Дочь Двух Матерей

Глава 36

Феруиз спешила домой. Ради этого она вызвалась ехать верхом и очень быстро оторвалась от кареты и ускакала вперёд. Подальше от этого гиблого места. Сейчас ей бы самой пригодился новый манекен брата, только вместо чумазой физиономии асшамарца она хотела бы видеть на нём лицо этой гадюки. Впрочем, не в правилах Феруиз было сублимировать: она предпочитала бороться с проблемами напрямую, лицом к лицу. Здесь ей для начала следовало понять, с чем именно она борется. Киана вспомнила о том, что брат говорил ей о письме, которое он, якобы, написал ей на днях и оставил в её покоях. Что он собирался позже обсудить с ней его содержание. Что такое важное мог написать Рэдмунд, который едва ли взялся бы за перо, даже если бы ему грозила смерть?

Смерть. От этой мысли Феруиз вздрогнула и в то же время просияла, озарённая догадкой. Выходит, он знал, что ему грозила опасность, и потому написал. Все необходимые улики были в этом письме. «Несчастный случай, говорят они! — ликовала девушка. — Я им покажу, несчастный случай! Здесь точно замешана эта тварь». Но тогда почему Рэдмунд не передал ей письмо тотчас же, если ему нужна была помощь? И почему, чёрт возьми, не поговорил с ней? Ведь она же была рядом с ним почти всё это время! У Феруиз возникало всё больше вопросов, и ответ на них находился дома. Оттого она поспешала, летела во весь опор и меняла коней по пути.

К вечеру она добралась до замка, в то время как остальные расположились на ночлег в Астуре. Здесь было непривычно пусто и темно. Феруиз редко когда доводилось оставаться в замке одной: чаще всего, когда Рэдклы разъезжались по делам, она сопровождала кого-нибудь из них или её ожидали вне замковых стен собственные проекты. Прислуга топила вполсилы, не ожидая никого так скоро, и в комнатах было прохладно. К счастью, Феруиз не была чувствительна к холоду. Тем не менее, она велела готовиться к завтрашнему приезду остальных и, поднявшись в свои покои, наскоро растопила камин. Зажгла свечи на люстре и приступила к поискам. В этот момент за ней тенью просочился её невидимый соглядатай. Он — точнее, она — видел(а), как Феруиз резко ходит по комнате, заглядывает в сундуки и под кровать, и напряжённо наблюдал(а) за ней. Наконец девушка обнаружила в ящике стола конверт, который явно оставила там не она. Поспешно распечатала его и пробежалась глазами по листу, отметив исходивший от него едва заметный запах грибов. Это был список лошадей конюшен замка Рэдкл, их мастей и отличительных особенностей. Это насторожило её ещё больше: брат явно писал невидимыми грибными чернилами и вдобавок присовокупил к письму каких-то лошадей для отвлечения внимания. Что могло быть настолько секретным, чтобы вынудить его пойти на такие предосторожности?

Паландора с нетерпением коснулась ступнями пола, подошла ближе к девушке и заглянула через плечо. Эта ситуация волновала её не меньше Феруиз, которая, развернув послание, вдруг передёрнула плечами и принялась оглядываться по сторонам. Уж не чувствовала ли она её присутствие? Паландора отступила на пару шагов и прикрыла руками лицо, как малыш, играющий в прятки. В этот момент Феруиз, в самом деле, вновь ощутив на себя чей-то пристальный взгляд, который чувствовала, — то больше, то меньше, — в течение целого дня, резко развернулась.

Поначалу она ничего не увидела и уже готова была вернуться к письму, как вдруг пламя камина колыхнулось само по себе и осветило расплывчатый силуэт прямо перед ней.

«Что за чертовщина?»

Так подумали они обе. Феруиз, пристально вглядывавшаяся в тень, и Паландора, наблюдавшая за тем, как в этот момент загорелись её глаза. Это не были глаза обычного человека: то, что киана приняла поначалу за отражение пламени камина, оказалось их собственным внутренним блеском. Поначалу они блуждали по комнате, заглядывая в каждый доступный уголок, но вдруг резко сфокусировались прямо на ней. Этот огненный взгляд проникал в самую душу, словно намереваясь испепелить её изнутри. Паландора медленно отступила ещё на шаг. Заметив её (теперь в этом не было никаких сомнений), Феруиз ринулась вперёд и попыталась ухватить тень руками.

