Диктатор

— …В шестидесятых, говорят, был случай. Одного магглорожденного грабителя ловили целых пять лет почти! А ведь учась в Хогвартсе, он никогда не поджигал Темзу. Но это не помешало ему…

"К вопросу о "ничем не обоснованной" дискриминации, — подумал я, услышав такое начало истории. — Ведь, положа руку на сердце, нельзя не признать, что маги в первом поколении всегда были более… невыдержанными. "Магия есть сила!" — это не просто девиз. Это очень емкое и абсолютно точное определение. По себе знаю, как дурманит голову обретение магии! Это… Это… Это что-то неописуемое! И сохранить ее в тайне, не имея пред глазами достойных примеров, — невероятно сложно. К тому же у тех, кто живет в маггловском мире, тупо больше соблазнов и меньше шансов сразу получить адекватное противодействие. И это только одна сторона медали — осознанные действия. А неосознанные, как Поттер надул тетку? А ошибки? К примеру, какой фурор произвела бы хоть та же Грейнджер, попадись она маггловским репортерам после принятия оборотки с кошачьим волосом? А если бы это был не кошачий волос, а, скажем, рыбья чешуйка? Ладно. Хрен с ним с неравенством, особенно если меня оно касается светлой своей стороной. Тут на ровном месте еще одна проблема образовалась. Через три года, где-то в девяносто девятом, меня, получается, тоже ждет проверка "на шарике". И букет там будет шикарный. Он уже шикарный. Темная магия. Жертвоприношения. Убийства… И чтобы не быть казненным на месте, мне нужно либо поступить на работу в Министерство и таким образом получить отсрочку еще на пять лет — всего лишь на пять! — либо что-то мудрить с законами. Не может не быть прецедента, как отмазаться от проверки! Не я первый, не я последний! Буду терзать Эрни… Ах ты ж бля! Эрни! Захария, тупая ты тварь! Как не вовремя ты все испортил!"

— И все равно, — прослушав пару историй про особо удачливых грабителей, сцены чудовищно жестоких пыток и казни которых, сохраненные в думосборе стражи, использовались для того, чтобы охлаждать порывы "чотких и дерзких", я продолжил выяснять то, что меня смутило. — Шар — в офисе. Явка — туда же. Так зачем им знать координаты домов?

— А как, вы думаете, ловят тех, кто колдует в неположенных местах?

— Наверное, есть какой-то артефакт или заклинание?

— Наверное. Во всяком случае, рано или поздно стража или авроры появляются на месте происшествия. Но как оказаться там, где нарушается закон?

— Так ведь… — начал было я отвечать, но осекся. "А действительно, как? Как бы лично я это организовал?" — задался я вопросом. И чем больше я над ним думал, тем сложнее и интереснее он становился.

То, что маги стараются жить обособленно, упоминалось еще в той китежской лекции. Но вот в какие последствия это выльется для решения прикладной задачи сохранения общественного порядка, я задумался только сейчас.

Площадь Великобритании плюс Ирландии — то есть область контроля и управления Магической Британии, подотчетной Министерству магии, — около трехсот тысяч квадратных километров. Сколько точно, уже и не вспомню. Даже эта цифра засела в голове только благодаря ученным наизусть на уроках английского в школе текстам, типа пресловутого "Лондон есть столица Великобритании…" И вот на этих вот отнюдь не "шести сотках" живет где-то около пятидесяти — ста тысяч волшебников. Да еще какое-то количество оборотней, вампиров, кентавров, домовых эльфов, боггартов и прочих магических существ, которых тоже нужно контролировать. В итоге, если посчитать, имеем среднюю плотность населения где-то вдвое меньшую, чем в таком крайне многолюдном регионе планеты, как Сибирь. И это только поверхность. Этажи, подвалы, сокрытые магией места я даже не учитываю.

Да, есть сотрудничество с магглами. Не может не быть — об этом недвусмысленно было только что сказано в истории о грабителе. И сбежавших из Азкабана искали в том числе и через маггловские газеты. Но магглы могут дать лишь подозрительный факт и, в лучшем случае, точку. И это всё! А теперь, внимание, вопрос: "Как стражнику добраться до места преступления?"

Конечно, существует каминная сеть. Существует аппарация. Существуют портключи. Все это обеспечивает мгновенное перемещение на любое (пусть с некоторыми оговорками) расстояние. Абсолютно фантастические, даже принципиально пока невозможные для магглов достижения волшебного мира. Но тут есть один маленький нюанс. Нельзя аппарировать туда, где никогда не был! И уж тем более нельзя сделать туда портключ или дистанционно подключить камин к дымолетной сети!

"И ведь все это с самого начала лежало на поверхности! И как только я об этом не задумывался раньше?"

Поняв по выражению моего лица, что до меня что-то дошло, Катрина тут же подтвердила мои догадки:

— Искать нарушителя стража и патруль всегда начинают именно с местных. И часто среди местных же его и находят. Однако в случае отрицательного "простого результата", чтобы прочесать местность, нужно столько магов, что и стража, и патруль по численности почти в десять раз превосходят аврорат и ударный отряд. Зато в отличие от двух последних структур, в страже и патруле из-за регулярных попыток сопротивления при аресте и низких требований к кандидатам всегда есть легко заполняемые вакансии…

"Спецназа много не нужно — это да. А вот остальное… Хм-м… Территориальное разделение? Отдел полиции в каждом округе? Не лишено логики. Вот только если никто из стражников-"хозяев" на месте преступления до этого еще ни разу не бывал, то иного пути, как аппарировать в ближайшую известную точку, а дальше "на метлу и алга", даже у магов нет. Точку же для мгновенного перемещения выбирать приходится не только из соображений географической близости, но и чтобы самим случайно не нарушить Статут. Если же это еще и совместить с проверкой местных колдунов, среди которых можно сразу же найти преступника… Удобно. Однако из этого же следует…"

— Значит, использовать магию все же можно. Любому? Нужно всего навсего уехать куда подальше?

— А как запретишь? Непреложного обета — колдовать только в разрешенных местах — по совершенно понятным причинам никто никому не даст!

— Почему тогда этим не пользуются для учебы? Или для всякого… хм… Всякого.

— Ответ простой. Деньги или время.

— То есть?

— Если у тебя нет денег, то для занятий магией придется каждый раз прятаться. Причем каждый следующий раз — в новом месте. Все дальше и дальше ехать… Но когда тогда зарабатывать? Если же деньги есть — то проще поступить в Хогвартс. Плюс для некоторых тренировок желательны особые, "сильные" места. Таких особых мест не так уж много. На большинстве из них стоят мэноры чистокровных, а остальные — под плотным контролем, особенно те, где много магглов. Они в памяти не только у патруля и стражи, но и у авроров. В таких местах иногда задерживают даже случайных прохожих. И заставляют, как говорят магглы, "посмотреть кино". И — самое главное! — хоть за сотню миль отъедь, никогда не узнаешь ответа на вопросы: "Не был ли там недавно кто-то из магической полиции? И не посещали ли стражники или авроры это место буквально вчера?".

— Неужели это кого-нибудь останавливает? — удивился я, зная, что угроза наказания — способ усмирения весьма и весьма спорный по эффективности.

— Поверьте мне, после того, как в офисе Стражи вам покажут несколько особо "удачных" воспоминаний, желание нарушать Статут отобьется с гарантией! И надолго! — и глядя на мою скептически скривленную губу, пояснила: — Смерть… Она страшит любого. Но есть очень много вещей, которые страшнее даже смерти. Да и отправиться на тот свет можно в какой-нибудь особо мерзкой форме. Смертная казнь для простых волшебников не ограничивается одним лишь "поцелуем", как для аристократов…

"Как хитро все устроено! Когда надо прижать плебс, мозги у нобилитета работают на все двести процентов. А как изящно решается проблема возможной "партизанской войны"! Сразу выбивается из-под ног смутьянов основная опора длительного восстания — симпатия местных жителей. Вряд ли эти самые местные бывают в полном восторге от регулярных проверок стражи. Которые, наверняка, включают в себя и грубое задержание, и суровый допрос, и неаккуратный обыск — то есть такие действия, удобного времени подвергаться которым просто не существует! Хм-м-м… А ведь эту схему можно и улучшить!"

— А стража не догадалась платить вознаграждение за сообщение о каждом подозрительном? — спросил я.

Оказалось, я тут не самый умный.

— Догадалась! — ухмыльнулась Катрина. — Несколько раз я замечала в округе странно одетых магглов. Один раз это был обычный псих. В другой — какие-то "хиппи". А вот в третий… Пришли стражники. Поймали. Разобрались. Это был французский магглорожденный волшебник, задумавший жертвоприношение! Тогда тридцать пять галеонов и три сикля и пять кнатов выплатили мне на руки за сообщение! Очень удачно! Жаль, в округе нет особых мест. И Блэк сюда не заявился… Такие деньжищи! За всяких выползших из своих нор дикарей-оборотней столько не платят…

Несомненно, Катрина в силу своего низкого социального статуса многого не знает. Но в силу его же она на многое смотрит под непривычным для меня углом. И это ее виденье ситуации "с низа" для меня оказалось просто бесценным. Ох сколько всего сразу стало понятным. И почему в Хогвартсе большинство учеников (не малфоеобразных, ясное дело) уже с первого курса стараются быть максимально корректными и обходить денежные вопросы. И почему так "пассивно и покорно" Министерство. И почему Волдеморт настолько легко ставил под свои знамена огромное количество мяса…

Последнее и вовсе объясняется совершенно банально. Небогатые магглы, как бы ни парадоксально звучал этот факт, в этом веке живут ощутимо лучше небогатых магов! А интуитивно понятный принцип "отнять и поделить" придумали ой как давно! Впрочем, про качество этого мяса — разговор отдельный. Вспомнить хотя бы то, как в битве за Хогвартс малолетки, пусть и в обороне, отпинали огромное количество взрослых волшебников — если тех, конечно же, после всего случившегося можно назвать настолько громким словом.

"Хм… Кстати… Волдеморт не производит впечатление идиота. Зная декларируемое человеколюбие светлых сил вообще и мотивацию Поттера в частности, он мог с высокой степенью достоверности предсказать, как именно его враги поведут себя в ответ на то или иное "возмущающее воздействие". К примеру, очевидное: стоит пригрозить убить всех, и Поттер выйдет сам. И, действительно, в каноне все так и произошло. Но почему Темный Лорд не сделал этого сразу? Про глупость и идиотизм — не надо. Глупцы и идиоты не ставят на колени целую страну. Не был ли кровавый штурм столетиями укрепляемой крепости реализацией желания, так сказать, "сократить дробь"? Под благовидным предлогом взаимно уничтожить непримиримых "светлых", так удачно для Волдеморта собравшихся в одном месте, и "темный мусор"? "Война все спишет", да? — И снова ответы породили новые вопросы. — М-да… Сколько всего мне лишь предстоит узнать!"

Я все еще обречен примкнуть к кому-то или создать некий свой, новый полюсочек силы. И обеты, и текущая политическая ситуация, и банальное желание выжить — всё принуждает меня к этому. Но как же неохота повторить в процессе классическую ошибку неудачливых революционеров: "Мы лучше вас знаем, что вам будет хорошо!". А для "железной рукой загоним человечество в счастье" у меня нет и никогда не будет настолько железной руки. Даже у Волдеморта это в итоге не получилось!

"Эх! Где бы мне еще достать информатора для "вида сверху"? Амбридж не подходит, потому что мне нужен максимально неангажированный взгляд на вещи… Хотя она, бесспорно, просто кладезь важнейшей информации. Как лихо с ее подачи рассылали… предупреждения… Поттер… Домовик… Патронус… Указ о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних! О боже! Боже-боже-боже!!!"

От посетившего меня озарения, как близко пролетела "пуля", меня пробил холодный пот. Это тоже лежало совсем на поверхности, более того, прямо и открыто декларировалось, но только сейчас я осознал, что это означает.

"Это как… ну, например, светофор. Что такое светофор? Это устройство, регулирующее движение. Как им пользоваться, с детства известно каждому: "красный — стой, зеленый — иди". Всё.

Но что означает существование светофора как таковое? Означает оно о-о-очень много.

Первое: так как светофор — это вариант решения проблемы, он и указывает напрямую на само наличие этой серьезнейшей проблемы. А именно: настолько насыщенного и, что важнее, грозящего смертельной опасностью дорожного движения, что для его безбедного функционирования требуется внешнее управление. За этим тянутся по цепочке такие прикладные понятия, как высокоскоростные средства передвижения, и дороги, по которым они перемещаются, и обеспечение всего этого, и многое, многое другое — про что и говорить не надо. Чтобы не утонуть в безднах онтологии…

Второе, о чем говорит светофор: наличие достаточно высокоразвитой науки и промышленности, чтобы обеспечить управление движением. И совсем не важно, какой будет непосредственная реализация светофора: на светодиодных лампах, масляных фонарях, флагах, качающих мускулистыми ветками генномодифицированных кактусах или магии. Это будет все тот же светофор. Конвергенция же.

Третье: наличие правил, сиречь закона, которому следует подчиняться.

Четвертое: наличие системы принуждения, ибо любой закон без возможности заставить его исполнять насильно — это или фантастика, или разрушающий основы власти фарс.

И вот теперь светофор видит ребенок, приехавший из тундры. Или из прерии. Или из леса. Или с гор. То есть оттуда, где сама концепция и "насыщенного", и "дорожного" или даже "движения" (в части потребности "далеко и быстро") осознаваема с трудом. Чисто в силу окружавшей его в детстве среды. Зато пользоваться светофором его можно научить достаточно легко. Те самые "красный — стой, зеленый — иди".

А теперь на месте этого вырванного из привычного окружения ребенка оказался я. И как абсолютное большинство людей, я ровно так же не стал задумываться о глубинных причинах видимых мною следствий. "Не увидел за деревьями леса" — вот уж точнее и не скажешь.

Так что же стоит за существованием "Указа о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних" и пары посланных Поттеру писем? Отнюдь не только, как с раздельными в Англии кранами для горячей и холодной воды, забота о здоровье населения.

