Диктатор

Однако в реальности это было немного не так. Точнее, совсем не так.

Лорд Макмиллан, пользуясь отсутствием рядом женщин и детей, не стесняясь в выражениях описывал своему сыну всю подноготную того политического кризиса. Прошлого. "Прошлого" потому, что всем думающим было очевидно, что на подходе уже следующий. Макмиллан-старший рассказывал сыну про "прекраснодушных мечтателей", которые взрастили Волдеморта и, как свою пешку, толкнули на бастионы министерских прогрессистов. Смеялся, вспоминая удивление кукловодов, когда их пешка-марионетка сначала превратилась в ферзя, а потом и вовсе оборвала нити и стала игроком. Такого предательства интересов никто и никогда не прощал, поэтому Волдеморт был изначально обречен в политическом противостоянии.

"Это в принципе невозможно — выиграть, когда у твоих врагов полная крапленая колода козырей и "заряженные" кости, — лорд Макмиллан любил повторять эти слова своего отца. — Как ни трепыхайся, как ни поднимай ставки, рано или поздно на тебя ополчатся все вокруг, и поражение, несмотря на все попытки переломить ход событий в свою сторону, будет неминуемым!"

Но неминуемое отнюдь не равносильно мгновенному. Было очевидно, что загнанные в угол Упивающиеся, поставившие на карту Волдеморта всё, ограничивать себя в средствах не будут. И чем отчетливее будет ощущаться приближающаяся развязка, тем меньше для них будет оставаться недопустимых приемов борьбы. Что в свою очередь будет порождать симметричную ответную реакцию. Таким образом, лезть туда, несмотря на весьма сладкие посулы и "темной", и "светлой" сторон, было просто самоубийством для всего рода. Поэтому отлично понимающий расклад старый лорд Макмиллан эмиссарам Волдеморта отказал. Потом отказал Дамблдору. А еще немного погодя, отказал в предложении стать союзником и Министерству. Но независимость — невероятно тяжкая ноша, и очень мало кому по плечу. В реалиях гражданской войны отказавшие всем — легитимная цель для каждой стороны конфликта. Поэтому, не став проминистерским, защиту Министерства лорд Макмиллан проплатил. Щедро. Благодаря этому без потерь пересидел вместе со всем родом и подчиненными союзниками Магическую войну за спинами магов в красном. И в итоге спокойно отошел из своей постели в лучший мир шесть лет назад, оставив потомкам крепко стоящий на ногах род, положение которого в негласной табели о рангах за время войны практически никак не изменилось. Нет, конечно, были и такие, которые удачно выбрали сторону и возвысились, но… Гораздо больше было тех, кто очень многое потерял. Например, весьма похожий по влиянию род Боунсов решил за Высшее Благо повоевать на стороне Дамблдора и…

"А я ведь предупреждал эту глупую девчонку! "Повлияй на своих!" И где они, эти храбрые Боунсы, теперь? Осталась ты одна? Дура! — с раздражением говорил дед Эрни каждый раз, когда разговор заходил про события Магической войны. Никто из изрекающих умные советы не любит, когда к ним не прислушиваются. — Никогда не лезьте в свару между политическими тяжеловесами. Те, кто уже не первую сотню лет управляют политикой, просто наступят на нас и пойдут дальше, не заметив даже, что к их подошвам что-то там прилипло! Никаким потенциальным выигрышем, даже очень большим, нельзя оправдать таких рисков! Одиночке не перебороть Систему!"

Так было всегда.

Так в итоге все закончилось и с Волдемортом.

Но в один совсем не прекрасный момент ситуация резко изменилась. Насколько бы темную и запретную магию Темный Лорд ни использовал, но факт оставался фактом. Он снова был жив. Воскреснув из мертвых, Волдеморт сразу же сломал сложившуюся систему сдержек и противовесов. И теперь вполне может получиться так, что сколько бы раз бывшую пешку чистокровных реакционеров, а теперь без всяких шуток великого и ужасного Сами-Знаете-Кого, ни убивали, ровно столько же раз он сможет опять воскреснуть.

Такое расклад меняет кардинально.

"Да, "невозможно выиграть, когда у твоих врагов полная крапленая колода козырей и "заряженные" кости". Но так же невозможно выиграть у того, кто в принципе не может проиграть потому, что вне правил! Как можно выиграть партию, если твой противник имеет впереди бесконечное время, а ты — нет? Колода козырных тузов и полный ряд ферзей — детские неприятности по сравнению с борьбой против бессмертного и очень злого на тебя мага. Московиты со своим Kosheеm, который до сих пор где-то неживет, могут тебе это подтвердить!" — пояснял Эрни отец. Ведь, к сожалению и одновременно к счастью, нет ничего неизменного. Следствием из этого является то, что отлично в прошлом работавшие приемы в настоящем внезапно могут привести к строго противоположному результату. Поэтому максима "глупо играть против шулеров" теперь дополнилась: "а против бессмертного — совсем безнадежно". Лорд Макмиллан, достойный сын своего хитроумного отца, когда-то благодаря тому избежавший рабства, сейчас толкал туда своего сына. Тем более подвернулась такая удачная возможность стать не рабом, а соратником раба-вассала.

"Старайся использовать свои преимущества для того, чтобы по возможности нивелировать недостатки. Боевик ты аховый, как, впрочем, традиционно все в нашей семье. Зато в знании законов и традиций с нами мало кто может сравниться. И если Крэбб не дурак, а он не дурак, то рано или поздно он наберет себе нормальных солдат. Но верные и преданные нужны будут не только в бою. Даже больше, чем в бою. Поэтому скорее всего он, или его хозяин, переведет тебя на какую-нибудь административную должность. А там, верю в тебя, развернешься, и твоя полезность станет лучшим щитом от участия в драках", — расписывал лорд Макмиллан сыну наиболее безопасный путь.

"В общем-то, с одной стороны, все правильно. С доводами отца не поспоришь. И выигрыш в будущем тоже может оказаться колоссальным. С другой же стороны, выигрыш пока только потенциальный, а мои личные потери уже ощутимые. Например, в целях прикрытия от возможного давления Министерства наследником рода назначен мой младший брат! Пусть об этом пока знают только те, кто поглядел на родовые гобелены. Пусть род превыше всего, я не спорю… Но все равно же обидно! Мордред их всех побери! Правильно ли я сделал, что согласился?" — в который уже раз спрашивал себя Эрнест Макмиллан.

Не спал и Энтони Гольдштейн, но по гораздо более приятной причине. Весь вечер и часть ночи он запоем читал подарок Амбридж. Книга, копию которой он всего один раз, на втором курсе, краем глаза видел в руках допущенного в Закрытую секцию библиотеки Хогвартса выпускника, долгое время была если не самой желанной мечтой, то точно одной из верхних строчек их списка.

"А ведь я всего один раз в этом году вспоминал про эту книгу. Собирался ее в следующем году, хех, "позаимствовать" из Закрытой секции, и поэтому старательно глушил в памяти окружающих свой к ней интерес. А в единственный раз, когда говорил про нее, говорил не для Амбридж, а при ней. Тихо. В шумном коридоре. А она мимо проходила, и не только услышала, но еще запомнила и достала! — с уважением признал Энтони заслуги Амбридж. — Как генеральный инспектор она, конечно, м-да… Мягко говоря, неприятная особь. Спасибо, Винс вовремя подсказал не лезть к ней и спокойно перетерпеть проверки. Неизвестно, как бы без его предостережений все бы повернулось. Могло — совсем не подарками… Зато как приятно иметь дело с умными людьми!

Гребаный закон о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних! Мы же уже сдали СОВ! Бюрократы! Почему я должен ждать еще почти месяц, пока не пришлют результаты? Как же хочется поскорее опробовать свежевыученные чары! Нет. Нужно терпеть. Терпеть. Пора в кровать? Да. Надо бы… Прочитаю еще пару страничек и сразу же пойду спать!.."

Ворочаясь на шелковых простынях у себя в поместье, все никак не мог заснуть и Джастин Финч-Флетчли. Уже не первый за сегодняшнюю ночь раз он прогонял в уме всё случившееся в последние дни, и от открывшихся перспектив по-прежнему всё так же захватывало дух.

Надменно похваставшись дома новообретенной фамилией, Джасти дружно с отцом посмеялся. Что бы там ни думали о себе волшебники, как бы ни кичились своей возможностью колдовать, как бы ни тыкали под нос своей чистокровностью, но представители древней британской аристократии в лице наследного пэра Соединенного Королевства лорда Финч-Флетчли и его сына считали себя гораздо выше каких-то там джентри вроде Малфоев. Естественно, отрекаться от своей фамилии Джастин не собирался, но при этом хорошо зная историю родной страны, ничего принципиально нового или страшного в торговле титулами и/или должностями не видел. "Вон, даже нынешний принц продал один из своих!" Даже немного обидно стало, что он раньше сам не догадался провернуть что-то такое похожее. Правда, все упирается в деньги…

"Не зря, ох как не зря волшебники отдали право денежной эмиссии другой расе! — с восхищением чужим мастерством интриги говорил Джастину отец. Глупо было бы предполагать, что, открыв существование целого мира в буквальном смысле словосочетания "в шаговой доступности", Финч-Флетчли-старший не заинтересуется им. — К людям найти подход было бы гораздо проще. Деньги, женщины, мальчики, драгоценности, благополучие близких, в конце концов! А так… Нет, в данном конкретном случае правильнее будет говорить не "проще", а "принципиально возможно". Впрочем, это вполне закономерно. Для протекционизма годятся любые способы. И тут я могу только поаплодировать тому, кто все это придумал. Так изящно защититься от попыток перехвата управления извне!"

Действительно, до сих пор все попытки очень, очень небедных Финч-Флетчли войти в магический мир на достойном их уровне упирались в то, что маггловские фунты в магическом мире официального хождения не имели. А на операции конвертации одной валюты в другую, которой (официально) занимались только гоблины, действовал неожиданно жёсткий лимит. При обмене сумм сверх которого гоблины применяли прогрессивную шкалу. Настолько "прогрессивную", что средневековые менялы тихо в уголочке плакали от зависти, а отец Джастина в сердцах бросил: "С таким запросами нам дешевле всех этих магов посадить на цепь, а гоблинов раздать по зоопаркам, чем честно у них покупать галеоны!" В результате чего в этом августе будет уже шестой год подряд, когда в голову приходит одна и та же недовольная мысль: "Как жаль! Будь все иначе, Малфой бы горючими слезами с первого курса плакал, глядя на настоящее богатство!" Думать о чем-либо ином, сжимая (после посещения Гринготтса перед традиционной закупкой к новому учебному году в Хогвартсе) в левой руке тощий кошелек с монетами магического мира, а в правой — все еще толстую стопку крупных купюр в фунтах мира маггловского, ни у Джастина, ни у стоявшего рядом отца не получалось.

По идее, проблемы никакой не было. Имея большие деньги и не меньшее желание их потратить, всегда можно договориться. Например, как это сделал Джастин с соседями по спальне — Хопкинсом и Смитом. Те, особо не афишируя, за определенный процент, выбирали доступные для их семей, как для полукровок, квоты на галеоны. Но что там были за объемы?! Слезы! А вот что-то серьезное… Что-то серьезное оказалось для Финч-Флетчли совершенно недоступно!

Нельзя сказать, что отец магглорожденного мага не пытался преодолеть или обойти выставленные на этом пути преграды. Пытался, конечно же. Прикидывал различные схемы, оценивал затраты и норму прибыли, даже варианты, что можно было предложить магам и гоблинам, подобрал, но…

Первая, сильно недооцененная преграда, с которой столкнулся лорд Финч-Флетчли, была в том, что "в шаговой доступности" миры были только для магов! А для маггла… Для маггла посетить Косую аллею самостоятельно было просто невозможно! Чертовым магглоотталкивающим чарам было совершенно плевать на толщину кошелька! А те, кому было совсем не плевать, находились как раз за этой абсолютно неподкупной завесой! Таким образом, чтобы отправиться на переговоры с теми же гоблинами, лорду Финч-Флетчли нужно было либо ждать лета и ходить на встречи с сыном, либо найти какого-нибудь мага в качестве посредника. Но, к сожалению, ни одной приемлемой кандидатуры найти так и не удалось. И в этом была вторая проблема.

Это в Великобритании Финч-Флетчли могли практически все, а в Британии Магической… В Британии Магической они ценились не выше деревенских дурачков, обмануть которых совершенно безнаказанно сам Мерлин велел. С таким уровнем уважения надеяться на сотрудничество с кем-то серьезнее мелкой полууголовной гопоты было глупо. А мелкая гопота, в отличие от вменяемых личностей, хочет урвать кусок здесь и сейчас, совершенно не думая о будущем.

Таким образом, все, кого смог уговорить Джастин, его отца… тупо кидали! Брали деньги за посредничество и на встречи не являлись! Причем оставались живы и здоровы. Наверное. По крайней мере, одного из таких посредников Джастин как-то раз потом видел за столиком в Хогсмиде. Пьяненький маг, никого не стесняясь, во весь голос хвастал, как "легко обманул наивного маггла".

