Диктатор

— …Господин! Ваша сила сейчас даже больше, чем была… Она обязательно придет в норму! Вы же сейчас, как… как… как молодой маг! Я не мог ошибиться в ритуале!

— Хватит, Хвост! Пошел вон. А ты, ученик, — это уже мне, — вставай.

Пошатываясь, я поднялся. Удивление ушло, и на меня со всей своей силой навалилась боль. Судя по ощущениям, спина превратилась в один огромный синяк, а если доверять глазам, то мэнор сейчас — это стенки центрифуги. Которые крутятся вокруг меня все быстрее и быстрее. Чтобы не упасть, пришлось упереться рукой в стену. "Похоже, сотряс" — подумал я.

— Я выяснил, что хотел. На сегодня все.

— Хм… Учитель… А как… Ну… как я вам? — с фальшивым смущением и абсолютно правдивым любопытством спросил я.

Волдеморт поморщился и, наверное, был готов по привычке ответить круциатусом. Но потом, вспомнив, что я не нерадивый слуга, а ученик, которому, вообще-то говоря, положением свойственно задавать вопросы, сухо произнес:

— Хуже чем могло бы быть…

— Странно, но Барти…

— Не. Смей. Меня. Перебивать! — мгновенно разъярившись, практически на парселтанге произнес-прошипел Волдеморт. Прошипел тихо, почти на грани слышимости, но почему-то от этого угроза в его словах ощущалась только сильнее.

— Простите, учитель, — опомнившись, я склонился в глубоком, вежливом поклоне, пусть и боялся упасть или облевать все вокруг себя. Уж лучше так, чем альтернатива очередного какого-нибудь "не дыши". Про демократизм в процессе обучения, а-ля "профессор Флитвик", здесь следует забыть сразу и навсегда. Увы, Волдеморт совсем не тот человек, чтобы быть "первым среди равных".

Проконтролировав наличие должной меры почтительности и страха, Темный Лорд медленно продолжил:

— Да, я знаю, что ты не очень сильный маг. Я также вижу, что ты уже умеешь многое из того, чего не умеют твои сверстники. Но кому это интересно? Мне не к ЖАБА тебя готовить! А требования аналогов в других странах, по правде говоря, гораздо серьезнее. И я в твои годы умел еще больше! Для ученика самого Наследника Слизерина ты слишком слаб и неопытен. Пока. А поэтому, ученичество не обещает быть легким. Для тебя!

В разговоре, подчеркивая серьезность только что сказанного, повисла долгая пауза. Нарушить которую, помня как меня только что осадили, я не решился. И, видимо, сделал все правильно, так как заметно успокоившийся Волдеморт продолжил:

— Займись пока этим, — и в меня спланировала тетрадка. Еле-еле умудрился ее поймать и не растрясти бунтующий желудок, страстно желающий показать свое содержимое внешнему миру. — Там тебе, конечно, будет не все понятно, так что иногда можешь задавать вопросы. А я подумаю, с чего начать твое обучение. А пока можешь идти отдыхать.

— Да, учитель, — ответил я и стал потихоньку ощупывать себя на предмет переломов. Моя медлительность наставнику пришлась не по душе.

— Ученик. Мое дозволение равносильно приказу! Который нужно выполнять быстро! Круцио! — пыточное держалось всего несколько секунд, но мне их хватило, чтобы упасть и дать волю своему расстроенному нутру. — По всем второстепенным вопросам меня не отвлекай. Спроси у Хвоста. Хвост? Покажи моему ученику поместье. Пусть выберет себе комнату. Ты понял все? — это уже опять мне. — Приберешься там сам, домовиков здесь нет…

Петтигрю, в отличие от Волдеморта, меня не впечатлил. Этакая усиленная версия оборотня-профессора ЗОТИ. Какой-то он весь был "по". Потасканный, помятый, потертый… С одной стороны, что бы там ни говорил канон, но по факту уже им совершенного — Питер весьма и весьма неслабый маг. А вот с другой, по своему поведению, он напоминал не классического подручного черного мага из легенд и книжек, а скорее гопника-шестерку из подворотни. Не знаю, каким он когда-то был ребенком-гриффиндорцем, но вот взрослый Упивающийся из него вышел абсолютно аутентичный. Ни жалости, ни сострадания, одно только злорадство и жадное ожидание чужой боли. Чего только стоило вытягивание из него фиала с лечебным зельем! Как есть — крыса! А уж с какой миной на лице он предложил мне прогуляться…

— Пойдем. Можешь взять себе любую, даже самую, хи-хи-хи, роскошную комнату. На выбор! Все как сказал Господин. Я покажу тебе все…

Естественно, никаких особых достопримечательностей в полуразвалившемся особняке не было и смотреть тут было абсолютно не на что. Грязные комнаты, очень грязные комнаты, комнаты-помойки или просто вход завален обвалившимся перекрытием… В одну из таких неприбранных комнат с гаденькой улыбкой меня и завел Хвост.

— Вот. Лучшее, что есть. Все для лорда Крэбба! — и вежливо-издевательски поклонился.

"Интересно, стебаться над недорослями — это фирменная фишка у всех Упивающихся? Беллу ту же вспомнить если…" — подумал я и вошел.

Комната была не особо большой, но и маленькой ее назвать было сложно. На глаз, метров по восемь в длину и ширину и еще четыре в высоту. Из такой комнаты, в принципе, вполне мог бы получиться неплохой кабинет или роскошная спальня, каковой она, несомненно, и была лет этак сто назад. Роскошной настолько, что вполне могла прийтись по нраву какой-нибудь герцогине или даже принцессе правящего дома. И таковой она бы и оставалась, если бы не всемогущее время. Сейчас же комната была помесью свалки с сараем: полуразвалившаяся монументальная мебель; кровать с провалившимся балдахином и превратившейся в кучу гнилого тряпья постелью; какие-то кучи деревянных обломков по углам, которые сейчас годились только на растопку. Камина, кстати, чтобы топить, в комнате не было. На полу — рассохшийся и местами вздыбленный паркет. Со стен и потолка свисают обрывки гобеленовой ткани. В общем, картина: "Спальня в Букингемском дворце спустя сто лет после ядерной войны". Но если сравнить с остальными помещениями, что я только что просмотрел, эта спальня действительно была лучшим вариантом. По моему виду поняв, что я сделал выбор, Питер ехидно произнес:

— Если что надо, я, хе-хе-хе, всегда готов тебе помочь! Обращайся. А пока, хорошо тебе отдохнуть, — и поскорее смылся, захлопнув за собой дверь.

Я еще раз оглядел комнату и присел на подлокотник кресла, давно лишившегося своей обивки и мягкого сидения. "М-да… Не Эрмитаж. Совсем не Эрмитаж. И даже не министерские камеры для особо привилегированных заключенных. В таких декорациях только трешовое, малобюджетное кинище про вампиров снимать. Самое место для воскрешенного Лорда Судеб..." — моя мысль с окружающей грязи плавно перескочила на Волдеморта.

"Да… Он реально крут! Никакая книга или фильм, даже мое богатое воображение, не могут передать того ощущения силы и мощи, что исходит от учителя. Мне таким не стать никогда, — с некой завистью подумал я, а потом внезапно разозлился. — Волдеморт одним(!) невербальным(!!) заклинанием снес мой тройной(!!!) Протего Дуо. Просто "супер"! А если бы мы сражались всерьез? Бля! Ну что за жизнь?! Куда ни кинь, везде все тебя ошеломляюще сильнее! Как же мне надоело быть мальчиком для битья!" — вздохнул я. На этот крик души внутренний голос меня тихонько, но предельно ехидно спросил:

"— А может быть, в противники нужно перестать выбирать местных тайсонов с чакноррисами? Хотя бы до того, как пару дней не отзанимаешься в секции? Глядишь, и дела пойдут получше?

— Да пошел ты! Сам бы тогда и выкручивался! Тем более, я же не специально… Выхода не было никакого другого. Тогда уж что, мне вообще из дома лучше не выходить? Да и кто бы мне такое позволил? Хотя насчет противников — тут ты в чем-то прав, да. Но Волдеморт действительно слишком уж силен!.."

Действительно, впервые в жизни я столкнулся в бою с по-настоящему сильным магом. Школьных учителей, включая Барти, назвать таким высоким званием — значит сильно польстить. Тот же Флитвик, с которым я тренировался (или он со мной, что будет точнее), никогда не был особо одаренным. Да, он был очень умелым, хитрым и опытным, но отнюдь не Великим магом. Дамблдора я тоже в бою не видел, хотя пару раз и наблюдал его "воплощенным в мощи". А единственные виденные очень сильные маги творили свое колдовство тогда, когда я пытался прийти в себя после забега от тысячелетнего дракона по узкой пещерной кишке! И заботило меня тогда больше желание хоть как-то унять боль в обожжённой груди и вообще отвалить куда подальше. А вот Волдеморт… Волдеморт внушает!

Наконец-то ко мне пришла тень осознания того, что же такое по-настоящему Великий Маг. А так же, с чем именно можно сравнить все эти градации магической силы: "слабый маг" — "сильный маг". Похоже, что самая близкая аналогия в маггловском мире — это калибр огнестрельного оружия. Все же как ни крути, а трехлинейка никогда не станет мощнее трехдюймовки, как ни старайся и что ни выдумывай. Да и сама логика намекает на то, что если бы сила мага ничего не значила, то Волдемортом становился бы каждый второй обиженный чужим деканом школьник.

Однако одной только сырой силы, магического потенциала, тоже слишком мало, чтобы правильно оценить мага. Как глупо было бы приравнять двадцатичетырёхфунтовку эпохи парусного флота к той же МЛ-20. Калибр вроде как сходный, можно даже сказать одинаковый, а масса снаряда, дальность стрельбы и прочие характеристики различаются в разы или даже на порядки. Впрочем, и то и другое орудие убивает надежно. Особенно, если встать близко от дульного среза. Сипаи могут заявить об этом со всей достоверностью.

С другой стороны, если вспомнить историю огнестрельного оружия, в определенных пределах меньший калибр при большей, ну, скорострельности там или массе взрывчатого вещества в снаряде, то есть — техническом совершенстве, бывает намного эффективнее. Как та же трехлинейка эффективнее средневекового мушкета. То есть, в пределах одного и того же уровня силы маги могут очень и очень сильно различаться. Короче говоря, все как и везде: хочешь чего-то добиться, не ленись и работай над собой. Гарантий обязательности положительного результата, к сожалению, не даст никто, зато лень… Лень — это стабильный и надежный путь к потере даже той малости, которую уже (еще) имеешь.

Собственно, именно этим путем, путем длительных выматывающих тренировок и постоянного самосовершенствования, и шли маги слабой и средней силы. Что вполне логично, так как "калибр" увеличить было невозможно. А после того как я совершенно случайно нашел исключение из правил и, кардинальным образом устранив конфликт между светлой и темной сторонами своего магического дара, стал магом пусть и младшего уровня, но все же средней силы, этим же путем идти и мне. "И начинать следует уже сейчас, если не раньше," — сказал я себе, достав из кармана полученную от учителя методичку. Повертел в руках, посмотрел по сторонам… и убрал обратно.

Честно могу себе признаться, а врать самому себе вообще глупо и бесперспективно, особым любителем чистоты и порядка я никогда не был. Как говорится, творческий беспорядок — наше все. Но одно дело — творческий, а другое — такой вот откровенный срач, что сейчас окружал меня. Жить на этой помойке мне не нравится. А с тем, что не нравится, нужно либо примиряться, либо бороться.

— Неужели Лорд не мог найти места для жизни получше? Мало ли кто сюда мог зайти на огонек? Хоть бы съехал к тем же Малфоям под бочок! Конечно, найти его здесь проблематично, но ведь и не ищет же его еще никто? — сказал я, а про себя подумал: "Учитель все еще опасается своих бывших друзей, повзрослевших и поумневших? Может быть, может быть. Особенно, учитывая те проблемы с дозировкой сил, что я наблюдал… То-то Хвост так обрадовался моему появлению! Типа "лучше он, чем я", да?" — Ладно, шутки шутками, — пробормотал я, — а с бардаком нужно что-то решать. Жить в таком свинарнике даже Уизли бы побрезговали. Хотя, нет. Могли бы и не побрезговать. Они… такие. Веселые ребята.

Семь шебутных детей — это, конечно, оправдание… на первый взгляд. А на второй, почему-то никто не задумывался о том, что начиная с осени девяносто второго в Норе на постоянной основе жили только… Артур и Молли! Всего двое (ну может трое, если Билл иногда из командировок наезжал) людей! Причем не магглов — магов! Из которых одна — домохозяйка, то есть ничем кроме ведения домашнего хозяйства, в том числе и уборки, как бы и не обремененная. И в таком раскладе не привести не бог весь какой большой домик в порядок? Бред! Засучить рукава, потратить день, два, неделю, да хоть месяц, и привести все в порядок, раз уж домового эльфа нет! А потом только поддерживать, что совсем уж просто… "Не-е-ет! Ни за что! В говне, как в крепости!" Надеются на то, что и министерские, и Упивающиеся побрезгуют лезть в такой гадючник? Грязнули как есть! Весь этот рыжий выводок! Во Поттеру подфартит в будущем с женушкой и тещей! Так что, дабы не уподобляться всяким маргиналам, только уборка, уборка и еще раз уборка! А то здесь не пресловутые ужи, а настоящие василиски заведутся!

— Итак, — громко сказал я и, собираясь пойти к завхозу-Хвосту и выбивать из него все полагающиеся мат-ценности, развернулся в сторону двери, — приступи-и-и…

Мой рот вместо положенного нормального окончания слова выдал какой-то позорный поросячий визг. Но я на себя даже особо и не разозлился, потому что рядом с располагающимся около дверного проема шкафом стоял не кто иной, как… Альбус Дамблдор! Очень-очень серьезный Альбус Дамблдор! Окинув меня суровым взглядом, он неодобрительно покачал головой и потянулся к своей волшебной палочке.

Мое сердце мгновенно ухнуло куда-то вниз. Сколько и каких именно мыслей у меня в один миг пронеслось в голове, я не скажу даже и под круциатусом Волдеморта. "Фанон был прав…", "Волдеморт действительно креатура Дамблдора!", "Дамбигад как он есть…" и, наконец, всеобъемлющая в своей краткой емкости: "Мне пиздец!"

