Дочь Двух Матерей

Глава 41

На следующий день Лесли, как и обещал, собрался ехать на дамбу. Завтракал он уже, можно сказать, одной ногой в седле. Но прежде чем ему довелось выпить стакан морковного сока и прикончить оладьи из спаржи, в столовую военным шагом зашёл высокий представительный молодой человек в лёгких доспехах, с мускулистыми руками и остриженными ёжиком тёмно-русыми волосами. Его правый глаз зорко оглядел присутствующих за столом, полоснув неожиданной голубизной; левый был прикрыт жёлтой повязкой с изображённым на ней рыжим аль'орном.

— Киан Лесли, срочное сообщение! — объявил он, приняв строевую стойку.

— А, это ты, одноглазый, — ответил тот с набитым ртом, улыбнувшись. — И тебе доброе утро! Киана Феруиз Фэй, позвольте представить вам Дшона Викара, капитана городской стражи и моего лучшего друга.

— Который сейчас, между прочим, на службе, — заметил Дшон. — Моё почтение, киана. В общем, Лесли, тут такое дело: в городе объявился твой братишка… То есть, я хотел сказать… — запнулся он и выразительно посмотрел на Феруиз, наспех соображая, как бы перестроить фразу.

— Не трудись, дружище, киана в курсе этой истории. Говори свободно.

— Есть. Хорошо, — сказал Дшон, вздохнув с облегчением. — В двух словах, он бродит по южным районам и всем рассказывает очередную басню про то, как какая-то рыжая девица намедни его оскорбила. В прямом смысле оставила без штанов. Короче, я не знаю, с кем он там спутался — подружку, что ли, себе завёл, — но он утверждает, что эта девица скрывается у тебя в замке. И он должен ей отомстить. Скажи, твои горничные или там прачки с ним на днях не пересекались?

— Да откуда мне знать, — рассмеялся Лесли. Феруиз засмеялась не менее громко и пояснила, что может пролить свет на эту историю. Она вкратце поведала подробности своей вчерашней встречи с Сидом. Тут уж от смеха не сумел удержаться никто, даже киана Йэло.

— Зря вы так с ним обошлись, — заметила Балти-Оре. — Но вы же не знали: у Сида очень ранимая натура. Он тяжело переживает насмешки.

— Ты слишком добра к нему, солнышко, — заметил Лесли, наклонился и поцеловал её в щёку. Затем точно так же тепло поцеловал мать. — А теперь, любезные дамы, я вынужден вас покинуть. Дела не ждут, дела торопят! Дшон, по коням!

— Есть! — отозвался тот, откланялся дамам, развернулся по-военному и покинул столовую.

Феруиз осталась в обществе кианы Йэло и её дочери. Пришло самое время заняться тем, ради чего она сюда приехала. Но у кианы по-прежнему не было чёткого плана. По счастью, Балти-Оре сама предложила ей осмотреть город.

— Река Заюра делит Йэллубан на две части, — рассказывала девушка, когда они оставили замок Бэй за спиной, — северную и южную. Регион в целом и город в частности. Знаете, меня всегда забавляло, как целый край носит то же название, что и центральный город.

— Это вы мне рассказываете! — с улыбкой заметила Феруиз, чей Рэди-Калус страдал тем же топонимическим недугом.

Она предложила Балти-Оре впредь обращаться к ней на «ты», и юные кианы, лавируя в хитросплетениях улиц, отправились на Белокаменную площадь.

— Это моё самое любимое место в городе, — призналась Балти-Оре, — посмотри, какой здесь потрясающий вид с набережной на реку и мост, который ведёт в северный Йэллубан. Это — единственный крупный мост через Заюру, так что любому, кто желает пересечь остров с севера на юг в этой части, придётся проехать через город. Уже долгое время идут разговоры о том, чтобы построить окружную дорогу и возвести ещё один мост к востоку от Йэллубана, но пока они только на уровне идей. Ведь мост должен быть либо достаточно высоким для того, чтобы под ним могли проходить суда любого водоизмещения, либо разводным — как этот.

