Диктатор

— Не знаю. Он нам больше неинтересен. Но вряд ли что-то хорошее, если судить по второй полученной записке. "Взять с собой кошелек со ста двадцатью галеонами и не выходить из банка в течение тридцати минут после ухода продавца".

— Но она ведь пришла вовремя?

— Угу. Вовремя… Я уже и забыл, когда монеты последний раз с собой носил! Для этого у меня, как и у вас, давным-давно есть охрана и секретари. Чуть не опозорился! Хорошо еще, что пацан так и не понял, из-за чего я развязывал узел так долго!

— А сколько ты смог содрать с наших конкурентов? — спросил оставшийся в процессе переговоров так и не представленным "силовик". — Канал слива-то проверенный?

— Канал слива — проверенный, потому, что не официальный, а самый настоящий. Помнишь молодого Шепса?

— Которого? Сына того самого, Невезучего?

— Угу, — кивнул головой и присоединился к разговору "профессор".

— Это когда твой учитель опять подождать пару дней не мог, пока нормальную жертву не приведут, и уложил в качестве жертвы на алтарь, в научных целях, конечно же, своего первого попавшегося помощника?

— Увы, но да. Издержки. Он и при жизни-то, судя по летописям, не особо человеколюбив был, а уж после создания своей филактерии и перерождения... Сами понимаете…

— Так значит, Шепс — предатель? Странно. А я слышал, он на хорошем счету.

— Именно поэтому и на хорошем, что искренне служит. Жаль, не нам... Правда, по этой же причине, ни к чему серьезному его не допускают. Берегут, хе-хе. А то еще два-три важных слива, и его нужно будет, для подчеркивания важности и достоверности переданной дезы, казнить. Отослать голову хозяевам… А там, глядишь, и сынок его подрастет, которому-то тоже "добрые люди" на ушко шепнут…

— Ага, и выхода у него не будет кроме как отомстить… Изящно! Целая династия шпионов образуется, но как все честно и пристойно выглядит! "Клан наказал предателя, но не отказал его сыну, а он отплатил черной неблагодарностью…"

— Ты не уходи от вопроса. Сколько?

— Чего сколько?

— Сколько выжал ты из них? И как ты докажешь, что они повелись на слив?

— Тем и докажу, что они уже заплатили. Часть пока, правда, но уже заплатили. Договор был половину до, половину после. Приблизительно, в итоге это выйдет на треть больше, чем по сумме затрат обошелся нам Осколок от Крэбба.

— Удачно! В двойной прибыли.

— Ага. А ты чего куксишься, Мордехай?

— Парнишка любознательный…

— Тебе его что, жалко что ли? У нас у самих таких дюжина на десяток!

— И это еще одна причина, чтобы от него избавится. Сам ведь понимаешь…

— Эх, — вздохнул профессор. — Но все равно, жаль. Я бы не отказался посмотреть на ритуал своего учителя, на который пошли бы жизни учеников здешнего магического шула. Такой парень смог бы его провести!

— Мало кто отказался бы. Но, увы. У нас есть более важные задачи. Тем более, например мне он не понравился ну просто совсем. Подозрительный он какой-то! Ну никогда не скажет истинный англичанин "стоя нет истины". Зато это так похоже на близкое по смыслу в переводе со славянского "v nogah pravdi net". Но откуда английский лорд знает чисто славянскую идиому? А ведь мы уверены, что у него никогда не было наставника с азиатским образованием…

— Не знаю… — задумался о чем-то "профессор". — Хм. Любопытно. Ладно. Это потом…

— Вот-вот. Давайте вернемся к нашим проблемам. Сейчас самая важная, как нам убить ближайшие полчаса?

— Я думаю, следует немного зеленокожим потрепать нервы и вспомнить о залоге от тысяча пятьсот второго года.

— Так они же его не признали!

— Ага. Но и мы не признали, что они не признали этот долг!

— Хорошая идея! Тем более, что сам он мизерный, пара тысяч галеонов что ли, но сколько на них набежало за полтысячи лет процентов! Вызываем?...

— Угу.

— Кстати. Пока никто не пришел, а защита от прослушивания все еще действует. Мне тут мысль пришла одна. А не… перепродать ли нам осколок?

— Обоснуй? — скрипучим голосом попросил глава делегации своего давнего приятеля. Идея предать Род не пришлась Азраилу по вкусу.

— Да ты не так меня понял! Смотри! Тут пара родов поднялась, ошибочно считающих себя достаточно сильными, чтобы посостязаться за Кольцо. Что с ними будет, если они получат хотя бы один осколок, а? Ведь не удержатся…

— "Данайский Дар"?

— Скорее, "Белый слон".

— Хм… Любопытно. Хорошо. Я доложу Главе. Это может послужить упрочнению позиций нашего рода. Кстати, на счет позиций, — глава делегации ткнул пальцем в "силовика". — Не забудь распорядиться, чтобы все перечисленные в приложении к описанию ритуала ингредиенты были доставлены в Британию и переданы согласно заключенным договоренностям поверенному Крэбба. А то знаю я тебя, экономного!

— Даже если ими воспользоваться будет некому?

— И что из этого? Пятнадцативековая слава нашего рода как честных посредников и всегда выполняющих букву договора компаньонов стоит куда больше каких-то там пяти-шести тысяч галеонов в форме не очень редких реагентов! Тем более, кому как не тебе знать, что обман вылезает всегда? Да и вообще, на нашем с вами уровне так мелко обманывать слишком... хм, мелко!

— Знаешь, и все равно вы меня не переубедили, и я останусь при своем мнении. Нам нужно было этого мелкого поца из Англии исчезнуть и похоронить, ну или, хотя бы, отдать, например, вон учителю Мордехая, на опыты, раз уж парень так ему понравился!

— И опять, зачем? Еще раз повторяю: он нам неинтересен и неопасен. Тем более, ты же знаешь нашу стратегию: чем больше игроков, тем больше возможностей. Иначе в итоге все сведется к непримиримому и беспощадному конфликту двух сторон, где победы может не оказаться ни у одной из них. Раз уж тебе так хочется с ним расправиться, то проще и выгоднее сделать это чужими руками, как, впрочем, мы и сделали. Я уж не говорю о том, в каком громадном выигрыше мы окажемся, если ингредиенты все же будут применены по назначению! Да и напомнить ставшим не по рангу заносчивыми британским магам, у кого они учились сеять ветер, никогда не лишне...

Глава 28. Долг Жизни

"…Или таким вот образом, забив голову всякой псевдонаучной чушью, Михаэль отвлекал меня от чего-то важного? Но от чего именно? Случайно он проболтался и пытался сбить меня с мысли? Но чего такого он сказал, когда мы были наедине что..."

Развлекать разум размышлениями на отстраненные академические темы хорошо дома перед камином или в хорошо защищенной лаборатории. На худой конец, на уроке в Хогвартсе, находясь под защитой Печати, столетиями накладываемых защитных чар и весьма боеспособного профессорского состава. Но уж точно никак не в темной подворотне, через которую я на автомате решил срезать дорогу до "Дырявого Котла".

— Империо! — услышал я за спиной тихое слово, и все в мире стало внезапно абсолютно простым и понятным. Есть только Голос, выполнять приказы которого есть мое высшее предназначение и величайшее на свете счастье, а все остальное совершенно незначительно и неинтересно.

— Иди вперед. Не оборачивайся, — приказал Голос, и я с радостью пошел, с каждым шагом заходя все дальше и дальше в такие дебри магического Лондона, в какие без Голоса никогда бы не решился даже краем глаза заглянуть. Несмотря на то, что по дороге никто нам не встретился, шестым или седьмым чувством я ощущал, что все более сгущающаяся вокруг нас темнота трущоб отнюдь не необитаема. И взгляды, которыми стегали нас с великим Голосом из окружающей тьмы, были отнюдь не добрыми и всепрощающими.

Наконец, через узкую, покосившуюся, однако открывшуюся без всякого скрипа дверь, мы зашли в какую-то халупу, и восхитительный Голос приказал:

— Не смотри на нас. Сядь.

Я повернулся к Голосу, все еще скрытому от невооруженного взгляда какими-то отводящими глаза чарами, спиной и сел в углу комнаты на старый покосившийся стул. Следующий приказ был:

— Отвечать правдиво. Ясно?

— Да, — кивнул я головой. "Прекрасный глупый приказ. Как я могу соврать Голосу?"

— Ты. Отвечай. Где Осколок? Он мне нужен!

— Я продал его, — с величайшим разочарованием ответил я. "Подвести Голос… Я так виноват! Нет мне прощения!"

— Когда?

— Минут десять назад.

— Где сейчас артефакт?

— У покупателей.

— Кто они?

— Иудейские маги.

— Где они сейчас?

— Я не знаю, где они сейчас, — с болью в сердце сознался я.

— Где они были десять минут назад?

— Остались в Гринготтсе.

— Когда они собираются выйти наружу?

— Я не знаю, — в очередной раз сознаться Голосу в незнании было невероятно постыдно.

— Выложи все ценное на стол.

"Нет! Настолько добрый и ласковый Голос не может приказать такого! — медленно ворочались в голове мысли, пока я с радостной покорностью выкладывал из карманов все, что могло представлять для меня хоть какую-то ценность. Когда-то Чистый, а теперь Темный Клинок, совсем новую, дорогую, и старую дешевую волшебные палочки, кошелек, артефакты, в том числе и ментальной защиты… Все, все что у меня было с собой теперь лежало на столе. — Голос не может отбирать у меня мое с таким трудом добытое золото! Голос, что приказывает такое, плохой! Я не должен повиноваться такому Голосу!" — моя жадность пробовала бороться, но потерпела поражение.

Тем временем Голос, которому я вынужден был повиноваться, и который, как я только что себе доказал, совсем мне не друг, с кем-то ожесточенно спорил.

— Verdammt! Scheisse! Scheisse! — на непонятном языке произносил Собеседник Голоса. Судя по звуку, он был достаточно молодым мужчиной. Чем-то очень-очень сильно недовольным молодым мужчиной.

— Wir sind zu spaet! — Другой Собеседник голоса, в отличие от первого, был скорее в отчаянии, чем в ярости.

— Vollscheisse! Es ist noch nichts verloren! Aramaeer mit dem zweck der mission sind immer noch da! Wir koennen durchbrechen und... — яростно прокричал Первый Собеседник.

— ...Und sterben! Diese gruene bieste haben jahrhunderte lang die festungen ausgebaut. Und wir haben weder zeit noch ausruestung, um einzubrechen it, — в отличие от своих друзей Голос был абсолютно спокоен.

— Dann... Dann toeten wir ihn! Wegen dieser arschgeficktes hurensohn ist unsehre aufgabe fehlgeschlagen! — Первый продолжал настаивать на чем-то своем.

— Wofuer? Sein tod wurde uns nicht verguetet, es lohnt sich nicht ihn einfach so zu toeten — vielleicht bekommen wir spaeter ein auftrag? Nimm sein geldbeutel als trostpreis und lass gehen, — спокойно отвеал Голос.

— Aber es ist ein englaender! Lehrling Dumbledore!

— Aber tatowierung zeigt dass er auch mit der gilde verbunden ist!

— Ich will ihn trotzdem toeten, hast du was dagegen? — продолжался спор у меня за спиной.

— Es ist dumm von dir! Unprofessionell. Aber ist es mir egal. Es ist zeit, von hier zu verschwinden, bis die auroren stirzten hier. Erledige ihn dann und lass uns schnell weg, bevor die auroren da sind, fuer ueblich kommen die immer mit verspaetung, um probleme zu vermeiden, aber wer weiss, was passieren kann aber nur fir den Fall...

— Na gut! Фините! — послышалось у меня за спиной, и Голос моментально из ангельского пения трансформировался в мерзкий хрип немолодого мага. Я тут же рефлекторно потянулся за лежащим на столе оружием: волшебной палочкой и клинком, но не успел. Сильный пинок в спину сбил меня со стула и бросил на стену. За первым последовал второй, который развернул меня лицом к моим похитителям. Их было пятеро. Двое караулили у дверей комнаты, а трое стояли передо мной. Но не мельком рассмотреть я смог только того, который стоял ближе всех. Именно он был Первым Собеседником, именно он пинал меня и именно этот молодой маг сейчас упер мне палочку в горло.

— Bete, du Bastard! Сдохнуть! Английская свинья! Ава…

Но договорить смертельное проклятье он не успел.

— Auror-а-а-а! — успел прокричать один из охранников, прежде чем дверной проем внезапно вспух беззвучным взрывом и разлетелся по комнате ударной волной и веером осколков. По счастью, я полулежал на полу, прикрытый телами стоявших надо мной магов, поэтому отделался довольно легко. Пара десятков синяков и шишек, и глубокая царапина на лбу тут — сущие мелочи.

А вот немецким магам так не повезло. Один маг-часовой валялся около противоположной стены с размозженным лицом и сломанной шеей, другой, чье падение смягчил один из магов, стоявших позади моего несостоявшегося убийцы, сейчас ворочались с ним на полу единой кучей рук и ног, пытаясь разобраться кому какие конечности принадлежат. Ратовавший за мою смерть колдун получил куском камня в голову и сейчас лежал в постепенно увеличивающейся луже крови. Единственный, кто остался на ногах, и с кем сейчас связывались все надежды "гостей" на относительно благополучный исход, оказался командир пятерки.

И он не подвел. Проем, в котором уже замелькали тени, моментально оказался перекрыт выросшей из пола каменной стеной, поверх которой тонкой пленкой расплылся неизвестный мне магический щит. Судя по двум ярким всполохам снаружи, чары оказались для нападавших неожиданно прочными, так как и трансфигурированная стена, и магический щит устояли.

Пользуясь выигранной паузой, командир занялся своими камрадами. Запорхал в прихотливых фигурах кончик волшебной палочки. Быстро втянулась обратно в рану кровь Первого Собеседника, вскочили на ноги двое других магов.

— Schnellen! Von hier schnellen raus! — приказал колдун.

