Диктатор

"Жаль, что у меня только одна такая Долорес: умная, преданная и исполнительная. Вызвать ее из Хогвартса сюда? Нет. Не дело это затыкать все дыры подряд чиновником такого масштаба. Как бы этого мне и ни хотелось… И сколько теперь таких амулетов попало к моим противникам? А ведь дементоры — самый разрекламированный жупел Министерства…" — продолжал в мыслях накручивать себя Министр, отчего общался с окружающими все суше и суше.

Впрочем, его собеседники тоже ситуацию понимали правильно. Сегодня серьезно облажался как Аврорат, так и Отдел Тайн. Поэтому собеседниками они становится как-то не торопились, предпочитая просто молчать и покорно сносить заслуженные разносы.

— Говорите! Ну!

— …

— Ох Мерлин! Я что, все должен за вас делать сам? Лично? Невыразимцы?!

Представитель Отдела Тайн ответил не сразу.

— Ситуация до конца пока еще не ясна…

— Мне плевать на это! — вышел из себя Фадж. — Отвечайте, что произошло?! Как они попали сюда? Чем сделали вот это вот! — кивок на здоровенную выбоину под ногами в стене Азкабана. — И, в конце концов, кто они, эти самые "они"?

— Внешний щит был пробит заклинанием, известным нам как "Поток Мятежных Душ". Ну или его аналогом. Чтобы совершить такое, нужно быть очень опытным шаманом, а также долго и серьезно готовиться. Один бубен из детских костей чего стоит…

— Темная магия? — скривился Фадж.

— Я бы сказал — черная. У нас в стране она запрещена. А такая запрещена уже лет сто как.

— Кто?

— Имеющие знания и навык сотворить "Поток Мятежных Душ" всегда были наперечет. В нашей стране нам известно всего три мага, способных на такое. И это были точно не они, так как за ними ведется пристальное, хм… наблюдение.

— Вы можете стопроцентно за это поручиться?

— Да.

— С чего бы это вы так уверены? — находящийся в плохом настроении Министр продолжал докапываться до совершенно спокойного (и откровенно бесящего Фаджа этим) невыразимца.

— Потому, что двое из них работают на Отдел Тайн, а третий давно уже не покидает своего поместья, где не первое десятилетие сидит под своеобразным домашним арестом.

— А ваши?

— Наши? Один был в командировке за границей, чему есть множество свидетелей. Ну а за второго я могу хоть сейчас поклясться за каждую минуту последних суток!

— То есть?.. — удивленно поднял брови Пий.

— А как вы думаете я смог так быстро опознать ритуал?

Правильный мальчик Перси непроизвольно отшатнулся. В его четко форматированном мировоззрении не находилось места для существования волшебника, который не только не скрывает, что он черный маг, но еще и кичится этим!

— Так… Ладно. Дальше… Что случилось с охраной?

— Дементоры могут быть нейтрализованы одним из трех возможных способов. Это отманивание, испуг и контроль. Судя по тому, что они не выказывают сейчас никакого… неудовольствия и даже, я бы сказал, наоборот, а также не нападают на нас, это был не испуг, как от очень сильного патронуса, и не контроль. Остается именно приманка. Ищите место жертвоприношения маггловского властителя или его родственников…

— Я думаю, что этот вопрос я задам… Так. А что авроры и стражи?

— Погибли в бою. Четверка Стражей, находящаяся здесь после событий прошлого года, связанных с побегом Блэка, вышла из защищенного караульного помещения и была мгновенно уничтожена нападавшими. Трое авроров пытались забаррикадироваться в караулке, но… силы оказались не равны. Четвертый аврор в это время проводил внеплановый обход и прожил немного дольше. Но его нападавшие тоже нашли и… — невыразимец пожал плечами.

— Что говорят свидетели?

— А что они могут сказать? Большая часть узников на этих этажах от регулярных свиданий с дементорами уже сошла с ума. Даже легилименция ничего из их прокисших мозгов не вытащит. А те редкие, кто еще не превратился в овощ, ничего не видели… Нет, видеть-то видели, но кого! Видели Мерлина, видели Волдеморта, видели свою мерзкую мертвую жену, видели вас, Министр, видели авроров, видели Великого Рыбака, ловящего Упивающихся прямо сквозь стены в свою сеть… Выбирайте версию на свой вкус. Единственное, что мы знаем точно, беглецы того, кто пришел за ними, узнали несмотря на носимую им маску. Это, конечно, список подозреваемых суживает, но очень ненамного…

— Еще что-нибудь нашли?

— Да. Нашли обломки волшебной палочки. Черное дерево. Жидкий прах какого-то темномагического существа. С ними работают…

— Прогнозы?

— Палочка, как вы понимаете, работы не старины Олли. И, конечно же, не регистрированная в Министерстве. Узнать, что именно ей колдовали, быть может, мы еще и сможем, а вот установить владельца — точно нет. Слишком мало ей колдовали, чтобы могли появиться отпечатки магии владельца. Скорее всего эта палочка — одноразовая. Подготовлена специально для этого налета и выброшена после операции. Что сразу же говорит как о толщине кошелька нападавших, так и об их профессионализме.

— Мордред! Есть ли вообще шансы получить хоть какую-нибудь более достоверную информацию? Скажем от заключенных вменяемых но, хм… не совсем живых?

Теперь Перси с суеверным ужасом уставился на Фаджа. Услышать не от кого-либо, а от самого Министра слегка завуалированное предложение совершить ужасный некромантский акт!.. Во что верить после такого?

— Семерых погибших авроров сначала расчленили, а потом еще над телами поколдовали так, чтобы поднять их стало уже невозможно. Души и духи, если они были, выпиты дементорами, потому что из соображений безопасности защитный артефакт самоликвидируется, после того, как его хозяин умирает. Тело аврора Смита, единственного погибшего не в караульном помещении, а на этаже заключенных, пострадало еще больше. Голова и часть туловища полностью растворены каким-то очень опасным зельем. Этим же зельем растворена и часть зачарованных тюремных решеток.

— То есть, совсем никак?

— Найдете легендарный Воскрешающий Камень из комплекта Даров Смерти, тогда можете попробовать…

— А хроноворот?

— Слишком поздно… Уже для всего слишком поздно…

В импровизированном совещании повисла пауза. Наконец глубоко ушедший в себя Фадж отмер и произнес:

— С этим понятно. Тогда как вы объясняете это? — и кивок в сторону кратера в стене крепости.

— Тут у меня два варианта, — ответил невыразимец. — Разрушения причинены либо магом-трансфигуратором невероятной силы… Такой великий волшебник у нас в стране только один…

— Понятно, — оскалился Фадж. — Вот оно что… Вот каков твой ответ! Ну что же…

— Вам что-то известно дополнительно? — поинтересовался невыразимец, но Фадж достаточно грубо отбрил его:

— Это вас не касается. Но вы сказали "либо". Какой другой вариант?

— Другой… Другой, это сделано совсем не магическими, а чисто маггловскими средствами. Есть у них такие оружейные системы…

— Магглы? Этого еще только не хватало! — фыркнул Фадж.

— Магглы? Да как эти полуживотные могли найти скрытую от них крепость? — вторил презрительной реплике Министра Тикнесс.

— Я не верю! — подал реплику Персиваль Уизли.

— Это невозможно! Наши щиты безупречны! Иначе бы Статут Секретности… — добавила Боунс.

— Но отец рассказывал, что у магглов…— перебил начальника ДМП Уизли, но Фадж быстро опомнился и в корне задавил зарождающую было свару.

— Тихо! Стоп-стоп. С этим все потом. Дальше. Продолжайте, — последнее было сказано невыразимцу.

— Антиаппарационный щит не снимался и не был пробит. Так что отсюда беглецы улетели. Или уплыли. Следов пока найдено… Место бессилия и дементоры мешают проведению поисковых ритуалов. Да и, по большому счету, бесполезны они…

— Сколько всего было штурмующих?

— Неизвестно. От десяти до пятидесяти. И все это были достаточно сильные маги.

— Что-то еще обнаружили кроме бегства десяти Упивающихся Смертью?

— Да. Во время налета пострадали некоторые заключенные. Часть погибла при взрыве стены, а еще часть — при попытке к бегству. Последние — это содержавшаяся под стражей штурмовая пятерка Гильдии.

— О Мерлин! Еще и это! — застонал Фадж.

— А это точно они? — поинтересовалась Боунс.

— Судя по всему, это именно они. Тела опознаны, хотя и сильно повреждены каким-то огненным заклятием.

— А не могло это быть инсценировкой? Не могли ли они под шумок бежать? Или вообще все это было сделано ради их освобождения? — продолжала допытываться Боунс.

— Нет. Остаточные эманации смерти присутствуют…

— Остальные заключенные на месте? — со вздохом спросил Фадж.

— Мы еще проводим проверку и сличаем узников с их делами. Но пока больше никаких неожиданностей нет.

— Будто бы этих недостаточно, — буркнул Тикнесс но замолчал, придавленный взглядом своей начальницы.

— Знаете, что-то у меня ничего не сходится. Так что… — после долгого, с каждой секундой становящегося только тяжелее и неприятней, молчания Фадж язвительно закончил фразу: — кто-нибудь скажет вашему, надеюсь, уважаемому, Министру, что это такое было и что нам со всем этим делать? У кого есть идеи?

— Я считаю, что это была операция Гильдии, — после раздумий первым высказался невыразимец.

— Почему вы так думаете? И зачем им это?

— Просто потому, что больше некому. Работали точно не наши, это раз. Нет ни у кого из наших фигур таких специалистов. А сбор группы и мы, и Аврорат бы несомненно отследили. Что касается континенталов, например в последнее время сильно обиженных на нас за Турнир французов… Прорыва "Пелены Мерлина" не было. Ну а причины… Тут все просто. Они наемники. Живут с контрактов. Нет найма — нет денег. Нет денег — нет жизни всем… Жизни пяти магов, — равнодушно пожал плечами невыразимец, — не такая уж большая ценность по сравнению с тысячами. Женщинами… Детьми…

— При всем моем уважении, но это бред! А вы учитываете разрушения? А политические последствия от проведения ритуала? — вспыхнул Пий. — Тем более для того, чтобы устранить пятерых заключенных не нужно организовать и громкий налет и пафосный штурм на знаменитую на весь мир тюрьму. Проще удавить в камере или тихо отравить! Как подобраться?.. Купить, в конце концов, можно каждого, вопрос только цены! Она вряд ли она будет выше, чем затраты на штурм! А они пахнут десятками, если сотнями тысяч галеонов! Почему бы не отбросить всякие абсурдные версии с участием магглов, которых здесь быть не может, потому что не может быть в принципе, и поверить в то, что здесь не обошлось без участия одного всем нам хорошо известного мага! Именно ему сейчас выгодно напряжение в обществе!

— А как вы, мистер Тикнесс, — надавила голосом на своего слишком говорливого подчиненного Боунс, — объясните применение сразу двух чудовищных черномагических заклинаний? Дамблдор внезапно стал черным магом?

— Нет. Но я думаю, что у него достаточно связей, чтобы найти подходящих исполнителей…

— Не несите чепухи! — в ее голосе только глухой не услышал бы четкий и недвусмысленный приказ "Замолчи!".

— Хм… Будем считать, что я вас не услышал, мистер Тикнесс, — строго произнес Фадж, и, дождавшись короткой удовлетворенной улыбки Боунс, тут же смягчил свой упрек. — Не услышал в части "купить можно каждого". Дабы не задавать сразу же прямо напрашивающийся вопрос… — со значением произнес Министр. — Однако остальное… Остальное совершенно верно. Гильдия действительно коммерческое предприятие, и если пятерка жизней стоит на пути больших денег, то это совсем не непреодолимое препятствие. Однако, если это "коммерческое предприятие" не хочет "недружественного поглощения", то лезть в политику и замарываться в настолько черной магии они не будут. По крайней мере от своего имени. Еще какие-нибудь версии произошедшего? Может вы, мистер Уизли, что-то можете предложить? Не стесняйтесь…

— Э-м-м… — спорить с вышестоящими Персиваль не умел совершенно. Зато умел отлично выполнять их приказы, через что и оказался на таком невероятном для его возраста и происхождения посту.

— Восхитительно, — раздраженно фыркнула Боунс. — То есть кроме: "Гильдии Наемников, подписавшей себе два смертных приговора, за нападение на государство и за привлечение в дела магов магглов с нарушением Статута" и "Сумасшествие второго человека в Магической Британии, Великого Мага и Верховного Судьи, готового идти на преступление там, где достаточно просто приказать" — идей у вас нет? Тогда уж следует сразу поверить, что Волдеморт воскрес, нанял Гильдию, а те с помощью похищенного у магглов оружия взломали крепостные стены и выпустили Упивающихся! Или же, что гильдийцев из мести убрал, к примеру, ну тот же лорд Дэвис. А Упивающихся "выпустил", на самом деле скормив рыбам, просто чтобы запутать следы. Чем не еще две вполне рабочих версии?

— Мадам Боунс! Давайте самые фантастические версии оставим кому-нибудь вроде Локхарта! — строго отчитал Фадж главу силового департамента своего министрества.

Есть версии реалистичные и фантастичные. А еще есть удобные и не очень. Политика и пропаганда же зачастую руководствуются именно вторым, а не первым обозначенным критерием. Поэтому правители легче озвучат и признают правдой сущий бред, чем то, что наносит урон их планам. Вот версия Боунс была как раз из таких, крайне неудобных для Министра, поэтому ходу ей давать никто не собирался.

— Ладно. Давайте не будем ссориться и немного подумаем. Сдохли гильдийцы, так ничего и не заплатив за свои шкуры, туда им и дорога! Хоть так эта проблема решена. Персиваль, свяжитесь с Гильдией и отправьте им отчет о произошедшем. И проработайте предварительное соглашение по вопросу найма их боевиков. Сейчас как никогда мы нуждаемся в дополнительных верных магах. Пусть их верность и будет куплена за золото. Документы возьмете в архиве.

— Да, господин Министр. А что делать, если они будут настаивать на компенсации?

— А если они будут настаивать, то ткните их носом в их же правила! И пригрозите, что мы на следующей сессии МКМ подымем вопрос об их занятиях черной магией! Вы тоже, мистер Тикнесс… Свяжитесь со своими знакомыми в Гильдии и проясните неформально эту ситуацию. Участвовали ли штурмовики гильдии или нет? Были ли наняты или нет? Ну вы меня понял?

