Диктатор

— Вы только не выносите это на всеобщее обозрение, как тогда, с запиской…

Глядя на наши с Энтони сначала непонимающие, потом вытянувшиеся, а спустя еще пару мгновений ошеломленные пришедшим осознанием лица, первым не выдержал и неприлично заржал Смит. Но и остальные мои однокашники надолго от него не отстали.

"Вот… говнюки! Тут, блин, от судьбы каждую минуту удара в спину ждешь, а им — все смехуечки! Дети! Но ведь успели как-то сговориться, паразиты! И быстро! Команда! — с гордостью учителя подумал я. — Однако, хорошее взаимопонимание в отряде — это, конечно, просто прекрасно, но урок, что если готов стебать своего профессора, то будь готов и к последствиям его неудовольствия, им преподать все же нужно. И срочно! Тем более сейчас парни как раз входят в период подросткового бунта и неприятия авторитетов… Не хватало еще, чтобы они, загордившись, Снейпа обложили! Отмазывай их потом… Ведь к добровольно, от всей души принесенной клятве я буду относиться совсем по-другому, чем к вассалитету у белобрысого глиста! Во всяком случае, пока. Так что…"

— Хм-м. Знаете, ребята, я только что вспомнил его оговорку про "дважды в неделю". Разве мы не говорили про три-четыре? Это так? А раз так, то, я думаю, нам нужно срочно нагонять пропущенное и провести еще одну тренировку. Тон, — обратился я к Гольдштейну. "Вообще-то, "Тон" — это, скорее, от Антона, но… Впрочем Энтони — тоже форма этого имени, так что сойдет для сельской местности. И никаких больше от греха "Тони" или "Тоний"!" — Поможешь мне? Нужно проверить, как мои ученики умеют дуэлировать в случае численного превосходства противника. Например, всего на одного человека. Я и ты, вместе, а они — сменяются по очереди…

— Я думаю, и так тут все понятно. Если в одиночку ты нас побеждаешь, то вдвоем и вовсе в прах сотрешь! — слегка льстиво попытался соскочить Захария.

— Вот и проверим!..

— Не лучше ли потом? Завтра… Когда мы отдохнем? — робко спросил Уэйн.

— Нет-нет-нет. Раз уж вы выбрали меня в учителя, то следует доверять моим методикам. Вы ведь мне доверяете?

— Да, да, — уныло вразнобой закивали головами хаффлпаффцы. Стоящий рядом рейвенкловец предвкушающе улыбнулся и, красуясь, небрежным жестом полирнул возвращенную ему волшебную палочку о рукав мантии.

— Ну вот тогда примите и смиритесь с тем, что мне лучше знать, чему, как и когда вас учить. До отбоя у нас есть еще часик, так что… Эрни? — кивнул я самому родовитому из моих хаффлпаффцев. — Давай-ка, ты — первый в круг. Покажи класс!

— Хорошо, хорошо. А тебе здоровья-то хватит?

— Оу! Зубки режутся? Ну давай, посмотрим...

Глава 40. Подбирая хвосты

Слова Эрни, которые я поначалу принял за насмешку, если и были таковой, то лишь только в самой малости. А вот искренней заботой, которую я из-за нервотрепки и за только что прозвучавшей глупой шуткой сразу и не узнал, они являлись процентов на девяносто… Просто со стороны, как это обычно и случается, было видно гораздо лучше. Видно, в каком именно состоянии я сейчас нахожусь.

Впрочем, смысл совсем не по-хаффлпаффски прямого намека недолго оставался для меня тайной. Сидя утром за столом, я обратил внимание на то, как дрожат у меня руки. Полный кубок с соком (черт, опять нужно обновлять список того, что домовикам следует подавать мне по особому, лордско-ученическому меню и обязательно вычеркнуть оттуда этот долбаный тыквенный сок!) пришлось подносить ко рту двумя руками! Иначе половина содержимого вполне могла бы оказалась на скатерти! Более того, моя борьба с гравитаций не осталась незамеченной. Уэйн (видимо, в курсе моего состояния были все члены нашего отряда), сидевший на противоположной стороне стола чуть наискосок от меня, только укоризненно покачал головой, но ничего не сказал. Вот тебе и "простоватый" Хаффлпафф…

В общем, тут-то я и понял, что со здоровьем нужно что-то делать. Вспомнил, сколько всего случилось со мной за последнюю неделю; вспомнил, чем занимался на длинных новогодних каникулах; вспомнил, где мне пришлось побывать… Посмотрел я на этот список взглядом "со стороны" и со вздохом признал, что причины расшатанности у моих нервов весьма и весьма достойные. Будь я магглом-школьником, вполне мог бы позволить себе нервный срыв с топаньем ногами, криками и яростной истерикой. Чтобы окружающие обратили на меня внимание, успокоили и пожалели. Здесь же, хех… Здесь же такое поведение будет для меня политическим самоубийством.

Так что, чтобы не довести себя до края, пришлось идти сдаваться к мадам Помфри. Та поводила надо мной волшебной палочкой, неодобрительно покачала головой и прописала мне кучу различных успокаивающих. Тех самых, которые пользовались у студентов невероятной популярностью во время подготовки к экзаменам. Сердобольная лекарша даже попыталась было отправить меня на койку на пару дней, но я отболтался тем, что уже отоспался и вылежался в начале недели.

Неожиданно спокойно и плодотворно прошли выходные.

Гоблины без всяких проблем перезаключили контракт аренды сейфа с моей страховкой — склянкой компрометирующих воспоминаний. Даже денег за переоформление потребовали совсем немного. Теперь я стал уже не так жестко привязан к срокам посещения банка. Период подтверждения составляет теперь не день, а целый месяц. Конечно, это не так безопасно: у Тикнесса, в случае чего, будет целый месяц на поиск компромата, но… В конце концов, начнутся ли проблемы у Тикнесса сразу же или через месяц, мне, в случае возникновения "страховой ситуации", будет уже все равно. А вот в случае нештатного срабатывания системы "мертвой руки" — ой как нет! Так что, лучше пусть будет так…

Разбираясь со страховкой, заодно, раз уж все равно пришел в банк, проверил баланс своих неофициальных счетов. На них за последние недели чутка капнуло. Теперь, если добавить к ним оставшуюся после гильдейского контракта наличку, моя финансовая независимость выражалась суммой в восемьсот тридцать галеонов, не считая всякой медной и серебряной мелочи. Причем из этой суммы уже были вычтены средства на покупку Мимбулус Мимблетония у Лонгботтомов (заодно забрал из сейфа первую поставку). В общем, если не брать официальной части, то мой бюджет наконец-то вышел профицитным, и некую финансовую уверенность в завтрашнем дне я обрел.

Появившиеся в кошельке деньги транжирить так же бездумно, как, например, это произошло с гильдейскими заработками на каникулах, я теперь поостерегусь. Ведь официально, согласно отчету Сребросмита, я оставался во все той же долговой бездне! Долг рода Крэбб роду Малфой составлял без малого девятнадцать тысяч галеонов!

По моим подсчетам должно было быть меньше (насколько я помню, когда разбирал дела с наследованием, сумма долга составляла шестнадцать тысяч пятьсот галеонов), но был один нюанс. Как показала быстро проведенная ревизия, выполняя задание Темного Лорда избавить меня от долгов Гринготтсу, Лорд Люциус Малфой сделал все таким образом, чтобы пеня, сборы, проценты и штрафы оказались максимальными. Банк был не против — ибо ему от этого только халявная прибыль, ну а меня… меня никто не спрашивал. Хотя бы потому, что мне оказывали огромную услугу по списыванию долга.

Короче говоря, на сегодняшний день лорд Винсент Крэбб должен роду Малфой чудовищную кучу галеонов, которую брал не я и которую мне никогда не заработать. А раз так, то… зачем даже думать о том, чтобы отдавать? Пытаясь получить прибыль во всех возможных формах, Малфой перехитрил сам себя. Что такое долг без процентов и без четко оговоренного срока возврата? Пропавшие деньги для одного и халява для другого… Если, хех, первый, конечно же, не имеет возможности вернуть все да плюс проценты силой…

Удачно прошла и встреча с учителем.

Прослушав краткий отчет о происходящем в Хогвартсе, он, естественно, мое волнение прочитал на раз-два. Молод я еще тягаться с такими монстрами, хотя я изо всех сил и старался скрыть свои чувства. И, что тоже вполне ожидаемо, после обнаружения такого факта, Волдеморт полез мне легилименцией в голову. Просмотрев память и успокоившись, учитель пришел в хорошее, даже я бы сказал игривое, расположение духа. Весело посмеялся над предложением Амбридж и моими страхами о принудительной женитьбе. Чтобы не было недопонимания, Темный лорд успокоил меня, прямо и недвусмысленно объяснив: пока отношения Малфоя и Фаджа хорошие, и, что гораздо важнее, пока нынешний министр Магии находится в конфронтации с Дамблдором, ни о каких сменах правителя речи идти не может. А эта наглая полукровка пусть захлопнет пасть, если не хочет, чтобы с ней случилось что-нибудь очень нехорошее.

Про мои терки с младшим Малфоем Волдеморт не сказал ничего, в очередной раз показывая "свой абсолютный неинтерес к личным делам подчиненных".

Пользуясь минуткой хорошего настроения Темного Лорда, я представил ему идею дальнейшего расширения отряда молодых "как бы нейтралов" ценой иммунитета от преследования Упивающимися их семей. "В том числе, — немного нервничая сказал я, — и маггловских".

Слегка поморщившись, Волдеморт все же согласился и на такое, правда предупредив, что будет очень пристрастен. Лентяев, слабаков и трусов я буду обязан прикончить собственноручно еще до их представления Лорду, чтобы не тратить его, учителя, время зря... на мое наказание. Про непоколебимую лояльность кандидатов никто и не упоминал. Это и так было совершенно очевидным требованием.

Еще я был предупрежден, что собранная команда в обязательном порядке будет проверена в деле. В том числе и я. И если я не оправдаю оказанного доверия или просто буду непригоден, то командир у Отряда Крэбба сменится. Кстати, название тоже приказано поменять. Ибо все мы не Крэбба, Малфоя или Лестрейнджа, а Темного Лорда Волдеморта и только его одного.

На мой вопрос, в какой именно форме будет проходить проверка (все же хаффлпаффцы вряд ли согласятся, как это было принято у Упивающихся при "зачете", резать магглов), Волдеморт ответил, что еще над этим подумает. Но в тренировках приказал делать упор на сражениях против магов. Не существ, не магглов, не тварей — а именно волшебников.

"Не доверяет всем? Хочет из нас сделать Службу собственной безопасности? Если и нет, то такую идею Темному Лорду следует обязательно осторожненько подкинуть. Очень уж такое положение будет для меня выгодно. Со всех сторон. И сейчас, и потом…" — подумал я после разговора.

Благодаря тому, что безымянный полуразрушенный манор-укрытие Волдеморта сейчас представлял собой смесь проходного двора с лазаретом, мне вернули ключ-телепорт. И разрешили появляться здесь по собственному желанию, то есть без вызова учителя кольцом с протеевыми чарами и Хвоста. Который до сих пор так и продолжал работать моим извозчиком.

"Скорей бы изучить аппарацию! К сожалению, официально меня будут учить ей со следующего года, а подпольных учителей я здесь и сейчас вряд ли найду."

Никаких лекций и тренировок в эти выходные тоже не было. Опять же из-за того, что очень много сил и времени отнимали спасенные, за здоровье которых всем присутствующим здесь магам приходилось бороться с полной отдачей всех сил и средств. Руководил излечением хорошо мне знакомый (визуально) лекарь из Мунго. Тот самый, которому регулярно стирали память. Впрочем, не могу сказать, что выглядел он хоть чем-то недовольным. Помимо него здесь присутствовали еще несколько незнакомых волшебниц, занимающихся уходом за больными, среди которых мелькала блондинистая голова Нарциссы Малфой. Понятно, за кем именно ухаживала в-девичестве-Блэк. Кровь — она не водица…

Кстати, посмотрел я на некоторых выздоравливающих. Сейчас они внешне уже не напоминали жертв, только что вытащенных из застенков концентрационного лагеря. Теперь они напоминали жертв концлагеря, которые неделю назад попали в руки к добрым медикам из полевого госпиталя. То есть были тщательно вымыты, аккуратно подстрижены, напоены и накормлены… Но новая чистая одежда все равно висела на них, как белый халат на скелете из школьного кабинета биологии. Магическая медицина на маггловский взгляд, конечно, достигает невероятных результатов, но чудес, как это ни печально, свершить все же не в состоянии. К тому же застарелые поражения тел и разумов были нанесены магическими существами высшего класса опасности. В таких случаях совершенно естественно, что хотя бы частичное выздоровление — дело весьма немалого времени. А полное — вообще под вопросом.

Разговоры со спасенными дальше "привет, пока, спасибо что вытащил — мы помним" не зашли. Ни с кем, кроме как с Лестрейнджами. Эти да, выделили полчаса своего времени на вежливую беседу со мной.

Подсознательно я ожидал от троицы темных магов каких-нибудь проблем, наездов и оскорблений. Жизнь здесь уже приучила, м-да… Тем более, объективно говоря, было за что: задание Волдеморта во время инспекционной поездки в Азкабан с Фаджем, я выполнил "с блеском". Но, неожиданно, никакого негатива в беседе не всплыло. И вообще атмосфера беседы была весьма спокойной. Только вежливость, интерес и приязнь. Без давления, которое, если требуется показать истинное отношение, пробьется сквозь что угодно. Даже подначки и насмешки Беллатрикс, которая себя изменить наверное никогда уже не сможет, были совсем незлыми. Вроде тех, которые, по рассказам, доставались Барти. То есть отношение ко мне было, пусть и чуточку свысока, покровительственное такое — как к младшему, но как к взросломуи своему младшему.

Не знаю, с чем связано такое неожиданно приязненное ко мне поведение лидеров Внутреннего Круга. Вариантов было достаточно. Например, Волдеморт прочистил им мозги. Или же налет на Азкабан Упивающиеся зачли мне за экзамен на зрелость. Либо… либо все гораздо хуже. Они притворяются. Затаили злобу или зависть. И таким образом проблема соперничества поколений ушла вглубь, с возможностью неожиданных проблем в любой неподходящий момент.

