояснилось зрение и резко подкатила тошнота, когда я осознал, что только что произошло. Что именно я натворил. Поглядев на свои руки, почувствовав на губах солёно-сладкий вкус человеческой крови, чужой крови, я резко перегнулся в поясе.

Проблевавшись и кое-как вытерев лицо и рот, я подошел к Краеугольному Камню Рода. Небрежно столкнув с алтаря труп Крэбба, я смог наконец-то повнимательнее рассмотреть, чем же меня порадовал Род. Итак.

На огромной и толстенной книге в вычурном переплете, в которой я по доставшейся от Винса памяти опознал Кодекс Рода, лежало два… письма? Я с любопытством протянул руку и открыл первое, потоньше.

"Следующему лорду Крэббу.

Внемли мне, потомок! Я, последний лорд Крэбб, обращаюсь к тебе со своим напутственным словом. Будь достоин нашей фамилии и чести рода! Помни о корнях своей судьбы, следуй велениям Кодекса Рода и прими мое благословение!

Леонард Александр Крэбб. Лорд Крэбб."

В письмо был вложен перстень лорда с камнем-печаткой. Я с любопытством рассмотрел его. Оправа из белого золота (платины или сплава серебра, внешние различия в драгоценных металлах не мой конек, что в прошлой, что в этой жизни) нежно обнимала крупный, ярко-алый, как застывшая капля крови, рубин. На верхней площадке камня была нанесена инталия, в которой угадывался герб рода Крэбб: щит в форме черепа, принимающий на себя удар пламенного меча.

Я задумчиво повертел в руках кольцо, а потом, вспоминая, как аналогичное сидело на пальце Лорда Малфоя, надел на мизинец левой руки. Перстень послушно ужался ободом и плотно охватил мой палец.

— Хм… Стильненько. Что там дальше? — произнес я. "Винсенту Логану Крэббу, Лорду Крэббу" — гласила надпись на конверте. Я распечатал его, начал читать, и глаза мои полезли на лоб. И лезли все выше и выше с каждым следующим прочтенным словом! А потом и вовсе я присел прямо на пол, отодвинув чуть в сторону ноги трупа.

"Здравствуй, сын. Если ты читаешь это письмо, то, значит, у меня все получилось! Пожалуйста, насколько бы сильно ты меня не ненавидел, дочитай это письмо до конца. Это и в твоих интересах тоже. Если хочешь, считай это моей последней волей.

Для начала, извини меня. Это уже семьдесят пятый вариант письма, где я пытаюсь извиниться перед тобой. Извини за всю ту боль, что я причинил тебе. Извини за каждую минуту счастья, что я не дал тебе. Извини за каждую недополученную ласку, за не сыгранные в детстве игры. Извини за Круцио, за оскорбления, за показное равнодушие, за клятву мордредовым Малфоям, за подталкивание в рабы к Волдеморту. В общем, извини за все. Хотя я и сделал это все, но это было не специально. Точнее, специально, но не нарочно. Из-за крайней необходимости.

Ты, наверное, сейчас думаешь, что я сошел с ума, но это не так. Слишком долга эта история, чтобы передать ее в двух словах.

С чего начать? Не знаю. Наверное, поэтому начну с самого начала.

Около пятидесяти лет назад в чистокровной в третьем поколении семье британских магов родился второй сын, Логан Ричард Сметвик-Велстоун. Да, да, да. Это был я. Если ты не знаешь (а ты не знаешь этого точно, потому что это дела рода, в которые чужие не лезут), то сейчас это говорю тебе я сам: твой отец не был урожден Крэббом. Скажу тебе больше, я никогда не был темным магом в нынешнем понимании этого понятия. Семьи Велстоунов и Сметвиков всегда славились своими целителями, так что по приложениям магических даров я вполне себе светлый маг. В частности, твой родовой дар целительства идет именно по линии Сметвик-Велстоун, а не Крэбб. А вот Крэббы — как раз род темных магов, с дарами некромантии и магии крови. Быть может, поэтому они меня так не любили. Ну да все по порядку, а то запутаюсь.