— Но почему я?..

— От хороших воспоминаний молодости так трудно избавиться? — понятливо улыбнулся Фадж.

— Моя преданность принадлежит Министерству Магии! — Тикнесс намек понял правильно.

— Я в ней нисколько не сомневаюсь, Пий, — улыбка покинула губы Фаджа. — Иначе вы бы никогда не стали тем, кем стали, — пристально глядя на заместителя Боунс произнес Фадж. — Но отрицать, что связи у вас остались, вы не будете, не так ли? Я так и думал… Вот и пусть они послужат предмету вашей преданности!

— А что с восстановлением крепости?

— Уизли. Дополнительно возьмете предварительную оценку ущерба и отправитесь к гоблинам. Не соглашайся ни на первую, ни даже на третью цену. А мне придется опять перекраивать бюджет…

Интерлюдия 16

— Мордредов мальчишка! — прошипела леди Лестрейндж и отвернулась от зеркала. — Все из-за него! Вот как? — женщина плюхнулась на кровать, где в ярости стиснула и рванула в сторону лежащее поверх покрывало. — Как мы могли не узнать Его?

Белла в приступе мазохизма очередной раз погрузилась в болезненные воспоминания о вчерашней встрече с воскрешенным Повелителем.

Когда Рудольфус задал свой вопрос, то внушающее шок и трепет лицо абсолютно незнакомого мага в черной мантии на мгновение посетила гримаса растерянности. Беллатрикс даже не успела мысленно обрадоваться тому, как ее муж поставил на место слишком нахального мага, желающего заполучить преданность, принадлежащую Темному Лорду, как все изменилось. Почти мгновенно удивление на лице неизвестного сменилось злобной яростью. Из безгубой щели раздалось шипение парселтанга. Взмах очень знакомой черной волшебной палочки, и все маги ощущают резкий рывок боли в Метках Мрака. Окутавшая их невозможно узнаваемая магия… и крайнее разочарование на лице Повелителя, теперь мгновенно признанного всеми спасенными из тюрьмы.

Конечно, после того, как над случившимся недоразумением все дружно (и немного нервно, да) посмеялись, дальше все было очень хорошо. Восхищенные товарищи по несчастью. Успокоившийся повелитель. Ошеломленный Люциус. Еле сдерживающая слезы радости его жена и младшая сестра Беллатрикс — Нарцисса. Подарки от родственников и Господина: волшебная палочка; одежда; любимые сладости; фрукты; домовой эльф; куча различных лекарств и косметики; зачарованное зеркало, подсказывающее где что не так…

Вот зеркало внезапно и ужалило ее невероятно больно. Ужалило, показав вместо сохранившегося в памяти образа молодой, веселой, пусть и слегка экстравагантной девушки настоящую старуху. Ведь последний взгляд на отражение бросался в восемьдесят первом, когда Беллатрикс только-только исполнилось тридцать — смешной возраст для чистокровной волшебницы...

Однако Беллатрикс сейчас думала совсем не о том, как жестоко Азкабан обошелся с ее красотой. В конце концов магия и косметика творят чудеса… Нет, она думала о том, насколько же сильно они обидели своего Повелителя и как теперь им этот грех искупать.

Кто бы что бы там ни рассказывал, но ни Беллатрикс Блэк, ни, впоследствии, Беллатрикс Лестрейндж никогда не была влюблена в Тома Реддла, известного позднее в качестве Темного Лорда Волдеморта. И уж тем более, никогда они не имели никаких… хм, отношений. Да и вообще, как это в принципе возможно, при магической помолвке, а потом и магической свадьбе? Где за сохранностью приносимых обетов следила не эфемерная у многих совесть, а сама Магия?

Вопрос с отношениями внутри нормальной магической семьи (то есть состоящей только из магов, потому что ни один нормальный волшебник не будет нарочно плодить мерзких полукровок) был далеко не таким простым, каким казался на первый взгляд.

С одной стороны, у древних магических семейств, традиционно озабоченных сохранением и преумножением родовых магических даров и членов рода, отношение к женским изменам было гораздо серьезнее, чем к мужским. В чем-то оправдано: рожает все же именно женщина; в чем-то нет — возможность измены можно магически исключить… Но факт остается фактом. При жестко заключенном магическом брачном контракте, женщина по своему желанию изменить просто не могла. Даже адюльтер становился вещью практически невозможной, а уж забеременеть ублюдком — невозможной абсолютно. В принципе! Кстати, именно из-за давления жестких магических обетов чистокровная ведьма старого рода скорее станет сумасшедшей или "Черной Вдовой", чем куртизанкой-изменщицей.

С другой стороны, как это бывает везде и всегда, когда при реальном равенстве сил одна сторона имеет необоснованно большой перевес в соотношении своих прав и обязанностей над соотношением прав и обязанностей другой, простых и понятных отношений быть не может. Такое формальное, не подкрепленные реальной силой, главенство всегда порождает постоянное желание отстаивать свои интересы. В связи с которым в семейной жизни могут проявиться такие нюансы, как известные даже магглам: "муж — голова, а жена — шея". Магия же поверх этого накладывает и свою специфику. Приворотные и отворотные — для мужа. Ведь как не считается воровством перекладывание своих денег из правого кармана в левый, так не считается нападением или изменой брачной клятве приворот женой своего собственного мужа. Яды и проклятья, обеспечивающие быструю, но чрезвычайно мучительную смерть — для красивых, но глупых соперниц. Ну и правила ведения дома, управления средствами, дрессировки домовых эльфов, этикет и политические расклады… В общем все то, что должна знать и уметь настоящая Хозяйка. Чтобы не только горячие чувства (их могло и не быть вообще), но и холодный разум говорил бы мужу в пользу законной супруги. Что вроде такого: " жены лучше ее, чтобы …, мне не найти."

С третьей, были и есть еще и матриархальные семьи, где положение женщин было прямо противоположным…

С четвертой, даже маги остаются людьми со своими симпатиями и антипатиями. Мало какой женщине понравится, что ее муж гуляет направо и налево. Тем более — волшебнице или ведьме. Так что если мужчина окончательно зарывался, то никакие клятвы не могли спасти его от мести. А там, уж как Магия рассудит.

Итог мог получиться весьма и весьма различный. Могла появиться, например, Надежда Рода: единственный ребенок-сирота, когда глава рода отравлен женой, а ведьма — померла или стала сквибом от нарушения брачного обета. Или же регент-воспитатель при малолетнем наследнике: магия признала нарушение обета со стороны супруга, а убийство — законным воздаянием за нарушение клятвы. Или же, бывало, мужчина внезапно становился вдовцом, когда рука жены не успевала подлить яд до того, как клятва убьет...

Чтобы до таких крайностей дело не доходило, ведь выживание рода всегда было первой и единственной непреложной обязанностью всех его членов, а особенно — главы, в обычных договорах (не считая кабальных, которые заключали с полукровками и ничего не понимающими в магическом мире магглорожденными-обретенными) всегда оговаривались некоторые послабления. После рождения первого ребенка, например. Или через десять лет совместной жизни. Иначе всем этим самым полукровкам и бастардам просто неоткуда было бы взяться.

Против жесткого контроля играл вот еще какой факт. Маги могут жить долго. Очень долго. А прожить вместе несколько веков подряд и ни разу при этом не "сходить на сторону" практически невозможно. Какой бы болезненной для женских, да и мужских тоже, чувств и разума эта истина ни была.

Опять же возможность — это не обязанность. Принудительно "гулять" никто никого не заставляет. Каждому опытному хозяину известно, что самый крепкий поводок — это тот, который иногда немного ослабляешь… Так что зачастую одна только потенциальная возможность "разнообразить супружеские отношения с третьими лицами" делает для крепости уз Гиминея больше, чем самый непреложный в своей жесткости магический обет.

Впрочем, леди Лестрейндж никогда этим не пользовалась. Муж ее полностью устраивал, хотя особо страстной любви у них и не было. Что же касается ее отношения к Темному Лорду — все было гораздо проще и… сложнее.

Если чистокровная молодежь, позже составившая костяк Вальпургиевых Рыцарей, Томом Реддлом восхищалась, то Беллатрикс его просто… боготворила. За слизеринскую хитрость. За по-рейвенкловски острый ум. За хаффлапаффское отношение к тем, кто пошел за ним. За гриффиндорскую храбрость и стойкость в отстаивании своего мнения. За невероятную магическую мощь. За внешность и обаяние, с равной легкостью сводящую с ума и сопливых младшекурсниц, и дряхлых ведьм…

Все эти качества соединялись в одном маге.

Он был превосходен во всем.

Идеалом.

Богом.

В служении своему Повелителю Лестрейнджи были готовы абсолютно на все: грабить, пытать, убивать, а также пожертвовать не только свободой или жизнью, но и самым важным, что только есть на свете: будущим своего рода. Своими детьми. Которых у них пока еще не было. Из-за служения — не было. Но когда будут, то ради Повелителя родители будут готовы на все: в том числе отказаться от них и признать их чьими угодно. Хоть сыном Мерлина, хоть дочерью Дамблдора, лишь бы это принесло пользу Господину.

Что же касается плотской любви… Как такое вообще возможно: низменно возжелать своего Кумира? У Беллы даже за шутливый намек на эту тему одним лишь круциатусом безмозглый насмешник не отделывался. После плотного общения с разгневанной Беллатрикс смерть для идиота становилась не просто привлекательной, но и невероятно желанной. Случались… прецеденты.

А вот сейчас случился другой прецедент. Они, самые верные, готовые отдать жизнь за своего Господина… предали его.

Не узнали.

— Все из-за него! Крэбб! Неужели трудно было сказать, кому служишь? Никаких бы проблем не было!

"А мы бы поверили?" — спросил Беллатрикс внутренний голос, и она, кисло усмехнувшись ответила ему: "Нет... Ему бы мы не поверили."

Воспоминания о побеге все еще жгли ее.

"Конечно, не услышать взрыв, который встряхнул весь Азкабан и завалил практически треть нашей галереи смертников, было невозможно. Как невозможно было не узнать того, кто именно к нам пришел, несмотря на всю его маскировку. Не для полностью оторванных от мира заключенных, уже не первый год сидящих в одиночных камерах. Для нас каждое посещение министра — событие, обсуждаемое потом не одну неделю. А уж новое лицо, появившееся вместе с Фаджем, этим по-хаффлпаффски трусливым дерьмом нюхлера, все заключенные рассмотрели очень внимательно. Обсосали потом каждое движение, каждый шаг, каждый жест, каждую ниточку мантии! Делать-то все равно нам было больше нечего…

В отличие от Рабастана и Рудольфуса я, в явление Крэбба как гонца неких сочувствующих нам сил, абсолютно не поверила. О чем честно сказала этим романтикам, но… Теперь уже не поверили мне. Да, Метка ожила, но причем здесь Крэбб? И что тут такого, что он пытался что-то там криво изобразить на их жестовом языке? Мало ли кто его учил? Тем более так коряво? А вот в интригу погубившего Повелителя Дамблдора — я верила. А если и не его, так кого-нибудь другого, желающего их крови. Врагов на свободе, как бы я ни бравировала тогда перед Фаджем, у нас осталось еще очень много.

Ведь далеко не все согласились переступить через себя, и ради мести стать комнатной собачкой Великого Белого мага. И некоторые из них, если очень нужно, вполне потянули бы налет на Азкабан. Тем более — в складчину. Оставался вопрос: "почему именно сейчас?", но… мало ли какие и когда обеты или клятвы были принесены и теперь настало время быть им исполненными?

"…Одного отрицать было нельзя. Несомненно, в большом мире что-то произошло. Что-то такое, что невидимый манипулятор выкинул на поле шестерку-Крэбба. А что делают с шестерками? Используют по максимуму, а потом от них хладнокровно избавляются!" — как-то так я подумала, узнав в нашем "спасителе" Крэбба.

К сожалению пацан оказался не совсем дураком. Недвусмысленно предупредил, что без него сбежать не получиться. А то я бы его даже убивать не стала, пожертвовав щенку свою камеру… К счастью Крэбба, мы, быстро обменявшись жестами, тогда согласились, что отомстить ему за предательство можно будет и потом. А пока, ради того, чтобы освободиться, лучше его пощадить. Собственно, на это те, кто стояли за Крэббом, видимо и рассчитывали. Правильно рассчитывали, увы, и одно только это говорило о том, что нами занялся кто-то серьезный. Но как я ни пыталась разговорить мальчишку, как ни обзывала, но он, что удивительно, сдержался и не проговорился… А потом стало уже поздно. Для всего..."

Неслабым таким уколом зависти явилось для мадам Лестрейндж торжественное представление их спасителя. На то, что Метки у него на руке не было, они обратили особое внимание еще тогда, на острове. Это однозначно означало либо оборотку, либо кого-то совсем нового. И тот, и другой вариант были по-разному неприятны старому Внутреннему Кругу, но в реальности все оказалось даже хуже! Это действительно оказался сынок Логана. Действительно, он убил своего отца и стал взрослым лордом. И, что самое удивительное, он стал первым личным учеником Повелителя!

Нет. Каждый из Вальпургиевых Рыцарей в той или иной степени был для Темного Лорда учеником и считал Волдеморта своим учителем. Но магического ученика Волдеморт не брал никогда… до сего дня!

"Даже мне Повелитель в свое время, под предлогом скорого замужества, в ученичестве отказал! — еще раз обиженно подумала Беллатрикс. — Хватит об этом! - тут же мысленно одернула она себя. — Сейчас нужно думать совсем о другом. Крэбб, пусть и коряво, но почти победил Живодера… Плюс, если его учил Барти, и принял учеником (после обязательной проверки) Повелитель, то это превращается в очень… серьезную угрозу нашим планам."

Глупо было считать достойно воспитанную леди древней фамилии тупым боевиком (пусть даже в бою по знаниям и силе она стоила сразу двух-трех других), ничего не смыслящим в политике и не имеющим никаких личных интересов. И преданная служба Повелителю совсем не отменяла эти самые интересы, среди которых было желание занять подле него подобающее место. Например, первое. Или второе, после мужа… И как раз с этим теперь были проблемы.