Чтобы определить, какой из этих вариантов наиболее вероятен, следовало побеседовать подольше и обсудить темы посерьезнее профессоров и моей учебы в Хогвартсе. Но для этого просто не хватило времени. Всем им нужно было идти на плановые процедуры, а я опять остался не у дел.

Бродя по поместью и от скуки с любопытством заглядывая в постепенно обживаемые комнаты (двери в которые были открыты нараспашку), я внезапно столкнулся с идущим куда-то по своим делам Волдемортом. Результатом этой встречи стало то, что я, дабы не бездельничал и не болтался под ногами, был учителем отправлен прочь. "На ход ноги" Темный Лорд посоветовал (читай — приказал) мне сосредоточить усилия на трех основных направлениях: подготовке к экзаменам, рисовании ритуальной фигуры и, что самое важное, проверке реальных магических навыков Поттера. Уж слишком много вопросов, связанных с Мальчико-который-выжил, до сих пор остававшихся без ответов, было у Волдеморта. Причем Поттера я ни в коем случае не имел права не только убить, но и покалечить. И это уже был не совет, не наставление, а безусловный магический приказ через ученическую клятву.

Непосредственным отправлением меня назад, как обычно, занимался Хвост. В этот раз при этом он для разнообразия совсем не кочевряжился. Видимо Питер и сам сейчас был рад сбежать отсюда куда подальше. Как я и думал, наметившаяся тенденция принижать его хм… личные и деловые качества, за последнюю неделю не только не исчезла, но и получила дальнейшее развитие. Предателей, слабаков и трусов никто не любит...

"Наверняка опять хнычет по ночам в подушку. Вот уж кого-кого, а Питера попадание после смерти в ад совсем не устрашит. С такой-то жизнью… — с толикой грусти подумал я. — Всегда печально видеть, что из-за уродского менеджмента сгорает столько восхитительных возможностей и губится столько отличных людей. Попади Петтигрю в нормальные руки, из него вполне мог бы вырасти еще одни… ну не мастер, но как минимум твердый подмастерье той же ритуальной магии, который толкал бы науку и престиж Магической Британии к высотам Искусства и славы. Но нет же, нужно сначала тупо сломать его в школе, а потом сгноить у Волдеморта. И ради чего?"

К сожалению, единственный человек, который мог бы честно ответить мне на этот вопрос, сказал бы что-то вроде: "ради высшего блага!". Фундаментальные вопросы этики… На них ответов нет уже не первое тысячелетие.

"А если абстрагировать от эмоций, то так ли неправ Дамблдор? Желая спасти многих жертвой одного? Да, пусть и ребенка, но спасаемых детей и взрослых при этом гораздо больше. Одна жизнь меньше сотен таких же жизней, не так ли?" — спросил меня внутренний голос.

"Может и прав. И я бы даже может и согласился с тобой, что он прав. Но вот почему у всех у них, таких белых и великих, этой жертвой является обязательно кто-то другой? Взял бы и жертвовал самим собой, столько, сколько хочет, раз уж такой хороший!"

Ответа на заданный вопрос я от внутреннего голоса почему-то не получил.

Две следующие недели мое свободное и не очень время (включая выходные — вызова от Темного Лорда на уроки не было) было плотно занято выполнением задания учителя. Я усиленно выслеживал Поттера, чтобы при встрече один на один одновременно и утолить любопытство Волдеморта, и отдать Мальчику-который-выжил должок. За ту беседу в коридоре, закончившуюся для меня "отдыхом" в Больничном крыле. Разумная мстительность и страх неотвратимости воздаяния сделали для сохранения мира много больше, чем все придуманные человечеством законы…

Совершенно неожиданно это оказалось весьма и весьма нетривиальной задачей. Только начав внимательно наблюдать за поведением и социальной активностью Поттера, я осознал, на что именно меня подписал Темный Лорд.

Вообще-то говоря, еще в прошлой жизни вся эта тема — с недостижимым для Темного Лорда Поттером, мне казалась откровенно убогой. Ведь зная магию, даже ту, что описана в каноне, задача имела просто невероятное количество решений. Первое что приходит в голову — это приказать верному упиванцу-Снейпу притащить мальчишку прямо на правеж. Или, если Снейп заартачится, то же самое поручить безотказному Барти Краучу-младшему. По каким-то причинам это невозможно? Ну тогда второй простейший путь: зачаруй ложку, конспект, кусок туалетной бумаги наконец, и Поттер твой.

Но что же мы имеем в реальности? А в реальности ни Снейп, ни Барти не получают от Волдеморта такого приказа. Вместо этого простого пути Темный Лорд, Крауч и Хвост, втроем, в полной тайне от всего остального мира, разработали и воплотили в жизнь план невероятной сложности. И такой же невероятной ненадежности. От хорошей жизни явно таким заниматься не будешь!

Действия людей раскрывают истинную картину гораздо лучше, чем любые, даже самые подробные объяснения (которые к тому же могут быть и ложью). Если исключить простой и неправильный вариант, что Волдеморт просто сошел с ума или захотел выпендриться, не додуматься до таких простых путей решения проблемы с МКВ он мог только по одной единственной причине. Из-за четкого понимания принципиальной невозможности реализации исполнителями этих "элементарных, очевидных любому думающему человеку" вариантов. Это все равно, что единственная проекция на плоскость объемного объекта сложной топологии. Что-то понятно, но понимание истинной формы объекта невозможно без дополнительных разрезов и видов. А что-то планировать, основываясь на такой обрывочной информации…

В общем, следует признать, что ничего-то я не знаю о том, как в реальности организована защита студентов Хогвартса от внешних угроз. И вообще, как показывает канон, чтобы проникнуть в Хогвартс во плоти, даже самому Великому Темному Волшебнику (все слова с заглавной буквы) потребовалась либо полноценная осада, либо помощь изнутри. Причем не взрослого мага, а шестнадцатилетнего опездола! И это при профессоре и декане одного из факультетов у него на службе! Да что там говорить о помощи! Он сам, лично был там (когда Квирелл был одержим) и то ничего не мог сделать с Поттером. Целый год! А ведь Темному Лорду тогда достаточно было просто щелкнуть пальцами…

Вот как после таких размышлений не стать предельно осторожным? Конечно, пример Драко из канона показывает, что ученику это сойдет с рук, но… шкурой-то я рискую своей личной! Короче, к заданию учителя я приступил прилежно, но аккуратно и терпеливо.

Помимо наличия у объекта Мантии-невидимки задача сбора информации усложнялась тем, что я был не со Слизерина, с которым у Гриффиндора традиционно было совмещено большинство уроков. Правда этим же фактором работа в какой-то мере и облегчалась, ибо с внимательным предубеждением ко мне относились только Уизли. Даже Поттер не видел во мне особой опасности. Как у "главного героя истории" у него был совсем другой антагонист. А я… "Хаффлпафф же!"

"И не нужно этого менять" — думал я, в очередной раз отдавая моим хаффам и Энтони просьбу-приказ на сбор недостающей информации.

Осторожность, методичность, а также, без дураков, правильное распределение задач помогли мне не наломать дров и не попасться в ловушку. Ведь, как выяснилось в процессе сбора данных, парня очень плотно опекали. И если бы наружку я не разбил на несколько смен, то одинокого шпиона давно бы уже заметили и прижали. Проблемы у наблюдателя в таком случае могли быть какие угодно. От простой перепалки в коридоре с членами Армии Дамблдора до разговора с чаем и лимонными дольками. А так все легко вписывалось (не все такие параноики, как Моуди) в случайные совпадения пути.

По результатам обработки собранной нами шестерыми информации выяснилось, что Поттер практически никогда не оставался один. Считаем. Спит он в общей спальне факультета Гриффиндора. В башне. Ночью — не добраться. На уроки ходит в сопровождении Рона и Гермионы. Ест в Большом Зале. На тренировки АД и обратно ходит опять же, как минимум, в сопровождении Шестого…

У Рона, похоже, вообще есть только два положения: "Я презираю предателя Поттера!" и "Гарри мой лучший друг, за которого я согласен даже чуть меньше есть за обедом". И, к сожалению, рыжий сейчас находился как раз во втором состоянии. Рон Уизли с другом-Поттером сейчас вообще чуть ли не в одну туалетную кабинку ходят. Помогают друг-другу, что ли? Ну да это все смехуечки. А на самом деле привязчивость Шестого Уизли к Поттеру в первый раз за столько лет послужила причиной конкретного такого раздражения не только у Гарри, но и у меня. Ну везде шестерка с ним! Просто везде! Даже в спальне!

Оставалось только с грустью вспомнить первое полугодие прошлого курса, когда отверженного Поттера можно было брать голыми руками.

Только два часа в неделю Поттер оставался один. Первое окно: по средам вечером, когда Близнецы и Рон вместе занимались какими-то своими делами, а Грейнджер сидела в библиотеке с конспектами и книгами. Второе — в субботу утром, после тренировки по квиддичу. В остальное время подобраться к нему было практически невозможно или пришлось бы городить целую спецоперацию с привлечением слизеринцев. Но это опять будет уже не "один на один", как хочет Волдеморт. Ему вообще сложно. И Дамблдор против него, и Поттер, уже единожды его убивший…

Кстати, насчет Дамблдора. Я не тешу себя иллюзией, что мои действия для директора — тайна. И даже если нигде не прокололся я, есть еще четверка хаффлпаффцев. А они те еще... мастера сохранения конфиденциальности. Если уж их расколол одногодка-Энтони, то уж Дамблдор — и подавно. Но пока я не полезу на рожон (к Поттеру), то мой маленький кружок по интересам не только не разгонят, но и включат в расклад. В чужой. Конечно, глупец бы возмутился, что его кто-то там нагло использует. Я же вижу в этом… защиту для своих планов. Использование по мелочи не так страшно, как простое: "все, парни, до свиданья, разбегаемся". А такого эффекта Дамблдор может легко добиться всего парой-тройкой разговоров с моими приятелями, причем без всякой магии. В этом случае на девяноста процентах моего авторитета, который я по капельке набираю с первого курса, можно смело ставить крест.

"Да и всего годик потерпеть осталось…"

Как все это соотноситься с планами наехать на Поттера? Очень просто. Нужно не выходить за пределы обычной школьной потасовки (с соответствующими телесными и магическими повреждениями) и громко при этом кричать "Я тебе отомщу за тот коридор!".

Глава 41. Оборзевший "сюзерен"

А вообще, время наступило тихое. Наконец-то я смог спокойно заняться своими делами.

Учился. Вынужденно. К сожалению, манкировать школьной программой в пользу чего-то более полезного у меня теперь не получалось. И выученные куски из "университетского курса" ой как далеко не всегда компенсирует незнание основ. В преддверии конца года преподаватели "накачивали" выпускные классы, докапываясь абсолютно до всех пяти— и семикурсников. Особенно перепадало мне. Вполне законно, кстати. Какая успеваемость может быть с таким количеством прогулов, как у меня? Исключением являлся разве что Снейп, который вел себя так, как будто вместо меня на уроках у него находится призрак. Не глядя на результат, равнодушно ставил мне "уд" за кое-как сваренные (или даже не сваренные) зелья, не назначал дополнительных занятий и не требовал эссе. Похоже, он решил вот так по-хитрому поиметь меня на экзамене. Выставить полнейшим неучем. Взрослый и действенный подход, надо сказать…

Бегал с баночкой выжимки Мимбулус Мимблетония по окрестностям Хогвартса и рисовал этими чернилами ритуальную фигуру. Малодушно оставил наполнение узловых точек "реагентами", привязывающими ритуал ко мне, на следующий год...

Тренировал парней и тренировался сам. Появление в команде шестого по счету мага было очень кстати. И не только теми неизвестными нам заклинаниями, что принес с собой по-рейвенкловски традиционно любознательный Энтони. Просто теперь сбивать классическую боевую авроратскую четверку стало удобнее. (Было дело, хотел отряд формировать по-гильдейским штатам — пятерками, но одумался.) До этого силы в тренировочных схватках были слишком неравны. Формат "четверо против одного" не тянул даже я, так что такие поединки заканчивались слишком быстро, не давая прогресса в слаженности. Теперь же к тройке опытных в обязательном порядке добавляли новичка, а самого сильного из "старого состава" я брал к себе. Становилось заметно интереснее! Особенно, если в необходимые условия победы включить "выживание" каждого из четверки. Против него, как "нечестного", ребята поначалу протестовали, но после моего вопроса: "кто из вас готов пожертвовать своей жизнью?" — перестали…

Ни к кому не лез, и никто не лез ко мне…

Хорошо кушал и спокойно спал…

Не жизнь, а просто сказка!

Единственная проблемка, Амбридж решила о себе напомнить. Легонько на меня надавила, лишив полагающихся мне как лорду личных апартаментов. Под предлогом, что: "Все должны быть равны!".

После такого наезда у меня состоялся короткий разговор с Дамблдором как с главой учебного заведения и гарантом соблюдения моих прав в Хогвартсе. И, кстати, не только в Хогвартсе. Верховный судья же… В этом разговоре директор вместо требуемой от него защиты прозрачно намекнул, что я совсем не из его лагеря, и что за просто так он ничем мне помочь не может. И если мне нечего ему сказать, то некоему лорду следует либо смирить гонор и переехать обратно в общую спальню к хаффлпаффцам, либо бодаться с Генеральным Инспектором самому. В одиночку. Если выберу второй вариант, то Совет Попечителей с восстановившим там свое главенство Малфоем — всегда к моим услугам.

"Вот он — класс политической разводки! Давит и портит отношения один, а маржу снимает другой! — с восхищением подумал я.

