Креативы Старого Семёна

Больше поэтов хороших и разных!

Как-то, очень давно, в наш НИИ приехали два друга-поэта: Александр Аронов и Вадим Черняк. Приехали они подзаработать – их пригласили на какой-то молодежный вечер и они читали стихи. Подработку эту (двадцать пять рублей на двоих) устроил им я, так уж получилось, что я был с ними знаком, а наш комсомольский секретарь у всех спрашивал, нет ли каких знакомых артистов или сатириков, или еще кого, кто бы мог развлечь молодежь перед танцами.

Вечер проходил в нашем учрежденческом кафе. Там поэты и читали свои стихи, а комсомольцы, сидя за столиками, ждали, когда художественная часть закончится, и можно будет перейти к танцам. Поэтому слушали вполуха. Но не все. Один внимательный слушатель все же был. Это был наш институтский поэт. Он регулярно печатал свои опусы в многотиражке. Поэт был прыщав, неудачлив в любви и завистлив. Стихи были соответствующие. Одно стихотворение помню до сих пор:

Твои глаза, как два болота

Меня готовы засосать.

Я трепещу и жду чего-то,

И вместе с тем готов отдать

На свете все за взгляд коварный,

Горячей крови бурный ток.

Увы, я вижу лишь амбарный

На сердце девичьем замок.

Позор и горе! Недруг гнусный

В амбар проник чрез задний ход!

Ведь ключ был прост – признанье в чувствах,

А я остался у ворот.

И вот, печалию объятый,

Побрел я прочь, и поделом –

Ведь надо было, трус проклятый,

Ломиться прямо напролом.

Ну так вот, Аронов и Черняк читают, этот Витя слушает, а я сижу недалеко. И Витя говорит девушке, своей соседке по столику:

– Подумаешь! Я-то могу и лучше этих написать. Главное – напечататься, но там у них сплошной блат, мафия! Своих печатают только!

С тех пор прошло много лет. Давно нет на свете Саши Аронова. И вот ушел из жизни и его друг Вадик Черняк. Знаю, что и у того, и у другого вышло, еще при жизни, несколько поэтических книг. Но этих сборников у меня нет. Какие-то отрывки, строчки помню, конечно.

Я слушал, тихий и несмелый,

И ничего не говорил,

А надо мною лебедь белый,

Как лебедь белая парил.

Это Черняк.

А вот Аронов:

И все-таки я твой, Россия,

В снега заброшенный семит.

Я уж не говорю о знаменитых «Если у вас нету дома» и «Остановиться, оглянуться».

Но ведь и Витины строчки тоже помню. Вот что удивительно.

Пышные формы, волнующий стан,

Пляшут невольницы древний канкан.

Старый эмир сидит у фонтана,

Курит кальян под звуки канкана.

Или:

Как лучшей половине мира

Вас поздравляет моя лира

.

Что за непонятная вещь эта память!