Мое детство было счастливым. Гораздо счастливее, чем твое. У меня были мама, папа и старший брат. Целительство всегда было и будет прибыльной профессией, поэтому семья наша пусть и не купалась в роскоши, но была достаточно обеспеченной, чтобы дети имели возможность получить все, что захотят. В разумных пределах, конечно же, но мое содержание было не пять галеонов в полгода, которые давал тебе я.

Настало время, и я пошел в Хогвартс. Там Шляпа закинула меня на факультет Слизерин, хотя я очень хотел на Рейвенкло, который заканчивали все Сметвики и Велстоуны. Впрочем, потом я очень долго благодарил Шляпу, потому что через два года на Слизерин пришла Она.

Джоанна Лилианна Крэбб не была писаной красавицей: обычная, некрасивая и полноватая девочка, но она раз и навсегда запала мне в душу. Я жил лишь для того, чтобы видеть свое отражение в ее глазах. Я дышал лишь потому, что этим же воздухом дышала она. Я обожал и боготворил ее… И в конце концов, она однажды ответила мне взаимностью. Это был самый, самый, самый счастливый день в моей жизни.

К сожалению, наши семьи были не в восторге от наших чувств. Но не были они и кардинально против, так как с точки зрения разбавления крови старого рода Крэбб я был неплохой партией… Был бы, если бы не одно "но". Основным камнем преткновения были практически противоположно направленные вектора наших магических даров. Рождение общего ребенка-мага при таком сочетании магических сил было бы очень сложным делом. Но все же не абсолютно невероятным.

Конечно, лучше бы мне было найти себе другую жену, рождение ребенка от которой не было бы связано с такими проблемами, и все бы оказались, быть может, живы, но… Это я понимаю сейчас, когда могу зажать свое сердце в кулаке и делать то, что приказывает голова, а тогда… Тогда я был на такое неспособен! Хотя, если честно, и сейчас я поступил бы точно так же! Я слишком любил и продолжаю любить Джоанну.

С другой стороны, если бы наш общий ребенок все же родился, то потенциально он мог бы быть очень сильным магом, если бы темные и светлые направления магии синергично ужились бы. Тот же Мерлин, к примеру, был одновременно и светлым, и темным магом. В подробностях про приводимые доводы и их обоснования прочтешь в документах и переписке, что остались в моем личном сейфе. Пароль "Темная Роза и Свет".

Сразу скажу, в тебе ничего такого нет и не будет. Согласно независимым друг от друга исследованиям гоблинов, Волдеморта и сведущего в шаманизме Долохова, в тебе темная и светлая стороны магии мешают друг другу. Если как-нибудь убрать одну из них, любую, то ты минимум на одну ступеньку подрос бы в магической силе, правда, ценой абсолютной бездарности в "отрезанном" направлении. Обязательно прочитай мой дневник в архиве.

Короче говоря, нам с Джили, так я ласково звал свою любовь, удалось уломать родителей с обеих сторон. На ее пятом курсе было объявлено о помолвке, а спустя год после окончания Джоанной Хогвартса мы поженились. Я вошел в род, приняв, в том числе пройдя все положенные магические обряды, фамилию Крэбб. Спустя месяц родителей молодой четы осчастливили объявлением, что через восемь месяцев у нас в семье родится ребенок.

Восемь месяцев нарастающего счастья окончились в один миг.

Роды у Джоанны оказались неожиданно невероятно тяжелыми. И неудачными. Несмотря на все старания моего брата и его лучших друзей из Мунго, ребенок не только не смог родиться живым, но и твой не рожденный старший брат чуть было не забрал к Вечной Леди и мать. Еще хуже был прогноз: беременность и рождение следующего ребенка под вопросом и возможны не раньше, чем через пять-десять лет.

Раздавленная тяжелым горем Джили полностью замкнулась в себе, превратившись в подобие тени себя прошлой: веселой и жизнерадостной хохотушки, чьей искренней и радостной улыбке с милыми ямочками на щечках завидовали все без исключения ученицы Хогвартса.

