Дочь Двух Матерей

Глава 22

Рэдкл. Этот проклятый Рэдкл младший. Рэдкл старший. Младший по отцу, старший по брату — как будет правильнее? Паландора запуталась. Сейчас они сидели друг напротив друга на диване в гостиной. Старинном скрипучем диване, обшитом гобеленом в голубых незабудках. Что они там символизировали? Искреннюю любовь и вечную память и нежность? Просто смешно!

Едва прибыли эти двое, как старшие оставили их наедине и удалились совещаться. Киан Тоур выглядел взволнованным, но полным решимости, его сын — как и прежде, самовлюблённым бахвалом. Ни Тоур, ни Вилла не удостоили детей даже взглядом. Видно было, что им не терпелось обсудить ситуацию без посторонних.

Теперь Паландора не знала, как себя вести. Все эти дни она ожидала появления Рэя, но так и не дождалась и не знала, что с ним стряслось. Не у Рэдмунда же об этом спрашивать? А, впрочем, с чего-нибудь следовало начать разговор, ведь молчать — грубо и недостойно кианы. Даже если наглец заслужил такое обращение.

— Где мой брат? — переспросил Рэдмунд, собираясь с мыслями. — Вы хотите знать, где мой брат? Если он ничего не напутал и не заблудился в трёх соснах, то он должен сейчас быть в столице. Провожает на большую землю наших славных коняг… я хотел сказать, жеребят, киана.

Рэдмунд не нервничал: редко что в жизни заставляло его волноваться. Но он не привык общаться с кианами. За исключением его сестры, пожалуй — но та была свой человек и с ней не приходилось выбирать выражения. А тут он оказался на минном поле и был вынужден следить за языком, что несколько его сковывало.

Неловкости добавлял и тот факт, что перед ним находилась девушка, чьей руки он просил фактически за её спиной и даже не поинтересовавшись, угодно ли ей это будет. Допустим, он и не стремился ей угодить — да и не до хорошего было сейчас, благо имелись вещи поважнее — но это не означало, что не стоило хотя бы попытаться наладить с ней отношения. Негоже начинать близкое знакомство с подлога.

А у неё на уме всё Рэй да Рэй. Чего привязалась к этому дураку? Нашла в его лице себе подружку?

— Почему он не приехал с вами? — спросила Паландора.

— А для чего он нам здесь нужен? — удивился Рэдмунд. — Мы ведь приехали по делу, к которому он не имеет никакого отношения.

— Имеет, ещё как имеет! — гневно воскликнула девушка и подскочила с дивана, топнув каблуками. — Вы не должны были, не имели права поступать так, как поступили!

— Что верно, то верно, — охотно согласился Рэдмунд, — но лишь отчасти. Во-первых, так положено по этикету. Во-вторых…

Рэдмунд замялся, поскольку и сам не знал, что именно «во-вторых»: не заявлять же ей в открытую о своих амбициях. Но для его собеседницы это не имело никакого значения, она всё равно его не слушала и, воспользовавшись паузой, объявила:

— Я выйду замуж только за Рэя.

«Чёрт возьми, а ведь сестра была права», — подумал Рэдмунд, а вслух ответил:

— Вот как? Братишка-то хоть об этом в курсе? Или ещё кто-нибудь?

«Кроме вашей тряпичной куклы», — хотел он добавить, но поостерегся.

— Разумеется. Он, между прочим, сделал мне предложение и намеревался сообщить об этом всем.

— Но ведь так и не сообщил, не правда ли, киана?

— Это ничего не значит, — сказала Паландора, гордо подняв голову и отвернувшись. — Он просто был очень занят.

— Знаю я, чем он был занят, — хохотнул Рэдмунд. — Не знал, как половчее сообщить папочке, что он начал, наконец, интересоваться девочками. Или решил, что начал. А потому поджал хвост и смылся… то есть, поспешно уехал в Кэлби щёлкать лошадок по носу. Слушайте, вы когда его в последний раз видели? Это же ещё мальчишка, и мужчиной он станет, в лучшем случае, лет через десять.

— А себя вы хотите сказать, что считаете мужчиной? — ядовито поинтересовалась она.

— Уж в сравнении с ним — даже слишком, — ответил он с гордостью.

— Неужели? Тогда почему вы не ведёте себя как мужчина? Когда женщина открытым текстом заявляет вам, что не заинтересована в вашем предложении, вы продолжаете насмехаться над её выбором.

— Правда ваша, киана, — согласился Рэдмунд. — Только добавлю в свою защиту, что выбор ваш, в самом деле, достоин насмешек. Но речь сейчас не об этом. Давайте оставим моего братца в покое и обсудим нас с вами.

— Здесь нечего обсуждать, — отрезала Паландора.