Во-первых, это организованное и отлично работающее слежение за магией волшебников… — моя задрожавшая рука сама потянулась расстегнуть верхнюю пуговку на рубашке. — Нет! Не только волшебников! Вообще за любой магией! Волшебников, домовиков, существ, артефактов… Всех! Причем не только дома, но и повсюду! Второе письмо Поттер получил, колдуя в парке!

Во-вторых, объем и глубина слежки поражает. В письме, пришедшем Поттеру, было четко указано, где, когда, при ком и какое именно заклинание он применил. А значит, магическая система слежения:

а) зафиксировала факт колдовства;

б) распознала личность колдующего, безошибочно определив, что колдовал именно Гарри Поттер, а не Джон Доу и не Вася Пупкин, — то есть сравнила полученный отклик с какой-то базой данных (!) на всех (!!!) волшебников Британии;

в) сопоставила возраст колдующего с его статусом — совершеннолетний или нет;

г) в случае нарушения передала эти сведения "куда надо".

В сумме все это означает, что Министерство следит абсолютно за всеми магами, а не только за несовершеннолетними! Причем следит уже более ста лет! Точный год принятия "Указа о разумном ограничении…" я знаю (вроде совсем недавно готовился к СОВ, всего месяц назад, а кажется, прошли годы!) — тысяча восемьсот семьдесят пятый. А идея, поди, появилась еще раньше? Получается, магглы в те времена о таком даже не помышляли, а у магов уже это было! Вот тебе и "погрязшие в средневековье"…

Как эти функции могут быть реализованы практически? Насчет "фиксации факта применения" — не знаю. А вот остальное… Судя по тому, что мне нигде даже намека не встречалось на то, что заклинания несут какой-то личный отпечаток колдующего, единственный вариант опознания это… — я подхватил со стола чашку и залпом допил весь оставшийся чай, желая смочить пересохшее горло, — волшебная палочка!"

Быстро перебрав в памяти свои особо эффектные "достижения", я мысленно, но очень страстно возблагодарил… свое пижонство! Все серьезные противозаконные поступки я совершал не английскими палочками! А это значит, что у Министерства в "папочке" на меня ничего нет. А что есть, вроде кентавров, ненаказуемо. Чуть успокоившись, я продолжил свои рассуждения.

"Логично? Очень! Всего два (!) продавца на все государство. И Министерство обязало всех магов поставить на свои палочки надзорное заклинание отнюдь не после войны, как я думал на втором курсе, а гораздо раньше. Зато стоимость палочек — минимальная. Ну не может основной инструмент на всю жизнь, очень долгую жизнь, а то и не на одну — дети-внуки — стоить как три чашки кофе! На континенте они стоят ой как дорого! А в Англии — дешево купил палочку у старика Олливандера или у пока еще достаточно молодого Киддела, в Министерство ушло "соответствие айди фамилии", а продавцам — возвращена разница между реальной и продажной стоимостью. А что, есть же приори инкантатем, почему бы ему не быть удаленным?"

Я помотал головой, отгоняя пришедшие образы маго-технологической цивилизации. Где планшеты собраны на базе зеркал, а пакеты летят между роутерами по магическому эфиру.

"Нет? Не бьется? Если бы система была такой крутой, то и войны бы не было? Всех сразу бы похватали? А вот эти вопросы не опровергают, а, наоборот, только подтверждают мою теорию. Потому что слежка не может понравиться никому, тем более богатым и сильным. Особенно богатым и сильным. Если есть куча заклинаний, которые закрывают от поиска, то почему таким не быть в родовых мэнорах? В том числе — в моем?

Плюс система эта, судя по дате разработки, делалась чистокровными, в интересах чистокровных и для подавления полукровок и магглорожденных чистокровными. А они, к счастью, скорее всего додумались не пилить сук, на котором сидят, и не включать в перечень неразрешенного еще и древнюю магию. Темную магию. Но "темнота" — понятие весьма относительное. Особенно в последнее время.

Палочка? Тоже не проблема. Колдовать можно и чужой. Барти с меткой на финале Чемпионата мира по квиддичу, Малфой с просьбой Темного Лорда и прочее, прочее, прочее — гарантируют. Правда, купить в официальном магазине палочку с целью передачи темному магу — это все равно что записать на свое имя фирму-однодневку для шапочных знакомых. Или симку — для телефона-детонатора!

Конечно, с палочками есть еще много неясностей. Каждый почему-то хочет колдовать непременно своей. Даже Волдеморт, даже после возрождения захотел не "хоть какую-нибудь", а именно ту, с которой учился в Хогвартсе. Чисто механическое привыкание к инструменту? Или в этом виноват магический импринтинг в детстве? Если так, то меня от него спас уже совсем не детский возраст и прагматичный подход. "Если палочка — инструмент, как тот же смартфон, то какие проблемы заменить сломавшуюся?"

"Письма счастья" не приходят детям, которые колдуют рядом с другими волшебниками? Так они не нарушают "разумности" колдовства.

Ничего этого на уроках не разжевывают? Так письменное "предупреждение о запрете прибегать к волшебству на каникулах" выдается в конце года. Каждого года, каждому студенту Хогвартса. Это то самое: "красный — стой". Ну а об обязанности каждого мага соблюдать Статут — пилят все семь лет. Глубинные же причины… Либо их объяснит богатый и влиятельный дедушка, ибо знания о том, как в действительности все работает, — это фундамент власти, либо ты додумаешься до этого сам, либо это тебе просто не нужно. Живи не нарушая, соблюдая законы и не ища в них удобных для кормления лагун…

И вообще, все не так уж и страшно! Здесь тот самый исключительный случай, когда полицейское государство — это оплот свободы по сравнению с возможной альтернативой. Потому что в реалиях магического мира: предсказаний, непреложных обетов, личного ученичества, где тебя могут уничтожить простым приказом "не дыши", — за "переход на красный свет" могло бы и мгновенно убивать магией. Или даже не за сам переход, а только за мысль о нем…"

Пока я вытирал со лба холодный пот, разговор перескочил на другую тему. Совсем неожиданно стал понятен источник некоторого испуга миссис Хопкинс. Его причиной было не то, что она собственноручно согласилась своего сына отпустить — если называть вещи без всяких экивоков — в банду. И не боязнь того, что сыну придётся заниматься противоправными делишками и рисковать при этом жизнью. Для тех, у кого в этом полуфеодальном обществе принципиально нет никаких возможностей улучшить свой социальный статус, эта цена известна и априори принимаема, а риск подразумевается по умолчанию. Причиной страха было совсем иное.

Оказывается, обычно чистокровные аристократы, если уж каким-то чудом и брали в семью чужака, старались по-жесткому обрубить все "грязнокровные корни". В лучшем случае — запрещали общаться (а указание лорда члену рода — это магический приказ сродни империо), в худшем — чистили родителям ребенка память. Ведь как проще всего отвадить вырванного из семьи сына или дочь от общения с родителями? Неузнаванием его отцом и матерью! А душевные раны рядового члена — кого они интересуют? "Все во благо рода!" — этот девиз осознать и принять невероятно сложно лишь человеку, воспитанному в нынешнем веке на примате личного над общественным.

— Наверное, ты раздумываешь, зачем мы тебя позвали и зачем все это рассказываем? — внезапно задала вопрос Катрина.

Не то чтобы я заскучал, но тому, что разговор наконец-то стал предметным, все же обрадовался. Неопределенность… напрягает. Выдержав долгую паузу, я спросил:

— В чем проблема?

— Проблема… — к беседе присоединился мистер Хопкинс, до этого оказывавший жене только молчаливую поддержку. Но договорить не успел.

— Уэйн! Иди погуляй! — перебив его, приказала Катрина.

Парень, заторможенно кивнув, встал и вышел. Многие вещи, судя по его потрясенному виду, оказались неприятным открытием не только для меня. Впрочем, рыба редко задумывается о воде, в которой плавает всю жизнь…

— Проблема в деньгах, — продолжил отец Уэйна.

"Деньги! Неужели всё, всегда и в любое время упирается в деньги? Интересно… Нет! Не только не интересно, но и даже не любопытно, как и на сколько меня сейчас будут "разводить". Впрочем, если они будут умны и скромны в своих запросах, то в качестве средства поддержания лояльности Уэйна…" — подумал я и со вздохом произнес:

— Да. Продолжайте…

— Мистер… эм, лорд Крэбб. Я прошу меня извинить, но раз уж наш сын теперь ваш родственник… Будет справедливо, если именно вы будете платить за его дальнейшее обучение. Счет от вашего Министерства нам пришел на прошлой неделе. Да и уже потраченные… Было бы неплохо, если б и их вы тоже нам возместили…

Интерлюдия 31

Министерство магии Великобритании было создано в тысяча семьсот седьмом году. Как и любая другая структура, некоторое время после своего создания оно проходило через период постоянных изменений, чтобы найти наиболее эффективную конфигурацию и отработать процедуры внешних и внутренних взаимодействий. Период этот сопровождался достаточно непростыми событиями как в Магической Британии, так и вовне ее, но к девятнадцатому веку Министерство окончательно оформилось во всем привычную сейчас структуру. А к началу следующего века устоявшийся комплекс гласных и негласных правил, то есть то, что называют административной культурой, перешел уже в разряд незыблемой традиции.

Так, в соответствии с ней большинство сотрудников Министерства (кроме служб, постоянно работающих по смещенному графику) трудились шесть десятичасовых рабочих дней с одним выходным — в воскресенье. Однако при этом негласным правилом было то, что чем выше должность, тем раньше ее обладателю можно было уйти с работы. А руководители начиная с главы отдела имели чуть ли не официально признаваемое право в субботу не приходить. Понятное дело, что у министра и вовсе график был свободным. Правда, и "топ-менеджеры", и министры, которые этим злоупотребляли, очень быстро свои должности теряли.

Начиналась рабочая неделя в понедельник. В этот же день проводились технические совещания внутри каждого департамента, на которых подводились итоги, вырабатывались планы на будущее и ставились непосредственные задачи персоналу. Междепартаментское же совещание глав отделов и министра проходило раз в месяц, в первый рабочий день, безотносительно к дню недели.

Но сегодня традиции впервые за много лет оказались попраны. Попраны не кем-нибудь, а самим министром, который, по идее, обязан был быть их первым защитником.

Все дело в том, что действующий министр магии Корнелиус Фадж, ошарашенный налетом на Министерство и воскрешением Волдеморта, дал своим подчиненным на проработку мер по устранению кризиса ровно десять дней, и ни днем больше. В ту ночь, девятнадцатого июня, ему, естественно, было не подсчета дней по календарю, как и остальным поднятым из мягких постелей главам отделов. Ну а потом — взыграла гордыня: "Будет так, как я сказал!" В результате совещание глав отделов мало того, что проходило не первого числа, так еще ко всему прочему пришлось на выходной день — субботу, что уже совсем ни в какие рамки не лезло. А уж то, что на него пригласили еще и заместителей — начальников отделов, — это вообще надругательство над основными принципами организации работы с персоналом и административной культуры.

Кабинет для совещаний высших чинов Министерства магии в этом столетии был оформлен в зеленых тонах. В отличие же от декора, размер его, как и количество мест за монументальным столом из малахита, не менялись уже более двух сотен лет. Поэтому присутствующим на совещании расширенного состава заместителям глав департаментов пришлось трансфигурировать себе стулья и садиться за спинами своих патронов вторым, а кое-где даже и третьим рядом.

Департамент магического хозяйства, ответственный за решение повседневных проблем жителей Магической Британии, был представлен двумя персонами. Начальницей департамента Элинорой Стрикленд — волшебницей неопределенно средних лет и относительно молодым волшебником по имени Кеннет Нэш. Мадам Стрикленд выглядела какой-то серой, потертой и замотанной делами, а ее помощник, хотя такое трудно представить, был еще более невзрачным, чем начальница. Сразу бросались в глаза мантии обоих. Таких старых и ветхих нельзя было найти даже в лавке старьевщика в Косом.

У сидевшей напротив них Присциллы Конли — главы Отдела магического образования, а также у ее соседки — главы Магической экзаменационной комиссии Гризельды Марчбэнкс заместителей не было, что наверняка очень радовало сейчас "транспортников", теснившихся справа от них, ибо места всем откровенно не хватало. К тому же обе волшебницы если и были в силу преклонного возраста личностями чудаковатыми, что было отлично заметно даже по их одежде, но зато хотя бы неконфликтными.

Делегация от Департамента магического транспорта насчитывала пять человек. Помимо главы департамента, Пола Дэвида Пирсона, представительного волшебника средних лет, здесь также находились: директор Руководящего центра сети летучего пороха Майкл Дженнингс, Эвис Баркер от сектора контроля за метлами, Дороти Гилмор — начальница портального управления и Сандра Бартон из Центра приема экзаменов на аппарационную лицензию. Им, чтобы поместиться за спиной руководителя, пришлось сесть в два ряда.

Следующее после Элиноры Стрикленд место в левом ряду принадлежало начальнику Комитета по экспериментальным чарам Доминику Каммингсу, позади которого сидел заместитель — Тревор Монтгомери. Эти двое, видимо желая подчеркнуть свою плотную занятость, пришли на совещание в рабочей одежде: укрепленных защитными чарами мантиях и перчатках из драконьей шкуры. Будто бы их оторвали прямо от алхимического стола.

От Департамента магических игр и спорта присутствовало три волшебника: Эдвард Тейлор, Чарлз Нил и Далси Парсонс — глава департамента, глава Британско-ирландской лиги квиддича и начальница сектора патентов на волшебные шутки соответственно.

Кресло слева от Эдварда Тейлора занимал Оливер Тэйт, волшебник, сменивший на месте главы Департамента международного магического сотрудничества погибшего Барти Крауча. Позади него сидели его помощницы: Люси Хикс, София Хьюстон и Кэрол Бишоп — главы Британского отделения Международного совета по выработке торговых стандартов, Международного бюро магического законодательства и Британского филиала Международной Конфедерации Магов. На фоне большинства остальных присутствующих здесь волшебников, старающихся придерживаться сдержанно-делового стиля, четверка "дипломатов" выделялась особо щеголеватым видом. Чрезмерно даже щеголеватым, за что на них бросили уже не один и не два неприязненных взгляда.

