Диктатор

Я промолчал. Тут был еще один момент. Я долго думал о том, показывать или нет мне свою осведомленность о Турнире. Она может показаться очень подозрительной Дамблдору. А потом вспомнил о своем магическом обете, плюнул на паранойю и все (про ожидаемых на Первом Испытании драконов, естественно, а не совсем-совсем все) рассказал Диггори. Пусть лучше аккуратнее будет в бою, и случайно не погибнет по дурости. Причем, чтобы Седрик мог прикинуть, чего ему ожидать в поле, я о зверушке не только рассказал, но и показал, слив в факультетский омут памяти воспоминания о моей битве с драконом в составе охотничьей партии Гильдии. С маленьким, естественно, чтобы не напугать парня до усрачки: мне он нужен был собранным, а не дрожащим от страха. А то скажи мне кто до заключения контракта, что я умудрюсь попасть в процессе охоты на того мощного дракона, то я бы тогда сразу же домой сбежал. Уж лучше под круциатусы, чем еще живыми частями в желудок дракона!

Что же касается скрытности… В конце концов, потом, по итогам событий, летом следующего года, чтобы установить канал утечки информации: фальшивый Моуди — хаффлпаффец я — хаффлпаффец Седрик, не нужно будет быть Шерлоком Холмсом. Вот и любой следователь, в том числе и Дамблдор, подумает так и не станет копать дальше.

Кстати, в этом мире Поттера от Седрика всеми силами, мягко и не очень, оттирали. Все получалось очень удачно, и, что самое главное, все случаи оттирания обходились без меня. Мою просьбу все "гвардейцы" не поняли, но выполнили. Так что пока никаких долгов у Диггори перед Гарри не образовалось, а значки "Поттер-Вонючка" продолжали украшать большинство мантий учеников Хогвартса. Идиоты, с какой стороны на ситуацию ни посмотри. Зато с прицелом на будущее можно было легко отобрать тех (вычтя из списка преданных фанатов Мальчика-который-выжил), у кого есть своя голова, либо за кого разумно мыслят главы семей. С кем потом можно будет иметь дело…

Касательно же вопроса, знаю ли я, почему чемпионов принудительно загнали в Запретную, а главное, хорошо охраняемую и наблюдаемую, Секцию? Конечно знаю. Но не ответишь же, "чтобы Поттера огородить от школьной жизни", так что:

— Не, Седрик, не знаю. Извини.

— Извиняешься-то за что? — удивился Диггори, и продолжил описание условий проведения дуэлей. — Судить поединки будет профессор Флитвик. Боковые судьи-помощники профессора Снейп и Моуди.

— Снейп. Че-т он вечный помощник в дуэльном клубе, хе-хе-хе. Надеюсь, с таким же результатом, как в прошлый раз…

— Да, — улыбнулся Седрик, — ты прав. Смешно.

— Кстати, а Поттер в курсе?

— Мадам Спраут и директор попросили меня вообще не трогать гриффиндорца. Так, они говорят, будет честно. Ведь "Поттер еще слишком мал для участия в турнире. Лучше не взваливать на него еще и это…" Бе-е-е…

— Как пролезть в Чемпионы уже взрослый, а как отвечать за свои поступки еще маленький, так значит? — согласился я с Диггори.

— Угу.

— Знал бы ты, как бесит меня все это! Золотой мальчик, ничем не лучше Малфоя!

— Ну, ты в этом плане тоже не без греха, лорд Крэбб, — подмигнул мне хаффлпаффец. — А на счет Поттера… Смирись, — равнодушно пожал плечами Диггори. — Даже я вот уже и не нервничаю на эту тему.

Какая-то недосказанность послышалась мне в словах нашего старосты. И как мне кажется, я знаю ее причину.

— А не на эту? Может быть… — и я молча чуть-чуть пальцем потянул уголок глаза к виску.

Седрик отвернулся и, ничего не сказав, ушел, что уже являлось отличным доказательством моей правоты. "Хм… Похоже, мисс Чанг не собирается складывать все яйца в одну корзину. Да и Поттер может ей показаться более легкой целью. То-то там, когда Седрика не стало, она быстро утешилась в девственных объятьях Поттера. Ну да ладно. Не мое это дело, к счастью. Мне вон одной Трейси хватает. Кстати. Не забыть пригласить ее на бал. Скажем, после первого испытания, когда этим загорится большинство подростков, будет самое время".

Глава 21. Дуэль

"Если не можешь предотвратить — возглавь" — правило, известное любому опытному лидеру, и директор Хогвартса тут не был исключением. Видя, что отменить, без существенных потерь престижа, самопроизвольно возникший дуэльный клуб он не сможет (да и постоянные стычки учеников, со всеми вытекающими из этого последствиями в виде громковещателей, порицаний и уходящих с бешеной скоростью в никуда запасов весьма и весьма недешевых медикаментов, ему, конечно же, надоели до зубовного скрежета), Дамблдор показал класс руководителя и меньше чем за неделю практически с нуля организовал еще один турнир.

Был мгновенно составлен регламент мероприятия, назначены ответственные, подобраны ресурсы, со всех будущих участников взяты подписи на магическом контракте "отказа от претензий", и, самое главное, состязанию придана должная неформальная форма. "А то, мало ли, свои проиграют? Позора потом не оберешься, если это будет официально. Да и лучше бы проиграли. Кинуть кость нашим гостям за второго чемпиона" — наверное именно так думал Дамблдор. Хрен его знает, не владею я легилименцией.

Таким образом учебная дуэль между учениками островной и континентальных школ магии проходила не где-нибудь в лесу, на грязной полянке, а на поле будущего первого испытания Турнира Трех Волшебников. В этом плане ни Дамблдор, ни Флитвик, ни Снейп решили не плодить сущности сверх меры (ну или пускать кровь бюджету школы) и использовать для состязаний одну и ту же площадку, тем более частично защита на ней уже стояла. Осталось только дополнить ее элементами, свойственными именно дуэлингу, и все. Пожалуйте в Поле!

О дуэли никто никого специально не предупреждал. Так, каждый "в теме" рассказал по секрету лучшим своим друзьям или подругам и только. Правда в итоге это обеспечило наличие на трибунах приблизительно девяноста процентов учащихся Хогвартса, то есть не меньше, чем на квиддичном матче. Но в отличие от последнего, сегодня на трибунах было не протолкнуться от членов попечительского совета, родителей и прочих гостей Хогвартса. Скучно живется в Магической Британии, а так — хоть какое-то развлечение, совмещенное с посещением родной крови. Тем более, немаловажный факт, неофициальный, "любительский" статус состязания означал, что посещение его было абсолютно бесплатным.

Видимо, ради соблюдения приличий, сегодня Дамблдор "накинул платок на роток" Уизли, поэтому Близнецов на трибунах не было. А то бы уже вовсю торговали магическим аналогом попкорна и делались бы ставки на результаты поединков. А может, и делались, но я об этом не знаю. Недоработка, однако. На себя нужно было бы хоть копеечку поставить, потому что, как я могу проиграть пятнадцатилетнему пацану? Впрочем, полное отсутствие Уизли, кроме Персиваля, которого за Уизли можно не считать, ничуть не помешало особо азартным и охочим до легкой потери денег взрослым с легкостью и при всех заключать пари между собой.

Согласно регламенту дуэли велись либо до сдачи, либо до потери способности одного из участников продолжать бой. Очередность определялась жеребьевкой. В качестве жеста особого благоволения директор Хогвартса в качестве сосуда для жребия выдал профессору, то есть Облеченному Общим Доверием Судье Филиусу Флитвику Распределяющую Шляпу.

Несмотря на всю официально декларируемую честность, стороны имели не совсем равные стартовые условия. И в кои-то веки как раз в проигрыше остались островитяне. Так, участники со стороны Хогвартса ничего не знали о своем противнике, в то время как проводившие выбор континенталы могли заранее собрать основательное досье на каждого из участников дуэли. Более того, они могли сначала узнать, а потом уже выбрать наиболее удобного спарринг-партнера (лично я бы так и поступил). С другой стороны, поддержка болельщиков, в силу количественного превосходства, у меня и моих одношкольников была почти в четыре раза сильнее, чем у гостей. Уж что-что, а правильно "болеть" квиддич своих фанатов учит просто отлично. Кстати, редкий случай: и гриффиндорцы, и слизеринцы будут подбадривать одновременно одного и того же человека.

Комментировал дуэль для сидящих на трибунах зрителей бессменный Ли Джордан. Для осуществления немедленной медицинской помощи прямо за границей дуэльного круга стояла палатка, в которой пострадавших ожидала бессменный врач Хогвартса мадам Помфри.

В общем, все было сделано по высшему разряду. В таком и лорду участвовать совсем не стыдно. Чай, не потасовка в подворотне.

Состязания начались ровно в два часа дня. Четырнадцать юношей и девушек, как две квиддичных команды, стояли и переминались двумя шеренгами напротив друг-друга. С одной стороны — хогвартсцы, с другой дурмштранговцы и шармбатонцы. Поклонившись друг другу, все бойцы вышли за пределы дуэльного защитного круга и расположились в двух, расположенных по разные стороны поля, ложах перед первым рядом.

— Сонорус! — произнес заклинание усиления голоса Филиус Флитвик и засунул руку в Шляпу. Вытащил кусочек пергамента и громко произнес: — Ален де Кастелмор де Нуаре и Кормак МакЛагген.

— Ура! — во все трибуны возвестил Ли Джордан. — Сейчас наш гриффиндорец покажет, что такое настоящая дуэль! Встречайте наших первых соперников. Известный Кормак МакЛагген и какой-то там французишка.

"Мда… Джордан в своем репертуаре. Надеюсь, вставшая и направившаяся в его сторону МакГонагалл прочистит "в детстве измазавшемуся печной сажей" мальчику мозги. Соображать же надо, когда можно выпендриваться, а когда нужно хотя бы показать себя честным и беспристрастным."

Со своего места, из ложи участников дуэлей, мне было все отлично видно. С Кормаком МакЛаггеном все было давно ясно и понятно, а вот его противника следовало рассмотреть поподробнее. На Алена де Кастелмор де Нуаре я уже обращал внимание. Да-да-да, это был один из четверки шармбатонских "боевиков" (или без всяких кавычек?), "Арамис", как я его тогда для себя обозначил. Именно он сейчас медленно шел по полю навстречу МакЛаггену. Но как шел!

Несмотря на то, что изначально в сторону француза сыпались одни лишь насмешки и презрительные замечания, в том числе от как бы должного быть абсолютно нейтральным комментатора, шармбатонца это нисколько не задевало. Наоборот, он с неподдельно веселой и радостной миной на лице сыпал шуточками, расточал комплименты девочкам, сидящим поближе, и улыбки — сидящим повыше на трибунах. Причем француз наколдовал на себя какой-то аналог Соноруса, так как слышно его было ничуть не хуже комментатора. В исполнении кого-то другого это могло бы выглядеть как кривляние балаганного паяца, однако Ален делал это с такой искренностью и одновременно с таким чувством собственного достоинства, что вскоре смешки и оскорбления сменились на восторженные возгласы. И кричавшие их голоса принадлежали не только шармбатонкам. Далеко не только шармбатонкам. Правда, идиллию быстро поломал Флитвик, жестами показав французу, что дуэльный круг находится в совсем противоположном направлении от наполненных восторженно визжащими девчонками трибун.

"Серьезный противник. Очень серьезный. Не знаю как в магии, а по жизни такой добьется многого. Выдержать прессинг негативно настроенных зрителей и так быстро переломить их неприязненное к себе отношение? Я бы так не смог," — подумал я.

И дальше "Арамис" не обманул моего первого о нем впечатления. Плавно и изящно, как будто в танце на паркетных полах королевского дворца, Ален отклонялся от летящих в его сторону достаточно разнообразных, должен признать, заклинаний гриффиндорца, которые либо мазали, либо принимались французом на щитовые чары. В свою очередь, атаковал ученик шармбатона только и исключительно простейшими петрификусами, экспеллиармусами и ступефаями.

И самое главное. Так как я сидел ближе других, то слышал, что именно шармбатонец, выключивший свой магический усилитель голоса, говорил своему противнику. И от этого у меня реально пошли по спине крупные мурашки от страха. Нет, Ален не обзывался, не проклинал, не оскорблял, нет. Он… указывал на ошибки и подсказывал своему противнику правильные действия!

Стильно. Сильно. Страшно… Страшно мне жить там, где рядом плавают такие акулы! Либо он настолько умный и жестокий, что понимает, что в данном конкретном случае вряд ли можно придумать что-то более утонченное и действенное, чтобы окончательно выбесить своего противника, либо… Либо он на полном серьезе настолько отмороженный на голову, что помогает своему противнику сражаться лучше, чтобы получить больше пользы и удовольствия от схватки? В обоих вариантах нет ничего хорошего.

Противники явно подобрались не по классу. За действиями Алена стоят месяцы если не годы долгой тяжелой учебы и тренировок, в то время как за МакЛаггеном… У МакЛаггена за плечами нет ничего. Короче говоря, гриффиндорец проиграл еще до того, как произнес первое заклинание, поэтому, когда поверженный МакЛагген упал на землю, я ничуть не удивился. А нет, удивился. После.

Раскланявшись и рассыпав во стороны тонны воздушных поцелуев, Ален де Кастелмор де Нуаре подошел к своему поверженному противнику и с открытой улыбкой… протянул лежащему на земле Кормаку МакЛаггену руку.

"Жесть какая! — меня аж передернуло. — Это вам не дуболом Драко! С таким не успеешь оглянуться, как станешь преданным другом даже против своей воли. Это же надо! Сразу же: а) знать как, б) иметь силы и должный навык, в) отрастить стальные яйца, чтобы сделать! Каким бы боком ни повернулась ситуация в дальнейшем, "Арамис" по-любому останется в выигрыше. Примет гриффиндорец предложенную руку — значит, признает при всех своего противника достойным. Не примет — еще лучше. Француз останется несправедливо обиженным и тем самым окончательно перетянет на свою сторону симпатии зрителей. А ведь еще пять минут назад его презирали! Вот где и как такому учат, а? Дайте мне пару курсов!"

Зато МакЛагген меня ничуть не удивил. Оттолкнув протянутую руку, он в ярости убежал с поля в замок, попутно отмахнувшись от мадам Помфри.

