Диктатор

— Коллопортус! — задыхаясь, выпалила Гермиона, и дверь как будто срослась со стеной.

— А где… где остальные? — еле вымолвил Гарри.

Он надеялся, что Рон, Луна и Джинни, опередившие его, в безопасности уже дожидаются их в этой комнате, но… здесь никого не было!

— Наверное… Наверное… Наверное, они побежали в другую сторону! — со страхом прошептала Гермиона.

— Тихо! Слушайте! — воскликнул Невилл.

Из-за двери, которую они только что запечатали, донеслись сначала удары, а потом громкие, но плохо различимые крики. Сначала Поттер, а потом и Грейнджер с Лонгботтомом приложили к стене ухо. И дружно улыбнулись услышанному:

— Проклятье! Да оставьте вы Нотта и Мальсибера! Оставьте их, слышите? — ревел Люциус Малфой. — Ничего с ними не случится! Все наши раны — ничто по сравнению с гневом Тёмного Лорда за утерю пророчества!!! Соберитесь наконец! Это же просто школьники!

— Что будем делать?

— Разобьёмся на пары-тройки и будем искать паршивцев! И не забывайте, с Поттером, пока пророчество у него, нужно обращаться максимально осторожно! Прочих же можете калечить или убить, если понадобится… Но лучше потом, после того как получим пророчество! Беллатрикс, Рудольфус и Рабастан, вы идёте налево и ищете второй выход. Руквуд с Долоховым — прямо вперёд, прочёсываете зал. Макнейр — со мной!.. И помните, без пророчества на глаза Темному Лорду никому из нас лучше не появляться! Я не собираюсь умирать от магического истощения после долгих круциатусов!

— Да! Так вам и надо! — Невилл необычно для себя жестко подвел итог действий их команды. — Так вам, тварям, и надо!

Глава 60. "Марс очень яркий сегодня"

Спустя десяток минут полета чуть более светлое на фоне остального горизонта пятно превратилось в большую поляну недалеко от опушки Запретного леса. Именно там, прямо по центру, располагалось единственное в Британии поселение кентавров.

Мы потеснее, чтобы можно было не кричать, сомкнули ряды и снизились к самым кронам деревьев. Дальше очень аккуратно и старясь остаться незамеченными зависли на самой опушке леса и с любопытством стали рассматривать деревню непарнокопытных разумных. В связи с чрезвычайной скрытностью кентавров (что, очевидно, объяснялось тем фактом, что деревенька эта на Островах — уникальна) мало кто мог рассказать про их быт. Но совершенно естественно, что когда есть интерес, но нет достоверной информации, ее заменяют выдумками разной степени вменяемости. Или невменяемости, которая только еще больше подхлестывает любопытство и порождает новый виток слухов.

Что бы кто бы там ни говорил, но жажда знаний — прерогатива отнюдь не только учащихся на факультете Рейвенкло. Любопытство в той или иной степени свойственно каждому, тем более в молодости. Поэтому я решил сделать небольшую паузу и не торопить парней, в скупом свете растущей луны (третий лунный день, луна в знаке Рака — чертова вызубренная для экзамена астрономия!) с жадностью разглядывающих деревушку кентавров.

Сам-то я был здесь далеко не впервые. Настолько "не впервые", что вполне мог бы потешить свое самолюбие фактом, что вхожу в весьма скромные сейчас ряды волшебников, наблюдавших кентавров в естественной среде обитания. Пусть близко и не подлетал, так что ни о каком широко разрекламированном в этнографии "взгляде на жизнь племени изнутри" говорить не приходилось. Впрочем, на лавры юного натуралиста или ученого-эмпирика я и не претендовал. Вряд ли исследование того, как кентавры точат свои копья и стрелы, Ровена Рейвенкло зачтет за великое открытие.

Честно говоря, за все время наблюдений я так и не обнаружил в деревне ни занятных вещичек, ни чистого знания, ради которых обычному школьнику стоило бы рисковать своей жизнью. Все же на попытку нарушить свою приватность кентавры реагировали очень нервно и сильно неадекватно. Однако, во-первых, я — далеко не обычный школьник, а во-вторых, у меня, учитывая планы на эту ночь, присутствовал вполне себе прикладной интерес. Мне знания о деревне кентавров были необходимы и достаточны в объеме, требующемся для планирования нынешней спасательной, разведывательно-диверсионной или, если все повернется самым плохим образом, штурмовой операции. И ни битом больше. Зато для получения таких знаний достаточно было наблюдения издалека, для чего вполне хватало чуть-чуть расширенной хогвартской программы. Навесить на себя самые простенькие, почти шуточные дезиллюминационные чары и зависнуть на метле над опушкой леса — вот и готов наблюдательный пост.

Итак, чем же отличалась деревня кентавров от деревни людей? Сейчас это было видно плохо, но если смотреть при свете дня, первым, что бросалось в глаза, была необычная конструкция зданий. Длинные, сильно вытянутые вверх и оттого казавшиеся узкими, с несоразмерно высокими дверными проемами. Больше всего мне они напоминали то ли непропорционально увеличенный "медовый зал", то ли... натуральный полутораэтажный барак! Таких "бараков" было восемь штук. Судя по тому, что с торцов вход внутрь был с невысокого земляного пандуса (или, если учесть, кто-кто в теремочке живет, его правильнее было бы назвать взъездом?), а с фасада — наоборот, через углубление в земле, строения обладали не только высоким потолком, но и глубоким подвалом-землянкой. Нежилым, естественно. Все же это — Шотландия, и зимы здесь имеют место быть достаточно снежными, с вытекающей из этого возможностью однажды по утру оказаться заживо похороненными ночным снегопадом.

Помимо жилых "стойл" в деревне, конечно же, присутствовали еще и хозяйственные постройки. Сейчас, в темноте ночи, точно понять, сколько их и для чего они предназначены, было очень трудно. Однако обладая уже профессионально хорошей памятью, я на раз угадывал в крупных силуэтах шалаши для летнего отдыха, укрытые стога сена, бревенчатые хижины совершенно посконного вида, использующиеся как склады, невысокие загончики, где были заперты, если я верно разглядел, совершенно обыкновенные, в смысле ничуть не магические, хрюшки и козы. Источник молока и живой самобеглый склад мяса.

Наличие прирученной живности подсказывало, что даже кентавры, несмотря на всю свою показную (особенно перед школьниками) крутость, опасались соваться глубоко в магический лес. Иначе не возились бы со скотом, а жили, например, с одной только охоты и собирательства. Да и то, что из этого самого леса может выйти, судя по огораживающему поселение по периметру мощному частоколу, заставляло себя уважать даже воинственных полулошадей.

Или же дело в том, что кентаврам просто непривычно жить в лесу? Как там: "внешняя среда определят облик приспособившегося к ней организма". Так вот, строение тел кентавров подразумевает, что лес, тем более такой плотный, как около Хогвартса, для них очень далекая от естественной среда обитания. Им бы куда-нибудь в саванну, в прерии, в пампасы, максимум — в лесостепи, а не в буреломы Запретного леса. Тем более, в весьма и весьма нетеплой Шотландии. Хотя, судя по отсутствию одежды что на мужских, что на женских особях, не похоже было, чтобы от холода они как-то особо страдали. И вообще из одежды на них присутствовали только перевязи по человеческой части тела (и то далеко не на каждом аборигене-аборигенке их можно было увидеть), несущие не эстетическую, а чисто функциональную нагрузку. Вроде подвески для крепления инструментов и оружия у мужчин или плотной, "спортивной" фиксации некоторых выдающихся частей тела у женщин.

После архитектурных решений, вторым, что само обращало на себя внимание, была необычная топография поселения. Если смотреть сверху, то все восемь жилых бараков стояли "звездочкой" торцами к центру поселения — большой площади. В другом случае я бы назвал ее торговой, но с кем торговать кентаврам? От площади в сторону частокола расходящимися лучами между бараками шли восемь улиц, рассекая все поселение на восемь секторов. Хозяйственные постройки равномерно располагались по этим секторам позади формирующих центральную площадь "бараков".

Классическая радиально-кольцевая планировка, что здесь необычного? Необычность была в том, что планировка деревни кентаврами была реализована с практически идеальной геометрической точностью. Бараки стояли на одинаковом (на глаз, во всяком случае) расстоянии как друг от друга, так и от воображаемого геометрического центра. Нарезанные улицами восемь секторов — равны по площади, а частокол — практически идеальная окружность.

"И вот нахрена им это было нужно?" — каждый раз, как видел, в первый момент на автомате думал я. Но никакой вменяемой причины для такой точности так и не находил. Кроме понтов...

Судя по количеству, внешнему виду, а также тому, как и кем использовались вспомогательные постройки, каждый сектор принадлежал строго отдельной семье-прайду. И можно было с полной уверенностью утверждать, что имущественное неравенство не минуло и кентавров. Так, двумя самыми богатыми, если судить по числу и качеству построек, были те семьи, что жили по обе стороны улицы, ведущей от единственных ворот к центру деревни. Даже поля за пределами огороженного частоколом поселения — и те вдоль тропинки в лес от ворот были даже на мой непрофессиональный взгляд заметно лучше, чем остальные. Ну а самыми бедными были владельцы барака на противоположной от ворот стороне деревни.

Впрочем, все это лирика, не особо имеющая отношение к цели сегодняшней миссии. Так, наблюдение для общего развития и разминки ума ради. Гораздо большего внимания заслуживало аборигенное население. Подлетев поближе, мы смогли рассмотреть, чем занимаются сейчас жители деревни.

Кентавры! И, о да, кентавриды! Выглядели они… м-м-мда! Особенно когда гарцевали, легонько подпрыгивали или поднимались на дыбки. Глаза сами по себе делали "вверх-вниз-вверх-вниз", беря на визуальное сопровождение обладательниц особо внушительных…

"Чертовы, чертовы гормоны! — хлопнул я себя ладонью по щеке. — Соберись!"

"И парней в сознание приведи. А то у них слюна скоро всю мантию насквозь промочит…" — насмешливо добавил внутренний голос.

Повернув голову, я смог со стороны понаблюдать, насколько неприглядно только что выглядел сам. Впрочем, если даже я слегка прикипел взглядом к прелестям скрещения двух общепризнанно самых прекрасных творений Бога, то что уж говорить о парнях, увидевших их впервые в жизни?!

"Бедные и несчастные жертвы отсутствия соответствующего контента в любых формах подачи. Нету у бедных пацанов ни ночных клубов, ни вшивенького стрип-бара, ни даже пошлой порнухи по интернету! Даже похабных лубочных карточек и тех нет! Плоды чопорного отставания в развитии британского магического мира!"

Впрочем, чтобы привести парней в чувство, да и самому, что уж тут греха таить, окончательно в рабочее состояние прийти, достаточно было перевести взгляд с сисек кентаврид на центр площади.

Там, на отлично освещенной волшебными светильниками (судя по неровному свечению зеленоватого оттенка, в огромных шарах были заперты какие-то магические светлячки или что-то вроде этого) центральной площади деревни кентавров стоял невероятно наглядный пример пресловутого "мирного сосуществования волшебников". А именно — самый обыкновенный, вбитый вертикально в землю высокий и толстый столб, спиной к которому была крепко привязана невысокая волшебница в розовом. А вокруг, закрывая ее фигуру чуть ли не под подбородок, был навален настоящий холм валежника.

Глядя на распаленные рожи четвероногих тварей, на которых сейчас не было даже намека на разум, как-то сама собой вспомнилась пошлая шутка, читанная в одной фэнтезийной книжке. "Кентавром быть неудобно. Занялся бы рукоблудием — да руки не достают!" Однако не похоть владела кентаврами и кентавридами. Нет, совсем другими, более острыми ощущениями сейчас упивались эти магические твари. Ведь что может быть слаще и прянее, чем медленная казнь врага, совершающаяся на твоих глазах и твоими руками?

Вокруг места казни по кругу, в некоем подобии ритуального танца, с поправкой на форму их тел, с громкими, ритмичными воплями носились кентавры обоих полов. Время от времени все внезапно замирали на месте, а один — делал резкий рывок вперед, к Амбридж. Становился на дыбы на уровне лица пленной и в мгновенно наступавшем молчании почти у нее под носом стучал кремниевым наконечником копья или стрелы по куску железа. Сноп искр летел вниз прямо на связку хвороста и… тух там. Пока тух… Кентавр же, с широчайшей, видимой даже отсюда улыбкой, ловил взгляд помертвевшей от ужаса волшебницы и что-то громко и довольно кричал ей в лицо. Потом возвращался в круг, и карусель крутилась снова… до следующей остановки.

Даже благословенное в данной ситуации беспамятство не могло спасти Амбридж от непрерывной пытки ожиданием страшной смерти. Почему? Ответ на этот вопрос был нами получен еще до того, как кто-нибудь из нас смог внятно его сформулировать для себя.

Вот волшебница теряет сознание. Вот обмякает и повисает на веревках, приковывающих ее к столбу. Вот ее голова безвольно падает на грудь… Но заметившие это кентавры сразу же вдвоем-втроем подскакивают поближе и тупым концом копья наносят несколько ударов, которые быстро приводят волшебницу в чувство.

"И как тут не поверить в кармическое воздаяние? Еще несколько часов назад она вот так же пугала подростков, а теперь сама… — подумал я. И тут же эту мысль сменила другая, совсем не про Амбридж. — Насколько же общество кентавров похоже на общество магов! Просто натуральное отражение мира магов и мира магглов! В кривом зеркале! Так же необоснованно много гонора. Все остальные — такие же уроды, привет-привет, Вернон Дурсль и Том Реддл, с точки зрения их самих — единственно полноценных людей. Точно так же иногда тайком умыкнут человека-маггла и, пока не прибыли спасатели с большой дубиной, толпой измываются над ним. Выезжают только за счет генетической приспособленности к среде обитания, при этом ни на йоту не желая использовать голову. Живут в благословенной, освященной веками дикости, необоснованно полагая ее вершиной цивилизации… И при этом мучительно оттягивают конец истории своего вида выдавленными в резервацию!" — с откровенным презрением подвел я итог.

Тем временем некая кентаврида, одна из самых красивых кстати, почему-то слишком надолго зависла над Амбридж. Судя по шевелящимся губам, обе женщины что-то высказывали друг другу, но что именно, естественно, понять было невозможно. "Но вряд ли обе услышат от нежданной собеседницы что-нибудь хорошее…" — успел подумать я.

