Дочь Двух Матерей

Глава 6

Дневной свет пробивался сквозь толщу воды и расписывал песчаное дно причудливыми узорами теней от колыхавшихся водорослей. Тени словно живые скользили по неподвижной фигуре девушки, ласково поглаживая её. Наконец она сделала попытку потянуться, и целый сонм пузырьков поднялся и заспешил к поверхности воды. Разбуженная их щекотанием, девушка открыла глаза.

И осознала, что с ней приключилась самая странная история, которая только могла приключиться.

Она спала под водой. Несколько часов подряд, до самого утра.

Паландора ни разу не слышала ни о чём подобном, и даже в самых фантастических книгах она этого не встречала.

Но больше всего её удивлял не сам факт, а то, каким он казался обыденным и даже… правильным? Как легко и без усилий она передвигалась под водой, как надолго задерживала дыхание — нет, не задерживала даже. Как будто ей вовсе не требовалось дышать.

Киана с удовольствием потянулась и несколько раз перекувырнулась через голову. Оттолкнувшись от песчаного дна, с лёгкостью выплыла на поверхность и огляделась по сторонам. Второе озеро было самым мелким из трёх. Солнечные лучи освещали его до самого дна, отчего вода казалась прозрачной, как стекло. В ней отражались барашки редких облаков и изумрудные холмы, за одним из которых скрывался город. Отсюда его не было видно.

«Может, вернуться туда?» — подумала Паландора и критично оглядела свой наряд. Ну уж нет, второй раз она не рискнёт показаться на людях в ночной рубашке. Каких только сплетен о ней не наговорят! Лучше поспешить домой, а ещё лучше — изведанным способом. Так быстрее.

За ночь Паландора отдохнула и больше не паниковала. Прохладная вода и утренняя свежесть бодрили и придавали сил, и в этот раз всё удалось намного проще: девушка с лёгкостью взлетела над озером и поднялась до самой вершины ближайшего холма. Оттуда сверху она наблюдала за своим телом, которое мягко погрузилось в воду и скрылось в волнах.

Занятно.

«А ну-ка, — решила она, спустившись к озеру и зависнув на высоте трёх метров над водой, — попробую вернуться в тело вот здесь», — зажмурилась, содрогнулась и прыгнула в воду, ощутимо ударив пятками по воде.

Получилось!

«Теперь посложнее — лечу к Первому озеру и воплощаюсь там».

И снова получилось.

«Так вот как это работает! — отметила она с торжеством. — Право, мне больше не придётся спускаться к морю в карете по бесконечному серпантину. Как же это удивительно легко — перемещаться таким способом. Ах, если бы другие об этом знали!»

В этом заключалась «маленькая» проблема. Паландора с детства замечала, что она отличается от остальных людей. Что она какая-то особенная. Взять хоть её способность видеть призрачных существ, которых не замечают другие. Или её умение дышать под водой — она владела им очень давно, хотя, конечно, раньше ей не приходилось проводить в озере несколько часов подряд. Но всякий раз, когда она рассказывала о чём-то подобном киане Вилле, лицо её странно вытягивалось, а красивые голубые глаза подозрительно сужались.

«Продолжай, дитя моё», — говорила она, но в голосе таилась какая-то опасность, и шестое чувство подсказывало, что лучше не рисковать.

Всё встало на свои места, когда начались уроки истории. Из Озаланды прибыл частный репетитор, длинный, сухопарый, с тонкими усами и проседью в козлиной бородке. Он долго и нудно рассказывал об Эс'Карл-Тони, стране, которой правит династия Карлов и чей народ именует себя эскатонцами, о её столице Алазар, городе семи чудес на побережье Эскатонского моря, заложенном Карлом Первым, об основании империи Алазар (она же Эс'Карл-Тони, а столица её — Алазар, что порождает путаницу в умах неискушённых чужеземцев), о её бесконечных захватнических войнах и землях, которые вошли в её состав, а также о том, как двести лет назад, отправившись в очередной разведывательный поход, имперские мореплаватели обнаружили остров, отстоящий на сотни миль к западу от большой земли. Люди, обитавшие на нём, были весьма странными: они охотно шли на контакт и рассказывали о себе, но наотрез отказывались устанавливать торговые и внешнеполитические отношения. При этом они оказались неожиданно сведущи в мировой политике, словно всё это время зорко наблюдали за событиями, происходящими на международной арене, но предпочитали не вмешиваться. Эти люди говорили на своём наречии, но владели также эскатонским языком. Но самое удивительное заключалось в том, что им, как повествует история, были доступны вещи за пределами понимания. Население острова, по рассказам очевидцев, умело передвигать предметы силой мысли, мгновенно исчезать и в ту же секунду появляться в другом месте. Они читали сердца людей, как открытую книгу, и, казалось, полностью пренебрегали законами физики и химии.