«Больше света! — пронеслось в её голове. — Мне нужно больше света!»

Дело принимало опасный оборот. Паландора оттолкнулась обеими ногами от земли и сосредоточила всю свою волю на намерении вернуться обратно в тело. Внезапно её обдало жаром: не только глаза, но и руки Феруиз горели огнём. Она вновь протянула их к Паландоре и, ощутимо ухватив её за лиф платья, потянула на себя. Не имея возможности бежать, девушка рухнула на пол, вместе с Феруиз.

— Ты! — услышала она у себя над ухом. — Что здесь делаешь ты? И как ты сюда попала?!

Одним прыжком Феруиз поднялась на ноги и схватила соперницу за горло. Паландора захрипела, но совладала с собой. Каким-то образом эта киана вытянула её в реальный мир против её воли. Хорошая история! Она изобразила на лице недоумение и, стараясь казаться как можно более удивлённой (что, впрочем, было недалеко от истины), спросила:

— Что всё это значит? Я была в своих покоях и готовилась отойти ко сну, как вдруг я оказываюсь здесь, и на меня кричат… Где я, собственно, нахожусь?

На Феруиз этот монолог не произвел никакого впечатления.

— Лживая гадина, — прошипела она. — Убийца. Ведьма!

Последнее было крайне серьёзным обвинением, превосходившим по значимости даже предшествующее ему. Но Паландора лишь невинно улыбнулась.

— А, это вы, почтенная киана Феруиз, — сказала она кротким тоном, — дорогая сестра моего трагически погибшего мужа. Скажите мне, если я — ведьма, то кто тогда вы?

Феруиз в гневе скривила губы.

— Что ты имеешь в виду?!

Тут она взглянула на свои ладони. До этого момента она была слишком увлечена погоней и разоблачением, чтобы заметить происходившие с ней метаморфозы. А, между тем, руки её светились ярче пламени камина, глаза горели, как два уголька, а волосы полыхали огнём, — причём отнюдь не метафорическим.

Отпустив шпионку, девушка подбежала к зеркалу и остолбенела.

— Что ты со мной сделала?! — закричала она. — Это тебе даром не пройдёт!

— О, нет, любезная киана, — отвечала Паландора, поднявшись на ноги, — это вы что-то сделали со мной. И я, право, не понимаю, чем заслужила подобное обращение и ваши обвинения… Не пугайте меня, умоляю…

Феруиз поняла, к чему та клонила. Если обе они видели, что произошло на самом деле, то для всего остального мира ситуация была не столь однозначна. Кому больше поверят: скромной и напуганной девушке, недавно потерявшей молодого супруга, или огненной фурии с глазами, полными ярости?

— Ни слова больше! — резко бросила она. — Пусть даже на кону моя собственная жизнь, я убью тебя здесь и сейчас. И, клянусь, ты дорого заплатишь за то, что ты сделала с моим братом и со мной!

— И с тобой?! — невольно вырвалось у Паландоры. — А что я сделала с тобой? Можно подумать, я повинна в том, что ты похожа на исчадие Фээр! Вы забываетесь, киана, я не ваша мать, которая не зря, как видно, нарекла вас Феруиз.

Это было уже слишком. Проклятая ведьма могла лгать и изворачиваться как угодно, но никто не смел наводить тень на её мать безнаказанно. Паландора и сама поняла, что не следовало ей этого говорить, но, честное слово, не слишком ли много на неё взвалили? Да, она владеет силой, узнав о которой, её лишили бы жизни, как тех (якобы) чудовищ, которые когда-то населяли Ак'Либус. Она путешествует в астрале и управляет водной стихией. И это она убила Рэдмунда, да, чёрт побери, если вам это так интересно, но разве он сам не напросился? Разве он вправе был лишать её счастья — и её, и своего младшего брата?! Пожалуйста, я расскажу вам всё как есть, но я и пальцем не касалась Феруиз.