"Мало того, что за проведенное в Азкабане время мы серьезно потеряли во влиянии, так еще и подросло свежее поколение. И Крэбб здесь только первая ласточка! Хорошо еще ушлый Рудольфус сначала, как это и положено старшему, взял на себя все наши долги, а потом еще, пользуюсь неопытностью мальчишки, смог тут же списать целую половину! Но вторую половину долга за освобождение придется отдавать. Обязательно. Ведь это Крэбб предложил нас освободить именно сейчас, нашел исполнителей и лично все исполнил! И именно ему мы теперь должны.

Такие долги лучше не хранить. Отдавать как можно раньше, ибо они имеют свойство обрастать процентами. Как жаль, что мальчишка еще не обзавелся детьми. Отдавать долги младенцу было бы гораздо проще…

Ладно. Как бы мне ни было это неприятно, но… я выполню волю Господина. После того, как восстановлюсь, я займусь обучением Крэбба дуэлингу. А потом… Потом нужно совершить нечто такое, что повергнет всех старых и новых предателей и трусов в прах! Вот только что?.. Что нужно такого совершить для этого? Хотя… Есть же скользкий муженек младшей сестренки. Быть может он чего-нибудь предложит?.."

Глава 32. Защита "мертвой рукой"

Пум… Пум… Пум… Именно такой вот глухой звук издает дверной косяк, когда с ним соприкасается голова одного потерявшего всякие края мага.

— Как?! — вопрошал я пустоту своего поместья. — Вот как я смог совершить такое? — Бум! В очередной раз я ударил лбом дерево и тут же окрысился на неодобрительно наблюдавших за этим портреты. — А вы что пялитесь? Свалите нахрен!

Портреты что-то возмущенно зароптали, но я не обратил на это никакого внимания. Потому, что в голове продолжал набатом бить голос разгневанной совести.

"Кто? Кто тебе дал право решать: кому жить, а кому умереть? Причем по такой мелкой причине, как неуслаждение твоего пристрастного взора? Не все ли тебе равно, как именно они живут? Что едят, что пьют, и какая у них культура? Или ее отсутствие? Они тебе совершенно чужие люди! Не нравится — или помоги, или, если уж такой слабак и трус, просто, в конце концов, отвернись! А если твоя культура кого-то не устраивает, ты тоже покорно подставишь горло? Ах нет? Двойные стандарты? А как же твое чувство справедливости, которым ты так всегда кичился? И которое всегда было твоим поводырем? А?" — безжалостно била по самому больному месту совесть.

"Вот именно, совершенно чужие! — на монолог откликнулся внутренний голос, который к оценке ситуации всегда подходил максимально спокойно и… отстраненно. — Кто отнял у тебя право поступать так, как выгодно именно тебе, а не следуя какому-то в древности придуманному правилу? Которое сейчас может быть полностью исчерпало себя? "Старые истины всегда стары, но не всегда истинны", помнишь такое? Почему ты считаешь обязанным себя признавать примат чужих желаний над желаниями своими? И поступят ли по отношению к тебе аналогичным образом окружающие тебя люди? И поступали ли они так до этого?"

— Заткнулись оба! — крикнул я на оба внутренних голоса и, сморщившись, потер виски. Мало мне их шепота и советов, так теперь они еще ссорятся! И без них от всего произошедшего у меня в мозгах каша, так они их еще и как миксером взбивают! Так недолго и крышей поехать капитально…

Что именно произошло, я, похоже, догадался. "Как алкоголь не приносит, а всего лишь занимает у будущего хорошее настроение, так и Феликс Фелицис всего лишь перераспределяет отмеренную выпившему удачу. Но зато эффект этот проявляется во всех спектрах деятельности использовавшего допинг. Начиная от удачно выпавших игральных костей и до неожиданно эффективных действий (и мыслей) самого мага. В том числе и таких, на которые в нормальном состоянии человек не пойдет ни в коем случае. И именно поэтому я, слегка сведенный с ума, и сотворил…"

— А в Тайной комнате ты тоже пил Феликс фелицис? — перебив мои оправдания, вкрадчиво спросила совесть. — Тогда, когда твой разлюбезный Крауч сжигал ребенка? А? — И со всей яростью истового в своей вере фанатика-инквизитора обрушилась на меня с обличениями. Увы, ничуть не предвзятыми. — Не лги себе! Трус! Слабак!

— С другой стороны, что уж теперь страдать? — рассудительно произнес внутренний голос. — Фарш невозможно прокрутить назад. И мясо из котлет не восстановишь… — капелька цинизма, я его люблю, но здесь и сейчас меня от него передернуло. — Так что лучше быть оптимистом и найти что-нибудь хорошее даже в такой сложной ситуации…

— Например?

— Например, в следующий раз у тебя все пройдет проще. Не будет настолько сильных моральных терзаний…

— В следующий раз?!! В следующий, мать твою, раз?!! — на весь дом завопил я.

— А чего ты хотел? Ты сам выбрал Путь. Ты сам выбрал сторону. Да, стелют на ней ой как не мягко, но зато и не ограничен ты ничем. Ни магическими приемами, ни обязательствами дружбы, ни моралью, ни, ради чего все и затевалось, тем уровнем, которого сможешь достичь… А за такую свободу во все времена приходилось платить по совсем особому прайсу!

Увы мне, но это было именно так. Все эти пожимания ручек и уважительные похлопывания по плечу от вызволенных из тюрьмы, и долг от Лестрейджа, и даже полученная согласно приказу Темного Лорда в наставницы дуэлинга сама Беллатрикс Лестрейндж, все это, к моему глубокому сожалению, оплачено грязью, в которой я по своей собственной воле решил изваляться. А если вспомнить, какой был "веселый" беспредельщик Барти, которых благодаря мне у Волдеморта теперь стало девять, то грязи в будущем мне еще придется вдоволь похлебать… Полной ложкой!

Кстати, несмотря на все реверансы, резкое изменение отношения к себе я почувствовал практически моментально. Уже на следующий день меня… выгнали в школу! Дескать: "мы займемся серьезными делами, а ты, малыш, отправляйся-ка в Хогвартс. Нечего прогуливать уроки! И не забудь про поставленные тебе задачи…" Не то чтобы я так жаждал поучаствовать в этих самых делах, отдающих трупным запашком, но… сама постановка вопроса! "Мавр сделал свое дело, мавр может валить нахрен!" Такое было весьма обидно услышать после всего того, что я для них сделал.

Хотя… Ничего удивительного в этом, если задуматься, не было. Это пока у Волдеморта кроме нас с Хвостом (всякие другие полупредатели не в счет) не было никого, кому бы он мог доверять, пусть и с некими оговорками, но практически без остатка (мою память, например, несмотря на принесенную ученическую клятву, Темный Лорд проглядывал регулярно), нам был определенный почет и уважение. Теперь же со мной разговор пошел совсем другой… Я и молодой, и неопытный, и вообще без Метки…

Петтигрю, впрочем, тоже прилетело. Ближний круг в весьма грубых и понятных выражениях доходчиво указал Питеру, у какого туалета тому место. А Волдеморт это проигнорировал, то есть, читай, согласился. Вот она — награда за преданность. И, кстати, и мне урок на будущее.

— Такие вот пирожки с котятами, — отлип я лбом от косяка, и пошел в сторону кабинета. — Их ешь, а они мяукают.

Сев в кресло, я тяжело вздохнул и стиснул голову между локтями. Откинулся назад и, покачивая головой, задумался над очень серьезной проблемой.

Прежде чем отправиться в Хогвартс и заняться там чужими (задания "прощупать" Поттера Волдеморт не только не отменил, но и дополнительно подчеркнул его обязательность) и личными (как там мои "боевики" поживают, тренируются?) делами, нужно было закончить эпопею с Азкабаном. А именно — рассчитаться по долгам с Тикнессом.

Подбив баланс, я выяснил, что остаток от переданной мне Гильдей суммы составил триста галеонов. Всего или целых, это кому и как посмотреть. Каким-нибудь беднякам — о-го-го сколько, а Тикнессу с его-то аппетитами, насколько я понимаю, этого даже на чашечку кофе не хватит.

Я, конечно, со всех сторон оказался в плюсе: и долг Лестрейнджа, и хошь не хошь, а соответствующее отношение со стороны Внутреннего Круга (и не только тех, кого освободил), и деньги… Вот только как все это объяснить Тикнессу? Я бы на его месте посчитал шестьдесят галеонов (из начальных пяти тысяч) откровенным кидаловом и грубой издевкой. А когда кидают… Мало мне Боунс, так теперь еще и разругаться с ее замом? Чтобы окончательно и бесповоротно восстановить против себя глав местных силовиков?

Определенно, нужно кинуть ему какую-то сладкую "кость". И я даже знаю, какую именно. Но помимо "кости", нужно еще и дожить до счастливого момента "кидания"! Вполне возможно, со мной и разговаривать не станут, а сразу…

Не-е-ет. Так дело не пойдет. Несмотря на то, что надеяться постоянно хочется на лучшее, исходить следует из данной нам в ощущениях реальности. А она уже который год подряд учит меня, что если что-то может пойти плохо, то оно обязательно пойдет плохо. Если кто-то хотя бы теоретически может что-нибудь с меня поиметь, то он обязательно это захочет. Более того, обязательно приложит все усилия, чтобы поставить меня в позу пьющего оленя. Плюс откат от Зелья удачи. А раз так, то подстелить соломки — это не паранойя, а нормальная предусмотрительность.

— Хм… Почему бы и нет? Опасно? Но выхода другого я пока не вижу. Оттягивать разговор? Нет — это роспись в кидалове… Так что… Да. Именно так и поступлю… Но для начала нужно кое в чем убедиться у гоблинов в Гринготтсе… — проговорил я в потолок своего манора. — Лотта! Принеси-ка мне вот что…

"И снова здравствуй, министерское кафе" — подумал я, спокойно заходя в объятый интимным полумраком общий зал. Как и в прошлый раз здесь сидело несколько магов, которые делали вид, что просто отдыхают. На самом же деле они внимательно следили за окружающим пространством, ограждая Тикнесса от всяких неприятных неожиданностей… Вот только в отличие от прошлого раза теперь в кабинет меня просто так не пустили. Когда четверо магов взяли меня в коробочку и, держа волшебные палочки на виду, сопроводили меня до двери, можно же назвать такое "ввели под конвоем"? Причем двое остались за дверью, а двое зашли за мной и встали около двери.

Естественно, на столе теперь никаких разносолов не было. Небольшие чашечки с чаем и бисквиты — вот и все угощение. Да и стул мой стоял так, чтобы двух стоящих у меня за спиной магов я видеть не мог.

"Азы прессинга. Их все знают." — подумал я.

Сев на стул, я увидел, что немного ошибся. Чашечка была одна, для Тикнесса, а мне — не положено. И маги встали так, что прислушавшись я мог расслышать их дыхание. В общем, маг заранее выказывает мне свое крайнее неудовольствие и создает конструктивную обстановку для переговоров.

Тикнесс в ответ на мое приветствие промолчал. Но и я в ответ никак не прореагировал. Так и сидели друг напротив друга в давящем молчании. Ждали, кто сломается первым.

"Хм-м… — думал я, глядя на пьющего чай мага. — "Нет постоянных друзей, есть постоянные интересы" и похожая по смыслу "Ничего личного — только бизнес". Именно по ним уже давным-давно живут "самые цивилизованные" люди и страны. Вот только помимо примитивного "кину друзей тогда, когда мне это станет выгодно", первая максима имеет и второй, более глубокий смысл. "Нет постоянных друзей" так же означает, что нет и постоянных врагов! Сегодняшний смертельный враг завтра может оказаться уже партнером. Ну или хотя бы врагом другому моему врагу, то есть — пусть и временным, но союзником. Поэтому гнобить до конца — глупо. Максимально выгодно для себя ослабить — да, но уничтожать…

Как бы неприятна ни была истина, но ориентируясь именно на такие фразы сейчас живут все успешные игроки. А всех остальных, с их бывшими когда-то невероятно актуальными: "Честью, Совестью, Правдой" — выбили как мамонтов. Или добивают.

Я, как и большинство моих соотечественников, так жить не могу. Отсталый я. Воспитан совсем в другом мировоззрении. Друг это друг, для него последнюю рубаху с себя снимешь, а враг — это враг, навсегда. Никакого примирения и прощения! Насмерть! Но, с волками жить — по-волчьи выть, так что будем учиться… Смирять себя и ставить чувства после разума.

Тикнесс абсолютно точно (вон, как с Боунс он собирается поступить) работает именно по такому алгоритму. А раз так, то если я буду ему выгоден, он не затаит на меня зла за то, что произошло. Тем более ничего особенного, что задевало бы лично его, и не произошло. Именно поэтому я сейчас совершенно спокоен. Нужно только не ошибиться и в процессе объяснения правильно расставить акценты. Тем более, ничем особым я теперь, после посещения Гринготтса не рискую. В худшем случае, будет состояние вооруженного перемирия…"

Чтобы начать разговор, о встрече просил все же отнюдь не мой собеседник, я засунул руку в карман и… тут же замер, почувствовав упершиеся в затылок и плечо кончики волшебных палочек охраны. Не прерывая движения, а только сделав его как можно более медленным и плавным, я молча достал мешочек с монетами и аккуратно положил его на край стола. Убрал руку.

Над кошельком по очереди поводили волшебными палочками оба охранника, а потом и сам зам главы департамента магического правопорядка.

— Шестьдесят галеонов? — удивился Тикнесс. — Вы издеваетесь, лорд Крэбб?

— Ваша доля. Двадцать процентов… Мне тоже не Мерлин сколько осталось.

— Вы… Вы… Вы вообще соображаете, что вы натворили? — привстал с кресла и закричал на меня Тикнесс. — Шестьдесят галеонов? Да засунь их себе в задницу! Отвечай, ты, надеюсь, убил их?

— Нет.

— О Мерлин! Отвечай, где они сейчас?

— Я не знаю…

— Ты не знаешь?.. Да ты понимаешь, что благодаря тебе все Министерство сейчас стоит на ушах? Отдел Тайн, Ударный отряд, Стража, Патруль, Аврорат — все они сейчас не спят ночами, и ищут отпущенных тобой убийц!!!

