Диктатор

— Я не получил тогда метки в силу малого возраста, господин. И теперь прошу… — подобно рыцарям с древних витражей Джейкоб встал на одно колено перед Волдемортом и задрал левый рукав.

— Такой же пылкий и нетерпеливый, как и отец… — помолчав, произнес Темный Лорд.

— Повелитель?

— Конечно. Морсмордре, — Темный Лорд поставил метку Мрака на очередного своего слугу и пригласил его за стол: — Присаживайся.

— Благодарю, повелитель, — кивнул Розье-полукровка. Быстро, четко и уверенно он выполнил приказ Темного Лорда, заняв место за столом прямо напротив Малфоя.

— Приятная неожиданность. Это так хорошо, когда дети не забывают своих отцов и продолжают их дело, — Волдеморт поочередно посмотрел на бодающихся взглядами Малфоя и бастарда Розье. Неприкрытая злоба, с которой они глядели друг на друга, Волдеморта явно… не порадовала. Уж слишком отчетливо проступил исчезнувший было желвак на правой скуле — единственной части лица Волдеморта, что была видна мне, стоящему на коленях за спиной Темного Лорда.

"Странно… Почему? "Разделяй и властвуй" больше не работает? Чего не понимаю?"

— Итак, кто хочет занять место Уолдена Макнейра? — пояснять свои чувства Волдеморт, естественно, не стал.

— Джулиан Гамильтон, — поднялся со скамейки маг. — Вы помните, повелитель, как я тогда…

— Да. Ты — достоин. Кто займет место Даррелла Трэверса?

— Я, — потянулся из-за спин вперед еще один достаточно молодо выглядящий маг.

— Хм… А ведь и тебя я не помню. Представься.

— Генри Портер, — поклонился тот.

— Поттер? — удивленно переспросил Волдеморт.

— Портер, повелитель. Сын Джоэла Портера. Вы ставили мне метку, когда я был на третьем курсе. За пару месяцев до вашего… исчезновения. К Гарри Поттеру никакого отношения не имею.

— А отец?

— Умер в девяносто первом в камере предварительного заключения Министерства, — сквозь сжатые зубы прошипел Генри.

— Хм-м… Нет, Поттера нам в Ближнем круге не нужно. — Упивающиеся угодливо засмеялись. — Нигде не нужно… — Вокруг Джоэла мгновенно образовалось пустота. — Но это совсем не значит, что из-за своей фамилии, всего лишь похожей на фамилию моего врага, кто-то должен терпеть урон. Лорд Волдеморт справедлив… — и повинуясь кивку хозяина, средний круг понятливо потеснился на лавках, давая место новому члену. — Я не могу вернуть его к жизни, — с легким намеком на сочувствие просипел Волдеморт, — но мы обязательно отомстим за него! Как и за каждого, — голос Темного Лорда обрел глубину и насыщенность, — кого мы потеряли по вине Дамблдора и министерских шавок!

— Да! Месть! Смерть! — дружно завопили Упивающиеся.

— Я верю вам, — жестом успокоив толпу, тихо и спокойно проговорил Волдеморт. — Так… Есть среди вас тот, кто желает занять последнее свободное кресло?

Свободных мест за столом, кстати, было заметно больше одного. Однако они, похоже, были за кем-то жестко закреплены. Или Волдеморт просто не хотел раздувать численность внутреннего круга. Тоже вариант…

— Джаспер Уилкинс, — поднялся со скамьи еще один нестарый маг. — Племянник Джонатана Уилкинса.

— Хм… Других желающих нет? — удивленно спросил Волдеморт. — Странно… Вот ты, — указал он на ближайшего к себе мага, сидящего на скамейке. — Неужели не хочешь войти в Ближний круг? И не смей врать!

— Хочу! Но… Простите, повелитель, я не считаю себя достойным… И я не хочу провалить порученное мне дело.

Иногда случается так, что в разговоре неожиданно для всех повисает пауза и в помещении, где он проходил, становится немного тише. Ничего нарушающего фундаментальную теорию вероятностей в этом нет. Как нет ничего и в том, что сами по себе так могут замолчать абсолютно все, внезапно дав услышать полную тишину. Совпадение и ничего более. Просто, по понятным причинам, случается оно заметно реже и на совсем короткий промежуток времени. И так сошлись звезды, что одно такое совпадение произошло именно сейчас. И смешок Малфоя, который, похоже, очень не вовремя окончательно отошел от шока вступления в Ближний круг и обретения нового недоброжелателя, прозвучал подобно удару в колокол.

— Мистер Малфой, — теперь уже не то что в полной — в звенящей тишине произнес Волдеморт. — Я сказал что-то смешное? — "Прямо дежавю! Не хватает только "Десять баллов со Слизерина!". Без сомнений, Снейп именно с Волдеморта скопировал свою любимую маску препода-говнюка! Ну а Малфой сам себе злобный Буратино. Конечно, для такого привыкшего не склоняться ни пред кем мажора, как Драко, это невероятно тяжело — быстро перестроиться, да еще сменить модель поведения на прямо противоположную, но… Совсем уж дураком быть не надо! Таким, как сейчас вот! Забылся на мгновение и сразу же, похоже, поставил последнюю подпись под смертельным приговором своей семье", — с легкой укоризной подумал я.

— Нет-нет, — для верности помотал головой Малфой.

Никак не комментируя больше поведение сына Люциуса, Волдеморт повернулся обратно к кандидату на последнее свободное место внутреннего круга.

— Похвально-похвально, что вы трезво оцениваете свои силы, — и кивок Джасперу "к столу".

"Хм-м… Волдеморт спустил такое без какого-либо наказания, ограничившись устным порицанием? Заболел? Принял Малфоя-младшего в любимчики? Уронил на уровень болтуна-клоуна?"

— Кстати, раз уж круг снова полон…

"Ага. Отличный момент, кстати, для пополнения досье. Весь круг в сборе. Солью воспоминание в омут. Хорошая база данных — та, которая регулярно пополняется…"

— …Следует вернуться к отложенному вопросу о наказании нашего излишне скользкого друга. Он нарушил план по захвату Поттера. Разгласил тайну моего воскрешения. Спровоцировал Министерство на очередную волну гонений. Подставил наших товарищей, доверившихся ему. Значительно ослабил наши ряды. В самый критический момент лишил нас денег. И самое главное: важнейшее для меня пророчество "Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда…" — окончательно потеряно. Виновен ли он? Заслужил ли он справедливую кару? Ваше слово, друзья мои. Белла?

"А. Нет. Не заболел Волдеморт. Просто, похоже, Драко ожидает что-то совсем уж жуткое…"

— Я не знаю, господин…

— Белла, — с нажимом повторил Темный Лорд.

— Я… против.

— Северус?

"Снейп тоже тут, кто бы мог сомневаться. Непривычно тих и незаметен. А то! Это тебе не на уроке Лонгботтома угнетать… Тут такие собрались, сами кого хочешь того самого…"

— Против.

— Драко?

— Против!!!

"Что ж… Признаю. Это стильно. Играет с ним, как кошка играет с полузадушенной мышкой. Сначала угрожать пытками матери; потом заставить в первый раз в жизни убить; потом "милостиво" дать слегка прийти в себя и сразу же заставить собственноручно подписать приговор своему любимому отцу!" — подумал я, глядя на Малфоя, кипящего праведной злостью.

"Скоро она сменится страхом, — добавил внутренний голос. — А потом — ужасом".

— Алекто?

— За.

— Амикус?

— Против.

— Сайлас?

"Хм-м. Это Гойл, что ли? Похоже, да…"

— Против.

— Майкл?

— За.

— Джеральд?

— За.

— Гордон?

— За.

— Хьюго?

— За.

— Уолтер?

— За.

— Джулиан?

— За.

— Джаспер?

— За.

— Джейкоб?

— Против.

— Против? — удивился Волдеморт. — Я же вижу, что Малфоя, что того, что этого, тебе совсем не жалко… Скорее, совсем даже наоборот. Но ты все равно голосуешь против. Не объяснишь мне почему?

— Конечно, повелитель. Когда-то моя мать… — дрогнул голосом Джейкоб. — Когда-то… в восемьдесят первом, она пришла к Люциусу Малфою просить помощи. Как мать сына его друга — так она думала. Ошибочно думала! Ведь тот не только не помог ни единым галеоном из вымаливаемой сотни, всего лишь сотни!.. — задохнулся Розье, — но еще и приказал домовикам выкинуть ее за ворота. В грязную лужу! И моей матери пришлось… — парень сглотнул, но тут же поборол мгновенную слабость, крепко сжал кулаки и закончил, — продать себя на ингредиенты в Лютном, чтобы обеспечить мое выживание. Ведь семья Харди совсем не за бесплатно приютила меня…

— Эх, Люциус-Люциус… — пожурил отсутствующего Малфоя Темный Лорд, — что же ты так?..

— Малфои, повелитель, предпочитают спасать только тех, кто может за это хорошо заплатить! — на этот раз Розье посмотрел прямо на меня. И злобы, предназначенной мне, в его взгляде было пусть и меньше, чем Малфою, но не сказать, чтоб прямо так уж намного. — А остальных они бросают подыхать в канаве!

Естественное сочувствие к ребенку, потерявшему мать и счастливое детство, у меня мгновенно улетучилось. "С одной стороны, я могу понять и принять его резоны. В чем-то он даже прав. А с другой… ну не подставлять же добровольно голову под топор ради удовлетворения его жажды мести? Тогда ты, Розье, сам все выбрал. Совесть моя насчет тебя промолчит. Осталось только решить, как именно. Несчастный случай, подстава или дуэль?.."

— …В общем, я считаю, что за то, что они мне сделали, это слишком… просто.

— Хм-м… Мне нравится твой ответ и я подумаю над ним. Кстати, ты, как я понял, вырос в Лютном?

— Да, повелитель.

— То есть всех там знаешь?

— Да, повелитель. Не могу сказать, что легко и просто могу зайти к любому "голове", но знаю, и меня знают, большинство.

— Это хорошо. Завтра придешь ко мне, будет тебе отдельное задание. С Люциусом, кстати, ушло еще и большинство тех контактов…

— Как прикажете, повелитель. Я с радостью.

— Хватит. Рэйф?

— Против.

— Кеннет?

— Против.

— Торфинн?

— Против.

— Корбан?

— Против.

— Так. Учитывая, что у меня два голоса, что же у нас получилось? Хм-м…Интерес-с-сно… — потянул Волдеморт.

Как и ожидалось, все новички во внутреннем круге: Майкл Кемпбелл, Джеральд Вэлс, Гордон Флойд, Хьюго Берд, Уолтер Барбер, Джулиан Гамильтон и Джаспер Уилкинс — после однозначно высказанного неудовольствия Темного Лорда проголосовали за наказание (смерть) Люциуса Малфоя. Исключение составил только Джейкоб Харди-Розье. Не из милосердия, а просто, похоже, хотел Люциуса кончить собственноручно. И каким-нибудь не самым простым способом. Точно таким же легко прогнозируемым было мнение магов, принятых во внутренний круг гораздо раньше. Беллатрикс Лестрейндж, Северус Снейп, Рэйф Пиритс, Кеннет Селвин, Торфинн Роули, Корбан Яксли, Сайлас Гойл, Амикус Кэрроу, ну и, естественно, Драко Малфой проголосовали против. Тоже не из великой любви к няшке-Люциусу, известному любителю, а точнее, профессионалу в ремесле "наеби ближнего своего" (одни только художества Малфоя в восемьдесят первом чего стоят). Голосовали они против моментально сбившегося в стаю пополнения. Из "старичков" против Люциуса проголосовала одна только Алекто Кэрроу. Похоже, архив Крэбба относительно нее: "боевита, кровожадна, но тупа как пробка" — не врал.

— Итого десять против десяти… — с удивлением констатировал Темный Лорд.

"Какой неприятной неожиданностью окончилась попытка показательной демократии! Нет, понятно, что Волдеморт стравливает старых и новых полевых командиров. Чтобы те не сговорились у него за спиной; чтобы конкурировали; чтобы задорно стучали друг на друга… Это азы управления. Вот только теперь мне особенно интересно, как учитель вывернется из такой неприятной ситуации? Даст какому-то смертнику из толпы право решающего голоса? Хорошо еще, что меня это даже гипотетически никак не коснется… Метки нет — нет и голоса!"

— Пожалуй, в следующий раз, чтобы не случилось паритета, я в голосовании участвовать не буду, — задумчиво проговорил Волдеморт. Обвел взглядом замерших Упивающихся… — А вы что думаете по этому вопросу, мистер Крэбб? — внезапно произнес он. При этом поворачиваться в мою сторону он посчитал излишним.

"Вот черт! Черт! Черт-черт-черт! Только этого мне еще не хватало!"

— Ах да… Совсем забыл. Кто еще не знаком, позвольте представить вам лорда Крэбба. Он отказался от вхождения в наш круг, однако я согласился принять его в качестве… ученика-в-магии.

Судя по лицу Малфоя, тот только что узнал, как чувствует себя пилот самолета, со всей скоростью воткнувшегося в землю. "Неужели ни отец, ни мать так ему ничего и не рассказали? А если это правда, то — почему? В чем смысл?"

Впрочем, вопрос этот я отложил в копилку на будущее. Сейчас было со-о-овсем не до него.

— Так что вы, мистер Крэбб, думаете о наказании Люциуса Малфоя? Или, быть может, за вину отца следует соответствующим образом наказать сына? — Похоже, Волдеморт был настолько разъярен мнимым предательством (а может и не очень мнимым: Малфой — хитрая скользкая тварь, мог и просчитать, что в тюрьме будет безопаснее; правда тогда непонятно, что же он семью не прикрыл?), что в качестве мести так сильно накосячившему Люциусу был готов даже на такое. — Ваше слово!

"Ах, какое искушение! Как заманчиво одним словом сразу же решить проблему с хуже горькой редьки надоевшим вассалитетом! Тем более, как скоро Драко догадается в издевательствах надо мной выйти на следующий уровень и, например, выдать мне приказы на строго противоположные действия? Конечно, можно мысленно для себя решить, что смерть от таких цугцвангов затрагивает весь род Крэбб и его главу, но, но… Ситуации бывают всякие. И не всегда можно будет обмануть магию клятвы.

