Диктатор

А потом, видя такой беспредел и теряя родственников, наконец подключился аврорат. И кровь хлынула с такой силой, что испуг нынешних обывателей перед событиями двухдесятилетней давности, как и то, как мощные семьи превратились в обрезки из одного-двух представителей или представительниц, становится абсолютно понятным. Да и превознесение Поттера видится уже не таким гипертрофированным и непонятным.

Больше всего не повезло детям тех, кто воевал на стороне Волдеморта. После того, как Упивающихся и их активных союзников обуздали, именно на их несовершеннолетних родственниках победители и отыгрались. Такая месть совершенно незаконна, но по самой древнейшей логике: "око за око, зуб за зуб" — вполне понятна и в чем-то даже справедлива. "Мои дети (братья, сестры) мертвы, а дети тех, кто их пытал и убивал, будут жить, да еще и припеваюче? Да не бывать этому никогда!" — именно так звучал приговор. Где большинство наследников чистокровных крайне правых сейчас? Почему на последних потоках собственно британцы в меньшинстве, а набран сущий интернационал? Почему большая часть кабинетов в Хогвартсе вообще заброшена? Ответ очевиден и неприятен. В лучшем случае они — горбатятся где-то в Лютном, в худшем же…

"А смог бы я поступить иначе и не дать волю своей праведной злобе? Не уверен…"

Чуть легче было сиротам членов Ордена Феникса. Их, кстати, было отнюдь не пара десятков человек, как показано в каноне. На той колдографии запечатлен всего лишь один из отрядов Дамблдора, а не весь Орден. Самый удачливый, потому что впечатленные Упивающиеся пленных не брали, и от остальных подразделений Ордена в живых не осталось вообще никого! Быть может, именно этим объясняется то, что после войны и Дамблдор был вынужден немного приунять свои амбиции. У него просто не осталось достаточных средств для чисто силового решения вопроса! Правда, он отлично добрал другим…

Кстати, большинство детей войны к моменту поступления Поттера в Хогвартсе уже отучились. Именно этим определяется относительное спокойствие школы: те кто лично видел и помнил, те со слизеринцами не миндальничали. Не миндальничали настолько, что именно от их справедливого гнева Снейпу пришлось долго и упорно защищать свой факультет. Зачастую, наступая себе на горло. Но именно эти мстители невольно спрессовали разрозненный после войны Слизерин в единый отряд, который, почувствовав силу единства, из положения гонимых перешел в стан гонителей. И история начала новый виток.

Короче говоря, раскидав фамилии из списка Малфоя по категориям, десять штук я отбросил сразу. Без шансов. Слишком велика праведная ненависть.

Еще три отправились вслед за первым первыми двумя третями. Мне просто даже теоретически нечего было им предложить. Два оставшихся рода подверглись дополнительному скрупулезному (насколько это возможно) исследованию, и вот тут мне, должен признаться честно, просто повезло. Невероятно повезло. Я нашел у Кемпбелов одно слабое местно. Сначала я сам себе не поверил, не может быть все так просто, но перепроверка только подтвердила мои догадки. И чем больше я узнавал, тем больше убеждался в том, что Кэмпбелл — практически идеальный вариант.

Немного истории. Фамилия Кэмпбелл и в маггловском-то мире, благодаря хитрому конформизму и лютой, надзаконной безжалостности к своим врагам стала именем нарицательным. Кемпбеллы всегда поддерживали строгий нейтралитет в конфликте, пока не определялась наиболее сильная сторона. А когда такая сторона определялась, то Кемпбеллы присоединялись к ней и изо всех сил помогали, получая взамен богатство, влияние и поддержку победителей. А также презрение и ненависть проигравших. Но так как в большинстве случаев проигравших безжалостно зачищали, не щадя ни женщин, ни даже самых малых детей (чтобы не вырос мститель), от этих чувств Кэмпбеллам было ни жарко, ни холодно.

Не отставали от своих родственников и маги. Так дед предыдущего лорда Кемпбелла, лорд Виктор, как-то очень сильно повздорил с лордом Арфангом Лонгботтомом, прадедом единственного нынешнего Лонгботтома — моего сокурсника Невилла. Насколько я понял, что-то там капитально не сложилось у этих семей, результатом чего стала дуэль. Дуэль завершилась тем, что на одного Кемпбелла на свете стало меньше. В драку род шотландских магов тогда не полез. Лонгботтомы были в силе и противостояние с ними не гарантировало легкой или хотя бы стопроцентной победы. Зло однако Кемпбеллы затаили. Затаенное зло, как шило из мешка в спину носильщика, вылезло в следующем поколении. У Арфанга Лонгботтома были сын и дочь, однако отца пережил лишь только сын. Да и наследнику досталось весьма мерзкое проклятье, которое почти что смогло пересилить кровь весьма и весьма плодовитых Блэков.

Пойманных наемников долго пытали, но на допросе они ничего не сказали. Обеты изобрели далеко не вчера. Однако с помощью некого изготовленного Крэббами артефакта Лонгботтомы узнали, кто именно был заказчиком нападения. Классически эвфемизм, который применялся тогда, когда не хотели прямо говорить "использовали чернейшую магию". А зная, какие родовые дары у моей семьи — то все становится понятно. Труп там подняли или духа расспросили… Но суду даже того времени такие доказательства уже было не предъявить, так что Кемпбеллы формально остались не при делах.

Классическая ситуация: все всё знают, но никто ничего по закону сделать не может. Правда, с тех пор между Лонгботтомами и Кемпбеллами пробежала не то что черная кошка, а скорее целая черная нунда, но война так и не началась. Открытая. А так — гадили друг другу, как могли. Поначалу. А потом род Лонгботтомов стал хиреть, и им стало совсем не до мести. Выжить бы просто…

Начало войны Кемпбеллы традиционно просидели в обороне, не примыкая ни к одной фракции. А дальше происходит "Бойня 4 апреля". Тогда Упивающиеся провели громкую акцию, одновременно напав и истребив сразу десять семей своих противников. В числе прочих под раздачу попала и вся старшая семья Кемпбеллов. Попала случайно, будучи в гостях у своих очень дальних родственников.

Волдеморт дураком не был и с серьезными нейтралами старался не ссориться. По вполне логичным причинам — "зачем плодить новых врагов?" Но подвели исполнители. Ворвавшегося первым командира привыкшие пускать кровь Кемпбеллы первым же проклятьем и сняли, а оставшаяся неполная дюжина магов в масках была из молодняка, ничего не понимающего в политике. Расходным материалом, готовым убивать и грабить. И они, стремясь быть достойными недавно полученной метки, убили. Несмотря на то, что Кемпбеллы положили в том бою почти двадцать Упивающихся, на панические просьбы о помощи по команде Волдеморта туда аппарировала первая же "закончившая работу" дюжина, цели и их неожиданные защитники были исполнены. Новым главой рода стал средний брат — Александр. И, естественно, первым делом он примкнул всем своим кланом к сторонникам Дамблдора. Так что на одной стороне одновременно воевали кровные враги: и Лонгботтомы и Кемпбеллы. Такой вот выверт судьбы…"

— Да, должное воспитание, это то, что так необходимо современной молодежи. Слишком малая часть сейчас старается сохранить порядок. Бездумно бросаются кто влево, кто вправо…

"А! Вот и намек на то, что пора переходить к делу! Типа: "справа" или "слева" я пришел?"

— Да, вы правы. И сейчас, как никогда, важно держаться за то, что составляет саму суть нашего мира. И на мой взгляд таким радетелем является лорд Малфой…

"Упаси Мерлин поименовать Темного Лорда в качестве хозяина Люциуса снова! Еще не время. Волдеморт пока сам на птичьих правах: не готов ни лично сам к бою, ни… хм, организационно. Именно поэтому формальной главой коалиции чистокровных является Малфой. Но для тех, кто готов, секретом возрождение Волдеморта перестает казаться выдумкой. После ярких личных впечатлений…" — подумал я, произнося уже давно выученную наизусть "вербовочную" речь.

Но мое красноречие не имело должного эффекта. На миг в глазах Александра я явно различил промелькнувшее разочарование и скуку.

— Лорд Крэбб. К сожалению я вынужден отклонить ваше предложение. И я удивлен, что вынужден делать это второй раз. Лорду Малфою я, вроде бы, ясно и понятно объяснил все при недавней личной встрече…

"Вот Малфой, гад! Совсем грязно играет!"

— Жаль, — пожал плечами я. — Что ж, тогда… — привстал я из кресла, и лорд отзеркалил мое движение, готовясь проводить меня восвояси, но его ожидания не оправдались. — Тогда, — я не вставая до конца всего лишь поставил бокал на столик и откинулся обратно на спинку кресла, — давайте действительно перейдем к делу.

Если бы я ставил перед собой целью только удивить Кемпбелла, то я мог бы уже расслабиться. Мне это удалось в полной мере. Вздернутая в удивлении бровь показывала, какой неожиданностью стало для лорда и мое поведение, и мои слова. Вот только это было только начало…

— Хм… Тогда я вас внимательно слушаю.

Я глубоко вздохнул, и в последний раз мысленно пробежался по своим доводам.

"На первый взгляд здесь было тоже все безнадежным. Кровь. Смерть. Месть… Чего тут ловить? Но так казалось только на первый. Если взглянуть на ситуацию с другой стороны, все совсем не так однозначно. А найти такую удобную себе точку зрения и убедить других, что все именно так и никак иначе, и есть основная компетенция политика.

Для начала немного тонкостей семейного устройства британских магов и формируемой ими психологии. Здесь вовсю господствовал такой отлично ложащийся на кланово-семейную механику функционирования магической семьи принцип, как майорат: всё и вся принадлежит лично главе рода. Глава имеет немыслимую власть над членами рода, в каких-то моментах приближающуюся к таковой у связи учитель-ученик. То есть от простого ограничения на общение с таким-то и таким-то, до изгнания или даже смерти провинившегося члена. И все это ради исполнения непреложного долга перед предками: силы, славы и, главное, бессмертия через продолжение в веках новыми поколениями рода.

Главой, в силу неравенства магических сил, не признающей пола волшебника, могли быть как мужчина, так и женщина. Вследствие этого, а также различных уже частных родовых традиций, присутствовала полная палитра социальных организаций: от строго матриархата до жесткого патриархата. Правило наследования можно сформулировать как: первый ребенок нужного пола получает все наследство, остальные — ничего. В матриархальных семьях наследником и главой могла быть только женщина, в патриархальных, соответственно, только мужчина. Но в большинстве случаев, в обычных семьях, наследником становился просто старший ребенок. И если это мужчина, то он приводит будущую хозяйку, а если женщина, то, соответственно, приводит в семью мужа со стороны, который после положенных ритуалов вливается в род. Кстати, в моей семье есть такой недавний прецедент. Логан был пришлым, а не кровным Крэббом и поэтому титула лорда не имел.

Так, например, Драко получил в жены не свою одноклассницу-слизеринку, а ее младшую сестру потому, что первая — старшая дочь, наследница рода Гринграсс и будущая глава всего рода. И как она не может его покинуть, так и Драко не может стать будущим консортом в роду Гринграсс. Дафна, Сьюзан, Драко, Гойл, Поттер, Эрни МакМиллан и прочие первые или единственные (в том числе и я) дети не могут уйти в другую семью. За такое легко получить грязную метку предателя крови.

Быть наследником, главой и лордом хорошо, но есть у этого и оборотная сторона. Майорат — это приговор неудачнику, родившемуся не первым. Это вечный приживала, почти раб с соответствующим моральным и, даже может быть, физическим давлением. И если для девушек это может быстро исправить замужество, то для вторых и далее сыновей… Им положено лишь только то, что они смогут вырвать у судьбы лично, и больше ничего. А от семьи — только упреки и давление. Жить, постоянно подвергаемым насмешкам — настоящий ад. Конечно, описанный вариант — крайний, но во многих сильных семьях дело обстояло именно так. Как ни парадоксально, в исторической перспективе от такого жесткого воспитания семья только выигрывала. И майорат не дробился, и родовое древо обильно разбрасывало в разные стороны побеги младших, но остающихся родственными, семей.

Все произошедшее тогда с Кемпбеллами не было интригой Волдеморта. Доказывается это хотя бы наличием Александра в списке Малфоя. Уж что-что, а с секретными союзниками опытный политик общался бы лично. Однако лично Александр именно благодаря налету подконтрольных Темному Лорду упивающихся получил все, что имел. И, соответственно, обязанный честно и открыто ненавидеть, неформально должен быть ему весьма и весьма благодарен.

Второй момент. Экономика. Этакие тяжеленькие монетки весельного желтого цвета с изображением дракона. Непонимание между Кемпбеллами и Логботтомами, переросшее в кровавую вендетту, имело мощную денежную основу. Лонгботтомы всегда были хороши в гербологии. Кто-то в поколении был одарен чуть послабее, кто-то — невероятно сильно, но факт остается фактом. Даже самый слабый из Лонгботтомов после должного обучения легко мог преподавать в Хогвартсе Гербологию. Вот только никому из них это было нахрен не нужно. Почему? Да потому, что род Лонгботтомов был владельцем самых древних плантаций магических растений на Острове! А в купе с родовым даром одновременно являлся еще и одним из традиционных поставщиков растительных ингредиентов. Не только в Британии, но и в мире. Некогда и незачем им было преподавать. Нужно было поддерживать традиционный семейный бизнес.

А вот Кемпбеллы никогда "агрономами" не были. Кемпбеллы владели мастерскими артефакторов и зельеварными мануфактурами. Именно мастерскими и мануфактурами, а не лабораториями, так как исследованиями и производством эксклюзива не занимались. Экономическая ниша у них была другой — недорогой высококачественный продукт для небольших магазинчиков и частных лиц, и как можно больше. Так что попытка породниться с Лонгботтомами была им экономически очень выгодна (а вот Лонгботтомам — не очень: кризиса перепроизводства ингредиентов в магическом мире не было в принципе, скорее — совсем наоборот, так что цену задавали они, а не им). Можно сказать, что Кемпбеллы пытались проделать классическую интеграцию назад, чтобы преобразоваться в холдинг, а со временем, чем черт не шутит, вырасти в полноценную вертикальную монополию.

Однако дельце не выгорело. Нехитрая интрига, сначала породниться, а потом и вовсе подмять под себя род, на раз-два была расшифрована Арфангом Лонгботтом, и он послал шотландцев куда подальше. Одного и вовсе в могилу. М-да… Куда уж дальше?