В качестве недвусмысленного намека поспешать, уж что-что, а слово "шнеллен" я по старым советским военным фильмам на слух узнаю легко, стала разлетевшаяся очередной волной каменных осколков стена рядом с дверной "заплаткой". Видимо, штурмующие убедились в мастерстве своих противников, и перешли к более радикальным способам проникновения. "Меня бы тут вместе со всеми не похоронили!" — подумал я, и потянулся к свалившейся со стола волшебной палочке.

Командир бошей это заметил, небрежно кинул в меня какое-то неизвестное мне заклинание, быстро призвал невербальными манящими чарами весь взятый с меня хабар и, схватив раненного мага, исчез. Вслед за ним тут же исчезла и последняя двойка магов, сумев между делом прихватить за собой тело пятого.

Не успел я обрадоваться спасению, как активировалось только что полученное проклятье. Визуально приняв вид сети с крупными ячейками из черных нитей, оно полностью оплело мое тело и… начало медленно, но неотвратимо стягиваться. Чем это может мне грозить, я сообразил только тогда, когда нить проклятья стала медленно прорезать мою кожу. Осознав, что если я прямо сейчас же не возьму в руки палочку, и не попробую наколдовать хотя бы простейшую финиту, вдруг сработает, то это проклятье, как луч лазера в крупнобюджетных фантастических фильмах, разрежет меня на несколько крупных кусков. Извернувшись, я попробовал подхватить волшебную палочку производства Киддела с пола, куда, как мне показалось, она успела закатиться (видимо ее похитители не заметили или такими дровами просто побрезговали), но не успел. Нити успели перерубить сухожилия на ногах, и я, корчась от дикой боли, упал на землю и громко заорал.

Хлоп-Цок… Хлоп-Цок… Кто-то с таким странным звуком подходил ко мне. Сквозь рвущийся изо рта крик я хотел протолкнуть хоть какие-то слова, чтобы скорее позвать этих неизвестных мне магов. Если это идет враг, лучше уж пусть меня добьют, чем терпеть такую дикую боль, но ничего у меня не вышло. Впрочем, пропустить воющую на полу "колбасу" было невозможно, так что неизвестный ожидаемо остановился около меня. И очень знакомым голосом произнес:

— Вот что случается, если нет постоянной бдительности. Знаешь, а мне начинает нравиться быть аврором! Попросить что ли у Господина должность главы Аврората? Развлечения аналогичные тем, какие были у нас в молодости, но официально одобряемые Министерством и, даже, оплачиваемые!

— Ы-а-а-а! — только и успел я ответить ему, прежде чем боль поглотила меня окончательно.

В себя я пришел в больничной палате. У своей койки я увидел незнакомого мужчину, который своей внешностью мне смутно кого-то напоминал. Впрочем, хранить инкогнито врач не собирался и представился моим блудным дядей Гиппократом Сметвиком. Точнее, конечно же, не блудным, но человека, который за десять прошлых лет своего племянника проведал считанные разы, живя, в буквальном смысле, в двух шагах (это через камин если считать), никак иначе и не назовешь. Не считать же за родственное участие присланную чисто официальную отписку после моего вступления в должность главы рода? Короче говоря, до этого момента я был для него "отрезанным ломтем" и никакого интереса он ко мне не проявлял. А сейчас вот, вдруг проявил.

В чем его причина, я понял достаточно быстро. Ведь когда прямо к твоим ладоням подпихивают толстую такую пачку бумаги на подпись, чтобы догадаться, что все "это жу-жу неспроста", нужно быть деревяннее Буратино. Прочитав пару адресов и несколько абзацев, я понял, что меня опять хотят втравить в неприятности. Но если мной хотят воспользоваться как… ну, скажем, топором, которым рубят монолитную броневую плиту линкора, я не собираюсь сидеть, лежать в данном случае, сложа руки. Что честно и сказал в лицо своему дяде.

Но ему было абсолютно пофиг. Он, похоже, меня даже не услышал. Предчувствуя скорое исполнение своей мести Сметвик разливался соловьем, и, как глухарь на току, ничего не замечал вокруг себя. Видимо, мечтая о том, как Дамблдора прогонят со всех постов, обольют дегтем, вываляют в перьях, а потом пустят аваду в лоб, Гиппократ смог надавить на своих должников и обеспечить к моему пробуждению появление всех требуемых официальных лиц. Таким образом, вернувшись после похода в туалет в свою палату, я обнаружил там весьма представительный состав взрослых, облеченных силой и властью магов: Моуди, Дамблдора и главу Департамента Магического Правопорядка Амелию Боунс и, конечно же, Сметвика, с улыбкой кота дорвавшегося до бидона сметаны, опять протягивающего мне на подпись пачку пергаментов.

Печальный пример того, как не следует себя отпускать в преддверии исполнения мечты и отчего максима "месть — это блюдо, которое подают холодным" весьма разумна. Понятно, что ты, дядя, ждал этого удачного, как тебе кажется, момента больше пятнадцати лет, но и мозги должно вовремя подключать! А уж предаваться восторгу нужно после, а не до или в процессе отмщения. Чтобы внезапно не случилось чего-нибудь нехорошего.

Речь Сметвика я не запомнил. Зачем, если он ее за это время, наверняка, сотни раз переписал и выучил наизусть? Честно говоря, если бы не такая вот бесцеремонная наглость, то, приняв во внимание читаную в записках Крэбба историю весьма непростых взаимоотношений с Дамблдором, и то, что за два дня дядя сумел полностью вылечить все мои ранения, я бы даже подумал, как ему помочь. В конце концов, трудно мне что ли, учась в Хогвартсе, подстроить без следов какому-нибудь заслуживающему свое ученику серьезную неприятность с госпитализаций? Не так уж и легко, но и особых трудностей это вызвать не должно, благо наметки против тех же Уизли и Малфоя я на всякий случай делал. Но вот так вот нагло! Сходу. Не спросив моего мнения. Не просьбой, а безусловным приказом. Давя на родство и на как бы долг… Нет уж! Если кому у меня и есть долг жизни, так это Краучу. А у тебя, Гиппократ, это работа. И неудачный день.

— … Таким образом, после того, как Винсент Сметвик подпишет все эти документы, вы, ди-ре-ктор Да-мбл-дор, станете законным трофеем мадам Боунс. А там, глядишь, и дементоры слегка покушают, если, конечно же, не побрезгуют вашей грязной душонкой!!! Подписывай! — это уже мне.

Я взял сунутую мне в очередной раз пачку пергамента и задумался.

Что выбрать? Дядю Сметвика, которому я нахрен не сдался, однако который очень хороший врач и большая шишка в единственном магическом госпитале Британии. Или директора Дамблдора, верховного судью и прочая, прочая, прочая? В обычной ситуации и речи о каком-то выборе не шло бы. Только… Сметвик, потому что родственные и клановые отношения в средневековом обществе куда сильнее и важнее гражданских, назовем их так. Однако сейчас позиции для наезда на директора Хогвартса слишком слабые. Дамблдор отопрется от всего, а потом, кто окажется за все в ответе? Знаменитый целитель, которого, если что, прикроет международная гильдия целителей и Госпиталь Мунго, или же одинокий, молодой, бедный лорд? Вопрос звучит как ответ. Да еще дядюшка сюда и Боунс с ее ДМП примазать умудрился, только этого мне не хватало для полной палитры ощущений. Вон и непривычно молчаливый Моуди-Крауч предостерегающе незаметно покачивает головой. А раз так, то почему бы не извлечь из ситуации хоть какую-то пользу и воспользоваться против Дамблдора его же собственным любимым приемом? Великодушно простим им всем не сделанные ими грехи.

— Глава Департамента Магического Правопорядка, мистер Дамблдор, мистер Сметвик, мистер Моуди. Мне очень жаль, что внезапное нападение на меня доставило всем присутствующим столько незапланированных проблем. К сожалению, нападение незнакомых мне иностранных магов, осуществленное с помощью Непростительного Проклятия, оказалось для меня совершеннейшей неожиданностью. Также, я должен официально заявить, что ни Дирекция Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, ни Министерство Магии, по моему мнению, не должны нести никакой ответственности из-за случившегося. Также я хотел бы походатайствовать о награждении присутствующего здесь отставного аврора, профессора ЗОТИ Моуди, который проявил невероятную храбрость и умение в борьбе против бандитов. Конечно, Департамент Магического Правопорядка Магической Британии мог бы получше ловить террористов, но я все понимаю. Не всегда получается все так, как надо…

Выслушав мою короткую речь, Крауч расслабился, задорно ухмыльнулся, правда его мальчишеская улыбка на изрезанном шрамами лице смотрелась весьма устрашающе, и подмигнул мне. Мадам Боунс на завуалированный упрек еле заметно поморщилась и молча согласно кивнула, признавая свою недоработку, а Дамблдор разрядился привычным своим велеречивым упреком:

— Очень хорошо, мальчик мой. Ты прямо на глазах взрослеешь. А ведь я тебя предупреждал, что не доведут тебя до добра совместные с чужими нам магами дела…

Забытый всеми Сметвик, как вброшенная удачливым рыбаком на берег рыба, молча открывал и закрывал свой рот. Нужно и ему сказать пару слов.

— Простите, мистер Гиппократ Сметвик-Велстоун, но меня зовут лорд Крэбб. И да, Вербейра Сангвинум, — прошептал я, и выскочившая из моей ладони тончайшая короткая, не больше двух ладоней в длину, нитка кровавой плети рассекла пачку документов Сметвика. На большее ее не хватило, но и этого оказалось вполне достаточно, чтобы врач пошел по лицу красными пятнами.

— Ты! Ты! Ах так? Тогда, лорд Крэбб, будьте любезны оплатить тысячу галеонов в кассу и убраться отсюда куда-нибудь подальше! — за несдержанным целителем с резким хлопком закрылась дверь.

— Мальчик мой. Я провожу тебя в школу. Пойдем через мой кабинет, — благодушно поманил меня за собой Дамблдор. Одевшись и забрав свои немногочисленные пожитки, пережившие нападение, а это было только связное кольцо и ритуальный клинок, я отправился через камин госпиталя Мунго прямо в Хогвартс, а не как обычно: сначала в паб Хогсмида, а потом ножками в замок.

В кабинете с множеством артефактов и фениксом на жердочке, несмотря на все мои ожидания, прямо сейчас нового серьезного разговора с директором не состоялось. Дамблдор только как-то странно-задумчиво поглядел на меня и покивал своим мыслям, но ничего не сказал и просто вызвал мадам Помфри. Провожаемый "все после того, как ты полностью поправишься", я вместе с колдомедиком отправился в Больничное Крыло. Там, после короткой диагностики, получил "по рецепту" успокаивающее зелье и зелье снов без сновидений и на огороженной ширмой койке был, наконец, оставлен в покое.

И вот только тут вот, в привычном и безопасном Больничном крыле школы волшебства Хогвартс на меня наконец-то накатила отсроченная адреналином и изумлением, густо замешанная на ужасе истерика. Я сжался на койке в тугой комок и шептал про себя какие-то невнятные, но очень страшные угрозы своим неведомым врагам и судьбе-злодейке, которая никак не оставит меня в покое. Только сейчас до меня дошло, что в мире, где за тобой никто не стоит, где идеально сбылась мечта об абсолютной свободе и независимости, насколько это много — иметь защиту от прямого магического принуждения. Однозначно, защитная печать Хогвартса стоит понижения в силе магии! Да она и гораздо большего стоит!

На следующий день мадам Помфри, "на всякий случай", оставила меня в своем царстве до полудня, и я, лежа на кровати, размышлял над тем, как бы мне расплатиться с этими хитрыми иудеями. Чтобы понять, кто именно меня так подставил, с точным указанием места и времени, не нужно быть Шерлоком Холмсом или доктором Ватсоном. А как мозги-то мне пудрили! Наука… Космология… Тьфу! А на деле — просто продали!

Конечно, можно предположить, что у них где-то конкретно так "течет", но… Легилименция, сыворотка правды, магические обеты… Нет не верю, короче. Не в этом мире и не с этими людьми. Это я, лопух, мог бы повестись на что-то такое, и ведусь, кстати, постоянно, а уж они за столетия существования своего клана должны были отлично научиться, как находить и чистить свои ряды от таких вот хитрых гешефтмахеров. Они этим и в обычном мире славились, а уж в магическом мире, где существуют практики чтения мыслей, действенная сыворотка правды, непреложные обеты и заклинания взятия под контроль, тем более обязаны обеспечить свою внутреннюю безопасность.

Конечно, с другой, формальной стороны, никакого договора о неразглашении у нас не было. Нет, понятно, я думал, что молчание автоматом следует из акта нашей договоренности, а, оказывается, и тут работает правило: не указано в договоре — значит обязательств нет. Так на что же мне жаловаться, если сам по итогам себе злобный Буратино оказался? Более того, я вполне логично предполагал, что даже если арамейцы и расскажут кому, что кольцо у меня было, какие ко мне вопросы потом? Товар-то уже ушел! А тот нюанс, что разглашать информацию обо мне можно не обязательно в полном объеме, умолчав это самое "было", я не сообразил. Более того, раз использовались маховики времени, то эти хитрецы с чистой совестью могли дать мне любую клятву о неразглашении в будущем, и даже не собираться нарушить ее. Зачем, если дело уже сделано?! Зато следует отметить, что подписанный договор иудеи выполняют честно и строго, до последней буковки. Вон, письмо пришло утром от Сребросмита: "все реагенты поступили в родовой банковский сейф". Так что теперь есть подозрительно неплохие шансы, что все у меня получится с ритуалом, которым я планирую закрыть задание Слизерина.