Напротив пижона, поставленного "Ведьминым досугом" на почетное второе место в рейтинге "Колдуны с безупречным вкусом", сидел Джон Аткинс, глава самой представительной делегации по правой от входа для посетителей стороне стола — от Департамента регулирования и контроля магических популяций. Дэниел Ли — сектор существ, Габриэль Уильямс — сектор тварей, Джейкоб Лукас — сектор духов, Мелвин Оуэнс — отдел по связи с гоблинами, Опал Болл — отдел по связи с кентаврами, Амос Диггори — сектор борьбы с магическими паразитами. Шесть человек, чтобы хоть как-то разместиться за спиной своего патрона, были вынуждены теснить "транспортников", а те в свою очередь — соседок слева: обеих пожилых "воспитательниц". Конечно, можно было попробовать подвинуться вправо, но там тоже было достаточно плотно.

Занимающий место справа Алан Галлахер, глава Департамента устранения последствий магических происшествий и катастроф, и три его помощника: Грегори Мортон, Шэрон Уэлч и Джером Гувер — главы группы аннулирования случайного волшебства, отдела обливиаторов и Комитета по выработке объяснений для магглов — предпочли лучше создать давку, чем занять хоть дюйм пространства, "принадлежащего" секретариату Министерства магии. А все потому, что с сидевшей на почетном, рядом с самим министром, месте первым заместителем министра магии Долорес Амбридж предпочитали не связываться даже самые отмороженные волшебники.

И причиной тому была не ее сила. Волшебницей она была, прямо сказать, не самой сильной. Зато как филигранно она могла интриговать! Поэтому для любого знающего расклады министерского работника, уже не обманывающегося приторными улыбками и тоненьким голосочком, мадам Амбридж была страшным человеком: обидчивым, злопамятным и безжалостным. Сидевшая на совещании за ее спиной Муфальда Хопкирк — наглядное для всех тому подтверждение. Сначала медленно, с удовольствием растягивая месть, год за годом Амбридж перемалывала в пыль волю и достоинство своей давней школьной недоброжелательницы, а потом получившееся "пюре" — не убила, нет. И не выкинула на задворки Лютного. Хуже! Превратившуюся в послушный безропотный инструмент волшебницу она приставила к работе. На себя! "Не-е-ет. Таких врагов лучше не наживать!"

На другой стороне стола было немного попросторнее. Второе место по правую руку от министерского кресла, закрепленное за Отделом Тайн, сейчас пустовало. Из-за этого силовики, чье место было первым, смогли расположиться достаточно свободно. А ведь именно Амелия Боунс, возглавляющая Департамент магического правопорядка, привела с собой больше всех заместителей. Сектор борьбы с неправомерным использованием магии — Пол Паркер. Сектор борьбы с незаконным использованием изобретений магглов — Хелен Грант. Офис регистрации анимагов — Максимилиан Уэйд. Отдел выявления и конфискации поддельных защитных заклинаний и оберегов — Бриана Карпентер. Магическая Стража — Пий Тикнесс. Министерский Магический Патруль — Эмили Питтс. Аврорат — Руфус Скримджер. Ударный Магический Отряд — Делайла Фишер.

И еще в углу за небольшой конторкой с пером в руке умостился Перси Уизли — младший помощник министра магии. Хотя любой волшебник и мог легко восстановить произошедшие события с помощью омута памяти, но некоторые вещи требовали строгой фиксации "в твердой копии" — на пергаменте.

Таким образом в помещение, рассчитанное на высококомфортную работу четырнадцати человек, сейчас набилось аж сорок один, что никак не могло служить поводом для хорошего настроения. Также не добавлял радости собравшейся здесь и сейчас верхушке исполнительной власти и тот факт, что в связи с серьезностью обсуждаемой проблемы Фадж категорически отказался перенести совещание на будний день.

— Все собрались? — щелкнула ручкой и распахнулась дверь, и в комнату для совещаний непривычно быстрой для него походкой влетел министр магии Британии Корнелиус Фадж. — Секретарь?

— Отсутствует только начальник Отдела Тайн… — ответил вскочивший и легонько поклонившийся Уизли.

— Это я знаю. Предупрежден. Все остальные — здесь? — уточнил министр.

— Да.

— Тогда… — он подошел к своему месту, нервным жестом руки заставил отъехать в сторону кресло и со вздохом упал в него. Отлевитировал шляпу на подставку. — Начнем. Я прочитал ваши отчеты, — Фадж аккуратно положил на стол тонкую стопочку листков пергамента, — и хочу сказать вам вот что. Это всё… — неожиданно для всех министр вскочил на ноги и одним резким невербальным беспалочковым заклинанием, почти грубым магическим выбросом, с громким криком разнес стопку в клочья: — …сок конской залупы! Понос вампира! Перхоть с задницы гоблина! Кентаврова моча!..

Все присутствующие в зале оторопели. Всегда корректный и выдержанный Фадж был настолько не похож на себя самого, что если бы у входа не стоял усиленный смешанный пост авроров и стражи, многие бы в первую очередь заподозрили подмену. А те, что не заподозрили, из-за особенностей мышления бездумно пялились на орущего и брызжущего слюной министра. Ведь он вел себя так необычно, сыпал такими выражениями, что смысл этого не доходил до разума сидящей в креслах элиты Министерства. Просто потому, что невозможно было совместить в мозгу в один непротиворечивый образ настолько грязную брань и министра магии. Вот сознание и маркировало полученную информацию биркой "послышалось", как заведомо ложную.

Никто не засекал время, как долго продолжал материться министр. Но наконец наступил момент, когда раскрасневшийся Фадж устал. Наколдовав себе стакан воды, он жадно, смачивая подсорванное горло, выпил и развеял его. Сел в кресло и почти спокойно (особенно на фоне только что произошедшего) произнес:

— Мадам Стрикленд.

— Да?

— Я сегодня шел по атриуму, и как вы думаете, что я там увидел? И знаете, чего наоборот — не увидел?

— Нет, мистер Фадж.

— Я там увидел разбитые стекла! А не увидел — фонтана Магического Братства! Прошло уже десять дней! Чем таким важным вы всем своим отделом занимались все это время, что на восстановление фасада Министерства магии у вас не хватило времени, лепреконских галеонов вам в задницу и стаю нюхлеров навстречу?!

— Причины этого я указала в отчете…

— Ваши отчеты, — перебил её Фадж, снова распаляясь, — не стоили моего времени на их прочтение. Даже пергамента, на котором были написаны! Ну?

— Понимаете, — скривилась волшебница, — разрушенное магией Того-кого-не-называют из-за остаточного темномагического следа очень плохо поддается ремонтным заклинаниям. И эльфийской магии тоже. Мы направили запрос в Отдел Тайн и экономическое обоснование выделения средств в секретариат, но ответа ни оттуда, ни оттуда пока не получили, — сделала она неуклюжую попытку спихнуть проблему на других.

— Это так, Долорес? — повернул голову влево Фадж.

— Да. Видела я эту… это… обоснование. На те деньги, что они запрашивают, статую можно будет восстановить из философского камня! И позолотить весь атриум еще останется!

— Вы что, издеваетесь? — разозлившийся Фадж развернулся и впился взглядом в съежившуюся начальницу департамента обслуживания.

— Нет!

— Мадам Стрикленд. Деньги… сумму… Долорес?

— Вменяемую, Корнелиус. Вы же знаете наши бюджеты…

— …вменяемую — переведут. На восстановление разрушенного срок вам — месяц! И ни минутой больше! После этого заниматься данным вопросом на вашем месте будет кто-то другой. Ясно вам это, мадам Стрикленд?

— Ясно. Не ясно только, как мы это сделаем, — тихонько буркнула себе под нос волшебница. Но в тишине совещательного зала была услышана Фаджем.

— Как? Руками, как магглы, если уж магией у вас не получается! — разозленно бросил глава Министерства. — Теперь… Где там у нас мадам Марчбэнкс? Вы не заснули?

— Нет, молодой человек.

— Что там за история с СОВ в этом году?..

Коротко говоря, разнос получился эпичный. Фадж прошелся по всем, причем нельзя сказать, что не за дело. Ну или почти. Так, главу Магической экзаменационной комиссии упрекнули в том, что у нее на экзаменах начинают самовольничать какие-то странные личности. Отделу магического образования досталось за то, что до сих пор никак не могут пройти согласование новые, более безопасные для учащихся издания учебников по чарам, трансфигурации и ЗОТИ. "Транспортникам" поставили в укор, что по их каминной сети туда-сюда, прямо в атриум, шляется кто попало с метками. Начальнику Комитета по экспериментальным чарам Доминику Каммингсу напомнили, что нужно строго выдерживать сроки и очередь рассмотрения заклинаний, а не отодвигать возможно важные заклинания в пользу сомнительных шуточек, сколько бы детишек ни плакало со страниц писем. У сотрудников Департамента магических игр и спорта Фадж с издевкой поинтересовался, готов ли "план, как запирать конюшню", хотя бы после того, как "лошадь уже украли"? Или для оценки событий того позорного лета два года — это мало? Главе Департамента международного магического сотрудничества и его заместительницам было заявлено, что их задача не в том, чтобы как можно ближе подогнать свой внешний вид к картинкам из "La Magique Mode Illustrée", а в том, чтобы выполнять порученную им важную работу. "…В секретариат до сих пор каждый месяц приходит целый мешок писем с претензиями еще за позапрошлогодний кубок по квиддичу, а у вас одна мода на уме!" Департаменту регулирования и контроля магических популяций влетело за безрезультатную работу с оборотнями, которые никак не хотят следовать общепринятым правилам поведения, и за отсутствие не только управления, но даже контроля за перемещением кентавров. Глава Департамента устранения последствий магических происшествий и катастроф получил взыскание за перерасход средств при ликвидации следов нападений темных магов на магглов — настолько значительный, что "даже не нужно читать отчета, чтобы заподозрить что-то странное!". Ну а главу Департамента магического правопорядка "разнесли" за то, что, имея такие силы, она так до сих пор и не установила, где прячется Тот-кого-министр-видел-лично-десять-дней-назад.

— Значит так. Я в вас всех крайне разочарован. Если вы еще раз напишете мне такие отчеты, то лучше подотрите ими себе зады! На большее они все равно не годятся! Я ждал от вас реальной помощи, а вы позволили себе ограничиться отписками. И теперь я задаю себе вопрос: если вы ничего не можете, зачем мне и Министерству такие работники? Что вы хмыкаете, мадам Боунс? От вас, именно от вас я ждал помощи больше, чем от других. Но что я получил? Как и остальные, вы решили устраниться! Куда делся непримиримый борец с темными магами? Думаете, вас не заденет? Или, быть может, вы, наоборот, жаждете моего скорейшего падения и воцарения Того-кого-не-называют?

В угаре обличения своих сотрудников в нерадивости Фадж не заметил, как переступил черту, отделяющую деловое от личного. Никому не нравится, когда с него "снимают стружку", в том числе и мадам Боунс. Но обвинение в желании сдаться на милость Волдеморта было уже откровенным перебором!

"Целовать ноги тому, кто вырезал всю твою семью? Плюнуть на их могилы? Самой стать конченой мразью, пытающей женщин и детей? Маньяком-убийцей, упивающейся кровью? Такой меня считает Фадж?" — и без того подыстощившийся запас терпения был мгновенно исчерпан до последней капли, и Амелия Боунс бросилась в атаку.

— Большего? — почти прошипела она. — Вы хотите большего? Может быть, вы хотите узнать, как предотвратить войну?

— Поведайте нам, дуракам, эту великую истину, мадам Боунс, — ерничая, ответил Фадж.

— Тогда слушайте! Начать следует с немедленного ареста всех подозрительных, причем не глядя на вынесенные ранее оправдательные вердикты суда. "Уважаемые" фамилии, такие как Яксли, Гойл, Крэбб, Дэвис и прочие, — все они должны быть в несудебном порядке допрошены под империусом. И в случае их или членов их семей причастности, возможно, убиты на месте. А еще неплохо было бы допросить вообще всех лордов Палаты!

Кривая улыбка исчезла с лица министра.

— …Объявить любого Упивающегося вне закона. Считать наличие метки достаточным доказательством для казни на месте. В связи с тем, что Азкабан превратился в проходной двор, — немедленно казнить всех меченых преступников, отбывающих там срок, вне зависимости от возраста, пола или оставшегося срока заключения… — Не обращая внимания на предостерегающее кхеканье Амбридж, Боунс с жаром продолжила: — Назначить награду за голову каждого Упивающегося. Назначить награду за сведения об Упивающихся, особенно об их повелителе. Назначить наказание за сокрытие сведений об Упивающихся. Каждый подзаборный бродяга-сквиб должен знать, что, чем иметь с Упивающимися или сочувствующими им какой-либо бизнес, безопаснее и денежнее как можно быстрее сдать их ближайшему сотруднику ДМП. А каждая конченая мразь из Лютного, торгующая поддельными темномагическими зельями из вырезанных в маггловских моргах частей тел, должна помнить, что за их художества Азкабан — это не авада, как за метку.

Присутствующие в зале тихо выдохнули. А глава ДМП продолжала излагать свою предельно жесткую программу выхода из кризиса.

— Одновременно с этим максимально лишить Упивающихся мобилизационной базы. Для этого сделать резкие послабления оборотням. Как минимум — официальное признание их существами. Введение моратория на выдачу лицензий Охотников. А еще лучше немедленное, без вынесения на обсуждение Палаты лордов, принятие манифеста от сорок седьмого года, похороненного тогда. Да! Того самого, скандального: "О людях, тварях и магглах". Кто не помнит или не слышал, согласно ему предлагалось признать оборотней — больными людьми, со всеми вытекающими из этого экономическими и политическими следствиями, в числе которых — выплата оборотням небольшой пенсии "по ранению".

По комнате пробежали недовольные шепотки.

— Работать с бедными слоями волшебников. Объявить о создании отрядов содействия Министерству и начать широчайший набор. Чтобы все те, кому нечем заняться или не на что купить себе плошку овсяной каши, стекались не под знамена Волдеморта, а наоборот — воевали против него. Или, по крайней мере, были под постоянным контролем. А как это назвать — "Добровольная дружина", "Егеря" или "Общество любителей мурлокомлей" — вопрос десятый.