Но это все было в прошлом. Сейчас же создалась ситуация, которая меня-управленца просто не может не ввергать в пучину меланхолии. Истощенный род Лонгботтомов силами наемных неумех сажает в своих шедеврах магического конструирования всякий дешевый ширпотреб, выходя практически "в ноль", а у Кемпбеллов половина производств "стоит", а половина работает на контрабандном сырье, покупаемом на континенте втридорога. А помириться им мешает пара трупов, давно уже сгнивших в земле, и десяток-другой мерзких проклятий. Кемпбеллы, правда, не раз пытались договориться, даже дешево предлагали контакты хороших работников с дарами в области Гербологии, но Августа продолжала идти на принцип. "Я никогда не продам Кемпбеллу даже гнилого подорожника!" У-у-у! Идиотка!

Третье — это мои размышления по поводу прошлой войны. Что-то у Александра пошло не так, раз почти вымершим Лонгботтомам все же оставили их плантации. Дамблдор не захотел усиливать такой одиозный род, который светлым не был и не будет никогда? Разделяй и властвуй? Похоже-похоже. Ну и в-четвертых: то, как Кемпбеллы выбирают и меняют своих союзников… Надеюсь, если дельце выгорит, Волдеморт мои резоны поймет и примет. А не примет… убить меня не убьет, а круциатус в качестве наказания за неправильное решение придется в очередной раз потерпеть. Жизнь вообще постоянная и непрерывная последовательность ежесекундной принимаемых решений, ошибочных и нет. И расплаты за них.

Ну и напоследок. То, что я, пусть чисто формально, но все же был представлен Александру Кемпбеллу год назад на министерском приеме, тоже играло свою роль. Так я смог поговорить с лордом Александром без свидетелей и дополнительных долгов. Посредничество — вообще очень выгодная работа… которой я, собственно говоря, и собираюсь сейчас заняться!"

— До меня дошли слухи, что когда-то ваш род имел проблемы с поставками нужных предприятиям вашего рода ингредиентов растительного происхождения… — вопросительно паузой неоконченная фраза повисла в воздухе.

— Продолжайте, — после достаточно долгих раздумий кивнул Александр.

— Этот вопрос все еще актуален?

— Да, — резкий и быстрый кивок. — Континент? — напряженным голосом задал он понятный вопрос. Видимо те поставщики, с которыми он работал сейчас, своего клиента, мягко говоря, не баловали. И судя по тому, насколько собранным сейчас он был, вопрос был не просто актуальным, а чрезвычайно актуальным.

— Нет. Отечественного происхождения.

— Хм… Но такими ресурсами обладают только…

— Лонгботтомы, — кивнул я.

— Дохлый номер, — отмахнулся лорд и расстроенно откинулся на спинку кресла. — Вы думаете, я не пытался? Старуха отметает любые мои доводы! Скорей бы… — и, расстроенный Александр сделал крупный, успокаивающий глоток огневиски.

— Знаю, что вы перепробовали все. Но я и не предлагаю вам посредничество в заключении договора…

Пауза.

— А как?

— Время идет… — со значением произнес я.

— Я понимаю, — правильно расшифровав мой намек Александр кивнул головой. — Да. Любопытная и перспективная идея. Даже обидно, что сам я до такого не додумался. Мое уважение, лорд Крэбб.

— Главное поймать нужный момент… в нужном месте.

— Да. Для разговора в Хогвартс мне тоже не так-то и просто попасть. Дамблдор… А вы сможете? — тут, естественно, имелось в виду не только и не столько проникновение в Хогвартс.

— Не попробуешь, не узнаешь. Сами понимаете, даже предварительной беседы я еще не проводил. Чтобы… не сорвалось, — предельно откровенно ответил я, пусть это и прозвучало слегка по-детски. Впрочем, Александр тоже отбросил свою аристократическую чопорность и обсуждал со мной все весьма и весьма прямо.

— Хорошо. Чего хотите лично вы?

— О! Ничего особого. Сами понимаете, ничто не вечно, так что меня вполне устроит ваше уважение и… двадцать процентов.

— Двойная доля посредника? Не много ли? Двенадцать?

— Скажем так, премия за избавления от очень старой болячки не может быть меньше. Я думаю не меньше семнадцати.

— Не могу не согласиться с первой частью. Однако и затраты нужно учитывать… Четырнадцать.

— Шестнадцать. Тем более даже так вам будет… много дешевле и гораздо выгоднее.

— Хм-м… Сойдемся на пятнадцати?

— М-м-м. Принимается.

— Отлично. Еще коньяка?

— Чуть позже. Раз мы договорились, мне бы хотелось знать немного больше конкретики. Цены, ассортимент, объемы, сроки… Мне же их еще парню разъяснять и уже с ним торговаться… Желательно, все в письменном виде. Сами понимаете, как говорят русские маги, "что написано пером…"

— Да. Я понимаю. Клоуз! — с хлопком рядом с Александром появился домовик. — Принеси мне из кабинета в маноре зеленую папку с номером пять…

Глава 23. Наследник Лонгботтом

В Хогвартс я мчался с такой скоростью, что, в буквальном смысле, чуть не протаранил лбом запирающего ворота Филча. Отмахнувшись от бурчания старика, кстати, надо бы ему хоть какого-то презента подкинуть, я, перепрыгивая через ступеньки лестницы, побежал в Большой Зал на ужин. И не просто ужин, а на целый Рождественский Пир.

В чем причина такой спешки? Только лишь в желании "нахаляву постоловаться приготовленными хогвартскими эльфами вкусняшками"? Нет. Все дело в дате. Ведь неумолимо приближаются рождество и новый год с их трепетно ожидаемыми школьниками каникулами. И завтра большая часть детишек весело сядет на красненький паровозик и разъедется по домам, праздновать и веселиться с родителями и друзьями. И поймать их следующую декаду будет крайне сложно.

"…Как в принципе, так и лично мне. Особенно Лонгботтома. Кто знает, где там его прячет на каникулах осторожная бабушка и как туда добраться? Эх, скорее бы полностью восстановилась магия и меня, наконец, начали учить аппарации!" — подумал я, в очередной раз сожалея об отсутствии у меня одного из самых в прикладном плане полезных навыка магического мира. Навыка настолько сложно реализуемого без магии, что хотя бы подступиться к нему чисто технической цивилизации пока еще нереально. Во всяком случае — нашей, человеческой. — "Эх! Кто бы знал, как мне надоело бегать ногами и по каминам?! Просто до лютой изжоги! Слишком неудобно и слишком контролируемо. Насколько же все стало бы проще, имей я возможность телепортации!.."

Так вот. Завтра все детишки разбегутся по своим углам, праздновать. Но это будет только завтра, а сейчас нужный мне подросток немного скованно пока еще все сидит за столом Гриффиндора. Поймать и разговорить его, расслабленного после праздничного ужина, моя основная задача. "Если все получится… Нет! Оно просто не может не получиться! Я уговорил взрослого лорда, неужели теперь не заболтаю пацана? Да, там, конечно, есть суровая бабуля, но здесь и сейчас ее нет! И если я правильно разыграю тройку имеющихся у меня козырей, то она сама первая побежит… Эх! Вот уж я тогда развернусь! Нет, не буду даже загадывать…" — скрестил я пальцы на удачу. В магическом мире, где такой вроде бы эфемерной субстанцией, как случайной и непредсказуемой последовательностью событий, трактуемой однозначно положительно, оказывается, можно управлять просто глотнув некой определенной жидкости — глупых маггловских суеверий не было. Были наблюдения, рекомендации и мини-ритуалы, которые криво магглами подсмотренные, ими же потом перевранные и поверх этого искаженные временем и молвой кочевали в качестве таковых по "большому миру".

Отбить Лонгботтома от стаи гриффиндорцев оказалось совсем несложно. В основном потому, что как стая еще считала Невилла не до конца своим, так и Лонгботтом все еще сильно стеснялся и не считал себя членом стаи. Хотя и хотел. Ко всему прочему я не был "естественным врагом" — слизеринцем, так что проблем не было. Я — позвал, он — пошел, а всем остальным было пофигу.

"Телок! Ну как так можно, а?" — подумал я.

В следующем году, когда Лонгботтом слегка подзаматереет и плотно вольется в коллектив факультета, в том числе и в боевую организацию — Армию Дамблдора, что-то такое сделать будет гораздо сложнее. Все же участие в схватке на выживание оказывает на участвовавших в ней воздействие редко с чем сравнимой силы. Сплачивающее и взрослеющее. "Хм… Нужно что-то такое придумать для своих. После нового года и побега из Азкабана (меня, кстати, Волдеморт в подготовку к штурму не посвящал, и я совершено на это не обижаюсь), Поттер даст интервью, и у меня, наконец, появится полноценная четверка бойцов. Точнее, не бойцов, а заготовок под них… Новичкам догнать Уэйна и Захарию будет непросто. Ох, как же тяжко придется Эрни и Джасти! Как бы не сломались и не передумали… Впрочем, гордец МакМиллан точно не отступит и Джастину не даст…"

Благодаря тому, что Хогвартс и так всегда стоял полупустым, а сейчас к тому же большинство детишек было занято усиленной упаковкой чемоданов и не думало больше ни о чем другом, кроме как о близящихся каникулах, найти пустую аудиторию оказалось совсем несложно. Судя по тому, что пыли здесь было совсем немного, а мебель — вполне годная для использования, мы были далеко не первыми за последний век ее посетителями. Место, стати, удобное. Второй этаж, от лестницы и Большого Зала недалеко, что же такому пустовать?

Закрыв дверь на засов, я, для верности, накинул поверх коллопортус. Конечно, алохоморе что щеколда, что сейфовая дверь, все едино, но теперь хотя бы сразу не войдут. А будут ломиться — успеем с Невиллом подготовиться. Конечно, хотелось бы еще навесить заклинание от прослушивания, но я его тупо не знал.

— Чего тебе от меня нужно? — спросил слегка настороженный и гораздо сильнее удивленный Лонгботтом, когда мы сели друг напротив друга по разные стороны парты.

Решать серьезные вопросы после обильного застолья, когда кровь отлила к желудку и нет сил на ругань, да и вообще все воспринимается через призму сытости, весьма и весьма полезная придумка. Скорее всего, она ровесница человеческого общества, однако актуальности не потеряла и сейчас. Вот был бы Лонгботтом, с которым у меня до этого не было никаких особых дел, кроме как чисто по учебе, сейчас таким расслабленным, поймай я его до еды? Нет, конечно же.

— Наследник Лонгботтом? У рода Крэбб к вам есть деловое предложение, — проговорил я. Немного холодновато-формально для начала беседы в такой обстановке, однако интерес должен был быть обозначен правильно и четко, чтобы уровень и важность беседы была определена безошибочно даже гриффиндорцем.

— Такими делами занимается бабушка, — чуть насупившись ответил Невилл.

"Немного ревнует? Слегка обижается на то, что его не ценят по достоинству? Что ж, это просто замечательная слабость и отличная точка для давления!.. Однако же, он все правильно понял! Не такой, значит, он и дурак, как его представляли в каноне! И не так уж у него запущено классическое воспитание. Значит, и остальное до него дойдет. В общем, можно работать…"

— Скажем так, сейчас я обращаюсь к вам не только и не столько, как к наследнику рода Лонгботтом, а больше как к отличному гербологу, имеющему к тому же в личном владении плантации и теплицы…

Почему-то Невилл от такого льстивого захода не только не расслабился, но и еще больше напрягся.

"Что-то не то! Ладно. Тогда зайдем классически. Через расслабляющую беседу." — подумал я. Тяжело, не вслух, конечно же, вздохнул, и начал заливать Лонгботтома елеем. Благо, за последнее время я отлично натренировался это делать: честно, искренне, без единой нотки фальши.

— …Не надо меня хвалить, — Невилл не выдержал и окончательно смутился уже минут через пять. Привыкший совсем к другому отношению парень оказался слаб на счет лести. — Я совсем не такой уж храбрый…

— Не храбрый? — возмутился я. — А то я не знаю, каково это, выйти на танцевальную площадку? Одному! Первее всех! Когда кажется, что все зри… весь Большой Зал только и делает, что пялится на тебя и только на тебя. И еще при этом с вожделением ждет твоей ошибки, чтобы поднять на смех? Думаешь, это только у тебя такое было? — почти прокричал я. Невилл еще больше расслабился и проникся ко мне сочувствием, потому что говорил я совершенно искренне. На самом деле искренне.

"…Здесь у меня такого ступора, к счастью, уже почему-то не было, а вот в прошлой жизни… Именно с такого у меня в детстве начинались танцы. Именно поэтому я бросил ими тогда заниматься и именно об этом так сильно потом жалел. И вообще, нет ничего горше, чем сожаление о том, что не сделал, когда мог… И даже не попробовал сделать! Всю жизнь будет тебя есть ядовитое "…а ведь могло бы у меня тогда получиться, нужно было всего лишь…"

Да и потом, в более взрослом возрасте, была пара таких вот для меня сложных моментов. Когда спортивно-концертный комплекс эдак на двадцать-тридцать тысяч душ (пусть и заполненный всего наполовину или две трети) пялится именно на тебя (так кажется, хотя в одиночку на сцене я никогда не был, только в команде). И ждет, трепетно и напряженно ждет, когда же ты ошибешься, чтобы наконец забросать презрительными насмешками. И хотя по-настоящему всем на тебя и твои ошибки откровенно насрать, легче от этого понимания не становиться. Понимая это умом, подсознательно ты чувствуешь совсем другое и продолжаешь накручивать себя. В итоге ты напряжен сверх меры и именно поэтому шанс ошибки возрастает. Отчего ты волнуешься еще больше и все пошло по новой. Получается замкнутый круг глупости и скованности… Бр-р-р, — передернулся я, вспомнив те "дивные" ощущения. — Вот что драконы, личи и животворящие круциатусы делают! Отлично показывают, что есть проблемы посерьезнее своих комплексов… А ведь все люди разные. Кто-то наоборот не может жить без внимания к своей персоне. И чем больше этого внимания к таким нарциссам, тем им лучше! Ладно. Это все лирика. Нужно продолжать работать…"

— А ты победил самого серьезного своего противника — свой страх. Смог встать и выйти вперед. Ты настоящий гриффиндорец!.. — немного пафоса я счел здесь и сейчас уместным. Самая лучшая лесть — это искренне и со всем вежеством произнесенная правда. Нужным образом сформулированная, конечно же.