Вот только потери… Потери оказались ужасными. И начинающаяся психологическая "внехогвартсофобия" тут идет просто в качестве аккомпанемента к материальным. Тысяча за лечение! Еще пятьсот и пятьсот было в кошельках, которые утащили с собой наемники! Дорогая волшебная палочка и одна из поделок Киддела, которую Крауч, в отличие от кинжала, не удосужился или не успел забрать из разрушенной хижины в трущобах. Короче говоря, в итоге весь профит от операции составил всего тысячу галеонов наличностью. Плюс еще приблизительно столько же стоит волшебная палочка некроманта, которую я благоразумно оставил в сейфе и теперь буду ее там держать до тех самых пор, пока не придет ей время. Время некромантского ритуала. Не густо, короче. Хотя… Как оценить три списка ритуалов и реагенты к двум из них? Где бы я достал их? И сколько бы мне это сверх обычной цены стоило? И продали бы мне их вообще? Ответ тут, по-моему, очевиден. В общем, нельзя сказать, что так уж плохо все вышло. Хотя мысли об упущенной из-за немцев выгоде и Долге Жизни Краучу ввергали меня в бешенство. А воспоминания о том, что я чудом разминулся с Той-которая-приходит-за-каждым — в мерзкий, до дрожи в поджилках, страх. Начинаешь понимать Волдеморта и Фламеля, озаботившихся максимальным отдалением неизбежной встречи.

Окончательно точка в истории с Осколком была поставлена в этот же день. После того, как я вышел из Больничного крыла и пообедал, меня в коридоре поймал Энтони Гольдштейн. Сделал он это очень вовремя. Почему? Да потому, что на обеде на меня очень так неприятно косились и шептались за спиной. Сначала я подумал, что это из-за отголосков слухов о моих поза-позавчерашних приключениях, но потом вспомнил, чем именно закончился тот ужин. И так невеселое настроение трансформировалось в желание удавить Гольдштейна собственными руками. За себя и за тех вчерашних парней, так сказать. А рейвенкловец тут как тут, сам пришел.

— Да? — вежливо, сдерживаясь, чтобы не влепить рейвенкловцу по-пацански, по-простому, "в табло", с вопросительной интонацией произнес я.

— Надо поговорить, — точно так же сквозь зубы выплюнул Гольдштейн. — Отойдем?

— Давай.

Спустя пять минут мы нашли какой-то неиспользуемый класс и присели друг напротив друга.

— Итак? — спросил я. — Что ты хотел мне сказать?

— Я недоволен.

— Недоволен?

— Ты даже не представляешь как!

— ЧТО!? — не удержавшись, закричал я. — Ты недоволен!? Да ты не представляешь, как недоволен я! Ты взял и подставил меня перед всем Хогом...

— А ты думал, каково мне?! — точно так же криком перебил меня Гольдштейн. — Я полгода по мужским раздевалкам шлялся! Знаешь, сколько раз я получал? И все — из-за тебя!

— Но, я думаю, ты всем этим занимался не бесплатно? — чуть успокоился я.

— Конечно! Но это не отменяет того, что из-за тебя у меня такая теперь слава, что… что… Что вообще! — начал предъявлять мне претензии Гольдштейн.

— Ты так упираешь на "из-за тебя"… А из-за меня ли на самом деле? А может, из-за себя? Не мог ты подойти и спросить? Или как-то по-другому организовать поиски? Да и вообще, если бы ты не согласился на эту работу, то ничего бы такого не было. Так что не из-за меня это все, а из-за тебя самого!

— Хм… — замялся Энтони.

— Да все тут и так ясно! Пожадничал! Бабла захотелось, так и скажи, я тебя отлично пойму! Но тогда, какие ко мне вопросы?

— Все равно, за тобой должок!

— Да ты не охуел ли? Не пойти ли тебе нахер с таким предъявами? — окончательно разозлился я. И так я тут в долгах, как в шелках, и только этого мне не хватало, чтобы меня тут всякие шкеты на счетчик ставили! У меня что, где-то на лбу написано: "Я лох! кинь меня на деньги!"?

— Сам пошел ты! Не согласен? Значит, нужно решить это по-мужски!

— Ну-ну! — как мог мерзко ухмыльнулся я. — У тебя здоровья внезапно стало очень много?

— Будешь грозить мне, то…

— То что? Уж на тебя и меня одного хватит! Хочешь дуэль?

— Дуэль? Нет уж! — Энтони внезапно успокоился и даже улыбнулся. — Я тут насмотрелся, как безбашенно ты ведешь себя в бою. Не охота мне пролежать пару недель в Больничном крыле. Это просто глупо. Слишком разные у нас силы.

— Тогда чего же ты хочешь "по-мужски"? — не понял я.

— Хочу по-простому дать тебе в твою наглую хаффлпаффскую морду!

— Какое трогательное взаимопонимание! Я бы тоже не отказался начистить одну слишком умную рейвенкловскую харю!

— Раз обе договаривающиеся стороны хотят одного и того же, то ничто им не может помешать прийти к соглашению. Как в древности говорили: "дабы клинок ссоры не отравлялся ядом долгой обиды…"

— Хех! "Согласие есть продукт непротивления сторон", — усмехнулся я. — И что же ты предлагаешь?

— Как на счет "ирландского неваляшки"?

— Хм… — оценивающе оглядел я своего соперника, который был заметно щуплее и ниже на полголовы. Почему бы и нет? Не выглядит рейвенкловец таким мощным, а пару неизбежных синяков я так уж и быть, перетерплю. — Здесь и сейчас?

— Да.

— Как определим, кто первый?

— Предлагаю бросить монетку… — сказал Энтони, и достал из кармана медный кнат. — Что загадаешь? Голову или хвост?

— Хвост.

Интерлюдия 12

Достаточно широко известный в магическом мире колдомедик мадам Поппи Помфри очень любила свою работу. Именно поэтому она и устроилась в свое время на эту весьма непривлекательную для понимающих должность: медведьмы в Хогвартс. Ведь если внимательно посмотреть, что в ней такого хорошего? Работы — море, больших денег и влияния — нет, к тому же повреждения магией у детей каждый раз совершенно разные. Дикое стечение обстоятельств, которое не приснится опытному и осторожному магу даже в самом страшном кошмаре, маги-недоросли легко воплощают в реальность. Потом остается только удивляться, как можно было ошибиться в зелье или заклинании, чтобы в итоге получилось такое.

А ведь есть еще и не случайности! Одни только Близнецы со своими далеко не всегда безобидными шуточками стояли приблизительно за двадцатью процентами самых сложных случаев в колдомедицинской практике мадам Помфри. Опыт они ей, конечно, обогащали весьма внушительно, но как же иногда хотелось врачу прописать одинаковым с лица рыжим хорошую порцию перечного зелья, причем не орально, а ректально!

Короче говоря, должность колдомедика в Хогвартсе была абсолютно собачья, но, несмотря на частые и весьма заманчивые предложения, она все еще оставалась в британской школе магии. Быть может потом, когда ей предложат должность главного медика Святого Мунго или какой-нибудь крупной магической больницы на континенте, она и согласится, но не сейчас. Не сейчас.

Турнир Трех Волшебников, впервые за долгое время проводившийся в Хогвартсе, обогатил ее практику случаями с участием заклинаний и зелий европейской и даже китайской магической традиции, что не могло не радовать весьма въедливого профессионала, которым являлась мадам Помфри. Однако, бывает, наступают такие времена, что даже самая любимая работа утомляет настолько, что хочется взять и послать все и вся далеко и надолго. И пинка выдать, чтобы отправились туда побыстрее. Редко, но бывает. У всех. Вот сегодня и у мадам Помфри настал такой неприятный момент. И не без причины.

Проблемы, как из рога изобилия, начались с самого раннего утра. Сначала одна за другой прибежали две полукровки, одна гриффиндорка, а другая — гостья из Франции, и, смущаясь, запинаясь на каждом слове, пылая алыми щеками, попросили весьма… специфических зелий. И если француженка честно сказала: "что-нибудь от незапланированной беременности, а то свои я забыла, а подруги — завистливые стервы!", то гриффиндорка ни много, ни мало попросила зелья, чтобы восстановить потерянную девственность!

От такой дремучей необразованности Поппи оставалось только стыдливо потереть себе лоб ладонью. А еще изо всех сил сдерживать яростное желание выдать хороший подзатыльник либо этой наглой курице, дорвавшейся до сладкого, либо ее декану, между прочим, тоже женщине, однако ленивой до чопорности, или чопорной до лени. "Рассказать своей студентке, что хоть пенькой там все зашей, с точки зрения магии она уже раз и навсегда женщина, и всем интересующимся это будет отчетливо видно, что, слабо?! Или суровое горское воспитание не позволяет разговаривать на эту тему? А ей, скромному колдомедику, лишние плоды потом травить и слезы ведрами с пола собирать? Та же Помона своим барсучихам еще на первом курсе на всякий случай глаза раскрывает, именно поэтому и проблем у нее таких нет! И невесты почти всегда девушками замуж выходят, если хотят. И браки — крепкие… Эх, Минерва, Минерва! В наши годы на эту тему еще на втором-третьем курсе всех девушек честно и без прикрас просвещали либо матери-сестры, либо старшекурсницы. Неужели, ты этого не помнишь? А сейчас что тогда творишь? Хорошо еще, что артефакты проверки на девственность очень редки и почти все используют магию крови, то есть остаются запретны Министерскими указами для большинства магов. Но пару слов-то можно сказать было?" — именно так думала Помфри после тяжелого разговора с гриффиндуркой.

Разочарованно вздохнув, медведьма присела за стол попить чаю с выпечкой, что принесли ей, пропустившей за всеми этими волнениями завтрак, хогвартские домовые эльфы. Но только она сделала первый глоток и куснула воздушнейшую булочку, как косяком пошли следующие пациенты. Пришлось все бросить и заниматься пострадавшими. На этот раз были парни, и шли они необычно бурным потоком. Обычно Снейп обеспечивал ее тремя-пятью пациентами в неделю, но сегодня, видимо, так сошлись звезды, и в Больничное Крыло с его уроков приползли аж семеро! За одно занятие! А ведь это было только Зельеварение! Не успела она провести все положенные процедуры очистки и восстановления, как драки пар антагонистов Дурмштранг-Шармбатон и Гриффиндор-Слизерин "одарили" ее сверхплановой практикой почти до самого вечера. И, как назло, случаи все были настолько тяжелые, что ей пришлось порядком выложиться и растрясти запасы зелий. Хорошо еще, что через совет попечителей Дамблдор выбил повышенные ассигнования на этот год. И что часть этих средств в виде флаконов с редкими зельями и баночек с мазями встала на полках Больничного Крыла. Подлечив последнего пацана, злая и голодная ведьма только-только было подумала спуститься на ужин, как дверь Больничного Крыла открылась и в нее заглянула весьма необычная парочка.

Одного из юношей она знала просто отлично. Молодого, пятнадцать лет еще только, но уже эмансипированного лорда древнего рода, можно с полным правом было назвать завсегдатаем Больничного Крыла. До абсолютного рекорда, которым был ровно один учебный год (ну очень уж невезучим оказался тот полукровка-рейвенкловец набора тысяча девятисот второго года), Крэбб, даже если учитывать последствия неприятной истории с василиском, пока еще не дотягивал, но в числе первых двадцати уже находился. Но ведь это только четвертый курс, и дорогой он идет трудной…

Распределенный вначале на Слизерин, а потом собственноручно перешедший на Хаффлпафф, мальчишка своей любознательностью и магическими дарами в области светлого целительства и магии крови очень нравился Поппи. Уж больно он напоминал ей ее саму в этом возрасте. Одно время она даже подумывала взять после СОВов Винсента в ученики. В конце-концов, не на Эббот же, закапывающую свой и без того слабенький талант целителя в землю, оставить кабинет колдомедика после неминуемого ухода из Хогвартса? Но, увы. Винсент умудрился отсечь часть своих Родовых Даров, и теперь стал абсолютно неспособен к целительству. Зато оставался способным не пропустить мимо себя ни единой неприятности. То, что он покинул Больничное Крыло не далее как часа три назад и уже опять здесь — громко говорящий за себя факт.

Зато другой ученик, Энтони Гольдштейн, попадал к ней в руки считанные разы и только по мелочам, вроде простуды или неизбежных ушибов от падения с исчезнувшей на лестнице ступеньки. Вообще этот мальчик был классическим учеником Рейвенкло. Ученики же факультета с тотемом ворона отличались редким здравомыслием, осторожностью и спокойствием, поэтому редко появлялись в Больничном Крыле. Правда, помимо положительных качеств ученики самой умной основательницы имели и соответствующе факультету гипертрофированное любопытство. Острое настолько, что, бывает, режет своего хозяина не хуже выскользнувшего из рук меча. Поэтому Флитвиковы воронята если попадали к ней, то либо всего на пять-десять минут, либо на долгие дни и недели. Такие случаи зачастую превращались в настоящие брильянты для ее медицинской практики. Ибо редко кто может так умудриться настолько неординарно искалечить себя или ближнего своего, как это получалось у рейвенкловцев. Причем делалось это не из-за злобы, в порыве ярости или ради удовлетворения сребролюбия, а просто в чисто познавательном, академическом любопытстве. Конечно, в последнее время про данного конкретного юношу ходили весьма неблагозвучные слухи, на которые лично Помфри равнодушно мотала головой. Уж что-что, а от целителя таких интересов, как ни прячь — никак не спрятать, поэтому она при первых подозрениях озаботилась проверить Энтони весьма малоизвестным за пределами целительского круга заклинанием. Впрочем, и прятать или совершать какие-то определенные действия, вроде информирования родителей, не пришлось. У рейвенкловца, как оказалось по результатам исследования, даже слабых следов отклонений не оказалось.

И вот сейчас эти двое так непохожих друг на друга мальчишек, по-слизерински выдержанный рейвенкловец и по-гриффиндорски горячий хаффлпаффец, молча стояли перед ней в… таком виде!

— Так. Садитесь на кровати. Руки-ноги на месте, никаких серьезных повреждений я не диагностирую, — привычно размахивая волшебной палочкой и посылая медицинские чары в сторону пары учеников пробормотала мадам Помфри. — Но я все равно никак не могу понять, каким заклинанием вас прокляли? Почему ваши лица выглядят так, как будто по ним очень долго и со всей силы били? Кто это сделал? Это были Уизли со своими вечными экспериментами? Слизеринцы? Или вы что-то не поделили с кем-то из наших гостей? И что именно это было? Зелье? Проклятье? — Помфри перевела взгляд с одного на другого парня. — Ну же, что же вы оба молчите? Как мне вас лечить, если я ничего не знаю?