Ропот усилился.

— Обеспечить жесткий контроль за финансами и абсолютный — над Гринготтсом. Установить лимит на снятие денежных средств со счетов. Заморозить или даже конфисковать сейфы у подозрительных. Объявить мораторий на снятие крупных сумм. Сделать обязательным письменное обоснование значительных денежных переводов, как исходящих, так и входящих…

— Немыслимо! — выкрикнул кто-то из задних рядов.

— Все темномагические, а также боевые артефакты выше третьего класса при изъятии из сейфа должны быть конфискованы на выходе из Гринготтса.

— Невозможно!

— …Закрыть каминную сеть. Развернуть антиаппарационный купол над всеми важными точками Магической Британии.

— А как нам работать?

— …Запретить действие наемных отрядов. Приравнять наем таковых к метке. Объявить о временном прекращении огня. Все старые родовые проблемы пусть решают в судебном порядке или разрешенной дуэлью, а не швыряя друг в друга бомбарды отрядом на отряд!

Боунс быстрым взглядом окинула возбужденных волшебников, после чего повернулась к Фаджу.

— А вот теперь скажите мне, Корнелиус, вы хоть что-то из этого рискнете сделать? А если и захотите, то сможете ли? Или, говоря по-простонародному, у вас "кишка тонка" принять сложные и неприятные решения, но которые позволят не допустить войны?

— Вон! Все вон! — заорал побагровевший Фадж.

* * *

— Твое мнение? — спросил у своего только что вынырнувшего из омута памяти давнего друга волшебник, неторопливо раскуривающий сигару. Скромная коробка из отделанного крокодильей кожей серебра с выстланными бархатом отделениями и ценой содержимого всего лишь в полторы тысячи фунтов как будто сама по себе приглашающе развернулась в сторону гостя.

— Нет… Я трубку…

— Зря… Никак я тебя не приучу к нормальному…

— Новодел, — презрительно скривился маг. — Трубка — древнее!

— Ты все еще продолжаешь сомневаться? Хочешь опять поспорить? Помнишь, что рассказал призванный дух того старого шамана с запада? Сигары — древнее! Трубка появилась гораздо позже!

— Ладно-ладно…

Немного побаловав себя шутливым спором и вкусом хорошего табака — курили оба волшебника редко, только для удовольствия, — друзья продолжили серьезный разговор.

— Так что? — потраченное на беседу-ни-о-чем время было каждым магом с пользой употреблено на то, чтобы определиться со своей позицией.

— Ну… Однозначно можно согласиться только с мыслью мистера-быстрые-ноги-и-корректное-поведение, что "это не такие работники не нужны Министерству, а такой министр никому не нужен!".

— Согласен. Такие предложения нужно душить в зародыше, а не истерить, как испортившая зелье малолетка! В конце концов, он что, забыл, кто утверждает министров?

— Поможем ему уйти?

— Зачем? Если все пойдет… ожидаемо, то Фадж сбежит сам. Если успеет. Впрочем, он всегда был… понимающим и корректным.

— Кого поставим взамен?

— Ну… Если Скримджер первым успел добраться до нас, то почему бы и не его? Кандидатура не лучше и не хуже других…

— А как быть с нашими "друзьями"? — иронии в последнем слове волшебника хватило бы на целый рассказ. — Фадж ведь их ставленник? Не нарушим ли мы тем самым традиции "чет-нечет"?

— Уже нет. Они "возвратили из отбоя" старую фигуру.

— Да. Согласен. Это был неожиданный и сильный ход. Надеюсь, эта фигура будет соблюдать правила? А то, как я посмотрю, у некоторых от власти начинает опасно кружиться голова. Такой министр нам не нужен!

— Да. Такой министр нам действительно не нужен. Даже для главы департамента такой радикализм уже непростителен. Нельзя даже слегка замахиваться на устои нашего общества! Что касается этих, думаю, они нас поддержат. Хаос никому не нужен.

— Согласен. Тогда — кому поручим? Она вроде как достаточно сильна…

— Но одинока. За ней никого не стоит. Так что без проблем найдем кому…

— Угу, — кивнул головой любитель трубочного табака. — Тем более вновь появилась настолько удобная фигура…

— А остальной род? С ним не будет проблем?

— Если не ошибаюсь, там вроде только племянница…

— Всего? Что-то я подотстал от реальности. Хм… Я думаю, в таком случае нам тоже не стоит быть слишком радикальными. Кресел в Палате и так уже много опустело… Опасно много!

— Согласен. Да. Еще нужно будет связаться с "вечно вторыми" и предупредить. Пусть устраивают магглорожденным, раз уж так их недолюбливают, какую угодно чистку, но пресекать старые рода — очень плохой тон! Кто будет ставить министров, если вся Палата лордов вымрет?

— Всегда можно будет возвысить кого-то из молодежи, как тех же Дэвисов. Тем более уже больше века прошло. Многие рода окрепли, нарастили жирок, так что их нужно либо стричь, либо превращать в охранников стада.

— Можно-то можно, но… Кстати! "Вторые" из простых соображений безопасности будут настаивать на размене фигур. Кого отдадим?

— А не намекнуть ли им о том, что Дамблдор теперь не пользуется нашим покровительством?

— Ха! Удивительно, как это все до сих пор думают, что он — наша креатура?

— У Дамблдора оказался весьма хорошо подвешенный язык. И мозги. Ему было выгодно, чтобы все считали, что за его спиной стоим мы. Нам было выгодно это не опровергать…

— Зато как теперь удобно! Классический способ расплатиться чужими деньгами!

Сделав в разговоре паузу на чашечку кофе, слегка сдобренную коньяком, любитель сигар произнес:

— Хм… Я же тебя не первый год знаю. И даже не первый век. Вижу, что ты все-таки чем-то остался недоволен. Говори. Решим вопрос. Не нам с тобой ссориться…

— Никаких обид, — для усиления эффекта любитель трубок даже рукой помахал. — Просто… Знаешь, меня беспокоит этот "вытянутый из отбоя"…

— Хоркрукс, поди, себе создал. Что в этом нового? — пожал плечами хозяин кабинета. — Не он первый, не он последний!

— Все равно, мне… тревожно. Ты же помнишь, что сказал гадатель-медиум? Про "все плотнее и плотнее тень, что падает на свет ваших планов". Тьфу! Когда уже они наконец научатся говорить четко и понятно, а не сыпать невменяемыми аллегориями?!

— Никогда. Ты сам все понимаешь.

— Понимаю. Но…

— Успокойся. Темный лорд? Да сколько их было даже на нашем веку?! А сколько — в истории наших родов?! И где они теперь, а где — мы?! Да даже если всех местных худородцев размажет Статутом, мы спокойно переждем это на континенте. Не первый раз! Более того, нам такое развитие событий может быть даже на пользу! Сейчас мы первые среди немногих равных, а так — стали бы единственными старшими! Корона колдуна-императора станет на шаг ближе!.. Забудь! Хочешь, повеселю тебя?

— Ну-у-у… — все еще в сомнениях протянул гость, — давай.

— Иду я тут мимо родового гобелена. Смотрю — светится что-то. Пригляделся — а на нем появилась новая связь с чужим древом.

— Ну да. Ты же следишь даже за очень дальними потомками. А у тебя их полно. Что удивительного в том, что один из твоих пяти-шестиюродных внуков на ком-то там женился? Или одна — вышла замуж. Ведь даже их бабушки-дедушки уже не знали, из какой семьи они вышли.

— Побратался, если точнее. А удивительно то, с каким именно родом. Ты не поверишь!

— Ну. Не тяни!

— С Крэббами!

— Не может быть! Ты шутишь? Нет? Серьезно? Ха! Да старый Крэбб, поди, у себя в гробу от такого счастья крутится! Как бы не вылез и не надрал зад такому внучку!

— Они своих мертвых сжигают. Некроманты…

— Хм-м… Бывали уже нехорошие прецеденты? Тогда — это очень предусмотрительно с их стороны! — с фальшивым одобрением в голосе оценил опытный волшебник.

Переглянувшись друг с другом, седовласые джентльмены громко и весьма некрасиво, зато весело заржали.

* * *

Питер Дэвис, лорд Дэвис, поднял голову от омута памяти, нашел глазами гостя и с отчетливым уважением в голосе произнес:

— Как всегда, выше всяческих похвал, мистер Нэш. У вас несомненно есть нюх! Вы умеете приносить мне действительно важные новости!

— Я рад, что вам понравилось, лорд Дэвис.

— Как обычно?

— Да. Переводом на тот счет в Гринготтсе.

— Хорошо, — кивнул Дэвис и встал, намекая что аудиенция закончена.

— А-м-м-м, — Нэш немного помялся.

— Что-то еще?

— Нет… Это… — Он все же решился уточнить: — Сколько там?

— Думаю, такие новости стоят… хм… полуторной ставки!

— Благодарю вас, лорд Дэвис! — загорелся шпион. — Огромное спасибо!

За спиной посетителя захлопнулась дверь, и улыбка покинула лицо Дэвиса. Он снова окунулся лицом в омут памяти. Еще раз внимательно просмотрев воспоминания, он убрал фиал в родовой архив и в задумчивости потер подбородок.

Но раздумья не продолжались долго. Решение было принято. Видимо, не очень приятное, раз лорд сгорбился и тяжело вздохнул.

— Прости, Мелли, но ты просто не оставляешь мне выбора… — прошептал он в тишину кабинета родового особняка, достал из стола листок с написанными на нем цифрами и аппарировал прочь.

Глава 75. Высокая дипломатия. Часть I

— А-у-ш-ш! — под недоумевающим взором Уэйна зашипел я и бросил вилку рядом с тарелкой.

Сегодняшний день начался очень не рано. После окончания беседы с родственниками моего недавно (и неожиданно) обретенного брата весь вечер я знакомил Уэйна с поместьем. Теперь нашим поместьем. Рассказывал, пока без подробностей, историю рода, посвящал в некоторые факты о себе и выдавал прочую важную информацию, которую ему необходимо было знать, чтобы не наломать дров — завалы которых придется разгребать мне. Я уже давно и на личном, весьма неприятном опыте убедился в верности золотого правила межличностных коммуникаций: "Лучше потратить ровно столько времени, сколько нужно для подробного объяснения задачи, и тут же, в обязательном порядке, еще и убедиться в том, что подчиненный понял тебя единственно правильным образом, чем сэкономленное время позже потратить (сидя в полном охренении на разборе уже у своего начальства) на раздумья, что с упоротыми косяками теперь делать".

Поток данных, как я и надеялся, тек отнюдь не в одну сторону. Уэйн подробно отвечал на мои вопросы, большая часть которых была про то, как и почему ко мне относится тот или иной наш общий знакомый. Что же касается правдивости… Я думаю, достоверность полученной информации можно считать достаточно высокой. Все же я "протанцевал все па" и не по-английски щедро расплатился с Хопкинсами. Пообещал никак не ограничивать их сына в общении с прошлой семьей. Дал слово, что Уэйн закончит седьмой курс Хогвартса. И — что пришлось им больше всего по душе — пообещал возместить сумму платы за обучение на четвертом и пятом курсе. Минус был в том, что денег у меня сейчас не имелось. Услышав о платеже в рассрочку, мистер Хопкинс — вот что значит английская хватка! — сразу завел разговор о процентах…

"М-да… Вот и делай после этого людям добро! Не оглянешься, как на шею сядут и ножки свесят! А надвое рассеченный плетью крови стол все равно уже давным-давно требовал репаро. Хорошо хоть, что Уэйн этого не видел. Все же родители есть родители, и угрозы в их адрес никому не понравятся, сколько бы раз ты ему жизнь ни спасал… Кстати! Нельзя не признать за собой совершение еще одного доброго дела! Наконец в семье Хопкинсов установится мир и согласие! Ведь наверняка Джон, это Хопкинс-младший который, не раз и не два задавался простым вопросом: "Почему ему — всё: и магия, и образование, а мне — ничего?" Теперь же у них есть деньги, чтобы вывести в люди и второго ребенка. Точнее, будут, когда я их найду…"

В общем, на мой взгляд, причин обманывать своего старшего брата у Уэйна не было. А вот показать себя нужным и полезным новому роду — как раз очень даже были. Поэтому он, совершенно не стесняясь, высыпал на меня кучу весьма интересных фактов. Из которых самым неожиданным для меня стал тот, что вроде как притихшая и совсем позабытая за чередой важнейших событий Трейси Дэвис и не думает отступаться. Тихой сапой плетет вокруг меня какую-то хитрую паутину. Даже не постеснялась договориться с моими друзьями, чтобы они подталкивали меня к ней!

Столько неприятных вопросов сразу… Дэвисы уже не хотят этой свадьбы, раз Трейси работает одна? Если да, то почему? И если нет, то тоже почему? И нет ли здесь для меня какой опасности, проистекающей как из самого этого факта (дружба кончилась, а интересы остались), так и из причин произошедшего? Парни, которым я доверял, о важном для меня личном деле промолчали! То есть посчитали, что значимее предложение какой-то там пусть и богатой, но все же малолетки, чем мое неудовольствие! В их числе и Хопкинс тоже и дальше бы продолжал об этом любопытном фактике молчать, если бы теперь ему как наследнику рода Крэбб не было бы глупо врать своему лорду. Тоже мне, друзья называются! А о чем еще промолчал каждый из них? И что самое печальное: если у какой-то соплюхи получилось купить (!) лояльность моих ближайших приятелей, то что говорить о таких монстрах, как Дамблдор, Фадж, Волдеморт?

"Остается только порадоваться, что со Слизерина меня выперли. Если так ведут себя хаффы, для которых "Интриги" — далеко не профильный предмет, то что же творится в самом кубле?"

Разговор о женщинах, однажды начавшись, сразу закончиться не мог. Это тема такая… волнительная и притягательная, особенно в нашем возрасте. Обсудили сначала одноклассниц. Потом гриффиндорок-слизеринок-рейвенкловок. Пришли к полному согласию, что девчонки нашего факультета — лучше всех. С одногодок перепрыгнули на выпускниц, нынешних и будущих. Потом вспомнили подрастающий цветник, признав, что розы и орхидеи там весьма и весьма редки. В основном одуванчики и подорожники… Заодно попытал дико краснеющего Уэйна, нет ли у него к кому-нибудь сердечного интереса. Совсем не факт, что я стал бы способствовать этим отношениям, но знать о них было нужно. К счастью, у Уэйна ничего такого пока не было. Хоть здесь не оказалось подводных камней.