— Итак, — хрипло проговорил Ли Джордан. — Как вы все видели, наш гость из Шармбатона победил. Аплодисменты. И, наверное, пора уже вызывать следующего? — "Хм. Сработала маккошка, или и нашего комментатора француз тоже смог пронять?"

— Следующая пара… Хайнрих Вольфганг Мария фон унд цу Флесхайм-Белоф и лорд Винсент Логан Крэбб, — провозвестил Флитвик, вытянув из Распределяющей Шляпы очередной клочок с именами.

Хм. Насколько я помню, предлог-частица перед фамилией "фон унд цу" в Германии означает "родился в принадлежащем роду". Интересно… Это что же получается, в современной немеции до сих пор есть дворянские гнезда с сервами? Круто! Ладно. Пусть даже и негласно, но это все равно круто. Малфои со своим пафосным мэнором могут удавиться от зависти. Даже если этот самый Флесхайм вшивая деревушка на три двора, все равно это очень и очень круто. Земли в Европах — дороги, а уж магу иметь крупный клок вообще невероятно сложно. А также престижно и выгодно.

Таким образом, передо мной — аналог Драко Малфоя на немецкий манер, они даже внешне чем-то похожи. Этот тоже блондин, только черты лица грубее и фигурой он больше на меня теперешнего, чем на глиста-Драко похож. Немец-немец. Хм. Это означает больше грубости и злости, а также акцент в воспитании на всем том, что делает недругу больно или мертво. М-да. Подфартило. Не могли француженку какую выписать? Я бы с ней поиграл в дуэль на раздевание. Ладно, хохмы в сторону.

Спустившись на дуэльную площадку, я одновременно с немцем подошел к судье.

— Так, — сказал нам профессор Флитвик. — Еще раз напоминаю. Никаких артефактов, никакого принесенного с собой оружия, Непростительных и особо мощных боевых чар. Защита может не успеть их сблокировать или ослабить. Вы, в принципе, на них еще не способны, но все же… Ясно?

— Ясно, — кивнул я.

— Это понятно есть, — ответил мой противник.

— Тогда расходитесь.

Флитвик отошел за пределы защитного купола, а мы встали на положенной дистанции.

— Поклон, — скомандовал Флитвик.

Я вежливо, но неглубоко, как это положено по правилам, поклонился своему противнику. Мда. Немец явно оказался не столь утонченным и вежливым, как француз. Вместо поклона парень мне небрежно кивнул головой и незаметно сделал неприличный жест у паха. Дескать, он меня поимеет. Вернуть? Ну почему бы и нет? Я в ответ легонько похлопал своей левой рукой по плечу правой. На вот тебе от плеча. Понял? Ага, вон, как глазки сузились.

— Начинаете на счет три. Приготовились, — скомандовал Флитвик.

— Один.

— Два, — я вытянул палочку вперед и приготовился произнести первые буквы щитовых чар "Протего". Лучше не буду рисковать — немцы всегда любят блицкриги и плохо держат удар, так что начнем по-русски, от обороны.

— Три. Начали!

— Протего!

— Фешица! — произнес Генрих (непривычно звучащим для меня Хайнрихом я ломать себе мозг не буду), указывая себе под ноги. Одна из песчинок обычного грязно-желтого песка, который был насыпан по дну арены испытаний, превратилась в маленькую, размером с ладонь, каменную пластинку и, повинуясь движению палочки немецкого колдуна, зависла перед ним в воздухе.

Так. Мой противник оказался одаренным в трансфигурации. Что-то вроде Седрика. Неприятно. Я отменил щит, который не защищает от физических атак, и сконцентрировался. Мне нужно было вообще понять, что теперь делать. Щитов от обычных, не магических, атак я не знал.

— Фешица! Фешица! — теперь перед немцем висели уже три каменные пластинки.

Хм. А не так уж и легко тебе это дается! Вон, все лицо в поту. Но да, ты крут, согласен. Вот только, чего же ты ждешь? Почему не нападаешь? И почему пластины расположены так странно? Как будто ты ими закрываешься от чего-то?

Молнией меня поразила догадка. Щит! Ну, конечно же! Тебя явно кто-то понатаскал для дуэли против мага крови! Вот ты и сделал составной щит, на который собираешься, как Флитвик тогда в классе, принимать мою плеть крови. Что ж, тогда мне все ясно. Свой любимый прием придется забыть. Сыграем тогда в обычного колдуна. Но сначала…

— Вербей… — немец напрягся, приготовившись отражать кровавую плеть, но ожидания его были грубо обмануты. — Ступефай! — бросил я простейшее оглушающее заклинание. Видимо, это оказалось для немца полнейшей неожиданностью. Луч заклинания, конечно, в него не попал, увернулся. Но контроль над своими пластинками он потерял, и все кроме одной, которой он пытался инстинктивно защититься, превратились обратно в песчинки и упали вниз, на арену.

Мда. Позорище. Что ж. Я читал, что немцы всегда плохо реагировали на изменение обстановки и на пошедшие лесом планы, и вот теперь вижу натуральное подтверждение этому своими собственными глазами.

— Диффиндо, — послал я следующее заклинание.

"Вообще, на мой взгляд, — благо убоищная техника немца позволяла мне окунуться в отвлеченные размышления, — в этом возрасте магическая дуэль одногодок похожа на спарринг новичков в фехтовании, которым по недомыслию тренера в зале выдали настоящее, остро наточенное оружие. Кто оказался чуть удачливее — тот и победил, потому что знаний и умений нет еще никаких, а любая рана автоматически либо тяжелая, либо смертельная."

— Ступефай!

— Вин-сент! Вин-сент! Вин-сент! — скандировали трибуны.

— Экспеллиармус!

— Вин-сент! Вперед Хаффлпафф! Вперед Хогвартс! Вин-сент!

— Диффиндо, — скукота. Немец только и мог, что вцепившись в последнюю пластину, как в спасательный круг, уворачиваться от моих заклинаний. Даже Протего ни разу не поставил. — Эй, немчура, не хочешь сдаться? — спросил я.

Немец в ответ только что-то прогавкал на своем явно нецензурное, правда, в его глазах я уже видел отблески паники.

— Грайф ин ан, думкопф! — донеся возмущенный крик с трибуны, и мое плечо вспыхнуло, именно вспыхнуло, что аж в глазах потемнело, дикой болью. Проморгавшись, я увидел удивленное лицо своего противника и валяющуюся у меня под ногами каменную пластинку, медленно съеживающуюся до нормального состояния песчинки. Он ее просто в меня метнул. Черт.

— Фешица! — резкий взмах палочкой, и очередная пластина летит в меня.

— Диффиндо! — Нужно перехватить ее! Мимо! Очередной удар! Ой! Больно!

— Фешица!

Вжик! В этот раз каменная пластина просвистела мимо. Почти мимо. На левом плече появилась глубокая болезненная царапина, а рукав повис, наполовину отрезанный.

"Клинч! Там нельзя метать. Трудно увидеть направление плети. Малое расстояние — не защититься. Ближний бой единственное мое спасение! Вперед! Только вперед!" — подумал я и рванул навстречу своему противнику. Пока я бежал к немцу, в меня по касательной попало еще четыре или пять пластин, которые изрядно излохматили мою одежду и порезали мое тело. Но это все уже не важно. Сейчас ты ответишь! Сейчас я проломлюсь через сомкнувшиеся хлипенькой преградой трансфигурированные из песка пластинки камня. Вот, хрустят они, ставшие не толще слюды! Сейчас я тебя… и мне в лицо прилетает кулак Генриха. Надетые на его пальцы металлические кольца работают как нехилый кастет, разбивают мне в кровавое месиво губы, отталкивают голову и за ней тело назад и посылают меня в легкое грогги.

— Стоп! — ставит между нами разделяющий щит судья Флитвик. — Нарушение!

— Нарушение есть не. Нет артефактов или оружия. Руки не запрещены. Та? — показно удивился немец.

— Позвольте посмотреть ваши кольца.

— Они обычный украшений есть.

— Но почему они из толстого железа?

— Немцы выше всего ставят оружейную сталь! Она — лучше украшение мужчины, — ухмыляясь ответил этот обманщик.

"Собака! — я чуточку пришел в себя и сплюнул на песок кровь, правда, тут же ее быстро по-тихому убрал чистящим заклинанием. — Будет он мне втирать тут, что фрицы не любят золото. Что-то я больше никого не видел с такими "украшениями". Надел, гад, перед боем несколько металлических колец и превратил их в кастет. Ха. Это можно использовать. — Я переодел перстень-печатку лорда с мизинца на указательный, и развернул камень наружу. — Чем тоже не своеобразный маленький кастет?" — И это было ничуть не нечестно. Потому, что перстень лорда — это не украшение и не оружие. Это неотрывная часть меня или, если можно так сказать, обязательная форма одежды. Принудительно убрать перстень лорда — невозможно. Даже простая просьба снять кольцо — серьезное оскорбление. Так что Флитвик, отлично знающий все эти тонкости, даже косого взгляда на мои руки не бросил.

— Встаньте по местам!

А вот это плохо. Теперь мне придется преодолевать расстояние до противника по новой. И почему-то мне кажется, что на этот раз вряд ли я дойду до него так легко.

Почти так и вышло. Почти, потому что я вообще не дошел.

Как только Флитвик скомандовал бой, на меня обрушился настоящий ливень каменных пластин. В этот раз ганс действовал тактически более правильно. Пару раз атаковав мне ноги, снижая мобильность, сам тоже на месте не стоял, держа выгодную для себя дистанцию. Кое-что мне удалось отыграть, но дойти до него я уже не смог.

К этому времени моя одежда уже давным-давно пришла в негодность и окровавленными клоками усеивала песок. Увы, чем-то нужно было жертвовать. Лучше порванная одежда и царапины, чем хороший кусок камня, глубоко вошедший мне в тело.

Глядя на мою фигуру и татуировку, на трибунах парни завистливо загудели, девчонки — зашептались и захихикали. Вот только здесь и сейчас для размышлений о высоких материях моей физической привлекательности явно было не то место и время. И мой противник не преминул мне об этом напомнить.

Дикая боль в колене подкосила меня, и я упал на песок. Удовлетворенный Генрих остановился и начал, теперь уже прицельно, бомбардировать меня своим трансфигурированными камнями. Дав зрителям немного насладиться видами моего полуобнаженного тела, дурмштранговец продолжил вбивать меня в песок арены. Пластины теперь летели и попадали в меня плашмя. Чертов бош явно не желал, чтобы я отключился раньше времени. Мстил мне, падла, за позорное начало боя, превращая мое тело в один огромный синяк.

Это. Было. Очень. Больно. И унизительно, извиваться на песке в попытках избежать очередного удара, потому что ничего другого я сделать не мог. На швыряемые мной заклинания немец теперь обращал мало внимания, закрывшись какими-то неизвестными мне щитовыми чарами. Они держали приблизительно три моих проклятья, а потом Генрих обновлял их. Да и уклоняться он не переставал.

Дополнительную остроту вкусу беспомощности добавляло то, что против меня сражался ровесник. Более того, пацан гораздо младше меня, если считать реальный возраст!

"Сдаться? На глазах у всей школы, попечительского совета и высокопоставленных гостей? Нет! Ни за что!!! Тем более, это все не по-настоящему. Это дуэль. Учебный поединок. Не сдаваться. Лучше пусть он меня вырубит. Не в моем возрасте сдаваться сосунку! Возраст! Ну конечно же!"

— Эй! Ты! Ты сражаешься как трус! — прохрипел я.

— Ха!

— Раз у тебя третье имя Мария, может, ты девочка?

Глаза моего противника немного расширились, а летящие пластины повернулись ребром.

— Я. Ссать на тебя! — прошипел он.

— Что — присядешь надо мной? — "Ой, как больно! — пластина по касательной прошла около моего бедра и срезала кусок мышцы. — Сука! Больно-то как! У-у-у! Не выть! Продолжать выводить его из себя!" — Кстати, кто тебя на бал пригласил? — хрипел я. — Может. Мне это. Сделать?

— Ахр! — рванулся ко мне немец, желая потрогать мое тело руками и ногами, но именно этого я и ждал.

"Воздух — это песок. Только сильно разреженный. Песок, — это тот же воздух, только сильно прессованный. Плеть крови проходит сквозь воздух. Песок — не камень. Песок — воздух. Песок и так смешан с моей кровью. Плеть крови проходит сквозь песок, потому что он воздух" — как мантру повторял я себе, заставляя отчетливо представить и поверить в это. Тренировка хорошего воображение для мага — профильное занятие.

— Вербейра Сангвинум! — прокричал я. Подошедший на пять метров Генрих мгновенно поставил перед собой пластинки щита, но направления удара не угадал. Как побег виноградной лозы, из песка выскочила красная нитка моей кровавой плети, и снизу вверх, чуть наискосок, пробила ногу моему противнику.

— А-а-а! — дикий крик упавшего немца стал мне бальзамом на душу. — Бритише дрексау! А-а-а!

— У-у-у, — вторил я своему врагу, пытаясь встать на ноги. Бедро дико болело и кровоточило, но подняться и доковылять до тела соперника я был обязан. Добраться и придушить собственными руками, ибо сил на магию у меня практически не было.

Впрочем, сбрасывать со счетов и моего противника было еще рано. Кое-как поднявшись, он вырастил из песка что-то вроде каменной колонны, к которой и прислонился спиной, чтобы хоть как-то встать вертикально. И у него это получилось как раз вовремя для того, чтобы мой кулак с кольцом врезался в скулу, оставляя четкий отпечаток герба Крэббов у него на лице.

— Теперь. Ты. Клеймен. Мною. Бош!

— Фик дихь, аршлох! — прохрипел мне в лицо мой противник. — На!

Дикая боль резанула мою грудь.

— А-а-а, — во все легкие кричу я. В руке у немца зажата все та же трансфигурированная каменная пластинка, которую сейчас он использовал как каменный нож, рубанув меня наискосок по груди.

— Хуре! — выругался немец, и снова резанул меня камнем.

Ситуация оказалась патовой. Я не мог отойти хоть на шаг дальше, чтобы вырвать время на отдых и использовать плеть крови с максимальной эффективностью, а сильно разорвать дистанцию немцу, чтобы реализовать свое преимущество в дальнобойной технике, мешала серьезно раненная нога. Поэтому драка в клинче продолжилась со все возрастающей яростью.