— Ну мы…

— Да…

— Сделали…

— Случайно…

— Почти…

— Вы сделали что? — юноши, обычно выражающие свои мысли четко и ясно, сейчас невнятно мямлили и прятали от нее глаза. И своими договариваемыми друг за другом фразами настолько неприятно напомнили женщине перекидывающихся репликами средних братьев Уизли, что она даже повысила на пациентов голос, что раньше себе позволяла очень редко.

— Ну… Мы… Это… — замялся Энтони.

— Немного поспорили… — добавил Крэбб.

— Дальше, — поторопила студентов Помфри.

— Потом пошутили…

— Потом поссорились…

— Слегка…

— И решили помириться…

— Таким вот способом…

— По-мужски…

— Руками…

— Мне что, чтобы вы побыстрее говорили, вам клизму с бодроперцовым зельем прописать? Объясните, наконец, что с вами случилось?

И они объяснили. Помфри слушала сбивчивые слова-оправдания и чувствовала, что ее и так подточенные сегодняшними идиотами-посетителями бастионы самоконтроля от абсурда ситуации медленно рушатся в бездну. В итоге обычно сдержанную женщину неотвратимой волной захлестнули такие непривычные для нее бешенство и жажда крови.

— Вон, — боясь сорваться окончательно и безжалостно проклясть мальчишек, сквозь сведенные от бешенства челюсти мадам Помфри смогла пропихнуть-прошипеть единственное короткое слово.

— Э-э-э… Что, простите?

— Я сказала "Вон!"

— Но…

— ВО-О-ОН! ПОШЛИ ВОН! Если вам так нравится, как пьяным магглам, бить друг-другу по очереди кулаками морды, пока один из вас не сможет подняться на ноги, то вот и катитесь тогда к магглам! Пусть они вас лечат! А здесь я не потерплю ничего такого!!! ВО-О-О-ОН!!!

Глава 29. Русский след

Что ж, если можно было обоснованно надеяться, что история с кольцом так или иначе все-таки закончилась, то последствия дуэли, как оказалось, я собрал еще не все. Не успел я успокоиться после нападения немецко-говорящей боевой группы гильдейских магов, как внезапно, одним прекрасным декабрьским днем меня отловила троица парней из дурмштранговской делегации. Судя по тому, что место, где именно меня перехватить, они выбрали хоть и относительно далеко от общей массы учеников, но достаточно на виду, нападать и убивать меня они не собирались. Во всяком случае, прямо сейчас.

— Gospodin Krebb? Ne moglee bi vi udelit' mne neskol'ko minut? — по-русски обратился ко мне один из тех, на кого мне в свое время указал Джасти, как на одного из основных любопытствующих по поводу моей тушки. Двое сопровождающих отстали и сформировали некоторое подобие охранного периметра. Уши уже привычно слегка закололо от наложенного кем-то из дурмштранговцев довольно непростого заклинания от прослушивания.

— Я вас не понимаю, — ответил я на английском.

— Да все вы отлично понимаете, Крэбб. Не нужно тут совершенно лишних в данной ситуации игр, — тоже по-английски ответил дурмштранговец.

— Лорд Крэбб для вас, мистер…? — ответил я тоже по-русски.

— О! Извините, забыл представиться. Называйте меня Максим Поляков. Ничего, что я так по-свойски, не по традициям?

— Ничего. И что же, господин Поляков, вам от меня надо? Или может быть, вы не господин, а товарищ? Или гражданин? — съязвил я. Какого-то такого ответа можно получить от средне-информированного иностранца, так что не оправдать ожиданий было бы не правильным, и, поэтому, подозрительным.

— О, это как вам будет угодно. Я всего лишь хотел передать вам пожелания здоровья от нашего общего знакомого. Владислав Александрович, по гильдейскому позывному Комар, шлет тебе привет, Чужой.

— Хм. И ему тогда передавай привет. — "Вот оно! То, о чем меня предупреждал Дамблдор. Как же это все не вовремя! Только-только вроде отношения наладились, а тут такой подход. И ведь не замолчишь, вон сколько свидетелей. Заложат вмиг! Вот, бля!" — Это все? Или еще что?

— Он интересуется, все ли у вас в порядке, и не нужна ли его коллеге по гильдии и магическим дарам какая-нибудь помощь?

— Передайте Владиславу Александровичу искренние заверения, что у меня все хорошо и помощь мне не требуется.

— Хорошо. Я передам.

— Теперь все?

— Да. Вот только вы зря так напряженно относитесь к нам всем вообще и к Хайнриху Вольфгангу Мария фон унд цу Флесхайм-Белофу в частности. Его поведение в бою… Я понимаю, вам было неприятно проиграть, но из этого не следует, что обычное спортивное поражение следует превращать в личную или родовую вендетту. Да-да-да, я замечал взгляды, которыми вы обмениваетесь. Поймите, у Генриха есть достойные причины для предубеждений против магов крови. В детстве его родителей убил один из них, а сам мальчик только чудом спасся. Но он вполне нормальный молодой человек, а то, что тренировка у вас с ним вышла… хм, излишне интенсивной, скажем так, то это совершенно житейское дело. Бывает. И уж точно, повторюсь, это не повод для вражды. Подумайте об этом, лорд Крэбб. И если что надумаете, можете всегда обратиться ко мне. Я смогу обеспечить вам встречу для объяснений и примирения.

"Угу. С Тони мы тоже как-то так вот "помирились". Да, конечно, это действенный способ, но мадам Помфри была очень недовольна. Если бы надо мной всем женским составом факультета не корпели, я бы до сих пор ходил бы с впечатляющими синяками на роже. Да и сам процесс излечения оставил после себя… гм, мягко говоря не очень хорошие воспоминания. Быть подопытной мышкой для впавших в раж лекарства неопытных в этом деле девчонок... Бр-р-р. Не-е-е. Нафиг такое еще раз!"

— Я подумаю. До свидания.

— До свидания, — кивнул мне в ответ мой собеседник и пошел прочь. Но стоило мне отвернуться, как в спину мне прилетела реплика. — Ах да, совсем забыл, — Поляков сунул руку в карман, отчего я сразу же напрягся и приготовил волшебную палочку, и вытащил оттуда типовую фиал-пробирку для хранения воспоминаний. — Дырявая у меня голова. Вот. Владислав Александрович просил вам передать. Возьмите. Это совершенно бесплатно. Подарок.

— Что это?

— Здесь воспоминания об одной из лекций нашей русской школы магии, Китежа. Быть может, она вас заинтересует…

"Или ее продолжение…" вслух не прозвучало, но отчетливо угадывалось в окончании фразы.

— Благодарю, — я взял флакон и поскорее пошел прочь, пока мой "забывчивый" визави не "вспомнил" еще чего-нибудь. Например, что я опять что-то кому-то должен.

Любопытство — жуткая вещь. По-хорошему, следовало потерпеть до дома и там посмотреть подарок в приватной обстановке, но, увы, терпежа мне не хватило. Поэтому я отправился в факультетскую гостиную, перенес общественный омут памяти с полки на "угловой" неприметный столик, вылил туда содержимое склянки и, как страждущий к роднику с хрустально чистой водой, приник лицом к источнику информации.

"…Амфитеатр, так похожий на университетскую аудиторию, доверху был заполнен детьми лет десяти-двенадцати на вид, хотя иногда встречались и более взрослые. На первый взгляд их было около полутора сотен, или чуть больше. В зале стоял тихий гул: не все дети могли сидеть спокойно и не болтать промеж собой, однако делать это негромко их понимания, а может быть, опаски, хватило…"

Как я ни старался, разобрать темы разговоров не мог. Слова ускользали не хуже мальков между пальцев, когда их пытаешься ловить в пруду. Прекратив бесплодные попытки я перевел взгляд дальше.

"Помимо детей в зале, на верхних рядах, присутствовали немногочисленные взрослые. Если дети, или, точнее, ученики были одеты в однообразные белые рубахи с богатой, обережной вышивкой по краям ткани, то среди отделенных несколькими пустыми рядами гостей можно было увидеть и современную военную форму, и традиционный европейский костюм, и просто повседневную одежду. Маггловскую одежду.

Внезапно распахнулась дверь, и в аудиторию быстрым шагом вошел уже немолодой, но подтянутый человек. Точнее, не человек, а колдун. Маг. Он уверенной походкой вступил на кафедру и облокотился на нее ладонями.

— Так. Тихо. ТИХО! — громким ревом голос колдуна отразился от задребезжавших стекол окон аудитории. — Ну вот, — удовлетворенным взглядом маг прошелся по замолчавшим в испуге детям. — Совсем другое дело. Как вы все знаете, я ректор Китежского Лицея Волшебства Афанасий сын Петра из рода Никитиных. Да-да-да, из того самого рода. Нет, сегодня никаких сказок про хождения моего прапрадеда за четыре моря рассказано не будет. Да, и про привезенные с собой сокровища тоже. Речь у нас сегодня пойдет совсем о другом. Так уж повелось в веках, что первую лекцию всем новикам читает именно глава нашей с вами школы волшебства, и лекция эта — по истории.

Почему именно по истории, а не про древние заклинания, великие артефакты или жития могучих магов? А потому, что именно из истории растут причины событий, выливающиеся в следствия, которые мы с вами зовем настоящим и будущим. Но перед началом… На столах перед вами бутылочки с Зельем Вечной Памяти. Выпейте его. Целиком. Все .

— А для чего? — послышался из глубин зала вопрос, сопровождающийся чпоканьем открывающихся пробок флакончиков с зельем.

— Очень хороший и правильный вопрос. Это для того, чтобы вы потом не задавали глупых вопросов. Эта лекция, скорее даже не лекция, а рассказ, впечатается вам в память на всю жизнь слово в слово. Так что если вы чего-либо сейчас не поймете, а вы обязательно не поймете, потому что термины я не буду специально подстраивать под детей, вы всегда в будущем сможете разобраться сами. Или хотя бы задать правильный вопрос. В библиотеке. Или старшим товарищам, так как мое время не безгранично и очень дорого.

Самые недоверчивые дети пожали плечами, открыли бутылочки и быстро выпили содержимое. Там было-то жидкости на глоток-другой, не больше.

— Выпили? — задал уточняющий вопрос лектор, — ну и отлично. Начнем тогда…

Начнем мы с самой Ворожбы, с Магии, так как именно благодаря ей мы можем совершать то, что простецы называют невероятным, а невежественные — чудом. Что такое Магия? Магия это -… а вот хрен ее знает, что это такое! Удивлены? Вот такие вот у нас дела! По большому счету никто из ныне живущих волхователей так и не смог понять, что же такое на самом деле — волшебство. Версий, идей и предположений существует немало, часть из которых вы будете изучать на соответствующем предмете, но окончательного мнения, объяснившего всем, все и вся, как не было, так и нет. Ну, или те, кто догадался, тот промолчал, ибо знание, а в магии особенно, есть сила.

Однако, отсутствие фундаментальной теории, отвечающей абсолютно исчерпывающе на вопрос "почему?", не помешало магам и чародеям эмпирическим методом прийти к некоторым положениям, описывающим взаимодействие магии и мира. То есть иметь возможность подобрать ответы на вопрос "как?".

Итак. Магия есть везде. Высоко в горах, глубоко в водной пучине, на земле, в воде, в пещерах и камнях — везде. Уровень ее в среднем по всей планете одинаков. Исключениями являются так называемые Места Силы и Места Бессилия, небольшие по площади объемные зоны сложной геометрической формы, магии в которых соответственно больше или меньше среднего уровня. Колдовать в Местах Силы легче и результат получается мощнее, в Местах Бессилия — наоборот.

Магия есть везде. Маг везде может магичить, но магия, как может показаться многим из вас весьма и весьма неожиданным, совсем не бесконечна. Чем больше собирается в одном месте магов, тем тяжелее им просто существовать, не то что колдовать. Таким образом, сама магия заставляет волшебников бежать подальше друг от друга.

Чем именно это обусловлено, до сих пор до конца не ясно. Более того, многочисленные исследования не смогли хоть как-то, в числовом виде, выразить это самое "тяжелее". Однако, правило, что волшебники не селятся крупными общинами, известно с древности и продолжает соблюдаться и поныне. Исключения составляют только Места Силы, в том числе и рукотворные. Соответственно, все такие места — величайшая драгоценность для любого и каждого волхователя. Да, не надо тянуть руку. Естественно — мы, как и любая другая школа волшебства, стоим на Месте Силы, иначе никто ничему никого научить бы здесь не смог. Разбежались бы раньше. Кстати, именно следствием из этого свойства магии, в частности, и объясняется тот факт, что маги, а, следовательно, и простецы живут везде, где только можно. И даже там, где жить практически невозможно. Да? Что у вас за вопрос?

— А скажите, где люди не живут, там получается магии больше?

— Вопрос хороший, но немного опережающий мой рассказ. Но я отвечу. Волшебники далеко не единственные, кто может тем или иным образом взаимодействовать с магией. Где нет людей, там есть магические растения или магические существа: начиная от обыкновенных магических животных и заканчивая древними расами. Просторожденные! Не надо сразу же тянуть столько рук. По истории нелюдей у вас все равно будет специальный курс, так что вопросы сейчас можно не задавать. Потом все обязательно узнаете. И поверьте мне, вам еще не раз и не два надоест всю эту выбитую и укрывшуюся нелюдь вызубривать и сдавать. Сейчас же вам достаточно для понимания общей картины мира знать только то, что она есть. А я, с вашего разрешения, продолжаю.

Только что названное основополагающее свойство магии приводит к нескольким немаловажным последствиям. Например, маги никогда не воюют большими армиями. Маги ценят личную силу. Или то, что магов никогда не будет много. Конечно, некоторыми волшебниками, больше из-за политических или экономических причин, эти несомненные факты игнорируются, пока не станет совсем плохо и магические откаты не ударят со всей силы по… хм, да.. Однако, как бы это ни хотелось, пойти против законов Магии — невозможно. Магов, подчеркиваю еще раз, никогда не будет много. Хотите, чтобы все были магами? Убейте девяносто девять и девять десятых процентов населения нашей планеты и впредь держите популяцию в районе шестисот тысяч особей, которые жить должны равнораспределенно по поверхности Земли. И умрите через пару-тройку поколений! Отчего? Ну, к примеру, от генетического истощения или непрерывных магических войн.