Принимая такую редкую для него похвалу, Лонгботтом вконец растаял.

"Эх, Невилл-Невилл… Какой ты к чертям собачьим гриффиндорец? Ты всегда проявлял истинно хаффлпаффские черты: дружелюбие, желание помочь своим, следование правилами и неприятие безобразий, желание защитить… А тебе апологет "соблюдайте указания взрослых!" петрификусом в морду на первом курсе! Тебе бы к нам, как бы ты раскрылся! — подумал я, глядя как мнущийся парень усиленно борется с собой. — Хотя, ты, конечно, и так раскроешься, со временем. Но так ли, как должен был быть?.."

— Хорошо, — буркнул Лонгботтом. — Хватит. Говори, что тебе понадобилось?

— Вот, — достал я свиток с перечнем заказа, с согласованными сроками, объемами и главное, ориентировочными ценами. Наскоро, пару часов назад переписанный от руки лично мной. Пришлось хорошенько поработать, потому что закупочные цены я решил слегка занизить. Нет, некоторый ценовой люфт я заранее выторговал у Александра, но ведь наверняка и Лонгботтомы будут цены задирать. В конце-концов заранее сбросить, чтобы потом поднять до приемлемой, это — азбука торговли…

— Нефига себе! Это… И это! Да еще и это?! — офигел Невилл, раскрутив пергамент.

— Более того, чтобы тебе было проще принять правильное решение, я могу заинтересовать тебя лично…

— Эм-м-м? — удивленно промычал Лонгботтом.

— Мимбулус Мимблетония.

— Что, Мимбулус Мимблетония?

— Ты все уши прожужжал про него. Даже у нас все знают. Тебя же с профессиональной точки зрения очень заинтересовало это растение, не так ли? — искушающая спросил я.

— Ну-у-у… — замялся Невилл.

— Я сделаю тебе заказ на крупную партию сока Мимбулус Мимблетонии…

— Для ритуальных чернил? — спросил Лонгботтом.

— Да, — подтвердил я его предположения. То, что он знает, для чего используется тот или иной реагент, получаемый из его любимых растений, меня совсем не удивило. Смежные области знаний же. — Именно для них. Очень крупную партию. Скажем, на десять процентов от общей суммы того вот свитка, — и я кивком указал на пергамент в его руках.

— Но ведь это… это целая бочка! — выпал в осадок парень.

— Ага. Чтобы выполнить заказ, придется засеять ею огромную площадь. Настолько огромную, что хватит всем. И мне на сок, и тебе на опыты. Всякая там усушка-утряска и прочие потери при производстве, сам наверное понимаешь. Даже бабушка не сможет быть против! Ведь это будет уже не твое личное увлечение, а серьезный бизнес!

Похоже, Лонгботтома последней репликой я передавил. Слишком уж подозрительно хорошо все выглядело. Тут и деньги и любопытство… Настолько хорошо, что даже до него дошло, что где-то здесь обязательно должен быть подвох.

— Куда тебе столько? Решил открыть свою лабораторию? Или магазин? — спросил гриффиндорец.

— Нет. Просто мне захотелось…

— Не… — Лонгботтом запнулся, но, прокашлявшись, все же выдавил из себя тихим хриплым голосом слово: — увиливай.

— Ого? — показно изумился я. — Кто ты, и куда дел малыша-Невилла? Не Малфой ли ты под обороткой?

— Я… Я все равно хочу знать. И бабушка, которая будет принимать решение, спросит то же самое.

— Хорошо, хорошо, — я примиряюще выставил руки вверх. — Будь по-твоему.

— Только честно.

— Эх… Наивный ты еще. Кто же так прямо спрашивает? Будь на моем месте слизеринец, он бы продолжал юлить и отнекиваться, да так, что ты бы этого даже не понял. Будь рейвенкловец, то ответил бы что-то вроде, "это не должно тебя волновать, что именно будет происходить дальше с уже принадлежащим другому лицу товаром". Я же ничего не буду скрывать, и скажу по-хаффлпаффски: прямо и открыто. Быть может, даже — глупо, но зато — честно. Большую часть я покупаю ради дальнейшей перепродажи роду… Кемпбелл.

"А я еще раньше удивлялся: "что это Невилл так спокойно реагирует на редкие подначки Драко?" Действительно, зачем Лонгботтомам вязаться ко всяким там Малфоям, если у них уже есть гораздо более серьезные враги? Не было бы войны, подходить к Лонгботтому с моим предложением было бы не только бессмысленно, но и опасно. Однако можно с высокой долей вероятности предположить, что преступления Кепмбеллов трех-четырех поколений давности меркнут лично у Невилла перед тем, что сотворили с его родителями Крауч и Лестрейджи. Да и у бабушки его, если предложить достойную наживку… На этом я и буду играть. Конечно, с некоторой точки зрения это немного беспринципно, но в итоге так будет лучше для всех…"

Во владении собой Невиллу было пока еще далеко и до Малфоя, и даже до меня, поэтому скрыть реакцию на произнесенную фамилию, если она ему была знакома, читай — бабушка произвела должную накачку, он не мог. И такую реакцию я увидел: Невилл отчетливо поморщился. Это значит, что, как я и раньше догадывался, родовое воспитание Лонгботтомов оставалось на должном уровне.

— Нет. Не выйдет, — Невилл оттолкнул от себя свиток.

"Чем бы там твое решение ни определялось, но духу не согласиться с первым предложением у тебя хватило. Уважаю. Что ж, не получилось нежно и ласково, зайдем с другой стороны..."

— Тебе что, не нужны деньги? — прямо спросил я.

— Мне не нужно столько денег. У меня все есть, — с неосознанной гордостью произнес мальчик.

— Невилл, прости меня, но ты серьезно ошибаешься, — довольным голосом, что парень сам подставился, ответил я. — Деньги можно тратить не только…

— Мне не нужны всякие метлы, мантии, игрушки, книги… — перебил меня наследник рода.

— …не только на баловство, но и на серьезные личные или родовые нужды. А в этих категориях расположены отнюдь не всякие "игрушки". Помочь друзьям, купить нужный инструмент для работы, с девушкой сходить куда-нибудь… Палочка у тебя от твоего отца, а не личная? Слушается тебя хорошо? А если ты ее ненароком сломаешь? Или… — я запнулся, ибо вставал на весьма скользкую дорожку. — Твои родители… Я слышал, они у тебя… в плохом состоянии?

— Да как ты смеешь?! — вскочил со своего места Лонгботтом. — Ты! Сын Упивающегося! Сам что со своими родителями сотворил?!

— Тебе. Этого. Не. Понять! — прошипел я, внезапно для самого себя больно задетый за живое его справедливым упреком. — А, впрочем, ты пока идешь той же самой дорогой… Не спасение ведь равносильно убийству, или нет?

— Мои родители получают лучший в Британии магический уход! — продолжал бушевать гриффиндорец.

"Вот что всякие Финниганы и Уизли с нормальным парнем сделали… Раньше он таким нервным не был… Впрочем, продолжает подставляться, так почему бы и не рубануть правду в лицо? Тем более, это нужно для дела."

— Вот именно, что уход. И в Британии. Но магический мир, я могу тебе это своей собственной шкурой доказать, не ограничивается одной лишь только Британией. Подумай! Быть может кто-нибудь в мире сумеет не только продлевать их растительное существование, но и исцелить…

— Это невозможно!

— Мы — маги! У нас вон, если послушать Поттера, даже мертвые воскресают!

— А-а-а… м-м-м, — замычал Невилл, сраженный такой постановкой вопроса. — Думаешь, мы не пробовали? Не искали? Да и непреложные обеты… А просто так никто не поможет… — Невилл потух и сел на место. — Если такой умный, то скажи, к кому мне обратиться? Или это просто слова? — спросил он меня как бы равнодушно, но с явно слышащейся надеждой. Ради спасения дорогих тебе людей и за соломинку хватишься…

— Это вот, — я полез в карман, вытащил и протянул ему бумажку с парой строчек, — хм…, имя отличного лекаря с континента. Его зовут Эринасед и он работает врачом в Гильдии Наемников. Международной Гильдии Наемников. — "Вот уж никогда не знаешь, где и что тебе потом сможет пригодиться. Всего-то пара сеансов с омутом памяти, и я вытащил краем уха услышанное и не отложившееся в сознании, но запомненное моей магией имя главы гильдейских лекарей. Тогда, в пустыне. Все же привет Помфри, к которой он явно неровно дышит или когда-то дышал, он передавал от своего прозвища", — параллельно разговору подумал я. — Меня самого лечил. Хорошо лечил. Если не поможет сам, то занимаемой им должности хватит для того, чтобы направить тебя к тому, кто сможет. Если это вообще реально.

— Спасибо… — поблагодарил меня Лонгботом и с трепетом спрятал бумажку под мантию. — Я скажу бабушке…

— Вот только для этого будут нужны очень серьезные средства. Медицина всегда стоила ой как недешево. Тем более такие сложные случаи. И при этом что ты, что Августа Лонгботтом, в угоду пестования древних обид, отказываетесь от возможности помочь родителям и сыну с невесткой.

— Мы не отказываемся! Ты просто не знаешь!!! — Опять встрепенулся Лонгботтом, и тут же сморщился, схватившись за правую руку.

— Чего я не знаю? Молчишь? Ну… Смотрите... Вам самим, конечно, виднее, что важнее: прошлое или будущее.

— Я передам бабушке твое предложение, — Лонгботтом потянул к себе свиток и аккуратно свернул его.

— Поторопитесь. Предложение может и…

— Я сейчас же пошлю бабушке письмо! Не буду ждать до завтра, — с жаром перебил меня Лонгботтом. — Если ты меня не обманул, то…

— Я предельно честен с тобой. Советую, чтобы не тратить время понапрасну, приложить к свитку флакон с воспоминаниями.

— Но я…

— Думаю, декан ваш, или, на крайний случай, наш, сможет помочь тебе собрать воспоминания.

— Хорошо. До встречи…

— До встречи, до встречи… — проговорил я в спину быстрым шагом уходящего Лонгботтома.

"Прости меня, Барти. Быть может я сейчас своими собственными руками угробил твою месть…" — подумал я. На этом запланированные приключения закончились, и я пошел отдыхать душой к парням в нашу факультетскую гостиную. За по-настоящему приятной и интересной беседой так легко забыть про нетерпеливое, почти что рыбацкое, ожидание реакции на заброшенную наживку.

Судя по тому, насколько мощная последовала поклевка, наживка Августе Лонгботтом пришлась невероятно по вкусу! Уже на следующее утро, еще даже до завтрака заморенная быстрым летом сова нашла меня в коридоре Хогвартса и скинула в руки приглашение на встречу от мадам Лонгботтом. В, внимание, десять утра! То есть меньше, чем через два часа!

Встреча происходила в специальной, хорошо защищенной переговорной комнате банка Гринготтс. Цена вопроса — от десяти галеонов за полчаса; после встречи с арамеями я как-то интересовался пакетом предоставляемых гоблинами услуг. Чтобы успеть вовремя, мне пришлось и хорошенько побегать, и не раз и не два воспользоваться дымолетным камином. Как обернулся Невилл, который должен был ехать домой на паровозе, не знаю, но он тоже присутствовал. Причем, не просто присутствовал, но и в качестве Наследника рода Лонгботтом вел переговоры! Сам!

Естественно, на самом деле все это было только формальностью, так как Августа взглядами и покашливаниями крепко держала процесс в своих стареньких, но хватких ручках. Старушка, похоже, решила совместить полезное с полезным и потренировать внука на не очень серьезном… собеседнике. Умно. Чертов Малфой тренировал меня сразу на тузах. "Ломал, тварь! Ломал он меня ими!" — поправился я.

Впрочем, подхлестывать Невилла не пришлось. Он очень, очень сильно желал заключить со мной сделку. Как (под разочарованный вздох мадам Лонгботтом) проговорился радостный Лонгботтом, его бабушка, оказывается, за прошедшую ночь успела связаться с континентом и получить заверения в потенциальной возможности излечения как минимум одного из болящих.

"Вот и что мешало это сделать раньше? И в каноне? Ну и ладно. Мне же только лучше" — подумал я, услышав такие хорошие новости.

Сами переговоры, в связи с, так сказать: "наличием неприкрытого желания сторон заключить сделку", прошли для меня невероятно удачно. Видимо, в качестве очевидной платы за помощь с контактом врача (или просто деньги требовались просто невероятно срочно), Августа устами своего внука без всякой торговли согласилась со всеми моими предложениями. И по объемам, и по срокам, и, главное, по ценам. Более того, оказалось, что на складе у Лонгботтомов "завалялось" реагентов на целых две полных поставки, так что и первую, и вторую партию Лонгботтомы готовы отгрузить прямо сейчас. Кемпбелла ждало очень напряженное рождество.

"Всегда бы так легко и беспроблемно все происходило!" — подумал я, но как оказалось, обрадоваться я поспешил. Совсем без проблем не обошлось. Гребаные Малфои! Снова встают у меня на пути! Ну никуда от них не деться! Не старший, так младший; не младший так старший!

Ожидаемо, Августа Лонгботтом категорически отказывалась иметь дело с Кемпбеллами. Видимо, чисто по-английски, собиралась сохранить лицо: "Мой род не торгует с врагами!" Или тут дело все серьезнее: в магических клятвах? Как бы там ни было, из-за этого мое участие в сделках, как я и "обещал" Александру, не ограничивалось формальностью, а приняло формат полноценного посредничества. А по-простому если сказать — в чистом виде спекуляции. Покупаешь у одного и продаешь другому.

Вот именно с покупкой и случилась загвоздка. Так как я не имел достаточно личных денег, то сначала предоплата от Кемпбеллов поступала на мой счет, и только потом списывались с него на покупку товара у Лонгботтомов. Вроде ничего страшного? Да как бы не так!

Нужно было раньше вспомнить механику работы гоблинского банка. Выступал я от своего имени, а сделки, тем более такие, официально заключаемые главами семей, всегда шли через официальный родовой счет. И вот тут-то и всплывает неприятная ситуация с наличием непогашенного долга моего рода роду Малфой. В связи с чем Малфой имеет полное право в любой момент стребовать с меня строго определенную сумму. Сумму, которую я, очень некстати, собственными руками не так давно только увеличил.

