Диктатор

"Ну уж нахрен! Сейчас такая защита проблем создает как бы не больше, чем предотвращает. Хватит! Дело сделал — Тикнесса удивил и испугал, и будя. В ближайшую же субботу, когда пойду в банк к гоблинам, нужно будет переоформить условия. Например, чтобы посещать нужно было реже и делать это можно было в гораздо большем диапазоне времени. А то в нынешней конфигурации такая защита слишком уж неудобна и опасна прежде всего для меня... Тем более годика через два эти воспоминания вообще из "мертвой руки" превратятся в чистый на меня компромат..."

Ночь прошла спокойно, а на следующий день в Больничное крыло косяком пошли посетители.

Первым, как и положено хорошему атаману, проведать своих раненых бойцов пришел Поттер. Утром. Еще до завтрака. Пришел он не один. Уизли и Финниган подпирали его с боков, а за их спинами, чуть позади, со стоическим выражением лица и возведя очи горе: "ох уж эти мальчишки, ни дня без драки", маячила Грейнджер. При виде ее Забини разве что из кровати не выпрыгивал. Нет, нет от страсти, хотя девственником наверняка не был. Просто именно от последствий особо хитрого проклятья лохматой заучки его сейчас и лечила Помфри. И еще будет лечить аж до конца недели. Никаких особых секретов в разговоре мы не услышали. Ну а на неосторожное Поттеровское "мы это потренируем в следующий раз" никто не обратил особого внимания. Факт существования Армии Дамблдора был секретом полишинеля для всех, в том числе и для Амбридж.

Слизеринцев посетил декан. Вежливо, за заклинанием приватности, теперь уже подробно пообщался с Малфоем и его приятелями. После ухода Драко был бел не только волосом. Признаю, умеет Снейп нагнать жути. Мастерство всегда достойно уважения…

Не забыли и меня. После обеда в полном составе пришли парни из моего отряда. Прибежало также несколько мелких, которые, вот милота-то какая, принесли мне запоздалые рождественские и новогодние подарки. А одна малышка перед тем как убежать и вовсе, пунцовая от стеснения, быстро чмокнула меня в щеку.

Одноклассницы, по очевидной причине членства в организации, которая меня сюда отправила, не пришли. Зато после уроков пришла Дэвис. Посидела рядом. Покрасовалась туфельками, торчащим из под мантии воротничком нового платья… И подобранному в тон ему миленькому гарнитуру из колечка, сережек и цепочки с кулончиком. Неброский, но тонкого плетения, с мелкими яркими камушками. Очень он ей шел. Вкус у слизеринки, что приятно, есть. Проболтала она со мной где-то полчаса, предварительно установив простенькие чары от прослушивания.

Кстати, очень плодотворный получился разговор. Никаких розовых соплей, одна только полезная информация за последние пару месяцев, пусть и оформленная в виде женских сплетен.

"Почаще нужно с ней... Хм-м… Вот оно что! Решила зайти теперь с этой стороны? Мудро, мудро… Не по возрасту мудро… — оценил я для себя ее поведение. — Идет охота на волков, идет охота-а-а" — зевая, мысленно пропел я эти строчки из песни.

Хрустя подарочными конфетками и печенюшками, я было задумался об имени будущей мадам Крэбб, когда в Больничное крыло заглянула еще одна посетительница.

— Здравствуйте, дети! — от этого голоса, несмотря на вроде бы хорошие отношения, рука почему-то сама потянулась к лежащей на прикроватной тумбочке волшебной палочке.

"Этой-то что здесь понадобилось?" — подумал я, глядя на черный бантик и ворсистый темно-розовый женский костюм.

— Здравствуйте, профессор Амбридж, — дружно ответили мы. Урок о пользе слепого и точного выполнения отданных ею приказов был всеми нежелающими ссорится с гонористой магичкой давным-давно и прочно выучен.

— "Генеральный инспектор Амбридж", дети, — в восклицательном жесте Амбридж подняла вверх зажатую в согнутой в локте руке волшебную палочку.

— Добрый вечер генеральный инспектор Хогвартса, профессор Амбридж, покорно "перездоровались" все, разве что кроме что-то пробубнивших под нос гриффиндорцев.

— Отлично. Я по вашим голосам слышу, что у вас все хорошо. Так ли это на самом деле? — подошла она к слизеринцам.

— Да-да! — закивали головой все трое.

— А вам, — не сходя с места, с ясно демонстрируемым неудовольствием и через половину Больничного крыла, громко проговорила Амбридж, — нужно больше внимания уделять не нарушению правил и развлечениям, мистер Томас, а учебе! Как и вам, мои дорогие, — кивнула она на остальных лежащих гриффиндорцев. — А вас, я знаю, в учебе подгонять совсем не нужно, — теперь настал черед рейвенкловцев вынужденно приникнуть к роднику мудрости замминистра магии. — Но учиться нужно осторожно, помните об этом. Без всякого риска, иначе последствия могут оказаться ужасными…

"Очередь Хаффлпаффа?" — с не выпускаемой наружу легкой неприязнью подумал я, когда Амбридж направилась в сторону моей койки. Где и села, плавно и аккуратно. На притянутый магией стул, который стоял до этого чуть в стороне. Недавно ушедшая Дэвис поленилась поставить его за собой на место.

"Хм… Тут дело пахнет явно не короткой поучительной максимой, как в случае с рейвенкловцами, а важным, длинным и обстоятельным разговором. Я так срочно ей понадобился, что она даже не стала ждать завтрашнего утра? Хм… Но по какой такой теме? По поводу драки? Бред. Тут явно что-то не так просто… Быть может, она раньше времени созрела, и мне удастся протолкнуть идею с созданием Инквизиторского Отряда уже сейчас? С борзыми наездами вконец охреневшей Армии Дамблдора, это будет весьма полезным начинанием. Еще бы нам тогда… О! Это идея! А не выпросить ли мне в таком случае под это дело у Амбридж нормального инструктора?"

Тем временем Амбридж установила вокруг нас чары от прослушивания. По ощущениям — намного более мощные, чем убежавшая слизеринка: даже внешние шумы как отрезало. Расправила юбку. Разгладила складки на жакете. Поудобнее устроилась на стуле рядом с моей кроватью… В… В… В какой-то очень уж похожей на недавно ушедшую посетительницу позе устроилась!

"Да ладно! Не. Не может быть! Просто совпадение…"

— Как ваше здоровье, мистер Крэбб?

— Благодарю вас, генеральный инспектор Хогвартса, профессор…

— Ах… Я разрешаю вам, мистер Крэбб… Винсент, наедине обращаться ко мне просто "мисс Амбридж".

"Чито-чито? Не чересчур ли круто? И "Винсент"… тоже, не слишком ли фамильярно, профессор?"

— Вам нужно быть осторожнее на лестницах… Или это была не исчезнувшая ступенька? Быть может, вы хотите что-нибудь мне рассказать?

"А смысл? Что положительного мне принесет "вложение" Поттера? С Мальчика-который-выжил — все как с гуся вода. Ну попишет еще он по коже Черным перышком. Ну снимут баллы с гриффиндорцев… Но это все мелочь, не стоящая даже одного синяка, россыпь которых мне "подарили на память" члены Армии Дамблдора. А вот репутация стукача аукаться мне будет ой как долго! Тем более, стукача этой вот! Так что ответим ка мы уклончиво…"

— М-м-м…

— Молчите? Ну это ваше личное дело… Пока…

— Пока? — удивился я.

Амбридж махнула палочкой и по отсекавшим наш разговор от остального Больничного крыла чарам пошла рябь, мешая любопытным читать по губам, буде среди лежащих здесь и сейчас найдется такой умелец.

— Да. Пока. Вы знаете, мистер Крэбб, буду говорить начистоту. Вы меня заинтересовали, и я собирала о вас информацию. Согласно ней вы — достаточно сдержанный и хладнокровный юноша, который в большинстве своих действий руководствуется прежде всего разумом и выгодой. Ну а в меньшей части… Не будем о них… Просто прошу, прежде чем делать скоропалительные решения, выслушать меня. И хорошенько потом подумать.

— Хм-м. Вы меня удивили, мадам…

— Мисс Амбридж. Мисс… — перебила меня мадам Генеральный Инспектор.

— Это так важно? — напряженно спросил я. Еще не осознавая умом, но подсознательно предчувствуя, к чему все это может прийти, на спине у меня выступили первые капельки пота.

— Это впрямую касается того, что я вам хочу предложить.

— И? — после долгой паузы спросил я.

— Я много знаю о вас, Винсент... — произнесла Амбридж и внезапно замолчала. — Хм-м… Оказывается, это так неожиданно сложно… — как-то криво усмехнулась женщина. — Даже не ожидала от себя, что где-то там внутри все еще сидит маленькая… — еле слышно пробормотала она себе под нос.

Если бы не отсекающий внешние шумы полог, я бы этих слов не услышал. И так концовки не разобрал, но даже уже услышанного хватило, чтобы замереть в ужасе. И, подтверждая мои самые страшные догадки, Амбридж продолжила.

— Нет. Не буду говорить экивоками. Все просто и максимально откровенно. Я предлагаю тебе заключить брак…

-…!

— Молчи! Ничего пока не говори и слушай. Я уже давно осознала тот печальный факт, что… не красавица, но и вы далеко не Гилдерой Локхарт. Тем более у вас, насколько я узнавала, нет предубеждений против мезальянсов, в том числе возрастных.

Любовь в браке по расчету — вещь далеко не обязательная. И я это понимаю и принимаю. Что у тебя могут быть уже или появиться в будущем привязанности и любовницы. Скажу сразу, из брачной клятвы я вычеркну любые упоминания об обязательности супружеской верности после рождения нашего ребенка. Я даже приму твоего внебрачного ребенка.

Впрочем, если захочешь, помолодеть могу и я. За время своей работы в министерстве я скопила достаточно, чтобы до конца жизни ежедневно пить зелье молодости.

Да. Я богата. Можешь поверить мне, что моего состояния хватит на обеспечения достойной жизни не только нам, но и нашим детям. И вся эта сумма после свадьбы окажется во владении главы рода. Тебя. Хватит там… на все. В том числе на то, чтобы выкупить твою свободу у Малфоев.

Я влиятельна. Если еще не знаешь, то я второй человек в Министерстве Магии. Так что твои недоразумения с Боунс развеются как дым. Если будет угодно, то вместе с ней самой. И когда рано или поздно Фадж уйдет, то моя кандидатура на пост Министра будет отнюдь не невероятной новостью. Не хочешь быть мужем Министра Магии? Вторым человеком в Магической Британии. Иметь невероятную власть… Деньги… Любые знания, хоть черные, хоть светлые, и артефакты… Я знаю, что ты интересовался моим Черным Пером…

Про мелочи, вроде Хогвартса, я даже и не говорю. Пара моих слов, и ты можешь больше ни разу не появляться на уроках, но получить у министерской комиссии "выше ожидаемого" или "превосходно" абсолютно по всем предметам. Может ты хочешь стать школьным префектом? Чтоб кубок с твоим именем занял место в Галерее наград?

И все это может стать явью, достаточно нам стать мужем и женой…

— Э-э-э-э, — совершенно позорно проблеял я, но сказать ничего не мог, так как ладонь Амбридж закрыла мне рот.

— Я не тороплю вас с ответом, Винсент… Подумай… — закончила магичка и погладила меня по щеке.

Ласково погладила меня по щеке.

Ласково погладила меня по щеке, как никогда не гладит учитель ученика, зато очень часто: девушка — своего парня.

Ласково погладила меня по щеке, как гладит своего парня девушка, ставя незримую, но отчетливо чувствуемую печать собственницы.

Глава 35. Предложение руки без сердца

Хорошо, что Амбридж после своего монолога ушла сразу же, причем быстро и не оборачиваясь. А то моя реакция ее совсем бы не порадовала. Вставшие от ужаса дыбом волосы, раззявленный в немом крике рот и выпученные глаза — это немного не та реакция, которую ожидает женщина в ответ на раскрытие своих чувств их предмету.

Прячась от лишних глаз, а и гриффиндорцы, и, особенно, слизеринцы, на меня пялились с откровенным любопытством, я отвернулся от них в противоположную сторону. А потом и вовсе забился под одеяло, где, свернувшись калачиком, переживал невероятной силы шторм прямо в мозгу.

Вот в первый раз в жизни у меня такое! Точно в первый! Даже и не знаю, чего было сейчас больше: жалости к себе любимому, что раньше я не представлял из себя такую привлекательную для стареющих дам конфетку, или… счастья. По той же самой причине. Хотя… Какая, нахрен, жалость?!!

И что мне теперь делать? Стать настоящим британцем, следовать пресловутому: "закрой глаза и думай об Англии?" Нахуй! Нет! Нет так. Нахуй-нахуй-нахуй!!!

Попросить совета у Волдеморта? О да! Он мне его даст! Вместе с соответствующим, не дай Мерлин, приказом! Сам-то он в молодости ради получения нужных ему предметов и знаний не гнушался и с откровенными старушками, по которым Раскольников плачет, общаться… Знаем мы это "общение", не дети!

…Промежуточный вывод: о предложении Амбридж не должен знать никто. Особенно, Темный Лорд. Хорошо хоть, у него теперь есть чем заняться помимо ученика...

Эх! Почему меня не домогается Она? Где же ты, моя пантера? Где прячешься от меня, Мария? Потерзать что ли Блейза? Быть может, если сильно его задолбать, то он передаст маме весточку, и Летиция, наконец, согласится встретиться со мной?

Ладно. Любовь-морковь — на потом. Как бы ни сжималось мое сердце, но сейчас банально совсем не до его мучений. Ну вот прямо немедленно нужно прикинуть, как мне поаккуратнее отбиться от только что предложенной чести.