Но у этого грустного правила есть и обратная, очень положительная, сторона. Магов никогда не будет "не существовать", скажем так. В письменной истории магического мира не раз описываются полностью достоверные случаи того, как внешние или внутренние причины приводили к полному уничтожению носителей магической традиции на определенной территории. И не проходило и пятидесяти лет, как появлялись новые маги. Конечно, знаний у них было мало, но сам факт нам говорит однозначно: маги были и будут всегда! Да?

— Я интересовался в свое время динамикой роста — писал в школе доклад по природоведению на эту тему. Так вот, население в шестьсот тысяч человек — это приблизительно четырнадцатый-пятнадцатый век до нашей эры. То есть, в исторической преспе…. переспективе, не так давно. Так что же, тогда все были магами?

— Я же сказал, равнораспределенно. А тогда, как и сейчас, люди жили очень скученно. Определялось это, прежде всего, отсутствием нормальных источников еды. Где легко добывать себе пищу — люди там и селились. Где пищу себе было добывать совсем легко, и появлялось свободное время, там зарождались цивилизации. И маги в добыче пищи всегда играли немалую роль. Где старинные маги: колдуны, ведуны, шаманы отлично умели привадить зверя, усилить своих охотников и воинов, там люди выживали, а где нет, хех, наоборот. Так что можно сказать, что развитие цивилизации простецов шло благодаря колдунам.

Шло время. Рост знаний и опыт приводил к тому, что пищу становилось добывать все легче и легче. Тут я имею в виду не абсолютную простоту, ведь чтобы собрать дикорос, в отличие от земледелия, не надо вообще ничего, кроме как протянуть к нему руку, а скорее соотношение затрат времени/труда к полученному результату. Таким образом, много той, ранее совершенно неиспользуемой из-за невозможности найти/догнать там еду, местности становилось вполне себе привлекательной для жизни землей. Ну, чтобы это утверждение стало вам понятнее, приведу такой простой пример. До развития земледелия кусок даже самой плодородной почвы в мерную десятину мог прокормить приблизительно одну пятитысячную часть только одного человека. Сейчас — более десяти взрослых людей. Разница заметна? Так что из-за скученности, в процентном соотношении, как было мало магов, так и осталось. Хотя, тогда их все же было гораздо больше. Ибо даже неразвитые в современном понимании этого магические силы, как я уже говорил, очень сильно способствовали выживанию. Так кончилась древнейшая история.

История древняя. Вспомним самое ее начало. Небольшое племя, но уже нечто большее, чем просто одна большая семья. Маг, он же шаман, он же глава рода — это одно лицо. Но как только людей в племени становилось больше, уже идет разделение на магическую и светскую, назовем ее так, власть. Почему так происходит? Сама суть магии такова, что ею, чтобы обеспечить магическими услугами племя, приходилось заниматься так долго, что ни на что другое колдуну уже времени не хватало. А увеличить количество магов… Об этом я уже говорил. Вот и получалось, что племя могло устроить у себя хоть небольшой "конвейер", как это называют простецы, по производству своих примитивных орудий, вместе охотится, вместе рыбачить, вместе воевать, но при этом все равно колдовать могли далеко не все. Избранные. Обычно в племени магов было двое: сам шаман и его ученик, но при этом уже разделившиеся на магическую и светскую власть не только знают друг о друге, но и тесно связаны, зачастую и родственными узами. В принципе, сейчас находят отбившиеся от прогресса племена простецов, где именно так и обстоят дела, так что не доверять исследованиям наших магов смысла нет.

Следующий этап развития — города и небольшие государства. Разделение пошло еще дальше. Теперь маги выделились в отдельную касту, обеспечивающую "магические услуги". В связи с тем, что магов традиционно мало, а простецов — стало гораздо больше, услуги эти стали доступны только богатым и властным, и, следовательно, маги жили весьма неплохо. Это я не говорю о том, что маги были сильнее, здоровее, жили дольше, а значит, были умнее просто в силу возраста чем простецы того времени. Исключениями являлись племена и цивилизации, нацеленные на захватническую экспансию. Это происходило из-за того, что магия давала слишком много преимуществ в сражении. Особенно против тех, кто ею как раз не владел. Именно по вышеперечисленным причинам последний наш князь-колдун умер более тысячи лет назад, а колдун-князь… Об этом дальше.

Вроде бы, тогда все шло просто превосходно? Маги, как и положено, выше и богаче, естественный ход событий, не так ли? Увы, нет. Не так. В древние времена впервые зародилась серьезная угроза магическому миру. Многие маги, чтобы еще больше укрепить свое влияние и еще больше выделиться из толпы простецов, изобрели такую вещь, как веру, став жречеством. Именно из этой, обусловленной излишней надменностью и жаждой власти, ошибки впоследствии выросло то, что потом станет победителем волшебного мира. Жречество — это отдельная тема, которая будет затронута позже.

Быстро пролетели времена становления и разрушения простецовых империй. Маги того времени оставили огромный след в истории, в том числе и простецов, своими фундаментальными и прикладными исследованиями, артефактами, а также первой и единственной за всю дошедшую до нас историю магократию. Простецы запомнили ее, пусть и максимально перевранно, как Атлантиду. Основанная на огромном острове с величайшим в мире даже не местом, столпом силы, страна магов и только магов достигла высочайших высот, но… погибла в единый миг и не так много оставила после себя. Кроме легенд это: очень редкие книги на непонятных языках, опасные для потомков своей неизвестностью артефакты, слабые места силы по всему миру, вероятно осколки того первичного. А еще — огромную воронку в Тихом Океане на месте острова, всемирный потоп, который помнят даже простецы, и всеобщий, по сути до родоплеменного строя, упадок цивилизации, и магов, и простецов. Знания и умения того периода, что простецы называют древним миром, античностью и ранним средневековьем, по сути своей всего лишь слабые отраженные отблески того путеводного маяка знаний, что светил с погибшего острова всему миру.

Если времена Атлантиды, "средние века", считать Золотым Веком для магов, то новое время, простецовое средневековье, несомненно, было веком серебряным. Хотите осознать, почему? Очень просто.

— Вот, — ректор небрежным движением руки указал на сидящего в первом ряду богато одетого парня. Классической "форменной" рубахи на нем не было, зато был дорогой джинсовый костюм с футболкой какой-то популярной музыкальной группы. — Вот, юноша, вы ведь действительно просторожденный, или ваша одежда является результатом какого-то данного зарока или обета?

— Э-э-э, нет. Типа да!

— Вот! Смотрите. Это типовой представитель современных небедных простецов. Он, как никто другой, сможет понять древних магов. Скажите, что бы вы сделали, если бы были сильны как Илья из Мурома, а вокруг — все мелкие да хилые? Но богатые.

— Ну… Это… Я бы забрал у них, что понравилось…

— А если бы они сопротивлялись…

— Ну, в лобешник лохам!

— Вот. Забрали бы все хорошее себе, девок тащили бы к себе, заставили бы поставлять лучшую еду и выпивку… Делать что приказано… Так?

— А то!

— Вот. Он, как никто другой, может понять средневековых магов. Вот именно так, как говорит сей новик, так и происходило тогда!

Маги были свободны и независимы. Простецы ничего не могли противопоставить магам, и были вынуждены отдавать последним все, что бы тем не приглянулось, начиная с пищи, и кончая своими жизнями. Маги делились тогда на светлых и темных. Различие между ними было кардинальным. Светлые за отнятую жизнь или за сделанную простецами работу отдаривались какой-либо мелочью, типа хорошего яда или вылеченной болезнью. Темные — такого не делали. При этом и темные, и светлые одинаково безжалостно уничтожали тех, кто сопротивлялся тирании магов, ибо прецеденты бывали не очень здоровые. Не зря же по народам ходили сказки о победе над злыми колдунами. Вот только на каждого попавшего в легенды удачливого магоубийцу приходились тысячи бесславно сгинувших. Да и тогдашняя власть очень редко вмешивалась в конфликты между магами и своими податными. У нее своих проблем было море, так что проситель помощи у сеньора чаще лишался свой головы, чем получал голову обидевшего его мага. Это не говоря о том, что на высшем уровне простецовая аристократия очень часто смешивалась с магической. Где-то очень сильно, где-то — наоборот, эти ветви принципиально стояли особняком друг от друга. Да и отношения тоже колебались в широких пределах, в зависимости от времени и страны, но факт остается фактом — маги делали тогда, что хотели, и никто им был не указ. Впрочем, со слабыми никто и никогда не считался, и считаться не будет, — после последней фразы ректор сделал многозначительную паузу.

— Кстати, юноша.

— М-м-м?

— Вот эта вот толстая желтая цепочка у вас на шее, латунная…

— Она золотая! — возмутился парень. — А чо? Типа запрещено? Мне батя четко сказал…

— Не следует перебивать старших. Нет, не запрещено. Я просто хотел полюбопытствовать, это артефакт? Вы так быстро вжились в наше общество, что уже успели закупиться на волшебазаре?

— Нет.

— Хм… — Ректор поискал кого-то глазами и удовлетворенно улыбнулся. — Новик Белоф, если я не ошибаюсь?

— Я, я, герр ректор! — темноволосый подтянутый мальчик резво вскочил с места и отвесил вежливый и церемонный, но неглубокий поклон.

— Не надо подпрыгивать и демонстрировать всем ваши родовые дисциплину и воспитание. Как поживает ваша почтенная бабушка?

— Отлично, герр ректор. Благотарю.

— При случае, передайте ей от меня привет и пожелания всего самого наилучшего. Она, как и весь ваш род, была очень одарена в чарах изменения. А вы?

— Я тоже, герр ректор.

— Что же. Тогда не могли бы вы показать своему товарищу, почему среди магов не принято носить на себе что-либо простое, даже если это золотая цепочка в палец толщиной.

— Хорошо, герр ректор.

Белоф внимательно посмотрел на напрягшегося сына "нового русского" и вытянул в его сторону руку. Золотая цепочка, повинуясь жесту немца, резко уменьшилась в размерах, превратившись из пафосного статусного предмета сначала в ошейник, а потом и в удавку.

— Достаточно, — легкий жест ректора и в горло покрасневшего парня хлынул, наконец, живительный поток воздуха. — Великолепное беспалочковое и невербальное изменение размеров. Я рад, что род Белофов все так же силен и не показывает даже намека на упадок. Садитесь, новик Белоф.

— Это, — лектор указал на плачущего парня, — для тех, кто не в курсе, самое что ни на есть примитивнейшее, доступное, как вы видите, даже детям, магическое воздействие. Оно же — чары изменения. Именно поэтому маги не носят на себе ничего, кроме артефактов. Любая простая, не заколдованная вещица может в самый неподходящий момент в бою превратиться, к примеру, в воткнувшийся в вашу спину меч. Кстати, ваша школьная форма, узнав цену которой многие из ваших родителей неприятно удивились, тоже является хорошо и разнообразно зачарованным артефактом. Без нее смертность среди студентов вышла бы за все разумные границы.

Продолжаем. Серебряный век закончился очень быстро, и виноваты в этом были сами маги. Их ничем не ограниченный эгоизм привел к тому, что терпение даже весьма лояльно настроенных простецов вышло. И самыми нетерпеливыми себя показали церковные набольшие западной Европы. Их начальная добровольная, хех, лояльность, назовем это так, была вызвана тем, что с одной стороны сделать магам они практически ничего не могли, а с другой — вознаграждалась как надо. Не мне вам объяснять, что это такое, а также зачем и как именно такое осуществляется. Однако когда негласное соглашение по вине слишком жадных магов города Рим оказалось расторгнуто, внезапно всплыло много весьма и весьма неблагонравных поступков магов того времени. Очень много и очень неблагонравных, в том числе и инспирированные магами преступления Папы Александра Четвертого. Тот за зелья потенции и эликсиры, поправляющие его подорванное различными грехами здоровье, продал магам несколько древних артефактов, по совместительству бывших важными христианскими реликвиями, а так же много-много-много своих прихожан. В сущности — откровенно на мясо продал. В жертву. Расследование Церковью преступлений самого одиозного Папы и его предшественников длилось несколько десятков лет и закончилось 1541 году. А в 1542 Римская Католическая Церковь объявила магам войну на уничтожение.

Поначалу европейские маги, узнав об этом, только весело посмеялись, даже не прокляв никого из иерархов церкви ничем сильным. Знали бы они, чем все это закончится, быть может, история бы пошла другим путем, но…

Защита магов того времени стояла на трех слонах: первый — сотрудничество или управление набольшими простецов, второй — страх и скрытность, третий — много раз подтвержденное фактами положение о том, что даже самый слабый маг в бою стоит сотни простых простецовых воинов. Хотя, нет, я вру. Не защита. Тогда даже тени мысли о том, что маги могут быть побеждены простецами, не могло в голову прийти никому. Однако, мир изменился и игнорировать это оказалось ключевой ошибкой магов.

Иерархи церкви того, впрочем, как и любого времени, насколько бы сейчас не старались представить их простецы, дураками не были. Наоборот, как оказалось, они были очень умными людьми и отлично знали поговорку, что слона едят по маленькому кусочку. Поэтому, первое, с чего они начали борьбу с магами, это чистка своих собственных рядов. По всей Европе запылали костры, на которых горели сотрудничающие с магами простецы. Аристократию, вплоть до правителей, безжалостно отлучали от церкви, запачкавшихся священнослужителей ссылали в отдаленные монастыри замаливать свои грехи, будучи прикованными пожизненно к каменной стене. И там, на хлебной корке и ледяной воде очень многие "преисполнились раскаяния", а если говорить без экивоков, просто — то лютой ненависти к магам, с которыми сами же раньше охотно сотрудничали. Некоторым схизматикам это помогло изменить условия заключения: с холодной кельи — на первый ряд в колонне пешцов, штурмующей оплот магов. Ну и деньгами и имуществом еретиков Церковь неплохо по ходу дела разжилась, что еще больше укрепило их набольших в своих притязаниях. Под шумок также "выжгли крамолу", то есть вырезали и внутрицерковных политических противников и привели все к единому канону. Короче, от войны с магами для церкви оказалась одна польза. Почему бы тогда не продолжить такое прибыльное дело? И они продолжили.