— Тише, тише… — попытался успокоить я разошедшегося Тикнесса. — Разве не о таком мы с вами договаривались тогда?

— Нет! О таком мы не договаривались!

— Жаль… Но я понял все совсем по-другому…

— Похоже, мистер Крэбб, вы ничего не поняли! Вы понимаете, что совершили налет на тюрьму, выпустили смертельно опасных преступников и теперь не хотите сотрудничать со следствием! Ты понимаешь, к чему это тебя ведет?

— Хм… А доказательства?

— Вот, — в мою сторону полетел флакончик с воспоминаниями. Полюбопытствуйте на досуге, если он у вас, конечно же, будет.

— Что это?

— Это воспоминания о нашем разговоре. Одних только их в качестве доказательства вашей вины достаточно, чтобы никакого долгого разбирательства не потребовалось. Более того, мне даже делать ничего особого не нужно, ибо я и есть Закон — заместитель главы Департамента Магического Правопорядка! А Боунс только рада будет, что на вас нашелся такой роскошный крючок!

— И вы тем самым нарушите заключенный обет? Лавры Предателей крови, и это только при самом удачном раскладе, вас настолько прельщают?

— Ничуть. Это не мои воспоминания, поэтому я ничего не нарушаю! Более того, они отредактированы так, чтобы ни моего лица, ни лица того, кто делал запись, видно не было. Да и реплики кое-какие подтерты. Для суда, чтобы упечь вас в Азкабан на пожизненное, больше никаких доказательств не нужно!

Я с удовлетворением пальчиком покатал флакончик по столу и легонько улыбнулся. "Приятно верно просчитывать ситуацию и на чужой козырь выкладывать свой…"

— Занятно-занятно… Да. Как-нибудь посмотрю. А так — верю вам на слово.

— Вы не удивлены? — моя реакция оказалась для Тикнесса совсем непонятной. Вместо страха или хотя бы решимости — улыбка. "Не сошел ли парень с ума от страха?" — наверное подумал он.

— М-м-м, решением да, а самим фактом — нет. Чего-то такого я и ожидал.

— А раз так, то тогда, для начала, я хочу узнать суть ваших договоренностей с Фаджем. А также то, что он от вас требовал. Ну и где скрываются беглецы… Думаю, что их поимка очень неплохо скажется на моей карьере!

— Хм… Высоко метите…

— Это не ваше дело. И об этом вам следует молчать, если не хотите оказаться в Азкабане или в безымянной могиле! Итак, ваш ответ?

— Знаете, я тут совсем недавно обнаружил весьма любопытный факт. Представляете, оказывается ячейка в банке, доступ к которой есть только у тебя, с точки зрения магии не считается чем-то публичным…

Непонимание промелькнуло в глазах Тикнесса. Но оно быстро сменилось яростью.

— Ты разочаровал меня, — сел и махнул рукой маг. И тут же снова вскочил и заорал: — мы сейчас обсуждаем важные вопросы, Крэбб! Жизненно важные! Для вас! — хлопнул ладонью по столу Тикнесс. Настолько буйное и хамское поведение всегда спокойного и чопорного мага показывало, как на самом деле Пиус взбешен сложившейся ситуацией. — Или до тебя еще не дошло, что я не шучу и что никто и ничто не спасет тебя здесь и сейчас? — давление палочек на затылок и плечо усилилось. — Нужно более весомое доказательство серьезности? Быть может, круциатус прочистит тебе мозги? Альфред!

Повинуясь приказу один из охранников ткнул меня палочкой в спину.

— Готов? Я люблю мучить и маленьких, и лордов. А ты прямо два в одном, мальчик! — прошептал мне на ухо голос мага.

— Кх-м. Секундочку, если можно, мистер Тикнесс. Пока вы еще не сотворили ничего непоправимого, быть может все же дослушаете меня? — Жест, и голос за спиной не произносит привычное "Круцио", и на меня не накатывает волна боли. — Это не займет много времени. Ведь это и в ваших интересах…

— Ну, поторопись!

— Знаете, есть такое русское выражение: "mertvie srumju ne imjut". Это означает, что с мертвеца нет никакого спроса и никакого урона чести. Смерть закрывает все долги…

"Эх! Если бы в мире магии было бы так же!" — параллельно этому с грустью подумал я.

— Причем здесь это? — недоуменно спросил Тикнесс.

— А при том. После того, как мы заключили обет, я, в качестве легкой разминки ума, спросил себя: "Как бы я вывернулся из этой ситуации?" Причем задача ставилась не столько разозлить вас, сколько защитить меня. Не более. И, представляете, я такой способ нашел. Оказывается, если никому ничего не говорить, но вспоминать о произошедшем — обет не нарушается. Если слить воспоминания и никому не давать флакончик с ними, обет тоже не нарушается. Если флакончик выпустить из рук и положить на стол перед собой, обет тоже не нарушается. И если отодвинуть на дальний край стола — тоже. Если поместить флакончик в сильно защищенный сейф, к которому запретить доступ всем, кроме себя, обет не нарушается. Но уже, если судить по неприятным ощущениям в руке, по самому краю — ибо это еще не распространение воспоминаний, но возможность оного.

Тикнесс подобрался. Он начал догадываться, о чем я говорю. И эта догадка ему очень не понравилась.

— Оказывается, это действует, — продолжил я объяснение, — и на сейф в Гринготтсе.

Заклятый на крови так, что только я могу открыть его. Либо он откроется после того, как я умру. Гоблинам — даже делать ничего не надо — чары сами спадут. Понимаете, в чем тонкость? Если я буду мертв, то как я смогу нарушить непреложный обет? Я и не нарушу его, когда обнаружив открывшийся сейф гоблины, согласно моему завещанию, разошлют копии воспоминаний: Рите Скиттер, Фаджу, Боунс и… Дамблдору. Мне даже любопытно, кто именно выпьет из вас крови больше других трех? Все они в этом похлеще любого вампира…

— Есть много вариантов намного более страшных, чем смерть! — начал было хорохориться Тикнесс, но я видел, как сильно я достал его. Страх… Страх потерять все, вот что было в глазах у мага!

— Поэтому я заключил магический контракт, по которому ни я, ни кто либо еще по моей воле, ни в коем случае не может прикоснуться к хранящемуся в запертом сейфе. А чары сами по себе спадут в течение ближайшей… недели. Так что если я не приду в банк через неделю, то совам придется поработать! А потом, после обновления чар, и еще неделю… Понимаете механику?

— Да, — скривился Тикнесс. — Шантаж…

— Какой шантаж? Право слово, о чем вы? Просто небольшая страховка против всяких неприятных неожиданностей. Вы уж позаботьтесь, чтобы какие-нибудь неизвестные личности не похитили или не убили меня… Как я и говорил, это и в ваших интересах…

— Даже если все пойдет как задумано… Это все равно будет всего лишь слово против слова. Ваше слово, мертвеца, против моего, живого и с доказательствами, — пытался продолжить игру Тикнесс, но я не собирался оставлять ему ни единого шанса.

— Да-да. Вы правы. Я даже уверен, что там, — я кивнул на флакончик с воспоминаниями, — наверняка все достаточно хорошо, чтобы выдержать поверхностную экспертизу. Которую, к тому же, будете проводить именно вы. Но если я предоставлю свой вариант на всеобщее обозрение, то это будет уже совершенно не важно. Даже если вы и выиграете суд формально, реально, и вы это не хуже меня понимаете, все равно останется сомнение у всех тех, кто упомянут в том разговоре. И с вас обязательно спросят… А поклясться в том, что там все вранье, вам будет… трудно.

Пиус надолго замолчал. Задумался.

— Я вас недооценил, лорд Крэбб, — наконец отмер он и уважительно склонил голову в легком поклоне-признании. Легкий взмах рукой, повинуясь которому за спиной слышатся шаги и хлопает дверь. — Приятно иметь дело с умным человеком.

"Вот и снова я лорд, а не мальчишка. И снова меня заливают елеем, пытаясь загладить произошедшее. Что ж, работаем дальше…"

— Итак. Ваш ответ? — "Хотя он и так уже понятен..."

— Я согласен. Но где гарантия, что вы не используете этот компромат в других целях?

Я в удивлении наклонил голову вбок и укоряющее дернул краем рта.

— Да. Согласен. Глупый вопрос. Что ж… Тогда не буду вас задерживать, — встал из кресла и, прощаясь, протянул мне руку маг. Я ее пожал и… сел обратно, поудобнее устраиваясь на стуле.

— Хм… А тут поят чем-нибудь? В прошлый раз, помню, был отличный чай… — намекнул я. И отвечая на вопросительно поднятые брови Тикнесса я добавил. — Позвольте мне украсть у вас еще несколько минут. Я думаю, мы еще не закончили. — "Нахрен мне активный недоброжелатель? Вдруг что-нибудь придумает и вывернется? Не-е-ет. Будем делать из него друга…"

Тикнесс взмахнул своей волшебной палочкой. Вскоре официант принес чай и бисквиты. Некоторое время мы спокойно пили, перебрасываясь ничего не значащими репликами. Наконец и Тикнесса, и моя чашечки повторно опустели (нравится мне этот сорт, нужно будет прикупить домой), и мой собеседник намекающее громко поставил свою на блюдце. Нужно было начинать серьезный разговор.

— Хр-р-м, — прочистил я горло. — Итак, возвращаемся к нашим с вами делам… Я отлично понимаю, что и вы, и я не рассчитывали получить ощутимую прибыль от этого штурма. В денежном виде, я имею в виду. Наша польза от произошедшего должна была заключаться в другом: в некой политической напряженности, из которой вы смогли бы извлечь аппаратную пользу. И на первый взгляд все случившееся для нас неприятно, но… Давайте посмотрим, так ли это на самом деле?

Да. Беглецы, несомненно, серьезный раздражающий фактор. Да, сидеть спокойно они вряд ли будут. Да, ожидаются частые претензии к руководству департамента магического правопорядка. Да, ожидаются сложные времена, но… Но! Любой кризис — это не только проблемы, но и возможности. Шанс. И чем сильнее кризис, тем большим может оказаться выигрыш. Когда еще вы сможете добиться чего-то такого, о чем в обычных условиях можно и не мечтать? Тем более амбиции у вас есть, не так ли?

— Не поясните?

— Почему бы следующему Министру Магии, ну или его преемнику, не иметь фамилии Тикнесс? Я думаю, в таком случае он будет весьма… приязненно относиться к некоему лорду Крэббу?

— Хм, — усмехнулся Тикнесс и с явной насмешкой в голосе произнес. — Если некий лорд Крэбб имеет возможность возводить на "трон" министров, то почему он сам не станет им? Что-то до лорда Малфоя, Дэвиса, Крестона или Макфиахре вы не дотягиваете. Во всяком случае, пока.

— Увы… Я никогда не видел себя первым. Вот вторым — очень может быть, — совершенно серьезно, без тени улыбки в голосе ответил я. И это было правдой — Однако, я, как бы это ни было удивительно, несмотря на всю свою кажущуюся политическую "легкость" имею несколько очень серьезных должников… Теперь имею должников. Что-то около десяти… — с очевидным намеком на сложившуюся ситуацию усмехнулся я.

— Хм… — улыбка пропала с лица Тикнесса. — Хорошо. Дальше?

— Боунс несомненно будет искать беглецов. А беглецы, несомненно, будут сопротивляться поимке. А сопротивляющихся поимке взять живьем или хотя бы устранить гораздо сложнее. Это не шелупонь из Лютного, которую можно трясти, как яблоню. Ведь, одно дело искать беглецов, а другое дело — найти их. Сильных темных магов… Бывших долгое время самым страшным пугалом для обывателей, а теперь еще и потерявших последние мозги в Азкабане… Поэтому и Стража, и Ударный отряд, и даже Аврорат, сколько бы им ни приказывали, столько такие приказы будут саботировать. А это соответствующая реакции обывателей. И недовольство Фаджа…

— Об этом мы говорили в прошлый раз. Что именно вы предлагаете сейчас?

— Как вы догадываетесь, хм… просьбу в "устранении неугодного" такие маги исполнят с большим желанием, чем, например, исследование артефакта. Или обучению бытовым заклинаниям. А у вас есть несколько кресел, которые вы последовательно хотели бы занять… Вы меня понимаете?

— Понимаю… — после долгой паузы кивнул Тикнесс. — И… когда?

"Как здорово знать будущее! Эта стерва доживет только до лета… Хотя… Там видно будет. Может быть, ее удастся спасти… Подумаю еще…"

— Не прямо сейчас… Позже… Кстати, они — еще одна линия моей если не защиты, то мести. Долг есть долг…

— Сколько вам лет, лорд Крэбб? Вы предлагаете такие вещи…

"Черт! Этого еще не хватало!"

— Хм… Раннее взросление, сами видите, как сказывается… Не об этом сейчас речь. Мы договорились?

— Цена?

— Назову позже. Перед или после… операции.

— Хорошо… Мы договорились, — согласно кивнул Тикнесс, и мы скрепили договор крепким рукопожатием.

"Хм… — подумал я, выходя из ресторана. — Однако откат Феликс Фелицис я спарировал удачно. Интересно, будет ли следующий? Неважно! Я готов!"

Глава 33. Будни межфакультетской дружбы

Неприятная ситуация с Тикнессом, сложившаяся именно таким образом в большей части совсем не по моей вине, тем не менее оказалась весьма и весьма поучительной. Раньше я, помня про писанную реками крови ее величество Осторожность, старался воздерживаться от планов, где риск был… да просто был. Однако подход, что можно не только изо всех сил избегать последствий, а заранее принять меры против них (или вообще с этого начать), стал для меня настоящим откровением. Все же: "я никогда не буду этого делать, потому что в случае провала возможны просто кошмарные проблемы", "сделать все возможное, чтобы план увенчался успехом и таким образом, чтобы не было никаких проблем" и "после того, как план увенчается или не увенчается успехом, обязательную ответку парировать тем-то и тем-то" — это три совершенно разных подхода к стратегическому планированию.