Такое вряд ли кто из хогвартсцев видел вживую, своими собственными глазами. Это уже не было чистой и красивой магической дуэлью. Не было изящных пируэтов уклонения и яркой иллюминации от лучей проклятий. Нет. Это была кровавая и грязная бойня. Мы били, рвали и резали друг друга как обычные магглы. Осталось только вцепиться друг другу в горло зубами. Давно уже замолчали трибуны, с ужасом глядя на кровавое ожесточение схватки, которую по дуэльным правилам нельзя было прервать. Текли слезы из глаз девчонок, крепко стиснули кулаки мои друзья, не имеющие возможности чем-либо помочь мне. Но ни я, ни мой противник не собирались ни уступить другому, ни сдаться.

— Вербейра Сангвинум, — сил мне хватило всего лишь на маленькую, похожую по размеру не на кнут, а на перочинный ножик, нитку плети, но она оставалась все такой же опасной. Расширившиеся в ответ глаза немца сказали мне все. Он боялся. Очень боялся почему-то именно этого заклинания. Этим можно и нужно было воспользоваться. Я, гадко усмехнувшись, взмахнул рукой и…

— Б-з-з-з! — раздался странный звук.

— Стоп! — опять прервал схватку Флитвик и разделил нас щитом. — Что это? Артефакт?

— Это. Да, — хрипя оправдывался немец. — Я просить простить.

— Предупреждение. Использование артефактов запрещено!

— Я извиняться. Это есть просто связь-артефакт. Из дома. Спрашивают. Меня.

— Все равно. Согласно регламенту схватки запрещены любые артефакты. Если такое повториться, то я вынужден буду засчитать вам техническое поражение. А пока — предупреждение, — Флитвик замялся, а потом очень осторожно спросил: — Быть может, вы хотите прекратить бой? Вы оба слишком сильно ранены и истощены. Я мог бы засчитать вам ничью…

— Нет! Найн! — в один голос ответили мы судье. Победа стала уже делом принципа. Хрен я уступлю этому немцу!

— Понятно. На места.

— Корошо! — ответил мне мой враг и, глядя в глаза, хитро улыбнулся. Половиной рта, потому что другая половина была хорошенько проглажена моими кулаками.

— Сука, — прошептал я. Таким вот нечестным приёмом немец решил победить, разменяв штрафные очки на жизненно необходимые ему время и дистанцию. Вряд ли я смогу быстро добрести до него.

Впрочем, и немец чувствовал себя далеко не так хорошо, как бы ему хотелось. Одно то, что на свое место в дуэльном круге его пришлось Флитвику переносить заклинанием, говорило о том, что потрепал я боша очень неплохо.

— Бой, — скомандовал Флитвик.

На этот раз немец остался лежать на песке, лишь перевернулся на бок лицом ко мне и вытянул палочку. Судя по тому, что в меня не полетел очередной град каменных пластинок, немец тоже выдохся, хотя на как минимум один щит его сил хватило. Как ни хотелось закончить все эффектным ударом издалека, но, похоже, придется все решить в ближнем бою. Вызвав плеть крови, теперь она была размером с кинжал, я, осторожничая, стал приближаться к противнику. Когда расстояние между нами сократилось метров до трех, и я был готов к последнему рывку, сидящий на песке немец поднял палочку в направлении меня.

— Лютш майн шванц! — явно не пожелание здоровья и долголетия выплюнул мне в лицо Генрих, и, сделав сложный жест волшебной палочкой, прокричал: — Фине! Фине! Фине!

На этот раз это были не пластинки. Острые, тонкие, четырехгранные вытянутые пирамидки, похожие на клыки какого-то хищника, они появились в воздухе и практически мгновенно долетели до меня. Увернуться я никак не успевал.

По сравнению с тремя ранами, нанесенными этими тремя камнями-клыками, все, что было до этого, можно было считать просто легкими шлепками и нестрашными царапинами. Удар! С неприятным хрустом и соответствующей болью ломаются мои ребра чуть ниже сердца. Удар! Второй клык входит мне в живот на полную длину. Удар! Лишь чуть-чуть третья пирамидка промахнулась мимо глаза, разворотив мне правую часть нижней челюсти и правую скулу.

— А-а-а, — упав на землю, я не сдерживаясь и не стыдясь, завопил от дикой боли. — А-а-а!

— СТОП! — проревел в полнейшей тишине Флитвик. — Смертельный удар! Бой окончен. Победитель: Хайнрих Вольфганг Мария фон унд цу Флесхайм-Белоф.

Уплывая в манящее беспамятство целительного заклинания Флитвика, я успел заметить, как откидывается без чувств на землю полностью магически и физически истощенный схваткой Генрих.

"Эх! Чуть-чуть я его не дожал! Но "чуть-чуть" не считается…"

Интерлюдия 6

Этот сидящий на трибунах юноша ничем особым не отличался от окружающих его детей. Для всех остальных этот молодой человек был классическим хаффлпаффцем: ходил в компании одноклассников; был дружелюбным и спокойным; не участвовал в проделках; хорошо, но не истово учился; не конфликтовал ни с кем, даже с Малфоем, бросавшимся, пусть и словесно, на грязнокровок, как бык на красную тряпку... Образцовый ученик, да и только. Отрада декана Спраут и живой укоряющий пример для многих магглорожденных и полукровных раздолбаев-гриффиндорцев.

Вот только если бы какой-нибудь опытный легилимент попробовал поглубже погрузиться в хорошо структурированные мысли Джастина Финч-Флетчли, то он сразу же перестал бы считать мальчишку обычным, так как нашел бы в его мыслях очень много любопытного. Все же, юноша в волшебный мир попал не с помойки и не из каморки нищего из лондонских трущоб, а из старой и непростой аристократической семьи. Очень и очень небедной семьи. Ведь одних только больших денег мало, чтобы поступить в престижнейший колледж мира — Итон. Нужно по-настоящему серьезное влияние, так как с улицы в будущую элиту Империи, имей ты хоть вагон денег, не попасть. Жаль, что этой простой мысли многие нувориши не понимают и не поймут никогда, и продолжают бомбардировать приемную комиссию колледжа бесперспективными письмами...

Поначалу в Хогвартсе Джастину Финч-Флетчли очень понравилось. Слишком много всего интересного и необычного, хотя некоторые нелогичности не просто бросались в глаза — они пытались их выколоть своей полнейшей абсурдностью! Взять, хотя бы, ту же латынь. Готовясь к учебе в колледже, Джастину, которому языки давались нелегко, пришлось долго и плотно заниматься с репетитором, но все же он достиг нужного уровня. А тут, в магическом мире, где девяносто процентов заклинаний составлено на латыни, эту самую латынь в должном объеме знают единицы! "Смешно. Он, "маггл", знает язык заклинаний лучше рожденных волшебниками! Идиотизм!"

К сожалению, получивший отличное домашнее аристократическое образование Джасти очень быстро очнулся от опиума погружения в сказку и внимательным взглядом присмотрелся к окружающей себя обстановке. И вот тогда, из под сползшей позолоты, полезло такое!… Невозможное в нормальном мире отсутствие единоначалия и контроля за населением. Дикие привилегии, как пережитки феодального строя. Социальное неравенство худшей формы: кланово-генетического принципа и следующее из него полное отсутствие даже принципиальной возможности социальных лифтов! "Бред, полнейший бред! Не может существовать такого стабильного общества! Его должно было разнести центробежными течениями еще столетия назад!" А вырезанные полгода из жизни заставили юношу очень серьезно задуматься: "А стоит ли вообще оставаться здесь? Хотя... Если тело не старело, то их полнее можно считать не отнятыми, а отложенными, или нет?

"Маги! Чертовы маги! Они сидят на мешке с золотом, нет, на сухогрузе класса Пост-Панама, с горкой заполненном смесью платины и крупных алмазов, и при этом… умудряются голодать! Один этот драный Поттером василиск может иметь столько применений, начиная от косметологии и кончая пилотируемыми космическими путешествиями, что просто зла не хватает смотреть на такую бездарную трату уникальных возможностей и ресурсов!!!", — в холодном аристократическом бешенстве, то есть когда злость внешне выражалась только лишь в быстром шаге, думал младший Финч-Флетчли, расхаживая по своему фамильному поместью во время своих вторых летних каникул.

К счастью, возобладал наработанный еще в детстве самоконтроль и разумная осторожность. Как Джастин успел не раз услышать от других учеников, да и Дамблдор о чем-то таком весьма необразно намекал после второго курса, "магглы", к сожалению, совершенно беззащитны перед магами. Это означает, что какую бы электронную защиту на поместье ни поставил бы его отец, какую бы самую проверенную охрану ни нанял, все будет зря. Телепортация-аппарация достанет в любой точке планеты. Проверенных до седьмого колена слуг и охранников подменят или подчинят проклятием подвластья. Да что там слуги, любой обычный на вид и прошедший любые возможные проверки предмет будет смертоносным оружием. Тысячу раз топтаный камень двора поместья может оказаться трансфигурированной гранатой! Поэтому пришлось запихать подальше свои вполне законные возмущения негуманностью и несправедливостью общества колдунов (и не писать жалобу на Дамблдора), и напряженно учиться магии, чтобы потом…

А вот по поводу этого самого "потом" у них с отцом оказалось очень много схожих идей. Если привести их все к общему знаменателю, то: "Лучшим вариантом будет продолжать держать магов, назовем вещи своими правильными именами, в резервации, однако вовсю пользоваться плодами их генома и их псевдонауки. И не важно, что она идет вразрез с наукой нынешней, официальной. Раньше, вон, за отрицание геоцентрической системы мира сжигали на кострах, а "камни с неба падать не могут, им там неоткуда взяться!" И это говорили вполне себе маститые мэтры от современной сказанному науки. Но ведь магия работает же? И как работает! Можно сделать столько всего! Наука. Промышленность. Политика. Армия и флот. Спецслужбы… О-о-о! Маги рождены быть разведчиками и ликвидаторами! В конце концов, еще совсем недавно над Британской Империей никогда не заходило солнце, и используя силу колдунов, можно было вернуть назад благословенную Викторианскую Эпоху! И неужели Ее Величество не отблагодарит соответствующим образом род тех, кто швырнет к ее ногам ключи от всего мира?

Да, эта дорога не простая и не короткая. Может быть, увидят финиш и будут пользоваться его плодами только дети Джастина. Может быть, не дети, а внуки. Но это не так уж и важно. Зато важно то, что ступая на этот путь можно выиграть… выиграть все, а в случае проигрыша наказанием будет всего лишь смерть, которая рано или поздно найдет любого. Чем не цель в жизни, вывести свой род на самую вершину реального политического олимпа всего мира? А там, кто знает, чья фамилия окажется на троне…"

Вот только в пути по дороге, ведущей к вершинам абсолютной власти, нельзя обойтись без единомышленников, союзников и вассалов, одним из которых вполне может стать некий Винсент Логан Крэбб, лорд Крэбб, который совсем недавно на глазах большей части Хогвартса проиграл дуэль какому-то бошу.

"Итак, — размышлял Джастин. — Кто же такой Винсент Крэбб? Что же он совершил? Разбирать его личность и достижения можно с позиции магического мира, и с позиции мира нормального.

Смотрим с точки зрения магии. Встретился с Основателями. Очень и очень круто. Эрнст МакМиллан был просто в восторге, что парень, встретившийся с призраками Основателей, будет учиться с ними вместе. Как из несвязных радостных восклицаний товарища для себя уяснил Финч-Флетчли, встретиться с Основателями — это все равно что припасть к руке Её Величества Виктории, Божьей милостью королевы Соединённого Королевства Великобритании и Ирландии, защитницы Веры, императрицы Индии. Дальше — перевелся с факультета на факультет. Очень редкий случай. Как мы ни искали вдвоем с Эрни в библиотеке сведения о других перераспределенных студентах, ближе чем двести лет назад, прецедента не нашли. Формально, слабый маг, но при этом умудряется вывернуться из очень серьезных передряг. Или вот то, что совсем недавно произошло в дуэльном круге, это слабый маг? Было все плохо у него с Зельеварением, но вроде совсем недавно он нашел способ, как избавиться от "зельеварной импотенции". Короче, с магией вроде все, и все далеко неплохо.

А вот с оценкой личностных качеств… Не так все просто. "Цельный, взрослый, скрытный" — как и учили, тремя словами, так про себя охарактеризовал своего нового товарища тогда, на первом курсе, и за прошедшие годы эта характеристика не претерпела кардинальных изменений, хотя так хотелось добавить "всегда идущий до конца" и "хитрый".

В реалиях Хогвартса перевестись с факультета Слизерин на факультет Хаффлпафф — это все равно что в Лондоне переехать из Найтсбриджа в какой-нибудь Ист-Энд! Такого человека будут презирать старые и ненавидеть новые одноклассники, превращая беднягу в парию, но… Как это ни странно, ничего такого не произошло! Мало того, что он отлично прижился на новом факультете, гораздо серьезнее тот факт, что Винсент сохранил абсолютно нормальные отношения с учениками и деканом прошлого! И с каким тяжелым деканом! Да, у него были для этого неплохие карты на руках, но их следовало еще правильно разыграть. И Винсент это смог сделать!

Дальше история с Близнецами, в которой он показал себя хорошим организатором и неплохим боевиком. Как честный и храбрый юноша, взял всю вину на себя, и… как полный отморозок, с которым лучше не связываться, пропорол живот ребенка. Как потом на каникулах объяснил мне отец, которому я рассказал о произошедшем, это была очень тонко продуманная и изящно разыгранная Крэббом партия. В результате у Винсента получился устойчивый образ "защитника-без-тормозов", абсолютно нормального, преданного товарища, если его не трогать и дружить, и жуткого врага, не соблюдающего никаких правил и договоров, если его разозлить."

— Мастерски, мастерки провернуто, — уважительно прокомментировал отец. — Но будь с ним начеку, он совсем не тот, за кого себя выдает, — и на вопросительный взгляд сына пояснил: — Ты же помнишь урок про маски? Истинное лицо, тем более такое благородное, маской не прикрывают. Но маска есть? Есть. А что это значит?

— Значит под маской совсем другое!