Исказившееся в особо яростной, различимой даже издалека, гримасе лицо кентавриды и громкий вопль доказали, что я в своем предположении не ошибся. Резкое движение рук местной красотки, и сноп особо ярких и крупных искр сыпется на дрова. И на этот раз — не тухнет…

Дикий крик Амбридж, увидевшей первые, пока еще маленькие и робкие лепесточки пламени на одной из веток, вырвал моих парней из оцепенения, в котором они наблюдали это по-первобытному завораживающее действо.

— Она же… — в ужасе зашептал впечатлительный Хопкинс.

— Они сожгут ее! — неожиданно попытался рвануть вперед Смит, но Финч-Флетчли вовремя схватил его за ногу. При этом он вдобавок еще и ловко развернул свою метлу в противоположную сторону. Вот по кому, оказывается, горькими слезами рыдает факультетская команда по квиддичу!

— Винс! Надо… — дернул меня за рукав Макмиллан.

— Тихо! — шикнул я на них. — Конечно, парни. Для того мы сюда и прилетели. Чтобы спасти волшебников от смерти. Слушайте меня внимательно. Действуем так. Нас шестеро. Разбиваемся по парам. Эрни — Джастин. Захария — Уэйн. Я пойду с Энтони. Дальше. Располагаемся равномерно, в вершинах воображаемого равностороннего треугольника. Достаем из сумок бутылки. Один — левитирует их магией, это лучше получается у меня, Джастина и Уэйна. Другой — сначала накладывает на бутылку увеличивающие чары, а потом каким-нибудь заклинанием разбивает ее таким образом, чтобы содержащаяся в них жидкость облила хоть бы капельками как можно большую площадь построек и частокола. Главное — чтобы никаких искр!

— А что там в бутылках? — спросил Джастин.

— Очень горючая смесь. Не пирогель, если тебе что-то говорит это слово, но тоже будет гореть очень и очень неплохо. Дальше. По часовой стрелке обходим свой сектор и поливаем здания…

— Они нас не заметят?

— Они сейчас в таком экстазе, что и падения метеорита не заметят! Видишь, даже часовых не расставили! Но на всякий случай — к площади стараемся не приближаться.

— А потом?

— Потом — переговоры. Меняем поселок на Амбридж и убираемся отсюда поскорее.

— А успеем? Вон — костер уже разжигают! Может, лучше попробовать…

— Глупо! — перебил я Уэйна и кивнул в сторону столба аутодафе. — Его уже потушили. Они, твари, умные! И не собираются так быстро заканчивать свое веселье!

— А если они вообще не согласятся его прекратить? Тем более, семь или даже два волшебника интереснее, чем один. Ты… подожжешь им деревню? — после паузы поинтересовался Финч-Флетчли. — Не лучше ли попробовать сначала объясниться… Может быть… они ее… просто… отпустят… — неуверенно, все тише и тише с каждым следующим словом от понимания, как глупо все это звучит, предложил Джастин.

"Неожиданно… для британского аристократа", — отметил внутренний голос.

— Ну да. Отпустят… Как же… — буркнул Эрни.

— Джасти! Не нужно лишних сомнений там, где все уже решено. По-другому, сколько я ни думал, никак нельзя! На что еще мы можем рассчитывать? Не забывай, нас — шестеро недомагов против нескольких сотен, сколько их тут, кровожадных разумных зверей. А там вон погибает человек! Просто поговорить? Тем более, если они, как ты надеешься, разумные существа, то мне делать ничего предосудительного и не придется!

— А если… нет? — напряженно спросил Уэйн.

— Ну, если они просто дикие твари и ничего большего… — я как можно откровеннее хищно улыбнулся. Окончание фразы "то зачем нам такие соседи?" так и осталось не высказанным вслух, но, тем не менее, всеми было угадано правильно и теперь весьма многозначительной паузой повисло в воздухе.

Глядя на колеблющихся парней, я решил немного раскрыть им глаза. А то они ошибочно пытаются выбирать между плохим и хорошим, не понимая, что выбор сейчас стоит из "плохо", "очень плохо" и "ужасно".

— Если ты считаешь, что это слишком жестоко, то, конечно, можно сделать и по-другому. Увеличиваем банки, по одной в руку. Быстро снижаемся с ними на метлах. Бросаем в эту карусель зажигательную смесь и поджигаем. Пока стадо будет разбегаться по сторонам и тушить друг друга, вытаскиваем Амбридж. И держим скрещенные пальцы в надежде на то, что хворост не успеет разгореться настолько, чтобы она получила ожоги несовместимой с жизнью степени. Желающие потом, если успевать будем, могут еще и конинки на кебаб себе из крупа какой-нибудь особо пришедшейся по душе твари вырезать... Рекомендую из кобылы, в книгах пишут, что самки — нежнее…

Обладающих хорошим, как и все маги, воображением парней чуть не стошнило.

— А как же Грейнджер и Поттер? Они, если что пойдет не так, сгорят вместе с деревней?

— Смеешься? Я верю в них! Оба уже наверняка очень далеко отсюда! — "Ничего личного, Поттер. Я тебе не враг, но и не друг, так что дела мне до твоей репутации нет никакого". — Это же так по-гриффиндорски! Взять и подставить под удар другого! Скажешь, не было прецедента? Я даже не один такой могу назвать…

Эрни отвел глаза.

— Еще вопросы? Нет? Тогда, парни… начали! Работаем, работаем... — произнес я и потянулся за мешком.

Не зря мы столько тренировались! Ой не зря! Стоило только начать применять вбитые в рефлексы заклинания, как волнение и страх у всех сразу же куда-то испарились. Во всяком случае, у Энтони — точно. Сейчас он равнодушно бросал энгоргио и редукто, гротескно увеличивая пузырьки и тут же разбивая их. Хранившаяся в них непрозрачная жидкость грязно-коричневого цвета падала вниз, заливая кентаврские постройки и землю около них.

Бензин, купленный в канистре на обычной заправке. Кусочек битума, удачно (и бесплатно) найденный и прихваченный в карман во время одной из моих прогулок по Лондону. Самое дешевое мыло. Все это я долго-долго пытался смешать в единую массу нужной мне консистенции. Достаточно жидкой, чтобы течь, но не быстро и при этом прилипать и, главное, сильно гореть. После долгих опытов получился всего лишь один небольшой котел (предназначенный для зельеварения, вообще-то, а нахрен изобретать или покупать что-то специально, если уже есть такая удобная штука?) смеси. В которую после проверки на горючесть я добавил чайную ложку меда и стаканчик масла с хогвартской кухни. Потом разлил получившийся жидкий кисель по небольшим баночкам и разложил по сумкам. Удобно знать трансфигурацию — размер не имеет значения, а вот количество — еще как.

Зачем было добавлять сахар и масло? Дело тут было совсем не в подстегиваемом гордынею желании как-то улучшить рецепт кустарной огнесмеси. Я отлично понимал, что с точки зрения классической химии сделал только хуже. Однако помимо химии была еще и магия. Та самая благословенная для меня сейчас трансфигурация. Именно против нее и было направлено усложнение состава.

Как я доподлинно выяснил, порывшись в библиотеке Основателей, далеко не все так просто с общеиспользуемыми трансфигурационными формулами вида: "крысу в кубок" или "стол в свинью". Конечный результат преобразования будет зависеть от комбинации следующих составляющих: силы волшебника, мастерства волшебника и… соответствия исходного материала применяемой формуле. То есть превратить в свинью стул приведенной в примере формулой "стол в свинью" — невозможно. А вот если столик, например, одноногий, а не четвероногий, то принципиальной невозможности нет. Частично недостатки материала можно купировать силой или мастерством, но магу при этом придется хорошенько попотеть и постараться. Кстати, именно из этого проистекает крайняя сложность в трансфигурации жидкостей и, тем более, газов. Требуемые для этого точность, внимательность и концентрация таковы, что в школе данный раздел не затрагивается даже на седьмом курсе в классе продвинутого изучения предмета. В принципе, есть еще и свободная трансфигурация, "Мыслью и Силой", пример которой мне показывал тогда Дамблдор… но это — недостижимая для большей части магов вершина. Для меня, кстати, тоже.

Таким образом, чем сильнее состав конечной жидкости будет отличаться от масла, бензина, мыла, сахара и битума, тем сложнее и дольше будет его трансфигурировать во что-то безопасное. Конечно, про кентавров-трансфигураторов никто никогда не слышал, но способ этот я планировал сделать универсальным и одним из типовых приемов для моего отряда. Чтобы работал против любого противника: волшебника ли, магического существа ли, маггла ли…

"Вот, кстати, с чем я, похоже, пролетел, — подумал я, поведя носом, — так это со скрытностью. Уж больно специфично-резкий запах у моего самодельного напалма получился. Особенно для неизбалованных "ароматами" углеводородов жителей Запретного леса. Хорошо еще, что все их внимание до сих пор успешно оттягивает на себя Амбридж! Но этот гандикап не вечен. Тревога может подняться в любой момент! Нужно успеть подготовиться…"

Мы успели. Изведя все запасы в обеих сумках (оставил в своей три пузырька, они мне понадобятся), я, чертыхнувшись, осознал один неприятный факт. Я не только не продумал вопрос связи в бою вне пределов видимости (боевую жестовую азбуку Упивающихся насколько я знал, настолько и передал), но из-за противодействия попыткам оспорить мое командирство забыл сказать парням, что делать после того, как они выполнят это задание!

"Мда… Работать еще и работать! Даже хорошо слаженная команда с командиром-бараном — это мясо… У кого бы взять уроки по тактике управления малыми группами магов в бою? Эх, если бы Боунс (старшая) не была такой сукой!.. Пойти, что ли, поклониться в ножки Тикнессу? Ну-у-у… Это план на далекое будущее. А сейчас? Не даст ли мне летом пару уроков папа Навахи — лорд Лусеро? Они же с Крэббом в свое время хорошо так позажигали. До сих пор невъездной…"

Быстро прикинув наши возможности, другого варианта передать новый приказ, как тупо слетать лично, я так и не нашел. Мы с Гольдштейном разделились: я полетел направо, Тони — налево. Без всяких неприятных сюрпризов вскоре все мы опять собрались вместе, зависнув на метлах плотной группой над воротами в частоколе. В качестве места встречи ворота были выбраны, во-первых, потому, что они были единственными в стене, а значит уникальным ориентиром, а во-вторых, отсюда отходила самая натоптанная, широкая и прямая дорога прямо к центру деревни. В принципе, будь это обычное древнее поселение, максимально приспособленное к обороне, то улочки обязательно были бы узкие и кривые, для создания завалов и облегчения защиты от превосходящего в численности противника. И противодействия самому мощному оружию средневековья — рыцарской коннице, но… не кентаврам же создавать у себя в деревне противокавалерийские препятствия?

— Все наложили на себя щиты от стрел? — спросил я парней и, дождавшись четырех кивков и одного "ой", продолжил инструктаж. — Тогда двое пусть отлетят подальше, поднимутся повыше и будут готовы с разных сторон поджечь разлитое, если что-то пойдет не так.

— Поточнее, в случае чего поджигать? — спросил очень серьезный Эрни.

— Либо по моей команде, либо если… меня убьют, — ответил я, и с удовлетворением отметил, как вытягиваются лица у парней. А то они, похоже, уже как-то успели подзабыть, что мы не в зоопарк на беззащитных, надежно отделенных от посетителей решеткой хищников пришли посмотреть. — Трое остальных зависнут надо мной на метлах. Будут прикрывать побег, если это потребуется… Я же спущусь и пойду говорить с ними. Вопросы? Нет вопросов?

— Удачи, Винс! — после паузы прорвало моих друзей.

— Она тебе понадобится… — задумчиво добавил Энтони. — Может, все же я?..

— Или я? — перебил Эрни. — У меня побольше знаний в дипломатии…

— Нет.

— Но...

— Тихо! Не перебивайте! Я ничуть не умаляю ваших достоинств. Вы во многих вещах сильнее меня. Это, кстати, и есть основной критерий правильности подбора, — я шутливо погладил себя по голове, и парни кривовато, но заулыбались. — Команда всегда сильна специализацией. Резон тут в другом. Несмотря на все ваше знание законов, научную сметку, умение договориться и прочая, прочая, прочая, никто из вас — пока! — не может победить меня в драке. Таким образом, в случае, если переговоры пойдут… остро, из всех нас именно у меня больше шансов выжить и отбиться. Более того, даже у меня их немного! Но они хотя бы есть… — тяжело выдохнул я. "Надеюсь, среди кентавров очередного "Нотта" не найдется…" — Короче… Я не хочу никого из вас терять…

— Ладно… — помолчав, махнул рукой Гольдштейн. — Хорошо. Убедил. Иди!

— Победи!

— Давай!

— Мы прикроем!

— Не бойся за спину!

— Ну и все тогда. К бою! И, парни, тоже не подставляйтесь! Нам не может не повезти! Ведь правда — на нашей стороне!