"Мозгов понять, что они собственноручно похерили великолепный шанс высоко подняться, что задаток намного меньше того, что можно было получить в результате долговременного сотрудничества, у них не хватает. Зато хватает, чтобы хвастаться… Идиот! Неужели ты совсем не боишься расплаты? Ладно, отец у меня маггл, но я-то — маг! Пора писать список, кого заказать "круглоголовым". Впрочем, зачем заказывать, если я сам в какой-то мере благодаря Винсу становлюсь им?! Какая ирония. Знали бы мои предки, чем станет их сын, что бы они сказали? — мысленно иронизировал Джастин. — Зато как сразу же ускорились планы благодаря моему участию в удавшемся спасении Амбридж! И плевать даже на фальшивую фамилию. Это, конечно, хорошо, но прожил я без нее спокойно пять лет, прожил бы и дальше. Но сейчас, когда у меня есть это…"

Понимание истины: "главным условием нормальной жизни являются не богатство, не знания и не сила, а связи" — пришло к роду Финч-Флетчли еще пару-тройку веков назад. Это неудачник с грустью везде видит проблемы, а тот, у кого взгляд наметан, — возможности. Нет, ни отец, ни сын Финч-Флетчли ничуть не обольщались. Амбридж свой долг закрыла полностью. Ну и пусть. Мелочи. А вот то, что осталось личное знакомство с заместителем министра магии — это как раз очень важно. Со вторым лицом в государстве! Причем знакомство удачное, так что, как минимум, при следующей встрече Джастина хотя бы выслушают. А если это будет не просьба, а разумное, читай — очень доходное для Амбридж, предложение…

Так что теперь уже совершенно неинтересен был черный рынок, который существует везде и всегда. Во-первых, объемы обмена там были мизерными, а во-вторых, Финч-Флетчли после долгих подсчетов решили изменить сам принцип взаимоотношений с Магической Британией. Теперь было решено не пытаться завоевать деньгами положение в мире магическом, а за счет уникальных продуктов того мира возвыситься в обычном. Причем расплачиваться за нелегальные поставки предполагалось не наличностью, а бартером. Пищей, мануфактурой, металлами, драгоценностями, реагентами… В общем, всем тем, что ценится в магическом мире гораздо больше, чем в мире людей, и не оставляет таких отчетливых следов, как денежный поток.

"…А сколько могут стоить те же магические лекарства? При такой норме прибыли так ли важно положение в том огрызке средневековой Англии? Да пошли все эти чистокровные аристократы, как они говорят, "к Мордреду"! Финч-Флетчли будут шикарно жить в нормальном мире, а из магического — только качать ресурсы! А недополученные знания семья своему отпрыску легко восполнит репетиторами. Связи, конечно, из-за отсутствия нормального образования будут на низком уровне, но для их получения есть еще и младший брат-немаг, который уже учится в Итоне…"

Еще один участник отряда Крэбба — Уэйн Хопкинс — не спал потому, что до сих пор отчаянно и самозабвенно продолжал сражаться… в солдатики со своим младшим братом.

"Признаю, — машинально потер Уэйн набитую подзатыльниками шишку и помятые радостными объятиями плечи, — упреки родителей в чем-то справедливы. Это так. Я действительно не умею правильно тратить деньги. Хотя бы потому, что их у меня никогда не было. Но разве можно было отказать себе в удовольствии шикануть и купить ближайшим родственникам по-настоящему нужные, хоть и дорогие вещи? Пусть даже эти деньги было бы разумнее отложить на черный день или отдать часть старых долгов, но… К Мордреду здравый смысл!"

Поэтому отцу Уэйн преподнес стилизованные под маггловские краги кольчужные, зачарованные на крепость перчатки мелкого плетения, незаменимые в его работе, и бутылку отличного огневиски.

Из магазина "Омолаживающие зелья мадам Примпернель" миссис Хопкинс получила набор дорогих косметических кремов. Ну а её "хижина ведьмы" — маленький, не больше стенного шкафа закуток, прикрытый магглоотталкивающими чарами — обогатилась набором редких ингредиентов и долго и трепетно желаемым большим магическим котлом. В свободное время волшебница-полукровка поваривала несложные лечебные зелья для личного, так сказать, пользования. Для личного потому, что: а) ничего сложного и, соответственно, дорогого у нее не получалось; б) в Лютном конкуренты непонятливым самородкам рубили зачарованными, чтобы снова не отрастили, клинками руки по локоть; и в) стража, если ловила кого-то на преднамеренном нарушении Статута Секретности, например на торговле зельями с магглами, без всякой жалости выписывала нарушителю пожизненную путевку в Азкабан. Так что ничем большим, чем хобби, зельеварение для нее не было. Зато это хобби позволяло семье не тратиться на дорогущих маггловских врачей и лекарства. Медицина никогда не была дешевой, а на одних только маггловских аналогах бодроперцового в ужасном английском климате можно разориться.

А младшему брату… С выбором подарка ему было все гораздо сложнее. Отношения с братом-сквибом у Уэйна с самого начала не заладились. Сначала Уэйн завидовал Джону, который в силу молочно-пеленочного возраста отъел у него огромный кусок родительского внимания и любви. Внимания и любви, по праву принадлежавшей ему, Уэйну! И только ему! А потом, когда братья слегка подросли, уже Джон стал завидовать Уэйну. И у этого была весьма серьезная причина. Последние пять лет все в семье было подчинено только одному: накопить достаточную сумму для отправки сына-мага в Хогвартс. Если учесть, что семья Хопкинсов и без откладывания денег на обучение жила очень небогато: на скромную зарплату отца, работавшего на местной фабрике, и редкие подработки матери, — да приправить это знание совершенно естественной завистью сквиба к магической силе старшего брата: "почему ему, а не мне?"… В общем, не ладили братья. Совсем не ладили.

Однако шло время. Уэйн повзрослел и стал понимать, что не прав именно он, да и поведение у него получается "неконструктивным", как любил выражаться Джастин. "Будешь и дальше продолжать воевать с братом — рано или поздно проиграешь родителей. Отец и так, как и брат, не маг. А мать… Мать всегда встанет на сторону младшего. Ведь ты все время здесь, тогда как брат твой каждый день может капать им в уши. Подумай…" — так на заданный как-то раз после тренировки вопрос ответил Джастин.

"В общем, хотя бы из эгоистичных соображений ссориться в семье глупо. Уж кому как не тебе, родившемуся там и учившемуся, как и все, в маггловской младшей школе, знать, что магглы тоже могут быть очень полезны. Старший — ты, умнее — ты, примирение более выгодно именно тебе, так что и на мировую идти — тоже тебе", — разложил все для себя по полочкам Хопкинс.

В связи с этим он выбирал подарок Джону так, чтобы поразить того необычностью и сразить своей щедростью наповал. У детей есть такое свойство — они могут сразу забыть много плохого, если произошло что-то очень хорошее. Поэтому Уэйн рассчитывал, что, подарив младшему брату какой-то очень интересный и, что важно, дорогой подарок, сможет переломить его предубеждение сразу и против магии, и против себя. Ну а если не сработает доброта и открытость, то за дело примется жадность. Джон не дурачок, и почуяв пользу от брата, сам захочет с ним помириться.

Магазина "Шуточки Зонко" на Косой аллее не было. Наверное, потому, что основная его клиентура — дети — большую часть года обитала в Хогвартсе (рядом с которым и располагалась лавка), а взрослые шутили совсем по-другому. Спрос на такие подарки удовлетворяла "Лавка доктора Фойерверкуса". Однако подарки были нужны не только шуточные, поэтому практически каждый магазин помимо основной специализации приторговывал еще и смежным товаром, который можно было использовать в качестве презентов. Таким образом, если в кармане водились деньги, то выбор мест на Косой аллее, где их можно было потратить на милую безделушку, был достаточно обширен. А ведь есть еще и Лютный, где можно было купить что-нибудь не очень одобряемое…

Лидером в "подарочном" бизнесе неожиданно был… Гринготтс. Гоблины, имея собственную неплохую коллекцию артефактов, а также хорошие связи по всему миру, могли реализовать и при обращении к ним обязательно реализовывали принцип: "За ваши деньги — любой каприз. Надежно, качественно, небыстро и очень дорого". Они могли достать практически все, а оружие и драгоценности, особенно последние, и вовсе могли сами изготовить на заказ.

Аптеки торговали наборами зелий "на все случаи жизни" в подарочных упаковках.

"Волшебное оборудование для умников" в качестве подарка могло предложить магические часы от карманных до напольных, украшенных движущимися фигурками различных существ: начиная от великих магов и заканчивая драконами.

Магазин "Всё для квиддича" не брезговал торговать снаряжением не только непосредственно для полетов на метлах, но и для прочих волшебных видов спорта, включая даже, хех, плюй-камни.

Лавки письменных принадлежностей и книжные магазины равно торговали и писчими принадлежностями, и книгами. Отличались только процентное соотношение и качество товара. В первых книги были редки и просты, зато перья — хоть из крыльев китайского дракона, а пергамент — из шкуры василиска. Во вторых — наоборот: книги, книги, книги и еще раз книги, зато бумага и перья — ширпотреб на каждый день.

Магазины одежды торговали еще и обувью, а также предметами для ухода за оной.

Чайные, кафе, рестораны и кабаки могли по желанию клиента оформить подарочную корзину для похода в гости к кому угодно: хоть к годовалому малышу, хоть к министру магии. Кстати, именно к сладостям вначале и присматривался Уэйн, но потом передумал. Съестся и выпьется все быстро, а забудется еще быстрее. Нужно что-то поосновательнее.

"Магазин коллекционных карточек" торговал не только карточками от шоколадных лягушек, но и вообще всем связанным с детскими играми и развлечениями.

Самой непредсказуемой была лавка старьевщика. Там можно было как задешево найти какой-нибудь раритет, например завернутую в старый, засаленный "Ежедневный пророк" книгу заклинаний издания года этак пятидесятого… позапозапозапрошлого века, так и просто полдня провозиться в развалах и уйти ни с чем, проклиная бесполезный, сваленный в кучу под видом товара мусор. Все зависело от того, как удачливы были "поставщики". Те, кто похрабрее и понаглее, пытались с разной степенью успеха скидывать хабар в Лютном, а вот относительно "светлые" сбывали "найденные на чердаке" шмотки как раз в лавку старьевщика.

Ну а "Волшебный зверинец", "Совы" и прочие торгующие магической фауной магазины могли предложить не только собственно животных, но также и их анимированные фигурки. А если договоришься, то и некоторые реагенты животного происхождения. Ну там, например, помет. Или пух. Или перья с шерстью… кровью и внутренними органами. До старости никто никого там содержать не собирался.

В общем, выбор для недавно заработавшего первые серьезные деньги Уэйна был невероятно широкий. Глаза сразу же разбегались, и собирать их обратно, чтобы сделать окончательный выбор, было очень трудно.

Подсказку, что именно нужно искать, неожиданно дал "Волшебный зверинец". В памяти всплыл старый подарок от Винса факультетской гостиной: ныне заключённые навечно в спальнях девчонок милые анимированные фигурки животных. Не то чтобы Джона мог прельстить плюшевый котик, двигающийся и мяукающий, как настоящий, не портящий обоев и не требующий лотков с кормом и песком. Конечно же, дарить что-то такое пацану было бы полной глупостью, но сама идея была признана многообещающей. Двигающаяся фигурка могла быть не только котика! И их могло быть много!

Поиск, начавшийся у старьевщика, в итоге привел Уэйна в магазин коллекционных карточек. Там, передав скучающему продавцу привет от старьевщика и пару сиклей, Хопкинс смог ознакомиться с особым ассортиментом. Взгляд его сразу же прикипел к набору небольших, не больше мизинца в высоту фигурок.

То ли кто-то тренировался в анимации на первом попавшемся под руку материале, то ли это были необычно оформленные шахматы, доску от которых украсть не… кхм, была потеряна, но факт оставался фактом. Это было именно то, что надо.

Набор артефактных фигурок изображал привычных магам персонажей: рыцарей, магов, существ и всяких монстров. Миниатюрные "солдатики" работали на магии играющего ими волшебника, так что, попав к магглу, не нарушили бы Статута, замерев в неподвижности. Зато в руках мага и, иногда, сквиба могли выполнять голосовые команды, имитировали повреждения и притворялись мёртвыми в случае "фатального удара". То есть ими, поделив набор на две команды, можно было устроить очень интересное и реалистичное сражение.

От такого подарка Уэйн не отказался бы и сам. Даже сейчас.

Совесть ли, жадность ли были причиной, но расчет старшего брата на примирение с младшим полностью оправдался. Пораженный и восхищенный самодвижущимися солдатиками (реалии магического мира были таковы, что фигурки практически полностью совпадали с каким-нибудь классическим варгеймом в сеттинге средневековой тематики, что тоже отлично работало на Статут) брат сначала долго рассматривал и тискал каждую фигурку, а потом с некой опаской решил попробовать немного выправить отношения, чтобы немедленно поиграть. Тут и Уэйн, вспомнив, каким чисто по-слизерински изворотливым в разговорах бывал иногда Крэбб, не оплошал. Не стал вспоминать плохое, не стал (как бы ни хотелось) пенять брату на прошлые обиды, а… неожиданно попросил у Джона прощения. Ну как тут было не помириться?

И вот сейчас Джон вываливал на своего вновь обретенного самого-самого лучшего брата новости, накопившиеся чуть ли не с дошкольных времен.

— …Дразнят меня братом умственно неполноценного идиота.

Уэйн на такое только поморщился. Поделать с этим ничего было нельзя.

Дело в том, что, дабы не беспокоить лишний раз внезапно озаботившихся здоровьем чужих детей магглов, Министерство магии разработало определенные рекомендации для семей магов, живущих частично или полностью в маггловском мире.

Для небедных объяснением отсутствия детей в школе было обучение в дорогом колледже со строгими правилами полного пансиона. Тут и выдумывать ничего особо не нужно было. Для Англии — совершенно обычное дело, а внезапным проверяльщикам, если такие внезапно найдутся, показывались оформленные по всем правилам документы. Для семей среднего достатка — поступление по обмену в школу Америки или Европы. А вот тем, к кому Бог оказался немилостив, оставалось делать выбор обязательного по Статуту прикрытия между "школой для неисправимых подростков с криминальными наклонностями" и "больницей для детей с отклонением в развитии". И то и другое было для родителей позорно, но второе чуть меньше, поэтому именно лечением было залегендировано отсутствие Уэйна дома.

— Ты им скажи, что старший брат придет и им бошки проломит!

— Вряд ли они испугаются дурачка, — с определенной долей скептицизма через некоторое время ответил Джон.

— Тогда скажи, что если я кого покалечу или грохну, то мне светит не тюрьма, а обратно больничка. А здоровья и жизни им это уже не вернет! А сейчас — спать!

— Да ну его! Каникулы! Когда ты еще приедешь?! Давай лучше следующую партию!

— Хорошо. Но только одну! Последнюю!

— В этот раз я тебя точно победю! — вскинул вверх крепко сжатый кулак Джон. — Расставляй! И отдай мне зеленого дракона!