Рассказывать ей, впрочем, было нечего и некому. Феруиз набросилась на неё, как разъярённая пантера, и принялась душить. Девушка поначалу слабо отбивалась, но быстро поняла, что это бесполезно. Оставалось искать спасения в стихии. Вода, как известно, имеет свойство просачиваться сквозь малейшие щели, и дело было за малым: стать водой.

Что ж, Паландора это делала не впервые.

И, прежде чем ослеплённая гневом Феруиз успела что-либо сообразить, тело противницы обмякло, потеряло форму и объём, сделалось жидким на ощупь, а затем и вовсе пролилось на пол огромной лужей, которая быстро растеклась в разные стороны и испарилась.

Эта тварь испарилась. Напрасно Феруиз вертела головой в разные стороны: ведьмы и след простыл.

Или не простыл? Если хорошенько присмотреться, кажется, его можно было увидеть, этот самый пресловутый след.

Нужно больше света!

И, не до конца понимая, что происходит, Феруиз вспыхнула всем телом. Она сразу почувствовала себя лёгкой и невесомой, передвигающейся со скоростью мысли. Почти сразу она увидела у окна тёмное облако, такое же, как и раньше, и устремились туда. На мгновение весь мир потерял свои очертания, затем обрёл их вновь и заиграл новыми красками. Феруиз по-прежнему находилась в своей комнате. Ничего не поменялось, мебель оставалась на своих местах и, тем не менее, здесь всё было как будто по-другому. Киана увидела за окном стремительно удаляющийся силуэт и, не раздумывая, последовала за ним. Тварь от неё не уйдёт.

Миг — и она перенеслась на озеро. Уже давно стемнело, и, кроме того, весь мир продолжал казаться другим, так что она не сразу узнала это место. Как всякого гонимого виной, Паландору влекло на место преступления. Падал редкий снег, и верхушки береговых елей зловеще чернели. Уверенная, что ей удалось ускользнуть, девушка сидела на берегу, опустив ноги в воду. С её тела стекала вода, но при этом вид она имела не жалкий, а, скорее, величественный. Её роскошные длинные волосы цвета императорских сапфиров рассыпались по плечам, а сама она была облачена в длинное, пронзительно синее платье, юбка и полупрозрачные рукава которого развевались от ночного ветра. Увидев возникшую из ниоткуда Феруиз, девушка всплеснула руками. Это было впечатляющее зрелище: с её появлением берег осветился, как при лесном пожаре, а озёрная вода зашипела и начала испаряться. Всё вокруг покрылось густым паром. Рыжая киана тоже сама была на себя не похожа. На ней сверкали золотые доспехи, а латная юбка, едва доходящая до колен, казалось, была соткана из языков пламени. Разметавшиеся густые волосы отливали киноварью. Она с размаху приземлилась на то место, где секунду назад находилась Паландора, и огромный прибрежный валун раскололся надвое и обуглился от удара её сапог.

— Где ты?! Покажись!

За спиной Феруиз раздался шумный всплеск. Она моментально обернулась и успела заметить край тёмно-синей юбки, скрывшейся в волнах.

— Ты думаешь, тебе это поможет?!

Феруиз вновь взмыла вверх и ринулась за беглянкой в озеро. Воды его забурлили и мигом вскипели, поверхность пошла пузырями. Растревоженные сонные рыбы заметались, улепётывая, когда вода под их плавниками стремительно превращалась в кипяток. Такого Паландора допустить не могла. Эта огненная фурия явилась за ней, и подводные обитатели не должны были гибнуть по её вине. Воды озера вздулись, захватив Феруиз в бурлящий водоворот, взметнулись столбом и с усилием выплюнули её в воздух, осыпавшись вниз ледяным дождём. А навстречу ей царственно поднялась Паландора.

— Не смей калечить природу, — сказала она.

— А ты меня не вынуждай, убийца, — ответила ей Феруиз. — Встань и сражайся лицом к лицу, а не прячься, как подлая трусиха!