Да и сколько раз я говорил себе что-то вроде: "…а Драко… — теперь я успокоился, — Малфоя… Малфоя после всего произошедшего я просто для себя… списал. Нельзя обижаться на мертвецов"; "…не знаю пока как, но Малфоя к дедушке Абраксасу я отправлю. Так или иначе, но отправлю!"; "Все. Хватит!"? Да кучу раз говорил! А тут прям как по заказу. "Вот тебе решение всех твоих проблем разом", — намекающе подмигивает судьба. Несомненно, по всем понятиям Волдеморт творит настоящий беспредел, но кто и что ему здесь скажет против?"

Короче, будь я кем-то вроде гриффиндорца Рона, или самого Драко (смешно-то как, это было бы чисто по-слизерински, убрать врага чужими руками), судьба наследника Малфоя была бы решена. Как и моя, так как в будущем я огреб бы просто неимоверное количество проблем!

К счастью, я уже давным-давно не мальчик. Да и здесь жизнь меня усиленно учила решать вопросы исходя не только из критерия "нравится — не нравится". Вот, предположим, казнят сейчас Драко. Или Люца приговорят. Что будет дальше? Чтобы предугадать это, не нужно быть пророком. И даже обзорной школьной лекции по предсказаниям посещать не нужно. Хватает простой логики и знания малфоевского менталитета. Оставшийся в живых в ста процентах случаев забьет на все остальное и жизнь положит, чтобы отомстить мне. И плевать, что за казнь проголосовало еще девять магов, включая Волдеморта. Решающим-то будет считаться именно мой голос!

И дело даже не в мести как таковой. Я, может быть, даже и переживу все покушения (хотя тоже далеко не факт — вон как отчетливо "Помни!" читается по губам впившейся в меня пристальным взглядом Беллатрикс), но канон уж точно скажет мне "Прощай!". Что означает не только поражение Поттера (плевать мне, если честно, на него, да и на Магическую "Бриташку" с высокой колокольни) и здравствующий Волдеморт, но и безнадежное рабство: пожизненное у Темного Лорда и посмертное — в Хоге.

Это не говоря уже о том, что, если подумать, смерть за все то, что сделал мне Малфой, все-таки немного перебор. Встречались мне по жизни и более бесячие персонажи, на фоне которых наши с Драко отношения проходят по графе "некоторые разногласия". Дурацкий личный вассалитет — так я на него уже научился в важных моментах класть болт… Плюс кольцо обета на руке намекающе нагрелось. "Защити сюзерена!"

В общем, на одной чаше весов лежит сиюминутное утоление жажды мести, а на другой — вся моя будущая жизнь. Выбор, таким образом, оказывается совершенно безальтернативен. Во всяком случае, для разумного взрослого человека. Тем более, если зайти с другой стороны, то смерть в чем-то даже слишком милосердное наказание. То ли дело, дать ему помучиться, выполняя задания…"

Это было как вспышка! Озарение! Пресловутое сатори! Как будто в калейдоскоп засыпали кучу кусочков пазла, которые при очередном повороте внезапно сложились в полноценный пейзажный этюд! Множество мелких и не очень проблем, над которыми я долго ломал голову, мыслей, подозрений, фактов и событий внезапно выстроились в готовый план. Что, где и когда мне делать, чтобы все получилось максимально удачным для меня образом.

"…А потом? О как! Да! ДА! ДА-ДА-ДА!!! И с этим? Ну точно! Как же все в тему! Узнают, конечно, — вспомнил я про Снейпа. — Зельевар сто процентов меня сдаст. Но если я сделаю так, как надо, то Дамблдор меня поймет! Правильно поймет! И Снейп не будет против. Он же своего любимчика прикрывает, как может. Короче, всем будет хорошо, а главное — мне! — в невероятном восторге думал я, параллельно бросив кучу сил на то, чтобы не расплыться в глупой, довольной улыбке. Впрочем, сложность поставленной передо мной задачи быстро вытеснила неуместную сейчас радость. — Первый шаг — очевиден. Осталось только сделать его… безупречно!"

Я сосредоточился. Сейчас нельзя было ошибиться не то что в слове — в оттенке интонации, с которой я буду сталкивать лбами Малфоя и Волдеморта.

— Несомненно, учитель, вам виднее, но… Лично мне не верится в то, что лорд Малфой решил вас предать. Слишком глуп, примитивен и прямолинеен этот поступок для него. А ведь он всегда славился отменной хитростью и изворотливостью. Люциус, — "А что такого? Он — лорд, я — лорд. Формально мы равны, так что могу и пофамильярничать!" — совершенно бестрепетно превратил в рабов своих бывших друзей и их детей. На их деньги скупил половину Министерства. А тут: пытаться навредить своему господину и оставить их… — и я показал взглядом на Драко и сидящую на "скамейке запасных" леди Малфой. — В общем… Причиной случившегося скорее всего является определенно, кх-м, чрезмерная гордыня лорда Малфоя. Или же желание выслужиться, списав таким образом какие-то грехи. Или возвысившись над остальными… — рассуждал я, параллельно вглядываясь в лицо Драко и с удовольствием наблюдая там нужную мне реакцию. — Есть за ним такой грешок… Тем более несколько непонятно, за что наказывать мистера Малфоя-младшего? Это отец за сына в ответе, а наоборот — нет. Мистер Малфой — наследник старого магического рода, где воля патриарха — это все. За что же тогда его карать, если у него нет ни возможности выбора, ни своих собственных мозгов и воли? Скажет глава рода заквакать, и он лягушкой будет прыгать. Или хорьком… — удобно, что Волдеморт не видит моего лица. Можно нагло ухмыльнуться Малфою, а учитель этого не заметит.

"Ну же, Драко! Я уже столько раз уколол репутацию твоего отца! У тебя в некоторых случаях терпежа поменьше, чем даже у, мягко говоря, несдержанного Шестого. Давай же! Ответь мне! Ну!.."

И Малфой-младший меня не разочаровал!

— Не тебе, Крэбб, оценивать поступки лорда Малфоя! — взорвался Драко. — Что бы ты понимал в отношениях внутри рода!

— Да уж побольше твоего!

— Побольше моего? И это говорит мне отцеубийца? Только полное дерьмо и конченая мразь может убить своего отца, каким бы омерзительным он ни был! — пафосно и гордо произнес он, вернув мне оскорбление.

"Бинго!" — успел удовлетворенно подумать я до того, как стабильное давление злой магии, расходящейся от Волдеморта — этакий колючий холодный ветер, ощущаемый не кожей, а "нутром", — не выросло мгновенно до таких величин, что трудно и больно было даже просто сделать следующий вздох. Всем присутствующим мгновенно стало так жутко, что в наступившей мертвой тишине (казалось, замерло не только дыхание, но даже и биение сердец притихло) можно было бы услышать и писк комарика, залети он в комнату в этот момент. Ну а по помертвевшим лицам двух сестер легко можно было определить, кто знает историю восхождения Волдеморта к вершинам власти до самых "незначительных" деталей.

— Повелитель! — упала на колени леди Малфой.

— Повелитель! Я… — поднялась Беллатрикс.

— Помолчите! А вы, продолжайте, мистер Малфой, продолжайте… — прошипел Волдеморт. — Что еще вы хотели нам сказать?

— Э-э-э, — заблеял Драко, осознав, что ляпнул что-то совсем не то. Однако слово — не воробей, и как бы ни хотелось сейчас блондинчику отмотать на пару десятков секунд назад и заткнуть самому себе рот, хроноворота у него не было.

— Ну?

— Я… я все сказал, лорд Волдеморт.

— Крэбб?

— Я тоже, учитель, — слегка дрожащим голосом ответил я. Дикая боль в правой руке без каких-либо недосказанностей давала мне понять, что не следует считать себя самым умным. Так нагло магию хрен обманешь…

— Хм-м… — задумался Волдеморт, а потом с прозрачным намеком произнес: — "Превратил в рабов своих бывших друзей и их детей", да? Понятно, почему ты так отчаянно защищаешь Драко Малфоя, Крэбб. Тем не менее замечание насчет прав и обязанностей наследников принимается. Радуйся, жизнь своему сюзерену ты спас… Но и факт провала по вине Люциуса совершенно неоспорим. Пусть он основывается не на предательстве, а на желании награды, неприятные последствия его действий слабее от этого не становятся. Так что я признаю Малфоя виновным. И накажу его ровно в той мере, в которой он заслужил.

— Повелитель! Умоляю, — поднялся Малфой, и тут же упал обратно.

— Ученик. Скажи, что ты думаешь по этому поводу?

— Хм… Ну раз вы его приговорили, то тут уже сделать ничего нельзя. Ваша воля — закон для нас. Разве что… — сделал я театральную паузу.

— "Разве что" что? — спросил меня Волдеморт.

— Если Драко действительно дорожит своим отцом…

— Драко?

— Да, повелитель! Конечно! Я готов на все, чтобы…

— Я услышал. Крэбб?

— Есть древнейшие, но работающие до сих пор правила, которые никакое Министерство никогда не сможет отменить. Ибо они — суть нашего мира. "Око за око", "Кровь за кровь"…

— И? — Волдеморт повернулся в кресле и с интересом посмотрел на меня.

— Раз уж Драко так дорожит жизнью своего отца, который заслуженно приговорен к, м-м-м… наказанию, то пусть он выкупит ее у вас! Это, на мой взгляд, единственный честный выход из положения.

— А не честный? — с непонятным выражением спросил он.

— Не честный? Он может взять штурмом Азкабан, освободить своего отца, взять за руку мать, предать вас и попытаться сохранить всем жизнь… сбежав. Кроме последнего все, в принципе, выполнимо.

— Хм. Любопытно, — Волдеморт развернулся обратно к столу и опять упер свой взгляд в Малфоя: — Поправь, если я ошибся в тебе. Ты действительно готов на все ради спасения жизни своего отца?

— Да, повелитель!

— Ты уверен? Сейчас еще можно выбрать. Потом такой возможности уже не будет…

— Уверен, повелитель!

— Хм-м. Что ж. Ты выбрал. Слушай мое условие, Драко. Жизнь за жизнь. Жизнь Люциуса Малфоя за жизнь… Альбуса Дамблдора.

— Ий…— с отпавшей челюстью икнул пораженный Драко. Такого он точно не ожидал.

— Все честно. Или ты хочешь отказаться?

— Нет, — сжавшись пискнул тот в ответ.

— Помни, Малфой. Если к концу следующего июня Дамблдор все еще будет живым, то и ты, и твой отец заплатите за это своими головами! Он — за неуклюжесть, ты — за нарушение своего слова! Ты понял меня, мой юный скользкий друг?

— Да, повелитель… — дрожа прошептал Малфой.

— Не слышу тебя…

— ДА, ПОВЕЛИТЕЛЬ!

— Хорошо. Белла. Проследи…

— Повинуюсь, повелитель!

— А теперь, друзья мои, раз уж мы закончили внеплановый суд, слушайте, зачем я собрал вас сегодня.

Окружающие, послушные воле своего господина, в который уже раз за сегодня превратились в слух.

— Раз уж тайна нашего возрождения была раскрыта, то время прятаться — прошло. Настала пора возвышения! Настал момент показать и предателям-магам, и грязнокровным отродьям, и мерзким магглам, кто истинный властитель в нашей стране! Берите своих друзей и напомните о себе заплывшей жиром Магической Британии! Докажите всем свое право повелевать! Вы все знаете, что делать? Так идите же! — взмахнул рукой Темный Лорд.

— ДА! — в один голос зарычали маги. Такие приказы большинству из них были понятны и приятны. Радостно бурлящая толпа, включая новых членов Внутреннего круга, желающих отметить свое повышение чужой кровью, потянулась на выход.

— Драко, задержись, — негромко приказал бледному парню Волдеморт. — Хвост!

— Да, повелитель, — подскочил однорукий и подобострастно поклонился.

— Найди того мага, благодаря которому бастард Розье оказался здесь без моего приглашения, и накажи его. Хотя нет. Приведи его ко мне. Я сделаю это сам.

— Да, повелитель.

— У тебя вопрос, Крэбб?

— Да, учитель. А где остальные?

— Кто?

— Ну… Остальные… наши? Отец рассказывал, что было гораздо больше…

— Ты сегодня видел всех.

— А… — удивился я настолько, что даже на секунду рот приоткрыл. — То есть нас всего… сколько? А "Дикие полчища…"? "Орды черных магов"?

— Не повторяй глупостей за министерскими щелкопёрами. Нас всегда было совсем немного, — с грустью произнес Волдеморт. — Верность. Очень трудно найти таких…

— Но как же тогда…

— У нас было много сочувствовавших, многие из которых тоже не избежали "превентивных арестов" и "разбирательств по упрощенной процедуре". Более того, с каждым днем их число опять будет только расти. Смешно, да? Чем больше Аврорат борется, тем больше магов симпатизирует нам… Понятно почему?

— Да.

— К слову. Собирай свою команду. В следующий вторник я хочу видеть всех вас здесь. Для вас нашлось дело. А сейчас, оставь нас…

— Эм-м, учитель…

— Что еще?

— В связи со всем… случившимся, не могли бы вы снять свой старый запрет на упоминание вас? А то может получиться очень глупо…

— Хорошо. Разрешаю. Только прежде чем хвастаться своими знакомствами, хорошенько подумай, кто перед тобой! А то можешь и не дожить до выражения моего крайнего неудовольствия…

Интерлюдия 26

В зале в очередной раз повисло молчание. Тишину после длинной паузы расколол голос Волдеморта, который безо всякого намека даже на фальшивую теплоту спросил у Драко Малфоя:

— Ты все понял?

— Да, повелитель, — покорно кивнул тот в ответ. От высокородной спеси уже не осталось и следа. Слишком… страшным оказался тот, о приходе которого он так громко мечтал.

— Повтори, что именно требуется от тебя, — и увидев на лице у не привыкшего скрывать свои чувства юноши непроизвольную гримасу недовольства, Темный Лорд с раздражением и угрозой пояснил: — За это можешь поблагодарить своего отца, когда увидишься с ним… Если, — многозначительная пауза, — увидишься с ним! Я теперь буду вынужден тратить свои время и силы на проверку, правильно ли мой приказ понят!

Страх снова смирил недовольство. Драко в который уже раз за этот оказавшийся очень длинным день побледнел так, что волосы на фоне его лица стали казаться желтыми. Он покорно повторил приказ:

— Обеспечить возможность прохода сквозь щиты Хогвартса группы магов. Любым способом…

— Надеюсь, ты в полной мере осознаешь, что это очень важное задание? Возможность выполнить которое из всех моих друзей сейчас имеется только у тебя…

— Да, повелитель, — согласно кивнул Драко.

