Исландские пряди

91

«Сон Одди Звездочета» («Stjömu-Odda draumr») сохранился лишь в нескольких бумажных списках конца XVII — начала XVIII в. (AM 555 h 4to, 1686 г.; AM 563 с 4to, 1690-1710 гг., AM 555 i 4to, ок. 1700 г. и др.), сделанных Ауртни Магнуссоном и его помощниками с позднее утраченного во время пожара 1728 г. пергаментного кодекса «Vatnshyma» — «Книга из Заболоченной Местности» (1391-1395 гг.; см. об этой рукописи в коммент, к «Пряди о горном жителе»).

«Сон Одди Звездочета» — произведение настолько необычное как по своему содержанию, так и по форме, что требует дополнительных пояснений. Прежде всего, не вызывает сомнений, что герой рассказа Одди сын Хельги по прозвищу Звездочет — это не кто иной, как один из выдающихся астрономов первой половины XII столетия (предполагаемые годы жизни 1070/80-1140/50), составитель так называемого «Счисления Одди» («Oddatala», ок. 1120), в котором день за днем фиксировались величины солнечного склонения и время восхода и захода солнца в различные периоды года. Многолетние наблюдения Одди Звездочета за движением светил и сделанные им вычисления намного превосходили по своей точности аналогичные результаты западноевропейских астрономов той эпохи и были положены в основу исландского календаря (см. о вычислениях Одди: Alfræði íslenzk: Islandsk encyklopædisk litteratur. Bd. II: Rímtöl / Udg. N. Beckman, Kr. Kälund. Kobenhavn, 1914-1916. Bis. 48-53; Ólsen B.M. Um Stjömu-Odda og Oddatölu // Afmælisrit til Dr. Phil. Kr. Kälunds bókavarðar við safn Áma Magnússonar 19. ágúst 1914. Kaupmannahöfn, 1914. Bis. 1-15; Jón Jóhannesson. íslendinga saga. A History of the Old Icelandic Commonwealth. Winnipeg, 1974. P. 159; Мельникова E.А. Древнескандинавские географические сочинения. M., 1986. С. 14).

Биографические сведения об Одди Звездочете чрезвычайно скудны. Установлено, что он действительно жил на хуторе Мули у родовитого хозяина Торда, в котором видят представителя древнего рода годи Рейкьядаля. Исландские генеалогии дают основания полагать, что Одди породнился со своим хозяином, женившись на его дочери: известно, что некий Сигурд сын Стюркара, сына Одди, жил в Мули ок. 1187 г. Кроме того, в анналах содержатся записи о том, что в 1123 г. Торд сын Аскеля (Торд из Мули?) принимал участие в столкновениях из-за годорда Рейкьядаля, а в конце XII в. этот годорд оказывается разделенным между тремя владельцами, одним из которых был предполагаемый внук Одди, уже упомянутый Сигурд сын Стюркара, а другим — муж его сестры Ингирид. Как считают издатели пряди (ÍF XIII. Bls. CCXIII-CCXV), эти обстоятельства могут иметь прямое отношение к ее содержанию. За образом гаутского конунга Гейрвида, по их мнению, может скрываться хозяин Одди, Торд из Мули: подобно тому как Дагфинн получил в жены сестру своего господина, Одди женился на хозяйской дочери. Разоряемое немирьем королевство Гейрвида, треть которого была отдана ярлу Хьёрварду и затем отвоевана его воинственной наследницей Хлегунн, как считают, на самом деле не что иное, как поделенный на три части годорд Рейкьядаля, из-за которого враждовали несколько видных исландских семейств. Также и отдельные топонимы, с помощью которых описывается пространство приснившейся герою «саги о древних временах», вполне могут намекать на реальную топографию местности, в которой жил Одди (см. коммент.). Все эти предположения, исходящие из традиционной функции сновидений в древнескандинавской литературе, где сны героев обычно пророчествуют о будущем, предвосхищая грядущие события, подкрепляются тем, что автор пряди явно устанавливает связь между звездочетом из Мули и его двойником из саги: в имени Dagfinnr (первая часть его означает «день», а вторая омонимична глаголу Anna «находить, узнавать») содержится прозрачный намек на ученые занятия Одди — его наблюдения над долготой дня. Приснившаяся Одди сага, таким образом, могла, по мысли издателей пряди, представлять в аллегорической форме реальные события, произошедшие на севере Исландии в XII в.

