Креативы Старого Семёна

Под сводами Москвы

Не меньше двух вечных вопросов «что делать» и «кто виноват» в семидесятые годы москвичей интересовал и еще один - «где выпить».

Проще всего выпить было бы дома. Но жены… родители… В общем, дома получалось редко. И это было не то. Ресторан, кафе – дорого. А где же тогда посидеть часок с друзьями, поговорить?

Места такие в Москве были. Назывались они «забегаловки». Обычно это был какой-нибудь кафетерий. Или пельменная. Или что-то еще в этом роде. Спиртное там не продавалось, приносили с собой. Хотя это было незаконно, везде висели таблички «Приносить и распивать спиртные напитки строго запрещено». Тем не менее приносили и распивали. Пустую бутылку отдавали уборщице.

Забегаловки тоже были разные. В одни могла нагрянуть милиция. В других не было стульев, пить приходилось за высокими столами, в стоячку. В третьих нельзя было курить. А чаще всего все эти неудобства присутствовали в комплексе.

Но были, были в Москве места поистине райские. Самое лучшее – гостиница «Россия». На каждом этаже в торцах главного корпуса размещалось четыре буфета с недорогой едой. На столах пепельницы. Рядом вешалки, можно было снять пальто, спокойно посидеть. Никакой милиции. Но увы, после известного пожара свободный проход в гостиницы был отменен.

В нашей компании принято было ходить в чебуречную на улице Чернышевского (ныне Маросейка). Это было замечательное место. Центр Москвы, метро рядом. Раздевалка, где трудились в очередь два гардеробщика - дядя Коля и дядя Федя. Дядя Федя был хмур и молчалив. Дядя Коля же весел и разговорчив. Посетителей встречал радушно:

— Заходите, ребята, сегодня лучших людей до …!

Затем буфет, где был неизменный ассортимент: люля-кебаб, чебуреки, яйцо под майонезом. Люля было дороговато, поэтому обычно брали дешевые чебуреки. И пустые стаканы. Проходили в большой зал со сводами, расписанными какими-то совершенно несусветными лошадьми. Честно говоря, ни разу не был там днем. Охотно допускаю, что люди приходили в эту чебуречную просто поесть. Но вечером публика была однородная. Курили почти за каждым столом, а пили просто за каждым. Акустика была жуткая. Голоса отражались от сводов и сливались в сплошной гул. Иногда в зале появлялась заведующая, Тамара Сергеевна. Осматривала свое окутанное клубами табачного дыма хозяйство. И грозно кричала:

— Совсем обнаглели! Мало того, что с собой приносят, так еще и курят! Немедленно прекращайте!

Тут каждый курильщик убирал руку с горящей сигаретой под стол. И Тамара Сергеевна уходила, довольная произведенным эффектом. А мы неспешно допивали, говорили о разных разностях. Потом шли на выход. Дядя Коля, подав пальто и получив свой гривенник спрашивал:

— Поели, ребята? Выпили? Тогда давайте, уе……. с песнЯми!

И мы разъезжались по домам.

Недавно проходил я по Маросейке. Вместо чебуречной какой-то бутик. Заглянул в окно. Евроремонт, просторно, малолюдно. Своды остались, а лошади исчезли.