Диктатор

Не успел я счастливо выдохнуть, что избежал летней подработки, как ей мгновенно нашлась замена. Каждый день, где-то с двенадцати, наконец пришедшая в себя после провала в Отделе тайн Беллатрикс три-четыре часа тренировала меня в прикладной боевой магии. Точнее сказать, с остервенением тренировалась со мной. Если еще точнее, то использовала меня в качестве удобной движущейся и, порой, огрызающейся мишени. При этом "работаем аккуратно" — это совсем не про нее, поэтому, обычно, тренировка заканчивалась тем, что я выдыхался и терял сознание от очередного пропущенного заклинания. Чудо, что за эти дни она умудрилась меня не убить и не проклясть чем-то настолько сильным, что для лечения потребовались бы лекари из Мунго.

Вечером, не важно, успел ли я оправиться после практики, или нет, наступала пора теории. У моего учителя наконец-то дошли руки до нерадивого ученика. Первый день начался с подробного разбора полетов. Я-то как само собой разумеющимся считал, что за хогвартские приключения уже все положенное получил, но, как оказалось, ошибался. Часто так случается, что чем дальше оттягиваешь момент расплаты, тем сильнее объем этой самой расплаты увеличивается. Вот и я с месячной отсрочкой получил "с процентами" и за заваленный экзамен, и за возможное оставление на второй год, чудовищно позорящее единственного ученика самого Темного Лорда. Смягчающие обстоятельства в виде откровенной подставы только еще больше разъярили Волдеморта. В ответ учитель между круциатусами прочитал мне лекцию о том, что сильных, умных, опытных, бдительных и безжалостных подставить невозможно.

Наверное только вмешательством неназванных вышних сил можно объяснить тот факт, что Волдеморт в этот момент не контролировал мои мысли. Если бы он прочел у меня в голове непроизвольно от обиды появившееся "а что же ты тогда сам к Поттерам поперся?", думаю, пятитысячелетний призрачный срок я начал бы отбывать незамедлительно.

С того дня каждый вечер я отправлялся в убежище к Волдеморту, где он обучал меня какому-нибудь новому заклинанию. Объяснения были краткими, предельно по делу. "Вербальная составляющая такая-то; обрати внимание на ударения и короткие паузы. Жестовая составляющая такая-то, смотри внимательно, здесь нужно сделать дополнительные четверть витка палочкой. Иди туда, отрабатывай пока не получится". За "дубовость", идиотизм или, не дай бог, лень — круцио. Замечательный стимул учиться максимально прилежно.

С одной стороны, за эти две недели я очень неплохо продвинулся вперед в изучении магии. Отработал под контролем Волдеморта три щита и десяток боевых проклятий, уже виденных мной и занесенных в список "изучить в будущем". Некоторые даже успел попробовать в дуэлях с Беллатрикс. С другой — жить на зельях крайне не рекомендуется колдомедиками, а внешне я стал походить на свежеподнятого инфернала. А каким я должен был быть после полутора-двух часов сна в сутки? Ведь отдых у меня начинался только тогда, когда выучу свежепоказанное заклинание хотя бы на удовлетворительно. Раньше этого Волдеморт меня не отпускал, и, в лучшем случае, я попадал домой часам к пяти-шести утра. Утром не поспишь, нужно или бегать по магазинам, или конструировать, или Уэйну показывать новое. Днем — Беллатрикс, а обморок — не сон. Вечером — снова теория.

В общем, с каждым днем мне все меньше и меньше хотелось терзаться сомнениями насчет этичности и законности моего поступка, а поспать лишние минут триста-четыреста — все больше и больше. Подготовка к экзамену, домашние задания, отдых, тетешканье Барти — все пришлось принести в жертву предстоящей встрече с Боунс. И, несмотря на всю мою подготовку к ней, там все еще оставались проблемы.

Основных, практически до самого дня "Х", было две. Одна — куда сложить все накупленное и наконструированное, порой весьма габаритное? Другая — где именно подловить Боунс так, чтобы можно было в этом месте заранее расположить ловушку? Сражаться в открытом бою с опытным боевым магом я не собирался. Если Боунс хотя бы вполовину так же хороша, как Беллатрикс Лестрейндж (а если вспомнить, кто кого посадил, какие в этом могут быть сомнения?), то после того, как я в открытую нападу, за жизнь мою никто не даст и пары кнатов.

Вроде бы моя первая проблема волшебниками уже давным-давно была решена. Всякие там палатки с расширением пространства, ничего не весящие кошельки для тяжеленных золотых монет, сумочки, ящики и чемоданы. Даже у меня таких артефактов нашлось бы с пяток, лучшим из которых был сохраненный Тони с головой Каркарова. Вот только маленький нюанс. С зачарованием расширенных пространств у волшебников все обстояло подозрительно похоже на магглов. И там, и тут действовало одно и то же правило: чем миниатюрнее изделие сложной структуры, тем тяжелее его произвести. Потому здоровенные сундуки, в которые можно сложить запасы к Хогвартсу, доступны даже школьникам-первакам, а кольца, браслеты или дамские сумочки внутренним размером с полмэнора — только для древнейших и богатейших, и то не всех.

К сожалению, для моих целей даже трофей с Каркарова не годился. Мне нужен был мешок с серьезным объемом, с полным обнулением веса, и главное, с очень широким горлом. Приценившись к парочке подходящих, я еще долго икал. Не по моему бюджету отдавать за артефакт целое состояние, даже если он будет служить поколениям моих потомков. Изготовители давали гарантию на двести пятьдесят лет, но где мне взять хотя бы семь тысяч галеонов? Тут поневоле задумаешься, а много ли Крэббы были должны Малфоям? Или, может, просто мне не стоило прицениваться к аналогам "Бентли"?

Опять я уперся в это поганое "где взять денег", и, как прибой о скалы, непрерывно бился мыслями об это мерзкое состояние. Вот только если раньше мне не хватало сикля на еду, то сейчас нужная мне сумма разом превосходила все заработанное в этом мире. Таких денег не было, обменять было не на что, продать было нечего, а потенциальные кредиторы опять отъехали в любимый ими Азкабан. Мысленно я уже был готов кого-нибудь ограбить, вот только в связи с последними событиями паранойя постоянной бдительности охватила всех без исключения, особенно тех, кому было что терять. Единственным вариантом оставалось в очередной раз взять денег у гоблинов. При всем отвращении к такому способу решения проблем, я признавал, что лучше жить в долг, чем умереть банкротом. Я уже было согласился запродаться в кабалу, когда на мою непозволительную отстраненность обратила внимание Белла. Для начала она преподала мне доходчивый урок, что думать в бою нужно только о бое и ни о чем другом, иначе будет очень больно, а потом поинтересовалась, в чем дело. И, о чудо, у нее в закромах нашлась подходящая сумка! Маленькая, изящная, из драконьей кожи с фигурным тиснением — подарок на помолвку. Внешне похожая, помню, в фильме была у Грейнджер, когда та грабила банк. Вот только вряд ли у ее поделки горловина магически расширялась так, что туда мог пролезть грузовик, а внутреннее пространство могло организовать парковку для целой автоколонны этих самых грузовиков. Сумочка мне так понравилась, что брал я ее с обещанием обязательно вернуть на устах и стойким желанием "заиграть" в душе.

А вот с выбором места и времени нападения, за которое отвечал тот самый ставший трусливым затворником Пий, вышел внезапный затык. Казалось бы, в чем тут проблема? Боунс не сидит целыми днями взаперти в замковой башне, охраняемой драконом. Она ходит на работу, с работы — домой. Посещает магазины, выгуливает племянницу. Есть куча мест, где ее можно подловить! Но так было только на первый взгляд.

Дом Боунс внезапно стал находиться неизвестно где. Накладывать Фиделиус, внезапно, умеет не один только Дамблдор. По министерству после нападения на Отдел Тайн Боунс перемещалась только с эскортом из четверки авроров, а на приемлемое для моих намерений время задерживалась исключительно в таких местах, где охраны было еще больше — вроде второго уровня, где аврорат стражу патрулем погоняет. Домой Боунс уходила не камином, а аппарацией. Встречи сократила. Что сократить было нельзя — на те появлялась только с охраной.

Впрочем, затык, если подумать, должен был быть легко прогнозируемым. Глупо считать женщину, добившуюся поста главы силового департамента и уже пережившую одну гражданскую войну, доверчивой простушкой. Особенно с учетом того, что жупел всея Британии официально возродился, а под нынешним главой министерства закачался его трон, что обещало передел власти со всеми сопутствующими, типа обострения борьбы за власть среди первых и вторых лиц государства. Даже чего-то одного хватило, чтобы Тикнесс не смог получить свободный доступ к жилищу своего начальника даже для себя, не говоря уже о третьих лицах. А уж если причин сразу две…

Надо признать, что Тикнесс не сидел сложа руки. Судя по объему представленной информации, следить за главой ДМП он начал задолго до моего предложения. И делал это просто и эффективно — вербанул волшебника из состава охраняющей Боунс аврорской четверки. Поэтому на столе в его кабинете я мог ознакомиться с распорядком дня Боунс, составленным с невероятной точностью и достоверностью. Наверное, будь я опытным штабным работником, я бы с полувзгляда нашел слабое место в системе перемещения и охраны цели. Вот только сколько я ни думал, сидя в кабинете Тикнесса (выносить документы за пределы мне было запрещено), сколько ни искал, но хорошего места для нападения подобрать так и не смог. И все мое залипание в стратегических играх в прошлой жизни ничем здесь помочь не смогло. Утешает только то, что и Пий находился в аналогичном положении. Хотя нет, не таком же. Лезть в пасть ведьме предстояло совсем не ему.

Увы, но об идее заманить в Боунс ловушку пришлось забыть, а это сразу же отметало почти две трети всех моих приготовлений и серьезно поднимало опасность операции. Оставался только перехват, причем в каком-нибудь очень неудобном для этого месте. Где же?

В расписании у Боунс, как у любого достаточно высокопоставленного политика, было много непонятных непосвященному встреч и подозрительных контактов. Однако один из них заметно выделялся на фоне прочих. Так, первого числа каждого месяца глава Департамента Магического Правопорядка посещала один неприметный дом в маггловском Лондоне. Благодаря шпиону мы с точностью до минуты знали, как именно происходят встречи.

Сначала в съемную квартиру на последнем, третьем этаже дома, заходит охрана и тщательно ее проверяет. После этого внутрь заходит Боунс, запирает за собой дверь и чарами и артефактами устанавливает защиту. Охрана занимает свои посты на первом и третьем этаже. Минут через десять к дому подходит посетитель. Мужчина или женщина, за весь период наблюдения ни разу не повторившиеся. Расставленная двумя парными постами охрана дважды проверяет гостя и подает внутрь знак, что все чисто. Гость заходит в квартиру. Охранники остаются на своих постах. Без команды заглядывать внутрь им запрещено, да и дверь изнутри запирается мощными чарами. Через полчаса гость уходит. Через пять минут после этого выходит Боунс и отправляется дальше по своим делам.

Естественно, такой шикарный компромат, прям готовый броский газетный заголовок в "Ежедневный пророк": "Начальник ДМП тайком предается оргиям с мистером и миссис Х" — не мог не заинтересовать Пия. Каждого посетителя отследили и незаметно проверили. Все они оказались не только не волшебниками, но даже и не сквибами — стопроцентные магглы. Аккуратное наблюдение и поверхностное сканирование мыслей, Боунс не поскупилась на защитные и следящие артефакты, показало, что никакой любви нет, а имеют место быть чисто деловые отношения. Магглы снабжают Боунс информацией и покупают для Боунс некоторые товары, которые она не в состоянии добыть самостоятельно из-за необходимости поддержки имиджа нейтрала. Получить подробные списки "что именно" и "в каких количествах" — не удалось. Защитный артефакт (нарушение Статута, однако, передавать такое немагу) при вторжении в разум умертвил маггла, а на следующий день главой ДМП было инициировано расследование.

Тикнесс, в свое время осознав, что убойного компромата из встреч с магглами не выжать, больше не обращал на них внимания. А вот я сразу же подумал, что вариант подсунуть Боунс с заказываемыми вещами бомбу весьма перспективен. Безопасно, анонимно и эффективно. Однако чем дольше мы выбирали, какую именно и подо что замаскированную, тем больше вопросов у меня возникало. Ведь если подумать, то слишком уж подозрительным все это выглядело. Приблизительный список товаров еще больше подливал бензина в пламя паранойи. Книги, одежда и обувь, крупы, масло, ткани, деликатесные мясо и рыба, причем, все в объемах, не тянущих даже мелкий опт. И вот ради этого нужно встречаться лично? Причем настолько регулярно и строго вовремя, что хоть часы сверяй? Для единственной встречи нужно снимать недешевую квартиру в хорошем районе Лондона? Одну и ту же(!), хотя примитивнейшие, понятные даже школьнику требования конспирации требуют в обязательном порядке ее от раза к разу менять!

Ведь можно послать список почтой, позвонить по телефону, в конце концов. Раз нужны маггловские предметы, значит в них разбираешься. Плюс, бывают разные форсмажоры, но, что удивительно, даже в кризисные периоды Боунс строго соблюдала режим посещения. Параллельно обнаружилось, что охрана во всех перспективных, читай опасных для Боунс, местах усилилась. Во всех… кроме этого! Битая жизнью тётка, боевой маг и высокопоставленный чиновник с немалым влиянием береглась-береглась, а здесь — забыла? А про остальные нет?

Пий, после размышлений, согласился со мной, что тут что-то нечисто! Нужно разобраться.

Начать решили с одного из гостей. На этот раз "предположительно" никого не устраивало, и магглу поверхностной легилименцией уже было не отделаться. Что же касается защитного артефакта, то "предупрежден — значит вооружен" и "то что один человек сделал, другой всегда может сломать". Нанятые под клятву взломщики проклятий ночью пробрались в квартиру к магглу и тщательно осмотрели его. Защита от легилименции осталась на месте даже тогда, когда маггла полностью раздели. Оказалось, что артефакт, дабы обеспечить максимальную сохранность и стойкость к внешним воздействиям, был спрятан внутри маггла (так что я не первый, кто додумался до такого способа хранения). Чтобы на время заблокировали защиту разума, пришлось вскрывать магглу брюшную полость, окутывать висящий на тонкой полоске кожи артефакт чарами и только после это аккуратно, чтобы не оставлять следов, копаться в памяти. После, естественно, все раны были вылечены. Маггл даже в прибыли остался. Ради экономии времени и скрытности пришлось использовать дорогие зелья и мощные чары, которые заодно с ранами подлечили и кое-какие болезни.