Также у меня сильно испортились отношения с тестем. Если у моих родителей был еще один ребенок и наследник, то у Крэббов дочь была единственным и неповторимым сокровищем. Надеждой Рода. Дело дошло до спонтанной дуэли, после которой лорд Крэбб лишил меня статуса Наследника, передав его первому ребенку мужского пола из последующих поколений. Поколений, появление которых даже в планах еще было под большим вопросом. Вот так вот, Винсент, твой отец одной бурной ссорой из потенциального лорда Крэбба стал простым мистером Крэббом.

Понимая, что теперь все зависит от меня, я бросил все свои усилия на два направления. На попытки вытащить свою любимую женщину из пропасти отчаяния и на поправку ее физического здоровья, чтобы максимально повысить шансы того, что следующая беременность пройдет и закончится удачно. В последнем мне много помогали и родители, и брат, но все равно их усилий было недостаточно, чтобы на сто процентов гарантировать рождение наследника или наследницы. И тогда я обратил внимание на Волдеморта.

Что бы там сейчас ни говорили про Тома Реддла, потом принявшего имя лорда Волдеморта, он был очень умным (сейчас я имею в виду академически) молодым мужчиной. Его заинтересовала моя история, так что Реддл согласился мне помочь: исследования, ингредиенты, рунические формулы… За соответствующую цену, которую я признал соизмеримой и оплатил, приняв на левое предплечье Метку. Но даже этого всего было недостаточно, и моя беременная жена чувствовала себя все хуже и хуже. И тогда я решился совершить запретное.

За день до твоего рождения я воззвал к Матери-Магии.

Сын. Заклинаю тебя! Никогда, слышишь, НИКОГДА, не повтори моей ошибки! Никогда и ни за что не обращайся напрямик к Магии!

Сейчас, с падением древних родов и уходом в бездну забвения их знаний, современные невежды называют Ее Матерью-Магией, но на самом деле это совсем не так. Она нам вовсе не мать, и мы Ей не дети. В лучшем случае нелюбимые приблуды, которые изгнали и убили родных детей. Мы выдавили в другой мир Сидов, истинных и любимейших детей Ее, закабалили и низвели до состояния полуживотных Эльфов, загнали под порог гоблинов, выбили диких Драконов, разводим в прошлом священных животных и растения "на мясо"… За что нас любить?

То, что мы называем "Мать-Магия", люто ненавидит нас. Именно поэтому она с такой радостью следит за исполнением Непреложных Обетов, Клятв и Гейсов. Эта тварь обожает карать и казнить нас! Именно поэтому так мало осталось магических книг и знаний о магии прошлой цивилизации. Зачем Сидам были книги по магии, если они могли колдовать, лишь только желая, мысленно обращаясь к своей любимой Матери? Им достаточно было представить и щелкнуть пальцами, как нынешним домовым эльфам, и происходило Чудо. Именно поэтому мы колдуем совсем по-другому: не прося и получая, а вырывая почти насильно — жестами, ритуалами и своей силой.

У магглов есть выражение "Сделка с Дьяволом". Это сделка, заключая которую ты обязательно проигрываешь, как бы все на первый взгляд не казалось обратным. Так случилось и со мной. Прося помощи, чтобы моя жена могла родить сына-мага, я согласился принять проклятье. И я получил его. Чтобы ты понял весь цинизм Матери-мать-ее-Магии, я расскажу тебе в двух словах, что произошло дальше.

Ты родился. Родился магом, как я и просил. Но моя любимая жена, мое единственное счастье, моя надежда и жизнь, умерла, родив тебя. Ведь за нее я не просил, и Магия отдала ее своей сестре — Смерти. Через два дня, на празднике, который я был, несмотря на свое нежелание и траур, вынужден провести в компании Ближнего Круга Лорда Волдеморта, состоялась шуточная дуэль между мной и Долоховым. Там, на дуэльной дорожке, в качестве затравки Антонин использовал один из своих любимых приемов: рикошетную атаку. Суть ее такова: если недалеко от мага стоят сильные защитные щиты, заклинание бросается не в мага, а в этот щит с таким расчетом, чтобы отразившееся заклинание попало в цель. Идея проста, а вот реализация требует навыка очень хорошо и быстро считать в уме, чем могут похвастаться далеко не все маги. Зато и чтобы защититься от такого, нужно уметь считать еще быстрее, оценивая даже потенциальные угрозы. Или ставить очень затратные по силам круговые щиты. Так вот, вылетевший из палочки Долохова обычный Ступефай отразился от дуэльного щита уже совсем другим заклинанием.