Напоследок Дамблдор посоветовал мне помириться с Амбридж. Я так и не понял, стебется он так или действительно просто не знает причины нашей "размолвки"? Впрочем, учитывая превозносимую им "силу любви", он мог и совсем не шутить…

Мой обратный переезд на факультете встретили с восторгом. Как и сладости с напитками, за которыми я в сопровождении Эрни предварительно сбегал в Сладкое Королевство. "Хорошо еще, что ни Амбридж, ни Дамблдор не знают, что сейчас мне как раз лучше не отдаляться от коллектива… Найти и извлечь для себя прибыль из любой ситуации — это тоже очень важный навык. Скажем спасибо за тренировку." — думал я, чокаясь кубками со сливочным пивом (хотя старшекурсникам поставил бутылку, пусть и одну на всех, огневиски, я голову дурманить не хотел даже в такой малости) на веселой общефакультетской пирушке. На которую я, не слушая никаких возражений посвященных в сюрприз парней, пригласил (и практически притащил силой)… барабанная дробь… Бывшего старосту факультета Хаффлпафф, бывшего чемпиона Турнира Трех Волшебников, бывшего подследственного по делу об убийстве Виктора Крама, нынешнего злостного прогульщика (почти целый курс прогулял!) по совместительству моего давнего приятеля, сильного мага и просто хорошего человека, имеющего все шансы в будущем стать добрым другом, семикурсника Седрика Диггори!

Конечно, работающему восемнадцатилетнему парню, скорее даже уже молодому мужчине, было бы не очень интересно сидеть с мелочью… если бы это был кто-то другой, а не Седрик. Диггори очень тяжело далось начало этого курса. Нет, хаффлапаффцы его не травили, относились спокойно и корректно, но… Но это спокойствие и корректность для бывшего последние годы душой факультета парня было куда хуже неприкрытой ненависти. Плюс, на всё произошедшее в начале учебного года накладывалось легкое неосознанное презрение к проигравшему, которым любят наслаждаться все подряд зрители ко всем подряд участникам спортивных состязаний, занявшим второе и ниже места. Даже если оно исходит от лежащего на диване богатого пивным брюхом к обладателю второго места по боксу в тяжелом весе. Так что стены Хогвартса давили на парня, факультет дичился своего бывшего старосту, а сам Диггори страдал и бесился… В итоге яркий скандал и громкий хлопок дверью.

Сейчас же страсти поутихли. Про "прегрешения" Седрика почти забыли, о чем не специально, но очень добротно постаралась своими нововведениями Амбридж. Плюс сам Диггори одумался, с грустью осознав, чего собственноручно лишил себя, не перетерпев последний курс. Но вернуться обратно не позволяли и гордость, и страх… А тут я еще со своим предложением! Насмешливым? Издевательским? Или все же наоборот — дружеским?

"Кстати, а защита Хогвартса его пропустила совершенно без проблем — мы вдвоем спокойно прошли через ворота. Это однозначно говорит о том, что студентом для магии замка он все еще является…" — подумал я.

Тихо и незаметно заглянувшая на шум в гостиной факультета декан Спраут, увидев среди нас веселого, совершенно как прежнего, Седрика только мягко улыбнулась. Одобрительно покачала головой, подмигнула мне и тихо вышла. И пирушка продолжилась с прежним размахом.

Кстати, у посещения беглецом альма-матер оказались неожиданные последствия. Растрогавшийся Седрик прямо от нас потопал к директору, который за пятнадцать минут уговоров вернул "блудного сына" на седьмой курс. Естественно, что Поттер с молчаливого благословения Дамблдора моментально "забрил" Седрика в свой АД. Да хаффлпаффец не особо и сопротивлялся, услышав вторую причину создания кружка по изучению ЗОТИ.

"Звучит-то как! "В Ад!" Жаль здесь никто кроме меня смысл этой шутки не поймет… Но не станет ли это импульсивное решение в будущем источником проблем для меня? Не получится ли так, что я своими собственными руками вернул на факультет прежнего лидера, с которым теперь придется конкурировать? Пока, конечно, ничего такого нет… Плюс свое отношение к Поттеру я Диггори обосновал, но а вдруг? Не пожалею ли я?

Нет. Не пожалею. Просто среди всего этого британского ядовитого болота Седрик — редкое исключение без тараканов в голове. Не важно, каких именно: националистических маггловских, как у друга-Джастина, или националистических волшебнических, которыми наслаждается друг-Эрни.

Конечно, вполне может быть, что Седрика я знаю не до конца. И вследствие этого слегка идеализирую. Но все же, на мой взгляд, пока он единственный из моих знакомых, кто вполне мог бы примерить на себя маску рыцаря. Не из тех, реальных, вроде иконы рыцарства — Ричарда Львиное Сердце, приказавшего как-то раз вспороть животы трем тысячам пленных мавров, дабы убедиться, что те не спрятали в себе драгоценностей, а настоящего. Картинного. Такого, что сейчас понимают под этим словом, а не того, кем они были на самом деле.

Таким людям нужно помогать. Просто помогать. Не для чего-нибудь, а просто ради того, чтобы хороших людей на свете было больше. Ради себя, в конце-концов! Чтобы рано или поздно не скатиться совсем уж в упивающегося чужими болью и смертью…"

"Надеешься на благодарность? — с насмешкой спросил меня внутренний голос. — Это же люди! Вон, Нарцисса Малфой в убежище Волдеморта за спасенную сестру тоже весьма признательно смотрела на тебя и кивала… Но помешает ли это им обеим в случае чего пустить тебе Аваду в спину? Или хотя бы наезды ее мужа и сына станут слабее?"

"Нет. Рассчитываю я на то, что старающемуся нагнать полугодичное отставание в программе студенту будет не до баловства. Работать же младшим помощником третьего клерка, должность потолочная в Министерстве без ЖАБА, ему явно уже надоело. Ну а надежды на благодарность матери Драко у меня и так никогда никакой не было. Она в первую очередь мадам Малфой, а уже потом сестра и в девичестве Блэк. Этим все сказано. Но совершаю я этот поступок не столько и не столько для Седрика, сколько для себя…"

"Понятно. Задабриваешь совесть… Слышишь ее голос? Нет? Вот то-то же! Молчит умиротворенная… А дальше что? Волдемортушку пожалеешь? Или Дамблдора? А может и перед Уизлями покаешься?"

"Отстань! Дай поспать…"

Что же касательно последней на текущей момент сложности, "приказа сюзерена", то с ним, если подумать на холодную голову, было все удивительно просто. Настолько, что мне даже было немного стыдно за тот взрыв эмоций, которые я еле-еле удержал внутри себя тогда. Зная, что Волдеморт не собирается принудительно женить меня, чистокровного лорда, на этой полукровке, у меня открылось широкое поле для маневров. Так что я уже прикинул, как именно вывернусь. Причем было несколько планов, при различных вариантах развития событий. И даже с поцелуем! Ну а пока, без четко поставленного срока, ответ Малфою будет стандартный для многих соответствующих служб из моего времени. А именно — "мы работаем над этим".

Плавное течение реки времени вспухло белым буруном порога в конце первой декады февраля. То ли Драко одумался сам, то ли ему кто-то подсказал, но, как-то раз, перехватив меня в коридоре, он потребовал срочно выполнить уже давно отданный им приказ. И на этот раз даже поставил срок. Завтра.

"Что ж…" — подумал я, глядя в спину уходящему юноше. Поднял руку с волшебной палочкой, направил ее в воображаемую точку между лопаток блондина, прицелился, начал произносить проклятье… и перекосился от резкой, мгновенно отсушившей правую руку боли. "Пока еще не поздно, с этим пора что-то делать" — продолжая морщиться, пробормотал я себе под нос, массируя постепенно возвращающую возможность шевелиться руку.

И я имел в виду совсем не поцелуй Амбридж. Ни много ни мало, я замахнулся на основы основ магического общества. На злостное неисполнение приказа сюзерена. Фактически, на односторонний разрыв магической клятвы. А для этого нужно узнать, чем именно мне грозит неисполнение обета? Как магия будет не предотвращать какие-то мои проступки, как вот только что попытку напасть на сюзерена, а, наоборот, заставлять меня то-то и то-то сделать? Ведь технически это намного сложнее… Одно дело молниеносное наказание, и совсем другое — упорное нежелание? Как с ним бороться? Болью? Или чем-то еще?

Мне просто крайне необходимо знать ответы на эти и другие вопросы. Чем именно мне грозит нарушение клятвы? Какие именно ощущения я при этом испытываю? Сколько я могу продержаться, сопротивляясь магии клятвы? Как далеко я смогу зайти? И где будет начерчена та линия, за пересечение которой одаривают меткой Предателя Крови?

"Ты же пробовал?" — спрашивал меня Эрни, имея в виду попытки не исполнить клятву. "Конечно — пробовал" — отвечал я, добавляя про себя, что это было очень больно. "А что будет, если эту боль купировать магическими обезболивающими?" — как-то раз задал я себе вопрос. Ответ на который мог быть очень многообещающим…

Оставалось только подобрать правильное место и время. Ставить такой опыт с приказами Темного Лорда я, честно говоря, побоялся. А вот дурацкое поручение Малфоя очень неплохо подходит под условия задачи. И выполнить его, если что, можно очень быстро (все равно так и так поговорить с Амбридж придется), и задание класса "сделать", а не запрет — все как по заказу…

Для проведения опыта у меня все уже давно было подготовлено. Это пресловутое "подготовленное" в основном состояло из нескольких наборов обезболивающих зелий. Начиная с простейших, в буквальном смысле из школьной программы, и заканчивая дорогущими темномагическими из Лютного, по пять галеонов за дозу. А в Тайной комнате у меня был специальный "стенд", на котором я тестировал свою магическую силу.

При слове испытательный стенд в голову обычно приходят картины чего-то огромного, супер-пупер-навороченного, с кучей дорогого оборудования. Во всяком случае мне, работавшему как раз с таким, только такие и приходят в голову. Реальность же оказалось гораздо беднее.

Стенд представлял из себя просто ровный кусок пола в углу Тайной комнаты. Там я вытягивал на максимально возможную длину свою любимую Плеть Крови и ее кончиком царапал на полу коротенькую отметку. Абсолютного значения ранга моей силы это, естественно, не давало. Однако относительное: сильнее я стал или слабее, показывало с достаточно высокой точностью.

Неделю Малфой каждую свободную минуту хвостиком ходил за своим мятежным вассалом, наслаждаясь моим перекошенным от боли лицом. Как я и предполагал, клятва давила на меня ничем иным, как сильной фантомной болью. Однако такие боли вполне себе снижались до приемлемого уровня магическими зельями. То есть после применения обезболивающего ощущения были, как будто тебе без наркоза сверлят только один зуб, а не все сразу, одновременно! Конечно, бегать упитым (а любое, даже магическое, болеутоляющее так или иначе дурманит голову) и с дикой (только дикой, а не непереносимой) болью на уроки было, мягко говоря, совсем не здорово, но опыт требовалось провести в условиях, максимально приближенных к боевым. Боевым, кстати, тут без всяких кавычек — тренировки с отрядом я продолжал проводить даже в таком виде.

Нет. Я не мазохист. Просто жизнь устроена так, что очень часто приходиться против своего желания, но строго по своей воле терпеть неприятные вещи, чтобы тем самым избежать еще более неприятных. Наверное, даже с болью можно было бы смириться или привыкнуть, живут же люди после ранений или с раком серьезных стадий, но воздаяние за нарушение явно придумывали не дураки (или сама Магия?). Каждый следующий день боль усиливалась. Резко. Сильно. В итоге к концу шестого дня она по моим ощущениям (без приема болеутоляющих) доросла до слабенького круциатуса. Только постоянного, а не на секунды или минуты! И даже самыми сильными зельями такая боль блокировалась очень и очень слабо!

Но все равно, я терпел бы ее и дальше, если бы все ей и ограничилось. Следующая ступень наказания была такой же, как в том опыте Темного Лорда. Стала уменьшаться моя магическая сила, недвусмысленно сигнализируя, что я могу стать безмагическим сквибом. Человеком, который не может применять магию. Человеком, на которого не действует никакие обеты и клятвы…

"Хм. Интересно… — пришла мне в голову мысль. — А призраками после смерти могут стать только маги? И как с потерей магических сил? Сквибство — это навсегда? Нельзя ли как-то потом вернуть их обратно? Не заново, а новые?"

Вопрос далеко не праздный. Я, конечно, как честный и правильный человек постараюсь выполнить взятые на себя обязательства, за которые я уже получил стопроцентную предоплату, но… А вдруг просто не смогу? Даже если буду изо всех сил стараться? Ведь там и задания, мягко говоря, непростые. И если с контролем все несложно: имея ритуал, учителя и ингредиенты Дамблдора личем поднять будет не проблема, то вот с остальными двумя… Как тут не задуматься о возможности перекредитоваться или вовсе списать долг?

На девятый день, прямо с утра сильно просев в магии, я понял, что играю с огнем. И, признав полученные результаты опыта удовлетворительными (можно расчитывать оттянуть выполнение клятвы почти на неделю), я отправился к Малфою. Просить о короткой отсрочке. Все же рассуждать на любовные темы и при этом корчить рожи от боли — не самое удачное решение.

— … Значит, ты просишь меня об отсрочке выполнения моего задания? И это спустя почти месяц, как я отдал тебе приказ? — переспросил меня Малфой, стоя в пустынном коридоре. Около поворотов коридора, спереди и сзади, нашу приватность контролировали Нотт и Гойл.

— Да. Это… Так, в общем, получилось, — пожал я плечами и тут же скривился от очередной волны боли. Если, притерпевшись, неподвижно стоять на месте, то боль оказывается не такой сильной. Утихает настолько, что на пару секунд, отвлекшись, о ней можно забыть…

— Что-то не похоже, что тебе это очень нужно, — с наигранным сомнением в голосе потянул Малфой.

— Пожалуйста… — склонил я голову.

Малфой принял чопорный вид и переспросил еще раз.

— Так получилось… Хм-м… То есть, ты все же просишь меня?

— Да.

— Так не просят, — выплюнул он мне в лицо с непонятной злобой.

— То есть? А как?

— Что-то не вижу я в тебе достаточно смирения… — замолчав и сделав на лице сначала задумчивую, а потом озаренную пониманием мину он продолжил. — Знаешь что, а встань-ка ты на колени!

— Что? — бешенство, яркое и горячее выплеснулось румянцем на мои щеки. Пока только на щеки и в до болей в проткнутой ногтями коже сжатые кулаки…

— Так тебе нужно или нет? — с как бы равнодушной, но на деле получившейся очень предвкушающей гримасой поинтересовался Драко.

"Спокойно. Спокойно. Спокойно, — как мантру про себя твердил я. — Только не взбеситься! Клятва в таком состоянии меня убьет…"

— Хо.Ро.Шо, — по слогам произнес я и встал я перед Драко на одно колено.