Не прошло и полувека, то есть пары поколений простецов, как "первого слона съели". Второй "слон" пал еще быстрее. К тому времени боязнь магов у простецов, из-за явно выказываемого недовольства магов политики Церкви, достигла таких высот, что опытным манипуляторам оказалось очень легко перевернуть ее в злость и ненависть. Обещаниями вечной жизни в раю и страхом за своих близких, Церковь смогла собрать огромные армии, "съев" таким образом "третьего слона". Да, маг в открытом бою мог легко убить сотню, две, три простецов, но… Что делать с триста первым, когда от магического истощения валишься без сил?

Внезапно все как-то одно к одному сложилось против магов. Используя наработанный опыт Испанской Инквизиции, французские, немецкие, английские и итальянские священники учинили настоящую бойню европейским колдунам. Скрытность из плаща теней превратилась в яркую путеводную звезду. Веками вырабатываемое магами у простецов отвращение к "проклятым местам" стало настоящим маяком для инквизиторов. Окопавшихся родами в своих мэнорах колдунов брали правильным штурмом, зачастую просто заваливая трупами. И не таким уж страшным был итоговый счет: в среднем, один маг к двум сотням простецовых монахов. Ведь далеко не все убитые маги были взрослыми боевиками… Церковь не щадила никого, еще не зная, что ее безмерная жестокость не только бесполезна, но и бессмысленна.

К сожалению, у магов тогда не было даже псевдо государственного образования. Как жили кланами-родами, так ими и гибли. Причем очень часто случалось так, что один магический, враждующий с каким-то другим, подбрасывал Церкви информацию на своих недругов. И потом допрос на развалинах вторых давал Церкви подробную информацию о первых, хотя бы из соображений мести… Не было у магов и опыта ведения полноценной войны, тогда как у простецов редкое десятилетие проходило без очередной Великой Войны. Поэтому никто из магов и не смог сплотить тогда все европейское магическое сообщество, чтобы дружно противиться всеобщему истреблению. Никто не смог встать в дружную шеренгу, и загнать простецов туда, где им веками было место. Колдуны не приняли правильного боя. И продолжали гибнуть один за другим.

Однако, настал такой момент, что принимать единое решение все же пришлось. Мнения, как жить дальше, разделились. Часть магов стала прятаться лучше. Часть бежала из Европы куда только могла. Ну и, конечно же, появились те, кто не хотел со всем своим родом взойти на политые маслом дрова, и выкупили у Церкви свои жизни ценой вечнородового рабства. Так у Церкви появились свои маги, которые раскрыли носящим серую рясу множество сокровенных тайн магического общества. Ренегаты, кстати, очень неплохо прижились внутри Церкви, образовав собственный подорден. Даже сейчас внутри РКЦ существует несколько семей, владеющих уникальными силами, и силы эти далеко не от Бога, как бы это не представляли праведники папистов.

Чтобы вы совсем уж плохо не думали о магах-предках, я хочу вам сказать, что не все бежали, прятались или сдавались на милость инквизиторов. Были и те, кто неистово бился за свою жизнь. И горели монастыри и церкви, плодились ереси и отпадали от клира целые страны, тысячами травились колодцы, сотни монахов гибли от изощренных проклятий, тысячи простецов ложились на алтари, превращаясь в наводящую ужас нежить… Удивляться этому не стоит: давшие тогда отпор роды были сложно назвать светлыми. Впрочем, по нынешней европейской классификации, маги того времени все были черными. Просто первые были очень, а другие просто черными.

К сожалению, время оказалось упущено. Многие маги погибли или бежали, поэтому все усилия редких храбрецов были тщетны. Церковь постепенно одерживала верх. В итоге все французские, испанские, итальянские, английские и германские маги, то есть, все западноевропейские, разделились на четыре неравных по количеству категории: меньшая — спрятавшиеся, чуть большая — убежавшие, и третья, самая крупная — казненные. Причем первая все быстрее и быстрее переходила в две остальные. Их судьба нам абсолютно неинтересна. Интересна история последней, четвертой группы магов — несмирившихся.

И именно эти, жалкие остатки по количеству, но настоящие титаны по силе и знаниям, маги впервые в Новой Истории объединились, на время отложив свои идущие несмотря ни на что свары. И, внимательно проанализировав ситуацию, нашли возможное решение проблемы. Основным преимуществом Церкви были: численность их войск и возможность в любой момент простым словом поднять местные деревни с дубьем на живущего рядом мага. "Не будет простецов, одних монахов, даже и с их возможностью оперировать силой Веры, не будет и победы" — решили маги того времени, и решили лишить Церковь фундамента ее силы. Маги выпустили на волю то, что простецы называют в своих хрониках "Черной Смертью".

Конечно, если посмотреть на "исторически достоверные" источники простецов, то эпидемия чумы прошла на пару веков раньше, но мы-то говорим об истинной истории мира, а не о том, как Церковь ухитрилась прикрыть свои мрачноватые делишки. Впрочем, и принятое решение магов тех лет тоже было за гранью добра и зла: в Европе вымерло почти две трети тогдашнего населения. Да — фанатизм простецов, от иерархов церкви до последнего виллана, стал невероятным. Да — лютая ненависть к магам пережила сотни лет, и живет в народной молве до сих пор. Да — если до этого попавшиеся в руки простецов маги могли рассчитывать на различные варианты своего будущего, то при всей своей неприглядности, они все же были лучше, чем оставшийся единственно возможным путь теперь. После Черной Смерти колдунов ждали только долгие и жестокие пытки и медленная смерть на потеху радостно вопящей толпе. Погибшим в бою магам люто завидовали колдуны-неудачники, попавшиеся монахам живьем. Но, при всех этих минусах, своей цели остатки европейских магов все же достигли.

Если до этого Церковь вела войну на уничтожение, то теперь ей пришлось существенно, как говорится, "урезать осетра". Столкнувшись с вполне вероятным вариантом "победителей в мире мертвецов", клир был вынужден наступить себе на горло и пойти с колдунами на заключение мира. Этот Мирный Договор известен сейчас как Статут Секретности.

Конечно, его условия очень неприятны для нас. Полный их список вы все выучите наизусть перед сдачей соответствующего экзамена, он у всех факультетов — профильный. Если вкратце, то со дня подписания сами маги должны были ограничивать свои аппетиты перед угрозой полного уничтожения. Неприятно? Да. Но все же это был мирный договор, а не явочным порядком оформившийся факт безоговорочной капитуляции около костра из последнего мага. Маги выиграли самое главное — жизнь и время. С другой стороны и Церковь достигла, пусть и частично, своих целей: убирала самый главный раздражающий фактор, мешавший ей сражаться за власть над миром. Со своей стороны РКЦ и ее "филиалы" прекращала массовое, без разбору, преследование магов; позволяла, в определенных пределах конечно же, заниматься магией; и, даже, сама стала покупать у колдунов определенные товары и услуги.

А теперь мысленно отведем немного "дальше" взгляд от карты Европы на карту мира. И окажется, что Европа — это, как бы ни казалось живущим там церковникам, простецам и их набольшим, отнюдь не весь мир! Причем, очень далеко не весь. И влияние РКЦ этот самый мир не охватывает целиком. Даже десятой части не охватывает. Так что уже спустя пару-тройку лет на освободившиеся в результате действий инквизиции просторы стали проникать другие, не подписавшие Договор маги. Это были и реэмигранты, и просто чужаки, пришедшие заявить свои права на территорию по самому древнейшему и достойнейшему праву — праву силы.

В очередной раз клиру пришлось наступить себе на горло. Теперь для того, чтобы помогать… выжить "лояльным" магам! В очередной раз остаткам европейских магов пришлось объединиться и отправиться на войну. Но только одной обороной войну выиграть трудно, поэтому вскоре рейдовые группы магов, усиленных инквизиторами и церковными наемниками стали вычищать слишком агрессивных соседей. Основное условие прекращения преследования — подписание Договора, известного как Статут Секретности.

А вот дальше произошло то, что простецы сейчас называют процессом с положительной обратной связью. Отодвинув границу Статута чуть дальше, европейские маги получили дополнительные силы. Принявшие статут точно так же, как раньше их противники, были вынуждены защищаться от агрессивных, ничем не ограниченных в применении магии соседей. И точно так же, приняв под клятвы помощь своих прошлых врагов, обрушились на врагов нынешних. Но и сил стало больше, поэтому и принуждение к статуту соседей прошло чуть быстрее. И так далее, до тех самых пор, пока все страны Европы не были подчинены договору.

А дальше? А дальше все стало гораздо сложнее. Римская и Византийская ветви христианства в то время были на ножах. Да что там, на ножах, на полноценных таких мечах! Походы крестовые, кто знает, не просто так собирались. Да и отношение православной церкви к колдовству было сильно отличным от христианства римского уклада. У нас, например, Церковь боролось не с колдунами, а со злонамеренным колдовством. То есть, если колдун не творил зла, то претензий к нему особых не было. Это, кстати сказать, было и есть одной из самым важных реальных причин продолжающегося Раскола. Маленький нюанс: осуждение ортодоксальной церкви за слишком толерантное отношения к колдовству не помешало тем же папистам заиметь своих магов. Индульгенция, индульгенция, индульгенция и вечные двойные стандарты, да…

Возвращаемся к прошлому. Исходя из ситуации, чтобы все труды и жертвы Церкви не пошли через пару десятилетий прахом, нужно было заставить принять статут ВСЕХ магов в мире. Вот только, как сформулировать этот самый статут так, чтобы он удовлетворил всех, и ново принимающих, и старо подписавших, и, самое главное, Церковь? Все Церкви? Да и сами маги ой как отличались друг от друга. К примеру, Китай веками славился своей магической фармацевтикой и гербологией; мы — ведовством и приручением магических животных; Англия — древними знаниями и, хм, победой, если это можно так назвать, над нелюдью; юг, который ближний восток — демонологией; Франция, в противовес Англии — дружбой с нелюдью; североамериканские маги — великолепными традициями шаманизма, а южноамериканские — знаниями в артефакторике и магии крови. Японские же маги-демоноборцы вообще по сути своей гораздо ближе к инквизиторам, чем к классическим европейским колдунам. И как их всех свести под единый для всех Статут? А если вспомнить о том, что и сама Церковь стала далека от единства даже в Европе, не то что во всем мире…

В итоге, пока шло Великое Объединение, статут переписывался приблизительно столько же раз, сколько Магических Традиций его принимали. Несколько поколений адвокатских кланов безбедно жили, одеваясь в меха и перебиваясь с красной икры на черную, внося непрерывные дополнения и уточнения в уже принятые решения. Но к 1699 году статут секретности подписали все маги мира. Подписали или… были уничтожены объединенными силами подписавших.

Ирония истории. Маги всего мира объединились для того, чтобы самим себя загнать в подпол к простецам.

Еще раз хочу обратить ваше внимание. Сейчас в некоторых странах в моде попытка немного скрасить факт существования Статута Секретности. Представить его как "защиту простецов". Вот только думать так — опасный самообман. Это не так. Этот Договор — ублюдочный плод не подкрепленных силой гордыни, самомнения и пренебрежения простецами наших предков. Статут — это вечная печать позора волшебников, которые своими усобицами, своей слабостью и трусостью сами одели ярмо себе на шею! Запомните это! Хорошо запомните!

Теперь перейдем непосредственно к нашей с вами истории. История магической …"

Воспоминание прерывается. Фрагмент, похоже, вырезан.

"…четное число, а именно шесть. Четное число родов, находящихся в состоянии вечного не мира, было выбрано не случайно. Как известно, любая система, в том числе и политическая, в которой нечетное количество узлов, неустойчива и старается выродиться в систему с четным количеством, в идеале — с двумя. Не верите? Вспомните детство. На каких качелях легче поймать баланс: на перекинутой через бревно доске или на поставленном на камень треугольном куске металла? В частности, именно поэтому все защитные, запирающие, препятствующие ритуалы и чары строятся на графических фигурах, имеющих четное количество углов, а атакующие, взламывающие — нечетное. К сожалению, родов, переживших Первую Смуту, было семь, а значит, кому-то нужно было уйти. Добровольцев, по понятным причинам, не нашлось, поэтому все решилось Ритуалом Жребия. И окончился он тогда внезапно для всех очень большой кровью.

Это потом уже совершенно достоверно было выяснено, что в ритуал выбора вмешались чужие, маги. Британские. Им, видите ли, не понравилась праведная месть родного брата Кощея, когда он, принеся себя в жертву, смел в сторону защитный полог Мерлина над британскими островами, благодаря чему корабли норманнов смогли достичь Английских Островов. Английским магам, кстати, потребовалось почти пятьсот лет чтобы восстановить полог. Кощеич ломал на совесть! А вот тогда, Жребий пал на самый сильный род — Олеговичей, которые, к сожалению, не нашли в себе силы смириться с ним. Конечно, бунт был подавлен совместными усилиями остальных шести родов, но еще многие десятилетия пролитая тогда кровь держала нас на задворках магического развития. И только присоединения к русскому государству, строго по Статуту, новых территорий, а, значит и магов…"

И опять воспоминание прерывается.

"…Многие, особенно просторожденные, пеняют нам на то, что магический мир застыл в стагнации. Сразу хочу сказать, что это не так. Мы развиваемся, но дело это не быстрое из-за самой сути магии. Приведу наглядный пример. Как простецы сейчас добиваются ошеломительных с точки зрения классической магической традиции результатов в кратчайшие сроки в своих исследованиях или производствах? Очень просто. Берется тысяча простецов, распределяется, по типам распределения коротко обучается "как именно каждому махнуть топором" и ставится к станку. Первая сотня придумывает что делать, вторая — как именно делать, третья — в шахте добывает руду, четвертая сотня ее плавит, пятая на станках ее режет в детали как надо, шестая — собирает в готовую вещь, седьмая всех их кормит, восьмая — развозит сделанное по адресатам, девятая — нахлебники, десятая — надзиратели над всем процессом.