Последняя мысль, потеснив все остальные, практически мгновенно и без остатка заполнила мою голову. Страх. Нет, не так. Не страх — ужас. УЖАС! УЖАС!!! Жуткий ужас охватил меня! Воспоминания о смерти Крауча, Дементор, тот взгляд Дамблдора…

— Нет! Не подходи… — прошептал я, дрожащей рукой хватаясь за палочку.

Дамблдор медленно поднял палочку и направил ее на меня. Глаза за очками-половинками смотрели с немой укоризной и некой виной. "Извини, мальчик мой. Это для Высшего Блага…" — что-то вроде такого можно было прочитать в них. И осознание того, что не доверяющий обетам директор Хогвартса тем или иным образом расправится со мной "ПРЯМО СЕЧАС!!!", сорвало меня с нарезки.

— Нет… Не надо… НЕТ! — "В жопу все!" — промелькнула у меня последняя связная мысль и… — Авада Кедавра! — слова Непростительного сами собой выскочили из меня. Зеленая черточка убивающего проклятья жадно впилась в грудь удивленного директора Хогвартса, и Дамблдор бесшумно рассыпался прахом.

Тяжело дыша, я смотрел на небольшое серое пятно на и без того грязном и пыльном полу.

"Что же я наделал? — бешено билась в голове одна единственная мысль. — Что же теперь будет с каноном? И со мной?"

Глава 3. Гости Крэбб-мэнора

— Какой любопытный у вас боггарт, лорд Крэбб, — послышался из-за моей спины спокойный и крайне насмешливый голос. — Если Крауч мне не соврал, то в прошлом году он был совсем другим. Клоун-Локхарт, не так ли?

Я резко обернулся. Волдеморт во всей своей сомнительной красе стоял за моей спиной и весело, если это можно так назвать, улыбался.

"Вот и надо было ему подкрадываться или аппарировать? Проверял?" — машинально подумал я, все еще держа наготове в вытянутой руке свою волшебную палочку.

— Не маши палочкой, ученик. Ты все равно не сможешь напасть на меня. Хм… Теперь я догадываюсь, что случилось с Барти. Как именно и от кого он принял смерть… Но твой рефлекс мне нравится! Здесь еще полно боггартов, так что возможностей для тренировки, ученик, у тебя будет достаточно!

"Боггарт! Это был всего лишь боггарт!" — с крайним облегчением подумал я. — "Бедный-бедный Локхарт! Хотя, не удивительно, что он перестал быть моим самым-самым страшным страхом. Ведь теперь у меня есть совсем другой… Что? Еще много боггартов?" — от последней мысли я передернулся и…

— Учитель! Давайте переедем отсюда! — неожиданно для меня самого вырвалась у меня страстная просьба.

— Куда? — удивился Волдеморт.

— Ну… Например ко мне в мэнор. Там хотя бы чище…

Судя по тому, что Волдеморт не отверг мое предложение прямо сходу, а для начала просто в очередной раз пролегилиментил, жизнь на помойке его тоже совсем не вдохновляла. Убедившись, что моя просьба — искренняя, а не закладка, сделанная одним весьма и весьма любящим лимонные дольки магом, Учитель немного подумал, взвесил все, еще раз посмотрел на творящийся вокруг срач, и… согласился.

Естественно, незнамо куда Волдеморт сразу же не полетел, даже после нескольких ничего не выявивших дополнительных проверок, законно подозревая возможную ловушку. Клятвы клятвами, а постоянная бдительность вредит лишь только душевному спокойствию и кормит паранойю, зато продлевает жизнь. Таким образом, сначала я впустил в Крэбб-мэнор Петтигрю, который аккуратно там все проверил. После этого Волдеморт в очередной раз напомнил мне как Ученику, что я не могу прямо или опосредованно причинить вреда своему учителю. Его даже интересовали не столько мои ответы и заверения в абсолютной лояльности, сколько то, как отзовется на них моя магия. Не исчезнет ли? Не превращусь ли я, подтверждая подозрения в предательстве, в сквиба? Наконец, когда он поверил мне, мы отправились в родовой мэнор Крэббов.

На тщательный осмотр поместья у Волдеморта ушла пара дней. Поразительно, но к родовому камню и в запертые комнаты Волдеморт, как и положено вежливому гостю, не лез. Ему было достаточно моего слова. И я, честно говоря, от Темного Лорда такой корректности не ожидал. Внутренне уже было подготовился раскрыть своему новоявленному Учителю все тайны мэнора (чужой мне дом, что тут еще сказать), благо никакого внутреннего протеста у меня это не вызывало, а тут — такая неожиданность. Впрочем, скорее всего Волдеморт ожидал от меня совершенно противоположной реакции на каверзные вопросы о родовом гнезде и готовился в очередной раз меня "учить", а я внезапно все эти планы ему поломал. Мою готовность он почуял, и именно она и показала ему, что я со своей стороны максимально искренне выполняю условия клятвы. То, что я готов пожертвовать одной из самых ценных вещей, что есть у чистокровного мага — магическими секретами и памятью рода, это его приятно поразило. Я на это надеюсь.

Кстати, о памяти рода. Портреты и с Волдемортом, и со мной не разговаривали. Обиделись? Картины?

Второй гость, Хвост, в поместье постоянно пропадал в выделенных для него и Хозяина комнатах (точнее, они выбрали их сами, а иначе-то как?) и ничем, кроме еды, не интересовался. Видимо, сказывается долгое и привычное прошлое ручной крысы: пожрать и поспать. В отличие от его верного раба, Темного Лорда в поместье больше всего заинтересовала некромантская защита, построенная на основе векового родового праха, а также ритуальная площадка, на которой недавно сгорело тело предпоследнего Крэбба. Осмотрев все внимательно, он приказал мне увеличить диаметр ритуальной площадки вчетверо (приказать домовому эльфу насыпать больше песка и хорошенько утрамбовать) и занялся какими-то своими магическими изысканиями.

Кстати, полученными от иудеев и хранящимися уже не в банке, а у меня в поместье (на всякий случай — на тот, вдруг буду объявлен в розыск и не смогу пользоваться Гринготтсом — я перенес все полученное: и описания, и ингредиенты домой) ритуалами Темный Лорд тоже не пренебрег. Зря я думал, что он на это мое "приключение" не обратил внимания. Наверное, это и есть признак величия: прикладное понимание того, что мелочей — нет. И правильная расстановка приоритетов. Тогда это было: понять, зачем я предстал пред его красные очи. Теперь же, еще раз прочитав легилименцией полную пафоса встречу в Гринготтсе, он заинтересовался достаточно для того, чтобы потратить некоторое количество своего бесценного времени на исследования. Судя по тому, что свиток с первым и вторым ритуалами он мне вернул сразу же, а третий — пока нет, что-то там моего учителя очень сильно заинтересовало. Заинтересовало настолько, что в конце августа, в самую что ни на есть предшкольную закупочную лихорадку, он вызвал меня к себе (Хвост прибежал — позвал) и приказал:

— Возьмешь у Питера двести галеонов. Отправишься в Лютный, к Борджину. Купишь все по списку, — мне в руки упал свиток. — Я не знаю текущих цен, но двух сотен должно хватить с запасом. Исполняй!

Честно скажу, этому поручению я даже немного обрадовался. Прогуляться по магазинам после двух месяцев сидения в мэноре было всяко лучше, чем продолжать разбираться в том, что мне в качестве "начального уровня" выдал Волдеморт.

Нет. Я ничего плохого не хочу сказать про тот материал, что мне дал учитель. Совсем наоборот! Книжечка, что Волдеморт тогда кинул, была для меня невероятно интересна и полезна именно той частью, о которой учитель высокомерно сказал "не поймешь". Ведь являющиеся помесью конспекта, личного дневника и классической "книги заклинаний" записи содержали как достаточно интересные заклинания, так и, что было очень важно именно для меня, мысли и оценки молодого маггловоспитанного волшебника. Такую же про некромантию я уже видел, а вот эта вот методичка были посвящена ритуальной магии. Правда, тем ее областям, за которые Министерство и общество, мягко говоря, по головке не погладило бы. Например: "…Как постоянно от истока к устью течет река, так постоянно же умирают люди и нелюди. Умирают непрерывно. Умирают вне зависимости от желания или нежелания волшебников. И вода все равно течет независимо от того, свободно ли русло, или перекрыто плотиной. Просто перед этим она работает на создавшего запруду. Крутит мельницу или вырабатывает электричество. И точно так же, как глупо упускать возможность получить выгоду от просто так текущей воды, так же глупо пренебрегать некромантией и ритуалистикой. Если смерть объекта все равно неизбежна, то почему же запрещено из этого извлечь магическую пользу? Запреты непонятны и нелогичны…" — это про эффективность использования ритуальных жертвоприношений. Вполне естественно то, что попадая в Хогвартс в возрасте одиннадцати полных лет (то есть, если перевести на родной манер — шести-семиклассником), Том, ничего не зная о мире магическом, достаточно знал о мире маггловском. От этого и его достаточно емкие, точные и, главное, понятные мне сравнения.

Кстати, сам не имея магических даров в Некромантии (иначе можно было бы обойтись в процессе захвата власти и без живых сторонников), Волдеморт все равно оказался весьма и весьма в ней искусен. Тот самый вариант, когда отсутствие таланта заменяется долгой и упорной практикой. Сказывается, похоже, его настойчивое желание ускользнуть от встречи со смертью. "Ага-угу. К чему может привести абсолютно не ограниченное, в том числе и этикой, изучение данного конкретного направления магических искусств, отлично видно из канона", — подумал я. Но знания из конспекта отметать не стал. В конце концов Барти был тогда абсолютно прав. Это действительно невероятно любопытно.

Возвращаясь к внезапной прогулке и моей непонятной на первый взгляд радости от нее. В последние дни у меня было просто невероятно отвратительное самочувствие. Волны жара и боли, начинающиеся в правой руке (которой я держу волшебную палочку), регулярно волнами проносились по телу, оставляя после себя слабость и тошноту. Будь девушкой — сказал бы, что опять проблемы из-за "лунного цикла", а так даже и грешить не на что. Отрава? Но я последние месяц-полтора из дома носа не казал, только к будущему учителю, а всю еду постоянно и сейчас проверяет домовая. Проклятье? Но кто и когда? Конечно, это мог быть как Хвост, так и сам Волдеморт. Просто бросить какое-нибудь мерзкое проклятье — дело пары секунд, но… вот только зачем? Так что тоже вряд ли.

Остается одна возможная причина. Сам Волдеморт. Как показала практика, жить с ним в одном доме действительно было… очень тяжело. Давление темной магии, источником которой являлся Темный Лорд, было настолько сильным и неприятным, что в последнее время я старался как можно реже с ним пересекаться. Может ли быть такое, что я схватил некий "передоз"? Может. Вот и проверю, проветрившись.

— Да, учитель, — поклонился я и уже было дернулся на выход, как Волдеморт меня остановил.

— Стой. Возьми у Питера еще сто галеонов и купи, наконец, нормальной еды, — похоже, пару раз вкусив то, чем питался я и чем, все согласно клятве, поделился с Мастером, Волдеморт заработал себе стойкую изжогу. Увы. Я сам все понимаю, но денег взять было неоткуда. "Хм… Однако польза!"

Дымолетный порошок, каминная сеть, и вот, через бар Тома, я опять на Косой. Ожидаемо, сегодня тут, как будет и всю последующую неделю, полный аншлаг. Мантии, классические средневековые костюмы и "выгуливаемые" вычурные платья чистокровных колдунов и ведьм как-то сюрреалистично выглядели на фоне джинс, футболок, шорт и коротеньких платьиц магглорожденных и полукровок. Вопили дети, суетились взрослые, кричали питомцы… Настоящее вавилонское столпотворение на одной отдельно взятой улице!

"Черт. А как быстро я отвык от толп народа…" — подумал я и не смог отказать себе в небольшом отдыхе. "Задание учителя вполне подождет десять минут", — с такой мыслью я присел на удачно освободившееся место в кафе-мороженом Флориана Фортескью. Кафе было небольшим, желающих — много, так что мест, даже учитывая тот факт, что на улицу были временно выставлены дополнительные столики, всем не хватало. И это при том, что чопорным англичанишкам было невместно стоять в очереди и ждать, пока освободится место, а настолько богатыми, чтобы им было зарезервировано или тут же освобождено место, были далеко не все. Впрочем, магам хорошо. Легкое движение палочкой, и стол мгновенно опять девственно чист, даже если за ним до этого пировало целое стадо рыжих уизлиобразных свиней.

Меню мне принесла молодая и симпатичная, но уже совершенно замотанная официантка-ведьмочка. "Бедняжка. Еще и полдня не прошло, а ее уже загоняли. М-да. Не все работы можно облегчить магией…"

Внимательно изучил меню. Оказалось, помимо непосредственно мороженого, тут можно было взять легкие закуски, пирожные и сладости. Запивать все это предлагалось лимонадом (в его самой древней форме негазированного напитка из лимона, воды и сахара), сливочным пивом, горячим или охлажденным глинтвейном, а также вполне себе неслабым на градус пуншем или грогом. Однако если хотелось поесть нормально или хорошо "принять на грудь" пива или чего-то по-мужски крепкого, а не всяких там коктейлей, то нужно было топать к Тому в его "Дырявый котел". Мощно кормил и поил только он. Такая вот вполне себе по-маггловски оформленная монополизация сегментов рынка питания магического Лондона.

Быстро получив большую порцию мороженого и холодного глинтвейна, я с удовольствием отдал должное талантам повара. А отдать там было чему: и мороженое, и напиток оказались просто невероятно вкусными. Прихлебывая маленькими глоточками вторую порцию глинтвейна, на этот раз горячего и поэтому приятно будоражащего кровь, я от нечего делать стал прислушиваться к разговорам соседей, которые до этого воспринимались как некий абстрактный белый шум. А те, видимо, опять из всё того же снобизма, совсем не старались приглушать свои разговоры. Или, хотя бы, накинуть соответствующее заклинание.

— …Подорожали на целых десять сиклей! За мерную уницию! Ты понимаешь, на сколько теперь я и все остальные должен поднять цены на… — вещал чей-то возмущенный голос.

"Мда. Кризис пришел в Магическую Британию", — подумал я.

— …А я ей в ответ и говорю: "Приворотным поила бы ты лучше магглов!" А она — в слезы. И, вот представь себе, не поднялась у меня рука ее выгнать. Наверное, какое-то новое зелье? Не знаешь, где такое продают? Я бы подлил его… — такими словами изливал душу молодой мужчина.

