Сначала о братьях наших меньших.
Помню, в нашем доме жила пожилая супружеская пара. Оба очень вежливые, приветливые. И была у них овчарка, тоже пожилая и хорошо воспитанная. На улицу хозяева выводили ее без поводка. Она не то, что не кусалась – даже не лаяла никогда. Семенила за хозяином – он бегал трусцой. Или медленно шла за хозяйкой – у той были больные ноги, ходила она с палочкой. Доброжелательность, миролюбие были прямо-таки написаны и на лицах супругов, и на собачьей морде.
Но вот однажды я вышел со двора и пошел к метро. Навстречу мне бежал трусцой старик, за ним, тоже не спеша, овчарка. И вдруг собака напряглась, зарычала, глаза у нее стали красные, и она бросилась на меня. Я даже не успел как следует испугаться, овчарка пронеслась мимо. За ней бежал хозяин.
Я обернулся. В десяти метрах от меня стоял очень бледный милиционер. Именно на него пыталась броситься овчарка, но старик успел ухватить ее за ошейник.
— Простите нас ради бога, - сказал он виноватым тоном, - она очень мирная. Но почему-то на милиционеров всегда кидается.
Я шел к метро и думал – что же такое могли сделать ей милиционеры. Наверное, что-то было, но что?
С тех пор прошло много лет. Давно нет на свете этой собаки. Но я часто про нее вспоминаю. По разным поводам. Вот, например, на днях одна вполне вроде бы миролюбивая женщина, отложив в сторону газету, чуть ли не закричала:
— Эти лесбиянки совсем обнаглели! Демонстрацию устроили! Жаль, что меня там не было, уж я-то им в волосы вцепилась, ох, вцепилась бы. Стрелять их надо, я считаю!
Нет, ну я еще понял бы, если она такое сказала бы про геев. Все-таки люди не выполняют свой долг перед женщинами. Но лесбиянки-то чем ей мешают?