— Еще раз обращаю твое внимание, что задание очень сложное. Без разрешения директора щит Хогвартса не пропустит никого, поэтому следует обратить внимание на необычные способы проникновения. Магия, артефакты, секретные подземные ходы…

— Да, повелитель, — у Драко, похоже, получилось подобрать универсальную и безопасную модель поведения: склонить голову и со всем соглашаться…

— Выполнишь, и награда будет соответствующей. Как и наказание в случае провала… — сделал очередную угрожающую паузу Волдеморт, после чего произнес: — У тебя есть вопросы?

— Нет, повелитель…

— Если появятся, сразу же задавай.

— Да, повелитель.

— Тогда — иди, мой юный друг, — отпустил своего нового раба Темный Лорд.

— Да, повелитель, — поклонился Драко, и вышел из комнаты.

Проводив внимательным взглядом спину уходящего Малфоя, Волдеморт застыл на своем троне. Тяжелые размышления о правильности своих действий далеко не впервые одолели его. На этот раз темой сомнений стали ближние соратники, так красиво раскрывшиеся после исчезновения своего друга и господина.

Когда Том Реддл только-только начал свое восхождение к вершинам власти, ему, тогда еще мало кому известному магу-полукровке, от которого воротили нос многие сильные и правильно воспитанные чистокровные, чтобы набрать хоть какую-нибудь силу, пришлось брать под крыло абсолютно всех. Невзирая ни на что: ни на статус крови, ни на силу, ни на происхождение, ни на причины, приведшие под его знамена, ни уж тем более на моральные качества материала. Темный Лорд не брезговал никем. Даже взятыми в плен наемниками, готовыми сменить сторону под клятву. Главное — чтобы кандидат был готов ему служить, а все остальное… Уже в то время он был далеко не дураком и не без оснований рассчитывал, что личная выгода, воля командира и совместно пролитая своя и чужая кровь рано или поздно надежно сплавят всех в единое целое. Расчет оказался абсолютно верным. Все так и было… до тех пор, пока присутствовали все три составляющие.

Однако стоило только "воле командира", то есть Темному Лорду, исчезнуть, как внутренние противоречия моментально разодрали (как это всегда и бывает с организациями, которые строятся на удобном, но шатком в стратегической перспективе базисе "против") вроде бы еще вчера монолитное братство на множество мелких осколков, зачастую враждующих меж собой.

В итоге богатые и беспринципные волшебники из древних родов откупались, заодно не стесняясь справить каннибальское пиршество, используя в качестве пунктов меню своих более слабых товарищей, теперь уже бывших. Трусливые и слабые (в основном полукровки или чистокровные в двух-трех поколениях) бежали и прятались. Их даже не особо искали. Что с них было взять?

"…Зато по становому хребту организации — чистокровным магам консервативных взглядов — Министерство прошлось потоком беспощадного драконьего пламени! Даже Крэбб — и тот удивляется, как мало нас теперь осталось! Это богатые имели достаточно сил и политического влияния. Им было легко кинуть кость: отдать малую часть своего состояния. Ведь при этом они все так же оставались богатыми и влиятельными…

…Кстати, несмотря на обширное представление во внутреннем круге, на самом деле не так уж и много было их: активных Вальпургиевых Рыцарей из древних родов. Одним это было банально не нужно, другим — не позволяла фамильная гордость метить себя "печатью раба", третьим — родовая спесь мешала встать под знамена бастарда, насколько бы удобной политической фигурой он для них ни был… Мордредовы реакционеры, потом крупно пожалевшие о своем снобизме!

…Это у откровенной рванины было нечего взять, кроме их никому не нужных жизней. А вот магам среднего достатка и средней силы, тем, кто вроде как незаметно сзади подпирает собой передние ряды, тем, кто тянет на себе большую часть дел, начиная от второстепенных боевых и заканчивая снабжением и производством… Вот как раз с них что взять — было. Причем куски были небольшие, но вкусные, то есть удобные для дележки: лавка, ферма, артефакты, мешочек золотых, складик реагентов, фамильные драгоценности, счет в банке на обучение ребенка в Хогвартсе… А вот сил, чтобы защититься самостоятельно, — не было…"

Зато этих сил хватало на то, чтобы максимально дорого продать свое добро и жизнь. Ведь мало кто согласится добровольно отдать каким-то чужакам то, что наживалось поколениями предков. Чужакам, которые, прикрываясь законом, врываются в твой дом, переворачивают все вверх дном, забирают понравившиеся вещи, насилуют жен и дочерей… Люди, готовые покорно терпеть такое, есть, но они не идут в боевое крыло революционной организации.

К концу репрессий накал взаимной ненависти достиг таких величин, что авроры вместо описанной в законе процедуры ареста подозреваемых предпочитали сначала бросить в них бомбарду или аваду, а потом уже с выжившими (если они были) вести допрос с применением круциатуса. Впрочем, обороняющиеся тоже были далеко не трепетными ланями, питающимися лунным светом, и вовсю использовали террор. И нередко случалось так, что, возвращаясь со смены, аврор вместо домашнего тепла находил на месте дома пепелище с трупами своей семьи.

"…В политических реалиях проигранной войны: "каждый сам за себя" — судьба их была очевидна, а дни — сочтены. Кого не сдали на расправу кровникам и не убили при задержании — тех сгноили в Азкабане. Те, кто откупился, многое мне рассказали…"

Волдеморт тяжело вздохнул. Кто бы что ни говорил, но он помнил каждого принесшего ему клятву. Пусть настоящих друзей среди Упивающихся у него было мало, дружба предполагает определенный уровень равенства, а к большинству отношение и вовсе было как к инструменту, но все равно — терять их было неприятно, обидно и… жалко. Жалко в смысле, что нужно было тратить время и силы на поиск и подготовку новых.

"…Таким образом в результате не совместных, но равно неприятных действий всех этих "Люциусов", "Краучей" и "Дамблдоров" мне сейчас во внутренний круг пришлось принять тех, кого и на недельный перелет на метле нельзя было подпускать к власти! Да и остаток "рыцарей" по большей части настоящее отребье, понимающее "докажите всем свое право повелевать" как "грабить, убивать, насиловать"! Нет. Я никогда не считал террор каким-то запретным методом, и вполне допускаю его применение, но… — Моргана их прокляни, идиотов! — …но строго дозированно и по делу! То есть тогда и только тогда, когда такие действия приносят пользу, а не порождают лишь огромный ворох новых проблем! Более того, они изо всех сил стараются перещеголять друг друга, считая, что основным критерием отбора во внутренний круг является жестокость…"

В свое время Волдеморт в тайне приходил в восторг от того, как детишки всех этих гордых чистокровных аристократов, разговаривавших с ним через губу и не пускавших дальше порога, пресмыкаются перед ним, презираемым их отцами полукровкой. Доносят, предают, жрут друг друга, стараясь выслужиться… Сейчас же, через призму прошедших событий, Том отчетливо видел, что это была серьезная ошибка. Да, принцип "арбитр между многими полюсами силы" хорош… но только для того, чтобы удержать уже захваченное. Для завоевания чужого он годится плохо. Ведь на одного вырвавшегося вперед будет приходиться десяток бьющих ему в спину завистников, тянущих удачливого, а вместе с ним все дело, назад. Мало, очень мало было у него волшебников, на которых действительно можно было положиться. Таких, например, как Малфой.

"…Люциус! — мысли Волдеморта снова перепрыгнули на больной вопрос. — Вынужден признать, что давно я не испытывал такого ослепляющего бешенства, как позавчера, когда с помощью связи меток меня позвали на помощь. Вот только место, где я оказался, использовав в качестве маяка для аппарации метку взывавшего ко мне мага, заставило, — крупные, вытянутые ладони с кожей зеленоватого оттенка до скрипа сжали подлокотники кресла, — в первую очередь заподозрить ловушку. Отдел Тайн! Арка Смерти! Атриум Министерства! Хуже был бы только Азкабан!

Ах, как же я тогда пожалел, что метка не была предназначена, как мне когда-то с абсолютной уверенностью рассказывал ученик, для мгновенного убийства провинившегося!

…Странно, что в такой бред он вообще поверил: кто бы такое в принципе на себя разрешил наложить? Впрочем, возраст… Кх-м… Кстати. А откуда он вообще такое взял? Придумал сам или… нет? То есть Крэбб запугивал своего сына? А зачем? Понятно зачем — у всех свои желания, главное из которых избавиться от службы мне. Предатели!..

И только униженные оправдания Беллы спасли ее от немедленной смерти. Тогда, по прибытии сюда, в подземелья давно уже разрушенного замка Слизерина. Одного из многих и единственного, запирающие чары которого я смог распутать.

Столько уже сделанного — теперь перечеркнуто! Сколько новых проблем образовалось! И все — из-за одного честолюбивого идиота! Крэбб, конечно же, прав. Хитрый, осторожный Люциус и откровенное предательство просто несовместимы. Хотя и варианта такового полностью исключить нельзя. Что ж… Надеюсь, для Малфоя внесенные мной в правила игры изменения станут приятной неожиданностью. Теперь все отвечают за всех!..

Как бы там ни было, случайно ли, специально ли, но своей выходкой планы прихода к власти Малфой мне серьезно усложнил".

Перебирая в уме все следствия из произошедшего в Атриуме, Волдеморт не сдержался и злобно зашипел. Потревоженная Нагайна медленно, плавно стекла со своего ложа на пол и подползла к креслу. Стараясь утешить, она мягко оплела длинным телом торс своего друга и господина и положила, подобно ластящейся кошке, голову ему на плечо.

"…Мордредов старик, несмотря на маску чудака, все так же силен! А еще как по заказу показательно выигранная дуэль! Ш-шаа-рршр! Как она поднимет почти полностью обрушенный рейтинг Дамблдора? Столько вреда — и серьезного! — что я вполне вправе был казнить и жену, и сына, и самого Малфоя! Прямо на месте! Но связи! И деньги! Чертовы деньги! Все упирается в них! Люциус! Корм драконий! Как же ты меня разочаровал!

Зато внезапно порадовал ученик. Никаких показных страданий, как у сопляка-Малфоя. Ни когда от меня пытку принимал, ни когда казнь наблюдал. Смотрел на все как и должно: холодно и равнодушно. С легким спокойным любопытством, без жалости, без страха и, что очень хорошо, без наслаждения. Отребья, спускающего в штаны от вида чужих мучений, у меня полно. Было и будет… Соратников же, всецело разделяющих мои цели и умеющих при этом думать, как приблизить их воплощение в жизнь, очень мало. Особенно преданных. Впрочем, таких людей никогда не бывает много…"

Слегка успокоившийся Волдеморт ласково погладил свою самую преданную сторонницу по чешуе.

"К сожалению, очаровываться поведением Винсента тоже не следует. Не было бы обусловленной магией абсолютной верности, кто знает, как бы он себя тогда повел? Какие цели бы преследовал? Да даже сейчас он ведет свою игру, как и все начинающие интриганы думая, что никто вокруг ни о чем не догадывается! К тому же поведение Крэбба остается весьма и весьма… неровным. То он ведет себя предельно рационально, как взрослый, умудренный опытом маг, а то на какой-нибудь глупости начинает думать и, хуже того, действовать так, как впору только первоклассникам какого-нибудь слабого факультета вроде Гриффиндора. И ладно дело было бы в клятве призраку Основательницы (как бы он их ни прятал, но если из своего опыта отлично представлять, что нужно искать, то найти где — не проблема…), но нет же! Ему действительно от всей души искренне жалко своих врагов!

Похоже, это то самое разлагающее влияние факультета Хаффлпафф, от которого будет очень трудно избавиться. И ему, и мне. Даже магическая клятва не может заставить человека быть умным, если у него в голове мозга не больше, чем в костяном набалдашнике трости! Зато у некоторых ума — даже слишком много!.."

Мысль Волдеморта опять перескочила на виновника случившегося.

"Люциус-с-с! Одна вассальная клятва, к которой Крэбба-младшего принудил сынок Абраксаса, чего стоит! Можно ли считать такое поведение — предательством? Как минимум посягательством на моих людей — без всяких сомнений!

Однако покойный Крэбб оказался неожиданно хитер, и смог заключить клятву в очень обтекаемой формулировке. В свою очередь молодой — верно расшифровать тонкие намеки и правильно использовать слабые места. Сделать, что ли, ученику подарок и казнить Малфоя-младшего в назидание остальным? Хм-м… Посмотрим, справится ли он или нет. А если нет, то… Нужно будет только не забыть отослать Крэбба куда подальше, чтобы магия его вассальной клятвы не заставила его пытаться нарушить основной долг ученика — выполнять приказы учителя. Сквиб и откат уже моей клятвы мне не нужен…

Жалко блондинистого щенка? Совсем нет. Ибо измельчали Малфои. Совсем измельчали, — с грустным вздохом по канувшей в Лету эпохе сильных и умных магов подумал Волдеморт. — Окончательно выродились из-за родовых проклятий… А ведь отец и дед Драко были совсем не такими.

К примеру, Люциус в его годы был иконой стиля и поведения для большинства ровесников. Во всяком случае, той их части, что училась в Хогвартсе. А Абраксас Малфой уже к пятому курсу решал чужие споры. То есть обладал настолько серьезным авторитетом, что другие маги добровольно делегировали ему важнейшее право — право судить. Пусть и в школьных спорах, но большое вырастает из малого. Дети со временем вырастают, а уважение и привычка обращаться за разрешением спорных вопросов — остается. Да, поколение сильных и умных… Что уж говорить обо мне: старосте Хогвартса, первом ученике во всем, кроме бессмысленного квиддича, и всеобщем любимчике?.."

Волдеморт еще раз погладил млеющую от немудреной ласки Нагайну и тяжело вздохнул.

"М-да. Жаль-жаль… Что ж. Я уже давно подумывал подобрать себе новых доверенных лиц, а оказывается, набирать их банально не из кого! Быть может, выбрать из тех, кого возвысил сегодня? Или же приблизить к себе кого-нибудь из друзей ученика? Пожалуй, так будет даже лучше. Предыдущие помнят меня другом и старшим товарищем, эти же — будут считать меня полубогом…

…А то сейчас старые бездельники обленились настолько, что я должен лично писать школьнику! Думают, что я буду сражаться за их интересы, а они просто постоят в сторонке и милостиво примут из моих рук золото, земли и должности в преобразованном и обновленном Министерстве? Не удивительно тогда, что в ответ от школьников я стал уже получать нечто вроде: "Прошу меня извинить, Лорд Волдеморт, но мой род вымирает. Я не в силах принять участие, но всегда буду предан вашим и отца идеям…" Посмотрим, как ты запоешь потом! После такого — не иметь тебе моего доверия, Нотт!