— Это Валлийский Зеленый. И в прошлом году я видел его вживую, как тебя сейчас, — небрежно бросил Уэйн.

— Расскажи! — с горящими глазами присел рядом с братом Джон. Солдатики на некоторое время оказались забыты. Как и обещание ложиться спать…

А вот Захария Смит не мог заснуть потому, что ему было попросту банально… страшно. Он никому так и не рассказал, но в той стычке, в лесу, когда прикрывал Винса, кентавры умудрились Смита ранить. Когда в пылу битвы Захария, упивающийся своей магической силой и мощью, подобно дракону парил в небе (на метле) и швырял вниз пламя (в виде условно боевых заклинаний), какой-то особо удачливый четвероногий и двурукий смог его зацепить.

Конечно, попади охотничий срезень как надо, сейчас Захария лежал бы совсем не здесь. Но что бы там ни говорили про невероятную меткость кентавров, законов природы не обманешь. Просто так, без всякой магии, целиться в полную темноту после плясок на ярком свете будет тяжко любому.

"Но попал же как-то?!"

В принципе ничего особо страшного не случилось. Наконечник всего лишь чиркнул по руке. Прорезал ткань мантии (и заставил подумать о покупке хорошей кольчуги), кольнул левое плечо и улетел прочь. Рана была бы пустячной царапиной… если бы не яд, которым кентавры в обязательном порядке мазали наконечники своих стрел.

"А иначе как выжить без магии среди магических существ?"

Спасибо (вот ведь Мордред!) Снейпу, привившему на уроках зельеварения всем студентам (ну, не считая отдельных личностей с Гриффиндора, но их все равно не очень жалко) правило всегда носить с собой кусочек волшебного противоядия.

"Безоар не спасет вас от содержимого клыков василиска. От песчаного дракона, мгновенно убивающего своих жертв. От укуса акромантула, который любит поедать свою добычу еще живой. Не спасет от хорошего яда, сваренного мастером. Однако безоар вылечит даже таких полных бездарей, как… — тут всегда следовала длинная пауза, чтобы окинуть традиционно замерший в мертвом молчании класс, — …когда по регулярной для бездарностей ошибке вы вместо тыквенного сока хлебнете маггловской крысиной отравы. Впрочем, может быть, лучше было бы наоборот? Меньше работы…" — любил заканчивать свою речь мечтаниями Снейп.

Ну как после такого напутствия не носить с собой кусочек безоара? Вот все вменяемые и носили, ибо доставить удовольствие Снейпу своей смертью никто не желал.

Правда, пока Смит, отлетев повыше и подальше, доставал из кармана универсальное противоядие, другой удачливый кентавр смог прокрасться в образовавшуюся в защите брешь и схватить командира. К счастью, все закончилось хорошо, и никто Захарию не ругал. Но факт оставался фактом. Своим самовольным отступлением он чуть было не угробил своего начальника. И того, что это может всплыть в самый неподходящий момент, он тоже боялся.

Ну не был Захария Смит храбрецом. Не был. А вот разумным и в меру расчетливым — наоборот, был. Поэтому из двух зол решил выбрать меньшее, присягнув через Винса Волдеморту. Но перестать бояться последствий выбора меньшего зла он тоже пока не мог, оттого сон к нему никак не шел.

Глава 65. "Новые друзья" моих старых друзей

— …еще раз. Затвердите это для себя, как непреложную истину! Как "люмос"! "Повелитель всегда прав!" — надавив голосом, в который раз уже повторил я прописную истину. Только это для меня она была прописной, а вот для парней… Прошло уже два дня с того разговора в ресторане, и, как это часто бывает, стыд за свой испуг сменился дурной лихостью. К чему она может привести при встрече с Волдемортом, находящимся даже в хорошем настроении, у меня никаких сомнений не было. Смерти себе и парням не желал, поэтому старался для, хех, общего блага их немного припугнуть.

Тем более для этой неприятной процедуры окружающие нас декорации были как нельзя более в тему. Мрачные каменные подземелья. Редкие магические факелы не столько разгоняют тьму, сколько подчеркивают всю суровую недоброжелательность помещения. Холод. Где-то впереди весьма ощутимо пульсирует источник злой темной магии. Ну а давящую на психику тишину нарушает только Хвост, перетаскавший нас сюда в несколько приемов парной аппарацией. Причем делает он это отнюдь не успокаивающим наши нервы образом, на грани слышимости бормоча себе под нос: "не все из вас понравятся Ему", "не все выйдут отсюда, хи-хи-хи"…

Наконец настал тот светлый — "светлым ли для них он станет?" — миг, когда, повинуясь магии Волдеморта, тяжелая дверь распахнулась, приглашая нас войти. Я, напрягшись, первым зашел внутрь, а соответствующим, надеюсь, образом подготовленные парни робко последовали за мной.

Правильно интерпретировать оттенок выражения по-змеиному неподвижного лица — навык, без всяких шуток, жизненно необходимый при общении с Волдемортом. Сегодня, как и в большинстве случаев до этого: и когда я посещал его планово, и когда меня к нему вызывали срочно, Темный Лорд величественно сидел в своем тронообразном кресле. Судя по лицу и по тому, что он задумчиво поглаживал обвившуюся вокруг него и млеющую от ласки Нагайну, Волдеморт сейчас пребывал в весьма неплохом настроении.

"Парням, похоже, повезло…"

Легонько качнув головой на мое крайне вежливое приветствие, Темный Лорд перевел взгляд на мой отряд и стал пристально всматриваться в моих приятелей. Ну а парни от такого непроизвольно сбились у меня за спиной в кучу, чтобы хотя бы моим телом защититься от взгляда Того-кого-не-называют. Всё же для всех неподготовленных внешность Волдеморта была одинаково пугающей: как для тех, кто никогда даже и не задумывался о том, как выглядит главный ужас Магической Британии, так и для тех, кто мог благодаря прикладным достижениям магической науки и своему любопытству увидеть Тома Реддла в архивных документах той или иной формы.

"Вот интересно, Дамблдор, когда читал свою призывающую к единству речь на шестом курсе, на полном серьезе думал, что никто из его слушателей не догадывается, что Темный Лорд когда-то учился в Хогвартсе? И это при куче данных в открытых источниках и при том, что часть детишек — дети служивших Реддлу-Волдеморту? Каким нужно быть наивным… Или я чего-то не понимаю? Кстати, прочтет ли он ее в этот раз?" — мимоходом подумал я, но тут же отбросил лишнее и, сосредоточившись, начал говорить:

— Учитель, позвольте представить вам моих друзей. Эрнест Макмиллан. Чистокровный. Староста факультета Хаффлпафф…

О да. По логике, Волдеморт отлично знал их всех. Как-никак, целый год смотрел, как им преподавали ЗОТИ. Но, во-первых, это было как бы одностороннее знакомство, а во-вторых — мальчики с того времени заметно подросли. Да и они знали его как Квиррелла, а не как Темного Лорда. Ну и конечно же — Англия. Чопорные формальности — это видимая основа их общества.

Это чистопородные (и немаловажный нюанс, умные) аристократы могут позволить себе толику фальшивого панибратства, демонстративно пренебрегая частью этикета. Им просто не нужно лишний раз подчеркивать свое положение. Они и без этого на все триста процентов уверены в своем превосходстве над всеми этими окружающими их плебеями. Зато вырвавшиеся из грязи в князи… У-у-у! Вот они-то как раз готовы как угодно усложнить себе жизнь, лишь бы только всем и вся показать свою "родовую гордость". Мотивация тут проста: они в своей избранности в первую очередь убеждают не других — они убеждают себя.

— …И последний, Захария Смит. Полукровка.

— Что ж… — бросил на меня острый взгляд Волдеморт. Невербальная беспалочковая легилименция в его исполнении заставила промелькнуть у меня "перед глазами" ту накачку, что я давал парням перед первой встречей с господином. Чуть дернув тонкими губами в намеке на усмешку, Темный Лорд спросил:

— Вы готовы служить моему ученику?

— Да, господин, — моя команда нестройно пробормотала очевидный ответ. Если вторжение в разумы им и не понравилось — а кому вообще такое может понравиться? — то у них хватило мозгов свое неудовольствие не выражать громкой мыслью, словом или, тем паче, делом, а оставить его при себе.

— Быть может, кто-нибудь из вас желает присягнуть напрямую мне? — вкрадчиво поинтересовался Темный Лорд.

Если поразмыслить, при наличии у него страстного желания наказать, но все же сделать это с хоть какой-нибудь, пусть чисто формальной, причиной, правильного ответа на такой вопрос быть не могло. Согласишься — окажешься предателем своего командира, а Он предателей ненавидит. Не согласишься — оскорбление, поставил своего приятеля выше Лорда. Поэтому, наверное, нутром почувствовав логическую вилку, парни просто промолчали.

К счастью, Волдеморт был в прекрасном расположении духа и не захотел издеваться над ними… сегодня. Поэтому произнес своим громким, ничуть не изменившимся в тональности шепотом:

— Что ж… Вы решили. Я найду вам дело. Встаньте там, — и взгляд-указание на угол комнаты.

Не успели мы как следует перепугаться (во всяком случае я, за парней не скажу), как наглядный ответ на не заданный вслух вопрос "в чем дело?" оказался получен. В комнату один за другим, четверками, стали заходить маги в стандартных мантиях Упивающихся. Масок на них не было, поэтому среди небольшой толпы человек в пятьдесят я легко узнал Майкла Кемпбелла, Джеральда Вэлса, Гордона Флойда, Хьюго Берда, Уолтера Барбера, Джулиана Гамильтона, Джаспера Уилкинса, Джейкоба Харди-Розье и Генри Портера. То есть здесь сейчас собрались все новички, что неделю назад были приняты Волдемортом во внутренний и средний круг.

Маги стояли, разбившись на четверки, причем в каждой четверке по странному совпадению был только один знакомый мне. Когда же первая троица по команде Джейкоба задрала левый рукав мантии и преклонила колени перед Темным Лордом, пожирая его взглядом, смысл действа наконец-то стал абсолютно прозрачен. Сегодня свой отряд под присягу Волдеморта подводил не только я один. Слова клятвы, яростные обличения существующей власти, краткий сеанс легилименции, короткое "Морсмордре" — и вот на ноги поднимается новый полноправный Упивающийся.

Минут тридцать спустя последний зелот получил свою печать и встал в строй. Волдеморт, с удовлетворением оглядев новичков, которые своими клятвами ему сегодня практически удвоили общее число носителей метки, с пафосом произнес:

— Я знаю, вы отлично показали себя за последнюю неделю…

— Да, повелитель! — с гордостью хором ответили маги. Парней позади меня передернуло.

— Британия, и не только магическая, в гордыне забывшая о нас, опять трясется в ужасе…

— Да, повелитель!

— Наши ряды крепнут, и скоро мы возьмем то, что наше по праву. По самому древнему праву. Праву сильных, смелых и беспощадных!

— Да, повелитель!

— Пятнадцать лет назад, после моего… временного исчезновения далеко не каждый сохранил жизнь и истовую преданность нашим идеалам, — громко шипел Волдеморт. — Кто-то был убит в бою… Кто-то за свои убеждения с гордостью взошел на костер… Кто-то сел в Азкабан. А кто-то — малодушно решил сбежать или прикинуться невинной овечкой. Все они, либо их ближайшие родственники, получат от меня соразмерную их деяниям награду. Деньги, положение в обществе, восстановление доброго имени, возможность искупить... К сожалению, — голос Волдеморта налился силой, — нет сада без сорняков, а в каждом стаде найдется черная овца. Некоторые из наших бывших друзей решили купить себе жизнь откровенным предательством! Награда за такое одна… Смерть!

— Смерть! — экзальтированно завыли Упивающиеся.

— Понадеявшиеся на тридцать сребреников неожиданно для себя получили от Министерства совсем другую награду. Все они уже мертвы. Причем большинство — как раз от рук тех, кому они нас предавали. Ну а остальных, кого по каким-то причинам пощадили, восстанавливая справедливость покарали уже мы. Всех… Всех, кроме одного! Входивший во внутренний круг Игорь Каркаров многих сдал министерским палачам. Очень многих. И при этом продолжает ошибочно считать себя бессмертным...

"Мда… Как аналитику, мне даже как-то стыдно становится за ту чушь, что я нес при первом разговоре с Волдемортом. Если Каркаров прожил год со дня неявки на ритуал возрождения своего начальника, то системой дистанционного уничтожения метка точно не была оборудована. Ладно… Нет худа без добра… Зато хотя бы никаких сомнений в моей детскости и тупости не возникло", — мысленно скривившись, подумал я.

— …Так вот вам всем мой приказ. Идите и оторвите ему голову!

— Да, повелитель! — закричали Упивающиеся. — Мы отомстим!

"Что ж… Еще не самый плохой вариант. К чему-то подобному я был готов. Более того, даже рад, ибо такое задание позволяет мне одним выстрелом весьма удачно убить сразу несколько зайцев. Тут и заказ инквизиторов: на передовой нередко случается так, что пуля прилетает со спины. И отличная возможность повязать мой отряд настоящей кровью. Кентавры — это все-таки не совсем люди. Кстати, и парням тоже грех жаловаться! И личность цели вполне удобна, и в толпе первое убийство проходит гораздо проще и легче. А то выдал бы им Волдеморт каждому по маггле или ребенку, и вперед — пытай-убивай… В общем, всем хорошо от такого задания, ну-у-у, разве что кроме бедняги-Каркарова. Вот только — кто его спрашивает? Нефиг было в свое время быть таким ссыкливым слабаком!"

Тем временем, одним небрежным жестом уняв бурю праведного гнева, Темный Лорд продолжил:

— Вся предварительная подготовка уже проведена. Убежище предателя обнаружено. Нанятые мной наемники Гильдии снимут с него защиту. Вам осталось только исполнить мой приказ.

— Да, повелитель!

— Командиром назначается Джейкоб Розье. Слушайте его. Завтра его голос — мой голос! Сегодня же… Отдыхайте. Хвост все для этого приготовил. Но отлучаться куда-либо запрещаю. Ах да, — быстрый взгляд в нашу сторону. — Еще одно дополнение. Завтра с вами пойдет мой ученик и его команда. Их обязанность выполнять все приказы командира. Все понятно?

