Исландские пряди

16

«Прядь о Торстейне Морозе» («Þorsteins þáttr skelks») сохранилась в единственном списке в «Книге с Плоского Острова» (Flat. I, 416-418: гл. 333), где она вставлена в «Большую сагу об Олаве Трюггвасоне» непосредственно перед «Прядью о Тидранди и Торхалле» (см. о возможной интерпретации этого соседства в предисловии к этой пряди). Рассказу предпослан заголовок: «Þattr Þorsteins skelkis» — «Прядь о Торстейне Морозе». Финнур Йоунссон датирует ее началом XIV в. (LHW, 759).

Рассказ о Торстейне Морозе принадлежит к числу так называемых прядей о поездках из страны — к той их разновидности, в которой «отчуждение» между исландцем и правителем Норвегии возникает вследствие нарушения героем королевского запрета (см. вступ. ст.). Особенность данного рассказа, выделяющая его из ряда прочих прядей, входящих в эту немногочисленную группу, состоит в том, что нарушение запрета влечет за собой немедленное воздаяние: герой-исландец попадает в опасную ситуацию, из которой ему удается выйти невредимым исключительно благодаря собственной смекалке и храбрости. Именно эти качества позволяют Торстейну добиться своевременного вмешательства христианского короля, помогающего ему избежать гибели. Находчивость и смелость протагониста рассказа, перехитрившего самого черта, не исключает возможности видеть в пряди христианскую легенду о чудесном спасении героя конунгом-миссионером, окруженным в глазах исландцев ореолом святости (см. об этом: Lindow J. «Þorsteins þáttr skelks» and verisimilitude of supernatural experience in saga literature // Structure and Meaning in Old Norse Literature. New Approaches to Textual Analysis and Literary Criticism / Ed. J. Lindow, L. Lönnroth, G.W. Weber. Odense, 1986. P. 264-280). При этом христианские представления о загробном мире сливаются или причудливо переплетаются в рассказе о Торстейне с языческой верой в живых мертвецов: посланцем ада, бесом оказывается павший в битве воин. Еще один жанр, к которому может быть отнесена «Прядь о Торстейне Морозе», — это анекдот. Как ни трудно проникнуть в то, что представлялось «комическим» или «трагикомическим» в инокультурной традиции, особа и поведение беса, с которым повстречался исландец, как полагают, изображены в пряди не без юмора (см.: Гуревич А.Я. «Прядь о Торстейне Мороз-по-коже», загробный мир и исландский юмор // Скандинавский сб. Таллин, 1979. Т. XXIV. С. 125-131). Визитером из преисподней оказывается, собственно, не черт, а drysildjöfull — «ничтожный дьяволенок» (как он сам аттестует себя Торстейну), fjandi jafnlítill — «маленький бесенок», eigi meiri púki — «чертенок» (каким он видится герою). Повадки и поступки этого «мелкого беса», вероятно, также способны были вызвать не только страх, но и смех. Комизм рассказу, по-видимому, должно было придавать и место, где произошла встреча Торстейна с чертом, а также то, что обратный путь в ад нечистый был вынужден проделать прямиком через выгребную яму, в которую он провалился сквозь пол нужника, услышав колокольный звон. Снижение образа черта, как и вообще смеховая трактовка ужасного с целью сделать его переносимым характерны для всей средневековой литературы (см. подробнее: Гуревич Е.А. «Прядь о Торстейне Мороз-по-Коже»: Проблемы текста и жанра// Philologica Scandinavica: Сб. ст. к 100-летию со дня рождения М.И. Стеблин-Каменского. СПб., 2003. С. 43-51).

Перевод сделан М.И. Стеблин-Каменским по изд.: Islendinga sögur/ Guðni Jónsson bjó til prentunar. Reykjavik, 1953. VII. bindi. Перевод впервые опубликован в кн.: Исландские саги. Ирландский эпос. М., 1973. С. 127-129 и неоднократно переиздавался; здесь воспроизведен по кн.: ИС II, 458-461.