Интересно, а никто из старого состава не задумывался, зачем мне нужны настолько бесполезные "друзья"? Судя по тому, что для того, чтобы они зашевелились, потребовалось набрать новых, — однозначно нет!..

…Похоже, братство окончательно изжило себя. В нынешних условиях следует сосредоточиться совсем на другой форме организации. Тем более впереди битва за Министерство… Но для начала, посмотрим, как они покажут себя через неделю. И Малфой-младший… Если выполнит и мой приказ, и свое обещание, то я воздам ему по заслугам. Быть ему во внутреннем круге. Лорд Волдеморт справедлив. Это отлично стимулирует слуг…"

Сломанный "друзьями", преданный "союзниками", не по-гриффиндорски трусливый и слабый духом, но одновременно довольно сильный и искусный в некоторых областях магии волшебник неуверенно поскребся в дверь.

— Повелитель…

Волдеморт в открытую презирал Питера. Одновременно с этим он находил предателя достаточно полезным и искренне преданным, для того, чтобы не только оставлять его в живых, но и держать подле себя.

— Заходи, Хвост.

— Повелитель, — согнувшись в униженном поклоне, произнес Петтигрю, — я выполнил ваше задание. Привел…

— Прикажи ему зайти…

А в это же время не ведающий о том, что сейчас в одном темном подземелье решается его судьба, Драко Малфой, истерично хохоча и одновременно судорожно рыдая катался по кровати в своем мэноре, не обращая никакого внимания на глядящих на него с испугом домовых эльфов. Правда, надо отдать ему должное. Учился он быстро, поэтому никто не услышал следующих его мыслей:

"Ха-ха-ха! Как же это смешно! Посадить хитреца в его собственную лужу! Крэбб считает себя самым умным? Думает, что это я буду бегать по заданию Волдеморта? Ха! На что же тогда нужны вассалы?! А с каким удовольствием я погляжу, как он будет убивать Дамблдора!.."

— Да! Это будет очень весело! Он заплатит мне за все! — до крови от впившихся в ладонь ногтей с аккуратным маникюром сжал кулаки Драко. — За все!

Глава 63. Вредность и неблагодарность не всегда идут рука об руку, или Награждение за подвиг

Так как Министерство совмещало в себе практически все функции, начиная от приема экзаменов у школьников и заканчивая управлением внешней политикой Магической Великобритании, оно никогда не пустовало. Однако в официальные выходные дни народу тут все же заметно поменьше… должно было быть, потому что воскрешение Волдеморта из мертвых превратило это сонное болото в растревоженный улей.

Выйдя из камина (будку и туалет оставьте полукровкам, не подключенным к каминной сети), я первым делом обратил внимание на изменения в пропускном режиме. У каждого магического портала теперь стояло по паре авроров. Строго в соответствии с древней присказкой про открытую дверь в пустую конюшню, министерские боевики сейчас усиленно бдили у входа в святая святых Магической Британии — Министерство магии. Экипированные по-штурмовому (из-под рукавов мантии выглядывает краешек кольчуги из драконьей чешуи, а руки, шея, запястья и пальцы просто усыпаны артефактами), они с подозрением вглядывались в каждого прибывшего. Не избежал их пристального внимания и я.

— Министерство закрыто, парень, — остановил меня вытянутой вперед рукой с раскрытой ладонью один из них. — Давай обратно.

— Кхм… — удивленно поднял я брови, небрежно пригладив короткий ежик волос правой рукой, на мизинце которой блеснуло кольцо лорда. Конечно, всеми традициями рекомендовалось носить на другой руке, но… к черту мизинцы на левой! Это такая вещь, что потерять или, кх-м… собственноручно отрезать их совсем не проблема. — Да?

— А, — презрительно скривился маг в форменной красной мантии, но больше вопросов не задавал и дорогу мне освободил.

По полированным камням я дошел до входа в атриум, где меня тормознула следующая линия защиты — недавно установленный контрольно-пропускной пункт. Дежурили на нем две стандартные боевые четверки: четверка стражи и четверка авроров, и еще один сидящий за столом маг.

Несмотря на такие серьезные силы, проверяли и пропускали посетителей строго по одному. Каждого подлежащего проверке посетителя брали в два кольца. Внутреннее, из стражи, наставляло волшебные палочки на проверяемого, а внешнее, из авроров, сосредоточивалось на контроле обстановки в зале и охране стражи. Сидящий за столом маг проверял посетителя по какому-то списку, стража водила по воздуху рядом артефактами, после чего следовал вердикт "впустить" или "не впустить". Не впущенных была приблизительно половина.

Как этот КПП будет работать послезавтра, когда служащие повалят в Министерство валом, я из сочувствия ко всем будущим опаздывающим даже представлять не захотел. Традиционная борьба максимальной защищенности с вменяемостью прикладного использования в реалиях магического мира.

Отстояв недлинную очередь, я достаточно быстро оказался перед проверяющими. Охрана споро взяла меня в коробочку, а сидящий за столом начальник спросил:

— Ваше имя?

— Лорд Винсент Логан Крэбб.

Громкая фамилия не произвела на него никакого впечатления.

— Вы по какому вопросу?

— По личному.

Маг открыл папку на соответствующей букве, пролистнул несколько страниц и строго произнес:

— Вас нет в списках. Я не могу вас пропустить.

Охранники напряглись.

— У меня личное письменное приглашение от заместителя министра мадам Долорес Амбридж.

— Могу я его увидеть?

— Нет. Я же сказал, оно личное.

— Тогда у вас должен быть пропуск, — после короткой паузы сказал маг. Похоже, гонористой дамы-замминистра он боялся больше, чем какого-то малолетнего лорда.

Пропуск, небольшая металлическая пластинка с рунами и какой-то магией, лежал внутри письма, принесенного неожиданно прилетевшей вчера вечером совой. Послание, кстати, было кратким:

"Винсент. Я бы хотела встретиться с тобой в моем кабинете в Министерстве в эту субботу, двадцать второго июня, в двенадцать часов дня. Пропуск прилагаю. Мне есть что тебе сказать…

Д. А."

— Да, — я было потянулся в карман, но был остановлен репликой командира и впившимся в спину острым предметом:

— Во избежание непонимания, пожалуйста, без резких движений, лорд.

Кивнув, я медленно отогнул полу пиджака модного костюма (никаких мантий, к даме же, тьфу-тьфу, не дай бог, иду) и достал оттуда пропуск.

"Интересно, а есть ли где-нибудь на этой универсальной трансфигурируемой мантии от "Твилфитт и Таттинг" какой-нибудь "индикатор заряда батареи"? Что-то не помню я этого момента в мануале. А то не хотелось бы в один далеко не прекрасный момент (вовремя это никогда не бывает) оказаться на публике с голым задом. Впрочем, она вроде бы откатывается в мантию…" — чисто на автомате раздумывал я, пока искал и протягивал пластинку.

— Держите.

Поводив волшебной палочкой над пластинкой, начальник КПП произнес свой вердикт:

— Пропуск подлинный. Теперь, пожалуйста, положите руку, которой держите палочку, вот сюда, — и указал на какой-то камень с вырезанными на нем рунами.

— Это не опасно?

— Только если вы не тот, за кого себя выдаете.

Пожав плечами, я сделал то, что мне приказали.

— Вы Винсент Логан Крэбб?

— Да, — твердо ответил я. Ничего не случилось, кроме разве того, что командир стражи заметно расслабился.

— Вы действительно приглашены сегодня на встречу Долорес Амбридж?

— Да.

— Вашу палочку, пожалуйста.

Я снял руку с артефакта и потянулся за своей волшебной палочкой.

"Все равно они ничего не найдут, — подумал я. — Нужно быть конченым идиотом, чтобы пойти в Министерство и перед этим не забить "буфер" простыми бытовыми заклинаниями".

Аккуратным движением, при этом чувствуя спиной (в буквальном смысле спиной), как напряглись охранники, достал из кармана и отдал единственную оставшуюся у меня волшебную палочку. "Не приживаются они что-то у меня. Кстати! Поеду к испанцам — нужно будет посетить их магазин. Быть может, найду что-нибудь получше дров Олливандера. Где бы еще на это денег взять? На действительно хорошие вещи и цены соответствующие…"

— Все нормально, — сказал страж, закончив проверку палочки. Сделал небрежный жест, и оружие от моей спины убрали. — Прошу меня извинить, лорд, — вежливый кивок, да и уважения в голосе немного прибавилось, — но так сейчас положено. Джон, — поворот головы в сторону одного из стражей, — проводит вас до кабинета первого заместителя министра.

Дорога по коридорам не заняла много времени, и вскоре я оказался около пафосного кабинета Долорес Амбридж. Возле которого с удивлением обнаружил сидящий в полном составе на трансфигурированном диване спасательный отряд. Судя по лицам, по уши чем-то довольный спасательный отряд.

Так как до двенадцати было еще минут пять, я не отказал себе в удовлетворении любопытства. Как оказалось, приглашение на встречу с Амбридж на сегодня получил не только я один. Правда парням время было назначено раньше меня, с одиннадцати часов, с интервалом десять минут друг за другом, поэтому они с замминистра уже пообщались. И были от этого общения в полном восторге.

Перебивая друг друга, парни спешили поделиться со мной своей радостью. Захария Смит получил плотно набитый галеонами кошелек. Уэйн Хопкинс — тоже. Энтони Гольдштейн — какую-то очень редкую и интересную книгу по магии. Один только Эрни о полученном молчал с загадочно-довольным видом. Судя по всему, награда касалась не столько Эрни, сколько в целом рода Макмилланов, который обрел какие-то совсем не детские преференции в чем-то очень для них важном.

Но самую эффектную, на мой взгляд, награду получил Джастин Финч-Флетчли. Это была министерская бумага, ни много ни мало признающая его полукровкой магической фамилии. Фамилия эта (не род) недавно вымерла полностью. Ни долгов, ни имущества после себя эти маги не оставили, так что никаких пресловутых "сундуков Основателей" (век бы их призраков не видеть!) Джастину не досталось. Зато отношение… Говоря языком аналогий, из унтерменша Джасти мгновенно превратился в айнгедойче, фольксдойче третьей категории. Почти человеком стал, короче.

"…К вопросу об аналогиях. На мой взгляд, перевод немецкого слова "untermensch" на русский как "недочеловек" слишком… мягкий и приглаженный. Не отражающий истинного смысла.

В семантике русского языка приставка "недо-" имеет смысл "что-то не полное". Вроде: недобрал — это брал-брал, но чуть-чуть до нормы не смог добрать; недоплатил — платил-платил, и немного не хватило, и так далее. То есть недочеловек — это тоже человек, который "только чуть-чуть не".

На самом же деле изначально, в американском оригинале (в силу объективных причин нормальную расовую теорию немцы самостоятельно придумать не смогли), смысл был совсем другим. "Under-man", то есть не "недочеловек", а "подчеловек". Не животное даже, а нечто гораздо худшее. И если бы это всегда переводили бы именно так, многое сразу же становилось бы гораздо отчетливее…"

Как бы там ни было с семантикой, бьют всегда не по паспорту, а по морде. Это к тому, что в Министерстве, насколько я слышал от Малфоя, на полном серьезе рассматривается законопроект (одним из главных идеологов которого, кстати, является Амбридж), предлагающий признать магглов и магглорожденных существами, то есть вообще отказать им в человеческих правах, со всеми вытекающими из этого последствиями.

"Вплоть до людоедства? Хрен его знает… В этой стране я ничему не удивлюсь".

В результате угроза магглорожденным магам, таким, например, как Грейнджер и Финч-Флетчли, была совсем не иллюзорной. И ничего удивительного, что при таком Министерстве оба они, по канону, состояли в Ордене Феникса. Аристократизм потомственного английского posh'а аристократизмом, а своя рубашка ближе к телу. Ради нее и в боевое крыло леворадикальной революционно-террористической организации вступишь. Теперь же, благодаря подарку Амбридж, у которой у самой насчет происхождения рыльце было в пушку, Джастин от нападок по статусу крови в определенной мере был застрахован. И, что важнее для меня, стал свободен в выборе.

В общем, какой бы Амбридж ни была: для кого-то — мерзкой жабой, для кого-то — подлой сукой, для кого-то — лживой стервой, а для кого-то — и бессердечной убийцей, но в довесок ко всему этому жадной тварью она не оказалась. Впрочем, возможно — это результат ее административного опыта. Все же у излишне скупого хозяина слишком мало лояльных подчиненных, тем более, если шармом и лидерскими качествами он обделен. А гарантировать лояльность работников Амбридж могла чем угодно, но только не, кх-м… телом.

"Я продумал план спасения… Я провел подготовку. Я собрал команду! Я лично возглавил завершившуюся полным успехом операцию!!! И что за это мне обломилось? Да нихрена не обломилось! И парням — тоже. А мы же реально рисковали жизнью за нее, при этом больше всех — я…" — с определенной и с каждым днем все усиливающейся обидой, питаемой длительным молчанием спасенной, думал я всю эту неделю.

…Меня до сих пор иногда потряхивало, когда я вспоминал все, что произошло тем вечером. Особенно то, каким чудом я уцелел. Например, попытайся тогда тот особо скрытный и ловкий кентавр не задушить меня, а просто ударить мне в спину копьем, то я был бы уже трупом. Ведь щиты у меня были только от метательного оружия, а от удара копьем, удерживаемым в руке, они не защищали! Для этого нужно было применять совсем другое заклинание! Такой вот выверт магии…

"…Как оказалось — был не прав как минимум в отношении парней. Тем более, отдать Долг Жизни совсем не так просто, как расплатиться за оказанную мелкую услугу. Простым и надежным денежным переводом от меня, как можно было поступить с парнями, тут не отделаешься. Выходит, зря я себя накручивал. Похоже, Амбридж подобрала наконец достойный подарок, и ради проведения награждения меня, как и парней, сюда как раз сегодня и пригласили".