За разговором, во многом по сути знакомясь заново, мы засиделись хорошо так за полночь и вполне закономерно проснулись довольно поздно. Поэтому и завтрак (ланч) у нас был как нормальный обед на континенте: и по времени, и по объему. Вот только стоило мне поднести ко рту вилку с первым, самым вкусным куском, как резкая боль обожгла мое правое запястье.

"Вот уж точно: и захочешь — а не пропустишь!" — подумал я, срываясь с места.

Быстро оделся. Сбегал к себе в кабинет. Вытащил там из сейфа волшебную сумку. В двух словах: "Он вызывает. Пока обустраивайся, но не лезь, куда не надо!" — объяснил ситуацию всполошившемуся Уэйну и активировал портключ. Уж слишком настойчиво припекал браслет на руке.

Спустя пять минут, тщательно проверенный Хвостом, я вошел в зал, где помимо учителя находились еще Сайлас Гойл и Корбан Яксли. Единственные из внутреннего круга, кому каким-то чудом удалось откосить от двух самых неудачных боевых операций с момента возрождения повелителя, благодаря чему остаться не только в живых, но и на свободе. Сейчас они выглядели — как на Рождественский министерский прием. Да и на Волдеморте, как я с удивлением заметил, сегодня была надета весьма недешевая мантия. Пусть узоры, черные на черном, были неброскими, но все равно однозначно говорили, что владелец одежки, мягко сказать, не нуждается.

— Повелитель! — преклонив колено, я вытащил из сумки за волосы голову Каркарова и протянул ее Волдеморту. — Ваш приказ исполнен!

"Получилось достаточно пафосно… если бы не предыдущая встреча! И жалко, что в комнате зрителями присутствуют только Хвост, Яксли и Гойл. Впрочем, омут памяти… Эх! Хотел бы я посмотреть на рожу Малфоя, когда ему расскажут о моих достижениях! — пришла мне в голову мысль редкого для меня окраса — самолюбования. От которого, как от абсолютно контрконструктивного, я думал, что избавился уже где-то к тридцати годам. Оказывается, только думал, что избавился. — Лучше было бы продолжать оставаться анонимным героем! Увы, но тут от меня ничего не зависит. Надеюсь, если "кино" про меня и покажут, идея, что "если уж ты, вассал, такой крутой, то и тянуть можешь больше", в голову Драко придет еще нескоро…"

— Что ж, — благосклонно кивнул Волдеморт. — Ты выполнил мой приказ. Я думаю, — неприятная улыбка узкими губами, — это будет очень к месту. Хвост! — Голова полетела в Петтигрю, и тот поймал ее серебристой рукой. — Возьми блюдо и положи ее в сторонке. Вон там вот, чтобы сразу от входа было видно. Яксли, гости уже прибыли?

— Да, повелитель.

— Все?

— Н-нет, повелитель, — замялся волшебник.

— Скольких нет?

— Одного.

— Тех, что пришли, вы, надеюсь, тщательно проверили? Гойл?

— Как смогли, повелитель.

— Я думаю, у вас хватило ума сделать так, чтобы они не увидели друг друга?

— Конечно, повелитель!

— Хорошо. Тогда, Крэбб, встань сюда, — Волдеморт указал себе за спину, — а ты, Хвост, давай первого.

— Которого именно?

— Невыразимец первым пришел?

— Да.

— Вот его — и веди.

Хвост послушно кивнул и вышел.

Пока Питер ходил за гостем, учитель молча величественно сидел на своем троне. Внезапно он дернулся, как будто вспомнил что-то важное, и взмахнул волшебной палочкой. В центре зала, куда он ею указал, прямо напротив него выросло роскошное, даже на вид мягкое и очень удобное, кресло. Второе в комнате. Буквально через пару мгновений снова распахнулась дверь и в зал вошел незнакомый мне волшебник.

Внешний вид его оказался весьма и весьма примечательным. Примечательным своей полной незаметностью. Среднее телосложение. Совершенно обычный, безликий костюм. Темные ботинки. Темные волосы. Никаких украшений. Лицо же… Лица у него не было! Нет, конечно же, какое-то лицо, несомненно, присутствовало, но вот с какими именно чертами: подбородок там, губы, глаза, скулы — понять было невозможно. Потому что все попытки сосредоточить внимание и наконец рассмотреть их оказывались безрезультатны. Внимание фокусировалось на чем угодно: будто бы даже в простом камне стен за его спиной было много больше интересного, чем в лице мага. Что бы об этом ни говорил мозг, но взгляд просто не хотел даже на мгновение задерживаться на лице невыразимца!

"Вот так работает абсолютный отвод глаз. Он сродни магглооталкивающим чарам, но воздействует не только на простецов, но и на волшебников", — осознал я.

Подождав, пока вежливо кивнувший маг, следуя приглашающему жесту, усядется в кресле, Волдеморт с невозможной для него мягкостью спросил:

— Мне, как обычно, называть вас Джон Смит? Или сейчас со мной ведет переговоры уже не тот, что в прошлый раз, волшебник из Отдела Тайн? Представьтесь, пожалуйста.

— Мне все равно, — пожал плечами невыразимец.

— Значит, Джон Смит.

— Это не важно. Важно совсем другое…

— Да?

— Вы окончательно сошли с ума? — эти слова гость, выпрямившись, будто лом проглотив, и напрягшись, в лицо Волдеморта почти прокричал. От такого захода мы вчетвером замерли. Кое-кто, как я и Яксли, — в удивлении, кое-кто, как Гойл, — в страхе, а кто-то, вроде Хвоста, — в предвкушении. Но, что удивительно, дальше ничего ужасного не произошло! Темный Лорд, имевший привычку круциатить и авадить за много меньшее, даже не дернулся, и голос его остался все таким же спокойным и доброжелательным.

— Вы не могли бы раскрыть суть вашего… недопонимания?

— Недопонимания?! — задохнулся невыразимец. Вот у него, судя по голосу, с самоконтролем было все не так хорошо. — Вы шутите? Мы еще могли как-то "не заметить" ваше… сложное отношение к бесполезной для нас части магглорожденных и полукровок. И с пониманием отнеслись к проведенному вами, мягко говоря, несветлому ритуалу на кладбище Литтл-Хэнглтона. Ваши личные дела с иностранцами, — кивок в сторону головы на блюде, — это ваши личные дела… Но тот погром, что учинили ваши люди в Отделе Тайн?! Это прямое нарушение нашего с вами договора! Также месть местью, но абсолютно недопустимо вмешивать сюда магглов! Брокдейлский мост — это уже точно перебор! Отделу обливиаторов и нашему потребовалась почти неделя непрерывного, с использованием маховиков времени, труда, чтобы минимизировать ущерб Статуту! А нападение на слугу премьер-министра?! Вы понимаете, сколько все это стоит и во что это обошлось Статуту?

— Хм… — только и произнес Волдеморт.

— Мистер Реддл! Если вы и дальше хотите иметь наш благосклонный нейтралитет, извольте прибирать за собой сами! Маскируйте свои "акции" подо что угодно: пожар, техногенную катастрофу, бунт, теракт, вторжение инопланетян, но чтобы у магглов волнений и претензий к нам не было! Вам это понятно? Или нам следует расторгнуть соглашение и, например, сообщить всем заинтересованным лицам, что и где вы прячете? Никакое будущее объединение магов в единое государство не окупится, если нынешнее поколение волшебников нашей страны просто вымрет, раздавленное клятвой Статута! Итак. Я здесь и прямо сейчас хочу услышать ваш ответ. Мы продолжаем сотрудничать? Да или нет?

— Наш договор в силе, — после короткой паузы ответил Волдеморт.

Совершенно спокойно ответил.

Но не знаю, как остальным, а мне при этих словах стало жутко. Мало кто любит, когда его возят мордой по столу. Еще хуже, когда это делают прилюдно. И уж совсем никуда не годится, когда эти самые присутствующие люди — подчиненные. А если у человека к тому же еще болезненное самолюбие и заатмосферная гордыня…

"Если у Волдеморта так выглядит доверие… То в жопу такое доверие!!!" — передернулся я.

— Оплатите ремонт Отдела Тайн? — тем временем продолжил ковать Темного Лорда невыразимец.

— Половину.

— Половину?

— Не одни же мои… бойцы там… отметились. Будет справедливо остальное взыскать с Дамблдора. Или Поттера.

"Ну да, ну да! Деньги — превыше всего! И за понесенные убытки кто-то должен ответить! Поттер и ко, кстати, нарушили гораздо больше законов, чем команда Малфоя. Хотя бы в силу того, что в этом месяце они все подпадали под действие "Указа о разумном ограничении колдовства несовершеннолетних". Впрочем, канон предпочитает о таких скучных вещах, как "кто и в какой форме платит за свои шалости", скромно умолчать, чтобы не разрушать сказку. А деньги у Поттера имеются. И немалые. Не зря же вокруг него с самого первого дня вьются Уизли, а младшенькая в этом году будет ударными темпами реализовывать свое право "хорошенько погулять до замужества", пока еще можно. Мягко говоря, странно это для беззаветно влюбленной девушки — ходить по рукам. Впрочем, и своя душа — потемки, а чужая, да еще женская… Тем более, не мне бросать в нее камни. Если вспомнить молодость, трепетная неразделенная любовь — трепетной любовью, а утром просыпаться приходилось и не с ней. Эх, где же моя мечта? Где красотка Забини?.. Ну а то, что Поттеру придется на практике познавать азбучную истину: "каждый кто не первый, тот всегда второй"… Что ж… Папаша был олень, и у этого рога вырастут… Хотя-я-я, опять я предвзят. Если парню-изгою в жены готовят, с самого ее детства, любимую дочку (внешне весьма интересную причем), а он вместе с ней в родственники получает мощный и влиятельный семейный клан, то это называется совсем не "наложить лапы на чужое наследство". Скорее — честная сделка. Даже в чем-то ему можно и позавидовать...

Так. Опять я куда-то не туда забрел! Деньги! Деньги у Поттера были и так. Плюс Блэк убился об Арку так же, как и в каноне, так что герой истории сейчас совсем один. А в связи с этим вопрос: не попробовать ли мне как-то занять у Мальчика-который-выжил? Долг Хопкинсам можно динамить достаточно долго, если даже Малфой про свой пока молчит. А вот с образовавшимся долгом гоблинам — это который за лечение в Мунго — следует срочно что-то делать. С опытными кредиторами связываться не хочется. Там можно огрести еще и политических обязательств. А ведь еще нужно поскорее где-то найти денег на оплату обучения Уэйна на шестом курсе. Хорошо еще (спасибо покойному Логану Крэббу), за меня было заплачено заранее и в полном объеме, причем так, что даже ушлый Люциус не смог наложить на эти тысячи галеонов свою загребущую лапу. Эх! Деньги-деньги-дребеньги! Где бы вас взять? Попробовать как-то в счет последующих поставок занять у Кэмпбеллов? Или Дэвисы? Те понятно чего потребуют. Как и Амбридж… Или не потребуют?"

— Крэбб… КРЭББ!!!

— Да, повелитель! — очнулся я от прикидок возможностей хоть как-то свести к нулю свой серьезно просевший бюджет.

— Не отвлекайся! Ты просил, чтобы я не использовал твой хаффский детский сад в боевых операциях? Твое желание исполнилось. Поступаешь в распоряжение Отдела Тайн. Будешь помогать им прибирать места сражений.

— А…

— Вас обучат всем нужным заклинаниям. Не так ли? — взгляд в сторону Смита.

— Несомненно, — кивнул невыразимец. — Но все же хотелось бы получить кого-нибудь более… взрослого.

— Они — это все, кого я вам могу предоставить.

— Что ж… — наверное, под своей маской невыразимец сейчас презрительно скривился. — Хоть что-то, — буркнул он, вставая с кресла. — И да. Наша настоятельная просьба: повременить с громкими акциями, которые хоть как-то задевают магглов, как минимум до начала следующего года.

— Я приму к сведению ваше пожелание, — спокойно и вежливо кивнул Волдеморт. — Сайлас?

— Да, повелитель?

— Проводи нашего гостя. И пригласи следующего.

Весь разговор я, честно говоря, ожидал, что вот-вот, еще одно-два оскорбления, и Волдеморт невыразимца прикончит. Или, хотя бы, выплеснет ярость и гнев после того, как за ним закроется дверь. Но мне пришлось очень сильно удивиться, когда Волдеморт с улыбкой в голосе удовлетворенно произнес:

— Прекрасно. Последние маховики — разряжены.

Пользуясь паузой и странно хорошим настроением Темного Лорда, я спросил:

— Учитель. А как же с работой в Отделе Тайн соотносится уче…

— Мои распоряжения, безусловно, в абсолютном приоритете. Всегда, — говоря это, Волдеморт даже не повернулся ко мне лицом.

Щеголеватый волшебник средних лет быстрой и целеустремленной походкой вошел в вежливо распахнутую перед ним Гойлом дверь. Рассматривая подтянутую фигуру второго гостя, я с некой долей зависти опознал часть надетых на него аксессуаров. Некоторые я видел на маггловских пошах в том кабаке в Итоне, другие — на выставленных в витрине "Твилфитта и Таттинга" манекенах. Ну а если бы освободить этого щеголя от тщательно и со вкусом подобранных украшений, то можно было бы открыть если не магазин, то как минимум ювелирную лавку. Маг без спроса сел в кресло и с неприкрытым интересом, как посетитель зоологического музея ископаемую диковинку, стал рассматривать Волдеморта.

"Интересно, какие гарантии дал Темный Лорд, что его гости ведут себя так дерзко?" — подумал я.

— Прежде чем мы начнем разговор, — утолив свое любопытство, сказал маг, — чтобы, возможно, не тратить наше общее время зря, я хотел бы передать слова моего господина.

— Я слушаю.