Удивительно, но ничего нового не узнали. Проверили еще на одном госте. То же самое. И еще. То же. Еще одного. Опросили каждого. В итоге, никаких скрытых мотивов найдено не было, но... это только подтвердило подозрения. Если бы такими делами занималась какая-нибудь чистокровка или полукровка (магглорожденная купила бы все сама) то мы бы в это поверили. В исполнении главы ДМП, которой достаточно приказать, и ей что надо принесут, все это виделось однозначной ловушкой, которую Боунс расставила уже очень давно и поддерживала в настороженном состоянии до сих пор, желая поймать в нее неизвестного нам недоброжелателя. После получения такой информации найденные Тикнессом через Лютный спецы под видом маггловских рабочих чуть ли не по кирпичикам разобрали дом, в котором происходила встреча. Самое удивительное, что они практически ничего не нашли. Ни замурованных артефактов в кладке, ни ритуальных фигур на полу, потолке или под обоями, ни чар или стационарных щитов. Квартира для встреч была почти стопроцентно маггловской. Единственное, что нашли необычного — стены, пол, окна и двери были зачарованы на повышенную крепость. Также обнаружили несколько точек для крепления каких-то артефактов. Их Боунс, похоже, приносила, устанавливала и снимала лично. Так как попытки "случайной" трансгрессии внутрь всегда оказывались безрезультатными, одним из них точно был противоаппарационный барьер.

Конечно, помимо того, что это откровенная ловушка, у данного варианта были и другие минусы. Тикнессу не нравилось, что доля его участия серьезно возрастала, и в случае провала отмазаться ему становилось сложно. Так, некоторая неафишируемая доработка квартиры (мне требовалось, чтобы дополнительно укрепили окна и плотно забили дымоход), и, что намного серьезнее, устранение обоих постов охраны — лежали именно на нем. Мне не нравилось, что я вынужден серьезно довериться Тикнессу. На секундочку, человеку, который не дрогнув и бровью планирует убийство своего благодетеля. Что ему стоит тайно ото всех спрятать поблизости аврорскую группу, которая возьмет меня с поличным? Боунс будет очень, очень довольна такой инициативой и многое простит своему заму. Остается надеяться, что компромат, страх перед моим покровителем и, что много надежнее, жажда власти не позволят Пию подставить меня. Ко всему прочему, происходить все будет в маггловском Лондоне, где везде глаза и куча лишних возможностей нарушить Статут. А значит, выслуживаться и копать будут практически все отделы. Но после долгих обсуждений и споров вариант нападения на Боунс под личиной маггла был нами признан хоть и плохим, но лучшим из возможных.

Жаль, простая и понятная затея с бомбой не выгорела. Из-за того, что товары благоразумно передавались не из рук в руки, а сначала складывались в гараже в пригороде, откуда их после проверки забирал домовой эльф, мне придется лезть в настороженный капкан. Однако и Боунс ошиблась. Она сделала приманкой саму себя, а это значит, что можно попробовать ловушку обратить против своего создателя.

Один из моих планов, для которого требовалась сумка с широким горлом и огромным внутренним объемом, как раз и был рассчитан на такое. По нему мне было плевать, какая там внутри будет защита — пока цель не окажется нейтрализована, заходить я не собирался, работая от двери. Единственное, что было критически важным, это крепкая коробка стен (зачаровано дополнительно) и отсутствие внутри чар расширения пространства (проверено трижды). Ну а палатку, сундук или даже чемодана Боунс с собой не приносила.

Когда дорожишь каждой секундой, когда дел столько, что все переделать точно не успеть, но надо, время имеет свойство лететь незаметно. Вот так же незаметно и настало первое августа.

К двенадцати часам я, предварительно выпив оборотку, неторопливо фланировал по Гледхау Гарденс, приближаясь к искомому дому. Движение я начал только после того, как получил от Тикнесса сообщение, что охране отправлен приказ экстренно покинуть пост и аппарировать в Аврорат. У начальников ДМП теперь было такое право — в случае катастрофической угрозы Статуту вызывать всех, кого только можно. Его ввели после кошмарного теракта упивающихся на Брокдейльском мосту. На моих глазах скучающе подпиравшие под магглоотталкивающими чарами дверной косяк волшебники в алых мантиях всполошились и после непродолжительных нервных переговоров по связным зеркалам аппарировали прочь.

Тяжело вздохнув, я повернул налево и поднялся на крыльцо. Договоренность была такая: если у Пия не выйдет убрать охрану, то операция отменяется. Если же авроры с внешнего поста будут сняты, то операцию отменить я уже не могу. Как честно и откровенно заявил мне Тикнесс: "Взаимное доверие. Чтобы отвести от меня подозрения".

Естественно, внутренний пост никто убирать не стал, чай не курятник охраняют. Вот только вторым в паре с честным аврором был шпион Пия, поэтому когда я поднялся на третий этаж, бедняга уже лежал без сознания. А второй стоял, направив на меня волшебную палочку.

— Снитч восемнадцать, — сказал я пароль. Хотя магглов кроме меня не должны были сегодня пускать, но мало ли какие чудеса могут случиться?

— Двадцать пять тридцать, — произнес в ответ колдун и убрал волшебную палочку.

Пароль Пий вручил мне сегодня утром, придумав его при мне, а я ему вручил такой же только что придуманный ответ. Все по взрослому, чтобы минимизировать время для возможной подготовки засады третьими лицами. Хотя легилименция и вербальные пароли… Низковатая, мягко говоря, криптостойкость.

— Не возражаешь? — кивнул я в сторону тела и достал палочку.

— Нет, — пожал аврор плечами. — Проверяй.

— Петрификус тоталус, — произнес я, направив палочку на лежащего. Мне только не хватало всяких "приятных" киношных неожиданностей вроде "а я как будто из последних сил". — Все нормально? — спросил я у спокойно стоящего аврора.

— Да.

— Тогда, Обливиэйт, — произнес я, направив палочку на предателя. — Петрификус тоталус.

Это тоже было оговорено, в том числе и с самим аврором при личной встрече. Тому тоже нужно было алиби.

"А вот этого с тобой оговорено не было", — со вздохом подумал я, доставая из сумки два заправленных зельями шприца. В первом находилось зелье помутнение рассудка, во втором плескался смертельный яд. Первое зелье было страховкой от ловушки, второе — через пять минут убивало. Мгновенный решено было не применять, кто знает, какие там у Боунс при себе артефакты? Вдруг такие, что чуют смерть?

Зачем убивать обоих? А все просто. Убить одного — сразу же обратить внимание на выжившего. Удачное покушение на Боунс будет означать, что завербованный Пием: а) отработал по полной, б) мгновенно из полезного инструмента превратился в опасного свидетеля. "Я слишком много знал, — мысленно произнес я эпитафию предателю, вкалывая по полшприца каждому аврору прямо сквозь мантии. — Боже, благослови властолюбцев! Если бы все были честными и преданными, то работать было бы совершенно невозможно!"

Как со смехом мне по случаю рассказал Волдеморт: "В самом начале, почти после принятия Статута, один из первых глав ДМП попытался подвести всех своих подчиненных под магическую клятву. Узнать, что он планирует использовать безоговорочно преданных волшебников для захвата власти, получилось совершенно случайно. Умный, но наивный. Кто ж так прямо и открыто действует?"

При взгляде на расслабившиеся тела авроров в голову пришла неприятная мысль: "Хм… Как бы и меня так не списали. Нужно придумать что-нибудь, чтобы даже в мыслях такого у Тикнесса не мелькнуло. Устроить ему встречу с Волдемортом, что ли? Но как их свести? Ладно. Это уже следующая проблема, которая станет неактуальной, если сейчас что-нибудь пройдет не так!" — подумал я. Убрал шприцы в каркаровскую сумку, как лучшую по удобности из тех, что у меня имелись. Достал и активировал антиаппарационный артефакт. Наложил на себя мощные согревающие чары. Проверил, хорошо ли закреплен на предплечье нож. Взял в руки сумку Беллатрикс. Глубоко вздохнул несколько раз в попытках прогнать напряжение и постучал в дверь.

Интерлюдия 39

Кенсингтон. Это относительно тихая и спокойная часть Лондона к западу от центра. В таких престижных районах проживают преимущественно небедные и немолодые англичане, что создает особую атмосферу. Ту самую, многократно воспетую в литературе "старую Англию", проникнуться духом которой приезжают туристы со всего мира.

Аккуратные, прижавшиеся стенами друг к другу кирпичные коттеджи традиционной для Англии высоты в два-три этажа. Первые этажи в большинстве домов не превращены в "земляные" — не изуродованы складами, гаражами или магазинами. На улицах знаменитый порядок — кусты живых оград тщательно подрезаны, плитка выметена, газончик, если его каким-то чудом умудрились втиснуть, последние сто лет ровно подстрижен. В одежде у местных жителей преобладают спокойные цвета и традиционные фасоны. Соседи общаются друг с другом вежливо, степенно, даже, можно сказать, немного чопорно. Сюда редко забредают эмигранты с континента, а вот констебли, с которыми непременно вежливо здороваются местные, наоборот, заходят очень часто. Тут не услышишь примитивной музыки потомков рабов из колоний. Не случается здесь и безудержного веселья, того самого, которое сопровождается заблеванными мостовыми, "помеченными" стенами и сношающимися в кучах мусора существами внешне похожими на людей. Самая "жареная" для местных новость это что-то вроде: "миссис Смит недоглядела за своей породистой кошкой по кличке Мэри, и та нагуляла котят от какого-то дикого, вовремя не утилизированного службой общественного здоровья бездомного кошака". В общем, если исключить запаркованные вдоль улицы современные автомобили Д и Е класса, провода и антенны на крышах, то ничего не мешает стороннему наблюдателю подумать, что он случайно ошибся веком. Убери эти приметы прогресса, соответствующе переодень жителей — и спокойно снимай сериал про конец викторианской эпохи.

В четверг, первого августа тысяча девятьсот девяносто шестого года здесь было все как всегда — тихо и благостно. Благостно до часа пополудни, когда неожиданно в одном из домов, используемом своими хозяевами в качестве доходного, с громким звоном не разбилось окно на третьем этаже. И, будто бы, мало одного этого серьезного для данного спокойного района происшествия, дальше произошло вообще что-то немыслимо жуткое. Вслед за осколками стекла на улицу по дуге, слишком пологой для естественной, вылетело объятое ярким пламенем женское тело…

— Что ж, приятно иметь дело с теми, кто держит свое слово, — произнес скрытый под хорошо подобранными чарами хамелеона Итан Стоун. Лучший друг Пия Тикнесса и по совместительству надежный исполнитель разнообразных конфиденциальных поручений в деле восхождения оного на политический Олимп Магической Британии. Немного с удовольствием понаблюдав за поднявшейся паникой и отсутствием криков "держи убийцу", волшебник убрал в магически расширенный карман омнинокль. Вскоре на крыше семиэтажного торгового центра, расположенного на перекрестке на расстоянии тысячи ярдов от места происшествия, раздался никем не услышанный тихий хлопок.

"…Хоть Повелитель и считает его достаточно способным учеником, но Крэбб продолжает быть слабосильным, жалостливым щенком! Насмерть всего лишь за час — это крайне ущербное отсутствие знаний и практики проведения допросов и бездарность в искусстве пыток! И Повелитель, и я, бывало, мучили наших жертв сутками! И в смерть от нас никто не сбегал! Только, ха-ха-ха, в безумие!" — с презрением пробурчала под нос невысокая, полненькая блондинка. Последние полтора часа она под мощными скрывающими и магглоотталкивающими чарами простояла прислонившись к стволу ясеня в десятке домов от предполагаемого места убийства. Равнодушно мазнув взглядом и по недвижимому комку горящей плоти, собирающему вокруг себя толпу возбужденно размахивающих руками магглов, и по аппарировавшим под чарами отвлечения внимания боевым четверкам сразу трех отделов ДМП, женщина неторопливо пошла прочь. Недавно произошедшие в Отделе Тайн события заметно добавили разумной осторожности Беллатрикс, направленной приказом Волдеморта наблюдать за тем, как и, самое главное, с чьей помощью его ученик справится с поручением. Бросать Повелителя, то есть по глупости, случайно попасться в руки аврорам и опять отправиться в Азкабан, она не собиралась.

Вынырнувший из служебного прохода магазина невысокий человечек выглядел чересчур цыганисто для столь приличного района. Какой-то весь потертый: небритый, нестриженый, прокуренный, одетый в засаленную одежду, он подошел слишком поздно, чтобы оказаться в передних рядах с лучшим обзором. Наверное именно из-за этого только он и обратил внимание на то, как из дома, где произошло преступление, вышел молодой мужчина, на ходу убирающий в карман две половинки тонкой костяной пластины.

Мужчина, не любопытствуя о причинах переполоха, не оборачиваясь, спокойно пошел прочь. Слишком спокойно, чтобы это не выглядело необычным, поэтому человечек еще долго с удивлением смотрел тому вслед. Впрочем, истинной причиной привлечения внимания к себе был не чрезмерный самоконтроль, кого этим здесь удивишь. Нет. Просто человечек отлично знал, что это была за пластина, у кого мужчина купил ее и когда ее ему втридорога продали. И главное, пусть это и получилось у человечка, как обычно, совершенно случайно, но он совершенно точно знал, кому именно ушел артефактный пояс, лично им самим "выброшенный" с Гриммо 12. Именно в висящую на этом приметном поясе сумку и были убраны обломки артефакта из кости — двустороннего антиаппарационного барьера. "Надеюсь, когда расскажу такое, шеф простит меня за то, что я немного отвлекся от наблюдения за этой вредной теткой", — подумал человечек.