Предложенная издателями интерпретация пряди оставляет, однако, непроясненными некоторые существенные обстоятельства. Прежде всего то, что ее герой (в начале пряди сказано, что Одди не умел сочинять и не хранил в памяти стихов) отчего-то выведен в сновидении королевским скальдом. Больше того, в этом своем качестве Дагфинн ведет себя в высшей степени необычно: во-первых, он отнюдь не выказывает храбрости, откровенно уклоняясь от участия в боях бок о бок со своим государем (обычно скальд в первую очередь изображается как дружинник и отважный соратник конунга); во-вторых, он дважды отказывается от жалуемого ему конунгом Гейрвидом обязательного вознаграждения — «платы за песнь» (в конце концов это приводит к тому, что Дагфинн все же получает награду, причем награду чрезмерную и беспрецедентную — принцессу в жены). Автор пряди явно демонстрирует читателю перевернутые ситуации и ценности: то, что никогда не могло бы произойти в действительности или, произойдя, не получило бы оправдания в глазах общества, представляется само собой разумеющимся во сне. Читатель, таким образом, становится свидетелем откровенного ниспровержения (или высмеивания) придворного поэта: герой, который никогда не был стихотворцем наяву, на время обретает поэтический дар во сне, чтобы сделаться королевским скальдом и сочинить заслуживающие похвалы панегирики, которые, однако, не выдерживают света дня, оказавшись на поверку посредственными, «топорными» стихами. Этот посыл рассказа об Одди Звездочете настолько необычен для древнескандинавской традиции, что в научной литературе было высказано предположение, что перед нами пародия.

В статье «Придворный скальд в кривом зеркале» известный исследователь саг Херманн Паулссон выдвинул гипотезу, согласно которой в образе главного героя пряди, ученого астронома, был выведен один из самых образованных и знаменитых исландцев — скальд, историк и политический деятель XIII в. Снорри Стурлусон (Hermann Pálsson. Hirðskáld í spéspegli // Skáldskaparmál. Tímarit um íslenskar bókmenntir fyrri alda. 2. hefti. Reykjavik, 1992. Bls. 160-168). Целый ряд деталей биографии последнего, действительно, как будто бы подкрепляют эту догадку. Имя героя пряди Oddi совпадает с названием хутора Oddi, важнейшего центра учености в средневековой Исландии, где воспитывался Снорри Стурлусон; имя двойника Одди, Дагфинн, также могло быть введено в рассказ неслучайно: лагман Дагфинн Бонд (ум. 1237) находился при малолетнем Хаконе Хаконарсоне (род. 1204), покровителе, а затем враге Снорри, еще до его вступления на норвежский престол (1217), в период смуты, а впоследствии в качестве советника этого конунга, и Снорри, по всей вероятности, не только встречался с ним во время своего пребывания при норвежском дворе в 1218-1220 гг., но и мог быть с ним в дружбе, поскольку, как отмечается в «Саге об исландцах» (самой значительной из саг, входящих в «Сагу о Стурлунгах»), лагман был «большим другом исландцев». Помимо знаменательной пары Одди-Дагфинн, бросается в глаза и другая возможная параллель с реальными событиями, непосредственно предшествовавшими приезду Снорри на континент: разорение, царившее в приснившемся Одди королевстве юного Гейрвида, с которым тот покончил по достижении двенадцатилетнего возраста, и немирье в Норвегии в период заключительного этапа гражданских войн, которым были отмечены начальные годы правления Хакона, ставшего королем 12 или 13 лет от роду.