— На оба.

— Перебьешь-ь-ь-ься! — почти сорвавшись, прошипел я.

— Ладно. Пусть так, — пошел на попятный Малфой. — Цени мою доброту. Говоришь, "так получилось"? А теперь — проси! — и тихонько под нос помечтал: "Эх… Поттера бы рядом с этим поставить…"

— Пожалуйста… — сквозь стиснутые зубы выдавил я из себя.

— Пожалуйста "кто"?

— Пожалуйста, Малфой.

— Я не слышу тебя, вассал, — с пафосом произнес белобрысый гандон.

— Прошу вас, господин.

Драко выдержал длительную паузу, а потом, все больше и больше распаляясь произнес:

— Запомни это навсегда, Крэбб. Я — твой господин. Ты не лорд! Ты — слуга! Слуга! Слуга! — уже кричал Малфой. — И больше никто! И всегда, всегда ты будешь моим слугой! А не хочешь быть слугой — станешь рабом! — Понял меня? — Малфой поставил мне свою ногу на плечо и толкнул. — Понял?

"Спокойно. Спокойно. Спокойно. Все потом… Потом сочтемся…" — думал я, слыша, как хрустят зубы судорожно стиснутых челюстей.

— Да. Суверен, — с трудом вытолкнул я из себя.

— Очень хорошо, — нога убралась с моего плеча. — Конечно, вассал. Я выполню твою просьбу. Я даю тебе отсрочку до двенадцати ночи. Сегодняшней.

Боль, мгновенно прошла. "О да! Да! ДА!!! Как же это хорошо! Как же это прекрасно! Мало что может сравниться с этими ощущениями! Это чувство, когда боль исчезает… Оно хоть как-то известно практически каждому человеку и отлично — раненым, калекам и… наркоманам."

В припадке восторга я чуть было не простил своего "господина", но Малфой своим гнилым ртом не позволил мне совершить ошибки, произнеся:

— Мне отец говорил об этом! Что боль гораздо лучше осознается, если в пытке делать перерыв…

Попрощавшись кивками, все разошлись по своим делам. Троица слизеринцев скрылась в направлении своей гостиной, а я отправился в Тайную Комнату. Там, в подземельях, недалеко от входа в созданные Слизерином Палаты, в одной из канализационных галерей, под старой шкурой василиска мной был сделан тайничок.

Мне предстояло сложное и важное дело, чрезвычайно опасное своими последствиями в случае провала. И чтобы ничего такого не произошло, к операции следовало хорошенько подготовиться.

Операция называлась — первое свидание.

С Амбридж.

Глава 42. Возможность или проблема? А это как посмотреть!

— …Исходя из этих соображений, я пока не могу ответить на ваше предложение согласием, мисс Амбридж. — сказал я. Потом встал из-за стола, за которым мы пили чай с принесенными мной дорогими конфетами, и, пока удивленная Амбридж не отдернулась, коротко наклонился-поклонился и… поцеловал ей руку.

— Мне очень жаль… — я виновато развел руками и сел на место. — Но я действительно считаю, что так будет лучше, — я поднял вверх расписанную миленькими цветочками чашку и поспешил помыть губы в чае, заодно спрятав в ней брезгливую гримасу.

— Что ж… — задумчиво потянула Амбридж. — В чем-то ты действительно прав… Хм… Значит, предлагаешь подождать окончания Хогвартса? Чтобы брак не нанес политического ущерба ни тебе, ни мне?

— Да.

— Наверное, женитьба после получения ЖАБа будет выглядеть действительно лучше… — кивнула своим мыслям Амбридж и подвела черту: — Хорошо. Я согласна подождать со свадьбой…

"Угу… Ты доживи до нее сначала…" — с облегчением улыбнулся я.

— Но если ты думаешь, что я верну тебе комнату… — с подозрением начала было Генеральный Инспектор, но я тут же перебил ее.

— Нет-нет-нет! — замотал я головой. — Ни в коем случае нельзя сейчас возвращать мне мои апартаменты! Совсем наоборот! Это даже очень хорошо, что так получилось… Все должно выглядеть прилично. Чтобы в салонах, где такую шикарную сплетню в обязательном порядке будут тщательно рассматривать через увеличительное стекло... Им всем точно захочется найти какие-нибудь жаренные факты! Да еще пресса, вроде Скиттер… А я не хочу, чтобы потом за нашей спиной громко шептались, или, тем паче, написали в "Ежедневном Пророке", что Лорда Крэбба купили за угол в школе!

— За прессу не беспокойся. Те, кто желают работать в министерской газете уже давно и хорошо знают, что писать нужно то и только то, что нужно министерству.

— Газеты есть не только у Министерства, — Амбридж при этих словах скривилась. — И достаточно будет всего одного раза! Потом рты затыкаться каждому… умаешься!

— Хм… — с сомнением поглядела на меня женщина. — Ну тогда хорошо. Договорились. Кстати, очень вкусные конфеты.

— Я рад, что вам понравились…

— Тогда, раз уж мы пришли к определенному соглашению, не мог бы ты подробнее рассказать о себе?

— Что именно?

— Интересы, что любишь, что не любишь…

— Хм… — "Окстись! Кто про себя такое расскажет?! Совсем меня за лоха считаешь?! Но и промолчать нельзя…" — подумал я и забросил удочку: — Давайте я вам расскажу о своих летних каникулах? Все же далеко не каждый пятикурсник может похвастаться, что своими глазами, вживую то есть, видел легенду магического мира — Древо Туата Де Дананн… Интересно?

— Очень!

— Ну тогда слушайте…

— Слушай.

— М-м-м?

— Наедине я разрешаю быть со мной на "ты", Винсент. А то как-то слишком… чопорно получается, учитывая кем мы будем друг другу очень скоро…

"Никем, бля!" — прокричал я мысленно, но вслух произнес совершенно спокойно:

— Хорошо. Итак. Однажды на каникулах я решил немного поправить свой бюджет и записался…

Из кабинета профессора ЗОТИ, он же логово Генерального Инспектора, я вышел поздним вечером. И первым делом, свернув за угол, стянул с себя мантию. Вытер потные, несмотря на, мягко говоря, прохладный коридор зимнего Хогвартса, виски, шею и спину. Плюнул и струей воды из палочки, как из шланга, окатился по пояс и вымочил мантию и рубаху…

Слабый, но очень специфический запах приворотного зелья, от которого меня последние полчаса откровенно мутило, наконец-то исчез. Я довольно улыбнулся, магией высушил импровизированное полотенце, обтерся им, еще раз высушил и надел его обратно на себя.

Приворотное зелье использовала не Амбридж.

Приворотное зелье использовал я.

Пройти по лезвию ножа: между лютой ненавистью за отказ и немедленной женитьбой — было невероятно сложно, но крайне необходимо. Поэтому сегодня я решил выложить на стол Большой Игры несколько накопленных за годы жизни здесь козырей.

Как бы я ни ненавидел и эти дурманящие разум "любовные зелья", и как бы ни презирал тех, кто их производит и применяет, сегодня пришлось пойти на небольшую сделку со своей совестью. И перед походом на вечерний чай к Амбридж опрыснуться специфическим эликсиром из уже не первый год спокойно себе лежавшего в тайнике флакончика.

Про данное легкое приворотное зелье, я, совершенно случайно, узнал на тренировках обливиэйта у Локхарта. Точнее, тогда на моих персональных занятиях мы проходили тему о сложностях стирания эмоциональных связей в мозгу жертвы, особенно таких насыщенных, как связанных с любовью или ненавистью. И, слово за слово, разговор перескочил на привороты. Вот тогда-то Локхарт с полным владением темой и поведал мне про несколько самых знаменитых. Причем были они на любой вкус: от обычных, почти повседневных, которые можно сварить на уроке, до уж совсем лютых составов, абсолютно запрещенных Министерством.

То, что я сейчас использовал, было одним из упомянутых тогда зелий. Но несмотря на включение в список, приворотом его назвать было сложно. Это был совершенно легальный эликсир, которым пользовались, однако, не так уж и часто. Он не обеспечивал оказавшемуся в зоне действия собеседнику-жертве никакой фальшивой любви, желания или страсти. Только легкая приязнь, расслабление, хорошее настроение и спокойствие. Что, если подумать, тоже совсем не мало.

Минус, объясняющий редкость использования именно этого дурманного зелья, был в том, что действовал эликсир положительно только на представителей противоположного пола. А вот на людей того же пола, что и пользующийся им — строго противоположным образом. То есть гарантировал им появление неприязни, волнения, напряженности и отвратительного настроения. Даже запах вызывал отвращение (в том числе и у меня самого)! Поэтому зона применения этого эликсира была очень и очень узкой. Но я, готовясь к недавно завершившемуся разговору, не имел права пренебречь ничем, что гарантировало бы мне хоть какие-то дополнительные шансы. Даже такой откровенной дрянью.

"Как бы там ни было, но я сумел увернуться от оков Гименея и не поссориться с Амбридж. Заодно и задание "сюзерена" выполнил! Хотелось бы мне посмотреть на его рожу, когда он узнает…" — предвкушал я, торопясь в гостиную своего факультета. Записку о том, чтобы меня не наказывали, если патрулирующие коридоры професора поймают меня по дороге в спальню, Амбридж мне, конечно же, не написала. "Незачем" — говорила она. А в случае любых проблем с профессорами настоятельно советовала обращаться прямо к ней.

Желание увидеть реакцию Малфоя оказалось не из тех, ждать осуществления которых требовалось годами или десятилетиями. Уже на следующий день, сразу после завтрака, Драко меня отловил, и, с жадностью вглядываясь в лицо, спросил:

— Как ты себя чувствуешь, вассал? Пошла ли тебе на пользу подаренная мной отсрочка?

— Ваше задание выполнено, сюзерен… — ответил я, с удовольствием наблюдая вытянувшееся лицо блондина.

— Ты что… серьезно? На самом деле?.. — неверяще переспросил он. — Я же думал, что ты согласишься на новую клятву… А ты… Ты… Поцеловал?.. Жабу? — и, прочтя утвердительный ответ в моем взгляде, от отвращение передернулся:

— Фу-у-э-э! — скривился Малфой, и после паузы произнес. — А ты, я смотрю, крепкий орешек, Крэбб. Видимо, мне придется придумать что-то еще…

— Прежде чем ты выдашь мне следующее задание, Малфой, я, движимый честью в отношении данной тебе клятвы, хотел бы тебе кое-что сообщить.

— И?

— Ничему-то ты не учишься, сюзерен…

— Ха! Ну поясни мне глубину моих заблуждений, вассал!

— Ты забыл, что было в прошлый раз, когда твои приказы задевали приватную зону девушек?

— Причем тут это? — еще не понимая по поводу чего, но уже начиная нервничать, спросил Драко.

— А при том, что если даже сопливые девчонки догадались, кто стоит за моими оскорбительными действиями, то уж взрослая женщина, замминистра, и подавно… Она была мягко говоря удивлена моим… хм, твоим поведением… И не преминула узнать истоки такого странного в ее жизни события.

— Ты посмел рассказать… — побледнел Драко.

— А ты мне приказывал молчать? — вопросом на вопрос ответил я. — Она спросила — я рассказал, — в притворном равнодушии пожал я плечами.

— И что же теперь будет? — растерялся блондин.

— О! Тут, я думаю, проклятьем средней болезненности ты не ограничишься. Но все равно, на твоем бы месте я даже согласился бы на круциатус, чем на… — сделал я длинную паузу. — Чем на то, чем все это может кончится в худшем случае… Это я тебе могу с полной, после вчерашнего вечера, уверенностью заявить.

— В смысле?

— Знаешь, Малфой, — слегка мечтательным тоном начал я объяснение, — зря ты так презрительно отвергаешь маггловскую историю. Она с нашей разошлась не так уж давно… Трех сотен лет еще не прошло как… А в старые времена, я читал, среди женщин, облеченных властью, цариц там, королев всяких, существовала следующая практика. Они понравившегося мужчину не тащили сразу же к себе в будуар, а сначала проверяли, пропуская через своих преданнейших фрейлин…

"Где ты такую хрень вычитал?" — удивился внутренний голос.

"Не помню. Может, даже сам только что придумал! Главное тут другое. Проверить-то этот бред Малфой не сможет… А если и сможет, то вопрос из той серии, на который даже сотня полученных отрицательных ответов не гарантирует полного душевного спокойствия! Пусть потренируется не думать о Белой Обезьяне!" — мысленно ответил я и продолжил.

— Я думаю, теперь она, ведьма-полукровка, серьезно задумается о том, зачем же ты подослал меня к ней? Только лишь для того, чтобы оскорбить ее и меня таким вот наглым жестом, или… Совсем для другого? Какой ты думаешь ответ будет более вероятен? И, кстати, если не уверен, то подумай на досуге, какая добыча для нее будет более желанна? Нищий лорд или богатейший наследник древнейшего и благороднейшего рода…

Малфой оказался догадливым. На что я намекаю, понял очень быстро. А осознав, что он недавно моими руками сделал и каким образом это может быть воспринято, побелел в легкую прозелень так, что его соломенного цвета волосы на фоне лица стали казаться ярко-желтыми. Больше ничего мне не говоря, он резко развернулся и рванул по направлению к совятне.

"Ах, дети! Цветы жизни… на могиле своих родителей! Похоже, сегодня у старшего Малфоя будет весьма и весьма веселый вечерок! А завтра праздник наступит и у младшего! Это тебе еще даже не задаток, гнида!" — прошептал я, и немного отомщенным пошел в сторону входа в хогвартскую кухню. — "Надеюсь, этого хватит, чтобы следующие выданные мне блондинами задания не затрагивали чести взрослых женщин. Хотя, в чем-то Малфой прав. Это было действительно отвратительно! До сих пор зуд по всему телу!" — машинально почесал я предплечье. — "Может, попробовать стереть себе память? Или воспользоваться возможностями, предоставляемыми Омутом Памяти, и перенести воспоминания в флакон?"