Они разлетелись по позициям, а я медленно спустился на землю. Слез и отложил в сторону метлу. Снял с себя мантию, оставшись в спортивном костюме. Защита против слабой магии — это, конечно, здорово, но хорошая подвижность мне сейчас пригодится больше. Аккуратно и неторопливо свернул традиционную одежду магов и положил ее на прутья метлы…

Неторопливо все делалось потому, что нельзя сказать, что я уж так совсем ничего не боялся. Себе-то врать — последнее дело… Был, был гнусный голосок, тихонько нашептывающий: "Одумайся, куда ты лезешь? Ее и без тебя спасут! Там же убить могут! Без шуток, УБИТЬ!!! Ты помнишь, чем тебе грозит смерть?..", ну и все такое прочее. Вот только и внутренний голос, и совесть молчали, а им я доверял гораздо больше, чем внутреннему зайцу…

"Теперь осталось только правильно провести переговоры… Хотя… какие это нахрен переговоры?! Разборка в чистом виде!.. — думал я, идя по улице в сторону центра деревни. — И да. Прежде чем начать, нужно еще кое-что доделать. Некий дополнительный штришок, чтобы переговоры прошли удачно… — отмел я очередное предупреждение чувства самосохранения. — Может быть, уже минут пять спустя я об этом сильно пожалею, но раз решил, то нужно делать. Иначе потом сам себя сожрешь сожалениями о том, что мог сделать, но так и не решился… Нахер! Хватит мне таких ошибок в прошлой жизни! Тем более, подняться выше без риска все равно невозможно…"

Выбрасываю на землю из сумки две из трех оставшихся там баночек с огнесмесью. Увеличиваю заклинанием, левитацией швыряю о стену ближайших ко мне и слева, и справа "бараков", тем самым обливая часть стены и крыши горючей смесью. До этого, из-за того, что те находились слишком близко к освещенной фонарями площади, с воздуха на них не попало ни капли. Кстати, эти два барака — не только в недалеком будущем показательные факелы, но и, по совместительству, дома самых богатых семей. А мне может потребоваться демонстрация серьезности намерений. Ограниченная демонстрация, а не превращение места жительства кентавров в бледное подобие огненного шторма — сужающееся от частокола к центру деревни кольцо пламени. Сделай я так, и на меня обязательно нападут все жители хотя бы ради того, чтобы отомстить, раз терять уже больше нечего. Во всяком случае, я бы на их месте — обязательно напал…

"Ну-у-у, помогите же мне все боги, Мерлин, Моргана и Мордред!" — подумал я, подходя к стоящей крупами ко мне толпе полулюдей. Проверил наличие всех трех слоев щитов, поднял волшебную палочку, направил ее на дальний от меня барак, взмахнул и произнес:

— Бомбарда!

В каком бы угаре чужим страхом кентавры сейчас ни находились, было у меня подозрение, что грохот разлетевшейся крыши одного из их домов сложно было бы не услышать или проигнорировать. Так и вышло. Правда, меня поразила и заметно обеспокоила быстрота реакции непарнокопытных двуруких. Вот еще мгновение назад их табун в по-первобытному простом ритуале скачет вокруг кучи хвороста, а теперь — раз, и все они уже дружно бегут прямо на меня!

"Нет ничего страшнее, чем стоять пешим перед несущейся на тебя кавалерийской лавой", — вспомнил я прочитанные в какой-то исторической хронике слова. Раньше не понятые мной, но сейчас… Сейчас я с лихвой хлебнул и понимания, и… страха.

— Сонорус. НАЗАД! — непроизвольно отступив на шаг, произнес я и взмахнул палочкой.

Ничего не изменилось. Ничего, кроме заметно сократившегося расстояния между моим телом и жаждущими крови наконечниками копий.

— Назад! — напрягся я еще больше. — Бомбарда! — взрывное заклинание попало в землю недалеко от переднего края несущегося на меня строя. Взрывом впрямую никого не задело, но оглушило и ударной волной оттолкнуло назад наиболее быстрых четвероногих.

К сожалению, эффект от моих действий оказался прямо противоположным тому, что я от них ожидал. Ни испуга, ни желания поговорить кентавры так и не выказали, зато моментально правильно оценили свои силы и сложившуюся диспозицию. Повинуясь гортанному крику своего предводителя (кричали, естественно, не по-английски), часть рванула в стороны, обходя меня с боков. Вот для чего, оказывается, оставлены широкие проходы между зданиями! Часть — откатилась назад и вытащила непонятно откуда луки, а часть — еще быстрее рванула вперед, размахивая копьями и дубинами.

"Вечер перестает быть томным", — только и успел я подумать до того, как время на все, кроме как на спасение собственной шкуры, у меня вышло.

— Экспульсо! Экспульсо! Экспульсо! — мои заклинания цепочкой взрываются перед ногами переднего ряда кентавров, осыпая их комками земли. Одновременно с этим парни прикрывают меня с воздуха. Три боевых проклятья — замораживающее, отталкивающее и еще одно какое-то, не разобрал, приглушают элан кавалерийской лавы. Рефлекторно передний ряд подается назад, сталкиваясь с напирающими сзади. Получившая толкучка настоятельно требует превращения в хаос. Быстро, пока они не восстановили равновесие, бросаю "на кого Мордред пошлет" три проклятия неудержного танца. Все принесено в угоду скорости, поэтому заклинания получились заведомо слабыми. Невербальные (у проклятья таранталлегра и вербальная формула больше годится для тренировки дикции, чем для произнесения в бою, и жест сойдет в качестве упражнения на координацию), с упрощенной, зато намного более легкой и быстрой жестовой составляющей. Взрослый маг от такой порчи даже не дрогнул бы, да и на кентавров действовало недолго — секунд пять-десять, но этого вполне хватило.

В чем основное преимущество работы мозгом перед непосредственным использованием магии? В первую очередь в том, что если хорошенько подумать, то можно догадаться: для получения серьезного результата не обязательно использовать соизмеримо сложные и мощные заклинания. Абсолютно немагические последствия правильно и к месту примененных простейших заклинаний могут по эффективности намного превосходить самую мощную бомбарду или адское пламя.

Так вышло и сейчас. Несколько секунд беспорядочных дрыганий руками и ногами кентавров, в которых попали мои заклинания, создали на самых опасных направлениях (где подобрались ко мне ближе всего) три отличные "кучи-малы". Чтобы добиться того же эффекта, например, непростительными, нужно было потратить авад, так, навскидку, штук двадцать.

Повергнутый на землю с ранами средней степени тяжести передний ряд "кавалерийского строя" хотя и образовал временный, громко кричащий от боли завал на пути у других атакующих, для метательного оружия оставшихся в задних рядах стрелков он преградой, естественно, не явился. Рой стрел с острозаточенными наконечниками и пара копий мгновенно просадили два из трех магических щитов, заставив меня резко и совершенно не пафосно, "рыбкой" нырнуть за угол ближайшего сруба. Причем третий щит слетел с меня уже тогда, когда я облегченно выдохнул, на мгновение прижавшись спиной к бревнам. Это постарался особо меткий кентавр, ловко попавший мне в прикрытую щитом ногу, которую я не успел вовремя отдернуть под защиту сруба.

Шум бритвенно острого оперенного града, что с обидой бьется о твердое дерево вместо такого желанного, мягкого человеческого тела (моего, блин, тела!), служил невероятно действенным стимулом, дабы восстановление щитов проводилось максимально быстро и качественно. Обновив защиту от метательного оружия, я шустро высунулся за угол, окинул быстрым взглядом диспозицию и тут же спрятался обратно, восстанавливать опять моментально просаженные магические щиты.

Вроде бы ничего чрезвычайно опасного мне прямо вот в данный момент я там не увидел. Пока. Однако тенденция была нехорошая. Судя по накапливающимся по углам завала четвероногим мстителям, вскоре у меня опять начнутся проблемы. Чтобы с той стороны особо ни на что не надеялись, я выпустил за угол длинную, насколько смог, плеть крови и по памяти, вслепую, стал размахивать ею по угрожающим направлениям. Она, в который раз убеждаюсь, была очень удобным и многофункциональным заклинанием, пусть опасным и не прощающим ошибок пользователя. Впрочем, как и большинство старинных инструментов. Жизнь тогда была такая. Сложнее, тяжелее и проблем больше. А средств содержать орды "альтернативно одаренных", готовых утонуть в кружке чая или порезаться собственным ножом, наоборот — не было.

"…Когда летящая тебе в глаз стрела подлетает на такое близкое расстояние, что, кажется, можно рассмотреть каждую выщерблину на наконечнике… и в последний момент "от воздуха" рикошетит в сторону… Изумительной остроты ощущения! А со стороны, тем более на взгляд обычного человека, наверное, это выглядит, как ставшая явью строчка из легенд. Что-то вроде сказочного: "…от темного колдуна отскакивали прочь мечи, копья и стрелы, оставляя того совершенно неуязвимым…" — сама по себе всплыла в голове мысль, несколько далекая непосредственно от схватки.

…Неведомая сила резко вздергивает меня за руку в воздух. От сопровождающего рывок дикого рева я глохну на одно ухо, а от резкой боли в плече непроизвольно на глазах выступают слезы. Спустя мгновение чья-то лапища хватает меня, раскачивающегося в воздухе. Самому себе непонятным образом я умудряюсь, на одних инстинктах наверное, отдернуться, и поэтому здоровенная ладонь сжимает в кулак только спортивный костюм, а не приличный кусок кожи с моей груди вместе с ним.

Промаргиваюсь, и с первого же полувзгляда ситуация становится кристально понятной. Каким-то неведомым образом оставшийся незамеченным и мной, и моим воздушным прикрытием кентавр подобрался ко мне со спины и схватил меня.

Кентавр оказался не только тихим и ловким, но еще и очень умным. Или просто опытным. Он, видя как от меня отскакивают стрелы, совершенно разумно не стал пытаться застрелить или заколоть меня. Он, пользуясь чудовищным преимуществом в физической силе, решил меня просто забороть. Прекрасно понимая, что для него основной источник опасности, он схватился своей правой рукой за мою. Сильно сжал свою ладонь поверх моего кулака с волшебной палочкой. Не делая даже попытки отнять ее, он поднял меня вверх так, что рука и палочка оказались направлены строго вертикально. Таким вот элементарнейшим способом он тем не менее очень надежно заблокировал главное оружие любого мага. А в процессе он еще, чтобы не прибили с воздуха, постоянно "гарцевал" на месте, поворачивая меня влево-вправо. Прикрывался мной, как щитом, собака, от возможных заклинаний сверху.

В момент смертельной опасности время как будто растягивается. Подхлестнутый мгновенным осознанием того, что парни в данном случае ничем мне помочь не могут, а от смерти меня отделяют считанные доли секунды, требующиеся кентавру, чтобы догадаться вытянуть меня вперед за пределы защиты здания (уж что-что, а местные четвероногие, как показала практика, отличаются почти что эльфийской, из маггловских легенд, меткостью), я молниеносно нахожу решение.

Резко обрываю, не втягивая обратно (слишком долго), выпущенную с кончика палочки "пугательную" плеть крови. Хрен с ней, с кровопотерей… Эти капли еще не успевают долететь до земли, как я вытягиваю с кончика палочки новую нить и отрубаю кентавру держащую меня ру-у-у…

Не отрубаю. Легко, подобно раскаленному ножу — масло, пронзающая мясо, кость и дерево, пасующая только перед металлом плеть крови… рассыпается бессильными красными брызгами о вспыхнувшую разноцветными линиями татуировки голую кожу руки держащего меня кентавра. Одновременно с этим мой враг, успокоив, похоже, чувство самосохранения явно видимой беспомощностью своей жертвы, из подхлестываемого гордыней желания обрести славу победителя мага взял и притянул меня поближе к своему лицу. Наверное, желал убить меня именно что медленно, например задушив, а не превратив в отбивную своими мощными кулаками. И при этом по полной насладиться каждой секундой этого процесса, каждой гримасой моей боли… Вот только для этого ему нужно было как-то освободить одну из своих рук!

Освобождать свою (и тем самым и мою) правую — понятное дело, самоубийственно для него. Не может татуировка защищать абсолютно от всего — это против простого здравого смысла. Освободить левую — так я изо всех сил в нее вцепился своей. Но можно ведь зафиксировать меня как-то иначе. Например, копытами или… зубами.

Естественно, опуститься до совсем уж животного поведения гордецу-полулошади было невместно. Он выбрал второй, самый безопасный и поэтому наиболее предсказуемый вариант, на который я уже придумал, что буду делать. Там, где пасует магия, могут помочь простые и надежные маггловские способы.

Почувствовав всей верхней половиной тела, как разжимается левая рука кентавра, до этого складками до рези натягивавшая куртку спортивной формы, я не стал пытаться удержать ее. Наоборот, резко оттолкнулся от нее своей левой и сразу же завел ее себе за спину…

…С тех пор, как личный опыт очень настоятельно стал рекомендовать мне иметь под рукой хоть какое-то оружие, на пояснице у меня всегда, кроме времени уроков, были закреплены хитрые ножны. Непустые, естественно. Закреплены ножны были таким образом, чтобы если ослабить один ремешок (например, перед боем), то можно было, потянув, повернуть их и выхватить клинок как левой, так и правой рукой.

Естественно, сейчас, как и всегда, за спиной у меня был не тот самый "чистый" клинок. Совершенно обычный охотничий нож такого же, как ставший теперь фамильным артефактом, размера, прикупленный по случаю в одном маггловском магазине под обороткой. Полчаса времени на все про все потрачено, а оружие в умелых руках — весьма и весьма серьезное.

Только далеко не каждые руки по умолчанию — умелые. Поэтому вот это вот незаметное выхватывание ножа я отрабатывал очень долго. Ровно до тех самых пор, пока прием не стал получаться у меня автоматически: чисто, быстро и удачно ровно в десятке случаев из десяти. И куча времени и сил, по словам Джастина(!) "бездарно спущенные на маггловскую блажь", как оказалось, были потрачены совсем не зря. Пригодился навык как раз тогда, когда от него зависело, жить мне или умереть…

…Когда я, как маятник, качнулся назад, навстречу кентавру, в левой руке у меня был крепко зажат нож. Обратным хватом, чтобы до времени скрыть его наличие от взгляда моего врага. Западают в память близко-близко широко распахнутые в невероятном удивлении глаза, когда я, мысленно говоря "спасибо!", замахиваюсь и бью в как будто специально для моего удобства подставленную близкую и открытую шею...

— О-у-ф-ф-ф, — скрючившись, непроизвольно выдыхаю я.

Это со всей дури мне в живот влетает кулак кентавра. И судя по резкой боли при вздохе, несколько ребер у меня сломаны. Впрочем, никакой возможности закрыться не было, а моя мышца относительно канонного толстяка Крэбба, конечно, накачана, но… Тягаться с кентавром в "ирландском неваляшке" мне пока рано. И, наверное, "не рано" не настанет никогда.

— Уйюль, — тихо всхлипывает кентавр, продолжая держать меня на весу правой рукой. Левой же, которая только что чуть было не превратила в кисель мои внутренности, он вцепляется в оставленный в ране клинок. Вырывает его, отбрасывает прочь и тут же машинально пытается зажать получившуюся рану. Я же, не теряя времени даром, хватаюсь дополнительно еще и левой рукой за держащую меня конечность, плюя на боль, "уголком" поднимаю-подтягиваю ноги, упираюсь ими кентавру в грудь и, распрямляясь рывком, вырываюсь на свободу. Отбитая в падении спиной вперед задница и резкая боль в груди, право слово, мизерная цена за жизнь и здоровье.