Предостережения отца очень хорошо легли на ситуацию второго курса, когда неизвестный Наследник, как будто вживую писанный с Крэбба, натравливал неизвестного магического хищника на учащихся. Вот только, несмотря на все подозрения, это на сто процентов оказался не Крэбб. На соседних койках камнем лежали! А уж его вспышка на Поттера… Я тогда уже за палочкой потянулся, чтобы вовремя разнять назревающую драку!

Третий и начало четвертого курса ничего особого не добавили к нарисованному портрету. А потом — раз! И внезапно оказывается, что тот, кто может быть веселым и добрым приятелем, душой компании, совершенно спокойно так же оказывается… отцеубийцей! "Черт! Как же я хочу посоветоваться с отцом! Письма совсем не то! Дурные маги, у которых даже телеграфа нет!"

Хотя сам себе в этом он не признавался, но до катастрофы с Логаном Крэббом Джастин чуточку завидовал Винсенту. Его безбашенности и альтруистичному желанию помогать всем и вся вокруг, не глядя на возраст, пол и статус. Сам Финч-Флетчли тысячу раз перед тем, как протянуть руку возможному другу или приятелю, просчитал бы все положительные и отрицательные стороны кандидата. Так его учили дома и, несмотря на то, что в процессе не раз оговаривалось думать своей головой, не полагаясь на шаблоны, пока он не видел в такой своей политике сближения с окружающими какой-то порочной практики. В этом он, если бы об этом узнали окружающие, действовал истинно по-слизерински. "Когда это, интересно, холодный ум, подкрепленный выдержанностью и воспитанностью, успел стать прерогативой всего одной лишь четверти учеников, при этом строго привязанной к решениям какого-то древнего артефакта?" — так бы ответил Финч-Флетчли своему оппоненту в споре, но, к счастью, этого еще ни разу не потребовалось. Вежливо-дружелюбная маска работала просто на ура среди непривычных и неготовых к такому детей. Распознать ее могли единицы, а попробовать пройти глубже смог всего один лишь Эрнест МакМиллан. Ну, и он сам чуть-чуть приоткрылся перед привлекающей его внимание Сьюзен Боунс.

Правда, насколько привлекала цельная Боунс, настолько же его отталкивала ее подруга Ханна Эббот. Чувствовал он в ней какую-то… гнильцу. Не мог сказать какую именно, ибо было ее совсем чуть-чуть, на границе "обоняния". Но и легкого привкуса хватало для того, чтобы стараться держаться от этой хаффки подальше. Этому его тоже учили. Не слепо верить, но внимательно прислушиваться к своим чувствам, принимая решение холодным разумом. В результате в Хогвартсе вообще и на родном факультете в частности у него со всеми были как минимум ровные отношения, но только Эрни и, с понятными отговорками, Сьюз он мог назвать своими друзьями.

Друзья… Какое это сложное и емкое понятие. "Настоящая дружба, увы, — как говорил лорд Финч-Флетчли своему второму сыну, — бывает только среди равных, и именно поэтому она так редка. Нет, это не означает, что ко всем остальным нужно относиться свысока. Вежливое или даже внешне доброе отношение иногда стоит больше, чем полный кошелек монет! И дешевле, да... Но все же это совсем не то. Сам подумай, как может быть равен богатый аристократ, чьи предки веками копили и приумножали родовые знания и богатства, родившемуся в бедности простолюдину? Или как англичанин может быть равен, скажем, французу или немцу, не говоря уже о русском, китайце или индусе? Да никак! Есть те, кто выше, и есть те, кто ниже, так создан этот мир и так будет всегда! С этими всеми прочими могут быть различные деловые отношения, укладывающиеся в понятия партнерство, подчинение, долг или обязанность, но никак не дружба. Найти настоящего друга — невероятная, редкая удача, которая в жизни выпадает далеко не каждому. Поэтому, если у тебя нет друзей, не следует по этому поводу сильно печалиться. Это нормальная ситуация на нашем уровне!" — и до одиннадцати лет умный мальчик Джастин верил и слепо подчинялся этому. Хотя в глубине души, не признаваясь родителям, часто грустно мечтал о Настоящем Друге.

О да! Финч-Флетчли попал на Хаффлпафф не просто так. Распределяющая Шляпа, увидевшая в мальчишке, помимо истинно аристократического, пусть и маггловского воспитания, невероятное желание найти друзей, не задумываясь, отправила нового ученика на Хаффлпафф.

"Так кого он, Джастин Финч-Флетчли, признает равным себе? Эрнеста МакМиллана? Однозначно да! Оба аристократы, оба очень небедные, оба правильно воспитанные. Винсента Крэбба? Нет. Слишком много в нем… чужого. Да и его должным воспитанием, видимо, не занимался в детстве никто, поэтому зачастую Винсент вел себя слишком просто или панибратски. Также слишком гордая и яркая, а значит, притягивающая всякие неприятности, натура плохо сочетается с моими планами и желаниями. Пункт "спокойно закончить Хогвартс" по приоритетам стоит далеко не на последнем месте.

Однако, несмотря на то, что в друзья Крэбб не годился, друг — вершина возможных отношений, в качестве приятеля и товарища, и, быть может, даже соратника или партнера, кандидатура весьма и весьма достойная. Правда, перед заключением соглашения всегда следует помнить одно крылатое выражение, которое любил повторять когда-то давно один очень умный враг Британии: "в любом договоре есть две стороны: наездник и осел который его везет". Ведь несмотря на внешнюю похожесть определений: "в одной команде", "в нашей команде", "в моей команде" или… "я в его команде" для понимающего уха — это четыре абсолютно разных варианта сотрудничества. И уж что-что, а он, Джастин Финч-Флетчли, аристократ в двенадцатом поколении, такое чуткое ухо имел. Ведь если отбрасывать тонкости и полутона, то можно было бы стать таким, как Малфой..."

О! Сколько сил стоило Джасти, глядя на поведение Драко, не сложиться в поясе от по-простолюдински вульгарного приступа дикого хохота. Этот хм… наследник древнего чистокровного рода часто вел себя, как шпана из небедных пригородов Лондона, ну, или если немного сгладить и облагородить, то — как заштатный барон из раннесредневековых времен. Вон, даже оруженосцев-шестерок себе набрал. Можно понять Винсента Крэбба, который решил, несмотря на данную в детстве клятву, максимально дистанцироваться от такого "сюзерена".

"И опять все возвращается к Крэббу! Так трансформировать ли ровно-нормальные отношения в деловые-дружелюбные, или нет? Пойдет ли это на пользу моим планам? Пригодится ли мне в будущем такой знакомый, соратник или деловой партнер? Несомненно, да, пригодится. Как минимум — лишним не будет. В случае чего, навык отведения на дальние позиции, намеки на охлаждение взаимоотношений, в крайнем случае, мягкий и вежливый разрыв у аристократии за века отработан на отлично. Жизнь слишком коротка, чтобы что-то делать плохо, а также достаточно сложна и без того, чтобы растить из бывших старых друзей новых лютых врагов.

Тогда, раз решено, будем играть. И первый камушек на свою чашу весов, который отправится потом в фундамент крепких взрослых отношений, можно будет кинуть в самое ближайшее время. Информацию. Очень важную информацию. Вряд ли, полностью сосредоточенный на дуэли Крэбб, да какой там дуэли, дуэль — это то, что было до и после него, а это кровавая бойня, не на жизнь, а на смерть! Опять же, вот что ему стоило отступить, видя, что противник не по зубам? Так поступил бы любой разумный человек! И никакого урона чести и репутации в данном случае нет. Все же обычная учебная и тренировочная дуэль, а не рыцарский турнир с призами из рук Ее Величества... Так нет же, нужно стоять до конца! Как будто только что сэр Колин Кэмпбелл собственноручно поставил тебя в "Тонкую красную линию", а перед тобой тысячи конных дикарей-московитов!

Стоп! Отвлекся. Из информации о том, кто и как смотрел на дуэлянтов, понимающему человеку можно извлечь много важной информации, даже если он маг.

Татуировка. В принципе, они с соседями по комнате не раз уже ее видели, да и как такое скроешь в общей спальне? Но никогда раньше в голову мне и прийти не могло, что татуировка эта нанесена не просто ради эстетического прикрытия следа ужасного ожога, а тут профессоры Флитвик и Снейп окинули обнажившуюся картинку настолько оценивающими взглядами! Татуировка, получается, не простая, а магическая? А это автоматически означает, что она таит в себе какую-то угрозу! Понятно тогда, зачем Винс просил о ней не распространяться. Кто ж расклады открывает раньше розыгрыша партии? Заметочка на будущее: поискать информацию в библиотеке, какие преимущества можно получить, наколов на себе магический рисунок.

Дальше. Дэвис. Ну, с ней все понятно. Эта готова была продавить защиту дуэльной площадки и разложить Винса прямо тут у всех на виду. Крэббу нужно быть особо осторожным, ходя вечерами по темным коридорам замка, хе-хе-хе. Приворот — жуткое дело, да. Нужно найти возможность защититься от него. Не может быть такого, чтобы средств противодействия за все время магами найдено не было. Спрошу у Эрни…

Кто еще интересный был? Очень внимательным оценивающим взглядом смотрела троица дурмстранговцев, один из которых, по-немецки, и крикнул своему товарищу что-то вроде "сражайся!", с чего и начались проблемы у моего соседа. Ожидаемо.

Неожиданно расчетливо прореагировали шармбатонки. Ни одной искренней улыбки, ни скабрезной ухмылки, ничего. Смотрят серьезно, как охраняющие логово волчицы из засады на охотника: "пройдет мимо — пропущу, повернется и пойдет сюда — кинусь и разорву горло…" Попросить что ли Сьюз разузнать, по-свойски, по-девичьи? Или Мун? Или пусть об этом договаривается Винс? Пожалуй, да. Так будет логичнее. Это же его жизнь и его проблемы, в конце концов!

А вот последний… Это уже совсем смешно! Рейвенкловец Энтони Гольдштейн, который за последний год уже успел прослыть как искренний ценитель мужской красоты. Он-то почему впился в Крэбба таким злым и… неверящим взглядом? Этому-то что Винс сделал? Или тот нашел, хи-хи, мужчину своей мечты? Фу! Мерзость. Хотя… Тут что-то другое. Будь это похоть — взгляд был бы как у Дэвис, а тут злость. Как будто Крэбб в чем-то важном рейвенкловца обманул. Ладно. Тоже в копилку пойдет.

Посмотрим, что скажет Винсент на это все. Пусть друг-Эрни и без ума, в хорошем смысле, от Крэбба, благодаря тому, что последний: "уже в таком возрасте признан Магией полноправным лордом", для современного, а не живущего средневековыми понятиями человека, этого слишком мало. Мне нужна информация. Вот и закинем удочку, где на крючке будут насажены плоды моих наблюдений. Посмотрим, как прореагирует Крэбб. Что от меня захочет и что предложит взамен. И тогда увидим, кто он, просто удачливый, пока удачливый, беспредельный искатель приключений, или нечто большее?"

Глава 22. Уроки у Упивающегося

Я говорил, что я люблю магическую медицину? Я говорил, что обожаю магическую медицину? Нет. Я ее просто боготворю!

В мире магглов после полученных на дуэли ранений, таких ранений лежать бы мне пластом несколько месяцев в госпитале с весьма вероятной последующей инвалидностью, а тут — вообще ничего сложного. Повреждения нанесены простыми предметами, а не специализированными артефактами вроде хладного железа или ритуального оружия. Раны хотя и глубокие, но пациент попал "на стол" сразу же, так что для опытного мага ничего особо сложного в излечении нет. Мадам Помфри палочкой поводила, костеросту мне в рот влила и погрузила в лечебный сон до следующего утра. А в воскресенье днем, пользуясь ажиотажем перед близящимся первым испытанием Турнира, я внаглую сбежал из Больничного крыла. Пусть чувствовал я себе еще не очень хорошо, но все же достаточно удовлетворительно для того, чтобы сидеть завтра на трибуне, а не лежать в одиночестве в Больничном крыле. Не пропускать же мне редкое зрелище из-за каких-то царапин?

Факультет я встретил погруженным в легкую печаль. Итоговые результаты прошедших вчера семи дуэлей: пять-два в пользу гостей. Честь и хвала первокурснику-слизеринцу с необычно звучащим для моего уха именем Ноа, (фамилия его была Хортон, чистокровный род, но не древний и не благородный), победившему одногодку-дурмштранговца и, внезапно, гриффиндорке Алисии Спиннет, просто размазавшей потоком неизощренных школьных заклинаний свою противницу из Шармбатона. Это здорово, они молодцы, но две, всего лишь две (sic!), победы из семи?! Причем, никто из моих одношкольников не поддавался! Если это и не заставит тех, кто поумнее, осознать реальную безысходность ситуации с преподаванием боевой магии в Хогвартсе, то останется только ждать Грейнджер с Дамблдоровской идеей как бы поттеровской армии. И да, бедный Седрик. Надеюсь, он не сильно подставится завтра на Турнире.

На вчерашнем состязании таких ожесточенных дуэлей, как моя, больше не было, поэтому по результатам ее наблюдения в очередной раз немного сменилось отношение ко мне на родном факультете. Уважали меня до дуэли? Да. Стали уважать больше после? Да, и заметно. Что же здесь плохого? А то, что теперь это уважение приобрело слегка нехороший оттенок, из разряда "боится — значит уважает!" Дескать: "парень он, конечно, наш, хороший, но в глубине души — реальный конченный отморозок! Может быть лучше держаться от него подальше?" Пришлось потратить весь оставшийся день на то, чтобы замазать и разбавить негатив шутками и примерным хаффлпаффским поведением. И заодно донести мелким (впрочем, и старшим-крупным тоже) мысль, что: "Если кто будет обижать, то вы сразу мне жалуйтесь. Я разберусь…" Раз уж вышло, как вышло, из ситуации нужно извлечь максимум возможной пользы.

День был воскресный, поэтому уроков сегодня не было. Ученики доделывали домашние задания или предавались сладкому ничегонеделанию в трепетном ожидании фееричного завтрашнего шоу или обсуждению событий дня прошедшего. Кроме общения с факультетом никаких особых планов у меня на этот день запланировано не было. Так что я, после того как пойманный в коридоре колдомедиком отбыл, по-другому и не скажешь, положенные часы до ужина на койке в Больничном Крыле, собирался немного поработать с книгами в Выручай-комнате и пораньше лечь спать. Все же даже легкое магическое истощение — вещь не особо приятная. Вот по пути в мой личный читальный зал, прямо около выхода из факультетской гостиной, меня внезапно и перехватил Моуди.