Ни прошлая, ни нынешняя жизнь меня к такому не готовила. Как-то не возникало раньше у меня таких проблем. В молодости, помню, девчонок, интерес которых с моим не совпадал, держать на отдалении и плавно увеличивать это расстояние получалось как-то само собой. Хотя, поначалу, делал я это далеко не сразу. Ведь это так приятно… Когда тебя искренне любят. Когда тебя пожирают глазами, а пересекаясь взглядами, мило краснея отворачиваются в сторону. Когда в твоей силе сделать ее счастливой или несчастной, всего лишь, например, улыбнувшись. Власть — пьянит, а уж тем более — такая. Заставляет потянуть еще чуть-чуть, продлить подольше это приятное чувство осознания, что стоит щелкнуть пальцами, и получишь от нее все, что хочешь…

Печаль таких ситуаций в том, что объект желаний как-то щелкать пальцами совсем не спешит…

Правда пару раз этот мой эгоистический нарциссизм вышел мне боком. И если синяки после встречи с новым ухажером одной из ранее влюбленных в меня и у него, и у меня быстро сошли, то вторая поступила гораздо злее. Мда… Гораздо. Так что прочувствовав на своей шкуре, как это "здорово", когда тобой играются, впоследствии я акценты расставлял сразу, честно и прямо…

"Ну-ну! Расскажи это Дэвис. И Булстроуд. Или тем малолеткам, что тебя сегодня приходили навестить… Что-то я никакого серьезного разговора, хотя бы примитивного, в лоб: "давай останемся просто друзьями" не припоминаю" — с издевательской иронией вставила свою реплику проснувшаяся совесть.

…Как бы там ни было, но в данной ситуации простым и честным отказом не обойтись. Мне даже страшно подумать, какие проблемы мне может обеспечить отвергнутая и этим страшно оскорбленная чиновница такого ранга. Тем более, судя по последнему ее жесту, в интерес рода: "простой брак по расчету" мне как-то уже и не верится!

"А надо ли отказывать? — задал вопрос внутренний голос. — Ведь в ее словах есть достаточно большая доля правды. Как жена и как покровитель она не сравнится практически ни с кем… А единственный, кто круче — у тебя в учителях! Касательно же внешности… Все же ты уже далеко не мальчик. Поживешь вместе… пару лет. И знания, артефакты…"

"Артефакты… Артефакты — это да…"

По большому счету, никаких особых артефактов сейчас мне не было нужно. Все что требуется для дела (вроде того же Омута Памяти) у меня уже есть. Конечно, за многие тысячелетия маги наверняка наделали артефактов на все случая жизни, но… жил же я без них как-то эти годы? И проживу и дальше. А раз так, не особо-то они мне и нужны. То есть — совсем не нужны. Но было одно исключение. Разработанное и изготовленное собственноручно Амбридж в одном единственном экземпляре Черное Перо. Очень уж оно меня заинтересовало.

Дело в том, что на финальном этапе ритуала, который проталкивает Волдеморт, мне будет нужно вырезать на коже (на моей собственной живой коже, иначе какая это к черту темная, блин, магия — без боли и крови?) определенные рисунки и письмена. С учетом того, что доверить такое я не смогу никому, вообще, в принципе никому (кроме разве что кровно заинтересованного в результате Волдеморта, которому будет во время штурма явно не до этого), то проблема обещала стать весьма и весьма серьезной. И была таковой, пока я не вспомнил про изобретение ведьмы, которое она использует для пыток Поттера.

Жаль, конечно, что она использует его так глупо, впрочем, при крайней нужде и микроскопом можно дробить пальцы. Но получить полную, со всеми положенными "технологическим картами", техническую (или правильнее говорить "магическую"?) документацию на артефакт, чтобы сделать его самому, заказать у гоблинов или на континенте, было бы очень желательно. На крайний случай подойдет и действующий образец. Реверс-инжиниринг артефактов, конечно, хотя и одна из профильных услуг у гоблинов, но какие невозможные цены, с учетом своего монополизма, они за нее загибают!..

"Но жениться одного пера ради… И я не древний старичок, бля, чтобы ухлестывать за пятидесятилетними тетками!" — мысленно прокричал я в ответ.

"Зато какие перспективы!"

"И какие это такие перспективы? Я ведь тебя хорошо понимаю, да?! И намек на "пару лет" я тоже понял… правильно. Но ты забыл, что брак будет магический. И если измены она мне разрешит (или, что вполне вероятно, сейчас обещает, что разрешит), то от такого очевидного способа разорвать брачный контракт, как смерть одного из супругов, она защитится в первую очередь и в обязательном порядке. Не дура она, совсем не дура! Дуры без родственников и с такой внешностью не забираются так высоко! Извини, но ты, внутренний голос, такой же маггл как и я! Хотя… Странно было бы, будь по-другому. Да и война впереди…"

"Война, упивающиеся, учитель… — причем тут это?" — удивился он.

"А это второй момент, почему я не хочу иметь ничего общего с Амбридж. Какие планы на меня у моего учителя? Какие приказы отдаст мне Волдеморт? Что будет после их исполнения? А чего захочет Амбридж в процессе борьбы за власть? И как мне извернуться в случае, если мне с одной, волдемортской, стороны прикажут ее убрать, а с другой — как муж с магический клятвой я буду обязан ее защищать? Попадать в цугцванг обетов и кончить, как Кухулин, я не хочу! Даже если меня после этого прославят в легендах! Я уж не говорю тут о том, что после такого брака мои наметки на создание третьего полюса силы не будут стоить даже использованной туалетной бумаги! Это тебе не секретные договоренности с Фаджем, которые я, слава Мерлину, пока еще, своими однозначно трактуемыми действиями против аристократов, никак не подтвердил. Это будет четкое и недвусмысленное объявление себя министерским лизоблюдом. Пусть уже через год всем станет понятно, на чьей стороне я на самом деле, но… Из песни слова не выкинешь. "Лег один раз, ляжет и другой…" И что будет потом? Потом, после штурма Хогвартса, когда меня будут преследовать не только как ученика Темного Лорда, но и профаджеского бюрократа? За что-то одно еще можно будет отвертеться, а вот за оба… Да еще к тому же отвергнутый всеми возможными политическими силами… Так что — нахер!"

"А может, последнее все же пишется раздельно?"

"Мне не до шуток сейчас! Чем троллить, лучше бы предложил, что мне делать сейчас. Как мягко, не обидев, отказать…"

"А стоит ли чего-нибудь делать?"

"В смысле? Ты опять? Мы же уже пришли к выводу, что принять предложение — самоубийство? Не говоря уже о том, что я тупо подохну от отвращения…"

"Ой, да ладно! Выпьешь побольше огневиски. Она какое-нибудь хорошее любовное зелье тебе споит, помнишь те веселые ощущения? И все у вас сладится..."

"Иди-ка ты нахуй!"

"Эх… — печально вздохнул внутренний голос. — Как ты с такими нервами и самоконтролем магом-то стал? Ты реально тупой! Это был не стеб, а умный совет. Думай! Скажи, как девочка: "ни да, ни нет". Подвесь вопрос в воздухе! Судя по тому, какая она крутая "разбивательница сердец", год-другой ты ей голову проморочишь спокойно. А там уже как у Насредина: или ишак помрет, или шах."

"Вот так вот всегда… — с печалью вздохнула совесть. — Как богатая и красивая брюнетка южноевропейского или латиноамериканского типа лет двадцати пяти на вид и с третьим размером груди, эффектно танцующая на балу, так все логичные мысли побоку. Только "Хочу!!!" и все. Даже задуматься о том, как она выглядит на самом деле: без косметики и зелий, например утром, вставая с кровати, да еще в повседневной жизни, не хочешь. А как подарить немного счастья немолодой и некрасивой женщине, тоже достойной чуточки любви…"

"Совесть? Тебя подменили, стащив у какой-то старой девы? Или ты меня… стебешь? Да вы, блядь, вконец охуели?"

"Ха! Мы — это ты! И как тебе на вкус твоя же язвительность и острый язычок, которым ты втихаря так гордишься? А как же твой негласный девиз: "шутке всегда место и время"? И что на правду, пусть и поданную нелицеприятно, обижаются только идиоты?"

"Засуньте их себе в зад! Как раз, по мысли — каждому!"

"О, как мы запели?!"

"Да-да. Малфою-старшему это расскажи!"

Чувствуя некую правоту совести и внутреннего голоса, единственное, что мне оставалось сделать — это только послать их во все далекие и не очень приятные места. И возвратиться к размышлениям над внезапно появившейся проблемой.

Нет. Резоны Амбридж абсолютно ясны и понятны. У той, судя по всему, всегда было настойчивое желание выбиться в люди, взобраться на самый верх и с удовольствием плюнуть вниз. Для этого ею (если не врет) заработаны серьезные деньги, получено административное влияние. Как бюрократ — она уже практически на вершине. Но в реалиях сословного общества этого — слишком мало. Нужен титул. И тут на глаза попадаюсь я, весь из себя такой красивый.

Ход ее дальнейших мыслей прост и понятен. "Сейчас получить титул явочным порядком, "за заслуги перед государством", как это сделали члены-основатели Палаты Лордов, уже невозможно. А купить его, как сделали Дэвисы, денег и влияния все же недостаточно. Но титул, пусть и не такой уважаемый, можно получить и другим способом. Через брак. Есть приятно молодой (дурачок, которому можно навешать на уши любой лапши), но уже взрослый (с точки зрения закона) лорд. Причем бесхозный, абсолютно бесхозный — близкой родни никакой, лорд. Министр его привечает, то есть со стороны покровителя будет только всецелое одобрение: крепкая привязка к министерской фракции еще одного голоса Палаты. Вообще сказка, а не вариант!

Препятствия? Ну как же без них?! Есть они. Но такие ли уж они серьезные на самом деле? Совсем нет. Малфои? Накину любимые десять процентов сверху долга будущего мужа, плюс что-нибудь старшему по министерским делам пообещаю, и вопрос решится положительно. Как миленький младший отпустит вассала. Тем более, если ему пообещать проблемы. Благо и искать "за что" долго не потребуется. Один Хогвартс для этого настоящий гоблинский сейф, под потолок забитый галеонами! А продавать вторые шансы умеет не только Дамблдор. Дэвисы с Зовом Крови их младшенькой? "Крови? Не темная ли это магия? А если я проверю? Вот и сидите спокойно!" И нет проблем! А Крэббу можно и приворотное в конце концов споить…" — приблизительно так думает Амбридж. Я если и ошибаюсь, то только в некритичных мелочах.

Конечно, какая-нибудь из Блеков только носик презрительно сморщит от такой "аристократки" но… Между "грязнокровка, удачи которой не хватило даже на то, чтобы родиться в правильной семье" и "хамоватая, некультурная, но хитрая и злопамятная бестия, которая всеми правдами и неправдами, не щадя никого на своем пути, выбилась в высшую лигу" есть серьезная разница. Но мне от этого легче не становится.

Про мою защиту от ментального контроля (только в Хогвартсе, кстати, но не будешь же здесь жить, при живом-то Дамблдоре?), обеты и личное, магическое (очень важный нюанс) ученичество у одного очень темного мага Амбридж, конечно же, не знает. А если бы знала, то что, отказалась бы? А вот хрен знает. Может и наоборот, в качестве подстраховки руками и ногами бы ухватилась!

Да и с ее обещаниями мне нужно быть повнимательнее. "Деньги будут у лорда", но все ли? "Любовницы позволяются", но сколько и как часто? Может, один раз и только двадцать девятого числа… февраля месяца. Как бы не стать мне в таком случае просто безвольным и бесправным приложением к этой ушлой бабе. Тем более, она вполне в состоянии зеркально реализовать предложение моего внутреннего голоса. "Вдова Крэбб, воспитательница наследника" тоже по ее мнению может звучать неплохо…

"Эх… В очередной раз убеждаешься в грустной истине, что владение чем-то ценным без наличия силы это защитить, не удача, а источник серьезных проблем…"

Так что все эти рассуждения только подтверждают главный вывод. От Амбридж, и, тем более, от брака с ней, нужно держаться как можно дальше. Следует подобрать (быть может, даже записать на бумажку и потренироваться в выражениях лица и голоса перед зеркалом и с омутом памяти) как вежливо продинамить Долорес. Ничего нет хуже женщины, тем более натуральной, без всяких шуток или "красного словца", ведьмы, имеющей обоснованные причины на тебя серьезно обижаться. Облегчается ситуация тем, что пока "цветочков и шоколадок мне не дарили" и "в кино не водили"… То есть даже по самому пристрастному мнению, я ничем ей не обязан и никаких обязательств не давал. Так что если все аккуратно разыграть, то проблема Амбридж отложится на неопределенное время. Это, конечно, тоже не дело: затягивать и отодвигать разрешение вопроса "на потом". Я не люблю так действовать, ибо порочная это практика, но… лучше возможные проблемы в будущем, чем серьезные и обязательные — прямо сейчас.

Тем более и помимо внезапно образовавшихся матримониальных проблем мне было о чем подумать.

Поттер.

Сейчас мне нужно было срочно придумать, как хорошенько достать этого гребаного Поттера!

До этого, следуя своей стратегии: "не вмешиваться в канон, дабы чего не вышло", я ни разу не то что не дрался, а даже старался не пересекаться с ним. И у меня это вполне получалось: замок большой, факультеты разные, круг общения не совпадает… А тут вот — раз, и первая же стычка оканчивается полным разгромом!

Не помню уже, насколько ослаблен Протего и был ли он вообще или нет на мне тогда, когда в меня Поттер кинул проклятье. Впрочем, принимая во внимание Блейза, чей щит Поттер продавил на одной только своей чистой силе, не так уж это и важно. Если заклинания гриффиндорца пробивают все и вся, надо просто под них не подставляться. Важно другое. Могу ли я пробить защиту Поттера? Ведь, как показал пример Гойла, Поттер отнюдь не неуязвим. Правда, там скорее был рикошет, а не простой прямой удар, но все равно — получилось же у него? Получилось. Почему бы не получиться чему-то похожему и у меня?

Да, Поттер, конечно, маг-равный-Темному-Лорду, но… вдруг другому он будет проигрывать? Как в механике камень-ножницы-бумага? Ведь нельзя быть сильным везде и во всем. Где-то же у Поттера должна быть серьезная слабость, иначе это против всех законов логики! И мне ее нужно найти!

Мой интерес в выяснении реального соотношения сил очень далек от академического. Причем дело тут не только и не столько в поручении учителя. Как и не в банальной мести. Просто Поттер — это один из наиболее вероятных противников, какую бы сторону: крайне правую, террористическо-проволдемордскую или центристскую — проминистерскую, после Битвы за Хогвартс я ни занял. Конечно, враг и политический противник — вещи несколько разные, но закладываться нужно на самый худший вариант. А он таков: я и Поттер, стоящие друг напротив друга в битве насмерть.