Тем временем кентавр, похоже, нападать больше не собирается. Стоная совсем по-человечески, он хватается руками за шею, пытаясь прикрыть рану и остановить кровотечение. Как-то обиженно смотрит на меня, переводит взгляд на направленную на него волшебную палочку…

— Депульсо! — с яростью в голосе, мстя за недавний испуг, громко произношу я мощное отталкивающее заклинание. Нелепо дрыгая в воздухе всеми шестью конечностями, кентавр отправляется в короткий полет до ближайшего сруба. От мощного толчка тушей полулошади-получеловека сруб недовольно вздрагивает, что-то внутри него трещит, но в целом он достойно выдерживает удар. А вот кентавр, похоже, нет, ибо сползает по стене вниз, где и замирает неподвижным комом.

— Прикрывайте меня! — все еще под усиливающим голос заклинанием кричу я парням. — Отжимайте их к центру! Не дайте разбежаться! Не поймаем!

Не знаю, правильно ли меня поняли парни, но реакция на мои слова последовала. Судя по тому, что я сейчас слышал, они после случившегося со мной "развязались". Больше никаких ступефаев, "скользких катков", веревок, сетей и прочих только условно боевых заклинаний. Сейчас сверху вниз летели только бомбарды, экспульсо и редукто, что не могло не сказаться на эффективности воздушной поддержки.

Высовываюсь из-за угла проверить состояние подозрительно замолчавшей "смешались в кучу люди, кони" импровизированной защитной полосы и… Практически носом упираюсь в лошадиную часть груди тихо и аккуратно перебравшегося через завал кентавра! Дальше мы оба работаем на рефлексах. Он поднимает в замахе копье, а я посылаю в него тонкую красную нить моего любимого проклятия. Еще успеваю расстроиться, что попался в ловушку наработанной связки, еще успеваю подумать, что бить нужно было хотя бы диффиндо или бомбардой… как кончик плети пронзает человеческую часть кентавра. Сам по себе, как живой, находит верхнее сердце…

Волна невероятного наслаждения с головой захлестывает меня! В ней без следа растворяются и боль, и неуверенность, и страх. Сила, целый океан силы бурлит во мне! Мнится — пни я ногой кажущуюся сейчас такой несерьезной тушку кентавра, и она долетит до луны и расплескается там по поверхности, оставив после себя огромный новый кратер.

"Успокойся! Борись с этим…" — пытается сквозь туман опьянения докричаться до меня внутренний голос.

"Да-да", — думаю я в ответ и ныряю обратно за угол, восстанавливать просевшие щиты.

Здесь я, часто и тяжело дыша, постепенно прихожу в себя. Как и всякая даруемая стимуляторами фальшивая мощь, "озеро" силы очень быстро испаряется, оставив после себя всего лишь "лужицу". Однако самочувствие остается прекрасным. Рука, практически выдранная кентавром из плеча, работает отлично. Ребра больше не болят, а дышится — легко и свободно. Ну и голова соображает невероятно быстро и четко.

"Видимо, магии в крови кентавра было гораздо больше, чем у Бейтса. Зато теперь становится совсем уж очевидным, почему магов крови не любят, а то заклинание — из запретных. Мало кто хочет служить одноразовой батарейкой…— подвел я итог. — Хм… А если попробовать так "выпить", например, дракона?.."

"Лопнешь! И сосредоточься наконец! В качестве намека, что в бою расплываться мыслями нельзя ни на секунду, тебе того кентавра мало было? Хочешь повторения урока?" — отчитал меня внутренний голос. И был совершенно прав.

Дождавшись, когда стук стрел о дерево окончательно утихнет, я на секунду дернул головой за угол и тут же убрал ее обратно. Пара стрел с гулким звуком откололи щепу в опасной близости от моего лица, но больше ударов слышно не было.

Похоже, активная фаза "агрессивных переговоров" подходила к концу. Попытки обойти мою позицию с флангов, судя по грохоту взрывов слева и справа, успешно задавили парни, а с фронта не давала приблизиться живая баррикада и новая выпущенная мной плеть крови, которую, конечно, уже неслабо так пообкорнали. Ну а стрелы… Стрелы просто очень быстро кончились. Все же у кентавров сегодня на вечер была запланирована веселая вечеринка, быть может даже совмещенная с ксенофильными извращениями, а отнюдь не охота или война. Так что по паре-тройке полных тулов никто на себя не навешивал, а ведь даже они в нормальном бою, насколько я помню по истории, улетают с чудовищной скоростью.

Резко, как перед прыжком в холодную воду, выдохнув, я медленно встал и вышел навстречу толпе. В правой руке — волшебная палочка, из левой — вытекает собирающаяся у ног в маленькую бухточку кольца плеть крови. Поверх тела — магические щиты. Ни дать ни взять — колдун-герой с картин прошлого… только потный насквозь спортивный костюм и грязные кроссовки все портят.

Еще одна стрела — запасливый, наверное, нашелся — бессильно срикошетила от магического щита, и на этом попытки атаковать меня закончились. Кентавры, похоже, остались против мага только с тем оружием, которым их одарила природа, то есть — кулаками и копытами. Увидев меня так близко, толпа, конечно, опять задергалась и заревела. Однако какой-то гнедой кентавр поднял руку вверх, и постепенно ор стих до глухого ворчания.

— Ты! Маг! Как ты посмел напасть на нас?! — громко закричал на меня кентавр, что смог удержать толпу в неустойчивом равновесии между "остаться стоять" и "Вперед! Вперед! Растоптать врага немедленно! Кровь!!!". Впрочем, вряд ли для всех его слова были безусловным к исполнению приказом. Один такой, ошалелый от жажды крови вороной и черноволосый, не удержался или, что вернее, и не собирался удерживать себя. Он, протолкавшись сквозь строй, с криком "Ахрр-р-р!!!" рванул в мою сторону.

Играть в доброту, поломав ребра о кентавриный кулак, я не собираюсь. Пока выбираю, какое именно заклинание использовать с правой, на автомате отмахиваюсь левой рукой. Послушная моей воле многометровая плеть крови, истекающая с кончиков пальцев, перечеркивает кентавра чуть ниже крупа, без даже тени сопротивления отсекая тому передние ноги. Кентавр с ревом боли падает, кувыркается через голову и оказывается практически у моих ног.

Повторять ошибки я не намерен. Теперь, полностью осознавая мощь чужого организма, чисто на поставленном Беллой рефлексе убираю источник угрозы подальше от себя. С палочки срывается очередное от души наполненное силой отбрасывающее заклятие, и тушка, имеющая теперь естественные для высших животных нашей планеты четыре конечности, отлетает обратно в толпу. Та, приняв в себя такой снаряд, в ответ воет и напирает вперед. Пара стрел ударяет в мой магический щит, ощутимо просадив внешний из стандартных трех для Упивающихся слой.

— Назад, я сказал! — кричу я и, размахивая палочкой, на этот раз прямо на месте, не прячась, добавляю нижний слой щита.

— Тихо!

— Он искалечил Бейна! — визжит знакомая красотка, склонившаяся над пытавшейся атаковать меня тварью.

— Ты поплатишься за это, маг!

— Смерть ему!

— Смерть магу! — ревет толпа и пытается качнуться вперед.

— НАЗАД! — ору я.

— Тихо! Тихо! — вторит мне гнедой. Судя по тому, что его нехотя, но все же слушаются, похоже, это местный вождь. Или правильнее будет сказать вожак?

— Говори, что тебе здесь нужно, волшебник, и убирайся! — презрительно говорит кентавр, обращаясь ко мне.

— Мне нужна справедливость и воздаяние!

— Справедливость и воздаяние? Я не понимаю тебя, колдун!

— Не понимаешь? Да как вы только посмели похитить волшебницу?! Кто позволил вам ее пытать?! — в картинном жесте ору я (заклинание усиления голоса все еще действует), указывая рукой в сторону центра деревни.

Получилось, конечно, немного показушно, но я знал, что делаю. Дело в том, что речь моя была адресована не только и не столько кентаврам. С ними вообще все было просто и понятно. Ни логика, ни канон, ни личные наблюдения — ничто не давало даже намека на возможность помощи мне или Темному Лорду со стороны этих обитателей Запретного леса. Ну а по причине необычного и неудобного внешнего вида, своей малочисленности, а также предвзятого отношения к ним со стороны большинства прочих разумных магических видов они даже на маленький полюсочек силы не потянут. А раз так, то… зачем же мне с ними особо миндальничать? Но и заниматься ксеноцидом, насколько такое решение ни показалось бы на первый взгляд привлекательным, я не собирался. Если, конечно, они не полезут в бутылку… особенно сильно.

Нет. Моя речь адресована не им. Ведь помимо "четвероногих", тут присутствует еще один набор ушей, нервные узлы между которых до сих пор все еще сомневаются во мне. Впрочем, если признаться честно, на их месте и я бы сомневался. Зато сейчас у парней такой возраст, что сердца желают пафоса и упоения собственными силой и властью. Пусть хаффлпаффцы, конечно, не "грифы" и не "змеи", у которых это хроническая врожденная болезнь, но возраст есть возраст. Так почему бы не дать им того, чего они так жаждут? Желание покрасоваться подвигом, "пока сердца для чести живы", кто бы что ни говорил, присутствует у любого пацана. Правда, понимание слова "подвиг" у каждого свое и часто диаметрально противоположно таковому у соседа, но с этим, увы, уже ничего не поделать. Ибо такова жизнь…

— Это наш лес! И мы вольны делать в нем…

— Ваш лес? — перебил я своим ором старосту кентавров. — Ваш лес? Да вы что, звезд засмотрелись? Или чем-то догнались, особо забористым? Пыльцой там, или соком? Этот лес — не ваш! Он даже не наш, не магов, но именно мы его контролируем! И мы решаем, кому здесь жить, а кому — проваливать на все четыре стороны!

— Не тебе, молодой и слабый волшебник, приказать нам!

— Давно ли прятался за углом от наших стрел! — засмеялись из задних рядов.

— Да, Магориан! Приказывай! Пусть еще попрыгает!

— Согласен. Этот волшебник, может быть, пока еще и не очень старый, и не очень рассудительный. Да. Может быть, даже приказывать вам не имеет права. Да, даже попрыгать может, — согласился я и тут же надавил голосом: — Но еще он может превратить ваше логово в выжженную пустыню! Инсендио! — поджег я один из облитых самодельным напалмом бараков. — Неужели вы думаете, что мы склонимся перед вами? Мы самой Магией избраны, чтобы честно и справедливо править всеми: и кентаврами, и гоблинами, и вейлами, и магглами! Всеми! Мы избраны награждать достойных и наказывать преступивших закон! Так было и так будет! Всегда! — Пожарище на заднем плане, несомненно, добавляло моей речи "плюс сто к убедительности". — Что же касается моих прыжков… Вот кто-то там смеялся из-за спин. Не хочешь, храбрец, выйти сюда и один на один сразиться с магом, который не будет заниматься обездвиживанием, а готов убивать? Я, — плеть крови удлинилась и хищно заизвивалась по земле, показывая всем желающим мои чувства, — жду! НУ! ГДЕ ТЫ?

Стон буйного и через это ставшего безногим кентавра послужил удачным аккомпанементом моему вызову. Однако, как ни странно, почему-то никто вперед так и не вышел!

— Чего ты хочешь? — после долгой паузы относительно спокойно спросил Магориан. Правда, судя по покрасневшему лицу и набухшим на скулах желвакам, это самое спокойствие давалось ему совсем не просто.

— Я предлагаю вам простой и понятный договор. Вы без всяких условий отпускаете захваченную вами волшебницу, и мы с ней спокойно уходим. Молодых волшебников у вас нет?

— Нет.

— А куда они делись? Вы их убили?

— Нет. Мы не убиваем жеребят… детей, хотя тебя я считаю вполне взрослым...

— Ну! Без лести! Где парень и девчонка?

— Они ушли.

— Как я и думал. Прикрылись чужой жизнью и сбежали... Хорошо. Тогда вам — ваш поселок, нам — жизнь и здоровье волшебницы. Согласны?

— Не много ли ты на себя берешь, маг? Совсем нас не боишься? Неужели ты думаешь, что стрелы и копья — это все, что у нас есть? Волшебный лес богат многим: и ядами, и магией, и опасными существами… От всего ты не сможешь защититься!

— Отрицание реальности никому не идет на пользу. Если мы не договоримся, то вы попытаетесь… именно что попытаетесь нас убить. Я не исключаю, что, быть может, кому-нибудь из вас даже повезет. Однако в этом случае мы безусловно сожжем здесь все! Для этого теперь не нужна даже магия! Достаточно будет всего одной искры, чтобы всему вашему селенью вспыхнуть, как вязанке хвороста, политой горючим маслом! Но и в этом случае мы останемся невероятно добры и благородны. Ибо даже у меня не хватает воображения представить все те ужасы, которые сотворят с вами министерские мстители!

— Это за тебя, что ли? — презрительно спросил кентавр.

— Нет. За нее! — указал я рукой в сторону привязанной к столбу Амбридж. — Вы бы прежде, чем тянуть свои кривые руки туда, куда не надо, узнали, кого именно вам довелось похитить! И пытать потом! Не знаете?

— Какое это имеет значение? Она нарушила наши границы и достойна за это кары…

— Кары? Кары?!! Вы охуели? Наказующие, бля, нашлись! Да стоит хоть волосу упасть с ее головы, как завтра всех вас начиная от… жеребят и заканчивая умудренными старцами расфасуют по коробкам с ингредиентами и развезут по лавкам! Наказывать они будут! Вы вообще в курсе, кто такой министр магии? В курсе, что такое "Аврорат" и сколько там сильных, не чета нам, волшебников? Это при том, что на вас, чтобы выжечь дотла, хватает даже школьников? Считайте, звезды сегодня очень яркие! Не нужно делать их еще ярче отсверками пламени, пляшущего на ваших домах и телах!!!

"Кстати!"

— Флоренц? — рассмотрел я стоящего с краю, заметно не в толпе, пятнистого, как колхозная буренка, преподавателя прорицаний. — Как же так, профессор? Неужели ты не видел, что случится сегодня? Как там Венера? А Марс? Не красный?

