Исландские пряди

9

«Прядь о Норна-Гесте» («Noma-Gests þáttr») сохранилась в составе «Большой саги об Олаве Трюггвасоне» (гл. 282-292: Flat. I, 346-359) в «Книге с Плоского Острова» (редакция F — последняя четверть XIV в.), во фрагменте той же саги в рукописи AM 62 fol. (ред. 5), относящейся к середине XIV в., а также в качестве отдельного рассказа в рукописи XV в. GKS 2845 4to (ред. Л). Различия между имеющимися редакциями пряди незначительны, наиболее существенные из них отражены в комментариях к настоящей публикации.

«Прядь о Норна-Гесте» получила известность прежде всего как один из основных текстов, в которых излагаются сказания о Сигурде, центральном персонаже германо-скандинавского героического эпоса о Нифлунгах-Нибелунгах, и цитируются две песни, входящие в этот эддический цикл («Речи Регина» и «Поездка Брюнхильд в Хель»). При этом прядь — единственное произведение из всего комплекса памятников, рассказывающих о Нифлунгах (к нему, в первую очередь, принадлежат около двух десятков песней «Старшей Эдды» и их прозаическое переложение — «Сага о Вёльсунгах»), в котором эпические сказания излагаются не повествователем, но от первого лица и оказываются вставленными в историю, не имеющую прямого отношения к описываемым в них событиям. Как и многие другие рассказы, включенные в «Большую сагу об Олаве Трюггвасоне» в «Книге с Плоского Острова», «Прядь о Норна-Гесте» — это прежде всего история о столкновении христианства с язычеством и торжестве нового «обычая». Рассказы о героическом прошлом, которые ее герой исполняет в государевых палатах ради просвещения и развлечения собравшихся, имплицитно служат способом утверждения новых христианских ценностей.

Принято считать, что «Прядь о Норна-Гесте» едва ли могла быть написана ранее конца XIII — начала XIV в. и что эта история лишь частично восходит к устной традиции. Не вызывает сомнений, что ее автор в значительной мере опирался на письменные источники — в том числе на весьма близкую к «Королевскому кодексу» (Codex Regius 2365 4to, вторая половина XIII в.) запись эддического цикла о Сигурде, откуда, помимо пространных поэтических цитат, он нередко заимствовал и целые прозаические фрагменты, а также на так называемые саги о древних временах («Сага о Рагнаре Лодброке» и др.), латинские «примеры» (exempla) и легенды. Сам же герой рассказа — соратник Сигурда и Гьюкунгов (бургундской династии начала V в.), впоследствии перебывавший у многих государей, правивших в Скандинавских королевствах и на европейском континенте на всем протяжении IX в., и наконец явившийся к Олаву Трюггвасону ок. 998 г., — весьма напоминает Видсида (букв.: Широкостранствующий), персонажа англосаксонской поэмы VII в., также не знавшего преград ни во времени, ни в пространстве: последний обошел север и юг Европы, посетив множество правителей III—VI вв.

Как полагают, одним из непосредственных образцов для «Пряди о Норна-Гесте» мог послужить эпизод из жизнеописания Олава Трюггвасона, появляющийся уже в «Круге Земном» («Сага об Олаве сыне Трюггви», гл. 64: КЗ, 139). В нем старик-гость, превосходный рассказчик, как затем выясняется — сам языческий бог Один (или выступающий под его личиной дьявол), искушает христианского государя историями о героическом прошлом (Flat. I, 375-376). Аналогичный эпизод, герой которого, подобно персонажу пряди, представляется Гестом, встречается в той же книге в «Саге об Олаве Святом» (см.: Flat. II, 134-135; см. об этом: Harris J., Hill Th.D. Gestr’s ‘Prime Sign’: Source and Signification in «Noma-Gests þáttr» // Arkiv för nordisk filologi. 1989. Bd. 104. S. 107 ff.). В обоих случаях христианский государь одерживает победу над язычеством. При немалом сходстве ключевых ситуаций этих прототипических эпизодов с «Прядью о Норна-Гесте», существенно, однако, что автор последней далеко отходит от своих образцов, трансформируя основные моменты свиданий обоих Олавов с Одином, а его герой лишен «одинических» черт. Рассказ об искушении святого короля преобразуется здесь в «прядь о крещении». Христианский смысл истории о Норна-Гесте, скрытое в ней сравнение «старого» и «нового», бесповоротный выбор героя в пользу истинной веры и, наконец, избрание «наилучшего человека» для исполнения принятого решения — Олава Трюггвасона — все это и мотивирует включение пряди в жизнеописание норвежского короля-миссионера.

О популярности «Пряди о Норна-Гесте» свидетельствует последующее превращение ее героя в фольклорный персонаж, чье имя неоднократно появляется в фарерских балладах, а именно в цикле о Сигурде (Sjúrðar kvæði). Норна-Гест выступает в них в качестве великого воина и ближайшего соратника Сигурда, с которым они вместе совершают громкие подвиги (см.: Stories and Ballads of the Far Past I Transl. from the Norse (Icelandic and Faroese); Introd, and Notes by N. Kershaw. Cambridge, 1921. P. 176-181; Hammershaimb V.U. Færöiske Kvæder. Kobenhavn, 1851. Bd. I. S. 71 ff.).

Перевод выполнен по изд.: Fornaldar sögur Norðurlanda/ Guðni Jónsson bjó til prentunar. Akureyri, 1954. I. bindi. Bis. 307-335 (в данном издании воспроизведена редакция F), при этом отдельные разночтения приводятся по изд.: Norrone Skrifter af Sagnhistorisk Indhold/ Udg. S. Bugge. Christiania, 1864 (публикация редакции 5). Цитируемые в рассказе эддические песни приведены здесь в версии «Пряди о Норна-Гесте» (что идет вразрез с распространенной издательской практикой: обычно поэтические вставки даются в редакции «Codex Regius» (R) «Старшей Эдды») и были переведены специально для ее публикации на русском языке. Ранее перевод был опубликован в журнале: Мировое древо. М., 2011. Вып. 18. С. 151-198.