Дочь Двух Матерей

ЧАСТЬ 3. И снова весна. Глава 38

Едва киана Фэй и её младший сын уехали, как пресса Ак'Либуса взорвалась кричащими заголовками. Война! Мобилизация! Нападение на Барбирус! Столкновение в устье Йибара.

Стало очевидным, что четвёртая восточная кампания стартует без промедления. Всюду только и разговоров было, что об Асшамаре и формировании двух фронтов: северного, для обороны Барбируса и последующего нападения на Сарагду, и южного.

— Того, что идёт на Бахам?

— Берите южнее, — отвечали им, — Бахам нам пока не по зубам. Верховный главнокомандующий его высочества императора Карла Семнадцатого распорядился ввести войска в земли Куртъюрт.

Это было что-то новенькое, хоть и неоднократно прогнозируемое. Куртъюрт называли края к востоку от южных земель Алазара. Края не вполне плодородные, а всё больше степные, местами пустынные. Причём пустыни там были холодные. Издревле на этой земле проживали кочевые народы. Они сезонно объезжали пастбища, выпасали коз, лошадей и овец — и, говорят, не гнушались употреблять их в пищу. Долго на одном месте не задерживались. У Алазара на западных землях Куртъюрт были разбиты свои поселения: в каком-то псевдоюридическом смысле можно было утверждать, что эти регионы принадлежали Эс'Карл-Тони, но кочевников юридический аспект дела мало интересовал. Они позволяли чужеземцам занимать их территории, взимали за это умеренную плату и просили соблюдать определённые нехитрые правила пользования землями. При выполнении этих условий они довольно мирно сосуществовали бок о бок с эскатонцами и, как выяснилось, точно на тех же условиях принимали в северо-восточной части страны асшамарцев. Но в последние годы шадрым Дульзангай задумал всерьёз прорубить ворота в Южный океан и начал полномасштабную экспансию на юг Куртъюрт. Император решил, что его следует остановить. Он не желал господства Асшамара в южных морях и, кроме того, был по-прежнему раздосадован своими поражениями в землях Иш Яс. Для ведения полномасштабных боевых действий на два фронта, по прогнозам аналитиков, требовалось больше людей, чем принимало участие в прошлых кампаниях. Для Ак'Либуса это, как минимум, означало призыв очередного элитного отряда. Поэтому гарнизоны усиленно занялись строевой подготовкой, военнообязанную часть населения перед началом посевной спешно созвали на внеплановые учения. Для Рэди-Калуса это была горячая пора. Сам киан Тоур и Феруиз вместе с начальством гарнизонов вызвались руководить учениями и подготовить боевые силы к предполагаемым сборам. Первые три недели весны они провели, не возвращаясь в замок, выезжали во главе отрядов, участвовали в стрельбах. Не оставалось ни одной свободной минуты.

Целый сезон миновал со дня так трагически завершившегося бракосочетания, и за это время мало что изменилось. Разве что киан Тоур день ото дня становился мрачнее, и Феруиз прекрасно знала причину его дурного настроя. Смерть старшего сына и поспешный отъезд младшего, помимо горестных чувств, которые они вызывали, давили ещё и осознанием того, что Рэди-Калус остался без наследника. Рэдмунд, — надо было отдать ему должное, — весьма своевременно сообщил Феруиз о причинах, по которым отец не имел права сделать её своей преемницей. Все эти дни она рассуждала о них и пришла к выводу, что ей следовало поговорить с отцом. Сообщить, что ей известно о пакте. Так было честнее всего — и, с её точки зрения, правильнее. В конце концов, она была на стороне Верховного короля и самого киана Тоура, и не намеревалась чинить им препятствия. Пусть её подозревали в обладании сверхъестественными способностями, она не собиралась дожидаться, пока эти подозрения сыграют ей во вред. Если ей удастся убедить обоих мужчин в том, что ей можно доверять, как самим себе, она хоть ненамного избавит киана Тоура от тягостного груза забот и станет его наследницей — не ради тщеславия, но во благо своих земель.