Строго в двенадцать я постучался в дверь кабинета. Время мерил по специальным, очень точным механическим часам-луковицам с магическим подзаводом. Вместе с остальной мелочевкой типа запонок и булавок они валялись в ящике бюро в комнате Логана Крэбба. Нашел я их совсем недавно, ибо только сейчас руки дошли до подробного разбора содержимого каждого ящика каждой комнаты. Раньше на это банально не было времени.

— Мадам заместитель министра?

— Винсент! — подошла и крепко обняла меня Амбридж. — Я так рада тебя видеть!

Сегодня она была одета не в свой ставший уже традиционным розовый мохнатый свитер, а в красивое и явно недешевое платье (тоже розовое, блин), которое удивительным образом ей… не шло. Плюс от Амбридж пахло какими-то дорогими, надо признать весьма приятными, духами, и, о боже, она была даже накрашена!

"Бр-р-р!" — мысленно, уже только мысленно, ибо в последнее время был вынужден научиться хорошо себя контролировать, содрогнулся я.

— Еще раз спасибо тебе! Спасибо!

— Ну…

— Что ты застыл? Пойдем! — потащила она меня за руку.

Незаметная, спрятанная чем-то вроде стационарных дезиллюминационных чар дверь в углу кабинета открылась в небольшую комнатку для отдыха. В отличие от холодного и давящего кабинета, призванного подавлять посетителя своей пафосной роскошью, здесь было хоть и тоже очень небедно, но при этом еще и весьма уютно. И даже розовые цвета, так любимые Амбридж, не вызывали желания схватиться за голову с криком "О нет! Мои глаза!".

В комнате по центру стоял небольшой стол, к которому было приставлено два кресла. Мы сели, а точнее, погрузились в них, и по щелчку Амбридж появились домовые эльфы и стали накрывать стол легкими закусками и сладостями. "Деликатесными", — мысленно облизнулся я, обозрев поле работы, и потянулся к первому произведению искусства, выполненному из крема и вспененной карамели.

За своеобразным завтраком серьезных вопросов не затрагивалось. Кроме одного. Улучив момент, когда Амбридж прервалась сделать глоток чая, я сказал:

— Отлично выглядишь!

— Спасибо, — кивнула она.

— Можно… хм… болезненный вопрос?

— Давай, — улыбнулась женщина.

— Скажи, а как ты смогла… ну, так быстро поправиться? Есть какие-то специальные заклинания? Или колдомедики?

Вопрос был задан не просто ради поддержания разговора. У меня уже было вдоволь неприятных воспоминаний, будоражащих мою совесть, а дальше таковых станет только больше. Так что способ быстро избавиться от них лишним не будет.

Улыбка Долорес стала кривой. Чтобы меня не поняли превратно, я тут же предъявил официальную причину, почему был вынужден наступить ей на больную мозоль:

— Мне до сих пор, — я сделал проникновенную паузу, — страшно… Меня тогда чуть не убили…

— Омут памяти, — после короткой заминки пояснила моя визави. — Можно слить воспоминания так, что их эмоциональная составляющая меркнет…

— Извини, что напомнил, — повинился я. — И спасибо. Я попробую…

— Ничего. Жаль, тварей этих кто-то предупредил… С-с-сбежали, — Амбридж зашипела почти как Волдеморт. — Ничего! — сжала она правую ручку в кулачок и воинственно помахала им. — Долго прятаться не смогут! Вернутся! И тогда они заплатят за все!

— Так им и надо! — поддакнул я. — Если они начали охотиться на замминистров, то что тогда говорить про безопасность обычных магов?

— Вот-вот! Я всегда говорила, что все эти существа и твари должны знать свое место! Иначе мы, маги, будем… — продолжила она спич о своих розовых, точнее коричневых, политических мечтах.

"Уж лучше о политических", — мысленно выдохнул я.

Пока шел разговор, свое участие в котором я старался ограничить простым согласием и киванием головой (когда у меня это получалось, так как бывало, что Амбридж требовала развернутых ответов), мы незаметно по паре раз опустошили чашечки. При этом, несмотря на некую расслабленность, моя собеседница нет-нет, а посматривала на висящие не стене часы. Наконец, когда пирожные были подъедены, заварной чайник показал дно, а классический разговор "ни о чем" позволил полностью определиться с настроениями сторон, заместитель министра перешла к теме нашей сегодняшней встречи.

— …Как бы мне ни хотелось поболтать с тобой побольше, но, сам видишь, что сейчас у нас тут творится. Времени осталось совсем немного, поэтому — давай к делу.

— Давай, — поставил я чашку на столик.

— Для начала, своих видел?

— Угу.

— Все всем довольны?

— Просто в восторге!

— То есть с ними вопрос закрыт?

— Вполне.

— Отлично! Далее. Насчет экзамена. Сразу говорю, не моя интрига, но моя промашка. Боунс уже не первый год на тебя нож точит. Кстати, не знаешь почему?

— Без понятия. Подозреваю, за то, что не смогла меня тогда посадить. Профессиональная гордость. Извращенная…

— Ясно… На экзамене тебя завалили именно по ее приказу. Отомстила тебе так… Но не волнуйся. Я поговорила с ней, и теперь она будет держаться от тебя подальше. Проблем от нее у тебя быть теперь не должно, если, конечно же, — улыбнулась Долорес, — ты не подставишься сам. Например, не придешь штурмовать Министерство! — она захихикала.

— Не в этому году, — усмехнулся я в ответ.

— Шутник! — мне игриво погрозили пальчиком.

"Да нет. Скорее, правдоруб, каких еще поискать… — с грустью подумал я. — С моим учителем о том, чтобы пропустить штурм Министерства, даже мечтать не приходится".

— В общем, мой прокол, мне и исправлять. Ты, может, и не знаешь, но в начале августа Отделом магического образования проводится прием СОВ у тех, кто не обучается в Хогвартсе. Второе августа, пятница. Восьмой уровень Министерства. Магическая экзаменационная комиссия. Тебе нужно только прийти и что-нибудь наколдовать. Об остальном, включая оценку, я уже договорилась. На мой взгляд, не иметь "превосходно" за СОВ по ЗОТИ тому, кто отбил меня у стаи кентавров, — просто смешно!

— Спасибо!

— Не за что. Теперь давай разберемся с самым главным. Чем мне тебя отблагодарить за все, что ты сделал для меня? Говори! Я, конечно, не великий Мерлин и не министр магии, но могу очень, — Долорес выделила это слово особой интонацией, — много!

После такого предложения и она, и я на некоторое время замолчали, прихлебывая остатки чая. О чем думала она — не знаю, а я, понятное дело, о том, что бы мог и хотел получить от Амбридж. Возможностью закрыть пару-тройку позиций из списка моих хотелок пренебрегать не следовало.

"Хм… Деньги? Очень пошло. Попросив их, я сам себя выставлю настолько… мелким, что аж стыдно. Да и благодаря вражде Лонгботтомов и Кемпбеллов я сейчас с голоду не умираю. Покровительство? Оно и так у меня в кармане. Пересдачу — уже бесплатно получил. Кровавое перо? Это вообще чисто рабочий вопрос…"

И чем дольше я думал, тем больше приходил к парадоксальному выводу. Попросить мне у нее было банально… нечего! Нет, ну вот реально нечего! Даже гипотетический разрыв задолбавшей вассальной клятвы Драко Малфою в этом году был как никогда некстати, ибо сейчас он только все усложнит. Это нужно было делать либо много раньше, чтобы для возможности контроля канона успеть помириться с поганцем, либо — не раньше конца следующего учебного года… Все же девяносто шестой — девяносто седьмой учебный год — один из самых важных для моих планов. А поверил бы я в добрую волю человека, который буквально только что вывернулся из-под моей руки с помощью третьих лиц, сильно надавивших на меня, а теперь вдруг, внезапно, предлагает помощь и напрашивается в друзья? Ответ очевиден: "Нет, конечно же! Что за глупый вопрос?!" Так почему же я должен считать, что Драко поступит глупо? Да хотя бы из одной только его спеси — нет!

— Знаешь… — задумчиво потянул я. — Может, давай без этого? Я сделал то, что должен был сделать любой маг, когда волшебница попала в беду. Тем более, если попала она в плен к… таким существам. Во всяком случае, пока мне нечего просить…

— Хм… — Амбридж со сложным выражением на лице кивнула своим мыслям.

Угадать их было не трудно. С одной стороны, она имела на меня определенные планы, и поэтому моя хитрость ее радовала. Ведь, переводя с дипломатического, мои слова можно было понять как: "Этот ваш долг мы попридержим до более удобного случая". С другой стороны, со мной еще ничего конкретно решено не было, но долг есть долг и уже сейчас. А быть должным никто не любит…

— Льстец и хитрец… — задумчиво протянула она. — А ты знаешь, — Долорес вдруг расцвела радостной улыбкой, — я, кажется, догадалась, что тебе подарить!

…Впрочем, это только детишки, которым Дамблдор "дает второй шанс", не знают, как соскочить с этой иглы. Политические зубры уже давно нашли этой проблеме простое решение. Всего-навсего-то что нужно — это не ждать, когда тебе выставят счет, а взять и отдариться самому. Пусть это, может быть, встанет весьма недешево, и к тому же сейчас, а не когда-то потом, зато по своему личному выбору. Нужен ли будет этот подарок "кредитору" или нет — уже все равно. Долг-то — погашен.

— Ты, помнится, жаловался, что род оскудел, нету слуг и вассалов? Есть одно такое интересное место… Ты как раз по всем условиям подходишь. Нужно только кое с кем поговорить… Тысяч пять-шесть галеонов у тебя найдется?

— Э?

— А, ладно! Это потом. Я попробую договориться…

— Что?

— Не бери в голову. Я сообщу тебе, когда все улажу. А теперь, — поднялась Амбридж из кресла, — извини. Работа…

— Конечно-конечно. Долорес, — поцеловал я воздух над тыльной стороной ее протянутой мне правой ладони. — До встречи.

— До скорой встречи!

Выйдя из кабинета, я посмотрел на ждущих меня товарищей. Рейвенкловец не терял времени даром и читал подарочную книжку, а хаффлпаффцы с каким-то одинаково странным выражением на лицах уставились на меня.

— Что? — не понял я.

— Ну, спас принцессу? — спросил Джастин.

— Какую? А-а-а… Ну-у-у, можно и так это сказать. И?

— Награду сказочную получил? — с невинным видом добавил Уэйн.

— Эт какую? — с легким подозрением уточнил я. Уж слишком застывшим было лицо Хопкинса.

— Обычную, — отвернувшись в сторону произнес Джасти. — Руку и королевство в придачу!

— Да пошел ты! — вспыхнул я, когда понял, на что намекают парни. Услышав резкий ответ и увидев мое покрасневшее лицо, эти балбесы скинули маски серьезных и невозмутимых взрослых магов и весело засмеялись. Точнее, не засмеялись, а заржали.

"И это они еще не знают, что попали в десятку! А сколько бы было шуток, будь они в курсе предложения Амбридж? Не дай мне бог случайно проговориться…"

— Харош ржать! Табун нашелся!

Когда кого такое одергивало? Приятели, поняв, что меня своей подначкой удачно зацепили (все же разница в возрасте дает мне иммунитет к большинству детских насмешек), засмеялись только сильнее.

— Может, лучше пойдем отдохнем? Кое-кто, помнится, проспорил мне кабак…

Тоже не прокатило. Нужно было найти более действенную… уздечку.

— Так. Намеков вы, как я погляжу, не понимаете. Веселитесь. Отдохнули. Совсем уже отошли от сдачи экзаменов. Значит, похоже, пора возобновлять тренировки. Да и домашнее задание сделать пора…

Вот тут парней наконец проняло. Смех, через все реже и реже прорывающиеся "хи-хи", быстро угас. Уж очень этому способствовали воспоминания о тяжелых тренировках.

— Тебя что, Грейнджер покусала? — буркнул Эрни.

Тактом и слабостью голосовых связок главная заучка всея Гриффиндора никогда не страдала, а своими способностями к учебе и вовсе наслаждалась. Поэтому часть хогвартских парней Рону и Гарри изрядно сочувствовала. А другая, причем большая, откровенно презирала. По вполне понятной причине: то, что и как говорила Грейнджер Уизли и Поттеру, могло быть воспринято как неприкрытое оскорбление и человеком, не обладающим болезненным эгоцентризмом Драко Малфоя. Парней-тряпок и девок-"пил" никто не уважает.

— А где мы будем тренироваться? А то тут пара любопы… — поинтересовался было оторвавшийся от книги Энтони. Однако судя по тому, что он раскрывал рот и дальше, но мы не услышали больше ни звука, кто-то сумел навесить на излишне любознательного парня невербальное силенцио. "Действительно, а вдруг я скажу где? И что, угробить все каникулы на учебу?"

— Что это я? — как-то неестественно бодро произнес засуетившийся Джасти. — Еще подумают, что я не держу слова и не умею проигрывать. Уже давно все готово! Пойдем?

— Прямо сейчас? — удивился Захария.

— А почему бы и нет? У нас каникулы. Столик зарезервирован мною… надолго. С этим проблем не будет. Заодно посмотрите, как живут магглы в натуральной среде…

— Что мы там не видели, — буркнул Уэйн.

— Так идем? Или у кого-то особо важные дела?

Мы все переглянулись, и, так как отказавшихся не было, я кивнул:

— Идем.

Интерлюдия 27

Сайлас Майкл Гойл сидел в кресле своего кабинета в родовом особняке и, небрежно покачивая бокалом, задумчиво наблюдал за тем, как ярко-коричневая жидкость стекает по его хрустальным стенкам. С определенной регулярностью созерцание прерывалось небольшим глотком ароматного напитка. На пару секунд горло обжигало вкусом старого доброго виски, и маг довольно щурился.

"Хорошо…" — появлялась в такие моменты тень мысли где-то на задворках сознания.

В отличие от большинства магов (особенно тех, кто активно пропагандировал чистоту крови и превосходство над немагами) Сайлас любил пить совершенно обычный, маггловский виски. Как начал пить его во время войны из-за доступности, так как-то незаметно для себя и пристрастился. Распробовал. Да и сейчас достать такой было проще и дешевле, чем продукцию Огдена или Блишена. На входе в Лютный под негласным патронажем Стражи маггловским торговали "из-под прилавка" за сущие кнаты, тогда как огневиски стоило полноценные галеоны. Ну а в совсем уж крайнем случае можно было не покупать ворованный у магглов в Лютном, а взять все, как когда-то, самому. Ведь когда для того, чтобы получить любимый напиток совершенно бесплатно, достаточно просто зайти в дом к любому неволшебнику и произнести "конфундус" или "империо", платить деньги как-то глупо… было. Сейчас уже такой свободы нет.