Так как все внимание людей было приковано к ужасной картине неистово полыхающего, словно его щедро облили напалмом, тела, никто не обратил внимания на то, что в доме напротив на третьем этаже в открытом окне зашевелились шторы. "Да и что в этом такого? Шевелятся и шевелятся, может это сквозняк?"

Вот только ласковый летний ветерок тут был совсем ни причем. Несколько подтянутых мужчин с весьма специфической культурой движений внимательно наблюдали за тем, что происходит на улице. Трое фиксировали все происходящее на кино— и фотокамеры, двое — быстрыми штрихами грифелем зарисовывали увиденное на тонкой бумаге, а один рассматривал окна дома напротив в монокуляр. Сторонний наблюдатель еще мог бы с определенной натяжкой представить, что видит группу художников на выезде или сталкеров, вопреки статистике психиатрии объединившихся в группу, если бы монокуляр не был… оптическим прицелом, установленным на ручном пулемете L86A1. Еще один пулемет, единый L7A2 прятался за шторами около второго окна.

С такими "кисточками" принять мужчин за деятелей изобразительного искусства, ищущих вдохновения в самых необычных местах, было нельзя. Ну а сталкеры, экипированные бронежилетами скрытого ношения, вооруженные пистолетами-пулеметами Steyr AUG Para под совсем не гражданский патрон, называются немного по-другому.

ЧВК "Гахерис" следило за домом напротив уже больше года, однако месяц назад произошло внезапное качественное и количественное усиление. До этого здесь работало всего два звена в цивильном с пистолетами, теперь же повзводно сменяясь через восемь часов, несли незаметную с улицы службу целых две роты ЧВК "Гахерис". Формально все они занимались охраной помещения, вот только никто не потащит серьезное полицейское, и уж тем более мощное армейское вооружение в мегаполис страны с достаточно жестким оружейным законодательством одной лишь защиты дома от мелких уголовников ради. Нет, истинной задачей была совсем не охрана, и теперь уже даже и не наблюдение, а уничтожение одной очень и очень непростой цели. Чем именно непростой, было известно каждому наемнику.

Помимо секции "A" в составе командного звена и звена огневой поддержки, занимавших позицию в доме напротив, были еще две другие. Секция "B", штурмовая, под видом рабочих-ремонтников (для этого пришлось выкупить и частично разобрать здание по соседству) в состоянии готовности к выдвижению сидела в микроавтобусе "строителей". Секция "С", разделенная на звенья, находилась на чердаках домов по обе стороны от дома-цели. Для того, чтобы прекратить чистить камины, настраивать антенны или ремонтировать крыши и приготовиться к бою им, проверено не раз на тренировках, требовалось не более трех секунд.

Считалось, что такой огневой мощи: два пулемета, четыре снайперских винтовки, одна из которых была крупнокалиберной, штурмовые винтовки и пистолеты-пулеметы — должно было хватить для выполнения боевой задачи. Однако за все время дежурств возможность провести устранение цели еще ни разу не появлялась. Усугублялось все строгим требованием открывать огонь только в случае нахождения цели в прямой видимости и идеальных условий для выстрела. Цель должна была находиться либо на улице в хорошую погоду, либо наблюдаться сквозь распахнутое окно. Чтобы не спугнуть и не скомпрометировать единственное доступное для работы место, работать сквозь препятствия, такие как: закрытые окна, стены, двери, потолок — было строжайше запрещено. Впрочем, известная по фотографиям каждому бойцу цель и вовсе ни разу не показывалась на глаза… до сегодняшнего дня.

— Есть визуальное подтверждение, — быстро произнес наблюдатель. — Это она.

— Есть подтверждения от секций "Браво" и "Чарли", — доложил связист. — Они также опознали цель. "Браво" готово к выдвижению.

— Готов к открытию огня, — практически одновременно произнесли пулеметчики. — Ожидаем команды.

— Состояние цели? — после короткой паузы спросил командир.

— Цель горит. Цель не двигается. Ждем команды, — повторился связист, этим обозначив общий азарт. Бойцы прошли настолько много тяжелейших тренировок, что просто жаждали испытать свои силы на настоящей цели. Но командир отдать приказ о начале операции не спешил.

Согласно основному плану снайперы звеньев секции "С" должны были одновременно поразить цель в голову и правое плечо. Вторые номера должны были убедиться в ликвидации цели, после чего тихо уйти. По этому плану секции "А" и "В" должны были ограничиться наблюдением. Если цель после обстрела окажется невредимой, то действовать следовало по плану Б. В этом случае к подавлению цели подключались пулеметчики секции "А", а секция "В", изображая полицейский спецназ, должна была перекрыть цели пути к бегству и оттеснить гражданских. То, что цель еще до начала операции окажется пораженной(?) кем-то другим и будет окружена редкой, но толпой зевак (потенциальными заложниками и живым щитом), исключающей применение тяжелого оружия, ни один из разрабатываемых для этой операции сценариев не предполагал.

Командиру, как обычно, было известно немножко больше подчиненных. Хотя их отряд и готовили по приказу уничтожать цель, стреляя сквозь толпу гражданских, но разрешение на это должно было поступить с самого верха. Ведь пока их ЧВК является всего лишь ЧВК, а не, например, отдельным батальоном какого-нибудь полка, в случае очень громкой операции с жертвами среди мирных жителей у них у всех могли появиться серьезные проблемы. Нет, исполнителей ничего страшного не ждало, очень удобно, когда есть всегда во всем виноватая ИРА. Но вот то, что при таком раскладе возможность получения основного приза становилась совсем уж призрачной, было недопустимо. Так же недопустимо, как не сделать ничего и отпустить цель, за которой они охотятся уже целый месяц.

— Чарли восемь, — решился командир. — Одна "мягкая" пуля. Максимально скрытно и аккуратно.

— Принято, — ответили в рацию. Спустя несколько секунд в наушниках раздался тихий хлопок. Только если знать, куда смотреть, можно было заметить, как дернулось лежащее на асфальте тело.

— Реакции нет. Повторяю, реакции нет.

Командир достал рацию и нажатием пары кнопок вызвал своего начальника. "Код семьдесят один пятнадцать, — тихо произнес мужчина в микрофон. Выслушав отзыв продолжил доклад. — Нас опередили… Да… Да, это точно… Нет, не наши, поэтому проконтролировать оказалось невозможным… Принято. Информация?.. Подать сигнал? Не рано ли?.. Да… Эвакуация? — здесь несмотря на свой самоконтроль в тоне мужчины прорвалось напряжение. — Принято… — расслабившись произнес он. — Хорошо… Нет… Послать сообщение незамедлительно? Но… Да, да. Так точно… Исполняю…"

— Отбой, парни. Сегодня работу сделали за нас. Секциям "Браво" и "Чарли" экстракция по варианту альфа. Нам — "лукулл", так что своим бабам сможете с чистой совестью сказать, что не помните, как пили! Первому и второму звену продолжить наблюдение. Сейчас начнется самое интересное. Остальным — уборка!

Команда среагировала на получение такого приказа радостными выдохами и улыбками. Конечно, терять кусок памяти и употреблять наркотики (пьянеть придется на полном серьезе и в кратчайшие сроки, для чего в комплект снаряжения были включены "заряженные" соответствующей химией напитки) было неприятно, но этот вариант был намного лучше прочих. Ведь помимо плана действий "лукул", маскирующего наблюдателей дружеской пирушкой, существовали и совсем другие. Например, "красный", согласно которому следовало оказать нападающим максимально серьезное сопротивление с использованием любого носимого вооружения, вплоть до гранатометов. Или, еще хуже, "Сэтон". В "красном" была надежда перед смертью захватить с собой врага, а в этом каждый боец спецгруппы ради сохранения тайны был обязан без всякого промедления принять быстродействующий яд, дабы не попасть в руки врага живым.

Тем временем на улице начался натуральный театр. Откуда ни возьмись, около тела появляются десятки констеблей. С учетом того, что полицейского микроавтобуса не было, а до ближайшего места, где он мог незаметно для наблюдателей на крышах остановиться, было как минимум семь минут ходьбы, одного этого факта хватило бы занять сообразительного человека мыслями "здесь что-то не то". Наемники же этому, как, впрочем, и творящемуся далее на их глазах чуду — как быстро и равнодушно расходится еще мгновение назад крайне возбужденная толпа, как исчезает куда-то труп, как на асфальте не остается горелого пятна, а воздух становится чист и свеж — ничуть не удивились. И сомнениями не терзались — они просто знали.

Спустя четыре минуты все было кончено. "Констебли", разойдясь парами, начали звонить в двери окружающих место происшествия домов, чтобы "снять показания свидетелей". Поняв, что больше ничего интересного не произойдет, командир приказал.

— Боб, Джон, снимайте и убирайте камеры. Майкл, записи — как обычно, вниз. Док, картинки в этот раз все не влезут. Прячь. Но не так, как в прошлый раз, а чтобы можно было легко найти! Остальные — маскировка. На стол соберите, мусора накидайте, алкоголем побрызгайте — все как обычно. Что замерли? Работаем! Работаем в темпе, парни. И чтобы когда войдут "констебли", все были пьяны, как шотландец, перепивший в пабе трех ирландцев! И секундомеры, секундомеры не забудьте!

— Такие приказы, шеф, я готов выполнять каждый день! — со смешком ответил один из бойцов, и команда начала привычно и слаженно действовать.

Часть отряда достала прочные водонепроницаемые капсулы положительной плавучести со встроенным радиомаяком, в которые аккуратно поместила пленки и микрофильмы. Эти капсулы ждет "увлекательное", но недолгое путешествие по канализации. В паре кварталов отсюда в канализационном коллекторе их ждут совсем другие люди, информированные о происходящем в объеме "чего не знаешь — того не раскроешь". Другая часть спешно заканчивала маскировать кейсы с оружием, накрывая на них стол. Джим, он же "Док", помимо должности штатного медика ставший в группе дополнительным художником, зажал во рту свои свернутые трубочкой картинки и аккуратно откручивал фигурную заглушку у трубы карниза.

Командир, убедившись, что все идет как надо, зашел в ванную. Плотно запер за собой дверь. Не поленился проверить, подергав за ручку. Достал из нагрудного кармана закрытый на кодовый замок бронированный футляр, имеющий внешнее сходство с плоской фляжкой. Набрал на замке код, известный во взводе ему одному. Откинул крышку. Там, в сероватом ложе из формованной PE4, лежали три обычные деревянные зубочистки, покрашенные в красный, желтый и синий цвета. Командир взял синюю и желтую, сложил их вместе и резко, выполняя приказ, переломил обе пополам, послав через связанные чарами щепки сигнал "задача выполнена" и "определенные сложности".

Глава 96. Переэкзаменовка

— Повелитель! Ваше приказание выполнено! — произнес я, с поклоном протягивая Волдеморту свой трофей — сломанную пополам волшебную палочку Боунс.

С Волдемортом всегда очень сложно. Никогда не знаешь заранее, как именно он среагирует на вроде бы совершенно безобидные поступки или даже просто слова. Какой стороной повернется к тебе в следующее мгновение: добродушного начальника, строгого старшего брата или безжалостного отморозка. Из-за этого, если ты не мазохист, всегда приходится быть максимально вежливым и аккуратным во всем — и в словах, и в поступках, и даже в мыслях. Так что голову склонить и на колено привстать было совсем не лишним.

Волдеморт принял деревяшку. Тщательно рассмотрел. Провел над ней своей волшебной палочкой и произнес:

— Да. Это она. А теперь посмотри на меня. Легилименс. Зачем ты стер себе память, ученик?

— Я не помню учитель, — ответил я. Это действительно было именно так. У меня в памяти между двумя моментами — "стучусь в косяк обтянутой по периметру сумкой Беллатрикс двери" и "разбрызгиваю о каменный пол нить воспоминаний" — был провал. Осталась только непоколебимая уверенность "так было надо, так будет лучше". Вот только Волдеморт, похоже, считал совсем по-другому.

И без того тонкие губы Темного Лорда сжались в нитку. Он направил на меня волшебную палочку и произнес свое любимое заклинание:

— Круцио! Фините. Если ты еще раз попробуешь увильнуть от моего воспитания, ученик, то в качестве наказания отправишься вырезать детский приют! Есть у меня на примете один. Пошел прочь! И не дай тебе Мерлин завалить завтра экзамен!

Я, кряхтя от все еще гуляющих по телу остаточных фантомных болей, поднялся с пола, низко поклонился и вышел из зала.

"Интересно, что же такого особенного я сделал с Боунс, что решил об этом забыть? Черт! Теперь любопытство съест меня с костьми! Но, блин, как бы не получилось так, что каким-либо чудесным образом узнав, что именно тогда произошло, после я сотру себе память опять, чтобы… снова мучиться любопытством! Черт, черт, черт! Как же это тяжело! Чертова ментальная магия, корежащая разум! Ладно. Оставим это на потом. На повестке дня — ЗОТИ. Пора подумать об экзамене".

За напряженными тренировками последних двух недель я не то чтобы совсем забыл про пересдачу ЗОТИ. Нет, я помнил о ней, но эта проблема по сравнению с заданием Волдеморта, заказом Тикнесса и сохранением незыблемости канона была настолько… несерьезной, даже не второго, а третьего плана, что я справедливо махнул на нее рукой. В конце концов, если не сдам, то, как и в каноне, останусь на второй год. Какие проблемы? Не грохнет же меня за это Волдеморт, а круциатус как-нибудь перетерплю. Не впервой, чай. Тем более, если верить Амбридж, экзамен мне достаточно просто посетить — не сдать его я просто не могу. Ну а об отсутствии персоны, заинтересованной в обратном, я уже позаботился.

В общем, особого волнения, отправляясь второго августа в Министерство, я не испытывал. А вот радость — да. Ведь перед самым выходом прилетела сова из Гринготтса и принесла радостную весть, что я выиграл спор. В связи с чем банк уведомляет меня о разблокировании обеспечивавших пари средств и получении доступа к ставке оппонента!