Разумеется, Феруиз не планировала сообщать о том, что подозрения Верховного короля отнюдь не беспочвенны, и она в самом деле владеет силами, природа которых ей не вполне ясна, но мощь очевидна. Совершенно ни к чему было так рисковать жизнью: услышь об этом участники пакта, скорее всего, они не замедлили бы свершить над ней суд. Смертный приговор Феруиз не страшил, просто он не имел смысла. Киана понимала, что благодаря своим навыкам и талантам она принесёт Рэди-Калусу куда больше пользы, оставаясь в живых и трудясь на его благо. Поэтому стоило воздержаться от резких высказываний. Рассказать отцу правду — но далеко не всю.

В день, когда ударили заключительные заморозки и склеили хлипкую слякоть дорог, прежде чем весеннее солнце вновь превратило их в жидкую грязь, они возвращались в замок в благом расположении духа после удачных учений. К тому времени они сделали в этом направлении всё, что было в их силах; оставалось лишь дожидаться вестей с материка и королевских приказов. К вечеру отец и дочь прибыли в свою вотчину. Дорога была лёгкой, и они не слишком устали. За ужином Феруиз отозвала слуг и занялась сама подавать блюда.

— Ну, — сказал киан Тоур, наблюдая за тем, как она расторопно наливает в тарелки фасолевый суп, — о чём ты намерена говорить?

— О будущем, — ответила та. — О моих братьях, точнее, об их отсутствии здесь, за этим столом. А также, — добавила она, не меняясь в лице, — о пакте.

Киан Тоур нахмурился.

— О каком пакте?

— Отец, вы знаете Рэдмунда. Он, всё-таки, по моему скромному мнению, был славным парнем. Но несмотря на то, что усопших не принято хулить, я отмечу, что, как вам известно, способность держать язык за зубами не входила в список его достоинств. Особенно когда дело касалось того, чтобы поделиться со своей единственной сестрой и близкой подругой информацией, имеющей к ней непосредственное отношение.

Губы отца скривились. Даже с того света сын продолжал делать гадости. Верховный король ясно дал ему понять, что то, о чем велась речь в овальном зале — строго секретно. Так нет же, не успел этот пустоголовый мальчишка покинуть Эрнербор, как мгновенно побежал обо всём рассказывать сестре — и, на секундочку, дочери Кассары. Интересно, кому ещё он успел разболтать о пакте?

— Что тебе известно? — осторожно спросил Тоур.

Феруиз, не таясь, пересказала содержание последнего письма брата и поведала об обстоятельствах, при которых она его получила.

— Как видите, у меня было время поразмыслить над тем, что брат сообщил мне. Что ж, теперь я в курсе подробностей моего появления на свет. Я никому не намерена их разглашать. Они ничуть не изменили ни моего отношения к вам, ни факта моей преданности королю и Ак'Либусу. Я не сочла себя вправе скрывать от вас то, что мне всё известно — ведь таким образом я бы действовала вопреки всему, чему вы меня учили, отец. Не на благо себе, и вам, и Рэди-Калусу. Если вы сочтёте нужным, я готова повторить всё это Верховному королю, тогда он будет волен поступить со мной, как ему угодно.

— Да… — ответил киан Тоур после долгого раздумья, так и не притронувшись к супу. И повторил: — Да. Так будет, пожалуй, вернее всего.

За это время он успел перебрать все доступные варианты. Можно было оставить всё в тайне и продолжать жить своей жизнью. В будущем подобрать себе толкового заместителя или выгодно сосватать Феруиз. Киан Тоур знал, что, если они введут в курс дела короля Дасона, его дочери будет грозить опасность. С другой стороны, Феруиз всего лишь узнала о пакте, что само по себе не было преступлением. Ведь не ведьма она, в самом деле! Уж в этом-то Тоур за шестнадцать лет убедился. И дочь она славная — ближе родных сыновей, и разумнее. Что, если им раскрыть карты, и к двадцати одному году Феруиз Фэй примет титул гердины? Это было бы здраво. Оставалось надеяться, что таковым это сочтёт и король.

— Но, Феруиз, мы рискуем, — предупредил её Тоур.

— Я знаю, отец, — ответила та. — Я готова пойти на этот риск.

Тем же вечером они составили королю депешу и на следующей неделе выехали в столицу.

Паландора, трепетно пережив эту зябкую зиму, с наступлением оттепели почувствовала вкус к жизни и обрела новые силы. Примерно в те же дни она, как и Феруиз, решила бороться за титул и во что бы то ни стало убедить киану Виллу, что справится с ролью гердины, раз и навсегда. В отличие от кианы Рэдкл, Паландора не была осведомлена об истинных причинах того, почему Вилла отказывалась объявить её своей наследницей, так что ей приходилось действовать вслепую.