"Эх! Это ж сколько всего не сделано?! Это сколько ж возможностей упущено?! Хотя… Если подумать, то какие такие возможности я упустил? Ведь, как ни крути, а намерение парировать последствия подразумевает физическую возможность сделать это. А если таких возможностей нет… Стоп. Стоп-стоп-стоп. Про это потом. А сейчас — вот хоть убей, но не верю я в такое совпадение! Кто же меня сдал?" — подумал я, когда вечером следующего после министерского приема дня подошел ко входу в Хогвартс. Подошел, чтобы увидеть стоящих около главных ворот Драко Малфоя и пару его приятелей-слизеринцев: Гойла и Забини. В то, что белобрысый хорек просто так решил подпирать дверной косяк, мне почему-то не верится.

— Вечер добрый, Малфой, Гойл, Забини, — поздоровался я.

— Привет! — радостно махнул мне рукой Гойл.

— Да, — с кислой рожей чуть наклонил голову Забини.

— Здравствуйте, сквайр Крэбб, — исходя из выбранной формы обращения, Драко сейчас намекал, что говорит со мной не как сокурсник, приятель или равный с равным, а как господин со своим вассалом. — Нам срочно следует кое-что обсудить. Прошу вас, пройдемте со мной…

"Просит он… Как будто это просто просьба, а не самый настоящий приказ! Еще так и просится добавить: "Куда надо!". Важный-то какой!" — подумал я. Однако с укольчиком боли от обета не поспоришь, поэтому я, соглашаясь, кивнул головой, и мы вчетвером отправились в замок. Поговорить…

Но ушли мы совсем недалеко, ибо буквально за вторым же поворотом коридора нас ждали.

Поттер, Финниган (разве они не в ссоре?), Шестой Уизли, Томас, по паре каких-то парней с Гриффиндора и Рейвенкло курсом помладше (по именам и краткое на них резюме я, конечно же, знаю, но особого интереса они для меня не представляют)… Итого восемь человек против нас четверых. Это так по-гриффиндорски храбро! И как назло, Малфой, желая приватного разговора (расспросить про обожаемую тетушку хочет?), завел нас в коридор, которым мало кто ходит, поэтому помощи ждать было глупо. Если гриффиндорцы нападут — придется драться так, как есть. Ох и наваляют же слизеринцам!

"Впрочем… Ужин закончился, детишки гуляют… Быть может, все еще обойде… Ан нет…"

— Что, хорек, забравшиеся воры украли любимую расческу? И теперь ты у лысого Крэбба пытаешься ее стянуть? — застрельщик-Уизли начал обязательную перед любой мальчишеской дракой оскорбительную прелюдию. Увы… В том, что это будет именно драка, а не просто разговор на повышенных, глядя на возбужденные лица наших нежданных встречающих, сомневаться не приходилось.

— Я сочувствую, что тебе этого не понять, Уизли, — манерно протянул Драко.

— Чего не понять, Малфой? Что ты так обнищал, что теперь побираешься у своих горе-приятелей?

— Нет, — спокойно ответил Драко. — Не это. А то, что есть дом, в который хочется даже просто зайти. Не то, что жить там… Я понимаю, что в вашу помойку не то что воры, а даже докси лишний раз побрезгуют залезать. Поэтому такое понимание — это слишком сложно для тебя. Хотя… Что это я? Залезать же бессмысленно! Что у вас брать? Старые драные носки, из которых бывшая Прюэтт вяжет всем вам свитера?

— Да я тебя… — стиснув кулаки, шагнул вперед Рон.

— Что "ты меня", Уизли? — презрительно перебил Малфой рыжего, ничуть не боясь численного превосходства противника.

— Прекрати оскорблять моего друга, Малфой, а не то… — а вот и краса и гордость магической Британии подала голос.

— А не то "что", Поттер? Убьешь меня, как Крама?

— Я не убивал Крама! — завелся Поттер.

— И на Диггори не накладывал Империуса. да? Ха! Когда Темный Лорд вернется…

— Он УЖЕ вернулся!!!

— Тогда я не понимаю твоего поведения, Потти. "Темный Лорд возродился" означает, что тебе, как и твоим рыжим приятелям-крысам, следует хорошенько поберечься! Бегите! Прячьтесь! Хотя… Вас и так слишком много… Пяток туда, пяток сюда… Никто и не заметит разницы!

— Хм, господа. Давайте не будем ссориться… — я сделал попытку сгладить ситуацию и не допустить неминуемой драки. Впрочем попытка эта была изначально обречена на провал, в чем я отлично отдавал себе отчет. Но роль хаффлпаффца-миротворца, имея в прицеле будущий обязательный разбор полетов с привлечением генерального инспектора, деканов и директора, следовало отыграть в полном объеме…

— А ты вообще молчи, пожирательское отродье! Нищий лордишка! Твое место в Азкабане, раз уж ты убил своего отца! — внезапно окрысился на меня Рон. А потом, спустя паузу, добавил: — Лысый жирдяй!

— Да ла-а-адно? — вслух удивился я.

Это было… необычно. После всего произошедшего у нас с Уизли было вооруженное перемирие. Я не замечаю их проделок, которые не вредят сильно моему факультету, но и они даже не смотрят в мою сторону. К тому же цвета герба у меня были как бы не провоцирующей гриффиндорцев серебристо-зеленой расцветки… А тут внезапно такой пассаж! "Нищий лордишка"! "Пожирательское отродье"! И отца приплел, и Азкабан! Знал бы ты, Рон, что в Азкбане я был совсем недавно и последнему свидание со мной явно очень не понравилось! Мало кто может после себя оставить в качестве метки на память выломанный кусок стены! Да и в первой реплике, я смотрю, атака была не только на Малфоя, но и на меня!

"Ха! А пауза-то! Это были... раздумья! Я должен гордиться! Даже такой мастер оскорблять, как Рон Уизли, не нашелся, как меня побольнее уколоть?! А-а-а! Я понял, в чем тут дело! Ребята и девчата хорошенько потренировались в Выручай Комнате, вроде: "я тут на треше выучил новый приемчик, ща тебе покажу" из моего детства, и теперь у них "режутся зубки". Членам армии имени директора хочется опробовать свежеприобретенные навыки не только на грушах и спарринг-партнерах, но и на "живой" цели.

Что ж… Бодливой корове стачивают рога, а драчливого мальчишку жестко ставят на место. И чем раньше это сделать, тем меньшей обидой это обойдется. Для всех.

Меня обучал один из самых знаменитых Упивающихся Смертью. Сейчас я первый и единственный ученик самого Темного Лорда! Я совершил леденящий душу ритуал. Я только что успешно разнес неуязвимый Азкабан! Мне ли бояться каких-то школьников, пусть их и двое на одного? Конечно, пинать тех, кто тебя слабее, совсем не комильфо, но… в конце концов они сами нарываются!" — подумал я.

Бросив взгляд на Малфоя и не увидев на его лице предостережения, я предельно мерзко, ну-у-у… как смог, усмехнулся и ринулся в битву. Пока словесную. Раз уж драки все равно не миновать, начать ее должны не мы.

— Неужели Рон Уизли знает, что это такое расческа и для чего она служит? А по виду и не скажешь… Что ты, что Поттер, что ваша общая, одна на двоих, заучка-Грейнджер, вечно ходите лохматые как… даже не знаю, как кто! Как Хагрид! — "М-да… Судя по тому, что из наших будущих противников никто даже бровью не дернул, моего скабрезного намека пока-еще-слишком-дети-гриффиндорцы не поняли. А вот слизернцы все заулыбались..." — Но она хотя бы к балу, то есть к четвертому курсу, один раз причесалась, а вы… Не знаете заклинаний, не умеете содержать в порядке свои волосы хотя бы по-маггловски, так не позорьтесь и стригитесь коротко! Да просто стригитесь хотя бы! И не топором, как сейчас…

— Крэбб! Не лезь в это дело, если не хочешь получить за компанию! — Поттер перевел на меня свой взгляд и кончик уже стиснутой в руке волшебной палочки.

— Да что ты их слушаешь, Гарри! — закричал нетерпеливый Рон. — Ступе…

— Про..! — прям как от хорошей стереосистемы синхронно послышалось у меня за спиной. Да и я сам тоже не молчал…

-…фай!

-…тего!

— Эверте Статум! — краса и гордость всея Гриффиндора успел чуть раньше других.

И вот что характерно: если Поттер ударил заклинанием Малфоя, то Рон — именно меня. Учитывая отношения рыжего к блондину это было по меньшей мере очень странно...

Правда, у Уизли, а также у двух его помощников-младшекурсников, ничего не вышло. Привычно поставленный парный, друг за другом, щит лишился верхнего слоя и сильно ослаб нижним, но выстоял. А вот Малфою прилетело хорошо. Причем бил его, благородно, один только Поттер…

"Вот оно — вырождение… Даже магией не может как следует пользоваться. Древнейший и благороднейший, бля! А ведь аристократия всегда рождалась в боли и крови. И из успешных попыток вырвать у ближнего или дальнего своего кусок изо рта и при этом остаться в живых…"

— Крэбб! Гойл! Защищайте меня! — закричал валяющийся на полу Драко, прервав мое сползание в очередные, крайне неуместные здесь и сейчас мысли о социальном мироустройстве. "Вот тебе и повод исполнить приказание учителя..." — подумал я, ощутив рывок в правой руке. Вассальная клятва напомнила мне, что каких-либо толкований данного приказа быть не может. Прежде всего остального здесь и сейчас я должен защищать Малфоя, своего, мать его, господина.

Мы с Гойлом сделали по шагу вперед и в сторону, прикрывая Драко с боков и спереди. Пока Малфой медленно поднимался с пола, мы успели потерять и выставить по три щита каждый, однако ни одного попадания заклинания в охраняемую тушку не допустили. Пользуясь нами, как щитом-волноломом (а ни на какую другую тактическую схему, как стоять против нас классической "свиньей", дамблдоровцы оказались неспособны), Забини смог выбить одного из боковых противников. Который помладше нас, с Рейвенкло. А потом в драку включился взбешенный очередным поражением от Поттера Малфой, и дело пошло заметно бодрее.

Еще в прошлой жизни, от достаточно авторитетных в этом деле ребят, я слышал выражение, что: "нигде человек не раскрывается так полно, как в драке". Вроде там вся его подноготная вылезает наружу. Трус он или храбрец, настойчивый или слабак, есть ли яйца или это безвольное чмо… Никаких долгих и сложных психологических тестов не нужно.

Так и здесь. Если посмотреть, кто и как сражается, то можно было быстро и достаточно точно составить (в моем случае — подтвердить уже ранее составленный) психологический портрет. Вот, к примеру, Гойл. В основном ограничивался защитными заклинаниями, а если использовал атакующие, то это были прямые и бесхитростные удары. Типаж — этакий "Портос"… Забини колдовал более хитрые и изощренные заклинания. Большую половину я даже и не слышал. Но бывало случалось и так, что они у него просто не получались. "Арамис" или что-то вроде этого. А вот Драко… Малфой выбирал из всей богатой палитры известных ему проклятий самые подлые и мерзкие. За некоторые из которых, на мой взгляд далеко заходящие за границы допустимого в обычной дворовой драке, я на месте наших противников отловил бы белобрысого где-нибудь в темном углу и от души отпинал! Хм… Не такую ли вот попытку я сейчас и наблюдаю? Короче, Драко тот еще хм… нехороший человек, не будем лишний раз дергать вассальную клятву оскорблениями сюзерена. Хуже Малфоя, на мой взгляд, только Уизли. Тому просто недостает багажа знаний из книги "Сто самых мерзких боевых заклинаний", а то бы он обязательно развернулся, ух как развернулся!.. Одно его "жри слизней" из канона чего стоит! Нет… Не "д'Артаньяны". Оба. Или как раз да? В современном смысле. Который: "а я виконт де Бражелон"…

Впрочем, и я на Атоса совсем не тяну. И это хорошо! Ибо еще с просмотренных в детстве "Трех Мушкетеров" мне в душу больше всего запал образ кардинала Ришелье. А уж в зрелом возрасте, почитав про него… Да и образ-маска Рошфора неплоха, тем более как никому другому подходит сейчас мне…"

— Ступефай! — произносит очередную оглушалку Поттер.

— Протего. Протего, — закрываем мы с Гойлом босса, чтобы тот в ответ начал произносить заклинание:

— Конфрин… — но до конца договорить не успел. Я толкаю Малфоя под локоть, и проклятие сбивается.

— Протего! Совсем сдурел?! — я хватаю слизеринца за мантию и отвечаю на яростный взгляд короткой репликой: — Поса… Протего. Протего! …дят!

— Депульсо, — произносит Гойл, и его противник, не заметивший слетевшего щита и поэтому не успевший восстановить его, отправляется в короткий полет спиной вперед к ближайшей стене. Которая безотказно, но весьма жестко, приняла его в свои объятья.

— Отстань, Крэбб! — опомнившийся Малфой пытается вырвать из моей сжатой в кулак левой ладони свою мантию.

— Уймись, — я опять дернул Драко за ткань мантии и почти на парселтанге зашипел: — Твоему отцу очень… Протего… не понравится отмазывать тебя от Азкабана!

— Уйди!

— Не послушаешь меня, готовь шкуру для отцовской нахлобучки!

— Ты не посмеешь рассказать!

— Еще как! Все сда… Мордред! — Малфоя пришлось резко отпустить и немного оттолкнуть от себя. Быстрый обмен репликами я тоже был вынужден прервать, чтобы уклониться от очередного заклинания. Какое счастье, что лучи проклятий летят хоть и быстро, но не мгновенно. И оставляют видимый след…

— Пользуйся простыми! — продолжал я клясть блондинчика, попутно уклоняясь от града чар, что в меня запустили Уизли и Финниган. Чтобы пропустить большую часть лучей, пришлось чуть ли не лечь на пол.

— Пошел нахер! — выругался Малфой.

— Смотри! Я предупре… Черт! — вскакиваю я на ноги. — Протего! Ты понял?

— Понял! — буркнул Малфой и, вытянув палочку в сторону Поттера, произнес: — Инфлэтус!

"Мда… Тоже мне, нашел что попроще. Это, конечно, не взрывающее проклятие, но тоже далеко не подарок. Заклинание, раздувающее тело цели, наподобие того, как невербально-стихийно со своей сколько-то-там-юродной тетей поступил однажды сам Избранный. Но опасность проклятья далеко не в том, что цель как воздушный шарик надуется и воспарит вверх. Нет. Проклятье это омерзительное и смертоносное. При правильном исполнении цель раздувается до тех пор, пока не лопается ошметками плоти, забрызгивая соседей и роняя их боевой дух. Но…"

— ПРОТЕГО! — закричал Уизли.