Поэтому проводить разведку боем нужно обязательно, причем не когда нибудь потом, а как можно скорее. Чтоб не получилось, как говорят англичане: "слишком мало, слишком поздно". Ведь сейчас, когда такую попытку вполне можно обосновать как реванш за недавнее поражение, и пройдет она по разряду обычной школьной драки, это еще "вовремя". Поздно будет, например, если через пару с небольшим лет мы схлестнемся в Битве за Хогвартс. Поздно для меня. А ставить все на зеро, пуляя в Поттера Адским пламенем с каноничным результатом, я не хочу. Не забыть только, что все поединки — после Гринготтса в эту субботу.

Глава 36. Как "приятно" снова окунуться в учебу

На следующий день, сразу после завтрака, мадам Помфри выпустила меня из своих цепких лапок. Однако далеко уйти я не успел. Стоило мне только-только покинуть гостеприимные объятья Больничного крыла, как сразу же, прямо за порогом я увидел подозрительно знакомые по последним суткам и соседним кроватям рожи.

— Сквайр Крэбб! Нам срочно следует кое-что обсудить. Прошу вас, пройдемте со мной… — как-то кисло, совсем уже не так напыщенно, как это подразумевали пафосно подобранные слова, произнес Малфой.

"Где-то я такое уже слышал, — подумал я. — Эх! Как же ты мне надоел! А поговорить… Вот ведь! Еще и суток не прошло, как тебя отпустили, ну нет же! Тебе отвешенного грифами показалось мало, и ты опять уже плетешь интриги. Хотя нет: „плетешь интриги“". Ибо нормальная интрига, то, к чему призывал превозносимый вами "Изумрудный Маг", это нечто совсем иное… Ой, плачет по тебе факультет Гриффиндор, Драко! Аж прям слезами заливается…"

— Хорошо, мистер Малфой. Надеюсь только, беседа окончится не так, как в прошлый раз.

Драко поморщился, но ничего на это не ответил. Однако судя по тому, куда именно мы пошли, кое-какие правильные выводы он наконец-то сделал.

Прошли счастливые времена, когда слизеринцы безнаказанно нападали втроем на одного. Гриффы сорганизовались, дополнили свои ряды мальчишками и девчонками с других факультетов и теперь платят слизням их же монетой. Так что теперь уже никаких заброшенных классов и пустых коридоров, в которых слишком много парт, углов, закрытых дверей, поворотов и других отличных мест для засады.

От Больничного крыла до места беседы, удовлетворяющего всем требованиям внезапно вышедшей на передний план безопасности, мы шли достаточно долго. В качестве оного в этот раз выступил один из уголков внутреннего дворика замка, открытого для любых глаз и ушей. С другой стороны, открытый любым взглядам — это значит открытый и нашим взглядам. Незаметно не подберешься. Тем более у замершего фонтана, любимого места назначения свиданий в теплую погоду, сейчас было пусто. Все спешат по коридорам на уроки. Ну а свежевыпавший этой ночью снег обеспечивал отличную контрольно-следовую полосу против всяких хитрых любителей подслушивать разговоры, пользуясь, например, мантией-невидимкой. Отошедшие в сторону Нотт и Гойл организовали беседе должную внешнюю приватность — заворачивать случайных гуляк. Ну а чтобы разговора не услышали они — нужные чары установил уже сам Драко.

— Слушаю… — повернулся я лицом к Малфою.

— Сквайр Крэбб. В последнее время я нахожу ваши действия несоответствующими вашей данной мне когда-то вассальной клятве. В связи с этим я требую принести ее повторно. На этот раз — полноценную. Родовую. От имени всего существующего и будущего рода Крэбб в вечном служении роду Малфой.

Услышав такую заяву, мне чуть ли не наощупь пришлось искать отвалившуюся от изумления в пол челюсть.

— Ты охуел? — спустя некоторое время наконец нашелся я. Никаких других слов, повежливее, я вот так вот сразу подобрать не смог.

— Неужели ты думаешь, — мерзко ухмыльнулся Драко, — что самый умный? Что твои корявые попытки избегнуть выполнения обязательств могут обмануть меня или моего отца? Настало время платить по счетам!

— Послушай меня, Малфой, — схватил я его за плечо. — Ты понимаешь, что забываешься? Тебе нужны проблемы?

— Я прям дрожу в испуге, видишь? Ты не сможешь напасть на меня, а отец тебя свернет в бараний рог, лорд! Ты думаешь, я дурак и не понимаю, как действует магическая клятва? Ты — НИКТО, Крэбб! И ты ничего, — Малфой резко выдернул свою руку из моей, и в свою очередь схватил меня за грудки. — НИЧЕГО не сделаешь мне!

— А не пойти ли тебе нахер? — сдернул я чужие руки со своей мантии, и несильно оттолкнул блондина от себя. Магия клятвы молчала. Самозащиту мне благородно оставили, да я и не хотел и не причинял Малфою зла этим своим действием. Точнее так. Страстно желал, но ничего не собирался предпринять для этого. Для магии Воля тоже оказывается важным параметром. Странно, если бы это было не так.

— Ты так ничего и не понял… — внезапно успокоился Малфой. — Что ж, провинившихся детей порют, а провинившихся вассалов, нет, не изгоняют, даже и не надейся, нет… Ты же у нас известный на всю магическую Британию любитель старых, потасканных шлюх! Так что, слушай мое повеление, сквайр. Волей магии и принесенных тобой, Винсент Крэбб, обетов, ты пойдешь и, скажем… поцелуешь Амбридж!

— Что? — опешил я. В первый момент мне показалось, что я ослышался. Однако следующие слова "господина" надежно похоронили мои надежды.

— К сожалению, я не могу принудить тебя, например… жениться на ней. Это уже выходит за пределы личного вассалитета. Я даже не могу приказать, как мне советовал… хм, советовали некоторые, просто пойти и трахнуть ее! Но вот поцелуй… В нем же нет ничего такого… не так ли? Более того, я даже не требую, чтобы ты сделал это публично. Ведь тогда это тоже попадает "в область дел рода Крэбб"…

Говорят: "хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах". Похоже все мои вчерашние прикидки теперь можно спустить в унитаз. Я совсем не учел, что сторон в конфликте может быть не только две: я и Амбридж. Вопрос: на что пойдет ведьма, посчитав сделанное мной "шагом навстречу", а последующие мои аккуратные отползания в сторону — "юношеской зажатостью" или, что еще хуже, "кокетством"? Ответ: подумав, что я в принципе "не против" — на что угодно!

Причем, сука ты Драко, приемлемого выхода из заметно ухудшившейся ситуации я пока не вижу. Да и недвусмысленные ощущения на предплечье правой руки (четко различать: когда с клятвой можно схитрить, а когда — нет, я научился уже безошибочно) показывали, что сейчас отвертеться не удастся никак. И даже "самострел" тут не поможет. Ведь магической клятве подчинения совсем плевать на причины неисполнения приказа. Единственный критерий — результат: есть или нет. Есть — хорошо, нет — наказание, причем вне зависимости от того, выполнимый ли был приказ или нет. Волдеморт вон в свое время тоже на мне аналогичные опыты ставил с таким же результатом.

Несправедливо? Ничуть. На то это и магическая клятва. Именно поэтому идиотов раздавать непреложные обеты так мало. Это не тот кредит, который можно не отдать…

"…Какой же ты козел, Малфой! Тварь! Ударил неожиданно сильно и больно! И внезапно очень тонко!.. Стоп. А ведь ты проговорился. Не твоя это идея, нет... Эх! Знать бы, кто это такой умный нашелся, что тебе подсказал… и позвоночник ему вырвать!"

— Кстати, учти вот еще что. Подобные приятные поручения, а что может быть приятнее, чем общение с понравившейся тебе дамой, я теперь тебе буду организовывать постоянно. У нас их много: Грязнуля, Лупоглаз, ваш декан, декан грифов… Глядишь, с одной из них тебе обломится что-нибудь… — Малфой похабно ухмыльнулся. — А когда тебе это надоест — вспомни! У тебя теперь есть выход. Ты всегда можешь принести мне новую вассальную клятву. Подумай об этом… Хорошенько подумай! Ведь у тебя тогда будут не только обязанности, как сейчас, но и права…

Я склонил и чуть отвернул голову, краем глаза заметив довольную улыбку на лице упивающегося своей властью Малфоя. Склонил, потому что скулы сводило от злобы. Склонил, чтобы Малфой не увидел моего взгляда. Потому что не знаю, что бы сделал Драко, а я бы на его месте плюнул на все: Азкабан, долги, магическую клятву, планы отца, вассалитет — и убил бы на месте человека, смотрящего на меня таким взглядом. Ибо оставлять за спиной настолько лютых врагов…

Внезапно Малфой сделал шаг вперед и прошептал мне в ухо, которое на наклоненной голове как будто специально для этого было удобно повернуто в его сторону.

— И помни, Крэбб! Когда вернется Повелитель, тебе придется ответить за все. И, быть может, только от нашего доброго слова будет зависеть: жить тебе, или отправиться вслед за папашей! — пафосно прошипел Драко.

Удивление на миг даже перебило бешенство.

"Малфой что, своему мелкому гаденышу так ничего и не сказал? Любопытно… На этом можно сыграть…"

Слизеринцы ушли, а я остался один стоять на морозе в углу дворика. Куда-нибудь идти в таком сумрачном состоянии рассудка было чревато серьезными последствиями. Так что холод — это именно то, что как никогда мне сейчас было нужно. Остудить ярость, кипящую и бьющую яростным кровавым потоком в голову. Особенно обидной в данной ситуации была личность того, кто послужил причиной моего бешенства. Одно дело, когда тебя ломает через колено столетний маг или лорд, оба невероятной личной мощи и опыта, а другое — малолетний пиздюк, соплей перешибешь, за плечами которого нет ничего, кроме гонора и череды "древнейших и благороднейших" предков.

Всяко лучше простуда и бодроперцовое, чем суд и Азкабан за причинение тяжких телесных в ответ на безобидную детскую шутку. Или не детскую, учитывая наше со Снейпом состояние холодной войны и то, что урок, который я собираюсь сейчас простоять на морозе — Зельеварение.

— Мистер Крэбб. Почему вы не на занятиях? — внезапно послышался у меня за спиной вопрос, произнесенный голосом замдиректора.

"Вы что, блядь, сговорились?" — вздрогнул я, возвращаясь в реальный мир.

— Профессор, — повернулся я. — Доброе утро.

— Доброе. Итак?..

— Что?

— Почему вы прогуливаете уроки?

— Я не прогуливаю. У меня самоподготовка по астрономии.

— Но звезд не видно. Еще слишком рано!

— Вот именно. И я здесь стою и жду, когда же они появятся…

— Мистер Крэбб, — и так не особо пухлые губы МакГонагалл сжались совсем уж в нитку. — Десять баллов с Хаффлпаффа. За то, что дерзите преподавателю. И учтите, ваша язвительность не поможет вам на экзаменах, которые начнутся уже через считанные четыре месяца. Вы конечно, используя ваши… привилегии, можете манкировать посещением занятий, но… Такое хамское нарушение правил не только лишит вас требуемых комиссией знаний, но и обеспечит вам очень пристрастное отношение на экзаменах. На всех предметах. И на моем в том числе! Вы так хотите пойти на пятый курс повторно?

"Ах, Марь Иванна, мне бы ваши проблемы!" — схохмил фразой из анекдота внутренний голос.

"Замолкни! И без тебя тошно!" — привычно мысленно ответил я ему и уже для МакГонагалл добавил вслух:

— Нет.

— Тогда поторопись, если не хотите потерять еще баллы. И если лично вам плевать на это, то не нужно своим поведением подводить факультет. Где ваше хаффлпаффское единство?

"Единство — это да. Нужно сегодня с пацанами немного потренироваться. Проверить, не филонили ли они на тренировках, пока я был занят отработкой прикрытия их задниц. Заодно и пар выпущу… "Агрессивность? Нехорошо…" как поговаривал один персонаж сериала из моего детства…"

— Хорошо. Я сейчас пойду.

— И еще, мистер Крэбб. Скажите, могу ли я надеться на ваше благоразумие?

— М-м-м? Вы о чем, профессор?

— Я о вашей потасовке со студентами моего факультета. Не нужно делать непонимающее лицо. Я все знаю. И сейчас я хочу получить от вас обещание, что мне не придется снимать с вашего факультета баллы еще и за бесчестную попытку отомстить!

"Ишь, как ты запела! Как держать своих шакалов на привязи или хотя бы не вмешивать в традиционную гриффиндоро-слизеринскую вражду непричастные факультеты, так это "мелкие детские шалости, не стоящие упоминания". С лестницы мы, блин, упали... Зато, как возможная месть на горизонте замаячила, так сразу прибежала. Ведь репутация у меня та еще… Надо отдать должное, она действительно заботится о своих учениках… Хм-м. Заманчивая идея! А не вернуть ли мне Поттеру долг его же монетой? Скажем, собрать пятерку, напасть неожиданно и хорошенько отпинать их "золотую троицу"? Вместе с Грейнджер, если она откажется постоять в сторонке. В магическом мире феминизм никогда не приживется. Просто потому, что ведьма в драке может быть ничуть не слабее колдуна…"

— Я никогда никому не сделаю ничего такого, чего не сделали они мне. Это максимум, что я могу вам обещать! Не меньше, но и не больше! — зло ответил я. Увы, переход от мировоззрения Ветхого Завета к пониманию Нового; от "поступай с другими так, как другие поступают с тобой" к "поступай с другими так, как хочешь чтобы другие поступали с тобой", у меня так и не состоялся. Так что: "Око за око — зуб за зуб!" И никак иначе!

— Думаю, директору это очень не понравится, — с угрозой проговорила замдиректора.

"А я-то еще думал, что сильнее поджать губы нельзя… Какое у меня слабое воображение!" — подумал я. А пока думал, следующие мои слова слетели с языка чисто на автомате, сами по себе:

— Быть может, тогда директору следует получше выполнять свои обязанности и не доводить до такого?

От моего пассажа МакГонангалл настолько охренела, что точно так же как и совсем недавно я, сразу не нашлась, что ответить на такую борзость. Зато мой внутренний голос не смолчал: — "Что ты мелешь?! Совсем с катушек съехал? Тебе мало проблем? Попридержи язык!" — заорал он.

— Не магу вашего, мистер Крэбб, возраста рассуждать об этом! Хотя бы СОВ получите для начала! В чем я очень сомневаюсь… — наконец неодобрительно произнесла замдиректора.