"Пока нет. Воскрешение Темного Лорда меняет все…"

Сделав глоток, мужчина поморщился. Даже старые соратники Темного Лорда не могли однозначно назвать воскрешение Волдеморта самым счастливым событием своей долгой жизни. Точнее, именно старые и преданные и не могли, ибо если у большинства магов все "приятное" еще только впереди, то на Ближнем круге темный маг уже сполна отыгрался за годы своего… отсутствия.

"И ведь не докажешь ему, что по сути сделать они ничего для своего повелителя не могли…"

Рука мага крепко сжала бокал, а на лицо опять выползла недовольная гримаса. Правда теперь она была обусловлена не печальными мыслями о ставшем весьма непонятным будущем, а банальной болью — неприятно заныли недавно сломанные кости. Несмотря на то, что прошло уже почти две недели, а костерост без следа исправляет такие повреждения за пару суток, фантомные боли почему-то все равно продолжали преследовать Гойла.

"Опять Мунго закупил дешевых зелий! Кстати, нужно будет пополнить домашнюю аптечку, а то многие эликсиры должны были уже слегка выдохнуться. Снейпу, как обычно, платить… Деньги! Опять деньги! Все упирается в них! Мордредов Меннинг! И Люциус!"

Именно благодаря "выручившему" полтора десятилетия назад своего друга Люциусу, бюджет рода Гойл и находился в таком плачевном состоянии. И без того не особо прибыльные предприятия сменили владельца; драгоценности и артефакты ушли по дешевке с молотка; остатки содержимого сейфа отданы сюзерену…

"Хорошо еще, что на предназначенный на обучение Грега вклад у Люциуса наложить руку не получилось. Хоть какая-то польза от гоблинов! Хотя… Малфой и тут не остался в проигрыше! Не имея возможности взять деньги Грега, он взял… самого Грега! — стиснул зубы Гойл, вспоминая темные послевоенные времена. — Такой хваткой можно только восхититься…"

В общем, по результатам Магической войны из активов Гойлам остались одни долги. Да и то только потому, что Малфою было сложно в той политической обстановке взыскивать такие смешные суммы. Вот только смешными они были по меркам Люциуса, но никак не по меркам еле-еле выживающих Гойлов!

"Не вечно же мне служить Малфою, получая за работу свои же деньги? Нужно изыскивать возможности… Любые! В том числе — выбивать галеоны из своих должников! Где это реально…"

Одним таким должником, причем из списка самых крупных, был владелец торгующей в Лютном всякой всячиной лавки по имени Кристофер Меннинг. Во времена Магической из рук Гойла он получил серьезную сумму, на которую и смог открыть небольшой магазинчик.

Поначалу все было хорошо. Лавка работала. Приносила прибыль кредитуемому и дивиденды акционеру… а потом Кристофер Меннинг решил своего кредитора кинуть. Слишком уж удобной стала политическая ситуация. Когда воевавшие на стороне Волдеморта чистокровные по умолчанию были виновны во всем, включая гибель Атлантиды, убийство Мерлина Мордредом и подохшего книззла соседки судьи, о каких выигранных имущественных спорах можно было говорить? Тем более без подписанных кровью документальных свидетельств?

К сожалению, последнее было именно так. Заключая сделку, они ограничились только простым словом, не подписывая даже обычного, не то что магического договора. Впрочем, не стоит считать Гойла таким уж простаком. Причина такому формату договора была весьма веской. Платил Гойл не деньгами, а "горячими", приметными артефактами и драгоценностями, взятыми в поместье очередного противника Темного Лорда после штурма. Которые Кристофер обещался реализовать. В таких мутных делах все, обычно, строится только на взаимном доверии, потому что и бумага мало чего значит, и с тем, кому не доверяют, как минимум не будут работать. И как максимум — прикопают где-нибудь при первом же возникшем подозрении. Да и ссориться с тем, кто ходит в любимчиках у самого Темного Лорда, тогда было просто самоубийством. Зато когда Волдеморт проиграл и всё, что было силой Гойла, стало, наоборот, его слабостью…

Именно поэтому вдвойне удивительно было письменное приглашение урегулировать все вопросы по долгу. Причем не так, как раньше, "хрен пикси тебе, а не деньги!", а вполне нормально. Мешочком галеонов.

"Сайлас! Я готов отдать тебе всю сумму долга. Сегодня вечером, в моем магазине. В качестве процентов расплачиваюсь важной информацией. Сегодня в двадцать два часа Поттер окажется в Отделе Тайн в Зале Пророчеств. В Лондон он прилетит на фестрале. Откуда я это узнал — не спрашивай, я не отвечу и вообще буду все отрицать. Жду тебя.

Кристофер Меннинг".

Проценты тоже были в тему. То, что Люциус давно и последовательно не любил Поттера, секретом для друзей и вассалов древнейшего и благороднейшего, истинно чистокровного рода не являлось…

"Истинно чистокровные, хе-хе! — усмехнулся Гойл. — Старик Кантанкерус Нотт был тем еще пройдохой! Мало того, что попытался обелить свою, честно признаем, весьма далекую от незапятнанной чистоты родословную, так еще и поднял на этом денег! Стоимость за строку для фамилии в справочнике достигала — для некоторых — десятков тысяч галеонов! Именно столько заплатили Малфои! Но надо отметить, что отец будущего лорда Абраксаса — как его там звали? не помню уже… — оказался весьма дальновидным и правильно угадал будущее. Не прошло и жалкой сотни лет, и вот уже в Хогвартсе многие даже на Слизерине забывают про ушедшие в тень древние рода, имеющие места в Палате лордов!"

…Насколько Малфой мечтал бросить к ногам Волдеморта связанного Поттера, приблизительно настолько же Гойл мечтал взыскать свои долги. Поэтому, даже не задумываясь над странностями, из которых самой бросающейся в глаза была та, что письмо было почему-то послано не ему, а сыну, маг поспешил воспользоваться неожиданной удачей. Жажда наживы Гойла заглушила все доводы разума. Отправив сову с информацией Люциусу, Сайлас поспешил в Лютный.

А там его ожидал сюрприз. Крайне неприятный. Вместо того, чтобы выполнить свое письменное обещание, Меннинг поднял своего кредитора на смех. А когда Гойл попытался, м-м-м, надавить, Кристофер пригрозил вызвать стражу. В итоге слово за слово… Угроза на угрозу… Ступефай на ступефай… Прибежавшие на помощь своему соседи по Лютному…

Вовремя аппарировавшая на сигнал тревожная группа Ударного отряда приняла из рук, ног и палочек вошедших в раж жителей Лютного изрядно побитого и словившего множество несмертельных, но очень неприятных проклятий Гойла. Каким бы хорошим боевиком он ни был в прошлом, но один в поле не воин. Тем более, когда очень сильно ограничен в применяемом арсенале — и законом, и здравым смыслом.

Первые сомнения, что с полученной запиской что-то не так, появились у Гойла как раз в камере стражи. Но там нормальному анализу мешала боль. Дежурная смена стражей магии, которой командовала ветеран Магической, не отказала такому же ветерану-командиру Ударного отряда в удовольствии на чисто законных основаниях помучить бывшего Пожирателя, под смешным предлогом оставив того без обезболивающего. "Извините, но неизвестное темномагическое проклятье несовместимо с медицинскими чарами, которыми мы владеем", — кто в такое поверит?

После долгого и весьма болезненного ожидания и быстрого разбирательства (на котором Гойлу и сказать было нечего: основное доказательство его правоты — записка — сгорело в процессе выяснения отношений) магу-дебоширу выписали штраф. После чего под конвоем препроводили в Мунго к знакомым врачам. Которые сделали все быстро, хорошо и… очень дорого! Развод стражников, известный в Лютном каждому, из-за чего большинство обитателей предпочтет уползти из камеры стражи без ног, лишь бы только не попасть на лечение в Мунго.

Зато в палате дремавший ранее рассудок проснулся и глубоко вцепился в душу своего обладателя клыками очень неприятных вопросов.

"Как? Как я мог сразу и даже без тени сомнений поверить в такое?! Это было как наваждение! С чего я вообще тогда взял, что это не шутка или не подстава? И что со мной сделает Малфой, если окажется, что про Поттера я тоже ему соврал? А Темный Лорд?" — скрипел зубами Сайлас, лежа на больничной койке.

К огромному счастью Гойла, страдать ему пришлось совсем недолго. Поздно вечером с тяжелыми мыслями заснул, а уже на следующее утро по Мунго пошли неявные, но очень тревожные слухи. Очевидцы, газетные статьи, мнения уполномоченных лиц… Ну а окончательно все стало понятно после разбора полетов во вторник у Волдеморта.

"Ну и хорошо! Малфой наконец-то получил то, чего заслуживает! — подумал тогда Гойл. Да и сейчас его мнение насчет Малфоев не сильно изменилось. — Что ж… Как говорится, даже грозовая туча серебром оторочена. Да, помучиться, конечно, пришлось немало, зато арест патрулем за дебош, камера и потом палата в Мунго оказались самым лучшим алиби! Ведь не будь мордредов Крис таким жадным и прытким, Малфой в обязательном порядке успел бы пристегнуть меня к своему налету! И я бы пошел. Не смог бы не пойти! Вассалитет! И сел бы вместе со всеми. Или же, как бедняга Нотт, даже помер. И кто бы тогда позаботился о моем сыне?.." — Гойл скривился от мысли о тех, кто мог бы стать таким опекуном. Ни Волдеморта после недавней показательной порки младшего Малфоя (при таком наставнике сыну не выжить), ни, тем более, Дамблдора или Министерство в этой роли он видеть не желал. В том, что с такими претендентами на опекунство леди Гойл не надолго переживет лорда, у Сайласа даже тени сомнений не возникло.

"Но все равно, провокация оказалась знатная. Явно писал кто-то, кто отлично меня знает…"

Гойл поставил пустой бокал на стол. Его взгляд непроизвольно упал на сложенную газету с интервью Дамблдора и Поттера.

"— …Скажите, мистер Поттер, а как вы добрались до Лондона?

— Мы прилетели на фестралах.

— И как долог был полет?

— Я не помню точно. Но в Отдел Тайн мы спустились в двадцать два часа…"

"Грязнокровка — он грязнокровка и есть. Кто же считает время по-маггловски, в двадцатичетырехчасовом формате вместо нормальных двенадцати? А так, да… Все так и было, — пред глазами встала заученная наизусть коротенькая записка Кристофера. — Будто бы с газеты впрямую списал. То есть наоборот, конечно же… О Мордреда и Моргану Мерлином! Вот сраное дерьмо!!!" — поперхнулся выдохом Гойл.

Кусочки пазла внезапно сложились в стройную картину, от масштаба которой Гойлу срочно захотелось выпить. Наполнив бокал и сделав большой глоток, он с восхищением подумал:

"Все один к одному. Даже письмо сыну… Так вот почему Меннинг так удивился! Он действительно не писал мне письма! И вот почему почерк показался мне каким-то знакомым!"

Гойл резким движением "добил" виски и отставил бокал в сторону. Сел в кресле попрямее, оперся руками о стол и глубоко задумался. И было о чем.

"Если я ошибаюсь, то последствия будут катастрофическими. Но если однажды я это уже сделал, и не сделаю сейчас…" — подумав об этом, Гойл внимательно прислушался к себе.

Быть может, какой-нибудь маггл решил бы, что такое предположение — полный бред, и отбросил бы его в сторону. Но волшебник — не маггл! Ему сама Магия приходит на помощь, даруя твердую уверенность в правильности или ошибочности догадки! И сейчас, не почувствовав никакой ошибки в своих умозаключениях, Сайлас протянул руку и осторожно оторвал от лежащего на столе "Ежедневного пророка" уголок. Последние сомнения исчезли. Форма обрывка получилась точь-в-точь как у полученной "от Меннинга" записки. Гойл наколдовал перо и написал на обрывке намертво, до последней капельки чернил врезавшиеся в память слова: "Сайлас! Я…"

"Дело осталось за малым. Доставить письмо адресату…" — подумал он, плотно скручивая бумажку. Порылся в карманах. Достал из потайного кармашка ключик. Отпер им принесенную домовиком шкатулку, из которой вытащил единственный лежавший там предмет — маленький артефакт на длинной тонкой цепочке.

Когда после принесения вассальной клятвы Малфой приказал всем своим вассалам в качестве возмещения трат на защиту от Азкабана сдать все ценное, то этот амулетик так и остался спокойно пылиться в изрядно опустошенном родовом хранилище Гойлов. "Какое же это сокровище? Так, безделушка. А как по-другому ее можно назвать, если песок почти весь потрачен, и артефакт стал непригоден для использования человеком? Не артефакт с громким названием — а просто безделушка! Бесполезное старье и не более того…" — кивал сам себе Гойл. Обманывать вассальную клятву, пользуясь размытостью формулировки приказа, умел не только Логан Крэбб.

"Да и Винсент Крэбб, по рассказам сына, в этом тоже очень неплох. Жаль только, мы этим же путем пойти не можем…" — подумал Сайлас и снова вызвал домовика. Далее приказал тому принести из совятни самую молодую и сильную сову. Впрочем, там их было всего две, так что выбор был совсем небольшой. Получив птицу, Гойл тщательно примотал послание к ее лапке. Потом расстегнул цепочку и обернул ее вокруг шеи птицы. Прикрепил амулет слабым заклинанием к перьям, чтобы вскоре после взлета он вместе с цепочкой соскользнул и потерялся.

Отошел. Критично осмотрел получившуюся композицию. Направил на артефакт волшебную палочку… и усмехнулся своим мыслям:

"Кто же знал, что найденное в старинной книге шуточное заклинание, предназначенное для того, чтобы поворачивать мелкие предметы и таким образом обманывать магглов в кости, я стану применять для того, чтобы раскрутить хроноворот, посылая в прошлое самому себе сову? Стоп! Сова!"

Пришлось опять вызывать домовика и приказывать ему принести немного молока, печенья и… хорошего яда замедленного действия из хранилища. "Прости, пернатая…" — думал Гойл, с рук кормя птицу печеньем, пропитанным отравленным молоком. Сову, которая верно и преданно служила ему уже больше пяти лет, Сайласу было гораздо жальче, чем пару-тройку магглов. К сожалению, сейчас даже сотней магглов ее заменить было невозможно.