— Ты, — ткнул он в мою сторону пальцем, — пошел со мной.

Я молча кивнул и последовал за фальшивым профессором ЗОТИ. Хотя и прошло уже почти две недели с того момента, как мы с ним… хм. Не буду притворяться и врать самому себе, назову вещи своими именами: после моей росписи кровью. Так вот, после того убийства в Тайной Комнате хоть и произошло достаточно много событий, все равно, воспоминания о случившемся тогда все еще будили во мне весьма и весьма неприятные чувства и мысли. Конечно, это не был классический британский сплин, но и в справедливых муках совести все равно слишком мало приятного.

Ушли мы недалеко. Крауч сделал буквально несколько шагов и оказался у входа на Кухню. Вскоре около одноногого появился хогвартский домовой эльф, который протянул профессору небольшой сверток, из которого одуряюще вкусно пахло выпечкой.

— Пирожки. Вот решил взять с собой, перекусить. Занятие у нас с тобой сегодня будет долгим и насыщенным. Готовься!

Я не обманывался ровно-веселым голосом профессора. Чертов Крауч — ебнутый на всю голову фанатик Волдеморта, и что ему придет в голову в следующий раз, никто предсказать не может. Даже Трелони со своим пресловутым "внутренним оком" и всеми полными кофейной гущи чашками. Может, преданнейший смертожорец решит, что для более качественной ломки я должен детский садик собственноручно передушить? Чтобы совсем уж надежно пасть на темную сторону? И что мне тогда делать, а? Я ни "окончательно сломаться", ни "пасть" не хочу. А уж после вчерашней дуэли я отлично представляю всю свою полную бездарность в качестве мага-боевика. Реши Крауч меня грохнуть, спастись самому, без чьей-либо помощи, мне будет практически невозможно.

Я замер от этой мысли. "А может, рвануть сейчас за угол? Бежать к Дамблдору. Рассказать? Покаяться… Нет! Не успею!"

— Ты идешь? — спросил меня напрягшийся Крауч. Палочка в его руках нетерпеливо, как мне показалось, задрожала.

— Иду, — тяжело вздохнул я и пошел. "А что делать-то?"

Дорога в Тайную Комнату не заняла у нас много времени. Зачарованные на парселтанге двери все так же радушно распахивались перед нами с посильной помощью призванных змей и мышей МакГонагалл. "Хм. Кстати. А не пользуется ли замдиректора школьным инвентарем в личных целях? Все же анимагическая форма кошки как бы подталкивает к неким обоснованным подозрениям…" — а чем еще мне было отвлечься, кроме таких вот тухловатых шуточек?

В Тайной Комнате смердело даже сильнее, чем в наше прошлое посещение. Василиск как гнил, так и продолжал гнить, а вот свежие трупы убитых мною магглов за прошедшее время изрядно завоняли. И вездесущие мухи… вились… ползали… Бр-р. Но когда я направил палочку, желая прибраться, Крауч меня одернул:

— Не тронь!

Моуди походил туда-сюда немного, поглядел на часы, поморщился и трансфигурировал какой-то обломок камня в кресло. Там, сидя, он молча дождался окончания действия оборотки и после того, как закончилось обратное преобразование, с удовольствием потянулся своим натуральным телом.

— Так, — как будто только сейчас он заметил, что я, переминаясь, стою перед ним на ногах. — Не стой. Садись! — Очередной камень за моей спиной превратился, на этот раз, в обычный стул. — Разговор будет долгий.

— Итак. Как тебе дуэль? Понравилась?

— Нет, — поморщившись, ответил я.

— Как ты оцениваешь свои навыки дуэлинга?

— Никак.

— Емкая и предельно точная оценка! Молодец, что легкие победы над неучами не вскружили тебе голову. Впрочем, ты получил отличный урок. Ну-ка, скажи мне свои ошибки.

— Я не знал заклинание щита против летящих предметов.

— Врешь.

— Не вру!

— Да ладно! А профессор Флитвик перестал на первом курсе учить заклинанию Вингардиум Левиоса? Оно уже, стало быть, приравнено к Непростительным? "Только для сотрудников Аврората"?

"Черт! Он прав! Как же я так не догадался?!"

— Твоя беда, что ты тугодум. И что ты даже не хочешь начать думать! Не морщись!

— Но он реально знал больше меня! Чем мне было атаковать?

— Да хоть Риктусемпрой! — разозлился смертожорец.

— Чем мне в бою может помочь заклинание щекотки? — с издевкой спросил я его.

— Риктусемпра Максима, — внезапно бросил в меня проклятие Крауч.

Ни среагировать, ни отбить нападение я не успел. Под заклинание щекотки я и раньше попадал — оно здесь вроде плевков из ручек жеванной бумагой или стрельбы резиночками в мое школьное время, но… Вот только Крауч мог додуматься использовать его как боевое!

— Попробуй колдовать! Ну! — скомандовал мне боевик упивающихся.

И действительно, колдовать оказалось очень нелегко. Теперь, когда по телу пробегали непрерывные самопроизвольные судороги, палочка вместо отработанного жеста ступефая, куда уж проще-то, резкий короткий прямой взмах снизу вверх, рисовала кончиком какие-то ломаные синусоиды, а кривящийся в пароксизме смеха рот с трудом и несинхронно с движением палочки выдавливал наружу что-то вроде "сту-ха-пха-хай".

— Запомни, — продолжал лекцию Крауч. — Абсолютно все что угодно может стать оружием. Главное уметь им владеть. И владеть — только максимально эффективно. Понял?

— Да-ха-да-ха-ха-ха.

— Не расслышал!

— Да-ха, понял ха-ха-бя.

— Фините! — снял свое проклятье Крауч. — Осознал?

— Осознал, — кивнул я и помял левую ногу. Ее до боли свело, когда я согнулся от особо сильного приступа щекотки.

— В этом-то и проблема. Идиоты воспитывают идиотов, а кретины — кретинов…

— А тупые бараны — тупых баранов… — вспомнил я слова Снейпа.

— Силенцио!

— Ы…

— Молчи. Мне надоело с тобой пререкаться. Все равно ты ничего путного не скажешь. Так. Будешь делать строго следующим образом. Так меня в свое время учил тренироваться сам Лорд, так что способ проверенный. Будешь так работать над собой, станешь по навыку нормальным бойцом. С аврором-двумя, во всяком случае, справиться сможешь. Значит так. Выпишешь себе на бумажку ровно десять, не меньше, но и не больше, заклинаний, которыми согласно твоему пониманию магу можно жить. Протего и Ступефай там должны быть в обязательном порядке, ты все же не на герболога учишься, а на воина. Далее, выучи их так, чтобы они отскакивали у тебя от зубов. После чего — идешь на край запретного леса и начинаешь там бродить. Ветка мешает, не рукой отклоняешь — Диффиндо отсекаешь. Нужен камень, не наклоняешься — заклинанием Вингардиум Левиоса клади его себе в другую руку. Летит в тебя птица — Ступефай, и так далее, пока ты не забудешь про свои руки и ноги и не начнешь, наконец, воспринимать магию правильно — как свою еще одну, естественную от рождения, конечность.

Парадокс. Нет, не парадокс. Преступление мягкотелого Дамблдора и трусливого Фаджа! Вас учат заклинаниям, но не учат ими пользоваться! А вы не должны думать как применять, вы должны жить магией! Она должна заменять руки, ноги, глаза, зубы… Она — все, чем существует маг! Маг живет магией, дышит магией! Так почему же нам пытаются навязать жизнь не магов, а людишек с некими необычными способностями?! Предатель Магии Дамблдор хочет превратить Британию в место, где нет волшебников, где вместо них — магглы с волшебными палочками!

"Сколько пафоса! А Темный Лорд мечтает превратить Британию в место, где вообще нет английских магов! И магглов! И вообще никого! Иначе как расценить развязанную им самоубийственную гражданскую войну? Дважды! Дважды развязанную! — подумал я, слушая экспрессивную пропагандистскую речь Крауча. — Да с такими достижениями ему на континенте должны памятник отлить из настоящего золота в полный рост! С памятной табличкой на постаменте "За победу над Британией!".

— Знаешь, почему в классических, можно сказать тренировочных, дуэлях ученики и выпускники Рейвенкло самый сложный противник? Да потому, что они знают до черта всего, и нельзя предсказать, какое заклинание он вычитал в своих любимых книгах. А знаешь, почему в бою первыми гибнут никто иные, как опять именно рейвенкловцы? Потому, что слишком долго выбирают заклинание тогда, когда нужно действовать немедленно! Так и ты! Ты слишком много думаешь когда не надо, и совсем не думаешь — когда это просто необходимо! С Флитвиком занимался? Помнишь, как он двигался и что делал?

— М-м-м.

— Что ты там мычишь? Невербальную Финиту не освоил? ЧЕМ ТЫ ВООБЩЕ ЗАНИМАЕШЬСЯ?! Чаи только гоняешь в своей барсучьей норе? Фините!

— Кхм. Совсем чуть-чуть.

— Что совсем чуть-чуть? Чаи?

— Нет. С профессором Флитвиком занимался. Дамблдор запретил ему меня учить. Боится.

— Но все же занимался? Видел, как легко он движется, как непринужденно действует? Он живет магией! У него любой подручный предмет оказывается оружием! Вот с кого нужно брать пример. Он бы точно догадался, как имеющимся у четверокурсника арсеналом перехватывать летящие в тебя немагические снаряды!

— А я тоже догадался. Я хотел разбивать их Диффиндо!

— И что получилось? А если бы и получилось? Толку-то?

— Что значит толку? Я бы защитился…

— Ага. Защитился он. Сбил один, сбил другой… Когда прекращать сбивать? Когда противник выдохнется раньше тебя? А если нет? Если не выдохнется? Просто помереть там, на поле, от истощения? Это тупик! Вингардиум Левиоса же позволила бы тебе одновременно и защититься, и нападать, не говоря уже о том, что в предмет попасть Левиосой вообще и в твоем конкретном случае в частности проще, чем Диффиндо — в строго определенную точку цели. Которую еще нужно вычислить. Правильно. Быстро. А ты не варвар с континента, как тот же Долохов, чтобы уметь так быстро считать!

"Интересно, один я в последней фразе чувствую… противоречие? Похоже да…"

— Стань ты действовать правильно, то твоему противнику пришлось бы не только сбиваться, прерывать серию заклинаний, но еще и тратить время на свою собственную защиту! Ладно. Занятия по стратегии и тактике поединка у нас будут проходить позже. Еще твои ошибки?

— Я… не знаю.

— Что тебе помешало закончить схватку сразу же? Одним ударом? Покрасоваться перед девками захотелось? Покрасовался?

— …

— Вот и молчи! Урок ты получил хороший. Никогда не играй с противником! Не нужно. Такое допустимо только после боя и только если жертва должным образом зафиксирована. Поэтому в настоящем бою сразу же кидай в противника Аваду.

— Ага. Только я раньше сдохну от истощения! Как вот получается у вас…

— У нас, — поправил меня Крауч.

— Да. У нас, бросать столько Авад подряд?

— Вот это твой первый правильный вопрос. Неужели ты думаешь, что служащие Повелителю маги все сплошь великие темные, раз раскидываются сотнями Авад за бой? Наш Господин — Великий исследователь Магии! Он первый задумался о том, что не может древнеарамейское заклинание иметь жест, копирующий руну совило. Да и подходит этот жест под вербальную форму Авады очень… очень… Не очень, короче, подходит. И, действительно, во время своих путешествий Повелитель узнал, как правильно колдовать... Ававда Кедавра! — зеленый лучик сорвался с конца волшебной палочки Крауча и полетел в стену тайной комнаты. — Увидел? Жест вот такой вот. Сложный? Да ничего такого: этим жестом ты как бы рисуешь первые буквы заклинания на древнеарамейском "А" и "К". Да, жестовая составляющая стала заметно неудобнее для нетренированного мага, зато затраты сил уменьшаются раз в семь-восемь! Это означает, что в бою ты сможешь ровно во столько же раз больше поразить врагов! Когда Лорд объяснил и доказал это нам всем, мне в голову пришла идея. А что если есть еще более совершенная жестовая форма? Ведь если в мыслях у нас это завязано на буквы, а и речь, и написание их со столетиями меняется, то, быть может, сейчас найдется более удачная? Удобная. Быстрая. Легче изучаемая…

"Странный он, — подумал я. — То истовый фанатик, то кровавый маньяк, а вот сейчас Крауч вполне себе может примерить на себя халат ученого. Безумного, но все же ученого. Вещи он замечает неочевидные. Может, не такой уж он…"

— Кстати, повелитель очень сильно заинтересовался моей идеей и даже обещал мне, после победы, выделить некоторое количество магглорожденных и магглов для опытов!

"А, нет. Он все тот же конченный ублюдок!"

— Так. Но это все мечты о будущем. Насчет тренировок. Пока, чтобы знать, к чему стремиться, возьми у своих воспоминания о пропущенных тобой из-за ранения дуэлях. Посмотри их в Омуте. Особенно внимательно — на чужих старшекурсников. Девки там меня не впечатлили…

— Это… Хм. Вопрос можно?

— Валяй.

— Ходят слухи, что вы причина случившегося с Лонгботтомами. Это так?

— Лонгботтомы… Помню их. Всю жизнь буду помнить. И ту ночь помню… Знаешь, если бы я мог что-нибудь исправить в той ночи, то только то, что я СЛИШКОМ МАЛО ПЫТАЛ ИХ!

Я даже поперхнулся от бешенного рева Крауча. Но, честно говоря, после всего того, что он заставил меня сделать в прошлое посещение Тайной Комнаты, никакой жалости к нему у меня не было, чего бы ужасного там Лонгботтомы в прошлом с Краучем не сотворили. Но спросить все равно будет правильно. И полезно. Информация — это жизнь.

— Что они вам сделали? И зачем вам Лонгботтом-младший?

— Почему интересуешься?

— Гриффиндор. Дамблдор.

— Тюфяк.

— Дамблдор?

— Лонгботтом твой тюфяк. Бойца из него делать… сложно.