— Я бы так не сказал. Напротив, здесь много чего, что следовало бы обговорить. Скажем, вы предпочитаете взять на себя руководство делами региона или связи с общественностью? Я надеюсь, вы сильны во втором, поскольку сам я не слишком в этом заинтересован. Как вы относитесь к тому, чтобы открыть в Пэрферитунусе свой конный завод? Я слышал, у вас на фермах выращивают отличных рабочих лошадей — не образцовых скакунов, но неплохую тягловую силу, имеющую при должном усердии и централизации усилий заводчиков все шансы стать первоклассной. Ещё у меня есть предложение построить в Вентуре не только мельницы, но и паромную станцию, чтобы можно было добираться по реке до самого Йэллубана — о, этот проект займёт нас надолго, потребуется согласовать его во всех возможных инстанциях, никто в него, конечно же, не поверит и будет злить меня своей тупизной, но для того мне и пригодитесь вы. Кстати, на мой беспристрастный взгляд, мэра Вентура давно уже следовало бы отправить в отставку.

— Пожалуй, — согласилась Паландора, проявив наконец хоть какой-то интерес к разговору. — Он тот ещё тип. Как и вы.

— Теперь перейдем к быту, — предложил Рэдмунд. — Вы как хотите, но я организую здесь зал для фехтования. Мне без него никуда. Между прочим, вы бы оказали мне неоценимую услугу, ознакомив меня с замковыми покоями. Чтобы я мог заранее спланировать, где разместить…

— Нет, — резко перебила его Паландора, — об этом не может быть и речи. Я не выйду за вас и давайте поставим на этом точку.

Рэдмунд согласно кивнул.

— Как пожелаете, замок я осмотрю позднее. Не буду сейчас останавливаться на мелочах, сродни той, с которой стороны кровати вы предпочитаете спать. Что у нас ещё? Ах, да: дети. Практика показывает, что двоих вполне достаточно. Можно озаботиться третьим, для подстраховки, но больше — уже перебор…

Паландора вспыхнула. Этот нахал совершенно не был намерен её слушать. Не желая более оставаться в его обществе, она покинула гостиную и поднялась к дверям кабинета в намерении дождаться кианы Виллы. Вскоре она сама показалась ей навстречу в сопровождении киана Тоура. У обоих на лицах сквозило довольство, и похоже было, что они пришли к какому-то соглашению. Девушка набрала в грудь воздуха.

— Киана Вилла, я хочу сказать…

— Не сейчас, дорогая, — прервала её Вилла и, взяв подопечную за плечи, направилась к лестнице. Они вновь спустились в гостиную.

— Ах, вы вернулись, — заметил Рэдмунд. — Я как раз рассказывал киане Паландоре о своей идее основать в северном Пэрферитунусе селекционный центр по тяжеловозной породе лошадей. Эта мысль пришла мне в голову ещё за ужином, когда почтенная киана Лиллеретт поведала нам о тяготах и дороговизне доставки сырья на фабрики. Я думаю, идеально будет расположить его, скажем…

— Скажем, этот разговор подождёт до следующего раза, — продолжил за него киан Тоур. — Я вижу, вы уже нашли общие темы для беседы и рассуждаете, как будущие герды. Весьма похвально. А сейчас прошу меня извинить, но я очень тороплюсь. Нет-нет, дорогая киана Вилла, в третий раз вам говорю, я не останусь на обед: времени действительно в обрез, мне очень жаль. Киана Паландора — как всегда, само очарование. Всем хорошего дня.

— Мне следовало вас предупредить, что отец, скорее всего, надолго не задержится, — сказал Рэдмунд, когда киан Тоур торопливо сбежал по ступеням крыльца и направился на конюшню. — Редко когда выдаётся день, в который он никуда не спешит. Видимо, мне придётся остаться за него и постараться его не посрамить. Хотя, собеседник из меня, признаюсь, не такой увлекательный.

— Всё относительно, молодой человек, — возразила киана Вилла. — Для начала вы могли бы мне рассказать, что вы там надумали с конным заводом.

Этот разговор надолго их занял, и Паландора не решилась вмешиваться. Она была уверена, что когда Рэй, наконец, разберётся со своими жеребятами, он сумеет устранить это недоразумение.

«Обсуждайте сколько хотите ваши заводы, — думала она, — всё равно мы с Рэем поженимся».

То же самое она заявила Рэдмунду после обеда, когда тот, наконец, засобирался в дорогу.

— Каждый имеет право на своё мнение, киана, — ответил он, не собираясь с ней спорить. — Но беда, если человек, как за соломинку, продолжает хвататься за ошибочное мнение.

— Я не ошибаюсь, — холодно ответила она. — Вот увидите! Ваш брат вам всем ещё покажет!

— Я в этом не сомневаюсь, киана, — согласился Рэдмунд и базарно ухмыльнулся. Уж он-то знал своего брата намного лучше этой девчонки, которую угораздило влюбиться почём зря в его оливковые глаза. Рэй — не сказать прямо, что трус, но перед отцом и старшим братом он всегда тушевался. А здесь они оба были в игре, и большее, на что он должен был оказаться способен, это вполголоса жевать нечленораздельные междометия в свою защиту.