"…сейчас у Малфоя ничего не получилось. По Трансфигурации у него, кстати, всегда было далеко не "Превосходно". И проблема тут была отнюдь не только в отношении МакГонагалл к слизеринцам..."

— Грязный хорек! На! Жри! Слагулус Эрукто! — ярится Уизли.

— Вермикулус, — отвечает Малфой, но луч заклинания, к счастью, завяз в щите, и чары превращения не срабатывают. Шестой остается пацаном, а не превращается в червя.

"Мда… Вот какого хрена он использует чары из класса Трансфигурационных, если они у него получаются через раз, а то и через два? Тренируется? Одумался и не хочет убить? Или просто дурак?.." — подумал я и резко выбросил палочку влево от противостоящего мне Уизли. Туда, где отвлекшийся на атаку пацан-гриф совсем забыл про свою защиту.

— Титилландо, — быстрый лучик срывается с кончика моей волшебной палочки и гриффиндорец складывается на полу в позе зародыша, вопя и содрогаясь от спазмов… щекотки.

— Риктусемпра, — полетели в меня в ответ аналогичные чары от двух рейвенкловцев, чтобы пропасть в магическом щите. Правда, и щит после такого пришлось наколдовывать новый. Очередной. Уже сбился по счету который.

"…А ведь не предпринимай я в течение этих лет серьезных усилий, то вполне возможно, что против нас сейчас бы стояли еще и хаффлпаффцы. Вот только хреном тебе по носу, Поттер, а не пушечное мясо из моих соседей по факультету!" — подумал я и скривился от шепота внутреннего голоса: "Приберегаешь их для собственных нужд? Как там: "…никогда не ешь друзей…", да?"

— Мимбл Вимбл! — заклятие косноязычия от Забини на некоторое время выводит из строя Финнигана.

— Протего!

— Эверте Статум! — отталкивающее заклинание Гойла бессильно разбивается о щит Поттера.

— Протего! Петрификус Тоталус! Ступефай! Фините! — сыплют заклинаниями грифиндорцы, пока рейвенкловцы пытаются привести в себя пораженных нашими заклинаниями.

— Экспеллиармус! — произносит Поттер, и палочка Забини вырывается у того из рук.

"А Поттер мощен! Пробиться сквозь щит силой…" — машинально подумал я, набросив на наклонившегося за своей палочкой Блейза Протего.

Вообще-то говоря, одно и то же волшебство, творимое разными магами, могло иметь абсолютно разный конечный эффект. Это и в каноне было очевидно показано: частичное превращение при трансфигурации, слабое зелье, хилые эффекты чар… Зависело это от многих параметров: от правильности действий; от силы мага; от корректности подбора волшебной палочки; от вложенных сил; от силы естественной защиты или приобретенной защиты цели; от места… Много от чего, короче. Вот в результате и получалось иногда: вместо яда — помои; вместо удара — слабый толчок; вместо обезоруживания — выбитая из руки, но не отлетевшая далеко палочка… Коротенькая плеть крови, м-да. Короче — слабенько-слабенько, но хоть что-то.

А вот Авада Кедавра была из редкого класса заклинаний "с гарантированным эффектом". Уж если с кончика палочки сорвался зеленый лучик, то все: цель в случае попадания безусловно умрет, а не просто, например, потеряет сознание. Правда, и плата магическими силами была за это соответствующая: далеко не каждый маг мог эту самую Аваду потянуть. К тому же был у заклинаний "либо — все, либо — ничего" и очевидный минус: это самое второе "либо — ничего". А ведь в большинстве случаев хочется получить хоть какой-нибудь, пусть и слабый, эффект, а не "пшик" с потерей времени и сил. Особенно там, где и то и другое на вес золота — в бою. К тому же некоторые типы щитов, которые предназначались для защиты более слабого мага от нападения более сильных, гарантируя качество защиты проседали в расчетном количестве блокируемых попаданий. Так что одной из тактик было сбить такой мощный щит (вроде того, что я пытался применить против Волдеморта) потоком простых, слабых, но быстро произносимых проклятий, а не продавливать по-глупому — на чистой силе…

А у Поттера как раз это и получилось: продавить силой. "Магической мощи в нем, оказывается, пипец сколько! Действительно, маг — равный Темному Лорду…"

…Мы с Гойлом, повинуясь тихой команде Драко, на секунду делаем по полшага в стороны, открывая для Малфоя директрису атаки и…

— Калворио! — произносит Малфой, и Томас, махнув головой, рассыпает свои дреды по всему коридору. Подлое и мерзкое, как и все проклятья с "косметическим" эффектом, порча выпадения волос достигла цели.

— А-а-а!!! — завопил темнокожий паренек. — Малфо-о-ой! Га-а-ад!

— Импедимента, — Гойл кидает помеховое заклятие в Поттера, но его щиту все нипочем.

— ПРОТЕГО! — уже чуть ли не на весь замок орал Уизли. — СТУПЕФАЙ!

Вообще-то говоря, вся та магия, что сейчас маги творят своими волшебными палочками, с точки зрения классического определения считается… ритуальной. Как бы современные маги от этого ни отпирались, в гордыне своей считая старые методы устаревшими и неактуальными (как тот же боевой раздел Магии Крови), но так оно было, есть и будет. А что? Все признаки налицо. Совокупность Рисунка, Действия и Предмета… "Классическая ритуалистика. Не рекомендуемая Министерством, ага-ага." А ритуалистика известна тем, что благодаря выбранному подходу к реализации задач, ко многим вещам относится весьма и весьма некритически, допуская определенные вольности. Так что абсолютно все равно, громко ли прокричится заклинание, тихо ли проговорится губным шепотом или вовсе произнесется в мозгу — эффект будет. (Пусть так считать можно только очень и очень условно, но факт есть факт).

Однако это только одна сторона медали. Другая — это Воля и Желание мага, вкладываемые ими в каждое действие. А также производное от них — Контроль над отпускаемой для заклинания силой. Дозировка. Опытные маги делают это на одном только самоконтроле, выдавая именно столько, сколько хотели, а вот у начинающих (читай лет до двадцати пяти — тридцати) с этим проблемы. И если громким криком или тихим шепотом достигается нужный эффект, то так ли уж важно, как это выглядит со стороны?

Правда, не всегда этот способ удачен. В бою от такого предупреждения и противнику, хе-хе, очень легко и удобно (как в глупом японском файтинге, где прежде, чем ударить, четко произносят название удара), ибо звук долетает быстрее, чем луч заклинания…

Маги Волдемортовской школы, кстати, идут несколько другим путем. Наверное, тут сказывается их привычка к Непростительным. Выдаваемую магию они регулируют отношением к цели по принципу: спокойствие-неприязнь-злоба-ненависть… Правда, на мой взгляд, стратегические минусы такого "ситхского" подхода отнюдь не окупают тактического выигрыша: быстрого получения относительно хорошо контролирующих свою магию боевиков… Или окупают, смотря как посмотреть. Особенно, если для командира моральная проблема в обязательной утилизации потерявших управляемость подчиненных… не проблема. И это еще одна причина, почему я не захотел принимать Метку.

Тем временем бой продолжается. И ставки, похоже, подросли, потому что в ход пошли уже совсем не детские заклинания.

— Бомбарда! — прокричал "бездредный", ставший благодаря Малфою теперь лысым, как коленка, гриффиндорец.

Взрывное проклятье срикошетило от щита Гойла и эффектно разорвалось на моем, уничтожив оба, и, заодно, на несколько мгновений ослепив своей яркой вспышкой всех дерущихся. Обновлять щиты нам пришлось вслепую и очень быстро, ибо со стороны гриффиндорцев послышалось:

— Редукто! Инсендио! Фульгари!

— Экспульсо! — отмахнулся я по принципу "на кого Бог пошлет". Как говорится, "Бог — не фраер", послал куда надо, потому что в той стороне громко заорали от боли.

"Это хорошо, что орут. Хуже было бы, если бы хрипели или вовсе молчали. Сесть за глупое убийство в школьной драке — отличный финал", — промаргиваясь, подумал я. — "Поносил Малфоя, а сам туда же? Осторожнее надо быть, осторожнее…" — добавил внутренний голос.

Проморгались мы с противниками практически одновременно. Оказалось, гриффиндорцы ни в кого своими заклинаниями не попали, так что никто из нас не оказался ни связанным, ни загоревшимся, ни разлетевшимся на куски… А вот среди противников были потери. Двое. Рейвенкловец и гриффиндорец, оба на год нас младше. Гриффиндорец стонал и катался по полу связанным магическими веревками, а рейвенкловец валялся у стены. Молча. Но вроде бы дышал…

На первый взгляд все было не так уж и плохо. Мы выстояли против вдвое превосходящих нас числом магов и даже подправили это соотношение в лучшую для нас сторону, но… это уже финал. Нам финал.

Следует честно признать, что мы выдержали только благодаря тому, что с самого начала не стеснялись пользоваться заклинаниями очень далекими от школьной программы. И если поттеровская команда тоже станет использовать "расширенный" арсенал (а они, как показала практика, именно так обязательно и поступят), нам придется туго.

Ко всему прочему сзади в коридоре послышался приближающийся топот и громкие крики. С вероятностью три против одного подмога бежала именно к нашим противникам, что превращало наши и так призрачные шансы на победу в отрицательные.

Понимал это я. Понимали это наши приободрившиеся противники, понимал это и Малфой. Окинув взглядом позицию, которая в любой момент могла стать "между молотом и наковальней", белобрысый слизеринец поморщился и сказал:

— Заканчиваем…

— Отходим? — спросил я.

— Нет. Прорываемся через них! — приказал Драко.

— Хорошо, — согласился я, посмотрел на Гойла и произнес: — Лево два.

Это была одна из самых известных тактик Упивающихся: внезапно по команде главного сфокусировать все атаки на одном противнике. За счет массированной атаки либо сразу убивая, либо качественно и надолго (лечение пересечения нескольких проклятий — отдельная и весьма сложная область магической медицины) выводя врага из строя.

Один из тех простых и очевидных приемов, использование которого дает невероятное по соотношению пользы и затраченных усилий преимущество в бою. А вот врагам, к которым этот прием был применен неожиданно, блокировать такое не так просто. Тут нужно и просто понять, что кто-то один сейчас станет целью одновременно для всех врагов. Расшифровав, быстро расшифровав, а команда может подаваться на другом языке или вообще жестами, понять нужное смещение. Плюс сообразить, что лево относительно нас это право относительно их. Да и вообще…

Короче говоря, по рассказам Барти и Хвоста, против магов классического образования, заточенных на дуэлях один на один, работало это просто превосходно. Особенно попервости. Все же сработанная четверка-пятерка и просто четверо-пятеро магов, собранные в одну группу, это, как говорят в Одессе, "две большие разницы". Ну а знакомые с подлыми приемами обитатели Лютного, подсознательно готовые к любой гадости, в основном оказывались по дружескую сторону баррикад.

Впрочем, не следует считать противников полными дураками. Не так уж долго этот прием обеспечивал Упивающимся подавляющее преимущество. Авроры, особенно под конец войны, к этой тактике врагов приноровились. Ведь если знать, то на такой простой прием находился такой же простой ответ. Или даже несколько. Например: дружно накрыть щитами указанную командой Упивающегося цель. Или, пользуясь моментом точно так же сфокусированно ударить самим. По чужому командиру…

Что же касается школьников, то у них шансов не было никаких. Чтобы научиться драться, мало знать удары и приемы. А поттеровцы в своей Армии Дамблдора сейчас, фигурально выражаясь, только еще "груши месят". Нет, отработка приемов дело тоже важное и нужное, но… Опыта схваток, в том числе и не тренировочных, это не заменит. Потом он у них обязательно наберется, но дело-то происходит именно сейчас!

А у меня в спарринг партнерах были такие маги как Хвост, Крауч-младший и сам Волдеморт! Да и Гойла, я думаю, с Забини, учили как надо. Упивающийся из ближнего круга и моя красавица-Летиция явно не дураки…

"Впрочем, что это я зазнаюсь? Я тоже далеко не мастер: пару команд выучил, так что приказать смогу, а вот правильно и вовремя исполнять аналогичные чужие — уже нет. Для этого нужен курс тренировок на слаженность в группе, которого, по понятным причинам, у меня еще не было. Как и группы…"

Подтверждая мои догадки Гойл кивнул и сказал:

— Начали! Ступефай!

— Инкарцеро!

— Ступефай!

— Мимбл Вимбл!

— Риктусемпра!

— Ступефай!

— Импедимента!

— Обскуро!

— Экспеллиармус!

— Коньюнктивитус!

— Колошу! — полетели с обеих сторон заклятия.

Вот только швыряли шестеро их в четверых нас, а четверо нас — в одного единственного. И практически моментально такая тактика принесла положительный эффект.

— Брахиабиндо! — послал и я аналог связывающего, и качающийся от попаданий Финниган, а именно ему не повезло стоять вторым слева, упал на пол, опутанный магическими веревками.

В образовавшийся проход (стоявший крайним малыш-рейвенклвоец, испуганный напирающей четверкой магов, отшатнулся влево), мы и ринулись все скопом, стараясь как можно быстрее преодолеть линию противника.

— Локомотор Виббли, — пробегая мимо, на всякий случай "добивает" труса ватноножным Забини. Гойл молчит. Драко, словивший поттеровский коньюнктивитус, ничего не видит, и мы с Грегори слева и справа придерживаем его за локти. Я слева, поэтому правая рука с палочкой, в отличие от второго сквайра Малфоя, у меня свободна.

Мы уже было прошли, когда дорогу нам преграждает Уизли. Точнее, делает попытку преградить.

Отпускаю Малфоя. "Акцио", — произношу я и делаю еще один короткий шаг в бок. Повинуясь магическому призыву, шлем, от стоящих в нише позади наших противников доспехов, срывается с горжета и прилетает в затылок Уизли.

— Глациус! — бросает ледяную лужу ему под ноги Забини.

— Протего! — пытаются защитить его, но уже слишком поздно.