Пока на счету у меня денег нет, и требовать Малфою нечего, хотя он в надежде регулярно пытается. Но что будет, когда средства на моем счету появятся?.. Что случится, если очередную транзакцию перехватит платежное требование белобрысого? Да-да-да! Именно это! К сомнительной славе отцеубийцы мне еще только репутации кидалы не хватало!

Чтобы не попасть впросак, пришлось долго за закрытыми дверями перетирать этот вопрос с Сребросмитом, а Лонгботтомы в это время пошли перекусить. Решение, к счастью, нашлось. По результату двухчасовых переговоров с гоблином я стал владельцем пары дополнительных отдельных сейфов. Безличных, то есть не привязанных к моей фамилии. В один складывались реагенты, в другой — деньги. Со второго счета отчислялись мои проценты, которые переводились в мой секретный счет-сейф. Таким образом обеспечивалась безопасность транзакций, а Малфой вместе со своими запросами оставался с носом.

— Спасибо, Винсе… эм… Благодарю вас, лорд Крэбб, за оказанную услугу, — после подписания всех бумаг подошел ко мне попрощаться Невилл. — К сожалению, я пока не могу ответить согласием на предложенную родом Крэбб дружбу, — поймав мой непонимающий взгляд и неправильно его расшифровав, смущаясь пояснил: — Извини. Бабушка сказала мне держаться от тебя подальше. Она сказала, что ты для меня слишком… эм, у…, ну… — совсем смешался Лонгботтом, пытаясь смягчить явно весьма резкое определение меня родимого, произнесенного в формулировке "для своих".

— Хорошо, наследник Лонгботтом. Я понял и принял вашу позицию, — легко кивнул я. — Счастливых каникул, Невилл.

— И тебе, Винсент, — и мы на прощанье пожали друг другу руки.

По дороге домой я продолжал размышлять о заключенном только что очень удачном для гоблинов договоре. Почему для гоблинов? "Да потому, что услуга "наеби своего кредитора" стоила далеко не один кнат. Пять, твари, пять процентов от суммы, сука, сделки уходило гоблинам! С каждой(!), бля, сделки! Чертовы кровопийцы!!! Вот нахрена мне городить планы, если прибыль с нее получают другие?"

"Гоблины в дела волшебников не лезут", да-да-да. И если посмотреть внимательно, то даже никакого противоречия тут нет. Ведь формально это не Сребросмит обманывал Малфоя, а я. Дела клиентов — это дела клиентов, тут у гоблинов-поверенных между собой была здоровая конкуренция. Все равно ведь в итоге деньги изымались из кармана волшебников в общую кубышку гоблинов, а не наоборот? А попробовал бы кто-нибудь из магов кинуть не товарища, а банк… С таким умным разговаривали бы совсем по-другому. Если бы вообще — разговаривали, а не скормили тело сторожевым драконам. Гоблины очень любили золото, и похоже, подспудно считали золото волшебников — своим. Ну а как гоблины относятся к своим вещам...

И, кстати, вот еще на что стоит обратить самое пристальное внимание. Заключенный между двумя обет даже при формальном соблюдения плохо работает при участии третьих лиц. "То есть, я не могу напасть на Драко лично. Не могу нанять или приказать другому. Но не могу ли я, фигурально выражаясь, дать Рону Уизли перед очередной стычкой с Малфоем бейсбольную биту? Не для того, чтобы он бил Малфоя, а просто так? По идее — могу, но как оно в реальности сложится? Как бы это проверить?.."

"За что же ты так не любишь Малфоев?" — спросил меня равнодушно-холодный внутренний голос. — "А за что мне их любить? За то, что теперь, из-за сделанных папашей долгов мой бизнес завис в окрестностях точки безубыточности? Пять процентов — гоблинам, десять — обратно Лонгботтомам. Все как в анекдоте: "в наваре имеем бульон от варки яиц [в скорлупе]"! — ответил я ему. — Лонгботтомам — помог, Кемпбеллам — помог, гоблинам — и тем деньжат подкинул на бедность, а себе — шиш! Могу гордо считать себя классическим бессребреником! Тьфу-ты!" — в ответ подумал я.

Ладно… Это я, конечно, юродствую. Кое-что на карман капнуло, но ручеек этот весьма и весьма хилый, а также очень неравномерный. Конечно, это смотря как считать. По меркам Уизли я наварил просто море денег, можно целый магазин открыть. А вот по уровню моих заработков в Гильдии это — слезы…

Хотя, почему слезы? И с чего бы это я так расклеился? С первой поставки я уже обеспечил себе еду и погремушки крестнику на целый год вперед! Плюс потом, когда с запасом накоплю выжимки из Мимбулус Мимблетония для ритуала, деньги вообще потекут потоком. Тем более, кто еще за месяц работы с документами, на ровном месте, без стартового капитала и не имея покровительства сможет поднять такую сумму? С Лонгботтомом и Кемпбеллом опять же наладил отношения. Да и две спасенные от угасания в Мунго тушки может быть пойдут в зачет задания Хаффлпафф?

Так зачем же гневить судьбу? Наоборот, мне просто невероятно повезло! Повезло что я оказался первым, кто сообразил договориться с вступившим в пору взросления наследником старинного рода. Повезло, что у Лонгботтома такие очевидные и удобные для внешнего давления болевые точки. Повезло, что я смог…

"Нет. А вот это уже не "повезло". Это — сделал сам. Это — победа. Первая достойная победа. Моя личная победа. Не лорда Крэбба. Не мальчишки-мага в поединке или полете на метле. Не обладателя какого-то особенного дара магии, с которым можно родиться и в чем моей заслуги нет. Нет. Это победа взрослого, продолжающего развиваться человека. Могу быть собой горд. Пусть и пользуясь удачным стечением обстоятельств, я…" — тут мои радостные мысли перебило резко нагревшееся кольцо на левой руке, дающее понять, что учитель призывает меня к себе.

"Хм… Остается надеяться, что удача меня все еще не покинула…"

Глава 24. Топят тебя? Ну и ты помоги товарищам!

Подготовка к встрече с учителем проходила по уже хорошо отработанной схеме. Дом. Двор. Появление аппарацией Хвоста. Крепкая хватка металлической рукой за мое предплечье и совместная аппарация в неизвестном для меня направлении. Развалины замка. Длинный и темный коридор, который, однако, представал перед гостями убежища Волдеморта с каждым новым разом все лучше и лучше очищенным от обломков и грязи. Мрачная подвальная "официальная" зала с огромным столом посредине. И на расположенном во главе стола кресле-троне сидит Он.

Лорд Волдеморт.

— Учитель, — низко поклонился я.

"Так и поясничный остеохондроз заработать недолго. Но и не поклониться нельзя. Кто ж знает, что придет в голову Темному Лорду? Или какое и когда слово покажется ему оскорбительным и "сорвет с нарезки"? Нет уж! В части выражения почтения лучше перебдеть, чем недобдеть! Круцио, сколько бы я ни впитал его за последние месяцы, все равно остается далеко не женской лаской… Ах Забини… Стоп. Сосредоточься!" — подумал, разогнулся и вопросительно посмотрел на учителя.

Исходя из внезапности вызова, места проведения встречи и принимая во внимание тот факт, что сегодня Волдеморт встречает меня не один, разговор явно пойдет не про мою успеваемость в Хогвартсе. А сидящий по правую руку от Темного Лорда напыщенной белобрысой статуей лорд Малфой своим присутствием делает недвусмысленный намек, на какую именно тему будет разговор.

— Ученик. Подойди, — просипел Темный Лорд своим громким, хриплым шепотом. Пока еще совершенно спокойно. "Но кому как не мне знать, что это спокойствие — мнимое? В любой момент оно может смениться яростью круцио или, даже, авадой! Надеюсь, я достаточно хорошо подготовился к этому разговору…"

Выполняя приказ учителя я сделал несколько шагов вперед и встал рядом с Лордом.

— Присаживайся, — плавно повел рукой Волдеморт, указав мне на место рядом с собой. "Ух ты! По левую руку, напротив Малфоя через стол! Расту в чинах?" — подумал я и напряженно сел. — "И, кстати, раньше настолько плавных царственных жестов я в его исполнении не наблюдал. Последствия воскрешения, вроде бы, сходят наконец на нет?"

— Итак, ученик. Расскажи нам, что за дела внезапно появились у тебя с нашими врагами? — спросил меня Волдеморт.

"Скорость прохождения информации просто ошеломляет. Малфой, похоже, узнал о заключенном договоре еще до того, как окончательно просохли чернила подписей, его заверивших. "И вот такого я собираюсь переиграть?" — задал я сам себе вопрос. И как ни странно, ответом на него было четкое и бескомпромиссное "да!" Собираюсь переиграть! Ибо другого выхода у меня просто нет…"

— Это долго объяснять…

— Мы никуда не торопимся, ученик.

— Без лорда Малфоя, если можно, учитель.

— У меня нет секретов от моих друзей. Хватит бессмысленных отговорок, Крэбб. Приступай, — судя по интонациям и мимике, если это можно так назвать, Темный Лорд был в хорошем настроении. Пока. Однако оно имеет свойство внезапно и быстро портиться даже у обычного человека…

Я пожал плечами и начал объяснения. Издалека.

— Выполнение задания по вербовке сторонников для лорда Малфоя я начал со сбора информации. В дело пошла она вся, какую я только смог добыть. То, что мне рассказывал отец и то, о чем он предпочел умолчать. То, что я видел собственными глазами и то, что выяснил у других магов. По итогам анализа полученных данных ситуация сложилась в следующую картину… — начал я отчет о проделанной работе внимательно слушающим меня магам.

Читать их реакцию было, конечно же, сложно, но все же — возможно. Уже возможно. Прошедший месяц очень сильно продвинул меня вперед. Если Малфоя мой доклад интересовал в чисто прикладном свете: кто, что и сколько, то Волдеморта больше интересовал мой уровень взрослости, если так можно это назвать. Как я строю фразы, какие выводы делаю, нет ли натянутости в доводах и подгонки под определенный результат. Под установленный кем-то другим. Длинно— и белобородым, например.

— …Таким образом, в силу всех вышеприведённых причин, нейтралов не остается. Но позиция "кто не с нами, тот против нас"… — я запнулся, но твердо закончил, — я считаю ее ошибочной. Контрпродуктивной.

— Хм, — свел вместе руки Темный Лорд, — поясни развернуто.

— Такая позиция только множит ряды наших врагов. Она не оставляет выбора тем, кто по каким-либо причинам не хочет или не может принять метку. И дело тут не столько в вашей, эм-м, строгости и с… хм, в вашем исчезновении. Далеко не всем понравились, что и как сделал лорд Малфой после вашего исчезновения со… с вашими Упивающимися. Одно дело служить великому Темному Лорду, и совсем другое — такому же обычному магу, Малфою, как ты сам…

"Да-да, Люциус, это — месть. Но кто сказал, что месть за преступление — это плохо? Да! Назову-ка я это лучше другим словом — более пафосным, но без негативного смысла: "воздание"! Ты, да и Драко тоже, еще не раз и не два пожалеешь о таком вассале, как я!" — с удовольствием подумал я, краем глаза заметив перекосившееся лицо Малфоя.

— …Взять, например, историю рода МакМилланов. Во время войны они не сражались ни за, ни против нас, однако отлично оттягивали на себя значительные силы аврората. На свою охрану. Минимум три четверки аврората постоянно охраняли…

— Пять, — поправил меня Волдеморт,

— Вот, пять. Скорее всего, оттянули бы и больше, если бы смогли. Могу предположить, что скорее всего размер усиливающей группы ограничивался собственными силами рода МакМиллан. То есть, количеством магов, которые бы могли надежно контролировать наемных охранников. Чтобы защитники вдруг внезапно не превратились в тюремщиков. А в итоге на поле боя против нас вышло на двадцать магов меньше.

— Это все хорошо. Но какая связь между историей и твоими последними шагами?

— Все по делу. По большому счету, что такое власть? Власть — это когда ты издаешь приказы, а остальные их выполняют. То есть, чтобы нам взять власть, достаточно того, чтобы никто этому активно не сопротивлялся. Пусть не любят. Пусть даже ненавидят. Но — выполняют наши приказы.

— И?

— Таким образом, чем больше зацепок, чем больше взаимовыгодных связей, тем сложнее рвать их войной. Ведь может случиться так, что как эмиссара Темного Лорда меня даже на порог не пустят, однако как хорошего делового партнера хотя бы выслушают. Словом можно решить много, тем более, повторяю, нам достаточно всего лишь их невмешательства.

— Сумбурно, но я понял о чем ты говоришь.

— Что же касается клятв в дружбе… Кемпбеллы славны тем, что умеют отлично их нарушать, если им это выгодно! Главное, потом следить за тем, чтобы они не нарушали данные нам… — "Эх, наглеть так наглеть!" — подумал я и слегка хриплым от напряжения голосом продолжил: — Я готов взять на себя общение с теми, кто никогда не встанет под наши знамена, но и воевать против будет лишь в случае самообороны.

Люциус после такого борзого подката аж вздохом поперхнулся.

— Хм. С этим пока ясно… На твой вопрос я отвечу позже… Люциус?

Малфой дураком не был, и вопрос Темного Лорда понял правильно. Не зря же я в самом начале своего монолога так роскошно облил его грязью!

— Времена тогда были сложные, и я пытался спасти столько наших товарищей, сколько мог… теми способами, которыми мог. Что же касается второй части вопроса… Основываясь на вашем пожелании пока скрыть от широких слоев магов ваше возвращение, господин, мне, временно, пришлось…

— Люциус. Я не лезу в личные дела моих друзей. Не делай вид, что не понимаешь, о чем именно я тебя спрашиваю! Почему ты не уменьшаешь, а только увеличиваешь число наших врагов? Почему даже мальчишке видна вся пагубность такого подхода? Почему ты делаешь такие глупые ошибки? Или… — тишина, после оборванной на середине фразы, повисла очень недоброй.

Но Малфой в ответ только склонил голову и промолчал.