Феруиз была наслышана о знаменитом разводном мосте Йэллубана, постройка которого завершилась буквально четыре года назад, и была рада увидеть его, наконец, воочию. Она предложила пройтись на ту сторону и, пока кианы неспешно пересекали мост, расспрашивала о принципах его работы и механизмах. Что касалось технической стороны, Балти-Оре предложила уточнить детали у её отца или у Лесли, добавив лишь, что здесь заимствована технология существующих издавна крепостных подъёмных мостов. Единственная разница заключалась в размерах этого сооружения и идее сконструировать две автономные подъёмные половины на противоположных берегах.

Оказавшись в северном Йэллубане, Феруиз с облегчением отметила, что эта часть города не так изобилует запутанными ходами и переулками. Девушки пошли по серобулыжной змеистой улице и вскоре очутились на боковой парковой аллее, по обеим сторонам которой росли крупнолистные конские каштаны. Они были покрыты внушительными конусовидными соцветиями, напоминающими толстые восковые свечи, и вовсю готовились зацвести.

— Это городской северный парк, — сказала Балти-Оре, разведя руки и констатируя, на взгляд её собеседницы, очевидное. — Он был разбит более ста лет назад. Здесь находятся оранжереи, где мы выращиваем наши знаменитые апельсины. Хочешь их посетить?

— Разумеется, — согласилась Феруиз.

При оранжереях содержали гусей, которые носились, как оголтелые, в свободном выпасе, купались на пруду и изредка летали над городом, но всегда возвращались к кормушке. В самих оранжереях, помимо апельсинов, выращивали также лимоны, виноград и всевозможные цветы. И — вот ведь что не ожидалось! — имбирь.

— Так-так, — сказала Феруиз, уперев руки в бока. — Придётся вам поделиться с добропорядочной восточной соседкой чертежами ваших теплиц. Киан Тоур может сколько угодно упирать на то, что у нас недостаточно времени на то, чтобы разбить такие же у себя в Рэди-Калусе, но, клянусь, я найду это время, чего бы оно мне ни стоило.

Балти-Оре не возражала и с радостью провела её к заведующему оранжереями. Феруиз провела с ним больше получаса, задавая интересующие её вопросы. Напоследок он пообещал предоставить ей чертежи и даже отсыпать семян.

Когда девушки возвратились к обеду в замок, они застали киану Йэло в обществе их утреннего гостя. Тот бодро и, судя по всему, с юмором рассказывал о недавних происшествиях в городе и заставлял маленькую киану поминутно смеяться, протирая глаза платочком.

— А вот с восточной кампанией беда, киана, — заметил он. — Выходит так, что ни я, ни мои консервы передовой не увидят. Но мы ещё поборемся, хотя бы за консервы! Я уже направил очередное прошение в канцелярию его величества.

— Желаю вам удачи, — ответила Йэло, — но сами, прошу вас, не торопитесь на фронт. Нам здесь без вас никуда!

— А там разве куда-то? — шутливо возразил он.

Феруиз фыркнула. Этот рослый молодчик напомнил ей старшего брата. Такой же самоуверенный и прямолинейный.

— Как, вы снова здесь? — удивилась она.

— Как видите, киана, — заметил тот, поднявшись. — Надо же кому-то ухаживать за дамами во время обеда и развлекать их.

Девушка снова фыркнула. Определённо этот тип её забавлял. В столовой он сел рядом с ней, подливал ей воды в гранёный бокал, накладывал добавки, изымая подносы у слуг, и расспрашивал о жизни в Рэди-Калусе, о подготовке военных частей, обо всём, что занимало и её с начала этого года.

— Судя по последним прогнозам, лето будет жаркой порой в засушливых степях Куртъюрт, — поделился он с ней, — и, если верить слухам из императорского дворца, одним элитным отрядом мы на сей раз не ограничимся. Я лично записался в добровольцы, но мою кандидатуру настойчиво отклоняют ввиду моей занятости на посту капитана стражи. Готов поклясться, здесь не обходится без этого прохвоста Лесли.