— Марс очень красный, ты прав, колдун. Но я не видел, чтобы наша деревня сгорела…

— Тогда чего вы тянете? Поторопить? Я это могу! Инсендио! — произнес я, и огонь начал глодать второй барак. — Думайте скорее. Пока еще я щедро дарую вам возможность выбора!

По рядам кентавров пробежала волна ропота, но она быстро и сама собой утихла. Все, включая меня, уставились на Магориана. Именно от его решения сейчас зависело, продолжится ли бой, перерастающий в бойню — сдерживаться я не собираюсь и жизнь буду продавать как можно дороже, или мы относительно спокойно разойдемся каждый при своем. Когда напряженную тишину, казалось, можно было ножом пластать на куски, Магориан медленно произнес:

— Хорошо, маг. Ты можешь забрать эту женщину. Но если еще раз появишься в лесу, то мы…

— Я прямо весь трясусь, не видишь? — презрительно перебил я его. "Дельце выгорело! Ну а раз он согнулся, ломать нужно до логического конца". — Этого я тебе обещать не хочу и не буду! Знай свое место и возноси хвалу всем своим богам за то, что мы — очень добрые ребята.

— Мы не останемся в долгу! — с неприкрытой угрозой пообещал кентавр.

— Можете пожаловаться на меня в Министерство! Там есть даже целый отдел по удовлетворению ваших претензий… который вскоре может совсем закрыться за отсутствием объекта права!

На этом наш разговор завершился. Магориан что-то прорычал своим подчиненным, и пятеро медленно и с очень недовольным видом потопали освобождать пленницу. Остальные стали выстраивать цепочки от колодца к горящим домам и, передавая ведра, начали тушить разгорающийся пожар.

"Нет, так дело не пойдет!" — подумал я и поднял волшебную палочку. Аккуратно нацелил ее и произнес:

— Экспульсо! — слабое взрывное заклинание попало в землю перед ближайшим ко мне пожарным. Кентавры опять сбились в толпу, кричащую и возмущенно потрясающую ведрами. — Сначала волшебница, все остальное — потом, — громко пояснил я.

Вот что значит правильная мотивация! И хворост мигом расшвыряли, и волшебницу отвязали, и прямо мне в руки ее принесли, и сделали это даже вежливо. Пусть и с красными и белыми от бешенства рожами.

Я аккуратно перехватил Амбридж, окинул ее быстрым взглядом и не смог сдержать непроизвольной дрожи. Вид волшебницы был ужасен. Расстояние скрадывало мелкие детали, но сейчас они во всей своей "красе" предстали передо мной. Растрепанные, кое-где клоками с кровью вырванные волосы. От обилия "реабилитационных процедур" лицо и тело, проглядывающее сквозь прорехи ставшего лохмотьями свитерка, превратились в один большой кровоподтек. Да и сам свитерок, когда-то розовый, теперь сделался темно-коричневым, почти черным от дикого количества крови, пропитавшего его. Но самое страшное — глаза. В них была абсолютная пустота.

— Репаро. Эванеско… — хрипло проговорил я, восстанавливая и очищая от… от разного одежду волшебницы. Это все, что я мог здесь и сейчас для нее сделать. Пытаться вылечить раны, по понятным причинам, было по меньшей мере бессмысленно, а то и опасно, поэтому оставалось только побыстрее доставить ее Помфри.

"Это тоже реально косяк! На будущее нужно дополнить тревожные мешки хотя бы простейшей аптечкой. Не всегда же мне будет так везти…" — сделал себе заметочку я.

Наверное, услышанное знакомое слово что-то сдвинуло в разуме измученной до полубезумия женщины. В глазах мелькнул отблеск мысли, и Амбридж вцепилась в меня не слабее, чем гоблин в огромный драгоценный камень.

"Какая она, оказывается, мелкая… — подумал я, глядя женщине прямо в макушку, где кровь и волосы превратились в единый колтун. — Но перед отлетом нужно сделать еще одно дело…"

Хотя вид волшебницы немного поколебал мое желание, но кинуть кость начинающей весьма ощутимо грызть меня совести все же настоятельно рекомендовалось. А то потом сожрет без соли, проводя параллели между моими действиями и еще кое-чьими, печально знаменитыми…

— Уэйн, — сказал я спустившемуся некоторое время назад вниз однокласснику. — Подержи ее секунду, а? — мягко и осторожно отцепил от себя руки Амбридж и перезащелкнул их, по-другому и не скажешь, на плече Хопкинса.

— Но?..

— Отолью пойду. Не волнуйся! Палочка, если что, будет в руке, хе-хе!

— Ну давай! — ухмыльнулся он.

Зайдя за угол, я сделал вид, что собираюсь, как могу, помочь кентаврам потушить пожар. Но на самом деле я намеревался сделать совсем другое.

— Квиетус, — отменил я магический громкоговоритель. Нашел взглядом гнедого вожака и негромко позвал его: — Магориан.

Как я и думал, для успешного выживания в весьма и весьма опасном волшебном лесу хороший слух был не желателен, а просто необходим. Глава кентавров моментально повернул голову в мою сторону и презрительно перекосился лицом.

— Бегите и прячьтесь. Она этого никогда не простит и обязательно отомстит. Вас всех просто убьют…

Он в ответ пристально посмотрел на меня, убрал с лица мерзкую мину, коротко кивнул и отвернулся.

Дальше все прошло просто до неприличия по плану. Несмотря на то, что до последней секунды мы поддерживали напряженную сосредоточенность, на нас так в итоге никто и не напал. Пока кентавры тушили пожар, обливали соседние здания и помаленьку начали смывать с крыш и стен мою зажигательную смесь, я с помощью парней усадил Амбридж на метлу позади себя. На всякий случай, помимо ее жесткой хватки, с помощью веревки привязал ее к себе и метле. Свои инвестиции в будущее нужно защищать.

Но совсем уж просто так улететь нам не дали. Когда мы были уже почти готовы, к нам бесстрашно подошел Флоренц. Понаблюдал, как мы собираемся, окинул взглядом разгромленную деревню и неожиданно спокойным, даже чересчур спокойным, с какими-то потусторонними нотками, голосом произнес:

— Рано радуешься, молодой колдун. Я вижу… Все твои потери у тебя еще впереди…

— Ха-ха-ха! — совершенно искренне рассмеялся я. "Напугать он меня решил! Быть может, кого-то, тех же парней, это бы и напрягло, но я — не они! Им, например, не понять человека, который в силу возраста над анекдотом: "…Золотая рыбка, сделай, чтобы у меня все было. — Не вопрос, мужик, у тебя все было!" — совсем уже не смеется; не понять им его реакцию на такое вот предсказание! Тем более, чтобы что-то потерять, сначала это самое нужно приобрести…" — Спасибо на добром напутствии, профессор! Бывай! — махнул я рукой. Затем мы медленно поднялись над землей и медленно, из-за перегруза моей метлы, полетели в сторону Хогвартса.

Где-то на полдороге Амбридж немного пришла в себя. Я легко и очень четко почувствовал этот момент. До этого она сидела безвольным кулем, а сейчас еще крепче, чем раньше, прижалась ко мне, затряслась и чисто по-девчачьи, с надрывом заревела.

— Спасибо-спасибо-спасибо… Я не останусь в долгу… Спасибо-спасибо-спасибо, — шептала мне в спину сквозь слезы Долорес. И не было здесь и сейчас ни важной директрисы Хогвартса, ни генерального инспектора, ни даже заместителя министра магии. Просто одна немолодая, трясущаяся от страха женщина…

Но я не особо вслушивался в ее шепот. Совершенно иные мысли сейчас бродили у меня в голове. С каждым мгновением адреналиновый угар все больше и больше "отпускал". А я, только схватив этот отходняк, начал понемногу осознавать, что именно я… мы… что именно мы, шестерка школьников, только что смогли совершить.

А осознание этого факта сразу же потянуло за собой другое. Как-то до этого мне не приходилось драться с немагами. Да и со слабыми противниками тоже. Я, конечно, представлял, но не осознавал, насколько чудовищно превосходят маги животных или существ! Ну и слабовооружённых людей тоже… Это ощущение покорной твоей власти силы… пьянило.

"…Насколько же прочны оковы Статута, если они удерживают на привязи такую мощь?!"

Интерлюдия 25

Неумолимо текло время, и вечер плавно превратился в ночь. Ночь — это пора тишины и спокойствия, пора сна и отдыха, но… не в этот раз. Во всяком случае, для нижнего уровня Министерства магии Великобритании — Отдела Тайн.

Сначала сюда тишком-тайком пробрались шестеро детей. Потом, преследуя их, по разным комнатам разбежались уже немолодые маги в черных мантиях и золотых масках. Обиженные тьма и тишина, изгнанные прочь из принадлежащих им по праву времени помещений, спрятались по углам залов и переходов, неодобрительно наблюдая за пятнами света люмосов и гулкими ударами, которыми взрослые пытались спугнуть затаившихся подростков. Ну и за тихой бранью, которой сопровождалось по-полевому быстрое и грубое исцеление нанесенных противником ран. А потом количество участников ночной встречи удвоилось, и стихии ночи были вынуждены отступить еще дальше.

Однако один из магов отряда черных мантий и светлых масок снискал куда меньшее неудовольствие у изначальных стихий, чем все остальные. Связано это было с тем, что с определенного момента он не участвовал в ночном карнавале и вел себя со всем возможным вежеством. Он тихо и молча лежал на полу (сраженный необычно сильным для школьника петрификусом, временно оставленный, а если сказать прямо, то откровенно брошенный своими товарищами) в темноте одного из залов Отдела Тайн и… медленно истекал кровью из многочисленных порезов.

Проклятье окаменения было наложено "от души", а другие Упивающиеся в горячке боя забыли снять его со своего друга. Поэтому не имея никакой возможности ни справиться с ранами самостоятельно, ни позвать на помощь, единственное, на что он мог сейчас надеяться, так это на то, что петрификус выдохнется раньше, чем кровопотеря станет опасной для жизни. А еще мысленно морщиться от звона падающих с полок и разбивающихся вдребезги шариков пророчеств. Те делали это эффектно: с красивой быстрой вспышкой сначала, с разноцветной дымкой и неразборчивым шепотом после…

…Катятся, падают и разбиваются стеклянные шарики…

Впрочем, далеко не все шарики пророчеств с соседних стеллажей и их просевших полок разбиваются внизу, наполняя окружающее пространство кратковременной радужной какофонией. Часть катящихся медленно не срываются вниз, а останавливаются, упираясь в выломанную и перекошенную магическим взрывом широкую полку. Конечно, с одной стороны, этот кусок дерева предохраняет собой архив от дополнительных потерь пророчеств…

…Катятся и катятся шарики…

…и к тому же спасает лежащего внизу мага от душа мелких стеклянных осколков, оставляющего следы в виде новых кровоточащих царапин, но… Все сильнее и сильнее эта "запруда" давит на своеобразный рычаг, тем самым все больше и больше наклоняя соседний стеллаж. Больше наклон — больше шариков. Больше шариков — больше наклон.

…И катятся, и катятся шарики…

Больше наклон…

Еще больше…

И вот рано или поздно наступит тот миг, когда скопившиеся, подобно разноцветным драгоценным камушкам в хогвартских факультетских часах, пророчества своей массой совсем чуть-чуть подвинут соседний стеллаж. Стеллаж, и без того неустойчиво стоящий на трех, после применения боевых заклинаний, ножках. А парализованный магией волшебник не сможет даже закричать в ужасе, когда уходящий полками высоко во тьму потолка шкаф с внушительной неторопливостью начнет падать прямо на его распростертое на холодных камнях тело.

Конечно, судьба мага могла сложиться совсем по-другому. Например, если бы в руках полноватого юноши, бросившего то боевое заклятие, была бы другая, менее подходящая ему волшебная палочка. Или произноси тот заклинание с меньшим задором. Или рядом, как обычно, оказался бы Джагсон — старый приятель, спину которого во многих сотнях схваток прикрывал лежавший на полу маг, и кем прикрывал свою.

Это мелочи? Конечно. Но именно из них и складывается жизнь. Бесконечный цикл множества событий с множеством объектов, из вероятных в будущем через мгновение настоящего становящихся случившимися в прошлом. Которые, в свою очередь, расширяют или сужают окно возможностей для следующего шага цикла. И так каждый день. Каждый час. Каждую минуту. Каждую секунду. Мир меняется. Это и есть — жизнь.

Наверное, чтобы история пошла один раз уже где-то и когда-то проторенным путем, хватило бы чего-то одного… но увы. Все эти мелочи (с точки зрения истории вселенной или хотя бы человечества) наложились друг на друга совсем иным образом, и в результате случилось то, что случилось.

Очевидно, что произошедшие события совершенно по-разному и в абсолютной, и в относительной (очень зависящей от наблюдателя) величинах влияют на будущее мира. Какое-то — слабо и на малое количество предметов и существ, какое-то — сильно и на большое. А бывают еще и такие, что меняют практически все, чудовищно и совершенно не прогнозируемо для целого сообщества.

Стычка Дамблдора с Волдемортом в атриуме Министерства магии, несомненно, принадлежала к последней категории событий. И на следующее утро Магическая Британия неожиданно для себя проснулась совсем не той, какой планировала, ложась спать вечером. И подавляющему большинству магов совершенно не понравится тот факт, что засунутую в уютненький песочек голову теперь придется вытащить обратно и с дрожью взглянуть в широкий оскал жестокого и безжалостного мира без оставшихся под слоем песка розовых очков.

Выйдут с кричащими заголовками газеты.

Дрогнут в страхе слабые сердца, и как светоч надежды вернется на свои должности один великий белый маг.

С недоверием, переходящим в бурный восторг, поверят в свои силы члены Армии Дамблдора. И будет радость и гордость их родителей. И будет праздник. И будут баллы. И будут гриффиндорские цвета Большого зала на весь следующий год. Снисходительно на это посмотрят некоторые хаффлпаффцы и один рейвенкловец. У них будут свои поводы для радости и гордости.