"Деньги-денежки-деньжата! Наконец-то безденежье останется в прошлом! Нужно будет после экзамена зайти в банк и подвести итог моей аферы. Подбить бабки, хех. Первым делом из полученных средств следует как можно скорее закрыть кредит Уэйна. Потом заплатить по процентам Тикнесса. Перевести деньги на счет Хогвартса за шестой и, может быть, сразу и седьмой курс брата. Отложить на покупки к Хогвартсу, Уэйну много чего понадобится нового, да и мне тоже. Часть нужно будет снять наличкой, чтобы и в кошельке что-то звенело, и ведающей закупками еды домовой кассу пополнить… М-да… Похоже, я насчет останется в прошлом погорячился. Ну, в каком-то да плюсе я все равно окажусь. Может быть, там останется на то, чтобы побаловать Уэйна и Барти…"

За прошедшие с моего последнего посещения пару лет восьмой уровень Министерства магии особо не изменился. Вид от лифта открывался на все тот же грязный и обшарпанный коридор. Как такое может сосуществовать одновременно с домовыми эльфами и волшебными палочками в кармане у каждого служащего, я абсолютно не понимаю. Впрочем, немного подумав, я нашел два возможных, строго противоположных друг другу объяснения этому факту. Либо работают здесь те, кому на все наплевать, либо, наоборот, у них столько работы, что времени и сил не хватало даже на то, чтобы лишний раз взмахнуть рукой.

Система коридоров на этом уровне была не запутанной, но несколько поворотов сделать все же пришлось. Нужное мне помещение оказалось в самом глухом углу сектора, принадлежащего департаменту магического образования. Открыв дверь с надписью "Магическая Экзаменационная Комиссия" и зайдя внутрь, я, не сдержав удивления, тихо присвистнул. Дверь, выглядящая снаружи ничем не примечательной, похожие обычно ставят на входах в "тайные комнаты" (это те, что с силуэтами мужчины и женщины вместо номера), открылась в огромный зал, где рядами стояли десятки одноместных парт. Заняв первую попавшуюся из свободных, я стал с любопытством осматриваться. Немного времени на это у меня было — помня про пробки на КПП, я вышел чуть раньше, чем было необходимо.

Что сразу же бросилось в глаза, так это возвышение с расставленными полукругом столами и стульями. Судя по изяществу и богатству украшений (позолота, резьба по дереву, дорогие ткани), эти пустующие пока места предназначались для членов экзаменационной комиссии. Чуть ниже, в фокусе внимания комиссии, находилось место экзаменуемого — площадка метров пяти в длину, с одинокой конторкой без стула посредине. Еще ниже, вровень с коридором министерства, раскинулось море парт. Как я посчитал — двадцать рядов по двадцать штук, то есть полные четыре сотни. Таким образом потенциальное количество экзаменуемых почти в десять раз превышало средний курс Хогвартса. Впрочем, и это огромное число не было пределом, так как свободное место в зале еще оставалось, а парты, в отличие от столов экзаменаторов, были совершенно одинаковыми, то есть размноженными магией с одного образца. Наклепать таких еще и снабдить перьями с чернильницами — дело нескольких минут. Если потребуется, конечно же. Ведь пока из уже существующих заняты были далеко не все.

К моему приходу в зале было, на глазок, человек двести. Визуально их всех легко можно было поделить на три группы.

Первая, самая маленькая. Четыре волшебника и одна волшебница, на вид мои ровесники, заняли места в "партере" — по центру первого ряда парт. От всех остальных они отличались дорогими мантиями, шикарной (насколько я мог разглядеть со своей галерки) обувью и легким презрением хозяев жизни, выказываемым всем своим видом. Время "мажоры" коротали небрежной беседой и в редкие моменты, когда они оборачивались назад, на их лицах можно было рассмотреть уверенность в своих силах и полное отсутствие какого-либо волнения.

Вторая группа, показательно отгородившаяся от первой рядом пустых парт, была самой многочисленной. Больше сотни молодых, лет по двадцать-двадцать пять, колдунов и ведьм. Я их про себя обозначил как "заучки". Нервные лица, старые мантии, ветхие учебники на партах, в которых они, в безнадежной попытке "надышаться перед смертью", продолжали рыться даже сейчас.

Третья группа, то есть все остальные, равномерно расселась по оставшимся свободным местам сзади. Это были уже взрослые мужчины и женщины, которых, помимо того, что они были одеты в совершенно обычную, маггловскую одежду, роднил одинаково тяжелый взгляд: "только попробуй, я всегда наготове дать в рыло!"

Заскучать я не успел. Только подумал, что стоит познакомиться и расспросить ближайшего соседа что-почем, как открылась дверь на кафедру, и в зал вошел какой-то волшебник. Точнее, волшебница. А если еще точнее, то отлично известная мне по посиделкам в родной факультетской гостиной Кристина Эндрюс. Вслед за девушкой по воздуху летела толстая стопка пергамента. Повинуясь жесту волшебной палочки, пачка рассыпалась на отдельные листы, которые пролетели в зал, чтобы по одному осесть на занятых экзаменуемыми партах.

— Я секретарь Волшебной Экзаменационной Комиссии Кристина Эндрюс. Заполните все графы в анкете. У вас на это есть пять минут, — громко произнесла Кристина, и присела за крайний на возвышении стол.

Анкета оказалась предельно короткой. Всего три пункта. Имя-фамилия. Возраст. Причина появления. И все. "Это что, составляли с расчетом на братца Хагрида? Зачем дали столько времени?"— подумал я, небрежно чиркая пером.

Быстро заполнив анкету, от нечего делать стал рассматривать свою бывшую старосту. Кристина за те пару лет, что я ее не видел, немножко повзрослела, превратившись из миленькой девушки в не менее миленькую молодую женщину. Так как я сидел выпрямив спину, тем самым возносясь над склонившимися над партами, плюс старательно пялился на нее, момент, когда наши взгляды пересекутся, был всего лишь вопросом времени. И весьма небольшого.

Узнав меня, она сделала удивленное лицо, на что я ей подмигнул и нарочито манерно приложил пару пальцев к губам, намекая на воздушный поцелуй. Девчонка сначала слегка смутилась, но тут же опомнилась и скорчила грозную гримаску, что только добавило ей милоты. Я весело ухмыльнулся и помахал ей рукой. В ответ она отвернулась в сторону, неприступно вздернув носик.

За шутливым флиртом пять минут пролетели быстро. Листы сами по себе поднялись с парт и отправились обратно. И самое удивительное, что, судя по раздавшемуся где-то впереди "ой", не успевшие заполнить все же нашлись!

— Сейчас начнется экзамен, — встала Кристина. — Вам будут розданы листы с вопросами. На то, чтобы ответить, вам дается ровно один час, — девушка жестом волшебной палочки увеличила стоявшие у нее на столе песочные часы до размеров двух поставленных друг на друга ведер. Что характерно, песок сыпаться вниз из верхнего полного сосуда почему-то не собирался. — Разрешается использовать только те перья и те чернила, что у вас на партах. Все остальные предметы с парты — убрать. Волшебные палочки поместить в специальный держатель, трогать их без разрешения запрещается. Учтите, что специальные чары не позволят вам воспользоваться шпаргалками. Кто окажется замечен — будет немедленно удален с экзамена с оценкой "Т". Через час письменная часть экзамена будет закончена, перья и чернила исчезнут с парт, а листы с ответами будут собраны. Лорд Крэбб, наследники древнейших и благородных семей могут выбрать любое удобное для них время для ответа. Остальные будут вызываться согласно списку. Вопросы?

— А как быть, если захотелось, ну… нужду справить? — спросил кто-то из "заучек".

— Желающим посетить туалет лучше сделать это сейчас, — сурово нахмурившись, сказала Эндрюс. "Интересно, а почему она все еще не Труман?" — Возможности списать у вас все равно не будет!

— Ну, дорогая моя, ты слишком строга, — дверь на кафедру открылась вновь, и нас, наконец, почтила своим присутствием высокая экзаменационная комиссия. Возглавляла ее уже знакомая мне Гризельда Марчбенкс, которая и пожурила свою подчиненную. — Никто никого мучить не собирается. Просто в случае подозрения вам зададут на пару дополнительных вопросов больше, — пояснила свои слова мадам Марчбенкс, пока экзаменаторы рассаживались по местам.

Всего в комиссию входило десять человек. Председатель — Гризельда Марчбенкс. Пятеро волшебников и волшебниц в "форменных" мантиях различных силовых ведомств Магической Британии — Аврората, Стражи, Ударного отряда и Патруля. Четверо мужчин в "гражданском", похоже — чиновники Министерства. Среди этих особо выделялся толстяк, смотревший на сидящих в зале с видом мучающегося от традиционного английского сплина графа, у которого наглая нищенка посмела попросить монетку на кусочек хлеба.

"И хрен с ним, пусть дуется! Самое главное, аврора Грея среди комиссии нет! Ну а другим последователям Боунс теперь стало резко не до мелких поручений покойной", — удовлетворенно подумал я.

— Итак, — произнесла поднявшаяся со своего места Марчбенкс, — поздравляю всех вас. Сегодня экзаменом по ЗОТИ начинается экзаменационная сессия тысяча девятьсот девяносто шестого года. Надеюсь, она окажется для вас удачной и вы сможете открыть для себя новые горизонты. Сейчас я заколдую экзаменационные листы, мой ассистент отправит их вам, и вы сможете начать отвечать…

— Кх-м, — кашлянул толстяк.

— …но перед этим с приветственным обращением к вам обратится представитель Палаты Лордов Джеймс Дуглас Третий, лорд Мортон, — закончила свою речь глава экзаменационной комиссии и села.

— Сонорус, — приставив волшебную палочку к своему горлу произнес лорд. Встать при этом он не удосужился. — Я хочу спросить вас, — Дуглас указал свободной рукой куда-то в середину. — Да-да, именно вас, молодые люди. Зачем вы пришли сюда сегодня? Зачем вам СОВ? Вы надеетесь устроиться на теплые места в Министерстве? Получать деньги за то, чтобы с девяти до семи перекидываться самолетиками? Так вот, хочу вас разочаровать, этого — не будет. Нашему миру нужны наследники древнейших и благороднейших семей, — кивок на первый ряд, где надменно заозиралась по сторонам молодежь побогаче, — которые, как и их предки века назад, в будущем поведут нас к вершинам процветания. Нам нужны воины, — взмах руки обводит галерку, — готовые проливать свою и чужую кровь, защищая наш порядок. Вы же… Вы нашему миру — не нужны! Вам нет в нем места!

И ладно, если бы среди вас хотя бы каждый десятый оказывался Мерлином или Морганой. Но нет. Все совсем наоборот. Даже для чистокровных в последнее время места становится все меньше и меньше, а вы — наполовину сквибы, наполовину магглы. То есть сама Магия говорит вам: "уходите прочь из моего мира!". И стража говорит вам то же самое: "забудьте про магию", "вы почти сквибы, зачем вам это?", "вы спокойно проживете у магглов"…

Но вы не слушаете. Не слушаете то, что вам говорят. Считаете себя умнее. Умнее Палаты, умнее Министерства, умнее самой Магии. Посмотрите, сколько среди вас калек! До вас не доходит тот факт, что мы — не магглы. Что безопасно учиться колдовать можно только у живого учителя, а не по книгам! — при этих словах местного реакционера я непроизвольно кивнул, ощутив приступ самодовольной гордости за свои аккуратность и осторожность, который мгновенно сменился липким ужасом от того, что я услышал дальше. — В итоге ваша глупость заставляет нас принимать неприятные меры. Издавать специальные фальшивые книги по магии и под видом мусора подбрасывать их старьевщикам и в "свободные" библиотеки. Все, чтобы отсеивать идиотов и тех, кто нищ настолько, что не может купить себе нормальных книг. И я рад видеть, что наши усилия не проходят даром! Сколько же среди вас уродов и калек! Не из-за ошибок ли из-за самостоятельного изучения магии по книгам?

"О черт! Черт-черт-черт! — подумал я, мгновенно покрывшись холодным потом от осознания пропасти, в которую лишь только благодаря своему благоразумию не угодил. — Библиотека Хогвартса, она отсеивает такие подделки или нет?"

— Лорд Мортон! — взвилась какая-то министерская крыска из "штатских". — Это неправда! Министерство никогда…

— Ха-ха-ха! Вы можете отрицать, но отлично знаете, что это — правда. И они знают, что это правда! Сколько из ваших "друзей", практиковавших боевую ли магию, зельеварение ли, да хоть гербологию по "настоящим хогвартским учебникам, только старым", не дожили до этих дней?

— Лорд Мортон!

— Да-да, уважаемая глава волшебной экзаменационной комиссии. Я свою приветственную речь закончил. Надеюсь, она пойдет им впрок.

"О, да! Еще как пойдет! — подумал я, окинув взглядом каких-то совсем поникших самоучек. — Надо же быть такой тварью?! Впрочем, чего я хотел от сословного общества? Остается радоваться, что оно тут пока не кастовое. Там вообще сделать ничего было бы нельзя. Принципиально! Эх, похоже, выполнить задание Основателей мне будет очень непросто. Я, блин, непрерывно ищу варианты, как увеличить поголовье волшебников, а у Министерства и Палаты, оказывается, прямо противоположные желания! До этого я все услышанное воспринимал, как "они не тянут лишних", ставя на пути всевозможные барьеры, а оказывается, что тут таких усиленно "топят", как котят!"

Пока я обтекал холодным потом, Кристина подошла к Гризельде Марчбенкс. Взяла из ее рук какой-то артефакт и, вернувшись к своему столу, положила его на стопку листов с нашими анкетами. Стопка слегка засветилась, и листы заметно увеличились в размерах. Взмах палочкой — и волшебные экзаменационные билеты полетели обратно к нам, а песок из верхней колбы песочных часов наконец начал свой бег вниз. Создающий билеты артефакт Марчбенкс аккуратно убрала в шкатулочку.

"Итак, — подумал я, беря в руки свой билет, размером ставший теперь где-то с альбомный лист, — посмотрим, что мне отвалилось от щедрот всемогущей студенческой богини Халявы?"