"Сыноубийца" — редкое проклятье. Слишком мало кто отважится его применить, так как среди чистокровной аристократии оно считается по-настоящему непростительным: использовавшего такую дрянь очень часто убивали свои же, а не кровники. Объяснять, почему, я думаю, тебе не надо? Тем более сейчас, когда древние рода все сильнее и сильнее скудеют кровью…

Дураков и шутников среди элитного боевого состава Упивающихся не было. Еще меньше хотелось уже звавшемуся не Томом Реддлом, а Темным Лордом увидеть в рядах своей гвардии усобицу. Ведь только своей личной железной волей и грубой силой Волдеморт умудрился засунуть в одну упряжку и добиться согласованных действий к его личному благу даже родовых недругов, а тут такая незадача!

Темный Лорд тогда повел себя в высшей степени умно и благородно. Под угрозой немедленной Авады все присутствующие сдали палочки и открыли память своему господину. Волдеморт лично пролегилиментил всех без исключения, даже меня, на предмет знаний и подозрений, кто именно так подло проклял своего товарища.

Ни проверка Приори Инкантатем, ни легилименция так и не нашли виновного. Рок. Фатум. Судьба. Или же просто злая воля Мачехи-Магии, до неузнаваемости изменившая проклятье. А попробовав его снять, Волдеморт вообще не притворно и матерно удивился так, как не удивлялся уже очень давно. Ко всему прочему, попавшее в меня проклятье оказалось абсолютно не снимаемым.

Правильно. За себя я тоже не просил. И на проклятье, которое все же проклятье, а не благословение, соглашался. Не правда ли, смешная и изящная издевка Мачехи-Магии?

Я так мечтал о сыне, но в итоге даже не мог прикоснуться к тебе, ибо проклятье могло сработать даже от самого слабого моего действия! Я хотел обучить тебя всему, чему научился за долгую и насыщенную событиями жизнь, но не мог, ибо даже самое невинное движение могло извратиться проклятьем в совершенно другое, в смертельное! За все время жизни я всего дважды подержал тебя на руках! Первый раз, когда ты родился, а второй… После второго понадобились усилия целых четырех колдомедиков из Мунго, чтобы ты хотя бы остался в живых! И то, они говорили, что из-за лечения ты можешь остаться слегка хм… глуповатым. То есть твои мыслительные способности будут снижены. С тех пор я больше не рисковал.

Будь проклята Магия!!! Чем так, уж лучше бы я родился обычным сквибом! Когда у тебя будут свои дети, ты поймешь, в каком аду я жил все эти годы! Именно из-за этого мордредова проклятья я всегда общался с тобой только через круцио. Круцио, при всей своей мерзости, принципиально, ни в коем случае не может убить!

Между тем, в десятилетие еще до твоего рождения и года после, хотя я и был всей душой в проблемах семьи, "большой мир" то и дело напоминал о себе. Иногда — заданиями Волдеморта, зачастую очень грязными, которые, однако, я не брезгливо выполнял на совесть, чем и заслужил определенное уважение последнего. Иногда — свитками, перевязанными траурной черной лентой, в которых сообщалось об очередной смерти дальних родственников в гражданской войне. Но это было где-то далеко и не касалось непосредственно моих близких, пока однажды огонь войны со всей своей яростью не опалил и нашу семью.

В одну из ночей так называемый "Орден Феникса" напал на мэнор моих родителей. По счастливой случайности брат оказался в это время в другом месте: на дежурстве в Мунго, а родители… Не знаю, была ли это чья-то провокация (уж я-то достоверно точно знал, что родители никогда не были Упивающимися), или просто дебилизм криворуких, все перепутавших исполнителей, но вышло так, как вышло. Когда боевая группа, состоящая из самого преданного Дамблдору молодняка, покинула наш мэнор, в горящих развалинах дома моего детства остались лишь трупы наших с братом родителей.