— Эверте Статум! — срывается лучик заклятия с палочки Гойла, и поплывший Уизли отлетает прямо в Поттера. "Щелк!" — соприкасаются их головы, и оба парня невнятной кучей спутанных рук и ног валятся на пол, где без признаков сознания и остаются. Грегори довольно ухмыляется: "не получилось так, зато, даже лучше, получилось эдак".

Оставленный без поддержки слепой Малфой грязно матерится. Его тут же подхватывает Гойл и подменивший меня Забини.

Чуть отстав, прикрывая отход, я окинул поле боя удовлетворенным взглядом. Оказывается, как переменчиво, как быстро переменчиво воинское счастье. Вроде бы только что их было шестеро против четверых, а сейчас осталось двое против троих… Левый фланг и центр Армии Дамблдора валяется на полу. Правый фланг, точнее его остатки: лысый и не лысый гриффнидорцы, ожесточенно накидывают на себя и на лежащих на полу магические щиты. Ни о какой атаке они даже не помышляют. Противник полностью деморализован. На прямой взгляд-вызов Томас отвернул лицо в сторону. Насмешливо улыбнувшись и кивнув ему на прощание, я развернулся в сторону уходящих слизеринцев, сделал шаг…

— ДЕПУЛЬСО! — слышится из-за спины громкий крик голосом Поттера. Стена резко под наклоном прыгает на меня и со всей дури бьет в голову.

Темнота…

Интерлюдия 17

Минерва МакГонагалл быстрым шагом шла по коридору замка, попутно размышляя об одном из любопытных секретов преподавателей Хогвартса.

"Как мы находим нарушителей? Почему практически всегда прячущийся бывает пойман? "Нюх анимага-кошки"? "Карта мародеров"? "Директорские полномочия…"? "Площадная легилименция"? Чего только не придумают схваченные на горячем нарушители! Чушь! Все это — чушь!

Не нужно никакой магии или "техники", как в последнее время выдвигали версии некоторые магглорожденные. Совсем не в этом дело. Магия! Магия живого замка! Сам Хогвартс приводил профессоров туда, где они были нужны! Нужно только уметь слушать и иметь опыт расшифровать его пожелание! Причем если уметь услышать, то даже не обязательно для этого быть профессором. Хогвартс — старый магический замок, полный секретов и тайн… которыми он невероятно щедро делится с теми, кому они интересны! И Снейп, например, научился этому гораздо быстрее меня в свое время…" — как не единожды с легкой завистью думала декан Гриффиндора.

Вот и сейчас, повинуясь невидимой большей части обитателей магической дымке желания замка, ноги привели ее в этот редко посещаемый коридор. Услышав чутким ухом тихие голоса за следующим поворотом коридора, Минерва немного притормозила. Нет. Не для того, чтобы вульгарно красться и прятаться. Это глупо и недостойно заместителя директора. Для того, чтобы просто идти аккуратно и тихо. Ведь, в конце концов, любопытно же!

Незаметно и ненадолго выглянув из-за угла (плавность опытного дуэлянта пока еще была при ней), МакГонагалл спряталась обратно чтобы быстро проанализировать увиденный пейзаж. Точнее, не пейзаж, а батальное полотно.

"Кто бы сомневался! Гарри Поттер, Рон Уизли и Шеймус Финниган. Странно, что с ними нет Грейнджер… Впрочем, остальные хм… действующие лица: Малфой, Гойл, Забини и, как удивительно Крэбб, на месте. На положенном месте — в синяках и без сознания на полу! Как это… правильно! Юноши что-то не поделили, и, как заведено в веках, решили выяснить спорные вопросы честным поединком. Почти честным. И несмотря на неравенство сил мои втроем положили четверых! Молодцы! Какие молодцы!" — МакГонагалл довольно улыбнулась. Это всегда приятно, когда твои ученики оправдывают потраченные на них усилия. Не так уж это и просто, соблюсти баланс свободы развития и контроля, чтобы не дать убиться насмерть пытаясь ее реализовать.

Уж она-то отлично знает, в каких безжалостно крепких тисках зажаты подопечные Снейпа. Хотя он, хитрец, по-своему тренируя своих, и не делает эту важную для понимания слизеринцев информацию общедоступной. Или как пестует своих "барсучков" Помона, желая, чтобы у детей было веселое детство. Один только Флитвик дает своим воронам свободу в развитии, ограничиваясь поддержкой тогда, когда его об этом попросят. Да и Дамблдор, прощая проделки учащегося любого факультета (да, к сожалению, в том числе и Слизерина), стимулирует их на дальнейшее развитие.

"А факультету храбрых и сильных не нужны тиски! И не нужно фальшивое добренькое детство, из-за которого шок от окончания Хогвартса и вступления в самостоятельную взрослую жизнь становится только сильнее. Им нужна свобода и вершины для покорения, пусть и учась взбираться на которые с мечом в руке приходиться иногда падать и набивать шишки." Как шотландка, как горянка, как умелый дуэлянт и как декан факультета храбрых, Минерва в этом деле знала толк.

Несмотря на то, что МакГонагалл происходила из лояльных англичанам равнинных шотландских кланов, историю и традиции своего народа она знала и уважала. Но и истории общей страны одновременно не чуралась. В конце концов, когда твоя нация внесла такой вклад в создание Великой Империи, глупо стыдиться и ненавидеть свою принадлежность к ней. "Ведь если нужны невероятно стойкие бойцы — это к горцам. Нужны храбрые командиры — это тоже к шотландцам. Ученые, проповедники, купцы… Сколько их, знаменитых и не очень, дали империи Горы? Гораздо больше, чем равнины сассенах!"

Пусть некоторое пренебрежение в отношении к саксам у магички и оставалось, впитанное с рассказами отца, над традиционной шотландской шуткой, заканчивающейся: "…знал бы ты, насколько мерзких я подсунул им соседей!", она никогда не смеялась. Слишком хорошо она для этого знали легенды и подлинную историю.

А история эта в большей своей части состояла из бесчисленных сражений и битв. Чтобы достичь вершин; чтобы прицепить три орлиных пера на свой гербовый значок; чтобы всегда быть готовым отстоять то, что ты считаешь принадлежащим тебе; да чтобы банально выжить в горах, мало быть умным. И простым дружелюбием отнюдь не отделаться. Да и умение хорошо интриговать не панацея. Зато, как и во все времена, сила и храбрость открывала нараспашку запертые двери перед крепко держащим в своей руке меч. В том числе — и чужих замков.

Чего стоит дружба сама по себе, если ни один из друзей не готов заступиться за другого? Или чистые знания, если нет силы духа или привычки их применить? А хитрость и изворотливость, лишь позволяющая подставлять под направленный в тебя удар другого? Временно. Временно подставлять. Ведь рано или поздно простаки кончатся, а враги — нет...

"Грядут тяжелые времена" — кликушествуют слабаки и трусы, стоит только чему-то пойти не так. Дураки, не привычные к каждодневному тяжелому труду и суровому климату! Для таких всегда тяжелые времена! Если не быть готовым в любой момент встать против накатывающейся судьбы и преломить ее своей силой, то чего хорошего можно ожидать от этой жизни? И именно ее факультет лучше всех готовит к такому.

Пусть всякие презрительно морщат носы, называя "дуболомами" и "драконьим кормом", но никогда твердо держащий в руке меч голодным не останется! И путь этот доступен для всех: для мужчин и женщин, для обедневших чистокровок и только вошедших в магический мир магглорожденных…

"Хм… Такие истинно гриффиндорские храбрость и боевой дух должны быть в обязательном порядке вознаграждены! Вот только лежащий на полу Крэбб все усложняет. Что он здесь забыл? Я очень давно не видела его с Малфоем. И Помона на меня опять будет обижаться, но не исполнить просьбу Альбуса я не могу…"

За столько десятилетий общения: сначала учебы, потом совместной работы, МакГонагалл отлично научилась понимать Альбуса Дамблдора. "Минерва, присмотри за мальчиком (девочкой)" в зависимости от интонации и контекста в устах великого мага имело совершенно противоположные смыслы. От "максимально посодействуй", как было с Грейнджер, до "держи и его, и от него подальше", что однажды было высказано в отношении младшего Крэбба. Поэтому выход, как рассудить и "наказать" участников за драку, и при этом не начать войны всех против всех на радость Генеральному Инспектору и воскресшему Кого-не-называют, оставался только один.

Это всегда так приятно, когда найденный "единственно справедливый приговор" совершенно "случайно" полностью совпадает с желаниями самого судьи.

— Что здесь произошло? — резко вышла из-за угла МакГонагалл и требовательно уставилась на учеников своего факультета.

Не лезущей за словом в карман Грейнджер с ними сейчас не было, поэтому ответом ей стали традиционные уклончивые беканья, меканья и нуканья. А так же рваные и очень глупые оправдания. Мысленно МакГонагалл тяжело вздохнула. Эх, сколько она таких объяснений, уровня: "домовые эльфы все мыли и почистили пергамент от буковок написанного мной эссэ к вашему уроку, профессор!" до "неизвестные слизеринцы порвали его в клочья прямо вот пять минут назад" слышала за свою преподавательскую карьеру! Сколько видела чистых детских глаз и невинных губ, нагло врущих ей в лицо. И сколько наблюдала ответных удивлений, что их "невероятная хитрость" рассыпалась прямо на глазах от пары-тройки реплик или движений палочкой воистину всевидящего профессора.

"Как им не понять, что все, что они могут придумать в свое оправдание, уже придумано поколениями учеников до них? И вся их хитрость для меня, как на ладони? Впрочем, не была ли и я такой в детстве? Со стыдом вспоминаю, как оправдывалась перед отцом за ту разбитую чашку..."

Тем временем Поттер, как самый среди троицы бузотеров ответственный (и жертвенный, да) открыл было рот для откровенного признания, как его внезапно перебил Финниган.

— Нет, Гарри. Тихо! Я буду говорить…

— И что же вы скажете, мистер Финниган?

— Профессор… Дело было так. Мы шли с ужина. Поднимались наверх по боковым лестницам в гостиную факультета. Внезапно нам навстречу скатился натуральный комок из слизеринцев и Крэбба. Мы еле-еле успели отскочить с их дороги, а то бы и нас смело. Упав вниз, они потеряли сознание. И теперь вот мы хотим донести их в Больничное крыло. Ведь так все было? — спросил он своих товарищей. Яростные согласные кивки были ему ответом.

"М-да… Объяснение бредовое, тоже тысячу раз слышанное, но надо отдать ирландцу должное, формально удовлетворительное. Слово против слова, тем более по традиции такие выяснения отношений всегда спускались на тормозах, ограничиваясь легким наказанием типа одной-двух отработок или десятка, в сумме, снятых баллов. С обеих сторон. Детям можно и нужно давать возможность разрешать свои конфликты не загоняя их в глубину. Не дай Мерлин, чтобы за глупый розыгрыш соседа или испорченное завистницей платье пришлось расплачиваться потом лет через десять (или сто, жизнь у нас, магов, как и память, долгая) совсем по другому, "взрослому" тарифу.

Конечно, если начнется подробное разбирательство, то их склеенная на соплях версия рассыплется… О! Крэбб! А не так уж плохо может получиться! Если они будут придерживаться ее, то тогда... Особенно, если немного подчистить..."

— То есть, вы хотите сказать, что увидели ссорящихся слизеринцев и хаффлпаффца, которые случайно упали в процессе драки вниз?

— Ага, — кивнул Финниган.

— Пытались поймать, но ничего у вас не вышло?

— Угу.

— И синяки у них от того, что они катились по ступенькам?

— Так.

— И если я проверю сейчас ваши волшебные палочки с помощью Приор Инкантанто Максима, то последние десять заклинаний, что я увижу, будет Локомотор? — ехидно спросила МакГонагалл.

— Э-э-эм…

— Которым вы принесли сюда этих учеников. Втроем хм… четверых… Не скажете, как?

— По… По очереди! — после длинной паузы нашелся Шеймус.

— Продемонстрируйте… — приказала декан Гриффиндора.

— Что? — удивленно спросил Финниган.

— Что здесь может быть непонятного, мистер Финниган? Продемонстрируйте мне, как вы выполняете заклинание Локомотор! А то у меня появились сомнения, так ли было все на самом деле, как вы говорите…

Шеймус некрасиво вылупился на своего декана. Правда спустя пару мгновений его посетило озарение. Он просиял, выхватил волшебную палочку, направил ее на ближайшее тело (неудачником оказался Забини) и произнес:

— Локомотор!

Естественно, ничего не произошло. С заклинаниями левитации у Финнигана традиционно были нелады, поэтому тело даже не шелохнулось.

— Что-то мне не верится… Уж не хотите ли вы меня обмануть?

— Извините! Но…

— Повторите еще раз!

— Да-да-да, — мелко закивал Шеймус. — Локомотор.

— А вы, что стоите и смотрите? — декан перевела взгляд на Поттера и Уизли. — Вам особое приглашение нужно? Показывайте! А то я буду вынуждена усомниться в причинах возникновения синяков…

— Да, профессор. Локомотор.

— ЛОКОМОТОР!

— Не орите так, мистер Уизли. Сколько раз вам объяснять, что контролировать так силу опасно?

На этот раз не повезло Крэббу. Тело, поднятое локомотором, после того как Уизли отвлекся на слова профессора, плашмя упало на пол, добавив к старым синякам новые.

— Осторожнее, мистер Уизли!

Спустя некоторое время незапланированный урок чар закончился. Оставив на попечение профессора погруженных в лечебный сон трех слизеринцев и одного хаффлпаффца, мальчишки побежали в гостиную. Хвастаться об удачном окончании приключения и каяться в потерянных факультетом пятнадцати баллах.

Чуткое ухо анимага-кошки донесло до нее начало разговора скрывшихся за поворотом коридора учеников. Как обычно, самым нетерпеливым и несдержанным оказался Уизли.

— Шеймус! Ну ты крут!

— Где ты научился так по-слизерински ловко изворачиваться?

— Гарри! Ты что, до Хогвартса не учился в школе? Или был там всегда пай-мальчиком?..

— Как нам повезло, что ты успел отправить в…

— Профессор МакГонагалл! — появившаяся "мадам генеральный инспектор Хогвартса" заглушила своим приторно-визгливым голосом и так уже еле слышный голос подростков. — Что здесь произошло?