Однако далеко не каждый учащийся в Хогвартсе будет в тот день испытывать светлые чувства. Кто-то будет искренне и безутешно горевать и одновременно кипеть от ненависти к столкнувшей крестного-в-магии в Арку Смерти. Другого, вместе с матерью, вызовут в Аврорат для дачи показаний против арестованного и посаженного в Азкабан отца и мужа. Ну а третьего…

Третий, сжимая кулаки до кровавых дорожек от впившихся в ладони ногтей, позволит своим слезам течь в последний раз в жизни. Горячие, соленые капли будут свободно и безудержно катиться по щекам и падать на пергамент официального письма и металл кольца лорда, которые министерская сова принесет ему ближе к вечеру.

"Отец! Я помню твои слова, что мстить — недостойно сильного. Клянусь тебе, я стану достаточно сильным для того, чтобы не мстить, но воздать по заслугам всем и каждому, повинному в твоей смерти! И да не будет у меня на пути этом ни единого запретного приема или недостойного деяния! Клянусь!" — со всем жаром юности будет он отдаваться пряной остроте жажды мести.

И неяркое свечение магии вокруг юноши, склонившегося над тем единственным, что осталось у него от любимого и почитаемого отца, со вспышкой конденсируется на правом предплечье Теодора Олдаса Нотта в переливающееся кольцо магического обета…

Глава 61. Справедливость в понимании Волдеморта. Часть I

Позавчера утром, то есть в воскресенье, в Большой зал для последнего в учебном году завтрака я заходил с определенным трепетом. Кто его знает, как оно теперь все пошло из-за моих вмешательств? И в каноне-то все висело на волоске, а уж теперь…

Когда же я увидел невероятно возбужденную толпу детей вокруг напыщенных членов Отряда Дамблдора — "Живы, курилки! Их и поленом не убьешь!" — наверное, только благодаря лично вмешательству Мерлина и призраков Основателей никто не услышал грохота упавшего с моей души камня. Так что я, выдохнув и с облегчением улыбнувшись, уже со спокойной душой совместил два полезных процесса в одном: принятие пищи и получение самой свежей информации.

Конечно же, чтобы промолчать о ночных приключениях, нужно было быть выпускником и, желательно, слизеринцем, но никак не жадным до славы пятикурсником. Хотя и Лавгуд, и Лонгботтом больше отмалчивались, а Грейнджер и Поттер вообще отсутствовали, зато Шестой работал, как говорится, и за себя, и за того парня. Красочно расписал: и ужасных темных магов в масках, и полные омерзительных артефактов комнаты Отдела Тайн, и пару-тройку слов о подлых слизеринцах подложить не забыл. Ну и, естественно, в шахматном порядке все это чередовалось со скромными и ненавязчивыми упоминаниями о храбрости и отваге себя любимого и прочих помогавших ему совершать подвиги участников конфликта.

Рассказ про схватку против взрослых магов, тем более таких — овеществленного жупела Магической Британии нынешнего поколения волшебников, так захватил слушателей, что даже возвращение Дамблдора было замечено не сразу.

Нужно отдать непотопляемому директору должное. Он с юмором отнесся к переносу фокуса общественного внимания на новое поколение героев. Очень я сомневаюсь, что абсолютно любой человек среагировал бы так же спокойно. Более того, я уверен, что кое-кто другой, например — мой учитель, за такое бы... м-да. Впрочем, новости "от Дамблдора" очень быстро вернули все на свои места. Для начала Дамблдор сообщил, что вновь стал директором. Первые радостные возгласы. Потом — что генеральный инспектор со следующего года никого больше не потревожит, потому что решила покинуть Хогвартс. Опять бурная, выраженная неприлично громкими криками с мест радость. Ну и в качестве вишенки на торте приятных новостей директор небрежно накидывает Гриффиндору и Рейвенкло суммарно сразу полторы тысячи баллов (пропорционально количеству участвовавших от каждого факультета учеников). Крики и аплодисменты, переходящие в овации. Это моментально, несмотря на весь разгул безнаказанности последних месяцев в исполнении Амбридж и ее инспекторского отряда, вывело Гриффиндор на первое место в межфакультетском соревновании. Что только повысило градус неадекватности в ажиотаже вокруг героических борцов с Упивающимися. Достоин ли упоминания факт, что слизеринцы встретили новости того утра чрезвычайно кривыми улыбками? Нет, ибо это совершенно очевидно. Точно так же очевидно и то, что слиняли серебристо-зеленые в свои подземелья очень быстро. Благо завтрак и обед в плане посещения и этикета были достаточно свободным временем в общем распорядке дня. Ну а то, что проволдемортские настроения на Слизерине и, частично, на Рейвенкло благодаря таким новостям серьезно усилились, понятно было всем заинтересованным игрокам.

"Итак, — думал я, глядя на самоорганизовавшееся пиршество за столом Гриффиндора, — все прошло как надо. Поттер и компания успешно угробили пророчество. Министр встретился с Волдемортом. Амбридж без повреждений спасена от кентавров, и теперь очень неплохо должна мне. Ну или нам... План выполнен на сто процентов. Хотя… На девяносто девять. Как обычно, не обошлось без неприятных неожиданностей. Ни с того ни с сего выгорел кабинет профессора ЗОТИ! И бог-то с ними, с котятами и прочим хламом. Сгорели и сгорели. Амбридж, поди, будет только рада необходимости заказа новых. Зато в случае (совершенно гипотетическом) судебных разбирательств главного доказательства — артефакта со следами крови, которым она пытала Поттера, — у обвинения не будет. Но как теперь быть мне? Кровавое перо, на которое я возлагал такие надежды, — потеряно! А это в свою очередь означает, что мне либо нужно искать другое решение задачи нанесения на тело ритуальных символов, либо придется как-то договариваться с Амбридж о создании нового! И какую форму это самое "как-то" может принять, помня претензии Долорес на мою фамилию в качестве своей?.. Впрочем, это вполне можно отложить и на потом. Например, пристегнуть к вознаграждению за спасение. А сейчас сосредоточиться на… отдыхе. Даже простое ничегонеделанье — и то счастье после такого напряга!"

Но это было в воскресенье. И даже вчера я еще мог себе позволить грезы, что этим летом, впервые за долгое время, смогу спокойно отдохнуть. Без всяких там внезапных неприятных новостей, грозящих тяжкими последствиями. Без перманентного цейтнота. Без давления окружения… В общем, планировалось строго спокойное и приятное времяпровождение. Выспаться. Погулять по маггловскому миру (Любопытно же! Ведь в столице империи, над которой когда-то не заходило солнце, действительно есть много достойного, на что можно посмотреть!). Повозиться с мелким, но уже вовсю гугукающим и ползающим Краучем (и одновременно всерьез задуматься о том, что как можно скорее нужно ему подобрать настоящую, человеческую няню, чтобы развивалось мышление и речь). Немного потренироваться, чтобы не забывали, и намного больше потусить с "бригадой" по Магической Британии, а возможно, не только по ней. Заодно взыскать наконец выигрыш с недоверчивого Джастина. Погостить у испанцев, благо, возобновив еще зимой переписку с Навахой, приглашение я получил… Да в конце концов просто хоть немного попинать балду и поплевать в потолок! Ух — развернусь! Планов-то — громадье… Было! Потому что пять минут назад все эти розовые мечты рассыпались в труху, столкнувшись с суровой действительностью.

Ой я дурак! Как я мог хотя бы на мгновение позволить себе побыть настолько наивным, чтобы поверить, что непричастность будет достаточной защитой от наказания разъяренного Волдеморта?

Началось все с того, что в прихожей моего особняка раздался очень тихий хлопок аппарации. Если бы в этот самый миг не проходил рядом, то точно бы пропустил мимо ушей. Но — услышал. Конечно, поместье было защищено, но я решил проявить "постоянную бдительность": достал волшебную палочку, ослабил крепление ножен, сосредоточился... Большего сделать уже не успел.

— Экспеллиармус, — услышал я справа от себя. Невероятно серьезный Хвост проявился из невидимости и ловко левой — живой — рукой поймал выбитую из моих рук волшебную палочку. Одновременно правой, серебряной, наставил на меня свою, из числа временно выдаваемых ему суровым хозяином, и приказал:

— Возьмись за мое плечо и не отпускай!

Затем последовала сдвоенная, выворачивающая нутро наизнанку резкими приступами тошноты аппарация. Темные коридоры поместья Волдеморта. Кабинет учителя. Ледяной на ощупь коленями пол…

Жизнь устроена так, что если появляются победившие, то обязательно будут и побежденные. Каждое же поражение, если слегка переиначить известную максиму, имеет строго конкретные имя и фамилию. И обязательно найдется тот, кто готов с владельцев этих имен и фамилий без всякого снисхождения спрашивать. И, стоя сейчас на коленях перед Темным Лордом, я отчетливо осознавал, что пришло время. Мое время. Время максимально убедительно доказать, что я не только не однофамилец причинам случившегося поражения в Отделе Тайн, но даже, как говорится, и рядом не стоял. Иначе...

— Подними голову, — тихий шелест шепота Волдеморта. И после того, как я выполнил приказ, взглянув в его страшные, по-змеиному гипнотизирующие глаза, последовало ожидаемое: — Легилименс.

Перед глазами быстро пробежали события той субботы и воскресенья. Арест и побег членов поттеровского отряда. Схватка с кентаврами. Возвращение Дамблдора. Купе поезда, где мы обмывали с парнями победу… Судя по скорости "чтения", детали Волдеморта пока особо не интересовали. Его интересовало что-то другое:

— Крэбб! Я приказывал тебе оценить силу Поттера. Ты выполнил мой приказ?

— Я пытался, но…

— Круцио! Фините! Я ненавижу, — разъяренный Волдеморт шипел подобно растревоженному кублу змей, — оправдания!

— Мне помешали… — еле-еле в ответ просипел я. Сегодня круциатус у Волдеморта был особо лютым.

— Кто?

— В первый раз — драка. Во второй — меня вызвали к Дамблдору. А в третий…

— В третий? — прошипел Волдеморт. — Кто помешал тебе тогда? Кем ты попробуешь прикрыть свою лень и некомпетентность?

— Ва… Вами…

— Что-о-о? Кру...

— Вы, учитель… — быстро пояснил я. — Тогда вы призвали меня к себе…

— Легилименс… — Темный Лорд с вежливостью орды варваров, захватывающих деревню, врывается в мою память и не находит абсолютно никакой лжи в моих словах. — Ар-р-р-р! — подобно волку, рвущему добычу, рычит Волдеморт. И я его злость понимаю. Это всегда очень неприятно, когда тебя так лихо подставляют те, в ком ты вроде бы полностью уверен. — Пророчес-с-ство! Пророчес-ство хранит его! Лю-ю-юциу-у-у-с-с-с! — теперь в крайней ярости Темный Лорд шипит. — За мной!

Учитель вскочил с кресла и вышел из кабинета.

Короткий променад закончился в местном "Большом зале". Именно здесь стоял огромный черный как ночь стол для совещаний, за которым так любили пафосно заседать Упивающиеся Ближнего круга во главе со своим повелителем. Однако сейчас большая часть кресел вызывающе пустовала, а те, что нет… Сидящие в них сжались от невероятно давящей атмосферы, которая сопровождала разъяренного Темного Лорда. Страх, ужас, боль… Казалось, сами стены излучают их! Даже неистовая Лестрейндж выглядела сейчас какой-то потухшей и, как и остальные, прятала глаза.

Однако Ближним кругом дело не ограничилось. Чуть дальше в сумраке зала сегодня были расставлены простенькие скамьи, которые оккупировал средний круг. Ну и вдоль стен, подобно своре дементоров, колыхалась темно-балахонная масса избранных круга внешнего. Кандидаты, готовые в любой момент удачно подвернуться под руку и занять внезапно освободившееся местечко рангом повыше. Текучка кадров — она штука такая, да. Крайне неприятная для одних и невероятно перспективная — для других. Особенно при суровом повелителе, признающем увольнения только на тот свет…

С удивлением, пока шел к столу, увидел сидящих на скамье в первом ряду Драко и его мать. Судя по лицу Малфоя, удивление оказалось взаимным. Не удержавшись, улыбнулся и задорно подмигнул ему. Того в ответ перекосило. И то хлеб…

Сопровождаемый ропотом робких приветствий, Волдеморт опустился в свое кресло-трон. Я, не мешкая, примостился на пустое место по левую его руку и приготовился внимать…

— Крэбб! Встать! — внезапно проговорил, а точнее, почти прорычал Волдеморт.

— Да, повелитель? — удивленно вскочил я.

— Отойди туда! — Темный Лорд указал мне на место у стены позади его кресла. — На колени! — я послушно выполнил приказ. — Запомни, Крэбб, за этим столом места для тебя — нет! Ты сам выбрал путь. Ты сам отказался от метки! Так и стой там, пока я тебя не отпущу!

— Да, повелитель, — поклонился я, пытаясь скрыть непроизвольно выползшую на лицо кривую гримасу. Стоять на коленях и так было, мягко говоря, достаточно неприятным времяпрепровождением. А уж после круциатуса — тем более. Не говоря уже о том, насколько унизительным. И плохим для репутации…

Справившись с лицом, я, желая прочитать по лицам Упивающихся реакцию на слова и действия Волдеморта в отношении меня, окинул быстрым взглядом находившихся в комнате волшебников. Среди напряженных и в большей части равнодушных молодых и не очень лиц (кстати, масок ни на ком не было) резко выделялась сияющая от наблюдения моего унижения физиономия Драко. "Так его!" — если мне не послышалось, проговорил он, но был тут же одернут матерью.

— Итак, друзья мои, — негромко, уже справившись со вспышкой гнева просипел-прошипел Волдеморт, — вы знаете, что произошло. Знаете, что послужило причиной тому, что семь кресел сейчас свободны. Однако я очень хочу узнать ответ на вопрос: "Почему?" Почему, не согласовав со мной своих действий, в Отдел Тайн сорвалась часть магов Внутреннего круга? Почему они взяли с собой так мало сил? И как они посмели допустить, что предмет, за которым я охотился больше двух лет, оказался безвозвратно утрачен? Кто-нибудь или что-нибудь поможет мне избавиться от этого незнания? — мягко, вежливо и корректно поинтересовался у Упивающихся Волдеморт. Естественно, о том, что врать и молчать очень не рекомендовалось, объяснять никому не требовалось. — Кто первый желает ответить?..

— Повелитель, я… — начала было Лестрейндж, но была тут же остановлена.

— Помолчи, Белла. Тебя я уже выслушал.