"Ну… Теперь вроде ничего не забыл… Сова прилетит и, к сожалению, умрет. Зато сын не спросит, откуда у нас взялось… Вот дерьмо Мордредово! — выругался Гойл и в сердцах кинул на стол волшебную палочку. — Грег обязательно узнает сову, пусть она хоть тыщу раз потом подохнет! Как же я об этом не подумал? М-да… Должен признать, мне до Люца далеко. Он такие вещи вообще не задумываясь проворачивает… Что ж. Это будет немного сложнее".

План, как оказалось, требовал некоторой доработки. Пока домовой отпаивал семейную сову противоядием, Гойл аппарировал на Косую аллею и в торговом центре "Совы" купил самую простую и дешевую почтовую птицу. По возвращении домой ему пришлось снова повторить опутывание цепочкой, приклеивание артефакта и кормление пернатой ядом. За этими занятиями у Гойла было достаточно времени, чтобы тщательно все продумать, но других изъянов в плане найдено не было. Наконец взмах волшебной палочкой, тихая и короткая вербальная часть, и с хлопком сова исчезла в прошлое.

"А сейчас осталось слить эти воспоминания без остатка в омут памяти, уничтожить пузырек с ними и… все! Я ничего не знаю и только передал Малфою информацию из письма, которое мне прислал Грег. Грег ничего не знает и просто переслал мне письмо, которое было подписано Кристофером Меннингом. Само письмо было уничтожено во время моей драки с должником, а Кристофер Меннинг… ничего не знает и ничего не посылал! Круг замкнулся! Главное — оставить в памяти заметку, что в случае чего нужно настаивать на допросе легилиментом или с веритасерумом, но ни в коем случае не давать магической клятвы, которая проверяет не то, что я знаю или что думаю, а то, что произошло реально…"

Глава 64. Дележка шкуры неубитых медведей

Естественно, прямо так вот сразу никуда мы не пошли. После того, как первый "вау-импульс" у парней прошел, оказалось, что никто из них не может отправиться кутить просто так. До этого счастливого момента каждому следовало закончить какие-то важные дела. Эрни, например, отчитаться перед главой рода о полученных от Министерства преференциях. Джастину — порадовать своих родителей "найденными родственниками" и проверить бронь столика. Захария и Уэйн спешили домой побаловать своих родных гостинцами, купленными на вознаграждение от Амбридж. Энтони Гольдштейн же залепетал, по-другому и не скажешь, про какое-то сложное домашнее задание по чарам, которое задал злой декан-полугоблин и которое нужно сделать именно сегодня. При этом неосознанно тянулся рукой к запрятанной под мантию книге, в которой продолжал залипать даже после моего выхода из кабинета замминистра и толстого троллинга парней.

"Рейвенкловец — это диагноз…" — подумал я и потер ладонью лоб.

В общем, отряд нуждался в срочном стимулировании. В первичном смысле слова: острой палкой в зад потыкать! А то совсем расслабились! Стебать они меня будут!

Отобрал у Гольдштейна книгу. Сказал — отдам после. На все про все выдал два часа времени и ни секундой больше. А потом — сбор, поход и праздник. Местом встречи, под непрерывные визги паранойи, пришлось назначить Крэбб-мэнор, дав парням доступ под Фиделиус. А что делать? О каком доверии может идти речь, если я отказываюсь пригласить к себе домой? Причем самое смешное здесь то, что парни в аналогичной ситуации вполне могли бы и отговориться. "Боязно за семью", "старшие не разрешают" и прочее в таком же духе. У меня же таких шикарных отмаз, увы, не было.

Естественно, парни опоздали. Иного я от них и не ждал, но вот на сколько именно они это сделали, оказалось неприятным сюрпризом. Одни на час, другие на два, а Эрни — так и вовсе поставил антирекорд: почти на три. Сову с извинениями прислал, да и из камина появился какой-то слишком уж задумчивый. В общем, в ресторан мы отправились уже ближе к обеду. Английскому обеду, который на самом деле больше ужин, чем привычный мне по прошлой жизни обед.

В Лондоне и его пригородах просто огромное число небольших улочек. И на многих из них есть бары, кафе, ресторанчики и прочие пункты общепита с броской рекламой и завлекающей посетителей иллюминацией. Ничего необычного здесь нет: кушать хорошо, дешево и, желательно, поближе к дому, хочется всем и постоянно, а жесткая конкуренция на этом рынке диктует строгие правила: выкладываться по полной и экономить на всем. Однако есть некоторый процент ресторанчиков, для которых эти правила как будто не писаны. Они расположены в неудачных с точки зрения маркетинга местах, их относительно непросто найти новым клиентам, а фасады несут только скромную табличку с названием заведения.

Однако скромность эта нарочитая. Интерьер там — шикарный, меню — разнообразнейшее, а цены — отсекающие. Простая чашечка кофе стоит как пара-тройка порций полноценных английских завтраков. Впрочем, даже просто увидеть интерьер, посмотреть меню и узнать цены для человека с улицы практически невозможно, ибо чопорный швейцар на входе в любой день и час скажет такому: "простите, сэр, сейчас все столики заняты". В одно из таких "мест для своих" меня полгода назад водил мой "аристократичный друг". Хех, принудительный. А в этот раз для всех нас это сделал Джастин.

Что я могу сказать? Место он подобрал очень неплохое. Для настоящих ценителей тишины и спокойствия, не желающих излишнего к себе внимания. Ни ярких аляповатых реклам, ни броского названия, подсвеченного неонками, все тихо и по-британски сдержанно.

Суровое лицо дюжего дормена, расплывшегося в подобострастной улыбке, стоило только Джасти сказать ему тихим голосом пару коротких фраз. Прилизанный портье, готовый забрать у нас верхнюю одежду, перчатки и шляпы, но за неимением оных принявший только пятифунтовую купюру. Небольшой уютный кабинет, в который мы прошли по погруженному в полумрак коридору. Причем все халдеи и глазом не повели, видя нашу слишком разнящуюся в классе одежку: дорогие костюмы на мне, Эрни, Джасти и дешевенькое тряпье "как из секонд-хенда" на Уэйне, Захарии и Энтони.

"В конце концов, у аристократов могут быть увлечения любой степени эксцентричности. Это нормально. На то они и аристократы… — догадался я о возможных мыслях официантов, вспомнив мировоззрение местной элиты. — Что мешает трем "золотым мальчикам" пригласить покушать и выпить своих приятелей с улицы? Ничего не мешает! Чертовы разложенцы!"

Так как платил за все Джасти, особо подчеркнувший, что стесняться сегодня не нужно, заказ парни сделали серьезный. Кстати, чтобы нам подали винную карту, не понадобилось империо или конфундуса, что тоже говорило очень о многом.

Отдельного слова заслуживают наши манеры. Для Эрни и Джасти все было привычно. И услужливые, но незаметные официанты. И богатый выбор столовых приборов. И блюда, которые нужно заказывать вместе и есть в определенном порядке… В общем, никаких проблем. Сразу видно — люди на своем месте.

С "парнями из народа" все было совсем по-другому. Отсутствия привычки обедать так они откровенно стеснялись. Естественно, за столом в Хогвартсе хаффлпаффцы (и я среди них) вели себя совсем не как Рон Уизли. Да и Джасти с Эрни, в отличие от того же Драко, старались не опускаться до чужого уровня, а вытягивать на свой, поэтому читали относительно регулярные "лекции" по этикету, в том числе застольному. Но дьявол — он, как говорится, в мелочах. Тщательно скрываемые (ну-у, в исполнении шестнадцатилетних юношей, не прошедших британского колледжа для элиты) гримасы безошибочно говорили всем заинтересованным, что образцовым поведением за столом никто из нас похвастать не мог. От этого расстроенные парни изо всех сил старались вспомнить обрывки правил, скованными смущеньем руками пытались им следовать, но рано или поздно, с непривычки, роняли еду с прихотливых столовых приборов на скатерть или салфетки на коленях. Из-за чего еще больше терялись и, соответственно, ошибались только чаще.

Как и парни, всех тонкостей этикета я, конечно же, не помнил. Поэтому нет-нет, а ловил обращенные на меня в Большом зале Хогвартса недовольные взгляды Эрни и Джасти, то есть по их мнению эталоном поведения за столом тоже не являлся. Но раз что-то совершенно невозможно спрятать (а именно — отсутствие у меня врожденных британских манер), то это следует изо всех сил выпячивать, дабы, в том числе, не наводить на ненужные подозрения. Сойдет за придурь молодецкую. Заодно подчеркну лишний раз, что не слизеринец, а то мне мое месячное проживание в спальнях другого "факультета в подвале" даже сейчас иногда припоминали. Да и ради того, чтобы будущий серьезный разговор прошел мягче, неплохо бы нехитрой шуткой сбить весь официоз застолья. Для этого я выбрал следующую модель поведения.

Вооружившись одним только ножом и одной вилкой побольше, я, вместо жалких попыток скопировать отработанные жесты Эрни и Джасти, за столом себя сегодня вел подчеркнуто грубо и просто. В лучших традициях аристократа века этак тринадцатого-четырнадцатого. То есть на пол рядом с собой не блевал и в угол кабинета отливать не ходил, но и всей этой хитро вывернутой хренью пользоваться показательно не собирался. Более того, в ответ на укоризненные взгляды наших аристократов я, пользуясь тем, что на мне был все тот же трансфигурируемый костюм, дождался момента, когда все официанты вышли, и превратил классический костюм-тройку в средневековые одеяния: в богато вышитую золотом и каменьями робу. Благо модель для копирования долго искать в памяти не пришлось. Через пару картин от входа в гостиную Хаффлпаффа как раз висела рама с одним таким модным средневековым перцем. Наглый он был, словно потомственный слизеринец, поэтому традиционным развлечением мелких хаффов было кидать в его портрет косточками от вишен и смотреть потом, как он там внутри беснуется.

"Как не в себя" обожравшись и заметно более умеренно выпив (особых любителей заложить за воротник среди хаффлпаффцев не было), наша шестерка перешла к болтовне. Спустя минут тридцать, когда все более-менее пришли в себя после переедания, наконец наступил удачный, на мой взгляд, момент для начала серьезного разговора.

— В общем так, парни. Отдохнули? Пора и поработать. У нас внезапно появились… дело.

— Какое? — с легким любопытством произнес Уэйн.

— На последнем собрании, во вторник, Он, — нажал я голосом, чтобы парни правильно поняли, кто этот он: Тот-самый-сами-знаете-кто, — Приказал мне…

— Погоди! — прервал меня Эрни, вытащил из кармана и аккуратно положил на стол какую-то… заколку. На поднятые брови коротко, но предельно понятно разъяснил: "артефакт приватности".

Я, мысленно скривившись от недовольства, поощряюще кивнул Макмиллану. Недовольство вызвало у меня не инициатива Эрни, а собственная… кх-м, забывчивость. Это если пожалеть себя и не сказать прямо и честно — тупость. "Урок, преподанный Тикнессом, что-то до обидного быстро забылся! И нечего искать себе оправданий, дескать, это маггловский мир. Постоянная бдительность!" — мысленно резанул я правду-матку. Достал волшебную палочку и произнес заклинание "Гоменум Ревелио". Число видимых людей и число по отклику от заклинания совпадали. Впрочем, против наложения Уэйном запирающих чар на дверь я не возражал. Пусть будет на всякий случай.

— Итак? — как-то напряженно спросил меня Эрни. — Что за дело?

Отбросив в сторону всякую шутливость, я с максимально серьезным лицом начал одну из важнейших за всю здешнюю жизнь бесед.

— Вы все всё сами знаете. Суть нашей договоренности еще не забыли. Теперь наступила пора платить по счетам. Он выдал нам первое задание…

Наступила тишина, нарушить которую никто из придавленных новостью парней не желал. Наконец один все же решился:

— А что за задание? — хрипло спросил Уэйн.

— Я не знаю. Это может быть что угодно. Но, сами понимаете, вряд ли что-то настолько же приятное, как подглядывание за девочками в ванной старост.

Шутка лишь совсем немного снизила напряжение, вызвав на лицах моей команды (надеюсь, все еще моей) короткие и совсем уж кривые улыбки.

— Поэтому я предлагаю вам… уйти, — сказал я ошеломленным приятелям. — Сейчас еще можно соскочить, отделавшись… не смертью, — парни вздрогнули, и я пояснил: — Детские игры закончились. Намеков и умолчаний больше не будет. Так что пусть каждый решит за себя сам. Либо он продолжает участвовать, и тогда он и его семья защищены от преследования Упивающихся, либо… Пусть бежит куда-нибудь из страны. Это — последняя возможность. Во вторник Волдеморт приказал представить ему мой отряд, и мы сразу же направимся на задание, вне зависимости от того, понравится оно нам или нет. После представления неповиновение или дезертирство будет караться со всей жестокостью этого темного мага.

Еще одна пауза, пока осознающие всю серьезность ситуации парни переваривали мои слова.

— А поможет? — тихо спросил Гольдштейн. — Бегство это… Нас же будут искать?

— Честно скажу — не знаю. Поможет? Надеюсь. Будут искать? Ну-у-у, скорее всего — нет. Не до этого всем. А если и "да", то чисто для галочки. Но если дезертируете потом — то точно будут! Обязательно и изо всех сил! Прецедент такой, — вспомнил я Каркарова, — уже есть. Поэтому, чтобы потом не было никаких рефлексий, вы должны в последний раз подумать и… навсегда решить. Со мной вы, или, — в сильном волнении резко выдохнул я, — сами по себе?

Момент был переломный. Если парни сейчас разбегутся, то достижение поставленных задач… Нет, не станет невозможным, конечно, но как минимум серьезно затруднится. Все же одно дело оказаться в "постхогвартсе" сильным магом, но одним-одинешеньким и с "павлиньим" шлейфом: служения Волдеморту, обучения на Слизерине, вассалитета Малфою, нарушения Статута, обвинений в пытках и убийствах, да и просто с личной неприязнью как у пришедших к власти, так и у тех, кому эти самые новые властители должны. И совсем другое, если все это одновременно будет купироваться серьезной силой за плечами. В конце концов, современную цивилизацию сделал не труд, а социализация и эксплуатация одних разумных другими.