"И проблемы межгендерного общения аналогичные магглам. Любовь всегда и везде бьет своих адептов слепо и беспощадно. Даже странно, что за такое ее называют самым светлым чувством. Все, прям, как по Дамблдору. Чувство — светлое, а зла и тьмы в итоге от нее… м-да".

— …Честно скажу, штраф мне забабахали — Мерлин знает какой. Но я все равно не жалею, что проклял его. В следующий раз будет знать, как докапываться до меня. Зато как удачно все получилось! Заклинание было абсолютно светлым, а боли для говнюка — море! И никакой "непрощенки"!..

"И межличностные отношения тоже вполне себе естественные…"

— …Ты представляешь, уже новая метла! А мне родители даже на нашей старой полетать не разрешают!..

"Угу. Так и у нас игрушками дети друг перед другом напропалую хвастаются. Совсем маги не отличаются от магглов…" — сыто-философски подумал я и положил на стол несколько монет. Нужно было заканчивать отдых и отправляться по заданию Волдеморта.

— …Я бы с удовольствием оставила его себе. Но хозяйка — непреклонна. Говорит, в последнее время и так выручка заведения падает, так что заказ на ингредиенты из новорожденного мага спасет нас всех. Она обещала выделить мне целых пятьдесят галеонов!

— И тебе его не жалко? — с явственными отвращением спросил другой молодой женский голос.

— Жалко, конечно. Тем более, я бы из принципа его сохранила! Ты же помнишь, как мне влетело тогда?! Но я пила, пила зелья! Никто не верит, даже ты. Эх… Но что я могу сделать? Магический контракт мне не разорвать. Еще неделя-другая, и все закончится. Как закончится, — печально произнес женский голос.

— …

— Не смотри на меня так! — зло сказал тот же голос. — Тебе, белоручка, работающая у нас ради удовольствия, никогда не понять, что это такое — родиться в мертвой помойке. И на что можно пойти, чтобы из этой помойки выбраться! И то, сколько всего могут сотворить эти галеоны для моей семьи!..

"Мда. Нет. Отличаются. У нас вроде как на… еду, по сути, еще детей не научились рожать. Или научились, но я, в полном соответствии со словами из песни "…Не верь старик, что ты за все в ответе. Что где-то гибнут дети, те — не эти…", стараюсь о таком оставаться в неведении…" — подумал я и встал из-за стола.

И тут на меня резко и внезапно накатил очередной приступ. Причем настолько сильный, что я от боли согнулся и был вынужден сесть обратно на стул. Теперь я в полной мере смог прочувствовать ее источник. Как ярким огненным кольцом вспыхивает боль в правой руке, как она расскаленной плазмой проносится волной по телу, как медленно и неохотно затихает где-то в затылке и пятках.

"Черт. А как всё было хорошо!.." — отдышавшись, я бросил мимолетный взгляд на последних услышанных мной собеседниц, встал и уже собирался было уйти… как молнией меня пронзило узнавание и понимание!

За столиком сидели две молодые женщины. Блондинки. Скромно и небогато, но аккуратно одетые. Прямо — воспитанницы пансиона благородных девиц, на секундочку вырвавшиеся в большой мир… если бы у одной не было, как говорится, "лезущего на глаза пуза". И если бы в обеих я не узнал девчонок, что весьма изобретательно скрасили мне и Барти вечерок в соответствующем заведении Лютного. Та, которая сидит слева, Эльза, сделала это тело мужчиной, а над второй — Хильдой — "работал" Крауч. И если судить по виду живота, неплохо так поработал. А он ли? Я быстро на пальцах прикинул сроки. Вроде все совпало…

"Точно он! Так вот откуда эта боль! Обеты! Долг жизни!" — я мысленно пробежался по всему тому, что выучил про них сам, и какие страшные и курьезные истории про них мне порассказал Барти. — "Сама Мать Магия ворожит нам, волшебникам. Она не желает прерывания родов тех, кто честно и верно служил ей многие века. И чем древнее род, тем сильнее эта поддержка. Отсюда проистекают такие невероятные для магглокровок возможности, как [при крайнем истощении рода] принять права, долги, обязательства и обязанности [лорда] даже весьма и весьма отдаленному от основного древа листку…"

— Теперь мне ясно, почему он не исчез! — прошептал я, имея в виду долг жизни. — Есть еще один Крауч!

"Вот какие шансы у меня были пересечься с этими б… хм, гетерами? Совпадение? Судьба? Магия? Я вынужден признать, как бы это невероятно ни звучало, но Магия действительно охраняет своих детей. Но… блядь! Ну как, как тут можно построить нормальную модель? Как, если со всех сторон и постоянно лезут на глаза факты, полностью опровергающие предыдущие, железно обоснованные предположения? Сука! Как же меня бесит этот магический мир со своей хитровыебанной логикой! Ладно. Все исследования — на потом. А сейчас нужно вернуть долг. Это в высшей степени правильно и справедливо. Я тогда должен был умереть, а меня без всяких условий спасли. Спас. Крауч. А вот теперь настолько же смертельная опасность угрожает сыну Барти. Честный и обязательный, классический, можно сказать, Долг Жизни. А ведь есть еще клятва, данная Основательнице…"

В качестве ответной реакции на правильный ответ на поставленный Магией вопрос, боль мгновенно утихла. И лишь на предплечье, намекающе, теплом грел невидимый браслет-обязательство Долга Жизни.

Быстро прикинув план беседы, я встал с места, неторопливо подошел (идти-то там было семь шагов) и сел на свободный стул за столиком проституток.

— Привет, девчонки. Рад снова вас видеть.

— Молодой человек, — чопорно произнесла одна из блондинок. Та, которая без "пуза". — Вам не кажется, что совершенно не подобает так фамильярно обращаться к незнакомым вам леди…

— Какая ты… леди, я отлично знаю. С точностью до веснушек у тебя на крестце. Так что прекрати строить из себя принцессу в свинарнике, а лучше вообще помолчи. У меня дело к твоей подруге. Значит так. Я невольно услышал ваш разговор. И хочу сказать, что имею интерес в том, чтобы твой ребенок остался жив и здоров. Я готов принять тебя и твоего ребенка у себя в мэноре. И, если уж у тебя такая серьезная потребность в деньгах, я согласен удвоить сумму, которую тебе хотела дать бандерша. Ты получишь не пятьдесят, а целых сто галеонов. От меня. Кстати, как тебя зовут? Фальшивых Хильду и Эльзу оставь для борделя.

Надо отдать должное, думала женщина недолго. Видимо, и раньше все для себя решила, а сейчас просто удачно подвернулась нужная возможность.

— Рагнэйлт. Меня зовут Рагнэйлт.

— Ты волшебница?

— Да.

— Хорошо. Значит, твой ребенок тоже маг?

— Да. Скорее всего.

— Ты согласна с моим предложением?

— В целом — да.

— Тогда пойдем?

— Нет.

— Нет??? — удивился я. — Почему?

— Видишь ли, все не так просто. Я… Я рабыня. Магический контракт привязывает меня к владельцу и заставляет делать все, что он прикажет. Без этого никто бы меня не выпустил из… заведения.

— Так. У кого контракт? Его можно передать другому, или это магическая клятва?

— У мадам. Контракт можно продать. Так меня в свое время купила мадам.

— Ясно. Мадам где живет? Или сейчас она в борделе?

— Или.

— Понятно… Хорошо. Так. Ждите меня здесь! Я сейчас… Или нет, лучше по-другому. Я пойду договариваться с мадам, а вы неторопливо возвращайтесь.

— Хорошо. Мы пойдем медленно. Вот только ты — поторопись. Срок может наступить в любой момент…

— Мордред! Ясно! Я побегу.

И побежал. Забитый магами Косой, оставляя позади себя возмущенные вопли, обиженных колдунов и ведьм. Срал я на них! Потом пустынный Лютный… Какого-то гоп-стопщика, попробовавшего заступить мне дорогу, я чисто на автомате оттолкнул заклинанием, а чтобы тот не бросился меня догонять, плетью крови рассек ему до кости ногу. Кого я там оскорбил наличием у себя кошелька, мне разбираться было откровенно недосуг. У меня были гораздо более серьезные дела, чем объяснять шпане всю бездну их заблуждений. Охранники на входе, комната приемов…

— Здравствуйте, — поприветствовал я бандершу, параллельно совершенно по-простецки, рукавом мантии, вытирая выступивший на лице пот.

— Хм. Юноша. Вы не ошиблись ли…

— Рагнэйлт. Контракт ее. За сколько продадите?

Окинув меня проницательным взглядом, особо отметив кольцо лорда, бандерша сально улыбнулась, кивнула каким-то своим мыслям и произнесла:

— Решили, господин, прикупить себе опытную постельную игрушку? И то, что она непраздна, вас, конечно же, не останавливает? — и дождавшись моего утвердительного кивка, как обычно съязвила: — Уж не ваш ли ублюдок?

— Нет. Не мой. Но это неважно. Назовите цену, — потянулся я за кошельком.

— Три с половиной тысячи галеонов!

— Да ты охерела! — с такими словами я отмер, словив поначалу ступор от озвученной цены.

— А что вы хотите, господин. Полторы тысячи галеонов за ребенка. Плюс пятьсот — неустойка. Да и контракт сам по себе не меньше тысячи стоит…

— Хватит с вас и двух! И не надо мне гнать про цены. Я год назад был в гильдейском… на Гильдейском базаре. Там за чистокровную молодую вейлу-девственницу просили всего тысячу шестьсот! А тут совсем другое. И не девственница, и не красавица…

— Зато у нас товар совершенно уникальный! Такого нигде нет. Не хотите, не покупайте, — правильно просчитав мою крайнюю нужду в именно этой женщине, бандерша не собиралась упускать своего. — Еще скажите спасибо, что я не задираю цену до пяти-шести тысяч! Я же вижу, насколько она тебе нужна!

— Хм, — холодно, оценивающе, я посмотрел прямо ей в глаза. — За такую сумму мне проще ваш шалман просто заказать!

— И конечно же, и моих покровителей ты можешь заказать тоже, не так ли?

— Покровители есть не только у тебя!

В разговоре повисла пауза.

— Хорошо. Мое последнее слово — три тысячи галеонов, — подумав сказал я.

— Но…

— В конечном итоге, все, в том числе и моя "настолько нужна", имеет количественную оценку в галеонах. Конечную оценку в галеонах. Ваше слово?

— Хорошо, — после длительного молчания с видимой неохотой согласилась мадам. — Я буду ждать деньги.

— До скорой встречи, — прощаясь, легко кивнул я бандерше.

— Уж поторопитесь…

Я с прямой спиной вышел, завернул за первый попавшийся угол и с усталостью привалился спиной к стене.

"Три тысячи галеонов! Три. Тысячи. Галеонов. ТРИ ТЫСЯЧИ ГАЛЕОНОВ МАТЬ ИХ ТАК ЗА НОГУ! Где, где взять такую сумму? И ведь не забьешь на это спокойно, даже если на этическую сторону проблемы не смотреть. Ведь на другой чаше весов положена моя магия. Магия! Магия — не сила, как будет вскоре выбито на постаменте памятника в атриуме Министерства Магии. Магия — это невероятной силы наркотик, от которого никак по своей собственной воле не избавиться. Так что в лучшем случае меня ждет метка Предателя Крови. И долгие, долгие круциатусы от Волдеморта. Или осквибение и моментальная Авада от него же.

Бля! Ну где же взять денег? У кого занять? Гоблины? Нет. Они не будут нарушать свои правила. Даже если бы и хотели, но не смогут. Клятвы. Малфой? Да он меня с лестницы спустит и прав в чем-то будет. Фадж? Может быть… Но он точно не будет торопиться, а время уйдет… И с ним уйдет и последний Крауч. Дамблдор? Даже не смешно — после такой встречи самому бы в живых остаться. Гильдия? Долго. Инквизиторы? Абсурд. Да и пока найдешь их…

Черт, черт, черт! Выхода нет. Как это ни ужасно, но придется просить Его… Бля-я-я-я, страшно-то как!.."

Глава 4. Как приятно, что свои проблемы можно переложить на чужие плечи…

— Принес? — спросил меня Волдеморт, когда я появился из дымолетного камина. — Положи реагенты рядом с площадкой для ритуалов и иди занимайся, — не отрываясь от своих записей приказал он.

Честно скажу, никогда мне до этого не было так страшно. Нет, конечно, и раньше были возможности хорошо так испугаться: всякие боггарты, дракон в пустыне, да и Дамблдор тот еще подарок, но… Но это были другие страхи. Частично — наведенные, частично — внезапные, частично обильно замешанные на моем бессилии. А сейчас я сам, лично сам, зная заранее, что впереди эшафот, шел вперед. Шел, а что-то внутри шептало: "Беги! Ничего не стоит этого! Сквиб или маггл не будут интересны Волдеморту! Как-нибудь устроишься и в мире магглов-англов…" Мда. Не быть мне гриффиндорцем. Не быть. Трус! Трус ты Винс!

— Эм… — обильно потея произнес я. — Учитель… Тут такое дело… Мне нужна ваша помощь, — бросился я в омут головой. И глядя в удивленные моей наглостью змеиные глаза темного лорда начал объяснения. Сумбурно, но как уж смог:

— Там, ребенок Барти. Его хотят пустить на реагенты. Последний Крауч. А он был вашим преданнейшим сторонником. И его убьют. Древний чистокровный род прервется… Можно выкупить… Три тысячи галеонов. Но у меня нет таких денег, иначе я бы даже не и не думал вас побеспокоить. И занять мне не у кого… Даже у гоблинов… Ну… Вот… — под пристальным взглядом Волдеморта я замолчал.

— Легилименс, — у меня перед "глазами" пролетели последние часы.

Помолчали.

Спустя очень длинную паузу Волдеморт с явно различимым удивлением в голосе спросил:

— Ты пришел просить меня за чужого ребенка. Который тебе — абсолютно никто. Пришел просить зная, что наказание будет неминуемо… Зачем тебе это? — внушительно прошипел Темный лорд, после того, как вытянутая у меня из головы информация была им проанализирована.

Чувствуя, как от пота неприятно промокает рубашка, и как крупные капли текут по лицу, ибо сейчас учитель отчетливо и нарочно давил на меня своей аурой, я хрипло, но четко выговорил.

— Я стараюсь… Я не забываю тех, кто сделал мне добро. И не предаю данных клятв! — немного пафосно ответил я. Но расчет на то, что Волдеморту мои слова понравятся, ухнул в пустоту.

