Креативы Старого Семёна

Судьба человека

Помню, в начале восьмидесятых сослуживец протянул мне английский технический журнал. И ткнул пальцем в крохотную заметку без подписи.

— Прочитай это, – говорит.

— Да я же английского практически не знаю.

— Там всего две фразы, переведешь со словарем, не ленись, получишь удовольствие!

И я перевел. Написано там было примерно вот что:

«Согласно официальной советской статистике столько-то миллионов человек стоят в очереди на установку квартирных телефонов. Очевидно, эти люди, - размышлял неизвестный английский умник, - не одобряют политику кремлевского руководства».

Да, не понимали и не понимают советской жизни иностранцы. Но только ли иностранцы? Казалось бы, совсем недавно ушла в прошлое эта эпоха. А уже, бывает, сталкиваюсь я с тем, что люди, причем даже немного заставшие то время, понимают советскую жизнь не лучше безымянного автора заметки в английском журнале. То, что для меня, для моих сверстников, очевидно, что, казалось бы, само собой разумеется, им приходится долго и нудно объяснять.

Вот, к примеру, одна история, одна обычная человеческая судьба. Не знаю, насколько понятно это будет молодым.

Работал со мной вместе такой Саша Варенцов. Пришел он в отдел после школы, работал оператором ЭВМ, потом отслужил в армии, где, в частности, вступил в партию, вернулся к нам, работал, учился на вечернем. Постепенно переквалифицировался в программиста. Женился, ребенка родил. После окончания института пошел вверх, стал заместителем начальника отдела. К тому же его, как молодого и перспективного, выбрали в партком нашего учреждения. По этому поводу, помню, мы распевали малопристойную песенку:

И вот эту рожу

Выбрали в партком,

А у всех там лежа,

У него столбом.

Песенка ему нравилась. Вообще он был легкий, веселый человек, компанейский, любил женщин. Была у него в отделе и постоянная любовница. Жена знала об этом, но предпочитала терпеть.

А потом ему предложили перейти на партийную работу, заместителем секретаря парткома нашего учреждения. С перспективой – секретарь был очень немолод. Хотя на отдых не собирался. Иногда его спрашивали:

— Сергей Иванович, на пенсию-то не пора?

Сергей Иванович делал грустное лицо, вздыхал и разводил руками:

— А я что? Я солдат партии. Как партия решит.

Должность зама была уже номенклатурой райкома. И Саша круто поменял свою жизнь.

Звали его теперь все по имени-отчеству. Вид приобрел солидный. Любовницу его заставили уволиться – Сашина жена позвонила нашему завотделом и потребовала этого в категорической форме. А Саша и не возражал. Моральный облик коммуниста, что поделаешь.

Работы было много. Помню, рассказывали мне про одно заседание парткома. Шло оно долго, все устали. Когда повестка была, казалось, исчерпана, секретарь взял слово:

— Вот тут библиотекарша наша, Анна Львовна, список принесла – люди взяли книги и не возвращают.

— Сергей Иваныч, ну что мы еще и этим будем заниматься, - сказал кто-то, - нам-то до этого какое дело!

— Партии, - значительно ответил секретарь, - до всего есть дело!

И наш Сашка, простите, Александр Петрович важно кивнул. Да, дескать, до всего.

Все наши сотрудники, желающие провести отпуск за границей, в какой-нибудь Болгарии, должны были пройти партком. Там им задавали самые неожиданные вопросы – о работе, об участии в общественной жизни, о политике. Александр Петрович очень любил вопрос на засыпку:

— А какие страны входят в Контадорскую группу?

Помню, одна знакомая, из другого отдела, мне пожаловалась: не прошла партком, Варенцов ваш стал какие-то дикие вопросы задавать. Ну и я его спросил – без свидетелей, по старой памяти:

— Саш, чего ты к этой-то привязался?

— Это что, это она тебя попросила узнать?

— Да нет, интересно просто

— Так вот, так ей и передай – если будет искать обходные пути, она у меня и в Монголию-то не попадет!

Так шли годы. Потом секретарь ушел все-таки на пенсию, и Сашка занял его место. На работу его теперь привозила служебная «Волга», отпуск проводил в Карловых Варах. Оброс нужными знакомствами, связями. Поменял квартиру, машину.

Тем временем в стране все менялось. Был конец восьмидесятых, люди выходили из партии, сдавали партбилеты. И Александр Петрович ушел с партийной работы. Основал собственную фирму, чем-то там торговал. Однако связей с партией не терял до последнего. Но летом девяносто первого года решил он отдохнуть в Крыму, в санатории ЦК. И уезжая из Москвы, попросил друга сдать в райком его партбилет. Через три дня. Мол, пока доеду, пока в номер устроюсь. Мало ли что.