— Да, повелитель!

— Тогда, — даже намек на теплоту исчез из голоса Волдеморта, — повторите, что вам нужно сделать. Мистер Кемпбелл?

— Мы должны убить Каркарова!

— Яс-с-сно, — кивнул головой Волдеморт и неожиданно для всех взорвался пыточным: — Круцио! — Майкл завопил, упал на пол и забился там в корчах от боли. — Фините.

— За что, повелитель?

— Ты. Слушал. Слова. Своего. Гос-с-сподина?

— Да-а-а…

— Круцио! Фините.

— Я понял, повелитель. Прошу прощения, повелитель.

— Недеюс-с-с-сь. Мистер Вэлс?

— Сегодня отдыхать. Завтра выполнять команды Джейкоба Розье. Цель — убить предателя.

— Хорошо. Мистер Флойд?

— Сегодня отдохнуть. Завтра выполнить команды Розье и убить предателя.

— Круцио! Своими словами! Не эссе Флитвику списываете! Фините. Мистер Берд…

Помня о случившемся совсем недавно катастрофическом провале, Волдеморт не постеснялся опросить каждого командира стандартной для британцев боевой четверки. Альтернативно одаренные были тут же со всей щедростью награждены стимулирующими круциатусами.

"Смешно… — думал я, равнодушно глядя на корчившегося на полу очередного неудачника. — Если бы прочитанная мною на первом курсе книга о непростительных действительно несла в себе зерна правдивой информации, то при привычке Темного Лорда разбрасываться круциатусами сейчас среди Упивающихся и последняя шестерка была бы уровня Мерлина. Между прочим, не читал ли ее в свое время и Том Реддл? И, загоревшись идеей, сначала из самых лучших побуждений хотел таким образом усиливать своих друзей, а потом просто подсел, как на наркоту? И кстати, сколько еще из прочитанного в библиотеке Основателей можно мысленно пустить в утиль? Забыть, как глупый сон, из-за того, что информация в книгах либо изначально была ложной, либо стала таковой из перевранной за давностью веков правды? Как хорошо, что я самостоятельно не пытался попробовать оттуда ничего серьезного…"

— Мистер Крэбб! — после ближнего-доверяй-но-проверяй круга настала моя очередь.

— Да, учитель.

— Твое задание?

— М-м-м. Выполнять все приказы командира — Джейкоба Розье!

— Хорошо. Хоть кто-то с мозгами, — было похвалил меня Волдеморт, но тут же "исправился": — Или тут дело в том, что он просто привык вслушиваться и повторять слова профессоров на уроках?.. — Взмах рукой в сторону двери: — Отдыхайте. Набирайтесь сил.

— Да, повелитель, — уже не так стройно ответили Упивающиеся, неприятно пораженные суровостью своего хозяина, и пошли в сторону дверей.

— Винс! — с громким шепотом дернул меня сзади за рукав Смит.

— Чего?

— Спроси у Того-кого… ой! эм… ну… у Него!

— Про что?

— Про что, про что… Про то!

— А. Ну да.

Пока парни мялись у дверей, не без робости пропуская вперед себя на выход ужасных, без всяких шуток, Упивающихся Смертью, я подошел к Темному Лорду. Тот пока был занят беседой с командиром карательного отряда. Джейкоб Розье что-то весьма экспрессивно (но беззвучно — сфера приватности у Волдеморта получалась даже без щелчка пальцами, одной только мыслью) пытался доказать моему учителю, но, видимо, безуспешно. Короткий и резкий жест Темного Лорда не оставлял никаких сомнений в том, что предложение не прошло.

— Чего тебе, Крэбб? — раздраженно спросил Волдеморт, обнаруживший около себя очередного просителя.

— Учитель. Помните, вы обещали, что тем, кто придет к вам на службу, будет, несмотря на их статус крови, гарантировано ваше, кх-м… покровительство?

— Да.

— Сейчас они… беспокоятся. За свои семьи. Далеко не все их близкие носят аналогичную фамилию. И далеко не у всех близкие — хотя бы сквибы. А новые ваши слуги крайне… эффективны в нагнетании страха.

— Какие по-хаффлпаффски изнеженные и трепетные у тебя друзья. Впрочем, иного я от них и не ждал… Что же касается защиты — Лорд Волдеморт никогда не отказывался от своих обещаний. Но помни. Первая же попытка встать у меня на пути, и-и-и… — многозначительная пауза, после чего он закончил: — Подойди к Хвосту. В отсутствие Лестрейнджа список ведет он. Пусть отметит их адреса и фамилии у себя.

— Благодарю вас, учитель, — поклонился я.

"Интересно, сколько этот зачарованный листочек стоит? Будь я на месте той же Боунс, я бы не пожалел никаких денег, чтобы добыть его! Ведь там сейчас расписана, по сути, целиком вся структура противостоящей Министерству революционно-террористической партии. Непосредственно боевое крыло — Упивающиеся. Оказывающие материальную и прочую помощь — сочувствующие. Наемники. Семьи… Какие еще доказательства для ответного адресного террора нужны помимо этого?! Хочу! Хочу этот список! Нужно разводить Хвоста! Но это — потом. После недавно увиденного обряда у меня внезапно появился новый вопрос к учителю.

Уж больно искренни и истовы были слова ненависти в адрес Дамблдора, слетавшие с губ некоторых молодых Упивающихся. Слишком искренни и истовы, чтобы это можно было списать на одну только пропаганду или желание понравиться хозяину. Такое подразумевает только личную и весьма серьезную обиду. Но какую?" — кольнувшее меня несоответствие нуждалось в срочном объяснении.

— Иди.

— Эм…

— Что?

— У меня есть еще один вопрос, учитель.

— Задавай.

— Вот сегодня, когда новички кратко рассказывали о причинах, приведших их к нам, я немного не понял. Почему они так хорошо отзывались о Снейпе?..

— Заканчивай эту глупую вражду с ним. А Северус вполне заслужил свою долю благодарности. Поинтересуйся при случае, как вели себя детки победивших по отношению к своим ровесникам из побежденных.

— У кого? У кого спросить?

— У самого Снейпа. Или, например, у Портера. Он как раз учился в то… интересное, — отчетливо выделил это слово Волдеморт, — время…

— Хорошо, учитель, — кивнул я и вышел.

Намерение оставить всех участников завтрашнего похода на ночь в поместье — это явная попытка Волдеморта найти возможного шпиона. Для нас же его контрразведывательная инициатива вылилась во внезапно нетривиально решаемую проблему под названием "обустройство на ночь".

Совершенно привычно рассудив, что настоящему магу не нужно ничего, кроме магии, волшебной палочки (и то — не всем) и еды, Хвост выделил каждой отдельной четверке и нашей шестерке по комнате. Совершенно пустой комнате! Без света, тепла, мебели… Но мы-то — не взрослые маги! Нам нужно больше! Однако попытка поскандалить не помогла: "Еду возьмете в большом зале, а кроватей на всех у меня просто нет. Вы же уже маги. Даже СОВ сдали! Придумайте или спите на голых камнях! — ехидно ответил довольный Хвост. — Или идите жалуйтесь повелителю!"

Желающих совершить такую ошибку среди нас не нашлось.

Нет, лично я, конечно, мог пойти ночевать в свою комнату, но сделать что-то худшее для репутации и сплочения отряда — это еще надо было бы постараться. Поэтому пришлось заниматься обустройством вместе со всеми. И, как оказалось, если нужда заставит напрячь мозг, то "убогая школьная программа Хогвартса" дает вполне себе достаточно знаний, чтобы не просто пережить ночь в холодном помещении, а сделать это даже с относительным комфортом.

Сложенный в несколько раз и разрезанный заклинанием диффиндо обычный чистый носовой платок дал стопку тряпочек, которая, увеличенная заклинанием энгоргио, превратилась в набор грубых толстых полотен размером два на два метра. Если брать по три-пять на брата, то получалось как раз то, что надо. Сложенные вдвое — простыня, втрое — одеяло. "Походные" стол и стулья легко получились из обычных древесных щепочек. К сожалению, одаренным в трансфигурации никто из нас не был, а точной формулы "щепка — стол (стул)" никто не знал, поэтому пришлось ограничиться простым увеличением.

С матрасами ситуация была заметно похуже. Сначала попробовали использовать заклинание локомотор, но оно с наших палочек слишком быстро рассеивалось. Долго думали. Уже хотели было пустить на матрас по отработанной методике чью-нибудь рубаху, но нашелся вариант получше. Любознательный Энтони как нельзя более вовремя вспомнил заклинание умножения… Благодаря этому собранные с подошв травинки под воздействием магии каждого из нас после недолгой тренировки превратились в ароматные стожки сена, которые после накрытия простынями стали матрасами. Валяться на свеженамагиченных постелях оказалось так тепло и удобно, что вопрос с отоплением отпал сам собой. Светом и даже каким-то уютом комнату обеспечил внаглую спертый из коридора светильник, фитиль которого был увеличен магией в размерах от "с ноготь" до "с кулак".

Опять трепыхнувшееся паническими мыслями: "закон сохранения", "тепловая стабильность", "закон квадрата-куба" — высшее, советского образца, маггловское образование было задавлено уже давно привычным, универсальным на все случаи жизни объяснением образования волшебного: "Магия — сила!"

Обозрев сделанное, парни с каким-то удивлением, плавно перерастающим в гордость, посмотрели на свои руки, сжимающие волшебные палочки. Все же до этого им как-то не приходилось попадать в ситуации, когда практически из пустоты одной лишь магией можно сделать все, что только нужно (тренировки в Тайной комнате были слабым подобием и именно что учебой, а потому в общий зачет не шли). И то, что они уже могут это, стало для них неожиданным открытием. Оставить детство позади не по прожитым годам, не по признанию Министерством, а по истинному критерию взрослости — прикладному навыку выживать самостоятельно, — что может быть приятнее?

С "накрыть на стол" все было посложнее. Если воду еще можно "нацедить" с помощью акваменти, то пищу, как ни крути, так просто не получить. Гадкий закон Гампа и здравый смысл. Но еду на ужин Хвост обещал предоставить в каком-то большом зале. Осталось только сходить и принести. Сделать это, после длительной паузы, повисшей за вопросом "кто пойдет?", вызвался я сам, отчего все парни дружно с облегчением выдохнули. Топать знакомиться с Упивающимися почему-то никто из них не пожелал.

"Мне только лучше. Посредничество — великое изобретение человечества!"

Найти местный "большой зал" — просто обычную комнату, чуть побольше размерами, чем остальные, и в силу этого приспособленную под совместный прием пищи — особого труда не составило. Эхо попойки гуляло по всему коридору. Зайдя внутрь, я обнаружил ломящиеся от блюд столы. Изобилие у Хвоста получилось (и как он это только смог?) под стать лучшим хогвартским пирам. За столами вовсю веселились новообращенные Упивающиеся вместе со своими командирами. Ни Хвоста, ни "старичков", ни, тем более, Волдеморта здесь не было. Наверное, именно этим можно объяснить особо высокий градус веселья, от которого самая слабая часть уже лежала лицами в тарелках или на полу между скамей.

Можно как угодно презрительно относиться ко всем любителям отрешиться от мира с помощью той или иной отравы, можно вести сколь угодно здоровый и праведный образ жизни, но застолье с выпивкой — это как раз та самая возможность, которые так редко со своего барского плеча отсыпает судьба. И отказываться от нее — не просто глупость, а настоящее преступление. Да, обертка у этой возможности не особо для меня привлекательная, но я терпел и намного более неприятные вещи, чем грустные, на трезвую-то голову, застолья с изрядно выпившими собеседниками. Да и забыть тот факт, что именно вот с этими людьми мне и придется работать как минимум два года, а завтра — и вовсе идти вместе в бой, было бы весьма неразумно. Оставалось жалеть только о том, что безопасно напиться, учитывая все мои предзнания и обеты, я мог себе позволить только с зеркалом. Причем — не сквозным.

В общем, переломив себя, я для начала тихонько присел с краешку стола. Ничего большего, чем небрежный взгляд, я не удостоился. Потом, планомерно утаптывая поглубже гордыню и чувство собственного достоинства, я понемногу начал поддакивать хвастовству и подхихикивать шуткам. На меня обратили благожелательное внимание. "Молодой с понятием" — желанный гость для тех, кому не перед кем похвалиться. Минут через двадцать разговор удачно перескочил на школьные годы, и я, как признанный уже вполне полноправным участником торжества, смог задать свой вопрос:

— Скажите, мистер Портер, а почему вы так… э-э-эм, чем мистер Снейп завоевал такое ваше уважение?

Над столом повисла тяжелая тишина.

— Вы, все, которые сейчас учитесь, даже представить себе не можете, в какое счастливое время живете. Доброе. Спокойное. А в наши годы… — хрипло проговорил Портер и приложился к кубку, чтобы запить комок в горле.

— Угу, — поддакнул кто-то, — в наше время все было совсем не так.

— В наше время, — раздался голос с другой стороны стола, — никто не мог гарантировать ученику уверенности в завтрашнем дне.

— Здоровья.

— Жизни!

— Краем уха слышал, — продолжил Портер, — рассказы о том, как борзо сейчас себя ведет в Хогвартсе младший Малфой. Так вот, можешь мне поверить на слово, году этак в восемьдесят втором — восемьдесят третьем его бы с воткнутой в задницу по самые гланды палкой утопили в туалете!

— И хорошо если только один раз! — нервно хохотнул его сосед. И на мои вопросительно поднятые брови пояснил: — Мадам Помфри всегда была отличным колдомедиком.

— Может вернуть практически с того света!

— Но это имеет и отрицательную сторону. После выхода за порог Больничного крыла неудачника можно пытать снова и снова…

— Давайте, за тех, с кем мы рано или поздно опять встретимся, — поднял кубок Уилкинс.

Помянув погибших — даже я чисто символически налил себе в чью-то пустую кружку, — Упивающиеся продолжили мое просвещение.