"Какая же это ублюдочная позиция: все хорошее благодаря мне, а все плохое — из-за вас, идиотов. Был бы при этом Темный Лорд еще и лохом-слабаком, стал бы классическим "менеджером среднего звена". А так его претензия даже в чем-то обоснована. Малфой — действительно косячит. Один его список "списать под предлогом косноязычного Крэбба" чего стоит! Но косячит Малфой не потому, что хочет, хотя тут бы я зуб не дал, а потому, что ему наверняка были поставлены весьма жесткие условия и сроки…" — подумал я, глядя на очень напряженного и даже вроде как непритворно испуганного Люциуса.

— Подумай пока. Хорошенько подумай над своим ответом… — с явной угрозой произнес Волдеморт. — А я пока я закончу с Крэббом, — и это тоже прозвучало очень неласково. — Как ты договорился с Логботтомом, ученик?

— Особенно после всего того, что там с ними сделал твой разлюбезный Крауч? — мгновенно очнувшийся от испуга Малфой вставил от себя "пару лаковых", но тут же заткнулся, повинуясь повелительному взгляду Темного Лорда.

— Крауч уж мне точно ближе Лонгботтома, — парировал я укол блондина и одновременно рассеял сомнения Волдеморта в верности. — Тем более Лестрейнджи были в своем праве. И приговорили Лонгботтомов за дело. Но ради дела я готов пожертвовать… серьезно готов пожертвовать. А уж чужой обидой… С Лонгботтомами мне, скажу честно, просто повезло. Объяснить это я могу только тем фактом, что предыдущие переговорщики пытались договориться только с мадам Лонгботтом, не принимая в расчет Невилла. Или же, наоборот, пытались договориться напрямую с наследником, но слишком рано. А Августа Лонгботтом мало того что женщина старой закалки, так ко всему прочему она и просто уже банально… старенькая, что не способствует как ясности ума, так и политической гибкости. Ну а я удачно попал в тот момент, когда Невилл уже в состоянии решать вопросы, но опыта еще не имеет. — "Тот самый случай, про который классик говорил: "Вчера было еще рано, а завтра будет уже поздно", — добавил я про себя.

— А ты знаешь, кто такие родители твоего одноклассника? — спросил меня Волдеморт.

— Да.

— А ты знаешь, на кого работали Фрэнк и Алиса Лонгботтомы?

— Да. На Орден Феникса.

— То есть,— вкрадчивым голосом произнес напрягшийся Волдеморт, — Ты. Своими собственными руками. Усиливаешь. Дамблдора? Не хочешь ли. Объяснить это. Ученик? И. Так. Чтобы. Я. Сразу. Поверил?

— Учитель. Тут все совершенно не так, как видится на первый взгляд, — абсолютно спокойно и уверенно ответил я. В конце концов, планировать оправдательные тезисы для своего сурового учителя я начал одновременно с планированием беседы с обоими конфидентами. Толку-то в успешной сделке, если после нее меня заавадят как предателя? — Я не только этим не усиливаю ряды сторонников Дамблдора, а напротив, ослабляю их!

— Я не понимаю тебя, ученик, — таким тоном и с таким выражением лица произнес Волдеморт, что сомнений, кто именно был самым успешным учителем стервозности у молодого Снейпа, не осталось от слова совсем.

— Сколько бы ни заплатили Лонгботтомы денег, а их в карманах там не так уж и много, иначе соглашения с Кемпбеллами они не подписали, все равно маг и ведьма надолго, если не навсегда, останутся прикованы к постели. Я все же частично из рода врачей, и, пусть совсем немного, но все же в курсе, какое лечение сколько стоит и как долго длится.

А лечение, это не только траты, но и личное время мага, проводящего его. И никакие эльфы тут не помогут, иначе бы колдомедицины, как серьезной магической дисциплины, не существовало в принципе. Что в итоге выберет наследник Лонгботтом? Лечение и общение с обретенными отцом и матерью, или непонятные драки против ужасного Темного Лорда с весьма вероятным исходом пополнить родовое кладбище? Вместе с родителями? Тем более что происходящую из рода друидов семью ну никак нельзя назвать светлой? Самое логичное на его месте, "у меня сейчас слишком много забот" — на предложение Дамблдора, и "я не буду сражаться ни против, ни за вас" — на наше.

Таким образом оставаясь там списочно, фактически Лонгботтомы из боевой части Ордена Феникса вычеркиваются. И это я еще не учитываю посеянных мной семян обиды на Дамблдора. Раз помог я, разве не мог помочь и гораздо раньше их светлое магичество Великий Волшебник? Нет, я отлично понимаю, что у Дамблдора таких "лонгботтомов" много и им всем не поможешь. Но у Лонгботтомов-то — "лонгботтомы" одни-единственные, и обида… — тут я слегка поперхнулся и потому сразу перескочил к следующему доводу. — И это не последний пример. Так, не потерявшие никого из своих, Уизли сейчас весьма и весьма боевиты. Однако ухаживающий за своей непрерывно беременной всю войну(!) Артур Уизли, и, естественно, сама миссис Уизли, в схватках не участвовали, тогда как многие другие — совсем наоборот с известным результатом. Ну и Поттер, как самый яркий пример…

Глядя на учителя, который продолжал внимательно, не перебивая, слушать меня, я резюмировал.

— В результате, если все внимательно посмотреть и посчитать, то оказывается, что просто труп врага плодит только посмертных героев и наследников-мстителей, тогда как раненый или полутруп убивает все время и силы оставшихся в живых на поддержание его жизни. Таким образом, рассуждая цинично, раненные или больные враги — самый лучший вариант. Трупы — хуже всего, ну а взятие заложников, нечто среднее. Силы свободных врагов будут нацелены на их освобождения, но и охранять пленников нужно весьма и весьма внимательно, — подвел я итог.

"То, что я предлагаю сейчас, в очередной раз отлично подтверждает тезис, что: "все в жизни относительно". С одной стороны, со стороны нормальной гуманистической современной морали, моя идея отвратительна настолько, что даже просто произносить ее вслух — это уже невероятная мерзость, а вот с другой… С другой, для средневекового сословного общества она невероятно прогрессивна и милосердна. Ведь можно выйти из плена, из тюрьмы, из концлагеря, из больницы… Да отовсюду можно, кроме как из могилы! К тому же и страна… хм, соответствующая. Ни в какой другой не было такого, чтобы "овцы съели людей"! Так что, так будет только лучше. Для всех. "Ради общего блага", так сказать. Хе-х. Вот так вот и встают на кривые дорожки, превращающие честных, горящих сердцем молодых идеалистов в белобородых стариков-манипуляторов в очках-половинках." — печально подумал я, и продолжил расписывать себя перед Волдемортом конченным циничным подонком:

— На каждого можно найти свой острый крючок. Мало кто, вроде нас с вами учитель, абсолютно свободен от привязанностей, оказывающих серьезное влияние на принимаемые решения… Родители и дети… Жены и мужья… Родственники… — с искренней печалью в голосе произнес я.

"Эх, — тяжело вздохнул я. Мысленно. — Слишком хорошо я знаю, как это — платить за привязанности должную цену. Огромная толпа добрых родственников — это просто невероятное счастье в детстве! Бабушки-дедушки, тети-дяди, которые с удовольствием повозятся и побалуют внучка-племянника! И это не говоря еще о любящих родителях…

Но есть тут и оборотная сторона. С каждой прожитой минутой, когда ты взрослеешь, родственники тоже не молодеют. А на дорогу жизни они встали гораздо раньше тебя… Вот и наступает однажды такое тяжелое время, когда каждый внезапный звонок на домашний телефон априори не несет ничего хорошего. Когда со страхом и болью в сердце гадаешь "кто?". Когда с ужасом ожидаешь того момента, что однажды родители не ответят на твой телефонный звонок или не откликнутся, когда войдешь к ним в квартиру…

Но как бы она ни была тяжела эта естественная цена, но она — достойная. И тот, кто не желая ее платить, намеренно отрезает себя от привязанностей, бросает друзей, пестуя свое единоличие и одиночество, тот: "нищий и трусливый слабак!" — вот самый слабый эпитет!" — подумал я.

Тем временем в процедуре допроса-оправдания в очередной раз наступила пауза. Волдеморт явно серьезно раздумывал над тем, что я ему тут только что наговорил. Наконец, спустя некоторое, показавшееся мне вечностью, время, чувство занесенного над головой меча, как сейчас воспринималась тяжелая аура злой темной магии Волдеморта, сменилась обратно на обычное давление.

— Ну конечно же… Хаффлпафф! — пробормотал Волдеморт. И сейчас он явно имел в виду не мою факультетскую принадлежность. — Хм… Я понимаю твои резоны, Винсент, но помни: клятва кому-либо, даже Четверке, не освобождает тебя от обязанностей ученика. Ничто тебя от этого не освобождает, пока я не посчитаю тебя готовым! — для лучшего запоминания, (хотя куда уж лучше, чему постоянные круцио и месяц в коме?), Волдеморт сделал многозначительную паузу. — …Однако, невзирая на то, какими именно причинами вызваны твои выводы и твои действия, они идут на пользу нашему делу. А идеи — заслуживают более подробного анализа. Я доволен твоим быстрым прогрессом, ученик. Ты так хитро спрятал истинные побудительные мотивы, что мне потребовалось время, чтобы их найти!

"Хм. Волдеморт опять в хорошем настроении? Обычно за такое раньше меня награждали круциатусом, а не похвалой!" — с облегчением подумал я.

— Раз считаешь, что готов, то можешь работать сам. Разрешаю. Однако, мне важен не твой рост, а результат! И я буду его от тебя ждать. Регулярно. Ты понял меня?

— Да, учитель, — радостно воскликнул я. "Получилось! Малфой остался с носом!"

— Врагов в нейтралов, нейтралов в наших друзей, не важно кого. Важен, повторяю, результат. Сторонников Дамблдора должно стать как можно меньше. Тебе понятно?

— Да, учитель.

— А ты, Люциус, мой скользкий друг, даже не думай предать меня. Помни, что это не я работаю на благо рода Малфой, а ты — на меня! Надеюсь, — неприкрытая угроза вернулась и в голос, и в магию Волдеморта, — мне не придется еще раз возвращаться к этому вопросу и опять проверять твою лояльность… Однако, за хорошую работу в обучении моего ученика я тебя прощаю. Сегодня. Идите!

И мы, послушные воле учителя и господина марионетки, после обязательного поклона вышли из зала в коридор.

"Интересно, а выскажет мне свое "фи" Малфой, или удержится?" — думал я, идя чуть позади Люциуса. — "Поспорить что ли с самим собой? И на что ставить? Вот даже и не знаю…"

Всю дорогу я ждал реакции Малфоя, и, когда уже почти "отчаялся", все же дождался. Молча пройдя к самому выходу из поместья, где дороги наши расходились: здесь кончался антиаппарационный щит, и Малфой мог мгновенно оказаться дома, а мне следовало пойти искать Хвоста, Люциуса наконец прорвало.

— Лорд Крэбб. Давайте договоримся сразу. Я занимаюсь поручениями Лорда, а вы просто стоите рядом. Молча. И больше никогда не лезете вперед со своей неуместной инициативой.

— Хм. Тогда как же мне дальше учиться и выполнять уже данные мне поручения Лорда?

— Со временем, это придет…

— У меня нет времени, поэтому я вынужден отклонить ваше предложение, лорд Малфой. Надеюсь, вы оценили, что я уже достаточно разобрался в том, что и как там работает?

— Хм… А вы знаете, что мой сын может устроить вам весьма… насыщенный досуг, не так ли? Так вот знайте, что я уже давно "достаточно разобрался в том, что и как там работает", чтобы устроить вам еще более неприятное времяпровождение, чем вы себе можете представить! И мне не потребуется для этого вассальной клятвы!

— Например?

— Вы хотите стать мне врагом, лорд Крэбб?

— Ну что вы, лорд Малфой. Как можно?!

— Думаете, вам нечего бояться? Не вы ли только что разглагольствовали о том, что: "на каждого можно найти свой острый крючок"?

— Да-да. Дети, например, — прямо, с явным грубым намеком уколол я в ответ. — Или для детей — родители…

— Кто бы говорил про детей, лорд Крэбб. Не у вас ли от некой проститутки…

— Вы отлично знаете, что это мой крестный сын, а не… обычный.

— Пусть, пусть… Тогда, например, — внимательно вглядываясь в меня Малфой продолжил брошенную на полпути фразу, — я могу рассказать лорду… Вашу тайну…

— Какую? — слегка напрягся я.

— О… — на мгновение Люциус запнулся, — вашем… истинном хм… "я".

— Ха, — сначала принужденно, а потом все свободнее рассмеялся я. Ибо понял, ничего серьезного на меня у Малфоя нет. "Подозреваешь меня, это плохо. Я где-то прокалываюсь… Но на самом деле ничего-то ты обо мне и не знаешь! Иначе бежал к Лорду или даже Дамблдору впереди своего поросячьего визга!", — успокоился я и от всей души рассмеялся в лицо Малфою. — Ха-ха-ха. Вперед! Давайте! Вон, кабинет Лорда в двух шагах. Вернемся и расскажем ему все. Вместе! Пусть проверит меня и вас легилименцией и тоже посмеется! Нет? Почему же? Ну что же вы… — хлопок аппарации, — лорд Малфой. Куда же вы? Козел!

Пикировка окончилась ничьей, так как оба остались при своих. Точнее, не совсем при своих. Я понял, что у Малфоя на меня ничего, кроме обоснованных подозрений и воспаленного чутья, нет. А Люциус понял, что какая-то серьезная тайна у меня есть, но его предположения, какая именно, не верны, так что можно и нужно продолжать копать. "Ну и пусть копает! Даже заподозрив истину, сам себе не поверит! Тем более подозрения на правду я только что спокойно опроверг…"

Найдя Хвоста я, после минут десяти уговоров, наконец упросил его аппарировать со мной обратно домой. Кстати, чтобы такого больше не повторялось, раз уж я пока "без прав", надо бы сделать домой портключ. Или не домой, там ведь еще Волдемортом поставлена защита? Кого только на это подрядить? Я не умею, Хвост не умеет, так что кандидатура-то остается всего одна… м-да.

А вообще, день оказался длинным, богатым на события, но на редкость удачным. Договор заключил. Из-под "крыла" Малфоя выскочил. С нейтралами вопрос решился. Конечно, формально собирать свою фракцию мне не разрешили, но и однозначного запрета я не получил. Читается это как "делай, а потом если то, что получится мне не понравится, виноватым будешь ты и только ты". Еще один повод оставаться в выигрыше. Ну и мысль сохранять как можно больше жизней Волдеморту закинул. Авось, выгорит, и пойдет в зачет обета. Что бы я делал, если бы формулировка клятвы звучала не "жизнь", а "жизнь и здоровье"… Ну да не надо о грустном.