Нет. Дамблдор пытался извиниться… словесно, хотя как отпрыск древнего и чистокровного рода отлично знал, как и чем смывается такое. Только кровью! Но к моему брату его не допустил тогдашний Главный Лекарь Мунго. Он же и пригрел у себя брата, иногда в буквальном смысле сажая на цепь, чтобы тот не бросился мстить Дамблдору и его жареным курятам. Сейчас брат немного подостыл, но мира между ним и Альбусом с тех пор не было, и не будет уже никогда.

В частности именно поэтому Дамблдор каким-то образом сманил к себе в школу очень хорошего врача, профессора колдомедицины мадам Поппи Помфри. Потому что попади хоть один ученик из Хогвартса в Мунго, пусть даже с царапинкой от когтя котенка полукниззла… Гиппократ Сметвик, Заместитель Главного Лекаря "Больницы магических болезней и травм Святого Мунго" поставит такой диагноз и даст такое описание травмы, что Дамблдор, дабы сохранить лицо, будет вынужден завадиться на месте! Поверь мне, я знаю, что говорю. Брат мне показывал этот длинный свиток. Он его постоянно совершенствует и дописывает. Ждет и надеется, что когда-нибудь его писанина пойдет в дело. Жаль, Люциус, когда поранился Драко, струсил и отказался раздувать скандал, разменяв ранение сына на что-то там полезное для своих интриг…

Кстати, могу открыть тебе маленький секрет. Алиса и Фрэнк Лонгботтомы, участвовавшие в том нападении на дом Сметвиков, не поправятся никогда, пока магом-лекарем Мунго является мой брат. К сожалению, клятва не позволяет ему убить их или позволить им умереть по попущению, но и отстранения Гиппократа они точно не переживут. Ведь тогда спадут клятвы и…

С тех пор участие в войне стало для нас с братом личным делом. И если Сметвик "воевал" в больничных палатах, ставя на ноги особенно сложные случаи раненых "Вальпургиевых Рыцарей", как изначально себя в шутку называли будущие Упивающиеся Смертью, то я со всем пылом окунулся в кипевший котел той бойни. Тренировки и сражения очень быстро превратили меня в отличного мага-боевика. И светлый магический дар целительства тут не только не был помехой, но и оказался очень к месту. Зная в деталях, как именно работает тело мага, можно разрушить его гораздо проще, быстрее или менее затратно по силам.

Да. Я убивал. И убивал много. И не жалею ни одну свою жертву, быть может, за очень редким исключением, когда, зачищая следы, мне приходилось убирать совсем уж молодых или непричастных. Но мне не описать и не передать тебе того наслаждения, которое охватило меня, когда я после получаса круциатуса пустил Аваду в ненавистное лицо Гидеона Пруэтта, руководившего одной из пятерок, напавших тогда на наш дом. Второго брата, Фабиана, кончил Долохов, поделившись со мной воистину по-братски. Мерзавцы убили всю его семью, и Долохов из веселого балагура превратился в "kosheija" из своих восточных легенд. Как мне объяснили, это такой получеловек-полунежить, одержимый одной лишь только местью и жаждой крови.

Возвышение и последующее падение Волдеморта очень сильно ударило по и так истощенному бюджету нашей с тобой, сын, семьи. Особенно падение, потому что Волдеморт мог тянуть деньги сразу из всех своих слуг и поэтому тянул понемногу, зато Министерство… Министерство оказалось жадным до золота, как столетний гном. Я бы понял, если бы всех наших казнили на месте, но менять пролитую кровь на обычное золото… Это омерзительно и гнусно, особенно с учетом того, что основные суммы ушли в бездонные кошельки тех, кто даже ни разу не поднял палочки, а лишь трясся, сидя под кроватями своих мэноров! Зато потерявшим своих членов семьям не досталось практически ничего. Глядя на процессы того времени, я, честно говоря, только еще больше уверился в том, что говорил Волдеморт. Что Министерство и часть аристократии прогнили и омагглились настолько, что недостойны не то что власти, а даже просто существования!