— И это, — сказал учитель, — как вы знаете, страшное преступление. Ещё в далёкой древности люди имели неосторожность соприкасаться с силами, пока недоступными нашему пониманию. Эти силы овладевали ими, давали им уникальные способности, но такие люди приносили своим собратьям лишь несчастья и разрушения. Человек, как растения и животные, является частью природы, развивается по её законам и не должен их нарушать. А потому в империи Алазар мы всегда стоим на страже этих законов, и всяк, преступивший их, понесёт наказание, как и тот, кто пренебрёг законами общества.

— Как же этих людей наказывают? — спросила Паландора. Ещё ни на одном уроке до этого она не была столь внимательна.

— Сама природа рано или поздно позаботится об этом. Но уповать на это — опасно, поскольку, когда мироздание займётся нарушителями естественного порядка, будет уже слишком поздно и наряду с ними пострадают невинные люди. А потому нам приходится самим распознавать этих порочных людей. Мы называем их ведьмами и колдунами. И наказание, которое они несут за свои преступления, одно: смерть.

Паландора вздрогнула и, заметив, что это не укрылось от взгляда учителя, поплотнее закуталась в шаль, притворившись, что ей стало холодно. Впрочем, внутри у неё и вправду всё похолодело от этих слов.

— Значит, — уточнила она, — те, кто населял этот остров, должны были быть убиты?

— Именно так, — подтвердил учитель. — В этом-то и заключалась проблема. Понимаете, о ведьмах в Алазаре никто уже не слышал на протяжении веков. Наши предки, благодаря своему мужеству и доблести, сумели истребить их всех. Эс'Карл-Тони и наши соседи Вардис-Тони, Вик-Тони, Катреола, — все эти земли боролись многие столетия и с гордостью могут заявить, что очистили мир от порочных людей. Чего нельзя сказать о Востоке, — с неодобрением заметил он и нервно потёр свою бородку. Затем продолжил: — И чего двести лет назад нельзя было сказать об острове, затерявшемся в Западном океане. Острове, получившем название Ак'Либус.

— Очищенный, занятый с боем… — задумчиво произнесла Паландора. Не так давно она читала исторический роман о Нотто Норе из Агненбора и его походах на Даланду — ныне северную провинцию Алазара. Согласно ему, «ак'лейбу!» на языке тех времён означало клич, который издавали воины, занимая или освобождая от противников очередной город или крепость. Но только сейчас Паландора догадалась связать его с названием острова, на котором родилась.

— Правильно, — сказал учитель. — Теперь вы видите, каким образом остров заслужил такое название. Доблестные сыны Алазара не могли мириться с таким оплотом тёмной магии посреди океана и объявили этим людям войну — для их же блага. Требовалось немало храбрости, чтобы выступить против целого острова, населённого колдунами: ведь их было сотни, даже, наверное, тысячи. Но ради сохранения исторических фактов стоит отметить, что те отказались принять бой. Как видно, сила, которая ими владела, ещё не успела исказить их до неузнаваемости. Если верить очевидцам, они могли бы дать достойный отпор: их мощь позволила бы им в одночасье расправиться с флотом Алазара и сжечь корабли дотла. Но вместо этого они предпочли сдаться и склонить голову перед нашим императором. Они сумели понять, что совершили ошибку и должны покинуть этот мир добровольно. На глазах у наших генералов их лидеры приняли яд, велев остальным не оказывать сопротивление.

Лицо Паландоры потемнело. Она закрыла его руками и глухо спросила:

— Что было дальше?