— "В новых соглашениях мы не заинтересованы. Нас устраивает соблюдение уже заключенных".

— Но вы все же пришли?

— В вашем письме вы очень просили о встрече, — произнес этот самоубийца. — А мой господин не любит поспешно совершать действия, последствия которых необратимы. — Волшебник проговорил эти слова абсолютно ровным тоном, но не нужно было быть политиком калибра Фаджа или Малфоя, чтобы распознать в данной фразе угрозу.

— Что ж. Мое предложение таково: в случае вашего согласия, к имеющейся четверти рынка продуктов питания…

— У вас устаревшие данные. Мы контролируем уже треть. Ваши действия в войне были весьма и весьма удачны для нас, — смертник бесцеремонно перебил Волдеморта.

Волдеморт и сейчас сдержался. Лица его я не видел, но судя по тому, что его визави не отшатнулся в ужасе, маску благожелательного спокойствия на лице Темного Лорда ничего не поколебало. Да и в магии я не почувствовал ничего необычного. Однако совсем слегка зеленоватая кожа на затылке моего учителя все же немного потемнела.

— …к трети — добавится еще часть, увеличивающая контроль до половины.

— Столько мы возьмем и сами! Мы хотим — монополию!

— Что же вы и ее не возьмете сами? — с насмешкой спросил Волдеморт.

— Зачем, если ее нам обеспечите вы?

— Хорошо. Пусть будет две трети. Больше вам не даст никто.

— Хм… Это… возможно. Но выбирать, кто именно из наших конкурентов отдаст свои доли, будем только мы. В какой форме вы видите наше участие?

— Боевые отряды. Деньги. В долг и под гоблинские проценты, конечно же. Некоторые артефакты…

Даже я заметил, что гость явно скис.

Когда каждая сторона хочет решить свои проблемы за счет "партнера", при этом ничего не давая взамен, заключение соглашения весьма и весьма маловероятно. Ведь даже дураку понятно, что если хозяева нашего визитера отдадут своих "солдат" под командование Волдеморта, то именно эти отряды он жалеть совсем не будет. Может быть, очень даже нарочно жалеть не будет. А после победы, когда послуживший род ослабнет и услуги его боевиков станут Волдеморту не так уж и нужны — весь ДМП будет на поводке, — ничто не помешает Темному Лорду сказать своим кредиторам: "Спасибо, что помогли, но я передумал". Правда, это точно так же работает и в обратную сторону. Если Волдеморт займется истреблением конкурентов этих торговцев продуктами (а те, очевидно, стоят очень крепко), то он серьезно ослабнет. А его партнеры, без особых затрат поглотив и переварив долю рынка, очень быстро усилятся настолько, что смогут как-бы-бессмертного Волдеморта без всяких проблем убивать сразу после каждого нового его возрождения. А все потому, что договоры соблюдаются до тех пор, пока обе стороны имеют силу принудить партнера к строгому их исполнению. Да, собственно говоря, они и заключаются только тогда, когда силой взять невозможно или невыгодно.

Конечно, если провал переговоров осознал даже я, то уж Волдеморт тем более это понял. Поэтому он попробовал положить на свою чашу весов еще немного:

— И в качестве жеста доброй воли я готов рассмотреть перераспределение в вашу пользу собственности рынка магических продуктов.

— Я сообщу лорду, — легонько кивнул гость и встал с кресла.

"Как там, в дипломатии? "Может быть" — это "нет", просто вежливое?"

— Но вряд ли вам следует надеяться на положительный ответ. Все же, как показала недавняя практика, Дамблдор оказался гораздо сильнее, чем все мы думали, — на прощанье гость не удержался от укола.

Кожа на затылке Волдеморта еще немного потемнела, но он ничем не выдал своего бешенства.

— Корбан, проводи.

Яксли молча кивнул и указал так и оставшемуся для меня безымянным волшебнику на распахнувшуюся как бы саму собой дверь.

— Учитель, а кто это был такой наглый? Чей представитель? — осторожно спросил я.

— Это были будущие трупы!!! — с яростью прошипел Волдеморт. Маска спокойствия все же треснула. — Когда невыразимцы перестанут быть нам нужны, их жуткая смерть послужит уроком для всех, кто даже просто задумается восстать против меня. Но эти… Эти позавидуют даже невыразимцам!

Более подробных объяснений не последовало, а уточнять, когда Волдеморт находится в таком настроении, я не рискнул. Третьего гостя дожидались в молчании.

Глава 76. Высокая дипломатия. Часть II

Следующий посетитель тоже оказался весьма и весьма колоритным. Удивляться пришлось прямо с самого начала, то есть с того момента, как Яксли открыл ему дверь и вежливо, впереди себя, впустил гостя в комнату.

Таких здоровяков (Хагрид не в счет) я еще вживую не встречал. Выше на голову по-змеиному худого и длинного Волдеморта, но при этом, наверно, раза в два шире в плечах. Создавалось впечатление, что дверной проем окажется гостю просто мал! Такому и таран за выломанное на дубину бревно сойдет!

Однако когда посетитель подошел поближе, восхищение потенциальной совершенной машиной смерти быстро сошло на нет. Седые волосы, в том числе и борода с бакенбардами. Лицо прочерчено глубокими морщинами. Под неровно обгрызенными желтыми ногтями-когтями отчетливо видна черная полоска грязи. Плюс при всех габаритах в теле гостя было слишком мало мышц для такого мощного костяка. "Спортивная" фигура. Очень. Я бы даже сказал — сухая, если не изнеможенная. Последнее подчеркивалось какими-то больными желтыми глазами.

"Имидж не "благородная седина", а "битый судьбой и рано постаревший". И я, кажется, догадываюсь, кто это…" — подумал я и в своих предположениях не ошибся.

— А, Фенрир… — радушно произнес Волдеморт. — Рад видеть тебя.

— И я, господин! — низко поклонился оборотень.

— Присаживайся. Принести тебе чего-нибудь? Есть хорошее мясо, огневиски…

— Благодарю, господин, — после отчетливой заминки последовал ответ. — Но не нужно.

— Хм… Как хочешь. Как твои дела? Выглядишь не очень.

— Так и дела, господин, как выгляжу. Пока вас не было, Министерство решило окончательно нас уничтожить. Лицемерные сволочи! Департамент контроля и регулирования магических популяций предлагает нам помощь, а отдел тварей, — Фенрир напрягся и до хруста сжал кулаки, — пачками подписывает Охотникам разрешения на "добычу ингредиентов из хищных животных пятого класса опасности". Патруль и авроры вообще в лесу сначала бьют на поражение, а потом разбираются — чей это здесь труп образовался. Ох, доберусь я до их выблядков! Они узнают, каково это — увидеть в витрине магазина мантию с оторочкой из кожи своего сына! На куски буду р-р-р-рвать! — зарычал оборотень. — На мелкие кусочки!

— Хм… Сочувствую. Но если все так плохо, почему же вы не воспользуетесь поддержкой волшебников? — Может, мне показалось, но в заданном абсолютно серьезным голосом вопросе присутствовала определенная доля насмешки. — Условия Министерства все те же?

— Эх, — устало вздохнул и сгорбился Фенрир. — Мы даже подумывали принять "Кодекс поведения оборотней", но им одного его уже теперь стало мало. Помимо обязательной регистрации и запирания в клетке даже тех, кто может себя хоть как-то контролировать, они требуют носить на одежде яркий, издалека видимый магический знак и полностью перейти на попечение Министерства. То есть нигде не работать, жить в резервации, выход за пределы которой строго по разрешению контролирующих, и получать еду только в случае хорошего поведения. А если наблюдателю-надзирателю что-то не понравилось… Например, девки наши красивые, но очень привередливые и скорые на расправу… Так что, нет одобрения наблюдателя — содержания тоже нет. Чем же это отличается от тюрьмы? А мы любим волю… Знали бы вы, повелитель, какое это счастье — охота в полнолуние! Погоня, схватка, запах крови добытого оленя или кабана… Никакое покупное или краденное у магглов мясо не сравнится со вкусом тобою лично загнанной добычи!

Нам некуда бежать, повелитель. И бессмысленно садиться в клетку. Не ради же того, чтобы Охотникам было проще и легче нас убивать? Поэтому мы готовы сражаться за свое будущее!

— Хм… Скольких ты можешь собрать прямо сейчас?

— Моя армия почти рассеяна… Многие решили уйти как можно дальше. Спрятаться в самых глухих местах… Надеются, что там не найдут… Все равно находят! — Фенрир вскочил и снова в ярости сжал кулаки. — И убивают! Всех! А я говорил им, что нужно рвать свое, а не бежать побитыми шавками! Но мне не верили… Верили Министерству… Верили Дамблдору… Лжецам!

— Так столько? — после паузы спросил Волдеморт у севшего и опять сгорбившегося оборотня.

— Тех, в ком я уверен, как в себе… Ну… — Фенрир поднял голову и зашевелил губами. — Сорок. Может быть — пятьдесят. Однако если стаи почуют вашу силу, то количество бойцов удесятерится!

— Хм-м-м.

— Мы будем верными и преданными соратниками, повелитель, но…

— Но?

— Нам потребуется… еда.

— Еда?

— Еда. Стаи ослабели, и быстро привести их в боеготовное состояние можно только одним способом… Он вам известен…

— Хорошо… — помедлив, кивнул Волдеморт. — Реагенты… будут вам… доступны. Но не очень много. И только показавшим себя полезными!

— Отдайте нам приказ, повелитель! — с радостью вскочил Фенрир.

— Сегодня — отдыхай. Поговорим завтра. Питер покажет тебе комнату и принесет, что надо, чтобы немного поправить форму. А то на тебя смотреть… жалко.

— Такие приказы мне нравятся, господин!

— Хвост. Проводи. И давай последнего.

Кругленький и маленький Петтигрю, заметно робеющий перед такой "рамой", распахнул дверь и вышел вслед за оборотнем.

— Учитель, а кто не пришел? — спросил я, пользуясь очередной паузой в переговорах.

— Дамблдор.

— Дамблдор? — "А ведь я обещал себе ничему не удивляться…"

— Ну, не сам, естественно, а кто-нибудь от него. Я посылал ему предложение о возможном перемирии и гарантии неприкосновенности, но… Мой учитель на старости лет позволил себе стать щепетильным? Что ж… Раз не захотел решить все миром, то пусть ни он, ни его любимые магглолюбцы пощады не ждут! И вина за их смерти теперь будет лежать на нем!

Крамольную мысль о том, что, пользуясь этой логикой, можно с легкостью признать, будто в изнасиловании виноват не только насильник, но и его жертва, что "не дала", я благоразумно постарался закопать как можно глубже и как можно быстрее. И чтобы отвлечь Волдеморта, задал первый подвернувшийся на язык вопрос:

— А как быть с теми? Ну… Предыдущими… Они, если я правильно понял, имеют много, а хотят еще больше…

— Они заплатят. Все. За всё. Сейчас, как видишь сам, еще не время ставить их на место. Пока. Но когда я получу контроль над Министерством, вот тогда мы снова поговорим о соблюдении договоров! Со всеми!

"Невыразимцы были — пообещали нейтралитет. Богатеи или "теневики" (надо будет при случае Гойла или Яксли потеребить, кто именно это был) приходили — учитель остался при своих. Оборотни с радостью присоединились, вот только они ни на что не годны, кроме как на террор слабых волшебников и магглов. Средний волшебник, если будет насторожен и готов к бою, навертит из них фарша. Не зря именно части тел оборотней идут на волшебные палочки колдунов, а не маги — в котел к оборотням. Дамблдор ответил резкое нет. Министерских не было. Их вообще, похоже, никто не рассматривает в качестве договаривающейся стороны. В глазах Волдеморта — они всего лишь ресурс, которым нужно завладеть. Итого счет в матче "Волдеморт"— "Магическая Британия" три — один в пользу последней. Оказывается, нелегкая это работа — быть Темным Лордом. Никто падать в ножки почему-то не хочет… Интересно, кто будет четвертым? Гоблин? Иностранец? Маггл?"

С легким скрипом раскрылась дверь, и в комнату вошел последний на сегодня гость. Невысокий. Рыжеватый. Дорого, но слегка старомодно одетый. Румяный и улыбчивый. Не без некоего, надо честно признать, шарма. Типаж этакого веселого жизнелюбивого колобка, ценителя поварского искусства и женского пола. Чем-то он мне напомнил Слагхорна, каким его показывали в экранизации, только моложе лет на тридцать.

"Кстати, скоро этого самого Слагхорна я увижу вживую. И меня обязательно потащат в Клуб Слизней. Нужно прикинуть, какие я с этого буду иметь проблемы и что смогу получить…"

— Присаживайтесь… — с вопросительной интонаций в голосе Волдеморт указал на кресло.

— Троакар, — наклонил голову гость.

"Странное имя…"

— Не могу сказать, что не удивлен, — произнес он, сев в кресло и расслабившись. — Но все равно рад снова видеть вас, мистер Реддл.

— Я предпочитаю, чтобы меня называли по-другому, — неожиданно напряженно проговорил Волдеморт.

— Темный Лорд? — с лукавым прищуром и веселой улыбкой, от которой на пухлых щеках появились располагающие к собеседнику ямочки, спросил Троакар.

— Можно и так… — Долгая пауза на взаимную оценку. — Я хотел бы прояснить позицию Английского Гнезда по поводу продолжения войны. А также возможность нанять ваших бойцов и получить некоторую нужную мне информацию. Оплата — по выбору. Кровь, деньги, артефакты…

"Э-э-э… Гнездо?.. Кровь?.. Вампир? Вот это — вампир? Этот вот румяный поросенок — вампир? Смешливый, ироничный, веселый… живой — и вампир?" — я охренел.

— Что-то хочешь спросить у нашего гостя, ученик? — совершенно неожиданно учитель перевел фокус внимания на меня. Не знаю, что такого он рассмотрел в размышляющем посетителе, но, похоже, тему разговора срочно потребовалось поменять.

— Я не понял. Разве вампиры не пьют кровь людей, обращая их в себе подобных? А еще…

Троакар, даже не дослушав, весело и заразительно рассмеялся, а меня тут же заткнул Волдеморт:

— Ученик! Не позорь меня! Кто тебе рассказал такую чушь? Ах да… Ущербная хогвартская программа ЗОТИ по Дамблдору и Министерству, — с показной печалью вздохнул он.