— Почему бы вам не обсудить это с ним лично? — поинтересовалась Феруиз.

— Так он и признается! У моего драгоценного приятеля своя гордость. В этом они с Сидом друг друга стоят, уж поверьте. Кстати, насчёт последнего: я заметил, вы с несравненной Балти-Оре имели неосторожность покинуть сегодня утром замок без сопровождения. Не довелось ли вам встретить его на пути?

— С прискорбием заявляю, что не имела такой чести, — ответила киана.

— Ну, смотрите. Со своей стороны я крайне не рекомендую вам находиться на улицах города одним, пока этот негодяй где-то рядом.

Феруиз закатила глаза и перевела разговор на что-то другое, вовлекла в него хозяек замка. После обеда она вкрадчиво поинтересовалась, отчего достопочтенный капитан соизволил покинуть свой пост: в Рэди-Калусе за такую своевольность ей бы пришлось его наказать.

— Прелесть капитанской службы в том, — заметил Дшон, — что её можно нести из любой точки города. Хоть в казарме, хоть в кабаке, хоть в городских банях. Или в родовом замке Бэй, ныне полном симпатичных киан. Главное, чтобы твои парни всегда знали, где тебя найти.

— Отчего же вы выбрали именно замок? — поинтересовалась Феруиз.

— Кажется, я упоминал уже прелестных дам. Не сочтите это за вульгарность: дело в том, что киан Лесли беспокоится за своих киан, которые остались одни. Он попросил меня присмотреть за вами — тем более, в такое время, когда по городу бродит этот помешанный.

— И чем же он может быть нам опасен? — насмешливо спросила Феруиз. — Я, если вы помните, довольно быстро с ним разобралась, а также с его приятелями.

— Вот уж чего никак не ожидал от женщины, — бодро заметил её собеседник. — Впрочем от вас, с восточного побережья, мог бы и ожидать. Когда я проходил военную службу в гарнизоне Рэди-Калуса, я воочию убедился в том, что местные дамы разительно отличаются от йэллубанских — домашних, тепличных.

— Уж не одна ли из них лишила вас глаза? — поинтересовалась Феруиз.

— Нет, не вполне. С этим мне достаточно оперативно удалось справиться самому. Зато я усвоил урок, киана: безопасность превыше всего. Именно поэтому сейчас я нахожусь здесь. Чтобы обеспечить вашу безопасность.

— Уж точно не мою конкретно, — рассмеялась девушка.

— Как знать, как знать…

— Вы, стало быть, так в этом уверены? — спросила киана, осмотрев его с головы до ног — Такой смелый, такой энергичный и сильный… Сколько вам лет?

— Это настолько принципиально знать?

— Ваш возраст — это великая тайна?

— Едва ли. Двадцать три.

— И уже капитан охраны?

— Удивлены? Выходит, кое-чего я, всё-таки, стою.

Они говорили, не отрывая друг от друга глаз и медленно двигаясь по комнате, как два борца на ринге, каждый из которых пытается определить, кто же именно нанесёт первый удар.

— А вам сколько лет, киана? Откровенность за откровенность.

— Девятнадцать, — призналась она. — Практически двадцать, но всё-таки меньше, чем вам. Куда мне с вами тягаться. Вы ведь настоящий защитник. К тому же искусный воин, не так ли? Знаете, что я вам предложу? Вы ведь не посмеете отказать киане в небольшом поединке?

— Ну надо же! Такое заманчивое предложение от женщины мне покуда ещё не доводилось получать. Что вы предлагаете? Сыграем в мяч? Или в дротики? Может быть, монаварту?

— Всенепременно, только в следующий раз, — улыбнулась Феруиз. — Речь идёт о простом поединке на мечах. Оружие у вас при себе. За мной тоже дело не стало. Дайте мне пару минут, чтобы опоясаться, и встречаемся на заднем дворе.