Вечером, в нашей факультетской спальне, я не удержался и рассказал парням (естественно, без упоминания предложения Амбридж и моей интриги с ней), как красиво сегодня поимел Малфоя. Парни сначала офигели, а потом долго морщились в отвращении (они все уже были достаточно взрослыми, чтобы различать понятия: "старенькая тетенька" и "пожилая, некрасивая женщина"). Ну а повернутый на своих законах Эрни, высокомерно покачав головой, посетовал, что воспитание нынешнего поколения волшебников совсем уже никуда не годится. И что даже некоторые магглорожденные лучше разбираются в формулировках договоров и обетов, чем наследники древнейших и благороднейших магических семейств.

В ответ на мое удивление Эрни сказал, что у моего "сюзерена" совсем протухли мозги. И что это может быть очень заразно, раз я не понимаю, как легко мог вывернуться из такой ситуации.

— Например?

— Например, купить себе сову, назвать ее "Амбридж". И целовать ее хоть весь день напролет!

"Ой блин!" — мысленно завопил я.

А парни, подхватив тем временем логику идеи Эрни и окончательно сталкивая меня в бездну осознания, насколько сильно я потупел, раз не увидел таких простых вариантов, выдали на гора сразу кучу идей. Была последовательно вспомнена и упомянута вся целуемая живность — начиная с книззла и щенка и заканчивая нюхлером и жабой. А потом Уэйн предложил нарисовать картину, и воображение моих приятелей пошло на второй круг.

— Домик!

— Статуя!

— Посадить дерево!

— Дерево долго — цветок!

— Фантик от жвачки.

— На мантии вышить "Амбридж"!

— Да хоть на монете вырезать имя Жабы и его поцеловать!

— Вот видите, — довольный догадливостью своих учеников продолжил объяснение Эрни, — именно поэтому при заключении договоров и обетов требуется максимально точно и безальтернативно описывать каждый объект и действия с ним.

— И субъект, да? — с тоской машинально добавил я, вспомнив бородатый анекдот: "Мы, Рабинович, с одной стороны и Одесское Пароходство с другой, обязуемся покрасить пароход…"

Эрни снисходительно кивнул. И, задрав нос, молчал. Все же временами он становился похож на Драко, как родной брат. Когда я уже совсем было упал в своих глазах, хаффлпаффец все же обратил внимание ребят, продолжающих изощрятся в способах извратить приказ сюзерена, на то, что глупо не продумывать свои действия на шаг вперед:

— Конечно, Винс выбрал далеко не самый легкий путь. Зато в сравнении с другими, придуманными нами, у его решения в будущем гораздо больше плюсов. И почти совсем нет минусов. Да, все наши варианты гораздо проще. Однако, выигрывая в тактике, тут проигрываешь в стратегии. Ни один из наших вариантов не решает глобальную проблему дальнейших "заданий" Малфоя!

— А его решает? — спросил Джастин.

— До конца, как ты понимаешь, решить может лишь отказ от вассалитета или… смерть. Но хоть так…

— Тем более, глупо изворачиваться и таиться, если есть возможность легко проследить за исполнением договора и выдать наказание помимо причитающегося от Магии, не так ли? — добавил хитрый Захария.

Вспомнив, в какой именно ситуации я находился, и что задание сюзерена было лишь меньшей из решаемых тогда проблем, я воспрянул духом и улыбнулся. Тем более, слишком уж подозрительным взглядом сверлил меня МакМиллан.

Эрни было непонятно, как можно было не найти легкого пути? И он совершенно справедливо подозревал, что что-то важное я недосказал. Так что, чтобы окончательно закрыть вопрос, я спросил: "что лично бы он, Эрни, сделал с таким "преданным" слугой, которому простое задание нужно разжевывать на нескольких страницах четко и предельно формально написанного документа?" МакМиллан только с виноватой улыбкой развел руками и молча признал мою правоту.

Ну не рассказывать же им, что меня чуть было не женила на себе Генеральный Инспектор?

Интерлюдия 18

Генри Барроуз, второкурсник факультета Рейвенкло спешил по коридору в свою башню. Несмотря на то, что мальчик очень торопился, передвигаться у него получалось достаточно медленно. Причиной тому была стопка книг из библиотеки в треть его невеликого роста высотой, поверх которой к тому же еще были навалены исписанные свитки. Свитки от быстрой ходьбы все время так и норовили разъехаться в стороны, поэтому мальчишке приходилось очень часто останавливаться. Поправить, переложить, аккуратно поднять стопку и, нагоняя потерянное время, с удвоенной скоростью рвануть вперед… чтобы через десяток-другой шагов опять резко опускать книги и ловить падающие свитки.

У спешки тоже была причина. Причем гораздо более серьезная, чем у медленной ходьбы — стопка книг, пусть и за которые лет четыреста назад колдуны платили золотом по весу. Парень опаздывал на первое свидание! Точнее, как свидание... Вообще-то это были дополнительные занятия по чарам, но проходили они в первый раз и один на один, в заброшенном классе...

"Линка такая смешная! — с улыбкой вспоминал Генри. — Все время чего-то стесняется… Даже спросить у меня, что ей непонятно… Будто бы в ответ на вопрос я над ней посмеялся, как это всегда делает моя вредная соседка по парте…"

Несмотря на то, что замок сейчас выполнял функцию детско-юношеской школы (то есть собирал у себя юношей и девушек как раз в тот самый возрастной период, когда на лиц противоположного пола начинаешь смотреть совсем по-другому), к сожалению, далеко не всегда Хогвартс по-доброму относился к влюбленным. Так случилось и сейчас: коридоры и лестницы сложились в такую конфигурацию, при которой встреча трех шестнадцатилетних недомагов с таким же недомагом тринадцати лет стала неизбежной.

— Коллошио! — послышалось за спиной сосредоточенного на учебниках и мечтах рейвенкловца.

Тело, направленное на движение, переносит центр тяжести вперед. Наклоняется делает шаг… А шаг не делается! Приклеенные к полу ноги не позволяют этого сделать! С негромким ахом парнишка летит вперед, рефлекторно еще сильнее прижимая к себе стопку литературы. От удара сжавшегося в страхе тела об пол тяжелые тома разлетаются в стороны. А один, особо зловредный, окованным железом углом мстит в глаз своему неаккуратному носильщику.

— У-у-у! — стонет лежащий на полу и свозь боль слышит:

— Ха-ха-ха!

— Хо-хо-хо!

— Что разлегся?!

Стеная, Генри кое-как (потому что ноги все еще приклеены к полу) садиться на корточки и оборачивается, чтобы "насладиться" видом надменно смотрящего сверху вниз Малфоя и двух его приятелей: Нотта и Забини.

— Малфой! Ты гад!

— Что ты сказал?

— А ну-ка повтори!

— Хочешь, чтобы он снял с тебя баллы за оскорбление Хогвартса?

— Какое оскорбление?

— Оскорбление старосты, назначенного директором, есть оскорбление самого Хогвартса! — важно произнес Забини.

— Что за ерунда? Такого правила нет! — после паузы на раздумья возмущается рейвенкловец.

— Тогда, минус десять баллов с Рейвенкло за замусоривание коридоров школы.

— Какое "замусоривание"? Никакого мусора нет…

— Блейз? Тео?

Повинуясь движению волшебной палочки самого смуглого из слизеринцев, свитки на полу один за другим вспухают кокетливым фейерверком и разлетаются в стороны разноцветными конфетти.

— А теперь — есть! Ха-ха-ха!

— Сволочи! Да я… — Барроуз было потянулся к своей волшебной палочке, но тут же замер, как кролик перед удавом, уставившись на кончики направленных на него трех чужих.

— Только попробуй!

— Давай! Рискни!

— Мой отец сотрет твою семью в порошок, жалкий полукровка!

Волшебная палочка поникше опускается, а ее владелец, пряча в глазах слезу, отворачивается в сторону и начинает собирать книги. Удовлетворенный видом сжавшегося от ужаса младшеклассника, Малфой с командой отправился дальше.

А о чем думал Генри Барроуз, оставленный сидеть приклеенным к полу в одном из коридоров? Наверное о том, сколько ему сидеть здесь в холоде, пока его не найдет кто-нибудь проходящий мимо? Или, что синяк под глазом на первом свидании совсем не сочетается с имиджем героя… А вот с "затюканным заучкой" — как раз очень хорошо? Или он думал о том, что эссе, написанные на неделю вперед, результат его недавних часов сидения в библиотеке, теперь придется переписывать заново? Наверное с этим тоже он мог бы смириться, если бы не факт, что красиво оформленное домашнее задание, предназначенное миленькой хаффлпаффке, превратилось в труху вместе со всеми остальными?.. И станет ли Мелани общаться теперь с таким обманщиком, как он?

Как бы там ни было, но рейвенкловец еще раз посмотрел на клочки своей работы и с подсердечной злобой, которая так легко просыпается в этом возрасте, прошипел вслед ушедшим старшеклассникам:

— Сочтемс-с-с-ся, Малфой!

Но Драко Малфой к счастью ли, к печали ли, этого не услышал. Впрочем, он и не мог услышать, ибо даже и не собирался прислушиваться, чего там шепчут неудачники-полукровки. Староста Слизерина с презрительной миной на лице, за которой скрывалась сильная и искренняя обида на несправедливость этого мира, шел по коридору в направлении: "куда глаза глядят". За спиной о достаточно интересных вещах болтали приятели (Забини в очередной раз хвастался, с какими красивыми девчонками он отдыхал у знакомых своей матери в Италии этим летом, а Нотт рассказывал, с помощью каких заклинаний можно обмануть магглов и напиться нормального, а не сливочного, эля), но Драко все это сейчас совсем не интересовало. Малфоя поедом ела несвойственная ему тоска.

"Как? — мысленно вопрошал он в потолок коридора, — Вот как можно быть таким неблагодарным? Чью семью прикрыл мой отец от гнева потерявших страх магглолюбцев? Крэбба! Да, не бесплатно… Но все остальные забрали бы не только деньги, но и жизнь! Обоих! Или, как минимум, старого Крэбба, его отца. Долго бы прожил младенец в Лютном? "Наверное столько, сколько требуется для поиска заказчика на свежие ингредиенты из младенца-мага…" — что-то такое сказал отец тогда, когда я спросил его об этом.

А потом? Кто дал работу старшему Крэббу? Мой отец. Кто обеспечил лекарствами от скоротечной драконьей лихорадки самого Винсента (после смерти дедушки Абраксаса у нас оно всегда есть дома, готовое, в хранилище зелий)? Тоже мы, Малфои. Кому отец читал уроки о политике? Конечно, это был необходимый минимум, чтобы не втравить сына в неприятности, но полукровки за описание политических раскладов отдали бы… Много чего отдали бы! А лекции о важности верности и преданности? Половину которых Крэбб, появившись в Хогвартсе, как-будто каким-то мистическим образом забыл?

"Мы должны держаться все вместе! — не уставал повторять отец. — Пусть это и приносит некоторые временные неудобства, но поодиночке… Поодиночке нас всех, одного за другим, просто сожрут!"

И, что характерно, действительно сжирали. То один, то другой участник войны на неправильной стороне (то есть не на выигравшей стороне; как говорил отец: "Если победивший и бывает в чем-то немного неправ, то побежденный по определению виноват всегда и во всем"), за спиной которого не нависала грозная тень лорда Малфоя, отправлялся по надуманному обвинению в Азкабан. Или вообще — без суда и следствия бесследно исчезал.

Вон, неужели Винсент такой дурак, что не заметил этого? Как только отец перестал прикрывать, сколько сразу проблем у него появилось?! Оставался бы моим преданным сквайром, спокойно выполнял мои редкие просьбы, ничего такого бы не было! Ни дуэлей, ни нищеты, ни голода (вон как Крэбб стремительно на вольных хлебах похудел)… Неужели я бы не поделились со своими оруженосцами едой?

Как вообще можно быть таким зашоренным? Неужели он не понимает, что все всё видят? И уж его попытки сбросить с плеча руку помощи, которую ему протянули в тяжелый для него момент — это вообще бесчестие! А с тем, кто не держит своего слова никто и никогда не будет иметь дел! Даже такой тюфяк, как Лонгботтом это понимает. Ведь именно такое в нашей среде самое страшное наказание — исторжение из рядов. Нерукопожатность. Будет изгоем, как Уизли…"

Чтобы хоть как-то выпустить пар Мафлой, оглянулся, и, убедившись в отсутствие соглядатаев, пинком ноги отправил глубже в нишу стоящие в ней декоративные доспехи. Нога, одетая в пошитый мастером ботинок из дорогущей драконьей кожи отозвалась резкой болью, но на душе отчего-то стало чуть-чуть легче. Наверное, от грохота рассыпавшихся по полу доспехов, минус десять баллов за падение которых он повесил на прибежавшего на шум какого-то мелкого хаффлпаффца.

"…Но что самое противное, что все мои попытки вернуть разум этому мордредову тупому Креббу разбиваются о его невероятную удачливость! Впрочем, если быть настолько удачливым, то и никаких мозгов не надо! Эх, если бы мне везло хотя бы в десять раз меньше!.. Тогда бы не случилось такого, что отец сначала сам поручает мне задание, и сам же потом наказывает за его исполнение!"

У этого расстройства была серьезная причина. Раньше Драко не стеснялся по мелочи нарушать приказ отца и не ставить того в известность о своих "незначительных" просчетах и неудачах. Благо с каждым годом прокручивать такое становилось все легче и легче, так как большинство информаторов отца естественным образом покидало школу, благополучно закончив финальный, седьмой курс. Но замолчать последнюю выходку Крэбба духу у Драко не хватило. Не после вчерашних слов этого идиота, которые грозили серьезными проблемами своему сюзерену.

"Обиделся он, видите ли!" — сплюнул на пол Малфой, и тут же мысленно проорал: — "Он не имеет права обижаться на своего сюзерена! Хотел быть свободным — так взял и гордо бы сдох на свободе! А не плевал в лицо тем, за чью протянутую в трудную минуту руку помощи уцепился!"

Ответ отца на вчерашнее сообщение ничем Драко не порадовал. Полученная сегодня утром за завтраком короткая записка гласила: "Ты не можешь справиться даже с простейшим заданием! Я. Очень. Недоволен."

Звучало это очень внушительно. С угрозой. "Дома, где ты получишь все причитающееся, поговорим." — добавлено не было, но прямо подразумевалось. А Драко совсем не хотел получать несправедливое наказание. Что это за жизнь, когда подставляет не он, Малфой, что есть их, семейное, естественное и неотъемлемое право, а кто-то другой — их?