Для начала она решила поделиться с попечительницей своими идеями развития региона — точнее, не вполне своими, а нагло заимствованными у покойного супруга. Что ни говори, они были не такими уж плохими, чтобы ими разбрасываться. Киана Вилла выслушала девушку и напомнила той, что следовало бы, для начала, завершить постройку мельниц. Как раз в начале лиатора прибыли рукавные фильтры из Виттенгру. После их установки и финальных работ по отделке можно было запускать мельницы в эксплуатацию.

— И потом, паромная станция как таковая — дело нехитрое, — заметила киана Вилла, — но верхний приток Заюры слишком порожист. Придётся возводить на нём плотины и шлюзы. От Зантура до Йэллубана река более спокойна и изобилует плёсами. Она давно уже открыта для судоходства. Но чтобы попасть из Озаланды в Зантур по воде, придётся вложить массу средств и труда в организацию инфраструктуры. Расширить речной флот. Это слишком крупный и затратный проект и, на мой взгляд, он не слишком себя оправдывает.

«А ведь Рэдмунд был прав, — согласилась вдруг Паландора, — люди только и умеют, что сомневаться, да вставлять палки в колёса».

— А что насчёт конного завода? — спросила она.

— Это уже более перспективное направление. Я и Рэдмунду об этом говорила прошлой осенью. Рада, что ты решила воплотить его замысел. Лучше всего будет проконсультироваться в Рэди-Калусе, с чего начать. Тяжеловозы и упряжные лошади нам пригодятся.

— Я обязательно съезжу туда в ближайшее время, — заявила Паландора.

— Не торопись. Разберись для начала с мельницами. И потом: я прекрасно понимаю, чем обусловлена твоя прыть. Но будем благоразумны, дорогая. В конце прошлого года, в двенадцатый галвэйдегор зимы, тебе исполнилось девятнадцать лет. Поскольку ты у нас считаешься молодой вдовой, Верховный король присвоит тебе титул гердины по достижении двадцати одного года. Тебе осталось подождать два года. Но это ещё не всё: в сложившихся обстоятельствах мы не можем оставить тебя одну управлять регионом. Я уже не так молода и с каждым сезоном всё хуже поспеваю уследить за тобой. Между нами говоря, я начинаю потихоньку смотреть в сторону нашей свежеоборудованной Залы. На прошлой неделе я заказала для неё портрет и обновила завещание. Не перебивай дорогая, я сама прекрасно знаю, что до того, как я переселюсь на пару этажей вниз, может пройти ещё десять и даже двадцать лет, но знаю также, что переезд может состояться гораздо раньше, в любой момент. Лучше быть к нему заранее готовыми. Так вот: король обещал подобрать тебе советника. Грамотного управляющего, который поможет тебе распоряжаться землями мудро и, если произойдёт непредвиденное, принять титул преждевременно.

Паландора глубоко вздохнула. Что ж, во всяком случае, её не намеревались повторно выдать не пойми за кого. И на том спасибо. Но всё равно идея с советником вызывала у неё отторжение и лёгкое негодование. Одна попечительница у неё уже была. Теперь ей придётся сносить упрёки двоих?

В любом случае, веса в этом вопросе её мнение не имело, и она приготовилась ждать. Ещё не подозревая, что ждать ей осталось недолго.

А вот киан Тоур и Феруиз узнали об этом первыми. Они прибыли в Эрнербор как раз к тому моменту, когда королю удалось, наконец, снарядить подходящего кандидата на должность советника будущей гердины — человека неглупого, имеющего равно административный и преподавательский опыт. В молодости он слыл большим волокитой, но ни разу не был замечен в связях с женщинами существенно младше него, предпочитая ровесниц. А сейчас ему было сорок пять, на вид — и того больше за счёт его интеллигентного внешнего вида, бородки и привычки смотреть на мир через монокль: не оттого, что он был близорук, а из-за его увлечения камнями и минералами, а также потому что он значительное время проработал в судебной комиссии по сличению почерков, где без увеличительного стекла никуда, как известно. Киан Тоур был с ним знаком: несколько лет назад этот господин помогал расследовать дело о краже лошадей с конезавода Кэлби по подложным документам. Дело удалось распутать, но пока оно длилось, пройдоха-почерковед успел соблазнить жену директора завода и оставил по себе двойственную память. Тоура повеселил выбор короля — несмотря на то, что повод, по которому они с дочерью посетили столицу, веселья сулил мало.