Приняв чопорно-озабоченный вид, а внутри нагло усмехаясь, МакГонагалл повернулась к ставленнице Фаджа и произнесла:

— Я нашла этих учеников…

Глава 34. Размышления в Больничном крыле

"Какой знакомый потолок… — именно такая мысль пришла мне в голову первой, после того, как я пришел в себя и открыл глаза… — Я могу наизусть без всякой окклюменции зарисовать расположение каждой трещинки в камнях-опорах, указать положение каждого сучка в брусе перекрытий… Больничное крыло… Ну-у-у-у, после такого очнуться тут — это еще и не самый худший вариант… Накосячил-то я просто не по-детски! Сколько здесь живу, а до сих пор меня регулярно подводят старые поведенческие установки. Вроде этой вот: "если поверженный соперник безоружен, то вполне можно повернуться спиной." А ведь даже маггл мог взять и кинуть в спину камень…"

— Вы очнулись, мистер Крэбб? — лицо мадам Помфри заслонило потолок. — Очень хорошо. Вы последний. Вот, — мне под нос сунули чашку с какой-то жидкостью. — Пейте.

Микстура, почти как все те, что я пробовал здесь, оказалась на вкус просто омерзительной. Хотя я точно знаю, что приятные на вкус аналоги есть практически для каждого зелья, в Хогвартсе такие почему-то не используют. Может потому, что они заметно дороже. А может и для того, чтобы попавшие в Больничное крыло более емко прочувствовали результаты своей неудачливости и лишний раз подумали, прежде чем доводить до такого снова. Короче говоря, как бы там с этим самым пресловутым вкусом дело ни было, но лечебный эффект от зелья появился сразу. Головокружение, тошнота и ломота в теле, как будто я без остановки и привычки разом перекопал целое поле картошки, очень быстро прошли.

Помфри ушла, перед этим пообещав выпустить меня завтра к ужину, или послезавтра — с утра. Чтобы хоть как-то унять скуку, я приподнялся на кровати и огляделся по сторонам.

На соседних кроватях лежали Малфой, Гойл и Забини и тихо переговаривались. Так же тихо переговаривались лежащие чуть дальше рейвенкловцы и… гриффиндорцы. На койку загремел лысый Томас и все четыре участвовавших в драке младшекурсника. И, что характерно, никакого желания продолжать драку прямо здесь и сейчас ни одна из сторон не проявляла. Мне такое вот отношение понять очень трудно. Слишком уж я для такого эмоционален. И вообще: враг есть враг, друг есть друг… а тут такая идиллия.

Впрочем, Больничное крыло по неписанным школьным правилам считалось демилитаризованной зоной. В отстаивании своих пациентов мадам Помфри была очень изобретательна. Настолько, что даже записные шутники-Уизли вели себя там паиньками. Мне рассказывали, что были внушающие страх прецеденты, где фигурировали клизмы с бодроперцовым и прочие ужасы… Так что могли подловить прямо у его двери, но достаточно было пересечь порог, и жертва приобретала иммунитет к преследованию. Пусть только до выхода за пределы, но факт есть факт.

Кстати, такое отношение к медикам присутствовало далеко не только в школе. Скорее, оно как раз в школу из "внешнего" мира и пришло. Несмотря на то, что в магическом мире серьезные по маггловским меркам раны проходят по графе "легкие телесные повреждения" и лечатся с соответствующей простотой и скоростью — в течение двух-трех дней, многогранность магических практик (и соответствующая широта возможностей ошибиться с катастрофическими последствиями) заставляет к врачам относиться как минимум с уважением. Та же аполитичность Мунго в Магической Британии вошла уже в поговорки.

Например, Барти мне однажды рассказал смешную историю. Про то, как ему в компании нескольких друзей после приватной встречи с командой Ударного Отряда (случайно пересеклись в Лютном — пришли за одним и тем же контрабандистом) пришлось как-то прилечь там на койку. А в соседней палате лечили того самого мага, который обеспечил ему этот отпуск. Крауч даже имел наглость посетить соседа и поговорить со своим противником. А что такого? Упивающиеся-то, в отличие от министерских магов и орденцов, скрывали свои лица масками, так что добропорядочный молодой человек проходил по документам таким же пострадавшим от Упивающихся, как и его визави… Но это формально. А реально — дураков не сложить два и два было мало. Все всё понимали, но все равно продолжали оказывать медицинские услуги…

Так как гриффиндорцы смотрели волчатами и отвечать на мои вопросы не хотели, восстанавливать картину произошедшего пришлось из проклятий и матов слизеринцев. И картина это оказалась ожидаемо печальная.

Как я там думал тогда? "Воинское счастье переменчиво". Вот эта аксиома лишний раз подтвердилась на нашем личном примере…

Тот топот, что слышался у нас из-за спины, принадлежал женскому крылу Армии Дамблдора. Ставя себя на их место, последующую их реакцию вполне понимаю, хотя и не оправдываю. Ведь что ожидали увидеть девушки, и какая реальная картина предстала перед их глазами? Идут они такие к своим мальчишкам, а тут раз — и за поворотом настоящее побоище! Нагло дефилирующие злые слизеринцы, валяющийся яблоком раздора между ними и нами Крэбб и живописные тела соратников по Армии Дамблдора. Кто тоже валяется без чувств, кто шевелится, кто облысел… Гарри побитый из под неподвижного Рона вылезает… Что тут можно сказать? Только: "Ступефай, мерзкая змея!"

Взбешенные девчонки в количестве девяти штук, плюс оправившаяся от поражения троица гриффиндорцев во главе с Поттером… В общем, у слизеринцев не было никаких шансов. Первым добили слепого Малфоя. Пытаясь вытащить меня, Гойл и Забини оставили его у стеночки одного. Потом настал черед Блейза. Последним в битве пал Грегори. Даже уйдя в глухую оборону продержался он не шибко дольше своих товарищей.

О том, что случилось потом, пришлось догадываться по скупым репликам рейвенкловцев. Девчонки привели раненых в ходящее состояние и порознь, на это у Поттера мозгов хватило, отправили в Больничное крыло. "Неудачно сделал уроки", "ошибся в зелье", "шутка Близнецов", "попал под случайно сорвавшееся с палочки заклятие", "упал с лестницы" (при наличии исчезающих ступенек вообще классика)... Названы были совершенно различные причины. Причем такие, чтобы не наводить на мысль о случившемся массовом побоище. Все же двадцать один участник за раз — это серьезное ЧП. Половина пятого курса или почти десятая часть общего количества учеников.

С нами же оказалось не все так просто. Раненные в сопровождении девчонок ушли, а Поттер, Уизли и Финниган остались стоять над нашими телами. Решали, что делать. Уизли предлагал просто бросить нас, как есть, и свалить подальше, пока выскакивающий вечно не вовремя Снейп всех не повязал. Финниган предлагал аккуратно предупредить кого-нибудь из старост. Самый ответственный из всех, Поттер, хотел сам привести нас в сознание или отволочь в Больничное крыло. Но вырубили нас слишком добротно для того, чтобы герою магической Британии для приведения нас в чувство хватило знаний и умений. Причем легче всех отделался, как это ни парадоксально, Малфой. Упал он сразу, поэтому словил меньше всех. Его вообще, по словам Забини, Помфри оставила с нами за компанию.

Гриффиндорцы, перепробовав на нас все известные им лечебные заклинания, так и стояли над нашими телами, спорили… пока прямо на горячем их не заловила МакГонагалл. Сняв по пять балов с гриффиндорского носа, они, вместе с подошедшими Снейпом, Амбридж и Спраут отнесли упавших с лестницы учеников в Больничное Крыло.

Каким образом в промежутке между потерей сознания Гойлом и появлением МакГонагалл у нас четверых появились здоровые синяки по всему телу, никто ничего не сказал, но догадаться было нетрудно. Также нетрудно было догадаться (судя по нехарактерным для слизеринцев реально нервным упоминаниям своего декана), что Снейпу все произошедшее, в том числе и поведение его подопечных, очень не понравилось. Правда, не знаю, что больше: факт участия или итоговое поражение.

Я же, можно сказать, вообще отделался легким испугом. Мне мойдекан ничего не передавала. Таким образом урок про важность сотни раз в книгах читанного пресловутого "контроля" обошелся мне достаточно дешево. Всего в кучу синяков, сотрясение мозга и один день в Больничном крыле. А если вспомнить еще про осознание великой истины, что к живым врагам, какими бы поверженными и жалкими они ни казались, не поворачиваются спиной никогда, то и вообще, считай, еще и в профите оказался. Получил два опыта по цене одного…

Или не два, а целых три…

"Удача. Что я знаю о ней?

Хех. Кое-что знаю!

Любил я в детстве прошлой жизни поиграть во всякие веселые настольные игры, читай — побросать кубики. Время шло, взрослел я, взрослела аппаратная база, так что рано или поздно все игрушки моего детства оказались портированы на компьютер. И вот когда я решил вспомнить молодость, и немного поиграться опять, меня ждало несколько чудовищных поражений.

Нет, против совершено закономерных причин проигрыша, вроде большего опыта и превосходного тактического мастерства соперника, я нисколько не возражал. Красивый маневр, игра на дистанциях стрельбы, знание тонкостей правил, правильное использование своих войск… Оставалось только восхищаться и учиться. Однако иногда, помимо чисто практических и четко объяснимых причин поражения, так как правилами игры вносился определенный элемент случайности, реализуемой бросками кубиков, присутствовала еще и невероятная удача соперника. А соотнеся тот факт, что самые фееричные поражения, повторяющиеся из раза в раз, повторяются против одни и тех же никнеймов…

Если человеку что-то очень нужно, если он чего-то страстно хочет, то рано или поздно найдет тот или иной способ получить желаемое. Самые красивые доказательства данного тезиса можно найти в легендах о невероятной любви, и… в истории технических курьезов.

Имея такое вот настойчивое желание (да-да, именно что удовлетворить научное любопытство; а Шляпа еще говорила, что у меня ничего одобряемого обожаемой ей Рейвенкло), хорошее техническое образование и связанную с точными науками работу, несложно было поставить себе классическую лабораторно-исследовательскую задачу.

Несмотря на то, что активных игроков было относительно немного, из-за относительно немалой по времени длительности каждой партии репрезентативная база должного уровня релевантности набиралась у меня почти год. Результаты обработки полученных данных получились… очень занимательными.

Четко прослеживалось две группы матчей (то есть игроков), распределение вероятностей стационарной случайно величины в партии с которыми заметно отличались от нормального.

Первая группа — простая. Математическая обработка логов дала данные о явных и, что самое интересное, стабильных отклонениях от статистически ожидаемых результатов бросков кубков. Очевидно же, что если противник регулярно лучше попадает при худших шансах, или с такой же регулярностью при идентичных шансах с большей частотой мажешь ты сам, о победе говорить глупо. Причем тут имелось две подгруппы. В первой шли игроки, которые выкидывали стабильно больше меня. Во вторую попадали те, в игре против которых при попадающих в пределы допустимых отклонений их бросках, мои были заметно ниже нормы. Две стороны монеты неудачливости: большая удача для противника и большая неудача для меня.

Гораздо интереснее все было со второй, более сложной в оценке группой. При математически ожидаемом количестве попаданий и даже формальном количественном равенстве "удачных" и "неудачных" событий, очередность этих событий делала игру абсолютно безнадежной.

Например оба выстрелили из малой и большой пушки, но я попал из малой и промазал из большой, а противник — совсем наоборот. Или золотое попадание, которое приходится в боеукладку, разнося при этом технику на куски. Только моя при этом будет полная и в самом начале матча, а противника — в конце и почти или совсем пустая. Или попадание в рубку/кабину, с большой вероятностью выводящее технику из строя, случается из серьезного калибра, а мое — из легкого, оставляющее всего лишь царапину на тонкой броне. Ну и так далее в таком же роде...

Тут уже пришлось немного задеть взглядом более глубокие слои анализа, чтобы подобрать достаточно рабочую на мой взгляд модель. Вопросов было море. Как оценивать каждое событие? Каким назначать вес каждого события? Какие коэффициенты, и какие типы вообще коэффициентов, применять? И надо ли применять их вообще? В общем, покурить анализ и теорию вероятностей пришлось посерьезнее наполовину прогулянного и на девяносто процентов благополучно забытого институтского курса. И это был уже не первый в моей жизни случай, когда я сильно жалел о своем разгильдяйстве в изучении "которая-мне-никогда-не-пригодиться-в-принципе!" теории. Так обидно устроен мир, что всю глубину народной мудрости: "если бы молодость знала, если бы старость могла" понимаешь слишком поздно.

Как бы там ни было, но определенные результаты я получил. И достаточно четкие. Таким образом прикладным итогом проведенных исследований стало создание личного "черного списка" игроков, партии с которыми ничего кроме боли в известном месте и отбитых об стол основания кулаков принести мне не смогут. И несколько "золотых" соперников, на которых невозбранно можно было легко качаться. Причем, самое смешное, что одним лишь только мастерством эти победы или поражения в бою объяснить нельзя. Были игроки, которые по рейтингу (читай — классу игры) намного выше меня, но при этом регулярно мне проигрывали, просто из-за той же удачи. Теперь уже моей.

"Говорят, "не везет в картах — повезет в любви", намекая в том числе на то, что удача — вещь еще и профориентированная. И удачливый в одном не обязательно удачлив во всем. Эх, если бы я только мог придумать действенный способ оценивать удачу человека применительно к выполняемым им должностным обязанностям — озолотился бы! Дважды! И на своей новой, правильно выбранной, работе, и как мастер по подбору персонала…" — с печалью думал я.

К чему эти все рассуждения и старые мечты? А к тому, что я, похоже, сполна расплатился с Судьбой за использование Зелья удачи. Почему я так считаю? А потому, что если принять за истину мои еще давно выведенные, но отлично ложащиеся и на эту реальность предположения о принципах и механике удачи/неудачи, то удар бы я получил чуть сильнее, чтобы проваляться без сознания, например, сутки.

День, вроде бы ни о чем, да? Но если бы этим днем была следующая суббота… Чтобы в воскресенье проснуться уже сквибом или Предателем крови... Проснуться в мире с уже поломанным каноном и с люто желающем моей крови заместителем, бывшим заместителем, начальника ДМП…