Вопросы в билете располагались с обеих сторон. Лицевую можно было узнать по расположившейся в левом углу моей мини-анкете. Остальной лист был линиями разбит на пять частей, по числу теоретических вопросов. На оборотной стороне все было аналогично, только вопросы относились к практической части.

Вопросы по теории мне выпали следующие:

— "В чем три основных отличия зомби от инфери?"

— "Приведете краткое описание троллей".

— "Способ расправиться с Гриндилоу (без использования волшебной палочки)?"

— "Кому и чем особо опасны Эрклинги?"

— "Расставьте в порядке увеличения опасности такую магию, как "сглаз", "проклятье", "порча". Почему порядок именно такой?"

На другой стороне листа мне было задано:

— "Заклинание вызова авроров".

— "Мощное заклинание дымовой завесы".

— "Заклинание заморозки".

— "Проклятье расщепления".

— "Отбрасывающее проклятье".

Приписка внизу поясняла, что помимо практического исполнения перед комиссией следует в обязательном порядке еще написать название, вербальную формулу и зарисовать жест палочкой.

Подумав немного, я не обнаружил в вопросах ничего для меня ужасного. Все они были из хогвартской программы первого-пятого курсов, причем не самые сложные. Заклинание дымовой завесы — это "Фумос Дуо". Заклинание заморозки "Гласиус" вообще в моей "быстрой десятке". Отбрасывающим проклятьем "Эверте Статум" меня не раз прикладывали все кому не лень, вплоть до МакГонагалл. Название, оно же вербальная форма проклятья расщепления "Редукто" в моем мире знает, наверное, каждый школьник, кто хоть раз посмотрел "Гарри Поттера". Единственное, на счет чего у меня были некоторые сомнения, так это заклинание вызова авроров. Всю мою жизнь здесь обстоятельства складывались так, что у меня чаще стояла задача отвлечения авроров, чем призыва их. Впрочем, я с трудом, но вспомнил бесполезное заклинание "Сноп красных искр", с помощью которого, вроде как, можно было привлечь внимание. Наверное, это оно и есть. Ну а с теорией, где половина вопросов про родную мне темную магию, и вовсе никаких проблем не ожидается.

Обмакнув кончик пера в чернильницу, я начал писать ответы. Чернила, кстати, были по-настоящему волшебными. Мечтой поколений школяров: высыхали мгновенно, а если провести по какому-нибудь участку повторно, то написанное они стирали.

Где-то через полчаса я закончил. Перечитал написанное, перепроверил, подправил пару мест. Вроде бы все было верно. А вот дальше передо мной встал занятный выбор.

Можно было прямо сейчас встать, пойти "отстреляться" и уже минут через десять оказаться свободным, как птица в небе. Быстро и просто. Но был и другой вариант. Остаться на месте, пропустить вперед некоторую часть желающих и посмотреть, как будут сдавать они. Зачем? А уж очень сильно после такой "приветственной" речи меня обуяло любопытство. Ведь мысленно пробежавшись по тем волшебникам и волшебницам, с кем меня за эти пять лет свела судьба (а это: хогвартские учителя, гильдийцы, упивающиеся, лучшие ученики волшебных школ континента), я с удивлением обнаружил поразительный факт. В качестве образцов для непроизвольного равнения я выбирал либо, мягко говоря, не посредственностей, либо вообще элиту волшебного мира. Не в плане общественного положения, а в плане магического мастерства. Спортсменов из олимпийских сборных, имеющих мировое признание ученых, просто невероятно одаренных в чем-то людей, это если приводить аналоги из маггловского мира. Из-за этого у меня даже начал зарождаться легкий комплекс неполноценности, так что в качестве психотерапии неплохо было бы увидеть средний уровень и посредственностей. Невелика цена за душевное равновесие — лишние час-два просидеть в этой аудитории.

"Так и сделаю", — подумал я и уселся поудобнее.

Последняя крупинка в огромных песочных часах упала вниз. По жесту волшебной палочки Кристины пропали все перья и чернила, а листы с ответами полетели на стол к секретарю экзаменационной комиссии. Там они после довольно-таки забавной толкотни сложились в четыре неравные по высоте стопки.

Практическая часть экзамена проходила следующим образом. Экзаменуемый выходил на площадку перед экзаменационной комиссией. Там показывал требуемые заклинания. Если нужна была мишень, ее трансфигурировали из небольшой кучки песка, высыпанной на пол недалеко от конторки все той же незаменимой Кристиной. Чтобы не было подсказок, ни в ту, ни в другую сторону, кафедра и площадка для сдачи были обнесены звукопоглощающим пологом. Но наблюдать он никому не мешал, чем я и занялся.

Первыми, ожидаемо, пошли отвечать те, "которые, как и их предки века назад, в будущем поведут нас к вершинам процветания". Четверо молодых волшебников один за другим быстро и без проблем сдали экзамен. Конечно, дополнительных вопросов, обсуждения и ответов слышно не было, но зато отлично была видна характерная легкость при выполнении заклинаний. Все четверо и среди хогвартских учеников выделялись бы, в хорошем смысле слова выделялись, так что домашнему воспитанию "древнейших и благороднейших" можно только с уважением поаплодировать.

Дальше вперемешку пошли "лишние" и "нужные". Заклинания у будущего пушечного мяса получались у кого-то с первого, у кого-то с третьего раза, но все же получались. Над ответами на дополнительные вопросы думали долго, но все же отвечали. Почти все, судя по лицам, экзамен сдали успешно, показав низший для Хогвартса уровень. Однако не следует забывать, что годков им было не по пятнадцать, а раза в два побольше. В общем, в магическом поединке мои друзья уже сейчас разнесли бы их в клочья, а после седьмого курса — сделают это без какого-либо напряжения.

Основных открытий я ожидал от "лишних", и они мои ожидания не обманули. Первое, на что я сразу же обратил внимание, так это на основной рабочий инструмент волшебника — волшебную палочку. Каких там только не было! Старые, потертые, погрызенные, скрепленные волшебным скотчем, обвязанные тряпками, с наложенными шинами из обломков других... Один такой пошел сдавать "амбидекстром" — сжимая в каждой руке по обломку. Я было даже заинтересовался: "вдруг это какой-то невероятный прорыв в дуэлинге от самородка из народа?" Однако чуда не произошло, и "обоерукий" с треском экзамен провалил. Некоторые после сдачи передавали свои палочки соседу, то есть у них своих личных вообще не было! "Это кем же нужно быть, чтобы не будучи запертым на Свалке не заработать/накопить/наворовать тридцать фунтов на нормальную палочку от Киддела? И о какой учебе и росте мастерства можно говорить, если даже волшебной палочки — нет? Правильно, ни о каком! — подумал я, наблюдая за очередным провалом". У "мяса" палочки, кстати, не только были, пусть тоже далеко не новые, но еще и вполне подходили своим владельцам. То есть у них была еще и возможность выбрать.

Судя по тому, сколько дополнительных вопросов задавили "лишним" по написанному в билете, у них там и с теорий все было "в порядке". Ну а жестовые навыки объективно оказались под стать их волшебным палочкам — либо никакие, либо предельно корявые. Глядя на все это, лично мне становилось очень обидно за такое пренебрежительное отношение к Магии и хотелось в сердцах воскликнуть: "О, Мерлин! Где набрали таких криворуких? На вашем фоне даже Рон Уизли, знатный лентяй и профессиональный распиздяй окажется титаном мастерства! Гоните их нахрен!" Но я ничего кричать, естественно, не стал. Комиссия и без меня справлялась отлично. Из тридцати сдававших экзамен "лишних" удачно сдал только один!

"В общем, дальше уже неинтересно. Тенденция понятна, хватит тратить время попусту", — подумал я. Дождавшись, когда очередной неудачник покинет зону сдачи экзамена, а следующего Кристина еще не вызвала, я встал и спокойно пошел к кафедре. Прошел через магический барьер, остановился посередине.

— Лорд Винсент Логан Крэбб, — произнес я, вежливо кивнув головой.

— Лорд Крэбб, — произнесла моя бывшая староста, потянувшись к "стопке" из одного листа. Исходя из того, что была еще одна такая же "толстая" пачка, а две других были заметно объемнее, стало понятно, что отсортированы билеты были строго по общественному положению их авторов. То есть: взрослые лорды, наследники, будущие слуги и бесполезная чернь.

— Мистер Крэбб, — кивнула Гризельде Марчбенкс, быстро пробегая взглядом по прилетевшему в ее руке моему экзаменационному билету, и передавая его налево. — Рада вас снова видеть. Надеюсь, в этот не будет никаких неприятных неожиданностей.

"А уж как я на это надеюсь!" — подумал я, мазнув взглядом по волшебникам в красном, и утвердительно кивнул.

— Тогда, — по жесту волшебной палочки одного из авроров многострадальный песок собрался в стандартный деревянный тренировочный манекен, — для начала продемонстрируйте нам заклинание отталкивания.

Пока комиссия передавала из рук в руки листок с моими ответами, манекен был трижды отброшен, трижды задымлен, трижды заморожен и один раз разнесен в щепки. Под конец я наколдовал сноп красных искр, тоже трижды. Никаких сложностей у меня не было. Заставить себя учиться я умел, да и наставники у меня были такие, что в качестве убедительной причины неисполнения задания могли принять только смерть.

— Спасибо, мистер Крэбб. У кого-нибудь есть вопросы по теории или практике?

— У меня, — произнес один из авроров. Я было напрягся, но вопрос оказался совершенно безобидным: — Мистер Крэбб, а вы не хотели бы после Хогварста пойти работать в ударный Отряд?

— Эм-м-м… К сожалению, я не могу сейчас ответить на данный вопрос. Сначала нужно закончить Хогвартс.

— Жаль… — произнес ДМП-шник и еле слышно буркнул: "Опять все лучшее — Палате", — на что его тут же, сделав страшные глаза вбок, одернул сосед.

— У меня тоже есть, — сказал лорд Мортон, впившись в меня неприязненным взглядом. — Как же так, взрослый волшебник, лорд, и не знает заклинания вызова авроров?

— ? — я удивленно посмотрел на Марчбенкс.

— Это так. Вы ошиблись, мистер Крэбб. Заклинание красных искр не вызывает авроров. Настоящее заклинание создает маяк для аппарации, на который может навестись патрульная четверка из ударного отряда или аврората.

— Да? — мысленно я тут же представил себе тесный кружок внутреннего круга. Утвердительно кивающего головой Волдеморта, ухмыляющегося Барти, произносящего заклинание вызова авроров, и сваленных в кучу мертвых министерских боевиков на заднем плане из предыдущей группы, аппарировавшей навстречу своей смерти. Картина получилась настолько сюрреалистичная, что я обвел взглядом волшебников в красном и вопрос "а что, так можно было?" сформулировал в форме:

— И что, на это заклинание действительно аппарируют авроры?

Ответ оказался ожидаемым:

— В последнее время нечасто, — скривившись, произнес аврор.

"То есть — никогда", — мысленно перевел я ответ с корректного языка на правдивый, и окружающий мир для меня вновь обрел стабильность и непротиворечивость.

— Так как же? — уже с явной издевкой спросил Мортон, — Верноподданный министерству лорд — и не знает, можно сказать, основополагающего заклинания?

Дразнить гусей не хотелось, но и смолчать — значит сильно потерять в авторитете среди членов Палаты лордов. Он и так у меня там практически никакой.

— Я, знаете, как-то привык решать свои проблемы сам, без вызова авроров.

— И Логан Крэбб был одной из таких?

— М-м-м… Без комментариев, — ответил я.

— Пф-ф-ф, — презрительно фыркнул Мортон и откинулся на спинку кресла, показывая главе экзаменационной комиссии, что у него больше вопросов нет.

— Итак, мистер Крэбб, я подвожу итог, — произнесла мадам Марчбенкс. — Теория написана превосходно. Практические навыки — тоже. Однако, к сожалению, вынуждена вам сообщить, что незнание заклинания вызова авроров и тот факт, что экзамен вы пересдаете, в совокупности не позволяет выставить вам высший бал. Поэтому, только "выше ожидаемого". Вы согласны с решением комиссии или будете пересдавать в следующем году?

— Да, — кивнул я. — Согласен. Немного обидно, конечно, но справедливо.

— Что ж, мистер Крэбб. Поздравляю вас с получением СОВ по дисциплине "Защита от Темных Искусств". Мы направим в Хогвартс сову с результатами.

— Благодарю. До свидания.

— До свидания.

Выйдя за пределы щита, я практически столкнулся с направляющейся сдавать экзамен последней "наследницей". Машинально оценивающе посмотрел на нее. Девушка как девушка: чуть ниже меня, одета стильно, много драгоценностей, волосы коричневые с рыжинкой, не уродина, не красавица. В ответ она окинула меня нечитаемым взглядом, мы обменялись вежливыми кивками, и каждый пошел своей дорогой.

"Получается, она осталась только для того, чтобы посмотреть на меня? Интересно, зачем? И почему нарочно подошла так близко? Очередная охотница за титулом? Нужно будет провериться на проклятья и приворотные…" — подумал я, выходя в коридор. Но прикинуть возможные проблемы не успел, так как меня окликнул вышедший из-за угла мужчина в отлично узнаваемом котелке.

— Лорд Крэбб! Вот вас-то я и ищу! Почему вы не отвечаете на мои письма?

Глава 97. Разговор с Фаджем

— Министр? — удивился я. — Вы мне писали?

— Да! Каждый день! И письма до вас доходили, я точно знаю! Вы что, позволяете себе игнорировать меня? — и Фадж с каким-то лихорадочным блеском в глазах обвиняюще наставил на меня палец.

Выглядел он при этом очень… хорошо. Хорошо с точки зрения моего родового магического дара. Приблизительно таким и должен быть профессионально поднятый инфернал. Землистого цвета кожа, глубоко запавшие глаза, слегка нарушена мелкая моторика, но при этом — ни следа разложения и сохранена нервная деятельность. Если же вспомнить, что министр, пока, все еще живой, то ему можно только посочувствовать.

— Э-э-эм, — удивился я такому наезду на ровном месте. — Но я ничего не получал… Может быть, что-то не так с моим домовиком? А что, собственно говоря, случилось?