Ответить на такое можно было бы ой как много чего, но, следуя мудрому совету внутреннего голоса, я до боли в скулах сжал челюсти. На этом с шотландкой мы кивками распрощались, и я неторопливо отправился на урок. Опоздать-то я уже опоздал, так что нестись сломя голову — бессмысленно. Только лишний раз подвергать себя опасности. Второй раз за три дня "упасть с лестницы" — это уже перебор даже для первокурсника. Заодно по пути в подземелья я чуть-чуть подостыл…

— Вы только посмотрите, кто оказал нам невероятную честь своим посещением?! Это же сам лорд Крэбб! Наша старая знаменитость… Давайте поприветствуем его!

…Но, скорее всего, недостаточно для того, чтобы спокойно выдержать следующие пару часов. "Впрочем, играть в язвительность можно не в одни ворота. Тем более, ничего особо ужасного профессор, по совершенно очевидной причине, и даже не по одной, со мной не сделает. Ну а круциатус от Волдеморта за неуспеваемость мне и так и так светит… Или все же не светит, если магия после пыток Волдеморта уже восстановилась? Вот и проверю… Но сдерживаться сегодня у меня нет ни сил, ни желания. В конце-концов, он тоже маг и мой ровесник, так что некоторые остаточные стеснение и уважение перед почтенным возрастом и полом, как это было с МакГонагалл, можно спокойно отбросит в строну…"

— Я разрешаю вам, приветствуя меня, не падать ниц, профессор, — разрешающе кивнул я Снейпу.

Если до этого в классе зельеварения стояла традиционная тишина, то после моих слов она стала просто мертвой. И хаффлпаффцы, и рейвенкловцы вылупились на меня, как если бы у меня выросла вторая голова. Хотя, нет. Гораздо сильнее. Кого удивишь в мире магии второй башкой? А вот пятикурсник, откровенно стебущий самого Снейпа — это невероятное чудо…

— Минус двадцать баллов с Хаффлапаффа за опоздание на урок, — прошипел Снейп. — Садитесь за парту, Крэбб. Укрепляющий раствор. Первый Этап.

— Мистер Крэбб, — поправил я его.

— Не умничайте!

— А это не я умничаю. Я просто не собираюсь выполнять ничего, пока не услышу правильно отданного приказа! — Чтобы Снейпу стало немного полегче, мне пришлось пояснить, о чем я говорю. — В Кодексе Хогвартса однозначным образом указано, каким образом преподавателю следует обращаться к ученику. Ну а раз неким как-бы преподавателем допускается совсем иное, то, наверное, это просто не профессор? А так — заблудился в подземельях замка, болезненный. Особенно если обратить внимание на землистый цвет кожи… Впрочем, мадам Помфри и это лечит…

— Тридцать баллов с Хаффлпаффа, чтобы ученик убедился, что профессор здесь именно, что профессор, ми-и-истер Крэбб! — сквозь стиснутые в бешенстве зубы прошипел Снейп.

Естественно, начавшийся для меня таким необычным образом урок никак не мог продолжиться спокойно. Привычка ли была тому причиной, та самая, которая вторая натура, или просто настоятельное желание поставить меня на место, но Снейп плюнул на всех остальных учеников и все занятие провел за моей спиной, едко комментируя каждое действие нерадивого ученика, то бишь меня. С учетом того, что на каждый его комментарий я отвечал своим, не менее острым, урок получился на редкость запоминающимся.

Я его даже могу понять. У него на глазах рушились остовы мира и годами пестуемая репутация. Скорее варимые им зелья заговорят, чем ученик позволит себе дерзость. А тут такой удар! Как такое не наказать?

Вот только все его выстрелы были холостыми. И раньше подначки задевали меня только рикошетом, а сейчас, когда у меня появились гораздо более серьезные страхи… В общем, наша перепалка поимела вид классического процесса с положительной обратной связью. С каждым моим колким ответом Снейп все больше бесился, отчего его нападки становились все злее и злее. И, соответственно, злее становились мои ответы. И все шло на новый круг с поднятыми ставками. В итоге для стороннего наблюдателя нападки на меня выглядели невероятно… жалко. Ведь если цель не боится, а только сильнее огрызается, то кто оказывается дураком и слабаком?

"А ведь имея иммунитет ко всем дисциплинарным взысканиям, у Снейпа на меня, оказывается, кроме как припугнуть угрозой несдачи экзамена СОВ, фактически никакого влияния и нет! А так как "пряников" у зельевара никогда не водилось, одни только кнуты ("Психология… Положительное подкрепление"… Угу-угу. Незачем они ему были! И так все боялись!), то он что-то действенное со мной сделать бессилен. Разве что, впрямую напасть… и объясняться потом с моим Учителем, он же его Хозяин…

Хе-хе! Как интересно-то складывается? А не попробовать ли мне заключить со Снейпом новую сделку? Теперь уже с позиции силы? Ведь репутация, это обоюдоострый меч, о который можно порезаться и хозяину. Скажем, я его не чморю перед учениками, а он мне ставит стабильный "уд"?

И куда ему деться-то, безоружному, от меня? Мда… Стану директором Хогвартса — блатных у меня точно не будет. А то бороться с ними, если они еще будут не в пример мне борзыми, станет серьезной, практически неразрешимой проблемой преподавателей. Особенно с текущим менталитетом профессорского состава и Кодексом, где строго прописаны наказания, но нет ни единого поощрения. Хотя, если дописать отдельную главу дисциплинарных взысканий отдельно для учеников-лордов? И про поощрения… Иногда лишение награды намного действеннее наказания. Надо любопытства ради спросить, как бы наш крючкотвор-Эрни из такого вывернулся?!"

— Сдавайте работы, — приказал Снейп.

Я с грустью посмотрел внутрь своего котла. С одной стороны — все было плохо. Получилась откровенная бурда. А с другой — результат оказался для меня весьма и весьма обнадеживающий. Обнадеживающий потому, что бурда была не обычной маггловской, что у меня получалась на первых курсах, а несомненно магической! То есть, моя ущербность в магических силах, обусловленная опытами Волдеморта и потреблением части магии защитной печатью Хогвартса, особенно ярко проявляющаяся у меня в зельеварении, практически исчезла. "Моя магия почти полностью восстановилась! Ура!" — с определенной долей грусти мысленно проорал я.

— Тролль за урок, мистер Крэбб! — а вот у зельевара в глазах светилось незамутненное счастье. Если бы я после перебранки на уроке еще бы и зелье сварил, то его мир вообще наверное бы рухнул. А так, как не покуражиться над неудачником? — И отработка сегодня вечером.

"Мда… А Снейп-то — совсем того... Все же надлом психики от издевательств мародеров останется с ним на всю его недолгую жизнь. Неужели он так за урок ничего и не понял? Или он, по накатанной, так сказать, наехал? На привычном рефлексе дорвавшегося до власти мелкого неудачника, которого одноклассники обижали в школе? Что ж, почему бы еще раз не указать ему его место? И молчите совесть и внутренний голос. Я сейчас не хочу искать ему оправданий, восхищаться его стойкостью и плакать над тяжелой судьбой!"

— Хм… Как мы все с крайним удивлением недавно выяснили, вы, ми-и-и-истер Снейп, все же преподаватель…

— Две отработки! Надеюсь, они вам доставят удовольствие сегодня вечером! Котлы ждут…

— …однако, как показывает практика, в душе вы еще очень молоды. Настолько молоды, что до сих пор все еще верите в сказки! Например, в такую, где я прихожу хотя бы на одну отработку!

— Радуйтесь, что ваш отец, — после длительной паузы в тиши с ужасом взирающего на меня класса выдал Снейп, — которого вы собственноручно убили, не дожил до этого. И он не увидел, во что вы превратились, ми-и-истер Крэбб. Хотя… Вы наверное всегда таким были!? Ведь это так благородно: порадовать своего отца, который отдал все, лишь бы вы жили, ножом…

— А ваша… — начал было я произносить настолько же безжалостную ответку, задетый за живое упоминанием истории о безвинно, по сути свой, павшем от моей руки Логане Крэббе, как внутренний голос проорал: "МОЛЧАТЬ!". И слова "…девушка, родившая ребенка вашему врагу, предпочла сдохнуть, лишь бы не порадовать тем же вас!" так и остались не произнесенными.

Просто потому, что я, внезапно, на мгновение потерял контроль над своим языком и плотно захлопнувшейся вопреки моей воли челюстью…

Глава 37. Не всякое любопытство одинаково полезно

— Я еще раз повторяю: будьте осторожнее! От этих… гриффиндорцев можно ожидать всякого, — идя по коридору в сторону туалета Плаксы Миртл на тренировку, я параллельно продолжал накачивать своих приятелей. Правда накачиваться осторожностью, граничащей с паранойей, они почему-то не торопились.

— Да ты уже задолбал! Который раз уже одно и то же говоришь! — скривился Захария.

— Хуже Спраут на первом курсе! — поддакнул Уэйн.

— Мы тут, пока тебя не было, пару очень эффектных приемов отработали, — похвастался Джасти. — Им, если что, не поздоровится.

— Как ни удивительно, но нашел их в библиотеке среди обычных бытовых чар единственный среди нас магглорожденный.

— Эффект свежего взгляда на проблему, я же говорил, — ничуть не обиделся на незавуалированную предвзятость (или сделал вид, что не обиделся) Джастин. — А на долги второго курса грифам все еще продолжают набегать проценты. Ведь тогда так никого и не наказали, хотя Зверем Слизерина определенно управлял кто-то из учеников!

— Или преподавателей.

— Угу. Вечно у нас может что угодно случиться…

— Порядка вообще никакого! Как можно что-нибудь построить на таком хлипком фундаменте?.. — привычно возмутился сложившейся ситуаций проецирующий маггловские реалии на магический мир Финч-Флетчли…

— Кто бы говорил! — буркнул МакМиллан. — Магглорожденный.

…и был так же привычно послан по всем известному, правда сейчас не названному, адресу.

— Я и еще не раз скажу! Я, как никто другой, имею на это право!

На этой острой ноте разговор слегка подувял. Все же вспоминать про то, как двое из пятерых присутствующих здесь хаффлпафцев в сумме потеряли год жизни, никто не любил. Ну а свежие новости (кое-какие по второму разу), я уже услышал.

Когда мы подошли к туалету Плаксы Миртл, я продолжал показательно молчать. На вопросительно поднятые брови я ответил парням легким жестом, предоставив им полную свободу в действиях. Ребята переглянулись, и, явно рисуясь передо мной, показали мне то, чему научились за последнее время.

Действовали они на загляденье четко и слаженно. Отработано. Осторожно подошли к двери. Внимательно огляделись. Эрни кинул заклинание бесшумных петель на дверь туалета. Пока остальные сформировали внешний периметр охраны, Захария, крадучись, зашел внутрь и негромко произнес заклинание Гоменум ревелио. Убедившись, что туалет пуст, мы все зашли внутрь.

— Коллопортус максима, — произнес Джасти, и дверь за нашими спинами как будто приварилась к косяку.

— Ловко! Открываем? — похвалил я своих, но это оказалось еще не все.

— Стой, — одернул меня Эрни. — Проверяем! Чтоб не получилось, как в прошлый раз.

— Эй! Элизка! Смотри, что мы тебе принесли! Это фотография твоей подружки Оливии! Она просила передать, что так рада, что ты померла! Ведь теперь мир избавлен от такой уродины, как Миртл! — громко прокричал он и тихо добавил. — Теперь ждем. Если она тут, то обязательно откликнется. Больше двух минут она никогда не выдерживала.

Подождав для надежности все пять, Эрни, сегодня командующий парнями (они говорили, что регулярно меняются), сказал:

— Все спокойно. Доставайте мышку.

Уэйн поставил клетку наживкой на пол перед умывальником, привычно отошел, направил в ту сторону волшебную палочку и, сопровождая чары до автоматизма отработанным жестом, произнес: — Серпенсортиа!

Появившаяся змея оказалась дура дурой, поэтому вскоре прозвучало "Випера эванеско", и настала очередь Эрни вызывать змею.

— Серпенсортиа!

Пауза.

— Випера эванеско, — у Эрни тоже ничего не получилось, и он отходит в сторону, освобождая место следующему.

— Серпенсортиа! — произносит Захария.

Призванная змея шипит на клетку и на этот раз — удачно. С легким скрипом откидывается решетчатая створка клетки, и змея получает свой приз. Одновременно с этим с громким хрустом со своего места в сторону отъезжает умывальник с краном, украшенным маленьким барельефом-змейкой.

Как мне как-то между делом рассказал учитель, в свое время он много раз пытался стереть эту демаскирующую вход улику. Даже маггловским напильником осквернил руки, но так у него ничего и не вышло. Барельеф поддерживала сама магия замка. Уж больно тщеславным был Салазар Слизерин, чтобы даже свою Тайную комнату сделать совсем уж потаенной.

Но на чудеса трансформации интерьера и сантехники никто из парней не обращает никакого внимания. Причем совершенно естественно, без всякой рисовки, что явно доказывает, насколько они уже к Тайной комнате и дороге к ней привыкли. Сейчас их больше интересовал добродушный спор:

— О! Опять моя взяла! С вас — по кнату! — Смит довольно потирает ладони и между делом убирает раздувшуюся от проглоченной мышки змею: — Випера эванеско.

— Мордред! Ты точно не змееуст? — спрашивает расстроенный Уэйн.

— Вечно тебе везет! — Джастин тоже не скрывает своего недовольства. — В следующий раз я пойду первым!

— Надо будет поправить условия нашего состязания. Предлагаю, в связи с постоянными, необоснованными каким-либо объективными причинами выигрышами пари Смитом, денежный эквивалент каждого удачного стечения обстоятельств для него должен составлял всего один кнат, а не по кнату с каждого из нас, — добавил свои соображения Эрни.

— Эй! Это… Это… Это… Как же магглы называют?.. А! Дискриминация! Вот! — завопил притворно обиженный Захария.

— Ух ты! Какими же интересными вещами вы тут, оказывается, занимаетесь!

Наступила тишина. Последняя реплика была произнесена голосом, который не принадлежал ни Эрни, ни Джастину, ни Уэйну, ни Захарии. И уж тем более — не мне. Голос, знакомый голос, принадлежал юноше в мантии студента Рейвенкло, фигура которого внезапно соткалась из пустоты у стены рядом с запертой дверью.