В общем, я думаю, Волдеморт тоже остался сегодня доволен прожитым днем. Доволен он был не только и не столько еще одним сомнительным союзником, но и тем, что мои попытки могут привести к очередному дроблению политического поля магической Британии. Да и ссора с Малфоем тоже идет в кассу. Чем больше трений среди соратников, тем легче ими управлять, и тем сложнее им объединиться, чтобы свергнуть своего господина.

Раз уж день такой счастливый, нужно прикинуть планы на каникулы. Потискать-потетешкать Барти, отдохнуть и, может быть, навести мосты со следующими кандидатами в нейтралы?

— Ну-с, посмотрим, как с пользой я могу провести ближайшие дни? — в пустоту манора проговорил я и, как карты в пасьянсе, разложил на столе перед собой десяток приглашений от самых перспективных кандидатов. — Кидать кубик или вытащить вслепую из пачки?..

Интерлюдия 10

Неожиданный вызов к своему весьма и весьма почитаемому отцу, тем более с помощью редко используемой волшебниками аппарации с домовым эльфом, приятной неожиданностью для Драко Малфоя не стал. "Настолько срочно хороших новостей не сообщают" — это неприятное правило младший Малфой успел уже неплохо выучить на личном, так сказать, опыте.

Так, на первом курсе домовик принес жесткую отповедь от отца за отвратительное поведение — за то, что попался. Пусть позориться громковещателями могут позволить себе только всякие отбросы в виде Уизли, но от непубличности прочтения приятнее письмо отца не стало. На втором курсе письмо пришло после того, как мордредов Крэбб угодил в больничное крыло. И все чистокровные, до этого с нескрываемой радостью смотревшие на наполнение Больничного Крыла окаменевшими грязнокровками, очень сильно заволновались. Ведь сойти с ума может кто угодно, в том числе и Зверь Слизерина! Да еще за столько лет!!! Поэтому в письме содержались четкие и подробные инструкции, как и за кем… прятаться. Несмотря на то, что дураков-гриффиндорцев Драко презирал, такое откровенно трусливое поведение его покоробило. Потом, на третьем курсе… На четвертом… И каждый раз ничего хорошего внезапные сообщения от отца Драко не приносили.

Вообще-то говоря, у чистокровных магов имелся четкий, пусть и не описанный в книгах, этикет поведения, нарушать который было откровенным моветоном. Именно он регламентировал какие, где и когда магические приемы нужно использовать; какие, где и когда — можно; ну и какие, где и когда — категорически нельзя. Так, например, аппарировать прямо в чужую комнату было крайне неприлично. (Да и опасно. Многие маги весьма почитали правило "постоянная бдительность!", хоть и не кричали об этом вслух…) Перемещаться по дому следовало пешком, а не "прыгать" с домовиком. В двери — стучать, а не открывать их Алохоморой. Позвать допускалось голосом или передать сообщение с домовиком. Неудовольствие выказывать лично, с глазу на глаз или запечатанным письмом, а не громковещателем на весь Большой зал…

…За что отдельно Драко не любил "грифов", так это за их беспардонность, граничащую с откровенным хамством в применении магии к себе и к окружающим…

Также в семье Малфоев хорошим тоном считалось, что все важные вещи, в том числе разговоры на серьезные темы, планируются заранее с таким расчетом, чтобы обе стороны могли подготовиться. И один таковой, в форме короткого отчета, сегодня у Драко с отцом уже состоялся. Ближе к обеду, когда он прибыл домой из Хогвартса. И больше ничего важного сегодня не ожидалось, поэтому младший Малфой со спокойной душой уже было приготовился отходить ко сну. Переоделся в пижаму. Взял со ставшей ему доступной совсем недавно книжной полки почитать на ночь первый том сборника полезных заклинаний "неоднозначного" применения. Домовики принесли вечерний чай с тостами и любимым яблочным джемом… А тут раз, появляется отцов домовик, хватает расслабившегося юношу за руку и через миг Драко оказывается стоящим перед суровым взглядом отца. Настолько суровым, что почтительный сын, как он был: в пижаме и с чашкой чая в руке, непроизвольно стал перебирать все свои прегрешения перед Родом и его Главой, которые могли вызвать настолько серьезное неудовольствие последнего. А если учесть, что особо серьезных ошибок в этом году молодой слизеринец не допускал, таковым могло быть только…

"Отец узнал! Мордредов Крэбб!" — с ужасом подумал Драко. — "Это все из-за него!"

У правильно и должно обученного, но все еще недостаточно опытного наследника и мысли даже не возникло, что недовольство отца может быть направлено совсем не на него.

Обычной прелюдии в разговоре не было, что в очередной раз подчеркивало важность проблем, которые сподвигли отца на этот вызов:

— Сын. Я хочу узнать, как ты выполняешь мое поручение. Я имею в виду — Крэбба.

Драко напрягся, так его догадки неприятно обретали плоть. Но признаваться отцу в том, что он в угоду личной неприязни нагло проигнорировал приказ главы рода… м-м-м, совсем не хотелось. Что ж, когда не хочется признавать свои ошибки, тогда на помощь приходит богиня Правды. Та самая, которая всегда повернута лицом к молящему. Впрочем, она повернута лицом к каждому молящему, ибо бесконечно многолика…

— Хм. Неплохо… — аккуратно подбирая слова, начал говорить абсолютную правду Драко. "А вдруг удачной игрой слов и проявленной изворотливостью я смогу смягчить наказание? Так как отец весьма и весьма приветствует наличие у меня таких навыков, то… Такие случаи уже бывали… Нет! Сознаваться нельзя! А вдруг — это урок? Только хуже будет!" — Он добровольно согласился исполнять мои приказы… Но ему это не очень понравилось.

— Не очень понравилось… — находясь где-то в глубине своих мыслей машинально повторил Люциус Малфой. — Хорошо. То есть, очень плохо. Ситуация изменилась. Слушай меня внимательно, сын. Теперь нам нужно, чтобы Крэбб как можно больше времени проводил в Хогвартсе и чтобы он как можно сильнее… уставал. Ты же знаешь, что он покидает школу каждые выходные? Так вот, у него в это время не должно быть никаких мыслей кроме: "Наконец-то! Отдохнуть!" и сил даже на то, чтобы опрокинуть флакон с Зельем Бодрости! Тебе ясно задание?

— Эм… — замялся Драко.

— Что?

— Если я правильно понимаю, то произошло нечто такое, что лорд Крэбб стал нам теперь совсем не другом?

— Да.

— Что именно? Мне нужно или можно это знать? — уточнил Драко, чем вызвал сильное удивление у своего отца. Радостное удивление.

— Хм… — лорд Малфой немного расслабился и откинулся на спинку кресла. — Скажем так. Он посягнул на влияние нашего рода…

— И теперь нужно, чтобы у Крэбба не осталось времени на то, чтобы вредить твоим планам? — закончил фразу Драко.

— Да, — отец, довольный взрослым пониманием ситуации со стороны своего сына, легко кивнул.

— Однако, лорд Малфой, вы понимаете, что таким образом отнимаете у меня моего вассала? Плюс, моя репутация сильно пошатнется. "Как же так," — скажут окружающие, — "Малфои изводят своего вассала?" И что они подумают о нас и обо мне лично? — дернув бровью вверх Драко закончил. — Разве такие потери не требует некой компенсации?

— Оу! — уже с явно слышимым в голосе удовольствием воскликнул лорд Малфой. — Я бы мог возразить, что все, что я приказываю — это есть обязательное к исполнению, так как идет к вящей пользе нашего рода, но… не буду. Что же вы, наследник Малфой, хотите взамен своего вассала?

На этот раз пауза была более длительной. Наконец юноша произнес.

— Я бы хотел выбрать форму возврата бенефиций позже.

— Хорошо. Но раз у нас пошел такой взрослый разговор, то мне нужен четкий и недвусмысленный ответ. Ты сможешь это сделать? Да или нет? Для рода Малфой это очень важно, поэтому ответь предельно честно. Или мне искать других исполнителей? Впрочем, — тихо пробурчал себе под нос Люциус, — тобой все равно дело не ограничится…

— Да, отец! Смогу! — легко поклонился Драко. Поклонился, чтобы скрыть неконтролируемо завладевшую губами злую усмешку. Опять погрузившийся в свои тяжелые думы старший Малфой не обратил на это внимание.

— Хорошо. Я поверю тебе. Если что-то будет нужно для дела, Северус поможет тебе в этом. Обращайся к нему, но осторожно. Но Дамблдору с этим заданием на глаз не попадайся. Понял меня?

— Да, отец.

— Я доволен. Очень доволен тобой, Драко. Можешь идти.

"А вот собой — совсем наоборот. Сколько же ошибок я сделал за последнее время! И с Макфиахре, и с Волдемортом, и даже, какой позор!, с этим щенком — Крэббом! Конечно, с одной стороны, все это — полная ерунда. Ничего особенного. Первый "не проигрыш" начинающего делать только первые шаги политика. А с другой, скорость его прогресса откровенно пугает. Без навыков дипломатии, без нормального наставника, без глубинного понимания структуры и связей в обществе, да хотя бы без личного жизненного опыта, который приходит только с возрастом, и никак иначе, он смог уже выиграть! А если вспомнить про то, что и Логан дурачком никогда не был, а Винсент уже умудрился пролезть в личные ученики Темного Лорда… А как позорно я провалил попытку надавить на пацана? Что со мной такое?! Просто так слил свои подозрения и взамен не получил ничего! Ничего, кроме брошенного в лицо оскорбительного неповиновения!

Если так дело пойдет и дальше, то годам к восемнадцати Винсент составит заметную конкуренцию, а к двадцати — будет готовой заменой. Мне. Драко же, несмотря на прогресс, не сможет отстоять интересы рода Малфой. Слишком он еще слаб, увы…

Я воспитывал сына так, чтобы ни у кого не возникло даже тени сомнения в его преданности традиционным идеалам чистокровных магов, апологетом которых в том числе был и Темный Лорд. Но теперь, в результате этой ошибки, единственный сын и наследник с радостью подставит предплечье под метку Лорда, и на этом история рода Малфой прервется! И ведь не предупредишь, тем более сейчас. Есть некоторые вещи, которые дети не поймут никогда, пока не повзрослеют сами. А сказать "просто заучи, поймешь потом" — получить строго противоположный результат. Поэтому я никогда не намекал ему, что успел много, много раз пожалеть, что слишком действенно поддержал Волдеморта. Особенно после того, как он умер.

И Волдеморт это мое сомнение отлично чувствует, иначе к чему бы все его подначки: "мой скользкий друг"? Но я ему пока нужен. И сам по себе, и как источник важных, кхм, предметов и влияния. Тем более, пока остальные "источники" сидят в Азкабане. Но что будет, что если вдруг это изменится? Что, если за подковерные игры у Лорда станет отвечать совершенно другой, предельно преданный ему маг? Что тогда останется нужным Волдеморту от моего рода? Только деньги? Но толстый кошелек без силы его защитить — не преимущество, а серьезная дополнительная слабость! Смертельная опасность! А с учетом клейменного Драко, Волдеморт хвастался, что "недавно изобрел гораздо более удачную версию метки", понятно в какую сторону, я уже не особо и буду нужен. Даже вреден…

Волдеморт, хозяин, меня убьет. А Драко не сможет меня спасти. Но попробует, честь рода для него не пустой звук. Попробует, и погибнет…

Нужно срочно придумать что-нибудь такое, что вернуло бы приязнь Волдеморта. Да и утопить, желательно совсем, Крэбба! Учитывая нависшую на Родом Малфой неприкрытую угрозу… И ведь не убьешь его просто так, ученика самого Лорда! Волдеморт обязательно будет очень въедливо проверять… Бр-р-р-р… Мордредов Крэбб! И здесь прикрылся!"

Уже у самой двери младший Малфой услышал, как в сердцах, сквозь зубы его отец выплюнул:

— Оценил! Я по достоинству оценил тебя!

— Отец? — остановился и обернулся Драко.

— Это не тебе. Иди, сын. Иди.

Интерлюдия 11

Темноволосый, полноватый и немного неуклюжий юноша в одном небедно обставленном особняке этим вечером все никак не мог заснуть. И это несмотря на то, что прошедший день, или, точнее, сутки, оказались у него ах невероятно какими насыщенными!

"Разговор с Крэббом. Письмо. Тлеющая надежда, мешающая заснуть вчера. Утренний вызов от бабушки. Выворачивающее наизнанку, но зато мгновенное возвращение домой с домовиком, а не долгое, вместе со всеми, на Хогвартс Экспрессе. Яркий костер надежды с каждым новым прочитанным в письме-ответе континентальных лекарей превращающийся в крепостную стену нерушимой уверенности. Быстрое взаимное объяснение и получение руководящих указаний. Первые в жизни переговоры в качестве не просто мальчика-волшебника, а полноправного наследника древнего рода. Первые удачные переговоры… Взрослые…" — Невилл не удержался и в очередной раз погладил свою новую волшебную палочку.

Скупая на похвалы бабушка сегодня была им очень довольна. И, более того, по-настоящему горда. Августа была в настолько хорошем настроении, что Лонгботтом решил рискнуть. Собрав в кулак всю свою решительность и приправив ее каплями выработанной в споре с Крэббом наглости, Невилл попросил в качестве награды за проведенные переговоры новую волшебную палочку. Пришлось проявить настойчивость, но в итоге бабушка… согласилась! Не пришлось даже приводить крэббовы доводы о том, что память об отце (Хотя почему память? Он же еще жив!) может сломаться. И вот, сразу после переговоров они, даже не обедая, вместе сходили к Олливандеру и выбрали самую лучшую на свет волшебную палочку!

"…Тринадцать с половиной дюймов. Вишня и волос единорога. Это очень необычная палочка и подойдет только очень необычному волшебнику. Волос единорога дает пусть не сильную, но самую стойкую магию. Палочки с такой сердцевиной являются самыми преданными из всех и обычно сохраняют сильную привязанность к своему владельцу. Ее заметно труднее выбить в бою или потерять. Однако важно и владельцу палочки с сердцевиной из волоса единорога отвечать своей палочке взаимностью. Держать все время при себе, тщательно ухаживать… Если этого не делать, то такие склонные к меланхолии палочки могут захандрить или даже "умереть". Еще палочки с волосом единорога совершенно не подходят для занятия темной магией.