— Дальше произошло необъяснимое, — тихо ответил учитель. — Мы дали остальным ровно сутки на то, чтобы они приняли свою судьбу. После этого им предстояло последовать за своими лидерами. Никто не выставлял охраны: как нам дали понять, это было бесполезно, да и не требовалось. А по прошествии ночи эскатонцы обнаружили, что все, населявшие остров, бесследно исчезли.

— Куда же они подевались? — спросила Паландора. — Ведь не могло население целого острова испариться в воздухе!

Учитель хлопнул в сухие ладоши.

— То-то и оно! Видите ли, это — самая большая загадка истории нашего края. Одни говорят, что эти люди скрылись в океане, но где бы они раздобыли такое количество лодок и кораблей? Другие утверждают, что они до сих пор прячутся в западных горах: в них расположен огромный разветвлённый комплекс пещер. Но и там мы не обнаружили никаких признаков их присутствия. Третьи уверены, что они воспользовались своими способностями и переместились в какую-то другую точку планеты — и, если так оно и случилось, они могут в любой момент вернуться. Известно одно: в тот день остров опустел и с тех пор мы больше ничего не слышали об этих людях. Все здания, что они здесь построили, обветшали за считанные годы и от них не осталось ни следа — все до единого поглотила дикая природа.

— А значит, — завершил свой рассказ учитель, — они были всего лишь дикари. Владеющие неведомыми силами, опасные, но всё же — дикари. Их технологии и рядом не стояли с нашими, а письменность была и вовсе бедна. Не далее, чем на днях в пещерах горы Тао был обнаружен очередной архив старинных книг. Я видел их в библиотеке Йэллубана: какие там книги — брошюры в десяток листов, полные бессвязных слов и закорючек. Культура, не имеющая развитой письменности, обречена на вымирание, киана Паландора, запомните это, и усердно учитесь родному языку и чистописанию.

— Но ведь они же не вымерли, — возразила девушка. — Просто исчезли.

— Что с точки зрения истории тождественно. Где они теперь на международной арене? И где мы! Разумеется, кое-кто полагает, что ведьмы не испарились в небытие, а их потомки и сейчас могут находиться среди нас. Но стоит им начать нарушать законы мироздания, как их ожидает расплата. А сейчас мне бы хотелось перейти к крупнейшим рекам империи Алазар…

Больше с того дня никто не упоминал при Паландоре о прошлом Ак'Либуса, и она не стремилась ни с кем его обсуждать. Время от времени она думала о том, что же на самом деле произошло с этими людьми и так ли порочны были знания, которыми они владели. Чего дурного в том, чтобы двигать предметы, не прикасаясь к ним, или перемещаться в пространстве, куда захочешь, не тратя время и силы? Но что-то подсказывало Паландоре, что другие сочтут эти вопросы неуместными.

Так уж повелось в мире, сотканном из традиций и предрассудков: не оспаривая их, даже просто интересуясь, можно заставить трещать по швам людские мировоззрения, а кому понравится, когда его уютную скорлупу раздирают в клочья? Пускай все вокруг считают бывших обитателей Ак'Либуса порочными дикарями, у Паландоры на этот счёт было своё мнение, но она предпочитала держать его при себе. А когда с годами киана всё больше обнаруживала, что отличается от остальных, то невольно задавалась вопросом, не является ли она одной из потомков тех самых людей? В конце концов, ей ничего не было известно о своих родителях, их давно уже не было в живых, а Вилла отказывалась о них говорить, ограничиваясь общими фразами.

«Моя дорогая подруга… Ужасная трагедия… Но, главное, ты уцелела».

Что, если её мать и отец были такими же, как она? И люди об этом узнали. В Алазаре не место колдовству…

Эта мысль пронзила её стрелой, и Паландора, как подкошенная, рухнула в озеро. Проблема оказалась не такой уж «маленькой», как ей показалось сперва.

Она только что открыла, что способна делать потрясающие вещи, недоступные никому из тех, кого она знала.

Но она не могла, не имела права никому об этом рассказывать.

И, более того, если хоть кто-то узнает о её особенностях, ей несдобровать.

Паландора разрывалась между чувством эйфории, охватившим её, когда она убедилась в том, что может покидать своё тело, возвращаться в него и перемещаться со скоростью мысли, и ощущением глубокого отчаяния, которому сопутствовало осознание собственной порочности в глазах других.