— Сложно? А если бы Лорд приказал сделать? — подначил я фальшивого профессора.

— Если бы Господин приказал, я бы, конечно же, сделал, — загорелся Крауч. — Отдали бы мне его на годик, вполне бы пошел по уровню в Средний Круг.

— Как?

— Да очень просто! Тюфяк-то он тюфяк, да... Вот как ты, например, слюнтяй... но работать с таким материалом можно и нужно!

— М-м-м?

— Твоя удивительная тупость на фоне редкой разумности меня поражает, — и, глядя в мои совершенно непонимающие глаза, разочарованно махнул рукой и пояснил. — А… Безнадежен! Ты сам подумай, какая это восхитительная наковальня для воли — страстное желание отомстить?! Так. Ладно. Задание ты понял? К концу года, этого года, ты должен загнать себе в рефлексы десяток заклинаний. Проверять буду… жестко. А сейчас, наконец-то, займемся полезным делом.

У нас все служат Лорду. Все так или иначе приносят пользу. Да. Бездельники тоже приносят… один раз. Чтобы с тобой не случилось ничего такого, ха, нехорошего, Господин в безмерной милости своей приказал мне обучить тебя. Нет, не только боевой магии. Изучать ее — это твои собственные проблемы, и ею я с тобой занимаюсь только от скуки. Совсем другому я должен по заданию Лорда обучить тебя…

Глава 23. Теоретическая и прикладная некромантия

— Вот скажи, — спросил меня Крауч, поудобнее устраиваясь в кресле. Чтобы разговор для него стал приятнее, он призвал манящими чарами откуда-то из кармана валяющейся на полу мантии Моуди (сам он сидел в трансфигурированном костюме) фляжечку с чем-то очень вкусным, то есть явно не с оборотным зельем. Сделал глоток, блаженно зажмурился и закончил предложение: — что ты знаешь о Некромантии?

— Темная магия. Работает с трупами и смертью. Создает инферналов и прочих немертвых.

— М-да… Чувствуется Дамблдорова школа. Тебе что, отец ничего не рассказывал о родовом… ах, да. Понятно. Как я мог забыть, — Крауч трансфигурировал себе красивый хрустальный бокал и налил туда из фляжки приятной на вид светло-коричневой жидкости. Отхлебнул опять, подержал во рту, сделал глоток и от удовольствия закатил глаза. Поймав мой выразительный взгляд, направленный на бокал, он покачал головой и обманул мои надежды. — Ты хоть и формально взрослый, юридически я имею в виду, но огневиски тебе не налью, не проси. Поймешь позже почему. Так… Некромантия. — Крауч откинул голову и устремился взглядом в неведомые дали. — Некромантия действительно совсем не светлая грань магического искусства. Все эти смертоносные болезни, поднятия кладбищ, инферналы, очень непросто снимающиеся проклятья… они создают плохую славу данному направлению приложения магических сил. Однако, несмотря на это все, однозначно злой и неспособной на созидание ее считать нельзя, что бы там ни проповедовали с трибуны Дамблдор и иже с ним. И с запретом этой ветви магического искусства мы очень сильно отстали от всего остального магического мира. А если принять во внимание то, что в открытом бою некромант ничуть не сильнее обычного мага…

— Тогда почему?

— Опять очень хороший вопрос, — похвалил меня Крауч, отрешенно рассматривающий игру бликов света в бокале огневиски. Похоже, за прошедшие месяцы он успел уже получить учительскую профдеформацию. Осталось только услышать классическое: "десять баллов факультету Хаффлпафф". — Итак, чем же так хороша некромантия? А тем, что несмотря на то, что в нынешние времена сама по себе она практически бесполезна, в связке… В связке с любым другим магическим даром она, она… она усиливает его почти на порядок! Так, ритуальная магия, дополненная некромантией, позволяет быстро извлекать из жертв и аккумулировать настоящее море силы, что позволяет проводить воистину невозможные в нормальных условиях ритуалы или резко удешевлять сложные, за счет замены дорогих и редких ингредиентов энергией жертвоприношения. Высшая и некоторые рецепты средней артефакторики вообще невозможны без применения некромантии. Все "думающие" и "одушевленные" артефакты прошлого, настоящего и будущего делались, делаются и будут делаться только путем привязки очищенной от разума души жертвы к шедевру мастера-артефактора. Чтобы создать тот же Родовой Алтарь, требуется соответствующим образом использовать десяток-другой магов или несколько тысяч магглов. А без родового алтаря нет и не будет новых магических семей и новых Магических Даров. Точнее, будут, но закрепить их родовыми не выйдет. Вот взять тебя, например. Крэббы всегда были и будут некромантами — это закрепленный магический родовой дар, который существует благодаря вашему родовому алтарю. И так будет всегда, пока он существует: все дети, сильные ли они маги, или слабые получатся, будут обязательно иметь дар некроманта. А если бы алтаря не было, то гарантированного магического дара у твоих детей не будет. Ладно. Это я отвлекся. Но, надеюсь, ты понял, что некромантия — отличное подспорье и превосходно усиливает любое магическое направление…

— И даже гербологию?

— А чем гербология хуже?

— Ну, как бы, гербология — это стихия жизни…— начал было я, но услышав эти слова Крауч даже своим огневиски поперхнулся и уперся в меня удивленным взглядом.

— Это когда это гербология стала светлой наукой? Ты еще друидов этими, как их магглы называют, мясо-не-едящих… а, вегетарианцами, назови! Гербология всегда была и будет нейтральной. Это если не вспоминать про ее особые области. Да того же Лонгботтома можешь спросить! Он уже сейчас готовый подмастерье-герболог, так что если не постесняется блеснуть неодобряемыми официально знаниями, то ты узнаешь для себя много нового. Те же хищные или темные растения, которые идут во многие серьезные зелья или на которых выращиваются весьма перспективные в плане особо редких ингредиентов животные, это все гербология. А уж немертвые растения! Какие интересные составы можно сварить на их основе!

— М-да. А на магию крови? Магию крови как именно усиливает?

— Хм. Самое смешное, что на магию крови некромантия как раз ложится не очень хорошо. Все же Магия Крови ближе к стихии жизни. Наоборот, некромантию магия крови — да, усиливает, а вот прямо… слишком противоположные направления. Впрочем, что это я? Существует же целый подраздел магии, находящийся недалеко от стыка некромантии и магии крови: темномагическое целительство.

— А чем оно отличается от светлого?

— Достаточно многим. Светлое может вылечить целиком и без дополнительных осложнений, тогда как темное, построенное на принципах "жертвы" и "неравноценного обмена", обязательно будет иметь негативные последствия. Грубо говоря, если светлое целительство впрямую вылечит твою, ну, например простуду тем же бодроперцовым зельем, то темное "жертвует" простуду Магии, взамен получая от нее "в дар", ну, допустим, вывих пальца.

— А вывих потом можно вылечить обычными методами?

— Соображаешь! Да. Именно поэтому то, что в принципе не лечится светлым целителем, может быть вылечено темным. Но, конечно же, за соответствующую цену. И, самое главное, эту цену можно попробовать переложить на других!

— Это как?

— Ритуалом жертвоприношения.

— Эм…

— Например Лонгботтомы. Сейчас они неотличимы от бубонтюберов, так же лежат пластом и только вонючей слизью исходят, а примени темный исцеляющий ритуал с двумя жертвами-магами, то уже через пару месяцев они бы опять запрыгали бы барашками по травке!

"Запомню, на всякий случай. Вдруг в будущем мне понадобиться перетянуть на свою сторону Лонгботтомов, или хотя бы заставить Невилла шпионить для меня," — подумал я про себя. А Крауч тем временем мечтательно продолжил:

— И их можно было бы пытать опять! Эх! Или вот другой, совершенно противоположный пример. Взять того же Моуди, — и Барти издевательски похлопал себя по груди. — Он в свое время получил достаточно сильное проклятие Скватаменто. Оно как бы не смертельное, мгновенно имеется в виду, хех... Но в неизлечимом медленном отмирании конечностей очень мало приятного! Долго и мучительно сгнивать заживо не очень приятное существование, не так ли, согласись? Мы, как ты знаешь, старались без крайней на то необходимости не убивать противостоящих нам волшебников даже в бою…

"Ага. Как же, как же! Кому ты рассказываешь сказки? То-то мой папаша в своих воспоминаниях расписывал, как у Лорда работал чистильщиком! Не убивали они… Ну-ну! Ври дальше!"

— Но, — мерзко улыбнулся Крауч, — не из-за жалости, нет. Жизнь зачастую бывает гораздо хуже смерти! И живой, в отличие от мертвеца, расскажет устрашающие истории о "чудовищах — Упивающихся Смертью", подрывая волю к битве десяткам и сотням врагов! А это гораздо выгоднее нам. Страх — оружие ничуть не слабее Авады! И даже более удобное, ибо оставляет в живых будущих слуг Господина! Господин — величайший маг и…

Про Волдеморта Крауч мог распинаться часами, пересказывая раз за разом истории про свое упиванческое прошлое, поэтому сбивать его с потока сознания приходилось искусственно. Например, вот так:

— Так что там с Моуди? Он как-то сумел снять проклятье?

— Нет, — очнулся Крауч. — Снять это изобретенное еще римскими магами проклятье очень сложно. Зато можно вполне побороться с его последствиями. Пара магов или с десяток магглов при соответственном ритуале могут своим пожертвованным здоровьем вылечить… И думал, кстати, Моуди, совсем недолго, раз у него отгнила только одна нога, а не все выпирающие из тела конечности. Так. Ладно. Опять отвлеклись. Держи, — Крауч кинул мне непонятно откуда появившуюся у него в руках тонкую тетрадку в темно-зеленом переплете.

Я рефлекторно поймал ее и раскрыл на первой попавшейся странице где-то посередине. Какие-то описания, схемы, руны… На учебник не похоже, но и на древний трактат тоже. Скорее всего — чей-то конспект.

— Это дневник Лорда, — пояснил мне Крауч, и я инстинктивно "уронил" возможный хоркрукс подальше от себя. — Что, совсем уже ослаб? Руки не держат? Бери-бери. Это обычный, никак не зачарованный конспект. Ты же видел, как я его превращал?

"Ах, да! Невозможность вторичной трансфигурации и трансфигурации артефактов."

— Лорд его в свое время писал для себя самого, когда изучал некромантию, и спрятал тут, в Хогвартсе. Сказал забрать и тебе передать, в качестве учебника начального уровня.

— А зачем мне вообще изучать эту самую некромантию?

— Пфф, — поперхнулся Крауч очередным глотком огневиски. — Я для кого тут распинался и расписывал все положительные стороны Некромантии? Но даже если ты не понял своих преимуществ, то подвигнуть на усердное изучение тебя должно то, что Лорд не терпит бездельников!

— А без некромантии я что, уже ни на что не гожусь?

— Тогда предложи, чем может быть полезен Господину нищий школьник, не сдавший даже СОВ?

— А чем оказался полезен Темному Лорду свежий выпускник Хогвартса, пусть у него и было много превосходных ЖАБа?

— Хм… Много чем. Но об этом мы, может быть, поговорим потом. А сейчас, открой на десятой странице и читай ритуал создания примитивного инфернала. Прочитаешь, подумаешь, задашь вопросы. А потом перейдем к практике. На теорию у тебя есть полчаса.

"Что ж, почитаем. Авось чего интересного узнаем!" Чтиво действительно оказалось весьма и весьма занимательным. До этого я особо не вчитывался в ритуалы, и уж тем более не пытался что-то сделать в одиночку, без учителя, а просто просматривал картинки в старинных учебниках и читал краткие характеристики получившихся слуг. Не читал, в частности, из-за жуткой зауми и тяжелого языка описания. Здесь же все было предельно четко, понятно и лаконично. Только то, что нужно, без воды. Схема-рисунок. Требования к материалу. Требования к ингредиентам. Рунные цепочки, которые следует наносить на…

— У меня вопрос.

— Да? — отозвался Крауч.

— Тут сказано, что нужно наносить руны прямо на кости "материала". Это делается каким-то особым заклинанием или вручную?

— Вручную. Инструменты — простейшие резцы по кости и ножи. Начнем работать, я тебе их натрансфигурирую.

— Но останутся разрезы…

— Да ты, я смотрю, эстет! Вы только посмотрите на него! Еще ни одного инфернала не создал, а уже туда же! Нежить ему не хочется полосованную делать! Ха-ха-ха. Успокойся, утонченный некромант. Если ритуал пройдет как надо, то на инфернале все после "заживет". А если он не встанет, то все равно это будут отходы, полосованные или нет, совершенно не важно.

— А что, может и не подняться?

— Конечно!

— А почему?

— Причин и объяснений может быть множество. Самая частая — жопорукий некромант, неправильно рассчитавший ритуал или криво его исполнивший. Ну а остальные... Там целый букет возможностей: ритуальное погребение; присутствие какой-либо формы недосмерти или посмертного существования, это, например, привидения; наличие удачного уже совершенного ритуала поднятия, да много еще чего. Ты думаешь, почему тома по некромантии такие толстые и их так много? Вот-вот. Поэтому, кстати, инферналов делали так мало. Почему даже Темные Лорды очень редко воевали армиями мертвяков? Да потому, что мороки чудовищно много, а пользы — мизер. Тупые, слабые… Даже обычный маггл с мечом, имея стальные яйца, может порубить простого инфернала на куски, что уж тут говорить про мага?!

С другой стороны, рано или поздно любой настоящий волшебник делает одного-двух простых немертвых. Хотя бы ради любопытства. Хотя бы ради того, чтобы прочувствовать свои силы. Ты не представляешь, как это привлекательно для пытливого ума — почувствовать свою власть над мертвым телом! Повелевать тем, от чего отказалась Жизнь и что лично вырвал у самой Смерти…

— А не простых? Я тут почитал некро-бестиарий… Там, по классификации силы и опасности, инферналы даже не в подошве пирамиды, а по разряду детских игрушек проходят…

— Ха! Сейчас за одно только чтение такого бестиария можно получить пару недель отдыха в Азкабане! Увы. Я, в отличие от Господина, некромант посредственный. Однако даже я знаю, что чтобы создать что-нибудь по-настоящему сильное, нужно: много силы, много жертв, много мастерства и обязательно — предрасположенность именно к этому магическому направлению. Склонность или — Крауч со значением посмотрел на меня, — родовая одаренность.