— Твоя основная клятва — служить своему учителю. Мне! — почти прошипел Волдеморт, что выдавало его крайнее раздражение.

— Но… — попытался было я оправдаться, но рот мне мгновенно заткнули.

— МОЛЧАТЬ! Как ты смеешь перечить МНЕ? На колени! — громко и крайне зло приказал Волдеморт.

Повинуясь данной клятве ученика я послушно и безвольно упал на пол. И так и остался стоять на коленях, склонившись в унизительной позе.

— Почему ты думаешь, что это сын именно Крауча? — спросил Волдеморт.

— …, — на этот раз в ответ я решил промолчать. Впрочем, захоти я даже и ответить, только что отданный недвусмысленный приказ "Молчи", запирал мне магией уста надежнее всякого кляпа.

Унизительное бессилие. Теперь я отлично понимаю, отчего ученические клятвы в последнее время не получают никакого распространения. Все же менталитет средневековый и менталитет современный очень сильно различаются. Особенно, в части границ допустимого подчинения. То, что легко и просто, как естественное и неоспоримое положение вещей, стерпел бы воспитанный в средневековье человек, моим современникам покажется бесчеловечным рабством. С соответствующей реакцией. Что там ни говори, но откровенного скотства в последние десятилетия стало гораздо меньше. А то, что иногда все же выплескивается, оценивается именно как скотство и яро осуждается обществом. А ведь раньше оно было абсолютной нормой…

— Как ты смеешь молчать? — прошипел Темный Лорд. — Круцио! — взбешенный игнорированием себя превозносимого, Волдеморт решил действовать так, как привык.

Волна боли девятым валом накрыла меня. Самое страшное, что даже чуточку облегчить ее криком, клятва мне не давала. Оставалось только корчиться, стоя на коленях, и проклинать сделанный выбор. Дамблдор хотя бы меня не пытал. Просто убил бы быстро…

Тем временем Волдеморт, сообразивший наконец, что что-то здесь не так, отменил пыточное и произнес другое заклинание:

— Легилименс! — быстро найдя причину моего молчания, он покинул мою память и приказал:

— Говори! Разрешаю.

— Долг жизни. Меня просто притянуло к ней, — захлебываясь непроизвольно выступившими слезами прохрипел я.

Волдеморт резко остыл. Я вообще заметил, что вспыхивает яростью он легко, но так же легко остывает. Неуравновешенный псих!

— Ублюдок… — задумчиво проговорил Волдеморт. — Но из списка истинно чистокровных. Со многими влиятельными должниками…

— Он честно и преданно служил вам. Ради вас он убил своего отца. Ради вас он пожертвовал своей жизнью. Разве не достойна такая верность хотя бы такой награды? Учитель и повелитель. Я обязательно отдам деньги…

— Хвост! — поднялся из своего кресла Волдеморт.

— Да, господин?! — отозвался неизвестно когда появившийся Петтигрю. Видимо, услышав заветное "Круцио!", он, как ужаленный, прибежал сюда. Наслаждаться видом пытаемой жертвы.

— Пошли!

— Да, господин.

— Крэбб. Ты — тоже, — приказал Волдеморт.

— Да, — кивнул я и встал с колен.

Путь наш лежал совсем недалеко. Мы втроем всего лишь вышли из дома и отошли на десять шагов, как Темный Лорд остановился и сказал.

— Руку, Питер.

— Пожалуйста, господин! — и Питер понятливо протянул хозяину руку с меткой. Волдеморт ткнул в нее своей волшебной палочкой и что-то прошептал.

— Учитель. Можно спросить? — осторожно произнес я, пользуясь образовавшейся паузой.

— Спрашивай.

— А зачем мы вышли в сад?

— Пока ты ходил, на дом я установил защиту от портключей и аппарации. Ключи от щита я тебе потом передам. А сейчас — замолчи.

С тихим хлопком перед нами материализовался очень хорошо мне знакомый маг. Век бы его холеную и надменную рожу не видеть.

— Люциус.

— Господин, — вежливо поклонился Малфой-старший.

— Люциус. У меня к тебе достаточно необычное дело. Видишь ли, случилось так, что я вынужден выступить в достаточно непривычной для себя роли. Роли поручителя. — "Это, если кто не понял, я сейчас весело пошутил. Можно смеяться." — перевел я для себя услышанное. — Лорду Крэббу срочно понадобился определенный заем. Да-да, — отметая даже тень возражений продолжил шипеть Волдеморт. — Я помню, что его род и так должен твоему, но… Я думаю, моего слова будет достаточно, чтобы один раз прикрыть на это глаза?

— Как пожелаете, лорд, — на лице Малфоя не дрогнул не единый мускул.

— Как хорошо, — довольно прошипел Волдеморт. — Тогда помоги ему. — Короткий поклон стал Темному Лорду утвердительным ответом. — И да, мой скользкий друг. Я думаю, что негоже моемуученику иметь долги нелюдям. Переведи его долги гоблинам на себя.

— Да, повелитель.

— Идите, — отпустил нас Реддл, и ушел в дом.

— Сколько, — выдавил Малфой одно единственное слово сквозь свои стиснутые челюсти. Причем, вряд ли это был приступ внезапной неземной любви.

— Три тысячи, — так же кратко ответил я.

— Кому?

— В Лютном. Там есть одно… заведение.

— Покажешь. Не дергайся, — схватил меня за плечо Малфой, и мы аппарировали на крыльцо Гринготтса.

"Конечно, хорошо, когда есть взрослые и сильные, за спину которых можно спрятаться и на мощь которых можно опереться, — думал я, глядя на то, как Малфою выдают кошелек, а так же, как мой долг переходит от уродцев коротких и страшных к уроду длинному и аристократично красивому. — Вот только такие мысли в себе нужно выжигать каленым железом. Иначе я так и останусь навсегда простой шестеркой. И вообще, надо бы потихоньку избавляться от незаметно привившегося общением со школьниками детского восприятия окружающих. Ведь вот этот вот маг, что идет рядом со мной, он если и старше меня, то совсем ненамного. А я подсознательно воспринимаю его "старшим". Бред! Ошибка! Пора в очередной раз резко повзрослеть. Вот, Малфой, несмотря на отличный старт, себя сделал сам. Это если не вспоминать о том, как себя выковал Том Реддл… Соберись, тряпка!"

В Лютном тоже все прошло просто замечательно. Без всяких там неприятных неожиданностей, которыми так любят изобиловать придуманные мной планы. Хотя, все могло бы и плохо кончиться: тащить с собой целое состояние в район, где убивают за пару сиклей — идея не очень мудрая. Я прямо кожей чувствовал на себе злые и хищные взгляды из подворотен, но… Связываться с сопровождающим меня взрослым и очень знаменитым магом в этот раз дно Магической Британии побоялось. Да и в шалмане, если у бордель-мадам и были какие-то мыслишки так или иначе меня "кинуть", то после того как в дверь вошел Малфой, они, падая в бездну, помахали на прощанье остающимся здравомыслию и осторожности.

А все равно приятно, когда проблемы решаются как по мановению волшебной палочки. Насколько бы в магическом мире это ни звучало… естественно.

Купля-продажа прошла очень быстро. Вышла беременная женщина с уже собранным тючком личных вещей. Быстрая ее проверка, путем поднесения к животу правого предплечья с реагирующим на кровного потомка Крауча Долгом Жизни. Пергамент с договором (насколько я понял смысл: по сути — купчая на рабыню) который я на всякий случай на проверку дал Малфою. Три тысячи галеонов меняют своего хозяина, и вот мы втроем аппарируем в Крэбб-мэнор. Здесь я отвожу девушку в предназначенную для нее комнату и запираю ее там, приказывая домовухе внимательно следить за новым жильцом.

Кстати, нужно отдать белобрысому должное. Свое отношение к происходящему Люциус выразил одной лишь только удивленно поднятой бровью, и то только тогда, когда женщина скрылась в комнате.

— Благодарю вас, лорд Малфой, — вернувшись в гостиную (а не пригласить Малфоя внутрь было после всего сделанного им было просто невозможно), я вежливо поклонился. В конце концов, сегодня Люциус показал себя с вполне нормальной стороны. Сделал, что просили, и совсем при этом не выпендривался.

— Я бы хотел получить свои деньги обратно как можно скорее, лорд Крэбб. — чопорно произнес Малфой.

"Ах да. Про "совсем" — это я загнул. Впрочем такая шпилька — сущая мелочь по сравнению с тем, что он для меня сегодня сделал. Пусть его. Тем более, вместе с ним мне ни детей не крестить, ни вместе в одну шахту не спускаться. А вот на счет "пойти в разведку" зарекаться уже не буду…" — подумал я. Вот только у Волдеморта, который стремительно вошел в комнату, было совсем другое мнение.

— Я смотрю, Люциус, ты достаточно хорошо сработался с Винсентом? — спросил чем-то очень довольный и даже, можно сказать, веселый Темный Лорд. А вот Малфой, справедливо подозревая какую-то подлянку, ощутимо напрягся. Даже насмешку проигнорировал, оставаясь для стороннего взгляда абсолютно невозмутимым. Но я-то почувствовал…

— Да, милорд.

— Это хорошо. И ты тщательно выполняешь поручение, которое я отдал тебе уже больше месяца назад?

— Да, милорд, — опять, уже с явной настороженностью произнес Малфой. — Но прошло еще слишком мало времени, чтобы появились первые результаты. Вы же понимаете, что кулуарная политика…

— Нет-нет, Люциус. Я не тороплю тебя. Пока… Я хочу попросить тебя о другом. Как ты наверное понял, лорд Крэбб стал моим учеником. Магическим учеником. А я привык жестко выполнять свои обещания. Магии его я его еще научу, а вот остальному… На остальное у меня сейчас не времени. Поэтому с нашим истеблишментом познакомишь его ты. И представишь его ему тоже ты…

Признаюсь честно, я совершенно по-простонародному застыл с открытым ртом. Я от Волдеморта такого эпического унижения Малфоя совершенно не ожидал. Причем у меня уже достаточно опыта, чтобы понять всю подноготную данной ситуации. И не очаровываться. Это была не благодарность мне — пока, при всем своем желании, ничего такого я еще не заработал. Это — мощная пощёчина Малфою. Чем-то перед своим господином блондин серьезно провинился. Не настолько капитально, чтобы быть зааваженным на месте, но чем-то гораздо более серьезным, чтобы можно было отделаться одним, пусть даже и очень злым, но всего лишь круциатусом. "То есть, Драко будет сидеть в Хогвартсе и варить зелья от прыщей, а его отец в это время его вассала будет натаскивать на… замену себе? Упс… Ой бля-я-я. Волдеморт — гад! Я, конечно, Малфоев не очень люблю. Совсем не люблю, если на то пошло. Но как они ко мне будут относиться теперь? После такого изнасилования свой гордости? Или у меня есть хорошие перспективы?.."

— И да. Все уроки должны иметь практическую составляющую, — тем временем Волдеморт добивал Малфоя, отрезая тому возможность ограничиться просто лекциями. — За результат я буду спрашивать не только с него, но и с тебя.

— Милорд. Многие мои контакты не подразумевают не то, что разговора, но даже и присутствия третьего учас…

— Я думаю, тебе все удастся, мой скользкий друг.

— Но…

— Не нужно спорить со мной, Люциус, — вроде все так же спокойно произнес Волдеморт, но в его словах мне отчетливо послышалось грубое "делай, как я сказал, раб!"

— Да, милорд.

— Иди.

Малфой вежливо попрощался с моим учителем и больше ничего не говоря с гордо выпрямленной спиной, вышел из дома, чтобы аппарировать к себе. "Хех, молчаливо, это да. Ни слова лишнего он не сказал, "но как выразитель молчал!" — подумал я.

Ушел и Волдеморт, а я побежал наверх, где обосновалась выкупленная проститутка, чтобы… чтобы узнать об очередной серьезной проблеме.

— Лотта не может. И не будет, — гордо сообщила мне домовая эльфийка.

— ЧТО? Да как ты смеешь? Дать тебе одежду?

— Господин волен делать все, что ему угодно. Лотта накажет себя. Придавит пальцы дверью. Но Лотта — честный домовик. Лотта никогда не ухаживала за младенцами. Лоттта опасается, что может навредить ребенку. За детьми всегда ухаживал Гаппи…

"Во, стерва!" — подумал я. — "Это меня так изящно разводят на очередную серьезную трату денег. И после такого не верь, что это "просто домовой эльф", а не правоверная дочь Евы!"

Про обещанного Лотте приятеля-домовика я, честно говоря, за чередой событий уже совсем позабыл. "Да что там какой-то Гаппи, если даже Забини на фоне всего случившегося в последнее время отошла на второй план?! Но что же теперь делать? Ведь я — бездарен, в прямом смысле этого слова, то есть "не одарен совсем", в лечебной магии. Нанимать повитуху? Лекаря из Мунго? Ага-ага, с Волдемортом в соседней комнате. Покупать другого домовика? А где взять денег? Снова лезть в долги гоблинам? А если не другого, а прошлого? И где мне прямо вот сейчас искать этого Гаппи? Может быть, его уже купили и увезли далеко? Или вовсе убили? Где вообще, кстати, продаются домовики? И где… Эврика!" — меня осенила воистину одна из самых ярких идей, которые только приходили в мою голову. Ответы сразу на все вопросы "где", "дешево", "надежно" и "безопасно".

Я вскочил, накинул мантию и рванул к камину.

— Три метлы! — бросил я шепотку дымолетного пороха.

После того эпического кормления "оголодалой лесной зверюшки", а также последовавшей за этим расплаты в виде роскошного набора конфет, отношения у нас с мадам Розмертой были очень неплохими. Да и вообще, дама она такая, что лишний раз зайти пообедать и посмотреть на нее — приятно. Но сейчас мне было не до этого. Кивнув в ответ на приветливый оклик от хозяйки "Трех Метел", я не останавливаясь выскочил из бара и быстро пошел, почти побежал, знакомой всем молодым магам дорогой.

"Что это за место такое, где точно есть очень много домовиков? Куда пытаются пристроиться выгнанные домовики? Ответ прост. Вот оно!" — кивнул я сам себе, глядя на приближающиеся башни Хогвартса.

Заходить в ворота школы волшебства я не собирался. Ведь там, понятно дело, сидит, как паук в центре своей паутины, Дамблдор, а я с ним встречаться больше не собираюсь. До конца шестого курса — уж точно. Или раньше, когда он там теперь станет материалом? Но следящие чары наверняка висят "на вход", а некоторая полоса вдоль стен — формально тоже территория замка. Так что, по идее, у меня может все получиться. Должно. Обязательно.