Так оно, за небольшим исключением, и произошло. Уже одно то, что Рэй, вернувшись из своей поездки и ошалев от последних новостей, дошёл-таки до отца, чтобы обсудить этот вопрос, исчерпало всё его мужество и выжало его, как йэллубанский апельсин в умелых руках торговца лимонадом. Он замер в дверях кабинета, вытянувшись в струну и расправив узкие плечи. Уставился на бронзовую чернильницу, из которой стрелою взмывало белоснежное длинное перо, и невольно поразился своему сходству с ним: такой же прямой и худой, такой же открытый и незапятнанный, а подуй на него — и он опрокинется.

— Рэй, мальчик, чего тебе? — спросил отец. Уж так сильна была его привычка называть своего младшего сына мальчиком — хотя киан Тоур понимал, что если ему спешно требуется вырастить из него будущего герда, то следует от неё отказаться. Но иногда привычка бежала впереди, особенно когда этот большой ребёнок так неожиданно возникал перед ним и во взгляде его сквозила растерянность.

— Это неправильно, отец, — сбивчиво начал Рэй и умолк.

— Что именно неправильно?

— Я должен был сам… Я… В общем, отец, я опоздал.

Киан Тоур никак не мог взять в толк, что сын пытался ему сказать.

— Куда ты опоздал, Рэй?

— Киана Паландора! — выпалил тот и покраснел, как варёная свекла, почувствовав, как при звуках этого имени что-то в его животе взлетает ввысь и делает двойное сальто. — Я сам, я сам хотел сказать… Я просил её руки. И она согласилась!

Киан Тоур оторвался наконец от бумаг и поднялся из-за стола.

— Киана Вилла ничего мне об этом не говорила, — ответил он, — и Паландора тоже. Будь добр, расскажи обо всём по порядку.

Порядок у него получался донельзя сбивчивый, но в меру правдивый. Пропитанный духом сентиментальности. В какой-то момент отцу даже стало его жалко. Если бы он знал, какие страсти кипели в эти дни среди молодёжи, он мог бы что-то ещё с этим сделать. Но сейчас они с кианой Виллой достигли определённого соглашения, в том числе по вопросам, о которых их дети даже не имели представления. И менять условия соглашения было весьма накладно. Не говоря уж о том, что Рэдмунду предстояло поставить в известность о своём намерении Верховного короля. Скорее всего, он уже направил письмо и ожидал ответа. А тут вдруг выяснилось такое обстоятельство.

Не зная, как утешить сына, Тоур хлопал его по плечу и говорил, что всё образуется. Как ему в этот момент не хватало своей драгоценной Фэй с её женским чутьём! Она бы точно знала, как помочь его горю, она всегда лучше всех находила с их младшим сыном общий язык. В конце концов, киан Тоур посоветовал ей написать. Он и сам утром этого дня корпел над письмом к супруге, излагая радостную весть о предстоящей женитьбе Рэдмунда. В свете таких новостей уже не столь радостную.

Рэй вышел из кабинета отца совершенно потерянным. Он-то ехал домой, собрав, наконец, в кулак свою волю и намереваясь сообщить о помолвке с честью и достоинством, но никак не ожидал, что и здесь старший брат подложит ему свинью. А, главное, почему? Для чего?! Ведь он же ясно видел, как сильно Рэю нравилась Паландора, как они были счастливы вместе. Неужели он нарочно решил всё расстроить, в очередной раз? Разве он сам не понимал, что одно дело — портить картины и читать без спроса стихи, но совсем другое — отбирать любимую девушку? Или он так решил отомстить за то, что Рэя назначили наследником? Так ведь, видит Творец, он сам этого не желал. Подчинился воле отца, но будь его собственная воля, он бы держался от политики подальше.

Больше всего ему хотелось узнать, что об этом думала сама Паландора. Неужели она изменила своё мнение и предпочла ему брата? Тогда… тогда, пожалуй, пускай всё закончится именно так. Она в своём праве. Но если киана по-прежнему любит его?

Рэю требовалось увидеться с ней. Как назло, во вторую неделю разразилась гроза. Погода испортилась, похолодало. Невзирая на это, юноша двинулся в путь. Но удача, похоже, решила окончательно ему изменить. То ли виной была его поспешность. Желание как можно скорее объясниться с любимой. Ради этого он пренебрег Сереньким и выбрал более резвого жеребца — с которого, непривычный к такой лихой езде и необузданному темпераменту животного, подстрекаемого, к тому же, скверной погодой, слетел и опрокинулся навзничь в двадцати милях от Астура. Пролежал без сознания под холодным дождём невесть сколько. Потом брёл пешком вдоль дороги в поисках попутки: конь, испугавшись очередного раската грома, позорно бежал. Только сорок минут спустя киана обнаружил почтальон, который единственный в такую погоду выехал на тракт. Когда Рэя доставили в город, он был уже в бреду. Лекарь диагностировал воспаление лёгких и заметил Иволге, что благородный господин уже второй раз имеет несчастье обратиться к нему в её трактире.

«Как бы это не вошло для бедного мальчика в привычку», — сердобольно согласилась та.