Меланхолия, сменившая вспышку ярости, настолько поглотила слизеринца, что тот даже дернуться в сторону не успел, когда из-за поворота коридора вылетел мелкий пацан и въехал своей тупой башкой прямо в живот!

— Ху! — согнувшись непроизвольно выдохнул Малфой.

— Ой! — ребенок обеими руками схватился за прямо на глазах взбухающую на голове от пряжки ремня старшеклассника шишку.

— Ты! Смотр-р-ри куда бежишь! — прорычал Драко, восстанавливая сбитое дыхание. Парень помотал головой и тут же коротко извинился, за закрывшими лицо локтями еще не видя, с кем его свела злая судьба…

— "Прости"? И только лишь "прости"? — ярился Драко, наконец-то найдя неудачника, на которого можно было выплеснуть очередную порцию накопившегося негатива. Все же пустые латы — это совсем не то… — Да я тебя… — с угрозой произнес и шагнул вперед слизеринец. Но гриффиндорец, шестым чувством почувствовав угрозу, опустил руки в коряво исполненную, но все же дуэльную стойку, направил палочку и чисто рефлекторно выкрикнул в сторону наступающего на него старшеклассника заклинание:

— Флиппендо!

К сожалению такое простое заклинание, да еще в исполнении совсем молодого колдуна ничем плохим, кроме легкого рывка назад, для слизеринца не обернулось. Однако Малфой пораженно остановился.

— Ты посмел меня... проклясть? — как будто не веря самому себе произнес Драко. А потом его лицо исказилось гримасой злобы и он быстро произнес: — Депульсо!

Наглый малолетка, кажется, это был младший брат преданнейшего фаната Мальчика-Который-Выжил, но в сортах гриффиндорцев Малфой не разбирался, на такой дистанции не успел увернуться от проклятья. Повинуясь магической силе попавшего проклятья, тело мальчишки оторвалось от пола, пролетело коридор до конца и, ударившись о камни, бессознательным уже стекло по стене вниз.

— Надеюсь, это научит тебя должной вежливости, маггловское отродье! — громко произнес Малфой и убрал волшебную палочку в специальный карман, нашитый изнутри мантии.

Однако, как показали дальнейшие события, сделал он это слишком поспешно.

Мордред его знает, чем занимались гриффиндорцы и рейвенкловцы около кабинета ЗОТИ, куда в бессмысленном блуждании по коридорам Хогвартса привели Малфоя ноги, но факт остается фактом. Здесь и сейчас их из-за поворота коридора вышло уже полтора десятка.

Один из них, помоложе, со словами "Дэннис? Дэннис! С тобой все в порядке?" кинулся тормошить лежащего на полу мальчишку, а вот остальные с очень недобрыми намерениями начали подходить к сбившимся в кучу и ощетинившимся, если так можно выразиться про три штуки, палочками слизеринцам. Причем среди них были не только младшекурсники, но и несколько уже почти взрослых магов. Самыми опасными из которых были Близнецы Уизли.

— Так-так-так... Малфой и его верные шестерки! — храбро произнес Рон, поигрывая своей волшебной палочкой.

— Заткнись, Уизли! Мало получил в прошлый раз? — окрысился Забини.

— Я смотрю, Малфой, тебе понравилось лежать в Больничном Крыле?

— Ну что, давайте, подходите один на один! — предложил Нотт.

— Ха-ха-ха! — только и рассмеялись в ответ гриффиндорцы, сокращая расстояние.

— Что, только скопом и можете? — презрительно выплюнул блондин. — Ничего другого я и не ожидал от подлых и бесчестных Предателей Крови… — потянул Малфой, одновременно с этим медленно отступая назад.

— Где была твоя так называемая честь, Малфой, когда вы втроем били моего брата? — Колин Криви протиснулся в первые ряды толпы. И в глазах его не было никакого страха перед страшным старостой Слизерина и его всесильным папашей. А только злобное предвкушение расплаты.

"Мордредов Крэбб! Опять из-за него я влипаю в гиппогрифье дерьмо!" — успел подумать Малфой до того, как коридор озарился вспышками летящих в обе стороны проклятий.

— Бегите! Я задержу их! — крикнул Теодор Нотт и выставил Протего.

К сожалению, Нотт был далеко не Крэбб. И даже не Гойл. Самый слабый в боевом аспекте магии слизеринц не продержался и пяти секунд, как сначала магический щит был смыт волной заклинаний гриффиндорцев, а потом своеобразным цунами с головой захлестнул его владельца.

"Мордред!" — подумал Драко, и начал быстро колдовать свои собственные щиты…

А в это же самое время Долорес Амбридж с невероятным удивлением читала у себя в кабинете только что принесенное ей совой письмо.

"Глубокоуважаемому Генеральному Инспектору Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, Первому заместителю Министра Магии Британии мадам Долорес Амбридж.

Как вы хорошо знаете, сейчас в Хогвартсе учится мой единственный сын и наследник, Драко Малфой. Как глава Совета Попечителей я вынужден быть беспристрастным, и поэтому никак не вмешиваюсь и не могу вмешиваться в его жизнь в стенах лучшей в Магической Британии школы. Впрочем, мой сын умный, прилежный и правильно воспитанный мальчик, поэтому особых проблем с его обучением у меня не было и нет.

Однако я остаюсь не только главой Совета Попечителей, но и главой рода, благополучие и продолжение в веках которого лежит на моих плечах. Как вы наверняка знаете, недавно я подтвердил договор о помолвке моего сына с младшей дочерью лорда Гринграсс, Асторией Гринграсс. Я совершенно не волнуюсь за своего сына, но молодые особы намного более подвержены пагубному влиянию всяких неодобряемых идей и личностей. И мне не хотелось бы, чтобы у кого-нибудь возникли желание или возможность навредить мне таким вот опосредованным образом.

Я прошу Вас помочь моей будущей невестке преодолеть все преграды, которые из-за принципиальности и правильного воспитания девушки несознательные личности в качестве мести могут поставить на ее пути, и надеюсь, что скромный подарок поможет вам в этом деле.

С глубочайшим уважением, Глава Совета Попечителей Школы Чародейства и Волшебства лорд Люциус Абраксас Малфой."

К письму был приложен кошелек с приятной четырехзначной суммой галеонов.

Впервые за долгое время работы в Министерстве Амбридж никак не могла понять, чего именно от нее сейчас хочет проситель.

— Хм… Помочь младшей Гринграсс освоиться? Но она уже далеко не первокурсница, да и год не только что начался. Защитить? От кого? Да эти змеи сами кого хочешь закусают…

"Может, за что-то простить? Но вроде девчонка в поттеровском кружке не участвует. Впрочем, как и все остальные слизеринцы и большинство хаффлпаффцев. Оказать протекцию? Но почему об этом просит Малфой, а не Гринграсс? Тем более она и без меня вполне себе неплохо живет. По предметам успевает. У меня ничего не просила. Экзамены ей министерские сдавать еще рано…

Ну ладно. Вызову ее на днях, поговорю. Вот тогда-то и станет все ясно… Наверняка, это опять какая-то девичья мелочь, которую так любят втридорога покупать богачи-аристократы своим обожаемым чадам… Похоже, это будут легкие деньги…" — продолжала размышлять Амбридж.

У нее на это пока еще было время. До того момента, когда дикие крики очередной гриффиндоро-слизеринской потасовки не привлекут ее внимания и не выдернут из кабинета, оставалось еще долгих пятнадцать секунд…

Глава 43. Кое-что о разведении магических паразитов

Чесотка, которую я пару дней подряд списывал на отвратительные воспоминания о прикосновении губами к… (Фу! Бр-р-р!) внезапно оказалась совсем не фантомной. А на третий день обсыпавшие меня бледно розовые пятнышки и вообще совершенно неожиданно вспучились "отличными", можно сказать классическими, сизо-бордовыми прыщами размером с ноготь мизинца.

Вообще-то говоря, такие крупные, налитые кровью и гноем прыщи в Хогвартсе играли приблизительно ту же роль, что и мел в мои школьные годы. Имеется в виду применение этого школьного атрибута в качестве инструмента "сделать гадость" ближнему (иногда в буквальном смысле — соседу по парте) своему. Жвачек, бесповоротно портящих одежду, было мало, да и учителя в ужасное советское время за них усиленно в школе гоняли (а дети, пойманного на таком, еще и все дружно били), а вот измазать форму мелом — это было самое простое и милое дело. И заметно, на синей-то (и на коричневой тоже, каюсь-каюсь) форме; и совсем не сложно провернуть — всего лишь у школьной доски в желоб окунуть кончики пальцев; и без проблем очищается, пусть долго и муторно.

Так и здесь. Выскочившие прыщи — какой еще намек на то, что ты привлек к себе чье-то негативное внимание, может быть проще и понятнее?! Не проходило и месяца, чтобы кто-то из парней не щеголял на завтраке таким украшением. У девушек, в силу немного другого менталитета и очень трепетного отношения к личной красоте, этот период сокращался до пары недель. Та же Грейнджер не с потолка взяла именно такое наказание за нарушение магического контракта… И это все было в, так сказать, нормальном Хогвартсе.

В Хогвартсе Генерального Инспектора, когда благодаря извращенному уму шалунов Уизли фальшивые акне стали отличным способом откосить от уроков у Амбридж (и не только у нее), действенность прыщей, как кары, была практически низведена на нет. А уж после того, как особо тупые школьники, накупив у Близнецов их продукции -"лихорадочных леденцов" (причем первую, еще как следует не доработанную (и дешевую) версию), размололи их в порошок и подсыпали в еду всем подряд: как своим друзьям, так и недоброжелателям… От души прочувствовал на себе действие новинки практически каждый ученик!

Но пик таких шалостей к нынешнему дню уже давно спал. Сейчас в ситуации, когда тебя обсыпало с головы до ног, ничего зазорного не было. Так — шутка, да, но несвежая и много раз повторенная, а поэтому уже совсем несмешная.

Надо отдать должное: в кой-то веки раз у Уизли оказалось разработано и произведено в достаточных количествах действенное противоядие к каждой из своих выдумок. Хрен его знает — почему. Может, имея в прицеле магазин и, соответственно, широкий круг потребителей, они заранее подумали об этом сами. Может их накачала нелояльная Министерству, но болеющая душой за здоровье детей администрация, начиная с самого Дамблдора. Может они просто повзрослели, и их внезапно озарило осознание того, что на противоядии можно поднять не меньшие, а гораздо больше, чем на самих "шутках"… Как бы там ни было, но сейчас за пару медных монет можно было либо купить комплектную ядом и противоядием "дозу", либо, уже за целый сикль, получить пропитанную лечебным раствором печеньку. Съев которую, через час-другой, все наведенные прыщи "как рукой снимет".

Печенье, как мне разъяснили, было выбрано в качестве носителя противоядия для безопасности и скрытности. Ибо бутылочка с непонятным зельем — уже палево и возможное разбирательство, а печенька… Собственно говоря, все остальное из набора "Забастовочных завтраков" только именно поэтому и было поначалу оформлено в виде сладостей. Однако, как это иногда бывает, Близнецам повезло попасть пальцем в небо. С точки зрения маркетинга в форме конфет их продукция действительно будет гораздо более успешна на рынке, чем в какой-либо иной.

Через вторые-третьи руки (все же в моем главенстве в отряде есть не только минусы — нагрузка и ответственность, но и плюсы) я такую печеньку-противоядие получил и перед сном употребил... чтобы на утро увидеть чуть подросшие прыщи на прежнем месте. Единственным заметным последствием стало то, что зуд только усилился. Ощущение было, будто под кожей кто-то ползает… Похоже, дело пахло еще одной печенькой, а то и не одной. А может и концентратом-зельем, которое взять можно было только в одном месте.

Не преминуть, на этот раз идти на поклон к Уизли лично. Произошедшее, точнее, не произошедшее, не сработавшее противоядие, явный мне от них намек. В конце концов, даже покупая противоядие через вторые-третьи руки продавцу сложно не догадаться, кому именно оно предназначено. Если в Хогвартсе на данный момент такой красивый один лишь только я.

Собственно говоря, на послеобеденное время и планировался такой вот разговор, сопровождаемый товарно-денежными отношениями. "Быть может, Уизли от меня чего-то нужно, и таким вот способом они приглашают на встречу?" — думал я, и заранее продумывал разговор… но он так и не произошел. Неожиданная развязка наступила прямо во время обеда.

Произошло все следующим образом. Уже поев, я запивал обед крайне опостылевшим тыквенным соком. Кубок я держал левой рукой, потому что правой машинально ожесточено чесал обнажившееся из-за сползшего вниз рукава мантии левое предплечье. На котором набухал, но все никак не прорывался особо крупный и невозможно сильно зудящий прыщ.

Отвлеченный каким-то вопросом я отвернулся в сторону, и поэтому момент, когда гнойник прорвался, я не увидел, а только почувствовал. Как что-то влажное, потекшее по пальцам правой руки и вниз под мантию — по левой.

Убрав локоть со стола, чтобы не портить аппетит другим, я под столом задрал рукав и стал рассматривать кровоточащее место. Противно, но и… любопытно же! Я собирал кожу вокруг ранки, потом наоборот — пальцами растягивал ее в сторону, вглядываясь… И только что выпитый сок, подпираемый снизу давлением недавно съеденного плотного обеда, с неимоверной скоростью и силой рванулся наружу сквозь крепко стиснутые зубы… и даже через нос. А все потому, что там, на дне кровавого микро кратера, шевелился омерзительно белый хвостик чего-то живого…

Прибыв в Больничное Крыло, я с омерзением протянул мадам Помфри руку и рассказал, что только что там увидел. Медик со спокойным интересом дала мне выговориться (за время долгой врачебной практики в школе полной детей-колдунов ей, наверняка, и не такое приходилось выслушивать). С любопытством поводила вокруг ранки своей волшебной палочкой. И с все той же благожелательной миной на лице кинула в меня совершенно неожиданное в данный момент парализующее проклятье. И только после того, как мое тело, повинуясь движению ее волшебной палочки, вытянулось на кровати, она позволила части своих истинных чувств (испуга?) проявиться на лице.