Но мнение остальных — не такая вещь, которой когда-либо удавалось помешать ей осуществлять задуманное. А то, что она делала сейчас, давалось ей так легко и в глубине души казалось таким правильным, что прекращать это не имело смысла. Совсем не обязательно всем и каждому знать, на что она способна. И потом, не пешком же домой добираться?

Её ступни коснулись мягкого ила. Пока девушка рассуждала, она погрузилась на самое дно. После того, что случилось вчера, её жизнь никогда более не будет прежней. Это пугало, но это же окрыляло.

И, когда она так подумала, она мигом вспорхнула над поверхностью озера и понеслась по направлению к замку. Вода стелилась под ней сизым ворсистым ковром, а от пёстрой зелени по кромке рябило в глазах. На смену одному ковру пришёл другой, более светлый и окружённый мохнатыми соснами и елями. Затем показалась деревня и в воздухе запахло овечьей шерстью и дымом очага. Осталось совсем немного. Вот она и дома. «С другой стороны, — подумала Паландора, — ни к чему так сильно торопиться в замок, ведь киана Вилла прибудет домой только к вечеру». А, значит, у неё было время подольше испытать свои новые силы. Куда бы она хотела отправиться? Снова махнуть на озёра? Заманчивая мысль, но Паландора не любила так скоро возвращаться туда, откуда только что явилась. «А что, если спуститься с горными ручьями на запад? — подумала она. — Так я, пожалуй, доберусь до Заюры. Нет, слишком далеко, на реке я побываю как-нибудь в другой раз. Как насчёт юга? Там, вроде, тоже есть озёра на границе с Шаффиранским лесом».

Она ещё сомневалась, а прозрачное невесомое тело уже несло её вниз, по каплям утренней росы, которая ещё не просохла на южной стороне холма, по луговым травам и полям и, наконец, по широкой дороге, вымощенной гранитной брусчаткой. Это была Королевская дорога, одна из крупных артерий острова, соединяющая Пэрферитунус с Рэди-Калусом на юго-востоке и Эластаном на западе. Сейчас на ней не было никого, но вскоре она заполнится телегами и повозками, выезжающими с ярмарки и спешащими в другие регионы. Паландора пересекла дорогу и вошла в лес, находившийся на другой стороне. Она никогда раньше не бывала в Шаффиранском лесу и не знала, что оказалась в не самой лучшей его части — со стороны Пэрферитунуса лес был глух и заболочен, и полон высохших мёртвых деревьев. Яркий солнечный свет, пробиваясь через их костлявые верхушки, разрезался, ломался и оставлял зловещие тени. Здесь и вправду имелись озёра, но все они безнадёжно заросли водорослями, мхом и травой. Недаром сюда ходили лишь старики и люди, знакомые с местностью — несмотря на устрашающий вид, осенью лес был полон клюквы, брусники и всевозможных грибов, но надо было знать дорогу и смотреть в оба: один неверный шаг, и неосторожный путник рисковал провалиться в трясину, откуда не было возврата. Паландоре это, впрочем, не грозило: напротив, она даже рада была изучить дно болота, чем и занялась. Изнутри вода отливала густой зеленцой и пахла гнилью. Не хотелось бы ей оказаться здесь в своём теле. Дно оказалось чёрным, рыхлым и мягким; тут и там из него торчали обломки ветвей и прочий сор. Попадались и кости мелких животных. «Ну и гадость!» Именно этим, впрочем, зрелище её завораживало: кому ещё удалось бы вот так запросто осмотреть болото изнутри, не рискуя даже испачкаться и промокнуть, не то что остаться здесь навсегда?

Второе озерко оказалось почище, хоть и по-прежнему пахло застойной водой. Здесь вовсю резвились водомерки и оглушительно квакали лягушки, греясь на солнечных пятнах. Дно тоже оказалось обитаемым — туда и сюда сновали мелкие рыбёшки. «Что же будет в третьем?»