Люциус оказался самым хитрым из нас. Воистину прав был Темный Лорд, называя его скользким. Похоже, Малфой заранее подготовился к возможному поражению Волдеморта. Он раздал умопомрачительное количество взяток, но сумел добиться того, чтобы Упивающихся судили. Но далеко, далеко не всех.

О, не думай, что Люциус делал это из альтруизма или желания спасти своих друзей. Да и не было ее, особой дружбы, среди Упивающихся. Выбор, который предлагал Люциус наиболее родовитым или полезным лично для него Вальпургиевым Рыцарям, состоял в следующем: либо вассальная клятва роду Малфоев, либо огромная взятка суду (передаваемая через Малфоя, а поэтому, сам понимаешь, как на этом наживался Люциус) и приговор "в Азкабан", либо "предоставьте все своей судьбе". А последнее для арестованных в девяноста процентах случаев означало долгие пытки в тюремной камере от переживших войну трусов и казнь из соображений личной мести. Как я узнал позднее, именно на этих негласных казнях Дамблдор заработал очень много влиятельных должников. Как? А очень просто! Уникальная возможность доставить кровника прямо в камеру к жертве, минуя все двери и запоры… Фамилиар-феникс, помнишь, да? За такое платят много и далеко не только одними лишь галеонами…

Финансы нашей семьи были и так подточены моими поисками возможности излечения жены и службой Волдеморту, но добивающий удар им нанес именно Люциус Малфой. Я скажу честно, сейчас мы практически абсолютно разорены. Остался только мэнор и твой школьный сейф с неотчуждаемым остатком, остальное все ушло Малфоям, и мы еще остались сильно должны. Глубину долговой ямы тебе разъяснят гоблины. Извини меня за это.

Сначала я рассматривал честный вариант: умереть, благо кровников у меня хватало, но ко мне подозрительно зачастил Дамблдор… Ложиться под него я не хотел абсолютно, проще заавадиться. Денег откупиться и поехать на курорт в Азкабан у меня тоже не было, поэтому оставалось только дать вассальную клятву Малфою.

"Почему же я не заавадился", — спросишь ты? — "Ведь это решило бы все проблемы!". Да потому что один бы ты не выжил! Дамблдор предупредил меня, что в случае моей смерти опеку над моим сыном, над тобой, возьмет на себя именно он, а не кто-либо другой. Имея высшую судебную власть добиться этого ему было очень легко. И больше скажу, многие сироты, даже имея официальных опекунов, так или иначе (далеко не во всех смертях, что случились после исчезновения Волдеморта и были повешены на его последователей, были виноваты именно оставшиеся на свободе Упивающиеся) попали в лапы Дамблдора. Взять хотя бы для примера Поттера-младшего, пресловутого Мальчика-который-выжил. Все оставшиеся в живых Вальпургиевы Рыцари, особенно Ближний Круг, хорошо осведомленный в планах господина и именах слуг Волдеморта, долго смеялись над Сириусом Блэком, обвиненным в причастности к преступлениям Темного Лорда. Крестный-в-Магии напал на своего крестника и остался не только в живых, но и при своей магии? Какие еще нужны доказательства невиновности для древних родов, хорошо знающих суть ритуала?

Что же в этом страшного, стать опекаемым у директора Хогвартса, спросишь ты? А то, что Дамблдор явно задумал что-то очень серьезное, и все попавшие в его руки дети автоматически становились заложниками и мелкими разменными кнатами в его планах. А такой судьбы тебе, моему единственному и любимому сыну, наследнику Рода, кровь от крови моей любимой женщины, я не желал совершенно. В итоге я решил, что как только ты станешь совершеннолетним, я покончу жизнь самоубийством.