— Нет-нет-нет. Я не в обиде, — вампир вытер непроизвольно выступившую слезинку. — Пусть говорит. Давно так не смеялся! Такие забавные маггловские предрассудки — и у волшебника!

— А это не так? — спросил я.

— О-хо-хо! Хватит уже меня смешить! — картинно запрокинул голову и закатил глаза Троакар. — Мы уже давно, — он с укором посмотрел на меня, — не пьем кровь людей для того, чтобы поддерживать… хм… свое существование. Сам подумай, зачем нам все это: страх, ненависть, борьба, толпы с факелами и дубьем, долгая злая память? Зачем, если кровь животных — ничуть не хуже? Зато достать ее гораздо проще и безопаснее. Особенно с тех пор, как Остров стал массово разводить овец на шерсть и мясо. Что же касается обращения в себе подобных, то даже магглы как-то подсчитали, что если бы это было как в сказках, то за десять "приемов пищи, совмещенных с обращением" все население земли превратилось бы в вампиров, а на одиннадцатом — поголовно вымерло бы от голода! Так что нас официально нет, потому что быть не может! И мы этому рады! Тихо живем, не влезая в усобицы. Просто незачем. У нас все есть, — с этими словами вампир с намеком перевел взгляд на Волдеморта.

— На определенном уровне развития, ученик, — после паузы спокойно, но, зуб даю, недовольно произнес мой учитель, — ложь становится недопустима. А уж для тех, кто живет долго, и вовсе бессмысленна. И не потому, что лгать неприлично или порицаемо. Это как раз — чушь! Совесть — удел слабых и дураков. Нет. Ложь — просто неэффективна. Потому что легко вскрывается. Потому что неудобна. Потому что… Там много еще почему. Поэтому умный человек всегда говорит правду, только правду, абсолютную правду… но не всю, давая собеседнику возможность обмануться самостоятельно. Твой директор, Крэбб, весьма опытен в этом. Настоящий мастер. Если внимательно вспомнишь его слова и поразмышляешь над ними, откроешь для себя много нового. Сейчас же тебе был преподан еще один великолепный урок. Пример того, как без всякой магии, говоря правду, одну лишь правду и только правду, можно обмануть надежнее, чем даже с помощью легилименции. Отвечай, ученик, — сидя спиной ко мне, Волдеморт поднял руку и весьма точно указал на меня пальцем, — что ты понял из слов нашего гостя?

Противиться магической ученической клятве было невозможно, и я, помимо воли, выпалил:

— Вампиры живут среди нас, спокойно питаясь кровью животных и не трогая людей.

— Во-о-от. Именно этого от тебя и ожидали! Именно эту мысль и хотели вложить в твой разум. Нет. Не так. Не вложить — чтобы ты сам ее себе вложил!

"Что-то Волдеморт сегодня сам на себя не похож, — подумал я. — Даже говорит как-то совсем не так, как обычно".

— Ведь вряд ли ты задумался о том, сколько смыслов имеет каждое слово? Применительно к только что произнесенному — кровь животных действительно подходит вампирам. Питаясь ею, они поддержат жизнедеятельность своих тел, то есть не умрут. Вот только жизнью такое существование: недвижимыми, практически в коме, колодой лежать по подвалам и склепам — назвать никак нельзя, не так ли? А для того, чтобы именно жить: ходить, говорить, действовать, любить — нужна кровь уже хотя бы магглов. А еще лучше — волшебников или волшебных существ. Она усиливает колдовские способности вампиров. Ну а для того, чтобы продолжить род, вампирше необходимо забрать жизнь мага. Уже не просто кровь, но жизнь… Жизнь за жизнь!.. — Волдеморт сделал паузу, чтобы финал короткой лекции запомнился получше. — Но формально наш гость тебя ни в чем не обманул. Просто он утаил небольшую часть информации, а ты — не уточнил. Впрочем, в своем заблуждении ты, Крэбб, не одинок. Мало кто бывает очень въедливым в обычном разговоре. Это… неприлично.

Я пристально посмотрел на вампира. Его реакция… меня удивила. Ни тени ярости, злобы или хотя бы неудовольствия, что его ложь так откровенно вывернули на всеобщее обозрение. Он лишь слегка виновато улыбнулся и развел руками.

"Поразительный самоконтроль! Завидую!"

— Все живое что-то или кого-то ест, — произнес он. — Нам нечего стыдиться. Какими нас создал Тот-Кто-Владеет-Тьмой-Вечности, такими мы и живем. Да и Темному ли Лорду или Кровавому ли Магу осуждать нас за рацион? Мы хотя бы кровью питаемся, а давно ли такие, как вы, приносили гекатомбы жертв лишь ради того, чтобы что-то наколдовать? Но не будем мериться историей, а лучше давайте перейдем к делу. Что вы хотели от нас получить — я услышал. Теперь я хотел бы услышать и то, что вы можете нам предложить. И сейчас меня интересуют не разовые подачки.

— Уравнивание в статусе с волшебниками. Увеличение квот на Охоту. Маггловская кровь в любых количествах. Даже в тех, что позволит вам регулярно осуществлять вашу древнюю мечту — погружаться туда с головой. Возможно, представительство в Визенгамоте. Служба в Министерстве с созданием специального отдела под ваши нужды.

— Нас бы больше устроила кровь волшебников.

— Это тоже… — Волдеморт запнулся, — возможно. Но, не буду вас обманывать, совсем в других объемах.

— Что ж. Сказанное услышано. Я всего лишь посланник, и не имею полномочий принимать решения. Тем более такие важные. Но Патриарх будет уведомлен о вашем предложении незамедлительно.

— Хорошо. Надеюсь, мы договоримся.

— Несомненно. Лорд Волдеморт, — встал и вежливо, но коротко поклонился вампир.

— Ученик, проводи нашего гостя.

Я отвел вампира в укрепленное чарами и артефактами тупиковое ответвление коридора, где в антиаппарационных барьерах было сделано небольшое "отверстие" — теперь правила были такие. Попрощался с ним, пожав протянутую (кстати, ничуть не холодную, "трупную") руку. Вернулся в зал к Волдеморту. Там как раз заканчивалось подведение итогов переговоров.

— …Показной нейтралитет вампиров. Поэтому, Яксли, — узнай, что происходит на рынке. Кто, кого, сколько, с кем. Питер, Гойл. На вас сбор информации в Министерстве и в Лютном. Я хочу знать про ситуацию с вампирами всё. Особенно кто пообещал им столько, что то, о чем вампиры мечтали последние триста лет, их уже совершенно не интересует. А на тебе, Крэбб, Хогвартс. Выясни, не интриги ли это Дамблдора. Тебе что-то не ясно, ученик? — с отчетливо слышимым в голосе предвкушением неповиновения спросил Темный Лорд.

"Угу. Как, например, я это буду выяснять?" — подумал я. Не нужно быть гением, чтобы понять страстное желание Волдеморта на ком-нибудь отыграться. Не удивительно, после таких переговоров-то! И хотя самой безопасной стратегией сейчас было бы молчать и со всем соглашаться, я все же спросил. Правда, совсем о другом:

— Нет. Все ясно. Мне непонятно другое.

— Что?

— Вампиры нам отказали. Но, учитель, мы же убиваем магов уже? И собираемся убить еще больше? Если их смерть сможет принести нам пользу, не все ли равно, какой именно смертью погибнут наши враги? Зато помощь вампиров…

— У тебя слишком утилитарный подход к чужим жизням и смертям. Впрочем, это традиционная проблема всех некромантов. Ученик. Запоминай! Наши разногласия с тем же Дамблдором или фракций Палаты лордов — это наши разногласия. Магов с магами. Силы с силой! Да. Силы может быть мало. Сейчас. Но это недостаточное оправдание, чтобы связываться с… этим! Я не собираюсь уподобиться прогнившему Министерству с их Азкабаном — кормить волшебниками всяких тварей! Пусть они тоже волшебные и внешне выглядят почти как мы. Тварями, не в оскорбительном, а в чисто классификационном смысле, они от этого быть не перестают! Вчера приманиваем дементоров, сегодня кормим волшебниками вампиров, а завтра что? Начнем использовать во внутренних склоках магглов? Идея простая, очевидная и многообещающая, но уже пробовали! И в прошлый раз такое закончилось Статутом! Чем оно закончится в следующий?

Волдеморт сделал паузу и взглядом пригвоздил меня к месту.

— Тебе все понятно, ученик?

— Да, учитель, — поспешил ответить я. — Нет — так нет.

— Кстати, Винсент. К вопросу о вмешательстве магглов и кормлении волшебниками. Надеюсь, ты отлично помнишь наш с тобой договор?

— Да, учитель! Конечно! — "Где еще я накосячил?"

— Но все равно посмел убить преданного мне мага, не так ли? — ласково произнес Темный Лорд. — Моего мага!

Гойл, Яксли и Петтигрю замерли, превратившись в слух.

— Я не убивал… — испугавшись, попытался было оправдаться я, но Волдеморт не дал мне договорить.

— Неужели ты думаешь, что я не увидел правду в твоей памяти? Да, формально ты не убивал… Но подготавливал убийство. Был готов убить. И не спас, что уже не намерение, а действие!

— Но…

— Молчать, ученик! Ты упивающийся завышенной самооценкой глупец, если думаешь переиграть Инквизицию!!! Они еще четыре сотни лет назад ели таких "мудрецов" на завтрак! Запеченными в собственном соку! Не успеешь оглянуться, и желающий использовать магглов против магов уже сам отправляется для них убивать волшебников! Так ведь? — с издевкой спросил Волдеморт. — Можешь говорить.

— У меня не было другого выхода, учитель! — поднял я голову и твердо посмотрел ему в глаза. — А когда нет выбора, м-м-м… запретные пути перестают быть запретными!

Попытка не то что взбунтоваться, но даже просто усомниться в обязательных к принятию как безусловная истина словах Темного Лорда учителю ожидаемо не понравилась.

— Круцио! — удар пыточного бросил меня на колени. — Фините! Ты сильно разочаровываешь меня, Крэбб. Поэтому я считаю, что ты должен повторно доказать свою верность нашему братству. Чтобы сделать это, ты должен убить…

— Прошу меня простить, учитель… — прохрипел я.

— Ты смеешь перебивать меня, ученик? — с искренним удивлением спросил Волдеморт. И без того стоявшие молча Упивающиеся и вовсе превратились в статуи.

— Да, учитель.

— Да-а-а? ДА-А-А-А?! — изумленно протянул Темный Лорд. — Хм-м-м-м. Не разъяснишь мне, ученик, что дало тебе такое право?

— Просто до того, как вы отдали приказ, еще есть возможность хоть что-то изменить. А после — это истина в последней инстанции, сродни божественному откровению. И мое ученичество здесь ни при чем…

— Что ж… — Волдеморт, которому самолюбование было ой как не чуждо, оценил мою отмазку по достоинству. Правильно говорят, что лесть в меру никогда не бывает лишней, даже самая грубая. — Говори дальше. Пока еще можешь…

— Боунс. Я хочу убить Амелию Боунс. Подойдет вам такая жертва?

Молчание.

— А не слишком ли сильным ты себя возомнил? — уже совершенно спокойным голосом спросил меня учитель. — Она сильный и умелый маг. По праву — глава ДМП. А ты пока — просто ученик. Удача с Каркаровым вскружила тебе голову? Почувствовал себя бессмертным?

— Нет.

— Хм… А как же твоя речь: "Она тоже волшебница! Нас слишком мало!", которую пересказывал мне Барти? — попытался поддеть меня Волдеморт.

Я не обиделся и, как тот вампир, лишь покаянно развел руками:

— Она хотела разрушить мою жизнь. И убить моего брата… Сама виновата!

— А ты не думал, — вкрадчиво спросил Волдеморт, — что после этого тебе придется два года смотреть в глаза рыдающей однокласснице, тетю которой ты убил?

Я представил. И мне стало очень нехорошо.

— И что будет, если она узнает имя виновника?.. — Волдеморт "повернул нож в ране".

"Что будет? Плохо будет. Вот только жизнь устроена так по-дерьмовому, что если не сделать выбор между двумя плохими альтернативами самостоятельно, окружающие сделают его за тебя. Выбрав третью. Еще худшую… А то и две сразу! Поэтому…"

— Не я начал эту войну, — выдавил я из себя.

— Ты начинаешь взрослеть и что-то понимать, Крэбб, — после длинной паузы произнес Волдеморт. — Хорошо. Я согласен на выбранную тобой цель. Убей ее — и получи мое прощение! Сроку тебе — полгода. Пока же я все еще очень тобой недоволен. Иди.

Встав с колен, я отвесил Волдеморту поклон и быстрым шагом, почти бегом вылетел из комнаты.

"Нет худа без добра. Похоже, только что появился источник, о котором ты мечтал вчера… Главное, успеть выдоить его до того, как он придет в негодность… Кстати, голову ей тоже отрежешь?" — схохмил внутренний голос.

"После такого ты станешь совсем другим… существом. Не человеком. Подумай об этом, пока еще не поздно…" — добавила совесть.

"Идите в задницу! И без вас тошно!"

Интерлюдия 32

— Хвост, — произнес Темный Лорд, когда за его учеником закрылась дверь и магический купол приватности стал гарантией того, что даже эхо произнесенных здесь слов не коснется ушей Крэбба.

— Да, повелитель?

— Сейчас сбежавший от моего гнева ученик вспомнит, что самому ему не выбраться из поместья, и вернется. Поэтому слушай задание. После того, как отведешь его домой, прими оборотку. Отправляйся на континент, к гильдийцам. Найми их стандартный отряд. Деньги возьми из остатков нашей кассы, сколько нужно. На одну пятерку там должно хватить.

— Какая цель, повелитель?

— Защита лорда Крэбба.

Из угла, в котором стоял Яксли, послышался громкий выдох.

— Тебе что-то непонятно, Корбан?

— Нет, повелитель.

— Хорошо. Сайлас, — обратился Темный Лорд к Гойлу. — У тебя же остались связи в Лютном?