Вишня — очень сильное дерево, и палочки из нее выходят невероятно мощные. Для восточных мастеров волшебных палочек это самый любимый материал.

Соединение очень сильной древесины и достаточно слабой сердцевины дает неожиданный эффект. Лучше всего ей подойдет волшебник, который пусть не так силен магией, но зато крепок волей. С такой палочкой достаточно непросто совладать, но если хозяину это удастся, то у него не будет вернее и преданнее друга на всю жизнь…" — именно так описывал его новую палочку мастер Олливандер.

"Я смогу! Я буду! — думал Невилл, продолжая разглядывать блестящий в ярком свете свечей артефакт. — И вообще, теперь все будет совсем по-другому. Новая палочка, которая безоговорочно слушается своего хозяина. Родители, которых вылечат, и мы, наконец, заживем настоящей, полной семьей. Эх… Надеюсь, Гарри, хм… преувеличил возрождение Волдеморта. ЗОТИ, это, конечно, хорошо, но лучше бы ограничиться его применением в школьных… стычках. Не хочу воевать…" — думал юноша, отправленный Шляпой на самый воинственный факультет.

А где-то далеко, в гораздо более богатом помещении, его почти полной внешне и внутренне противоположности, он же по совместительству дальний родственник и тоже наследник другого чистокровного рода, аналогично не спалось.

Чувства, обуревающие мальчишку были настолько сильны, что, казалось, если он тотчас же не сделает что-нибудь этакое, то его просто-напросто разорвет изнутри, как цель заклинания "Бомбарда". Драко, чтобы ничего безумного не случилось, был вынужден скорчиться на кровати в позе зародыша и крепко-накрепко обхватить себя рукам за плечи. Также, чего он дома делать крайне не любил, пришлось задернуть шторы, чтобы внезапно зашедший отец или мать не увидели его в таком непотребном состоянии. "А то опять засыплют упреками на недостойное наследника рода поведение. Но… А так ли это на самом деле? Действительно ли я плохой наследник?"

В детстве, началось это еще задолго до Хогвартса, Драко не раз и не два жестко отрывали от игр и сажали за парту. А потом отец, мать или доверенный домовик читали ему лекции по всему тому на свете, что обязательно нужно знать наследнику рода Малфой. Самые важные, интересные и поучительные, но, зачастую, совершенно непонятные ребенку, истории рассказывал, конечно же, сам отец. Чем подкреплял в глазах сына свое реноме великого и всезнающего волшебника.

— Лучшая сделка, это когда ты отдаешь что-то у тебя отсутствующее, взамен получая что-то невероятно тебе нужное.

— Но как такое может быть? — после долгих усиленных дум интересовался маленький Драко. Но на этот, как и на многие другие вопросы получал один и тот же ответ:

— Просто запомни. Понимание придет потом, — говорил ему отец.— Также запомни следующее. То, что для других непозволительная, а поэтому в обязательном порядке наказуемая наглость, для Малфоев — естественное право. Не бойся и не стесняйся обозначить своим то, что считаешь себе нужным, но то, что пока еще тебе не принадлежит. В худшем случае ты просто останешься при своих…

И то, и другое, и третье мальчик не понимал, но прилежно запоминал. И вот наконец наступил тот самый день, когда отдельные, оторванные друг от друга и от ситуации советы отца внезапно сложились в стройную систему.

А начиналось все очень на первый, да и второй тоже, взгляд, весьма и весьма непросто. С допроса. С допроса, на котором никак нельзя сказать отцу правду.

Нет. И до этого Драко невоспитанным простаком не был. Например, отлично понимал, что ложь недопустима. Но и зачем, если правда имеет столько оттенков?! Нужно только подобрать правильные! Поэтому Драко в начале разговора с отцом юлил совершенно привычно.

— Хм. Неплохо… — с уверенностью в голосе говорил абсолютную правду Драко. Правду, потому что: "хуже быть может всегда, а, значит, сейчас все еще достаточно неплохо…"

— Мы с ним договорились без проблем… — "А только с угрозами. Но ведь пустые, ничем не подкрепленные и принципиально нереализуемые угрозы — это не проблемы, не так ли?"

— Он добровольно согласился исполнять мои приказы… — "Пусть пока все, но, подозреваю, только потому, что ему так хочется. Пару раз я специально проверял его. Приказывал сделать то, что делать только по клятве он был совсем не обязан. Но несмотря на это, он все равно это делал, чем раз за разом прокалывался! Кто бы мог подумать, что лекция профессора Флитвика о методиках поиска ошибок в вербальной составляющей может быть применима и в большой политике? Нет. Тут дело не в этом. Крэбб — не дурак. Он намеренно проверяет границы клятвы, не понимая того, что этим самым отлично раскрывается. Все это, конечно же, очень плохо, так как я не могу в полной мере завладеть волей своего вассала, как, например, того же Гойла, но не признаваться же в этом отцу?" — Но ему это не очень понравилось, — "Был в бешенстве и только клятва удерживала его от нападения — это ведь тоже "не понравилось", да?"

Но дальнейший разговор стал одно за другим буквально обрушивать на юношу божественные откровения понимания иосознания.

"Ну-у-у… Тут мне с требованием отца согласиться весьма и весьма просто. Ведь хороших отношений с Крэббом у меня нет и не будет. А ведь я, получается… Стоп. Этого — нет... Этого — нет? Лучшая сделка! Просто согласиться? Наглость…"

И Драко, замирая внутри себя от сладкого ужаса, что отец все знает и лишь проверяет его, бросился торговаться. И, что самое удивительное, у него все получилось! Отец согласился и попросил огласить цену. Младший Малфой, чтобы наконец высказать свою страстную мечту, уже было открыл рот, и… с удивлением закрыл его.

"А чего же мне попросить у отца? Новую метлу? Глупо? Капитанство в квиддичной команде? Я его и так получу. Но тогда, что бы такого запросить? Может… Может… Нет. И это тоже нет. И это… Стоп. Стоп-стоп-стоп! Как же так? Мне, что, получается... ничего не надо?! Родители… Магия… Деньги… Вассалы… Красивая невеста благородного рода… Даже враги! У меня… У меня что, есть… вообще все?" — с крайним удивлением подумал Драко.

Факт, что, оказывается, у него настолько все хорошо; есть все и в превосходной такой степени, что даже мечтать не о чем, оказал невероятно ошеломляющее воздействие на молодого человека. Настолько ошеломляющее, что чисто на автомате, на вбитых в детстве установках, он ответил, что хочет сохранить право выбора на потом. И опять нечаянно угадал. Собственно, именно в этом и есть смысл обучения. Что даже тогда, когда до конца не понимаешь ситуацию, все равно поступаешь правильно, по веками отлично отработанным шаблонам.

Ну и последнее в этот насыщенный впечатлениями день озарение настигло наследника Малфой уже тогда, когда он сидел на кровати и перебирал в памяти недавний разговор.

Прерванная на полпути мысль наконец-то смогла сформулироваться. И окончательно добила и так уже порядком потрескавшиеся оковы самоконтроля Малфоя.

"…хороших отношений нет. А ведь я, получается… А ведь это получается… Что я с самого начала… Этого хотел? То есть, отец… ошибся? А я — нет? Отец ошибся, а я нет? Отец ошибся, а я нет?!!"

Обычно легкое разочарование в оказавшемся мнимым всеведении и всесилии родителей приходит к ребенку в гораздо более позднем возрасте. Но Малфою не повезло. Это случилось задолго до окончания периода взросления, в самый разгар подросткового бунтарства.

"Я не просто Малфой. Я — наследник рода Малфой" — очень часто любил повторять Драко. Но вот что на самом деле означают эти слова, он осознал только сейчас.

"…Придет время, и я буду принимать решения за весь род. Правильные решения. Решения лорда. Но раз я смог поймать отца на явной и недвусмысленной ошибке, не означает, что я уже… готов?"

...Забытым и отброшенным далеко в сторону оказался томик с кажущимися всего еще лишь двадцать минут назад очень интересными проклятиями…

Глава 25. Изысканные блюда магической кухни

Исторически так уж сложилось, что в волшебном мире совсем немного кафе, ресторанов и прочих заведений общепита. Объективных причин тому много. Здесь и не слишком большое количество потенциальных посетителей, к тому же сильно рассеянных географически, что убивает возможность работать от объема. И усиленно пестуемый и магически обоснованный привычный жизненный уклад, который заставляет магов готовить и есть дома. Ну а ярко выраженное социальное неравенство обеспечивает хронический дефицит средств у покупателей в том сегменте, который не прочь бы перехватить хоть что-нибудь…

Таким образом складывается следующая ситуация. Богатые предпочитают питаться в своих манорах и там же проводить приемы. Редкий средний класс готовит для себя сам, а некоторые (о великий Мерлин, какое падение нравов!) посещают рестораны маггловские. Там, в своих старомодных костюмах полувековой, в лучшем случае, давности (то есть тогда, когда у них закончились последние лекции по курсу "Маггловедение") они выбивали скупую слезу ностальгии из метрдотелей старой закалки. Ну или служили бесплатными клоунами для более молодой части немагического населения. А бедные… бедные, как везде и во все времена, едят то, что им с невероятным трудом удается добыть…

Однако, несколько специализированных магами под магов ресторанчиков в Магической Британии все же существует. "Дырявый котел", "Кабанья голова", пара кафешек, чайные… или вот этот вот ресторан на нулевом уровне Министерства. По понятной причине — он был на все Министерство один единственный, какого-то особого имени у него не было. В разговорах он назывался просто: "министерский ресторан". Именно в нем и назначил мне встречу шапочно знакомый лично, но знатно прописанный в каноне маг.

Я приблизился к дверям ресторана, и они автоматически открылись передо мной. "Прям как в обычном современном магловском супермаркете!" — "с восторгом" машинально подумал я. Зашел внутрь и с любопытством огляделся. — "Может быть хоть здесь найдется что-то оригинально-магическое?"

Ожидания оказались обмануты. Планировка ресторана тоже была вполне себе маггловской. Впрочем, это легко можно было объяснить единой функциональностью, естественной и натуральной для таких мест. Барная стойка с рядом высоких стульев перед ней. Их, скорее всего, занимали маги, забегающие на пару минут прямо в рабочее время перехватить стаканчик-другой огневиски. Без отрыва от производства, так сказать. Общий зал — с обычными, чистыми и накрытыми белыми скатертями, но без каких-либо изысков оформления, столиками, за которыми можно было нормально покушать небедным министерским магам. Ну и заметно богаче отделанный коридор справа, ведущий к приватными кабинетами для магов, социальным положением заметно выше.

Несмотря на то, что день был нерабочий, сегодня здесь было достаточно много народу. В основном — маги-мужчины средних лет, обсуждающие какие-то свои проблемы за чашечкой кофе или рюмочкой чего покрепче. Но дела мне до них всех не было, а вот к магу за барной стойкой — как раз наоборот.

— Лорд Крэбб. У меня назначена встреча, — обратился я к чистому и какому-то лощеному бармену. Впрочем, учитывая невысокую плотность магического населения, он вполне мог быть еще и метрдотелем, и даже самим ресторатором.

— Да. "Зеленая комната". Прошу вас. Таззи, — хлопок появившегося домовика, — проводи.

— Следуйте за мной, сэр, — одетый, или, точнее, одетая, в огромную накрахмаленную салфетку, как в тогу, домовая, смешно семеня, пошла по направлению к кабинетам.

Естественно, выбирая, на встречу с кем в первую очередь пойти, никаких кубиков я не бросал и наугад из пачки писем приглашение не тянул. Глупо доверять слепому случаю то, от чего в будущем будет зависеть твоя свобода или даже жизнь. Ну, а принимая во внимание знание будущего и видя среди отправителей эту фамилию, выбора как такового и вовсе не остается. Данный волшебник так или иначе все равно придет к Волдеморту, так что не помочь ли этому яблоку упасть пораньше? Особенно, в свете того, что уже сейчас занимаемый им пост может отвести исходящую от ДМП серьезную угрозу. Мало ли кто и какие издает законы и отдает приказы, если исполнители тихо их саботируют, выполняя "для галочки" или не выполняя вовсе? А поэтому…

— Добрый вечер, мистер Тикнесс, — сказал я холеному магу, в одиночку оккупировавшему вип-кабинет ресторана.

— Добрый вечер, лорд Крэбб. С наступающим праздником.

— И вам того же, — вежливо ответил я и присел в само собой отодвинувшееся от стола очень удобное и мягкое кресло.

— Знаете, я в некотором роде гурман, и поэтому очень сильно люблю наш ресторан, — как и положено, разговор начался очень издалека. — В его меню есть такие блюда, которые сложно попробовать где-нибудь еще в Британии. Позвольте мне вас угостить сегодня. Я взял на себя смелость сделать заказ… — сказал Тикнесс и через накрытый стол вопросительно посмотрел на меня.

Я согласно кивнул и с любопытством стал разглядывать стоящее передо мной изобилие. Правильно расшифровав мой немного растерянный взгляд, Пиус с удовольствием стал рассказывать мне обо всех деликатесах, что поставили на стол "жестоко закрепощенные домовые эльфы".

— Итак, в качестве аперитива советую вам знаменитый "Ростокский Деготь", — и маг указал на небольшую бутылочку, до половины заполненную чем-то сажево-черным. — Настойка, конечно, крепковата, но один глоточек вполне не только можно, но нужно. Для аппетита и лучшего пищеварения, — и Тикнесс буквально вытряс из мерзавчика по несколько капель невероятно густого и тягучего, как смола, напитка в пару узких и высоких, как поставленный вертикально шприц, рюмок.

Удивительно, но с трудом вылезшие из бутылочки капли в прозрачном стекле колыхались совсем по-другому. Как будто и вовсе не в стекле, а… в невесомости.

— Рюмки специальные. Не позволяют ликеру прилипнуть к стенкам. Свойство точно такое же, как у самых лучших зельеварных котлов.