"Так. Понятно, какой формы пользу я буду приносить Темному Лорду. Но, быть может, это еще и не самый плохой вариант?"

— Значит, так. Запомнил знаки?

— Да.

— А впрочем, это не важно. Подсмотреть в конспекте всегда сможешь. Не на экзамене у маккошки мы. Тогда, начинай.

— Что "начинай"?

— Тренироваться!

— То есть как, тренироваться?

— Нежить, тупой ты хафф, создавать начинай!

— А…

— А материал, вон лежит! — и Крауч махнул рукой в сторону убитых мною магглов. — Ты весьма предусмотрительно обеспечил себя тренировочными ингредиентами, — ерничал "профессор". — Молодец!

Меня передернуло от злости и отвращения.

— А инструменты?

— На будущее, об инструментах ты должен подумать сам. Помни! Благоразумный и опытный маг всегда имеет с собой некоторый запас артефактов и ингредиентов на крайний жизненный случай. Зачем тебе карманы в одежде, а?

— Но все же…

— Эх! Заставить бы тебя в воспитательных целях ногтями и зубами на материале поработать, ну да ладно. На первый раз — прощаю. На, — Крауч поднял с пола горсть камушков и вскоре на его ладони они превратились в прихотливо изогнутые хищного вида стальные резцы. По кости. — Полчаса, — указал он время, которое продержится трансфигурация. — Конечно, для нормального подъема нужны совсем другие инструменты, советую тебе порыться в родовых закромах, но для учебы сойдет и так. Начинай.

— Стоп. Но я же это, самое, истощен вчерашней дуэлью…

— Так даже лучше. Меньше силы, лучше контроль. Бери и работай.

Я взял инструменты и медленно подошел к трупам. Выглядели они ужасно. Грязно-зеленоватые, вонючие, мужской к тому же сильно раздутый…

— Делать будешь самого примитивного инфернала, — Крауч был тут как тут. — Начни с женщины.

Я приблизился к женскому телу и с трудом удержал рвоту. Вонь, что окружала тело, была непереносима. Тем временем Крауч не давал мне ни секунды покоя, постоянно подхлестывая репликами разной степени обидности.

— Что морщишься, как хаффлпаффец увидевший труп? — видимо шуткой Крауч решил подбодрить меня, вот только сейчас привычное у слизеринцев выражение оказалось совсем несмешным. Потому что оказалось абсолютной правдой. Гад.

"Вот почему я в прошлой жизни не был врачом или патологоанатомом? Не испытывал бы такого отвращения и тошноты. Наверное..." — подумал я и сделал еще один шажок к трупу. Мутило от запаха просто с невероятной силой.

— Стимулус! — Укол молнии чуть-чуть привел меня в чувство. — Открывай нужную страницу и сначала черти ритуальные формы на полу. Потом — делай разрезы: ступни, колени, бедра, ребра, лоб, затылок. Ножами вырежешь руны. Аккуратно, они должны поместиться на костях. После, произносишь вербальную формулу. К счастью, жест тут совершенно элементарный, просто указание волшебной палочкой на цель. Нужен только дар и желание. Начинай!

Если даже издалека тело выглядело отвратительно, то вблизи картина была совершенно омерзительна! Буро-зеленая кожа, с поверхности которой отслаивались куски чего-то грязно серо-белого, распухшие пальцы и гротескно искаженные черты лица, в которых уже невозможно было узнать мою первую жертву. Я отвернулся от лица к ноге и, сглотнув кислый комок в горле, сделал первый разрез. Из разреза хлынула коричнево-зеленая жидкость с какими-то комками полуразложившейся плоти и копошащимися в этой мерзости опарышами. Завоняло еще сильнее, хотя секунду назад я себе представить не мог, что такое в принципе возможно. Отвернувшись в сторону, я посмотрел на Крауча, который в шаге от меня с каким-то незамутненным детским любопытством смотрел на мои действия и… что-то спокойно жевал.

— Что замер? — Крауч поймал мой направленный на его руки взгляд и предположил: — Проголодался? Не хочешь пирожка? С мясом! — и учитель протянул мне надкусанный пирог, начинка которого так была похожа на…

— Сук… Буэ… ы… Буэ…

В долгой борьбе с тошнотой я все же потерпел полное, феерическое поражение. Рвало меня минут пять. Наконец, облегчив желудок, я убрал за собой грязь с помощью заклинания Эванеско, и повернулся обратно к трупу. Резкий горько-жгучий вкус во рту очень "удачно" наложился на трупный запах, и меня опять скрутил приступ. К счастью, желудок был уже пустой, так что рвало меня хоть и весьма болезненно, но недолго.

— Совет, — как ни в чем не бывало, продолжал меня поучать Крауч. — Если в работе с материалом тебе неприятно или страшно, старайся ограничить область зрения или сосредоточить внимание на небольшом рабочем участке.

— А воды нет? — хриплым голосом спросил я.

— Ты маг или кто? Забыл заклинание?

— Да.

— Тогда воды нет.

"Сука" — одними губами прошептал я, но Крауч все же прочитал его. Я ожидал злости той или иной формы, но мой "тренер" только довольно улыбнулся. "Да он же прется! Тащится от того, что мне так худо! Вот тварь! Хотя… Кто я ему? Сынок предателя?"

Ничего больше не сказав, я повернулся обратно к трупу. Любопытства ради, решил попробовать последовать совету Крауча и сфокусировать взгляд на небольшой площади. И хотя для этого пришлось чуть ли не носом уткнуться в труп, отчего вонь стала совершенно нестерпимой, но зато можно было работать относительно спокойно. Психологически нужно было себя обмануть, что это не труп, а просто какая-то вонючая масса, в глубине которой нужно сделать важную работу. Особенно удачно получалось обмануть себя, если сконцентрироваться на нанесении сложных в начертании знаков. На ярко-белеющую среди буро-зеленой полуразложившейся плоти кость. "Черт! Желудок — ты пуст! Нечем больше вырвать! Сиди на месте! Желудок!" Бе-э…

Вот так, перемежая приступы рвоты подбадривающими репликами Крауча вроде: "Смелее! Больше раскрывай, иначе не увидишь ничего. Не стесняйся, дави на нож сильнее! Она не укусит, пока!" я и проделал все требуемые в методичке действия. К концу ритуала даже, вроде бы, как-то свыкся с вонью и смог даже попридержать свой желудок от выпадения наружу.

— Ну. Чего ждешь? Завершай ритуал.

Я встал на ноги, поднял волшебную палочку, указал ей на тело. Сконцентрировался. И произнес:

— Восстань!

Прошла минута. Две. Три. И ничего так и не произошло. Крауч доел яблоко, подошел к изрезанному телу и небрежно попинал его ногой, присматриваясь к чему-то только ему понятному.

— Так. На основании фигуры начертаны верно. Ошибся ты в рунах на левой ноге и лбу. Но с этим теперь уже все. Материал испорчен. Следующий давай, обрабатывай. И будь повнимательнее, а то мне придется опять тащить сюда магглов в качестве учебных пособий.

— И до каких пор ты будешь приводить в Хог магглов?

— Пока у тебя не получится. Лорду нужен некромант с Дарами, а принятый в род Крэбб-старший — мертв. Так. Ладно. Видимо, я тебя слегка переоценил, и перепрыгнуть сразу на создание нормального инфернала тебе будет не по силам. Хм. Тогда, открой страницу пять. Это совсем уже просто. Запястья, голени, лоб, кости таза. Рунные цепочки проще и короче. Начинай.

Такая мотивация оказалась очень действенной. Я еще после предыдущего раза со своей совестью не договорился, поэтому в этот раз к работе и "материалу" отнесся со всем прилежанием. Чтобы не отвлекаться лишний раз на искаженное гримасой разложения распухшее лицо, я наклонился как можно ниже к трупу, уже немного набитой рукой рассек натянутую кожу… и фонтан гнилой жижи из разреза брызнул мне прямо в лицо. Рефлекторно я облизал чуть высунутый от усердия язык…

Очнулся я от того, что весь мокрый лежал в луже и струя восхитительно чистой прохладной воды била мне прямо в лицо. Прям, как манна небесная в моем теперешнем состоянии. Удержаться и не напиться не было сил, и я стал жадно глотать ее. А потом меня настигло последнее воспоминание и вся выпитая вода резким фонтаном пошла назад…

Судя по тому, что всякие скальпели и прочие ножи для резьбы превратились обратно в каменную щебенку, в отключке я провалялся больше получаса. Еще полчаса прошло, прежде чем девятый вал омерзения и рвоты окончательно не вымотал меня и не отхлынул, оставив после себя отупелую пустоту. Крауч натрансфигурировал мне новых инструментов, высушил меня и площадку заклинанием, и я вернулся к прерванной работе. Совершенно безразлично и бесчувственно.

— Восстань! — второй раз произношу я формулу, и в этот раз мой призыв не остается без ответа. Мертвое, распотрошенное тело… зашевелилось.

Не описать словами, настолько это было противоестественно и жутко! Я почувствовал, что мои редковатые волосы на голове по-настоящему зашевелились. И хотя тело всего лишь судорожно подергивало руками и ногами и крутило головой, я отпрыгнул спиной вперед от "удачно опыта" метра на два. А потом еще и палочку перед собой выставил, кончик которой выписывал замысловатые фигуры. Руки у меня тряслись не по-детски.

— Вот! Совсем другое дело! Как тебе ощущения? Ты только что занял у самой Смерти! Гордись и радуйся!

Гордиться и радоваться мне совершенно не хотелось. Хотелось пустить в рожу Краучу Аваду и пойти спать, и плевать, что потом будет. Впрочем, разум привычно уже подавил яростное желание прикончить этого мага. Убийство, даже если мне вдруг каким-то чудом оно удастся, принесет столько проблем, что проще и легче будет пустить Аваду не в профессора, а в себя.

— Насмотрелся? — и, увидев у меня на лице все потрясение от только что осуществленного первого подъема, Крауч взмахнул волшебной палочкой. Волна огня поглотила и труп, и рисунки на полу, и инфернала, оставив после себя только жирный пепел. — После работы всегда нужно убирать за собой. В некромантии для этого лучше всего подходит именно огонь, так как после него не остается никаких сомнений вроде того: "в действительности ли неудачный опыт был неудачным, или таким казался только на первый взгляд?". Инферналы, даже недоделанные, и особенно недоделанные могут оказаться очень опасными для мага-создателя. Касательно твоей работы. Нехорошо. Не совсем плохо, конечно же, но могло быть и лучше. Хотя, скажу честно, я тебя слегка обманул для лучшего усердия. Первый не получившийся у тебя ритуал вообще с четвертого курса, а тот, что у тебя получился, проходят на втором году обучения, — и, увидев написанное у меня на лице недоумение, пояснил. — Втором году изучения некромантии. И, как я и думал, Дар Магии сильнее отсутствия академического образования.

Так. Теперь общие замечания. В основном, если это, конечно, особо не требуется по ритуалу, некроманты стараются работать со свежим, а не настолько испортившимся материалом. Это эстетически проще и легче. Лучше вообще даже с живым. Ритуал создания инфернала тогда очень удачно дополняется жертвоприношением. Материал одновременно является и источником сил, хотя поработать чертежником и резчиком рун придется много больше. Зато не так устаешь магически. А магия — это все.

Дальше. Советую тебе поменьше прогуливать и обратить пристальное внимание на школьную программу. Акваменти, заклинание создающее поток воды, мне точно преподавали на уроках в Хогвартсе. А заклинание головного пузыря вполне могло спасти тебя от неприятных запахов.

— Мы еще такого не проходили!

— А ты был на всех уроках? Но даже если ты и прав, то все равно, ты должен их был выучить сам! Если, конечно, не хочешь выйти из Хогвартса полусквибом, только и умеющим птиц в кубки превращать!...

"Угу. Я-то это понимаю. А вот если бы на моем месте был бы настоящий Крэбб, парнишка-долбодятел пятнадцати лет от роду, он бы в такое поверил? Вряд ли. Хотя, в восхищении темным магом… Нет. Все равно бы не поверил. И я не верил таким же абсолютно истинным словам в настолько сопливом возрасте, считая поправки учителей глупыми придирками, которые мешали жить. Так что, если с прикладными навыками обучения у тебя хорошо, Крауч, то с логикой и опытом общения с детьми явно не очень. Такие безапелляционные заявления не лучший вариант общения с ребенком. Впрочем… Тебе-то это зачем? До своих детей ты явно не доживешь, так что своих детишек пытать, как меня сейчас, тебе не суждено. Чтоб тебе, гаду, на том свете было так же "хорошо", как мне сейчас," — подумал я. Но, увы. Как бы мне ни было сейчас худо, но некоторые мои планы требуют информации и формального разрешения, которым я потом, если что, смогу прикрыться:

— …В конце концов, знание и практические тренировки нужны именно тебе, а не твоим учителям!

— Мистер Крауч, один вопрос можно? — выгадав паузу в спиче, я успел вставить свои пару слов.

— Да.

— Я могу поделиться знаниями со своими друзьями?

— С кем-кем?

— С друзьями. С Хаффлпаффа.

Крауч неверяще посмотрел на меня, а потом согнулся, натурально согнулся — пополам, в приступе дикого хохота. Причем приступ оказался очень сильным, так как, чуть отсмеявшись, он бросал на меня очередной взгляд и все начиналось по новой. Наконец, прибавив себе здоровым смехом несколько недель жизни, Крауч вытер выступившие на глазах слезы и разрешающе махнул мне рукой.

— Да без проблем. Если ты хочешь учить хаффлпаффцев темной магии под носом у Дамблдора, то пожалуйста! Только один мой тебе совет — не попадайся, а если попался — умри! Я ненавижу предателей даже больше, чем Господин. И я искренне надеюсь, что такого позора, который я наблюдал на твоей дуэли, больше не повторится. Я в определенной мере поручился за тебя перед Лордом, поэтому — не подведи меня! Десять заклинаний выберешь и вложишь в свое ближайшее эссе по ЗОТИ. На сегодня все. Свободен!