А в мире магии так сделать нельзя. Во-первых — тысяча магов не сможет работать одновременно в одном месте из-за истощения магии. Во-вторых, некоторые процессы в магии требуют непрерывных усилий. То есть нельзя разделить на простые операции и поставить на конвейер, например, создание палочек. В-третьих, некоторые операции весьма длительны. К примеру, если зельевар может пользоваться покупными реагентами, то есть не тратить свое время на выращивание их самому, то тот же шаман заклинать духов должен каждого и лично. Ну, и самое главное, неоткуда взять эту тысячу магов на каждый производственный процесс! Нас банально всегда мало есть и будет! То же самое и в науке, в культуре.. везде! Вот и расходятся наши миры все дальше и дальше друг от друга. Ну и Статут Секретности взрывному развитию совсем не помогает, да. Поэтому, в основном развитием занимаются те маги и те роды, кому сама магия вручила передаваемые с кровью дары в определенных…"

И снова воспоминание прерывается. Фрагмент опять вырезан и дальше начинается не пойми с чего.

"… спросите, кто же ответственен за соблюдение договора? А кто, по-вашему, самый лучший тюремщик для узника? Нет, не дракон. И не хрустальный гроб. И не… кто сказал "могила"? А поднимать потом не замучаешься ли? А если это похищенная тобой принцесса? Так вот, самый лучший тюремщик узнику — он сам! Так и маги вынуждены согласно договору, который принял форму непреложного магического обета, следить сами за собой! Сами себя искать, сами себя учить, сами за собой следить и сами себя наказывать в случае нарушения Статута. Ужас этого обета в том, что он был дан и за последующие поколения тоже, то есть ни дети, ни внуки, ни пра-пра-пра, сто раз "пра" внуки тех магов, что поставили свои подписи кровью под договором не имеют права безнаказанно его нарушать. После заключения договора маги не могли спокойно, одной лишь силой заставить простецов работать на себя, не могли грабить и убивать их, не могли… много чего не могли. То, что раньше было естественным правом сильных, теперь осталось вовек несбыточной мечтой о павшем величии. Если до принятия статута секретности такое словосочетание, как "нищий маг" являлось оксюмороном, абсолютно невозможным в реальности нарушением прав сильного, то после — суровой действительностью для нескольких поколений европейских, и не только, магов… — лектор сделал многозначительную паузу.

— Однако, сейчас я хочу обратить ваше внимание на самый важный факт Договора. Как я уже говорил, Статут Секретности запрещает магам разглашать тайну своего существования простецам, в том числе и колдовать в присутствии их, а также творить любое зло этим самым простецам. Однако, бывают такие случаи, когда от нарушения Договора удержаться абсолютно невозможно. Что же случается тогда?

Вот, к примеру, вам требуется срочно спасти своего смертельно раненного ребенка, и вы применяете зелье или магию. И простецы это видят. Нарушаете ли вы этим Договор? Да. Но приводит ли это к кошмарным последствиям, апогеем которых может стать полное избытие магов целой страны? Именно так погибли все итальянские маги в подконтрольном Папе теократическом государстве после того, как один из колдунов отравил конклав. Ответ — нет. Не приводит. А почему? Слышу вот мне тут подсказывают с первого ряда, — дети расцвели улыбками, — что приходят Забвенители и стирают память простецам. Однако при этом не следует забывать, что стирание памяти, пусть и меньшее, но все же тоже причиняемое простецам зло. И тот, кто будет слышать в фразе "меньшее зло" только слово "меньшее", очень скоро познакомится с заплечными мастерами Тайного приказа при Совете Шести Древних Родов. Помните, хоть меньшее, хоть большее, все равно есть зло, а любое зло, согласно Статуту, идет во вред нам, магам. Разными мерами, но меряется всякое. Как же так, спросите вы? А причина лежит в самых корнях истории составления Договора.

Дело в том, что идеологи Договора были ревностными католиками и неосознанно перенесли догматы своей схизматичной Церкви в Статут Секретности. Сейчас я говорю о Закромах Сверхправедных Дел. Такая лютая ересь нигде, ни в нашем православии, ни в родноверии, ни даже у магометян или буддапоклонников больше не встречается! А вот у этих… Ладно. Так вот. В чем суть вы спросите? А суть в том, что Договор, подписанный магами, волей и поручительством отданных во время его заключения магических сил через специальные артефакты следит за тем, чтобы сотворенное магами зло не перелилось через край. В этом случае, как я уже говорил, все маги погибают. Однако, возможна и прямо противоположная ситуация. Сие сделано для защиты магов от произвола простецов и Церкви. Если простецами магам будет нанесено слишком много зла, то тогда мы получим возможность колдовать все, что пожелаем. Некоторое время, конечно же, но… думайте сами.

— А как сделать так, чтобы это произошло?

— Теоретически — очень просто, но достаточно труднореализуемо на практике. И в каждой стране есть свои способы достижения этого идеального состояния, порой кардинально расходящиеся в подходах и формах. Например мы, чтобы соблюсти уровень грехов в ча…"

Черт! На самом интересном месте кусок вырезан! Знал этот Поляков, как кроить воспоминания так, чтобы я потом к нему приполз за добавкой!

"…Дело в том, что писавшие Договор монахи, власть Церкви которых распространялась на весь "цивилизованный мир", то есть, на одну Европу, и думать не могли о том, что человечество вдруг станет расколотым. Опять же, повторяю, это не истина, это их точка зрения. Но маги, живущие в привычном на усобицы магическом мире, который в то время некрепко связывали воедино очень тонкими и несильно натянутыми нитями прообразы нынешних ремесленных магических гильдий, были совсем другого мнения и потребовали включения в Договор понятия границ. На что Церковь вставила от себя понятие государственной принадлежности магов и разделения их грехов и праведных дел по оным…"

Опять обрезано.

"…Таким образом из Договора, помимо образовавшихся с его заключением естественных монополий, следует ставшее уже классическим правило "одно государство, одна школа магии". Именно поэтому мы вынуждены всех вас собирать здесь, в Китеже, хотя и за Камнем Уральским тоже есть весьма неплохие места. Так что мы, маги, как я уже говорил, сами ищем молодых, только что проявившихся магов, сами собираем, сами предлагаем выбор — остаться магом или все забыть и стать просто везучим простецом или ведуном, сами учим согласившихся… И сами, в случае чего, казним. Увы. Но этого никак не избыть. Иначе такой вот неученый и опьяненный силой маг может натворить столько всего, что потом и не расхлебаешь. Пойдет например, поколдует в церкви, убьет пару-тройку священников, создаст круг жертвориношения… А нам потом месяцами такое всем миром "замаливать"!

Однако в этом можно найти и хорошие стороны. Чем больше государство, тем богаче и надежнее школа магии. Тем больше Традиций можно попытаться собрать, не ограничиваясь допустимыми договором "нативными". И закрыть ее можно только в чрезвычайном случае. Что, например, произошло на пятьдесят лет с германской. После той, спровоцированной англичанином Альбусом Дамблдором и германским Геллертом Грин-де-Вальдом, Великой Войны, — тяжело вздохнул лектор и отвел в сторону резко постаревшее лицо. Однако вскоре он совладал с собой, и глубокие, резкие морщины превратились обратно в тоненькие едва заметные ниточки. — Так записано в Договоре, который в качестве очередного унижения магов простецами подписывался тогда набольшими в Школах Магии на глазах у профессоров и учеников. М-да.

Кстати, далеко не каждое государство в нынешних Европах владеет своей собственной школой магии. Плохим примером может стать польский Колдотворец, который хотя когда-то и был знаменит и блестящ, но сейчас практически полностью зачах, однако все равно поддерживается панскими магами. А хорошим… Например, все центральноевропейские маги привыкли пользоваться не отказывающим никому Дурмштрангом, который неофициально когда-то принадлежал к одной из многих школ на территории Священной Римской Империи. Кстати, самое смешное знаете что? Скажу вам по секрету, расположенный на крайнем севере Дурмштранг вот уже почти две сотни лет территориально принадлежит… нашей стране!

Конечно, природный портал из Европы на далекий северный остров, жуткая погода вокруг, а также мощные магические щиты всегда делали его практически неуязвимым. Правда, начиная с тысяча восемьсот десятого года, к этим оберегам пришлось добавить еще и мощные простецоотвлекающие чары. Так что если вы захотите очень тонко и изящно поддеть какого-нибудь дурмштранговца, то скажите ему, что за аренду территории неплохо бы и заплатить. Или, что они даже простецу глаза отвести не могут. Весело они тогда обделались на весь мир, да. Наши простецы целый век потом неизвестную теплую землю на севере искали, и чуть не нашли. Знатный откуп пришлось заплатить Дурмштрангу, чтобы мы прикрыли эти экспедиции. А что? Они, конечно, простецы, но наши простецы!..." — давно крутившаяся у меня в голове мысль наконец-то смогла выкристаллизоваться, поэтому продолжать слушать исторические анекдоты у меня внезапно совсем не осталось времени. Я резко вынырнул из омута памяти и невидящим взглядом уставился в стену гостиной Хаффлпаффа.

— Не может быть! — прошептал я себе под нос, пронзенный только что пришедшим мне в голову сомнением. — Так. Это нужно проверить. Срочно! Нет. Не срочно — немедленно!

Я перекинул нить воспоминаний из омута памяти обратно в фиал, спрятал последний в карман и рванул из общей комнаты факультета на верхние этажи замка с такой скоростью, будто меня совместно преследовали оборотни и дементоры. Вот она, Выручай-комната. Я влетел в детскую библиотеку, подскочил к стойке и громко и четко сказал в пустоту:

— Статут Секретности! Полный!

Интерлюдия 13

— Девочки, никто не видел Винсента? — спросила подошедшая девушка у стайки сидящих на скамейке в парке слизеринок.

Девушки привычно, и поэтому это получилось совсем уже не зло и не так обидно, зафыркали. "Вот змеиное кубло! Впрочем, я сама оттуда!" — присаживаясь, подумала Трейси Дэвис.

— Слушай, — обратилась самая недовольная к севшей рядом однокласснице, — если парень — твой, то ты за ним сама и следи! А то, мало ли, найдется какая-нибудь такая, которая последит вместо тебя? Ах, вы видели его татуировку? — поддела более удачливую соперницу Миллисента Булстроуд. К счастью Трейси, прочие девушки не имели Зова Крови и поэтому ограничивались в охоте на Винсента правилами и приличиями. Дэвис же из-за непреодолимой тяги не ограничивалась ничем, готова была даже убить, поэтому, после нескольких не очень красивых случаев, девушки пытаться поймать Винсента прекратили. Однако в последнее время их интерес вспыхнул с новой силой: "как же, уже целый лорд!", поэтому процесс отстаивания своего у Трейси приходил весьма и весьма непросто. И, зачастую, болезненно...

— Я тебе "послежу"! — сразу же вспыхнула Дэвис.

— Например, я бы не отказалась. Фигурка у него, да… — Панси Паркинсон показно, и очень невоспитанно в приличном обществе, облизнулась. На Крэбба она не посягала, но поточить клыки о ближнюю свою хотя бы ради любви к искусству была готова всегда.

— А какая у него татуировка? И фигурка? — спросила прибившаяся к своей старшей сестре Астория Гринграсс.

— Хорошая фигурка. Я тебе потом в омуте памяти покажу! — ответила сестре Дафна.

— И мне тоже! — попросила Мартина Скотт, подружка-одноклассница Астории.

— Интересно, а вы не знаете, кто в итоге ухватил Крама? — спросила Розалин Палмер, вторая подружка младшенькой Гринграсс.

— Точно никто из наших. Может лягушатница какая-то, или из своих кто… — задумчиво ответила Дэвис.

— А почему, не из наших? — простодушно спросила Мартина.

— Пф-ф-ф, — презрительно фыркнула Паркинсон. — Сама подумай, ты бы удержалась и не похвасталась? Вот то-то же, соплячка.

— Не надо обзываться, — вступилась Розалин за свою подругу. — Просто ее попросила спросить об этом Габи, младшая сестра шармбатонской чемпионки. И аналогичное же просила уже моя знакомая из Дурмштранга. Крам молчит, а им тоже очень любопытно. И завидно. И они хотят знать, кому мст… э-э-э, завидовать.

— То есть, это все же кто-то из наших? И кто тогда? — задумалась Паркинсон.

— Кандидаток достаточно легко вычислить, — равнодушно бросила Булстроуд, и, напоровшись на вопросительные взгляды, тяжело вздохнула. — Ну сами подумайте! Просто нужно перечислить всех тех, кто точно не проболтается!

Девушки задумались, а потом пожали плечами. Пасьянс все равно не сходился.

— Гриффиндорка?

— Не. Мы бы знали имя удачливой хм, претендентки уже через десять минут. Вся школа бы знала.

— Кто-то с Рейвенкло? — высказала предположение Дафна. — Чанг?

— Вряд ли. Она и так стопроцентно попадет на Святочный Бал! Влюбленный в нее Седрик же… — с грустным вздохом ответила Трейси.

— Вот стерва, — из губ Панси бранное слово прозвучало как завистливая похвала. — Мало ей Диггори, так еще и Поттеру глазки строит. Мантикора! Не хватало ей еще Крэбба приворожить, — Трейси при этих словах напряглась.

— Да уж… Это вам не Грейнджер, которая так по-глупому в газете подставилась. И с Поттером этой пацанке ничего не светит, и шишки все на себя приняла. Гриффиндорка, что с нее взять…

— Дура.

— Вторая МакГонагалл растет.

— Синий чулок!

— Кстати, Трейси, а Винсент тебя уже пригласил на бал? Или он еще свободен? Или он уже пригласил, но… не тебя? — вкрадчиво поинтересовалась Панси.

— Хватит! Тебе-то что, Паркинсон?! Тебя Малфой наверняка поведет!

— Это да. Куда он от меня денется?! — задрав нос гордо ответила слизеринка. При этих словах обе Гринграсс по лисьему хитренько переглянулись и спрятали непонятные никому улыбки.