— Протего! — первым опомнился Смит. Тактически правильное решение: щит прикрыл Уэйна, как стоящего ближе всех к обнаруженному противнику и, поэтому, являющегося наиболее вероятной первой целью нападающего.

— Ступефай! Ступефай! — и Хопкинс, и МакМиллан предпочли атаку защите. На миг появившаяся полупрозрачная полусфера щитового заклятия поглотила первый лучик боевого проклятья. Но второй уже беспрепятственно прошел сквозь разрушившуюся защиту и попал точно в середину груди рейвенкловца. Полуоглушенного парня откинуло на стену.

— Инканцеро! — повинуясь выкрикнутому Джастином заклинанию, призванные веревки опутали фигуру шпиона.

— Брахиабиндо! — добавил Эрни.

— Фульгари! Инканцеро! — не остались в стороне двое других…

…Внезапное, как по заказу, появление Гольдштейна, а именно ему принадлежал голос, показало, что моя осторожность не тянет не то что на полноценную манию преследования, а даже на легкую тревожливость. Ну а полчаса накручиваемые "по самое не балуйся" парни среагировали пусть и весьма эффективно, но непозволительно медленно. Даже Питер, далеко не самый страшный противник среди Упивающихся Смертью, за это время успел бы положить всех пятерых. Короче, по теме "Постоянная бдительность!" Отряду Крэбба явный незачет.

"Но и ты тоже хорош! Нечего тут мнить себя Мерлином и относиться к детям свысока!" — вступилась за хаффлпаффцев недремлющая и всевидящая совесть.

"Себе тоже не забудь поставить неуд в незачетку!" — с издевкой добавил внутренний голос…

— Так, — подошел я к связанному рейвенкловцу. После всех попавших в него сковывающих заклинаний, тот превратился в карикатурную жертву, как ее рисуют в американских мультфильмах. То есть во что-то наподобие мумии, только вместо бинтов — веревки. Ну или кокона шелкопряда, тут уж кому какие ассоциации ближе…

— Энтони. Ты ли это? Или опять кто-то под обороткой?

— Я это, я, Крэбб. А что, были и другие до меня? И кто?

— Извини, но на слово не поверю. Чем докажешь?

— А ты меня спроси!

— Хм… Насколько я помню, сегодня на Зельеварении ты сидел на второй парте от доски…

— Третьей!

-…Ах да, третьей. Тогда, скажи где была моя правая рука, после того, как Снейп поприветствовал меня. И, кстати, что именно он сказал?

— Что сказал? Точно не помню… Что-то вроде "старая знаменитость". Запоминать каждую унцию яда нашего зельевара — глупо. Все они, словно капли, одна на другую абсолютно похожи. Ничего нового. Рука — опиралась на заднюю парту. Кстати, а вот твой ответ я могу процитировать почти дословно. Снейпа так никогда не оскорбляли! Не боишься?

— А ты?

— В смысле?

— Ты один… Один кстати? — я с вопросом посмотрел на ребят.

— Гоменум ревелио, — взмахнув палочкой произнес Эрни.

— Гоменум ревелио, — Джастин, чуть погодя, тоже взмахнул палочкой и произнес аналогичное заклинание.

— Вроде чисто… — пожал плечами МакМиллан.

— Тогда тоже было чисто, — проворчал Захария.

— Но он тут. Был. Невидимый, — с ехидством заметил Джастин. — Не просочился же он сквозь запертую дверь?

— Я не мог ошибиться в заклинании! — завелся Смит.

— Но факт есть факт!

— Стоп. Об этом мы у него тоже спросим. Наверняка какое-нибудь хитрое контр-заклинание. Не ссорьтесь! — в зародыше задавил я перепалку. Только ссор мне сейчас не хватало. — Так вот, — я повернулся обратно к Гольдштейну, — ты один пришел к пятерым магам. Которые что-то скрывают. Зная о том, что они что-то скрывают. Согласись, что перед этим нужно было догадаться о том, что если люди что-то держат в секрете, то они готовы отстаивать свою приватность… различными методами. И чем серьезнее вопрос, тем способы отстаивания будут все более и более неприятны для постороннего, сующего нос в не свое дело!

— Не нужно объяснять мне прописных истин, — презрительно фыркнул Энтони. — Я это отлично понимаю. Собственно говоря, перед походом сюда я предупредил декана Флитвика. Это так. На всякий случай предупреждаю. Чтобы у вас не было… соблазнов.

— Ой! Ну не держи нас за идиотов! Предупредил он! Так ты и сказал: "пойдешь следить за пятерыми хаффлпаффцами, которые что-то замышляют в туалете Плаксы Миртл"? Поверь мне, стоило тебе только намекнуть на что-нибудь этакое, как тут же, спустя пять минут, здесь был бы директор собственной персоной в сопровождении всех деканов!

— Ух ты! Все так серьезно?! Здорово! И без этого было интересно, а сейчас стало еще заманчивее! Тайна!

— Которую можно с выгодой продать, не так ли? — с легким презрением спросил МакМиллан. Энтони промолчал и отвел взгляд, чем подтвердил подозрения.

"Видимо Эрни про нашего шпиона знает что-то такое, что позволяет ему сделать такой вывод. То есть, Гольдштейн уже где-то не раз прокалывался на торговле информацией. Каких разносторонних интересов колдун! — мысленно восхитился я. — Стоп! Что-то меня заносит. А рейвенкловец-то меня подловил… Я сам, дурак, выдал важную информацию. Нужно поменьше восхищения и побольше внимательности к тому, что говорю," — я честно признался себе в ошибке и продолжил допрос:

— Поэтому, ничего такого ты не сказал. Максимум, что пойдешь на встречу с нами. Ну и что из этого? Ты, например, не дошел до нас. Или, поговорив с нами о какой-то ерунде, ушел от нас к себе, но по дороге потерялся. Хогвартс — замок старый… В нем всякое может случиться... Вон, своим вторым курсом отвечаю! А Джастин, если что, сможет с полной уверенностью мои слова подтвердить!

— Хм… А чего тут такого? В этом туалете? И куда ведет ход? — с любопытством спросил Энтони.

Надо отдать Гольдштейну должное, на попытку давления он не среагировал. "Храбрец! Или не храбрец? А! Он, видимо, просто еще не понимает, во что вляпался… Думает, обычные студенческие тайны, вроде подпольного клуба ЗОТИ, азартных игр или подглядывания в женской душевой. Интересно, что бы он сказал, кинь я его тушку под ноги учителю?" — подумал я.

А пока я предавался мечтам о том, чтобы перевалить внезапно возникшую проблему на плечи Волдеморта, а после его решения — как остаться живым и на свободе, отошедшие от испуга приятели совсем не по-хаффлпаффски насели на пленника. Испортил я их. Испортил.

— Да! Говори! Что ты здесь делаешь?! — почти прокричал Джастин.

— Без шуток! — добавил Эрни.

— И как! Главное, рассказывай, как прошел сюда! — бесился уличенный в "неполном служебном" Смит.

— Я скажу. Но только в обмен на рассказ, чем вы здесь занимаетесь. И вам — начинать первым!

— Да ты совсем умом тронулся?!

— Кто из нас на полу валяется?!

— Проиграв дуэль!

"Не. С учителем — это перебор. А если так?.. Хм… А почему бы и нет? В конце концов, чем я тут рискую? В худшем случае — обливиэйт от меня, конфундус от Эрни и пусть гуляет на все четыре стороны! А в случае удачи, я заполучу в свой отряд еще одного мага! Кончено, вербовка под давлением — это та еще лотерея, но… Если в будущем не пережимать, играть не только на страхе, но и на выгоде, к которой Энтони, похоже, не по-рейвенкловски охоч (это вообще-то, как ни неприятно в таком признаваться, традиционно хаффлпаффское слабое место) какие открываются перспективы! Такой отличный канал слива дезы и получения эксклюзивов из стана противника! Это, конечно, не "ближний круг", но вербовка Лонгботтома или Уизли — это вообще за гранью реальности. Так что — работаем с тем, что есть…"

— Интересно говоришь? Хм… "А если золота будет слишком много?"

— Ты о чем?

— Так, мудрость одну вековую хочу проверить… Так. Парни, берите его, его палку, и тащите вниз!

— Эм? Ты что задумал?

— Дадим ему то, зачем он сюда пришел!

Пока Уэйн и Захария, весело перекидывая волшебными палочками друг другу связанную тушку, волокли Гольдштейна, восхищенного видами секретных подземелий замка, по канализации, пара оставшихся хаффлпаффцев меня слегка притормозила. Эрни и Джасти даже за рукав мантии аккуратно меня попридержали, чтобы последующий разговор никто другой не услышал. Впрочем, попытки эти были слегка наивными, так как остановились мы, остановились и Уэйн с Захарией. Ведь свет в этих канализационных стоках исходил сейчас только из трех люмосов на наших палочках.

"Однако, в таком маленьком коллективе — а уже свои полюса сил..." — с легкой грустью, что даже при самом лучшем раскладе легко управлять ими не будет, подумал я.

— Хм… Не слишком ли… опрометчиво, Винс? — пристроившись с другом за моей спиной тихо спросил Эрни.

— Рейвенкловец… — как будто это слово объясняло сразу все ответил я. — Смещенное восприятие. Пусть и не в гриффо-слизеринскую сторону, но тоже вполне предсказуемо. Увидев столько тайн, он не сможет отказаться…

— Но увидев столько он станет намного опаснее всем нам! Что будет, если ты ошибся? Если торгаш в нем пересилит исследователя?

— Без клятвы он отсюда все равно не уйдет…

— А если он откажется ее давать? — напрягся Джастин, — Ты его?..

— Джасти! Не надо делать из меня монстра. У магов, ты бы уже должен был привыкнуть, есть отличные способы удержать чужой язык за чужими же зубами! Откажется давать клятву — получит обливиэйт. Меня ему учил сам Локхарт. Эх! Пропали деньги… — вспомнил я свой быстро пролетевший, но очень неудачливый второй курс.

— Но он же... — от такого предложения Эрни просто задохнулся. Воспоминания о профессиональных навыках профессора Локхарта у учившихся у него студентов остались, мягко говоря, изрядно негативные.

— Не дури, — перебил я МакМиллана. — Если в ЗОТИ он был ноль, то уж в чем-чем, а в промывании чужих мозгов он был признанным спецом с огромным опытом. Без всяких дураков дипломированным, если тебе угодно это знать. В конце концов, считай, что мы оказываем парню услугу. Обеспечиваем уроком на всю жизнь, что есть тайны, стремление узнать которые может привести к формально успешному, а реально — к очень неприятному финалу.

За разговором мы незаметно подошли к вратам в Тайную комнату. Восхищенного рейвенкловца, сыпавшего репликами вроде: "Судя по начертанию рун, им не меньше тысячи лет!"; "О! Заклятая, "живая" бронза! Секрет создания утерян около пяти веков назад!"; "Шкура? Похожая на змеиную? Такая огромная? Кто же это оставил? Неужели..? Я даже боюсь сказать это вслух!", положили чуть в стороне. Ну а парни, с напускной небрежной суровостью видевших в этой жизни все (которая выглядела на их пацанских личиках — ну просто уссаться как смешно, нужно будет скинуть им воспоминания — пусть постыдятся так фальшиво вести себя в будущем) готовились к очередному несанкционированному доступу в Тайную комнату. Уэйн раскладывал перед змеиными дверьми клетку, а Захария трансфигурировал подобранные тут же мелкие камушки в белых мышек и набивал ими специальный мешочек для наживки.

Кстати, почему-то эта дверь открывалась намного быстрее, чем та, что наверху. Раз на раз не приходился, но здесь иногда срабатывала первая же призванная змея, а уж пятая — процентах в девяноста случаев. Тогда как наверху, бывало, требовался не один десяток попыток. А ведь по идее следовало бы сделать совсем наоборот: верхний замок — проще, а тут — сложнее. Или логика была вроде: "тот, кто дошел досюда априори считается достаточно сильным, чтобы пробиться сквозь любую преграду"? Или змеи в данном конкретном месте призываются поумнее? Звать для утоления глупого любопытства Поттера никто, естественно, не собирался…

— Серпенсортиа! — произносит Захария.

Повинуясь шипению змеи, клетка раскрывается. Бросок, короткий писк, небрежное "Випера эванеско" от Эрни… Обманутая змея с кусочком камня в желудке, пока все еще имеющем форму мышки, отправляется туда, откуда была призвана. Но на это уже никто не обращает внимания. Ведь, замерев в восторге, все мы любуемся раскрывающейся дверью в Тайную комнату. Даже нас, видевших это не один десяток раз, картина эта до сих пор впечатляет. Что уж говорить про беднягу Гольдштейна?

Вот барельеф: сплющенное кубло змей позеленевшей от времени бронзы с глазами из крупных изумрудов чистой воды (не вытаскиваются — пробовал) оживает. Змеи нехотя расползаются в разные стороны, открывая заветный проход. Из открытых врат на нас, стоящих прямо перед входом, падает пятно достаточно яркого света зеленоватого оттенка и… захлестывает поток невыразимой вони.

— Фу-у-у! Что это за вонь! Ух ты! Василиск! Зверь Салазара!!! Это его Поттер..? — даже неописуемый "аромат" уже не первый год гниющего магического зверя не мог заткнуть фонтан красноречия Энтони.

— Замолкни уже! Достал! — пробурчал Уэйн.

Похоже, бесил он не только меня одного.

— Силенцио! — коротким заклинанием решил проблему Смит.

В наступившей тишине мы впятером зашли (ведь к левитируемому рейвенкловцу вряд ли можно применить термин "хождение") в Палату секретов и сразу же повернули направо. Там, в углу зала, около воздуховода, воняло не так сильно. К тому же стены и пара колон подсознательно воспринимались комнатой с широкими проходами, поэтому именно тут и было наше любимое место. То, что если заниматься своими делами в этом углу, то тогда три очень знакомых мне пятна гари на полу будут прикрыты от взглядов колоннами и тушей василиска, было совершенно случайным совпадением…

"А я все помню…" — прошипела в глубине души совесть.

"Я тоже…" — в ответ подумал я.

— Кладите его сюда, — приказал я парням. — И надо бы обставиться…

Чтобы не скомпрометировать нашу персональную площадку для тренировок (мало ли, Дамблдор решит проведать Тайную комнату, Фоукс-то его здесь был, так что ничто не мешает ему перенести сюда и директора), уходя, каждый раз мы за собой тщательно прибирались. Следили, чтобы никакие предметы из современного внешнего мира здесь бы после нашего ухода не остались. Благо для магов сделать это достаточно просто. Да и с собой мы вообще приносили мало чего. В основном — только еду и дрова.