— Неужели ты веришь, что "победившие светлые", — выделил Портер особым презрением в голосе, — не станут отыгрываться на детях тех, кто нагнал на них столько ужаса? И если не лично, то как минимум руками своих детишек, чтоб они все подохли!

— А родители, ийк! Ой! Да наши родители, ийк!

— Отлично повеселились!

— Но даже они старались, по возможности, не трогать детей. И эти вот… Как же эта глупость называется? А! Вспомнил! Милосердие! Эти вот милосердно пощаженные детишки день за днем надрыгивились — или надругивались? а, не важно! — вот они-то с полной отдачей мстили нам за свой страх!

— И как мстили!

— Как Малфой себя ведет, ты знаешь. А теперь представь себе целый Хогвартс Малфоев! И все они травят одних только детей Упивающихся.

— И весь Слизерин!

— Даже хаффлпаффцы!

— Даже деканы были против нас!

— Но и Макгонагалл, и Флитвик, и Спраут снимают баллы со всех… — вступился было я за нормальных преподов, но тут же был перебит.

— О, да! Коне-е-ечно. Вот только за неправильный ответ они со всех снимут балл, а со слизеринца — два. Назначат своим эссе в два фута, а слизеринцу — в три.

— Одним отработку у Филча, Хагрида или Спраут…

— Навоз драконий руками таскать!

— …А другим — где-нибудь в библиотеке за книгой.

— Вроде бы мелочь, вроде бы совсем незаметно, но когда это происходит постоянно…

— И от всех…

— И только нам!

"Хм… А ведь и со мной что-то такое было, когда я решил не прогибаться под Дамблдора", — припомнил я конфликт из-за копирования книг из библиотеки Основателей.

— Не говоря уже о том, что одно время назначались наказания не каждому, а на сторону конфликта!

— Как это? — удивился я.

— А так! Десять отработок в сумме тем, и десять — другим. Делите сами как хотите!

— А на нас всегда нападали скопом, поэтому в итоге им на каждого влетало меньше, чем нам!

— Да это бред! — неверяще воскликнул я.

— Не, не бред. "Коллективная ответственность" называется. Совесть хотели воспитать…

— И честность. Дескать, кто затеял драку, тот пусть и возьмет на себя вину и сам отработает.

— Но о какой чести можно говорить?

— Если они творили такое…

— Даже у нас есть границы!

— А у "Воинов Света" их не было!

— Ты даже вообразить себе не можешь, сколько мерзости может сотворить, например, одна лишь только примитивная оборотка!

— Сколько было убито чувств!

— Расторгнуто помолвок.

— Разрушено дружб.

— Хорошо еще, у нас в гостиной был омут памяти…

— И вошло в привычку, прежде чем предъявлять претензии и обвинять, сначала показать, в чем именно.

— Но даже омут не спасет, если целью является не обман, а… прямое насилие, — мрачно произнес Портер и, не чокаясь ни с кем, вылил в себя содержимое кубка. Помолчал и медленно продолжил: — Неужели ты думаешь, что Дамблдор не видел всего этого? Или не мог парой-тройкой предложений раз и навсегда остановить травлю? Конечно видел! Но выбрал совсем другой путь…

— Этот помет нюхлера специально все делал так, чтобы мы пришли к нему!

— Сами!

— "Никакого принуждения, что вы…" — любил он улыбаться в свою бороду, — с издевкой пропел женский голос.

— "Дети любят шутки…", "…нужно дать второй шанс…" Гребаный ублюдок! Шанс ему второй! Кого он этим собирался обмануть?

— Директор — это как глава рода! Он всегда виноват во всем плохом, и всё хорошее благодаря ему и только ему!

— Зато всего лишь приди к нему, и добрый дедушка-директор всегда тебя поддержит.

— Пожалеет, тварь такая!

— Спасет и прикроет, но…

— Конечно же, что-то потребует взамен!

— Мы никогда не травили тех, кто уходил под Дамблдора.

— Не всем быть сильными.

— Например, далеко не каждый или каждая сможет и дальше оставаться храбрым и стойким последователем политического курса своих родителей и хранителем родовой чести, если утром приходится вынимать из петли свою подругу! — с ожесточением выплюнул Портер, до скрипа металла стиснув в руке кубок.

— Но я не слышал, чтобы кто-то в то время умер в Хогвартсе…

— Ха! — опять перебил меня Портер и со злобным ёрничаньем продолжил: — "За последние полвека в Хогвартсе погиб всего лишь один ученик, тогда как в Дурмстранге и Шармбатоне…" — так вот любил хвастаться Дамблдор. И он даже прав… Мразь, умело играющая словами! Ведь "уехал в неизвестном направлении", "был убит во время каникул" или "решил закончить обучение досрочно из-за проблем со здоровьем" (читай: из-за таких магических повреждений, с которыми невозможно ходить, смотреть и говорить) — это всё за пределами такой статистики. Это же не смерти… А если кто-то и исчезал в Хогвартсе… Как говорят магглы: нет тела — не было убийства. На статистику того, сколько человек оставили обучение, никто не смотрит…

— Тем более нас банально было мало. Это Уизли могли себе позволить клепать по ребенку каждый год, когда другие сражались и умирали.

— Ха-ха-ха! Предательница крови так этим увлеклась, что по привычке продолжила работать свиноматкой даже после того, как закончилась война!

— Наверное, Уизли помогали соседи!

— Самому такого не осилить!

— Всем ихним орденом жареной курицы трудились, поди!

— Взаимовыручка — это так прекрасно!

— Я щас проса… прослижусь, ийк, от умил-ийк-ления!

— Ха-ха-ха!

В настолько крепком подпитии, когда уже куча пустых бутылок на столе и битых — в углу комнаты, эмоции могут меняться мгновенно: от глубокой печали к нездоровой веселости. Вот и Портер смог подвести итог только после того, как просмеялся.

— В общем, к твоему счастью, не застал ты того ужаса, что творился в Хогвартсе в первые годы после победы Дамблдора и Министерства. И поэтому тебе никогда не осознать, что сделал для нас Снейп. Даже мы это поняли далеко не сразу, а гораздо-гораздо позже.

— Гораздо позже, — согласно кивнули остальные.

— Сколько сил приложил ставший деканом Снейп, чтобы спасти нас! Не имея никакого влияния на факультете…

— Третий и более старшие курсы его таким же школьником помнили!

— …и авторитета среди преподавателей и деканов…

— Он тогда сопляком совсем был!

— Угу, год как Хогвартс сам закончил, а уже декан!

— Хватит! — возмутился Портер. — Дайте договорить или сами рассказывайте!

— Всё-всё.

— Молчим!

— Могила!

— Так вот. Не имея никакой возможности прикрыть нас самостоятельно, он решил спасти нас нашими же руками!

— Да! Именно он превратил факультет чопорных и самодовольных разрозненных одиночек…

— Затравленных почти до полной потери человеческого достоинства! — это было произнесено женским голосом.

— В спаянный круговой порукой прайд.

— Прайд, который никогда не отдаст своих.

— Прайд, который защитит своих слабых!

— И отловит поодиночке чужих сильных!

— Ничего никому никогда не забудет!

— Отомстит!

— Всегда отомстит!

— За Снейпа! — поднял кубок какой-то Упивающийся помоложе.

— ЗА СНЕЙПА! — поддержали его все.

Опустошив кубки, Упивающиеся продолжили вечер воспоминаний.

— Помню, сначала мы не поняли правильно смысла его действий.

— Думали, он издевается!

— Отыгрывается на нас!

— Все же к полукровкам на Слизерине относятся не очень хорошо...

— Угу. Плохо относятся.

— Тем более, к таким!

— Нищим.

— А помнишь, что он сделал с… Как же его звали, этого дурака? Ой, не помню уже…

— Это которого ты имеешь в виду?

— Который ему тогда денег при всех "на нищету" предложил…

— А-а-а!!! Помню-помню, — передернулся сосед. — Ужас. Не дай Мерлин!

— Да тихо же! Дайте ему сказать. Я тоже хочу знать.

— А, ну да. Ты же не учился в Хоге…

— Так вот. Не поняли мы. А как можно было понять то, что он своим словом декана стал удваивать назначенные нам другими профессорами отработки? — продолжил Портер и тут же снова оказался перебит соседями.

— А потом и вовсе делить равномерно на весь факультет!

— Поначалу в результате этого тем, кто послабее был, стало прилетать еще и от своих!

— А еще нам не нравилось, что основополагающий прицип "дважды за одно не наказывают" постоянно нарушается.

— Но потом мы догадались, к какой мысли декан хотел нас подвести.

— И мелким подробно объяснили.

— Логика-то была простая: "чем меньше получаешь наказаний, тем меньше их удваивается"!

— А самый лучший вариант, когда наказания нет!

— Ноль на два — все равно ноль!

— И тогда мы поняли одну из величайших истин...

— За нарушение которой — да, именно ее, а не каких-то там глупых правил Хогвартса — нас и наказывал Снейп.

— "Не попадайся"! — чуть ли не хором произнесли все за столом и, смеясь, подняли вверх кубки.

— А потом мы постигли и другие.

— "Бей так, чтобы жертва ничего не запомнила"!

— "Собери побольше своих, чтобы напасть на одиночку в тихом месте всем скопом"!

— "Всегда все отрицай, даже если тебя поймали на месте"!

— А если не получается отрицать — дели наказание с противником.

— Еще лучше, сделай так, чтобы напали на тебя. Это позволит выставить себя жертвой! Разозли его. Заставь потерять контроль…

— Величайшие истины, которые очень нам помогли и потом. Во взрослой жизни. И только там мы начали прозревать, что по-другому было никак нельзя.

— Сказать мало. Понимание должно быть выстрадано.

— Слышал, наши сейчас, уже не помня, откуда всё пошло, всё так же продолжают следовать этим правилам.

— Даже немного жалко всех нынешних детишек…

— Пусть жрут то, что сами посеяли! — не согласился с предыдущим оратором визгливый женский голос с дальнего конца стола. Похоже, у дела Беллы есть почитательницы и продолжательницы.

— В общем, можешь поверить, нам есть за что уважать Снейпа и за что ненавидеть "светлых". И ровесников, и их родителей. Так что мы все с радостью пойдем за Волдемортом и с восторгом поддержим все его нововведения, позволяющие нам отплатить…

— За смерти наших родных и друзей!

— За погибшую юность!

— За беспросветное нынешнее существование!

— Смерть!!! — заревел дружно весь стол.

В общем, на этой "радостной" ноте я решил откланяться. С опустевшего конца стола (в застольях "на выживание" по мере отпадания слабаков "оставшиеся в строю" всегда стараются сместиться поближе к общему центру) накидал на поднос еды, туда же поставил пару бутылок с вином и аккуратно, левиосой, отнес гостинцы порядком меня уже заждавшимся друзьям.

"Очень редко получается встать, как сейчас, на позицию чисто стороннего наблюдателя, — как обычно, в свободную минуту я предался серьезным размышлениям о глобальных проблемах. — Зато находясь в этой точке, можно предельно беспристрастно оценить историю конфликта и действия участвовавших в ней сторон. Но…

При всем моем, кх-м, неуважении к этим кровожадным маньякам.

При всех "смягчающих обстоятельствах", как то: личной обиде, однобокости оценки, презрении к правам противоположной стороны, желании через меня (я-то, в конце концов, магический ученик Волдеморта, то есть "живые уши") доказать свою преданность господину, — заставляющих делить услышанное на десять…

Даже так я не могу не признать, что слизеринцам есть за что искренне ненавидеть министерских и Дамблдора.

Однако "За дело!" — возразили бы жители Магической Британии, и тоже были бы в какой-то мере правы. Как обычно, у каждого своя правда. И никто не желает разорвать порочный круг мести…

Впрочем, не мне их судить, потому что, признаю честно, я бы тоже на их месте не удержался! Причем не раз и не два! Ибо почему дети тех, кто убил моих родителей и хотел убить меня самого, должны жить припеваючи?

Признаю: не дорос я еще до высот христианского прощения должников. Не дорос…

Да уже и не дорасту, наверное, никогда!"

Интерлюдия 29

Несмотря на то, что носителей метки Мрака было совсем немного, этим вечером кое-кто из них не мог себе позволить даже минутку алкогольных воспоминаний. Один из таких неудачников в гостиной своего манора в Уилтшире вместо отдыха был вынужден вести серьезные переговоры.

Беседа между Вильямом Уоллесом Эрширом Третьим, лордом Эршир, и Драко Люциусом Малфоем, наследником рода Малфой, протекала… сложно. И, судя по всему, обещала окончиться провалом…

"…Опять! Уже третьим подряд за сегодняшний день! Только за сегодня — третьим!!!" — до хруста стискивал зубы Драко. Из всех должников лорда Малфоя всего лишь только один согласился хоть в чем-то помочь его почти осиротевшему сыну.

Справедливо подозревая, что проблемы в переговорах имеют место из-за личности представителя со стороны рода Малфой, Драко был, мягко говоря, взволнован. А если говорить без экивоков — был просто в бешенстве, которое за время обучения в Хогвартсе так и не научился нормально смирять. В первую очередь из-за неимения особой потребности в таком навыке.

Впрочем, объяснять неудачи на дипломатическом фронте одной лишь только криворукостью младшего Малфоя было бы не совсем верно. Просто в очередной раз открывалась печальная истина, что оказанная услуга ничего не стоит… если сил взыскать долг нет. Ну а если есть силы, то взыскать можно и выдуманный долг. Правда, чтобы понять и принять это, нужно быть заметно опытнее избалованного подростка, самыми серьезными проблемами которого до этого момента были упущенные снитчи на межфакультетских чемпионатах по квиддичу.

— …А вы не боитесь, — пристально глядя на своего собеседника, с неприкрытой угрозой в голосе спросил Драко, — пожалеть о своих словах? Когда лорд Малфой вернется из Азка…

Вот только договорить фразу до конца опытный в играх словами лорд Эршир ему не дал, весьма резко перебив:

— Для этого сначала следует вернуться… — Поняв, что наследника Малфоя стало заносить и разозленный его наглостью, граничащей с откровенной тупостью, Вильям Эршир решил прекратить переговоры. Все же его длительный союз с Малфоями приносил пользу обеим сторонам. А не имеющий тормозов малолетний придурок может в запале наговорить такого, что бывшие партнеры станут лютыми врагами. — Вы меня услышали, — он встал из кресла. — Наследник Малфой, — короткий кивок и крайне издевательски прозвучавшие в данном конкретном случае слова вежливого прощания: — Мое почтение.