Тем временем вокруг меня, все еще парализованного, начался невиданный ажиотаж. Для начала, моя кровать отъехала в самый самый дальний угол Больничного Крыла. Потом вокруг нее появились какие-то странно выглядящие ширмы, плотно огораживающие не только с боков, но и сверху (получилось почти что кровать с балдахином). А снаружи поверх них еще были наколдованы какие-то щиты! Появилась даже срочно вызванная помощница Помфри. Случай настолько редкий, что последний раз, который я могу вспомнить, был в конце второго курса.

А потом косяком пошли посетители. Причем какие! Озабоченный Дамблдор. Привычно презрительный Снейп. Расстроенная декан Спраут. Ну и конечно же, Амбридж.

Дурой-то она не была. Про "Забастовочные завтраки", "обморочные орешки", "кровопролитные конфетки", "лихорадочные леденцы" и прочую дурь она точно знала. Но доказать ничего не могла… или пока не хотела? Это было сейчас совсем не важно. А вот что важно, так это то, что мои прыщи она расценила как переход в стан ее противников и явно была заряжена на скандал. Со мной. Сначала. Но с каждым новым словом Помфри (до меня через полог не долетало ни звука, а хоть что-нибудь я мог видеть только из-за удачного взаиморасположения головы и щели между секциями ширмы) привычная приторно-злая улыбка слезала с лица Амбридж, и на ее место приходило… сочувствие?

А потом внезапно выключили свет.

Очнулся я еще засветло (если, конечно же, это был все тот же день), и первым делом увидел стоящую возле моей кровати главного школьного колдомедика.

— И? — спросил я, параллельно обрадовавшись, что снова могу двигаться, говорить и… почесаться! И так много было спрессовано в одном этом простом звуке, что Помфри на секунду смешалась. Но быстро опомнилась, натянула на лицо привычную маску всезнающего врача и села на стоящий рядом с моей кроватью стул. Расправила передник, вздохнула и… начала объяснение.

— Ты попал под серьезное темномагическое боевое проклятье. Точнее, тебя отравили одним весьма специфическим… ингредиентом…

— Каким?

— Это не важно, а…

— Что значит не важно? — совершенно законно возмутился я. — Это же мое тело! Это моя жизнь! Если я не буду знать, чем именно меня отравили, то как я узнаю, кому за это снести голову?

— Вот об этом я ничего тебе не скажу. Просто не знаю. Слушай меня внимательно и не перебивай. Итак. Как ты уже понял, внутри тебя сейчас завелись небольшие черви. Личинки, если быть точнее. Личинки магические. Они размножаются, мигрируют внутри тебя и… едят. Да-да, — прочитав в моем взгляде вопрос, на который я хоть и знал ответ, но поверить в который совсем не хотел. — Едят тебя. Они не проедают только кожу и кости, зато все остальное… Жир, мышцы, внутренние органы… По рукописным свидетельствам очевидцев смерть от этих личинок такова, что жертва о чем-то вроде Авады просто молит. Жуткая казнь, применявшаяся к особо провинившимся магам и простецам древними друидами. И, по слухам, до сих пор практикуется некоторыми шаманами в диких странах.

К счастью, я могу тебя успокоить. Смерть и даже инвалидность тебе не грозят. Я смогла остановить рост личинок, ограничила глубину их проникновения в тело дюймом-двумя, а также вывела и заблокировала их повторное перемещение в некоторые области…

— А все тело нельзя было? — возмутился я.

— Успокойся и дослушай меня. К сожалению, вопрос стоял так, что либо полностью очистить и защитить почти половину тела, но тогда все остальное проели бы насквозь, либо вот так вот, местами. Увы… Я выбрала второе и защитила самое важное…

— Что?

— Два места. Область гениталий, ибо из-за строения мужского организма ты вряд ли вытерпишь такую боль не сойдя с ума. И голову. Ты же не хочешь, например, смотреть изнутри на червей, что едят твои глаза?

— О-о-о дер-мо-оооо!

— Да. Согласна. Крайне мерзкое проклятье. Первый раз такое встречаю, тем более, в стенах нашей школы. Все же обычно дети развлекаются как-то попроще…

— Насколько я понимаю, — после долгой паузы спросил я, — есть и плохие новости?

— Хм… Да. Ты правильно догадался. Я смогла купировать размножение личинок, однако те, что уже внутри, не вывести никак. Придется подождать — пока не выйдут сами. Будет больно и очень неприятно…

— Ха! И так уже я чуть ли не на стену лезу…

— Нет, ты не понял, — Помфри пристально посмотрела на меня и чеканя каждое слово произнесла. — Будет. Больно и очень, очень неприятно. Будет. Сейчас — еще нет. — она глубоко вздохнула. — Эх, если бы ты пришел ко мне пораньше… Ладно, — неожиданно экспрессивно рубанула рукой колдомедик, — жалеть о несбывшемся бессмысленно…

— Я так понимаю, мне светит пролежать неделю…

— Дюжину дней как минимум…

— Так, пусть даже две недели, бесчувственным пластом. Накачанным по самые брови обезболивающими. Опять!

— Не совсем, — врач отвела взгляд. — Второй плохой новостью является то, что из-за примененных мной зелий, которые являются неотъемлемой частью лечения, твое тело стало просто с огромной скоростью привыкать ко всем зельям. В том числе — и к болеутоляющим. Это со временем пройдет, но сейчас…

— А… — хотел было я предложить выход, но Помри еще не закончила.

— И еще, я не могу тебя усыплять надолго. Магического сна — не больше трех часов в сутки. И нет, все остальные способы тоже не пройдут. Одним из важных аспектов исцеления являются — твоя личная магия, воля и осознанное сопротивление проклятью. А для этого следует быть в сознании. Увы. Больше ничем светлое целительство помочь тебе не может.

— Хм… А темное? — осторожно поинтересовался я. Не могла такой фанатик медицины ничего не знать и про другие пути. А вдруг там есть лазейка?

— Темномагическое? Оно, конечно, сможет. Как и все древние пути… впрочем, не будем об этом. Скажу только про один момент. Цена! Ты готов найти жертву, которая бы поделились с тобой всей своей, без остатка, жизненной силой?! — как-то необычно для нее недобро усмехнулась Пофри. — Не заставляй меня в тебе разочаровываться! И да. Этого — медик в отвращении презрительно сморщилась, — я практически не знаю… А что знаю, тому учить не буду. Никого и никогда!

— Я понял, понял, — я успокаивающе замахал ладонями.

— Ну тогда я тебе могу пожелать только трех вещей. Терпения, терпения и еще раз терпения.

Так начались один из самых длинных "полумесяцев" в моей жизни.

Могу сказать, что я очень многое узнал о терпении. Ох сколько я узнал о нем! Предыдущие мои случайные и запланированные неприятности были скорее тренировкой воли, а не терпением. Даже недавняя попытка посопротивляться магии клятвы. Там боль была хоть и сильной (и частично блокируемой зельями), но как бы не всамделишней, к тому же в любой момент легко прекращаемой. Даже круцио — боль резкая, как удар ножом, выматывающая, будто бы вытягивающая каждый нерв в теле, признанный эталон невыносимости, и то не приводит в большинстве случаев к серьезным последствиям. Только фантомные боли некоторое время потом, ничего необратимого, я знаю о чем говорю…

А тут боль от того, что в теле что-то реально портится; нетерпимый зуд, такой, который даже частично купировать, разорвав кожу и мясо в клочья до самой кости, нельзя; и самое страшное, понимание, что тебя… ЗАЖИВО! СУКИ! ЗАЖИВО ЖРУТ! УБЬЮ!!!

"Уж лучше бы круциатус от Волдеморта, чем такое!" — не раз и не два за это время мечтал я.

Распорядок дня у меня был следующий. Просыпаюсь — боль до обхода. После краткого осмотра и приема лекарств — легкий завтрак и опять боль. До обеда. После гораздо более серьезного обеда — снова отвратительные зелья и жгущие кожу мази и краткий, два часа, магический сон. Потом боль до ужина. После ужина — прием обезболивающего, за время действия которого нужно было успеть заснуть, причем без всякой магии. Самостоятельно. Любой, кому не посчастливилось иметь потребность в использовании серьезных болеутоляющих, знает, какая на самом деле это проблема. Отсутствие боли пронимает так, что даже с операционного стола готов вскочить и бежать дальше по делам. Так как есть. Например, незашитым…

Если бы не жуткие ощущения, которые в отличие от моих недавних опытов прервать было никак нельзя, а только перетерпеть, то меня бы замучила скука.

Чем заняться? Читать в Больничном Крыле нечего. Уроки тоже хрен поделаешь. Волшебную Палочку отобрали от греха подальше. Точно так же исчезли все остро заточенные перья и вообще все острее предметы. И, скажу честно, правильно сделали. Ибо иногда мысли, хм-м, да, накатывали. Разные. Например, подручными средствами провести операцию по хирургическому удалению посторонних организмов из моего тела.

А вообще, для чего мне палочка и пишущие принадлежности, если все это время я пролежал скованный какой-то медицинской модификацией петрификуса? Из разряда — только для магов. То есть ни пальцем не пошевелить, ни слова сказать, только глаза и двигаются. Конечно, беспалочковая невербальная магия тоже в принципе возможна, но не в таком состоянии!

На редкость неудачное попадание в Больничное Крыло.

Ненавижу магическую медицину!

Парни, конечно, регулярно забегали. Не оставили своего предводителя. Но что они могли сделать? Сообщить свежие сплетни? Рассказать, что изучали на уроках? Так учебник я и так листал в начале учебного года, в ознакомительных целях. Задать вопрос, почему там у них то-то и то-то не получается? И как я отвечу? Вращая глазами?

Но даже такие короткие посещения (не больше десяти минут) хоть немного отвлекали меня. А все остальное время я оставался наедине со своей болью и скукой.

Чтобы не спятить, во время одного из обедов (только для приемов пищи мне "отпускали" рот) я попросил хоть чего-нибудь почитать. Хоть какую-нибудь книжку. Хоть "Я — волшебник" Локхарта! Я был согласен на любой шлак.

Помфри ответила, что: "Читать в Больничном Крыле нечего и незачем". Почти точная цитата. Но в качестве исключения она согласилась поискать что-нибудь, что не повлияло бы лишними эмоциями на процесс моего выздоровления. И такая книжка нашлась. Бородатого года издания "История Хогвартса"… для первокурсников.

Процедура чтения тоже оказалась очень занятной. Домовой эльф из хогвартской общины (Лотту тоже, от греха подальше, до моего обслуживания не допустили) держит руками распахнутую перед моим лицом книгу. Правый глаз зажмурю — страница вперед. Левый — назад. Ограничение от Помфри — "не больше десяти страниц в час". Лежи и вникай в давно известные тебе факты…

Однако, даже в таком: чисто развлекательном чтиве совершенно примитивного уровня, оказалось присутствуют жемчужны полезной информации. Я неожиданно случайно нашел ответ на свой вопрос, "бывают ли среди призраков — не маги?". Оказалось, что я совсем забыл про факультетских призраков. Так вот, если дочка Ровены, Толстый Монах и криворукий при жизни и почти безголовый после смерти Ник были магами, то Кровавый Барон — нет!

"Стыдоба! А ведь это привидение моего факультета! Пусть бывшего, но… — с грустью подумал я. — Этот чертов Барон одним только фактом своего существования напрочь херит мою очередную задумку! А как жаль… Такая идея пропала! Избавиться от магии и этим скинуть бремя клятв, обретая нормальное, не рабское посмертие. Избавляться планировалось, естественно, только перед самой смертью от старости лет через сто-стопятьдесят…

И это уже не первая моя идея, как откосить от воздаяния за невыполненные обеты. Надо в очередной раз признать, что чертовы Основатели знают, как правильно насаживать на крючок. Но ничего! Еще не вечер! Не может быть такого, чтобы совсем не было выхода с этими обетами! Вопрос-то совсем не праздный, ибо когда я найду этого "шутника", то мало тому не покажется! И мне будет совершенно плевать, кто он, какую роль играл в каноне и как оценивают его жизнь Основатели! За пусть и неудавшееся, но все же покушение, за попытку убийства, а ничем иным это быть не может, спрос совсем другой!" — и от этих мыслей о сладкой мести мне становилось чуть полегче.

Ненависть, оказывается, не только усиливает заклинания, но и обладает определенным обезболивающим эффектом…

К концу двенадцатого дня, как совершенно правильно предположила Помфри, мои мучения подошли к прогнозированному финалу. Сам процесс, когда вылупившиеся кто-то там из личинок, не знаю бабочки это были или мухи, вылезали из меня, я провел в милосердной отключке. Что-то врачиха смогла такое подобрать, чтобы вырубить меня на это время. И за это ей отдельное спасибо. Ибо я при одной только мысли о том, как прорывая кожу (СКВОЗЬ КОЖУ! ИЗНУТРИ! ТВАРИ!!!) наружу вылезали… Короче, об этом я даже думать спокойно не мог!

Еще два дня ушло на то, чтобы устранить последствия самого лечения. Те зелья, которыми Помфри травила червей у меня в теле, были ядом не только для паразитов. И теперь следовало лечить меня уже от них самих…

Методика устранения последствий отравления была насквозь узнаваемой. Обильное питье, тертый безоар, уголь, соответствующие микстуры для более быстрого оборота этих лекарств в организме… В дело шло все, что только помогает вывести из организма яд.

В данных процедурах приятного тоже было мало. Совсем не было, если сказать точнее. Ибо иногда сложно было понять, каким именно местом в первую очередь следовало приникнуть к ведру. Но после всего недавно испытанного — это, в самом деле, такая не стоящая даже легкой досады мелочь…

После лечения у меня по всему телу (кроме заранее очищенных от паразитов областей вроде головы и других мыслительных для мужчин органов) на коже остались короткие, тонкие, бледные шрамики. Которые, насколько я понимаю магическую медицину, теперь останутся со мной на всю жизнь. Издержки поражения магическими предметами и существами. В мире медицины магического, во всех смыслах, эффекта лечится, к сожалению, далеко не все. На каждый щит найдется свой меч. Сильванус "Полуцелый" Кеттлберн гарантирует это…

Рассматривая себя в зеркале, я размышлял не об очередных украшениях на и без этого далекой от гладкости коже, и даже не о неминуемой жестокой мести, а о том, что следует как-то поблагодарить Помфри за все то, что она для меня сделала. Ведь, если подумать, то она уже который год за мизерную зарплату непрерывно изо всех сил латает этих дурных школьников (и меня в том числе), ежедневно прикладывающих невероятные усилия, чтобы не дожить даже до СОВ. И никто (кроме меня) ей даже простого "спасибо" за это не скажет! А если и скажет (и говорю), то достаточно ли этого? Да, конечно, насколько я знаю, не покладая рук трудится она здесь не столько ради огромной любви к детям, сколько из профессионального интереса, но отличной работы и возвращенного здоровья это не отменяет!