Однако, это совсем не означало того, что сидеть нам здесь приходилось на голых камнях, а еду класть на пол. Маги мы или нет? Вот и сейчас бытовая трансфигурация в исполнении четверки любящих комфорт хаффлпаффцев быстро превратила пустой каменный угол в удобную залу для занятий. Поднятые с пола камушки быстро превратились в нормальную обстановку. В широкий стол, на котором можно и поесть, и конспекты разложить, чтобы домашку сделать. В мягкие кресла — отбивать зад о отшлифованные поколениями студентов деревянные, но соперничающие в твердости с камнем, лавки надоело и на уроках, и в Большом зале. В очаг, в котором принесенная с поверхности обычная палка горела ярким и жарким пламенем. На огонь было наложено заклинание энгоргио, поэтому светил и грел он с такой же силой, какую дают пара положенных друг на друга бревен, облитых для верности бензином. На пол легли циновки… Поначалу на стену даже вешали гобелены, но получались они такими страшными, что совместно решили: "это уже перебор".

— Фините, — расколдовал я Энтони, чтобы поговорить с ним пока остальные занимались обустройством нашего угла в стиле сурового богатства замка феодала эпохи раннего средневековья. С рейвенкловца, к сожалению, при этом слетело не только заклинание молчания, но и разнообразные чары пут. И совершенно естественно, что лежать на месте Гольдштейн не собирался. Как только он ощутил свободу, так сразу же вскочил и бросился бежать. Но бросился он не на нас (глупо лезть на пять "стволов"), и не в сторону все еще открытой двери (подняться по вертикальной трубе в темноте и без палочки… это не к нему, короче). Нет. Этот идиот, конечно же, побежал руками пощупать дохлого василиска!

— Локомотор Виббли! — взмахнул я палочкой.

Ослабшие благодаря попавшему в него заклинанию ноги Энтони привели к тому, что тот пропахал бы глубокую борозду, не будь пол каменным. А так покрытие древнего помещения не пострадало, а Энтони ограничился болезненными ушибами.

— Но почему? — как-то совершенно по-детски обиделся рейвенкловец. — Тебе что, жалко? Я столько про него читал… — Похожую мордашку делает малыш, которому не дали сунуть палец в розетку.

— Идиот! Там же яд! Ладно. За спасение жизни не благодари. Лучше предложи, после всего того, что ты сегодня увидел, что мне с тобой хорошим теперь делать?

Глава 38. Вербовка

— А нужно ли?

— Тони. Ты же вроде умный и взрослый мальчик…

— Я никому не скажу. Ведь если бы я хотел вас сдать, то пришел бы сюда не один…

— Про то, что ты сглупил, никого не предупредив, мы уже поняли. Однако не нужно путать теплое и мягкое. Возможность и желание предать — понятия по смыслу весьма и весьма разные. И первое без второго гораздо опаснее, чем второе без первого. Желание может появиться мгновенно, но без возможности так и останется только намерением, согласен? Безопасность должна быть безопасной…

— И как ты собираешься это обеспечить? Если на слово ты мне не веришь…

— Обливиэйт, — коротко ответил я. — Меня ему учил Локхарт.

Энтони аж лицом посерел при одной только мысли о том, что на нем будет отрабатывать практику… да чего угодно, ученик Локхарта. "Работает репутация-то! Даже не моя…" — с удовольствием подумал я.

— Никакой обливиэйт не сможет вытереть так аккуратно и так много. Тем более — из моей, хорошо пронизанной перекрестными связями памяти. А если сотрешь память слишком много… То сам смысл в стирании потеряется. Профессора заметят… Директор, — скомканной скороговоркой отбарабанил непритворно взволнованный Гольдштейн, но я его понял. Во всех смыслах. Терять кусок себя — это действительно страшно.

— Ты не прав. Еще как поможет! Да. Твоего желания разобраться и самого факта наличия у нас какой-то тайны я не сотру. Но то, что ты сегодня увидел, — легко. И в дальнейшем мы будем более осторожны и так легко не попадемся. К тому же, говорят, что стертый кусок памяти — как обломанный зуб. Хочешь — не хочешь, а мысленно постоянно бьешься о прореху в памяти. Тем более, если у тебя такой высокоорганизованный разум. Чем больше нитей-ассоциаций, тем чаще ты будешь об это спотыкаться… Правда? — я повернулся к парням, которые с большим вниманием прислушивались к нашей беседе.

Невидимыми для Энтони мимикой и осторожными жестами я попытался дать понять своим приятелям, что им тоже нужно присоединиться к разговору. К счастью, к чему я подвожу рейвенкловца и как сейчас им нужно действовать, чтобы не поломать мне игру, те поняли правильно. Стереть память можно было прямо там, наверху, в туалете. Для этого не требуется тащить тело вниз в Тайную комнату. А если я это сделал… Захария с Уэйном оказались догадливыми, а Эрни с Джастином я сказал о своих планах практически прямым текстом. В конце концов, идея, что чем больше группа, тем шире у нее диапазон возможностей, не так уж и сложна для понимания.

— Может, ты потом это все ему объяснишь? — с легкой неуверенностью в голосе предложил Джастин, внимательно оценивая мою реакцию.

— Тем более, что время тратить на объяснения, если все равно потом все это стирать? — уже поживее добавил включившийся в игру Эрни.

— Да! Я тут нашел в библиотеке новое заклинание! — загорелся Захария. — Закачаетесь! В буквальном смысле!

— Да! А ну-ка, парни, покажите, чему вы тут без меня научились? А то в хвастливые заверения просто так и не поверишь…

И парни показали. Поединки "два на два", "один на один" и "двое на одного" оказались очень техничными. А "трое на одного" — еще и эффектными, правда, короткими. Стараясь похвастаться передо мной и чужаком, ребята выложились по полной, раскрыв все, на что сейчас способны. Заодно, в формате схватки "один на один" легко и просто выявился самый сильный. Как это ни парадоксально, но сегодня, как и в последние дни, лидировал не кто иной, как единственный среди нас магглорожденный (это если меня не считать) — Джастин Финч-Флетчли. Второе место занимал Захария. Совсем чуть-чуть от него отставал Эрни. Ну и самым слабым сейчас оказывался Уэйн.

Почему — лучший наданный момент? Да потому что "положение в турнирной таблице" и величина разрыва между местами менялись чуть ли не ежедневно. На том уровне мастерства и опыта, на котором пока находятся члены моей команды, каждый новый выученный прием может в "турнирной таблице" все очень серьезно перекосить или даже вообще кардинально поменять.

Стимул утереть нос ближнему своему — один из самых действующих даже для взрослых, а уж в этом возрасте — и подавно. Благодаря ему парни с остервенением рылись в библиотеке, приводя в изумление оккупировавших ее рейвенкловцев. Что там говорить, если благодаря удачной работе с рукописными и печатными источниками даже Уэйн тройку дней находился на вершине, пока остальные сообща не подобрали действенный контрприем. Конкуренция — конкуренцией, а хаффлпаффскости (дружно) и практичности (совместно, втроем, найти решение можно в три раза быстрее, чем поодиночке) никто не отменял.

Размялся и я. Четверых противников уже не тяну, да и троих — не любых. Но произвольная двойка хаффлпаффцев мне все равно все еще стабильно проигрывает. Печально, но судя по тому, что ни один из моих учеников не перешагнул невидимую границу и пока не может выстоять один против двоих, ожидать от них каких-то чудес в драке не следует.

Но это только пока. Как бы там ни было, прогрессировали парни просто с чудовищной скоростью. Вон, сегодня в спарринге это было, пару-тройку заклинаний из бытовой магии даже я не додумался так эффективно применять в бою. Вот что правильная мотивация делает! Не знаю, чем именно и как Армия Дамблдора с Поттером там занимаются, но до нашего уровня им еще расти и расти. Все же я честно и откровенно делюсь со своими всем тем, что узнал сам. Ну а таких инструкторов, как у меня, у Мальчика-который-выжил точно не было.

Спустя пару часов мы, почистившись заклинаниями, сидели за столом и с удовольствием пили чай с выпечкой и сладостями, сопровождая это действие совершенно не по-английски живой беседой. Все же нужно признать, что в решении бытовых проблем магия просто невероятно удобна. Если подумать, то сколько времени, сил и средств нужно было затратить средневековым магглам, чтобы организовать такое вот простое чаепитие? А у нас, магов (причем, важный факт, магов еще даже не достигших совершеннолетия), все решилось парой слов и взмахов волшебной палочкой. Про обстановку и согревающий нас теплом камин я уже говорил. Чашки у нас трансфигурированы из камушков. Чайник — тоже. Вода — из палочки. Вскипячена заклинанием. Ну а горсть чая в мешочке с собой принес Джастин. Ему этот тыквенный сок на завтрак обед и иногда ужин, как и мне, уже давно поперек горла стоял. Сладкоежки Захария и Уэйн принесли слегка уже зачерствевшие домашние печеньки и оставшиеся после последнего посещения хогсмидского "Сладкого Королевства" сласти.

Попив, перекусив и наболтавшись, я решил вернуться к работе. То бишь к затаскиванию в "Отряд Крэбба" (буду его мысленно называть "ОК") Энтони Гольдштейна. Он как раз уже должен был к этому времени "дозреть".

И действительно, похоже, дозрел. Все же сидеть столько времени связанным на холодном полу, не в силах даже задать вопрос или попросить воды, — приятного мало.

— Ладно, парни. Пора собираться. Прибираемся и топаем спать, — громко сказал я и подмигнул Смиту.

— А с ним что будем делать? — задал он правильный вопрос.

— Ах с ним? Сотрем память и отпустим, — пожал я плечами.

— Только перед этим не забудь сначала узнать, как он пробрался сквозь запертые двери, не снимая запирающих чар!

— Конечно.

Я встал из-за стола, подошел к Гольдштейну, присел на корточки рядом с ним и спросил:

— Ну как? Понравилось? Готов все увиденное забыть? — спросил я, параллельно финитой снимая с него заклинание молчания и магические путы. Чтобы рейвенкловец не мешал нашей тренировке, на него опять намотали магических веревок и заткнули силенцио. Он за это время в своих путах извернулся так, чтобы поджать под себя ноги и сесть вертикально, но продрог, наверное, все же неслабо. Это мы либо двигались, либо сидели с горячим чаем у горящего очага, а вот ему пришлось в этом плане несладко. Наша школьная мантия, конечно, вещь неплохая, но только до определенных пределов. А палочки, чтобы наколдовать согревающие чары, мы его из соображений безопасности, естественно, лишили.

Сразу начать серьезный разговор не удалось. Энтони пришлось отпустить на пару минуток сбегать до импровизированного туалета, который располагался в левом от двери углу. Организован он был просто. Выбоина в полу, которую перед уходом чистил занявший почетное первое с конца место в спаррингах. Неудачник чистил нужник, конечно же, не руками, а заклинанием, но все равно — приятного мало. Еще один стимул для традиционно не боевитых хаффлпаффцев максимально выкладываться на тренировках. Причем, что совершенно неожиданно, придуманный ими самими.

— Итак, садись на стул, — заботливо предложил я Энтони и ответил на его незаданный вопрос: — Иногда сразу после стирания памяти на пару мгновений теряешь сознание и координацию. Можно упасть и удариться…

— А дальше? — непритворно испуганный такой заботой спросил рейвенкловец.

— После мы тебя усыпим, положим в карман волшебную палочку, вытащим отсюда и прислоним к стене где-нибудь в коридоре. После тут же разбудим и поможем дойти башни. Извини, мы зла тебе не желаем, но и тайны свои хранить будем ото всех, — зарабатывал я пусть и незримые, но вполне реальные очки репутации и у Энтони, и, что важнее, у своих давних приятелей. — Без обид. Расслабься, — поднял я волшебную палочку на уровень глаз сидящего на стуле Гольдштейна. — Это не больно…

— Погоди! — дернулся Энтони. — А как-нибудь без этого обойтись нельзя?

— Ну-у-у… Если ты что-нибудь придумаешь… — я опустил палочку и пожал плечами. — Я, например, такого варианта не вижу.

Энтони исподлобья посмотрел на обступивших его "наивных и боязливых" хаффлпаффцев, подумал о чем-то и осторожно предложил:

— Я думаю, есть еще один вариант.

— И какой же?

— Вы возьмете меня к себе!

— Хм… — в притворном замешательстве я потер уже начинающий пробиваться мягкой юношеской щетинкой подбородок. "Скоро придется начинать бриться. Опять…". — Насколько я знаю, ты уже участвуешь в одном подобном кружке. В том самом, где преподает один молодой, но уже давно и сильно знаменитый маг. Нет-нет, — замахал я руками. — Я тебя ни о чем не спрашиваю. Мне это неинтересно, да и нафига, если об этом и так почти все, включая преподавателей, знают? — и, глядя в изумленное лицо рейвенкловца, пояснил: — Вы бы еще прямо в Большом Зале свое первое собрание проводили! И то, там бы вы внимания к себе привлекли гораздо меньше. Всегда можно было сказать, что обсуждаете учебу… Да и вербовщики у вас, особенно на нашем факультете… Тот еще, хм… мастер. Меня интересует другое. Зачем тебе это?

— Знания. Навыки.

— И тебя не смущает, что это навсегда? Пути назад не будет. И с высокой долей вероятности тебе придется драться против своей первой команды?

— Но вы же не за слизеринцев?

— Тони! Наш мир весьма далек от биполярного! И не быть за слизней не означает быть за Поттера! Странно, что это приходится объяснять тебе, студенту факультета умников!

— Но быть может, я могу выторговать себе некие послабления? Например, в ваших спорах с сами-знаете-с-кем я бы просто не участвовал… Ни на одной стороне…

"Ха-ха-ха! Как изящно обойдена клятва Армии Дамблдора! Ведь именование "сам-знаешь-кто" и в качестве доказательства в суде не подойдет, и нарушением клятвы неразглашения не является. Но знал бы ты, что только что сейчас произнес! Солью в омут и покажу учителю. Пусть посмеется, как Поттера приравняли к нему. Да и Тони, потом, когда узнает, тоже… Но это все потом. А сейчас — нужно его дожимать".