— Да, повелитель.

— Сделай так, чтобы и страже, и аврорату в тот день, когда Крэбб пойдет убивать Боунс, было чем заняться.

— Повелитель, я боюсь, что моих сил и влияния может не хватить, чтобы…

— Ты кого боишься больше: их — или?.. — с угрозой в голосе перебил своего слугу Темный Лорд и пристально посмотрел на него.

— Повелитель. Я сделаю все, что смогу… — поклонился Гойл.

— Просто сделай. Без всяких условий.

Оглядев совсем куцый строй сторонников, которые всем своим видом дружно выражали пусть скромное и покорное, но все же сомнение, Волдеморт произнес:

— Вижу, без пояснений не обойтись. Крэбб — мой Ученик в Магии. Вы, не забывшие наши традиции, должны понимать, что это означает. До "экзамена" он не должен умереть или быть покалеченным… серьезно. К сожалению, он… по-хаффлпаффски человеколюбивый слюнтяй. Я обязательно выдавлю из него эту слабость, но уже случившегося это не изменит. Так, недавно он сделал чудовищную глупость, в результате которой серьезно магически ослабел. И я не хочу, чтобы он сделал еще одну. Последнюю. Поэтому, когда он будет уносить от Боунс ноги, нужно, чтобы ее кто-то смог отвлечь.

— Может быть, стоило найти другого ученика? — осторожно поинтересовался Яксли. — Не такого… проблемного.

— Может быть. Но, к сожалению, ко мне не стоит очередь из желающих…

— Да любой из нас уже давно… — вскинулся было Яксли, но Волдеморт еще не договорил:

— …с родовым даром некромантии.

— Тогда, быть может, нам лучше ему помочь? — предложил Гойл. — Ведь насколько я понимаю, чем быстрее он…

— Нет. Я не собираюсь постоянно водить его за ручку. Я хочу, чтобы Крэбб сделал все сам. Как и вы. Кстати, Корбан. Что с планом? Надеюсь, ты уже можешь назвать хотя бы предварительную дату?

— Повелитель, пока только идет процесс первичной подготовки. Я уже подобрал нужных исполнителей. Под обороткой подбросил им идею ограбления. Каждому внушил, что все подготовлено как надо. Аврорский пост будет нейтрализован, а артефактная защита — вскрыта…

— Вскрыта мной! — прошипел Волдеморт, перебив доклад своего подчиненного. — Ты понимаешь, насколько это… позорно! Нам, чистокровным магам… Скрытно! Воровать! У магглов!!!

— Н-н-но другого выхода… — забормотал Яксли, однако Волдеморт не стал слушать его оправдания.

С каждым следующим словом голос Темного Лорда становился все страшнее и страшнее:

— Если в сейфах внезапно окажутся артефакты, то, какими бы древними и мощными они ни были, нам придется оставить их на месте. Если в хранилище окажутся деньги, предметы искусства, документы — ничего из этого нельзя будет забрать. Мы вынуждены ограничиться одними лишь алмазами. И проследить, чтобы иного не сделали наши куклы. А потом еще придется вносить им ложные воспоминания, причем так, чтобы при самом тщательном магическом допросе не появилось даже тени подозрений. Кто-то из вас настолько хорошо овладел легилименцией? Нет? То есть лично мне — мне! — Придется. Копаться. В головах. Маггловского! Отребья!!! Ты осознаешь, насколько твое предложение омерзительно для меня, Корбан?!!

— Повелитель! Но вы же знали… Тогда ничего не возразили… И другого варианта… — сглотнул Яксли.

— Чтобы отвести подозрения, придется отдать не меньше пятой части добычи магглам. Африканские маги "милостиво вошли в положение", согласившись выкупить нашу часть добычи за "всего лишь" пятьдесят процентов ее оценочной стоимости. И от получившейся суммы не меньше четверти возьмут гоблины за легализацию полученных средств. Учитывая все это, я еще раз спрашиваю: там действительно настолько много алмазов, чтобы закрыть все наши денежные потребности на ближайший год? Ты. Гарантируешь. Мне. Это?

От непереносимого давления темной магии, источником которой был разозленный Темный Лорд, отменивший наложенные на себя чары эмоциональной стабилизации, в комнате, казалось, стало невозможно вдохнуть. А взгляд, которым он ожёг своих последователей, мог обратить в камень не хуже василиска.

— Д-д-д-а-а-а, — только это смог выдавить из себя Яксли.

— Хорошо. Я поверю тебе… — после продолжительной паузы произнес немного успокоившийся Волдеморт. — И если все пройдет так, как надо, тебя ожидает достойная награда. Но помни. Все вы помните! О предстоящей операции знают только четверо здесь присутствующих. Если она сорвется, то мне не нужно будет долго искать предателя. Но если о том, каким способом мы добыли деньги, узнают другие, — громкость голоса Темного Лорда упала до жуткого шипящего шепота, — поверьте, вы позавидуете даже самым худшим нашим врагам! Надеюсь, вам все понятно?

— Да, повелитель, — ответил ему хор хриплых голосов.

— И, Яксли.

— Да, повелитель?

— Воспользуйся связями невыразимцев, раз уж мы договорились, и, в конце концов, подключи камин в сеть! Хвоста на всех не хватит! Но только на выход!

В это же время в одном из замков на юго-востоке Британии проходил еще один важный разговор, в котором упоминался Винсент Крэбб.

— Патриарх! — вампир, представившийся Волдеморту как Троакар, пал ниц в традиционном приветствии Праха-под-ногами пред Царем-над-царями. Канон церемонии был утвержден еще во времена ки-энги и с минимальными изменениями был принят вампирами во всем мире. И хотя шумеров, как и акшаров, от которых произошли современные вампиры, уже давным-давно нет, а традиции покорности и безусловного, кровного подчинения — сохранились. У тех, кто пережил средневековье, просто не осталось иного выбора.

Упадок цивилизации людей и их кровь, реками льющаяся в непрерывных междоусобных войнах, будоражили вампиров идеей: занять место, соответствующее их положению в пищевой цепочке — на самой вершине пирамиды власти. Оказавшиеся впоследствии фальшивыми надежды кружили голову не только молодым, но и достаточно опытным существам, а жестокий родовой контроль, проистекающий из хищного типа питания их вида, казался никому не нужным пережитком прошлого. И в один прекрасный момент общество вампиров, живущее компактными семейными кланами, раскололось. Часть осталась верна своим родам, часть — одиночками вырвалась "на свободу", а еще часть — объединилась в сообщество по более прогрессивному принципу. Уже не родоплеменному, а феодальному.

Ничего хорошего из этого не вышло. Одиночки, избавившиеся от гнета "ретроградов", в поселениях магглов часто вели себя как ворвавшиеся в курятник хорьки. Под девизом "мы рождены купаться в крови" они не только не ограничивали себя необходимым, но и не останавливались на достаточном питании. Опьяненные кровью, уже не для утоления голода, а ради извращенного удовольствия резали всех подряд, опустошая целые области. В результате чего очень быстро были истреблены до последней особи.

Оказалось, что сила, магия и преимущества вида одиночки пасуют перед страхом толпы, который перековывается в яростную решимость сдохнуть, но забрать с собой на тот свет тварь, готовую убить и сожрать (и не обязательно именно в таком порядке) твоих близких. К тому же на потерявших всякий разум одиночек ополчились и другие вампиры, и волшебники с местной аристократией. Первым не понравилось, что их угодья травит какой-то бешеный зверь, пусть и дальний родственник. Вторым — что их слуг и клиентов, от которых зависит толщина масла на куске хлеба, безжалостно истребляет кто попало.

Рикошетом зацепило и более вменяемую часть свободолюбивых вампиров. После нескольких очень неприятных поражений их сообщество усвоило урок. И не желая дальнейшей конфронтации ни с волшебниками, ни с аристократией, ни с вампирами-пуристами, они решили заключить мир. Основную идею которого можно сформулировать так: "Мы совсем не трогаем вас, вы совсем не трогаете нас. А черни при осторожном использовании хватит на всех".

Однако этот мир не продлился долго.

Вампиры, несмотря на внешнее сходство, все же не люди. Другой вид с другой биологией. Магический вид. И если для простого существования им хватало мизера, то для рождения ребенка вампирше кровью животного или маггла было не обойтись. Нужна была не только кровь, но и жизнь чего-то волшебного. Или кого-то.

Охота, конечно, горячит кровь. Однако даже крыса в отчаянной борьбе за свою жизнь может серьезно поранить своего убийцу, что же тогда говорить о волшебниках? Насколько бы ни были вампиры сильны, маги для них — далеко не беззащитная жертва. Более того, ответ на вопрос: "Кто тут жертва, а кто — добыча?" — был, мягко говоря, неоднозначным.

Впрочем, проблему сложности и непредсказуемости результата охоты уже много миллионов лет назад решили муравьи. Да и люди догадались не ходить каждый день в лес, а выращивать животных на мясо прямо у себя под боком. Так почему бы и вампирам не завести себе фермы? Просто с немного другим скотом…

Из пригодных к использованию магических существ наиболее перспективным видом были признаны волшебники. Их еще и добыть на разведение оказалось проще, чем любых других. Естественно, не из старых и сильных семей. "Зачем лишние проблемы, если на еду с той же эффективностью сойдут и другие, которые к тому же еще и стоят дешевле?" Решение было принято и процесс наполнения загонов двуногим скотом пошел. Разными способами. Магглорожденных и полукровок выкупали у загибающихся от нищеты родителей. Похищали. Заманивали обманом. Захватывали силой. Забирали в счет погашения долга у благородных... Полученный материал для упрощения содержания в неволе определенным, несколько болезненным образом обрабатывали. И вскоре настал момент, когда фермы заработали на полную мощность, обещая со временем обеспечить прогрессивных вампиров стабильным притоком реагентов для увеличения пошатнувшейся численности. А потом, чем черт не шутит, и возможностью отомстить бывшим владыкам и оставшимся верными им братьям и сестрам.

Может быть, этот великий план и смог бы взвести вампиров на вершину, но все надежды оказались разом перечеркнуты одной досадной случайностью.

Во время переговоров, когда чистокровным волшебникам из комиссии показывали фермы, дабы доказать, что там нет благородной крови, один из сильных магов из весьма уважаемого рода обнаружил в "хлеву" своих любимых внучек, за несколько лет до того похищенных враждебным родом с Зеленого острова. В вопросах кровной мести никогда не было невиновных. "Их кровь" — этого уже достаточно для самых отвратительных поступков: пыток, изнасилований, убийств… Так иэринах, желая как можно сильнее ударить по крови своих древних врагов, вместо того чтобы милосердно добить похищенных, стерли искалеченным детям память и продали вампирам. Оставшиеся в памяти веселыми тростинками девушки сейчас перед взором белеющего от бешенства мага предстали расплывшимися колодами. С многочисленными шрамами. С отрезанными носами. Без рук. Без ног. И беременными. А в мутных глазах когда-то бойких красавиц невозможно было найти даже и тень мысли. Зато кое в чем они оказались вполне успешными, о чем не преминул сообщить экскурсовод.

"Уже третий раз удачно рожают! Очень плодовитые самки, и помет жизнеспособный!" — с гордостью профессионального селекционера произнес сопровождающий делегацию вампир.

И вполне ожидаемо эти слова стали для него последними. Как последними стали и молчание охранников фермы, и крики нескольких беременных вампирш, так не вовремя для себя решивших посетить ферму, чтобы пообедать.

Наверное, все можно было бы замять, но, к сожалению, комиссия была самого высокого уровня. Высочайший уровень — весьма представительные маги. А представительным гостям — представительный сопровождающий. Так что экскурсоводом в тот день работал сам сын и наследник главы сообщества вампиров. Поэтому верховный (самый умный, самых хитрый и самый магически сильный) вампир, аппарировав на панический зов родной крови, смог собственными глазами увидеть процесс медленного сжигания обезглавленного тела единственного сына. За смерть которого делегация волшебников ответила своими жизнями. Полным составом и в нарушение всех данных совсем недавно "мифриловых" гарантий…

"Взаимная любовь" продолжалась недолго, но страсть была весьма и весьма бурной. Маги и магглы в очередной раз понесли серьезные потери, а жалкие остатки свободных вампиров, не глядя на персоналии и не разбирая, кто виновен, а кто нет, добила усилившаяся церковь. Так сказать, "тренируясь на кошках" с одними порождениями дьявола перед противостоянием с другими.

А оставшиеся верными своим патриархам смотрели на все это представление с веселым любопытством. Века, потраченные на сокрытие и укрепление "гнезд", позволяли им это делать без всякого страха. Ну а случившийся раскол — совершенно естественным образом очистить свои ряды от буйных, непокорных, но все же родственников, убивать которых собственноручно как-то совсем уж некрасиво.

В общем, когда всех стали загонять под Статут, патриархи радостно поддержали его принятие. Зачем воевать против того, что только укрепляет твою власть?

— Могу ли я говорить, старший?

— Говори, Льет.

Естественно, на самом деле вампира звали совсем не Троакар. Эта конкретная семья вампиров в свое время жила на севере континента достаточно долго для того, чтобы привычка выбора скандинавских имен для детей превратилась в традицию. Однако с определенного момента истории многие английские (и не только английские) маги, знавшие про вампиров слишком мало, подсознательно захотели видеть в них кого-то совсем непонятного, в том числе с необычными именами. Потрафить пище в такой мелочи, как назваться диким именем, — какие проблемы?

— Все прошло именно так, как вы и предсказывали. Том Реддл предложил нам заплатить ему за разрешение в будущем получить то, что мы можем взять совершенно бесплатно уже сейчас.

— Чего он просил у нас?

— Могу ли я говорить, старший?

— Говори.

— Бойцов. Информации.

— Именно в таком порядке?

— Могу ли я говорить, старший?

— Говори. Я разрешаю тебе говорить, не спрашивая разрешения.

— Благодарю, старший. Ответ на ваш вопрос — да.

— У этого "темного лорда" дела настолько плохи?

— Я недавно предоставлял вам аналитическую справку. Никаких кардинальных изменений вносить туда по результатам беседы не требуется. Даже крови предложил всего лишь маггловской.