Паландора уже почти целый час рыскала по лесным болотам и, увлечённая этим приключением, не замечала, что ей становится всё труднее концентрироваться. Если поначалу она передвигалась быстро и почти без усилий, то сейчас она начала ощущать лёгкое головокружение, а предметы, прежде такие чёткие, повадились расплываться перед глазами. Кроме того, это было тёмное место, нехорошее, отнимающее много сил. Впечатляющее, но тяжёлое. И, когда Паландора выбралась из очередного затянутого ряской озерца, она внезапно для себя обнаружила, что не может двигаться дальше. Тело отказывалось слушаться, в ушах шумело, а глаза заволокло пеленой. Она в изнеможении опустилась на мох, и тот продавился под её тяжестью.

«Замечательно, — подумала она, — теперь я вновь в своём теле и понятия не имею, где нахожусь и который час. Право, стоит побыстрее научиться управлять своими перемещениями, чтобы избежать подобных ситуаций в дальнейшем».

К счастью, эта часть леса не была богата фауной. Крупные животные избегали болотистой местности, и наибольшая опасность, которая грозила девушке — это быть искусанной комарами. Когда головокружение слегка отступило, Паландора поднялась на ноги, но как только она попыталась вновь покинуть тело, её опять замутило. Альтернатив не оставалось: приходилось выбираться отсюда пешком. А на ней по-прежнему не было никакой одежды, кроме ночной рубашки. Кроме того, небо занялось темнеть и начал накрапывать мелкий дождик.

После блуждания по лесу и прыжкам по кочкам, которые, казалось, длились вечность, она вышла наконец на опушку. Редкий кустарник скрывал её, и это было весьма кстати: киана вновь попала на гранитную дорогу, которая теперь была намного оживлённее, чем раньше. По ней двигался целый ряд повозок с крытым верхом. Сидевшие на козлах возницы перекрикивались друг с другом и поглядывали на небо. Паландора тоже взглянула вверх и поняла причину их беспокойства: небо затянуло пыльными тучами. Это был дурной знак: после затяжных удушливых дней последней недели собиралась разразиться мощная гроза. Девушке следовало поторопиться, но проблема заключалась в том, что она не знала, куда идти. Вне тела она перемещалась намного быстрее, а, значит, теперь, скорее всего, находилась довольно далеко от дома.

Вот и последняя телега обоза. Сейчас они скроются и можно будет выйти на дорогу.

Яркая вспышка осветила опушку, а за ней раздались оглушительные раскаты грома. Ну, сейчас распогодится! Паландора, конечно, имела особые отношения с водой, но мысль о том, чтобы промокнуть под холодным проливным дождём, наводила на неё тоску. Когда небо вспыхнуло ещё раз, она решительно пересекла опушку и, незамеченная, вскочила на край замыкающей повозки. Может, её отвезут в укрытие? Она подтянулась на руках и скрылась под парусиной фургона, — и очень вовремя. Первые капли дождя зашелестели по граниту, а погонщик стегнул лошадей и фургон понёсся быстрей.

Девушка осмотрелась в полумраке. Повозка была доверху нагружена сундуками, стоявшими по бортам, а в середине находились скатанные в рулон большие ковры. Крышка одного из сундуков оказалась приоткрыта и на каждую неровность дороги отзывалась гулким хлопаньем. Паландора прокралась к сундуку в надежде закрыть его поплотнее и из любопытства заглянула внутрь. Он был доверху наполнен всевозможным тряпьём, которое и препятствовало его закрытию. Девушка попыталась задвинуть засов, но, убедившись, что это невозможно, вынула из сундука первое, что ей попалось под руку. Крышка тут же плотно легла и стук прекратился.

«Так-то лучше», — подумала Паландора и развернула свою находку. Ею оказался длинный плащ с капюшоном, весьма старый и потрёпанный, и предназначенный, видимо, для того, чтобы накрыть им товар в сундуке и защитить его от грязи и пыли. Подумав о том, что плащ бы ей сейчас пригодился (уж лучше ходить по улицам в старье, чем в сорочке для сна) и что вряд ли владельцы будут долго оплакивать его потерю, Паландора накинула его себе на плечи и запахнулась. Дождь барабанил теперь по крыше фургона не переставая, а в щелях завывал ветер.

Ехали на юг. Жаль, подумалось ей, что она не встретила фургон, который двигался бы в обратном направлении. Теперь она всё больше удалялась от дома. А киана Вилла, скорее всего, была уже на пути к замку. Что же она скажет, не застав её там?