— Тогда зачем ты нам нужен? Товарищ весь из себя такой хороший, но ненадежный? — задал я совершенно логичный вопрос, который кивками подтвердили и хаффлпаффцы. "Какое там правило вывел Марк Твен? "Для того, чтобы [получить максимальную выгоду] нужно только одно: чтобы то, чего так страстно желает человек, ему было добиться очень нелегко". Ты меня поупрашивай! А я еще и поломаюсь! Чтобы даже мысли потом не возникло, что я тебя тупо подставил и насильно затащил в наш маленький клуб по интересам".

— Хотя бы затем, например, чтобы рассказать, как я обошел ваши попытки спрятаться!

— Это ты и так и так нам расскажешь.

— Пытать будете? — с грустной насмешкой спросил он.

— Если надо, то да, — спокойно ответил я.

— Надеюсь, это будет не круциатус? — улыбнулся немного отошедший Энтони, приняв сказанное за подначку.

— Не нужно шутить с тем, чего не понимаешь, — спокойно ответил я.

Улыбка сползла с лица Энтони. Видимо то, что он прочитал в моих глазах, от кое-каких иллюзий его избавило. Похоже, что рейвенкловец впервые задался вопросом, что идея открыться тем, кого он так долго выслеживал, может оказаться не такой уж и удачной, каковой казалась еще пару часов назад.

— Петрификус и Титилландо вполне сойдут за пыточное. Корчиться от щекотки и при этом не иметь возможности даже дернуться... — потянул я. Энтони на это сбледнул и содрогнулся. Видимо, воображение у Гольдштейна оказалось достаточно живым, чтобы представить себе это все достаточно реалистично. — Но, если так тебе угодно, то это может быть и круциатус. Правда, я не верю, что до этого дело дойдет. А потом обливиэйт — и до свидания…

— Стоп. Стоп-стоп-стоп, — Гольдштейн выставил вперед и замахал руками с раскрытыми ладонями. — Погоди. Если ты спокойно говоришь про пытки, как про привычные вещи… И твои друзья… твои хаффлпаффские друзья не морщатся при этом… То… То… То это значит, что есть что-то еще? Что-то более серьезное… Что-то такое, по сравнению с которым все увиденное — просто… детский кружок по плюй-камням? Я прав? Да еще намек про стороны… Причина, я имею в виду истинная причина создания вашей команды изучения ЗОТИ, совсем не изучение ЗОТИ?! Да?

— А ты действительно умен и быстро соображаешь, — вслух похвалил я потенциального начальника моего тоже пока еще потенциального отдела исследований. — Шляпа не ошиблась, отправив тебя на факультет Рейвенкло. Вот только не все свои догадки следует озвучивать… — с угрозой намекнул я.

— То есть, не скажешь?

— Не скажу.

— Не скажешь, потому что не хочешь, или потому что… не можешь?

"Хм. Нужно будет попросить у Волдеморта разрешения на раскрытие факта его возвращения. Чего тут стесняться, особенно после речи Дамблдора на торжественном пиру в конце прошлого учебного года в честь Чемпиона Турнира Трех Волшебников?" — подумал я. Но так как пока разрешения у меня не было, рейвенкловцу я ответил предельно честно.

— Потому что не могу. Sapienti sat, Тони. Sapienti sat… — ответил я после длинной, напряженной паузы.

— А можно подсказку?

— Без комментариев, Тони.

— Хм… Тогда дай подумать, сам догадаюсь. Чего такого важного случилось или могло случиться за последний год, чтобы вы самоорганизовались? Что могло вас сплотить? Или кто? Да еще если учесть, что ты упоминал Поттера. И в не очень хорошем…

Глаза Гольдштейна распахнулись в крайнем изумлении, смешанном со страхом.

— Ох Мерлин! Нет. Нет-нет-нет, — от обилия чувств он даже помотал головой. — Ты же не… Нет. Да еще в Тайной Комнате… Не верю! Я не верю… Но если я прав… Так вот что ты им обещал! И это правда? Это то, о чем я думаю?

— У меня с легилименцией никак, Энтони. Поэтому я не могу влезть тебе в голову и прочитать твои мысли. Но если ты догадался правильно, то, надеюсь, осознаешь, что теперь все точно по-взрослому? Назад дороги нет! Либо клятва, либо обливиэйт? — без намека на веселость в голосе сказал я очень уж быстро осмелевшему рейвенкловцу. "Жестко прессовать мне тоже еще учиться и учиться…"

— Покажу руку! И вы тоже, — тем временем с ужасом пролепетал Энтони.

— Это ничего не поменяет Тони. Ничего… — пристально глядя ему в глаза ответил я. — Sapienti sat…

— Х-х-хорошо, — прохрипел опять испугавшийся Гольдштейн. — Я согласен принести клятву. В пределах разумного, конечно же. Чем некоторые вещи, кх-м… лучше обливиэйт. Так какая у вашего тайного общества клятва? И как вы вообще называетесь?

— Эрни?

— Что "Эрни"? — сварливо спросил МакМиллан. — Мне тоже интересно, как мы называемся!

— Давай без шуток. Вопрос-то серьезный. Я же вроде говорил тебе, чтобы ты подумал над ней…

— Но я считал, что это ты сделаешь сам, а я лишь подчищу…

— Эрни! Не надо прибедняться. Если бы я хотел сделать это сам, то вы бы услышали ее готовую. А раз я попросил… Кто как не ты, самый подкованный среди студентов в плане всяких юридических тонкостей, можешь подобрать такую формулировку, которая бы устроила все договаривающиеся стороны? Вопрос звучит как ответ. Я верю в тебя. У тебя ведь она уже готова? Да еще с подробными обоснованиями каждого спорного момента, не так ли? Я прав?

— Это будет небыстро… — глаза МакМиллана вспыхнули удовольствием от заслуженного признания его мастерства.

— Торопиться в таких вещах — глупо, — сказал я и трансфигурировал себе стул. — Садитесь тоже, а ты — начинай. Вопрос о правах и обязанностях, а также скрепляющей их клятвой, уже назрел и перезрел. Больше его откладывать нельзя. Так что пока мы все не договоримся, торопиться нам некуда и незачем! Итак. Давай, Эрни…

Глава 39. Круг равных

Пока парни неторопливо рассаживались кружком, Эрни стоял в глубокой задумчивости. Настолько глубокой, что Джастину даже пришлось быстро наколдовать позади него табуретку. Иначе глубоко погруженный в свои мысли приятель мог на автомате сесть в пустоту, что, естественно, сказалось бы на будущей лекции самым печальным образом. Наконец, все сели и уставились на Эрни. Тот глубоко вздохнул, набрал полную грудь воздуха и слегка неуклюже начал объяснять нам все сложности поставленной ему мной проблемы:

— Значит так… Чтобы потом не было вопросов и проблем с пониманием, начать придется немного издалека. Итак. Следует сразу для себя понять и принять, что ни одно действие, которое совершается людьми, не является бессмысленным, так как имеет свои причины и следствия. Получить положительные результаты и/или купировать отрицательные последствия — это и есть основная задача любого действия. Да и по большому счету жизни в целом…

"Из уст шестнадцатилетнего пацана это звучит особенно веско! Но по сути — и не поспоришь…" — про себя улыбнувшись, подумал я.

— …И если со следствиями все просто и понятно, то на причинах следует остановиться. И разобрать их поподробнее. Так, причиной любого вассального договора всегда являлось, является и будет являться желание получить что-то такое, что невозможно получить более простыми и естественными путями или в устраивающие сроки. Должность ли это, защита или надел — не особо важно. Важно другое: назначающий цену здесь именно лорд, а не вассал. И именно от господина зависит — принять ли верность предлагающего вассальную клятву, или нет…

Отличным примером, только подтверждающим предыдущее мое утверждение, может служить наш с вами случай. Мы все собрались здесь, потому что Винсент Крэбб может обеспечить нашу безопасность, обучив ЗОТИ и… — МакМиллан запнулся о горящий взгляд Гольдштейна и завершил фразу скомкано: — Еще кое-какими… способами.

— Какими? — спросил Гольдштейн, которому чутье подсказало, что именно за этой оговоркой и скрыта разгадка тайны.

— Продолжай, Эрни, — кивнул я приятелю, при этом придавив взглядом рейвенкловца. — Не отвлекайся.

Энтони оказался понятливым и в бутылку не полез. Но свой вопрос явно не забыл и не отбросил, а только отложил до лучших времен. "Намучаемся мы еще с его вопросами… Впрочем, имея в виду задание Рейвенкло, разве это плохо?"

— …У неравных отношений, а какими еще могут быть отношения, когда один имеет силу, а другой — нет, достаточно глубокая история. Согласно классическим представлениям (и нашим, нормальным, и маггловским), тот, кто приносит клятву вассальной верности, должен был быть своему господину: безвредным, безопасным, почитающим, полезным, не создающим проблем и не усложняющим имеющего положения. Каждое из этих шести понятий следует раскрыть подробнее. Так, под безвредностью имеется в виду буквальное: "не нанесение вреда телу своего господина"; под безопасностью — не разглашение его секретов, которые могут причинить ему вред; под почтением — избегание нанесения вреда его чести везде, в том числе и в суде. Да-да. Правильный вассал не может и не будет свидетельствовать против своего господина. Под двумя последними требованиями понимается, что вассал не станет источником проблем, что не усложнит простые неурядицы (имеется в виду не только неприятности, естественно, а вообще все, что принадлежит его господину, в том числе и проводимый им политический курс), превратив их в проблемы, а обычные проблемы, соответственно, — в серьезные неприятности.

Но это еще не все. Ко всему уже сказанному следует добавить, что "не причинение вреда" является хоть и необходимой, но отнюдь не достаточной половиной истиной верности. Понимать это все следует гораздо шире. Шире в том плане, что если можно каким-либо образом указать в пределах вассального договора своему господину услугу, то это делать не только можно, но и обязательно нужно сделать. Вроде того, что если твой господин тонет, то мало не выливать ему на голову еще ведро воды, но и обязательно следует кинуться его спасать и, что самое важное, сделать все что в силах, чтобы господина спасти. Это, естественно, относится и ко всем остальным пяти требованиям. Мало не навредить, обязательно нужно помочь. Мало не свидетельствовать, но и… Ну и так далее…

Однако, следует помнить, что совершенно естественным образом верность вассалитету и вассальный договор всегда накладывали обязательства обоюдные. Не только на вассала, но и на его господина. Пусть эти обязательства и были совершенно разные, но требования к пониманию верности у них были абсолютно одинаковые. И так же естественно, что вроде как аристократичные магглы эти как неписанные правила, так и совершенно четко прописанные в грамотах обязанности нарушали с ничуть не большей сложностью и с не меньшей частотой, чем магглы подлого сословия — свои обещания и клятвы. С обеих сторон: и со стороны вассала, и со стороны господина. И предавали, и продавали, и не спасали, и просто без затей убивали… А чего еще ожидать от тех, кто не имеет возможности подкрепить свою клятву магией и вынужден надеяться только на такую эфемерную вещь, как маггловская честь?

Услышав такой пассаж, Джастин недовольно засопел. Среагировав на обиду друга, Эрни тут же задал ему вопрос:

— Скажешь, я не прав, Джасти? Или нужны яркие примеры, как даже короли плевали на свое слово, данное другим королям?

— Прав, — выдавил из себя недовольный магглорожденый. — Но наш род никогда…

— Да? Ты так уверен!

— Эрни! А не…

— Стоп! Тихо! Все ссоры — потом! Дальше! — прервал я начинающийся спор с последующим неконструктивным переходом на личности и, быть может, в очередной спарринг. Не хватало только, чтобы "нынешний чемпион" побил "нынешнего профессора права".

— Дальше? Дальше, у магов все не так. За выполнением данных нами клятв следит сама Магия. И немедленно карает за нарушение. А теперь вспомним, как звучит стандартная маггловская вассальная клятва? А звучит она приблизительно следующим образом:

"Господом, пред его храмом святым, я, [такой-то такой-то] клянусь [тому-то тому-то] быть честным и верным. Любить все, что любит он, и избегать всего, чего избегает он, согласно законам Божьим и земным. Клянусь никогда я волей или действием, словом или делом, не совершу чего-либо, что пойдет во вред ему, при условии, что будет он поддерживать меня в той же мере, которую заслужил я, и что будет выполнять он все, как было уговорено в этот день, когда я подчинился ему и принял его волю над своей..."

— Подходит ли такая клятва нам, магам? — задал Эрни риторический вопрос, но все еще немного обиженный Джастин не преминул попробовать своего друга слегка поддеть:

— А почему нет? Клятва нерабочая, что ли? И даже обоюдная… Или магов от упоминания Господа и его инквизиторов все еще корежит?

— Ты тоже не маггл, Джастин. Так что враги у нас общие. А на вопрос… Еще кто-нибудь считает так же? — полоснул всех нас строгим взглядом раздраженный человеческой тупостью МакМиллан.

Все отрицательно помотали головами. И я тоже. Хотя, честно говоря, как и Джастин, я не мог пока определенно сказать, что именно в такой в формулировке мне не нравится. Чувствовать чувствовал, но не осознавал.

— Вот сейчас вы видели типичный тип мышления маггла. Магглорожденного, без обид Джастин. Ты сейчас сам все поймешь. Ну, кто может сказать, в чем ошибка? Еще не поняли? Тогда даю подсказку. Модус операнди… Нет? Не помогло? Эх вы… — тяжело вздохнул расстроенный нашей тупостью МакМиллан.

Такое могло быть только среди хаффлпаффцев. На Слизерине никто бы бесплатным просвещением ближнего своего (читай либо первого врага, либо, соответственно, потенциальной жертвы) вообще заниматься не стал. Рейвенкловцы, не дослушав, бросились бы в спор, а гриффиндорцы — в драку, услышав в словах лектора только оскорбление.

— Смотрите! Эта клятва словами "…любить все, что любит он…" превращает принесшего ее мага, по сути, в раба! Даже упомянутая Джастином Инквизиция, даже на костре оставляла за магами право на свободу воли! Пусть и ценой жизни, но оставляла! А эта клятва — нет. Именно поэтому ни один договор, ни одна скрепленная магией клятва, за исключением тех, которые по праву считаются рабскими (и именно поэтому они рабскими и считаются), не меняют установок и мышления приносящего. Именно поэтому магам маггловская клятва совершенно не годится! Из-за своей буквальности и бескомпромиссности. Вот взять хотя бы тебя, — палец Эрни указал на меня. — Например, если бы ты клялся в детстве Драко Малфою именно по маггловской формулировке, то мысли навредить ему у тебя даже в принципе не могло возникнуть!