Несмотря на тихий и спокойный голос господина, которым он задавал свои вопросы, почему-то многие маги откровенно с лица сбледнули. И ни одного героя, готового принять огонь на себя (может быть — и в буквальном смысле), в достаточно плотной толпе волшебников почему-то так и не нашлось.

— Думаете? Молчите? — после долгой паузы произнес Волдеморт. — Что ж… Думайте… пока есть время. А я пока порассуждаю вслух… Итак. От своего шпиона Люциус узнает, что Поттер с друзьями собирается прорваться в Отдел Тайн…

"Хм… Тайминг... А ведь, если прикинуть по времени, черт возьми, все сходится! Точно! Сцена в кабинете Амбридж произошла где-то около четырех вечера. Соответственно, где-то в это же время Поттер и компания решают все свои проблемы в лесу и намереваются рвануть в Отдел Тайн. Насколько фестралы быстрее паровоза — я хэ-зэ, но прилетают в Лондон они уже затемно, после окончания рабочего дня в Министерстве. Предположим, от девяти до одиннадцати часов вечера. Далее они идут в комнату пророчеств, где их сразу же принимают уже (!) сидящие там в засаде Люциус с уменьшившейся за счет моих действий на две единицы (Эйвери и Джагсон) командой поддержки. Примем за аксиому, что ожидавшие приказа Люциуса избранные из Внутреннего круга соберутся очень быстро. Плюс перемещение через камин или с помощью аппарации, в отличие от полета на фестралах, происходит практически мгновенно. Таким образом можно четко очертить временной промежуток, в течение которого стопроцентно достоверная информация попадает от неизвестного к Малфою. А если бы каким-нибудь образом можно было бы получить перечень лиц, с которыми он общался (включая переписку) за это время, то сам собой сформировался бы и список подозреваемых. Более того, учитывая тот факт, что Орден Феникса запоздал к началу горячей фазы конфликта, то получается, что информация поступила к ним даже позже, чем к Люцу! То есть это был точно не Снейп!

ДА! Вот оно! Есть шпион в Ордене! Причем, судя по времени реакции, очень высокопоставленный!" — отвлекся я на осмысление повернувшихся другой стороной фактов из канона.

— …Ну и самое главное: ни один из вас, ни он, ни ты, ни кто-либо другой не ставит в известность меня! — продолжал Темный Лорд стыдить Беллатрикс.

— Но Малфой сказал, что боится огласки. И поэтому… — тихо произнесла она.

— Огласки плана кому? — вкрадчиво перебил Волдеморт свою самую верную, но, как оказалось, не достаточно умную приспешницу. — Мне? То есть он таился от… меня?

— Нет-нет… Или да? — засомневалась Лестрейндж. — Я не знаю, повелитель…

— Ваша доверчивость меня разочаровывает. Хотя бы один из вас подумал, что строить план на такой зыбкой основе, как невозможно ущербная реакция Мальчика-который-выжил, просто… непрофессионально? И какой бы удобной она ни была, но вы всерьез считаете меня… идиотом? — дождавшись волны отрицаний шепотом и покачиванием голов, продолжил: — Так что же мы имеем в итоге? Мой план, который гарантировал попадание Поттера в наши руки еще до начала следующего учебного года, теперь можно использовать только на подкормку хогвартских теплиц. Тайна моего воскрешения, деморализующим эффектом которой я год назад пожертвовал ради нагнетания напряженности в отношениях Министерства и Дамблдора, — раскрыта. Волшебники, только-только оправившиеся от долгого тюремного заключения, опять попадают в Азкабан, тем самым серьезно ослабляя нашу совокупную боевую мощь. Причем один из них оказывается очень серьезно ранен, а другой — и вовсе убит! Наш общий товарищ, Олдас Нотт, покинул нас навсегда!..

"Оба-на! — подумал я, услышав такую приятную новость. — Жизнь Тео, однако, наказала..."

— …Счета Малфоя, на которых размещены наши с вами общие средства, стали теперь практически недоступны. Пусть временно, но в самый неудобный для этого момент… — продолжил нагнетать Волдеморт. И нельзя сказать, что без успеха. Упивающиеся напряженно молчали, Беллатрикс выглядела совсем поникшей, а на окаменевшем с миной "вежливое участие" лице леди Малфой явственно проступил испуг. — В связи со всем этим у меня возникает следующий, вполне закономерный на мой взгляд, вопрос. Что это было: невероятная глупость, граничащая со сказочным тупоумием, что на моего скользкого друга как-то совсем не похоже, или же… хитрая провокация изменника?

— Повелитель! — вскочила Беллатрикс чуть не плача. — Я всей душой предана вам и…

— Сядь, Белла. Я не сомневаюсь в тебе. И мало — в остальных. Однако. В измене. Люциуса. Малфоя. Я. Практически уверен. И думаю соответствующим образом наказать его. Полагаю, его участь послужит достойным уроком остальным, кто захочет…

— Лорд Волдеморт! — подпрыгнул Малфой, но тут же был усажен на место потянувшей его за мантию матерью. — Я клянусь, что мы искренне преданы вам! А все остальное — подлые наветы завистников!

— Ты можешь сколько угодно и как угодно быть уверен в своем отце, юный Малфой, — неожиданно спокойно и равнодушно произнес Волдеморт, даже не попеняв Драко за то, что его речь перебили. — Ты можешь сколь угодно долго кричать об этом… Только вот в чем твоя беда: мне абсолютно безразличны мнения тех, кто не входит в мой круг. Не входит в наше общее братство...

— Повелитель, — попробовал сидя склониться в вежливом в поклоне Драко. — Я готов присягнуть… — но небрежный жест руки Темного Лорда заставил его подавиться словами.

— Больше не смей перебивать меня.

Малфой понятливо и, что для его здоровья сейчас было особенно полезно, молча закивал.

— Ты можешь хотеть встать в наши ряды, но... достоин ли ты этого? Достоин ли занять место своего отца за этим столом? Достоин ли того, чтобы лично Я отдавал тебе приказы? Достоин ли принять метку? Или, — голос Волдеморта в один момент обрел мощь и пугающую глубину, — среди Малфоев теперь только никчёмные трусы и предатели?!

— НЕТ! — прокричал опять вскочивший с лавки Драко. — Мы не трусы! Повелитель! — Драко подбежал к Волдеморту и с коротким поклоном протянул ему свою левую руку с уже закатанным рукавом. Поза получилась очень… негармоничная. Как раз тот случай, когда "либо крестик снять, либо трусы надеть". А так получилось что-то вроде пять минут назад сидевшего на троне императора, теперь внезапно вынужденного первый раз в жизни просить милостыню. Короче, искренней покорности в его позе ни на грош не было.

Видимо, этот диссонанс отметил и учитель:

— Одного простого желания мало, мой юный друг. Ты готов мне доказать серьезность своих слов? — вкрадчиво усомнился Волдеморт, которому нехитрая игра в "кошки-мышки" с младшим Малфоем, похоже, доставляла несказанное удовольствие. Мстить отцам через их детей — что может быть приятнее этого и… проще?

— ДА!!!

— Чу-у-у-удно. Надеюсь, отец или тетя рассказывали тебе, как именно я принимаю присягу у Вальпургиевых Рыцарей?

— Эм-м… Нет. Это какое-то испытание?

— Да, Драко, ты прав. Испытание. Эй, — повысил голос Темный Лорд, — приведите ту магглу.

Из задних рядов в коридор черными молниями метнулась пара магов. Спустя пару минут они втащили и бросили на пол, прямо под ноги Темному лорду какую-то девушку. Когда-то, наверное, красивая или хотя бы просто милая крашеная брюнетка лет двадцати — двадцати пяти сейчас была до синевы избита, а ее недешевая одежда превратилась в рваные тряпки. Упав, она скрючилась и рефлекторным жестом попыталась руками прикрыть свой уже заметно выступающий живот.

Предчувствия чего-то очень нехорошего ледяным шаром битого стекла поселились у меня в груди.

— Совершенно случайно обнаружилось, что один наш общий друг… бывший, во всех смыслах этого слова, друг, — лежащая на полу девушка поняла все правильно и безутешно завыла, но накинутое небрежным жестом силенцио вновь восстановило тишину, — оказался непозволительно слаб духом и захотел связать свою судьбу с… магглой. — Волдеморт особым презрением выделил последнее слово и довольно кивнул, услышав поднявшийся глухой недовольный ропот. — Я бы еще мог понять, если бы отступник захотел просто использовать ее в качестве куклы для утоления похоти… В конце концов, магглы так похожи на настоящих людей, и некоторые… хм, кратковременные вольности тут допустимы. Но попытка создать с магглой, — голос Волдеморта взлетел вверх давящей волной злой магии, — даже не с магглорожденной, а с магглой, — семью! Семью! Родить общего ребенка! Какое прискорбное падение нравов и какое оскорбление самой Магии!

Согласное злобное ворчание толпы с несколькими верноподданническо-оскорбительными выкриками из задних рядов было вполне себе ожидаемой реакцией. Покупавшись в чужих эмоциях, Волдеморт жестом легко и быстро унял толпу и продолжил:

— Отступник уже получил свое. Ты же, Малфой, в доказательство преданности нашему делу покажешь свое мастерство владения темной магией. Кажется, Барти показывал вам боевые проклятья? И пыточное?

— Барти? — тупо переспросил Драко. Сейчас он изо всех сил старался изгнать из своих мыслей правильную догадку, что ему вот-вот придется сотворить.

— Тогда он был под личиной Моуди, — пояснил Темный Лорд. — Вот на ней и продемонстрируй нам, чему ты научился в Хогвартсе Дамблдора! Сейчас. При всех нас. Докажи свою верность нашим идеалам!

— То есть, это Крауч превратил меня в хорька?! — вспыхнул Малфой. Как любой законченный эгоист, он расслышал лишь первую, интересную только тем, что относилась к нему любимому, половину фразы, а вторую — пропустил мимо ушей.

— Мой юный друг, — тут даже такой толстокожий и набалованный сопляк, как Драко, не смог не почувствовать угрозу, которой было напитано каждое слово Темного Лорда. — Тебе следует быть повнимательнее и посдержаннее. Иначе… — аура угрозы, еще секунду назад казавшаяся предельно возможной концентрации, вышла на новый, невозможный уровень глубины и насыщенности. — Так что я жду.

— Чего? — тупо переспросил Малфой, все еще находясь под давлением магии Волдеморта.

— Пытай и убей ее! — раздраженно пояснил Темный Лорд.

— Т-т-то есть как? — до Малфоя наконец-то дошло, что именно от него требуют. И каким бы говнюком, помешанным на чистокровности, он ни был, своеобразной "невинности" в пролитии крови и отнятии жизни он еще не лишился. Тем более, так показательно.

— Как тебе будет угодно. Желательно поэффектнее.

— Но я… Но я… — заметался Малфой и грозно-жалобно (да-да, именно так!) посмотрел сначала на Волдеморта, потом перевел взгляд на мать, с нее — на тетю, на меня… Но ни у кого в глазах не увидел и тени сочувствия. Волдеморт — понятно, я — тоже, Белла — ненавидит слабаков, ну а Нарцисса… Она лучше кого-либо понимала, на каком тонком волоске повисли сейчас и ее, и ее сына жизни. И убийство какой-то магглы здесь — ничтожная цена, чтобы их сохранить. Тем более, рано или поздно его так и так пришлось бы совершить…

— Это просто маггла, Малфой. Человекообразное животное. Бессмысленно ее жалеть! Фините, — произнес Волдеморт.

— Будьте вы прокляты! — закричала женщина, когда заклинание молчания с нее спало. — Чтоб вы все сдохли!

— Не волнуйся, Драко. Она не волшебница и не может тебя проклясть.

— Но, повелитель… — бледный в прозелень Малфой, с ручейками пота, текущими из-под волос по вискам, нервно тискал в руках волшебную палочку.

— Ты имеешь нахальство перечить мне? — удивился Темный Лорд.

— Нет-нет! — Малфою не пришлось долго искать правильный ответ. — Но я никогда… Я не могу…

— То есть, ты отказываешься? — вкрадчиво спросил Волдеморт и картинно медленно потянулся к лежащей на столе волшебной палочке. Всякую ерунду вроде немоты он колдовал и без нее, ну а чтобы продолжить не дрессировку, а натуральную ломку сына того, кто так сильно ему не угодил, нужен был соответствующий инструмент. — Или тебе не нравится маггла в качестве жертвы? Может, нужна волшебница? Может, хочешь потренироваться, например, на… своей матери?

Услышав такое, и так не блещущая румянцем Нарцисса Малфой совсем побелела, однако даже не дернулась как-нибудь защититься. Только гордо подняла подбородок повыше, готовясь с честью принять неизбежное. Она-то никаких иллюзий относительно Волдеморта не питала, а ради сына готова была пойти и не на такое...

"Похоже, здесь учат не только Малфоя. Далеко не только Малфоя! Сейчас всем присутствующим на наглядном примере вбивается в голову одна непреложная истина: никакого формального "братства" или "ордена" реально больше нет. "Есть только трое: один единственный Хозяин, его рабы и трупы, бывшие до этого несогласными с распределением ролей". Такие вот Вальпургиевы Рыцари…" — подумал я, пытаясь отвлечься от иных, тяжелых мыслей. Например таких, что омерзительно не только то, что я вижу, но и мое молчаливое бездействие.

"Ты все равно ничего не сделаешь, да и не можешь сделать в принципе. Приказ учителя лучше якорных цепей приковывает тебя к этому пятачку пола. А если бы и не приковывал, то что? Разменял бы свою жизнь на пару лишних минут ее? Кто она тебе? Не сестра, не жена, ни даже соотечественница. Не все ли равно тебе, как англичане пытают и убивают англичан?" — холодно и предельно логично произнес внутренний голос.

"Тогда я не хочу этого видеть!" — я закрыл глаза. Это все, что я мог сейчас сделать.

— НЕТ! — услышал я крик Малфоя.

Закрытых глаз было явно недостаточно, чтобы полностью отрешиться от реальности.

— Так какие заклинания ты знаешь? — с интонацией доброго дедушки, расспрашивающего своего любимого внучка, просипел Волдеморт.

— Д-дифиндо… Редукто… Круциатус…

— Вот, продемонстрируй для начала последнее!

