Креативы Старого Семёна

Несколько слов в защиту интеллигенции

Был на нашем заводе один работяга по кличке Заусенец. Вообще-то звали его Вася, а кличку свою он получил оттого, что трудился на шлифовальном станке. Веселый такой был мужик лет пятидесяти, очень здоровый, любил, как это принято называть, жизнь во всех ее проявлениях. А если попросту, то баб и водку.

Однажды я к нему обратился по делу: приятель достал какие-то там старинные дверные ручки, медные. Которые надо было отшлифовать и покрыть лаком. Короче, принес я их Заусенцу, он посмотрел, взял, назначил цену. Через пару дней звонит: все готово, можешь забрать.

Прихожу в цех, принимаю работу, достаю деньги. Уж сейчас и не помню, сколько это стоило. Помню лишь, что была у меня только пятитысячная бумажка, ее я и дал.

Заусенец всполошился:

– Так ведь сдачу надо, а откуда... Получка еще когда, а я уже... Жена вон только на обед и сигареты дает. Хорошо не знает, что обед-то я по талонам беру, бесплатно. А то и выпить бы не на что. Заначка-то кончилась...

Тут он задумался.

— Погоди, к бабам схожу, разменяю. Они у нас деньгастые!

И подмигнув, пошел по цеху. Долго его не было. Возврашается, дает сдачу.

– Вот же, итит твою нежность! Ну что за натура бабская! К одной, к другой...Третья только разменяла, Верка. А Зинка с Олькой в один голос: что ты, Васенька, откуда у меня! Ведь есть же у них деньги, что я, не знаю, что ли. Мы же... – тут он жестами изобразил, насколько близко их знакомство. – А прибедняются, мнутся, как неродные!

Взял я ручки эти медные, и ушел посмеиваясь. А смешно мне было потому, что вспомнил, как много лет назад приятель-артист, вернувшись с прибалтийских гастролей, жутко возмущался своими же коллегами, актрисами.

— У нас-то деньги кончились, идем к бабам, просим взаймы. Не дают, говорят - нету! А на самом-то деле есть, просто приберегают: вдруг шмотку какую-нибудь удастся купить, Прибалтика все же. И главное, не чужие же люди, – тут последовали точно такие же жесты, что сегодня у Заусенца, – могли бы войти в положение. Нет, натура бабская!

Ну и как после этого всерьез воспринимать разговоры об отчуждении интеллигенции от народа? Да народная у нас интеллигенция, народная!