Посетитель, сопровождаемый леди Малфой, ушел, а Драко, побрезговавший даже встать, чтобы попрощаться с гостем, так и остался в задумчивости сидеть в кресле, меланхолично любуясь перстнем наследника рода. Раньше Люциус не разрешал сыну носить это кольцо, не без оснований сомневаясь, что такой артефакт улучшит коммуникабельность его единственного отпрыска. Однако желая произвести как можно более сильное впечатление на собеседников, Драко приказ нарушил и взял кольцо из хранилища.

К огромному его сожалению, переговорам это никак не помогало.

"…Отцу дали десять лет. Десять лет! С дементорами! Он… Он не выдержит! Он умрет там, если ничего не сделать! Но никто из старых должников отца не согласился напасть на Азкабан. Более того, даже рассматривать теоретическую возможность не желали. Про убийство Дамблдора я после такого даже заикаться не стал. Продадут, трусы. Мерзкие предатели! Отец столько сделал для них, а они…

Но ведь Темный Лорд как-то освободил девятерых магов? А Блэк — бежал сам. Значит, возможность выйти из Азкабана раньше срока у отца есть. Меня устроит любой вариант. Нужно только ему помочь… Но кто? Кто поможет? Должники — отказались. Вассалы — слабы. Остается кто? Получается, только наемники… На которых, из-за блокировки в Гринготтсе большей части средств, сейчас денег нет! А те, что есть, — за них никто не будет связываться. Привыкли все, что Малфои всегда платят очень хорошо, и цены выставят даже по нашим меркам чудовищно высокие…

Как этого избежать? Быть может, использовать посредников? Или основной целью назначить кого-нибудь другого, более "дешевого", а отца включить в графу "заодно и остальные" за небольшую доплату?

Кого бы подставить заместо себя?

Нотт? Ему сейчас не до этого. Да и отношения у нас не такие теплые…

Гойл? Может быть. Тем более там и лорд остался жив и на свободе… Хм-м…

Крэбб? Ха! Надеюсь, тебе учится у Лорда и отдыхается легко и приятно, потому что с первого сентября ты будешь бегать по моим приказам, как… как… Как даже домовые эльфы не бегают! Все, все теперь зависит от меня! Сохранение и приумножение богатства. Связи. Будущее рода Малфой… Все в моих руках! И стоит ли при таких ставках прислушиваться к неудовольствию какого-то там Крэбба? Нет, конечно же! Для чего иначе, как не для принесения пользы своему сюзерену, существуют вассалы?" — высокопарно подумал Драко. Вытянул руку вперед. Чуть повернул ее, чтобы перстень наследника стал виден лучше. Полюбовался немного… и резко сжал ладонь в кулак.

— Да, отец! Я справлюсь! — громко и уверенно произнес он.

Нарцисса Малфой, незаметно наблюдавшая за своим единственным сыном из коридора через открытую дверь, отвернулась и в отчаянии прикусила губу.

"Нет! Он не справится! — с болью в душе признала она. — Мы с Люциусом так и не смогли достойно воспитать его. Но если сыну не справиться одному с навалившимися на него проблемами, это совсем не повод опустить руки и отдать род на растерзание… — не смея оскорбить страшного хозяина судеб Малфоев даже в мыслях, Нарцисса закончила нейтрально: — …Ему. Не справиться одному? Хм… Да, мой сын — один… Но кого же я могу попросить о помощи? Кто же захочет и, что важнее, на самом деле сможет мне помочь? Может… он? Конечно, в такие долги влезать очень неприятно, но чего стоит мое самолюбие по сравнению с жизнью сына, мужа, да и моей в том числе? Пусть твой долг тобой уже закрыт, но, надеюсь, ты все еще помнишь, кто протянул тебе руку дружбы в трудную минуту, Северус?.."

В незримом списке судьбы, озаглавленном: "Ведьмы, крайне недовольные собой этим вечером", значилась фамилия еще одной волшебницы. Правда, у этой причиной возмущения был не собственный педагогический провал (единственный воспитываемый ребенок — племянница — вполне ее устраивала и своим поведением, и оценками за СОВ), а сложившаяся в последнее время крайне неприятным образом ситуация на работе.

Сидя в снимаемой для нее Министерством квартире (ибо родовой манор как был разрушен во время войны, так до сих пор и не был восстановлен, некогда и не на что, а жить-то где-то надо), волшебница вспоминала последние события. И как ни крутила она факты, как ни пыталась собрать из них другую, более приглядную картину, складываться во что-то иное они не собирались.

Под нее, главу департамента магического правопорядка Амелию Боунс, кто-то усиленно "копает".

Нет, для стороннего взгляда все выглядело как бы вполне себе невинно. Просто из уст персон (имеющих серьезный политический вес) доносилось легкое недоумение, пожелания работать чуть более споро и искреннее сочувствие тяжелой ситуации, в которой оказалась сейчас силовая часть Министерства. Ведь с момента официального признания воскрешения Волдеморта из мертвых на ДМП и Аврорат вылилось настоящее море негатива. Причем как со стороны министра, так и со стороны простых обывателей.

А все потому, что Магическая Британия как будто сошла с ума. Слишком многие под шумок решили "разрубить узлы" давно назревших и перезревших конфликтов, сваливая результаты разборок на так удобно вернувшихся к жизни Упивающихся. Из-за этого ДМП ежедневно тонул в поступающих с мест сигналах: от "Упивающиеся напали на мой дом и украли дрова и три с половиной пары старых носков!" и до "Волдеморт — это моя теща под обороткой! Заберите ее в Азкабан!". А ведь каждое письменное обращение, попавшее в департамент, фиксировалось специальным артефактом, заносилось в общую книгу и по каждому в обязательном порядке нужно было провести определенный набор мероприятий. А это силы, время, затраты и совсем не бесконечные человекочасы служащих ее департамента.

В итоге и Стража, и Патруль, и даже Аврорат, хотя это вообще-то было не его обязанностями, — все они разом и дружно увязли в мутном потоке рутинных проверок. Были отменены отпуска и выходные дни, а все службы охраны правопорядка перешли на экстренный, "двадцать четыре на семь" график работы. В полупринудительном порядке были приняты обратно недавно уволенные за мелкие проступки и, как говорят магглы, "вышедшие на пенсию", а также объявлен расширенный набор в ряды Стражи. Дознания производились по упрощенной процедуре. За заведомо ложное сообщение о налете Упивающихся стали назначать штраф. Доходило до того, что некоторые на полном серьезе предлагали выдать каждому патрульному или стражу по маховику времени.

К сожалению, все принятые меры пока помогали слабо. Вроде бы усиленная после прошлой войны, а сейчас, как оказалось, заметно проржавевшая машина принуждения забуксовала в болоте ложных сигналов. И ведь не отбросишь ни один: "А вдруг именно этот — правда? Найдут Волдеморта, убьют, и всё, наконец, закончится".

Совершенно естественно, что, несмотря на все попытки ДМП обработать каждое обращение, очень многие из них по чисто техническим причинам оставались без своевременной реакции. И это несло серьезную угрозу Амелии Боунс. Если поднятая испуганными и обиженными обывателями волна негативных откликов перехлестнет определенную планку, то первой искупительной жертвой на алтарь общественного мнения станет управляющий ДМП. Плохо управляющий ДМП. Недоумение тогда может моментально трансфигурироваться в неприятные подозрения, пожелания лучше работать — в обвинение в служебном несоответствии, а искреннее сочувствие — в требование освободить себя от непосильно тяжелой ноши.

"…Плохо то, что такая атака началась. Сплетни, что я окончательно потеряла хватку, пока еще робки, но они уже есть и день ото дня набирают силу. Еще хуже, что все эти слухи подкрепляются неприятными для меня примерами…" — размышляла Боунс.

Конечно, понятно, что неудачи случаются у всех, но кто и когда в грязной политической борьбе будет использовать справедливый и непредвзятый подход к освещению информации? Да никто и никогда! Это же азы аппаратных игр! Поймать, а лучше — подготовить самостоятельно проблемную жизненную ситуацию-ловушку для объекта интриги. Скомпрометировать, например, "не заметив" достоинств противника (а еще лучше представить их с такой стороны, что они будут выглядеть недостатком), выпятить его ошибки и дать им гипертрофированную оценку. Раскрутить травлю, "уйти" ослабевшего… и протолкнуть на освободившийся пост нужную кандидатуру! Причем выигрывают тут все (кроме того, кого ушли), ибо каждый пошедший по цепочке на повышение освобождает свое место кому-то внизу.

"…Крэбб! — скривилась Амелия, вспомнив неприятную для нее фамилию. — Именно его выталкивают на передний план. Как же: "самое громкое из последних поражений этой Боунс"! И всем плевать, что по факту именно этот щенок, а не я, и заплатил штраф, и лишился движимого имущества, и до сих пор формально находится под следствием. Так нет же! Все упирают почему-то только на то, что я не добилась всего, что планировала! Не посадила его! Даже Фадж в свое время попенял мне за промах: "Министр может быть в каких угодно хороших отношениях с лордом, но это совершенно не значит, что ДМП не должен работать так жестко, как положено. Дружба дружбой, а строгий ошейник на шее чистокровных должен стабильно выполнять свою функцию удержания на цепи!" Как девочку тогда отчитал! Будто бы я этого не понимаю! Да еще и Питер этот!"

Поднявшаяся буря помимо проблем подарила отличный шанс удовлетворить личное любопытство. Ведь в особых условиях сбор информации о старом покровителе можно было вести куда более… решительными методами. С помощью надежных сотрудников, которые, к глубочайшему сожалению Боунс, так и не стали ее личной дружиной, она выяснила, что "уши" Дэвиса торчали около практически каждого источника слухов. Пусть не близко, пусть однозначных, пригодных для суда доказательств найдено не было, но Амелия была процентов на восемьдесят уверена в том, что с подачи именно лорда Дэвиса и началась кампания по ее массовой дискредитации. Ну а то, что доказательства только косвенные, так в таком деле умные (а глупые отсеиваются гораздо раньше) следов не оставляют. А если следы и оставлены, то в девяноста девяти случаях из ста они не что иное, как провокация третьих лиц.

"Неужели полученный в далеком прошлом отказ стать его любовницей явился причиной такой вот последовательной нелюбви? Нет. Нужно быть справедливой и не льстить себе. В каком-то роде, да. За холодность мне бы отомстили гораздо раньше. Скорее тут дело в том, что с того самого момента, как я отработала свой долг, из актива Дэвисов я стала их проблемой. А что делают с проблемой? Ее решают! Хочет повторить уже однажды удавшийся прием? Снова заиметь карманного главу ДМП?

Впрочем, если вся та информация, что я собрала на него и его род, — правда, если все выводы, прямо следующие из нее, — не глупые совпадения и не моя паранойя, то ничего удивительного в таком поведении нет. У Питера есть вполне себе уважительная причина и бояться меня, и стараться заиметь контроль над главой ДМП. Если я права, то уж кого-кого, а вот Дэвисов с полной ответственностью можно тогда назвать классическим образцом предателя крови!"

С информацией складывалось все слишком хорошо. Точнее — очень плохо. Настолько плохо, что Боунс, дабы проверить реакцию на угрозу, даже решила "пробить" Дэвиса лично. Вызвала Питера в Министерство и намеками донесла до него, что знает о нем очень многое. К сожалению, Питер Дэвис оказался опытным политическим борцом. И никакого иного результата, кроме удивленно поднятых бровей и презрительного хмыканья, получено не было. Как не было выявлено последующей слежкой и каких-либо действий подозреваемого. Были, правда, в разговоре ответные намеки, но кто же на таком уровне балуется пустыми угрозами? Обычно, улыбаясь, без всякого предупреждения сразу бьют насмерть. Но она пережила войну и знает, за какую сторону волшебной палочки браться…

"…Вот только в своей интриге, дорогой мой Питер, ты немного просчитался. Выставил вперед молодого Крэбба. Неплохой ход, согласна. Совсем независимый лорд. И друзей мальчишка находит как-то невозможно быстро и вроде бы совершенно сам. Для последнего в нищем, полностью в долгах роду…

Верю-верю. Что делает он все сам и совсем без твой помощи. Отводя от себя подозрения, ты даже ничего про возможную помолвку дочери с ним в последнее время не говоришь. Вот только одного ты не учёл. У соплюх, без ума первый раз втрескавшихся в самого-самого милого мальчика на свете, язык совсем без костей. И как мне передает Сьюз (кто бы мог подумать, откуда именно придется черпать информацию!), по словам одноклассников — лучших друзей Крэбба, Трейси с полной уверенностью примеривает на себя титул леди Крэбб. А раз в курсе этого друзья, то общение парочки вышло совсем на иной уровень. Тот, когда скрывают пока от всех вовне, но уже не скрывают от своих. То есть все уже решено, но пока — тайна…

А ошибка твоя, Питер, в том, что стоит мне побить этот твой "независимый" козырь, как всё преимущество пропадет, а обвинения — рассыпятся. Более того, правильная контрпропаганда качнет отведенный тобой маятник общественного мнения назад, сметая незадачливого интригана. И все приложенные тобой усилия пойдут на подъем моего авторитета, а не наоборот. Толпа любит униженных и оскорбленных, особенно если у них хватает сил громко и показательно расправиться с обидчиками.