Задний двор замка Бэй выходил на реку и был оцеплен желтокаменной балюстрадой с тумбами, украшенными шарами размером с конскую голову. За ней находилась отвесная стена и обрыв, где в тридцати метрах внизу плескалась Заюра. Нынче здесь было ветрено, и Дшон затянул двойным узлом повязку на глазу, чтобы её не сдуло.

«Вот это дочка у герда Рэди-Калуса! — думал он в восхищении. — Бойкая, смелая. Не испугалась пятерых разбойников в лесу. Уверенно ли она фехтует? Это мы сейчас и выясним».

Феруиз появилась с делающей ей честь пунктуальностью. Она сменила платье на лёгкую тунику с нагрудником из сакшо и облегающие охотничьи бриджи.

— Обойдёмся без этикета, — нетерпеливо сказала она и достала из ножен прямой длинный меч, отливавший на весеннем солнце оксюморонно киноварным серебром. Крепкий меч, первоклассной ковки, украшенный на рукояти рубином. Дшон усмехнулся, глядя на этот рубин.

«Показная роскошь», — промурлыкал он себе под нос и извлёк свой меч, более короткий и широкий, с долом на клинке и без лишних изысков. Феруиз уже приняла боевую стойку.

Теперь они вновь изучали друг друга, двигаясь по окружности и собирая на плечах ворох солнечных зайчиков, просачивающихся сквозь кроны растущих на заднем дворе ясеней. Вели диалог, на сей раз мысленный. Наконец Феруиз, пресытившись этой игрой, сделала выпад, от которого соперник ожидаемо уклонился и пошёл в контратаку. Он был физически сильнее, что неудивительно, и на полторы головы выше — и, похоже, из тех, кто принципиально не нападает первым, но, будучи атакован, не даёт противнику спуску. Наносил удары один за другим, и киана едва успевала парировать. Наконец она выполнила довольно опасный финт и, когда Дшон, клюнув на эту уловку, подставил корпус, достала свободной рукой кинжал и ткнула его эфесом в бок.

— А могла бы и лезвием, — рассмеялась она.

— Нарушение правил, киана, — заметил он.

— А вы всегда играете по правилам, киан Дшон?

— Поединок — это не игра. Правила здесь едины для всех.

— Ну, хорошо, — согласилась она, сама рассуждавшая сходным образом, — не будем засчитывать победу. Проведём ещё один бой, в котором я заранее заявляю в качестве оружия меч и кинжал.

— Атакуете с двумя клинками? А вы рисковая женщина.

— Поверьте, риск будет оправдан. Защищайтесь!

Этот бой получился насыщеннее и увлекательнее. С одной стороны, Феруиз была натренирована фехтовать двумя клинками против соперников с одним, и держалась уверенно. С другой стороны, Дшон превосходно управлялся со своим оружием и явно потратил куда больше времени, тренируясь владеть одной рукой, чем она — двумя. Это был совершенно точно не Рэдмунд, одолеть которого не составило бы труда. И не отец, искусный фехтовальщик, чей возраст, однако, давал ему преимущество в опыте, но не в резвости и количестве энергии. В какой-то момент Феруиз посетила шальная мысль поджечь лезвия, как она сделала тогда, на озере. Вот бы соперник удивился! Орудовать этими огненными клинками — жгучими, быстрыми и невесомыми — было одно удовольствие, с ними она легко бы расправилась не только с одним человеком, но даже с целым легионом. Помыслив об этом, Феруиз отвлеклась и чуть не пропустила выпад. Соперник почуял слабину и усилил атаку. В этот момент на балкон вышла Балти-Оре, заинтригованная лязгом металла и восклицаниями, доносившимися с заднего двора. Она с интересом наблюдала за поединком.

— Я бы не отказался сейчас от стаканчика чего-нибудь прохладительного, — заметил капитан.

— Вы никак устали, киан Дшон?

— Как сказать… За вами глаз да глаз нужен, а я наполовину лишён такой роскоши.

Феруиз улыбнулась и тут же чуть не попалась на его обманный выпад.

— Да вы трюкач, милейший.