"Мда… В Хогвартсе мы про такие и не слышали… Да и зачем они, если Снейп всегда обеспечит бесплатную рабочую силу?" — подумал я и с некоторым сомнением поднес рюмку к лицу. Запаха алкоголя не было, или же его просто перебивал насыщенный аромат… смолы. Глядя, как лихо опрокинул свой стаканчик Пиус, я мысленно пожал плечами и достал волшебную палочку. Невербально проверил напиток и попавший в зону действия заклинания стол на яд (к сожалению у меня только одна, самая слабая формула пока получалась невербально) и, получив магически ответ "все нормально", резко вбил в себя небольшой глоток конденсированной тьмы.

— О-ы-ых-вв-в-в-уу! — промычал я с широко открытым ртом и выпученными глазами. Ощущения были, будто я хлебанул жидкого азота пополам с расплавленным свинцом. Однако очень быстро, наверное, порция еще даже не успела дойти до желудка, неприятные ощущения в горле исчезли, а едкий прикус плавно сошел на нет, оставив после себя неожиданно приятное послевкусие с легкой ноткой горчинки. И очень, очень сильно захотелось есть.

— Не волнуйтесь. Я не хочу вас отравить, — прокомментировал мою паранойю Тикнесс. — Тем более глупо делать это продуктами, стоимость которых сама по себе дороже..., — Пиус замялся и скомкано закончил, — очень дорогие. Ну что ж... Давайте, лорд Крэбб, воздадим должное трудам повара. Стану Министром, обязательно сманю его к себе, — доверительным шепотом пошутил Тикнесс. — Сегодня у нас в качестве легких закусок маринованные китайские митилиды, соленые руфус лактариус прямо из России — естественные аккумуляторы магии и жизненной силы… Вот редкий сыр из молока единорогов. Говорят, очень способствует… мужеству при близком ночном общении с женщиной. Дальше. Стейк-филе кресцовой… Стоп. — Щелчок пальцами и громкий приказ в пустоту, — Это заменить! Остыло.

— Может быть, можно подогреть? — предложил я. Все сильнее и сильнее разгорающийся огонек аппетита с каждым мгновением превращался во все сжигающий пожар голода. — Я знаю несколько заклинаний…

— Нет-нет-нет! — от такого кощунственного предложения гурман даже экспрессивно подпрыгнул на месте. — Что вы?! Как можно?! Тут все, как с зельями. Допускается только один цикл. Одна попытка. И никаких разогреваний! Тем более — магией! От этого невероятно портится вкус и полезность блюд! Не говоря уже о том, что мясо дракона весьма и весьма специфическое. Его крестцовые мышцы — это вторые по силе во всей туше. Первый раз приготовленные — они нежные, но упругие, а вот повторно подогретые они по мягкости могут проиграть даже носу нюхлера! Так что есть их можно только свежеприготовленными!

— А если холодным? Или запить…

— Ах, — отмахнулся Тикнесс. — Не говорите глупостей. А вот на счет запить… Есть отличное гишпанское красное знаменитых магических виноградников рода Кармона…

К тому времени, когда вошедшим в раж магом перечисление и подробное описание блюд и напитков наконец закончилось, я был готов зубами дробить пустую тарелку или броситься с вполне себе каннибализмическими намерениями на самого Пиуса. В конце концов — вчера был очень тяжелый день, а позавчера я не смог оторваться на Рождественском Пиру в Хогвартсе. К тому же организм у меня — молодой и растущий (кстати, в отличие от канона, за счет сброшенного жира и различных веселых и не очень приключений и Поттера, и Драко, я уже перерос, а сейчас настырно догонял в высоту Гойла), и ему нужно частое, но обильное питание. Наконец Тикнесс заткнулся и предложил перекусить "чем Мерлин послал", и у меня начался праздник живота.

Несмотря на испытываемый мной из-за принятого магического аперитива просто лютый голод, выяснилось, что лепешки, испеченные из какого-то редкого зерна по классическим южноамериканским магическим традициям, ничем не отличались от совершенно обычных, подаваемых в Хогвартсе на каждый третий обед. А пресловутые "руфус лактариус" на поверку оказались обыкновенными рыжиками, которые я обильно собирал еще в бытность свою неоперившимся щеглом. В отцовскую корзинку, которая размером была чуть ли не с меня ростом. Хотя, скорее всего, дело тут не в простоте продуктов, а во мне. Просто я не обладаю тонким и тренированным вкусом и поэтому действительно не понимаю разницу. Как это было у меня в прошлой жизни: с привитым в детстве хорошим вкусом к рыбе, я с удивлением всю последующую жизнь смотрел на то, как люди либо не едят рыбу вообще, либо едят такую, которую мне, хорошо разбирающемуся, даже понюхать противно…

…Чашечка превосходно заваренного крепкого кофе с ложечкой огневиски отлично пошла в качестве дижестива. Все же наелся я так, что пришлось по-тихому расстегнуть не только ремень, но и пуговицу на брюках, а брюхо все равно неприлично выпирало и давило. Хорошо еще, что стол это непотребство от моего собеседника пока закрывал. "Да и плевать!" — подумал я и расстегнул следующую пуговицу.

— … И вы представляете, как был удивлен? — отрабатывая имидж приятного собеседника Пиус продолжал рассказывать мне веселые истории. — Мне попало в руки тут весьма и весьма любопытное письмецо… Лорд Крэбб, не хотите ли ознакомиться?

— А, давайте! — лениво махнул я рукой. В нее по жесту палочки Тикнесса влетел совершенно обычный свиток. Я развернул его, начал читать… и похолодел. Вся нега от только что съеденных отлично приготовленных деликатесов куда-то внезапно исчезла. А приятная сытость обернулось комком льда где-то внизу живота.

— Я не понимаю, почему это письмо адресовано мне, — прочитав несколько первых строчек хрипло сказал я и бросил пергамент на стол. И еле-еле подавил желание сжечь свиток, или хотя бы стереть с него свои отпечатки пальцев.

— Не волнуйтесь, лорд Крэбб, — ответил Тикнесс. — Это не провокация. Отправители этого послания просили передать его вам лично, как говорится, из рук в руки, именно меня.

— Шутите? — напрягся я.

— Отнюдь. Как бы вам получше объяснить…

— Лучше — прямо и начистоту! А то у меня рушится картина мира: сам заместитель начальника Департамента Магического Правопорядка предлагает мне организовать иностранным заключенным побег из самой страшной и надежной тюрьмы мира! Из Азкабана!

— Хорошо, лорд Крэбб. Я буду с вами предельно откровенен. Помните, я вам во время нашей прошлой встречи рассказывал, что Аврорату удалось провести удачную операцию? Заманить и захватить живыми пятерку Гильдии? Сейчас они сидят в Азкабане, но с ними… хм, не все так просто. Дело в том, что Фадж планирует получить за них выкуп, и даже выставил счет, совершенно… несуразный, на мой взгляд. Ведь Гильдия существует только до тех пор, пока сохраняет лицо. Даже сила уже не значит для них столько, сколько традиционно высокая репутация. Заплатив требуемый нами выкуп, а среди требований есть даже политические, они ее потеряют. А это — конец. Для них. Следовательно, они никогда на это не пойдут. Им дешевле будет развязать очередную войну, чем прогнуться под нас. И что бы там ни думал Фадж, жизнь пяти магов, когда на кону возможно стоит само существование Гильдии, не значит ничего. В крайнем случае, уйдут в отставку через яд глава или пара его замов…

— Хм… Что-то не верится мне в такое.

— Я понимаю. Вы два раза выполняли гильдейский контракт. Удачно выполняли. Я отлично помню, как действует на пустой карман появившийся там после расчета гильдейский кошелек с крупной суммой галеонов. Как сейчас помню это волшебное ощущение! Как многие дороги, многие вещи и многие люди становятся… заметно более открытыми и доступными, — с легкой ноткой ностальгической мечтательности в голосе, совсем не уместной здесь и сейчас, произнес Пиус.

— У-у-у? Я правильно вас понял? — удивился я.

— Конечно. Гильдия собирает магов со всего мира, а вы далеко не единственный англичанин, который получил приглашение поработать с ней. Я тоже в молодости, хотя и постарше вас, помотался по миру в составе поисковых отрядов Гильдии. А куда еще податься магу, у которого из личного багажа только чистокровное происхождение, хорошие оценки за ЖАБА и волшебная палочка? У меня мой второй контракт был очень успешным и прибыльным. Настолько, что я не смог побороть себя и остановиться. Вовремя. И спустя некоторое время получил урок на всю жизнь… Урок, что знать свое место и вовремя отойти — невероятно полезный для здоровья и долгой жизни навык, — "весьма так, с намеком прозвучало", — отметил я про себя. — Четвертый контракт раз и навсегда поставил крест на моей работе там. И на здоровье. Наесться мне теперь, увы, невозможно… Но несмотря на то, что на Гильдию я теперь не работаю, иначе, сами понимаете, меня бы ни за что не поставили на такой пост (только влияния чужаков нам на нашем родном острове не хватало!), связей с приятелями я не потерял. Через них руководство Гильдии и вышло на меня с этим предложением. Я отказался. После этого они попросили найти вас, так как на письма вы не отвечаете… Да и встретиться с вами, как оказалось, весьма непростая задача даже для меня. Не подскажете, чем вы так заняты?

— Делами рода… — напрягся я.

— Конечно-конечно. Я так и понял, — с неприкрытой ироний в голосе произнес Пиус. — Я даже слышал слухи, как ее зовут… А вы знаете, что она пережила уже семь мужей?

— Я вам не верю.

— Не верите? В то, что мадам Забини семь раз вдова?

— Не передергивайте. Все вы поняли. Я не верю, что это именно Гильдия. Что в Гильдии все внезапно поглупели? Или не смогли выйти на меня каким-то другим образом, да еще не скрыв от посторонних своего интереса?

— Правильно, что не верите. В Гильдии действительно сидят не идиоты, которые к тому же очень ценят свое время. Согласитесь же, что такой почтальон, как я, сразу снимает множество серьезных вопросов?!

— Но и поднимает их не меньше и не менее серьезных! — парировал я. — Как соотносится преданность стране и должностное преступление?..

— Очень хорошо соотносится. На самом деле, действительно неважно, что письмо принес я. Вместо меня мог быть кто-то от Гильдии. Просто они уже обращались ко мне, так что смысл письма мне и так, и так отлично известен. Даже если вы вслед за мной откажетесь, то они все равно продолжат свои поиски. И, рано или поздно, но найдут того, кто согласится. А даже если и не найдут, то просто совершат что-то такое, что прольет море крови английских магов… В отличии от ура-патриотов вроде древних аристократов, я умею использовать голову по назначению. От сидящих в тюрьме гильдийцев — нашей стране никакой пользы, а одни только неприятности. От пойманных континенталов нужно как можно скорее избавиться. Либо — казнить, либо — отпустить. Но казнить означает повесить на себя жирную черную метку мстительных родичей и коллег по работе убитых, а отпустить — политическая смерть. Поэтому официально на это никто не пойдет. Лучше сохранить свои посты, расплатившись жизнями магов обывателей и Аврората!

— Что-то мне не очень-то и верится в ваши бескорыстно чистые мотивы! Вы меня простите, конечно, но раз уж у нас пошел откровенный разговор… увы, такой вот я мизантроп... Но в чем ваша выгода?

— Вам не откажешь в понимании жизни. Да. Это так. Буду с вами предельно откровенен. Надеюсь, вы это оцените… — Пиус помолчал, явно сомневаясь, но потом все же продолжил. — Дело в том, что, как бы это покорректнее сформулировать, на сегодняшний день моя карьера — застыла. Дальше расти мне просто некуда. Я достиг потолка. И сейчас мадам Боунс, которая всегда весьма и весьма покровительственно ко мне относилась… больше не может мне дать ничего. Кроме, хм… своего поста. С одной стороны Боунс со своей показной, независимой центристской позицией на сегодняшний день удобна слишком многим, чтобы ее сняли в угоду… кому-либо. Однако, если нельзя ее снять другим, то она может уйти и сама. Например, разочаровавшись в своих силах. Или же ее могут попросить из занимаемого кресла не по политическим, а вполне прозаическим причинам. Из-за служебного несоответствия. К слову, такой серьезный прокол, как… массовый побег заключенных из Азкабана, может вполне сподвигнуть мадам Боунс покинуть занимаемую должность. Как я понимаю, у вас такое развитие событий тоже особой изжоги не вызовет? Не после двух судов с обвинителем-Боунс, не так ли?

"Сильно! Очень сильно! Учись, парень! Вот она — политика высшего уровня. Как чужими руками убрать своего покровителя, превратившегося из лестницы в стену, и на этом еще заработать! Это тебе не некромантия! Тут чутье нужно — дай боже! А то, что он поступает как конченая мразота, кусающая руку, взрастившую его… "Совесть политика" — экий оксюморон, однако! М-да… Ну хорошо. Посмотрим…"

— Скажем так, — после длинной паузы осторожно произнес я. — Не соглашаясь, а отстраненной разминки ума ради. Что за это получу я? Все же, несмотря на свою молодость, одного лишь только соображения мести для меня… недостаточно. Да и просто не по карману она мне сейчас... месть.

— Хм… Ну если рассуждать, как вы говорите, отстранено… Помимо благожелательного к вам отношения и достойного вознаграждения от Гильдии, я, когда стану главой ДПМ, смогу… многое. И такой, как я, покровитель, вам не помешает при любом раскладе. Чем бы вы ни планировали заниматься в дальнейшем.

— Где гарантия, что вместо этого я не сяду на их место? — быстро спросил я.

— Ну… Тут достаточно все просто. Во-первых вас подстрахуют сами гильдийцы. Штурмом будете руководить вы, а непосредственно в штурмовом отряде пойдут они. Дураков в гильдии, доверять такое важное задание неопытному магу, как я уже говорил — нет. Во-вторых, соблюдайте одиннадцатую заповедь — не попадайтесь. В-третьих, можете попробовать переложить ответственность с себя на кого-нибудь другого. К примеру, в качестве отвлечения внимания, выпустить одного-двух Упивающихся. Откроете клетки, отведете за угол, заавадите, а тела — сотрете в пепел. Факт их бегства потянет за собой такой хвост шумихи, что всем станет резко не до вас. Проверено Блэком. Тогда повесить все можно будет на как бы возродившегося Того-кого-не-называют, которого сейчас усиленно продвигает Дамблдор. Пусть Фадж ищет темную кошку в темной комнате, которой там нет, вместо того, чтобы заняться проверкой своих… подчиненных.