— Что случилось? Вы еще спрашиваете, что случилось?! — Фадж, всегда славившийся отменным самоконтролем, совершенно по-простонародному вспылил. Впрочем, приступ бешенства долго не продлился. Министр с шумом глубоко через нос втянул в себя воздух, медленно выдохнул и немного успокоившись произнес: — Стоп. Не здесь. Пройдемте ко мне в кабинет.

Кабинет министра магии Великобритании за прошедший год изменился только в одном — серьезно увеличилось количество охраны. Раньше ее практически не было, во всяком случае, на виду — ну не поверю я, что министра совсем не охраняли. Теперь же — четверка из ударного отряда на входе в приемную, еще столько же внутри, но уже боевиков Аврората. Еще один, как последняя линия обороны, непосредственно в кабинете. Этого я знал. Джон Долиш — самый преданный нынешнему министру аврор.

— Присаживайтесь, лорд Крэбб, — предложил Фадж, одновременно кивком отпуская Долиша. — Разговор будет долгим и серьезным. Вино? Огневиски?

— Нет. Раз разговор предстоит серьезный, то я лучше откажусь, — ответил я, с максимальным комфортом устраиваясь в гостевом кресле. В отличие от лавки в зале волшебной экзаменационной комиссии оно было мягким и очень удобным.

— А я, с вашего позволения, себе налью, — сказал министр. Открыл мгновение назад совершенно незаметный, похоже, скрытый чарами отвлечения внимания мини-бар. Магией вытянул бутылку дорогого огневиски. Набулькал на дно снифтера на палец. Отправил бутылку обратно. Все так же чарами закрыл бар и резко, разом, выпил все налитое.

— Прошу прощения. Слишком уж тяжелая неделя выдалась… — вздохнул Фадж. Бухнулся в свое кресло, откинулся на спинку и потер левой рукой висок. Другой рукой он продолжал сжимать волшебную палочку, хотя вроде как никакой необходимости в этом не было. "Наверное, это боязнь большинства волшебников в трудной жизненной ситуации еще и остаться совсем безоружным", — мысленно объяснил я себе это. — Ты не представляешь, Винсент, — перешел на "ты" министр, — насколько все это ужасно! Изо всех сил работаешь на благо народа, себя не жалеешь, а в ответ получаешь только упреки и презрение. Но и это можно было бы стерпеть, если бы не чудовищное… — тут Фадж осекся. — Впрочем, тебе это никогда не понять, ведь ты не министр магии. Просто поверь, что все плохо, и… прости меня. У меня просто нет выбора!

Удивление "за что простить?" еще не успело окончательно оформиться в слова, как внезапно Фадж направил волшебную палочку на меня и в пулеметном темпе послал несколько заклинаний.

"Экспеллиармус" — и моя палочка улетает в сторону стола министра.

"Петрификус Тоталус" — я замираю, не в силах даже моргнуть.

"Инканцерата" — моя шея, предплечья и голени оплетаются спинкой, подлокотниками и ножками кресла, заклинанием трансфигурации превращенного из мягкой мебели люксового класса в жесткие колодки.

Открылась дверь, и в кабинет кто-то вошёл. Пошевелиться и посмотреть я не могу, но этот некто обходит кресло и оказывается Долишем. Следующие пять минут он осыпает меня заклинаниями проверяющей и контролирующей направленности. Заканчивается тестирование коротким "чист".

Подошедший поближе Фадж нависает надо мной и долго, в абсолютной тишине, оценивающе рассматривает. Когда мой организм, казалось, выплеснул в кровь уже годовую норму адреналина — тут не Армия Дамблдора, ставки, а значит, и диапазон допустимых решений совсем иные, министр наконец произносит:

— Лорд Крэбб, не могли бы вы, как хаффлпаффец хаффлпаффцу, ответить на несколько моих вопросов? Фините, — петрификус с меня слетает, позволяя говорить и ограниченно двигаться.

— Не стоит дергаться и врать, — и палочка Долиша легонько клюет меня в затылок, намекая, что куцей свежеобретенной свободой следует пользоваться крайне аккуратно.

— Итак. Вопрос первый. У вас же, мои источники докладывают, есть темная метка, не так ли? Тогда у меня для вас поручение. Вы немедленно отправитесь к своему хозяину и…

— Нет.

— Что значит "нет"? — поморщился Фадж. Не привык он, чтобы его перебивали, так что в ответ сразу же стал прессовать: — У тебя нет права на ответ "нет"! Прямо отсюда ты можешь без всякого суда отправиться в Азкабан! Или ты предпочитаете Империо?

— Ха! — выдохнул я с облегчением и злостью. Приятно, когда у нападающего на тебя вместо выстрела случилась осечка. А еще приятнее — что за твоей спиной есть сила, которая за такую ошибку сотрет неудачника в порошок. — А что вы скажете Палате Лордов?

— Я недавно подписал секретный декрет, разрешающий ДМП применять любые меры к Упивающимся Смертью! И Палата не против! Так что у тебя нет выбора!

"Врет, или опять поперли изменения? Потом разберусь!"

— И все равно, мой ответ остается неизменным, так как…

— Значит империо? Что ж… — перебил Фадж, поднимая палочку.

— …у меня нет метки.

— Что? — вздрогнул министр.

— Да нету у меня метки, говорю.

— Как нет? — всполошился Фадж. — Обмануть меня хочешь? Я же проверю!

— Проверяйте, — легонько пожал я плечами в одном из немногих доступных мне сейчас жестов.

По взмаху волшебной палочки кандалы на левой руке чуть-чуть ослабевают. Ровно настолько, чтобы рукав мантии и рубашки под ней смогли собраться на плече гармошкой, оголяя предплечье.

Как я и говорил, никакой метки там не оказалось. Увидев чистую кожу, Фадж не поверил своим глазам. Сам поводил палочкой и поколдовал финиту, Долишу приказал проверить, а под конец не поленился и пощупал лично, ногтями пытаясь снять возможную нашлепку. Вслед за левой рукой такому же осмотру подверглась и правая, а потом и обе голени! Однако метки они нигде не нашли, так как ее и не было!

— Где метка? Говори! — то ли Фадж так доверял своим шпионам, то ли ему настолько нужен был подконтрольный упиванец, что он пытался схватиться за соломинку, но вслед за внешним осмотром начался допрос.

— Джон, — произнес Фадж, и я почувствовал давление на свои окклюментные щиты. — Отвечай, Крэбб! Ну!

— Я не состою и никогда не состоял в Упивающихся Смертью! Поэтому у меня нет и не было метки! — твердо произнес я абсолютную правду. "Хоть какая-то польза от того унижения на собрании внутреннего круга".

— Джон?

— Он не врет.

— Как же так? — отшатнулся Фадж и уперся задницей в край стола. — Как же… Как же все… плохо.

— Плохо? Плохо, что у меня нет метки Мрака? — удивился я. После осознания, что у Фаджа на меня ничего существенного нет, испуг стал постепенно уступать место гневу. — У вас что, план по посадкам в Азкабан горит, что вы начали уже лично арестовывать всех подряд?

— Мордред! — не слушая меня, Фадж с гримасой полнейшей безысходности махнул рукой на "лицо" и, сгорбившись, пошел на свое место. Плюхнулся в кресло, поставил локти на стол, схватился за голову и что-то тихо забормотал себе под нос.

— Может, раскуете меня наконец? — спросил я. Ноль реакции в ответ. — Эй! Вы меня слышите?

— Да. Слышу. Джон, сотри ему память и отпусти…

— Принято.

— Стоп. Стоп-стоп. Стойте! — Из страхов "второй волны" для меня потеря куска памяти — один из сильнейших. "Интересно, а как выглядит боггарт боязни стирания памяти?" — сама собой пришла в голову шальная мысль. — Подождите! Быть может, я смогу чем-то помочь и не будучи упиванцем?

— Да чем ты можешь помочь?! — продолжал стенать Фадж.

— А вы расскажите. Хуже от этого не будет, а лучше — вдруг и станет? Да и в качестве извин… объяснения неожиданного нападения…

— В качестве извинений… Впрочем, почему бы и нет? Хуже, действительно, не будет, ты дашь клятву, что претензий не имеешь, а память все равно потом стирать… Джон. — Кивок, и понятливый аврор оставляет нас наедине. — Хорошо. Я объясню. Только сначала…

Фадж встал. Налил себе целый стакан огневиски, но в этот раз не "вбил" его залпом, а отпил совсем немного. Поставил на стол и начал объяснять причины своего поступка.

— Знаешь, что бы там про меня ни говорили всякие… м-м-м маргиналы уровня "Придиры", но я действительно искренне не верил в то, что Тот-кого-не-называют не умер. Слишком уж невероятным мне это тогда показалось. А вот то, что Дамблдор решил стать министром и разрушить все то, что было сделано мной… Вот в это, наоборот, верилось гораздо больше. Азбука политических манипуляций — "выпяти свои достоинства и замолчи недостатки". "Какое величайшее достижение Альбуса? Победа над Темным Лордом Гриндевальдом. Но это было далеко и давно, значит, нужна новая угроза. Поближе. А ведь такая есть, то есть, была. Нужно всего лишь "воскресить" старую, давно и надежно похороненную страшилку, чтобы люди побежали к нему за помощью, и сами принесли власть и богатство!" — приблизительно так я думал тогда. И не только я. Рассказывать подробно нет ни желания, ни времени, так что поверь мне на слово, доказательств верности именно этой теории было очень много. Причем, из совершенно разных источников, начиная с Малфоя и заканчивая милашкой Розмертой, — видимо, чтобы паузой подчеркнуть важность своих слов, Фадж сделал большой глоток из бокала.

— Турнир Трех Волшебников… Про это у меня и вовсе нет приличных слов. Он окончательно убедил меня в моих предположениях. Сам посуди: турнир подготавливается Министерством, проводится от имени всей Магической Британии, но непосредственный исполнитель — Дамблдор. Тот самый Дамблдор, который целый учебный год, с момента выбора чемпионов и до самого финала включительно, непрерывно макал в дерьмо и меня, и всю нашу страну. Начиная с четвертого участника, англичанина, четверокурсника и по совместительству главного свидетеля "воскрешения Того-кого-не-называют", а заканчивая и вовсе смертью иностранного чемпиона. Знаменитого ловца, единственного сына весьма влиятельных родителей… Знаешь, что они сказали про нас, узнав, что их сын был убит англичанином? Я теперь могу написать реферат по восточноевропейскому мату длиной в десяток футов как минимум! — расстроенный Фадж сделал еще пару глотков.

А самое главное, думаешь, разгребал это все Дамблдор? Как бы не так! Да он и минутки на это не потратил! "Прости, у меня есть более важные дела…" Как на такое я должен был реагировать? Да и прошлый год тоже… "хорош"… Дамблдор в открытую начинает вербовать из школьников армию, которая оттачивает свои боевые навыки на моем личном представителе! Самолично оказывает вооруженное сопротивление аресту. Какие еще нужны доказательства подготовки к бунту?

Конечно, после разгрома министерства и личной встречи с чудовищем, в котором узнать Того-самого можно только по факту службы ему старых упивающихся, я искренне признал свои ошибки. Я честно и с полной самоотдачей стал искать этого темного мага, укреплял Аврорат, не глядя на личную приязнь и общественное положение, сажал всех причастных в Азкабан, старался сохранить как можно больше жизней и очень тяжело переживал гибель каждого волшебника от рук Упивающихся. Но никто не протянул мне руку помощи, будто бы все только и мечтали, как поскорее присягнуть очередному темному лорду. Даже Дамблдор!

Неужели нельзя было сказать нормально? Тогда, два года назад? Я ведь всегда понимающе относился к советам Альбуса. Зачем было поступать вот так? — тут обиженный в лучших чувствах Фадж выхлебал почти половину стакана.

Знаешь, я, наверное, просто устал. Устал на себе тащить все это. Устал в ответ на свои усилия получать насмешки, упреки и обвинения. И я решил: "раз уж вы так хотите черного мага себе в правители — так получайте, а я — ухожу!" Вот только донести эту истину до другой стороны у меня не вышло. Ни Аврорат, ни Отдел Тайн, ни арестованные меченные — никто так и не смог связать меня с Тем-кого-не-называют или хотя бы с посредником, согласным передать ему весть. А между тем, волшебники продолжают гибнуть, и каждую ночь меня мучает… А-а-а, — махнул рукой Фадж и в расстройстве допил огневиски. — Все. Душу я вывернул, пора. Я, конечно, не специалист в обливиэйте…

— Погодите-погодите! — снова задергался я в кресле-колодке. — Прежде чем вы сотрете мне память, можно вопрос?

— Ну, задавай.

— Помнится, чтобы не тратить время зря, в прошлый раз мы с вами говорили как хаффлпаффец с хаффлпаффцем… Продолжим это и сейчас, староста?

— Почему бы и нет?

— Хорошо. Тогда, что ты можешь предложить?

— Не понял.

— Смотри. Если я тебя, Корнелиус, понял правильно, ты хочешь отступить, тем самым разменяв свою жизнь и здоровье, а также жизни и здоровье своих близких, так?

— Да, это так.

— Но разменяв на что?

— То есть, как на что?

— Чем вы все, спасшиеся, заплатите за это?

— Разве моего ухода недостаточно?

— Прости, Корнелиус, за следующие неприятные слова, но… нет. Ведь если упивающиеся и, — тут я чуть было не брякнул "Темный Лорд", но вовремя поймал себя за язык, — …Тот-кого-не-называют убьют действующего министра магии, это принесет им гораздо большее политических и репутационных дивидендов, чем если они просто тебя отпустят.

— Кх-м. Да. Ты прав. Но об этом я тоже подумал. Даже список написал, — Фадж достал из стола свиток, показал его мне в свернутом виде и убрал обратно. — Именно его ты и должен был бы доставить Тому-кого-не-называют, если бы у тебя была метка. Просто раз у тебя ее нет, смысла об этом тебе рассказывать — тоже нет.

— Я думаю, что теперь он появился.

— То есть?.. — Фадж вопросительно вздернул правую бровь.