— Это интересное замечание. Мы с тобой это еще обсудим, потом. С глазу на глаз. Хорошо? А пока расскажи нам, какой именно должна быть идеальная, на твой взгляд, магическая клятва? — вернул я разговор с очень болезненной в связи с последними событиями для меня темы вассалитета. Если этого было не сделать, то МакМиллан может токовать на свою любимую тему вечно.

— Краткой. Конкретной. Без упоминания наказания.

— То есть как, "без наказания"? — удивился Уэйн.

— А это еще один важный нюанс. Идиоты всегда стараются прописать в заключаемый договор максимально возможные "штрафные санкции"…

— Почему это "идиоты"? — не удержался и перебил лектора Гольдштейн.

Для меня его интерес был неудивителен. Все же под одним таким магическим контрактом Энтони не так давно подписался (о чем сейчас, судя по факту присутствия здесь, уже начинает жалеть), а университетский курс магического права читают в детстве далеко не всем.

— Да потому, что расписываются в своем абсолютном непонимании механики клятвы и глубинных основ магического мира! И ладно бы это делали магглорожденные или полукровки, но чистокровные! — вспылил Эрни.

— Погоди, друг. Не горячись. Я все равно не понимаю, — попытался успокоить своего соседа Джастин. — Чего здесь такого?

— Да такого, что этим нивелируется сама суть магической клятвы! Не понимаете? — Эрни обвел нас взглядом и тяжело вздохнул, что-то буркнув себе под нос про мордредовых магглокровных неучей и убогом теперешнем образовании. — Привожу пример. Заключается договор, за нарушение условий которого прописывается наказание — сломанная нога. И вот одна из сторон совершает нарушение, обманывает или даже убивает партнера, ломает, как предусмотрено воздаянием, ногу… и на следующий день в Мунго ему ее вылечивают за пару-тройку часов. Здорово, да?

— А что случилось бы, если наказание не было бы оговорено?

— В этом случае сама магия назначает кару, которую считает справедливой. А магия очень редко поощрительно относится к клятвопреступникам. И воздаяния у нее очень часто получаются… чрезмерными. Так что хитрец из примера, карай его магия, одной лишь только сломанной ногой не отделался бы!

"Хм… Ну-ка, ну-ка… Любопытно… А ведь это действительно так! Все мои магические обеты, ну разве что Основателям, принесены именно в такой форме. Кстати, про злую магию что-то похожее писал и Логан Крэбб в посмертном наставлении своему сыну: "То, что мы называем "Мать-Магия", люто ненавидит нас. Именно поэтому она с такой радостью следит за исполнением Непреложных Обетов, Клятв и Гейсов. Эта тварь обожает карать и казнить нас!" Как это созвучно с тем, что говорит Эрни. Пусть и подходят они к одному и тому же выводу с абсолютно разных сторон..." — думал я, пока Эрни продолжал ездить нашим общим приятелям по мозгам.

— … поэтому, чем короче — тем лучше! Иногда одна буковка может полностью поменять весь смысл на противоположный. И заметить ее во время произношения — нужно особое внимание.

— Но ведь слово всегда можно и вернуть? Отменить?

— Можно-то можно, но не всегда, не любую, и на это нужно время и место. В конце концов можно просто не успеть…

— Стоп, — вернулся я в разговор. — Давайте ближе к делу. Эрни. Ты придумал?

— Да. Слушайте. "Я [имя] клянусь не разглашать ни факта, ни содержания, ни места проведения наших занятий. Клянусь в силу своих возможностей и порядке права на индивидуальную или коллективную самооборону, признаваемой Статутом Секретности и законами Магической Британии, оказывать помощь любому другому занимающемуся вместе со мной в Тайной Комнате, подвергшемуся нападению, путем немедленного осуществления такого индивидуального или совместного действия, которое сочту необходимым, включая применение силы с целью восстановления и последующего сохранения его безопасности. Вручаю свою верность Винсенту Крэббу, как первому среди равных, и клянусь в силу своих возможностей и правах, признаваемых Статутом Секретности и законами Магической Британии, выполнять его приказы", — не без пафоса отчеканил Эрни и тут же самокритично добавил: — Вообще-то говоря, такие длинные формулировки — признак не очень корректной конструкции, но ничего иного, устраивающего всех, я придумать не смог. Надеюсь, никто в словах не ошибется… И тебе не придется по нескольку раз освобождать, а ребятам — приносить клятву.

— А как это будет выглядеть технически? — спросил, параллельно пытаясь мучительно вспомнить, где же я слышал что-то настолько же уклончивое, что мне сейчас пытались впихнуть в качестве клятвы верности.

Конечно, с одной стороны, если разобрать подробно все упомянутые ограничения, то это не клятва, а профанация. И будь я один (в смысле сам по себе), рассмеялся бы в лицо на такое "шикарное" предложение! Согласно которому, кроме как молчать (что в интересах и самих приносящих клятву, причем даже в большей степени, чем в моих), мне никто ничем обязан не будет. Но пока за моей спиной грозная тень Волдеморта, а парни боятся за жизнь своих родных и близких, ни о какой строптивости (если я, конечно же, не поведу себя, как Малфой) и разговора быть не может. Ну а после они уже настолько прикипят друг к другу и ко мне (это если все пойдет как надо), что менять что-либо будет уже несколько неудобно. А если я помимо гарантий безопасности дополнительно озабочусь еще удовлетворением и их личных и/или родовых интересов, то они лучшими крепче всякого магического обета будут прикованы ко мне самыми крепкими цепями. Которые называются "личная выгода". В этом случае менять положение и вовсе будет незачем…

— Технически это будет непреложным обетом, где свидетели и поручители будут меняться по очереди, а ты, кому он приносится, нет.

— А если… — начал было я и замолчал на полуслове. Я наконец-то вспомнил, где именно читал в прошлой жизни эти невероятно, практически один в один похожие формулировки. Я безошибочно нашел глазами источник информации МакМиллана и произнес:

— Хм… Я смотрю, — усмехнулся я и подмигнул Джастину, — у нас не только Эрни любит заковыристые формулы?..

Брови Финч-Флетчли в удивлении взлетели вверх, но очень скоро вернулись на свое место. Он все понял правильно, прищурился и пристально, с подозрением посмотрел на меня.

— Хм… Ты безошибочно догадался, что именно я посоветовал ее Эрни? А раз догадался, то это значит, что ты отлично знаешь откуда эта формулировка взята? А ведь знаешь... Но откуда тебе известно, что мой дед работал над этим договором? Не хочешь объясниться? — спросил он после короткой паузы.

— Я ничего не знаю о твоем деде…

— Тогда откуда?

— Информация не такая чтобы уж секретная, хотя о ней на каждом углу не кричат. Во избежание очевидных вопросов…

— У магглов, да? — продолжил пытать меня Джастин.

Услышав такое Эрни по привычке слегка презрительно поморщился, а полукровки навострили уши.

— Хм… Этому разговору еще не место и не время, но, если хочешь, кратко обрисую свою позицию, которой буду придерживаться и сейчас, и в будущем. И тебе, и остальным… — дождавшись пяти слитных утвердительных кивков, я продолжил: — Значит так. Мое мнение таково: глупо отвергать половину мира только из-за того, что так приказали думать какие-то замшелые старцы много веков тому назад. Как-то так…

Не знаю, что из моих слов понял Джастин, но они его не только успокоили, но и явно порадовали. А вот Эрни остался недоволен.

— Обоснуй, чем нам могут помочь… существа, которые ничего не смыслят в магии?

— Зато они смыслят много в чем ином. И побольше нас. Ты вообще знаешь, как живут сейчас эти самые магглы? Уверяю тебя, ненамного хуже нас. Не веришь мне, спроси вон Джастина! Или сам посети тот же Лондон!

— Фу! Там воняет!

— Тогда поверь на слово. Как бы там ни было, но след в истории оставляют только очень сильные и удачливые личности. Один из десяти тысяч. Или сотни. Справедлив этот тезис как для нашего, так и для маггловского мира. Но магглов в сотни раз больше. Соответственно, и таких уникумов у них тоже рождается в сотни раз больше. Нормальное распределение…

— А! Ты говоришь о "Седьмом правиле Рейвенкло"? — оживился было придавленный масштабом обсуждаемой проблемы Энтони. — Его наша Основательница открыла еще тысячу лет назад! Снейп упоминал об этом на третьем курсе… А откуда ты знаешь маггловский аналог?

— Спрашивать, откуда ты знаешь, что это именно маггловский аналог и именно Седьмого правила не нужно?

— Ну-у-у… Я же умник с факультета умников…

— Давай лучше, умник, мы потом это обсудим отдельно, иначе спать нам всем придется прямо здесь. До отбоя, конечно, осталось еще где-то полтора часа, но все равно нужно поторапливаться. Среди нас с отработками на особом положении только один я, так что давайте вернемся к клятве…

— Хорошо, — согласилась со мной моя команда, которая вот-вот наконец-то окончательно и бесповоротно станет ей.

Сам процесс принесения клятв растянулся почти на полчаса. Сначала учили формулировку наизусть. Потом тренировались ее без запинки проговаривать. Потом по очереди приносили мне клятву. Потом две клятвы пришлось возвращать, и парни приносили ее заново. И ладно Уэйн, он из нас самый серенький, так сказать, карикатурный хаффлпаффец. Ему простительно. Но чтобы в такой простой вещи накосячил рейвенкловец? Или он не случайно поменял пару слов местами? Хотел обмануть?

— Ну, раз уж ты теперь с нами, то рассказывай, каким ты заклинанием прикрылся от поисковых чар? — спросил Эрни у Энтони, когда мы чаепитием праздновали официальное создание Отряда Крэбба.

— Ничего особенного — обычное дезиллюминационное.

— Врешь! Гоменум ревелио пробивает дезиллюминационное! А я его применил, когда зашел! И тебя там не было! — завелся Захария.

— Да? Ты в этом уверен?

— Да! Я специально изучил в библиотеке несколько книжек про это заклинание!

— А внимательно?

— ДА!

Гольдштейн нарочито тяжело вздохнул и в показушном разочаровании развел руками.

— Вот в этом и состоит разница в подходах факультета Рейвенкло и всех остальных! Детали! Самое важное — в мелких деталях! И ты их не заметил…

— И? Где же здесь детали? — продолжал допытываться Захария.

— Ну, смотри. Гоменум ревелио действительно пробивает дезиллюминационные чары. Однако есть один нюанс, на который мало кто обращает внимание. А именно — достаточно необычный радиус действия этого заклинания. На открытой местности — это простой и очевидный круг, площадью зависящий от силы и мастерства произносящего заклинание мага, зато в помещении… В помещении — все по-другому. В помещении это комната, в которой произнесено заклинание! Ограниченная стенами и, что самое интересное, окнами и дверьми! Причем не важно — открыты они или нет! Заклинание все равно не будет действовать за порогом или подоконником!

— Ну и? Как же ты вывернулся?

— Никак. Меня там просто не было!

— Э-э?

— Все очень просто. Про вас у нас старшекурсники говорят: "слишком уж они отличаются от обычных хаффлпаффцев". Меня эта загадка заинтересовала, и я решил ее разгадать. Стал аккуратно следить за ними. Вы два раза в неделю по одним и тем же дням в одно и то же время приходите сюда. Таитесь. Оглядываетесь. Запираете за собой дверь. И чем-то в туалете занимаетесь пару-тройку часов. Потом, усталые, выходите и идете к себе… Не поняли еще?

— Нет!

— Ну!

— Говори!

— Не строй тут из себя Наследника Ровены!

— Эх вы! Каждый раз, когда вы приближаетесь к туалету, вы в одном и том же месте колдуете одни и те же заклинания! Пусть кто именно какие от раза к разу меняетесь, но одни и те же! На одном и том же месте, Эрни! Ваши действия невероятно шаблонны! Как будто вы слепо повторяете однажды увиденное, не понимая причин зачем и что делаете. Так что обмануть вас не составило труда. Всего-то-навсего, — Энтони повернулся лицом ко мне, — прикинув время и тот факт, что после долгого перерыва ты сегодня обязательно захочешь проведать своих одноклассников, прийти сюда раньше вас. Набросить на себя дезиллюминационные чары. Занять место у самой двери. И сразу же после проверки комнаты прошмыгнуть в невидимости внутрь до того, как дверь будет заперта.

Я на такое лишь покачал головой и закрыл ладонью правый глаз и часть лба. Хаффлпаффцы оказались более непосредственны в выражении своего смущения.

— Вот дерьмо!

— Мордред!

— Какое позорище!

— Обидно…

Потом, конечно, мы дружно поржали над тем, как лихо нас обвел вокруг пальца Энтони. Даже признали, что он действительно очень хитрый парень, и торжественно нарекли его самым умным рейвенкловцем среди нас. Но от тяжких мыслей меня это не избавило. "Хорошо, что хорошо кончается. А если бы это был не Гольдштейн, а тот же Уизли? Или Малфой? Или Дамблдор? Нет. Что-то я этот момент упустил, и это в чистом виде моя вина. Да, я показал им набор заклинаний и последовательность действий, но о пагубности шаблонности не упомянул… Ладно. Депремирую себя… М-м-м… неделю не буду есть сладкого. А так — все еще только начинается. Главное, хотя бы не наступать на одни и те же грабли кх-м… дважды".

— …А вообще, Винсент, все же Слизерин иногда прет из тебя с просто невероятной силой! — неожиданно выдал Захария.

"Хорошо, что не наоборот", — пошло подумал я. Не удержался и произнес эту шутку вслух.

Посмеялись.

— Ага! Это же надо, провернуть такую интригу?! — с показавшимся мне каким-то слегка наигранным восхищением продолжил Эрни.

— Вы о чем? — тут я уже напрягся. Только раскрытия моих секретов, а их у меня достаточно (и ох и ой каких!), мне сейчас не хватает для полного счастья.

— Вы прикиньте, как все изящно подстроено!

— Как бы случайная встреча!

— Да-да, мы верим, что Энтони полгода за нами следил и не попался…

— И реплики испуганные!

— Хотя ничего ему не грозило…

— И называешь ты его Тони!

— А это, я слышал, у восточноевропейских магглов — женское имя …

— Ты, это… Мы этого, конечно, не понимаем, Винсент, но примем тебя и… такого.