— Что вы! Вовсе нет. Мать всегда говорила, что все мои мысли написаны на лбу. Посмотрите на мой лоб, Феруиз. Что вы там видите сейчас?

— Что вы опять пытаетесь меня отвлечь, киан. Но ничего у вас не выйдет.

— Это уже не мысль, это гипотеза, причём отнюдь не моя.

Феруиз изящно уклонилась от очередного удара, увеличила расстояние между ними и, красуясь, принялась играть обоими клинками, выписывая в воздухе двойную восьмёрку. Давно она так не веселилась. Ей этого очень не хватало. Соперник залюбовался её техникой.

— Зрелищно, — заметил он, — но не слишком эффективно.

— Для атаки, — согласилась киана. — Но попробуйте хотя бы задеть меня, когда я так обороняюсь.

Дшон попробовал. Раз за разом она предугадывала его движения и отражала выпады. Координация не подводила девушку. Они могли бы играть так до самого вечера, но неожиданно во двор выскочил молодой сержант в жёлтой накидке и конусовидном шлеме, из-под которого на его покатый лоб стекали капли пота.

— Капитан! — позвал он. — Меня послали за вами. В реке обнаружили тело!

Балти-Оре на балконе вскрикнула, прижав руки к груди.

— Что поделать! — откликнулся Дшон. — Долг зовёт. Да не переживайте вы так. Дайте догадаться: опять кого-то выловили у Белокаменного моста? Там ведь что ни цендегор, так вечно кто-нибудь напьётся и лезет в воду. Если меня не задержат дела, встретимся за ужином, кианы. Прошу, ради вашей безопасности, не покидайте замок.

Капитан поспешно убрал меч в ножны, промокнул вспотевшую шею платком и последовал за сержантом. Феруиз тяжело вздохнула и опустила оружие.

— Я бы с удовольствием составила тебе компанию, — сказала Балти-Оре, — но, боюсь, фехтовальщица из меня неважная.

— Зато собеседница — лучше не бывает. Знаешь, мне после этой разминки самой захотелось чего-нибудь выпить.

— Как насчёт апельсинового пунша? — предложила киана.

Они расположились у балюстрады заднего двора, где слышно было, как шумела река. Феруиз перегнулась через перила и посмотрела вниз.

— Моя мать, киана Фэй, не выносит большой высоты, — призналась она, — ей было бы здесь не по себе. А тебе по душе этот вид?

— Премного, — ответила её собеседница. — Ведь чем выше, тем лучше! Мне с детства нравилось забираться на астрономическую башню нашего замка и проводить там часы, наблюдая за звёздами или просто любуясь городом с высоты.

Девушка указала рукой на самую высокую башню в северо-западном крыле, нависшую над обрывом.

— Если хочешь, мы поднимемся туда позже. С этой башни виден весь Йэллубан — и Заюра, и море. И краешек мыса Йэллу, в хорошую погоду.

— Можно даже сейчас, — предложила Феруиз, уже осушив свой бокал. Она была не из тех, кто привык задерживаться за аперитивом. Балти-Оре не была присуща такая прыть, но в стремлении угодить гостье она наспех допила пунш.

Киана не преувеличивала: вид с башни оказался действительно захватывающим, достойным всяческих похвал. Город виден был, как на ладони, но даже сверху казался не менее запутанным и головоломным. Балти-Оре вкратце рассказала спутнице, где что находится.

— А вон и библиотека, — узнала Феруиз. — Я хорошо её помню с тех пор, как побывала на её открытии.

Трудно позабыть здание, построенное в форме открытой книги: с корешком, с переплётом в прорезях узких окошек, с отрывком из «Солнечных Братцев», намалёванным чёрной краской по штукатурке фасада.

— Это была моя идея, — с улыбкой призналась Балти-Оре. Тогда она как раз прочитала эту книгу и осталась от неё под глубоким впечатлением. Если бы такой книги не существовало, сказала она, она бы сама её написала.

— Почему ты выбрала именно этот отрывок? — спросила Феруиз, наведя на смоляные буквы окуляр небольшого телескопа, установленного на площадке. — Концовку, если не ошибаюсь.