— Да. Я могу попробовать сделать так, чтобы твои слова в итоге услышал Тот-кого-не-называют.

— Как?

— Как смогу.

— Еще раз. Как ты это собираешься сделать?

— Я бы хотел оставить свои связи в секрете.

— Сейчас не время для традиционной клоунады. Я хочу быть уверенным, что ты не обманешь меня. И что все это будет не зря. Говори.

— Извини, но так дела не делаются.

— Не боишься, что я позову авроров и легилимент вывернет тебе мозги наизнанку?

— Угу-угу, — понимающе закивал я головой. — Вот только что ты будешь делать с этой информацией? Не мне тебе рассказывать, что чтобы говорить и получить ответы, мало знать кого-то, нужно чтобы и тебя знали определенным образом. И вот тут я, как посредник, вполне могу быть весьма и весьма успешным. С нормальной головой и не под империо. Ну а если не нужен…

— Хорошо. Можно намеками и в общих чертах.

— Я могу и не намеками. Меня просто бесит ситуация, что я связанный по рукам и ногам, по сути на допросе, должен идти тебе навстречу!

— Пока я не услышал ничего такого, чтобы доверять тебе больше. Так что развяжу тебя позже. Говори.

— Ладно. Мой сюзерен — Драко Малфой.

— И что? Люциус — в тюрьме, и как-либо помочь мне… Не важно. Какая польза от молодого Малфоя?

"…отказался? — мысленно продолжил я за Фаджа его фразу. — "Скользкий друг" внезапно решил проявить верность? Забавно…"

— Это так. Но его мать — из Блэков, которые верно и преданно служили Тому-кого-не-называют. Того же покойного предателя-Сириуса вспомнить…

— И что?

— Его мать — не в Азкабане. Может быть, через леди Малфой можно будет попробовать достучаться…

— Этого мало.

— Я знаю. Если этот план не увенчается успехом, есть и другие варианты. Лорд Нотт, отец которого погиб месяц назад. Наследник Гойл и его отец, бывший упивающийся. Хогварст, Лютный, в конце-концов. Не может такого быть, чтобы у всех названных мной не осталось каких-либо знакомых для опосредованного или вообще прямого выхода на Того-кого-не-называют. Как-нибудь, но слухи о том, что я ищу встречи, да попадут в нужные уши и со мной свяжутся.

— Хм… Да. Об этом я как-то не подумал. Время летит незаметно. Молодое поколение — не такое уже и молодое. Что ж, тогда непреложный обет — и поспеши.

— Только нужно правильно его сформулировать. В моем случае. А то поклянусь "никому не расскажу о том, что здесь произошло", и как мне объясняться с посредниками?

— В твоем? — Фадж вычленил главное.

— Естественно. Я же не хочу, чтобы в процессе выполнения вашей просьбы или после меня арестовал и "случайно" допросил Аврорат?

— Ты считаешь, что я собираюсь тебя продать? — удивился и немного обиделся Фадж. — Но это… это… Это просто не принесет мне никакой выгоды! Я тут наговорил столько, что потеряю больше! Зачем мне это, по-твоему?

— Сейчас — да, но мало ли, как жизнь повернется в следующую минуту?.. Тем более, вы можете сделать это и не нарочно. Выполняя настолько "горячее" поручение, следует быть готовым ко всему.

— Что ж… Тогда дай мне подумать над текстом клятвы.

Думал Фадж недолго, и формулировку обета я принял первую же. Чувствуется опыт аппаратных интриг. После этого меня расколдовали, а из фойе вызвали Долиша, который невозмутимо засвидетельствовал наши клятвы. Ему, похоже, было вообще все равно, какие приказы выполнять. Главное, чтобы их отдавал министр Фадж.

— Маленький момент, — под маркой растирания затекших в кресле-кандалах рук и ног я дождался, когда за спиной аврора захлопнется дверь.

— Что еще?

— Судя по происходящему в стране, Темный Лорд сейчас явно не в духе. Поэтому может случиться так, что письмо мне придется передавать адресату лично. А для меня повторная встреча — это серьезный риск…

Несмотря на ужасный внешний вид, соображалка у Фаджа по-прежнему работала как надо.

— Так вот почему ты уверен, что с тобой свяжутся! — после не очень долгой паузы произнес он. — Ты с ним уже встречался?

— Да. Еще год назад. И, сразу предупреждая возможные вопросы, скажу — я не знаю, где Он сейчас.

"И это — чистая правда. Я действительно не знаю. Ведь на портключе не написано, а в развалинах указателя нет".

— Значит, Дамблдор не наврал… И зачем? — вопрос был, естественно, не про Поттера.

— А с моей фамилией у меня был выбор? — в одесском стиле ответил я. — Мне пришлось приложить невероятные усилия и заплатить высокую цену за то, чтобы не получить метку. Однако в этот раз все может пойти совсем по-другому.

— Но, как я слышал от авроров, членство в Упивающихся Смертью всегда было делом сугубо добровольным…

— Это, конечно, так… — пожал плечами. — Но когда вопрос стоит как: "хочешь вступай, не хочешь — авада", от добровольцев, почему-то, отбою нет. Ими становятся поголовно все.

— И что же ты за это хочешь? Денег? — спросил Фадж после паузы.

— Я хочу, Корнелиус, чтобы мы с тобой стали настоящими друзьями! А с друзей денег не берут!

— Эм… — Фадж был не наивной курсисткой, поэтому понимал все правильно. Перефразируя поговорку: "кто отказывается от вашего сикля, тот собирается забрать у вас целый галеон". — Тогда что?

— О! Ничего серьезного. — "Нет уж, министр, соскочить не выйдет, — подумал я. — Сейчас, благодаря Пию, у меня нет срочных и неразрешимых проблем со средствами. Поэтому расплатишься ты гораздо более дорогой валютой. Информацией! Черт побери, какой удачный день! В обычном состоянии на такое предложение Фадж даже рассмеяться бы побрезговал, а тут — сидит и внимает. Вот до чего слабаков доводит страх!" — Всего лишь беседы, где вы, как опытный и много чего знающий волшебник, будете наставлять младшего товарища, предостерегая его от глупых и не очень ошибок. Тем более вам на отдыхе все равно заняться будет особо нечем, — вкрадчивым тоном намекнул я.

— И как часто? — после долгой паузы на размышления обрадовал меня Фадж. Ведь если началась торговля, принципиальное согласие уже есть. "Пусть какие-то совсем уж страшные тайны прикрыты обетами, но они мне и не нужны! А вот кто, где, как и чем подойти — для меня эта информация будет просто бесценна!"

— Думаю, два-три раза в месяц не сильно отвлечет вас от отдыха.

— И о чем, например?

— О! Один лишь список вопросов у меня — это свиток в двадцать футов длиной, исписанный с обеих сторон! И для начала, я бы очень хотел узнать, кто та су… хм, от кого были получены недостоверные сведения о том, что я — упиванец?..

Глава 98. Горе от ума

После окончания разговора с министром-дезертиром первым делом я пулей понесся… в банк. "Фадж месяц ждал, подождет еще пару дней, а вот гоблины с моего счета свой процент снимают ежедневно. Заодно и хвост возможный скину, — подумал я. — Пусть аналитики министерства поломают голову, какие такие связи появились у гоблинов с Волдемортом. Удачи им в этом нелегком деле".

Чего не отнять у гоблинов — работать они умеют. Всего за полчаса я успел сделать все, что планировал, сидя в ожидании начала СОВ: закрыл все долги, заплатил за учебу, разобрался со счетами и даже снял некоторое количество налички, чтобы наполнить свой полупустой кошелек. Камина в банке не было, шляться по магазином было бы уже откровенным плевком в лицо, а Фадж мне нужен максимально… понимающим, поэтому я быстренько пробежался по Косому и прыгнул в общественный камин в "Котле".

"Черт, скорее бы нас начали учить аппарации! — мысленно пожелал я, стряхивая с парадной мантии сажу. Откуда она там с завидным постоянством берется, если камином по прямому назначению не пользовались, наверное, лет сто, я даже думать не хочу. — От чего, или от ко… Нет! Не думать, я сказал!"

Первым делом я рванул в свой кабинет разбираться в ситуации с почтой. Проблема писем-потеряшек должна была быть решена немедленно и без всякой жалости. Мне до полного набора только и не хватало, чтобы Лотта, чем-то таким "заразившись" от Добби, начала устраивать мне приключения наподобие поттеровских.

Однако все оказалось не так страшно.

Стремительно проведенные следственные действия выявили печальный факт того, что я… Пиноккио. Это тот самый, который сам себе злобный Буратино. Лотта, как это было заведено ранее, все так же продолжала добросовестно забирать свитки у почтовых сов и складывать их на полку для входящей корреспонденции в кабинете главы рода. Я же, тренировками с Беллой и учебой у Волдеморта превращенный практически в зомби, тупо забивал на обязанности лорда. Какие письма, если на сон времени не хватало?! Ну а подключить к этому делу Уэйна как наследника я не подумал.

"К сожалению, как бы ни хотелось хотя бы в мыслях оправдать все самодурством учителя, но обманывать себя — последнее дело. Хорошо еще, что за эти недели письмами меня бомбардировал один лишь Фадж, так что больше никого я своим молчанием не оскорбил, — мысленно возблагодарил Мать-ее-магию, перебрав все свитки на полке. — Ну, почти только Фадж, — отложил я в сторону приходящее традиционно летом письмо-приглашение от "крестного" — Риккардо Мигеля де Лусеро, лорда де Лусеро. Правда, в этот раз следом за отцом мне коротенькое внеочередное послание набросал и его сын. — А вообще, если так подумать, что-то Фадж совсем уж расклеился. То, что сегодня произошло, иначе как "излить душу", с поправкой на английскую чопорность и разницу в положениях, не назовешь. Да и сломался он как-то подозрительно быстро. Как в анекдоте про потерпевших крушение, вынужденных стать каннибалами — "…ну не через десять же минут?!" И сломался ли вообще? — засомневался я. — Хватки-то, как показала наша дальнейшая беседа, он совсем не растерял…"

К сожалению, сомнений в этом не было никаких. Ведь на первый же мой вопрос, про крысу, он, не медля ни секунды, ответил, что сдала меня Боунс. Однако Боунс теперь без одного из Даров Смерти не спросишь, из-за чего я вынужден гадать: то ли действительно все было именно так, то ли Фадж таким образом ловко ушел от ответа, списав все на удобно безответный труп? А настоящий стукач-подставщик тем временем жив-здоров и продолжает свою поганую работу? То есть первым же ответом у Фаджа получилось изящно свести на нет неудачные для него условия только что заключенной сделки. Ведь если уже после первого ответа возникает стойкое сомнение в достоверности получаемой информации, то и к прочей придется вынужденно подходить с подозрением. А раз так, то ценность такого источника стремится к нулю, и следовательно, "дружба" для Фаджа окажется редкой и совсем ненапряжной.

"И чему позавидовать можно особо — получилось у него это мгновенно, чисто на автомате. Тот самый опыт, который не пропьешь. Может, следовало в качестве доказательства не ограничиваться волшебной палочкой, но прихватить с собой еще и труп? Потренировался бы заодно потом в подъеме… Ладно, пора на доклад к учителю".

По вполне очевидным причинам мало кто из Упивающихся, включая Ближний круг, после воскрешения Волдеморта из мертвых стремился злоупотребить вниманием повелителя. Тем удивительнее для меня стала картина, что сегодня Темный Лорд в своем "тронном зале" был не один. И вдвойне удивительно, что неизвестный не стоял (на коленях) или лежал (на полу, согнувшись после круциатуса), а гордо восседал в кресле, занимая за столом самое почетное место — первое по правую руку.

— Иди сюда, ученик, — произнес Волдеморт, увидев меня, замершего в дверях. Судя по тому, что не было жуткой ауры темной магии, окружающей Темного Лорда в моменты бешенства, сейчас он был более-менее спокоен и вменяем. — Садись, — махнул учитель рукой, и слева от него из пола выросла табуретка. За стол меня по-прежнему не приглашали. — Послушай его. Он говорит занимательные вещи.

Сев, я с любопытством посмотрел на заинтересовавшего учителя человека. Мужчина, лет сорок-сорок пять. Редкие, обильно побитые сединой волосы. Мелкие, невыразительные черты лица. Очки в недешевой оправе. Одежда и обувь чистые, дорогие, но стопроцентно маггловские. На пальцах два золотых перстня, судя по тому, где он их носит — чисто декоративные. Кобуры для волшебной палочки не заметно.

— Учитель, я его раньше не встречал. Кто он? Наш старый или новый соратник?

— Это — Джон Смит, сквиб, так что очень вряд ли он будет сражаться вместе с нами, — ответил Волдеморт.

— К вашим услугам, — коротко кивнул мне мужчина.

"Еще один "Иванов", — машинально отметил я, и тут до меня дошло только что услышанное:

— Сквиб? — крайне удивившись, переспросил я.

Причиной моему удивлению был небольшой выверт в психологии волшебников, который я относительно недавно для себя смог сформулировать словами, а не на уровне "понимания в ощущениях". Если полукровки, грязнокровки, магглорожденные, магглы и были презираемы чистокровными волшебниками "по факту рождения", этакая своеобразная смесь расизма — "у черных души нет" — и классового презрения высшего к низшим — "человек для меня начинается с барона", то со сквибами все было немного сложнее. Сквибом ведь можно было не только родиться. Сквибом можно стать, деградировав из мага. Тот же Филч, если то, что он мне рассказал о своей жизни — правда, родился пусть и слабым, но волшебником. Поэтому, как любого здорового человека подсознательно пугает калека — весьма неприятное напоминание о том, что здоровье — это очень хрупкая вещь, которой можно легко и неожиданно лишиться, так и волшебникам вдвойне неприятны сквибы. А как лучше всего бороться с неприятным? Да очень просто — показать ему свою силу, побеждая тем самым свои страхи, или, хотя бы, держаться подальше, дабы не обретать постоянного психологического дискомфорта. В общем, увидеть, мягко говоря, весьма и весьма эмоционально нестабильного Волдеморта спокойно и, более того, с явным интересом разговаривающего со сквибом, было даже не волшебством, а настоящим чудом.