Конечно, тот же внутренний голос, который почему-то сейчас молчит, мог бы пафос немного и срезать, сказав что-то вроде: "ты сначала доживи", но… Тот, кто ни к чему не стремится, тот, кто не строит планов, тот и достижения имеет соответствующие. То есть — никакие. "Наверное, потому что полностью со мной согласен, поэтому и молчит", — подумал я.

Усугублялись мои переживания тем, что, положа руку на сердце, на месте парней лично я бы однозначно… отказался. И не посмотрел бы на все то, что нас уже связывает и что я для них сделал (кстати, не так уж и много). Слишком опасно, будучи фактически школьником, встревать в такие разборки. Большие дяденьки наступят и даже не заметят, что к подошве там что-то прилипло.

Конечно, можно было бы сэкономить на своих нервах и вообще не спрашивать парней о желании-нежелании. Убедить себя тем, что все уже было договорено еще полгода назад в Тайной комнате. Но… Рабы хороши при строительстве пирамид, и то вкривь-вкось ребра получаются в итоге. А в политике ядро команды должно состоять из искренне преданных лидеру единомышленников. И если оно вдруг подобрано не из тех, недостаточно или неправильно мотивированно, то даже сама Магия будет не в силах предотвратить предательство и удар в спину в самый неудобный момент. Беря за пример собственную историю здесь, могу утверждать это с полной уверенностью.

Впрочем, как показала практика, мои страхи оказались надуманными. Я только-только закончил произносить вопрос, как тут же получил ответы:

— Я с тобой, — успел первым Захария.

— Я — тоже, — всего на секунду отстал от него Уэйн.

— Вместе, — кивнул Джастин.

— Это будет интересно, — недолго подумав, заявил Энтони.

Резоны парней были очевидны. Уэйн и Захария хотели выбиться в люди. Насколько я понял из обмолвок, жили оба совсем не богато. У Захарии в семье ситуация с финансами была получше, чем у Уэйна, который вообще о социальном положении родителей весьма красноречиво… молчал. Но и ему было одновременно и интересно, и боязно. Тем более в качестве альтернативы бежать… Куда бежать? И, главное, на что? Возможность путешествовать прямо пропорциональна толщине кошелька. Нет, понятное дело, если брать не путешествие, а бегство, то, спасая жизнь, и ногами добежишь куда угодно. Но что дальше? Для беженцев вакансий помощника повелителя мира не открыто, а внизу… Внизу там есть и свои бедные, которые за кусок хлеба будут рвать горло пришлым с удвоенной яростью. А если еще вспомнить про Статут Секретности, который тоже наверняка накладывает какие-то ограничения… В общем, для них бегство выход на самый крайний случай.

У Джастина проблем с деньгами нет. Зато ему нужно прикрыть своих родных-немагов. Бумага, конечно, бумагой, но даже в маггловском мире она не всегда срабатывает. И захоти Волдеморт наказать магглорожденного волшебника и его семью, те могут хоть целую частную армию нанять, а все равно против магического террора будут совершенно беззащитны! Империо, оборотка… Как защититься, когда нож в спину может вонзить секунду назад вроде бы абсолютно верный: отец, сын, мать, брат?..

А вот Эрни думал очень долго. Его даже не смутили сначала удивленные, а потом и все более напряженные взгляды друзей. И я его понимал. Род неслабый, небедный. Наследнику такого не было необходимости "прислоняться" к кому-либо. В конце концов, просидели под охраной прошлую войну, высидят и эту. И не надо будет лично лезть во всю эту грязь.

Минут пять спустя, взвесив всё, Эрни наконец принял решение и твердо произнес:

— С вами. Не бросать же команду…

— Ура! — ударили по рукам все остальные, а я тихонько выдохнул.

— Это нужно срочно обмыть!

— Несомненно, но не срочно, — прервал я восторги. — Давайте сначала о деле.

— Хорошо, — кивнули остальные.

— Значит, так. Как я уже говорил, что и где это будет, я не знаю. Поэтому готовиться нужно ко всему. В идеале, конечно же. Поэтому: ваши предложения?

— Нужна какая-никакая аптечка. Хотя бы две штуки. А лучше — каждому, — быстро предложил Захария.

— Разумно, — кивнул я, вспомнив ободранную Амбридж и свою бездарность в лечении чарами.

— Я соберу, — вызвался Уэйн.

— Хорошо. По защите что? У всех есть зачарованные костюмы?

— Нет, — мотнул головой Уэйн. — Они дорогие.

— У меня тоже, — добавил Смит.

— И у меня, — вторил им Гольдштейн. — Не было надобности, да и стоимость… Но даже если бы сейчас появились деньги, все равно ко вторнику не успеть. Артефакторы их подгоняют не меньше недели.

— Придется идти в мантиях.

— Только значки снимите!

— Это да…

— Смешно могло бы получиться.

— Теплая одежда? — продолжил я. — Обувь?

— Зачем? Накинуть чары тепла, — удивился Гольдштейн.

— Я думаю, что далеко не в любой момент времени можно будет использовать магию. Представь, лежишь ты в засаде на болоте…

— Принято. Не подумал, — согласился Энтони.

— Все, что можно купить в мире магглов, — лучше купить в мире магглов. Могу взять это на себя, — предложил Джастин.

— Годится.

— У нашей семь… у меня есть знакомые продавцы… на континенте. Есть возможность достать… всякое. Даже, может быть, мне там сделают скидку, — неуверенно произнес Энтони.

— Буду иметь в виду. Но пока все равно еще не ясно, что покупать. И на что… Кста-а-ати! Парни, нужно срочно обсудить еще один вопрос. Это Энтони вон мне напомнил, — сказал я.

— Какой? — напрягся Гольдштейн.

— Неужели не догадался? Честно скажу, но именно от тебя я такого не ожидал. Да и Эрни с Джасти — странно, что молчат…

— Что-то связанное с магией? Заклинания? Проблемы с Рейвенкло? Амбридж? — со всех сторон посыпались предположения.

— Нет-нет. Все проще… Или сложнее, тут как посмотреть, — сделал я паузу, и убедившись, что все прониклись, выпалил: — Как делить добычу будем?

— О! У! Ты! Нельзя так пугать! — дружно с облегчением завопили парни.

— Ой-ой-ой! — громче всех стонал Тони. Сопровождаемый улыбками, он показушно хлопнул себя ладонью по лицу. Сквозь растопыренные пальцы посмотрел на мою насмешливо-укоризненную мину и затянул еще выразительнее: — У-у-у!

— Ладно, харош. Посмеялись и будет, — подождав паузы во взаимных подначках, сказал я. — Даже женщины не разрушили столько мужских дружб, сколько это сделали деньги.

— Вопрос действительно серьезный, согласен, — уже совершенно серьезно кивнул Эрни.

— Да-а-а. Деньги, они такие, — согласился Джастин.

— Вот именно. Без всяких шуток, по деньгам нужно все решить заранее. Чтобы потом это внезапно не стало неприятной… Короче, чтобы все мы в один прекрасный момент не передрались. Согласны?

— Да понятно все!

— Не повторяйся.

— Мы прониклись.

— Говори уже лучше. У тебя же наверняка есть предложение…

— Это да. Тогда, смотрите. Помните, я два лета работал на Гильдию? Там правила следующие. Половина вознаграждения за контракт уходит Гильдии, половина минус медяк, соответственно, непосредственным исполнителям. Исполнители делятся между собой так: каждому участнику, согласно предварительной договоренности всех контрактников, выделяется определенное количество долей. Итоговая плата за контракт (та самая половина минус медяк) делится на сумму количества долей, чтобы получить стоимость одной доли. Ну а дальше — понятно. Это что работает сейчас, но я ничуть не претендую на истину в последней инстанции. Эрни, Джасти. Вы у нас самые подкованные в традициях того и этого миров. Как такой вопрос решался и решается там-тут? Эрни, что хочешь добавить?

— Как-то так все и происходит. Вопросы в мелочах.

— Джасти?

— Насколько я помню, — наморщил лоб мой образованный приятель, — были кое-какие отличия. Если брать самое близкое по смыслу — приватиров, то там была еще доля арматора. В принципе, не совсем точная аналогия, но ее можно соотнести с долей Гильдии. В зависимости от театра военных действий были еще доли церкви, короля или султана. Встречалось, вообще все сидели на зарплате. Но это редко.

— Ясно. Тогда возьмем за образец гильдейскую систему. Скажем, десять процентов пусть идет в общую кассу. Из нее будем брать, когда потребуется, например, оплатить затраты на подготовку к операции и всякие прочие выплаты.

— Это какие, например? — спросил Захария.

— Например, взятки. Мало ли, стража или авроры, что-нибудь где-нибудь… Не сидеть же в камере? Тем более, если будем расти, будут расти не только наши доходы, но и сложности.

— Логично, — кивнув, согласились все.

— Кто будет распоряжаться кассой? — следующий, намного более серьезный вопрос задал Энтони.

— Я, как глава, имею последнее слово. Пока, во всяком случае. Вы — как заместители. Остальные, когда они будут, — там посмотрим что и как. Может, казначея назначим, если он понадобится, — не стал изобретать велосипед я.

— Что по поводу выплат? Возмещение процентно или строго по сумме затраченного? И происходит оно до или после дележа трофеев с задания? — Гольдштейн снова задал непростой вопрос.

Прикинув варианты, я серьезно задумался. Энтони спрашивал о том, как, когда и в каких объемах член отряда сможет отбить свои вложения. Артефакты, одежда, информация — все это стоит денег. На первый взгляд ответ очевиден, если бы в вопросе не крылась ловушка.

Вариантов два. Первый — твердая ставка. Так сказать, "оплата по чеку". То есть сколько затратил, столько и получил вне зависимости от результата. Второй — выделение соразмерной "доли арматора" из полученной суммы трофеев.

Минус первого варианта — личная незаинтересованность в результате со всеми вытекающими из этого последствиями. Отрицательными: жажда наживы, раздувание сметы и падение интереса, когда (если) одна только сумма затрат может оказаться выше прибыли, и соответственно, никто, кроме "арматора", не получит ничего. Что в свою очередь демотивирует как обделенных участников, так и арматора. Прогорать никто не любит. Есть, правда, и некий положительный момент: желание снабжать отряд максимально дорогим (и потому хорошим) оснащением тем самым уменьшает возможные потери. Но как только хоть один платеж из-за отсутствия в кассе денег будет сорван, ни о каких плюсах можно больше и не думать.

Минус второго варианта — рискованность. Слишком высокие риски выливаются в низкие объемы вложений. Правда, с учетом того, что участвовать все будут лично, авось на себе экономить не станут?..

"Хм… Поиск ответа на вроде как простой вопрос внезапно завел в тупик? Что же выбрать?.. Черт! Что-то я совсем уж в роль вошел! Совсем забыл, ради чего это все! Не ради личного обогащения! В моем случае точ… э-э-э, как минимум, это — не основная цель. Главное — совсем другое. А раз так, то что здесь думать?"

— Пока в кассе пусто, возмещение — процент от суммы трофеев. Но согласование дополнительной доли соответственно понесенным затратам должно происходить до начала. Пока так. А там дальше — посмотрим.

— Остальные доли у всех одинаковые?

— У нас — да. У остальных… у остальных будет меньше.

— Остальных? — удивился Энтони.

— Не всегда же нас будет всего лишь шестеро? Нужно планировать сразу с прицелом на будущее. Поэтому командирам логично положить как минимум две…

— Но тогда и тебе тоже две? — предложил Захария.

— Я… не настаиваю.

— Кто-нибудь против? — увидев четыре отрицательных жеста, Смит припечатал: — У тебя теперь две!

"Блин! Как это здорово, когда в команде никто не оспаривает твоего лидерства! Будь тут слизеринцы или гриффиндорцы, уже шло бы мерянье пиписьками! Начинаю собой гордиться — так безукоризненно верно провести тестирование и отбор персонала в свою команду!" — мысленно порадовался я.

"А был выбор?" — насмешливо хмыкнул внутренний голос.

— Это вполне заслуженно! Я оформлю все правильно на бумаге, — сказал Эрни.

— Парни! — неожиданно рассудительно проникновенно проговорил скромняга Уэйн. — Заканчивайте уже жарить непойманного зайца! Он может сказать: "Все — мое!" — и возразить нам будет нечего. Как и делить. Я прав, Винс?

— Да. Тут ты сам не догадываешься, насколько прав. Он действительно делает все так, как хочется только ему. И кстати, ты только что поднял еще одну очень серьезную тему…

— Какую еще?

— Кх-м… — прочистил я горло, подбирая доходчивые аргументы. — Мне так кажется, что не каждый из вас сейчас в полной мере осознает, с кем именно вам придется познакомиться уже во вторник… — Здесь я сделал паузу, чтобы парни прониклись важностью того, что будет сказано дальше. А то Джастин подозрительно спокоен, а у Захарии, наоборот, сильнее начинают трястись руки, стоит только напомнить о Волдеморте. Первого нужно припугнуть, а второго подуспокоить, а то как бы чего не вышло. — Сразу запомните, что Он — не добряк Флитвик. И даже не строгая Макгонагалл. И даже не внешне вздорная Амбридж. Поэтому если не хотите сразу же прекратить служение, то придерживайтесь следующих правил…

Интерлюдия 28

Несмотря на то что над просторами Британии уже давно царила Ее Величество Ночь, далеко не все маги могли позволить себе спокойно почивать в своих постелях. И надо признать, у некоторых из них для этого были достаточно уважительные причины.

Стоя у окна своей комнаты, тяжкими думами мучил себя Эрни Макмиллан.

"Правильно ли я сделал, что согласился?" — раз за разом спрашивал он себя. И раз за разом не был полностью уверен в правильности и безальтернативности ответа "да".

Уже не первое десятилетие Макмилланы занимают достаточно высокое и стабильное положение в иерархии британских чистокровных магических аристократов. Но стабильность также означает, что и расти дальше — невозможно. Все теплые места наверху заняты, и делиться ими просто так, по-хорошему, понятное дело, никто не будет. А по-плохому, вырвать силой… Увы, но этих самых сил у рода хватает только на поддержание статус-кво. И тут внезапно появляется такой шикарный шанс: ниспровергатель устоев Волдеморт может очень высоко "подбросить" своих последователей. То есть, на первый взгляд, союз с Темным Лордом для низших из высших, каковы Макмилланы, просто предопределен самой крепкой и надежной мотивацией — выгодой.