Так что Крэбба определенно нужно серьезно и, важно, показательно придавить. Вот только как это сделать, если на его стороне мой непосредственный начальник — первый заместитель министра магии? Слова Долорес были предельно… однозначны. Как было бы хорошо, если бы Крэбб подставился сам! Поймать бы его на чем-нибудь очень серьезном, за что обычно судят по упрощенной схеме, а сейчас и вовсе!.. Например, "схватить за руку" при покушении на министра! Или при попытке пробиться в Азкабан или Свалку? Эх, мечты-мечты…

А почему мечты? Что нужно сделать, чтобы Крэбб оказался в нужном месте в нужное время? Это… И вот это… И, наверное, так… Хм-м. А не так уж и много! О-о-очень любопытно-о-о! Начнем, пожалуй, именно с Амбридж. Недавно она как раз сетовала, что не знает, что именно подарить одному весьма серьезно выручившему ее юноше, любящему мужские игрушки…

"Выручившему", ха. Старая развратница! Интересно, а мелкая Дэвис знает, с кем нарабатывает опыт её жених? И как она к этому относится? А если не знает, то не стоит ли ей открыть глаза?

…А что подарить? Да конечно же сильных и рабски преданных магов!.."

А вот Трейси Дэвис, в отличие от мучающихся бессонницей из-за дурных мыслей взрослых волшебниц, улыбаясь, тихо и спокойно спала в своей кровати. Ведь снился ей невероятно хороший сон. Сон, в котором она, прямо в центре Большого зала, на глазах у завистливых "подруг", выходит замуж за Винсента Крэбба, лорда Крэбб.

…Рядом стоят министр магии Фадж и директор Дамблдор. Первый обещает сделать ее своим заместителем вместо Амбридж, а второй предлагает репетиторство в изучении лучших косметических чар.

Одним лишь правителями дело не ограничивается. Зал полон народа, и каждый в порядке живой очереди подносит к столу преподавателей, за которым сидят молодожены, богатейшие подарки. Их уже целая горка, подобно сваленной варварами перед троном вождя после грабежа города добыче, скопилась на специальной платформе.

Только что в сторону отошла задавака-Гринграсс. "Тоже мне, некоронованная королева! Сама новых чулок чаще раза в месяц не покупает, а гонору, гонору…" За Гринграсс на возвышение всходит Булстроуд. Милостиво, как никогда не получится даже у Гринграсс, Трейси кивает своей давней "подруге". Открытой и искренней улыбкой отвечает на ее стандартные пожелания счастья. И наслаждается подсердечной бессильной ненавистью в глазах Миллисенты. "Уже поздно, милочка. Уже поздно — он теперь мой. Навсегда!"

…Центр Большого зала сейчас свободен, ибо наступило время танцев. От стыда за свою неуклюжесть все гости отошли к стенам. Поддерживаемые в воздухе магией Хогвартса, Трейси с Винсом легко и грациозно, подобно бабочкам, кружатся в воздухе в древнем прихотливом магическом танце, исполнявшемся, по преданиям, только на балах у сидов. "Все завидуют нам. Все женщины хотят моего мужа, но он принадлежит мне и только мне…"

…Наступило время смены блюд. С ловкостью и умением Трейси отдает распоряжения домовым и покорному молодому мужу…

…Между делом она показывает Винсу письмо от Блейза Забини, не смогшего прийти на празднество из-за траура. "Но моему мужу все равно. Его глаза видят только меня одну. Даже француженки-вейлы убегают из зала, осознав, что ни их тела, ни их магия не могут отвлечь Винса от меня…"

"Ничего, — сквозь сон проносится в голове у Трейси мысль. — Именно так все и будет! Никуда ему от меня не деться! От предсказанной судьбы не уйти! Скоро…"

Глава 66. Охота на Каркарова. Часть I

Летать во сне — это приятно. Но когда такой воображаемый полет оканчивается вполне себе реальным жестким приземлением…

— Уй! — вскрикнул я от внезапной боли и проснулся.

Первое, что я увидел, распахнув глаза — это голый пол без признаков какой-либо постели. Судя по всему, вложенная в чары копирования и увеличения магия истощилась, поэтому пробуждение произошло от удара о камень, который никак не могли смягчить вернувшиеся к своему натуральному размеру маленькие клочки ткани и пара травинок. Вскочив и начав материться, я не сразу осознал, что ни единого звука у меня изо рта не вылетает. Кто-то наложил на меня заклинание немоты! Развернувшись, я увидел Финч-Флетчли, который сидел на стуле и в интернациональном жесте молчания прижимал указательный палец к губам, и Хопкинса, что взглядом указал на двух оставшихся сонь — Эрни и Энтони. "Понятно все с вами", — подумал я. Беззвучно хмыкнув, я кивнул головой и отправился из спальной комнаты в туалет. Сделав пару шагов по коридору сквозь полуоткрытую дверь, я услышал тихий шлепок и… тишину.

"Ха. Вот и следующий проснулся, — утро перед боем началось с глуповатой, но все же шутки. — Ну и пусть. Расслабятся немного, — подумал я. — Уж лучше так, чем сковывающий члены страх и желание сбежать".

Мрачно почесывая синяки и исколотую травинками кожу, мы дружной пятеркой хаффлпаффцев плелись в сторону местного общего зала на завтрак. Чуть позади нас показно "легким прогулочным шагом" шествовал Энтони и упражнялся в искусстве тонкой, предельно ехидной насмешки. Для этого у рейвенкловца была достойная причина — с ним шутка с исчезающей кроватью не сработала. Нарочно, кстати, никто специально ничего такого не планировал. Просто Уэйн, как самый слабый среди нас маг, упал на пол первым. Осознав, в чем дело, он решил никого не будить, а дождаться естественного, так сказать, пробуждения. И второго проснувшегося — Джастина — уговорил. А потом они вдвоем легко уговорили третьего… Такие вот милые детские подколки, которые нагло обломал им Энтони. Чертов Голдстейн оказался настолько хорош, что его заклинание копирования продержалось до прихода посланного всех разбудить Петтигрю. И теперь в ответ на особо удачные заходы рейвенкловца всем хаффлпаффцам приходилось либо молчать, либо что-то негромко ворчать.

Общий зал не встретил нас тем, чего я ожидал в нем увидеть. Никакого бардака и сине-зеленых лиц — только чистота, порядок и веселые, малость нетерпеливые лица с аппетитом завтракающих Упивающихся. Как будто бы маги и не бухали здесь вчера до самой поздней ночи. В который раз убеждаюсь, что в бытовом плане магия, несомненно — великая вещь. Антипохмельное зелье полностью устранило негативные последствия вчерашней пьянки для здоровья и настроения, а эванеско — грязь, объедки и пустую тару. Маленький глоток и пасс рукой, которые мгновенно убирают все неприятные последствия вчерашнего, разве это не мечта?

"Эх! Мне бы так в молодости! А то после веселого пятничного вечера сначала первую половину субботы приходишь в себя, а потом вторую — прибираешь весь тот бардак, что был сделан накануне…" — мысленно позавидовал я волшебникам.

Быстро позавтракав и магией очистив стол от объедков, все сконцентрировали внимание на вставшем во главе стола Джейкобе Розье. Ожидалось классическое производственное совещание-накачка начальством подчиненных, так хорошо знакомое мне по прошлой жизни.

— Итак, — начал брифинг Розье. — Наша задача — исполнить приговор, вынесенный Повелителем Игорю Каркарову. Чистокровному темному магу. Члену одной сильной и древней магической семьи. Бывшему члену Ближнего круга. Бывшему директору Дурмштранга. Трижды предателю и отличному примеру того, что доверять континенталам нельзя. Искать нам его не надо — цель уже локализована. Сейчас Каркаров скрывается на севере, в Магической Норвегии. Как вы знаете от Повелителя, первичную оценку местности, а также очистку подходов от ловушек согласно контракту для нас выполняет Гильдия наемников. Она же обеспечивает транспортировку. Вот, — на стол была аккуратно положена свернутая бухтой длинная веревка, — портключ на север. Обратные портключи в форме медных браслетов — у каждого командира четверки. Зачарованы на срабатывание по слову "нюхлер".

Сразу предупреждаю — помните про Полог Мерлина. Если не хотите отвечать на сложные вопросы на таможне, то не вздумайте возвращаться обратно всей кучей! Расписание "кто-когда" доведено до командиров четверок. И не забудьте навести чары отвлечения внимания на свои левые предплечья или залепить Метку накладной кожей! Кто не умеет, пусть возвращается маггловским транспортом, преодолевает Канал вплавь или переходит по дну пешком! Ни я, ни Повелитель не потерпим даже непроизвольного предательства!

Мешки для добычи — у командиров четверок. Берем все. Если кто-то решит скрысятничать, то я этому буду… — Розье мерзко ухмыльнулся, — невероятно рад. Меньше народу — больше доля каждого честного!

Особые задачи для каждой четверки я объяснял еще на прошлой неделе вашим командирам. Они должны были довести до остальных. Надеюсь, это сделано? — Короткие кивки в ответ. — Хорошо. Тогда не будем больше останавливаться на этом. Все по плану… кроме одного. Нам внезапно навесили, — красноречивый взгляд в мою сторону, — хаффлпаффский балласт. Как я ни уговаривал Повелителя, но избавиться от них мне так и не удалось. Проверка, — скривился и мотнул головой Джейкоб. — Так что вы, школота… — Редкие угодливые смешки под взглядом нового фаворита Волдеморта быстро утихли. — Раз уж навязали, держитесь позади и не лезьте под руку. Добрые дяди все за вас сделают, и вам нужно будет только прикончить пару-тройку пленных. Но если не хотите, — теперь он пристально смотрел прямо на меня, — возвратиться в маггловском коробке из-под спичек, даже не мечтайте выказать и тени сомнения в моих приказах! Сегодня моими губами говорит сам Повелитель, и неповиновение мне будет неповиновением Ему! Кто-нибудь хочет узнать, — тон Джейкоба стал вкрадчивым, — как Лорд Волдеморт наказывает не за небрежение, а за прямое неповиновение?

Моя команда замотала головами.

— Это хорошо. Еще учтите, что остаться чистенькими не получится. Когда мы возьмем Каркарова, то прежде чем убить, каждый из вас попрактикуется на нем в круциатусе. Впрочем, я не ограничиваю вас в пытках. Если хотите порезать, там, или еще чего, все возможно… Это понятно?

Теперь парни закивали. Нагнетать ужас у Розье получалось "на отлично".

"…А вот анализировать — максимум "на троечку". И все это очень, очень хорошо. Отморозков, пьянеющих от одной только мысли о пролитии крови, у меня в команде нет. А это означает, что мотивация, отлично срабатывавшая на мелких, но мечтающих стать крупными, гопниках из Лютного, здесь моих к Упивающимся не приблизит, а только оттолкнет. При таких раскладах играть доброго полицейского мне будет не только приятно, но и легко…" — удовлетворенно подумал я.

— Вопросы есть?

— У меня, — поднял я руку.

— Чего тебе, Крэбб?

— Магическая Норвегия. Как она комментирует присутствие Каркарова?

— Зачем тебе это?

— Затем, что хотелось бы заранее знать, как если что реагировать. Вдруг там будут ихние, местные авроры, наши действия тогда каковы? Стоять на месте и делать вид, что мы просто проходили мимо и остановились полюбоваться местными достопримечательностями? Бежать? Сражаться и умирать?

— Что, уже пересрался? — попытался поддеть меня Розье.

— Нет. Не хотелось бы подвести учителя… — небрежно бросил я в ответ, напоминая Джейкобу, с кем именно он разговаривает.

— Там не должно быть никаких авроров, — после паузы произнес Джейкоб. — А Магическая Норвегия никак не прокомментирует наших действий, потому что даже спрашивать о ее желании или нежелании никто не собирается. Мы — в своем праве! Но если случится что-то непредвиденное, то вы все должны помнить нашу главную задачу. Именно ей и следует руководствоваться. Во исполнение воли Повелителя допустимы и наш арест, и наша гибель. Неудача же — никак нет. Еще вопросы?

Молчание в ответ.

— Тогда с инструктажем — закончили. Всем — пять минут на сборы. Каждый, кто "опоздает" или "потеряется" — будет считаться дезертиром! Это ясно? — спросил Розье.

— Да! — ответили Упивающиеся, и побежали в выделенные им Хвостом комнаты за своими вещами.

— Крэбб, — остановил меня оклик Розье.

— Да?

— Подойди!

— Ну? — выполнил я приказ.

— Твой учитель не поставил условия обязательного твоего возвращения назад… здоровым, — наклонившись к уху, тихо, чтобы не слышали задержавшиеся в комнате бойцы: ни его насторожившаяся тройка, ни моя напряженная пятерка, произнес Розье. — Даже и не мечтай дать слабину или ударить в спину! Я буду очень внимательно следить за тобой!..

"Вот, сука, как чувствует! — подумал я, и, опомнившись, отвел взгляд. — Я дурак! Какой, нахрен, "чувствует"! Это же магия! Тут есть гребаная легилименция, а стопроцентная защита от нее у меня только в Хогвартсе! Стоп. Стоп-стоп-стоп. Если бы он точно знал, то есть прочитал меня, разговаривали бы мы совсем в другом месте. А раз это не так, то, следовательно, сейчас у него именно что звериная чуйка работает…"

— …Залогом твоего хорошего поведения будут жизни твоих друзей. Ты понял меня?

— Хорошо, — справившись с мгновением слабости, я уже совершенно спокойно пожал плечами. — Я все понял.

"Действительно все. Если человек усиленно старается лишить меня последних сомнений в принятом решении, то кто ему в этом виноват? Как любил говаривать один мой старый приятель: "Каждый Пиноккио сам себе злобный Буратино". Кстати, это очередной наглядный урок излишне эмоциональному мне: яркая и открыто выражаемая ненависть — отличный повод для врага напасть на тебя первым в качестве превентивной самообороны. Лучше уж — как там на востоке? "Я пошире распахну свои объятья, чтобы поглубже вонзить нож в спину!" Да и привычки, прививаемые английской аристократии еще в детском саду, нужно бы себе заиметь…"

Четыре минуты спустя сорок два человека плотно ухватились за расстеленную на поверхности стола веревку.

— У нас есть еще немного времени. Все здесь? Все хорошо держатся? — спросил Розье.

— Да!

— Никто ничего не забыл? Палочки? Мешки? Портключи?

— Нет, — после паузы помотали головой командиры четверок.

— Тогда приготовиться! Три… Два… Один… Сейчас! Пошли!!! "Драконоборец!"