— А теперь перейдем к вашему вопросу, — объявил король Дасон, поделившись с гердом последними новостями. — Что ни говори, а в сообразительности юному Рэдклу не откажешь. Если бы он своевременно не поторопился нас покинуть, сейчас бы на него обрушился мой праведный гнев. Увы, я не всесилен и не сумею дотянуться туда, куда он отчалил. Но должен признать, Рэдмунд оказал нам, в некотором роде, услугу. Я был премного наслышан о вас, киана Феруиз — притом слышал я только хорошее. Даже в адрес императора Карла Семнадцатого доносилось больше порицания, а в условиях эскатонской цензуры это кое-что значит, не так ли? А теперь поведайте нам, не таитесь, что вам известно?

Он говорил с ней напрямую, не прибегая к вкрадчиво-лисьему тону и не намереваясь подсластить пилюлю, что было киане по душе. Она чистосердечно раскрыла королю содержание письма брата и повторила всё ранее сказанное отцу.

Король в задумчивости потёр подбородок, пригладил окладистую тёмную бороду.

— Очень хорошо, киана. А теперь самый каверзный вопрос, если угодно. Вы — ведьма?

Если бы Феруиз не умела в совершенстве владеть своими эмоциями, ей пришлось бы сейчас нелегко. Вопрос был, в самом деле, с подвохом, и рассчитан на невербальный ответ, нежели словесный.

— Ваше величество, — сказала она, за долю секунды поборов в себе бурю чувств, — хотелось бы мне самой, точно и наверняка дать вам отрицательный ответ. Пока я могу лишь ограничиться тем, что до сего дня я не обнаружила у себя никаких необычных способностей. Ничего, что могло бы причислить меня к этим порочным созданиям. Признаюсь, я нашла довольно оскорбительным тот факт, что меня подозревают в колдовстве. И крайне надеюсь, что и в дальнейшем жизнь не преподнесёт мне вероломных сюрпризов. В любом случае, что бы ни произошло, Ак'Либус и корона всегда могут рассчитывать на мою преданность.

Король с удовлетворением кивнул. Едва ли юная киана это осознавала, но она говорила в точности то, чего он не надеялся, но желал бы услышать больше всего — от неё, от её сестёр. В который раз Феруиз его не разочаровала. Права была её мать, когда сообщила ему в приватной беседе, что средняя девочка станет ему надёжной союзницей.

Впрочем, сейчас было не до пророчеств Кассары.

— Ваша гражданская позиция делает вам честь, киана, — ответил король Дасон. — Далеко не каждая гердина сумеет высказать свою точку зрения так твёрдо и по существу. Если бы дело стало только за мной, я бы пожаловал вам титул немедленно. Но будем соблюдать закон и не спешить впереди колесницы. Продолжайте и дальше приносить пользу Рэди-Калусу, и я уверен, что во второй фэрдегор альфера следующего года регион приобретёт новую сильную правительницу.

Феруиз могла по праву гордиться собой. Всё складывалось в её пользу. Король пожелал переговорить с её отцом наедине и отпустил киану, дав ей понять, что крайне доволен ею, но в то же самое время не намерен терять её из поля зрения. Так или иначе, она остаётся дочерью Кассары.

— Вот ещё, господа, — добавил король перед тем, как девушка покинула кабинет, — пока об этом в курсе лишь я, да моя достойная королева Аннеретт, но, я думаю, пришло время дать разрешение на брак нашим юным кианам из Йэллубана. Не то нагрянут асшамарские полчища, не ровён час, и будет совсем не до того. Это означает, что нам предстоит ввести Лесли Бэй в курс дела: и я бы очень, крайне не хотел, чтобы он повторил ошибки Рэдмунда. Учитывая то, как они близки с милой Балти-Оре, такой исход более чем вероятен. Предлагаю вам поразмыслить, как этого избежать — но решение пока не к спеху. Так, небольшая пища — точнее, закуска для размышлений по пути домой.