Крадясь по коридорам Хогвартса, я пытался осмыслить все, что только что произошло со мной, но, к сожалению, сделать у меня это не получалось. В голове царил полный хаос. Единственно, что стало мне понятно, это почему некроманты во всех книгах описаны как худые и желчные типы. С такой-то работой я не знаю, когда я теперь смогу поесть хоть чуть-чуть! Что же касательно дуэли, то в оценке оной я с Краучем был абсолютно согласен. Проигрыш, мой полный проигрыш, случившийся впервые в этом мире, четко указывал на то, что выданный мне судьбой гандикап кончился. Увы, чувствую, дальше все будет не так радужно, и побеждать всех удачей, так же просто, как отнять совочек у ребенка в песочнице, я больше не смогу. Кто-то, быть может, сказал бы мне, что я слишком пессимистичен или гиперчувствителен, но сама магия, которая наполняла мое тело, дарила мне глубинную уверенность в верном осознании данного факта.

И первое подтверждение этому я получил быстро, очень быстро. Невероятно быстро.

Урок практической некромантии не прошел даром для моей психики. Поворочавшись около часа я еле-еле заснул, но даже и тогда я не обрел ожидаемого спокойствия. Вместо мирного сна я видел кошмары, в которых убегал и отбивался от полуразложившихся зомби. Которые в итоге меня догоняли и пожирали заживо. В ужасе я просыпался, вытирал пот, успокаивал бешено колотящееся сердце и засыпал вновь. И так всю ночь. И в итоге, пытаясь отбиться от очередной нежити руками и ногами, я серьезно ударился ногой. Дикая боль в ступне, как раз в том месте, куда в свое время вшил себе защищающий память артефакт, это, конечно, лучше, чем весьма натуралистичные видения каннибальского пиршества, но не намного. До этого тоже иногда бывало, что нога у меня в этом месте болела. В основном это случалось в тех редких случаях, когда я умудрялся пораниться там. Судя по всему, некоторые противопоказания у такого способа хранения артефакта были, но их описания я не нашел, хотя упорно искал. Вот только в моей табели о рангах такие неприятные случайности не тянули даже на мелкое неудобство, так как легко исправлялись одним легким взмахом волшебной палочки, сопровождающимся словом "Эпискей". Исправлялись раньше…

После эмансипации и до этого самого момента я как-то умудрялся не попадать в ситуации, после которых был вынужден лечить себя сам, и поэтому лишь теперь, безрезультатно произнося целительные заклинания, я осознал величину своей безвозвратной потери. Хотелось взмолиться Магии "заберите зельеварение — верните лекарство!", но по понятным причинам я молчал. Один раз Ее я уже попросил…

Боль была такой силы, что я не сдержался, громко застонал и этим разбудил своих соседей по комнате. Отмахиваться от предложенной помощи я не стал, и сам попросил оттащить меня в Больничное Крыло. Сонная мадам Помфри приняла меня, отправила детей прочь, уложила на койку и непрерывно обкладывала меня медицинскими терминами-диагнозами мыслительной направленности, пока вырезала у меня из-под кожи артефакт.

Как я мысленно материл в это время Крауча, Волдеморта, Дамблдора и Мать-ее-магию! Такими словами и такими прихотливыми формами, что в связи с будущей встречей с Темным Лордом проблема овладения техникой перемещения воспоминаний в омут памяти становилась первостепенной. Очень не хотелось бы, чтобы Волдеморт увидел мои упражнения в сквернословии, не говоря уже о всем прочем. Заавадит на месте!

Интерлюдия 7

Весело и беззаботно перекидываясь шуточками и подколками, три юноши в мантиях шли по дороге от школы волшебства Хогвартс к ближайшему к ней населенному пункту. Ограничение на выход из Хогвартса у приезжих было реализовано совсем иначе, чем у местных: каждый разовый пропуск на выход должен был подписывать глава соответствующей иностранной школы лично. Правда, из-за того, что присутствовать каждый божий день в британской школе магии директора континентальных не собирались, свои требуют неусыпного надзора, эти полномочия были делегированы тем, кто должен был находиться в Хогвартсе постоянно. А именно: двум своим студентам семикурсникам, потому что Дамблдор разрешения на присутствие в Британской школе взрослых иностранных магов не дал. И оказалось, что благодаря такому несколько недальновидному решению Каркарова и Максим свобода передвижения за пределы школы их учеников внезапно стала такой, что местным оставалось только завидовать. Ведь приятелям друг с другом договориться несложно: пропуск, если что, можно подписать как задним числом, так и вообще заранее по всем правилам оформить и раздать каждому по толстой пачке.

Сегодня у этой троицы из Дурмштранга после завтрака было окно, поэтому они, обманув местных, сказав, что отправляются на Корабль, а сами потихоньку, но предупредив на всякий случай своих, сбежали в Хогсмид. В принципе, ничего необычного в этом не было, если бы не одна странность: до деревеньки юноши так и не дошли, отвернув в сторону небольшой и совершенно пустынной рощицы. Там слишком внимательно для находящихся в обычной самоволке учеников они осмотрели небольшую полянку, перекидываясь при этом фразами на достаточно странно звучащем для аборигенов Британии языке. Ведь несмотря на то, что согласно представленным Дурмштрангом Хогвартсу документам вся эта троица была чистопородными болгарами, на самом деле двое из них были немцами, а родным для третьего действительно был славянский, но отнюдь не "български език", на котором сейчас и проходило общение студентов.

После недолгого совещания двое отошли ближе к краю полянки и приготовили для боя свои волшебные палочки, в то время как третий встал посередине.

Нет. Это была не еще одна дуэль, число которых в Хогварсте за первую половину учебного года и так превысило десятилетнюю норму — палочки были направлены прочь друг от друга и от воображаемого центра поляны, а что-то совсем-совсем другое. Что именно должно было произойти, стало понятно, когда главный в троице вытащил из своего кармана крупное зачарованное зеркало. Сквозное зеркало. Приватный разговор. Сейчас на поляне, после того, как были наброшены все доступные для молодых магов антипоисковые заклинания и наложены отвлекающие внимание чары, должен был состояться сеанс защищенной связи.

Прошло минут десять, и, наконец, в связном зеркале исчезло отражение юноши, и появилась картинка богато обставленных палат, посреди которых за письменным столом сидел немолодой мужчина.

— Здравы будьте, Святослав Владимирович, — начал разговор молодой маг.

— И тебе здравствовать, Сережа, — это сквозное зеркало было зачаровано так, чтобы окружающие могли слышать все, а не делать предположения о смысле разговора исходя из реплик абонента только на этой стороне. — Итак, что ты мне хотел рассказать? Ради чего отвлек меня от обеда? Надеюсь, Сереженька, у тебя что-то действительно срочное и важное?

— Достаточно. Вчера вечером произошла окончательная проверка интересующего нас объекта.

— Это по какому заданию?

— Это по операции "Чужой".

— Ах по этому! Ну и что там? Докладывай.

— Как и было мной запланировано, в процессе магического поединка с объекта была снята верхняя одежда, в результате чего обнаружилось наличие искомой татуировки. Процент совпадения с картинки из переданных вами воспоминаний — около девяноста. Именно с такой вероятностью я могу сказать, что это именно тот маг, которого вы ищете. Таким образом, можно с высокой достоверностью утверждать, что объект, лорд Винсент Логан Крэбб, и "Чужой" — одно и то же лицо.

— Почему не доложил сразу? Вчера.

— Так как высшим приоритетом мне была поставлена секретность, а не скорость, я…

— Ясно. Правильно поступил. Дальше давай. Что-то необычное?

— Судя по реакции окружающих учеников, а так же предыдущим и последующим осторожным расспросам, никто в деталях о приключениях "Чужого" не осведомлён. Собранное на объект досье я уже отослал по обычным каналам связи.

— Я прочту. Твой анализ по основному вопросу? Кратко.

— Я не могу сказать со стопроцентной уверенностью, но... пока все указывает на то, что это не заготовка Дамблдора. Слишком резкие у них с Крэббом отношения. На объект администрацией школы оказывалось достаточно жесткое давление. Достаточное для того, чтобы его величина и жесткость была не понята даже некоторыми преподавателями, не говоря уж о детях.

— Игра на публику?

— Возможно, но вряд ли, по моему мнению.

— Хм. Тогда второй основной вопрос: откуда у натурального англичанина такие познания и менталитет отечественного ведуна? Что по этому насобирал?

— Нет никаких данных. Даже зацепиться не за что. "Не был, не состоял, не интересовался." Его и еще двух детей обучал лорд Малфой. Так вот у них обоих совершенно обычные реакции — никаких неожиданностей. Если только отец объекта что-то добавлял от себя…

— Что у нас есть на старшего Крэбба?

— Ничего. Абсолютно. Разве что…

— Да?

— Он состоял в террористической организации "Pozghirateli Smerti". А среди них был и… он.

— Не лезь туда.

— А за его голову глава семьи Долоховых все еще дает пять тысяч галеонов?

— Я сказал, не лезь. Не хватало еще тебе в Азкабане очутиться! И так с англичанами отношения не очень! Тем более, судя по архивным данным, особой дружбы между Антоном Долоховым и Логаном Крэббом не было. Отвратительные, скажем прямо, были у них там взаимоотношения. Ладно. Вопрос следующий. Вероятность вербовки?

— Хм… Низкая. Лорд старой магической семьи, скорее всего, опутан родовыми обетами и долгами, как новогодняя елка — серпантином. Даже захоти он лично, алтарь его не отпустит. Скорее всего. При нынешнем раскладе.

— При нынешнем раскладе, да? Понятно… что ничего не понятно. Раскладе… Стоп. Ты предлагаешь сделать шаг навстречу? Не этого ли ждет от нас Дамблдор или их Отдел Тайн? Обоснуй.

— Скажем так. По моему мнению, начав игру, мы ничего не теряем. Просто следует помнить о низкой надежности этого конфидента. Не сгодится в полноценные шпионы, сойдет как канал слива дезы. В конце концов, даже в самом худшем случае, если это будет не плюс один у нас, минус один у них — тоже неплохо.

— Все-то ты правильно говоришь. Ну, и что мы можем ему предложить? Излагай.

— Стандартно. Деньги, информацию, силовую помощь. Все в пределах его полезности, естественно.

— Ну, ты прям, как по методичке "вербовка для чайников" шпаришь. Больше думай своей головой, без этого у нас не выживают! С чего бы это Крэббу может вдруг понадобиться помощь боевиков? Парень что, настолько идиот? Или абсолютно не умеет себя контролировать, что уже в пятнадцать лет обзавелся серьезными врагами, с которыми диалог может быть только через боевые проклятия?

— Это отчасти верное предположение. В досье кое-что такое есть, однако никаких м-м-м… примеров, скажем так, нет. Все в пределах норм менталитета. Как это ни удивительно, опять же, именно нашего менталитета, а не островитян. Не знаю, смог ли удержаться и не отомстить лично я, если бы на моих руках умирала одноклассница. Вот и он не смог. Уважаю. Правда, объектами мести оказались протеже директора школы, а это глупо. Вот и считайте сами.

— Да. Резкий парень. Но какой-то глуповатый. Или нет. Или это маска. Хм. Обязательно почитаю присланное тобой досье. Кстати, что у него с магией?

— Родовые дары: магия крови, некромантия и целительство. Либо сильный слабак, либо слабый середнячок. Вроде бы неспособный к зельям, но там противоречивые мнения моих источников.

— Хм. Однако. Неплохой набор. Слабоват, но все же с мозгами, по твоим словам? Что ж, тогда слушай новый приказ. Смена задач. Основной приоритет — ни в коем случае не попасться англичанам. Затихарись. И за приставленными помощниками тоже внимательно следи, — настороженно прислушивающиеся к разговору помощники слегка дернулись, напрягшись. — Клятва — клятвой, но немцы остаются немцами. Бить в спину, пусть и не настолько хорошо, как островитяне, они тоже умеют. Самый простой способ тут для них — это как бы по случайности подставиться, так что не будь дураком и не давай им на это шансов. Впрочем, тебе это все уже рассказывали и показывали на исторических примерах. Так. Дальше. Вторая задача — разобраться, откуда у него наш современный менталитет и воспитание. Третья, попробовать завербовать фигуранта. Четвертая. Если не получится прямо завербовать, то хотя бы наладить хорошие отношения. В зависимости от того, сколько, какие и каким образом задачи ты выполнишь, будет выставлена твоя оценка за практику и трудоустройство сам знаешь куда.

— Ясно. Я правильно понял, что не выполни я основную задачу, трудоустройство не состоится по весьма уважительным причинам?

— Правильно ты все понял. Не нужна нам сейчас с англами открытая конфронтация, большая политика там, поэтому в случае чего сидеть тебе полный срок в ихнем Азкабане.

Молодой маг помолчал, кивнул каким-то своим мыслям и спросил своего, как он надеялся, будущего начальника.

— Мне кажется, за Крэббом слежу не я один. И это не англичане. Выяснять?

— Тебе просто кажется или кажется?

— Да. Мне подсказывает мой дар.

— Если это так, то да. Тоже выясни, кто именно и, главное, почему они это делают.

— С чем мне подойти к Крэббу? Деньги?

— Хм… Не думаю. У тебя маска какая?

— Попрошайка. Обжора и неряха.

— Маска хорошая, да. Удачная. Но как ты знаешь, у каждой, даже самой хорошей, маски есть и свои минусы. Вспомни историю Иванушки "Дурачка" Рюриковича. Он был сильный и удачливый маг, но занять княжеский престол так и не смог, ибо, помня его реноме, ему никто не доверился, несмотря на все его достижения. Так и тебя будут воспринимать согласно маске: недалеким и, да, безвредным типом. Но когда тебе требуется произвести достойное впечатление, это сослужит тебе плохую службу. Ты тогда, увы, не сможешь ничего путного добиться, если не раскроешься по полной. А как раз этого делать пока, пока ты не выяснил о фигуранте все до донышка, не следует. Хм… Значится так. Сыграй от маски. Денег у тебя больших быть не может, да и не того полета он птица, чтоб деньги на него транжирить зазря! Ты вот что сделай. В качестве нарождающейся дружбы слей-ка ему Первый Урок. Ты ведь его, хех, отлично помнишь. Но перед этим все, что не нужно знать англичанам, из воспоминаний — почисти. Сам сообразишь что именно. Чай, не дурак!

— Я все понял. Буду работать.

— Это правильно. Ну что встал? Давай работай, Поляков!

— Так точно! До свидания...