Прошли годы. Ты под присмотром Малфоя рос, а я старался, как мог, стирать и выправлять те закладки, которые вкладывались в тебя Люциусом. К сожалению, подтвердить вассальную клятву Малфоям тебе все же пришлось. Но мне удалось добиться того, чтобы клятву ты дал не Роду, а Лицу. Умрет Драко — и ты будешь свободен от оммажа. Надеюсь, ты понял намек? Но помни! Ты не можешь даже в шутку напасть на Драко Малфоя, но против Люциуса у тебя руки абсолютно развязаны. И у меня аналогичная ситуация: Люциус для меня табу, но Драко… Я выжал все, что только смог из своих старых связей, и из должников моего брата, чтобы притормозить Малфоя. К сожалению, предел моих возможностей был достигнут на третьем курсе, и чтобы не попасть под откат клятвы и не оставить тебя сиротой-сквибом, я был вынужден забрать тебя на зимние каникулы. Только непрерывной угрозой его наследнику мне удавалось держать Лорда Малфоя в неких, пусть и очень широких рамках! И не дать ему тебя убить. Опасайся Малфоя. Он не из тех магов, что прощают своих врагов. Он вообще не из тех, кто прощает хоть что-либо!

Судьба воистину существует, и у нее очень-очень тонкий юмор. Но иногда она может сжалиться и указать, пусть и в грубой форме, куда именно следует двигаться глупым людишкам.

Чтобы ты знал, теперь во всем мире существует всего два человека, которым я бы мог без всякой оглядки доверить твою судьбу. Это Гиппократ Сметвик, родной мой брат и твой дядя, и Риккардо Мигель де Лусеро… мой брат названный и твой Отец-в-магии. Знакомый тебе Гильермо Риккардо де Лусеро-и-Кармона — это его сын.

Узнав от своего брата полную историю твоих летних приключений, я был очень рад и горд тобой. Горд тем, что ты, несмотря на все преграды и гнилое воспитание Малфоя, смог вырасти таким храбрым и цельным человеком. Да и твой перевод на Хаффлпафф меня очень порадовал, что бы ты там от меня ни слышал. Одним только этим ты очень серьезно ослабил на себя влияние Малфоев и нарушил планы Люциуса. А вот читая твои письма, я не только восхищался, но и даже немного завидовал тебе. Ты научился говорить много, не говоря при этом по сути ничего. Я таким ушлым не был никогда! Ко всему прочему ты смог произвести на Темного Лорда достойное впечатление… А уж как я смеялся, сквозь самые грязные ругательства, когда узнал, какое именно ты получил проклятье!

Я осознал всю красоту рисунка судьбы, что открылся мне. Ты уже сейчас достаточно взрослый для того, чтобы принять титул лорда Крэбба. И я решил резко поменять свои планы.

Я сделал все, что мог, чтобы ты максимально возненавидел меня. Чтобы рука твоя в ответственный момент не дрогнула. Пролив мою кровь на родовой алтарь, с точки зрения магии, ты автоматически пройдешь эмансипацию, станешь совершеннолетним. Метка предателя крови это, конечно, очень плохо. И отцеубийц не жалуют. Но это много лучше, чем сдохнуть, претворяя в жизнь кошмарные планы Дамблдора. Судя по всему, он желает сломать Статут Секретности и подарить магглам жизни всех магов. При этом он абсолютно забывает о Договоре или, наоборот, мечтает развязать очередную мировую бойню.

Мой тебе совет, беги прочь из Британии. Куда угодно, но лучше всего — в Испанию. Риккардо примет, защитит и воспитает тебя, как своего собственного сына. Он был бы рад принять тебя и просто так, до всех твоих приключений с его сыном, а уж сейчас и подавно! Если бы не метка предателя крови, он бы даже ввел тебя в свой род, но, увы…

Если же ты решишь по каким-либо причинам остаться здесь, то помни, что верить нельзя никому! Особо не верь Дамблдору и Волдеморту. Они игроки такого уровня, что умудрятся тебя обмануть, даже показывая и рассказывая кристально чистую правду. Не переоценивай себя и недооценивай этих… тварей. Для них ты лишь мелкая карта или, в лучшем случае, пешка, которую легко разменяют и откинут в отбой. Не верь Упивающимся, опасайся орденцев, не лезь в министерские интриги. Лучше найди себе друзей среди тех, кто никогда не вмешивался в войну, и просто живи. Расти, дружи, люби, женись, воспитывай детей. Брак с Дэвисами поможет тебе, да и их девочка в тебя сильно влюблена и магосовместима.