— Это же самый важный момент в притче. Братец Алек всю жизнь поддерживал окружающих и учил их находить счастье в простых вещах, а также обретать его внутри себя. Но когда его постигла беда, когда его дом был разрушен, родные погибли, а сам он лишился ног и разочаровался в жизни, окружающие, в свою очередь, поддержали его. Вернули ему утраченную любовь к каждому дню, которой он так щедро одаривал людей ранее. Они помогли ему, в складчину построили ему новый дом и стали его новой семьёй. По сути, они всегда ею были, просто об этом не задумывались. Мне очень понравилась эта мысль, и я бы хотела, чтобы жители Йэллубана согласились со мной и тоже стали друг другу одной большой семьёй.

Феруиз сухо кивнула. Ей показалась интересной точка зрения молодой кианы. Теперь, когда Верховный король (хоть и скрепя сердце, как она подозревала) пообещал ей по достижении двадцати одного года пожаловать титул гердины, она по-новому начала задумываться над тем, какие усилия приложит, чтобы сплотить народ Рэди-Калуса. По её мнению, ничто так не сближало, как честный труд ради общего блага, чьими плодами сможет воспользоваться каждый, и в чём будет заслуга всех без исключения. Но притчи о счастье внутри себя и о том, что все мы — одна семья? Это был не вполне её подход, но несомненно любопытный.

«Годы спустя мы сравним, каких успехов достигли, каждая на своём поприще», — решила она.

— Если Верховный король даст нам с Лесли разрешение на брак, я бы хотела провести церемонию здесь, — мечтательно призналась Балти-Оре. — С этой башней нас связывает много счастливых воспоминаний.

— Да, об этом, — сказала Феруиз, — я пока ещё не имела возможности сообщить вам обоим, но король поведал мне, что намерен решить этот вопрос положительно — причём, желательно до начала кампании, поскольку в противном случае он будет сильно ограничен во времени. Так что со дня на день должны подоспеть добрые вести.

— И ты ничего не говорила! — воскликнула киана. — Я вижу, ты умеешь сохранить интригу. Как только возвратится Лесли, я поспешу его обрадовать.

— Каково это было — узнать, что ты приёмная дочь своих родителей? — спросила Феруиз, которую этот вопрос занимал ещё и по личным причинам. — Ты вправе не отвечать, если сочтешь моё любопытство неуместным.

— Нет, отчего же? Хотя, мне очень непросто описать весь спектр эмоций, которые я испытала. Понимаешь, наша история с Лесли весьма специфична и не вполне безобидна… Нас с детства тянуло друг к другу. В Йэллубане у меня очень много друзей, в том числе и молодых людей моего возраста, но ни разу ни к кому из них я не испытывала таких чувств. Только с ним я могла по-настоящему быть самой собой и поделиться любым своим секретом.

— У тебя так много секретов? — насторожилась Феруиз, в последний момент попытавшись задать этот вопрос как можно непринужденнее.

— Что ты! Вовсе нет, просто… Ему можно поведать любую пустячную мысль, и он не будет смеяться или осуждать. Говорить, что я всё сочиняю… Конечно, в детстве мне нравилось сочинять, я была очень мечтательным ребёнком с богатым воображением, но мне хотелось делиться с другими своими фантазиями не для того, чтобы они кричали потом, что я лгунья. Ведь сказочников не обвиняют во лжи, а просто наслаждаются их творчеством. Братца Алека не обвиняли, а он тоже был редкостный фантазёр.

— Что именно ты сочиняла? — спросила Феруиз и поделилась своим воспоминанием: — Мне, например, в детстве казалось, что люди в огне не горят. Они могут пройти сквозь него и очиститься. Как в воде, представляешь? Тем более я не понимала все эти нудные банные процедуры!

Девушки рассмеялись.

— А потом ты обожглась? — с беспокойством спросила Балти-Оре.

— Представь себе, да!

«Представь себе, нет, — добавила она мысленно, — всю жизнь мою руки в огне, и никто об этом не в курсе».