— Значит, еще не пригласил, — вслух догадалась Дафна. — Ты бы, подруга, поспешила, пока не перехватили… — В интриге даже показное участие — вполне действенный и допустимый прием. Ведь мнение соперника (даже если он не знает, что он соперник или, особенно, если не знает) о тебе складывается из вот таких вот мелочей, а вода камень точит.

— Я вот и спешу, — устало вздохнула Трейси. — А ты-то что заулыбалась, Гринграсс. Тоже прицелилась?

— Нет, что ты! Успокойся, — на автомате возразила Дафна, потом задумалась и уже с уверенностью ответила. — Нет. Точно никаких вариантов. Нашей семье это незачем.

— Так вы не видели где он? — пламя ревности в Дэвис слегка поутихло.

— Я слышала от мелких, — "тоже мне, взрослая нашлась", ухмыльнулись все среднекурсницы, слушая важничающую Асторию, — что они видели Крэбба около Черного Озера.

— Спасибо! Я пошла тогда!

— Беги уж.

— Так все же, кто бы это мог быть, как вы считаете…

Дослушивать интересный разговор Дэвис, естественно, не могла, хотя поугадывать с товарками личность удачливой охотницы, зацепившей Крама, ей было очень интересно. Но, увы, была забота поважнее. Самая важная…

Наводка от младшеклассницы оказалась верной. Винсент Логан Крэбб, лорд Крэбб действительно стоял на берегу и как-то потеряно швырял камушки в воду. Причем не пускал блинчики, ни швырял на дальность, а просто размеренно ссыпал, по иному не скажешь, их в воду. Наклонялся, брал с пляжа горсть и, разворачивая руку ладонью вниз, по одному, будто хлебным мякишем кормя голубей, бросал камушки в воду перед собой. Когда ладонь пустела, Винсент наклонялся за очередной порцией, и все повторялось по новой.

— Винсент! — Трейси окликнула юношу и чуть не упала, отшатнувшись, посмотрев в его бездонные глаза. От взгляда на своего любимого у Трейси сжалось сердце. Еще никогда она его в таком состоянии не видела.

— Винс, что с тобой? Что случилось? Чем я могу тебе помочь?

— Знаешь, когда тебе говорят, что ты идиот, это очень обидно. Но когда оказывается, что тебя хотели не обидеть или оскорбить, а просто раскрыть глаза на то, что ты действительно идиот, это очень… печалит. Тяжело жить клиническим идиотом!

— Винс, ты о чем? — ничего не поняла Трейси.

— Да так… Ах, да. Мисс Дэвис, не позволите ли вы мне скрасить ваше одиночество на Святочном балу?

И хотя где-то в глубине разума частичка Трейси возмутилась на "ах, да", как будто о ней вспомнили, как о чем-то второстепенном, но в сердце… В сердце вспыхнул яростный пожар, который алой волной выплеснулся румянцем на лицо и… теплом в низ живота.

— Да… ДА! Я согласна! — торопливо закивала головой радостная Трейси. Быстро оглянувшись по сторонам, она на мгновение приникла своими губами к краю рта желанного юноши… После чего, дико красная, развернулась и побежала в слизеринские подземелья, молясь про себя Мерлину: "Только бы никто не увидел… Только бы удержать себя и не вернуться обратно прямо сейчас…"

Глава 30. Кто виноват и что делать?

Я машинально погладил щеку, к которой еще несколько мгновений назад прижимались девичьи губы. Надо же, мой второй поцелуй в этом мире. Первым со мной честно, пусть и с годичным запозданием, расплатилась моя бывшая первая староста Кристина Эндрюс. Это была удачная и неожиданная встреча посреди Косой Аллеи. Правда, наверное, девушка надеялась на целомудренный поцелуйчик от девственника в щечку, а получила вполне себе взрослого вида засос, ну да ладно. В обиде не осталась. Еще потом похихикала, с хвастливой гордостью опознав в себе похитительницу моего первого поцелуя. Главное, не встречаться теперь с ее парнем, Габриэлем Труманом, которому это все, по словам Седрика, весьма и весьма пришлось не по нраву. Конечно, долги чести это долги чести, но и любить ему меня после этого совсем не за что. Ревность, как и любое иное истинное чувство, в любом возрасте бьет в голову, а в таком сопливом так и вообще, наотмашь.

"Эх… Чувства…" — тяжело вздохнул я.

Убежавшая в смятении Трейси лишь ненадолго смогла отвлечь меня от тяжелых мыслей. "Я идиот. Нет, не так. Я полный кретин! Как, ну вот как, как так можно без всяких сомнений верить всему, что мне говорят? И ведь не из глухой деревни я, и канон вроде как знаю, так когда же я перестану вестись на такие дешевые разводы? Попал в сказку и что? Это не повод сразу развесить уши под лапшу и высушить себе мозги! Что за гребаная детская наивность? Надо с ней срочно расставаться, иначе будет и дальше продолжаться, что все, абсолютно все не побрезгуют меня наебать! Гильдейцы, гоблины, иудейские маги… даже Основатели! И у них это всегда просто прекрасно получается! Успешно, бля! Даже несмотря на магический контракт! Не хватало еще, чтобы меня начали обманывать дети и домовые эльфы! Сколько, сколько и как судьба меня еще будет лечить от нарциссизма в хронической форме? Тут и до неизлечимой формы солипсизма недалеко!"

Я наклонился и в очередной раз зачерпнул в горсть гальки. "С иудеями, — первый камушек булькнул в воды Черного Озера, — и с гильдейцами, — вслед полетел второй, — все очевидно. Да и гоблины тоже хороши! Сребросмит увидел и узнал, тварь, что за колечко у меня на пальце. Но не сказал мне ни-че-го! Сука! Откуда дровишки? Оттуда! Письмецо-то я им, на всякий случай, в целях разумной конспирации написал без указания, какой именно артефакт я собираюсь завещать Дамблдору… А на пергаменте уже стояло правильное название! То-то тогда меня цепануло что-то, а я так и не понял… Суки, кругом одни суки! — сразу горсть камней разом полетела глушить рыбу. — Причем, какие, бля, продвинутые! Для обмана вовсю даже маховики времени используют!"

Почему же теперь и Основатели суки? Да потому, что:

" …Это вы не понимаете. Вы — статичные слепки личностей Основателей, но не они сами! Вы не можете развиваться и более того, не можете даже помнить! Вы забудете все, что услышали здесь и сейчас, а я продолжу существовать и развиваться…"

Как пафосно, и самое главное, совершенно правдиво, на первый и второй взгляды высказалась тогда Шляпа-Хогвартс. Практически все, абсолютное большинство призраков походило на… навороченные, но безмозглые компьютерные программы-голограммы. Да, они обладали частичной памятью своего "родителя", могли общаться и даже отвечать на некоторые вопросы, но… Не держали долго полученную информацию в "голове", не запоминали ничего нового, не могли взаимодействовать с материальными предметами, менять свое поведение, колдовать и прочее, прочее, прочее. Специально в свое время проверял. То есть призраки в интеллектуальном, биологическом и частично социальных смыслах понятий действительно "не жили". Аналогично — магические портреты. Единственные кто из виденных мной нематериальных сущностей выбивался из этой закономерности были: полтергейст Пивз и, как ни странно, призрак Миртл. То ли не все так уж и обычно было со смертью девушки, как писалось в каноне, то ли просто потому, что она была "молодым призраком" и в ней остались еще какие-то частички от прошлого, то ли ей просто кто-то удаленно управлял, но Миртл могла вести себя вполне по-живому. Так что формально в словах Шляпы тогда не было ни грана неправды. Ни единой капли реальной посмертной жизни в таком существовании, что портретном, что призрачном, нет и не было. Впрочем, по-другому и быть не могло, иначе в призрачном состоянии не находили бы ничего такого ужасного, чтобы использовать как наказание, а маги не выворачивались бы наизнанку, придумывая филактерии и хоркруксы. Да и Темный Лорд так бы и провисел всем довольным облаком-призраком где-то там в Албании.

Однако во всем этом, как в том анекдоте, есть один нюанс:

"— …Салазар Слизерин? — удивился я, глядя в полупрозрачный, не похожий на классического хогвартского призрака, силуэт.

— Приятно, когда тебя помнят, не так ли? Я бы хотел познакомить тебя кое с кем…

— И с кем же? — меня кольнуло нехорошее предчувствие.

— Сс'шсс'cшc! Это именно тот молодой человек, про которого я тебе так много рассказывал. Не хотел бы ты посмотреть на этого мальчика? — тяжеловесный, именно тяжеловесный, шорох во тьме коридора стал ему ответом…"

Как-то это совсем не похоже на "ничего не запоминающего слепка личности", не так ли? Да более того, Салазар почти открытым текстом все мне сказал! И если бы не Малфой, со своей гребаным "вежливым приглашением" в Малфой-мэнор, то я бы обязательно догадался, что к чему, еще прямо тогда. А так, сначала — бегство, потом — Гильдия и охота на дракона, потом вообще новый год, когда нужно было усиленно догонять школьную программу... Где уж тут в настолько насыщенном графике выделить время на отвлеченные размышления?

Впрочем, Основатель Гриффиндор недалеко ушел от своего закадычного приятеля. Вспоминаю, как это было, когда я посетил Основателей:

"— …Я не знаю. Нельзя ли четвертую услугу приберечь на потом?

— Но все четыре наших задания ты получишь сразу же…"

И следующее воспоминание в тему, от Малфоев. Вот как сейчас помню, Снейп говорил, что:

— Я не смог пробиться только в четыре защищаемые зоны, но там, похоже, что-то закрыто магическим обетом или даже самими Основателями. Так что, скорее, проще Крэбба убить, чем узнать, что там спрятано. Скорее всего, он и сам не знает о тех воспоминаниях…

"Обеты! В моей голове лежат формулировки гейсов, выданных Основателями! А-а-а! Вот как бы их достать! А почему четыре, а не пять? А, наверное, он посчитал сюда и мой секрет, при том, что один обет мне уже известен. По количеству вроде совпадает..."

"Ага. Счаз! Как бы не так!" — подумал я и вызвал у себя на руке шесть разноцветных колец — визуальное подтверждение принятых и наложенных на меня магических клятв и обетов. — "Смешно. Визуализировать свои обеты — это даже не заклинание. Для мага это простейшее мысленное действие. Его даже не изучают, ибо о такой необходимой для безопасной жизни в магическом обществе вещи маги учат своих детей приблизительно в то же время, когда обычных детей учат не лезть пальцами в розетку или руками в огонь. Учили такому и Винсента, так что и мне не сложно было этому научиться-вспомнить. Всего с третьего раза получилось — можно сказать, сразу же. Так что, вы, алознаменный Основатель — врун. И не просто врун, а наглый лжец вы, Годрик Гриффиндор! Потому, что, — я пробежался пальцами левой руки по нематериальным браслетам на правой, одновременно с этим глядя на пролетающие перед моими глазами картинками-напоминаниями о сути и месте принесения клятвы, — потому, что вашего браслета среди моих — нет. НЕТ! И обета нет!

Вот они, все мои шесть. Широкая черная лента — вассальная клятва Малфою-младшему. Темная нитка — обет с Локхартом. Три, переливающиеся золотом, это — договоры с Рейвенкло, Хаффлпафф и Слизерином. И один, ярко-красный, Долг Жизни Бартемиусу Краучу-младшему. И все. Больше нет. Так что, извините, Основатель Гриффиндор, вы меня попытались обмануть. Вот только зачем ему это? Как он хотел воспользоваться этим фактом? Не понимаю. Разве что… Зная, что задание уже присутствует, я не постесняюсь опять просить о помощи и тем самым еще глубже влезть в долги? Больше ничего в голову не приходит. Буду иметь в виду, что делать этого не нужно ни в коем случае…"

Но самая песня, это как меня который год за нос водит леди Ровена Рейвенкло!

"…Доступ в библиотеку Тайной Комнаты, где лежат копии каждой книги, оказавшейся в стенах Хогвартса, ты получишь, — за Салазаром продолжила Ровена. — Только выносить из нее ничего не сможешь…"

Ага. Как хитро-то сформулировано?! Доступ я получу? Получил. Переписывать придется? Работаю на себя и того дядю, который любит лимонные дольки и ласково смотреть через очки половинки. Вот только нигде мне не обещано, что я получу доступ ко всей содержащейся информации и во всей ее полноте! А с учетом того, что в описании какого-нибудь ритуала от одной не там поставленной запятой может зависеть жизнь колдуна, проводящего обряд, это просто натуральный пиздец! Это по какому такому минному полю я, оказывается, который год хожу?!!! Хорошо еще, что, несмотря на все свое дикое любопытство, я, благодаря опыту прошлой жизни, практически не колдовал в одиночестве. Слишком эффектные примеры, бывало, представали перед очами всех неравнодушных учеников на уроках. Техника безопасности здесь, как впрочем и везде, пишется кровью и должна соблюдаться как божественные заповеди истово верующим.

Зато сразу становится понятным, с чего бы это я за три года не смог найти ничего по-настоящему серьезного. Устроила мне Ровена тут нетсерф, топя в куче любопытной, но бесполезной информации! Вот и в этот раз, на запрос о полном Статуте Секретности, который, согласно только что полученной от русских магов информации, обязательно должен присутствовать в Хогвартсе, вместо сорока шести толстых томов оригинала, я получил… тонкую министерскую брошюрку гарантированных любому магу Статусом Секретности обязанностей и запретов класса "не нужно нарушать, иначе будет очень больно". С подробным описанием, как именно плохо. От денежного штрафа и откровенного рабства (а как иначе можно расценивать фразу: "…в случае отсутствия материальных ценностей нарушитель будет обязан отработать нанесенный ущерб в том месте и в той форме, в которой ему будет назначено Министерством…"), до того самого пугающего всех магов до дрожи в коленках Поцелуя Дементора. И ни слова про права волшебника! Нет, понятное дело, что методичка писалась для нищего полукровного и магглорожденного быдла, но хоть пару строк про возможности чиркнуть можно было бы?