Все, что я знаю: мой личный дневник, подробная характеристика всех Упивающихся и отношений между ними, включая фиалы с воспоминаниями для омута памяти об особо важных событиях, ты найдешь в моем личном сейфе здесь, в мэноре. Обязательно сходи в Гринготтс и разберись с наследством. Денег в сейфе Крэббов нет, но тебе должно открыться хранилище с родовыми книгами и артефактами.

Еще раз прости меня, сын. Надеюсь, Джоанна не сильно меня сейчас ругает за бездарно прожитую жизнь. А ты — живи! Живи ради нас! Ради нашего Рода! Помни нас, своих родителей! Будь счастлив, и прощай…

Любящий тебя отец, Логан Ричард Крэбб.

P. S. Меня похорони по ритуалу Крэббов. Мою волшебную палочку, она лежит недалеко от входа в алтарный зал, сожги вместе с моим телом. Твою палочку я постараюсь сломать, ибо она плохо тебе подходит и с министерской следилкой. Купишь себе что-нибудь более подходящее. И учись беспалочковой магии. И окклюменции. Они помогут сохранить тебе жизнь.

P. P. S. И чтоб детей у тебя было не меньше трех! Род и так оскудел.

P. P. P.S Моего портрета нет в Галерее Рода и не будет. Так что, если и захочешь извиниться, то не надо."

— Просто супер… И что мне теперь делать?

Глава 6. Пятиминутка размышлений о будущем

Очень грустно, повзрослев и набрав свои собственные знания и опыт, видеть, что те, кому ты раньше верил, как суду в последней инстанции, например, своим родителям, в реальности-то совсем не такие непогрешимые и всезнающие, как ты думал еще год-другой назад. Но излишне очаровываться людьми, то есть обманываться в лучшую сторону — это для меня совершенно нормальная, стандартная, если так можно сказать, ошибка. Однако ошибиться в обратную сторону не менее неприятно, и вдвойне отвратительно себя чувствуешь из-за того, что это с тобой произошло впервые. Сразу вспоминается притча про то, что не каждый, кто навалил на тебя кучу, твой враг, и не каждый, кто вытащил из дерьма — твой друг.

Вот ведь как оно, на самом-то деле-то... Никогда бы не подумал, что тот, кто воспитывает сына бесконечными Круцио, кто ни разу не показал своего участия или интереса к его проблемам, в действительности оказывается невероятно любящим отцом, принесшим сначала собственную свободу, а потом и жизнь в жертву тому, чтобы единственный ребенок смог жить. Честно, не зная всего того, что я знаю сейчас, я бы подумал (впрочем, именно так я и думал раньше), что Крэбб просто маньяк, откровенно списавший своего единственного сына. Зато сейчас сразу стало все понятно. Кто именно незаметно и ненавязчиво все это время прикрывал Винсента и меня, защищал, давал "спокойно развиваться". Причем, закрывая глаза на то, что это самое развитие, если считать по нормальным меркам, происходило на грани фола. Или даже иногда за ней.

А еще я почувствовал себя совершенно одиноким. Да, я не надеялся так уж сильно на Логана Крэбба, но подспудно, оказывается, была какая-то психологическая псевдо-опора. Быть может, из-за тех воспоминаний Винсента, что я впитал тогда, после попадания? Или это очередная издевка Магии, вместе с памятью Винсента подкинувшей мне по-тихому еще и кусочек его, Винса, мировоззрения? Не знаю. Но теперь… Теперь я совершенно четко ощутил, что в этом мире я абсолютно одинок. И еще то, что мое второе детство, как это ни печально, только что закончилось. А как хотелось еще немного побыть дурачком, с наслаждением зарывая голову в песок повседневной детской рутины? Как в детстве, плыть по течению… Ох это восхитительное чувство, когда за тебя все решили, и не надо напрягать голову и мышцы самому! Умным быть хорошо, но с дурачка и спрос меньше. Увы. Теперь я по всем местным законам — полноправный и полнообязанный лорд Крэбб. И никто никакой скидки мне не сделает.