В «Саге об исландцах» (гл. 38) сообщается, кроме того, о небывалом вознаграждении, полученном Снорри от ярла Скули (бывшего в то время наместником конунга Хакона и, как и ярл Хьёрвард из приснившейся герою пряди «саги о древних временах», управлявшего третью страны): в саге говорится, что за сочиненные в его честь две хвалебные песни ярл дал Снорри «корабль и пятнадцать богатых даров в придачу». Ни один скальд никогда не получал столь высокой платы за свои песни, — не исключено, что, если гипотеза Херманна Паулссона верна, именно это обстоятельство и могло быть положено в основу пародийного перевертывания ситуации пожалования/ принятия награды за панегирики в «Сне Одди Звездочета». Это тем более вероятно, что, по свидетельству все той же саги, успехи Снорри при норвежском дворе вызывали раздражение у его врагов в Исландии, а сложенные им в честь ярла и так дорого оцененные этим правителем драпы подвергались в их среде поношению и пародированию. Как сказано в саге, «люди с юга высмеивали стихи, которые Снорри сложил о ярле, и переиначивали их. Тородд из Залива Тюленей отдал одному человеку овцу» за вису, в которой пародировался стев из Снорриевой драпы: «Скули, жестокий к сильному блеску моря (т. е. к золоту), был первейшим из ярлов». В этой пародийной висе обсценно обыгрывался употребленный Снорри по отношению к ярлу эпитет harðmúlaðr «жестокомордый» (и в самом деле странный в контексте панегирика) и говорилось, что ярлу никогда еще не преподносили более бездарных стихов (уместно вспомнить в этой связи «топорные» стихи скальда Дагфинна). Следует заметить, что подхваченное в поэме Снорри и использованное в поносных стихах прилагательное harð-mulaðr — производное от того самого существительного múli «морда» и «утес», которое послужило названием усадьбы Múli, где проживал герой пряди и где, как ему приснилось, и была рассказана сага о Дагфинне и Гейрвиде, — обстоятельство, также говорящее в пользу высказанной гипотезы: напомним, что и имя Oddi соотносится с названием хутора, где воспитывался Снорри. В свете всего сказанного нельзя пройти мимо еще одного топонима — указанного в пряди местоположения усадьбы хозяина Одди, Рейкьядаль: в долине с тем же названием, однако не на севере, а на западе Исландии, стоял Рейкьяхольт, усадьба, где в течение 35 лет вплоть до своей гибели жил сам Снорри Стурлусон.

Выше уже отмечалась необычайная для королевского скальда осторожность Дагфинна, предпочитающего наблюдать за подвигами своего государя из безопасного места. И здесь возможно усмотреть аналогию с характером и поведением Снорри. Судя по тому, что нам известно об этом выдающемся исландце, и ему была более привычна роль советника и дипломата, нежели воина. Забота о собственной выгоде, а также постоянное стремление к влиянию и власти вовлекали Снорри в многочисленные распри. Однако в противоположность большинству могущественных предводителей того времени он не отличался воинственностью и сам никогда не участвовал в сражениях, чем давал поводы для насмешек и упреков в том, что он горазд слагать стихи, а не действовать. Об этом же свидетельствует и приведенный в «Саге о Стурлунгах» рассказ о бесславной гибели Снорри. Вместо того чтобы по примеру не раз описанных им героев саг с оружием в руках встретить пришедших в его дом врагов, он попытался спрятаться от них в погребе, и, будучи обнаруженным там, дважды попросил пощады: «Не надо разить» («Сага об исландцах», гл. 151).

Наконец, в пользу предположения, что в образе Одди-Дагфинна был выведен именно автор «Круга Земного», говорят и некоторые другие детали, намеки на которые можно обнаружить в пряди. Так, известно, что во время своего пребывания в Норвегии и почти одновременно с уже упомянутыми событиями, вызвавшими нападки его недругов, летом 1219 г. Снорри посетил Гаутланд (место действия саги о Гейрвиде), где встретился с Кристин, вдовой ярла Хакона Безумного (о вдовстве неоднократно говорится и в рассказанной во сне истории). Как сообщается в «Саге об исландцах» (гл. 35), Снорри сложил о ней песнь, названную «Andvaka» — «Бессонница», за которую он также получил щедрое вознаграждение. Не исключена вероятность, что название этой песни, перетолкованное насмешниками и недоброжелателями Снорри в поэму, сочиненную во сне, и могло дать толчок для создания столь разительно отличного от всех прочих повествований о королевских скальдах рассказа о Дагфинне.

Истолкование «Сна Одди Звездочета» как пародии, направленной против Снорри Стурлусона, разумеется, не более чем правдоподобная гипотеза, пытающаяся объяснить странности этого в высшей степени необычного произведения древнеисландской литературы (об особенностях его формы см. во вступ. ст). Если эти предположения верны, то рассказ должен был появиться в 20-е или 30-е годы XIII в. в связи с прочими пародиями и поношениями, которые изливали на Снорри его противники и критики. Эта датировка согласуется и с некоторыми особенностями языка и стиля пряди об Одди Звездочете, в тексте которой обнаруживаются отдельные «куртуазные» заимствования, по всей видимости почерпнутые из переводов рыцарской литературы, которую начали перекладывать на древненорвежский язык при дворе короля Хакона с 20-х годов XIII столетия.

Перевод выполнен по изд.: Islendinga sögur og þættir. I—III / Ritstj. Bragi Halldórsson о. fl. Reykjavik, 1987. III. bindi. Bls. 2231-2243. (Svart á hvitu). Ранее перевод был опубликован в журнале: Мировое древо. М., 2007. Вып. 14. С. 285-305; послесловие на с. 306-321.