"Нужно будет как-то по особенному поблагодарить Помфри. Но что ей подарить? Списаться что ли с тем гильдейским врачом?" — подумал я, оделся и провожаемый удовлетворенным ("Это была интересная задача. Можешь идти ломаться дальше…") кивком Помфри я отправился на обед.

Символично. С обеда ушел на обед вернулся…

Парни встретили меня с радостью. Постучали по плечу, посадили по центру стола, пододвинули тарелку и наложили туда побольше, сетуя, что от их любимого Крэбба злая Помфри оставила почти что один скелет. Что было, конечно же, образным преувеличением, но далеко не крупица истины в этом была. Сейчас, после болезни и промываний, меня не то что человеком "в теле", а даже обычного телосложения не назовешь.

— Дзинь-дзинь-дзинь, — именно такой звук раздался по всему Большому Залу, когда Дамблдор неожиданно постучал ножом по краю своего пустого кубка. Естественный шум, который сопровождал каждый прием пищи (скрип перьев по пергаменту в спешном порядке доделывающих уроки на сегодня, тихие беседы, стук ложек и вилок о дно тарелок, чавканье и хлюпанье особо нетерпеливых и безкультурных), медленно затих.

— Кхм… — кашлянул и прочистил горло директор. — Я как никто другой понимаю и ценю смех и хорошую шутку. Однако я хочу привлечь ваше внимание к следующему. Никакая шутка не должна переходить незримую черту, за которой лежит серьезный вред здоровью, или, не дай Мерлин что похуже. И если такое случится, я буду вынужден принять самые суровые меры к нарушителю школьных правил. Очень серьезные…

— А меры, которое примет Министерство, — добавила в тишине Амбридж, — будут намного более жесткими. Как не раз повторял Министр Магии: "главное достояние магического мира — это наши молодые волшебники. И их правильное воспитание…"

О чем там продолжила токовать Амбридж мне было совсем неинтересно. Было притихшая злоба от слов Дамблдора вспыхнула с новой силой.

"А ты помнил об этом, когда пострадавшим был не член Палаты Лордов, а обычная школьница-полукровка?" — билась у меня в голове мысль. Взбесившись от такого откровенного лицемерия, я рефлекторно перевел взгляд на стол Гриффиндора. Туда, где сидели первые и основные подозреваемые…

Глава 44. Пределы терпения

Я рефлекторно нашел за столом факультета Гриффиндор рыжеволосую гриффиндорскую шоблу и надолго прикипел к ней взглядом.

Младший сейчас был основательно и надолго потерян для общества, так как ничего, кроме содержимого окружающих подносов, традиционно огромной кучей сваленных в свою тарелку, его сейчас не интересовало.

"Что-то я начинаю плохо думать о миссис Уизли. Откуда у Рона такие вот комплексы? Недоедал в детстве?"

Не сильно от него, кстати, отстает и сестренка. Причем, в отличие от ее настойчивых, судя по прошлогоднему балу, желаний, прибавляет она не в одном только верхнем размере. Если так продолжится и дальше, то не пройдет и пяти лет, как фигурой вся в маму станет. Даже не нужно для этого будет рождать Поттеру кучу детишек. Впрочем, обычно, полноватые девушки менее стервозны, так что с этим Мальчику-Который-Выжил еще и повезет…

А вот и они. Те, кого я ищу. Близнецы Уизли. Постоянный геморрой Хогвартса. Достойные последователи Мародеров, давно уже, на мой взгляд, превзошедшие, а точнее, переплюнувшие, своих духовных наставников.

В каноне на одинаковых с лица братцев Уизли вылито просто немыслимое количество елея. Но если посмотреть на их "достижения" непредвзято, то… То на передний план во всей своей спорной красе выползет нелицеприятная в своей отвратительности правда. Назвать их хотя бы просто хорошими нельзя ну совсем ни с какой стороны!

Для начала (а в клановом обществе — это вообще-то альфа и омега) Близнецы никогда не были достойными детьми и/или братьями. Тут и отношения с Перси; и постоянные издевательства за гранью любой, даже самой жесткой шутки, над младшим братом; сопряженный с конкретной такой подставой родного отца угон зачарованного автомобиля; насмешки над матерью, что она не может выучить имена своих детей… Полный набор! И ведь это только ставшие достоянием общественности и документально подтвержденные их "семейные отношения". А сколько я еще не знаю о них?

Нет, на их взгляд тут, конечно, все просто и понятно: "Перси — зануда, поэтому можно с ним поступать как хочешь. Отец — простит. А Рон должен понять, что это же прикольно, а раз прикольно, то небезобразно!"

"Прикольно" заставить пятилетнего мальчугана дать непреложный обет. Прикольно превратить любимую игрушку младшего брата в паука, а потом созданной своими же руками фобией не переставать травить своего ближайшего родственника (в возрасте восемнадцати лет!). Или же все эти: "Не тираньте Перси!". После такого отношения и такого напутствия родной матери младшим братьям можно ли удивляться тому, как это так Перси настолько резко порвал с семьей? "Не. Это точно-точно нехороший карьерист-Перси во всем виноват!"

Да конечно!

И ладно бы, если это были бы их внутрисемейные терки. И только. В конце концов, мало ли у кого какие в семье отношения? Чего туда лезть постороннему? Тем более мне, у которого с точки зрения окружающих тоже рыльцо в пушку... Но, например, постоянные издевательства над младшим братом никогда не ограничивались ни школой, ни домом. Вроде той публичной, предельно оскорбительной "антискидки" родному брату в их собственном магазине. При друзьях и подругах! "Ой, да ладно! Это же шутка!"

Честно признаюсь, это уже, на мой взгляд, за гранью. И если бы Рон после всего того, чего натерпелся за всю жизнь, по совокупности заслуг этих двух говнюков заавадил бы, я бы его даже осуждать за это не стал. Заслужили.

Гнилье!

Впрочем, если Близнецы так безжалостны к родным, стоит ли удивляться их отношению к абсолютно чужим людям? Например, испытание своих поделок на детях. "Ах, они не злые! Они же перед этим друг на друге на себе испытывали!" — сказали бы защитнички и канон. Ну-ну! На себе испытывали, да? А где стаж лежания на койках Больничного Крыла? Или нищие Уизли оплатили Мунго? А даже если и так, то кто, интересно, из этих братьев-близнецов на самом деле сестра? Ведь даже в обычном мире известно, что женский и мужской организм различается достаточно сильно. А насколько сильно это различие с магической точки зрения? У-у-у…

Ну а сомнительные или неуместные шутки? Вроде: Поттер лежит страдает, а ему в кроватку подарок — крышку от унитаза! Просто усраться как забавно! Можно, кстати, сделать это прямо сидя на подарке… Или же, к примеру, одиннадцатилетний пацан-хаффлпаффец мучительно подбирая слова, с ярко-алыми щеками пытается объясниться в дружбе девочке… и тут два здоровых лба на него с лестничного пролета сбрасывают навозную бомбу. Прикольно же! О том, какие психологические травмы получит юноша, они совершенно не думают. Как не думают и о том, сколько и каких усилий мне пришлось приложить, чтобы этот пацан выбрался из своей "раковины" и смог опять нормально общаться. В таком возрасте, когда больно ранит даже мизерная насмешка от понравившейся девушки, редко кто может не замкнуться в себе от такого мнимого позора. Про бедную Салли-Энн Перкс я даже не вспоминаю…

Нет. Я могу понять причину "по-приколу". Сам не чужд желанию подъебнуть ближнего своего. Но одно дело подначка, пусть и обидная, но сказанная в лицо, и совсем другое откровенная подлая мерзость, к тому же сделанная исподтишка. Или "честно", в лицо, но вдвоем заведомо более слабому одиночке… "Шутка" такая, что оставляет после себя нестерпимое желание подстеречь обидчика в темной подворотне и медленно, с неописуемым наслаждением, забить, смакуя каждый удар, ногами. Насмерть! Зато становится понятно, почему друзей у Близнецов Уизли, кроме Джордана, не было. Что бы там ни говорили, но дружить, да даже просто общаться, с пацанами, которые в следующую секунду могут тебя опоить или проклясть какой-нибудь предельно неприятной дрянью, причем не за что-то конкретное, а просто ради любви к искусству, совершенно невозможно.

К сожалению, одним лишь сиденьем от унитаза и навозными бомбами дурное чувство юмора Близнецов не ограничивалось. На своем седьмом курсе Хогвартса они вконец оторвались. Ладно — болото перед кабинетом Амбридж, но блин, отправить ученика в неисправный Исчезательный шкаф? Монтегю же там реально чуть не погиб! И за что? За попытку снять эти сраные баллы, которые нахрен никому не сдались! Причем им, главным опустошителям часов Гриффиндора, особенно?! Но это же так здорово, так храбро! Нападать на того, кто самой администрацией школы назначен в качестве ответственного лица (справедливо или нет, другой вопрос, однако нужно всегда помнить, как говорили латиняне: "Dura lex, sed lex")… Особенно, нападать вдвоем на одного! Так честно и благородно, так по-гриффиндорски!

Интересно, что бы с ними сделали в любом нормальном обществе? Отображаем ситуацию на обычный мир: полицейского, за попытку выписать штраф, два гопника разоружают и спускают в канализацию. Какое наказание за этакую "шутку" светит "весельчакам"? Да какое угодно, лишь бы предельно неприятное! От: "ничего не знаю, он, когда мы его нашли, таким побитым уже был", до того, что их просто "случайно" пристрелят при задержании…

А их выходка на СОВ с фейерверком? Хрен его знает, что там от себя добавили сценаристы, но это отлично вписывается в стиль Близнецов. Вот взять и на ровном месте запороть всему пятому курсу, в том числе и своим "родным" гриффиндорцам, и родному без всяких кавычек брату важнейший экзамен! Типа: "раз уж Мы сваливаем, то вам уж тем более незачем учиться!" Так что ли это понимать?

На месте Амбридж я бы с огромным удовольствием легким росчерком пера объявил бы экзамены сорванными и поэтому проваленными, обеспечив всему пятому, а можно заодно до кучи и седьмому, курсам Хогвартса сложную летнюю переэкзаменовку. И совершенно, естественную, яркую и долгую ненависть к рыжим, как самих подставившихся, так и подставивших других. (Хм… Надеюсь, до такого не дойдет. Но на всякий случай нужно будет не забыть и еще раз, ближе к концу учебного года, предупредить весь Хаффлпафф, чтобы не поддавались на провокации.)

Быть может, Уизли состоялись в спорте? О да! Еще как! Они члены факультетской квидичной команды…

Квиддич — это вообще отдельная тема. Кем же там играют Близнецы? Наверное, Охотниками? Охотник должны уметь: быстро летать на метле, легко выполнять фигуры высшего пилотажа, уклоняясь при этом от бладжера; точно и вовремя пасовать друг-другу квоффл; и, самое главное, атаковать и забивать голы, то есть увеличивать счет команды. Кстати, на мой взгляд, как бы там ни превозносили Ловца, но именно они, Охотники, и есть становой хребет команды. Даже самый крутой Ловец не принесет команде больше ста пятидесяти очков, а вот хорошие Охотники — вполне. Единственные игроки в квиддиче, которые помимо спинного нагружают еще и головной мозг. Из Фреда с Джорджем вышли бы превосходные, обусловленные их отличной, генетически-близнецовой синхронностью и взаимопониманием, Охотники, которые рвали бы ворота противника вдребезги и напополам! Только успевай листики счета перекидывать! Но нет. Это не их выбор.

Быть может, один из них играет Вратарем, цель которого защитить свои ворота, для чего нужны отличные внимательность и реакция? Нет. Тогда, наверное, распиаренным Ловцом, про требования к которому и так всем все ясно? Тоже нет. Кем же того?

В квиддичной команде Гриффндора Близнецы Уизли всю жизнь играют за Загонщиков, что отлично подчеркивает их "по-юношески сложный, полный протестных настроений, характер". Именно Загонщиками и никеми иными. То есть: тупым, мстительным мясом с битами, основная цель которого "отбить бладжер так, чтобы он попал и нанес травму члену команды противника".

Меня всегда особенно умиляло отношение к загонщикам. Каноничное: "загонщики Крэбб и Гойл — это тупые мерзкие громилы, которые только и жаждут кого-нибудь искалечить! Подлые Слизни!" И тут же: "Уизли храбрые и удачливые игроки, которые отлично помогают своей команде!" Гребанные двойные стандарты во всей своей сомнительной красе! Привыкайте детки с детства…

Ладно! "Грехи молодости… С кем не бывает?.." Ведь, наверное, Близнецы-ласки исправились и взялись за ум после школы? Нет. Совсем наоборот. Дальше — только больше. Близнецы сбегают из Хогвартса и открывают магазин… магических шуток. Шуток таких же, как и вся их предыдущая жизнь. Злых, мерзких и совершенно оторванных от всяких правил и приличий. Нет, на отстраненный взгляд все вроде как бы даже и мило... До тех пор, пока не сталкиваешься с плодами применения их продукции на себе или на близких тебе людях! Например, пока молодую девушку (можно даже тобой любимую) с помощью этой дряни не привораживает к себе какой-нибудь мерзкий старпер (а иначе любовное зелье и не нужно). Или юношу-друга — страшная и мерзкая старуха… А может быть все гораздо хуже: ведь через сквибов такие "шуточки" могут попасть в весьма толерантный обычный мир, с его гомофилей… Ведь привороты — это та самая излюбленная волшба, за которой страждущие приходят к колдунам. Сколько легенд об этом понасохраняла народная память… Даже, если не соврали, сам икона-Мерлин в этом тоже отметился…