"А теперь следующий вопрос. Как быть уверенным в профпригодности, аккуратности и служебном рвении выбранного домовика? Ведь может попасться какой-нибудь мутант, как, например, Добби… Что вообще за существо это такое, которое будет преданнее любого другого служить ребенку Краучей? Конечно же…"

— Винки! — заорал я.

Тишина.

— Винки!

Снова ничего.

— Винки, мать твою за ногу!

Тихий хлопок и хриплый, негромкий голос мне ответил.

— Винки пришла. Чего нужно от Винки молодому господину?

Я опустил взгляд и очень сильно удивился. Никогда еще я не встречал домового эльфа в таком состоянии. Эльфам не положена одежда, а эта была одета в кофточку и юбку. Однако, судя по тому, в каком состоянии находилась эта самая одежда: давно, а то и вообще никогда нестиранная, с многочисленными дырами и торчащими из них нитками особой цены она для нее не имела. А глядя на просто чудовищный слой грязи на коже (и это для домовика, которому чтобы почиститься достаточно щелкнуть пальцами!) можно даже заподозрить откровенный бунт против такой свободы. Ко всему прочему рожа, а по-другому это не назвать, Винки была настолько пропита, что аутентичность полностью опустившемуся бомжу была полной. И даже сейчас она держала в руках бутылку сливочного пива ростом в половину себя и, слегка покачиваясь, приложилась к ней.

Если кто-нибудь, к примеру та же Грейнджер, возьмется когда-нибудь снимать фильм про тяжелую жизнь домовых эльфов, то Винки без капли сомнения взяли бы на главную роль. И на гриме бы сэкономили, и фильм бы собрал кучу Оскаров. М-да… Вот что потеря цели существования делает с разумным и верным существом…

— Ты же сейчас бесхозный эльф, не так ли?

— Да! Винки — запятнавший себя домовой эльф! — пропищала она и пьяно икнула. — Винки так низко пала! Винки очень-очень стыдно быть свободной!

— А что случилось с твоими хозяевами?

— Мистер Крауч правильно поступил, уволив гадкую Винки!

— За что тебя уволили?

— Бедный хозяин, бедный мой хозяин! Винки больше не может ему помочь! — зашлась пьяными, истерическими рыданиями Винки.

— Так. Прекрати рыдать. Я хочу взять тебя к себе. Ты пойдешь служить мне?

От такого предложения домовушка даже вроде как даже немного протрезвела. Но вот ее ответ оказался для меня совершенной неожиданностью.

— Я всю свою жизнь ухаживала за Краучами, до меня моя мама ухаживать, до нее моя бабушка… Что бы они сказали, узнай о свободной Винки? И о том, что Краучи погибли, когда за ними ухаживала Винки? Позор, какой позор! — она спрятала лицо в юбку и вытерла слезы. После чего неожиданно зло посмотрела на меня и отчеканила. — Никогда! Винки лучше умрет, чем пойдет служить чужому волшебнику! Никогда! Никогда Винки не предаст их памяти. Ах бедные мои хозяева!..

"Пиздец! Вот облом, так облом!" — злость на весь этот мир, который будто бы сговорился, чтобы не дать мне спасти последнего Крауча, яркой волной перехлестнула мои барьеры самоконтроля. — "Я сделал все, что мог. Нашел деньги ценой просьбы одного из самых страшных магов современности. Терпел круциатус от него же. Подарил ребенку и его матери лучшие комнаты в собственном доме. Я буду отрывать от себя, со своей тарелки, отдавать ей лучшие куски… И все эти усилия должны теперь пойти прахом из-за одной слишком тупой, упившейся до потери эльфийского облика, домовухи?"

— Ты, тупая дура! — ярость, наконец, нашла точку приложения, выплеснувшись на эльфику Краучей. Бывшую эльфийку вымирающих Краучей. — Позорящая всех домовиков. Как тебя только Краучи так долго держали, а не выгнали раньше? Смотри, тварь! — я задрал рукав и сделал кольцо Долга Жизни видимым. — Узнаешь? Или все мозги вконец пропила? Это долг. Мой долг Жизни Барти Краучу-младшему! А знаешь, почему он все еще на мне? Понимаешь, что это означает? Эх… — я тяжело вздохнул и махнул рукой и внезапно для себя остыл. — Черт! Придется искать другой вариант! — пробормотал я и повернулся в сторону Хогсмида, но… не смог сделать и шагу.

— Добрый господин Крэбб! — Винки каким-то чудом опять оказалась передо мной и крепко-крепко обняла меня за ноги. Я взглянул на ее лицо и мне стало даже как-то нехорошо. Никогда до этого ни в одном существе я не видел такой яростной и всепоглощающей НАДЕЖДЫ. Надежды, даже не с большой, а с огромной буквы. — Винки очень плохая и невоспитанная. Винки накажет себя сильно. Очень сильно! Очень-очень сильно! Винки исправится. Винки будет наказывать себя каждый день и каждый час. Но, пожалуйста, добрый господин. Возьмите Винки к Краучу!

— Барти Крауч старший и Барти Крауч младший мертвы.

— Но… как же так, — глаза ее потухли, но вспыхнули снова, в осознании.

— И больше Краучей нет. Пока нет. Но, возможно, со дня на день, появится следующий…

— ВОЗЬМИТЕ! — мозги домовушка, похоже, все же не пропила, и мою простую загадку разгадала правильно. То есть, свою относительную профпригодность доказала. — ВОЗЬМИТЕ ВИНКИ! Винки будет послушной! Винки будет делать все, что нужно. Винки будет верной и преданной…

— Ты можешь ухаживать за роженницей и за младенцем? — с сомнением, но отчасти впечатленный ее чувствами, спросил я.

— Винки может! — закивала та головой с такой силой, попутно пиная ей мои ноги, что среднестатистический дятел удавился бы от профессиональной зависти.

— Хм. "Верной и преданной", говоришь? А кому? В свой дом я могу взять только своего эльфа. Кому как не тебе это не понимать?

— Я… Я согласна.

— М-м-м?

— Я согласна, хозяин Крэбб, сэр.

— Давай договоримся с тобой так. Ты честно будешь моим эльфом. Верно и преданно, как ты говоришь. Со своей стороны, как только Крауч, он или она, пока еще не ясно, вырастет достаточно для того, чтобы пройти эмансипацию, я выгоню тебя.

— Но…

— Чтобы ты могла поступить на службу к Краучу.

— Господин! — растрогано заплакала домовая. — Хозяин! Винки будет служить вам как… как… как Краучам! — заплакала Винки.

— Так. Хватит ныть. Во-первых, приведи себя в порядок, — щелчок пальцев эльфийки, и вот одежда Винки полностью заштопана и чиста. — Во-вторых, реши все вопросы с Хогвартсом. После этого — перенеси меня в Крэбб-мэнор. Черт, нужно у учителя попросить уроков в аппарации. Задолбало быть прикованным к земле!

— Винки не была никогда в Крэбб-мэноре. Винки не может туда аппарировать… — вставила пару слов домовая.

— Ясно. Значит, пойдем через камин в Хогсмиде. Перенесешь меня к нему, когда закончишь здесь. И помни, ты скоро станешь моим домовиком, так что не нужно делать ничего, что может мне навредить. В том числе и много про меня кому-либо рассказывать. От этого может пострадать и последний Крауч… — моя новая подчиненная согласно кивнула.

С обрезанием лишних связей Винки не тянула. С хлопком появился Добби (наверное Добби, отмороженного домовика Малфоев-Поттеров я вживую здесь не видел). Стояли они далеко, о чем говорили — не знаю, но судя по сгорбившемуся телу и поникшим ушам, с домовиком-выродком, почувствовавшая свободу истинного предназначения Винки, особо не миндальничала. И уже спустя всего минут пятнадцать я вышел из камина у себя дома. Вдвоем с вцепившейся в меня новой домовой.

Интерлюдия 1

— …Он был просто в бешенстве! Никогда я Люца до этого таким не видел! — сейчас, для себя обычного, Северус Снейп жестикулировал слишком экспрессивно, показывая, насколько он удивлен поведением своего старого приятеля. — Разгромить, причем вручную, свой собственный кабинет, это… это…

— Том, я смотрю, не жалует своих верных соратников? — спросил зельевара его длинно— и белобородый собеседник.

— Верные, Альбус, по его мнению, не на свободе. И, пользуясь тяжелым положением своих приятелей, не подгребают их под себя…

— Северус. Не начинай опять!

— Да я сейчас не про вас!..

Мужчины, замяв нарождающуюся ссору, замолчали и уткнули носы в бокалы с огневиски. Нарушая тишину, тихо курлыкнул Фоукс. Сейчас в кабинете директора Хогвартса и Снейп, и Дамблдор могли позволить себе немного расслабиться, зная, что точно не придется, возможно, прямо через секунду, сорваться и бежать, решая внезапно образовавшиеся проблемы. Впрочем, даже несмотря на огромное количество обетов и клятв, данных директору зельеваром, приглашать бывшего, и похоже нынешнего, Упивающегося в свой дом Дамблдор не спешил. "Мой дом — моя крепость", а в крепость не впускают чужих шпионов. Здоровая паранойя здорово продлевает жизнь.

— Значит, молодой Крэбб все же сделал свой окончательный выбор? — задумчиво произнес Дамблдор. — Решил пойти по стопам отца? Хм… Жаль… Жаль, что именно такой. Однако, надо отдать должное, мальчик оказался весьма и весьма хитер. По-слизерински, иначе и не скажешь. Не захотел пачкаться одиозной меткой… Смотрит далеко вперед? Мудро. А ученичество по магической клятве у великого мага традиционно считается делом весьма и весьма почетным, и поставлено в вину быть не может…

— А также за любые деяния отвечает не сам ученик, а его учитель. Даже "я был под Империо" не придется придумывать для суда, — задумчиво отметил Снейп.

— То есть, — уцепился за эту оговорку Дамблдор, — ты подозреваешь, что Крэбб недостаточно лоялен Тому?

— Ничего не могу сказать, — подумав, ответил Снейп. — Люциус ни о чем таком не упоминал. А у него... я еще не спрашивал. По поведению же в школе — тоже ничего не могу сказать. Все же, Альбус, это ученик не моего факультета, извините. Да и если бы был с моего, то… — задумался зельевар, и отрезал. — Тем более. Верить в таком деле на слово слизеринцу, сами понимаете… — подумав, Снейп продолжил рассуждать. — Но если предположить, что это действительно было бы так, то… вряд ли. Иначе, во всяком случае, если бы на его месте сейчас был бы я, вообще бы не пошел к нему. Но! Но. Даже в самом лучшем для нас случае, то есть если Крэбб пошел к, хм… господину, под той или иной формой принуждения… — долгая пауза и зельевар резко отрезал. — У нас все равно нет никаких возможностей через него навредить Темному Лорду.

— Хм… Но то навредить… — задумчиво потянул Дамблдор.

— Я вас не понимаю, Альбус.

— Потом. Мне это нужно еще обдумать.

Еще одна длинная пауза позволила директору и декану одного из факультетов добить огневиски. Естественно, ни великий маг, ни опытный зельевар крепкими спиртными напитками не злоупотребляли, но сделать по паре-тройке глотков ради некоторого расслабления, позволить себе могли. Тем более, после такого сложного года. И не менее сложного ожидаемого впереди. Эх…

— Кстати! Не мог ли ты Альбус… По новым обстоятельствам… — неуверенно начал Снейп. — Быть может, я придержу Драко? А Поттеру мы подсунем Крэ…

— Северус! Я, конечно, тебя понимаю, но поможет ли это Делу? Да и согласится ли на это сам Драко? И, откровенно говоря, поздно уже. Образы уже сформировались. И обоих. Для Крэбба у меня припасена, немного другая роль. Нужно только будет в кое-чем убедиться, а то слишком какой-то непредсказуемый Винсент в последнее время. Его сюрпризы мне порядком надоели. Пора бы его... немного успокоить. Думаю, тянуть с этим не стоит и займусь, сразу же после Распределения...

— Но...

— То есть, — закрыв тему, перебил Дамблдор своего подчиненного, — по словам Малфоя, получается так, что у Крэбба, уже есть наследник? Не рановато ли?

— Молодой да ранний. Но я свечку не держал. А кто был в курсе, тот уже… не с нами. Зря вы так с Барти…

— Хватит, Северус! Мы все это уже не раз обсуждали! У меня не было выбора. Так что именно сказал Малфой?

— Ну… Получается так, — буркнул Снейп.

— Хотя… Если я правильно понимаю, чтобы этот младенец стал наследником, Крэббу придется еще очень и очень постараться?

— Ну да. Без должно проведенных ритуалов этот ребенок — просто полукровный ублюдок.

— Полукровный? Точно? — о чем-то напряженно задумался Дамблдор.

— Да не знаю я! — вышел из себя Снейп. — Он вообще еще и не родился! Даже не ясно, кто это будет, мальчик или девочка!

— Хм… Странно это. Какая-то бордельная рабыня, когда ему было бы легко найти нормальную и чистокровную девочку. С хоть каким-то, но приданным, что в его ситуации не было бы лишним. Но не стал. Не захотел породниться? Почему? Боится за возможное давление ребенком? Но оно все равно будет, вне зависимости от того, от кого он. Такова родительская планида… — посетовал Дамблдор, на что Снейп понимающе кивнул. Оба мужчины были, кстати, бездетными. — Быть может этим он что-то хотел показать или доказать Тому? Но что и зачем? Тем более, что форму он выбрал мягко говоря… странную. Что-то здесь не сходится, — вслух рассуждал директор.

— Случайность?

— Се-е-еверус, — с легкой насмешкой потянул Дамблдор. — Не мне, тебе — Мастеру-зельевару, рассказывать, сколько существует различных зелий, чтобы таких случайностей не могло произойти даже в принципе. Часть которых ты ежегодно варишь для Поппи… Кстати, мальчик мой, в этом году нужно будет сварить удвоенную порцию. После Турнира их запас сильно истощился. И это только, напоминаю, зелья! Хм… Как бы там ни было, надо обдумать, как не только информацию о нем, но и сам факт наличия наследника можно будет использовать наилучшим образом.

— И как, например, мы сможем использовать эту информацию?

— Например… Как ты думаешь, а что скажет и что сделает одна твоя студентка, когда узнает о ребенке "ах, Винсента"? И, каким бы полукровным ни был будущий ребенок, что сделает Крэбб при угрозе его жизни?