"— С чем можно сравнить перемещение межконтинентальным портключом, сделанным четвероногим магом?.." — подумал я, разгибаясь после наконец-то прекратившегося острого приступа морской болезни. Поднявшись с четверенек на корточки, я подождал еще пару минут и осторожно попробовал встать на ноги. Мне это даже удалось, и слегка покачиваясь, я наконец огляделся по сторонам.

Природа на месте финиша была такой живописной, что прям хоть сейчас да на туристическую открытку. Ярко-зеленая трава луга, на который мы приземлились. Покрытые лесом и мхом суровые скалы укрывают от ветра ровную, как зеркало, поверхность большого озера с кристально чистой водой. Пронзительно синее-синее-синее небо, которое редко когда увидишь в Хогвартсе. Яркое, но совсем не жаркое солнце своими лучиками дотягивается до каждой капельки воды и играет с ними радугой. Какая-то совершенно кукольная в своей изящности и аккуратности избушка на заднем плане… И дружные стоны магов, портящих пейзаж своими совершенно неуместными здесь мантиями черного цвета, а траву — полупереваренным завтраком.

"— …Наверное, именно так себя чувствует слитая в мойку грязная вода, протискиваясь на высокой скорости по гнутым канализационным трубам в подобии русско-американских горок…" — продолжил я размышлять, на автомате пересчитывая по головам прибывших межконтинентальным портключом магов.

От одной только мысли о классическом американском аттракционе желудок снова подскочил к горлу, а во рту появился кислый привкус. С сожалением подумав, что "акваменти акваментием, но все же фляжку с настоящей водой носить с собой не помешало бы", я все же кое-как обуздал свое нутро. Благодаря чему смог не присоединиться обратно к большинству магов, все еще продолжающих исполнять на луг арию рыголетто.

"Надо пойти послушать", — подумал я, глядя на направляющегося в сторону "аборигенов" Розье.

Естественно, гильдийцы своих работодателей встречали. Сторона исполнителей контракта была представлена стандартной гильдейской пятеркой, но беседу с заказчиками собирался вести их командир в одиночку. Заинтересовавшись, я подошел поближе и окинул наемников изучающим взглядом. Лично мне маги знакомы не были, но ничего удивительного в этом тоже не было. Я работал на Гильдию совсем недолго, познакомиться успел далеко не с каждым, ну и, в конце концов, вполне возможно, что исполнять такие контракты маги ходят под какой-нибудь скрывающей личность магией, типа оборотки. Взлом чужой защиты для последующего убийства хозяина — это все же не всецело одобряемая магическим обществом охота на диких тварей-людоедов и не вскрытие древних гробниц.

Между тем, чем ближе я подходил (кстати, остальные командиры тоже стали подтягиваться на шум), тем лучше понимал, что разговор идет очень непростой.

— …Не могли нормальный сделать? — практически кричал Розье. — Кто оплатит неустойку?

"Потому-то я и назвал создавшего портключ мага четвероногим! Судя по качеству портала, руки у него росли оттуда же, откуда и ноги!" — мысленно согласился я со своим временным командиром. И в скором времени — трупом… — "Кстати, а курс-то уже шестой пойдет. Пора начинать тренироваться в подъеме, имея в прицеле задание Основателей. Розье-то все равно конец, так почему бы мне не использовать полученный материал в качестве учебного, дабы не запороть потом Дамблдора?"

— Неустойку? За что? — почти натурально изобразил удивление гильдейский маг. — Все прикоснувшиеся к портключу успешно, живыми и здоровыми, перенесены в требуемую точку. То есть артефакт сработал полностью штатно. Так какие тогда могут быть претензии?

"Кстати, если я не ошибся в подсчетах, "потеряшек" в нашем отряде действительно нет. А это значит, что в этом гильдиец прав на сто процентов. Но, блин, качество полета!!!"

— Претензии? — задохнулся от ярости Розье. — Да у меня щас весь отряд небоеспособен! Полностью!

— За сколько заплачено, на столько и отработано, — спокойно ответил командир пятерки. — Никто вас не заставлял экономить на мягкости переноса…

"Ха-ха-ха! Узнаю старый добрый гильдейский подход. Ни кната сверх обговоренного контрактом!"

— И что мне теперь, по-вашему, делать? — продолжал беситься новый любимчик Волдеморта, оказавшийся на поверку не таким уж и хладнокровным.

— Это не мои проблемы. Ждите, — пожал плечами гильдиец.

— А могут стать и твоими, бош! Ты готов ответить за свои слова? Или за порчу здоровья ограничишься малым вергельдом? — успокоившийся Розье не постеснялся в открытую "наехать" на гильдейского мага.

— Не нарывайся, инзелаффе, — голос мага резко похолодел. "И как только Джейкоб понял, что этот маг — именно немец? Английский у него, на мой взгляд, чистейший…" — Ты думаешь, что один справишься с нами пятерыми?

— Как видишь, я не один! — мотнул себе за спину головой Розье.

— Как я вижу, у тебя за спиной четыре десятка полуживых тел, имеющих все шансы легко, болезненно, но медленно перейти в разряд трупов! Не говоря уже о том, что скажет твоему хозяину мое руководство. Готов рискнуть, клейменный раб?

— Стой, Джейкоб, — подбежавший Кэмпбелл слету включился в разговор. Даже схватил за руку зарычавшего Розье и принудил того опустить палочку.

— Да он…

— Помолчи! Силенцио! — и повернувшись к командиру гильдейской команды, Майкл спокойно и чопорно произнес: — Прошу нас извинить. Ощущения от перемещения превысили предел наших негативных ожиданий. Мы никаких претензий по этому вопросу не имеем.

Подождав немного и поняв, что продолжения не будет, немец убрал незнамо каким, но совершенно незаметным образом появившуюся у него в руках волшебную палочку. Сделал пару жестов своим, чтобы расслабились, и с явно слышимым разочарованием в голосе произнес:

— Жаль-жаль… Компенсацию Гильдия за ваши трупы срубила бы знатную! Ладно… Вернемся к заказу?

— Угу, — кивнул Кэмпбелл, взявший переговоры в свои руки. — Договор в силе?

— Да.

— Ловушки сняты?

— Да. Мы расчистили дорогу до двери ото всех найденных ловушек.

— Найденных? А где гарантия, что не осталось каких-нибудь еще? Ненайденных…

— Наша репутация. Нужно быть моим учителем, чтобы сделать что-то такое, чего я не обнаружу. А там точно не он…

— Почему вы так в этом уверены? А вдруг…

— Потому что я своими собственными руками хоронил то, что от него осталось после не замеченной и сработавшей ловушки с драконьим пламенем. А в качестве гарантии я готов лично пройти всю дорогу до двери и открыть ее для вас, раз уж вы такие… трепетные. Снимая ловушки, взломщики проклятий рискуют жизнью гораздо раньше, сильнее и чаще любых других магов.

— Не нужно кичиться собственной сомнительной уникальностью… — справившийся с силенцио Розье все еще никак не мог остыть.

— Сколько всего вы нашли? — перебил его Кэмпбелл.

— Двадцать три.

— И как они на ваш взгляд?

— Пришлось повозиться. Порядка половины — вполне себе даже на уровне. А три и вовсе — заставили меня хорошенько попотеть… холодным потом.

— Вас не заметили?

— Перед тем, как начать, мы накрыли дом полусферой с обратным пологом невнимания. И она до сих пор действует. Для находящихся внутри "снаружи нет ничего интересного".

— Хм… Неплохо.

— Вас все устраивает? — тут же поинтересовался гильдейский маг. — Вы готовы закрыть контракт?

— Не прямо сейчас. Мы все же воспользуемся вашим предложением. Проводите нас?

— Хорошо. Никаких проблем, — пожал плечами немец.

— Дверь вы, естественно, не открывали? — буркнул пытающийся докопаться хоть до чего-нибудь Розье.

— Нет. Только сняли с нее все ловушки. С этой стороны. Что внутри, сами понимаете — за пределами обязательств по нашему контракту.

— Без претензий, — быстро прокомментировал Кэмпбелл.

— Обязательства-обязательства… — прошипел Джейкоб, крайне недовольный встреванием Майкла в процесс командования вообще и в разговор в частности. — Думаю, через полчаса мы будем готовы. Ждите.

— Как вам будет угодно, — кивнул немец.

— Кстати, — остановил Кэмпбелл собравшегося было уже уходить мага. — Насчет обязательств по контракту.

— Да? Какие-то еще, как вы это говорите, "проблемы"?

— Нет-нет. Просто у меня есть полномочия от заказчика изменить его условия. По взаимному согласию, естественно.

— И? — заинтересовался маг.

— Нам хотелось бы нанять вас для работы и внутри… дома.

— Исключено, — интерес мага как-то резко потух.

— Естественно, оплата будет отдельная.

— Нет.

— Расценки по контракту из категории повышенной сложности.

— Нет.

— Стандартная стоимость… дважды. Причем вторая — вам лично.

— Нет.

— Трижды!

— Дело не в деньгах, — замялся явно смущенный озвученной суммой так и не назвавший даже своего гильдейского прозвища маг. "Все же наемник всегда остается наемником. Менталитет зарабатывания денег своим мечом подразумевает весьма гибкую этику", — подумал я, но следующие слова немца показали, что я оказался совсем не прав в своих предположениях. — Есть правила, которые нельзя нарушать. К сожалению…

На этом "нет", которое на самом деле четкое "нет", а не "может быть", разговор увял. Розье с Кэпмбеллом пошли в сторону хижины, но не к единственной заросшей мхом двери, а куда-то в сторону прикрывающего от чужих взглядов угла. Гильдейский маг отправился в противоположную сторону, к своей четверке. Я же, как тот буриданов осел, остался на месте, разрываемый желанием задать множество невероятно важных вопросов одновременно и той, и другой стороне. Немного поразмышляв, я пошел вслед за немцем. В конце Кэмпбелл (кстати, нет ли здесь какой-либо возможности поиметь чего-нибудь полезного либо с отца, либо с отвергнутого сына?), в отличие от континентала, никуда от меня в ближайшие месяцы не денется. Наболтаюсь еще.

— Извините, можно задать вопрос? — догнал я мастера-взломщика проклятий.

— Конечно, парень. Спрашивай! Правда, я ответить на него не обещаю, но попробовать-то ты можешь!

— Откуда вы знаете про метку? — задал я первый из череды появившихся у меня серьезнейших вопросов. Все же такой халявы, как поиск любого меченного мага, в каноне не было даже у Дамблдора.

— Пф! Парень, мы здесь не овец, как вы на своем острове, постоянно пре… хм, любите… — германский маг начал свой ответ с оскорбления.

Подначку я пропустил мимо ушей. Не понять, что по какой-то неизвестной нам причине гильдейскому магу надо спровоцировать ссору с заказчиком при формальном исполнении контракта, — это быть совсем уж по уши деревянным. Плюс тренера у меня были великолепные, один Снейп, козел, чего стоит, чтобы перестать вестись на такие детские подколки. К тому же, как там говорили мои знакомые местные аристократы? "Настоящий [английский] аристократ сам себе хозяин. И сам решает, что — оскорбление, а что — нет". Так что "с волками жить — по-волчьи выть".

Не увидев в моем ответном взгляде ничего, кроме искренней заинтересованности, маг нехотя продолжил:

— Это не секретная информация. Для того, чтобы найти все ловушки, нам пришлось хорошенько поработать. А именно — развернуть в секторе входа в сокрытое поле ритуальных фигур. Большое поле, которое, в отличие от малого или специализированного, реагирует на любые проявления магии. Любые. Артефакты, чары, ловушки — оно находит все. В том числе оно не могло не среагировать и на рабские метки на большинстве твоих товарищей. Видимо, клейма были наложены относительно недавно, так как не успели органично интегрироваться в нативную магию носителя.

— А на мне есть такая метка? — спросил я.

— Нет. Но есть много чего другого…

— Хм-м. Да? А чего?

— Заинтересовало? Ха! Только вот эта информация как раз — секретна. Знания являются собственностью Гильдии и доступны только при обучении в нашей школе. Слышал о такой?

— Да. Я знаю. Дважды, перед каждым контрактом мне предлагали. Но я отказался, — с откровенным намеком "я не чужой" закинул я удочку. Авось — выгорит, а нет — так ничего и не теряю.

— Зря, — уже совсем другим взглядом посмотрел на меня маг. — Серьезно — зря.

— Время. И дорого, — пожал плечами я.

— Хорошее образование никогда не стоило дешево. А ваш Хогвартс хоть и дерет со студентов совершенно безумные суммы, но уже давно не дает такового. Только время зря тратите…

"Ню-ню! Как же, как же! Каждый кулик свое болото хвалит! Да и вряд ли у Гильдии, которой лет триста всего, имеется такая библиотека, как в Хогвартсе! Хотя они, сто процентов, стремятся догнать и перегнать. Знания — сила!" — подумал я.

— Каков радиус поиска большого поля ритуальных фигур? — продолжил я спрашивать.

— Ха! — усмехнулся моей наивной наглости маг.

— Хотя бы подсказать, какая именно фигура "поймала" метку можете? — после короткой паузы спросил я.

— Извини, — развел руками немец.

"Не выгорело. Увы, "не чужой" совсем не обязательно синоним "свой". Печально, но ожидаемо…"

— Жаль, — кивнул я в ответ.

Осознав, что тут на халяву больше никакой важной информации не обломится, я пошел "потрошить" Розье с Кэмпбеллом. С ними у меня пойдет совсем другой разговор. Позиция "и не хочется отвечать, а придется" — очень удобна. Ведь если слишком сопротивляться расспросам блатного меня, то может случиться так, что вопросы им будет задавать уже не здесь Понятное-дело-кто и, главное, как…

Нет, конечно же, может быть, все будет совсем и не так. Может быть, все обратится Волдемортом в шутку, может быть, за мою обиду меня же и накажут, но… Ведь вполне возможна и обратная ситуация, смотря в каком настроении будет учитель! Во всяком случае, я бы на их месте полностью исключать такого варианта не стал, и поэтому отнесся бы к вопросам гонористого подростка с повышенным вниманием.