— Да, сквиб, — подтвердил Темный лорд. — Продолжайте, мистер Смит. Но только не слишком затягивайте.

— Да. Благодарю. Итак. Подводя некий итог под событиями позапрошлого десятилетия. Вы мастерски смогли террористическими атаками вогнать обывателей Магической Британии в шок и трепет. Вас боялись все, исключая редких тех, кто боготворил. Но что же случилось дальше? Всего лишь фальшивая — или не очень, тут у меня мало информации для анализа — смерть, как сразу же маятник резко качнулся в противоположную сторону. Даже те, кто был готов целовать вам ноги, образно говоря, стали плевать на вашу могилу, а еще вчера самые верные и преданные соратники — отказались подхватить выпавшее из ваших рук знамя, занявшись, хм… своими собственными делами. Сейчас вы снова идете по тому же пути: безжалостно убивать врагов и нейтралов до тех пор, пока не останутся только те, что встали на колени. Правда, в этот раз победа может серьезно отдалиться из-за вашего несколько… неоднозначного внешнего вида. Вы не пробовали его сменить на что-нибудь более, хм… менее устрашающее?

— Продолжай.

— Как вам будет угодно, — кивнул Смит, поняв намек, что ответа не последует. — И, как я уже говорил, в данной ситуации я могу вам серьезно помочь.

— И как же ты собираешься мне помогать? — с явной насмешкой спросил Волдеморт. — Сделать меня красивым? Выдать пророчество? Ты сквиб, и в тебе нет магии. В бою — ты также бесполезен. Так чем? Просто словами?

Но Смит, тут нужно отдать должное его самоконтролю, даже бровью не повел.

— Слова тоже бывают очень разные. Я обещал говорить правду, и я продолжаю это делать. Как бы вам ни было обидно это услышать, но общества развиваются по строго определенным законам, единым для всех разумных. Неважно, волшебники это, магглы или какие-нибудь кентавры с гоблинами. Ну а так как магглов гораздо больше, то они, банально в силу своего численного превосходства, столкнулись с множеством вызовов, в том числе и политических, гораздо раньше всех остальных. И, соответственно, способы их решения нашли раньше. Причем, способы отличные от прямого правления страхом. Более гибкие и эффективные. Я не пластический хирург и не могу вас сделать красивым. Я не пифия — так что не умею задурить голову правдоподобно звучащим пафосным бредом. В бою, в бою я не просто бесполезен — я обуза. Но как ведущий бизнес-аналитик и бакалавр в области истории европейской политики средних веков я могу вам помочь тем, что, ознакомившись с моей выжимкой, вы не совершите в будущем критических ошибок. И это стоит гораздо больше, чем еще один волшебник с палочкой наперевес.

— Стоит?

— Конечно! То, что досталось бесплатно, не ценится. Я пришел сюда в надежде, что за верную службу и награда будет соответствующая.

— Какая же? Деньги? — с беспристрастной миной на лице спросил Темный Лорд, хотя я, честно говоря, ожидал в ответ на такие товарно-денежные предложения службы как минимум круциатуса.

— Нет. Что такое деньги? Прах! Статистика отчетливо свидетельствует о том, что наибольшую прибыль получают те, кто примкнул с самого начала. И совсем не важно, бизнес это или восстание — логика едина для всех. Поэтому я желаю другого. Я согласен отдать все свои знания и все свои силы вам, Повелитель. Рано или поздно вы захватите власть. Сначала в магическом, потом в маггловском мире, ибо такое развитие событий предопределено логикой окружающего нас мира. Произойдет это в том числе и благодаря моим усилиям. И вот когда вы станете властелином хотя бы Великобритании, неужели у вас не найдется небольшого феода или соответствующей должности для преданного соратника? Я бы с удовольствием снял с вас заботу по непосредственному управлению маггловским миром…

В ожидании взрыва я непроизвольно напрягся. Смит метил не больше и не меньше как на должность полновластного имперского наместника волшебников в маггловском мире. Однако, к моему крайнему удивлению на такие, мягко говоря, борзые притязания Волдеморт почему-то совсем никак не отреагировал.

— И какие же ошибки ты предлагаешь мне исправить сейчас?

— О! Для начала — страх. Страх сейчас, как это ни парадоксально, работает не только за, но и против вас. Даже больше против. Да, слабые духом готовы будут сдаться и присягнуть… Но кто вообще принимает во внимание пассивное большинство? А вот те, кто что-то значат, кто готов сражаться с оружием в руках, а не трусливо прятаться или покорно идти на бойню, сразу же вспомнят предыдущую войну. Тоже не страшно, но даже загнанная в угол крыса может дать серьезный отпор.

Однако, уменьшение желания сопротивляться — далеко не самая важная задача. Легче заставить человека хорошо и с полной самоотдачей что-то не делать, чем что-то неприятное — делать. Вполне реально, что в этот раз вы добьетесь своих целей и захватите власть. Но что будет дальше? Как примут новый порядок? Сколько пройдет времени, как поднимется новое восстание? Как скоро опять прольется кровь тех, кто должен честно и преданно служить вам? Тем более, если вы, по слухам, бессмертны, то они — совсем нет. Тем более существуют способы и ненасильственного сопротивления. Вы же не хотите, чтобы ваши приказы исполнялись строго формально, согласно букве от и до, не глядя на ситуацию, или же со всем пылом но так, что итоговый результат получается строго противоположным нужному вам? Такая ситуация пагубна и бесперспективна, и если справиться с ней — отдача будет просто невероятная!

— И каким же образом, конкретно, ты предлагаешь мне это сделать?

— Для этого следует заранее, то есть уже сейчас, думать на перспективу. Планировать действия, руководствуясь только соображениями выгоды и эффективности, а не пи-ар, сиюминутного выигрыша и прочими заманчивыми, на первый взгляд, желаниями. Если принять такую парадигму, то открываются многие пути, которые сейчас вам пока еще могут показаться парадоксальными или даже глупыми. Например, вы всегда старались быть самым ужасным кошмаром Магической Британии и поэтому никогда не задумывались о том, чтобы найти что-то или кого-то — нечто, чего боялись бы намного сильнее вас. Для вас это неприемлемо и, более того, вы признали бы это нечто основным своим конкурентом. Но если внимательно разобрать…

Смит разливался еще долго. Сыпал историческими примерами, напирал на выгоду, взывал к психологии толпы, для которой подчинение к меньшему злу станет не ярмом, а избавлением, апеллировал к разуму Темного Лорда… пока лекция тому не надоела.

— Хватит, — с жесткостью в голосе произнес Волдеморт, и Смит послушно замолчал. — Я понял идею. Но как создать такую ширму?

— Увы, с нуля — это сложно и дорого. Но можно заметно сократить затраты, сделав следующий хитрый ход — использовать уже готовый объект. Выбрать раскрученную персону или организацию, обладающую требуемыми свойствами. Сформировать коалицию из недоброжелателей и противников — у политической фигуры такого калибра их не может быть мало. Провести быструю рекламную… то есть, антирекламную кампанию по очернению во всех средствах массовой информации. Ответные действия освещать строго с отрицательной стороны. Продолжать бить до тех пор, пока цель не сорвется. Отойти в тень, давая "отомстить", одновременно продолжая через вторые-третьи руки поддерживать накал ненависти, не брезгуя провокациями всех типов. Ну и так далее. Если отбросить членов Палаты Лордов, то лучше всего на данную роль подходит Альбус Дамблдор.

— Вижу, — Волдеморт даже не скрывал, что читает мысли своего собеседника, — ты его ненавидишь. Настолько сильно?

— Да. Этот, так называемый "светлый маг", вдребезги разбил мне жизнь! — мужчина отчетливо скрипнул зубами. — Причем, сделал это несколько раз! Сначала он убил моего отца. Он был волшебником и служил Гриндевальду. Когда Темный Лорд пал, на континенте те, кто до этого, забившись по норам, трепетали в страхе, обрели "храбрость" и принялись вымещать свою трусливую злобу на соратниках поверженного ударом в спину действительно великого волшебника. Охотились на них, как на животных. Чтобы спастись, мой отец бросил все тяжким трудом заработанное, схватил в охапку мою мать, тогда беременную мной, и уехал на родину, в Британию. Здесь он ожидал найти убежище, так как последователи Гриндевальда не подвергались преследованию, если не было доказано факта их преступлений против подданных Магической Британии, — речь Смита потеряла свою плавность, а фразы из тщательно выверенных стали грубыми и рубленными. — Однако Дамблдор выступил с предложением "провести совместное расследование, если совершенные на континенте преступления оказалась чрезвычайно серьезны". По слухам "серьезность преступлений" зависела от толщины кошелька, прикладываемого к письму с фамилией. Что-то похоже он провернет и потом, в восемьдесят первом-втором.

Моего отца выдали на суд русским магам, и они признали его виновным. Согласно договоренностям отбывать наказание он должен был у нас, но в последний день перед отправкой на Остров отец "попытался бежать", "оказал сопротивление при задержании" и "предпочел смерть тюрьме". Матери даже тела не выдали, а я, как сказали в Мунго, "из-за тяжести переживаний беременной", родился сквибом.

В шестидесятом, как только пошли слухи, что Дамблдора пророчат в члены верховного суда, группа волшебников решила подать совместный иск против Дамблдора. Среди них была и моя мать. Через несколько дней я впервые вживую увидел его. В тот вечер я, играя, провалился в старый тайник в полу. Стал его исследовать и случайно стал свидетелем их разговора. Дамблдор уговаривал маму отступиться, ссылался на то, что муж ее пострадал через свои занятия темной магией. Из ответной, полной ярости речи матери я тогда и узнал эту историю. Они ни до чего так и не договорились. Дамблдор, ушел, на прощанье с угрозой посоветовав не пожалеть потом о своем решении.

Еще через три дня должен был начаться суд, на котором широкой общественности планировалось представить какие-то доказательства преступлений Дамблдора. Сделать это нужно было как можно быстрее, так как члены верховного суда обладают иммунитетом к судебному преследованию. Но за день до начала первого заседания на особняк, где собрались основные обвинители и свидетели, напали неизвестные. Когда прибыли авроры, живых в обгорелых развалинах дома уже не было. На своей приветственной речи в честь избрания судьей Визенгамота Дамблдор лицемерно "скорбел вместе с родственниками погибших", обещая, что "приложит все усилия, чтобы такого больше не произошло".

Угрожали и мне. В результате я был вынужден бежать и жить среди магглов, не имея там ни средств, ни знакомых, на чью помощь можно было бы рассчитывать. Это были трудные года, но я справился. Работая по двадцать часов в сутки, я накопил денег на неплохое маггловское образование. Удачно устроился на работу, женился, тоже на сквибке. Жизнь вроде наладилась — оказалось, что если сохранить за собой доступ хотя бы к слабеньким зельям, у магглов можно неплохо устроиться даже сквибу. А в восьмидесятом опять все рухнуло, когда штурмовая группа дамблдоровских выкормышей напала на мой дом. Напала по ошибке, но чтобы в этом их убедить, мне пришлось выдержать несколько часов пыток… Мне пришлось, жене пришлось, но она, в отличие от меня, их не пережила. Мне пришлось прислушаться к "доброму совету" и снова бежать, уже вообще с островов, так как при Дамблдоре — верховном чародее Визенгамота ни о какой справедливости и мечтать не приходилось. Достаток, свобода и даже жизнь при нем мне не гарантировались. "Авроры не могут атаковать не того, а то, что тебя отпустили, не извинение, а ошибка".

Так за что мне любить Дамблдора? А вот ненавидеть… ненавидеть за многое. Поэтому, узнав от своих приятелей-полукровок, что вы вернулись, я решил не ждать, когда мне сломают жизнь в очередной раз, и, наконец, отомстить. Я завершил свои дела в Америке и вернулся в эту страну. И вот я здесь, перед вами.

— Хм… Ты здоров. Не стар. Вполне мог и дальше оставаться там, где был. Почему же ты не только вернулся, но еще рискнул прийти ко мне, зная о моих отношениях к отбросам волшебного мира?

— Я ненавижу…

— Не стоит даже пытаться мне врать!

— Да. Вы правы Повелитель. Не так уж и сильно я его ненавижу. Смирился за годы, хотя и всегда готов пустить ему пулю в спину. Тем более, мстить ради одной лишь только мести — это… непродуктивно. Да, я здоров, хотя не так уже и молод. Но я еще успею и послужить вам, и пожать плоды своей помощи.

— Вернемся к "ширме". Не думаю, что очернить Дамблдора получится… хм, вообще получится, пока он жив. В мире магглов оппонент не обрушит на тебя адское пламя в ответ на брошенное в лицо оскорбление!

— Это так. Но может нанять убийц, террористов, государственных служащих, чтобы решить проблему надоедливого соперника. И для этого ему не нужно быть великим волшебником. Было бы желание и деньги. Однако, к моему огромному сожалению, я вынужден с вами согласиться. Пока среди сотрудников Министерства большая половина училась в Хогвартсе, где запомнила Дамблдора "добрым дедушкой, кормящим сладостями", любая пропаганда бессильна. Поэтому более выполнимым, как мне кажется, будет опорочить Министерство. Сделать из него тирана и деспота, карающего направо и налево. Более того, многим в Министерстве, начиная с замов министра и заканчивая последним поломоем, это даже понравится. Они будут не играть, а совершенно искренне жить этим, что, несомненно, лишь приблизит нашу победу. В перспективе данная стратегия может привести к тому, что в головах обывателей выбор уже будет стоять не из двух зол. Выбирать будут согласно принципу "кто угодно, лишь бы не этот!", то есть власть даже не придется захватывать. Ее нам просто под рукоплескания отдадут! А если при вступлении в должность еще и объявить об отмене самых одиозных законов прежнего правительства (которое должно хорошенько почистить для нас политическое поле от неугодных и потенциальных бунтовщиков), вы еще и приобретете невероятную любовь и обожание толпы. Чтобы это случилось, нам следует, на мой взгляд, предпринять следующие шаги. Для начала, нужно подобрать человека, который бы истово жаждал власти…