— То есть вы хотите… — опешил Снейп.

— Не считай меня уж совсем за людоеда, мальчик мой, — холодно сверкнули очки-половинки.

Каких сил стоило Снейпу удержать на своем лице обычную, слегка нейтрально-презрительную мину, а в голове — мощный окклюментный блок, знает только он. Потому что внутри зельевара выл в безнадежной лютой ненависти волк-оборотень, желающий вцепиться этому лживому старику в горло.

"ТЫ!!! Лили!.. Лили!.."

Но у Снейпа в этом были слишком хорошие и жестокие учителя, а также много-много отработок, чтобы позволить себе показать даже тень истинных чувств. "За свои ошибки, за предательство я уже заплатил страшную цену. И продолжаю платить, пусть меньшую, но уже не первый год. А Крэбб… У Крэбба это все еще только впереди! Я не поверю в то, что ему удастся вывернуться из дружелюбных до омерзительности объятий Дамблдора. Даже мне вот не удалось. Пусть цели старика и чисты, но вот методы..."

Глава 5. …И как неприятно за это потом платить, или Дрессировка одного слишком наглого ученика

Ритуал привязки нового домового эльфа прост и быстр. Несколько клятв, капля крови, которую слизала у меня с пальца Винки — вот и все. Правда, по-хорошему, чистокровные еще привязывают домовика к родовому алтарю в мэноре, но я этого делать не стал. Ее же потом выгонять, чтобы она смогла служить Краучам… Не нужно закладывать самому себе мину на будущее — создавать спорные ситуации мультиподчинения.

Организовал знакомство новой домовой и ее подопечной. Судя по сияющему виду Винки, с предполагаемым отцовством я не ошибся, что тоже очень и очень хорошо. Все же некоторые сомнения меня теребили, и, честно говоря, жестокой подставы со стороны судьбы-магии я не то что бы ожидал, но не удивился бы.

Вопрос совместного проживания в одном доме ужаса всея Магической Британии — возрожденного Волдеморта и простой проститутки был решен очень просто. Рагнэйлт просто заперли в выделенных ей комнатах, в качестве развлечения кинув книжный мусор Локхарта, оставшийся у меня после второго курса. Палочки у нее не было, бежать ей было некуда да и, по большому счету, незачем: кормят, поят, ухаживают. Так что с этой стороны я, пока не родится ребенок, в полной безопасности. А потом… Потом Волдеморт возьмет с нее клятву. Или сотрет память. Или решит вопрос… каким-нибудь другим способом.

Нужно еще будет продумать, как мне спасти нового Крауча от возможных притязаний Министерства и Дамблдора, который в каждой бочке затычка. Особенно, если эта бочка набита галеонами. Ну не поверю я, что от состояния древнего активного чистокровно рода не осталось совсем ничего. Даже если там и будет, по меркам чистокровных, сущий мизер. Но то, что для кого-то не стоящая трудов и внимания мелочь, для другого, не такого переборчивого или богатого — невероятное богатство, за которое будут безжалостно рвать глотки кому угодно, даже грудному младенцу. Особенно грудному младенцу. Ведь такое беспомощное существо не будет сопротивляться…

Припомнил, что я читал по этому вопросу в книгах и вынес из разговоров с Эрни. С точки зрения закона сейчас Барти Крауч-самый-младший — безродный полукровка. Формально все верно — известна только мать, очень слабая ведьма, а отцом мог быть кто угодно. Даже маггл. И будет он считаться таким до тех самых пор, пока не пройдет эмансипацию и не станет взрослым магом, в полной мере претендующим на все наследство рода Краучей. Включая перстень лорда — читай место в Совете Лордов. Вот только до совершеннолетия еще нужно дожить, что с такими опекунами, как Министерство и Дамблдор весьма и весьма проблематично. Да и не узнать можно… Интересно, сколько таких вот как бы безродных полукровок образовалось после Магической Войны? Имеется в виду та, которую еще не называют Первой. А сколько их будет после Второй?

Впрочем, Барти все это не грозит. Все уже придумано до нас. Крестный! Отличное и вполне естественное для магического мира решение. Куча обязательств для меня, зато сколько плюшек для малыша! После того, как я принесу клятву, безродный младенец с точки зрения магии становится членом рода Крэбб! Это заткнет многие глотки, любящие подрать себя о всякие "грязнокровки" и "магглорожденное отребье". И, самое смешное, что благодаря тому, что мой род намного старше семьи безродной проститутки, я могу делать что угодно. Согласно нынешнему законодательству, я имею право спокойно отобрать мальчишку, выставить его не состоящую в браке, вынужденную мать на улицу (ни за что не поверю, что пробить многослойный магический барьер от оплодотворения, который, как проф-необходимость, есть у каждой проститутки, особо хитрому сперматозоиду помогла простая случайность) и самому воспитывать ребенка. Этим правилом раньше вовсю пользовались, чтобы поправить свои дела, пошатнувшиеся количеством членов древние магические семьи. Перефразируя известную фразу: "Он конечно, бастард, но это — наш бастард!" Кровь — не водица, особенно если служба нового, непритязательного члена рода обходится в сущие сикли.

Полностью погрузиться в новые и необычные для меня ощущения: "Как же, я буду крестным отцом! Какой интересный опыт!" мне не дал вызов Волдеморта.

— Ты очень сильно разочаровал меня, ученик, — совершенно спокойно проговорил сидящий в тронообразном кресле Волдеморт, и что-то намекнуло мне, что я только что очень серьезно "попал". Вот только что-либо поделать с этим было уже нельзя. Слишком поздно. А Волдеморт тем временем продолжал свою лекцию: — Похоже, ты посчитал меня аналогом доброго маггловского Санта-Клауса, разносящего подарки детишкам на Рождество. Я вижу, тебе смертельно не достает правильного осознания твоего положения и дисциплины.

— Но…

— Молчать, ученик! Замри! Круцио!

Не знаю, каким он там был Темным Лордом и мастером-дуэлянтом, но в применении круциатуса Волдеморт был профи. Настоящим. Эту боль невозможно было терпеть. Боль испепеляла и замораживала. Боль накатывала одной огромной и безжалостной стеной цунами, стараясь погрести и растворить меня… Хотелось орать и кататься по полу. Хотелось броситься на этого гребанного учителя и зубами вцепиться ему в горло… Хотелось на крайний случай вырвать себе сердце, лишь только чтобы не терпеть эту муку лишнюю секунду! Волдеморт давил круциатусом с такой силой, что я вплотную подходил к черте, за которой находилось блаженное безумие. Подходил, но… не переступал ее, ибо для этого не хватало самой малости. Сущей капли боли! А когда пределы моего терпения были преодолены, и я с радостной яростью сам рванулся вперед, в объятья благословенного сумасшествия, пытка внезапно закончилась.

Свозь кровавую плену я посмотрел на своего учителя и хозяина.

Волдеморт… улыбался.

— В следующий раз, ученик, ты должен прежде всего выполнять мои приказы, а только потом заниматься своими личными делами. Ренервейт. Вставай!

Я, полный злобы, но с облегчением, что жестокое наказание закончилось, поднялся на ноги. Но не успел я чего-либо сделать, как совершенно неожиданно услышал:

— Круцио.

Волдеморт, судя по всему, был не только мастером применения Круциатуса, но и отменным, опытным палачом. Чтобы жертва не привыкала к боли, а человек такая скотина, что может привыкнуть абсолютно ко всему, даже к тому, к чему, казалось бы, в принципе привыкнуть невозможно, он давал мне короткие передышки. Во время которых радовал меня великой мудростью вроде: "Я не собираюсь вытирать тебе сопли. Круцио!"; "Ученик, запомни, ты обязан выполнять мои приказы. Круцио!"; "Ученик, ты должен слушаться только меня. Круцио!" и так далее в таком же роде.

Все когда-нибудь кончается. Закончилась и эта пытка. Произошло это до того момента, как я превратился в овощ. Волдеморт… "экономил" своего ученика. Хотя, честно говоря, я не дошел до того состояния совсем немного.

— Иди, занимайся, — отпустил меня Волдеморт. — Внимательно прочитай, что я тебе дал, и готовься. Вскоре прибудет учебный материал. Если плохо, возьми у Питера зелья. И да, ученик. Я запрещаю тебе покидать пределы этого мэнора! Завтра… продолжим.

Это были очень, очень, очень длинные дни. Тянувшиеся вечность.

Вечность.

Утром я вставал, завтракал и занимался изучением записок Волдеморта и, когда становилось совсем скучно или противно, открывал школьные учебники. Читал (и даже кое-что пробовал делать) из того же Зельеварения… "Как все оказывается в этом мире относительно. Те противные на вид и мерзкие на ощупь и запах реагенты, которые используются в любимой науке Снейпа — милая и смешная ерунда по сравнению с темномагическими ритуалами. Там ингредиенты встречались такие, по сравнению с которыми пресловутая кровь девственницы, собранная в полнолунье на алтаре — веселая шутка…" — думал я.

Незаметно подходил обед, за которым следовал здоровый сон-сиеста, и снова чтение. А потом наставал вечер и меня вызывал к себе Волдеморт. Иногда расспрашивал, что я уяснил из прочитанного. Иногда легилиментил, просматривая второстепенные сюжеты моих школьных и не только школьных приключений. Иногда позволял задавать мне вопросы и отвечал на них. Иногда сам чего-то рассказывал. Иногда даже меня не тянуло от этих рассказов сблевать прямо тут же на месте, Волдеморту на мантию. Но одно оставалось всегда неизменным. Круцио. Учитель пытал меня, причем пытал безжалостно, каждый день. Пытал целую вечность.

И не одну.

Легко сказать "пытал". А как это описать словами? Как слепому от рождения рассказать про цветовую гармонию радуги? Как полностью глухому передать красоту музыки? Как тому, кто не испытывал на себе, описать всю мощь Круциатуса Темного Лорда? Причем самое страшное в этом было то, что Волдеморт пытал меня не только и не столько ради насыщения своей патологической жажды наслаждения чужой болью. Нет. Он проводил, если это можно так назвать, научные исследования на тему "расширение ученической клятвой диапазона переносимости заклинания Круциатус". Доктора Менгеле и Исии оценили бы моего учителя по достоинству… Ну и воспитывал, конечно же. Точнее "воспитывал". Ломал, желая превратить в полного бездумного раба.

А вот с последним у Волдеморта образовалась серьезная проблема. Ну никак не получалось у него меня сломать! И дело не в том, что я такой уж сильный и волевой человек. Нет. Увы, совсем нет. Я даже, может быть, с удовольствием и сломался бы, поскорее-поскорее, лишь только бы не терпеть постоянные пытки, но… не было счастья, да несчастье помогло. Преградой Волдеморту стала… моя ученическая клятва!

Если Волдеморт приказывал мне сопротивляться пытке, то я, как и положено, изо всех сил, уж как мог, терпел и сопротивлялся. Но при этом получалось так, что Темный Лорд боролся со своим собственным приказом! Если он приказывал подчиниться, не сопротивляться… что тут ломать? Где воля? Как сломить то, чего нет?

Нет. Ни о каком сопротивлении ученической клятве даже речи и не шло. За этим пристально следила магия. Но Волдеморту этого было мало. Ему мало было простого безусловного выполнения своих приказов под магическим принуждением, аналогичным Империусу. Ему хотелось — искреннегои разумного безусловного выполнения любых своих приказов. Чем-то его мое слепое подчинение не устраивало. Наверное, все же некоторые идеи из моей речи перед приемом в ученики, в душу Темному Лорду запали. Или не в душу, если у него после хоркруксов от нее остались лишь жалкие обрывки.

Кстати, Волдеморту пришлось, чтобы не получилось как тогда и чтобы я хоть как-то смог различать безусловные приказы и пожелания, выработать специальные формулировки общения со мной. Когда говорилось "ученик", то исполнение — обязательно, а когда "Винсент, лорд Крэбб, мой молодой друг" — то у меня сохранялась иллюзия свободной воли.

К сожалению, клятва не может заставить сделать меня того, что я не могу сделать физически (магически) в принципе. Увы. Не смогу я по команде Волдеморта взлететь или стать сверхсильным магом. В очередной раз осознавая границы ученического обета, Волдеморту моя дрессировка (на этот день) надоедала и меня отсылали прочь, в мою комнату. В которой на ночь я, приняв набор различных успокаивающих и болеутоляющих зелий, читал книги по некромантии и темной ритуалистике. Отчего мне всю ночь снились такиеяркие сны, что утром я просыпался с криком счастья, что это все было всего лишь сном. И все повторялось по новой.

После недельной вечности жизни по такому насыщенному расписанию, я с ироничной улыбкой стал вспоминать прочитанные на первом курсе книги про "расширяющие магический резерв и усиливающие магию Круциатусы". "Этих бы писак сюда! Посмотрел бы я, какими великими они стали бы после недели непрерывных пыток! Эх… Обычно, я всегда говорил, что даже в самом плохом опыте есть зерна пользы. ("Нас ебут а мы крепчаем", м-да…) Но найти пользу в этом… Разве что теперь у меня не дрогнет рука кинуть Круциатус на любого: маггла ли, мага ли… Разве что на ребенка… Хм… Такие мысли внушают надежду. Это означает, что как бы ни пытался Волдеморт, несмотря на все усилия, все равно до конца он меня не доломал. Но… Может и доломать…"

"Сколь веревочка ни вейся, а совьёшься ты в петлю…" — так поется в известной песне, сочиненной по старой русской народной пословице. Вот и со мной день этак на десятый после вселения в Крэбб-мэнор младшего Крауча произошло то, что рано или поздно должно было случиться.

Шла обычная "тренировка" (от слова "дрессировка", прочитанного у меня в мыслях, Волдеморт, кстати, пришел в полный восторг). "Круцио!" — в очередной раз привычно кинул в меня пыточное Темный Лорд. Обычно после этого я последовательно пролетал все пять пресловутых стадий принятия неизбежного. Не знаю, выводил ли их в словесную форму для себя Волдеморт, или чисто инстинктивно их чувствовал, но факт остается фактом. Обычно пытка прекращалась только после того, как ко мне приходило смиренное принятие ситуации… но в этот раз все прошло по-другому. Я только успел почувствовать невероятную, даже по сравнению с "обычным" круциатусом, боль, как мир вокруг меня выключился.