— Хорошо. Кру… Круц-ци-и-ио!

"И слышать не хочу…" — подумал я, услышав первые такты вербальной формы проклятия боли в исполнении Малфоя.

"Хорошо. Как знаешь. Хотя лучше бы тренировал свою слишком трепетную натуру спокойно принимать то, что невозможно изменить…" — неодобрительно "пожав плечами", произнес внутренний голос.

Глава 62. Справедливость в понимании Волдеморта. Часть II

Когда спустя сколько-то минут я открыл глаза, о том, что только что здесь произошло что-то ужасное, напоминало только большое кровавое пятно на каменном полу. И то его на моих глазах небрежным жестом эванеско убрал один из Упивающихся. Посмотришь со стороны — тишь да гладь. Даже засомневаешься, стоило ли зажмуриваться…

— Что ж, давайте поприветствуем нашего нового соратника, — необычно ласково произнес Волдеморт и пару раз медленно соединил ладони в подобии аплодисментов. — Присаживайся, Драко, — и мановением руки приглашающе отодвинул стул рядом с Беллатрикс. — Надеюсь, мистер Малфой оправдает наше доверие… — все так же мягко, но уже с явственным намеком продолжил Темный Лорд, — и будет выполнять наши поручения точно и в срок…

Похожий на потрепанного воробья (первый раз вижу его с взъерошенной на "две десятых стандартных Грейнджер" прической; даже утром после сна, если вспомнить мой первый месяц в этом мире, он выглядел гораздо аккуратнее), с испачканным кровавыми разводами лицом (судя по форме пятен — тыльной стороной ладони вытирал слезы), Малфой вздрогнул и, как сомнамбула, сделал несколько неуверенных шагов вперед. Медленно сел на предложенное ему место. Придвинул руками кресло поближе к столу. Опасливо положил предплечья на ребро столешницы, будто бы собирался по-аристократичному манерно покушать… и замер, как кролик на удава глядя на Волдеморта. Похоже, за последние минут двадцать большая часть розовой пелены восхищения Темным Лордом у наследника Малфоев с глаз спала.

"То ли еще будет, Дракунчик! — с мстительной радостью подумал я. — То ли еще будет…"

— Ах да, совсем забыл… Драко. Встань и оголи левое предплечье, — и когда блондин суетливо выполнил этот простой и понятный приказ, Волдеморт, направив на него палочку, произнес:

— Морсмордре! — Малфой скривился, но пискнуть не посмел, терпя боль проявляющейся метки Мрака, окончательно и бесповоротно отсекающей ему в будущем даже гипотетическую возможность политического маневра класса "переход на сторону сил Добра и Общего Блага". "Хотя нет. Неправ. Скорее, делающую такой маневр очень сложным и опасным. Наглядный пример-исключение у всех перед глазами… в классе зельеварения".

— К слову, — Волдеморт еще раз поощряюще кивнул занявшему место своего отца Малфою и окинул "удивленным" взглядом стол. — У нас освободилось непозволительно много мест в Ближнем круге. Даже важного решения в случае чего не принять… — "расстроенно" покачал он головой, словно только сейчас заметил пустые кресла.

"Будто бы кого-то это воззвание к мнимой коллегиальности может обмануть! Зуб даю, и в лучшие времена даже у самого-самого близкого и доверенного "рыцаря" был максимум совещательный голос…"

Впрочем, по Упивающимся задних рядов все равно прошла рябь вожделения. Слишком многим здесь хотелось стать выше других. А уж счастье покомандовать каким-нибудь старым недругом, особенно богатым и/или родовитым — это просто "ух!" и "ах!". Чрезмерные неутоленные амбиции — это один из самых верных путей на темную сторону.

Сидящие на "скамейке запасных" контролировали себя гораздо лучше. Но и они нет-нет да окидывали пустые места оценивающим взглядом. Таким спортсмен-штангист смотрит на гриф с большим, чем обычно, количеством блинов: "Потяну или нет? Может, рискнуть и попробовать?"

— Итак. Кто желает занять место Долохова?

Десяток-другой рук взмыли вверх.

— Кто имеет связи с магами континента? — большая часть самовыдвиженцев после такого взяла самоотвод. — Кто владеет заклинаниями темной магии школ востока Европы? — рук стало еще меньше. — Кто хорош в бою? — рука осталась только одна. — Учти, проверять я буду лично… — но рука не спряталась, показывая храбрость и настойчивость своего владельца. Впрочем, не исключена и глупость, в случае переоценки собственных навыков.

— Я готов, — ответил расположившийся в первом стоячем ряду совсем еще не старый маг и вежливо поклонился.

— Майкл Кемпбелл, если не ошибаюсь?

— Да, повелитель.

— Выйди. Подойди поближе. Расскажи всем о себе.

— Я — чистокровный маг. Третий сын лорда Александра Кемпбелла. Всегда поддерживал вас.

Волдеморт молчал, и Майкл выдавил из себя остаток правды:

— Бывший третий сын. — Упивающиеся тихонько загудели. — Некоторое время назад изгнан из рода из-за принятия вашей метки, повелитель. Но до этого в роду я несколько лет курировал, хм… общение с контрабандистами континента. Так что к кому с чем идти — я знаю.

— Хорошо, — после паузы произнес Темный Лорд. — Займи свое место.

— Благодарю, повелитель! Клянусь, я не подведу вас! — еще раз поклонился Майкл.

"Хм… Ну надо же, как тесен мир! Получается, именно этого властолюбца (а по-иному понять истинные причины изгнания нельзя, иначе было бы не "некоторое время назад", а "сразу в семьдесят каком-то") я должен поблагодарить за успех с лордом Кемпбеллом? Связи на континенте, замкнутые на третьего сына, оказались потеряны и пришлось переходить на отечественного производителя?"

— Кто заменит Мальсибера? Нужен хороший артефактор и боевик.

На этот раз я увидел пять поднятых рук. Волдеморт недолго подумал и ткнул, на мой взгляд, в первого попавшегося волшебника.

— Джеральд Вэлс, — представился маг. — Чистокровный в четвертом поколении. Вашу метку получил на шестом курсе, в восемьдесят первом. Год проработал у Горбина. В дуэлях занимаю стабильное четвертое-пятое место в группе.

— А если участвовавших всего было пятеро или меньше? — пошутил Волдеморт. Большая часть волшебников эту не так уж чтобы очень смешную шутку поддержала угодливым хихиканьем. — Впрочем, остальных, — плавный жест рукой в сторону трех поднятых рук, — кто равно с тобой претендует на это место, ты побеждаешь?

— Не всех, — после разворота и быстрого взгляда произнес Джеральд. — В смысле, не с каждым я пробовал дуэлировать…

— Что ж… Пока я принимаю тебя. Займи место за нашим столом.

— Благодарю, господин.

— Кто займет место Нотта. Хм-м… Мистер Малфой? Ми-и-истер Малфой!!!

— Да? — очнулся Драко.

"М-да… Тяжко ему, папенькиному сыночку и псу войны породы той-терьер, будет среди волков-Упивающихся, — подумал я. — Он до сих пор думает, будто бы мир все так же вращается только вокруг него любимого! Как можно не понять, что Волдеморт с ним всего лишь играет?! Хотя… Может быть, я меряю это по себе? И слишком многого хочу от, по сути, совсем еще ребенка?"

— Что вы можете рассказать про Нотта? — и глядя в совершенно стеклянные глаза своего нового "скользкого друга", с легким вздохом подробнее развернул свой вопрос. — Он же ваш одноклассник-слизеринец. Кому, как не вам, формальному и неформальному лидеру факультета, знать о нем все? Он верен нашим идеалам? Готов ли он наследовать своему погибшему отцу место за этим столом? Можете ли вы за него поручиться?

"Только Теодора мне во внутреннем круге не хватало для полного счастья! Вот уж кто подходит под определение "скользкий" гораздо больше Малфоя, так это Нотт-младший!.. Хм-м… Просто Нотт теперь…" — подумал я.

— Я… Я не знаю… — после непродолжительного ерзания на стуле ответил Малфой. Прозвучало это настолько жалко, что от стены послышались смешки. Лица Волдеморта я не видел, но совсем не удивлюсь, если и он скривился от такого ответа.

Как это ни парадоксально, но насмешливая реакция окружающих Малфоя… взбодрила. Он выпрямился в кресле, кинул вправо и влево (тут в том числе и на меня) грозно-надменный взгляд и почти что полностью пришел в свое нормальное состояние — "принца вселенной".

— Кто-нибудь пытался связаться с… Теодором, кажется? — с вопросительной интонацией произнес Темный Лорд.

Молчание.

— Да, повелитель. Сына Нотта зовут Теодор, — я решился стать первым, кто догадается "подсказать" имя сына моего ныне покойного противника в проигранной дуэли.

"…Земля ему стекловатой! Вот только к чему все эти игры? Почему "игры"? Так Волдеморт-Квиррелл целый год проверял у Тео домашние задания! Неужели забыл? Не верю!"

— Да. С Теодором Ноттом. Кто-нибудь приглашал его сюда?

"А в ответ — только тишина и уклончивые взгляды. Что-то не наблюдается монолитной крепости в рядах Вальпургиевых Рыцарей. Зато амбиции — цветут и пахнут!" — подумал я, глядя на молчащих магов.

— Так. Что ж… Тогда, кто хочет занять место Нотта?

— Гордон Флойд, — поднялся со скамьи и представился всем маг среднего возраста. И вообще он был, что называется, без особых примет: средний рост, среднее телосложение, обычная прическа. Короче: увидишь и через минуту забудешь. — Чистокровный, наследник семьи Флойд.

— Хорошо помню и тебя, и твоего отца, — приглашающе кивнул Волдеморт. — Следующие — Рудольфус и Рабастан Лестрейнджи. Все вы братьев отлично знаете, поэтому должны правильно понимать мои требования к кандидатам на их место…

— Себастьян Морель, Бертран Морель, — одновременно поднялись со скамейки два похожих друг на друга мага. Очевидно, как Лестрейнджи, тоже братья-погодки. — Мы готовы заменить…

— Нет, — покачал головой Волдеморт.

— Но, повелитель?..

— И вы не готовы заменить их, и я не готов видеть вас во внутреннем круге. Пока, во всяком случае… — и отвечая на молчаливо заданный вопрос, Волдеморт снизошел до объяснений. — Я знаю про вас всех абсолютно все. И те, кто сбежал к себе на континент вместо того, чтобы продолжить бороться, не достойны войти в мой Ближний круг. — После акцентирующей внимание на сказанном паузы Волдеморт перевел взгляд вбок и указал рукой на магов, сидевших слева братьев. — Вот вы двое…

— Хьюго Берд. Уолтер Барбер, — встали и поклонились оба.

— Помню вас. Вы до сих пор работаете вместе?

— Да, повелитель.

— А где третий?

— Он погиб.

— Жаль-жаль… Займите места. Руквуд. Хм-м… — задумавшись о чем-то своем, дальше Волдеморт пробормотал так тихо, что услышать его могли только сидящие за столом. И я. — Потом оценю и решу, кто окажется успешнее, — кивнул он своим мыслям и снова громко спросил: — Кто желает занять его место?

"Прикольно! Получается, что места не какие-то там абстрактно номерные, а распределенные строго по функционалу. И если занять такое не вовремя или по "служебному несоответствию", то вскоре его можно легко потерять… вместе с головой! — Судя по тому, что на место Руквуда претендентов не было, неизвестным этот факт являлся здесь только для меня. Все же очень много важного в своих записях Логан Крэбб опустил, видимо не желая доверять такие важные вещи пергаменту, даже если оный лежит в сейфе родового особняка. — Кстати, любопытно было бы узнать, кто занял место "моего" отца, раз уж я теперь иду на внеконкурсной основе…"

— Джейкоб Харди, — наконец нашелся один храбрый (или глупый) маг, который протиснулся из задних рядов и вежливо поклонился. Лицо его было скрыто от остальных глубоким капюшоном.

— Сними капюшон. Кстати, это касается и остальных. Отныне и впредь мы не скрываем своих лиц друг от друга…

"Понятно. Чтобы в случае чего не появилось очередных умников, готовых спрятаться от суда за масками…" — осознал я лежащую на поверхности причину решения Темного Лорда.

Маг тем временем покорно сдернул с головы капюшон мантии, явив всем ничем не примечательное лицо. За исключением того, что лицо это (если оно, конечно, было натуральным, то есть не оборотка или маска какая-нибудь) принадлежало очень молодому магу. Чуть ли не моему ровеснику! По идее, его владелец должен был еще учиться в Хогвартсе, но ни там, ни где-либо еще я его до сего момента не встречал… И одновременно с этим он определенно был мне знаком!

— Я не знаю тебя, — произнес Волдеморт, и Джейкоб мгновенно оказался в круге направленных на него волшебных палочек.

— Несмотря на то, что официально моя фамилия "Харди", — невозмутимо проговорил парень, — моим настоящим отцом был Эван Розье. И я прошу у повелителя места за этим столом по праву крови!

— Легилименс, — ожидаемо, доверять кому-либо на слово, тем более незнакомому пацану, Волдеморт не стал. — Хм… А это зачем?

— Я, в отличие от некоторых золотых мальчиков, вырос не в мэноре с домовыми эльфами, вытирающими младенчику носик после каждого чиха, а на улице… — Драко, правильно поняв, в чью сторону эта шпилька, моментально надулся. — В Лютном же отлично помнят, как именно вы принимаете к себе новичков. И для того, чтобы не тратить ваше время попусту, я позаботился прийти сюда уже подготовившимся. Заранее. Ну а магглы… Их, тварей, не жалко! — и лицо Розье-полукровки исказилось в гримасе ненависти.

"Маска-маска! А ведь я тебя знаю… — офигел я, осознав, откуда этот маг мне кажется знакомым. Вживую я его действительно никогда не видел, а нарисованный с чужих слов портрет неплохо так накинул ему годков. Но вот когда парень так вот сморщился, я моментально его узнал. — Вопрос, как теперь мне грохнуть члена внутреннего круга и не получить смертельного неудовольствия со стороны учителя? Хотя… Может, мне повезет и его не примут?"

Моим надеждам не суждено было сбыться.

— Да. Вижу в тебе его черты, — расслабившись, даже с ноткой какой-то растроганности произнес Темный Лорд.