Паландора смиренно наклонила голову.

— Если ты настаиваешь…

И поединок начался. Прорезая небо яркими вспышками, засверкали огненные молнии. Они сыпались со всех сторон и застигали Паландору врасплох, но им явно не хватало мощи. Феруиз нападала по всем правилам ведения боя и превосходно атаковала противника, но было очевидно, что оружие, которым она располагала, киана держала в руках впервые и не вполне была осведомлена, на что оно способно. Это давало возможность Паландоре, более сведущей в магии воды, с лёгкостью отбивать атаки и обороняться как бы играючи. Нападать она не собиралась вовсе, но видя, что её преследовательница отступать не намерена, послала в её сторону несколько водяных залпов, от которых та с лёгкостью уклонилась. Это вывело Паландору из себя. Она сжала кулаки, и над озером взметнулся длинный столп воды, который заскользил по его волнам, как смерч, настигая Феруиз, пытаясь схватить её, задушить, утопить. Но его движения были весьма предсказуемыми для опытной фехтовальщицы: в конце концов, для неё эта дуэль мало чем отличалась от поединка на мечах — сделать выпад здесь, парировать там, уклониться, принять стойку. И неотрывно следить за противником, предвидя каждый его манёвр. Паландора этим искусством не владела, она была далека от сражений и ни разу не держала в руках ни меча, ни копья, ни кинжала.

Зато она владела водой, с лёгкостью заставляя её подчиняться любому её капризу. И гасить любые сгустки пламени, огненные шары и капли раскалённого дождя, настигавшие её. С той же лёгкостью она поднимала цунами, метала ледяные кометы, умело играла стихией, но ей ни разу не удалось даже коснуться соперницы.

Отступать было невозможно. Сражаться бесполезно. И даже становилось опасно: по мере того, как продолжался этот поединок стихий, Феруиз всё больше осваивалась со своими силами, набивала руку. Она принялась рассуждать логично. Каким оружием она владела лучше всего? Что в этом году принесло ей победу в Турнире Шести Чемпионов? Фехтование двумя мечами. Так почему бы и здесь не пойти по тому же принципу?

И в тот миг, как она об этом подумала, в её руках засверкали два огненных клинка, выкованных из пламени и стали, из раскалённой лавы. Она двинулась на Паландору, мечи со свистом рассекали воздух, совершали молниеносные выпады — верхние, нижние, центральные — и, вероятно, разрубили бы её на куски, но, всякий раз, коснувшись её, клинки с шипением гасли и вспыхивали вновь. Впрочем, эти атаки не проходили бесследно: каждый последующий удар становился всё твёрже, и если первые не оставили на её теле даже царапины, последние наградили весьма болезненными ожогами. Она пыталась ответить на эти удары, но тщетно. Феруиз теснила её, заставляла отступать к берегу; казалось, у неё было не две руки, а, как минимум, восемь, и каждая обрушивала потоки лавы и огня. Она прижала уже и не пытавшуюся оказать сопротивление Паландору к стволу близрастущей сосны и нацелилась ей прямо в сердце…

— Стой! Погоди!

Ведьмы вздрогнули, словно очнувшись от морока. Голос, раздавшийся так внезапно, не принадлежал ни одной из них.

В пылу сражения их перестало заботить, что кто-нибудь мог их увидеть — и, похоже, именно это случилось.

Они были не одни.

«Кто этот безумец, что гуляет по берегу озера ночью?! — пронеслось в голове у Феруиз. — Он не должен, не должен нас видеть!»

Впервые она огляделась вокруг. Озеро было охвачено огнём. Отблески пламени виднелись повсюду, куда хватало глаз. Они отражались от поверхности воды, плясали на бурных волнах, освещали холмы и снежные шапки на ветвях деревьев, мёрзлую гальку, обледенелую песчаную крошку. И в свете этого огня, в каких-то двадцати шагах от них, на пологом берегу с выражением одновременно ужаса и восхищения в глазах на них смотрел человек.

Это был Рэдмунд.