— А мне казалось, что люди умеют летать. Не как птицы — без крыльев, просто становясь легче воздуха и отрываясь от земли. Только они об этом забыли. Мне так много раз снилось, как я поднимаюсь на эту башню, спрыгиваю с парапета и лечу в город или к океану. Но, конечно же, я ничего такого не умею. Зато мы с Лесли запускали отсюда бумажных ласточек. Извели весь запас отцовской бумаги. Ух и ругался же он тогда!

— Ты по-прежнему зовёшь киана Дугиса отцом, — заметила Феруиз.

— А как по-другому? Он ведь и был мне отцом! И остаётся им. Кажется, это будет очень странно и не вполне пристойно называть родителей своего мужа мамой и папой. Знаю, мы ничего дурного не совершаем, ведь мы в самом деле не родные, просто… Это всё очень сложно. Я так боюсь, — прошептала она.

— Боишься осуждения? Что народ не примет твою сторону?

— Что он просто меня не поймёт. Что из-за этой истории я растеряю всех своих друзей, хотя не сделала ничего плохого.

— На мой взгляд, если нечто подобное произойдет, — сказала Феруиз, — значит, не такие уж они были и друзья. Только те, для кого дружба — это не пустой звук, останутся с тобой до конца. Ты ведь и сама, как братец Алек, несёшь людям радость и свет, — и если они окажутся не в состоянии помочь тебе в такое трудное время, значит, притча их ничему не научила.

— Пожалуй, ты права, — согласилась Балти-Оре. — Ты ведь приедешь на нашу свадьбу?

— Обязательно. Надо же мне где-то бывать в свете в нарядах из Аракзира. Дай догадаюсь: киан Дшон подрядится отвечать за безопасность гостей на торжестве?

— Крайне вероятно. Он славный парень и надёжный человек. Когда он возвратился домой после военной службы, они с Лесли очень сдружились. Дшон дал нам понять, что мы всегда можем рассчитывать на его поддержку.

Кианы провели ещё какое-то время на башне, беседуя и исследуя город с высоты. Затем спустились вниз, обошли весь замок. Он был другой планировки, в отличие от замка Рэдкл или Пэрфе: многоярусный, ввиду особенностей ландшафта, с навесными галереями, ведущими из одного крыла в другое. На остром мысу, врезающемся в реку, продуваемый всеми ветрами, но при том довольно уютный. Со стрельчатыми окнами и арками, уходящими ввысь, с высокими потолками — казалось, он был построен гигантами, не лишёнными, однако, чувства вкуса.

После ужина, когда подали десерт, возвратился капитан. Он сменил служебные доспехи на лёгкий походный костюм и зелёную остроконечную шляпу с пером.

— Ни за что не угадаете, кого мы выловили из реки, — заявил он с порога. — Костлявого Гая, одного из подельников Сида. Бедолага был столь мертвецки пьян, что ему удалось не захлебнуться насмерть. Воистину Творец бережёт этих пьянчуг.

— Что же он делал в реке? — спросила Балти-Оре.

— Явно не купался. Он утверждает, что Сид столкнул его с моста, когда тот во всеуслышание насмехался над его конфузом. И, подумать только, из-за такой ерунды мне пришлось прервать поединок. Я надеюсь на скорый реванш, — добавил он Феруиз.

— Даже сегодня, если хотите, — ответила та.

— Покорнейше благодарю, сегодня я выжат до основания. С вашего позволения, мне бы наскоро перекусить и где-нибудь прилечь до утра.

— Вам постелили в гостевых покоях, — предупредила Йэло, а служанка налила гостю тарелку супа.

— Благодарю. Если ночью за мной придут, сделайте внушение моим парням, чтоб не горланили на весь дом и не топали, как стадо слонов. Я их предупредил, но им, как обычно, пока три раза не повторишь — не усвоят. А сейчас прошу меня извинить, — сказал он и, наскоро дохлебав суп, поднялся из-за стола и скрылся за дверью.