Очнулся я лежа в какой-то кровати. Все тело было поражено невероятной слабостью. Даже просто лежать было тяжело. Попытка открыть глаза была наказана дикой головной болью. Если судить по этим ощущениям, то открыв глаза я в клочья раздробил себе череп. Когда боль чуть приспала, или просто попривык к ней, я обратил внимание на то, какую информацию доносили до меня уши. Судя по негромким голосам, я в помещении был не один. Негромко застонал. Подав голос я добился того, что к моим губам приставили что-то холодное и гладкое. В открытый рот потекла тягучая жидкость, и практически мгновенно боль ушла. Осторожно, боясь ее возвращения, открыл глаза и осмотрелся.

Оказалось, что я лежал в своей комнате. Рядом с кроватью стоял незнакомый столик, заставленный всевозможными баночками, бутылочками и колбочками. Около моей постели суетился Хвост и еще один, какой-то хорошо одетый, но незнакомый мне маг. Вот только взгляд у этого мага был какой-то откровенно мутный.

Мутный — не мутный, но именно этот маг водил надо мной волшебной палочкой и сыпал так хорошо знакомыми мне по "отдыхам" в Больничном Крыле диагностическими чарами. А вот Питер куда-то резко убежал. Куда именно стало ясно спустя пару минут, когда из коридора послышалось:

— …Пришел в себя, господин.

— Помолчи, Хвост.

Открылась дверь, и в комнату вошел учитель на букву м. Лекарь, что характерно, на появление Волдеморта не среагировал от слова никак. И когда каким-то невербальным заклинанием Темный Лорд прервал мое обследование, тоже послушно промолчал. Волдеморт некоторое время исследовал мое состояние сам, после чего бросил лекарю короткое:

— Рассказывай.

— У пациента наблюдается сильная магическая…

— Стоп. Легилименс, — прервал мага Волдеморт, и влез ему в мысли. Спустя некоторое время учитель прекратил действие заклинания, и повернулся к Петтигрю.

— Питер. Ты все запомнил?

— Да, господин.

— Есть ли у нас все нужные зелья?

— Есть, господин.

— Что ж… Тогда, — Волдеморт поднял палочку, направил ее на лекаря и произнес: — Фините. Обливиэйт. Конфундус. Хвост! Возьми его, напои каким-нибудь дешевым, дрянным пойлом и выкинь где-нибудь недалеко от дома. Его дома. Исполняй, — и Темный Лорд вышел из комнаты.

— Да, господин, — поклонился вслед Волдеморту Питер, схватил лекаря и аппарировал с ним прочь.

На этом короткое свидание с чуть не убившим меня магом закончилось. И в течение всего дальнейшего процесса выздоровления (занявшего без малого две недели) я Волдеморта тоже ни разу не видел. Зато вот Петтигрю крутился и квохтал вокруг меня с таким усердием, с каким даже драконица не заботится о своем единственном яйце.

Пользуясь случаем и более-менее установившимися отношениями (Питер просто обожал наблюдать, как Волдеморт дрессирует своего ученика), я смог выяснить, что же тогда произошло со мной. Оказывается, магическим силам Волдеморта его воскрешение из мертвых не прошло бесследно. Нет, уровень магии сохранился неизменным, а вот контроль, завязанный на тело… Вот как раз он ощутимо просел. И теперь Темный Лорд походил на совсем молодых магов с их неконтролируемыми магическими выбросами. В принципе, тут даже кое-какая логика прослеживалась, но от этого возрожденному Темному Лорду легче не становилось. Исправить данное положение дел могли только усиленные тренировки, причем желательно с партнером. Но тренировки в паре сопряжены с серьезной опасностью для напарника Волдеморта. Ведь магия может взбрыкнуть в любой момент, что отправит неудачника на больничную кровать или сразу на полку в морг…

Кстати, именно в нестабильности магии, отчасти, причина того, что Волдеморта сейчас окружает не преданный внутренний круг, а всего лишь один предатель-анимаг и один дурной недоучка. Кто может сказать, когда произойдет очередной неконтролируемый магический выброс? И как это скажется на реноме строгого, но справедливого Господина? Не лучше ли, пока магия не успокоится, раскидать своих подчиненных приказами на самые неотложные задачи и не позориться магическим хм… нездоровьем?

Да и бывшие лучшие друзья не очень-то и желают лишний раз встречаться с разозленным Лордом. Ведь если верить словам Петтигрю, то первый выброс случился как раз при допросе членов внутреннего круга. Волдеморт в этот момент проверял (легилиментил и пытал круциатусом) Эйвери, так что пожиратель в полной мере осознал, что чувствовали его магглокровные жертвы. Впрочем, осознавал он это совсем недолго, практически мгновенно превратившись в "овощ" с начисто выжженными болью мозгами. Конечно, Темный Лорд немедленно назвал Эйвери предателем, выспренно обозначил произошедшее справедливой карой, но… его ближний круг состоял все же не из выпускниц института благородных девиц! Весь старый состав Упивающися Смертью в обязательном порядке в той или иной степени кое-что понимали в магии. И то, что только что произошло на их глазах, поняли совершенно правильно…

"Хм… Однако с моим появлением здесь в рядах Волдеморта уже две (относительно канона лишние) прорехи…" — подумал я. — "Что же касается Питера… Не надо думать о Хвосте слишком хорошо. Причина трепетного ухода Хвостом за больным мной крылась не в высоких чувствах или искренней симпатии, а в простейшем шкурном интересе. Пока Волдеморт тренируется на мне, он не тренируется на Хвосте. Не станет же меня, кто будет следующей "грушей" на отработку круциатуса? Вот именно!"

Увы, передышка оказалось недолгой, и как только я окончательно выздоровел, то дрессировка неумолимо продолжилась. И даже вполне возможный серьезный урон здоровью, магии или даже смерть единственного ученика не стали для учителя преградой. Он сам для Волдеморта был важнее судьбы тысячи учеников!

По вечерам, откладывая в сторону книги, я вовсю предавался унынию. "Не так, совсем не так я представлял себе службу Волдеморту," — думал я, а внутренний голос только подначивал меня: "Ты, дурак, ведь сам этого хотел? Хотел, не отпирайся? Вот. Хотел. Сам выбирал? Сам. Ну и как тебе "темная сторона силы"? Нравится? Ах не нравится? А что так? Круциотерапия не заходит? Так ведь это для твоего же блага!"

С внутренним голосом можно было бы и поспорить, апеллируя к: "где ты такой умный был раньше?" и "у нас с тобой шкура одна на двоих!", но желания делать этого как-то не было. Совсем. Да и бессмысленно. Все равно, хроноворота предупредить себя прошлого у меня не было, так что играть придется теми картами, что я сам себе намешал. Дурак!

Как будто мне и без того было мало неприятностей, так в поместье появилась еще одна жительница. Нагайна. Здоровущая змея неизвестной мне породы (впрочем, я совсем не специалист, и достоверно опознать могу только ужа, и то — только по парным пятнам) с головой размером с бочонок и тушей, по иному и не назовешь, способной без особых усилий вместить в себя человеческое тело… Короче, совсем не та гостья, которую я бы хотел видеть у себя в мэноре. Ко всему прочему змея отличалась омерзительным характером, а я сразу ей чем-то не понравился. Показывая свое нерасположение, она взяла в привычку неожиданно обвиваться вокруг меня и сильно сдавливать в кольцах, при этом насмешливо шипя своей мордой прямо мне в лицо. Мерзкая тварь, трогать которую мне было запрещено безусловным приказом Волдеморта.

Я уже начал даже подумывать, как бы мне свалить отсюда. На мою задумчивость обратил внимание Питер и донес своему хозяину. После сеанса легилименции я получил заслуженное и отправился в очередной раз ставшую больничной койку у себя в комнате. Причем так жестоко наказали меня не столько за то, что я хотел сбежать, а за… глупость. "Куда и как ты собираешься сбежать от данной тобой магической клятвы?" — неприятно для себя удивился Волдеморт моему тупоумию, и произнес совершенно естественное: "Круцио!"

В этот раз за мной никто не ухаживал. Всю неделю.

Натиск на мои волю и разум был силен и непрерывен. Непрерывен настолько, что даже родившегося совершенно здоровым и веселеньким младенца я видел всего один раз. На ритуале Наречения Имени, совмещенным с принятием обязанностей крестного-в-магии. Родился, кстати, мальчик, которого я, чтобы не прерывать традицию, нарек Бартемиусом. Получился Бартемиус Бартемиусович Крауч, если на отечественный манер, или Барти Крауч Третий — на местный.

Так бы и сгнить мне за книгами по некромантии или от круциатусов Волдеморта, или же превратиться в мужской аналог сумасшедшей Беллы… если бы меня не хватился, по ощущениям — века назад мной покинутый, внешний мир. Однажды, дело было за обедом, влетевшая министерская сова бросила мне в руки официального вида пергаментный свиток. Распечатав его я, честно говоря, выпал в осадок, ибо короткая записка гласила:

"Уважаемый Винсент Логан Крэбб, лорд Крэбб. Секретариат Министра Магии Британии приглашает Вас в качестве представителя Палаты Лордов завтра принять участие в ежегодной инспекции магической тюрьмы "Азкабан".

От имени Министра Магии Корнелиуса Фадж, личный секретарь Персиваль Игнатиус Уизли."

Глава 6. Ну, здравствуй, Азкабан

— Учитель! — вскочил я с места.

— Акцио письмо! — произнес спокойно сидящий за столом Волдеморт, и свиток мгновенно оказался у него в руках. Правда после брошенного короткого взгляда на написанное там, он тоже вскочил и несколько раз нервно прошелся туда-сюда по обеденному залу, еле слышно задумчиво бормоча себе под нос что-то вроде: "… не успеть… магия не пробьется… показать… нужно предупредить… как найти…".

Кстати, надо отметить такой вот факт. Когда Волдеморт не занимался наказанием-дрессировкой, допросом или пытками общаться с ним можно было совершенно спокойно. Даже Драко Малфой в разговоре сбивался на высокомерный пафос и неприкрытое желание командовать гораздо чаще, чем Темный Лорд. Странно? Ничуть. Наверное, это связано с тем фактом, что в каноне Волдеморт в повседневной жизни был показан совсем никак. А все моменты с его появлением, ординарными, мягко говоря, назвать нельзя. Либо полная пафоса игра на публику, либо бешенство, сопряженное с пытками и казнями. А если захотеть, так можно черного-пречерного лорденка практически из любого человека сделать. Просто вырезав без контекста из его жизни несколько самых неприглядных моментов, а потом смонтировав их в должном порядке. Нет. Я ни в коем разе даже в мыслях не обеляю Волдеморта. После стольких прочувствованных на своей шкуре пыток я его никогда не назову даже неплохим. Даже в том случае, если он на моих глазах маггловский детский садик из огня вытащит! Однако, несмотря на то, что он был весьма вспыльчивым (что вообще-то весьма странно для как-бы "змеиных" кровей), несдержанным и очень скорым на расправу, назвать нормальным его было можно. Ну, насколько вообще "нормальным" можно считать это живое воплощение "зловещей долины": двухметрового гомункула, покрытого зеленоватой, кое-где похожей на чешую, кожей с алыми глазами, давящей магической аурой и руками в крови не то, что по локоть — по шею...

Тем временем несомненно важные размышления Темного Лорда были окончены, и Волдеморт резко произнес:

— Ученик!

— Да, учитель?

— Тебя отец учил нашей боевой азбуке?

— Э-э-э… Нет. А что это такое?

— Плохо. Очень плохо… Так. Хвост!

— Да, господин! — дернулся Петтигрю.

— Покажешь Крэббу и проконтролируешь, как он их запомнил и научился показывать, следующие слова: "внимание", "жди", "вперед", "стоп". Исполняй.

На отработку жестов ушло полдня. Ближе к вечеру в моей комнате появился Волдеморт, понаблюдал как я "говорю", выгнал Хвоста и, трансфигурировав какую-то мелочь в пафосное кресло, уселся передо мной.

— Ученик. Слушай меня внимательно и не перебивай. Я не успеваю подготовить что-нибудь настолько серьезное, чтобы спасти своих самых преданных соратников. Точнее, надежно скрыть это самое что-то от обязательных проверок. Если бы требовался прямой штурм, то придумать можно было бы много чего, но… вряд ли тебе позволят в присутствии Министра Фаджа построить даже малый круг жертвоприношения. Похоже, именно этим и объясняется настолько поздно присланное приглашение. По сути — ультиматум: "немедленно выполни наш приказ!" Мда… Как эффектно Министерство плюет на извечные привилегии чистокровных родов! И насколько измельчали старые семьи, покорно утираясь… — и Учителя в очередной раз понесло на тему "Чистокровные, и что им нужно делать". Особенно с учетом того, что сам он был, пусть и хорошей, древней крови, но полукровкой. Наконец, пропагандистская лекция закончилась, и на некоторое время Волдеморт замолчал.

— Возвращаясь к поездке. То, что мы не сможем вытащить их прямо сейчас, совершенно не означает, что нужно спокойно сидеть и ничего не делать. Вот эти вот фразы, — мне на колени упал свиток, — выучи и дословно произнеси, когда в Азкабане будешь стоять перед Упивающимися. И вообще, желательно, чтобы их услышало как можно больше заключенных. Подписанные сверху слова нужно показывать жестами, причем так, чтобы конвоиры, в отличие от заключенных, этого не заметили. На запоминание и тренировку, чтобы все казалось естественно, у тебя есть половина ночи. После этого Хвост выдаст тебе Зелье Сна без сновидений, а утром — две порции Зелья Бодрости.

Волдеморт высыпал на стол… щепотку очень мелких камушков. Можно сказать — почти песка.

— Тебя наверняка поведут по самым опасным, то есть по самым нужным мне магам.

Руквуд. Лестрейнджи. Долохов. Мальсибер. Ты наверняка увидишься с ними и другими, кто все еще жив. Это, — Темный Лорд взглядом показал на щепоть мусора, — ты должен будешь бросить около их камер. Чтобы ты не врал на допросе, я официально тебе заявляю, что эти камни действительно абсолютно магически инертны, и не являются каким-либо артефактами, несущими вред…

— Тогда для чего…

— Круцио. Фините. Не перебивай меня, ученик. Магически они не представляют из себя ничего и не несут никакого вреда. Просто немного зачарованные камни… которые в качестве маркера для поиска будут незаменимы. К сожалению, я вынужден констатировать, что оставшиеся на свободе соратники меня… сильно разочаровали. Так что истинно преданных нужно возвращать любой ценой и снова ставить в круг. Рано или поздно. И если у Люциуса не получится сделать это быстро и относительно законными методами — рано, то придется брать Азкабан силой — поздно…

— М-м-м… Учитель, можно спросить? — дрессировка пошла мне на пользу, и Волдеморта внутренне я с каждым днем все явственнее и явственнее воспринимал не как начальника, пусть и строгого с изрядной долей самодурства (встречались у меня в той жизни и не такие), а как хозяина. Как же все же это мерзко — быть рабом! Особенно для меня, воспитанного в счастливом социалистическом детстве. Нет, конечно, жизнь меня потом пообтесала, сняв с очков розовое покрытие, показав реальность, сильно отличающуюся от декларируемого всеобщего равенства (особенно, с кончиной СССР). Но заложенные в детстве императивы — от них избавиться без остатка практически невозможно. Это чистая психология. Или для этого должно случиться воистину что-то невероятно плохое.

— Спрашивай.

— Учитель, а почему вы не хотите под моей личиной пойти сами?

— Я не пройду проверку. Ты увидишь все сам.

И, действительно. Я увидел.

Экскурсия в магическую тюрягу для меня началась с… легкого перекуса в кабинете Министра Магии Великобритании Фаджа. Это оказалось весьма и весьма кстати, так как позавтракать я не успел, и кроме двух порций Зелий Бодрости и одной — Зелья Прекрасной Кожи (как сказал Хвост, который не только выдал мне эти зелья, но и внимательно проконтролировал их прием: "это для того, чтобы к тебе особо не присматривались, а то после воспитания Господина ты выглядишь, как несвежий труп"), в животе у меня было совсем пусто. Сопровождающаяся легкой беседой-ни-о-чем (и, как я понял, проверкой на оборотку, так как перед этим меня два часа продержали в приемной под неусыпным вниманием авроров-охранников) встреча должна была в очередной раз ответить на вопрос, "годится ли этот вот молодой лорд для моих планов?". Судя по тому, что в Азкабан мы все же отправились, причем некого молодого и особо дерзкого в кандалы не заковали и волшебной палочки не лишили, проверку я прошел.

Правда, насчет палочки, как оказалось, я слегка поторопился. Аппарировав на безлюдный берег холодного северного моря к старой, заброшенной на вид хижине, мы оказались под прицелом сразу двух четверок авроров. Мы все (мы это: я, Фадж и преданная лично ему тройка магов-боевиков, которые, похоже, носили красные мантии чисто формально) законопослушно подняли руки и не шевелились. А дальше все пошло как в том анекдоте — "Стою. Стреляю…"

Нас перекрестно обездвижили заклятиями, и мы уже не шевелиться стали совсем не по своей воле. Так и простояли, пока у нас изымали волшебные палочки. Не шевелились, когда нас тщательно проверили какими-то заклинаниями и артефактами, и безропотно дали себя дополнительно и очень внимательно обыскать чисто по-маггловски — руками. Только после этого наложенный петрификус или какой-то его аналог (невербально, кстати, наложенный) с нас сняли. Сняли только для того, чтобы перейти к следующей проверке.

Как это водится среди шпионов, она не обошлась без серьезного испытания храбрости и самоконтроля. Это испытание приняло форму странного артефакта, который, как я понял, распознавал ложь. К счастью, начали с Фаджа, поэтому у меня была возможность услышать вопросы, и время тщательно продумать и правильно в мыслях настроиться на нужные ответы. Конечно, артефакт не веритасерум в Верховном Суде… но, судя по тому, что один аврор постоянно держал отвечающего "на мушке", то есть — наставив прямо в центр спины волшебную палочку, за неправильные ответы здесь светило далеко не общественное порицание. "Любые сомнения трактуются против вас. Часовой стреляет без предупреждения, а прыжок на месте — попытка улететь…"

Удачно прошедшие проверку охранники пусть и лишались пристального присмотра, но палочки им так и не возвращали. Наконец дошло дело и до меня. Я шел по счету последним, наверное, как самый на вид безопасный, то есть после Фаджа и его охраны. Палочка намекающе ткнулась мне в спину и стоящий передо мной аврор произнес:

— Засуньте руку в артефакт. Учтите, если вы соврете, то артефакт станет красным. Это будет расценено, как попытка помочь заключенным совершить побег. Что в свою очередь, согласно поправке два от тринадцатого сентября тысяча семьсот тридцать четвертого года к закону Гампа номер семь дробь три от двенадцатого декабря тысяча семьсот четвертого года "О серьезных нарушениях Статута Секретности и применении непростительных заклинаний", карается для допущенного к посещению тюрьмы внесудебным бессрочным помещением в Азкабан. Попытка сопротивления карается немедленной смертью.

"Тоже мне, нашлись поклонники Дюны!" — подумал я. — "Хм… Похоже дороги назад нет. Уже нет, раз мне не предложили отказаться…" — и положил руку внутрь деревянной коробки.

— Ваше имя? — прозвучал первый вопрос.

— Лорд Крэбб, — внутренне холодея произнес я самое честное имя из тех, какими бы имел право здесь называться. Ведь Винсентом Крэббом я не родился и не был назван, а вот лордское достоинство добыл своим собственными руками. И кинжалом…

Аврор бросил быстрый взгляд на артефакт и продолжил допрос.

— Зачем вы идете в Азкабан?

— По приглашению Министра. В качестве представителя Палаты Лордов.

— Собираетесь ли вы осуществить побег кого-либо из заключенных?

— Нет. — "Я действительно не собираюсь. А что собирается делать учитель — мне это не ведомо. И когда именно — неведомо."

— Будете ли вы во время посещения помогать заключенным совершить побег?

— Нет. — "Не дурак тот, кто составлял вопросы. Намерение и действие могут не совпадать в обе стороны."

— Наложено на вас заклинание Империус?

— Нет.

— Имеете ли вы при себе что-либо, предназначенное для побега заключенных.

— Нет.

— Чисто, — спустя длинную, полную напряжения паузу проговорил незнакомый аврор.

— Неужели нужно было так грубо, Роберт? — с ясно слышимым неудовольствием произнес Фадж.

— После участившихся побегов вы сами настояли именно на такой процедуре проверки, Министр.

— Да-да. Но все равно, как-то это противно...

— Противно? Один раз в году можно и потерпеть! А вот нам… Например, если вы изменили свое мнение, мы с ребятами с радостью вернемся в Лондон. Жить в этой халупе, несмотря на чары расширения, то еще удовольствие!

— Нет. Хватит разговоров. Джон, Винсент, пойдем. Не будем растягивать это удовольствие.

А дальше не было никакой магии. Мы втроем подошли к небольшому ялику. Самый преданный Фаджу аврор — Долиш (кстати, именно он меня "тащил" с собой аппарацией), сел на весла. Мы с Министром — на другие банки. Двое остающихся на берегу наших сопровождающих столкнули лодку в море. Долиш опустил весла в воду и размеренно погреб. В пустоту спокойного сейчас северного моря.

Время тянулось медленно. Аврор работал двигателем, Фадж — молчал, а я сидел и любовался постепенно удаляющимся берегом. Хотя, чем там можно было любоваться? Серое небо, камни и начинающая желтеть трава на склонах холмов… Это вам не яркая, буйствующая красками Испания! Тоска…

Приблизительно через час я стал чувствовать себя… неуютно. Нехорошо. Тяжело. Тревожно. Хотелось попросить все так же неутомимо гребущего Долиша отвернуть в сторону. Правда, глядя на то, как морщатся мои спутники, я понял, что дело тут не в моей повышенной чувствительности. Мы, похоже, просто прибываем на место. И действительно:

— Уже скоро, — подтвердил короткой репликой мои догадки Фадж.

Но даже несмотря на внимательное и сосредоточенное ожидание, Азкабан появился на глаза резко и совершенно внезапно. Еще секунду назад впереди ничего кроме пустынного моря нет, а тут — раз, и впереди уже совсем близко оказывается небольшой остров и мрачное строение на нем.

"Какие сильные чары сокрытия!"

Как средневековая крепость Азкабан меня очень впечатлил. Даже больше чем Хогвартс. Стоящий на высоком холме, а поэтому кажущийся еще выше, представляющий из себя соединенные вровень стенами широкие башни (одна квадратная, две — круглые) замок занимал практически всю площадь безымянного островка. До навязшего в зубах по одноименному телешоу французского форта он не дотягивал, но и так все узкое каменистое подножье, а также часть прибрежной полосы великолепно простреливалось бы сверху из луков и катапульт. Наоборот же… Забросить стрелу на стену выстой метров тридцать-сорок (на глаз — высота двух хрущевок моей Родины) и попасть в кого-нибудь, да еще с качающейся палубы (потому что высадиться тут под обстрелом абсолютно нереально)… Короче, как такой замок можно штурмовать (при наличии достаточного по количеству, хорошо обученного и в должной мере мотивированного гарнизона внутри) с античными-раннесредневековыми технологиями, когда не то что всякие баллисты-онагры, а даже тупо лестницы негде собрать, я даже не представляю. А как это все было построено: на безлюдном острове, посреди холодного моря и в древние времена, я и думать не буду. Наверняка — какое-то великое колдунство. Или просто громадная куча костей…

Да. Наверняка костей здесь очень много. Ведь все эти вьющиеся вокруг крепости, как пчелы около улья, или, скорее, как мухи над коровьей лепешкой, черные балахоны — дементоры, должны были кого-нибудь веками жрать?

— Гхрм, — прочистил горло Фадж, и неестественно веселым голосом начал экскурсию. — Итак. Крепость Азкабан. Самая страшная тюрьма мира. Здесь содержатся только преступники, обладающие магическими способностями — колдуны и ведьмы, нарушившие законы нашего магического мира. Сколько именно таких несчастных — секрет Министерства. Побегов из этой тюрьмы еще ни разу не, хм… официально сбежать из тюрьмы смог один лишь только Сириус Блек, ордер на поимку которого… это не важно. Так. Постоянно проживающие здесь надзиратели в количестве… — Фадж глупо постоял с открытым ртом, потом поморщился и продолжил уже без улыбки: — …это тоже секретная информация, следят за тем, чтобы узники не голодали. Именно эти маги кормят заключенных. Два раза в день. Охраны, живой охраны я имею в виду, а не дементоров, в Азкабане нет. Просто стены и решетки не только препятствуют побегу заключенных, но и одновременно защищают узников от дементоров. Согласно Договору, заключенному очень давно, любой маг, оказавшийся внутри Азкабана без соответствующего артефакта-маркера — законная добыча. Во время осмотра держись поближе ко мне. Амулет только один. Ах да. Магглоотталкивающие и маскировочные чары различной формы скрывают Азкабан от магглов, желающих намеренно попасть сюда, а такая концентрация дементоров, ты ее на себе хорошо прочувствовал, отпугивает своей аурой страха и смерти тех, кто мог бы попасть сюда совершенно случайно. Бывало даже так, что магглы, заплывающие сюда не по своей воле (например во время шторма), пытались спастись со своих лоханок вплавь и тонули! А другие глупые магглы гадали: "отчего это совершенно исправные корабли дрейфуют без экипажа?" Что же касается защиты от магического проникновения… Полный набор антиаппарационных щитов предохраняет тюрьму от перемещения внутрь любым магическим способом, включая домовиков, а такая концентрация дементоров превращает и так очень сложное беспалочковое колдовство в просто невозможное.

"Или, если я правильно помню засмотренную "до дыр" лекцию Китежа, то в этом больше виновато находящееся здесь Место Бессилия" — добавил я про себя.

— Можно задать вопрос? — по выработанной Волдемортом привычке, прежде чем спросить, я озаботился проверить наличие у себя разрешения делать это.

— Да, Винсент, конечно. Спрашивай.

— А разве дементоры не действуют на охранников так же, как и на заключенных? Не вытаскивают и из них самые хорошие воспоминания? Да и сама аура места здесь такая, что работать… не хотел бы я здесь.

— Хм. Видишь ли, это не совсем так. Дементоры отнюдь не питаются самыми хорошими воспоминаниями, как вам говорят на уроках в Хогвартсе. Совсем наоборот. Дементоры гасят, отбрасывают их, вытаскивая из памяти мага самые отвратительные, заставляя волшебника страдать. Именно эти муки и страдания являются их пищей, а не светлые чувства. Было бы наоборот, то, как легко догадаться, дементоры охраняли бы не самую ужасную тюрьму в мире, а маггловский парк развлечений или магазин Зонко! А заклинание Патронуса было бы для них шикарно накрытым праздничным столом! Однако, для жертвы картина практически идентичная — хороших воспоминаний нет, а плохие, похороненные глубоко в памяти, так и лезут "на глаза". Что же касается твоего вопроса… Для тюремщиков в замке существуют специально зачарованные помещения, где влияния дементоров практически не чувствуется. Там они и проводят все свое свободное от работы время. А во время работы у них артефакты, которые… отгоняют дементоров. Бывали… несчастные случаи, когда служащий забывал артефакт и был дементорами съ… хм, пострадал. Патронусом ведь воспользоваться нельзя, так как ни у кого (!) волшебных палочек тут нет, — пробормотал Фадж, а потом взглянув на меня резко бросил. — Да. Есть влияние на служащих, не смотри так. Есть. Но в этом существует и положительная сторона. Легкое давление тренирует в работающих здесь магах великолепную умственную дисциплину, привычку смотреть, видеть и помнить только хорошее, а также невероятное спокойствие. Не так ли, Джон? Вон — смотри. Он отработал в Азкабане три смены, и — жив здоров. Тем более, они знают, на что идут и за сколько они на это идут. Охранники получают тут чуть ли не как замминистра!

Дальше мы плыли молча. Встречал нас на берегу, тоже молча, всего один маг. Кивнув Министру, он повел нас через приоткрытую створку калитки, расположенной в проеме заложенных камнями ворот, внутрь крепости. Туда, где меня ожидал кусочек настоящего Ада…

Узкие лестницы с неудобно высокими ступенями. Решетки, запирающие темные коридоры с камерами. Влажные, блестящие в свете редких факелов каменные стены. Холод… Тьма… Маленькие камеры-кельи, закрытые ржавыми решетками… И полубезумные, совершенно не похожие на людей, существа в лохмотьях, запертые в них.

Чтобы сделать картину совсем уж похожей на Хельхейм, по стенам поползли неприлично прихотливые и изящные для такого темного ужасного места блестящие белые узоры. Это дементоры, почуявшие свежую, полную неболи пищу, слетались на обед.